Не, на черепах сидеть слишком жёстко даже для меня. Котеек для трона из котеек!

Это чрезмерная жестокость даже для адепта Кровавого бога. И мы, кажется, далеко ушли от основной темы((

Возможно.

Но почему жестоко?

Глава 2
На среднем уровне живет примерно пятьдесят тысяч человек на один жилой блок. По два-три человека в каждом кейдже. От тысячи до полутора тысяч жильцов на этаже. Так почему же, черт побери, их никогда не видно?!
Центральный (один из боковых входов?) мультилифт, как всегда, был пуст. Тесный вестибюль блока с капающей где-то в углу водой остался позади и внизу, отрезанный захлопнувшимися автоматическими дверями. Дешевые диваны под пыльными искусственными пальмами, похоже, никогда не знали тепла человеческих пятых точек. И зачем они только поставлены? Бутафория какая-то…
От центрального лифта – десяток метров по коридору к узенькой шахте второстепенного подъемника. На подъемнике, конечно же, никого – неудивительно. Скрипя потертым механизмом, площадка подъемника приняла на себя вес человеческого тела и стала неторопливо ползти вверх. Проектировщики не озаботились даже тем, чтобы оградить площадку подобием стен – от бетонной трубы шахты ее отделяли только хлипкие перильца.
Удивительно даже, что подъемник так износился – он ведет к одному из дальних крыльев жилого блока, где обитает всего несколько десятков человек. Мультилифт по сравнению с ним – новехонький. Хотя, наверное, просто построен изначально с большим запасом прочности. А подъемник – простенький и непритязательный, даже без этих идиотских бутафорских диванов…
Фырча и охая, площадка подъемника доползла к финальной точке своего назначения, миновав несколько этажей. Остановок между этажами не предусматривалось – скорость была настолько мала, что пассажиры успевали выходить на нужном этаже прямо на ходу. Если, конечно, они были, эти пассажиры…
Дальнее крыло встречало, как всегда, чистотой и безмолвием. Странная планировка заставляла каждого сошедшего с подъемника почти сразу же сворачивать за угол – к этому было непросто привыкнуть, каждый раз внутри ощущалось неприятное напряжение.
Уже знакомое чувство собранности и мобилизованности, едва заметно проступившие под одеждой мускулы, небольшая доза адреналина в еще не остывшую кровь… На этот раз привычка ожидать чего угодно оказалась очень к месту.
Судя по всему, мужчина за углом не ожидал такой реакции. Полсекунды – и его шея уже зажата в прочном захвате, а запястьям не дают двинуться не по-женски сильные пальцы. На его лице постепенно проступало изумление, когда он разглядывал совсем не мужские выпуклости на груди своего неожиданного захватчика. Подобное поведение можно было бы счесть нахальным, если бы не то обстоятельство, что в другую сторону он смотреть просто не мог.
Выпуклости были объемистыми и вызывающе обтянутыми водолазкой защитного цвета. Хозяйка выпуклостей глядела на свою жертву слегка рассерженно.
- Ты еще кто такой? – неожиданно приятным сопрано вопросила она.
Жертва попыталась дернуться и оказалась зажатой еще сильнее.
- Прекрасная грудь рождает прекрасный голос, - сообщила жертва,- так к чему же столько  грубой силы? Вы покоряете своею красотой!
- Подмаститься хочешь? – захват, тем не менее, слегка ослаб, - ты кто такой вообще? Первый раз тебя тут вижу!
- Я вообще тут первый раз кого-то вижу, - сообщил парень, - хотя уже месяц тут живу.
- Своих соседей по этажу я знаю – ты на них явно не похож, - с подозрением сказала женщина.
- Я на два этажа ниже живу, - объяснил парень, - задумался и поднялся чуть выше, чем надо, а подъемник вниз уполз. Ну, думаю, подожду, а тут вы…
Резким броском женщина оттолкнула его от себя, оказавшись примерно в метре. Парень потер шею.
- Спасибо, - сказал он, - отсюда на вас смотреть гораздо приятнее.
Картина была, в общем-то, на любителя. Крепко сбитая спортивного вида женщина настороженно застыла в обманчиво расслабленной позе. Черные походные брюки со множеством карманов спускались на шнурованные ботинки. Коротко стриженные темные волосы слегка топорщились, собранные в практичный пучок. На плечах поверх непромокаемой куртки висел серый рюкзак. Ничего лишнего – ничего, что могло бы помешать в неожиданной схватке.
- Ладно, - бросила женщина с легким оттенком недовольства, - лифт уже должен был вернуться. Удачи.
- И вам не болеть, - откликнулся парень, развернулся и зашагал по направлению к подъемнику, как ни в чем не бывало.
Прищуренные зеленые глаза внимательно наблюдали за ним, пока он не скрылся за нелепым углом. Оттуда послышалось поскрипывание нагруженной площадки подъемника, вскоре затихшее где-то внизу. Подождав для верности еще с минуту, женщина извлекла из рюкзака ключ-карту и вставила в магнитный считыватель. Брутального вида дверь отъехала в сторону, обнажая затхловатое нутро небольшого тамбура. Пахнуло сыростью и застарелой грязью. Брезгливо поморщившись и стараясь не дышать, женщина вошла внутрь и набрала код на контрольной панельке замка перед одной из трех дверей, ведущих из тамбура.
За дверью открылось просторное помещение, призванное служить одновременно прихожей и гостиной. Не глядя щелкнув тумблером, женщина бросила рюкзак и куртку на объемистую кожаную тумбу. Дверь за ее спиной автоматически захлопнулась, прошуршав замком. Мигнул индикатором освежитель, с тихим шипением выпустив в воздух частицы ароматической смеси.
Наконец-то можно перевести дух. И почему эти засранцы никогда за собой не убирают? Тоже мне, престижный уровень… Буржурье!
Слабый свет просачивался в гостиную из широкой арки, полузанавешенной стеклянными бусами. За аркой скрывалось, пожалуй, самое интересное и самое привлекательное из всего, что было в кейдже. Но маршрут хозяйки всегда пролегал через одни и те же пункты: гостиная – душевая – озоновая – снова гостиная, на этот раз с остановкой у бара – и только потом можно было позволить себе нырнуть в прохладу арки.
Удобные, но тяжелые ботинки остались стоять на коврике в углу. Искусственный ворс ковра приятно покалывал ноги.
Освещение душевой автоматически сменило цвет на всю гамму фиолетового – система была настроена на распознавание вошедшего и подстройку под заранее заданные предпочтения. Говорили, что более продвинутые системы способны улавливать настроение человека путем анализа выделяемых им в воздух частичек секрета желез.
Обнюхивают, заразы, нас… Наша старенькая системка мне куда больше по душе.
Заляпанные грязью брюки и не слишком свежая водолазка полетели в приемник. Толстые, мощные струи горячей воды с примесью мыльного раствора забарабанили по плечам, смывая пот и усталость. Она прикрыла глаза и провела руками по груди, животу, бедрам. Стены вокруг приятно переливались оттенками сирени.
Горячие мыльные потоки сменились чистым ледяным ливнем, в мгновение прогнавшим начинавшую наползать сонливость. Вся процедура заняла ровно четыре минуты.
Как следует растерев кожу жестким полотенцем, она нагишом прошла в смежную с душевой комнатушку и легла на широкую кушетку. Пластиковая занавеска, закрывающая вход в душевую, моментально присосалась к плинтусу по периметру двери. Загудели скрытые в стенах насосы, нагнетая в комнатку насыщенный кислородом воздух.
Отдых в озоновой комнатушке – минуты абсолютного расслабления и полного покоя в звенящей тишине, в приглушенном свете. Чуть-чуть покалывает кожу, пощипывает нос. Без этих минут ежедневное напряжение стало бы невыносимым. Раскошелиться на озоновую комнату могли себе позволить не все, но собственное здоровье – не тот товар, который стоит покупать последним. Здесь все было кардинально другим, не таким, как в других помещениях и уж тем более – не таким, как снаружи. Этот контраст в первые дни пользования комнатой мешал расслабиться и вызывал смутное беспокойство, но на этот счет, к счастью, в инструкции по использованию комнаты имелись четкие разъяснения.
Момент, когда насосы переставали гудеть, не удалось уловить еще ни разу. Просто в какое-то мгновение тишина начинала петь своим особым тонким голосом. И спустя несколько минут с тихим чмоканьем раскрывалась занавеска, впуская в комнату сквозняк и пробуждая от легкого транса.
Все еще босиком и обнаженная, она вернулась в гостиную. Вельветовый балахон привычно ждал свою хозяйку на спинке барного стула. Ждал и высокий бокал из темного термостойкого пластика, и пара упаковок с замороженными полуконцентратами в микроохладителе.
Упаковки отправились в термопечь, а бокал наполнился подогретым соевым молоком с легким привкусом фруктов. Стеклянные бусы на арочном проеме еле слышно позвякивали. Воздух в гостиной наполнился ароматом жареной птицы с бобами. Правда, масса в вынутой из термопечи упаковке мало походила на аппетитные крылышки с румяной корочкой.
С тарелкой в одной руке и бокалом в другой, завернутая в теплый вельвет, она раздвинула стеклянные бусы и вышла на балкон.
Балкон был огромен. Он мог вместить в себя стол и пару кресел. Мог, но этого явно не было в планах той, что сейчас увлеченно поедала разогретый концентрат. И эти планы порождали нескончаемые скандалы и грызню между ней и ее партнером.
Балкон был практически полностью заставлен всевозможными кадками, горшками, ящичками, вазонами и этажерками. И в каждой емкости топорщилось, плелось, щетинилось, цвело или торчало растение. Сплошной ковер смешанных цветов покрывал пол балкона. К счастью, растения никак не мешали обзору – с балкона открывался чудесный вид на одинаковые серые небоскребы с неизменной вышкой Шпиля вдали. За исключением, пожалуй, нескольких ползучих и вьющихся сортов – один из них, с пышными листьями, все время подвергался угрозе обрезания со стороны недовольного второго жильца.
Концентрат на вкус оказался гораздо приятнее, чем на вид – если, конечно, не читать состав на обертке.
Пожалуй, единственное, чем могут похвастаться перед нами жители подземных уровней, - это возможность получать нормальный паек с городских полей. В то время как до нас доходят разве что сублимированные продукты. Хотя… должна же у рабочих быть хоть какая-то радость в их короткой жизни?..
С этими мыслями она допила последние капли молока и любовно погладила ближайший лист. Растение ответило довольным бурчанием.
Длинный тонкий ствол Шпиля наверху терялся в облаках. Считалось, что на самой высшей точке его горит красный прожектор – знак для пролетающих воздушных транспортников дальнего сообщения и одновременно символ статуса Города. Каждый крупный город считал своим священным и незыблемым долгом померяться шпилями с соседями – у кого длиннее, как говорится. С этой целью шпили время от времени надстраивались, а глава администрации победившего негласное соревнование города получал право смотреть свысока на менее удачливых конкурентов. Правда, ненадолго.
Сколько она себя помнила, красный прожектор увидеть не удавалось ни разу. То ли постоянные облака были слишком плотными, то ли сам прожектор являлся всего лишь мифом.
Зная нравы и алчность правящей верхушки, второй вариант казался более правдоподобным.
Входная дверь издала легкий хлопок, и в гостиную ворвался сквозняк, несущий ароматы сырости и пота. Стукнули снимаемые ботинки, и к амбре добавился запах грязных носков. Широкие листья растений мгновенно свернулись в трубочки.
Да, мне тоже это не по нраву…
Ступая с грацией юного слона, в гостиную вошел второй жилец. Был он ростом невысок, коренаст и практически под ноль стрижен.
Лицо жильца было слегка перекошено в попытке изобразить улыбку, но вряд ли эту попытку можно было назвать удачной. Высунув носик из-за стеклянных бус, женщина поморщилась и жестом указала жильцу в направлении душевой. Подобие улыбки исчезло вместе с жильцом.
Несколько приятных минут прошло в поглаживании кожистых листьев и наблюдении за плывущими мимо стеклянных стен балкона густыми клубами смога. А потом из гостиной донеслось пыхтение и запах свежеподжаренных тостов.
Виновник аппетитного аромата восседал на барной табуретке и самозабвенно поглощал коричневые кусочки зернового хлеба. Рядом стояла банка с овощным кремом, в которую с завидной регулярностью ныряла ложка.
Звук раздвинувшихся стеклянных занавесок заставил мужчину чуть ли не подскочить на стуле. Очередной намазанный кремом кусок в полном соответствии с законом подлости шлепнулся на стойку кремом вниз.
- Ты чего это? – удивленная столь бурной реакцией, женщина подошла ближе и подобрала бутерброд.
Мужчина, не обращая внимания на масляную лужицу на столе, открыл дверцу бара и вытащил на свет бутылку крепкого рома.
- Надо прийти в себя, - пояснил он, наполняя стакан, - у меня сегодня такое случилось!
- После тяжелого дня отлично помогает озоновая комната, - назидательно сказала женщина, подавая ему бутерброд. – Я свою работу тоже легкой не назову. Погодка как тебе? За таким ливнем только из окна наблюдать хорошо. А вот гнать под двести, когда под колесами дорога как стекло, да еще сволочь эта начальственная требует «побыстрее» - ему, видите ли, приказали успеть… - она в сердцах плюнула на лакированный пол. Тут же откуда-то бесшумно выполз круглый автоуборщик и смыл следы несдержанности. – Пешкодрапы эти тоже хороши – под колеса лезут, а то не для них сирены включаем! А потом жалобы катают – тогда-то и там-то меня кортеж облил грязной водой… Тротуары мыть надо, между прочим, а от дороги держаться подальше!
- А, - отмахнулся мужчина, залпом выпил оставшийся в стакане ром и закусил хлебом, - опять ты со своей ерундой! А тут такое!..
- Какое же? – скепсиса в ее голосе было явно больше, чем сочувствия.
- Под самый конец рабочего дня, представляешь, - начал рассказывать ее сожитель, перемежая слова торопливым чавканьем, - стою я возле окна, продавцы суетятся, клиентов тьма…
Женщина наблюдала, как исчезают в алчущем рту поджаренные кусочки хлеба, обильно смачиваемые ромом, и пыталась вникнуть в суть рассказа.
Суть состояла примерно в следующем. Незадолго до закрытия магазина, в самый час пик, мужчина, как и положено, доблестно выполнял свои служебные обязанности охранника. Неожиданно он услышал громкий шум, вместе с ним раздались крики. Причина криков стала ясна сразу – обвалилось одновременно несколько витрин с инструментами и пневмотехникой. Клиенты в ужасе попытались покинуть магазин, но автоматика дверей сработала на происшедшее по протоколу аварийной ситуации и заблокировала все выходы, кроме пожарного, который, впрочем, и так находился не на виду. Потеряв чувство осознания происходящего, клиенты заметались, создавая дополнительную суматоху, в которую оказались вовлечены и продавцы. Пока человеческая масса бестолково носилась по магазину, круша оставшиеся целыми витрины, отважный секьюрити попытался восстановить порядок, призвав на помощь кассира. Вдвоем они кое-как сумели препроводить клиентов к пожарному выходу, но тут ахнул выстрел. Один из поршневых крепителей, наверное, задетый чьей-то ногой, выпустил длинную очередь тяжелых дюбелей вслед убегающим клиентам. Большая часть зарядов пришлась в стену и потолок, однако пара дюбелей пришпилила последнего из убегавших, подпортив ему брюки и пробив мягкое место. Пострадавший удвоил силу воплей, грозя крушением последним уцелевшим стеклам. Кассир спешно пробрался через разрушенный зал к телекому, стараясь ничего не зацепить. Клиент вскоре притих и сполз на пол. На какое-то мгновение воцарилась неожиданная тишина. А потом грохнул взрыв.
К тому моменту, когда приехала вызванная кассиром медслужба, состояние дел в магазине нельзя было назвать утешительным. Руины витрин покрывали пол вперемешку с инструментами, некогда белоснежные стены и колонны зала были покрыты копотью. Пострадавший клиент мешком валялся у двери в подсобку. Кассиру тоже досталось порядочно – взрывом его оглушило и отбросило в угол, прямо на стойку с терминалами.
При виде этой картины старший среди медиков немедленно вызвал бригаду спасателей, остальные врачи осторожно погрузили пострадавших на носилки и вынесли через пожарный выход. Охранник прокрался к двери и аккуратно выставил на электронном табло надпись «ЗАКРЫТО».
Спасатели прибыли примерно в то же время, когда уехали медики. Оставшись один в разгромленном магазине, охранник чувствовал себя крайне неуютно и обрадовался, когда в зал деловитым шагом вошли трое в спецкомбинезонах. Один из них, со значком Исследователя на плече, присел над горкой битого стекла и раскрыл кейс. В кейсе обнаружилась куча непонятного назначения инструментов, при помощи которых Исследователь тут же начал производить странные манипуляции.
- Витрины обрушились одновременно, говорите, - пробубнил он, поглядывая на охранника поверх защитной маски, - далее последовали самопроизвольные выстрелы, а под конец – взрыв двух газовых баллончиков…
Исследователь поднял щипцами кусок закопченного стекла.
- Вы ведь используете современные технологии поддержки витрин, верно? – зачем-то спросил он.
-Конечно, и технику безопасности всегда соблюдаем, - охранник приосанился.
- Тогда почему на витрине оказался заряженный инструмент?
- Об этом лучше спросить продавцов…
- Спросим, - заверил его исследователь, набирая какие-то команды на портативной консоли, встроенной в кейс, - подобных происшествий у вас ранее не случалось, вижу по статистике… Вы ведь охранник, да?
- Так точно, - зачем-то ответил по форме охранник.
- Вашу руку.
Тот протянул ладонь. Исследователь быстро шлепнул по пальцу охранника компактным анализатором ДНК.
- Ваши данные внесены в протокол. Вы можете идти домой. Вас и остальных свидетелей вызовут позже. Ключи от магазина оставьте мне. С этого момента контроль над ситуацией переходит к нашему управлению.
- Что хоть случилось-то? – поинтересовался охранник.
- Навскидку сказать сложно, но, судя по всему… - исследователь нахмурился, - судя по всему, наниты не справились. Точнее, отказали. А еще точнее – были отозваны.
Дорогу до дома охранник помнил смутно. В его ушах звучали последние слова исследователя, оглушая его, будто тяжелым резиновым молотом бухая по голове.
- Погоди-ка… - женщина слегка обалдело помотала головой, пытаясь осмыслить услышанное, - ты сказал, что…
- Я сказал именно то, что слышал от него, - отрезал охранник и влил в себя очередную порцию рома.
***
- Чем займешься теперь? – спросил кассир, время от времени потиравший лоб пятерней.
Он и охранник сидели на узкой, обитой искусственной кожей скамье в комнате ожидания. Одна из многих, затерянных в недрах огромной махины Управления, комната была так же безлика, как и ее безымянные собратья. Кондиционированный воздух был неприятно холоден, заставляя ожидающих поеживаться. Из угла внимательно наблюдал за ними одинокий глаз камеры. Под потолком белели узкие трубки люминесценции.
Кассиру хорошо досталось во время инцидента в магазине – несмотря на интенсивный курс терапии, он еще не успел окончательно прийти в себя, когда его вызвали. Управленцам, конечно, было неплохо известно, в каком состоянии свидетель. Можешь ходить – значит, должен явиться.
Он припомнил, как сам ковылял к здоровенному, но почему-то никогда не запоминающемуся зданию. Ноги слегка заплетались – то ли от выпитого в последние пару дней рома, то ли из-за полного отсутствия желания «являться».
На улицах царил вечный дождь. Еще в бытность учеником он читал о временах, когда отдельные мелкие государства были разбросаны по планете, и в каждом из них был установлен свой тип погоды. Над южным полушарием властвовали ураганы и бурные цунами, взлохмачивавшие волны бескрайних океанов. В северной части цвело и колосилось тепло – желтые поля без конца, настоящая шапка из пышного разнотравья.
Эволюция погоды происходила по заранее определенной схеме. Цунами не оправдали себя экономически, а излишняя солнечность со временем приелась. Смена времен года, давно ушедшая в архивы, была возрождена на какое-то время – для этого был даже снят защитный купол, надежно ограждающий поселения. Этот день вошел в историю как Время Хаоса – тридцать часов безумно сменяющихся проявлений буйствующей природы. Никто не был готов к такому.
Когда он родился, на улице моросило. Пока он шел домой со свежей меткой выпускника на руке, тучи радостно плакали. Угрюмый ветер сопровождал его в первый рабочий день. За свою жизнь он сменил полтора десятка плащей из водоотталкивающей полиамидной ткани. Где бы он ни жил, его маршрут неизменно пролегал мимо Центрального моста, где брызги несущегося с гор потока с завидной регулярностью влетали ему в уши, рот и нос. Конечно, городские власти  должным образом позаботились об ограждениях. Однако отдельные секции металлических заборов время от времени исчезали таинственными путями, обнаруживаясь  где-то на нижних уровнях. Не последнюю роль во всей этой мистике играли заросшие личности из провонявших ржавчиной кварталов черных рынков. Ввиду всего этого, грязные потоки, ошалело гремящие в вымытой ложбине, окатывали неосторожного прохожего, повинуясь причудам капризного ветра.
Ничего, кроме воды и металла.
Только стихия против расчета и мудрости человека.
И это ему нравилось.
Он любил наблюдать, как человеческий ум берет верх над беспорядочной природой. Рассудительность и выдержка всегда одерживают победу, думалось ему. А брызги – всего лишь мелочь, ничтожная расплата за право быть первым.
Безупречная чистота блочных стен из силикатного бетона. Всегда четкая работа пешеходных траволаторов. Тонкий слой воды и грязи на бордюрах. По ту сторону потока и чуть ниже – слепящие огни квартала ресторанов. Отблески на талой воде, свет фонарей в лужах, холодные скамейки. Неизменная башня наверху, лес небоскребов, шахты спусков на нижние уровни – тут и там, со своими горбатыми навесами похожие на муравейники. Торжество порядка, триумф искусственности…
Огромный, будто расплющенный в ширину, дом возник перед ним, как всегда, неожиданно. Каким образом такой махине удавалось оставаться незамеченной - оставалось загадкой.
Что представляет собой Управление, до конца не знали, наверное, даже сами его работники. Где-то он читал, что стилизованный орнамент на его горельефах, если смотреть издали, напоминает череп и кости. Проблема была в том, что как раз издали взглянуть на тянущееся несколько кварталов строение не удавалось. Оно просто внезапно вырастало из воздуха, как данность, как неизбежность, олицетворением которой, собственно, и являлось. Неважно, проходил ты мимо или был вынужден войти в простые, окованные медью двери, - сердце не могло не екнуть. И только вздохи, помимо воли вырывавшиеся из груди, различались. В первом случае это был вздох облегчения. Во втором – смирения, в котором сквозил страх.
Он никогда не считал себя трусом, но, входя в никем не охраняемый пустой вестибюль, не сумел сдержать дрожи. И воздух будто сам собой вырвался из его легких, огласив просторное помещение чем-то вроде стона.
Гладкие, облицованные пластиковой подделкой под мрамор, стены вызывали в душе единственный отклик – желание убежать. На полу поблескивали электронные указатели, считавшие информацию с его пригласительной карты. Двадцать один этаж наверх, четыре блока вправо. Один вертикальный лифт, два боковых и диагональный.
Последние он ненавидел больше всего.
Пригласительная карта – в этом названии было заключено нечто издевательское. Управление никогда никого не обязывало. Можно было, конечно, проигнорировать вежливое приглашение... Никто не придет и не уведет под белы рученьки в страшное невидимое здание. Не будет никаких звонков с угрозами. Не будет суровых дяденек с непроницаемыми лицами в темных очках. Не будет ничего.
Совершенно.
Повинуясь мерцающим на полу стрелкам, он добрался до нужной секции Управления, не встретив по пути ни одной живой души, да и не живой - тоже. Даже роботы-уборщики будто отключились – хотя вокруг не было и пылинки. Он обернулся, глядя на оставшийся после него след грязных ботинок.
Десятиминутное блуждание по одинаковым коридорам показалось ему часом прогулки перед казнью. Тем приятнее было увидеть в комнате ожидания знакомое лицо. Кассир, судя по всему, тоже обрадовался, тут же кинувшись трясти руку сослуживцу  и трещать что-то маловразумительное. Он особо не разбирал слов, но смысл уловил. Оказывается, кассир сидит здесь уже полчаса («часа три, наверное», судя по его выражениям) и порядком устал.
- Все это здорово действует на нервы, - говорил кассир, отработанным жестом поглаживая макушку, - сплошной инфовакуум! Мне сообщили, что наш магазин закрывается на пару недель. Начислять баллы, естественно, нам за это время никто не станет – считай, нас выпихнули во внеплановый отпуск. Хорошо хоть места сохранили, с работой у меня сейчас туговато. Разве что подыскать что-нибудь не слишком противное – на время.
- Угу, - маловразумительно промычал он, слушая кассира одним ухом.
- Я тут наткнулся на кое-что, - продолжал вещать тот, доверительно склонившись к нему, - пока валялся в оздоровительном центре. Тоска смертная, скажу я тебе! Хорошо хоть сеть работала, а то бы точно с ума сошел. Всего день прошел, а думал – месяц, минимум. Можешь себе представить? Умеют они из человека душу вытянуть, не хуже этих… - он опасливо покосился на закрытую дверь, - так вот…
Болтовня кассира подействовала успокаивающе. Невидимый обруч, сдавивший череп, ослаб, и глазок неусыпной камеры перестал раздражать. Натянутая леска нервов провисла, и тело обрело мягкость и былую подвижность, будто распался каменный корсет, в который он был закован с первой секунды прибытия сюда.
- … эти ребята, похоже, знают, что делают, - ворвался в его мысли голос кассира, - я бы не против с ними пойти.
- Куда? – автоматически поинтересовался он.
Тот не успел ничего ответить – дверь напротив распахнулась, являя взорам страждущих тощеватого, поджарого сотрудника в синей форме Управления. На кителе было нашито несколько знаков, которых он не понял. Судя по растерянному лицу кассира, тот тоже был не в теме.
- Прошу вас, - сотрудник широким жестом обвел присутствующих, приглашая войти.

котеек как-то всегда жалко больше, чем людей

Так они не будут страдать... Ладно. Подушки к трону из подушек!

Лидия, более внимательно прочитал главу. Вот за что зацепился глаз.
потертым механизмом, — как-то к железяке не подходит.
Если, конечно, они были, эти пассажиры… — зачем уточнять? И так понятно.
не скрылся за нелепым углом — нелепый это какой? Кривой, косой…
За исключением, пожалуй, нескольких ползучих и вьющихся сортов — «пожалуй» — сорняк.
- Вы ведь используете современные технологии поддержки витрин, верно? – зачем-то спросил он.— «зачем-то» лишнее.

Господин А. Нур, где Вы берете столько времени для сидения на подушках форуме?))
Кстати, Ваш ник - случайно не анаграмма слова "руна"? Или опять ксенофобия?)

Спасибо, я прочитаю эти отрывки более внимательно и тогда уже соглашусь или поспорю) в любом случае, благодарю за замечания, ну и за внимание к моему скромному творчеству, конечно))

Отвечаю по порядку. Я в вынужденном, хорошо оплачиваемом отпуске. Поэтому времени и на форум, и на подушки, и на котейку, и на стилизованные мемуары у меня хватает.

Нет, это не анаграмма, хотя и я, и мой отец (и даже дед) знакомы с футарком. Моё имя - сокращение от "Арг (Люп - это, как у вас отчество) Нур. Никакой ксенофобии, вы просто сама терпимость в сравнении с Алексом, к которому я, кстати, почему-то уже не испытываю неприязни на идеологической почве.

*бубнит* не развивать тему котеек, не развивать... не котеек...

Спасибо за разъяснения А то тут мучилась в догадках.

Благодарю за комплимент

Но все же Вы бы сказали хоть пару слов про сам текст. Или все так плохо?(
Запатентованное "М-да" не пойдет, сразу предупреждаю)

Гм...

В смысле, мне нужно некоторе время.

Порылась... скажу честно, сейчас уже сама вижу кучу неточностей, ошибок, повторов, да и стиль местами прихрамывает, а местами - прямо-таки катится в инвалидке. Теперь по порядку.
Потертый механизм - я хотела подчеркнуть, что подъемник был изношен, что он не новый, но еще не ржавый и не рассыпающийся. Можно подобрать другое слово, конечно.
Если, конечно, они были, эти пассажиры - тут имеется в виду не что героиня поднимается одна, а что вообще на подъемнике редко кого встретишь.
Нелепый угол - там описано, что на выходе из подъемника сразу приходится сворачивать за угол. Такая вот дурацкая планировка. Нелепый не в смысле кривой, а в смысле - не на своем месте пребывающий.
Пожалуй - тут бы все предложение переписать, по-хорошему. - громоздко. Но если за это браться, придется выпилить половину текста.
«зачем-то» - ну тут как бы подразумевается, что на тот момент ВСЕ используют только современные технологии. Наверное, надо где-то уточнить и пояснить.

Таки я прочёл.

Беру свои слова назад. Nice!

Мир куда более логичен, чем в предыдущей вашей теме, развёрнутый интригующий сюжет, практически полное отсутствие ляпов (хотя лестница из пластита заставила бровь недоуменно приподняться - всё-таки по работе я встречался с этим материалом, и пользовал его отнюдь не для строительства).

Брутальная дверь улыбнула. Мир довольно привлекателен. Я бы повозился там со своей группой годика полтора.

Ещё раз - nice!

Заслужить похвалу мастера интриги А.Нура - это само по себе много значит прихожу в себя....
А что с пластитом не так?))
м.. и как понять - ? кровь, кишки, расчлененка, надеюсь?)

Пластит - это взрывчатка. При правильно вставленном детонаторе лестница нанесёт значительный ущерб окружающему пейзажу. Хотя...

О, да. По ситуации, разумеется. Может быть, пришлось бы обрушить Шпиль на биомассу, пожирающую котеек...

Уж простите унылого гуманитария

Боюсь, от котеек там уже не осталось и воспоминаний...

ЧТО?!

Значит, надо собрать как можно больше котеек и заставить их устроить кошачий WAAGH!!! на этот мир. Понадобится ОГРОМНЫЙ клубок.

(Так, на всякий случай, я не безумный кошатник, просто... просто они действительно приятные создания.)

Кошачий WAAGH!!! - что может быть нужнее в эру вечной осени?

Боюсь, мы опоздали - 2 часа назад зима-таки наступила...