Для отрывков, выкладываем куски, ждем разбора. Опции Подписка на тему Сообщить другу Версия для печати Скачать тему Подписка на этот форум Режимы отображения Переключить на: Древовидный Переключить на: Стандартный Линейный

[Гость_Aardan_*]

Собственно, решил создать для этого отдельную тему.

Прошу.

Выкладывайте, если не найдется коллег - посмотрю я

[Леостат]

А что выкладывать?

[Гость_Monk_*]

Что ж, благое начинание, Аардан. Давно надо было сделать.
Кто первый на экзекуцию?

[Гость_Aardan_*]

А что выкладывать?

А что хотите - любой ваш текст. Сразу скажу: ругать не буду, оскорблять не буду, однако претензий может быть много. Я не профессиональный филолог, но книг читал немало, может быть, сумею помочь.

[Леостат]

Ну, тогда вот:
(текс уже выкладывал, но совершенно лишён комментов)

БЕТОННЫЕ СТЕНЫ.
Город был сделан исключительно из высоток. И только улочки из двух полос разделяли эти бетонные многоэтажки. Не было такого места где в солнечный день луч касался земли.
Лиза жила на двадцатом этаже. Чтобы сходить за продуктами ей требовалось потратить не менее полутора часа. Эти пропускные пункты на каждом шагу нервировали её. Она постоянно думала, а что если она потеряет пропуск идентификации личности, которые все носили на толстой верёвке на шее. Ей даже приснился сон:
Она подходит к пункту идентификации, тянется рукой к шее и… о боже, где верёвка? Она недоумевающим взглядом смотрит по сторонам. Люди идут как в том фильме – как роботы, смотрят пустым взглядом - без каких либо эмоций, не вертят головами по сторонам, тупо, видя только малую часть пространства впереди, голову впереди идущего. Что же делать? Она осознаёт, что мысли ураганом вертятся у неё в голове. Идея! Двадцать шагов назад она видела полицмэтра. Она срывается с места и, расталкивая встречных, тянется головой вверх, высматривая своё спасение.
Ей повезло. Полицмэтр стоял на прежнем месте и допивал свой кофе.
- Здраствуйте. Как хорошо, что вы здесь. Вы должны мне помочь! – затараторила она не своим голосом.
- Тише, тише. Успокойтесь. Что случилось?
- Я потеряла пропуск. Что мне делать?
- Как вас зовут? Где вы живёте?
- Я… эээ… - она начала задыхаться от волнения, в голове отсутствовала такая информация, она не помнила.
В глазах появился туман. Голова закружилась. Она падала в обморок. И просыпается вся в поту и с ужасными мыслями беспомощности.
С тех пор Лиза часто проверяла на месте пропуск или нет. В автобусе или в очереде делала неуверенное движение рукой в область груди, как буд-то знает, что не обнаружит его – со страхом.

[Гость_Monk_*]

Для маленького отрывка огромная куча ошибок. Сейчас разбирать не могу, пишу с планшета, мне с него не процитировать. Пунктуация, стилистика хромают, лишние слова, времена гуляют...

[Дина]

Коротко по основному.

Город был сделан исключительно из высоток.

Очень нехудожественное предложение. Да еще и "был". Что такое высотка? Для провинциала высотка - это шестнадцатиэтажка.

И только улочки из двух полос разделяли эти бетонные многоэтажки.

То, что вы имеете ввиду - видимо проезжая часть. Улица включает в себя и дома тоже. Можно было бы заменить словом "автострада" или "магистраль".

Не было такого места где в солнечный день луч касался земли.

Опять "был". Можно же по-другому как-то. Типа. "Прямые лучи солнца не проникали к земле у подножия зданий".

Чтобы сходить за продуктами ей требовалось потратить не менее полутора часа.

Нужно убрать официоз из стиля. К примеру" Поход за продуктами оборачивался полуторачасовым испытанием".

Эти пропускные пункты на каждом шагу нервировали её.

Уберите "эти", предложение изменится в лучшую сторону.

Она постоянно думала, а что если она потеряет пропуск идентификации личности, которые все носили на толстой верёвке на шее.

"Что если она потеряет пропуск идентификации личности, который, как и у всех остальных, свисал с шеи на толстой веревке? Эта мысль не давала ей покоя." Или как-то по-другому выразитесь, избегая обилия местоимений и тавтологии.

Она подходит к пункту идентификации, тянется рукой к шее и… о боже, где верёвка? Она недоумевающим взглядом смотрит по сторонам.

Можно написать просто "Смотрит недоумевающим взглядом по сторонам".

Люди идут как в том фильме – как роботы, с

Второе "как" можно заменить на "словно" или "будто".

Двадцать шагов назад она видела полицмэтра. Она срывается с места и,

Слишком много местоимений.

Ей повезло

Просто "Повезло!", без "ей".

С тех пор Лиза часто проверяла на месте пропуск или нет. В автобусе или в очереде делала неуверенное движение рукой в область груди, как буд-то знает, что не обнаружит его – со страхом.

Я так проверяю мобилку

[Дина]

Боевая сцена, фэнтези.

Тихий звук. Мягкие толстые ступни шлепают по камням, останавливаются, идут дальше - крадутся. Много, слишком много. И совсем рядом. Агнор приподнялся на походной постели, прислушался. Глаза привыкли к темноте. Вот они - черные сгорбленные тени, поднимаются вверх по склону. Длинные сильные руки сжимают шипованные палицы, кривые мускулистые ноги ступают уверенно. Гоблины. Не боятся, чувствуют, здесь только двое. И лошади.
Кобылица Айри тонко заржала, переступила копытами - тоже распознала опасность. Пусть убегает, если сможет. Потом вернется.
Затухающий дымок костра щекочет ноздри, мясные обрезки, опаленные горячими углями далеко разносят запах жженной плоти. Вот что привлекло их.
Меч бесшумно скользит из ножен. Гоблины не слышат его шагов, их уши туги, как и людские - не могут различить осторожной поступи эльфа. Они кружатся вокруг лошадей, глаза горят жадностью, острые зубы скалятся. Взмах меча - черная голова медленно соскальзывает и падает, тело оседает на колени и заваливается на бок. Никто не увидел, остальные слишком алчут теплой лошадиной крови. Еще один. На сей раз обернулись посмотреть, отчего упал соплеменник. Чувствуют рядом чужака, вглядываются с тревогой в темноту, но тот, кто нападал, ушел в тень каменной россыпи.
Конь шерифа дико ржет, закатывает глаза, дергает головой, пытаясь сорвать ремни, протянутые от узды к большому продолговатому валуну. Камень сдвигается с места, перекатывается, стучит о скалу. Ремни опадают, конь мчится на свободу. Его не преследуют.
― И ты уходи, ― кричит Агнор своей лошади.
Два гоблина, заметили его, замахнулись дубинами, но недостаточно быстро, поэтому падают с отсеченными ногами.
Айри не подчиняется, кружится рядом, метко бьет задними ногами, ломая кости тем, кто нападает.
По склону большими скачками поднимаются все новые свирепые чудища. Один подбежал к постели, где коротал ночь Агнор, перевернул одеяло, вытряхнул вещи из переметных сум. Раздосадованный, завертел головой, выискивая жертву. Увидел человека. А тот все спит и не думает просыпаться. Сейчас в его сторону бегут сразу трое. Только бы успеть.
В одиночестве Айри не сможет выстоять. Агнор на мгновение задумался: как поступить? Нет сомнений, шериф окажется более полезным помощником в расследовании. Значит, выбор очевиден.
― Вставай!
Свой призыв эльф сопроводил броском камешка по носу спящего, так наверняка проснется. Он оставил лошадь и молнией метнулся к человеку. Позади разнёсся, подхваченный горным эхом, дикий предсмертный вопль - гоблины повалили животное и рвали зубами.
Путь вперед преграждают пятеро. Обманный выпад, прыжок под ноги, перекат. И вот он у цели, успел. Шериф, наконец, очнулся ото сна, кровь из отсеченной головы гоблина брызнула ему в лицо. Второго он убил сам.
Вдвоем спиной к спине сражаться легче. Но долго человек не продержался - упал. Агнор остался один. Гоблины ликуют - окружили плотным кольцом, ухмыляются, помахивают дубинами, пытаются запутать обманными выпадами. Нужно сосредоточиться, иначе верная гибель.
Три удара прорвали оборону, но боли пока нет - исступление боя все поглотило. Боль вернется после, если он выстоит до конца. Тогда можно позволить себе мгновения слабости.
Каждый мускул как чрезмерно натянутая струна, кажется, одно неосторожное движение и порвется. Уклониться от нескольких топоров и дубин, нанести удар, отскочить, вернуться - обученное тело выполняет все само, по привычке. Снова и снова.
Нападающих больше нет, последний враг повержен, бьется в судорогах. И вдруг пала тишина. Как плотное удушающее покрывало. Тишина после боя всегда имеет привкус крови, запах смерти и ощущение печали. Даже если ей сопутствует победа.
Время снова потекло медленно и тягуче. Огляделся: все мертвы или смертельно увечены. Белесый утренний туман обвил беспорядочно сваленные тела ледяным отсыревшим саваном.
Пошатываясь, Агнор сначала побрел к человеку. Склонился, прислушался: жив. Потом нехотя побрел к тому месту, где в последний раз видел свою лошадь. Она предназначалась для особенной роли - стать разумным другом во всех опасных поручениях надолго, ведь эльфы разводили выносливых скакунов, с жизненным сроком, превосходящим грань, отпущенную многим разумным расам, и уж конечно опережали ничтожные крохи лет тех четвероногих несчастных, что использовали люди.
Слишком рано отнята у матери: тело кобылицы поразила болезнь и та отказалась подпускать свое дитя близко. Давать пищу и тепло могли слуги, но Агнор понимал - животное принесет дар безграничной преданности, только если он сделает все сам. Жеребенок ходил за ним по лесным тропам и улочкам города, как собака, даже спал рядом на подстилке, свернувшись клубочком, как никогда не спят лошади, выросшие в конюшнях. Умел различать команды, посланные лишь движением глаз, неуловимыми жестами рук и поворотом головы.
Айри всегда знала, когда следует затаиться, когда прийти на помощь, как помочь в сражении острыми копытами и зубами.
Эльф сел рядом с другом, провел рукой по гладкой шерсти. Холодный ветер всколыхнул вымокшую в крови гриву. Как жаль. В памяти еще свеж образ - ласковый жеребенок на нетвердых тонких ножках тычет носом в ладонь, выискивает подарок. А теперь под той же рукой лишь груда истерзанной плоти.
― Прости меня. Ты доказала верность, а я тебя предал.
Удел эльфа с печалью провожать то, что удержать невозможно. Так много потерь. Пора привыкнуть и перестать привязываться сердцем. Даже к своим по крови. Любовь и привязанность - привилегии простых сословий: будь он садовником или каменщиком, все могло сложиться иначе. Выбор связать свой жизненный путь с путем Латиэнь оказался ошибкой. Такая женщина достойна большего. Клятва служить народу Анат-Линен нерушима до смерти. Произнесенных слов не взять назад. Пришел час ответить себе честно: будь у него выбор, что спасти прежде - тот самый злополучный посох от уничтожения или любимую от насильственной смерти, он выберет посох. Найдет, доставит туда, где ему положено быть, а потом вонзит меч в свою грудь, между третьим и пятым ребром, где мерно бьется алый комок, отмеряя скорбные годы его бытия. 'Ложь и самообман', ― сказал себе Агнор. Даже такой свободы он лишен. Его жизнь, опыт, все силы без остатка принадлежат королю и собственному народу. Он не вправе распоряжаться собой легкомысленно и бездумно.
Сейчас его жизнь подчинена поискам реликвии, король сказал, нужно найти посох Мира, прежде чем станет слишком поздно. Для этого нужно сотрудничать с человеком.
И вот теперь он должен опекать глупого и жестокого большого ребенка, думать за двоих. Все люди - большие дети. Они старятся и дряхлеют, прежде чем свет разума рассеет тьму невежества, прежде чем осознают себя и мир.
― Как я устал, ― сказал Агнор вслух. ― Как же я устал...

[Рыжая]

А что хотите - любой ваш текст. Сразу скажу: ругать не буду, оскорблять не буду, однако претензий может быть много. Я не профессиональный филолог, но книг читал немало, может быть, сумею помочь.

*** Ага, как говорится: "я не гинеколог, но посмотреть могу"

[Леостат]

Дина, спасибо )

[Гость_Aardan_*]

Город был сделан исключительно из высоток.

"Был сделан" - к городу неприменимо, ибо подразумевает, что город был из чего-то изготовлен. Состоял из - так будет лучше.

И только улочки из двух полос разделяли эти бетонные многоэтажки.

Улочки - не слишком уместно. Улочка - это что-то маленькое, короткое, а здесь по смыслу нужно другое.

Не было такого места где в солнечный день луч касался земли.

Даже если весь город будет состоять из одних высоток, такого не будет.

Лиза жила на двадцатом этаже. Чтобы сходить за продуктами ей требовалось потратить не менее полутора часа.

Не менее полутора часов.

Дальше нет смысла, ибо Монк прав - слишком много ошибок.

[Гость_Aardan_*]

*** Ага, как говорится: "я не гинеколог, но посмотреть могу"

Ага.

[Гость_Aardan_*]

Верлибр из романа

Клоуны на арене цирка, клоуны на арене
Получают пощечины, поливают друг друга водой,
Кидают мячи, дерутся резиновыми молотками,
Падают от ударов и вскакивают как новенькие
Под звуки клаксонов, гудков, свистков, под аплодисменты публики.
Публика видит веселье и смех, раскрашенные носы,
Разноцветные шевелюры, галстуки в белый горошек,
Канареечные штаны и огромные башмаки;
Клоуны же, возвращаясь в прокуренную гримерку,
Смотрят в немытое зеркало и видят под гримом морщины -
Борозды на лбу, паутину под веками, канавы в уголках рта.
Клоуны меняют костюм и идут пропустить стакан
В забегаловку неподалеку от цирка,
Где каждая собака знает, что эти обычные на вид люди
Только что вытворяли кунштюки в свете софитов,
Откликались на имена Бом и Бим и кричали в зрительный зал тонким голосом
«Фот тяк!» или «Алле-оп!». Клоуны пьют, платят, идут домой
К грязным сорочкам, немытым тарелкам, нечищеным сапогам,
Некормленым кошкам, собакам и попугаям,
К мятой постели и засохшему фикусу на подоконнике.
Женщины, женщины, женщины, женщины, женщины!
Они уходят от раскрашенных дураков,
Уходят к серьезным мужчинам с властными голосами,
Уходят к приличной жизни — серьезной, внушающей уважение
И зависть подружек, уходят к серьезному будущему,
Полному золотых колец, курортов, машин, квартир,
Уходят хлопотать над мужьями, трепетать от их веских слов,
Вынашивать детей, добропорядочно стариться.
Клоуны, шуты, дураки — остаются одни, и им
Остается лишь цирк: арена, хлопки, гудки, обливания.
Бедные клоуны — но разве они клянут
Утраченную серьезность, топчут свои парики?
Нет, пусть этим занимаются малодушные,
Клоуны всегда веселы, весь их вид говорит:
Забирайте весь мир, он ваш, забирайте серьезность,
Респектабельность, приличия, уважение всех людей,
Забирайте богатство, власть, счастье, сегодня, вчера, всегда,
Забирайте сколько сможете унести!
Оставьте нам только наше искусство, накладные носы и наш смех,
Оставьте нам одну нашу глупость, башмаки, подтяжки и грим,
Оставьте нам наши бабочки и гудки,
Шутовство и безумство, дурачество и зеленую юность,
Цветущую сквозь морщины. Милые, милые клоуны!

[Дина]

Рыжая, вы только выставляете. А разобрать слабо?

[Алексей2014]

Боевая сцена, фэнтези.

Не лезу никуда, кроме лично испытанного: "бесшумно из ножен" - это как? Даже с максимальной подгонкой (японская, к примеру) у Вас так не получится. И у меня не получалось. И у моего сэнсея - тоже. А далее - бесшумный же удар, обезглавливающий гоблина...То есть ни от рассекания плоти, ни от плеснувшего из артерий и вен крови, ни от падения головы - никаких звуков? Ну, разве что магия...извините.

[Гость_Aardan_*]

Рыжая, вы только выставляете. А разобрать слабо?

Что слабо - это мы уже выяснили. Закрытый вопрос.

[Гость_Ia-Ia_*]

Рыжая, вы только выставляете. А разобрать слабо?

она не читатель, она писатель.

[Гость_Aardan_*]

она не читатель, она писатель.

Здесь все писатели.

Ладно, не превращаем тему в срач (это невозможно).

[Дина]

"бесшумно из ножен" - это как? Даже с максимальной подгонкой

А если медленно? Изменила в тексте на "почти бесшумно" )) Спасибо.

А далее - бесшумный же удар, обезглавливающий гоблина...

Про удар не сказано, что он бесшумный.

[Дина]

Верлибр из романа

Не вижу к чему прицепиться, мне все нравится.

[Гость_Ia-Ia_*]

Хлебниковы пришли в гости к Аблесимовым. Уже близ их подъезда, проходя мимо зеленой полотняной вежи, где переминалась с ноги на ногу скучная тетка в компании пластмассовых лотков с живой рыбой, Хлебников купил у нее большого язя и сунул в пакет с изображением Куликовской битвы, где тот молча и с отчаянием бился, сминая татарские тылы еще до подхода боярина Боброк-Волынского. Пренебрегая укоризнами жены, выставлявшей на вид, что рыба брызжет из пакета и от нее (жены) пахнет теперь стоялыми водами, Хлебников намеревался подарить Аблесимову язя, юмористически намекая на склонность его говорить с похвалой о своем знаке гороскопа. «Рыбы таинственны и не от мира сего, – возглашал он, тыча пальцем в «Энциклопедию символов», – сновидцы и искатели неизвестного». Язь был не единственным подарком Аблесимову, но капризом импровизатора, характерным для хлебниковского поведения на людях; в качестве сувенира язь дополнял большую китайскую вазу, выглядевшую так, будто на нее кто-то чихнул макаронами, и они там присохли. Аблесимов открыл им с приятной улыбкой. Жена Хлебникова поцеловала его в щеку, назвала Мишей и презентовала китайскую вазу, принятую, как говорит Ломоносов, с высокой апробацией и тотчас поставленную на книжной полке, где она в качестве полномочного представителя древней культуры составила общество фарфоровому старику в пестрядинной рубахе, с елками и неводом. Хлебников вручил Аблесимову гулко хлопающий хвостом пакет, сказав, что там находится его собрат по связям с символикой воды. Аблесимов приоткрыл пакет, язь тут же рванулся хлопнуть его хвостом по праздничному лицу, Аблесимов пакет закрыл и со смехом, свидетельствующим, что он оценил хлебниковскую иронию, пошел наливать для тезоименитого язя ванну прохладной водой. В этой связи руки все мыли на кухне. Жена Аблесимова сняла фартук и приглашала за стол, говоря, что никого больше не ждут, общество нынче камерное. За столом Аблесимов рассказал скандалезную историю скрипача Перепечина и гобоиста Ванслова, история была свежая, взывала к сотворчеству и день ото дня обрастала такими вкусными деталями, которые, будь бы жив великий скептик Дэвид Юм, очередной раз заставили бы его расписаться в невозможности создать достоверную историю даже и тюдоровской Англии. Суть была в том, что творческого соревнования между ними не было – и какое может быть соревнование между скрипкою и гобоем, пусть даже гобоем д’амур? – а было то, что Ванслов при случае ходил к жене Перепечина и даже позволял себе в оркестровой яме хвалиться тем, как учит перепечинскую жену в минуты отдыха производить через гобой простейшие звукосочетания, иногда для смеху поднося к ней зеркало. Будучи крайне щекотлива в отношении внешности и видя свои щеки раздутыми, как кузнечный мех, она тут же гобой отбрасывала, горячо попрекая коварного Ванслова и вызывая у беспечного гобоиста негасимое веселье. Перепечин в это время ходил к друзьям играть в карты или к ним же отыгрываться. Кончилось это понятное дело чем: однажды Перепечин вернулся, когда его особенно не ждали, и, кроме того, предрасположенным к вопросам и поискам. Друзья ли ему намекнули на что-нибудь, в качестве низменной мести за его блистательный выигрыш, или ему самому что-то запало в голову, но только, войдя в дом, он сразу выказал, что ему все здесь подозрительно, несмотря на то, что жена быстро натянула на себя цивильный вид и что Ванслов с его злополучным гобоем д’амур и комом одежды под мышкой был упрятан в платяной шкаф, где тихо задыхался от женского парфюма, застоявшегося, как раскормленный конь в стойле. Перепечин между тем настаивал как налогоплательщик на своем праве знать, чем занимаются в его доме, пока его нет. Попытки жены показать, что в его ожидании она одиноко и печально разгадывает сканворды, были им дезавуированы как безответственные, поскольку при ближайшем рассмотрении в сканворде не было отгадано ничего, даже «сожгли родную хату», пять букв, остались вакантными, чем яснее ясного доказывалось, что интеллектуальными играми тут манкируют. Все вещи казались ему знаками, указывавшими на постороннее присутствие, но не объяснявшими, где именно оно спрятано. Это он взялся узнать сам. Ванслов в дверную щелку с томленьем ужаса глядел то на хозяина дома, чьи враждебные перемещения периодически попадали ему в амплитуду обзора, то на недвижно висевший над супружеским ложем портрет композитора Томазо Альбинони, который если и мыслился там в роли охранителя устоев, очевидным образом ее не выполнил. Перепечин тем временем, осмотрев все, кричал – и крик его приближался – что отсутствие под кроватью чего-либо, кроме пыльных банок с маринованными огурцами, еще ничего не доказывает, что сейчас он неумолимо распахнет шкаф, и горе всему живому, что там вскроется. Тут Ванслов, потеряв от ужаса голову, взмолился композитору Альбинони, потому что больше никто из существ божественного плана ему не вспоминался, говоря ему, что если он как гобоист когда-нибудь удовлетворял его композиторским требованиям в симфонии соль мажор для двух гобоев, особенно в ее адажио (он хотел было сгоряча сослаться на кончерто op.9 №09 до мажор, но вовремя сообразил, что партия скрипки там была перепечинская, и еще неизвестно, кто из них угодил создателю больше), то пусть он, Альбинони, выведет его, Ванслова, как хочет из этой ситуации, а он, Ванслов, за это будет каждое воскресенье исполнять симфонию соль мажор для пенсионеров в сквере, причем на обоих гобоях одновременно. Он сжался в пульсирующий комок и присел. Перепечин распахнул шкаф, куда хлынул поток беспощадного света, удивленно потрогал качающиеся платья и закрыл шкаф, поворачивая поскучневшее лицо навстречу хлынувшему потоку женских слез и укоризн. Он извинялся перед женой, проявил себя растерянным обывателем, жалким на фоне бескомпромиссного искусства скрипичной игры, и выказал желание сходить на свой счет в магазин за продуктами для примирительной трапезы. Когда его мирные инициативы были приняты (не сразу) и он покинул дом с сумкой и инструкциями, его неверная жена, шепча благодарности неизвестно кому, отворила шкаф, откуда вывалился ничком Ванслов в трусах и с гобоем. Она потрясла его за плечи, призывая опомниться и уйти, а потом перевернула лицом вверх и тут же с визгом отскочила. Понятно стало, почему Перепечин его в шкафу не нашел. Передняя Ванслова поверхность приняла фактуру и рисунок того платья, на фоне которого он скорчился, как нравственный эмбрион. По лицу его, отчеркивая небольшие области над ушами, проходила американская пройма с пайетками, складывающимися в розочки под каждым глазом и витую между ними гирлянду, придававшую остолбеневшему гобоисту мимику человека, который смеется. От шеи, где кончалась пройма, должная прикрывать неверную, но прелестную грудь Перепечиной, вниз по Ванслову разливалась алая набивная ткань с мелким цветочным рисунком, придававшим его груди и животу невиданный прежде задор и что-то вроде романтического зимнего воспоминания о курортном флирте, а уже от бедра он наблюдал на себе очертания подола углом и легкомысленных оборок из алой же сетки. Для чего-то отвернувшись, он заглянул в трусы, фактура подола обнаруживалась и там. Постигшее его достижение кутюра оказалось, при видимой воздушности, крайне практичным, ни мыло, ни растворитель его с гобоиста не свели, а лишь придали декоративным цветам новую свежесть и аромат бытовой химии. Если это вызвано было влиянием благосклонного к гобоистским вольностям Альбинони, то Ванслов решительно не питал к нему благодарности. Уже и Перепечин казался ему менее членовредительным, а могшие последовать от него синяки и мелкие увечья – все-таки проходящими и даже небесполезными для репутации. Жена Перепечина от изобилия эмоций, разразившихся над ней в последние полчаса, закрыв лицо, невольно закричала неостановимой белугой, ее слезы могли бы составить небольшую реку, если не Цну, то уж по крайней мере флегматичную Марху до ее слияния с Моркоко в болотистых местах Центральноякутской равнины. Меж тем муж с продуктами и виноватой улыбкой должен был возникнуть на пороге с минуты на минуту. Она наконец опомнилась, быстро заставила Ванслова одеться, чем скрыта была от людей основная часть его колористических невзгод, а пайетки у него на лице постаралась наскоро замазать пудрой. Он выскочил на лестницу, когда Перепечин вошел уже в подъезд, и вынужден был скакнуть этажом выше и с бешено бьющимся сердцем пережидать на лестничной клетке, пока обманутый супруг, поставив сумки на половик, звонил в дверь. На улице Ванслов попал в мокрую метель, которая сделала его не по-зимнему легкую и не по-троллейбусному безыдейную пройму несомненной для окружающих, а дома претерпел не только нравственные, но и физические муки, оттирая себя мочалкой и ошпариванием. Хамелеонов он никогда не любил, расценивая их манеры как конформистские, он даже Чехова не перечитывал из-за этого, а оказаться самому ландшафтным приспособленцем из гардероба было немыслимо. Последующие дни заставили его понять страдания человека-невидимки Гриффина в скучной гостинице Айпинга. Тональный крем и пудру он научился наносить далеко не сразу, следствия его усилий иной раз заставляли его думать, что исходная расцветка выглядела бы более естественной для человека и гобоиста, чем те лессировки, которыми он пытался ее одолеть. Когда играли Альбинони, он из непобедимой неприязни к автору старался быть как можно хуже, навлекая порицания дирижера и презрительное удивление коллег по деревянным духовым. Жена Перепечина потеряла к нему влечение, поскольку он всей наготой свидетельствовал о ее пороке и позоре, а заводить отношения с другими женщинами в нынешнем игривом виде он стеснялся.

[Рыжая]

Рыжая, вы только выставляете. А разобрать слабо?

*** Сейчас не могу, я на работе(
Систему тестирования щас загружу и ваще отключусь.
Давайте договоримся так - если кому-то интересно именно мое мнение, то делайте пометку, что хотите моего разбора
Как смогу, постараюсь прочитать и отписать сюда всем желающим, честно и откровенно, в меру моего восприятия)

[Гость_Aardan_*]

Не вижу к чему прицепиться, мне все нравится.

Там ситуация такая, что у героя, который читает эти стихи - разлад в душе, он не может понять, кто он - герой или шут? В серьезные моменты его тянет рассмеяться, тогда же, когда надо шутить, он, напротив, серьезен. И вот он выходит на бой против существа, воплощающего собой всю серьезность, величие, имперскую мощь, все самое важное, глубокое и возвышенное, что только может быть - и в решающий момент шут и герой сливаются в главном герое воедино. Он как бы обретает гармонию - но происходит это прямо перед его смертью. Стихи эти он читает уже разбитый и сломленные, это его своеобразный реквием, такое вот оправдание собственной несерьезности, шутовства, клоунады.

[Алексей2014]

А если медленно? Изменила в тексте на "почти бесшумно" )) Спасибо.



Про удар не сказано, что он бесшумный.

Если о-о-очень медленно, тогда получится. В самом начале движения лёгкий звук вроде щелчка, а потом - затухающий шелест, но если не совсем ровно выйдет острие - слабый звон. Про сам удар: угу, понял - это на "тугоухость гоблинов" внимание переключилось. Ещё про "три удара" через "оборону" - на фехт-слэнге чаще "проход сквозь защиту" применяют, у Вас - по сути верно, но непривычно как-то. Не устоявшееся выражение для рукопашной. А вообще динамика описания неплоха.

[Дина]

Давайте договоримся так - если кому-то интересно именно мое мнение, то делайте пометку, что хотите моего разбора

Вот она, пометка

[Дина]

В самом начале движения лёгкий звук вроде щелчка, а потом - затухающий шелест, но если не совсем ровно выйдет острие - слабый звон.

Бесценная инфа! Еще и таким языком.

А вообще динамика описания неплоха.

Спасибо

[Гость_Ia-Ia_*]

Верлибр из романа

образный ряд - сплошные штампы.

https://youtu.be/GfDcy1zmNXQ

[silverrat]

Хлебниковы пришли в гости к Аблесимовым. Уже близ их подъезда, проходя мимо зеленой полотняной вежи, где переминалась с ноги на ногу скучная тетка в компании пластмассовых лотков с живой рыбой, Хлебников купил у нее большого язя и сунул в пакет с изображением Куликовской битвы, где тот молча и с отчаянием бился, сминая татарские тылы еще до подхода боярина Боброк-Волынского.

С трудом продралась через первую фразу и тут же возник тупик с фразой "где тот бился, сминая тылы". Кто тот с чем бился?

[Гость_Ia-Ia_*]

С трудом продалась через первую фразу и тут же возник тупик с фразой "где тот бился, сминая тылы". Кто тот с чем бился?

с татарами)

[Гость_Aardan_*]

образный ряд - сплошные штампы.

https://youtu.be/GfDcy1zmNXQ

Я не поэт, просто версификатор.

А Отс хорош. Иногда жалею, что у меня не баритон, а лирический тенор.

Впрочем, Мистер Икс - это фигура больше трагическая, а у меня акцент на комическую составляющую.

[silverrat]

с татарами)

А тот, тот - это кто? Он во фразе не обозначен.

[Гость_Ia-Ia_*]

А тот, тот - это кто? Он во фразе не обозначен.

Язь.

[Kukaracha]

На предмет цепляния. Начало нового рОмана.

Глава 1

Нельзя так сразу, нужно подумать, Нина права. Подумать..., - уговаривала себя Вика. - Может быть это не то, что...Но глубоко внутри она уже точно знала, что это именно то, что... Рука твоего мужа на чужой заднице всегда означает именно то. Она не спала всю ночь. Бешенство распирало ее изнутри и давило шею. Приходилось часто отпивать из стакана воду, чтобы избавиться от удушающего комка в горле. Ей казалось, что если не сдерживать себя, и позволить тому, что она чувствует вылиться наружу, выплюнуть его сотней ненужных, бессмысленных сгустков подвижной ярости, ей станет легче дышать. Вскочить, сорвать шторы, раколошматить стеклянные плафоны и керамические торшеры, выбить окна стулом, разрезать матрас и подушки, потом со сжатым до судороги ножом в ладони, занести руку над единственным, оставшимся нетронутым в этой разбитой комнате...Единственным, что кроме нее здесь было живым. На тумбочке вдруг пискнул телефон, она вздрогнула, очнулась от наваждения, и в полной тишине вдруг услышала как мерно дышит ее муж на другой половине кровати. Откинув одеяло, она выбежала из комнаты. Прошлепала босиком по винтовой лестнице, прямо к барной стойке в столовой. Налила полный стакан Реми Мартин, вытащила из ящика сигареты, и спустилась еще на один этаж в джим. Впервые за последние восемь лет она прикурила, поставила стакан на подставку велотренажера, задрала до пояса ночную рубашку и бешено закрутила педали. Как бы ей хотелось так уехать от всего, что сейчас происходило в ее жизни!

После вечера у Шульгиных, в машине она молчала. В мокрых лужах на асфальте отражались фонари, дождь почти кончился. Светлый, желтый лист прилип к окну снаружи. Вика долго на него смотрела, потом перевела взгляд на красный диск светофора. Игорь насвистывал знакомую мелодию, ей захотелось чтобы он заткнулся, дать кулаком прямо в сложенные дудочкой губы, но она не могла заставить себя даже посмотреть на него. Сорвалась бы, а ей нужно было сначала подумать. Светофор перемигнул на зеленый, шофер резко рванул машину вперед, и они оба уставились в его темную спину.
- Колян, ты чего? Осторожнее!- сказал Игорь.
Это ты осторожнее... Ты осторожнее..., - вдруг подумала Вика.

Вечер у Шульгиных был как всегда шумный. Когда Нина возвращалась домой из Европы, она всегда собирала полный дом гостей. Она любила людей. Были Остоженки, Резниковы, Сайфуллины. Ели фуагра и плов из мидий, пили шампанское и сухие вина, привезенные ею из Франции. Сайфуллин терзал гитару и все нестройно пели : Под окном задремал, казачок молоденький... У Вики целый день болела голова, она решила выпить тройчатку и пошла по огромному дому Шульгиных на кухню. У плиты Нина руководила поваром, который в это время вынимал поросенка из печи :
- По моему недостаточно, - сомневаясь в корочке говорила Нина и тыкала румяную кожу ножом.
- Достаточно, - спорил повар. - Смотрите, не порежьте, а то испортите.
Они одновременно обернулись на Вику.
- Голова раскалывается, таблетку хочу запить, - пожаловалась она.
Нина бросилась к фильтру и набрала стакан. Вика хорошо разжевала два розовых кругляка, чтобы быстрее подействовало, и долго пила после этого. Нужно было избавиться от противного, кислого вкуса.
- Подружка моя ненаглядная, - сказала Нина и обняла ее. - Как я соскучилась, три месяца не виделись, как ты?
- Поживаем, - отозвалась Вика. - Все как обычно, Игорь пашет как вол, Саша завтра прилетит на каникулы, Лора треплет нервы.
- Доконала она тебя?
- Просто выбешивает, - призналась Вика.
- Дети так, - согласилась Нина.
Шея Нины была сильно надушена, Вику немного затошнило, она отодвинулась от подруги. И тут же замерла с остановившимися глазами. Увидев ее лицо, обернулась и Нина. Лестница холла, ведущая на второй этаж почти скрывала Игоря и жену Остоженко - Ларису. В столовой их не могли видеть, а с кухни, только с угла, в котором стояли подруги. В узкой полосе помещались лица обоих и часть Ленкиного круглого зада. На ягодице, обтянутой юбкой, лежала лежала ладонь Игоря. Лариса посмеивалась и говорила с ним как ни в чем не бывало, как будто ничего особенного не было в том, что рука чужого мужа так бесстыдно ее лапает. Игорь поцеловал ее в висок, скользнул рукой по крепкому заду до ляшки и исчез за лестницей. Вика тихо ахнула, а Нина дернула ее в сторону, и Ленка сразу же пропала из поля зрения. С минуту подруги смотрели друг на друга.
- Это не то, что ты думаешь..., - сказала наконец Нина онемевшей Вике. - Несите поросенка, - приказала она возникшей в дверях горничной.
- Без вас? Вы же хотели чтобы было торжественно.
- Торжественно, но без меня...
Она обхватила Вику за талию и увлекла наверх по лестнице. В Шульгинской спальне Вика повалилась на кровать и зарыдала. Нина присела рядом и гладила ее по плечам.
- Это не то, что ты думаешь...
- А что это? Что? Нет, ты видела, как он хватал ее? Ты видела его похотливую морду?
Нина вздыхала.
- Ну послушай, я совершенно точно знаю, что там ничего нет, поверь мне... Просто выпили немного, ну и что? С кем не бывает? Меня Сайфуллин зажимал тоже, знаешь...
- Ну да! В прошлом веке, когда вы еще студентами были!
- Ну да..., - нехотя согласилась Нина. - Забудь все, это не стоит, послушай меня...Ну развезло мужика, с кем не бывает?

Ну с кем не бывает...Вика всегда думала что с Игорем никогда не бывает

[moiser]

Комментировать не обещаю, но почитаю. Довольно занятно.

[Гость_Aardan_*]

Хлебников купил у нее большого язя и сунул в пакет с изображением Куликовской битвы, где тот молча и с отчаянием бился, сминая татарские тылы еще до подхода боярина Боброк-Волынского.

Здесь не согласованы времена: сунул - что сделал, бился - что делал, то есть действие, которое должно идти после, оказывается протяженным: язь, получается, бился в пакете еще до того, как его положили в пакет

Кроме того, "молча" в данном случае - излишне. Сомнительно, чтобы рыба могла кричать, визжать или что-то в этом духе

[Гость_Aardan_*]

Как ни жаль было Пауле расставаться с учеными фотурианцами, долг требовал от него двигаться дальше. Вновь послал он сознание в пучины Космоса и слился...

… с разумом Фотурианца Квонледа, погруженного в глубокую дрему. Не так давно Упорядочил он Землю Киклоп, и волшебница Кирка в отместку прокляла его луну проклятием Вечной Осени. Небо посерело, окуталось тучами, заморосил бесконечный дождь, и все вокруг усыпали листья, золотые и красные, даром, что деревьев на луне отродясь не было. В довершение всего Квонледом овладел обычный осенний сплин, усугубленный одиночеством, ибо Эсгар, его тридцатиметровый железный сын, вот уже год как уехал в Землю Праксит, учиться на скульптора-микроминиатюриста.

Дела его, судя по всему, шли неплохо: он уже успел прислать отцу Фотурианский кодекс со всеми приложениями, вырезанный на половинке атома молибдена, и тысячепудовое каменное яйцо гилеадского страуса с собственным портретом на нем. Записка, приложенная к яйцу, гласила: «Из всех, что было, это — самое маленькое». Яйцо Квонлед кое-как закатил в пещеру — не сам, конечно, а при помощи корабля — атом же уронил в сахарницу, после чего делать на луне стало совсем нечего, только грустить да вспоминать светлое лето.

Сказать по совести, своя прелесть была и в осени, в сумрачном ее угасании, серости и слякоти. Хорошо было, одев толстый свитер, сидеть на холодке и пить горьковатую, процеженную через синтемиф брагу, которую Квонлед, ничтоже сумняшеся, гнал из растущих повсюду колючек c пушистыми фиолетовыми цветами. Хорошо было и курить, пуская в хмурое небо кольца белого дыма – в такие минуты Квонлед отчетливо ощущал, как его овевает ветер Времени, Покоя и тихой, незаметной Смерти.

И вот однажды, когда он сидел неподвижно на крыльце своего дома, совсем рядом вдруг раздался глухой, точно из бочки, голос:

- Где тут земля помягче? - спросил он без всяких приветствий.

- Что? - Квонлед открыл глаза. Прямо над ним возвышался закованный в броню воин с ракетным ранцем за спиной. Забрало его шлема было выполнено в форме лица, и лицо это своим волевым подбородком, точеными скулами и жестоким изгибом губ Фотурианцу очень не понравилось. Было в нем что-то хищное и неумолимое, такое, что говорило ясно — пощады не жди.

- Я спрашиваю, есть ли здесь мягкая земля! - загремел воин. - Видишь этот флаг? - он уперся древком в землю и развернул перед Квонледом странное знамя — на красном фоне белый круг, а в круге — непонятная закорючка. - Я бы рад водрузить его хоть где-нибудь, но тут повсюду сплошной камень!

- Попробуй у меня на огороде, - пожал плечами Квонлед и снова закрыл глаза. - Только петрушку не задень.

Судя по грохоту доспехов, воин таки последовал его совету, и через минуту из-за дома донесся его голос:

- Ага! Есть! Эй, ты, подойди-ка сюда!

- Зачем? - Квонлед зевнул и потянулся.

- Это очень важно! Подойди, а то пропустишь самое интересное!

- Ладно, - сказал Квонлед и нехотя поднялся с крыльца. В конце концов, делать ему все равно было нечего.

Флаг красовался аккурат посередине грядки — петрушка, к счастью, не пострадала. Воин стоял чуть поодаль, салютуя знамени вытянутой рукой в перчатке, пальцы которой напоминали орлиные когти.

- Подтяни штаны, деревенщина, - надменно бросил он Квонледу. - Ты присутствуешь при историческом моменте! Во имя тертонской расы я объявляю этот паршивый астероид владением Земли Шлараф, да пребудет она вечно! Ты же и все твои потомки — с этого дня рабы нации господ. Как ты смеешь стоять передо мной, червь? На колени, а не то отведаешь плетей!

- Сейчас, только коврик положу, - сказал Квонлед, прикидывая, как бы половчее попасть в дом, где хранилось его копье, Древо Жизни. - Кто же это приказал тебе тиранить честных людей, а? И кто ты сам такой , что исполняешь подобные повеления?

- Молчать! - крикнул воин и наставил на Фотурианца многоствольное орудие. - Твои уши недостойны слышать его светлое имя! Знай, что он — Отец тертонской нации, ее путеводная звезда и светоч! Он один разглядел в кромешной тьме священную цель моего народа — мировое, господство — и с тех пор, не зная отдыха, ведет за собой миллионные армии, сметая на своем пути все преграды! Славься, Вождь Холокос, властелин Тертонии, блюститель чистоты расы, белокурый пророк! Вечная, вечная слава!

- Говоришь, его зовут Холокос? - задумчиво переспросил Квонлед. - Кажется, я его знаю. Низенький, плюгавый, с брюшком, так ведь? Когда я видел его в последний раз, он как раз подбивал на бунт забулдыг из пивной.

- Что-о? - разъярился воин. - Да как ты смеешь, ты! Для тебя он — Вождь, и точка! Да если бы отчизна не нуждалась так сильно в рабах, я бы рассек тебя надвое! Но, на твое счастье, - остыл он, - рабочие руки нам нужны. Знай, раб, что во всех завоеванных Землях мы строим стадионы имени Вождя, школы имени Вождя и закусочные, несущие на себе его благословение. Это не считая, разумеется, статуй и обелисков, которые мы воздвигаем в количествах просто астрономических. Однако, хотя тебе, возможно, и доведется работать на строительстве одного из них, самого Вождя ты не увидишь, честь эта — не для таких, как ты.

- А ты? - спросил Квонлед. - Ты видел Вождя?

- Нет, - сказал воин. - Но непременно когда-нибудь увижу.

- И когда же?

- Когда буду достоин! Ты слишком говорлив, раб, надо будет отрезать тебе язык и выжечь клеймо на спине, чтобы все знали, кому ты принадлежишь!

- Да-да, - сказал Квонлед. - Непременно. Между прочим, я битый час пытаюсь от тебя добиться, кто ты, а слышу только восхваления Вождя. Раз уж ты решил задержаться у меня подольше, то хоть представься.

- Не знаю, что тебе это даст, - сказал воин, - но ладно. Я - сертифицированный Зигфрид, выпускник Тертонской Академии Сказок и Легенд. В этом году вместе со мной стены Академии покинули двести двенадцать Хагенов, сто пятьдесят три Гернота, восемьдесят шесть Кримхильд и один Румпельштицхен - что поделать, это не слишком популярный факультет. Все они, подобно мне, направились в глубины Вселенной, чтобы нести весть о приближении Вождя и склонять народы к повиновению. Ибо Вождь в несказанной мудрости своей…

- Погоди-погоди, - перебил его Квонлед. - Что это значит - "сертифицированный". Ты не мог бы пояснить?

- Воистину, - вздохнул воин. - Насколько нечиста твоя кровь, настолько ты сам туп и невежественен! Смотри, вот мой диплом!

С этими словами он протянул Фотурианцу порядком замусоленный свиток, на котором было написано следующее:

Волею лорда Холокоса, бессмертного Отца тертонской нации, кесаря тилингофского, канцлера августинного, да расточатся врази его, да… (опустим еще восемьсот славословий, из-за которых Квонледу пришлось отмотать добрых три четверти свитка) …предъявитель сего является сертифицированным Героем (Зигфрид-класс., образовательный стандарт №128988-2, 160 часов + Кожно-драконный Факультатив, 14 часов, отм. Удовл.) и уполномочен в соответствии с мифологическим образцом совершать Подвиги, насиловать, грабить, убивать, пытать, жечь, осквернять, порабощать, клеветать и лжесвидетельствовать во имя Родины, Отчизны, Тертонской Нации, Расы и лично Вождя, Соратников, а также их родственников, приживал, друзей, знакомых, сослуживцев, земляков, усыновленных детей, потомков, домашних животных, а равно и всех, кто скован единой цепью, собран в мощный кулак, объединен в когорту для единого, мощного, неостановимого наступления в жизненно необходимой и обоснованной научно, популярно, музыкально, мистически и рационалистически, с привлечением артистов театра и кино, борьбе за жизненное пространство, будущее, счастья Вождя лично и Нации в целом, а также за распространение единственно верного порядка, процветания и благоденствия в границах существующей Вселенной, а в перспективе — и за ее пределами.

Венчала этот грандиозный список личная подпись Вождя — настолько крохотная и неказистая, что казалось, будто это муха какнула на бумагу - а еще ниже шли оценки по предметам.

- Тройка за расовое чутье, - сказал Квонлед. - Как-то слабовато для сверхчеловека.

- Ну, хватит, раб! - крикнул воин. - Дай сюда!

- Не дам, - сказал Квонлед и, отойдя на несколько шагов назад, принялся разматывать свиток дальше. - А это что? Четверка по физкультуре? Ай-ай-ай, а сам-то: Зигфрид, Зигфрид! Ну-ка, посмотрим, что тут есть еще… О, фотография! Что-то ты не больно похож на белокурую бестию, парень! Волосики черные, кудрявые, нос опять же…

- Что — нос? - странно сдавленным голосом спросил воин.

- С горбинкой он, вот что.

- Врешь!

- Очень надо, - с этими словами Квонлед небрежно смотал свиток и зашвырнул его в кучу компоста рядом с грядкой. Мгновение полета, сочный шлепок — и тертонский диплом с кучей титулов Вождя, со всеми положенными печатями и подписями навеки исчез из людской памяти.

Рык, грозный кабаний рык послышался из черных доспехов. На глазах у Квонледа левая рука воина словно бы разделилась, образовав довольно-таки зловещие дула, а на лбу его, прямо над забралом, открылся тускло светящийся рубиновый глаз — там, судя по всему, помещался средней мощности лазер. Кроме того, везде, где ни попадя, из лат повырастали шипы, и на груди из потайной дверцы высунулась аккуратная пушечка. Одним словом, незнакомец ощетинился смертью, и Квонледу в его рваной майке и тренировочных штанах сделалось как-то не по себе.

- Погоди! - крикнул он. - Не стреляй, дай прочесть отходную!

По-видимому, поработитель сохранил все же остатки чести, поскольку опустил оружие и кивнул. Шевеля для виду губами — сколько, интересно, времени у него в запасе? - Квонлед лихорадочно пытался вспомнить единственное известное ему заклинание, Жуткое Проклятие Чесотки, которое однажды напустили на него деревенские ребятишки в Земле Кориол. Сделали они это шутки ради, не надеясь на успех, но Квонлед тогда был неопытен, это был первый его визит в Землю Мифа, и подействовали чары просто сногсшибательно — на глазах у всего честного народа Фотурианец, посол цивилизации, защитник слабых и угнетенных, принялся чесаться, как завшивевший кандальник, которому наконец-то расковали руки. Он скреб себя везде, где только можно, позабыв обо всем на свете — об Упорядочивании Вселенной, Фотурианстве, гуманизме и человеческом достоинстве вкупе со своей великой миссией. Чесотка овладела им целиком, он корчился в пыли, пока проходившая мимо ведьма не сжалилась и не сняла с него заклятие. С тех самых пор Квонлед и невзлюбил колдовство, однако теперь ничего другого ему не оставалось — в конце концов, лучше один раз прибегнуть к запретным силам Сказки, чем оказаться в могиле из-за дурацкого принципа!

- Предаю себя в руки Твои… - начал Квонлед, как заведено, с молитвы, сочиненной некогда Фотурианцем Данклигом, а затем, буквально на полуслове, перешел к заклинанию, которое наконец-то вспомнил. Звучало оно так:

Зад, подмышка, пах, спина -
Обуял вас зуд, несчастных,
Вас чесать теперь напрасно -
Нос, подмышка, пах, спина!

Сопровождалось все это магическими пассами, довольно бестолковыми, и подпрыгиванием на одной ноге.

- Это так у вас прощаются с жизнью? - спросил воин. - Идиотский обычай, нечего сказать! Сейчас я пущу тебя в распыл, вот только… Только… А-апчхи! А-аа-апчхи! Да что это такое, черт возьми, почему у меня так чешется в носу? Апчхи! - еще один чих сотряс черные доспехи, и Квонлед понял, что вот он, его шанс.

Он бросился к себе в дом, и когда действие заклятия кончилось, предстал перед захватчиком в полном своем облачении, разве что вместо кованых сапогов на нем были домашние тапочки. Одет был Квонлед в Фотурианскую мантию — красную, с вышитыми на ней языками пламени, а в руках у него был заветный Предмет Нид, имеющий форму копья. Звался он Древом Жизни — как и остальные Предметы, он был черновой версией Творения, живым существом, которое одно заполняло бы всю Вселенную, не приди Творцу в голову идея населить ее людьми.

От разрастания Древо удерживало особое поле, манипулируя которым, Квонлед мог изменять форму Предмета по своему усмотрению. Служило оно ему и перчаткой, и доспехом, и тростью, и креслом, когда не на что было присесть, и темницей для врагов, и веревкой, и путами, и даже ночным горшком — не для себя, конечно, для малыша Эсгара. Ныне же Квонлед собрался использовать копье в качестве оружия — удивительно, но за двенадцать лет, что он работал Фотурианцем, такое было с ним впервые.

Ослабить поле на одну квадриллионную! - скомандовал он, а затем энергичным пассом рассеял Проклятие Чесотки. Воин к этому времени уже катался по Земле, скрежеща латными перчатками по грудной пластине доспеха, и из забрала доносились поскуливания вперемешку с ругательствами. Едва колдовство потеряло силу, он вскочил на ноги и, завидев Квонледа, устремился прямо к нему.

- Что это? - вопил он. - Что ты со мной сделал?

- Скромный подарочек из Земель Мифа, - ответил Квонлед, отступая назад. - Скажи спасибо, что я его отменил, хотя мог этого и не делать. Может быть, лучше поговорим?

- К черту разговоры! - крикнул воин. - Ты наболтал на восемь казней, раб! Во имя Вождя я не стану марать об тебя технологию Земли Шлараф, нет, я убью тебя по старинке, варварским способом!

С этими словами левая его рука трансформировалась в большой зазубренный меч, и этим мечом он принялся размахивать с большой сноровкой. Р-раз — и меч чуть не отсек Квонледу пальцы, два — и он полоснул Фотурианца по груди, три — и большой кусок Фотурианской мантии с треском оторвался и повис на лезвии красной тряпочкой.

- Ну, довольно! - воскликнул Квонлед и четвертый, обещавщий быть смертельным, удар парировал с такой силой, что противник его замешкался. - Ты, я вижу, неплохо обращаешься с мечом, а я вот совсем не умею драться. Что дубина, что шпага - любое оружие мне одинаково чуждо. В этом и заключается моя сила. Поскольку я не владею толком ни одним оружием, я могу атаковать любым, не думая о его слабых и сильных сторонах, уповая лишь на то, что как-нибудь, но попаду по врагу. Сейчас ты увидишь, как это работает. Защищайся!

И Квонлед отважно бросился на врага, размахивая булавой, в которую трансформировалось его копье. Удар он нанес уже глефой, а вот отбивать сопернику пришлось шипастый моргенштерн, который на обратном пути обратился в ржавый серп, чуть не лишивший самого Квонледа уха. Фехтовал Фотурианец совершенно бестолково, но даже просто находиться рядом с ним уже было опасно, поскольку из-за постоянных превращений Древа невозможно было предсказать, где именно в конкретное мгновение появится очередной острый клинок. Так что, каким бы подготовленным ни был «Зигфрид», пришлось ему нелегко.

Получив удар в грудь, он воскликнул: «Кровь и железо!».

Схлопотав по булавой по плечу, простонал: «Тертония превыше всего!».

После того, как сверкающая коса вонзилась ему в наплечник, он воскликнул: «Раса и Вождь!».

Склоняясь под градом метательных ножей, прошептал: «Так бодается тертонский единорог…».

Когда же Квонлед поднял копье для последнего удара, воин неожиданно убрал меч и стал шарить рукой по земле, словно разыскивая что-то.

- Ты чего? - спросил у него Фотурианец. - Поднимайся, мы еще не закончили!

- Моя шпаргалка! - заныл шларафец. - Я не могу найти свою шпаргалку! Там у меня записаны все лозунги и крылатые слова! Ты нигде здесь не видел бумажки, раб?

- Раб точно не видел, - сказал Квонлед. - А свободный человек мог бы и поискать.

- Поищи, - попросил воин. - Поищи, пожалуйста, я тебе все, что хочешь дам! Я без этой бумажки - как без рук! Все, что я тебе тут болтал, я читал с нее!

- Ого! - сказал Квонлед. - Да, штука важная, что и говорить. Слушай, а это не она, часом? - и он показал поборнику Вождя листок бумаги, который в пылу схватки выпал у того из прорези в доспехе.

- Она самая! - обрадовался шларафец. - Давай ее сюда!

Но Квонлед, разумеется, поступил иначе. На глазах у изумленного воина он смял бумажку, засунул в рот и принялся жевать. Глоток - и шпаргалки не стало.

- Это же… Да как же так? - растерянно спросил воин. - Что же я теперь буду делать, а?

- Что хочешь, - сказал Квонлед. - Ты же Зигфрид - вот и делай то, что ему полагается.

- Но, но… - пролепетал шларафец. - Там ведь действительно Все написано, понимаешь? И что про Вождя надо думать, и для чего захватывать планеты, и все эти речевки и выкрики…

- А без бумажки ты не сможешь? - полюбопытствовал Фотурианец.

- Нет, не смогу, - сокрушенно покачал головой воин. - Так уж меня научили, что без указаний - нельзя. Да, это ж надо было так облажаться! Смотри, - показал он на свой доспех. - Я ведь подготовлен по высшему разряду, солдат-колонизатор, пионер белокурой расы! Латы эти благословлены Вождем, орудия эти спроектированы Вождем, все надежное, все выдержало, но вот шпаргалка…

- Дай догадаюсь, - сказал Квонлед. - Шпаргалку писал ты сам?

- Именно. Потому-то она и подвела. Паршивый из меня Зигфрид-завоеватель… А все отец - куда тебе, сынок, в сельскохозяйственный, поступай в Академию, послужи Вождю! Тьфу!

Сказав так, он что-то нажал у себя на шее, и в ту же секунду шлем, выпустив струйки пара, поднялся вверх и отъехал куда-то за спину, открывая лицо шларафца. Под маской беспощадного победителя скрывались, как и следовало из фотографии, черные волосы, жесткие и кучерявые, и характерный горбатый нос.

- Вот такой я на самом деле, - сказал он чистым деревенским тенорком. - Дурень Ганс, свинопас из Катцендрека.

[Гость_Ia-Ia_*]

Здесь не согласованы времена: сунул - что сделал, бился - что делал, то есть действие, которое должно идти после, оказывается протяженным: язь, получается, бился в пакете еще до того, как его положили в пакет

Кроме того, "молча" в данном случае - излишне. Сомнительно, чтобы рыба могла кричать, визжать или что-то в этом духе

Это картинка в картинке, которая сама в более общей картинке.
А "молча" - это для комичности.

[Гость_Aardan_*]

Хлебниковы пришли в гости к Аблесимовым.

Вязко, но как стеб над подобными словесными изысками - неплохо

Я, правда, буду удивлен, если это натурпродукт.

[Гость_Aardan_*]

Это картинка в картинке, которая сама в более общей картинке.
А "молча" - это для комичности.

Насчет комичности я вроде бы сообразил, ок.

А вот картинка в картинке...

Ну, допустим.

Комичность все же несколько тяжеловесна, чрезмерно обстоятельна. Как по мне, юмор должен идти яркой вспышкой, проблеском - а тут все как-то размазано... Плюс чувствуется определенное языковое кокетство, заигрывание посредством словесных изысков. Я такое не очень люблю, хотя почему бы и нет? У того же Набокова это подкрепляется содержанием, а здесь - здесь это больше похоже на растянутый анекдот.

[Саша Тэмлейн]

притормозите что ли с выкладками, когда ж тут разбирать-то))))

[Саша Тэмлейн]

Тихий звук. Мягкие толстые ступни шлепают по камням, останавливаются, идут дальше - крадутся. Много, слишком много. И совсем рядом. Агнор приподнялся на походной постели, прислушался. Глаза привыкли к темноте. Вот они - черные сгорбленные тени, поднимаются вверх по склону. Длинные сильные руки сжимают шипованные палицы, кривые мускулистые ноги ступают уверенно. Гоблины. Не боятся, чувствуют, здесь только двое. И лошади.
Кобылица Айри тонко заржала, переступила копытами - тоже распознала опасность. Пусть убегает, если сможет. Потом вернется.
Затухающий дымок костра щекочет ноздри, мясные обрезки, опаленные горячими углями далеко разносят запах жженной плоти. Вот что привлекло их.

написано неплохо. но по содержанию какая-то белиберда.

Глаза привыкли к темноте.

он же и так в темноте лежал, давно уже привыкли)))

шипованные палицы

это он в темноте, да ещё с расстояния такие детали рассмотрел, как шипы на палицах - да и сами палицы, если уж на то пошло?)))))

Пусть убегает, если сможет.

куда она убежит, если лошадей на ночь привязывают во время стоянки же?????

[Саша Тэмлейн]

А так вообще язык хороший, образность, динамика - всё на высоте.

ПС:
на бок. - слитно пишется.
тем кто нападает = нападающим, может?))))

[Гость_Ia-Ia_*]

Насчет комичности я вроде бы сообразил, ок.

А вот картинка в картинке...

Ну, допустим.

Комичность все же несколько тяжеловесна, чрезмерно обстоятельна. Как по мне, юмор должен идти яркой вспышкой, проблеском - а тут все как-то размазано... Плюс чувствуется определенное языковое кокетство, заигрывание посредством словесных изысков. Я такое не очень люблю, хотя почему бы и нет? У того же Набокова это подкрепляется содержанием, а здесь - здесь это больше похоже на растянутый анекдот.

а это и есть анекдот. В том первоначальном, 19-го века смысле.

[Гость_Aardan_*]

а это и есть анекдот. В том первоначальном, 19-го века смысле.

В таком случае проблема в обстоятельности и длине. Анекдот не должен быть глыбой, его задача - веселить, а не придавливать. Я предпочитаю, чтобы меня придавливали тяжелыми, трудными вещами, а не тем, что должно быть веселым.

[Дина]

он же и так в темноте лежал, давно уже привыкли)))

Скорее всего это ляп, тоже размышляла над этим ))

это он в темноте, да ещё с расстояния такие детали рассмотрел, как шипы на палицах - да и сами палицы, если уж на то пошло?)))))

Ага, в темноте он видит хорошо.

куда она убежит, если лошадей на ночь привязывают во время стоянки же?????

Его лошадь не была привязана, в предыдущей главе об этом упоминалось.

Саша, спасибо за разбор

[Kukaracha]

Хлебниковы пришли в гости к Аблесимовым. Уже близ их подъезда, проходя мимо зеленой полотняной вежи, где переминалась с ноги на ногу скучная тетка в компании пластмассовых лотков с живой рыбой, Хлебников купил у нее большого язя и сунул в пакет с изображением Куликовской битвы, где тот молча и с отчаянием бился, сминая татарские тылы еще до подхода боярина Боброк-Волынского. Пренебрегая укоризнами жены, выставлявшей на вид, что рыба брызжет из пакета и от нее (жены) пахнет теперь стоялыми водами, Хлебников намеревался подарить Аблесимову язя, юмористически намекая на склонность его говорить с похвалой о своем знаке гороскопа. «Рыбы таинственны и не от мира сего, – возглашал он, тыча пальцем в «Энциклопедию символов», – сновидцы и искатели неизвестного».

Чувствуется что автору есть что сказать и очень много чего. Потенциал большой. Но на мой вкус нужно все таки упорядочить. А то все как в цыганской квартире, нет места подышать от праздника. Тогда будет отлично, иначе очень густо.
Я бы написала второе предложение так :

Недалеко от их подъезда, у зеленой полотняной вежи продавала живую рыбу скучающая, толстая тетка...Хлебников подошел и сказал ей, не нужно мне твоей рыбы, а пошли на сеновал...Далее по тексту. Шучу, но я вот не люблю причастия и деепричастия. Если можно порубить предложение , я это делаю...Но это мое личное, так что не навязываю.

[al1618]

Как-то секс эротику вниманием обошли.
В первую очередь жду оценки от милых дам.
Сцена большая так что сначала завязка:

Что может быть прекрасней ночи, звенящей от лунного света? Только светящиеся теплым светом глаза будящей тебя женщины.
- Вставай, Буш, ночь сегодня уж больно хороша. Побегаем? - и исчезла.
Пришлось вскакивать и нестись следом, пытаясь нагнать упущенные на растерянность мгновения. Мелькающий далеко впереди и струящийся между лунных струн-лучей силуэт явственно говорил, что "догоняй" - не пустая формальность, и отставших никто дожидаться не будет. Если не поторопится, так и отправится бегать без него.
Напрягая силы, Бушмейстер рванул следом. Запах убегающей женщины не просто пьянил - бил в голову полупудовым молотом на каждом скачке, заставляя кровь стучаться даже в пятках и возбуждая массу фантазий.
Вот только для их реализаций надо было сначала хотя бы догнать, а с этим наметились явные проблемы. Пока что все силы уходили только на то, чтобы не отстать. И с каждой следующей секундой становилось тем более не до фантазий - воздух начал проникать в не раз простреленные легкие с явно слышимым хрипом, а язык наоборот стремился вывалиться наружу, в попытке охладить перегревающееся тело.
Но хуже всего было с ногами, хотя на боль в недавно порванных перепонках ног он не обращал внимания с самого начала. Ничего там серьезного, все хорошо срослось и не разойдется от нагрузок. Но следом мучительно заныли сухожилия, посеченные десяток лет назад осколками мины. Затем, вслед за ногами, напомнили о себе все остальные мышцы. Волны напряжения гуляли по телу, отдаваясь болью там, где когда-то шкуру рвал металл или когти.
Права Яна, десять раз права, с таким организмом только за девушками бегать. Но сдаваться он не собирался! Опустившись "на пятки", то есть - встав на четыре конечности, пошёл длинными прыжками. Стиснув зубы и наплевав на терзающую при каждом распрямлении нижних кистей боль. Она скорее придавала сил - все же он выше и сильнее, и каждый прыжок приближал его к столь соблазнительно танцующей перед глазами цели. Что ни говорите, а с этого ракурса любые женщины кажутся прекрасными, здесь же определенно имелось, на что полюбоваться - и формы и пластика, все при ней...
Словно услышав эти мысли (не могла ведь, ветер от нее - и такое направление наверняка выбрано специально!), Яна обернулась и, насмешливо фыркнув, прянула в сторону под прямым углом от начального вектора движения. А ведь он уже представлял, что сейчас наконец сможет сделать последний бросок, силы для которого копил весь забег, и ухватить строптивую цель зубами за шкирку... Не грубо конечно, хотя кровь била в голову и туманила разум, а просто показывая, что догнал.
Вместо этого соблазнительный силуэт исчез, а на его месте, в качестве точки финиша, возникли колючие кусты, куда он на полной скорости и влетел кубарем, взрывая почву когтями, но не в силах погасить инерцию.
Яна, насмешливо вывалив язык и игриво "подрагивая" всеми четырьмя лапами, наблюдала, как он выбирается наружу. От такого зрелища Буш и вовсе потерял голову, и опять рванул к ней уже без всяких политесов, всерьез рассчитывая подмять под себя... и опять вполне закономерно пролетел мимо, загребая полные горсти земли и вырванной травы, когда женщина ловко отпрыгнула в сторону. Сила и масса теперь играли против него.
Взрывая когтями траву, они зигзагом пронеслись по большой лесной поляне. И каждая попытка настичь увертливую цель заканчивалась промахом, а то и в обрамляющих поляну кустах. Самое время было подключить голову, но кипящая кровь не дала вовремя остановиться. Даже когда женщине резко надоели их догонялки, и она остановилась, выгибая дугой спину, он думал только о том, что цель теперь близка и не заметил начавших разгораться на дне расширенных зрачков огоньков.

[silverrat]

Как-то секс эротику вниманием обошли.
В первую очередь жду оценки от милых дам.
Сцена большая так что сначала завязка:

Заблудилась в длинных витиеватых фразах.

[Kukaracha]

Как-то секс эротику вниманием обошли.
В первую очередь жду оценки от милых дам.
Сцена большая так что сначала завязка:

Что может быть прекрасней ночи, звенящей от лунного света? Только светящиеся теплым светом глаза будящей тебя женщины.
- Вставай, Буш, ночь сегодня уж больно хороша. Побегаем? - и исчезла.
Пришлось вскакивать и нестись следом, пытаясь нагнать упущенные на растерянность мгновения. Мелькающий далеко впереди и струящийся между лунных струн-лучей силуэт явственно говорил, что "догоняй" - не пустая формальность, и отставших никто дожидаться не будет. Если не поторопится, так и отправится бегать без него.

Мне нравится. Но зачем для этого столько бегать? Что-то мне смутно напоминает из фильма с Настасьей Кински.

[Гость_Monk_*]

на дне расширенных зрачков огоньков.

ужасно звучит последняя фраза. В остальном нормально.

[al1618]

Заблудилась в длинных витиеватых фразах. blink.gif

Ну, к "милым дамам" я Вас точно не отношу - воспринимайте это как комплимент. Неуклюжий.
Или побочный эффект от использования мужского псевдонима.

Мне нравится. Но зачем для этого столько бегать?

Если после выкладки третьего кусочка еще останется этот вопрос - выложу четвертый, бонусный.
С пояснениями.

Даже когда женщине резко надоели их догонялки, и она остановилась, выгибая дугой спину, он думал только о том, что цель теперь близка и не заметил начавших разгораться на дне расширенных зрачков огоньков.
Расплата последовала незамедлительно, едва смог остановиться, рассматривая замершие перед глазами выпущенные когти. Это было серьезно - такой удар когтями, прямой тычковый от себя - как копьем, не является проявлением сознательной агрессии, в отличие от полосующего. Он наносится инстинктивно, при отражении внезапного нападения, или при попытке вторжения в личное пространство, как проявление неприязни.
"Держи дистанцию",- так сказать. Самое время было одуматься, но упоение собственной мощью не дало трезво оценить ситуацию. Он же больше и сильнее! Продолжая "бег", попробовал напрыгнуть сбоку и, толкнув плечом в плечо, полу-игриво опрокинуть строптивицу на спину, как последовал встречный бросок и удар плечом, от которого тело, не имеющее опоры в прыжке, закрутило, переворачиваясь кверху брюхом. Падение на спину выбило воздух из легких, но обращать внимание на такие мелочи некогда - резко оттолкнувшись нижними кистями от поверхности, попытался увести брюхо от когтей и клыков разъярённой женщины.
Это удалось, и Буш даже успел встать на четыре точки, прежде чем его опять сбили с ног отнюдь не игриво прокусив ухо насквозь. Но тут опора под ногами все же была, потому он прянул назад, пожертвовав целостью уха, но зато получая возможность развернуться, чтобы драпануть подальше от объекта ухаживаний, сменившей милость на гнев. Вот только не смог сразу набрать нужную скорость и часть пониже спины украсилась тремя глубокими бороздами от когтей.
Теперь настала уже его очередь убегать, уклоняясь от попытки свести слишком тесное знакомство. Не слишком удачно - каждый зигзаг по поляне, как правило, заканчивался получением новых, не столько болезненных, сколько обидных дырок от тычков когтями. Но не дать даме пустить в ход зубы пока удавалось. Полянка постепенно приобретала вид поля боя...
Остановиться и перевести дух Буш смог только перед стеной леса, поняв, наконец, что его больше не преследуют. Медленно, чтобы не спровоцировать новое нападение, повернулся к замершей в центре Яне. Зрелище предстало неутешительное - вставшая дыбом шерсть и горящие яростью глаза. Давая выход кипящему внутри бешенству, она гребла когтями землю, но пока не двигалась с места, ожидая его реакции.
Глубоко вздохнув - полученная взбучка позволила, наконец, подключить к процессу голову - Буш поднялся на задние лапы и двинулся, обходя поляну, по кругу, старясь следить за объектом ухаживаний только краем глаза, чтобы не спровоцировать нападения, но и не рискуя выпускать ее из поля зрения. Древний как мир танец - "бой с тенью", цель которого показать симпатию. Надо отбросить усталость и боль, представить себя легким и беззаботным котенком, гоняющимся за падающими с дерева листьями.
Воздух пел под когтями, и одна отточенная связка сменяла другую. Вот он бежит домой, неся к её ногам добычу. Вот они охотятся вместе, и он, свалив жертву, позволяет своей женщине нанести последний удар. А вот, свернувшись клубком рядом с ложем, охраняет ее сон...
Ярость в глазах у Яны начала пригасать, опустилась торчавшая дыбом шерсть, агрессия уступала место... насмешке? Через десяток томительных ударов сердца женщина тоже поднялась на задние лапы и начала ответный танец, двигаясь по внутреннему кругу. И сразу все стало ясно.
"Перед соплячками хвались, какой ты сильный, быстрый и ловкий, - говорило каждое движение ее перетекающего из одной точки в другую тела, - в их восторженном возрасте это, может, и кажется привлекательным. А вот чем ты можешь привлечь женщину? Кроме этих сомнительных достоинств, тем более, что ты уже далеко не так быстр и ловок, да и силен... "
Закончив танец высоким прыжком, Яна приземлилась на четыре точки и замерла в вызывающей позе, выгнув вниз поясницу и отставив в сторону левую заднюю. Увы - головой к нему, а не наоборот...

[silverrat]

Ну, к "милым дамам" я Вас точно не отношу - воспринимайте это как комплимент. Неуклюжий.
Или побочный эффект от использования мужского псевдонима.

На форуме Эксмо есть такая возможность - поставить две звездочки в заголовке темы, что означает, что автор очень раним и готовы выслушивать только комплименты и очень мягкую критику. Вы здесь тоже также делайте, чтобы критики, которые действительно оценивают ваш текст критически, даже не тратили на него время. И не выслушивали чушь про какие-то там псевдонимы. Я и раньше писала - мужчины практически никогда не умеют писать эротику. Я могу вам точно сказать - эротику я ценю и мне ничего не мешает ее оценить. Знаю, что написать ее очень трудно. Обычно это скопище штампов. Но кое-кому удается.
Ваша же сцена имеет отношение не больше к эротике, чем протокол собрания ЖЭКа.

Расплата последовала незамедлительно, едва смог остановиться, рассматривая замершие перед глазами выпущенные когти. Это было серьезно - такой удар когтями, прямой тычковый от себя - как копьем, не является проявлением сознательной агрессии, в отличие от полосующего. Он наносится инстинктивно, при отражении внезапного нападения, или при попытке вторжения в личное пространство, как проявление неприязни.

Это выдержка не из худ.текста, а из протокола. Это все канцелярит. О котором я вам говорила двести раз. Но вы упорно суете все эти шипящие и жужжащие причастия в свой текст. Их еще Чехов призывал избегать. Упорно не желаете перестроить предложения без использования подобных оборотов: "рассматривая замершие перед глазами", "не является проявлением".

"Держи дистанцию",- так сказать. Самое время было одуматься, но упоение собственной мощью не дало трезво оценить ситуацию. Он же больше и сильнее! Продолжая "бег", попробовал напрыгнуть сбоку и, толкнув плечом в плечо, полу-игриво опрокинуть строптивицу на спину, как последовал встречный бросок и удар плечом, от которого тело, не имеющее опоры в прыжке, закрутило, переворачиваясь кверху брюхом. Падение на спину выбило воздух из легких, но обращать внимание на такие мелочи некогда - резко оттолкнувшись нижними кистями от поверхности, попытался увести брюхо от когтей и клыков разъярённой женщины.

У вас динамичная сцена, значит должен быть быстрый темпоритм. А вы сопли наматываете, объяснялки. "тело, не имеющее опоры", "попытался увести брюхо от".

Но боже ж мой, пишите, как хотите. Мне все равно. Вы всегда можете найти объяснение, почему вы не желаете писать художественный текст, а не протокол.

[Гость_Ia-Ia_*]

повесить свою "эротику"? /задумался/
Забанят же.

[Kukaracha]

повесить свою "эротику"? /задумался/
Забанят же.

Неужели порно?
Божеш мой, жизнь проходит мимо. Я тут пишу все про духовные искания, а тут вон оно че, Михалыч...Народ себя опробовал во всех жанрах.
Вешайте.

[MARHUZ]

Двойной отрывок даю, пока можно!

...Бомжара Толян, время от времени навещавший "соседа", на этот раз выглядел поувереннее - явно нашёл что-то посолиднее хабара семидесятых. Чувак, более года назад, надыбал заброшенную бетонную постройку с подвалом и шарился там, потихоньку выгребая мусор. И если телефоны тридцатилетней давности пока ещё не доросли до оценки "антик", то различные бланки уже дорого ценились. Особенно среди тех, кто аккуратно "легализовал" стыренную у народа собственность или пытался переписать своё собственное криминальное прошлое, чтобы облегчить жизнь наследников. А уж толстые медные кабели, целёхонькие стоваттные лампочки и различный подсобный инструментарий вполне подходили для хозяйственных человеков. Так что, бомж честно отрабатывал еду, напитки, одежду и карманные деньги, разрабатывая персональный глухоманный рудник.
- Чего сияешь, лесовик-мусорокоп? Чем сегодня порадуешь свою надёжу и опору?
- Ага, кусиняра, врубаешься, когда хочешь. Я, товарищ прапорщик, открытие сделал, даже в Москву съездил, в библиотеку имени Ленина. Теперь знаю, что за хрень мне досталось в наследство от советского правительства!
Степенные полувековые джигиты прошли в дом, чтобы чинно обсосать новости, а заодно и поужинать. Две отрыжки Перестройки давно уже забили на потерянные мечты, веру и устремления и тупо отживали своё. Романюк задолбался приглашать "братку Анатольченко" порвать с бомжеванием и переселиться к нему, ибо вредный штымп никак не хотел сытой оседлости и предпочитал шлындать везде, куда левая пятка направляет.

Неуёмная натура тащила тело будущего бомжа во все передряги ещё со срочной, когда его представили к Герою Советского Союза за подвиги в Анголе, а кончилось лишь Красной Звездой. Да ещё, перед дембелем, пришлось дать подписку о "неразглашении, неприменении" и прочей не-халабуде аж до ноября 1998 года. За двадцать лет, ясен перец, и страна развалилась, и строй поменялся, а ответственность (непонятно перед кем теперь и непонятно зачем) оставалась. Ни наградами перед дедушкой и перед девушкой побренчать, ни боевыми приключениями с кентами поделиться, ни использовать льготы хотя бы для благоустройства личной жизни. Кроме ветеранов ВОВ и ветеранов Афгана, никаких других воинов как бы и не было! Типа в Корее, во Вьетнаме, да и в других горячих точках, фантомы воевали, погибая или выживая. Даже, отучившись в энергоинституте, он не пошёл в инженеры, а открыл секцию ОФП. Сначала для мужчин, потом и для женщин. Второе оказалось выгодным, ибо борьба с целлюлитом всемерна и всемирна и платят за результат великолепно. А подоспевшая Перестройка в очередной раз перекроила жизнь. Притащились какие-то "дубровские" уличного разлива, начали бить себя в грудь, якобы это именно они ум, честь и совесть нашей эпохи.
Пришлось заняться перевоспитанием любителей халявы, причём самым жёстким и действенным способом - война вернулась в "светлое, мирное будущее", залив кровью даже столичные города. Об окраинах и говорить нечего - новое мышление породило локальные войны, которые демократы называли борьбой за права человека и свободу слова. В девяностых пришлось создавать группу антимафии из единомышленников, но добром это не кончилось.
Стартующая олигархия, поняв, что народ начинает борьбу за отнимаемую собственность, загнула раком Ельцина и тот сразу же подключил все ресурсы, особенно кино и литературу. Криминалитет и братва резко стали героическими, а те, кто боролся с ворьём уже с оружием в руках, были объявлены недругами "такими же, как рэкетиры". Итогом, для Анатоля, явился переход в бомжи, чтобы революцию не устраивать. Иначе, уже миллионы мирных жителей погибнут от стрельбы с обеих сторон!
Ныне всё устаканилось, передача собственности была объявлена "так это же в девяностых произошло, теперь уже ничего не сделаешь" и всех начали приучать к новому образу жизни.

- Ну и чито? - выпендрился прапор после пары рюмок и прорвы закусок, - говорить будешь? Или так и уйдёшь, молчаливое создание.
- И того, думаю с чего начать и куда прилепить? В общем, дело было так...
Оказывается, ещё в конце 70-х, Советское Правительство затеяло проект в Подмосковье, чтобы построить ускоритель нового типа. Такой, впоследствии, в Европе забуздырили и обозвали адронным коллайдером. Работы начались в начале 80-х и вроде бы порядка десятка километров тоннелей в разных местах вырыли. Кроме того, в лесах, ещё и всяких построек поназамутили. Однако пришёл Горбачёв и всю сверхпередовую науку похерил - причём не только космос, но и всё другое, что не успело спрятаться. Из суперметаллов для изготовления дюз стали штамповать сковородки, а будущий коллайдер забросили, прогнувшись перед Западом. Мол, знаем своё место и больше не будем выпячиваться - балетом обойдёмся! Через несколько лет поснимали караулы, так как всё подъездное и само заросло, а тоннели кое-где стали вообще оврагами. Такая полуразвалившаяся прибабахина и досталась неугомонному бомжу в личное пользование.
Правда, нет худа без добра, нашёл Толян (в итоге) какую-то подсобку, типа теплушки в подвалах стандартной хрущобы. Видимо, от умок осталось неразмонтированным, так как бомжу пришлось три дня бетонную стену долбить, пока замурованную дверь не увидел. И, как чувствовал, что подвальное пространство не совсем сходится с внутренним чувством ориентации. Так и уснул в комнатке, уставши, а проснулся у чёрта на куличках...
- Давай-ка, брателло, снаряжай меня по полной, хочу там снова поспать. Кстати, глянь какую я фигню надыбал.
Фигня оказалась обыкновенным кинжалом в ножнах с непонятным узором. Вот только лезвие подвело - перерезало, принесённый Иванычем дюбель с победитовым покрытием, как сосиску какую-нибудь! В смысле, варёную, а не по форме и размерам.
- Ни хрена себе пельмень, это что за чудо Маниту ты приволок?
- Это я там, в непонятно где, стырил у одного местного. Дал по балде и ремень со всячиной снял, а потом дёру, пока никого вокруг не было. Ремень я в джинсы воткнул - глянь какой красивый и классный! Мешочек со всякой лабудой пусть пока при мне будет, а режик можно продать. У тебя же есть кенты-коллекционеры?...

...Ответственный по двору пёс Бармалейкин сначала рявкнул солидным гавком, а потом заюлил, хитрец, вертя хвостом. Лепший кент возвернулся! Причём, обвешанный сразу двумя мешками, хотя и в три часа ночи. А какие славные, незнакомые запахи он с собой притаранил! Романюк недовольно соизволил проснуться, врубиться в ситуацию и потопал открывать дверь, дабы избежать стука, размером во всю ивановскую.
- Ты что, разлюбезный, не мог днём прийти? Чего среди ночи по лесу шарахаться?
- Когда пришёл - тогда и пришёл, принимай товар. А я, пожалуй, ополоснусь и пойду дрыхнуть. Действительно, ночь на дворе, кто бы мог подумать?
Лексикон Анатольченки не уступал его невероятной логике - каждый раз все вокруг чувствовали себя идиотами после евойских прокламаций и семантических вивисекций. Типичный охломон, как в быту, так и в разговоре! Вот только из какого охлоса такие появляются? Прапорщик отставил думы и копания, и потащил мешки в хозкомнату: один бренькающий, а другой - шуршащий и поскрипывающий. Любопытство и хозяйственность достигли апогея и спать дальше совсем расхотелось. Отмытый бомжара нагло соврал, ибо вместо спальни присоединился к рассмотрению ништяков. Поразительно, но эта зараза человеческого племени, рассматривала каждую хабарину, как будто в первый раз в жизни! Всяческие "ух ты!", "ни фигачечки!" и "вотэто-вотэта!" сыпались из него с реальным изумлением, а порой и с восхищением.
Бреньки представляли собой набор доспехов и оружия, пусть и не совсем полноприводный, зато радующий глаз изяществом мощи. Скрипучие шуршалки оказались кожаной и матерчатой экипировкой.
- А седло ускакало вместе с уздечкой и стременами, сорри плиз.
- Куда это оно ускакало? А почему остальное не ускакало?
- Остальное упало с коня, прихватив мешочек со всякой чихнёй. Чего смотришь, я ничего не делал. Почти.
Поникшее виноватое существо грустно таращилось в пол, сокрушаясь по поводу инцидента. Как такого ругать или в чём-то обвинять, когда даже неизвестно, что именно произошло в неведомой тридевятости?
- Он сам виноват, я лишь вышел из своего леса на их дорогу. Большую. Вот наездник и решил сковырнуться, когда я рукой к его ноге прикоснулся.
Да уж, плавал Романюк, знает, как Анатоль "прикасается", когда ему что-нибудь нужно. Особенно, если надыбает близлежащую оглоблю в качестве жезла гаишника! Ещё до трёхзвёздного прапорщика дошло странное построение фразы - то бишь микро-наборы "мой лес" и "их дорога". Неужели блудило уже обзавёлся родовыми землями по праву наглого? Впрочем, поздне-ранняя часть суток исключила допрос с пристрастием - хитрющий бомж точно рассчитал время прибытия на базу!
Разложив добытое по полочкам и, чуток поругавшись насчёт принадлежности "мешочка с чихнёй", партнёры расползлись по отдыхальным местам. Утро, поди, не за горами, пора и честь знать...

[Kukaracha]

Ну, к "милым дамам" я Вас точно не отношу - воспринимайте это как комплимент. Неуклюжий.
Или побочный эффект от использования мужского псевдонима.

Если после выкладки третьего кусочка еще останется этот вопрос - выложу четвертый, бонусный.
С пояснениями.

Для тех кто в танке. Почему они бегают у вас на 4х ногах?

[Kukaracha]

Двойной отрывок даю, пока можно!

Неплохо, но авторский текст все таки не должен быть таким разухабистым. "Загнула раком" "поназамутили" и все такое. Мне лично кажется что это как бы принижает автора. Это все таки слова для разговорщины а не для литтекста. Другое дело если даются мысли героя или прямая речь. "Рявкнул солидным гавком" - звучит тоже странновато.

[al1618]

Для тех кто в танке. Почему они бегают у вас на 4х ногах?

Скорее ходят на нижних руках то есть прямоходящие (если быть точным - пальцеходящие) но могут двигаться и на четырех.

[Дина]

Двойной отрывок даю, пока можно!

Лучше бы начали с разбора чужого текста А то нечестно получается.

[Kukaracha]

Скорее ходят на нижних руках то есть прямоходящие (если быть точным - пальцеходящие) но могут двигаться и на четырех.

Они у вас так красиво бегали, что я представляла их минимум как гепардов или волков. А это что-то вроде больших бурундуков. Брачные игры Чипа и Дейла ))
Я все таки далека от настоящего фэнтези, поэтому простите меня, я не всегда здесь все понимаю.
Они выглядят как игрушки для дошколят, а вот бегают совсем по взрослому. Просветите пожалуйста на какой это возраст?
Все таки иллюстрации - большое зло!

[al1618]

Вы здесь тоже также делайте, чтобы критики, которые действительно оценивают ваш текст критически, даже не тратили на него время.

Я не обежаюсь но и относится серьезно получается не всегда. Уж извините.

У вас динамичная сцена, значит должен быть быстрый темпоритм. А вы сопли наматываете, объяснялки. "тело, не имеющее опоры", "попытался увести брюхо от"

Дело в том что не динамичная она - это не бой, а разговор. Причем о вечном . Тут "слова" четко отделяются друг от друга паузами.
И рвать его ради создания ощущения динамики нет смысла, тем более что нет ее - динамики.

Бушмейстер встряхнулся и начал новый танец. Сдаваться просто так он не собирался. И из его движений начали проглядывать совсем иные картины. Вот отец, осторожно поддерживая головку первый раз берет на руки новорожденного, вот укачивает малыша на животе, гладя по шерстке на спинке, носит в зубах и играет, подбрасывая в воздух маленькое тельце.
Буш сам увлекся, проживая воображаемую жизнь, но еще краем глаза отмечал, как в глазах напротив потихоньку разгорается искра интереса. Вот отец играет с подросшим котенком и учит всему, что умеет сам, вот они гуляют вместе, держась за руки, вот взрослый выводит ребенка на первую охоту...
И уже прыгая на спину воображаемой жертве, Буш понял, что слишком увлекся, потерял связь с реальностью. Но исправить уже ничего было нельзя - тело находилось в воздухе, когда справа к нему метнулась стремительная тень.
Только и успел чуть довернуть корпус - и удар плечом пришелся в центр груди, и ухажёр рухнул на спину, мучительно понимая, что живот и горло открыты, но поделать уже ничего нельзя. К счастью Яна лишь игриво прикусила кожу на шее, отчего все тело выгнуло дугой от удовольствия, да отпрыгнула в сторону. Вскакивая после конфуза, вдруг увидел ее в давешней позе с выгнутой спиной, но теперь уже повернувшуюся к нему отнюдь не зубами.
Кровь опять ударила в голову и, не подумав, Буш прыгнул, стараясь как можно быстрее достичь такой привлекательной и желанной. И тут же понял ошибку, когда в повернувшихся на его движение глазах вспыхнул гнев. Яна резко оттолкнувшись, упала на спину и поприветствовала ухажёра нижними конечностями. Но увы, совсем не разведенными в стороны...
Наблюдая во всей красе выпущенные впечатляющей длинны коготки, все ближе приближающиеся к сведенным от ужаса мышцам живота, Буш только успел подумать, что это не поломанное ухо, и ему придется навестить орбитальный лазарет.
К счастью инстинктивно выпущенные когти втянулись назад в подушки стоп, а сами ножки сексуально согнулись в коленях... чтобы через миг, выпрямившись, выбить из него дух и отправить в короткий перелет в сторону весьма колючих кустов.
Выпутываться из колючек честное слово не хотелось, ведь его на полянке поджидали явно для разговора по душам. Но делать было нечего, если взрослый позволяет себе эгоизм и несдержанность ребенка, то пусть будет готов отвечать за свои действия - получить трепку в данном конкретном случае.
Приблизительно так размышляя, Буш с самым смиренным видом выбрался из колючего плена и улегся на живот, положив голову на лапы. Было тоскливо от понимания, что он сам все испортил.
Осмотрев его позу и обнюхав, Яна сменила гнев на милость и, насмешливо фыркнув, удалилась с полянки в сторону озера, гордо покачивая бедрами.
Пристыжённый Бушмейстер потрусил следом - душевные переживания и разочарования это одно, но защищать самку, пусть и отвергшую его, требовал даже не долг, а безусловный инстинкт. Так что, догнав, сначала потрусил сбоку, принюхиваясь к ночи, а потом - поняв, что Яна направляется к одному из его самых любимых мест, повел сам, выискивая притаившуюся по кустам опасность.
Скорее воображаемую - их игры наверняка перебудили всю округу, и даже самые крупные и несговорчивые предпочли поискать другое место, поспокойнее. Охота и соперничество за территорию - это одно, но связываться с потерявшей во время гона голову парочкой - дураков нет. Вытряхнут ведь из шкуры только так, просто ради доказательства собственных достоинств и подарка "прекрасной даме" - кому оно надо?
Присев на обрыв берега, Буш невольно залюбовался красотой игры лунного света на водной глади. Ночь по-прежнему звучала и пела, жаль только в эту музыку и ароматы приплелись минорные ноты и миндальная горечь проигрыша.
Но это все равно была музыка, и он запел, просто рассказывая свою жизнь, все ее стремления и разочарования. Чуть позже к нему присоединился другой голос, рассказывая о своем сокровенном, а по уху и царапинам на голове прошелся теплый и ласковый язык. Ничего эротического в этой ласке не было, скорее так мать утешает ребенка, зализывая очередную ссадину. Но и это наполняло окружающую ночь тихим счастьем.
- Не расстраивайся, герой, не все дается в жизни легко и с первого раза, - дохнуло в шею горячее дыхание, - ну не догнал... так хоть согрелся!
И уже серьезно:
- Мне понравилось с тобой бегать. Думаю, мы все повторим еще не раз.

[al1618]

Они выглядят как игрушки для дошколят, а вот бегают совсем по взрослому. Просветите пожалуйста на какой это возраст?

Ну, именно этот текст можно читать лет этак с 14-16 Но не уверен что законодательство со мной согласится.
А на самом деле произведение вполне подойдет и взрослым - после 30-40 если хватит соображения дистанцироваться от формы изложения.

Обещанный бонус:

Смотрящего четвертый сон Мишутку разбудила возня под боком. Еще не просыпаясь, он попробовал прижать к себе поудобнее разбушевавшуюся Ёжку, но не тут-то было - сон как рукой сняло, от того, что девочку била крупная дрожь.
- Ёжка, ты чего? Испугалась чего-то? - прижимая ее к себе крепче, взволновано спросил ничего не понимающий подросток. Но в ответ та только отрицательно мотнула головой и, засунув нос в подмышку, втянула воздух через зубы. Крупная дрожь перешла в мелкую. Их теперь вдвоем трусило как на отбойном молотке.
- Да скажи ты, что с тобой?! Отравилась что ли? - испуганно прошептал Мишутка, еще сильнее прижимая к себе тело, по которому побежали волны мышечных сокращений. Его охватывала паника - он не понимал хвататься за аптечку или выходить на связь с орбитой. Но тут тело под руками резко расслабилось, и Ёжка медленно втянула воздух, прижимаясь при этом еще сильнее, но уже не судорожно, а ласково, как бы обволакивая.
- Мишутка-а-а, какой ты хороший. Спа-а-а-асибо-о-о-о... - странно растягивая слова, девочка прижалась к груди и внезапно потянула губами за сосок. От такого перехода тот резко дернулся, но вырваться из цепких лапок не смог и замер в полном ступоре.
- Разве тебе не нравится?! - мурлыкнули рядом, и губы переместились ниже, только теперь второй сосок прихватили остренькие зубки. Не больно, но аж в ушах зазвенело.
- Да что ж такое с тобой! - уже в настоящей панике парнишка попытался шарахнуться в сторону края ложа из веток, там где-то должна была быть аптечка с полевым диагностом. Но вырваться опять не удалась, Ёжка прекратила свои странные действия и виновато всхлипнула, пряча лицо в его подмышке, но держалась крепче клеща-пухоеда.
- Зато будет теперь знать, как за старшими подглядывать. - Раздался от входа в шалаш насмешливый голос Колышка, третьего из их "подростковой" группы.
Вновь прибывший втянул ртом воздух и скорее восхищенно, чем недовольно, буркнув: "Ёжка, ты что творишь? Совсем мозги потеряла? И нас заодно без них оставишь!" - вытащил из поклажи и разбрызгал в воздухе содержимое спецбаллончика для маскировки запахов, после чего бросил его Ёжке.
Девушка только виновато прижала ушки, и попыталась еще больше спрятаться в подмышке начавшего приподниматься защитника.
- Хороший он у тебя - береги его. - Непонятно, но с душой сказал Колышек, и тут же вернулся к своему обычному спокойному тону: - Но все же, о чем ты думала?
- Ну-у-у, - виновато протянула девушка, пряча глаза, - что они "это"... А они, они... - тут самообладание ей изменило, и она поспешила спрятаться за спину Мишутки, охватив его сразу четырьмя лапами.
- Хорошая она у тебя, береги ее, - подмигнул нахал, совершенно обалдевшему от такого поворота Мишутке, - а "Это" в приличном обществе называется "коитус".
И став задумчивым, добавил:
- А вот то, что сотворили наши старшие, намного серьезнее обычного "перепиха". Это называется "брачный танец": так очень и очень давно наши предки чувства проясняли. Я специально реконструкцию одного академика смотрел, все позы один в один, вот только не ожидал, что тут окажутся такие знатоки дописьменных обычаев... Или это духи предков им подсказали?

[Гость_Сочинитель_*]

Ну, что сказать, коллеги. Понравился только отрывок Kukaracha. Остальные извините. Такие книги я бы не купил.

Дина.
Этот отрывок не понравился. Отстранённо. Не цепляет.

Ia-Ia
Текст ничем не примечателен (чей бы он ни был, без разницы, пусть хоть какого-нибудь признанного мэтра). Полно витиеватостей с претензией на некую элитарность. В целом же он скучен.

MARHUZ
В целом нормально. Но слишком много автора.

Aardan
Читать не смог. Написано неинтересно.
Прошу заметить, ничего личного. Исключительно мнение читателя.

Grand
Текст откровенно слабый.

al1618
Читать не смог. Написано неинтересно.
Прошу заметить, ничего личного. Исключительно мнение читателя.

[Гость_Aardan_*]

Aardan
Читать не смог. Написано неинтересно.
Прошу заметить, ничего личного. Исключительно мнение читателя.

Ничем не могу помочь Понятия не имею, что вам интересно.

[al1618]

Читать не смог. Написано неинтересно.
Прошу заметить, ничего личного. Исключительно мнение читателя.

Да не вопрос. Не сто долларов ведь.
Я вон у Вас тоже только "записки" читать смог. Тем более что кусок вырванный из контекста вообще заставить читать себя крайне сложно - если это не "бдышь-бдышь!" "пиу-пиу!"

[Гость_Aardan_*]

Если верить электронному табло, столица Земли Шлараф называлась Швайнбург, и населяли ее на одну треть булочники, на другую — мясники, а на третью — галантерейщики.

- Вот она, социальная база Вождя! - сказал Дурень Ганс (любовь к Родине овладевала им все сильнее, и теперь он время от времени лизал уже подошву сапога). - Если ты завел себе лавочку, толстозадую жену с двумя сорванцами и облюбовал погребок, в котором по вечерам пьешь с приятелями, то будь уверен — кого-нибудь, вроде Холокоса, ты поддержишь как миленький!

Глядя по сторонам, Квонлед не мог с ним не согласиться. Первое, что в Швайнбурге бросалось в глаза — неимоверное количество изображений Вождя. Вождь был везде — на стенах домов, на стендах, рекламных щитах, на урнах и автобусных остановках. Вождь улыбался в усы с витрин магазинов и картин уличных художников, его передавали с больших экранов на высотных зданиях и показывали на крохотных экранчиках, вмурованных в парковочные счетчики. Надо отдать должное художникам, везде Вождь был разным — то гневным, то задумчивым, то веселым, то грустным. Он призывал покупать почтовые марки, грозил смертью внутренним врагам, требовал от своего народа порабощать врагов внешних, убеждал пользоваться отечественными зубными щетками и обстоятельно рассказывал о карах, что постигнут тех, кто без билета ездит в метро.

Он обращался ко всем и от всех требовал повиновения, самоотречения, безоговорочного доверия и жертвенной любви. Уклониться от его взгляда было невозможно.

Не гнушался Холокос и заигрываний с молодежью. Целая стена была заклеена плакатами, на которых он в обществе подростков рисовал граффити на стенах рейхстага, мемориала Памяти Героев и на бетонном заграждении, окружавшем еврейское гетто.

Не менее убедительной была и пропаганда милитаризма. Держа в каждой руке по ребенку, Вождь провозглашал заботу об армии первой и важнейшей из забот.

Соска — будущая граната,
Кубики — будущий автомат,
Каждая девочка — мать солдата,
Каждый мальчик — будущий солдат.

Или так:

Заводы!
Стойко
Держите планку!
Каждую неделю -
По гаубице и танку!

Или так:

Солдат! Жене контакт половой
Подари, вернувшись с передовой!

Немало внимания уделял Вождь грядущим завоеваниям и невзгодам, которые ради великой цели придется перетерпеть тертонской нации.

Например:

Ноет о мире трус пацифист,
Слезятся глаза коровьи.
Занесем пацифиста в расстрельный лист,
Пускай умоется кровью.

Или так:

Жгите театры и книги,
Нынче не время грезить,
Сердце еврейской лиги
Пронзим раскаленным железом!

Или так:

Нас много, и мы голодны,
Нам не хватает страны,
А коль Мирозданье захватим,
То нам и его не хватит!

Или так:

Наполненная утроба
Успехов бежит боевых!
Для фронта — диетическая сдоба,
Для тыла — солома и жмых!

Или так:

Не жальтесь, тертонцы, что в ваших домах
Последние крохи тепла развеются!
На фронте куда свирепей зима,
Вашим теплом наши воины греются.

Или так:

В картонной коробке уснул ребенок,
Гильзу сжимая вместо игрушки.
Тертонец! Нации не до пеленок,
Стране нужны танки, стране нужны пушки!

В сущности, с Вождем в Швайнбурге было связано все, мало-мальски полезное, ценное или съедобное — в этом Квонлед убедился, зайдя в первый попавшийся магазин.

Продавались там батончики со вкусом Вождя, резиновые мячики, чья этикетка гласила «Как Вождь на ощупь!», пятьдесят видов дезодоранта «Запах Вождя», кассеты с Его речами, папиросы «Чистота расы», таблетки от кашля «Кровь и железо», статуи Вождя всех размеров — от маленькой, с мизинец, до ростовой, мармелад «Поцелуй Вождя», иллюстрированные журналы «Смех Вождя» и «Кровь и почва», разноцветные зонтики, каждый с портретом Вождя, яблоки элитного сорта «Вождь», набор галстуков «Выбор Вождя», книжка-раскраска «Вождь принимает парад Освободительной армии, возвращающейся из завоевательного похода», колбаса «Вождь», белый и черный хлеб «Вождь», сардины «Вождьфлот», сыр «Вождь», сахарный песок вразвес «Бункер Вождя», говяжий жир в вакуумной упаковке «Вождь принимает посла Земли Советто», творожные сырки «Вожденок» и «Вождь Сгущенное молоко», наборы специй «Вождиссимо», томатная паста «Вожделение», банки горошка «Вождь в кино», открытки «Вождь и времена года» и «Настроения Вождя», ассорти мороженного «Каждому свое» и «Труд освобождает», кукольные наборы «Белокурая бестия», «Сверхчеловек», «Вождь», «Дом Вождя», «Машины Вождя», «Женщины Вождя», «Соратники Вождя», «Куколки Вождя», «ЛЕГО Вождь», «Вождь-инвалид», напалечные куклы «Вождь», наборы для аппликация «Вождь и народ», «Вождь и соратники», «Вождь против динозавров», «Вождь и чистокровные тертонцы», драже «Гений Вождя», сахарная пудра «Блеск Империи», сливочное масло «Жизненное пространство», маложирный творог «Умиротворение агрессора», говяжьи сардельки «Штурмовик», колбасный фарш «Монумент», тарелки, украшенные монограммой Вождя, карнавальные маски Вождя и соратников, двести двадцать восемь изданий популярной книги Вождя «Моя изба», посвященной особенностям деревообработки в условиях крайнего севера, маргарин «Альберих», компот из сухофруктов «Валькирия», восемь тысяч глянцевых брошюр Анны Нербе «Великая тайна клопов», колготки «Нибелунг», свиная вырезка «Брунгильда», пиво «Тертонское», «Боевое», «Кровавое», «Железное», «Почвенное», пирожки с чечевицей «Буря и натиск», растворители «Гайст» и «Абсолют», ершики для унитазов «Чистый разум», тормозная жидкость «Сверхчеловек» и, наконец, баночный хрен «Панцеркампф» со скидкой пять процентов, судя по всему — просроченный.

Гм, - сказал Квонлед. - Я, пожалуй, куплю что-нибудь шутки ради.

[Гость_Сочинитель_*]

Понятия не имею, что вам интересно.

Самому сейчас непросто ответить, что мне интересно читать. Это возрастное, наверное, когда начинаешь задаваться вопросом - а зачем?
Это вопрос имеет место быть практически во всём, за исключением здоровья, благополучия и душевного равновесия.

Я вон у Вас тоже только "записки" читать смог.

Уже неплохо.
А фотки как?

[Гость_Aardan_*]

Самому сейчас непросто ответить, что мне интересно читать. Это возрастное, наверное, когда начинаешь задаваться вопросом - а зачем?
Это вопрос имеет место быть практически во всём, за исключением здоровья, благополучия и душевного равновесия.

Честный ответ - это хорошо. Вам за пятьдесят, я правильно понимаю? У меня среди знакомых такого возраста очень мало людей, которые вообще что либо читают. Все больше любители рыбалки, сада, огорода. Курьер с работы, которому намедни стукнуло пятьдесят четыре, читает в метро Буревых и Князевых и обожает греблю

[Гость_Сочинитель_*]

Продавались там

Полагаете, этот перечень будет интересен читателям?

Вам за пятьдесят, я правильно понимаю?

47

[Гость_Aardan_*]

Полагаете, этот перечень будет интересен читателям?

Если так подумать, читателю вообще ничего не интересно. Список интересен, он меня забавляет, его было занятно писать. Что думает читатель - я, скажу честно, знать не знаю. Во время оно я спокойно осиливал великие перечисления Рабле, а были они по три страницы. Все зависит от терпения и восприимчивости к показанному.

47

Я вдвое моложе: поживу - быть может, стану выбирать чтение еще осмотрительнее.

[al1618]

ершики для унитазов «Чистый разум», тормозная жидкость «Сверхчеловек»

Серьезными вещами шутим. Честно говоря отрывок вызвал давно не испытанное чувство - гадливости.

[Гость_Aardan_*]

Серьезными вещами шутим. Честно говоря отрывок вызвал давно не испытанное чувство - гадливости.

О, Господи, речь идет об абсурдном тоталитарном государстве, где в подземельях допрашивают камни и от неба добиваются признания вины!

Еще бы оно не вызывало гадливости!

Я и старался сделать это жалким, смешным, но притязающим на серьезность прямо космическую.

Это вроде деконструкции - то, что ужасно, преподносится пошлым и глупым. Это ведь чистый идиотизм - ершики "Чистый разум" - как, впрочем, и какая-нибудь "Путинка" - но вот, поди ж ты, кому-то пришло такое в голову. Ершики "Чистый разум" - это столь же логично, как "Jedem Das Seine" над воротами Бухенвальда: так же гнусно и идиотски серьезно.

То есть, грубо говоря, все эти валькирии, Кримхильды, Брунгильды, Зигфриды, Абсолюты и чистые разумы, попадая в рамки тоталитарного дискурса, обессмысливаются и превращаются в дерьмо, годное только на то, чтобы украшать упаковки со жратвой и, так сказать, товарами народного потребления.

[al1618]

Еще бы оно не вызывало гадливости!

ну значит - добились того чего хотели.
Но вот шутите даже не с огнем.
А с памятью.

[Гость_Aardan_*]

ну значит - добились того чего хотели.
Но вот шутите даже не с огнем.
А с памятью.

Я не шучу. Это злая насмешка, а не веселая шутка. Это презрительный смех, а не веселый.

Мне еще вспоминается довольно гнусная шутка за авторством американцев во Вьетнамской войне: создавая лагеря для беженцев, по сути, концентрационные, они очень любили вешать на входе вывески вроде "Welcome to freedom". А кое-кто, раздавая детям конфеты, был уверен, что распространяет демократию, а не кариес.

[Гость_Сочинитель_*]

А с памятью.

Почему сразу Коба? Этом может быть и прообраз какого-нибудь ближневосточного лидера. Или Великого Кормчего. Или северокорейских "кимов". Да мало ли.

[Граф]

Честно говоря отрывок вызвал давно не испытанное чувство - гадливости.

Читать не смог. Написано неинтересно.

Ну, вот и мнения форумчан (не мои, заметьте) о нетленках Аардана.
Что и требовалось доказать.
И этот человек рассуждает о литературе?
В дворники его, в сантехники, сортиры чистить!
(Это шутка, если чо).

[Гость_Aardan_*]

Почему сразу Коба? Этом может быть и прообраз какого-нибудь ближневосточного лидера. Или Великого Кормчего. Или северокорейских "кимов". Да мало ли.

Это собирательный образ - здесь и Сталин, и Гитлер, и какой-нибудь восточный товарищ. Мне не нравятся все они. Я - небольшой человек, а жернова всех этих империй на том и построены, что перемалывают небольших людей.

Ну, вот и мнения форумчан (не мои, заметьте) о нетленках Аардана.
Что и требовалось доказать.

И пришел бука (Стивен Кинг). И сказал свое букино слово. И не было в этом слове ничего конкретного и по делу. И было это слово услышано, принято к сведению и позабыто в тот же миг. Аминь.

Идем дальше.

Вообще, для всех этих ВЕЛИКИХ ИМПЕРСКИХ РЕЖИМОВ свойственно проникновение державности практически во все сферы жизни - что я и пытался отразить. То есть для этих товарищей - и хрен не хрен, а "Панцеркампф", и вырезка - не иначе как "Брунгильда". Все связано с Вождем, нацией, расой, квасным патриотизмом - даже если это доходит до абсурда.

[Нежданчик]

Как-то секс эротику вниманием обошли.
В первую очередь жду оценки от милых дам.
Сцена большая так что сначала завязка:

Смешение стилей не идет на пользу тексту, особенно "эротическому", зато способствует появлению канцеляризмов, что тоже не идет на пользу тексту. Другими словами - сцена не цепляет.

ПО тексту:

Что может быть прекрасней ночи, звенящей от лунного света? Только светящиеся теплым светом глаза будящей тебя женщины.

Масло масленое маслянистое.

Пришлось вскакивать и нестись следом, пытаясь нагнать упущенные на растерянность мгновения.

Выделенное жирным лишнее. Не нужно читателю разжевывать очевидное. Сначала силуэт исчез, после этого гг вскочил и бросился следом. Понято же, что им движет желание догнать. Не менее понятно, что раз вскочил после исчезновения силуэта, да еще будучи разбуженным, какое-то время ушло на осознание происходящего.
Излишняя детализация тормозит динамику, рассеивает внимание и лишает читателя возможно хоть до чего-то додуматься самостоятельно.

Мелькающий далеко впереди и струящийся между лунных струн-лучей силуэт явственно говорил, что "догоняй" - не пустая формальность, и отставших никто дожидаться не будет. Если не поторопится, так и отправится бегать без него.

Мелькать и струиться одновременно не то что сложно, скорее невозможно. Лучше выбрать что-то одно.
"Струн-лучей" - в принципе образ что струны, что луча одинаков. Ради чего он удваивается? Красявость ради красявости?
"явственно" - лишнее. Могло быть что силуэт НЕ явственно говорил догоняй? особенно после предложения побегать?

"не пустая формальность, и отставших никто дожидаться не будет" - вообще не в тему. И формулировка неудачная. Особенно выбивается слово "формальность" - это скорее относится к лексике делового общения. И опять ненужное разжевывание - девушка решила "поиграть" в догонялки. Естественно, что это подразумевает "поймай меня, если сможешь".

"Если не поторопится, так и отправится бегать без него."
1. кто не поториТСя? силуэт? или все-таки не поторопиТЬСя?
2. Девушка и так уже ОТПРАВИЛАСЬ бегать без него. Она его не ждала, какбы. Может "продолжит/будет?" С другой стороны,зачем ей просто бегать? Может логичнее построить фразу: "если не поторопиться, убежит"? Хотя, на мой взгляд и это предложение не так чтоб удачное.

Напрягая силы, Бушмейстер рванул следом.

выделенное- канцелярит. И лишнее.

Запах убегающей женщины не просто пьянил - бил в голову полупудовым молотом на каждом скачке, заставляя кровь стучаться даже в пятках и возбуждая массу фантазий.

зачем вам здесь потребовался ассонанс? В прозе, конечно, не так, как в поэзии, но все же тоже имеем значение звукопись. А здесь это ууу играет во вред восприятию текста.
В целом фраза сама по себе комичная. Вы хотели сказать, что масса фантазий возбуждалась в пятках? если нет, то лучше перефразировать.

Вот только для их реализаций надо было сначала хотя бы догнать, а с этим наметились явные проблемы.

Во-первых канцелярит торчит из всех щелей. "реализация", "явные проблемы" - не худ. текст, а план для предприятия по оптимизации работы.
Во-вторых, на кой черт это "хотя бы"? особенно после "сначала". опять масло масленое.

И с каждой следующей секундой становилось тем более не до фантазий - воздух начал проникать в не раз простреленные легкие с явно слышимым хрипом, а язык наоборот стремился вывалиться наружу, в попытке охладить перегревающееся тело.

1. не многовато "явно" на квадратный сантиметр текста? У всех есть свои любимый словечки, без которых "ну ни как". Вот их как раз и лучше бы отлавливать и сокращать до минимума.
2. "следующей" - лишнее.
3. "Тем более не до фантазий"- до этого его фантазии в пятках гнали, зачем тогда продолжает бежать сейчас, если стало не до фантазий? из принципа?
4. " воздух начал проникать" - а до этого воздух не проникал в легкие? или у гг были еще Не простреленные легкие и ранее воздух циркулировал там?
5. Мало, кто не знает для чего собаки высовывают язык, зачем нужен краткий курс анатомии в эротическом отрывке? Охладить не только тело гг, но и фантазии читателя?

Но хуже всего было с ногами, хотя на боль в недавно порванных перепонках ног он не обращал внимания с самого начала. Ничего там серьезного, все хорошо срослось и не разойдется от нагрузок. Но следом мучительно заныли сухожилия, посеченные десяток лет назад осколками мины. Затем, вслед за ногами, напомнили о себе все остальные мышцы. Волны напряжения гуляли по телу, отдаваясь болью там, где когда-то шкуру рвал металл или когти.

1. Повторы. Это в принципе относится ко всему тексту.
2. Ничего страшного, но при этом хуже всего? Сначала пугаете, потом успокаиваете? Но в целом путаете.
3. Логика повествования где? На боль в ногах не обращал с самого начала, НО после какого-то времени пробежек у гг начались проблемы с легкими, вывалился язык, отстали желания, вспомнилось о ногах, с которыми не так чтоб страшно, но при этом хуже всего и следом заныли сухожилия. После чего в итоге то они заныли? с ногами была беда с самого начала, значит после языка? А мышцы, когда тогда о себе напомнили, если опять же ноги с самого начала болели? Кста, сухожилия если что не только в ногах.

Опустившись "на пятки", то есть - встав на четыре конечности, пошёл длинными прыжками.

предполагаю, что опуститься "на пятки" - это терминология вашего мира, означающая в нашем "встать на четвереньки". Поэтому не придираюсь. Но если нет, то это неодно и тоже.

" то есть - встав на четыре конечности" - канцелярит.

Ну собственно в том же духе и весь текст.

В целом впечатление о тексте.
По мне так воплощение убило атмосферу. Ну не вызывает шквал эмоций текст написанный полухудожественным, полуделовым, полунаучным языком. Такое смешение скорее поставит крест на задумке.

[Гость_Aardan_*]

Тут еще фишка в том, что подается все это под соусом серьезности; главный же герой попытается разрушить всю эту ахинею смехом.

[Гость_Aardan_*]

Еще немножко:

Утром оставшихся заключенных построили на плацу, и комендант объявил, что в неизреченной милости своей Вождь Холокос дарует им прощение и отправляет прямиком на фронта Вселенной, под пули и снаряды бесчисленных врагов Земли Шлараф.

- Наши победы до того многочисленны, - надрывался он с импровизированной трибуны, - что нам постоянно, каждый день и каждый час, нужны новые люди! Родина снова зовет вас на бой, друзья! Товарищи ваши уже исполнили свой долг, превратившись в нежнейшее мыло, которым тертонские женщины будут мыть интимные места своих тел — последуйте же их доблестному примеру, принесите себя в жертву на алтарь великой нации, а равно и общечеловеческого счастья!

После этой прекрасной, вдохновляющей на подвиги речи заключенных загнали в помывочную, обработали средством от насекомых, от которого насекомых стало только больше, накормили протухшей картошкой и выдали каждому мундир без пуговиц, винтовку без патронов и ранец, полный битых кирпичей. Главная задача бойцов, очевидно, состояла в том, чтобы не возмущаться подобным положением дел, ибо всех недовольных — а таковых нашлось немало — уводили куда-то за бараки, откуда они уже не возвращались.

Наконец, ворота лагеря открылись, и десятый батальон Немеркнущей Славы Вождя двинулся маршем на соседнюю Землю, которая располагалась примерно в пятистах световых годах от Земли Шлараф. Подобно настоящим героям, преодолевающим и пургу и зной, идти бойцам предстояло пешком, ибо единственный грузовик, согласно эдикту «О достойном упокоении доблестных воинов», был доверху забит сосновыми досками, предназначенными для гробов.

Солдаты шли колонной, рядами по десять человек, и в голове колонны, в пятом ее ряду шли Квонлед и Дурень Ганс. Едва бывшим заключенным раздали форму, Фотурианец заметил, что индивидуальные их черты постепенно смазываются, и лица всех солдат становятся похожи. Произошло это и с ними — Квонлед утратил свою вечную усмешку, Ганс потерял нос с горбинкой, а взамен оба получили голубые глаза и волевые подбородки, такие же, как и у остальных.

- Вот мы и побратались, - заметил бывший Зигфрид. - Осталось только лечь в общую могилу. Эй, Квон, на кого ты смотришь? Мы все одинаковые!

- Какая разница? - спросил Квонлед. - Это даже неплохо. Если мы — одно и то же, то на вопрос, который я хочу задать, мне ответит любой. Эй, ты! - толкнул он в плечо соседа по ряду. - Как получается так, что тебя пинают, калечат, убивают, обращаются с тобой как с куклой, а ты все равно с восторгом припадаешь к нагуталиненному сапогу?

- Хочешь знать, почему я служу Вождю? - ответил первый солдат. - Все очень просто. Посмотрите на меня, друзья, приглядитесь ко мне повнимательнее. Я ведь, в сущности, никто. Талантов у меня нет, внешность невыразительная, не силен, не слаб, не зол, но и не добр, в общем, средненький, помру — и не заметят. Можно, конечно, попробовать стать Кем-то, но где гарантии, что получится? А в общем строю Кем-то быть не надо, достаточно просто кричать погромче, что любишь Вождя и всем доволен, хоть сейчас готов в бой. Вот и все, друзья, вот и все.

- Я тоже могу вставить словечко, - вмешался в разговор второй солдат. - Дело в том, что я очень доверчивый человек, я верю всему, что говорят. Если я слышу: кругом враги, они угрожают нашей Родине, я начинаю искать врагов. Если по телевизору сказали, что Вождь — это спасение нации, значит, так оно и есть. Почему я не думаю своей головой? Ну, знаете — если слишком много рассуждать, то можно до такого додуматься, что и жить не захочешь. Думать вообще — опасное дело. А вот маршировать — хорошо, лозунги кричать — хорошо, убивать — тоже хорошо, особенно, если есть кого. Вождь, он чем хорош — тем, что всегда придумывает, кого следует убивать. Убили цыган — принялись за евреев, убьем евреев — возьмемся за армян. Потом еще кто-нибудь подвернется, на наш-то век хватит.

- А будущее? - спросил Квонлед. - Кого будут убивать ваши дети?

- Друг друга, наверное, - пожал плечами Второй солдат. - Или выдумают каких-нибудь роботов. Я этого в любом случае не увижу. Отлюблю за жизнь двести женщин, изношу пять комплектов формы, съем пять тысяч котлет — и в землю, на покой. Я вечно жить не хочу.

- В своих рассуждениях вы упускаете очень важный момент, - сказал Третий солдат, в котором Квонлед все же узнал профессора Клугкопфа. - Вождь — это не просто глава государства, мы любим в нем не одну только сияющую личность. Вождь — это прежде всего идея, а любая идея — это осколок царства бессмертия. Идея Вождя — это образ всесильного и всемогущего отца, который никогда нас не оставит, всегда будет с нами, сильный, теплый и светлый. Вождь — это воплощение на земле чего-то высшего, к чему мы все стремимся, так или иначе. Как же ему можно тогда не служить? Наша любовь к Вождю - стремление прикоснуться к вечному, порожденное нашей слабостью и бренностью, это потребность обожать то, что бесконечно значительнее на...

Он не договорил — поперхнулся вдруг, и изо рта у него полезла бурая жижа.

- Гнилая картошка просится назад, - проговорил профессор хриплым голосом. - Но я буду тверд в своей любви, я не сда... - и последовал еще один приступ рвоты. Блевотина стекала по форме, падала комками в дорожную пыль, и солдаты месили ее сапогами в бесконечном, душном и жарком марше на восток.

Хочу напомнить: интересен именно разбор стилистики текста - что хорошо, что плохо, что усилить, что ослабить. Замечания по содержанию в конкретном случае второстепенны.

[Гость_Сочинитель_*]

Ну собственно в том же духе и весь текст.

Мощный разбор. У меня так редко получается.

[Гость_Aardan_*]

А, забыл. Если кто читает, обратите внимание на имя Земли - Шлараф. Это от "Шлараффия" - такая воображаемая страна из немецкого фольклора: там все живут счастливо, а печеные голуби сами залетают в рот.

[Гость_Сочинитель_*]

Как-то не вяжется перелёт на пятьдесят световых лет с устаревшими морально нагуталиненными сапогами, досками для гробов, винтовками, ранцами, формой без пуговиц.
Да ещё цыгане с евреями...
Если вы хотите под видом этого стёба рассказать миру о чём-то таком, чего он по глупости своей не знает, а вы пытаетесь открыть ему глаза, - то это пустая трата сил.
Все всё понимают. Но есть Правила Игры.

[Гость_Aardan_*]

Тут дело происходит в некоей условной реальности, скажем так - иносказательной, эклектичной, нереалистичной, гротескно-сгущенной. И никаких глаз я, разумеется, не открываю. Конкретно в этой истории мне важно противостояние вот этой вот звериной серьезности и моего "смехового" героя, которого она в конце концов все же раздавит. Это все.

А Правила Игры мне не нравятся, что поделать.

Собственно, эти отрывки - из большого обзорного рассказа. Как я уже говорил в другой теме, эти рассказы лишь демонстрируют поведение героев в той или иной ситуации. В данном случае я смоделировал такой вот тоталитарный идиотический абсурд.

Но это все относится к идее, я же прошу прокомментировать стиль и его недостатки.

[Нежданчик]

Мощный разбор. У меня так редко получается.

На сам деле редко имеет смысл делать разбор. Разве что от "нечего заняться".

[Гость_Сочинитель_*]

На сам деле редко имеет смысл делать разбор.

Согласен. Потому как практически никто не следует советам - каждый сам себе писатель в кубе.

[Гость_Aardan_*]

Пока сидел, пришло письмо, что в понедельник будет более или менее известно - печатают роман или нет.

Посмотрим.

Ужасно долго мусолят: какие-то серии, фанаберии - с другой стороны, это бизнес, и ничего с этим не поделаешь. Автор, который вылезает с книгой раз в три года, банально невыгоден. Все это как-то скучно, глупо и уродливо. Я в литературе привык к блеску, роскоши, а тут - на тебе.

И как-то всех жалко, на самом деле, и себя - тоже

[Нежданчик]

Согласен. Потому как практически никто не следует советам - каждый сам себе писатель в кубе.

да-да)))
Просят оценить, а потом карму отзывчивым людям портят проклятиями

[Гость_Aardan_*]

да-да)))
Просят оценить, а потом карму отзывчивым людям портят проклятиями

Не помню, чтобы я кому-то портил карму (если речь обо мне ), напротив, тем, кто делал отзыв, я отвечал корректно и вежливо.

[Нежданчик]

Не помню, чтобы я кому-то портил карму (если речь обо мне ), напротив, тем, кто делал отзыв, я отвечал корректно и вежливо.

Я о своем многострадальном опыте в целом. Вам, насколько помню я разборов не делала. Если только на других форумах вы были зарегены иначе.

[al1618]

Нежданчик
Спасибо за разбор, вот честно мне понравилось.
Местами вы очень правы, местами... не то чтобы придираетесь, а явно пытаетесь научить выражать свои мысли - одна беда, по отрывку все же сложно понять именно это - какие мысли автор пытался донести.

Но я все равно ценю.

Смешение стилей не идет на пользу тексту, особенно "эротическому"

Это вообще-то шутка была (про секс/эротику) как бы желания вызвать у читателя возбуждения или грезы (что собственно и есть признак порно/эротической литературы) не ставилось

Что до "смешения" вы гениально угадали, жаль что не развили эту догадку но это я уж слишком многого хочу для отрывка.
Еще раз - спасибо.

З.ы. Чтобы тень на плетень не наводить - смесь стилей не случайно. ГГ - кадровый военный и... думаю Вы поняли.
И откуда канцелярит, и откуда излишние красивости, и откуда спокойное внимание к деталям и мелочам превращающие любое действие в показ при замедленной съемке.

з.з.ы Собственно именно этим плохи "отрывки" - предыстория сильно влияет на восприятие. Вот ляпнул я "эротика" и все сходу ждут бурю чувств и хм... лучше промолчу.

[Гость_Aardan_*]

Если только на других форумах вы были зарегены иначе.

Слава тебе, Господи, нет - только еще на ЭФ, и только с постом и с молитвой.

[Нежданчик]

Нежданчик
Спасибо за разбор, вот честно мне понравилось.

Люблю, когда меня хвалят. Вот и вы мне уже нравитесь.

al1618, если, мое мнение интересно, то в том контексте, что вы расшифровали смешение стиля имеет место быть в мыслях и прямой речи Гг, но ни как в описании происходящего=авторской речи. Даже с учетом повествования от первого лица, весь текст написанный в подобной манере, будет слишком тяжелым для восприятия.

[Гость_Aardan_*]

Выложу-ка я кусочек из того романа, решения по которому жду в понедельник.

Это литературная игра, предисловие.

От переводчика

В конгарском языке нет суффиксов и окончаний, а словообразующих корней всего шестьдесят. Вместе с тем, это сложный язык, и роман, написанный на нем - событие редкое и необычайное. Тем ответственнее работа переводчика, ведь конгарская литература молода, и в обращении с ней пока что потребна особая деликатность. Еще не забыта история Конкаса из Дзиру с его романом "Дебри падишаха", который в один голос освистали все известные критики: Тромсен - за претенциозность, Борг - за легкомысленность, де ла Тур - за сентиментальность, и мадам Циперович - за блеклость языка. Что оставалось молодому автору после таких отзывов, кроме как вернуться к чистке плевательниц в аэропорту и забыть о высокой литературе?

Итак, этот роман - на конгарском. Камнем преткновения для переводчика в этом языке является принципиальная невозможность отличить серьезное от смешного. О чем бы ни повествовал конгар, он делает это неспешно и обстоятельно, равное внимание уделяя опорожнению кишечника и извечным вопросам бытия. Радость, печаль, отчаяние, гнев, скука - все это в его изложении как бы обезличивается, теряет свой индивидуальный тембр. Обогащается ли оно чем-то взамен? И да, и нет.

Есть в конгарском языке слово "дунейрос", которое можно перевести как «взгляд, устремленный в чужую землю». Как известно, конгары признают лишь один мир – тот самый, что дан им в ощущениях, а любые проповеди о Царстве Божьем пропускают мимо ушей, объясняя назойливость миссионеров в одних случаях несварением желудка, в других – застарелой ушной болезнью.

Но природа разумных существ такова, что даже самый закоренелый скептик нет-нет, да задумается: неужели то, что я вижу – это и есть все, что было и что будет? В этот-то миг и рождается «дунейрос» - смутное, едва ощутимое чувство, что где-то – неизвестно где – есть другой мир. Для нас, землян, это момент зарождения веры, но для конгаров чувство остается чувством, не перерастая во что-то большее. То мутное стекло, сквозь которое все мы видим мир, у них не исчезает даже со смертью. В другую, высшую реальность конгарам дороги нет.

И все же, хотя подлинный мир недостижим, стремление прикоснуться к нему хоть на мгновение остается. Именно этим неосознанным желанием и проникнут конгарский язык: неуклюжий, уродливый, косноязычный – прежде всего он пытается выразить некую посюстороннюю правду, вырваться из реальности, донельзя жестокой и лживой.

Оправдывает ли это стремление к истине отсутствие того, что мы называем литературным стилем – покажет будущее конгарской литературы. Могу лишь добавить, что в этом переводе "Изобретателя смысла" я сделала все возможное, чтобы передать структуру конгарской речи и вместе с тем не дать читателям совершить ту же ошибку, что совершил в свое время крупнейший исследователь конгарской культуры профессор Кинесс, который вопль "Я снесу тебе башку!" воспринял как шутку, а к предложению отведать семян дерева хои-хои отнесся всерьез.

Екатерина Маланюк,
кандидат филологических наук,
доцент кафедры ново- и староконгарских языков
Всеобщего университета Арка.

Предисловие автора

Предлагая Вашему вниманию юбилейное 15-е издание моего романа, я рад сообщить, что стараниями наборщиков и корректоров в нем почти полностью отсутствуют ПСОУТ и ШЕШЕЛОС. Да-да, я не преувеличиваю: времена, когда ШЕШЕЛОС составлял до 90% от общего объема книги, остались позади, и если когда-либо при чтении Вы испытывали дискомфорт от присутствия ПСОУТА, отныне можете забыть о нем раз и навсегда.

Уменьшилось в книге и число опечаток – с характерного для предыдущих 14-ти изданий «фантастического» оно сократилось до «почти неизбежного», а это, как показывает практика, наиболее оптимальная цифра. Впрочем, если Вы обнаружите что-то, что мы при всей нашей внимательности упустили, просим сообщить об этом по адресу Новая Троя, улица Диомеда, д. 5.

Увы, не все новости, которые я хотел бы Вам сообщить, радуют сердце и душу, подобно вышеизложенным. По требованию суда я вынужден был полностью изъять из текста снискавшего у читателей горячую любовь Авессалома Джонса-старшего. Это решение далось мне нелегко, но все сцены с ним, Мирандой Брукс и малышом Билли в этом издании вырезаны и заменены другими, прямо противоположными по содержанию и с совершенно иными персонажами. Мучивший поклонников вопрос, решить который мое издательство требовало в продолжении романа, а именно, суждено ли Миранде и Авессалому обрести счастье в бревенчатом домике на берегу озера Брум, я с этого момента безвозвратно отдаю на откуп читательской фантазии.

Дабы хоть немного смягчить боль от этой утраты, я счел нужным включить в данное издание не публиковавшиеся ранее отзывы на мой роман и аннотации к нему, взятые из периодических изданий, посвященных тразилланской литературе, а также сочинение ученицы 11 класса гимназии Новой Трои Владилены Скочебруй о Гиркасе, Конкасе и перфекте.

Искренне Ваш, Ю. П.
Новая Троя, 11 чуда 263 года
После Крушения Ковчега.

Окончилась война с Землей, началась новая жизнь, но капитан Авессалом Джонс-старший не находит в ней места. Днем он пытается влиться в свое прежнее окружение – пестрое общество художников, литераторов и роковых женщин, ночью же его терзают ужасы войны, боль и смерть товарищей.

Удастся ли капитану вернуть утраченную любовь и обрести свое предназначение в послевоенном мире, где само человеческое существование ненадежно и зыбко? Читайте этот блистательный и остроумный роман о «потерянном поколении»!
Сладкая горечь цинизма, яд правды и пряный вкус свободы – на этих страницах вы найдете все, и даже больше!

Аннотация к первому изданию «Изобретателя смысла».

<…>Гнусная спекуляция на книгах, написанных кровью человеческого сердца! Омерзительная подделка из тех, что, к сожалению, способны - пусть лишь на короткое время – похитить часть читателей у оригинала. <…>

Из коллективного обращения членов
Союза Писателей Новой Трои
к вице-губернатору Тразиллана
Шарлю дю Лаку.

Отличный пример того, что посредственного графомана не сделает писателем даже вовремя прочитанный учебник по стилистике языка.

Гирвей из Румбы, «Конгарский сплетник».

Не для людей, не про людей. Зачем?

Аминадав Горбатый,
редактор литературного еженедельника
«Кастальский ключ».

«Будь я проклят, если понимаю, что в современной литературе хорошо, а что плохо, но мне сказали, что в этой книжке нет ни ШЕШЕЛОСА, ни ПСОУТА-так какого черта вам еще надо? Взбитых сливок?!»

Бусти Роуч, бас-гитарист группы «Кровотечение».

[Нежданчик]

Слава тебе, Господи, нет - только еще на ЭФ, и только с постом и с молитвой.

А нет, на ЭФ все больше меня критиковали за стишки. Хороший форум, мне понравился.

[al1618]

то в том контексте, что вы расшифровали смешение стиля имеет место быть в мыслях и прямой речи Гг, но ни как в описании происходящего=авторской речи.

А вот это - как раз и есть основная беда автора.
Так сказать коренной изьян - неспособность держать дистанцию/отстранение между собой и героем.
И вы совершенно правы - чтиво получается далеким от "легкого".
Впрочем, до этого места доберутся уже только "упорные" товарищи. И настроенные по фазе или в противофазе с автором.

И что с этим делом делать... как писал выше "не сто долларов" нравится всем и вся неполучится. И уж точно это не выйдет если пытаешься сказать вещи которые точно не понравятся.
Никому.

[Нежданчик]

А вот это - как раз и есть основная беда автора.

al1618
Упорство и труд...
Было б желание и все получится. В любом случае, мое мнение лучше косячить, экспериментируя, чем тупо в мильонный раз переписывать шаблонные фразы по шаблонным сюжетам с шаблонными героями.
Для начала попробуйте критично сами оценить свой текст и убрать из него двусмысленности и откровенные нелепости. Это уже само по себе облегчить восприятие. А дальше правка, правка и еще раз правка, пока от текста не затошнит)
ЗЫ: поэтому я не пишу прозу - меня выбешивает процесс редактирования
Но морально я с вами)

[Рыжая]

*** Для Дины.

Я прочитала, в целом - понравилось) Отрывок из сюжетно-образцового фэнтези)
На мой взгляд:
Плюсы: хорошо передана атмосфера, отрывок оч динамичный. Размышления героя, эмоции, скорбь по погибшей лошади - все замечательно.
Картинка сложилась, герою хочется сопереживать)
Минусы: повторы слов. Некоторая сухость повествования(лично я как-то не особо поняла, как он победил).

Что бросилось в глаза сильнее всего:
- мягкие толстые ступни - это у тех-то, кто, похоже, всегда ходит босиком? Не, давно бы все загрубело) Ваще, я пыталась представить -
у кого могут быть мягкие толстые ступни. Воображение услужливо подсовывает образ новорожденного слоненка)
- Меч из ножен бесшумно не достается, ибо он в них достаточно плотно всегда сидит. Проверяла лично много раз) Многие авторы в
таких случаях пишут про "зловещий шорох", и так оно и есть)
- Удары по плоти никогда не бывают беззвучными.
- допускаю, что эльф отлично видит в темноте. Просто я бы это где-то в тексте заранее подчеркнула
- жареное мясо на опасном ночлеге? уверенность в себе или упущение?
- "их уши туги" - есть слово "тугоухость", "туг на ухо". Ваш вариант, понятно, с этим же смыслом, но звучит как-то...)
- конь дико ржет, камень перекатывается и стучит о скалу а человек все не просыпается?

А в целом - захватывает) Я бы стала читать такой роман полностью) И думаю - оч даже пригоден для издания.
"Альфа книга" - как раз Ваш формат)

[Гость_Monk_*]

Выложу-ка и я отрывок из нового романа.

"- Сегодня мы выиграем.
- В прошлый раз ты тоже это говорил, Молот.
Два человека стояли на краю площадки, к которой вела наспех расчищенная от снега узкая тропка. И по ней к полю спешили первые зрители. Селение располагалось рядом: десяток присыпанных снегом бараков с торчащими наружу закопченными трубами, натоптанные дорожки и традиционное било на перекладине, в которое без устали колотил какой-то придурок:
- Игра! Игра! Начинается игра!
Вокруг снег, грязно-желтый от нечистот. И серое небо, лишь час назад изволившее передохнуть и не сыпать на головы ледяную крошку.
Первый из двух был высок, плотная зимняя одежда делала его мощную фигуру еще внушительнее. Накинутый на плечи грубый шарф закрывал нижнюю часть лица, оставляя взгляду широкие скулы и крупный, неоднократно перебитый нос.
Второй едва доставал ему до плеча, был стар и сед, морщины бороздили покрытые шрамами щеки, образуя жуткий для чужого глаза узор. От правого уха осталась едва ли половина. Но в поступи старика не чувствовалось старческой немощи, двигался он уверенно и твердо.
- Огород, а не поле, - презрительно сказал старик.
- Зато снег не утоптан - ноги не будут скользить, - ответил гигант.
- Конечно, это нам поможет, Молот, - с сарказмом сказал его спутник.
Тот, кого назвали Молотом, не ответил, прошелся по краю площадки, принюхиваясь к ветру. Его ясные голубые глаза, казалось, впитали в себя частичку неба, которого люди не видели так давно, что стали о нем забывать.
- Не выиграем - ляжем спать голодными.
- Не думай о еде, думай о победе, - немедленно отозвался Молот.
Молот обошел площадку по периметру, отмечая ямы и кочки. На поле не вступал - плохая примета.
- Значит, ты уверен? - повторил следовавший за ним старик.
- Я всегда уверен.
- Но не всегда оказываешься прав.
- Заглохни, или суну мордой в сугроб.
Молот отвернулся от поля и махнул рукой:
- Идите сюда!
От крайнего дома отделились четыре фигуры.
- Как поле, Молот? – спросил длинный, худосочный парень с вытянутым скуластым лицом, с заплетенной в косичку бородкой.
- Другого нет.
- Лучше упасть в снег, чем на камни, - усмехнулся второй, крепкий, ширококостный мужчина с темным широким лицом. Его волосы немного вились, но были жирны и засалены до того, что свисали с головы, как сосульки. Губы обветрены и в шрамах, взгляд серых глаз нахален и хитер. – Да, Красный Пес?
Тот, к кому он обращался, уже прыгал на краю площадки, разминая ноги и руки. Он был поджар и легок, а рыжие, кирпичного цвета волосы ярким пятном выделялись в уныло-сером пейзаже.
- Хватит болтать, Краб, - проронил Молот. – Одеваемся.
Последней из шести была женщина. Рослая, ростом уступая лишь Молоту, плотная и широкая, она и без экипировки смотрелась внушительно. Темное широкое лицо и мощная шея, черные волосы косичками рассыпались по плечам, тяжелый подбородок с толстыми, неоднократно отбитыми, губами и криво сросшийся нос дополняли совсем не женственный облик.
Старый подал мешок, и Молот высыпал на снег содержимое: кожаные, набитые тряпками, наплечники, щитки на голени, защиту для коленей и рук.
Зрители прибывали, редкой цепочкой опоясывая место игры. Переговаривались, смеялись.
- Эй, чужаки, сейчас вам накостыляют!
- Валите отсюда, заморыши!
- А-ха-ха! Старикан-центровой!
- Смотрите: у них баба играет! Эй, красотка, я бы с тобой поиграл!
- Нет, с такой пусть медведи играют...
- Будете нам выгребную яму чистить!
Молот деловито привязывал щитки, не обращая внимания на крики. Это игра. А это зрители. Сначала все такие. А потом... Потом все зависит от того, как сыграешь.
«Надо побеждать, - играя желваками, думал он. - В прошлый раз проиграли. Все пошло не так. Чтобы выжить, пришлось наниматься на работу. За вонючую похлебку и насмешки... Надо побеждать!»
Он разогнулся, оглядывая команду. Мамочка угрюмо скалится на зрителей, того и гляди, укусит кого-нибудь. Злится. Это хорошо. Краб поводит плечами, Рыба подпрыгивает, разминая худосочные икры. Красный Пес сосредоточен, как всегда. Кажется: думает о чем-то и ничего не слышит, но это не так. Красный Пес лучший и не уходит без гола. Лучший – не считая его, Молота... "

[Алексей2014]

Выложу-ка и я отрывок из нового романа. :

Что-то сразу "Кровью героев"("Салют Джаггеров") повеяло...