Однако несколько странно экстраполировать его на всех читателей.

Вы же, например, не считаете, что любовный роман априори жизненнее фантастики, потому что там "типа как в жизни"?

И еще раз - почитайте Мартина.

но у меня на Мартина нет времени

а кажется, что фанат

Семёнова со славянсченой детектед?

вы про Рассэра? Так он не то чтобы колдун.

и более того - вам его не изменить.

99% людей всё же относятся к фентези как к жанру, близкому к детской сказке, только не для детей.

Хотя, фентези-фаги это как те БЖД-шники.

во-вторых, если там типо про саврименасть и типа более-менее хорошо написано - то да, жизненнее.

Вы что, и правда не понимаете, о чём я?

Или вам за любимый жанр обидно?

И не называть вещи несвоими именами.

Если аффтару абыдно за свой жанр, и он "перетяжелит" фантастику (ну или фентези) чрезмерной заумностью

А не напомните как юрист два основных источника права?

Я столько раз обжигалась на историчке... Куплю книгу в добротной обложке, а там вместо проработанной истории - любовный роман или фентези-стайл. Получается, что непрофессиональный автор может дискредитировать любой жанр.

Так и говорите, что не хотите свои стереотипы развенчивать.

и вам тоже дальше сидеть в обнимку с вашими стереотипами

У меня есть мнение. И его хрен оспорите.

Но фентези уже не люблю. Любил, когда мне было 15-17 лет.

А теперь выросли и перешли на написание серьезных исторических романов с ошибками?

Совсем скоро, 9 сентября, исполняется 185 лет со дня рождения Льва Толстого. В этой связи я хочу поделиться с читателями некоторыми соображениями касательно того литературного жанра, который прославил его на весь мир, в котором он был и остается непревзойденным.

Анна Ахматова множество раз высказывала при мне одну мысль: «Не существует такого жанра – поэма. Каждая великая поэма являет собой отдельный жанр. «Евгений Онегин», «Медный всадник», «Мороз Красный Нос», даже «Двенадцать» – каждая из этих вещей единственная в своем роде».

С годами я пришел к убеждению, что мнение, которое Ахматова высказывала о поэмах, распространяется и на романы. Я полагаю, «Мертвые души», «Война и мир», «Обломов», «Преступление и наказание» столь же уникальны и самодостаточны. Вывод мой тем паче закономерен, что в России граница между поэмами и романами несколько размыта с самого начала: Пушкин назвал «Евгения Онегина» романом, а Гоголь свои «Мертвые души» – поэмой.

Бесспорно, у гениальных русских романов есть нечто объединяющее, но эта общность лежит не столько в области жанра, сколько в сфере социальной, точнее в сословной – в России все великие романы были написаны дворянами.

Александр Тихонов (Серебров) в своих воспоминаниях приводит критический отзыв Чехова о Горьком. Антон Павлович, сын бакалейщика, великий писатель, не написавший ни одного романа, говорил: «Горький плохо знает архитектуру, не умеет он вещь строить... «Фома Гордеев» – да ведь это не роман, а оглобля! Он весь по прямой линии, на одном герое построен, как шашлык на вертеле. И все персонажи говорят одинаково на «о»... Романы умели писать только дворяне. Нашему брату – мещанам, разнолюду – роман уже не под силу...Чтобы строить роман, необходимо хорошо знать закон симметрии и равновесия масс. Роман – это целый дворец, и надо, чтобы читатель чувствовал себя в нем свободно, не удивлялся бы и не скучал – как в музее.

Иногда надо дать читателю отдохнуть и от героя, и от автора. Для этого годится пейзаж, что-нибудь смешное, новая завязка, новые лица... Сколько раз я говорил об этом Горькому – не слушает...»

Если взглянуть на историю русской литературы с избранной мною точки зрения, можно заметить некое досадное недоразумение. Дело в том, что Лев Толстой, написавший в свое время едва ли не лучший роман «Война и мир», привнес в область словесности величайший соблазн.

Писатели второго и третьего классов почему-то вообразили себе, будто «Война и мир» не просто превосходнейшее, непревзойденное произведение, но и образец для подражания. Дескать, существует некий отдельный жанр – «роман-эпопея». И вот на свет стали появляться такие вещи, как «Тихий Дон», «Хождение по мукам», «Доктор Живаго» и все прочее в этом роде.

А между тем сам Лев Толстой после «Войны и мира» написал отнюдь не следующую «эпопею», а опять-таки единственную в своем роде «Анну Каренину». Напомню первую фразу этого романа: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».
А вот моя мысль: «Все плохие романы похожи друг на друга, а все гениальные написаны по-своему».

Вот какая статья
Михаил Ардов: Дворянское искусство

Саша Маркина
Теперь Шолохов, А. Н. Толстой и Пастернак - писатели второго класса? А "Тихий дон", "Хождение по мукам" и "Доктор Живаго" - плохие романы? А как же их величайший гуманистический пафос?
Между прочим, в 1965 году роману-эпопее Михаила Шолохова была присуждена Нобелевская премия по литературе с формулировкой «За художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время».
Но вдруг оказывается, что все всё не так поняли. Истину знает только некий протоирей Михаил Ардов: роман плохой.
Вот поэтому я и не люблю Русскую Православную Церковь.

Вот какая статья
Михаил Ардов: Дворянское искусство

Неважно как, придумывать марсианок с тремя сиськами, оргии ильфиек или кровавое рубилово орков с гоблинами - тут все средства хороши

Знаете, Алиса, к статьям Ардова я отношусь с сарказмом.

то есть задача писателя - развлекать.

Писатели второго и третьего классов почему-то вообразили себе, будто «Война и мир» не просто превосходнейшее, непревзойденное произведение, но и образец для подражания. Дескать, существует некий отдельный жанр – «роман-эпопея». И вот на свет стали появляться такие вещи, как «Тихий Дон», «Хождение по мукам», «Доктор Живаго» и все прочее в этом роде.

Какие же это такие законы и нормы литературотворчества?

PS. Скажу ещё как юрист. Любые законы и правила, коли уж речь о них идёт, закрепляют существующее положение вещей и отношений, а не устанавливают их с белого листа.

нет никаких законов, надо делать так, чтобы читателю было интересно, вот и все
то есть задача писателя - развлекать. Неважно как, придумывать марсианок с тремя сиськами, оргии ильфиек или кровавое рубилово орков с гоблинами - тут все средства хороши

Какие же это такие законы и нормы литературотворчества?

Допустим, пишет Дефо "Робинзона". Сверяется с прецедентами, поскольку законов тогда в Англии было не густо.

Или Толстой вымарывает из "Воскресения" несоответствия литературным правилам.