Сдается мне, что здесь роль слова "жидкая" - усиление. Где-то мне встречались подобные примеры.

Украл на другом ресурсе.

«Трескучая искра норовила впиявиться в штаны» Пять цитат из романа нового лауреата «Русского Букера»

В Москве 1 декабря объявили имя обладателя литературной премии «Русский Букер» — лауреатом стал писатель и журналист Петр Алешковский с романом «Крепость». В книге рассказывается об археологе Мальцове, который борется с чиновниками и пишет роман о своем предке, ордынском воине. Современная и историческая части написаны разным языком, что жюри премии сочло одним из достоинств романа. Но не читатели. Пользователи фейсбука начали делиться своими «любимыми» цитатами из «Крепости», а критик Константин Мильчин и вовсе заявил, что роман написан без малейшей жалости к читателю. Вот несколько цитат.

1.Слеза, сочившаяся из-под воспаленных век, попав на конец сигареты, шипела и фыркала, как кошка, получившая щелбан по носу, а трескучая искра, соскочив с сигаретного кончика, норовила впиявиться в штаны и добраться, прожигая в слежавшейся вате тлеющую змеиную дорожку, до интимной глубины и жестоко укусить еще не отмершие вконец тайные уды страдальца.
2. Ее щеки покраснели, маленькие груди, похожие на два граната, выпирали из майки, как войско, готовое сорваться в атаку. Она откидывала лезшую в глаза прядь одним резким движением, как конь, в нетерпении бьющий копытом.
3. Литовский мальчишка-конюх замешкался с лошадьми на водопое. Тени их тянулись по страшной воде прочь от берега, ноги неестественно выросли и стали тонкими, словно у карамор. Лошади жадно пили воду, от их морд расходились по воде колышущиеся круги. Длинноногие создания покачивались на этой затейливой стиральной доске, кони-чудовища казались забрызганными каплями солнечной крови. Они мерно брели, не удаляясь ни на шаг, словно несли на себе невидимых пока всадников Апокалипсиса.
4. Смола покрыла его голову и плечи, стекала на грудь и густела, превращая его в живой сталагмит, в подобие трилобита, чей хитиновый экзоскелет застыл в известняке, став его микроскопической частью с тех пор, когда вся земля в здешних широтах еще была теплым морем. Скрюченный наподобие эмбриона, он не испытывал ни холода, ни голода, и нет-нет да вспыхивали перед глазами непонятные искры, и ему казалось тогда, что он сидит около костра, и лицо начинало ощущать ласкающий его жар.
5. Нищета фистуляла утиными шажками в кожаных поршнях, от ношения которых пятки растаптывались вширь, как неподкованные копыта, а вросшие в дикое мясо ногти толщиной в пятак люди приучались терпеть до последнего, пока хромота не заставляла расщедриться на полушку для мучителя-лекаря, что вырывал ногти в темной каморке на базаре с громким хеканьем малыми копытными щипцами.

Да, это страшный бред! Читал на "Медузе" сегодня эти фистуляции.

Я слегка шокирован. Обычно подобное махровые графоманы пишут.

Э... батенька... вы уж того... поаккуратнее!
Валентин Распутин - прекрасный прозаик, классик советской литературы (читал и одобряю).
Петр Алешковский - тоже весьма известный (но, как понимаю, не для вас) писатель.
Читал.

Согласен. Но Ушелец, видимо, Машу Распутину подразумевал...

По-моему, все эти премии и награды фестивалей давно уже стали четким показателем для читателя и зрителя - говно.

А подобное - лауреаты русского Букера.(пусть простят меня админы, я тут непричём ) После такого мне уже никакие букеровские лауреаты не страшны.

Колядина Елена "Цветочный крест".

— В афедрон не давала ли?..
Задавши сей неожиданно вырвавшийся вопрос, отец Логгин смешался. И зачем он спросил про афедрон?! Но слово это так нравилось двадцатиоднолетнему отцу Логгину, так отличало его от темной паствы, знать не знающей, что для подперделки, подбзделки, срачницы, жопы и охода есть грамотное, благолепное и благообразное наречие — афедрон. В том мудрость Божья, что для каждого, даже самого грешного члена мужеского и женского, скотского и птицкого, сотворил Господь, изыскав время, божеское название в противовес — дьявольскому. Срака — от лукавого. От Бога — афедрон! Отец Логгин непременно, как можно скорее, хотел употребить древлеписаный «афедрон», лепотой своего звучания напоминавший ему виды греческой горы Афон. Он старательно зубрил загодя составленные выражения: «В афедрон не блудил ли?», «В афедрон был ли до греха?» — рассчитывая провести первую в своей жизни исповедь в соответствии с последними достижениями теологической мысли. Отец Логгин лишь вчера, седьмого декемврия 7182 года (некоторые духовные особы, к сожалению, ориентируются на ошибочную и гнусную западную дату — 1674 год), прибыл в Тотьму для службы в церкви Крестовоздвиженья с рекомендательной епистолией к настоятелю отцу Нифонту и зело уповал на первый выход к пастве. И вот тебе — афедрон! Он тут же вспомнил, как, идучи к службе, внезапу встретил бабу с пустыми ведрами. «Далось же тебе, дуре, прости мя, многогрешного, Господи, переться с пустыми почерпалами улицей?! — расстроился отец Логгин, шагнув в сугроб. — Разве нет для таких сущеглупых баб с ведрами проулков либо иных тайных троп? Ты б еще в церковь святую, прости, Господи, мне сие всуе упоминание, с почерпалами поперлася! Ох, не к добру… Не забыть, кстати, вопросити паству, не веруют ли во встречу, в пустые ведра, в гады, в зверя, в птичий гомон, бо се есть языческие кудесные мерзости? А кто верует в пустые ведра, тому, грешнику богомерзкому, епитимью от Бога назначить в сорок дней сухояста». Ах, баба проклятущая! Свечера отец Логгин лег с женой своею Олегией в разные постели, дабы уберечься от грешного соития накануне первой службы. Помолился истово, дабы во сне не жертвовать дьяволу — если вздумает тот искушать, — семя без потребы грешным истицанием на порты. Утром омыл межножный срам. Телом бысть чист отец Логин, и на душе бысть ликование от предстоящей многотрудной работы на тотемской ниве, и певши в ней звонко едемские птицы, и цвели медвяные цветы!.. Но, не иначе — лукавый послал ту бабу со злосмрадными ея ведрами? Ах, бес! Он, он, говняной дух, творит отцу Логгину препоны! «Если бы то Господь слал мне испытание, то проверял бы меня богоугодным термином! — торжествующе возмыслил отец Логгин. — Аз же упомянул некстати дьявольскую калову дыру. Ах, бес!» Догадавшись об истинной — дьявольскиискусной причине своего неожиданного отступления от исповедального канона, отец Логгин воспрял. Он очень любил борьбу! «Изыди, лукавый!» — пламенно вскрикнул в мыслях отец Логин. И язвительно спросил вездесущего демона: «Разве с того следует начинать вопросити исповедующихся? Жена ся должна сказать мне: исповедуюся аз, многогрешная жена, имярек… Надо вопросити, как имя ее… Немного помолиться следует с ней, распевая псалом. И, окончив молитвы, снять покрывало с ея головы. И расспрашивать со всей кротостью, сколько это возможно, голосом тихим…»
Отец Логгин звонко прочистил гортань, сделал строгое, но отеческое лицо, взглянул на освещенный свечным пламенем профиль молодой жены и приготовился восстановить канонический ход таинства, изринувши дьявола… Однако бесы не желали отступать!..
— Кому, отче? — вопросивши жена, как только почувствовала на себе взгляд попа.
— Что — кому? — охваченный подозрениями, рекши отец Логгин.
— Давала — кому?
— Или их было несколько? — трепеща от ужаса (он впервые столкнулся лицом к лицу со столь изощренно богомерзким блудом), гневно спросил отче. — Или не мужу ты давала в афедрон?!
То, что исповедь против воли опять свернула к теме афедрона, несколько смутило отца Логгина, но, в конце концов, он мудро решил, что начать с самого тяжкого греха не есть грех.
— Нет, не мужу, господин мой отче.
«Двойной грех! — быстро промыслил пастырь. — Блуд с чужим мужем и блуд в афедрон».
— Кому же?
— Отцу, брату, братану, сестричичу…
После каждого вновь произнесенного сродственника отец Логгин вздрагивал нутром.
— …подруге, — перечисляла молодица.
— Подруге?! — не поверил отец Логин, — и как же сей грех ты с подругой совершала? Али пестом?
— Когда с горохом, то и пестом, — согласилась жена.
— Али сосудом? — не отступал пастырь.
— Коли оловину хмельную наливала, то и сосудом, винной бутылью-сулеей.
— И пиянство притом, значит, было?
— Ну, так ведь, то в дорогу дальнюю, отче. Как же не пригубить на дорожку, на ход ноги? Грешна.
— И чем же ты еще перед дорогой дальней в афедрон давала?
— Пряженцами…
— Тьфу, мерзость великая!
— Грешна, батюшка, давала брату пряженцы с бараньей припекой в пост.

Возмутительно! Просто нет слов! Разве так может писать грамотный воспитанный человек? Ну какое наречие? Афедрон - это существительное!

Вероятно, это не часть предложения. А "нарекать", "наречь".

Зорро что не отменяет языковой глухоты автора

Стоит отметить, что сама автор позиционировала роман как, цитата, "весёлую тотемскую галиматью об огненной елде и золотых лядвиях". То есть явно прикол\стеб.
И стеб удался, "афедрон" стал нарицательным почти. Информационный шум для продвижения, а не бред.
Вскоре она удостоилась премии "Полный абзац", как худшая книга года.

Не, автор по-своему самобытен.

Да попросту эти премии, типа претендующие на национальные, присуждаются узким кругом случайных людей, своих да наших. Короче говоря, самозванцы узурпировали право наречения произведений "высокой литературой" непонятно на каком основании. Критерии отбора тоже крайне мутные и не имеют отношения ни к литературоведению, ни к литкритике. Так, например, вся вот эта вычурность почему-то трактуется как эффектный козырь текста и признак той самой "высокой литературы", что к литературоведческой оценке не имеет вообще никакого отношения. Напротив, переусложненные конструкции с обилием определений и обстоятельств, перекрученными причастными и деепричастными оборотами, развернутыми на две строки метафорами, усугубленными еще и дополнительными оборотами, нанизыванием падежей, архаизмами, диалектизмами, натужным словотворчеством и так далее - это признак графомана. Это не цельный стиль, а эклектика и школоло-выпендреж. Мол, смотрите, как я умею. А на это много ума не надо - навертеть тонну оборотов, которые совершенно не читаются и не воспринимаются как художественные, любой дурак может. Напротив, мастерство писателя и заключается в том, чтобы его текст читался без всяких запинок и пробуксовывания на ровном месте, и при этом выстраивался художественный, эмоционально насыщенный образ.
Что это за убогое слово "фистуляла", например? Какое отношение имеет нарывная полость (свищ) к глаголам движения? Где тут художественный образ?
В общем, суть такова. Не нужно вообще воспринимать все эти "премии" как нечто объективно имеющее отношение к литературному процессу. Это унылый междусобойчик с претензией на элитарность и вершение истории русской литературы, на вклад в словесность и так далее. На деле никакого права называться национальной литературной премией у них нет. Это узурпаторы с комплексом собственной значимости.

Некоторые издатели это зовут "пачкой дрожжей в деревенском сортире". Одна беда: конкурс тоже легко превращается в отхожее место.

Самобытен не более, чем любой из армады безграмотных школьников, считающих себя авторами.
К слову, "афедрон" по первому своему значению - туалет. И лишь по второму (у Пушкина) - задница.

Дык она и не претендует на национальную, да и про узурпацию Вы конечно загнули... Много чести...
А так-то Вы все верно написали.
Поляков о "букере" верно написал:
эта премия, в общем-то, к реальной литературе, за редчайшим исключением, отношения не имеет: люди получают премии не за качество художественного текста, не за какое-то художественное открытие, не за умение достучатся до читателя, а за верность определённой тусовке, в основном - экспериментально-либерального направления. Практически все книги, которые были отмечены премией, начиная с первой - «Линии судьбы, или сундучок Милошевича» Марка Харитонова, присужденной в 1992 году, не имели никакой серьёзной читательской судьбы. Да, их издали разок, они получили премию и тут же были напрочь забыты. Их больше не переиздают, не читают. А ведь уровень произведения подтверждается, прежде всего, востребованностью. Букеровские же избранники - абсолютно невостребованы

Пушкин - наше всё.

Что говорить о Букеровской, если Нобелевскую то журналистке, то певцу присуждают. А Харуки Мураками, которым весь мир зачитывается, гуляет в сторонке.

???
Мураками премиями не обделен.