Проект "Зона захвата", Книга первая Опции

[Dimson]

Начинаем с Сергеем Лобановым (Сочинитель) наш мини-проект.
Жанр - фант.боевик.
Поджанр - попаданец в альтернативное настоящее СССР
Концепт - С. Лобанов, Д. Дашко

[Dimson]

Отредактированная и дополненная глава 1.
"ГЛАВА I

Мощный движок «Субару» оглушительно взревел. До ума его доводили в мастерской, которая специализировалась на «апгрейде» стритрейсеровских машин. Механики за работу брали дорого, но оно того стоило.
Хозяин ревущего «болида» — высокий, несколько располневший из-за преимущественно сидячего образа жизни, но в целом не утративший спортивную фигуру — выглядел расслаблено. Настоящих конкурентов у него сегодня не было. Потому никто, из собравшихся вдоль периметра улицы, перекрытой прикормленными гаишниками, не ставил на победителя: все гадали, кто придёт вторым и третьим.
Длинноногая блондинистая Ленка, воплощавшая сегодня знаменитый образ Мэрилин Монро с развевающейся на ветру юбкой, сунула голову в открытое окно «Субару» и с томным вздохом оставила на щеке водителя алый многообещающий поцелуй.
— Котик, — чуть лениво с придыханием, способным свести с ума любого мужчину в возрасте от пяти до ста пятидесяти лет, проговорила она, — ты просто обязан сегодня победить. Иначе я обижусь и буду любить тебя не так страстно, как обычно.
Ленка провела по его волосам рукой цвета шоколада с молоком (не солярий — Мальдивы) и отстранилась.
«Котик», с трудом вытерпев представление, устроенное больше для посторонних, чем для него, кивнул.
— Всё будет в порядке, Ленуся. Не переживай.
Про себя подумал, что с затянувшимся романом нужно завязывать. Нынешнюю пассию интересовало только одно — деньги, а их у Андрея Липатова, менеджера средней руки в крупной торговой компании, хватало, но отнюдь не по причине высоких зарплат. Когда в две тысячи восьмом страну крепко тряхнуло кризисом, Андрей чисто по наитию купил пакет акций металлургического комбината. Тогда они стоили сущие копейки. Перепуганные брокеры скидывали всё, что на их взгляд было токсичными активами.
Спустя пару лет всё вернулось на круги своя. Комбинат заработал в полную мощь, стал платить дивиденды. Стоимость акций возросла в пять с лишним раз. Тогда Андрей по-настоящему ощутил вкус лёгких денег.
Благодаря им появились: хорошая квартира в центре города, навороченная «Субару» и страсть к стритрейсингу.
Золотая молодёжь любила погонять в тёмное время суток, однако далеко не все обладатели дорогих тачек были хорошими водителями. Зато Андрей за рулём чувствовал себя будто рыба в воде, вернее, как акула в стае мелких рыбёшек.
В тюнинг и усовершенствование своей «японки» он вложил не только бешеное количество денег, но и частичку самого себя. В теле банального «манагера» билось сердце профессионального гонщика.
Сегодняшний маршрут не был сложным: всего-то два поворота, вписаться в которые с устойчивостью «Субару» — плёвое дело. Потом его ждёт триумфальный финиш, всеобщий восторг и обожание, на десерт — горячее как песок в Сахаре Ленкино тело.
Дня через два он с ней расстанется. Ещё на Мальдивах избранница начала его тяготить. Слишком фальшивой была её напускная любовь, слишком жадными становились её глаза, когда она видела его кредитку.
До поры до времени Андрея это устраивало, но всему на свете приходит конец.
Любовь без радости была, разлука точно будет без печали, причём для обеих сторон. Замену Ленка найдёт быстро, достаточно вспомнить, как засматривается на её аппетитные формы сынок мэра — тоже стритрейсер, севший за баранку спортивной «бэхи» после похода в кино на последний «Форсаж».
Ну, а Андрей однозначно не пропадёт. Елена Прекрасная была не первой и станет точно не последней в его жизни.
Липатов красавцем себя не считал, однако на собственном опыте знал, что внешность — это не главное.
К машинам стритрейсеров подошёл гаишник с крагами регулировщика на руках. Увидев знакомое лицо, Андрей вздрогнул.
Вспомнилось то, что ему так упорно хотелось забыть.
Чечню его призыв зацепил совершенно случайно. По телевизору большие дяди в генеральских мундирах уже начинали бить себя пяткой в грудь, доказывая, что солдат-срочников ТАМ нет.
Будь у Липатова такая возможность, он бы посмеялся людям из телеящика в лицо. Если всё обстоит так, как рассказывают эти морды, почему тогда в маленьком чеченском ауле появился их взвод — тридцать парней после учебки, которые и стрелять-то толком не умели.
Взвод вэвэшников раскидали по нескольким блокпостам. Поначалу всё было тихо и мирно, местные солдат не трогали, те в свою очередь никого не задирали. Это устраивало всех. Такое статус-кво продолжалось почти две недели.
Потом был ночной бой, в котором Андрею пришлось убить человека — не бородатого хмурого боевика в камуфляже, какими их любят показывать на центральных каналах, а вполне интеллигентного с виду мужчину, которого можно было принять за школьного учителя.
Правда, в руках «учителя» находился не портфель с ученическими тетрадками, а АКМ, и перед тем, как погибнуть, «дух» успел подранить Тоху Смирнова. Двум другим бойцам повезло значительно меньше.
«Двухсотых» повезли хоронить на родину, они были земляками. Андрей входил в число сопровождающих.
Рыдали матери убитых солдат, глотали слёзы отцы, плакали в сторонке невесты. От волнения у него задёргалась щека, а на голове появилась первая седина. В девятнадцать лет …
В бою было намного легче.
После дембеля он устроился в компанию, в которой работает и поныне. Тоха подался в ГИБДД.
Каждый раз, видя перед собой бывшего сослуживца, Липатов вспоминал тот бой, убитого боевика и плачущих родителей погибших солдат.
Того «учителя» тоже было кому оплакивать. Андрей сожалел, что принёс горе в его семью, но тогда, на блокпосту, у него не оставалось выбора. Или он, или его.
Смирнов, переговорив с устроителем гонок, подошёл к Липатову.
— Здорово, Андрей!
— Здорово, коль не шутишь.
— Да уж какие тут шутки. Короче, у вас на всё про всё окно в полчаса. Надо уложиться.
— Не вижу проблем! Времени за глаза хватит.
— Тебе — да. Насчёт остальных не уверен. Больше всего сомневаюсь в нём, — Смирнов кивком показал на БМВ, за рулём которой сидел сынок мэра. — Если с ним что-то случится, меня его папаша с потрохами сожрёт.
Раздался автомобильный гудок. Водитель «бэхи», догадавшись, что говорят о нём, нажал на клаксон.
— Идиот, — тихо ругнулся Смирнов.
— Не бери в голову, — произнёс Андрей. — Всё будет тип-топ.
— Хотелось бы верить, — вздохнул гаишник. — Только на душе муторно. Как в Чечне перед тем, как меня ранило. Помнишь, я с самого утра ходил как в воду опущенный? Чувствовал что-то. И сегодня чувствую.
— Типун тебе на язык! Накаркаешь ещё! — возмутился Липатов.
По спине пробежал неприятный холодок.
Андрей давно верил в приметы, предопределения и в фатум. Атеистов и несуеверных на войне не бывает.
Тоха говорил убеждённо, а, значит, действительно что-то чувствовал, а может и знал, только говорить не хотел, в надежде, что пресловутое шестое чувство ошибается. Такое тоже случалось, но реже, чем того хотелось.
— Ладно, мне пора, — Тоха ушёл.
Спортивный БМВ подкатил к «Субару» Андрея. Боковое стекло опустилось.
— Спорим, я сегодня сделаю твою япономарку, — ухмыльнулся сын городского главы. — Ставлю полштуки евро на мой выигрыш.
Липатов поначалу решил принять пари, но, вспомнив слова старого сослуживца, передумал.
— Оставь себе. Я у детишек карманные деньги не забираю, — сказал Андрей и только потом сообразил, что наживает себе неприятности.
Разговаривать в такой манере с тем, чей папа вертит на известном предмете почти всех бизнесменов города, не стоило. Но было уже поздно. Юноша сначала побледнел, потом покраснел.
Ну всё, жди подляны, понял Липатов. Стучать папаше молодой человек не станет, но организовать какую-нибудь пакость сумеет.
«Пусть «отобьёт» у меня Ленку и удовлетворится этой победой», — подумал Андрей.
Эта мысль ему определённо нравилась больше остальных.
Девушка, словно догадавшись, что Липатов думает о ней, послала ему воздушный поцелуй. Андрей кисло улыбнулся в ответ.
Публика заулюлюкала.
Началось!
По сигналу устроителей гонок машины выстроились в один ряд. Улица была широкая, шестиполосная. Места хватит на всех.
Андрей собрался, сосредоточившись на предстоящем заезде.
Он не был обычным адреналинщиком, которому подавай острые впечатления и неважно каким способом. Ему нравилось обладать мощной машиной, выжимать из неё максимум возможностей, причём победа была не так важна, как сам процесс.
Быстрота, скорость, рёв двигателя, сила, толкающая его в спинку кресла, мелькающий за окном пейзаж. Он словно растворялся во времени и в пространстве, сливался в единое целое с управляемым автомобилем, аннигилируя километры дороги за собой.
Андрей не мог подобрать нужные слова, чтобы описать то, от чего его просто распирает, заставляет ловить кайф. Не придумано ещё таких слов. Только набор коротких мыслей-эмоций и всё.
Когда гонка заканчивалась, он долго не мог выйти из неистового экстаза, в который впадал с момента старта.
Плевать, кто первым пересёк финиш! Если он — круто! Здорово! Кто-то другой — всё равно классно! Жизнь удалась!
Потом бывал эмоциональный спад, отходняк. Пару дней он ходил с пустыми глазами, затем оживал снова.
Будь у него выбор — ночь с самой прекрасной на свете женщиной или сто километров бешеной гонки на трассе, Липатов выбрал бы последнее. И никогда бы не пожалел.
В начале заезда он сразу обставил соперников, вырвавшись метров на сто вперёд. Разрыв между лидером и остальными гонщиками стремительно увеличивался.
«Субару» ревущим призраком летела по ночному городу, за ней веером распустился хвост других автомобилей.
Мелькали фонарные столбы, бортики ограждений, деревья, высотки. Трасса проходила в отдалении от спального района. Движение по ночам тут было редким. Вряд ли кто из жителей ближних домов слышал натужный гул двигателей соревнующихся автомобилей.
Через три километра поворот. Если грамотно вписаться, всё. Победа в кармане.
Ночь, царица ночь. Воистину темны дела твои. Никому не ведомо, какой сюрприз заготовили твои крепкие объятья.

Его иномарка красиво прошла поворот, Андрей сбросил скорость. «Субару» плавно свернула и … оказалась в кромешной тьме.
Фары лишь выхватывали несколько метров дороги, фрагменты увиденного ему не понравились.
Дорожное полотно напоминало стиральную доску.
Автомобиль тряхнуло, макушку крепко приложило о потолок. «Субару» заскакала по кочкам, её чуть не занесло. Андрей титаническими усилиями сумел выровнять машину. Будь скорость повыше, наверняка бы перевернулся.
Ремонт? Но где ограждения, знаки? Дорожные рабочие порой проявляют чудовищную беспечность, однако не до такой же степени. Тем более ещё несколько часов этот участок трассы был в полном порядке. Андрей специально прокатился по нему перед заездом. И гаишники должны были бы знать. Тоха Смирнов обязательно бы предупредил. Что он — себе враг?
Ошибиться, свернуть не туда, Андрей физически не мог, ибо тот поворот был один.
И где, кстати, остальные гонщики?
Он не видел их фар, не слышал звука моторов.
Только темнота, ночь и разбитая дорога.
Чистой воды сюрреализм, помутнение сознания или что там ещё?
А потом яркая вспышка во тьме, треск в лобовом стекле и осколки стекла в лицо.
Ещё по звуку он определил, что в машину стреляли из автомата, били практически в упор, не попав только чудом.
Хорошо, что Андрей ехал без пассажира. Правое сиденье буквально изрешетило. Окажись там человек, умер бы сразу. К гадалке не ходи.
Липатов резко крутнул руль. Он не привык действовать в подобных обстоятельствах, ждал чего угодно, но только не автоматной очереди в себя, любимого.
Теперь «Субару» действительно занесло. Упав на бок, машина прокатилась несколько метров, жалобно скрипя трущимся об асфальт кузовом, а потом остановилась, будто умерев на ходу.
Андрея прижало к дверце. Сверху на него что-то посыпалось, какая-то мелкая дрянь, осколки бокового стекла.
А когда «Субару» прекратила движение, ему стало страшно. Гораздо страшнее, чем много лет назад на блокпосте в Чечне.
Андрей, с трудом вывернулся, вылез через проём, где ещё пару мгновений назад стояло лобовое стекло, а в нём до абсурдного противоестественно зияли дырки от пуль с разбежавшейся мелкой паутиной трещин.
Сознание заполнило смешанное чувство непонимания происходящего: кто стрелял, почему, за что; тяжёлым грузом давило сожаление от разбитой дорогой машины; где-то на периферии роились мыслишки о цене за её восстановление; но всё пересиливал страх за свою жизнь и опять же за машину, которая может взорваться.
Сработали давно приобретённые, ещё в Чечне, дремавшие рефлексы. Слегка разленившееся от сытого образа жизни тело слушалось плохо, но подчиняясь инстинкту самосохранения, оно как бы самостоятельно, без участия ошарашенного владельца, выполняло всё необходимое.
Липатов, сидя на корточках, прильнул спиной к тёплому гладкому капоту, пытаясь определить, откуда стреляли, но в кромешной темени дальше нескольких метров не видел ничего. Чернота была абсолютной, словно разлили чёрную гуашь. Даже небо без единой звёздочки было черно, как крыло ворона.
Вдруг он почувствовал резкий запах бензина и боковым зрением уловил, как выскочила искра из закоротившей проводки.
Андрей резко выдохнул, оттолкнулся спиной от капота, побежал в ночь, сжавшимся телом ожидая взрыва, моля Бога, чтобы его не случилось — ведь сгорит же машина!!!
Взрыва не случилось. Был негромкий хлопок и тут же вспыхнуло. Сразу, как спичка.
Автомобиль горел ярко, практически по киношному. Огненные языки устремились вверх, всё сильнее охватывая кузов.
В отчаянии стиснув зубы, Липатов смотрел на объятый пламенем «болид», в который вложил частичку своей души и немалое количество «карбованцев» с изображением в овальной рамке щекастого и волосатого дядьки, так всеми любимого.
Надо сматываться — стрелявшие были поблизости, вряд ли их намерения стали гораздо миролюбивей. Но ноги будто приросли к одному месту. Он завороженно глядел в пламя, не в силах оторвать взгляд.
Оно осветило ближайшие окрестности — мусорные кучи, торчащую арматуру из вывернутых бетонных плит, куски труб, словно ветром поваленные столбы с путаными струнами провисших проводов...
Вдруг из-за этих сюрреалистических куч, метрах в пятидесяти от горящей машины появились настороженные силуэты троих человек. Пригибаясь, они перебежками устремились в сторону машины.
Люди были вооружены. Один из неизвестных увидел Андрея (сложно не увидеть на фоне огня), быстро вскинул автомат и дал короткую очередь.
Эхо грохотом унеслось прочь. Пули страшно вжикнули у самой головы Липатова.
Он бросился в темень, тут же упал плашмя, превозмогая боль в коленях и локтях, пополз дальше, укрылся за давно слежавшейся кучей кирпича. Мгновение спустя, подвывая от боли, выглянул, тревожно ища неизвестных, отчего-то вознамерившихся убить его.
Врагов у него не то, чтобы не было, но вряд ли кто-то из них стал бы заказывать бригаду киллеров.
Мэрский сынок? Успел наябедничать крутым знакомым, а те вихрем примчались, уложившись в пару минут. Нет, это совсем из области ненаучной фантастики.
Мысли хаотично метались, не позволяя принять какое-то определённое решение, инстинкт гнал подальше от опасного места. Подчиняясь ему, Андрей, то на корточках, помогая себе руками, то пригибаясь к самой земле, устремился прочь.
На беду ли, на удачу — Андрей не мог для себя решить, — из-за туч выглянул ущербный кус бледной луны. Стало светлее. Окрестности прорисовались лучше, однако и он сам теперь был гораздо заметней.
В горячке Липатов не осознавал, что видит странно изменившийся город — за пустырём метрах в двухстах выделялись мрачные силуэты нескольких пятиэтажек с чёрными зевами окон, в которых не было ни намёка на свет. Не видно ни одного горящего фонаря уличного освещения. Всё погружено во мрак. При ущербной луне едва видны мёртвые коробки зданий, кучи мусора, слежавшегося кирпича, покорёженный и скособоченный сиротливый киоск, сгоревшие остовы нескольких легковых автомобилей.
Подобное Андрей уже видел в Чечне. Давно. Будто бы в другой жизни, которую ему хотелось навсегда вычеркнуть из воспоминаний, но полностью не удавалось, хоть он и старался.
Происходящее сейчас, ещё не осознавалось в полной мере.
Инстинкт гнал его всё дальше и дальше, прочь от страшных людей с автоматами, сгоревшего «Субару».
«Похоже, я нарвался на одну из бандитских стрелок. Меня приняли за кого-то другого», — думал он на бегу.
Надо найти милицию, то есть полицию. Рассказать им как всё случилось. Машину жалко, никакая страховка не вернёт ему то, что было. Впрочем, грех жаловаться: он жив и даже не ранен.
Дыхалка сбилась, в висках застучали мелкие молоточки. Андрей остановился, сделал несколько дыхательных упражнений, которым учили ещё в армии. Тогда он спокойно бегал десятикилометровые кроссы с полной выкладкой. Первым к финишу не приходил, но и в дохляках не числился.
Вдох — выдох, пора.
Андрей затрусил вперёд. Кажется, его не преследовали, но чем дальше он отсюда уберётся, тем лучше.
Глаза успели свыкнуться с темнотой. Он увидел, что впереди, метрах в двухстах от него, прямая кишка улицы перегорожена настоящей баррикадой: бетонные плиты, кирпичи, остовы автомобилей, мешки с песком поверху, разный хлам от мебели до старой бытовой техники.
Это уже какая-то Красная Пресня получается или Париж времён парижской коммуны, о которой Андрей слышал в школе и читал в «Отверженных» у Гюго. Вот только он, Андрей, ни в коей мере не походил на Гавроша.
Ноги по инерции понесли вперёд, однако грозный окрик с преградившего путь сооружения содержал недвусмысленную угрозу:
— Стой! Буду стрелять.
Андрей замер.
— Не стреляйте! Я стою.
— Чего тебе надо? — спросили с баррикады.
Прожектор осветил его одинокую фигуру. Он зажмурился, чтобы не ослепнуть.
— На меня напали. Мне надо в полицию. Срочно, — заговорил Андрей.
— В какую полицию? Мужик, ты сдурел! Вали отсюда!
— Да помогите же! — взмолился Андрей.
Язык тяжело ворочался, и слова давались ему тяжело. Особенно столь унизительные для мужчины, который давно привык чувствовать себя самодостаточным.
Грохнул выстрел.
— Топай отсюда, урод. Следующая пуля будет твоей, — грозно предупредили с баррикады.
Андрей развернулся и пошёл в темноту. На перекрёстке свернул направо, подошёл к развалинам двухэтажного дома и, подумав, нырнул в ближайший проём. Какое-никакое, а укрытие.
Он не хотел уходить далеко. Люди с баррикады, в отличие от тех, кто сжёг его машину, всё же не стали стрелять, хоть и имели такую возможность. Имеет смысл держаться к ним поближе. Так безопаснее.
Стоп! Есть мобильник, можно позвонить, предупредить, вызвать подмогу.
В шоковом состоянии он совершенно забыл о такой возможности.
Андрей мысленно обозвал себя идиотом.
Вот только поверят ли ему менты? Не примут ли его слова за бред алкоголика или за галлюцинации обдолбавшегося наркомана?
Ничего, он покажет сгоревшую машину. Доказательство железное, пусть попробуют поднять на смех!
Звонок, всего один звонок.
Его ждало разочарование. Мобильник пострадал в недавней аварии и превратился в бесполезный кусок пластика. Андрей с тоской выкинул его и задумался.
Теперь до него в полной мере начала доходить странность происходящего.
Случившееся походило на дурной сон, но Андрей понимал, что это не так. Он во что-то влип, но во что именно? Логического объяснения не находилось.
Шоковое состояние прошло, вслед за ним появилась страшная усталость.
Глаза смыкались сами собой. С неимоверной силой клонило ко сну.
Андрей присел на корточки, немного подумав — распрямил ноги. Так было гораздо удобней.
Утром разберусь, решил он и, прислонившись к холодной стене, заснул."