Я про любовь тоже люблю читать. Однако, тавтология получилась. Без любви не интересно.

Эй, эй !!!

No spoilers, Sir!

13

Уотерс знал, где располагается спальня Анны. Дом семьи Полиш был близнецом сразу нескольких домов по Хилл-стрит. Видимо, их строил один архитектор. В таком же доме жил один из его знакомых, и Уотерс помнил расположение комнат наизусть. Конечно, в доме была не одна спальня, но Джонатан часто видел Анну в одном из окон, справедливо посчитав, что там и находится ее комната.
В этот раз он собирался еще тщательней, чем обычно. Хорошо, что для фотоаппарата он придумал неплохое крепление, позволявшее оставить руки свободными. Теперь не нужно было втаскивать аппарат на веревке, он надежно крепился на спине.
Ровно в четыре часа ночи Джонатан вышел из дома. Никогда прежде ему не доводилось проникать в дом, расположенный так близко. Ночная улица была пустынна, ветер еле колыхал листочки на вязах, растущих под окнами соседей. Полная луна щедро заливала улицу серебром, и Уотерс невольно улыбнулся: прекрасная картина. Ну, надо действовать.
Сегодня он волновался больше обычного, наверно, из-за того, что Анна была, пожалуй, самой близ-кой из всех девушек, что он знал. Сегодня он увидит и познает ее! Уотерс притаился в тени дома и несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая разошедшееся сердце. Надо сосредоточиться! Эмоции будут потом. Он раздвинул гибкую складную лесенку и быстро поднялся на уровень окон второго этажа. Лестница была в тени, и даже случайный прохожий с трудом мог заметить ее, к тому же, поднявшись, Уотерс всегда закрывал окно, не возбуждая таким образом возможных подозрений. Открыть нехитрые ставни было делом минуты. В этом деле Джонатан поднаторел, да и Джек показал ему пару полезных приемов. Осторожно, дюйм за дюймом, он открывал окно, чутко вслушиваясь в тишину ночи. Все спят. Глаза его, привыкшие к темноте, уже различали кровать Анны и ее неподвижную фигуру.
Неслышно перевалившись через подоконник, Джонатан замер на полу комнаты, прислушиваясь. Анна спала и, слыша близко ее дыхание, Джонатан снова разволновался. Натянув на лицо маску, он встал с пола и осторожно приблизился к постели.
Анна была прекрасна! Складки легкого одеяла повторяли контуры ее тела, и в щедром свете луны ока казалась чудной статуей, наполовину высеченной из молочно-белого камня. Уотерс достал пузырек с эфиром и смочил приготовленный ватный тампон. Он приблизил его к носу девушки и замер над ней, ожидая. Анна дышала глубоко и спокойно, и Уотерс любовался ей, не замечая боли в согнутой спине. Еще немного эфира, еще... Он обернулся к окну и поднял прозрачный пузырек перед глазами. На дне еще оставалась жидкость, но он покачал головой: нет, он не станет рисковать ее жизнью! Пусть доза будет меньше, чем обычно, и даже еще меньше, чем в прошлый раз... Он будет очень осторожен.
Джонатан легко коснулся ее руки и провел пальцем по изгибу локтя. Она не просыпалась. Уотерс взялся за кончик одеяла и потянул. Одеяло сползло, заставив его замереть от неожиданности: Анна спала совершенно нагой. Вид ее тела, открывшийся так неожиданно, поразил Джонатана как молния. Он даже закрыл глаза, спрашивая себя, не сон ли это. Ее ноги, и тело, и грудь посрамили милосскую красавицу, а лицо... Это лицо повлекло к себе со страшной силой и, не сдержавшись, он наклонился и поцеловал ее. На память. Чтобы помнить этот вкус и этот запах.
Анна шевельнулась, и Джонатан отступил в темный угол, проклиная себя за беспечность. Дурак! Вздумал целоваться, забыв, что эфира дал едва не вдвое меньше! Анна повернула голову в его сторону, и Уотерс замер. Вдруг она узнает его? Потом вспомнил о маске. Но она не открывала глаз, и грудь ее вздымалась медленно и ровно. Все же спит! Он снова подошел и вытащил аппарат. Углы его были оклеены мягкой тканью, так что случайный удар по чему-либо был практически не слышен. Установив аппарат на треноге, Джонатан внимательно осмотрел спящую девушку. Ракурс был превосходен, она простиралась пред ним, нагая и доступная, а поворот головы с распущенными волосами сочетал и негу и скромность. Это будет лучший его снимок, решил он и поджег порошок. Вспышка озарила спальню, и девушка вновь пошевелилась. Схватив фотоаппарат в охапку, Джонатан распростерся на полу.
— Ах, должно быть, гроза, — прошептала девушка, поворачиваясь на постели. Она легла на бок спиной к Джонатану, и он не осмеливался дышать, слыша, как колотится сердце.
Уотерс не мог сказать, сколько прошло времени, прежде чем он осмелился встать. И в этот миг окно отворилось, и в проеме возникла огромная черная тень. Одним рывком Джек Харрис запрыгнул внутрь. Уотерс изумленно смотрел на него, позабыв про оружие. В свете луны ухмылка Джека казалась страшной.
— Вы же не станете поднимать шум, ведь так? — негромко произнес взломщик. — Нам обоим полиция ни к чему.
— Ты... негодяй! — Джонатан шагнул к верзиле. — Зачем ты явился сюда?
Он надвигался на Джека и говорил, совершенно не заботясь о том, что его могут услышать.
— Ты убийца! Зачем ты убил ту женщину?
— Она проснулась и увидела меня. У меня не было выбора, — спокойно ответствовал Джек.
— Если бы ты не стал воровать, этого бы не случилось! Разве я не платил тебе?
— Ха! Я же не спрашиваю, зачем вы проникаете в дома молоденьких леди... Вам это нравится и точка. Вот и сейчас знаете, что полиция охотится за вами, а все равно за свое...
— Я никому не причиняю зла, а вы — убийца! — Уотерс подошел к здоровяку почти вплотную. Несмотря на высокий рост, он был ниже Харриса на полголовы.
— И что с этого? Позовете полицию? — усмехнулся Джек. — Скорее уж на вас подумают. Платочки терять не надо. Кстати, сэр, мне интересно: почему вы не трогаете их? — он кивнул в сторону спящей Анны, и Уотерс мгновенно почувствовал всю беззащитность ее наготы. Теперь девушку видел не только он. Сердце взорвалось, наполнив грудь Джонатана непередаваемым сгустком чувств.
— Что, совесть не позволяет? — между тем продолжил Харрис. — В чужой дом залезть можно, а попробовать девочку нельзя? Ну, это ваше дело, я-то своего не упускал, все равно они ничего не расскажут...
Уотерс ударил. Бил он неплохо, но чтобы свалить Джека с ног, вместо кулаков должны быть кувалды. Ответный удар взорвал в мозгу настоящую бомбу. В глазах полыхнуло, Уотерс покачнулся и закрылся руками, но сделал это недостаточно хорошо. Следующий удар пришелся в висок и свалил его наземь.
— Кто здесь? — раздался голос Анны. Тени заплясали по комнате, расплываясь в глазах разноцветными пятнами. Уотерс видел, как Харрис шагнул к кровати, склоняясь над беспомощной девушкой. Анна закричала. Джонатан нащупал револьвер и поднял оружие. Крик сменился судорожным хрипом. Джонатан спустил курок. Выстрел громом прогремел в ее спальне. Уотерс успел заметить, как фигура Джека пошатнулась. Попал, подумал он и потерял сознание.

Ничего себе!
Ну же!.. Продолжение!

Наверно, уже окончание. Не буду вас больше томить. Сегодня вечером.

14

В комнате пахло старой бумагой и пылью. Окна здесь не протирали, наверно, очень давно — Уотерс ничего через него не видел. Вдоль одной из стен выстроились книжные полки, заставленные книгами и папками с бумагами до самого потолка. Прямо напротив двери располагался массивный письменный стол. Он нависал над посаженным на стул Джонатаном как грозный знак английского правосудия, и львы на его резных ножках злорадно скалились. За столом сидел человек. В хорошем костюме, с четким пробором идеальных ухоженных волос. Где-то за ним, в уголке, Уотерс успел заметить притулившуюся за маленьким столиком стенографистку в черном платье. Больше в комнате никого не было. Приведший Джонатана полисмен встал у него за спиной.
— Вы можете идти, сержант, — сказал хозяин кабинета, и полисмен вышел, аккуратно затворив дверь.
— Итак, давайте знакомиться, мистер Джонатан Уотерс. Меня зовут Кинли. Я старший инспектор Скотланд-Ярда, — сказал человек за столом.
Уотерс молчал. Говорить, что ему очень приятно, означало соврать. Врать Уотерс не любил и по-этому с ужасом ожидал предстоящий допрос.
— Молчите? — улыбнулся Кинли. Как ни странно, улыбка его не казалась казенной, а выглядела вполне дружелюбно. — Понимаю. Оказаться в такой переделке... это, знаете ли, нелегко. Но... что сделано, того нельзя отменить не так ли, мистер Уотерс?
— Я не хотел убивать! — сказал Уотерс.
— А кто говорил об убийстве? — спросил Кинли. — Как утверждает свидетельница мисс Полиш, вы защищали ее от грабителя. Так что вы действовали как истинный гражданин и джентльмен... Но перейдем к делу. Мистер Уотерс, я хочу получить от вас объяснения: как вы оказались в доме семьи Полиш?
— Я прогуливался и увидел, как в дом залезает грабитель. Мы с мистером Полиш хорошо знаем друг друга, мы соседи. Поэтому я и бросился на помощь. Грабитель ударил меня, но я успел выстрелить. И... собственно, все.
Стенографистка зашуршала бумагой. Кинли посмотрел на Уотерса:
— Все?
— Все.
— И добавить больше нечего?
— Я же вам все рассказал: я прогуливался...
— Прогуливались? В четыре часа ночи? С револьвером в кармане?
— Это мое дело.
— Допустим. А почему, видя грабителя, вы не позвали кого-нибудь на помощь, не вызвали полицию?
— Я надеялся справиться сам... Я занимался боксом. И револьвер...
— Очень хорошо. Поступки говорят громче, чем слова, — Кинли буквально сыпал поговорками. — Это ваш аппарат? — он положил на стол фотоаппарат и треногу. — Его нашли в спальне мисс Полиш.
Джонатан вздрогнул. Конечно, он сразу узнал свой фотоаппарат, но постарался не подать вида.
— Это фотоаппарат, — медленно сказал Уотерс. — Почему вы решили, что он мой?
— Его нашли рядом с вами, — пояснил инспектор. — К тому же мисс Полиш сказала, что видела его у вас дома.
По спине Уотерса разлился холод. Что же ему ответить? Что фотоаппарат — не его? Мало ли таких аппаратов в Лондоне? Но если Анна сказала им...
— Я... не знаю... мой ли это фотоаппарат. Если он мой, то... я не понимаю, как он очутился в комнате мисс Полиш?
— Действительно странно, — заметил инспектор. — Если предположить, что преступник хотел перевести подозрения полиции на вас, то откуда ему знать, что вы помчитесь на выручку мисс Полиш? Что вы гуляете в это время на улице? Удивительно, вы не находите?
— Да.
— Значит, вы признаете, что этот аппарат — ваш?
— Н-наверное.
— Когда вы в последний раз пользовались им, помните? Или когда видели его?
— Не знаю. Давно. День или два назад, — выдавил Уотерс, подумав, что аппарат ведь могли и украсть.
— Интересный аппарат, вы не находите? — инспектор демонстративно провел ладонью по ребрам коробки, оклеенной мягким бархатом. — Интересно, зачем он обклеен материей?
— Для красоты, наверное, — ответил Уотерс.
— Вы, видимо, не понимаете, где находитесь, — инспектор произносил слова мягко, но так, что Джонатан похолодел и покрылся мурашками. — Вы в Скотланд-Ярде, и должны отдавать себе отчет, что каждое ска-занное здесь слово будет иметь определенный вес в течение следствия, которое еще не закончено. Я жду от вас правды, мистер Уотерс, правды!
— Что вы имеете в виду?
Инспектор внимательно посмотрел на него.
— Вы знаете Джека Харриса?
Вот! Главный вопрос. Если ответить, что знаю, спросят, откуда, подумал Уотерс. Лучше все отрицать. Вместе их никто не видел. Почти никто.
— Нет. А кто это?
— Это грабитель, которого вы подстрелили.
Уотерс промолчал.
— Ну, раз вы не отрицаете, что этот аппарат ваш, то, может быть, вы знаете, что было внутри?
В голове будто взорвалась бомба. Карточка-негатив! А на ней... Уотерс опустил голову. Вот и все.
— Поднимите голову! — приказал Кинли. Джонатан не подчинился.
— Поднимите голову! — неожиданно заорал инспектор. — Отвечайте!
Кинли выскочил из-за циклопического стола и оказался перед Уотерсом. В другое время и в другом месте Джонатан расхохотался бы от неожиданного контраста: полицейский агент оказался пять с половиной футов ростом и на фоне своего рабочего стола выглядел почти карликом. — Что было внутри? Ну?!
— Я не понимаю. Что там должно быть? — пробормотал Джонатан.
— Наши эксперты установили, что аппаратом пользовались. На аппарате и на полу комнаты найдены крошки магниевого порошка. Вы понимаете, о чем я?
— Нет.
— Снимок, снимок должен быть! Негатив! Но его нет. Вы что-нибудь об этом знаете?
— Нет.
— Вы упорны, мистер Уотерс. Я вижу, вы не желаете оказывать помощь следствию... Интересно, что ваши друзья и слыхом не слыхивали о вашем увлечении фотографией. Почему вы это скрываете?
Уотерс сидел, чувствуя себя обложенным, как лиса в норе. Эти ищейки говорили даже с его друзьями! Что еще они знают?
— Я это не скрываю. Просто я не в такой степени владею фотографией, чтобы хвастаться перед друзьями.
Джонатан почувствовал сильнейшее раздражение. Почему с ним играют, как кот с мышью?
— Мистер Кинли, могу я поинтересоваться: меня в чем-то обвиняют? На каком основании вы задаете мне все эти вопросы?!
— Платок с вашими инициалами был найден в доме ограбленной мисс Барклай. Как вы это объясните? — взгляд инспектора буквально вцепился в Уотерса. Не отводя глаз от подозреваемого, он полез в карман и извлек платок Уотерса. — Это ваш платок?
— Понятия не имею. Кто вам сказал, что это — мой платок? — Уотерс ждал этого вопроса. По пути в Скотланд-Ярд он вспомнил о платке, который исчез из его кармана после визита в дом мисс Барклай. В том, что это дело ловких рук Джека Харриса, он не сомневался. Джонатан решил, что тут полиция ничего не дока-жет. — Разве в Лондоне я один имею такие инициалы?
— У вас в руке была зажата черная маска, — Кинли показал ее Уотерсу. — Откуда она?
— Я сорвал ее с грабителя, — нашелся Джонатан.
— Это вы тоже позаимствовали у грабителя? — спросил инспектор, выкладывая перед Уотерсом знакомый флакончик с эфиром. — Найден в вашем кармане. Внутри эфирная смесь. Подобной смесью пользуются врачи для усыпления больных перед операциями. Зачем вам это?
— Я плохо сплю, — сказал Уотерс. — И нюхаю смесь для крепкого сна.
— Ага. Понятно. Старую птицу на мякину не поймаешь, верно, мистер Уотерс? Вы все записали? — Кинли обернулся к стенографистке. Она кивнула. — Распишитесь под вашими показаниями, сэр, и вы свободны. Но пределов Лондона прошу не покидать...

15

Окно спальни бесшумно отворилось, и Джонатан влез в комнату. Впоследствии он часто будет вспоминать свое последнее ночное предприятие, и не оттого, что оно чем-то запомнилось, а именно потому, что не запомнилось ничем.
Девушка, выбранная им, спала на широкой кровати с высоким балдахином — дорогая вещь. Уотерс действовал четко и спокойно, так спокойно, что сам себе удивлялся — обычно он сильно возбуждался, да так, что дрожали руки. Но после той ночи с Анной... Нельзя об этом думать, оборвал он себя, фотографируй! Он усыпил девушку эфиром и сделал снимок. Да, ее нагота возбуждала, однако Анна... Он раздраженно сложил аппарат в чехол и подошел к окну. Улица была пуста. Надо уходить. Уотерс нащупал ногой лестницу, закрыл окно и стал спускаться. И почувствовал, что рядом кто-то есть. Несколько теней стремительно метнулись к нему, и руки Уотерса мгновенно оказались в наручниках.
— Мистер Джонатан Уотерс, вы арестованы!

16

Дни шли, покрывая прошлое пыльной дымкой времени, но Джонатан помнил его так же отчетливо, словно все произошло вчера. Странно, но последняя сфотографированная девушка не вызывала никаких эмоций, он даже забыл, как она выглядела, чего с ним прежде не бывало. Но Анну... То, как она лежала пред ним той ночью, он помнил так, словно эту картину выжгли у него в мозгу. Допросы и суд остались в памяти дьявольским водоворотом из слов и эмоций, он старался об этом не вспоминать. Он понимал лишь одно: каким-то образом его оправдали, причастность к ограблениям и убийству доказаны не были. А покойный Джек Харрис был признан виновным во взломах и убийстве. Но тайну страсти Джонатана раскрыли, и по-тому он здесь...
Он стоял на зарешеченном балконе и смотрел на луну. Такая же яркая и полная, как и в тот день. Джонатан взялся пальцами за прутья и попытался раздвинуть. Тщетно. А жаль. Как хорошо было бы про-рваться сквозь них и упасть на камни двора, чтобы больше не страдать. Луна жгла его, но желтый свет горьким дымом пропадал во тьме души. Он ощущал себя тенью, жалкой тенью прошлого, когда жил и чувствовал. Сейчас Уотерс был холоден и безразличен к окружающим как камень, который миллионы лет тащил ледник. Тащил и, наконец, бросил. Движение кончилось, и камень остался лежать у дороги, безразличный к людям, как и люди к нему. Не было ничего, что могло пробудить в нем жажду жизни.
Он услыхал за спиной шорох, но не спешил оборачиваться. Наверно, сестра пришла зачем-то. Не стоит отвлекаться. Джонатан смотрел на луну, на то, как ее свет заставляет дома и деревья отбрасывать длинные тени, и думал. Думал о том, что мир напоминает огромную живую фотографию. Днем и люди и дома тоже отбрасывают тени, но не такие, как ночью. Их слова и чувства, их поступки и желания тоже име-ют тени, различимые лишь ночью, когда белое становится черным, и свет луны показывает все по-иному... Где истинный мир, а где негатив?
Свет и тень правят миром, свет и тень. Лишь их союз являет миру формы, и содержание, и смысл. Без света не увидишь тени, без тени — красоту света. Что толку от сплошного сияния? Яркая белизна пуста и бессмысленна, как и беспросветная мгла. В них нет ничего: ни идеи, ни радости. Нет, и быть не может...
Еще он думал об Анне и ее фотографии, которой так и не увидел. Не увидел и не увидит, как и все остальные. Его галерея, скорее всего, уничтожена полицией. Все его девушки, его страсть, его жизнь... Как жить теперь, зачем? Даже если выпустят прямо сейчас, куда он пойдет, как будет смотреть в глаза людям? Да, суд оправдал его, но признал сумасшедшим. Об этом знает вся улица, на которой он вырос, все его друзья и знакомые. Не лучше ли остаться здесь до конца своих дней?..
Бог мой, как же мучительно вспоминать ее! Он вспоминал ее тело, непознанное никем. Он помнил каждую складочку и изгиб. Если бы эта фотография была сейчас с ним! Он не пожалел бы ничего, чтобы обладать ею! Он отдал бы все — за одну! Ибо все они стали ее тенью.
Джонатан повернулся и направился в комнату. Там было темно. Занавески на окнах кто-то задернул, видно, приходила сестра, они всегда так делают. Но ему нужен свет. Теперь ему нужен свет. Он устал находиться в тени. Он понял.
Джонатан схватился за портьеры и резким рывком раздвинул их. Лунный свет белой рекой хлынул в комнату, разом наполнив ее жизнью. Улыбнувшись, Уотерс повернулся и замер: на столике рядом с окном лежала большая фотография. Он тотчас узнал ее. Он слишком часто видел ее во сне и наяву, но никогда не держал в руках. Но ведь сейчас он не спит?
Он сделал несколько шагов к столу, все еще не веря глазам, и замер, споткнувшись о тень. Кто мог принести эту фотографию? Джонатан остановился и повернул голову. В мучительном полумраке на белой, будто светящейся простыне, как чудесный призрак той ночи, лежала Анна...

Да я тоже дочитала сегодня. Какое-то двойственное впечатление у меня осталось. Ощущение, что в конце вам наскучило писать и вы решили по-быстрому все завершить. Я все-таки надеялась на какой-то хэппи-энд. Осталось чувство неудовлетворенности. И сцена ареста ГГ для меня выглядела белым роялем. Почему полиция поджидала его именно там? Они за ним следили? Поняли, что он лазает по домам и делает фотографии?

Это же Скотланд-Ярд! Конечно, решили проследить, ведь косвенные улики указывали на него.

Ну, разве это не хэппи-энд? Все живы, мечты сбылись...

Это конечно эффектно. Но мне кажется, в реальности его бы просто задержали и сделали бы обыск у него дома. Нашли фотографии. Этого достаточно для обвинения в незаконном проникновении.


Ну я думала, что он женится на Анне. А я так поняла, что это так и осталось мечтой.

Уффф... То что он снова, как ни в чём нибывало попёрся фотографировать показалось мне таким идиотизмом со стороны героя и в композиции рассказа...

Герой, рассказ - уже совершенно в другой стадии, и вдруг он снова лезет...
Я даже подумала, что это флэшбэк.

Меня это так разозлило, что я и концовку как следует не дочитала.
Главное, я не понимаю, зачем это было нужно, в плане рассказа.
Чтобы его задержали ?

Его и так могли арестовать, подозрений и улик было достаточно.

Ладно, прочту позже снова, как следует.

Это было его манией, а не развлечением. Бывает, закодировавшиеся алкоголики снова начинают пить... Потому он и попал в соответствующее учреждение.

По-моему, это логичное завершение всех его похождений. Ведь, сколько веревочке не виться, конец все же бывает. А вы думали, ему все это так просто с рук сойдет? Да, несколько киношно получилось. Согласен с Сильвер в том, что в реальности могли обыскать его квартиру и найти снимки... ( если бы нашли потайную комнату, что еще вопрос ) Я сделал так, чтоб было интересней читать. Так во многих книгах и фильмах есть логические неувязки типа не перезаряжающегося оружия - но кто обращает внимание, если сцена захватывает?
Ну, и должна быть кульминация, наконец. Взрыв, всплеск, удар. Я к этому и подвел.

Ну, вот все вам надо разжевать. Мне показалось: так романтишней, когда не все прямо написано.
Специально для вас, Сильвер, маленький эпилог: спустя некоторое время по разрешению врачей Дж. Уотерс покинул больницу Св. Патрика, и уже через три месяца он и Анна Полиш связали себя узами брака в маленькой церкви в одном из Лондонских предместий. А спустя некоторое время поселились в Ланкашире. Живут они скромно и счастливо. У них трое детей. Вечерами Джонатан прогуливается с женой, ведя на поводке любимого терьера, и никогда не покупает газет. Говорят, не любит черно-белые фотографии...

Не знаю...

Мне это показалось как раз чем-то противоположным "взрыву, кульминации".

Я не говорю, что герой "не мог" так поступить, просто меня это разочаровало.
Ну, вот, снова-здорово.
Так хорошо был допрос описан,
такое наросло напряжение,
и вдруг, трах-барабах -
всё куда-то покатилось...

Его судят!
Оправдывают !!
Чёрт знает сколько всего произошло, сколько времени прошло,
А всё чем заканчивается ?
Он опять лезет в окно.

Блин блинский!!! Вы как читаете? Суд был уже после того, как его взяли с поличным! А не до... А после суда его поместили в клинику. После чего он уже никуда не лез, ибо нашел иной смысл жизни...

Ну, читаю, что написано.
Его судили и оправдали, а виновным признали Джека.
То есть, понятно, что речь идёт о прежних случаях.
Но его тайну раскрыли (получается, что потом), и потому он "здесь".

Ну, все правильно. Раскрыли - глагол прошедшего времени... так что никаких "потом". Все логично. Раскрыли - посадили.

Дело не в том, что в прошедшем...

Ну, реально, прочтите снова тот абзац сначала до конца,
это же выглядит совсем как описание событий последователтно во времени:
Его судили - оправдали - во всём обвинили Джека - но узнали его секрет - и вот он здесь.

Ну, все верно... и что вас смущает?

Что я поняла, что его судили и оправдали до того, как узнали секрет.
А вы говорите, что наоборот.
Вначале узнали секрет, а потом судили и оправдали.

Нет. В процессе следствия нашли его комнату, фото... и на основании этого признали... немного не в себе, что и спасло его от признания соучастником Харриса и тюрьмы...
Как бы так.