Разумная вечность, Автор: rasst Опции

[Каркун]

Автор: rasst


Разумная вечность


Темнота.
Теперь она будет вечной. Я умер. Это — свершившийся факт, его не изменить. Любой врач подтвердит моё нынешнее состояние, будь то коновал с захудалой колонии у беты Лебедя или профессор нейрохирургии лучшего госпиталя Централии.
Возможно, разницу заметит медицинский диагностический компьютер последнего поколения, но и он через долю секунды изменит своё мнение. И будет прав: в мире живых время бежит стремительно, только для мёртвых оно тянется бесконечно.
И то не для всех. Около половины живущих теперь людей отказались от жизни после смерти, а обитатели дальних колоний даже не помышляли о ней. И стоит ли называть моё состояние жизнью? Что дала генетическая модификация, совсем недавно названная «Вестником Централии» величайшей победой над извечным врагом? Мы не стали бессмертными, не стали неуязвимыми — всего лишь получили возможность сохранить разум на короткое время после смерти, одновременно до предела ускорив бег мыслей. А взамен — полное отсутствие связи с внешним миром...
Когда я был жив, мне это казалось неплохой идеей, ведь что, если не разум, составляет сущность человека? Сохранить разум — значит, быть живым. Или хотя бы ощущать себя таковым. Но сейчас, в совершенной темноте... Говорят, со временем должны начаться галлюцинации, лишённый привычных раздражителей мозг начнёт заполнять пустоту собственными порождениями. Кто об этом расскажет? С того света — нет, с этой тьмы! — вернуться не удалось никому. То взрыв гормонов, который сохраняет способность мыслить после смерти, убивает мозг надёжнее, чем сама смерть...
«Убивает надёжнее, чем смерть»?! Чёрт, я, похоже, заговариваюсь... Сумасшествие — тоже возможный исход при полной изоляции мозга. Когда люди впервые узнали о новой возможности, огромную популярность приобрели депривационные камеры. Оказалось, что пребывание в них очень похоже на «послесмертие», и каждая генолаборатория поспешила открыть по соседству депривационный салон. Все, кто колебался, проводили по несколько часов в совершенной изоляции, а затем принимали решение о вмешательстве в свои гены. Некоторые действительно сошли с ума, другие элементарно подсели на процедуру, хотя последние на модификацию решительно согласились (индустрия заработала на них дважды). Я обошелся без ненужных опытов, потому что внутренне давно созрел для бессмертия разума, а камеры считал слишком грубой моделью существования после смерти. В первую очередь потому, что под угрозой реальной смерти тебя из этой камеры вытаскивают насильно, а опасность расстройства работы внутренних органов оказалась выше, чем риск психической травмы.
Да и сумасшествие меня никогда не пугало: если я сойду с ума, этого всё равно не узнать, так чего волноваться? Пока, вроде, нет... Или да? Да нет, конечно!.. Или да?..
...
Вот так-то лучше. Моё первое потустороннее достижение: полное отсутствие мыслей. Вот вам, те, кто не верил, что это возможно!
И никакой обиды, что об этом никто не узнает. Похоже, смерть налаживается. Если ещё и картинка появится, вторая серия моего существования окажется ничуть не хуже первой.
...
Но пока всё та же темнота.
Пытались ли установить связь с теми, кто умер? Конечно. Но всё дело в особенностях послесмертия: непродолжительность состояния не позволяет общаться в реальном времени, а необходимость откуда-то взять энергию для его поддержания не оставляет никаких возможностей для сохранения центров, отвечающих за органы чувств или управление телом. Всё, что могут увидеть живые, — хаотический всплеск активности на энцефалограмме, не поддающийся осмысленной расшифровке: слишком большой объем информации втискивается в этот короткий промежуток.
Поэтому я буду привыкать к одиночеству. Абсолютному, недостижимому, пока ты жив... Желанному? Кому как, мне нравилось, когда жизнь подкидывала что-то неожиданное. В смерти всё контролирую я сам — тоже неплохо.
...
Как я умер? Этого не узнать. Утверждается, что первые экспериментаторы, если можно их так назвать, помнили свой переход. Но тогда технология ещё не выбралась из лабораторий. Мировая Сеть живо откликалась на новости об исследованиях, и масса времени была потрачена на обсуждение моральной стороны вопроса, поэтому сообщение, что воспоминания о собственной смерти причиняют страдания, не прошло незамеченным.
Доказательства получили просто: учёные сравнили сигналы мозга умирающего человека, не проходившего модификацию, и тех, кто испытал послесмертие. Второй сигнал, растянутый по времени, показал многократно повторяющийся «пик ужаса» — характерный импульс, совпадающий с моментом осознания неизбежного. Были редкие счастливцы, которые умирали спокойно, для остальных придумали искусственно вызываемый замещающий образ, стиравший кратковременную память, подменяя её индивидуальной для каждого фанатзией.
Никто не мог сказать, что «вспоминал» мёртвый человек вместо своей смерти, но пики ужаса во время послесмертия больше не регистрировались. И я понимаю почему.
Моё воспоминание — большой чёрный рояль, упавший с небоскреба. Я прекрасно осведомлен, что это древний банальный шаблон, в книгах по истории визуального искусства он красуется в одной из первых глав, кажется «Синемография». Не мог он ниоткуда возникнуть, замещение — как сон, его может вызывать химическая реакция, но содержание образуется только из того, что уже содержится в твоей памяти. Именно бредовость образа оказывается отличным средством против страданий. Место душевной боли занимают недоумение и любопытство: псевдовоспоминание настолько яркое, настолько подробное и объёмное, что я могу изучать его, словно сторонний наблюдатель. Могу мысленно осмотреть каждую из почти сотни клавиш древнего инструмента, ощутить грубую ребристость басовых струн, попробовать упругость каждой из трёх педалей. Был бы в жизни музыкантом — попробовал бы даже исполнить одну из старинных пьес...
Но мне больше всего нравится прокручивать в замедленном движении весь процесс падения: чёрный блестящий треугольник неправильной формы неудержимо приближается сверху, чуть вращаясь вокруг своей оси; я вижу своё невозмутимое лицо, отражающееся в лакированной поверхности; лицо всё ближе, чёрный глянец охватывает пространство — и вдруг становится темнотой, лишённой каких-либо атрибутов.
Это впечатляет. Когда мне наскучивает думать о чём-то ещё, я возвращаюсь к своей воображаемой гибели.
...
По-прежнему темно.
И что странно, думать совсем не хочется. Отсутствие мыслей — вовсе не достижение, а очень простая вещь в загробном мире. Захотел...
...
...и мысли прекратили своё движение. Пустота мягко принимает и беспрепятственно отпускает. Интересно, какую часть смерти я трачу на эту пустоту? В относительном времени послесмертие длится тысячи лет — гораздо длиннее наших нынешних жизней. Но жизнь ни на миг не останавливалась, а здесь это также естественно, как там — дышать.
Осознаю ли я конец, когда он станет близок? И что это будет? И смогу ли я дотерпеть до него? Получается, снова обман, снова я не контролирую свою судьбу, так зачем мне эта смерть, если она ничуть не лучше прошлой жизни?..

[bikeladykoenig]

Начало завораживает, рассуждения отпугивают. Владение языком понравилось.