В детстве я не любила манную кашу, ненавидела её лютой ненавистью.

Чересчур худенького ребёнка, по мнению моей мамы, надо было усиленно подкармливать. Поэтому в кашу мне добавляли пару сырых яиц, грамм сто сливочного масла и сахар. Яйца в горячей субстанции чуть сворачивались, но белки всё равно тянулись жидкими соплями, между которыми попадались ещё и пенки, что вызывало вполне ожидаемый рвотный эффект. Уж простите, если у кого-то вызвала такой же. Дальше будет получше. Мама продолжала кормить меня этой кашей лет до десяти. Отец, видя мои страдания, улыбался и в шутку называл их высокими отношениями с кашей, а меня Ленкой-пенкой.

С возрастом вкусы меняются – это факт.

Вот и я полюбила манную кашу намного позже. Дети, внуки, правнуки – все выросли на манной каше. Со временем выработался свой собственный рецепт, который стал семейным. Куда там вашей новомодной молекулярной кухне.

Итак. Берёте молоко – лучше, конечно, из-под коровы, а не из линии доставки, но это как получится – наливаете в маленькую кастрюльку и ставите на плиту. Ну, это не автоповар, а такое изобретение, в современном его виде кажется на рубеже двадцатого века, а то и раньше, для приготовления пищи. Понимаю, что звучит сильно архаично, но уж как есть. Кастрюлька? Ну… это такая ёмкость для приготовления пищи. Как-то так.

Потом дожидаетесь, когда молоко прогреется, но не закипит, добавляете сахар по вкусу и насыпаете крупу, постоянно помешивая, чтобы комочки не образовались. Сахар можно заменить и мёдом, если найдёте, но его лучше добавлять в конце – не варить. Как закипит и начнёт булькать – сразу нагрев на минимум, а как только начнёт густеть – выключайте. Ваша каша готова. Можно выливать в тарелку, добавлять сливочное масло (про корову уже все поняли), нарезать сыр тонкими ломтиками и употреблять вприкуску. Дети назвали сие блюдо «Бабушкина каша». Так и пошло: сочетание сладкой каши и солёного сыра на контрасте. Вкуснотища! А если потом всё это дело запить кофе со сливками непременно из чашечки тонкого ломоносовского фарфора, отпивая маленькими глоточками и ставя на блюдце с таким приятным тихим звяком… М-м… Кофейная пара как сохранилась? Ну, это тоже семейное, но и работа обязывает всё это бережно сохранять.

Возможно, кто-то по-другому любит, или не любит совсем, я не против. А может, кто-то любит, но не умеет. Или ленится. Ну, на этот случай сейчас всякое-разное напридумывали. Мультиварки, скороварки, пароварки, пищеинтеграторы, кашегенераторы… Можно, конечно, и автоповара запрограммировать на линии доставки, но разве это будет по-настоящему?

Что-то я совсем в рассуждения ударилась, как бы на работу не опоздать.





***



Раскопки в лучистом кратере Трос на Ганимеде привлекали к себе всеобщее внимание. В современном мире очень трудно чем-нибудь привлечь внимание, потому что это что-то очень трудно найти. Практически невозможно. А тут… Изображения на алюминиевых пластинах, анодированных под золото, размером пятнадцать на двадцать сантиметров, найденных в обвалившейся пещере, облетели весь мир в одно мгновение.

Маша была счастлива вдвойне. Мало того, что по специальности работала, а тут ещё такое раскопали… Это вам не на Фобосе реголит ковырять. Ну а если ещё учесть то, что Андрей тут же на орбите работает – вообще счастье. Может быть, и получится встретиться, может быть, и получится продолжить знакомство… Однако, высоко же её занесло в мыслях о насущном – смена закончилась, и группа собиралась возвращаться в жилой модуль.

Лёгкий ужин, душ – и спа-а-ать! Прочь все мысли! Завтра новый рабочий день. Не тут-то было. Николь – соседка по каюте – не дала это сделать.

- Ма-аш-а, кто так-ой Андре?

Маша покраснела и уставилась на Николь удивлёнными глазами.

- Откуда ты…

- Не пари́сь, я мысль не читать. Ты в сон разговарь-иваешь.

- Надо говорить: не парься и во сне, – привычно поправила француженку Маша. – Переходи на интерлингву.

- А как «выучить русский до конец смена»?

- До конца… А давно?

Теперь уже удивлённая Николь уставилась на соседку.

- Ну говорю во сне давно?

- Давно. Э-э… с начала раб-о-ты. Рассказыва́й.

Маша поняла, что уже не отвертеться. Хотя что тут рассказывать? Познакомились ещё на Земле, в школе Космофлота в Новосибе. Маша только поступила, а Андрей уже оканчивал. Да и профессии у них рядом не стояли. Что общего может быть у космобиолога-антрополога и без пяти минут космопроходца? Разве что приставка «космо». Андрей как-то особо не выделялся на общем фоне, но привлёк к себе Машино внимание. Фамилия определённо сыграла свою роль, но не в том смысле, что был потомком космонавта Леонова, того самого, из первых. Спокойный, рассудительный, не бросающийся словами, ни при каких обстоятельствах не хвастающийся происхождением – обычные качества, но вот зацепило. Он потом прилетал на майские ежегодные вечера выпускников школы и новогодние праздники. За все четыре года, что Маша училась – не пропустил ни разу. А потом встречи продолжились. Маша работала в разных местах, а Андрей случайно был где-то поблизости. Или не случайно?

- Я уже и не знаю, может быть, он действительно за мной летает? – рассуждала Маша.

- Можьет бить. А можьет и не бить, – смешно сощурилась Николь. – Дав-ай погадай-ем.

- Как это?

- Как на ромашишке!

- Ромашке. И где мы её возьмём?

- Не надо э-э… цветьик, надо… – познания в русском языке у Николь ещё не были столь обширны, и она всё-таки перешла на интерлингву, – спутники Юпитера!

- Всё равно не понимаю, – сон быстро улетучился и Маше стало интересно.

- Мы с бабушкой так делали: где летаем, там и гадаем. Сколько спутников у Юпитера?

- Девяносто семь… Нет – девяносто пять!

- Вот! Заодно и космологию повторим. Называй все подряд. Если последний начинается на «А» – значит Андре точно за тобой летает! Ну а если нет – извини, придётся действовать самой, – фамилия-то обязывает. – Николь развела руками. – Итак, поехали! Метида.

- Фива, Ио, Европа, Ганимед, Каллисто, Фемисто, Леда, Гималия, Эрса, Пандия, Лиситея, Элара, Дия, Карпо, Валетудо, Эвпорие, Евфеме, Тельксиное, Эванте… э-э… Синопе, Коре, Карме… Ананке… – на двадцать шестом по счёту Маша споткнулась. – А-а-а!!! Не помню! Там ещё с цифрами есть, но они все на «S».

- Адрастея! И это ещё не предел! Вспоминай!

Общими усилиями вспомнили почти все, кроме какого-то одного. Он упорно не приходил на память.

- Да что ж такое… – Маша даже подпрыгивала на месте от нетерпения, что при местной силе тяжести поднимало её чуть ли не до потолка. – Один остался! Что-то там такое было с литературой связано древней… и братьями…

- На какую же он букву? – загадочно улыбнулась Николь. – Ну же! Коза…

- Кто коза?! – возмутилась Маша.

- Та самая, вскормившая Зевса…

- Амальтея! Конечно же! Авторы – братья Стругацкие. Мы ещё на последнем курсе в постановке участвовали на вечере встречи. «Путь на Амальтею» – как же я могла забыть?!

- Андре Льеоно́ф. Можьешь на благодарьить.

Девушки ещё проговорили, обсуждая достоинства и выискивая несуществующие недостатки, вспоминая своих бабушек и их добрые советы. Потом плавно перешли на изображение с найденных пластин и просидели полночи. На следующий день просыпаться было очень тяжело.





***



Этот месяц мы всем институтом разбирали хранилище. В конце концов это надо было сделать, а не откладывать из года в год по разным причинам. Я условно разделила помещение на отсеки по тематике. Каждому отделу достался свой участок, в соответствии с тем, над чем этот отдел работал. Не задействованными остались только бухгалтерия и кадры, но это, как мне кажется, было их прерогативой во все времена.

- С моей работой ни одна программа не справится, – хлопала разноцветными ресницами кадровичка.

Вот уж воистину: кадры-бухи, ничто их не берёт – не времена, ни нравы. Я махнула рукой, сами как-нибудь разберёмся.

Хранилище частично состояло из археологических находок, частично из музейных экспонатов, не пригодившихся или просто не вместившихся в эти самые музеи, а частично из завещанных нашему институту коллекций и просто старинных вещей. С этим было сложнее всего. Конечно же, я оставила эту работу за собой. Как за самой опытной сотрудницей. По должности. Заметьте – я не сказала пожилой, это вы сами подумали. Старость у нас отменили ещё в начале века, когда принялись пенсионный возраст поднимать. Так что теперь я – дама импозантного возраста (хвала медицине). Баба Лена – из лона моей семьи прозвище плавно перекочевало и на работу. Называют за глаза, но я не обижаюсь – преимущество этого самого возраста.

- Елена Анатольевна! – девчушка из отдела информационного обмена с трудом удерживала в руках довольно увесистую металлическую штуковину. – Как вы думаете, что это?

Как всегда, отвлекли в самый неподходящий момент, я разбирала библиотеку последнего Российского президента – попадались довольно любопытные экземпляры с дарственными надписями.

- Поставь сюда.

- Я думала писательская машинка, как мы вчера отбирали, а тут клавиш нет, одни цифры.

- Пишущая, – привычно поправила я. – А это у нас… Ух ты – «Феликс»! Смотри: поворачиваешь барабан и сдвигаешь каретку для разрядов единиц, десятков, сотен и более крупных чисел. Справа – ручка, вращаешь на себя при сложении и от себя при вычитании. Спереди два рычага для сброса данных. Всё просто.

- Просто – это когда вы объяснили. Спасибо большое! Отнесу к вычислительным машинам.

Так, надо устроить перерыв на кофе с бутербродами, а то кажется я сегодня и обед пропустила.

Зная мои пристрастия, раздатчица на линии доставки уже колдовала над кофейной чашечкой с блюдцем, которые держали здесь специально для меня.

- Что-то вы сегодня задержались, Елена Анатольевна, вот уже и зал пустой.

- Да и хорошо – отдохну ото всех. «Не слышно шуму городского, над невской башней тишина…»

- Маяковский? – улыбнулась раздатчица.

Это была наша с ней игра: я цитировала стихотворения, а она привычно не угадывала автора. Уж не знаю, специально или нет – в нашем институте все сотрудники были достаточно образованы, даже здесь, в кафе-клубе.

- Нет, Машенька, это Блок.

- Вот и кстати, а как ваша Машенька? Что интересного они там накопали?

- Кроме того, что нашли обломки космического зонда «Пионер-10» образца 1972 года, который затерялся в Солнечной системе в начале нашего века, ничего нового, – я развела руками, – но эти странности уже и так всем известны: потерялся на пути к Альдебарану, а нашёлся в пещере Ганимеда.

Я вздохнула. О достижениях правнучки узнавала только из новостей. Уже почти месяц не связывались. Маша была у меня единственной правнучкой, остальные – правнуки. Понятно, что любимая, хотя я никогда не выделяла какого-то одного. Но мальчишки – что с них взять. Разлетелись по Вселенной, едва успели обучение завершить. И что им на Земле не сидится? Здесь столько интересного и нового! Вернее старого, но которое для молодого поколения и есть новое. Или это я погрязла в своей истории?.. Нет, не хочу так думать.

- Елена Анатольевна! – меня снова нашли, и снова по делу, без этого никак. – Простите, что отвлекаю, но тут очень интересная находка.

- Ничего, страшного, я уже закончила, – я привстала с удобного сиденья и тут же опустилась обратно.

Это хорошо, что столик со стулом ещё не успел убраться за стеновую панель, а то шлёпнулась бы прямо на пол – вот был бы номер.

- Откуда у вас это?! – я во все глаза смотрела на то, что Игорь из отдела планирования держал в руках, и никак не могла прийти в себя.

- Так хранилище же разбираем, баба Лена… – в ответ на моё гарканье Игорь тоже растерялся, назвав не по имени-отчеству. Не ожидал такой реакции, наверное. – Эта картинка в посылке лежала. Судя по датам – с конца прошлого века. Из НАСА вроде кому-то прислали, а нам передали, как невостребованную.

- Это не картинка, это вышивка крестиком. «Тихий вечер в Париже».

- Ничего себе! Вы и это пом… знаете?

- Это неприлично, Игорь, напоминать мне о возрасте. Но… честно говоря, я сама в шоке.





***



Человек должен хоть раз в день видеть открытое пространство. Это факт, основанный на многолетних наблюдениях за космическими полётами.

Небольшое, но уютное кафе, расположили под прозрачным защитным куполом на видимой стороне от Юпитера. Выходной. После насыщенной недели девушки наслаждались видами старины Юпа и обсуждали находки последних дней. Практически все детали космического зонда были собраны воедино.

- Вчера с Земли прислали полные материалы по «Пионеру-10», – Маша развернула виртуальный экран.

- Ого! Целое досье! – удивилась Николь.

- Уверенный приём данных телеметрии от «Пионера-10» в последний раз состоялся 27 апреля 2002 года – самое начало нашего века. Был ещё один сигнал, но очень слабый 23 января 2003 года. В то время предполагали, что в дальнейшем космический зонд покинет Солнечную систему и направится в сторону Альдебарана.

- А мы наш-ли йего тут. И что мы знать про пласьи-нам? – Николь перешла на русский.

- Знаем про пластины. Давай лучше на интер – там всяко-разно-непонятно будет.

- Хорошо, – Николь так чисто сказала это слово по-русски, что улыбнулась и повторила по слогам: – Хо-ро-шо!

- Итак. Был в то время учёный-астрофизик Карл Саган. Его, кстати, считают основоположником экзобиологии и проекта по поиску внеземного разума. Именно по его просьбе на «Пионер-10» и были размещены найденные нами пластины с изображениями.

- Да, в смысле того, что это должен был понять каждый разумный: молекула нейтрального водорода; мужчина и женщина, на фоне самого аппарата; положение Солнца относительно центра Галактики и упрощённое изображение Солнечной системы, – кивнула Николь.

- Там ещё много чего зашифровано в двоичном коде, но как объяснить изображение на второй пластине? Ведь про неё в архивных данных ничего не сказано… – Маша пожала плечами.

Девушки принялись внимательно изучать картинку. В густой тени деревьев на фоне Эйфелевой башни за столиком кафе сидела красивая пара. Молодые люди оживлённо беседовали. Девушка держала в руках бокал, а парень склонился к самому столику, едва не задевая волосами светильник.

- Тихий вечер в Париже, – улыбнулась Николь.

- Что?

- Это первое, что приходит в голову. Мне кажется, что у них свидание при свечах. И знаешь… у меня такое впечатление, что девушка на тебя похожа.

- Скажешь тоже! – фыркнула Маша.

- А вот приглядись…





***



- Баб Лен! Привет! – Машенька позвонила как всегда неожиданно.

- Привет, родная моя! Как у тебя дела, как раскопки? На личном фронте без перемен?

- Ну… В общем-то меня на свидание пригласили. Андрей, космолётчик. Не поверишь – специально прилетел, чтобы пригласить. Лично, а не по интерсвязи. А я подумала: может приготовить ему наше фирменное и при свечах? Только где я их здесь возьму… А ещё я тебе хотела одно странное рассказать

- Так. Стоп! Не тарахти! Давай с чувством, с толком, с расстановкой. И помедленнее – не успеваю следить за ходом твоих метаний во вселенских масштабах, – улыбнулась я. – Андрей – это тот самый? Леонов?

- Да бабушка, – смутилась Машенька. – Мы наконец-то снова встретились.

Я выслушала краткое изложение гадания на спутниках, встречи на Ганимеде и запрос на изготовление гурьевской каши, которая Андрею в кафе на одной станции ну очень понравилась.

- И ты решила его нашей кашей попотчевать?

- Ну да… Маша свари кашу, да свари кашу – весь мозг сломала, как это сделать. А ещё свечи, но это я уже сама придумала, как на картинке.

- Вот она молодость. Какой там мозг? Один ветер в голове. У тебя где бабушка работает?

- В институте…

- О-хо-хо, грехи мои тяжкие, в каком?!

- СВиП кажется…

- Во-от.

- Ну и?..

- Не «нуи», а НИИ Старинных Вещей и Предметов! Ладно, сейчас молоко достану, будем кашу варить – включай запись.

После того, как урок был усвоен, и с экспресс-доставкой свечей разобрались – свидание через месяц, думаю успеет, – я вспомнила, что мы ещё один момент не обсудили.

- И что у вас там за странности? Всё вроде предельно ясно: обломки космического зонда, пластины с посланиями братьям по разуму.

- Понимаешь ба, как раз с пластинами этими не совсем ясно получилось. Та первая – это да. Изображение людей, зашифрованный код. А вот вторая…

- А что, была вторая?

- Об этом не писали, потому что никак не могли понять, как она там оказалась.

- И ты мне не позвонила?

- Ну вот замоталась как-то… не подумала. Смотри!

Что-то блеснуло золотом, во весь экран растянулась картинка, и на мгновение я лишилась дара речи.

Тихий вечер в Париже. Секунды падали в вечность, а я никак не могла найти нужные слова.

- П-подожди-ка, сейчас...

Я быстро вернулась с вышитой картиной и повернула её к экрану – мне стоило больших трудов забрать её из института себе домой.

- Вот это да… – только и смогла сказать Машенька.

Мы ещё немного поговорили, но разговор как-то не клеился. Я пообещала правнучке разобраться, но это было легче сказать, чем сделать. А пока первым делом необходимо было найти свечи. Где? Ну конечно же в родном НИИ. Это сейчас СВиП, а раньше мы просто со всем этим жили.

На следующий день я рылась в хранилище. Надо успеть до ужина, надо, как раз к отправке успею. Неужели кому-то потребовалось для работы? Нет, не может быть. Непопулярная теперь тема. А я в своё время докторскую защитила на людской глупости. Да вот же они!

В самом дальнем углу стоял большой ящик с одинаковыми, аккуратно упакованными в прозрачный пластик «Наборами на конец света» из далёкого двухтысячного. Вот и свечки. Я усмехнулась: раз конец света перенесли на неопределённый срок, не грех и воспользоваться – вон их здесь сколько осталось.

Ну а теперь последнее. Когда у них там свидание? На майские? Надо билеты уже сейчас забронировать – очень хочу, чтобы всё получилось.





***



Я не умею долго ссориться – характер такой. И всегда делаю первый шаг вне зависимости от того, виновата или нет. А тут что-то затянулось. Сколько же мы не виделись? Почти год? Или уже больше? Время летит, да и мы не молодеем. Что же мне ему сегодня сказать? А вот пришло в голову именно сейчас…

- Жизнь тянется по графику, и завтра – на работу.

Предсказаны и день, и час на много лет вперёд.

Ведь только понедельник был, а вот – уже суббота.

И ворох из недель, шурша, мне под ноги кладёт…

- Календарь.

- Ты помнишь эти стихи с названием в конце…

- Конечно помню, как же я могу тебя забыть?

Андрей Леонов встречал меня возле самого выхода из Лунного лифта – преимущество начальника космопорта. Как вы могли подумать?! Мой Андрей, не правнучки. Её прадед, мой супруг. Фамилия, имя такие же, я не говорила? Так никто и не спрашивал. Ну и предвидя невысказанные вопросы – он не родственник легендарного космонавта. Того самого, из первых. Мы с Машенькой это ещё в самом начале её обучения специально узнавали, когда она про своего Андрея только заикнулась. Оказалось – просто совпадение. А вот про другое совпадение мне ещё предстояло выяснить

Полюбовавшись Земным видом из купола космопорта, мы под руку пошли в лунный модуль. Помирились, конечно – преимущество возраста, –хотя мой Андрей и поворчал немного для приличия.

- Так значит она не пропала, – Андрей поставил вышивку на низкий столик в спальном отсеке, оперев о вазу с цветами – прямо натюрморт получился.

Да, мы сидели на кровати в халатах и да, он не забыл подарить цветы при встрече, просто забыл их в модуле. Я тоже поворчала для приличия.

- Рассказывай!

- Твой отец был лично знаком с Карлом Саганом. Как уж у них там получилось, не знаю, но уговорил-таки сделать ещё одну табличку с Парижем. Твоя мама вышивала по их с отцом фотографии, которая не сохранилась. Хотел ей сюрприз сделать, говорил, что тот вечер – мечта всей жизни. Потом думали, что Карл просто забыл обратно вышивку прислать или не получилось там что с копией, а оно видишь как. Через столько лет…

- А я на тебя почти год дулась, думала, что ты мамину работу на старой квартире бросил – не стал с собой брать.

- Полтора.

- Что полтора?

- Полтора года дулась – нет, чтобы спросить. Отец твой как-то мне всё рассказал. Под коньячок, – хохотнул дед.

- Почему тебе? Не мне, не маме?

- Ну, давно было… не знаю… Не хотел расстраивать, что ничего тогда не получилось, наверное.

- Хм-м, полтора… Люди вон годами не… Ой! Что же мы сидим?! – всполошилась я.

- Что такое?

- Машка сейчас в гости своего Андрея ждёт на кашу, а у нас ничего не готово! Молоко неси!!!

- Какое молоко? Откуда здесь молоко?!

- Да я всё с собой привезла – вон там сумка-холодильник.

Через полчаса мы сидели за столом и ели манную кашу при свечах, закусывая её сыром. Шампанское? Тоже хорошо пошло. Мы с дедом – здесь, на Луне, а Машенька со своим Андреем – там, на Ганимеде. Видеосвязь, конечно, шла с задержкой, но нас это не расстраивало. Даже было время на обдумывание – тот Андрей Леонов попросил у нас, как у самых старших представителей рода, руки и сердца Машуни.

- Ну вот всё и хорошо, даже фамилию менять не надо, – рассмеялся дед. – Маша и каша.

- Мы на Луне, правнуки на Юпитере, Земля в иллюминаторе, – поддержала я, – высокие отношения!

Через каких-то полчаса под звон бокалов смеялись и на Ганимеде.

Доброго времени автор!

Веет теплом от рассказа. Теплом, добротой и любовью.

Удивительный сплав ностальгии, некий отрыв от классической литературы, где манная каша и космические зонды становятся равноценными символами человеческой связи. История балансирует между тёплым юмором (диалоги с Николь, «пенки-сопли» в детской каше) и философскими размышлениями о времени, памяти и любви.
Сцены вроде «свидания при свечах» на Ганимеде или финального ужина на Луне — это не просто красивые образы. Они заставляют верить, что даже в космических далях главным остаётся простое: семья, традиции и чашка кофе «из ломоносовского фарфора».
Это не просто рассказ, а рассказ-путешествие — из кухни с манной кашей к спутникам Юпитера и обратно. Он напоминает, что даже в будущем, где «старость отменили», самое ценное — это истории, которые мы передаём друг другу. После чтения хочется позвонить бабушке, сварить кашу по семейному рецепту и... вдруг взглянуть на звёзды как на старых знакомых.

Автору спасибо)

Я пока только начал читать, но решил сразу спросить - неужели таким можно кормить детей?)) Это же издевательство!

Романтическая стругатщина? Написано хорошо, что уж тут скажешь, но многовато патоки и все конфликты какие-то смешные.
Даже в лучшем будущем хотелось бы, чтоб проблемы оставались поострее.

От рассказа веет домашней атмосферой.
Очень понравилось:

Думаю, ждать отмену старости осталось недолго - все к тому идет,

Отношения (пра)бабушки и (пра)внучки доверительные. Их объединяет профессия. И все в космосе. Автор практически освоил Солнечную систему.
Снимаю шляпу при упоминании Карла Сагана.

Высокие отношения с манной кашей понимаю, как призыв автора к революции в детском питании,

Потянуло детством, особенно когда сам не любил в детстве манную кашу, а сейчас бы отдал все, чтобы вернуться в это время

Прочитала. Сижу злая неимоверно. Почему? Рассказ ведь хороший - про Машу и манную кашу. Потом скажу, если кто-то в комментариях упомянет.
По содержанию - последний абзац перечитывала раза три, пропустила как-то про однофамильцев и заподозрила нехорошее. Зато вычитала лёгкую аллюзию на х/ф "Москва слезам не верит".
И вот ещё что. Со всеми этими кашами я есть захотела. А ведь не собиралась...

*ухожу, напевая (ну, тут сам рассказ велел)
Земля в иллюминаторе
Земля в иллюминаторе
Земля в иллюминаторе видна...

А надо подходить ответственней к прочтению конкурсных рассказов!))

Люблю кашу с комочками. Даже хлеб крошу в кашу.
Хороший тёплый рассказ. А пару комочков в каше не нашлось...
Хорошо.

Упомянет, а как же)) очень на тебя всё похоже))
Тут и еда, и лёгкость, и фамильное это вот все...) Приписала бы тебе вообще-то)
Милый рассказ. Бесконфликтный, да, но со своей интригой. Да, интрига невелика, но ведь есть)

Ну вот дождалась. Поэтому и злюсь (обычно я так не палюсь), что обязательно вспомнят наши разговоры в болталке. Ну и еда - это всегда мне. Бу!

Да ладно, Лен, что так оскорбляться-то?) то есть - это не твое) а кого подозреваешь?)

Я помню разговор про Леонова, да)) Но я подозреваю другого автора, мастера мимишных текстов))

Вот и я тоже...

Когда начала читать, споткнулась на этом "рвотном эффекте". Слишком уж натуралистично подано, на мой взгляд, и выбивается из общего доброго настроения, с которым написан рассказ. Может быть, автору стоило бы выразиться помягче.

Во время чтения возникла и затем укрепилась аллюзия на фильм "Облачный атлас".

Связь времён и поколений, нерушимые семейные ценности и добрые традиции важны всегда и везде - в космосе, в человеческих душах, в наших биографиях.

Рассказ - о преемственности всего доброго и истинного в человеческих судьбах. По-настоящему высокое, как показал читателям автор, вот такое: тёплое, тихое, уютное, домашнее. ))

Космический антураж подан легко, декоративно - в хорошем смысле слова. К тому же, игра с перечислением спутников играет на главную любовную линию сюжета.

В целом, рассказ производит приятное впечатление своей лёгкостью, даже какой-то воздушностью, и добротой.

Идея с вышивкой "Тихий вечер в Париже" проходит сквозь сюжет тонкой золотой нитью - от сердца к сердцу. Очень выразительная и удачная находка автора. Оценила ещё и как вышивальщица. ))

Спасибо автору за такой добрый воздушный космический рассказ о самом главном.

Облачный атлас? А почему на фильм, а не на книгу? Книга куда лучше.

Вот уж воистину - сам себя не похвалишь...))

Книгу я ещё не читала, увы. Стоит в планах. )) Поэтому - и.

nmgvladimir, "сам себя не похвалишь" - это преждевременное признание авторства? И даже не под пыткой?!

То, что отношений почти что нет - это ладно. Тут иллюминатора нет! Зато есть много другого. Три Леоновых (все не родственники), прабабка, правнучка, вышивка, которая в архиве, пластина, которая на Ганимеде, и манная каша, приправленная Саганом. Не, серьезно, сущностей очень много

ЗЫ. А можно кинуться ссылочкой на картину? Я что-то не понимаю, о чем речь

Даже не пахнет.
Страсти по манной каше. В космической обёртке.
Шампанское под кашу? Напомнило анекдот про водку и манную кашу.