Памятка о фантастике для зануд и чайников

Фэнтези без мечей это как фэнтези с мечами, только без мечей.
(с) я, великий и ужасный

ПАМЯТКА О ФАНТАСТИКЕ для зануд и чайников

Когда слышите, что фантастика — «жанр», задайте этому филологу (себе) один вопрос. Есть три известных фантастических книги, связанных невидимой, но прочной нитью. Что у них общего? Как их засунуть в один жанр?
«Звездные короли» Гамильтона (1947);
«Туманность Андромеды» Ефремова (1957), задуманная и написанная как сознательная антитеза «Звездным королям»;
«Страна багровых туч» Стругацких (1960), нахваленная и продвинутая Ефремовым, но принятая многими читателями за асимметричный ответ на его "Туманность"; живая история про живых людей, рассказанная человеческим языком. На самом деле все было иначе*, братья вовсе не оппонировали мэтру на тот момент, однако реакция народа показательна.
Теперь давайте посмотрим, что за книги такие.
Они вообще о чем — и как это сделано.

«Звездных королей» можно бы назвать эталонной спейсоперой, не будь роман Гамильтона «кроссовером», т.е. текстом, построенным сразу на двух типовых сюжетных шаблонах. Главный герой — «попаданец» в будущее, и мир грандиозных космических королевств подан через призму восприятия рядового американского клерка (правда, успевшего побывать пилотом на Второй Мировой). Текст наивный почти до глупости, но трогательный. И Джон Гордон — вполне наш парень. И — да, они поженятся.
Основное действие разворачивается через 200 тысяч лет от «сегодня».
Сюжетообразующее фантастическое допущение: возможность переноса сознания человека через пространство и время из тела в тело.

«Туманность Андромеды» формально относится к «социально-философской фантастике», но при ближайшем рассмотрении это некая паралитература, оценивать которую по меркам художественной прозы как минимум несправедливо, да в общем и не надо. Потому что методически неправильно. Если верить самому Ефремову, «когда действующие лица читают друг другу лекции, это производит отвратительное впечатление, как навязший в зубах прием 19 века».** Герои «Туманности» выдают обширные, на много страниц, лекции регулярно и по любому поводу. Книга состоит из лекций процентов на двадцать, если не тридцать. Вероятно, автор считал книгу не художественным произведением, а чем-то еще. Будем звать ее романом чисто для удобства.
Время действия «Туманности» — вряд ли раньше 3000 года н.э.
Сюжетообразующее допущение: коммунизм как единственный вариант выживания человечества и самый продуктивный способ его развития. Для тех, кто сейчас удивленно поднимет брови: остальные фантастические фишки, включая Великое Кольцо, только производные от главной; без коммунизма никто бы до Кольца просто не дожил.

«Страна багровых туч» по замыслу — приключенческая фантастика, а реально — типичный советский «производственный роман» в форм-факторе повести, только с космическим антуражем. Именно за счет нарочитой «приземленности» (и того, что в людях недалекого будущего угадывались современные типажи) СБТ на фоне «Туманности Андромеды» выглядела чертовски динамично и свежо. Если отложить подальше ефремовскую глыбу и взглянуть на СБТ непредвзято, сразу видно, что это во многом еще ученическая вещь, особенно по способу прорисовки характеров. Но все равно чувствуется живое дыхание. Для дебютной книги очень хорошо.
Время действия — 1990-е годы, т.е. сорок лет вперед.
Сюжетообразующее допущение: наши (тоже коммунисты, но это не главное) построили фотонный планетолет и летят на Венеру искать полезные ископаемые.

Теперь повторим вопрос.
Что у этих книг общего?
Жанр? Правда-правда?

Ну да, герои летают в космос. Но не все герои и не все время. И «про космос» уже было написано достаточно нонфикшена. Т.е. космос вовсе не признак жанра. Да, действие отнесено в будущее. Но книги о будущем — совсем нехудожественные или отчасти художественные — издавались намного раньше и издаются сейчас килотоннами. Тот же Ефремов с «Туманностью» условно и приблизительно — советский Стэплдон, пусть вам ничего и не говорит это имя. А Стэплдон условно и приблизительно научный фантаст, а реально черт знает кто такой — «философ-футуролог, предтеча трансгуманизма».
Зададим тот же вопрос в третий раз — или хватит?

Как правило, я предлагаю для разбора более щадящий ряд: «Машина времени» Уэллса, «Конец Вечности» Азимова и «Фантастическая сага» Гаррисона. Там одно фантастическое допущение на троих — возможность путешествия во времени, — т.е. оппоненту есть за что зацепиться и о чем поспорить (хотя жанры все равно разные). Можно еще проще, для тех, кто книжек не читает: «Терминатор», «День сурка» и «Гостья из будущего». Фил Коннорс путешественник во времени, и точка. А Алиса Селезнева и Кайл Риз чем не близнецы?
Нет? Обидно, да.

(нудно, ибо надоело повторять в сотый раз)

ОК, что отличает фантастику от нефантастики? Введение в сюжет «фантастического допущения», т.е. элемента невероятного или небывалого (ранее не случавшегося). Если выдернуть допущение из текста, и сюжет развалится, окажется нежизнеспособным — перед вами фантастика.

Пример: допустим, дон Румата Эсторский никакой не ученый-землянин (не зовите его прогрессором, он никогда не был прогрессором, массаракш!), а скучающий аристократ, который вывозит книгочеев из провинции, поскольку дал обет основать в метрополии университет. Бдыщь! Вся история теряет смысл, нет нравственного конфликта «наш человек в идиотском положении, еще и начальство им недовольно, а тут людей убивают». Ясно, да?

Еще пример. Нечистая сила из «Мастера и Маргариты» может быть бандой мошенников-гипнотизеров, и Булгаков подбрасывает нам такую версию. Это многое объясняет, но... Хрясь! Помимо того, что некоторые вопросы все равно останутся без ответа, выпадает напрочь важнейший посыл романа —противопоставление традиционных Сил Зла новейшему и куда более страшному злу: бюрократии, равнодушию, мещанству.

Все только про добро и зло, понимаете? Как и три непохожих книги, что мы разбирали выше, — они тоже про вечные ценности, а не про фотонные планетолеты и атомные пули. И принцесса Фомальгаута влюбится в нашего парня Джона Гордона потому что он — наш парень. И позер Юрковский будет летать со скучным красномордым Быковым до конца своих дней.

Таким образом фантастика — не жанр, не формат, даже не набор задач. Это творческий метод, с помощью которого обрабатываются некоторые задачи литературы.

В 19 веке русские литературоведы прекрасно это понимали. Не стану мучить вас Белинским, но загляните хотя бы в речь Анненского «О формах фантастического у Гоголя» (1890). Там на пальцах показано, что было бы, не потеряй майор Ковалев свой нос, а заболей к примеру сугубо реалистической оспой (спойлер: ничего бы не было). И доказано: фантастика — способ решения вполне определенной нравственной задачи: «различения добра и зла».

Цитата: «Фантастическое противоречит действительности. Что такое действительность? Это то, что брошенный стул будет лежать, пока его не поднимут. Но действительность есть необходимая форма только для жизни. Искусство сближается с жизнью вовсе не в действительности, а в правде, т. е. в различении добра и зла. Торжеству же правды фантастическое служит столько же, а может быть, еще лучше, чем реальное».

Короче, все нормально было в 19 веке, это потом испортилось.

Да, иногда и в наши дни звучал голос разума. Именно творческим методом называл фантастику Кир Булычев. Правда, мне давеча один хороший человек заявил, что Булычев для него в этом вопросе не авторитет, а я и подавно.

Но я и не претендую на роль авторитета. Я всего лишь скромный гуру секты циников-очевдицев (мы раскрываем народным массам секреты полишинеля). С чем вас и поздравляю.

А то был бы я в авторитете, ох бы вздрогнула Россия.



P.S. Творческим методом «без единого гвоздя» можно срубить баньку, а можно отгрохать Кижи. Так и фантастика породила сюжетные шаблоны, на которых выросло нечто (корпусы текстов), которое уже не стыдно обозвать «жанром» — научная фантастика, спейсопера, киберпанк и т.д.

P.P.S. О термине «научная фантастика» и том, какую сложную роль он сыграл в СССР, как навредил советской прозе, и как местами ее спас, можно написать большую душераздирающую статью, но это не моя область, да и советская проза уже кончилась.

P.P.S. Естественный вопрос — а как же фэнтези? С классификацией фэнтези намного легче, поскольку она растет от двух корней, волшебной сказки и рыцарского романа. Т.е. у фэнтези все основания быть жанром. Правда, когда этим вопросом задались составители энциклопедии Клюта и Николса, они бормотали нечто невнятное целую страницу прежде чем выдавить, что сайнс фикшен это когда случается небывалое, а фэнтези — невозможное. В принципе — логично, если отталкиваться от научной фантастики, которая вполне, как сказано выше, подходит под понятие «жанр».

Если рассматривать фэнтези в отрыве от других фантастических шаблонов, проще всего обозначить ее как «литературу мечей и магии». Фэнтези без мечей это как фэнтези с мечами, только без мечей. Главный родовой признак фэнтези — магия. Проявления ее могут оказаться самыми неожиданными (см. «Дочь железного дракона» Суэнвика).

Для зануд и заклепочников: можно выдумать правдоподобный механизм действия огнедышащей железы дракона. Неважно, отрыжка это или метеоризм, лишь бы жгло. А вот когда человек с голыми руками швыряется файерболами, — либо объясните, откуда у него _внутре_ электростанция, и как он с ней живет, либо ссылайтесь на магию, вам поверят.
И не надо тут про волшебные посохи. Сами можете сообразить: или посох от компании Илона Маска (нет, сынок, это фантастика), или все-таки волшебный, и это фэнтези

Спасибо, до свидания.
Да, на всякий случай: секта циников-очевидцев не ведет дискуссий в комментах. Она высказалась и заткнулась.
Это ее творческий метод.


* «Страна багровых туч» была задумана в начале 1950-х как попытка дать ответ так называемой «фантастике ближнего прицела». Более-менее систематическая работа над книгой началась в середине 1950-х. Безусловно СБТ написана с оглядкой на Ефремова, с прямыми отсылками к его «Дороге ветров» (Венера братьев Стругацких это в целом ефремовская пустыня Гоби, и Быков неспроста приехал оттуда), но братья не оппонировали «Туманности Андромеды» хотя бы потому что в глаза ее не видели. Сейчас мнение о том, что СБТ — сознательная антитеза «Туманности» зачастую опирается на реплику Б.Стругацкого об идее «утопии вполне а-ля Ефремов, но в то же время противопоставленной геометрически-холодному ефремовскому миру». Но эта реплика относится к более позднему времени, уже к периоду «Пути на Амальтею» и «Стажеров».

Рукопись СБТ ушла в издательство «Детгиз» к весне 1957 года, т.е. до момента, когда первые главы «Туманности» увидели свет на страницах газеты «Пионерская правда» и журнала «Техника-молодежи». Сам Ефремов написал хвалебный отзыв на рукопись Стругацких (внутреннюю рецензию) 5 мая 1958 года. Далее, в течение 1958-59 гг. СБТ была серьезно переписана минимум два раза, т.е. переработка уже происходила в мире, где «Туманность Андромеды» широко известна и признана большим событием. Но все равно говорить о намеренном противопоставлении СБТ «Туманности» нет оснований. А.Стругацкий в письмах того времени отзывался о «Туманности» как о единственном приятном исключении в убогой советской фантастике.

** Собственно, мнение Ефремова о «лекциях» — немного сокращенная цитата из упомянутой выше рецензии на рукопись СБТ. Рецензия очень внятная, разумная, профессиональная. И, в частности, Ефремов советовал разъяснить читателям некоторые фантастические (и не только) элементы — ни в коем случае не в форме лекций, которые читают друг другу герои. Потому что «отвратительное впечатление» и т.д.

Творческим методом «без единого гвоздя» можно срубить баньку, а можно отгрохать Кижи. Так и фантастика породила сюжетные шаблоны, на которых выросло нечто (корпусы текстов), которое уже не стыдно обозвать «жанром» — научная фантастика, спейсопера, киберпанк и т.д.

В мировой лит-ре есть только 7 сюжетов (доказано еще антиками), все остальное - их вариации. Меняется не сущность (содержание) книг, а лишь внешняя атрибутика - та обстановка (мир), где происходит действие.

Сколько слов написано, чтобы выразить банальную вещь, что есть фантастика как прием, а есть фантастика как жанр - и хотя все рядом и близко, но... Надо же высказаться, доказать, что "а мы, фантасты, тоже писатели" - хотя это, кроме самих авторов, никому не интересно.