Дом на краю, Автор: Эдуард Шауров (Умаксуман) Опции Подписка на тему Сообщить другу Версия для печати Скачать тему Подписка на этот форум Режимы отображения Древовидный Переключить на: Стандартный Переключить на: Линейный

[Каркун]

Автор: Эдуард Шауров (Умаксуман)



Дом на краю



- Мама моя, - потрясённо проговорил Жека.
Задрав голову, он осторожно выбрался из открытой кабины «патруллера» и остановился у рифлёного колеса.
Двухсотметровая игла маяка, подсвеченная огоньками габаритов, разрезала надвое угольную бездну неба, засыпанную алмазным крошевом звёзд. Слева, над самым горизонтом, висел тусклый серп Харона. К нижнему его абрису, по краю огромной красновато-серой равнины, полз языками уступов бродячий ледник. Полз и никак не мог доползти. Над ним плыла едва заметная дымка.
Руслан тоже спрыгнул на грунт, обошёл передок вездехода и встал рядом с Жекой.
- Махина, - сказал он задумчиво.
Посёлок Новый от старого маяка отделяло всего семь километров, но до сих пор никто не удосужился сюда съездить. Сегодняшняя экспедиция была плодом экстренной нужды и Жекиной инициативы. Жека вообще слыл среди друзей и знакомых человеком творческим и решительным, хотя не без каверзы. На третьем курсе он украсил лицо статуи Джорджа Хитмена, стоящей перед кампусом, пышными закрученными усами из скульптурной мастики. Усы Жека покрасил в ярко-зелёный цвет и ухитрился вытереть все записи с камер наблюдения. Джордж Хитмен: покоритель Нептуна и основатель первого автономного посёлка на Тритоне, был выпускником Академии, причём знаменитым выпускником. Администрация никаких шалостей со знаменитыми выпускниками спускать не собиралась. Записи, конечно, восстановили, усы спилили, а художника едва не отчислили с волчьим билетом, но в результате всех перипетий Жека приобрёл у однокашников авторитет, если не всеобъемлющий, то достаточно весомый.
- Думаешь, он работает? – спросил Руслан.
- А то, - Жека прищурился, осматриваясь. – На генеральном плане написано «маяк». Маяки на то и ставят, чтоб маячили. Только ни баллона не ясно, зачем. Это ж край системы, кому здесь смаячить?.. Видишь четыре купола с переходами?
- Вижу.
- Под одним должна быть энергосистема и шахта с расщепителем.
- Как-то слишком наворочено для автоматического маяка, - с сомнением сказал Руслан. – Целая станция.
- Станция, не станция… Пошли уже, - сердито проговорил Жека. – В посёлке ребята ждут. Чем быстрее управимся, тем больше шансов на реанимацию.
Руслан прибавил яркость нашлемного фонаря.
- Смотри, какой странный камень, - сказал он вдруг. – В тени, правее башни… Совершенно правильной формы.
Жека поглядел на спутника выпученными глазами.
- Какой ещё камень? – Он постучал пальцем по шлему. – Плевать на камень. Меня шлюз интересует. А шлюз должен быть вон там. Потопали.
Руслан пожал плечами. Они обогнули башню слева и пошли вдоль галереи перехода к ближайшему из куполов. Под ногами хрустели кристаллы мёрзлого метана. Через пару минут световые круги фонарей выхватили из полутьмы длинный отросток кессона и входной люк, окружённый огоньками габаритов.
- Что я и говорил. - Жека нагнулся над кодовой панелью замка. – Так: пятнадцатое, ноль девятое, две тысячи сто сорок седьмого. Сим-сим, откройся.
Жека подождал несколько секунд и толкнул люк, толкнул сильнее, потом навалился плечом. Рядом, молча, пристроился Руслан. Некоторое время они сосредоточенно пыхтели. Люк не поддавался.
- В молоко, - сказал Жека обескуражено.
Стандартный сменяемый пароль для автоматических станций здесь явно не работал.
- А сегодня точно пятнадцатое? – спросил Руслан.
- Точно…
Припоминая общеупотребимые коды, они последовательно попробовали ввести атомную массу кислорода, дату старта Гагарина и числовой ряд от единицы до девяти. Люк оставался заперт.
- Наверное, заклинило, – неуверенно предположил Жека. – С виду так его сто лет не открывали.
Руслан быстро нагнулся и подобрал что-то с заиндевевшего грунта.
- Может, и не открывали, – сказал он, показывая находку товарищу.
- А что это?
- Мячик для гольфа. Незамерзающий эрзац-каучук, мультипоршневая сердцевина. Каучук целый, но система накрылась.
Руслан размахнулся и швырнул мячик в какие-то кривобокие каменные обломки.
- Спортсмен хренов, намусорил… - пробормотал Жека. – И куда ты клонишь?
Хренов спортсмен, не отвечая на вопрос, пошёл в сторону от заклинившего люка. Отойдя шагов на двадцать, присел на корточки и радостно сообщил:
- Здесь лунка, и даже паз для флажка.
- Да пёс с ним, с флажком, - сердито сказал Жека. – Надо двигать к центральному куполу. Там наверняка главный шлюз. Если тоже заперто, будем думать.
Он решительно развернулся и едва не потерял равновесия: прямо перед ним, в каких-нибудь пяти метрах стоял человек в скафандре. Жека нелепо взмахнул руками. Он непременно подлетел бы вверх тормашками, как заправский прыгун на батуте, но подошвы ботинок с молекулярными присосками удержали его на месте. Луч фонаря, описав испуганную восьмёрку, снова выхватил из полутьмы скафандр, и Жека осознал всю глубину своего испуга. Человек был очень странным: то ли карлик, то ли просто коротышка, обутый в нелепой формы ботинки, и самое главное – человек почему-то стоял на четвереньках, неподвижно уставившись на Жеку сквозь засвеченное бликами забрало шлема. Умный селектор радиосингала автоматически выделил частоту, и наушники загудели, завибрировали сдержанным утробным рычанием. Не глядя на противопотное бельё, Жека моментально взмок.
- Эй… - выдохнул он сипло.
В тот же момент незнакомый голос в ухе строго проговорил:
- Фу, Анзор… фу. К ноге. - И из тени, гнездившийся за торцом кессонного отсека, вышел ещё один человек, на этот раз нормального роста, в нормальных ботинках и на двух конечностях.
Жека сглотнул и выдохнул.
- Руся, - сказал он, не оборачиваясь. – Иди сюда, кажется, тут местные.

***

- Зовите просто Юрой, - проговорил хозяин маяка, – или дядей Юрой… Тихо, Анзор, не крутись... В Пионере меня все так зовут.
Он изъяснялся не то, чтобы с акцентом, но немного странно выговаривал слова.
Руслан и Жека переглянулись.
- А отчество? – спросил пиететный Руслан, пытавшийся погладить Анзора по шлему.
- Отчество? – Дядя Юра почему-то посмотрел в чёрное небо. – Отчество – Степанович.
- Юрий Степанович, - удовлетворённо повторил Руслан.
Дядя Юра кивнул.
Пёс вывернулся из рук Руслана и закружил вокруг троицы.
- Так вот, Юрий Степанович, - сказал Жека, пытаясь рассмотреть лицо собеседника сквозь зеркальную черноту шлема. – Чтобы реанимировать питающий расщепитель…
- Я знаю, - сказал дядя Юра. – Хотите провести шоковою терапию, и для этого вам нужна энергия.
Парни с готовностью закивал.
- А почему не подключите резервный генератор? Запаска у вас должна быть приличной мощности.
- Она ещё не расконсервирована, - поднимаясь с корточек, сказал Руслан. – Всё собирались, но пока руки не дошли.
- Тогда нужен источник.
- Теоксинового кабеля у нас хватит, - торопливо заверил Жека. – Бухта на вездеходе. За час протянем от маяка до Новой.
- Но тогда придётся обесточить сигнальный излучатель, - резюмировал дядя Юра. – Мой резервный генератор его не потянет. Запаски хватает только на жизнеобеспечение и обогрев. Придётся прерывать сигнал суток на двое, а это...
Жека шевельнул шеей. Ему хотелось спросить, чего такого суперважного можно передавать в эфир на самом краю системы и главное – кому, но он вовремя удержался.
- Если не запитать систему в ближайшие восемь часов и не запустить расщепитель, - сказал Руслан, - то все компенсаторы придётся менять, а может и накопители.
- Стива, когда вернётся из Пионера, нам головы оторвёт, - честно добавил Жека.
- Стив Бертани ваш куратор?
- Вроде того…
- Знаете что? – Дядя Юра поймал пробегавшего мимо пса за лямку ошейника, торчавшую из-под дыхательного ранца. – Давайте сделаем так: пока ничего ни к чему не будем подключать, вы отвезёте нас с Анзором на Новую и я посмотрю расщепитель на месте. Там уже и решим. Как вам вариант? Пойдёт?
- Пойдёт, - нестройным хором подтвердили Жека и Руслан, Жека при этом подумал, что лучше бы всё же подключить кабель, но снова промолчал.
- Вот и хорошо, - сказал дядя Юра. – Подгоняйте вездеход, а я по-быстрому возьму тестеры и кое-что из инструментов… и пса подержите.

***

Подпрыгивая на складках и мелких уступах, «патруллер» бойко бежал через каменистое плато. Высокая игла маяка давно скрылась за горизонтом, и теперь на небе безраздельно господствовал огромный коричневато-пепельный полумесяц.
Штурвалом лихо орудовал Руслан. Жека расположился справа от него. Всем телом перекрутившись кресле, вывернув шею, он старательно общался с пассажирами на задних сиденьях. Теперь, когда не мешала внешняя засветка, превращавших забрала в почти непроницаемое зеркало, можно было толком рассмотреть и собаку и хозяина. У Юрия Степановича было серьёзное мрачноватое лицо с квадратными скулами и крепким подбородком. Складки глубоких морщин спускались от крыльев крупного с горбинкой носа к седой щётке усов. Лицо как лицо, ничем не примечательное, из тех, которые всегда кажутся смутно знакомыми, словно уже видел их раньше. На вид смотрителю было лет шестьдесят, а может и больше. Кто их разберёт этих космических пенсионеров, ни в какую не желающих коротать старость у речки в какой-нибудь Наумовке или Гостуше. «Неужели, лет через сорок я стану точно таким же», - с благоговейным ужасом подумал Жека, глядя на своего пожилого визави.
Хозяин маяка сидел очень прямо и даже чопорно. Левая его рука сжимала скобу подлокотника, правая заботливо придерживала Анзора за ранец скафандра. А вот уж пёс развлекался по-полной: упёршись лапами в край сиденья, барбос с интересом тянул чёрно-белую обтёсанную аккуратным кирпичиком морду сквозь каркас кабины. Бегущий мимо мёрзлый пейзаж был ему так любопытен, что временами Анзор беззвучно приоткрывал пасть, словно собирался облаивать туши моренных камней.
- А как они переносят малую тяжесть? – спросил Жека, кивая на Анзора.
- Нормально, - ответил дядя Юра. – Нультерьеры даже невесомость хорошо переносят. Одеваем на прогулки стимул-бандаж, чтобы мышцы не раскисали, ну, и в станции, часов на пять ежедневно и ещё нагрузочку на беговой дорожке. Гораздо труднее с запахами. В шлёме посторонних запахов нет. Подключаю одоимитатор. Но в целом, нормально.
- Классно, – сказал Жека. – Тоже когда-нибудь заведу нультерьера… А вы давно смотрителем на маяке?
- Давно.
- И не скучно вам здесь? Не одиноко?
- Одиноко? - после малюсенькой паузы переспросил дядя Юра. – Нет. Анзор всегда крутится под ногами, если что, можно запросто слетать до Пионера, а теперь и вы под боком. А насчёт скуки… На переднем краю никогда не скучно. Тебе здесь приходилось скучать?
- Пока нет, - пробормотал Жека. – Мы раньше посёлки только на симуляторах разворачивали. Так нескучно, что бывает и спать некогда.
- Ничего, со временем втянетесь. - Дядя Юра по-отечески улыбнулся. – Порой недосыпы даже полезны. Сколько вас сейчас в Новом?
- Десять, считая Стиву.
- И как долго будете на передке?
- Два года, - сказал от руля Руслан. – У нас интернатурная практика.
- Теперь и на Плутон распределяют? – удивился дядя Юра.
- Ну, да, - сказал Жека. – Всегда хотел поработать там, откуда некуда лететь.
- Это пока некуда, - Серьёзное дяди-Юрино лицо стало ещё серьёзнее.
- Нам предлагали на выбор: Меркурий – АИП Сервантестаун, Деймос или Плутон, - гордо сообщил Руслан. - Мы с Петри выбрали Плута, Пионер - самый дальний посёлок Системы.
- Держите карман шире. – Жека, ухмыльнувшись, покосился на водителя. – Просто они с Петри спортсмены-зимники. Им главное, чтобы ледовый каток был в пределах доступности, коньки с турбиной и клюшки, можно одну на двоих, всё равно драться. И всё, больше ничего не надо. Они на Ио рвались, но на Ио нашему курсу мест не дали.
- Не дуди, - добродушно отозвался Руслан, по всему было видно, что Жекина оценка ему приятна. – Смотрите, - проговорил он, показывая чрез лобовую рамку. – Огни на сигнальной вышке. Минут через пять будем.
- Тихо, Анзор, сидеть, - сказал дядя Юра, опуская перчатку на шлем заволновавшегося пса.
Уже в просторном шлюзе, снимая с питомца скафандр, пристёгивая поводок ошейнику и регулируя молекулярные присоски на смешных собачьих пинетках, смотритель строго спросил:
- Кошки, собаки, прочая бродячая живность у вас тут есть?
- Хомяки, - торопливо ответил Жека, - но они в клетке.
- Хомяков мы не боимся, - весело сказал дядя Юра, он нагнулся и подхватил с пола ящик с инструментами. – Показывайте ваш генератор.

***

- Ой, собачка… - изумлённо пролепетала Олеся, когда Жека и Руслан в сопровождении гостей появились в помещение диспетчерской.
Пёс выбежал на средину каюты, остановился, вытянувшись и поводя любопытным носом.
- Анзор, сидеть. – Вошедший следом за барбосом мужчина остановился как раз за опустившимся на пол собачьим хвостом. Взгляд прищуренных цепких глаз быстро пробежал по экранам пультов, по сенсорам, переключателям, датчикам, по выгнутым спинкам кресел, по маленькой оранжерее с любовно возделанными кустами жёлтых марсианских лилий и остановился на невысокой хорошенькой девушке с кометным хвостиком на затылке.
- Добрый день, - сказал дядя Юра, чуть наклоняясь в сторону девушки.
- Здравствуйте. – Олеся удивлённо улыбалась.
- Привет, - сказал Жека, протискиваясь мимо Руслана и собаки. – Знакомься, это Юрий Степанович, он заведует маяком, который на карте. А это Олеся, на данный момент диспетчер-координатор.
- Вы кабель протянули? – обрадовалась диспетчер-координатор.
- Пока нет. – Дядя Юра качнул пегой головой. – Сначала я хотел бы глянуть на расщепитель, а там уж будет видно.
- Шен с Аликом сейчас в шахте. – Олеся ткнула пальчиком куда-то за стену.
- И как?
- Двадцать минут назад было никак. Возятся.
- Мне бы посмотреть параметры энергоустановки, – попросил дядя Юра.
- Я выведу. - Жека поспешно нагнулся к одному из мониторов. – Вот… примерно так.
Дядя Юра присел в кресло.
- А можно пёсика погладить?
- Можно, - рассеянно сказал дядя Юра. – Он смирный… Анзор, свои.
Олеся присела на корточки и, обмирая от удовольствия, принялась гладить нультерьера по круглым, как у померанского шпица, ушам. Анзор шевелил головой, подставляясь под Олесину руку.
Спустя некоторое время смотритель маяка оторвался от экрана, сказал, что в целом ему всё ясно и можно идти к шахте.
- Я провожу, - сказал Жека.
- А собачка пока здесь посидит? - с тайной надеждой осведомилась Олеся.
- Не стоит, - сказал дядя Юра. – Он, конечно, спокойный, но лучше ему посидеть в копёрной, у спуска, так надёжнее.
Олеся вздохнула, а дядя Юра подхватил ручку вытяжного поводка и вслед за Жекой нырнул в овал люка.
Оставшиеся в диспетчерской Руслан и Олеся переглянулись.
- Думаешь, поможет? – спросила девушка.
- Не знаю. – Руслан сунул руки в карманы комбинезона. – Но время пока есть. Стива не проявлялся?
- Пока нет.
- Ну и ладно. Может, успеем подчистить до его приезда… Хотя не успеем. Кстати, народ где? Про Алика с Шеном я уже слышал. А остальные?
- Кто где. – Олеся неопределённо махнула рукой. – Петру занимается резервным генератором, Яна у него на подхвате, Марта и Аюр на всякий случай готовят к консервации жилой блок «Б» и нерабочие лаборатории.
- Ясно, - сказал Руслан. – Пойду-ка я к Яне с Петру.
- Давай, - одобрила Олеся. – Если что, я на связи.

***

Часы на панели центрального вычислителя показывали три. Олеся смотрела на них и думала, что на площадке возле Пионера как раз в эти минуты садится грузовой экспресс с Земли. Может быть, пришла посылка от мамы, а там дачные помидоры и тактильная открытка, от руки подписанная Серёжкой, которому скоро стукнет пять.
Плита входного люка резко отъехала в сторону так, что девушка вздрогнула. В диспетчерскую проснулся взлохмаченный Жека.
- Стива не проявлялся? – спросил он с ходу.
- Нет. – Олеся качнула пшеничным хвостиком. – Как в шахте? Какие перспективы? Что этот ваш… смотритель?
- Вытурил всех наверх, - неопределённо сказал Жека. – Алик с Аюхой сидят у клети, развлекают пса. А где остальные?
- Одни делают то, что прошляпили вчера, - сказала Олеся. – Другие – то, чего вообще делать не надо.
Жека посмотрел на девушку, соображая.
- Всё хихикаешь? - сказал он. – А что это у тебя на пульте? Почему шлюзовые датчики горят?
Олеся быстро повернулась к экрану.
- Ух, ты, - сказала она почти восторженно. – Прозевала.
- Растяпа, – сказал Жека, как будто вовремя обнаруженное начальство автоматически становилось лояльнее. – Ну, будет нам сейчас втык… по самые уши.
И втык не замедлил последовать. Спустя каких-нибудь семь минут небольшой носатый Стивен Бертани, возбуждённо жестикулируя и смешно прискакивая, кружил по диспетчерской.
- Это ни в какие ворота не лезет! – вопил он, в неподдельном возмущении хватаясь за бритую голову. – Уехал на три дня, и такая хрень! Уму непостижимо. Вас же убить мало.
- Да ладно тебе, - неуверенно оправдывался Жека. – Что мы, сами расщепитель сломали? Даже по статистике каждый сотый реактор склонен к самопроизвольной деградации. Мы-то здесь при чём?
Олеся ему слабо поддакивала.
Стива остановился посреди каюты:
- Хорошо… Это всё понятно. Но какого дьявола я узнаю об аварии только сегодня? Уже на трассе? Причём, только потому, что сам спросил Марту. Почему? – Он потряс в воздухе смуглым кулаком.
- Думали: сами справимся, - уныло проговорил Жека. – Сейчас там сосед наш возится. Он вроде сечёт в расщепителях.
Стива выпучил глаза.
- Мы его с маяка привезли, - робко добавила Олеся. – Он с собачкой…
- С маяка? – переспросил Стива чуть изменившимся тоном. – Хоть что-то слышу от вас здравого и позитивного… Короче, сидите здесь. Я к шахте.
Он погрозил практикантам сухим пальцем и исчез за дверью.
- Уф-ф-ф… - выдохнул Жека, опускаясь в кресло. – Я думал, драться полезет.
- Ещё не вечер, - философски заметила Олеся. – Ты лопать хочешь?
- Ещё как.
Приговаривая что-то насчёт Стивы, дяди Юры, Марты и расщепителя, она быстро соорудила Жеке пару фрутербродов с консервированной колбасой и манговым маслом, а затем взялась варить кофе. В процессе кулинарных приготовлений в диспетчерскую заглянул голодный Руслан. Пришлось опять готовить перекус, на этот раз не забывая и про себя. Потом они, пересмеиваясь, уплетали фрутеры, запивая их обжигающим горьким кофе, и Олеся искоса поглядывала на Руслана, поглощённого жеванием. А потом Жека обернулся к контроллеру реактора и чуть не подавился от радости: цветовая схема холодных и горячих кластеров на экране расцветала со скоростью цепной реакции.
- Гляди! – заорал он, расплёскивая кофе. – Работает!
- А нафиг мы с запаской возились? – разочарованно спросил Руслан и тут же получил от Олеси локтём под рёбра.
Общему восторгу не было предела. Очень скоро наружный коридор, ещё не оклеенный напольным покрытием, загремел радостными шагами, и в диспетчерской опять стало тесно и шумно. Анзор, уже не слушая хозяина, шнырял между ног и вынюхивал колбасу. Он сразу определил Олесю, как основного держателя ценного лакомства, и той снова пришлось лезть в шкаф.
Скоро Алик и Шен, извинившись, вернулись в генераторную, а дядя Юра сел колдовать что-то с электронной настройкой системы. Закончив, смотритель поднялся с кресла и объявил, что им с Анзором пора домой.
- Чем могли, помогли, - сказал он, улыбаясь в седые усы. – Нужно и честь знать.
- Никогда не сомневался в твоём таланте, - сказал Стива, тоже поднимаясь. – Разгрёб за моими балбесами косорукими.
- Брось. – Дядя Юра покосился на маленького итальянца. – Просто мне с техникой всегда везло. Не больше, ни меньше. И не ругай ребят, - добавил он строго. – Они у тебя молодцы.
- Молодцы… – скептически пробормотал Стива. – Короче говоря, мы у тебя в долгу. Если что нужно…
- Мы все друг у дружки в долгу. – Дядя Юра хлопнул ладонью по колену. – Анзор! К ноге… Сидеть, обжора.
Пёс вскочил, завертелся у ног хозяина, который, ругаясь, принялся ловить ручку поводка.
- Сидеть, я говорю!
- Давайте, мы вас подвезём, - предложил Жека.
Дядя Юра отрицательно покачал головой.
- Спасибо, - сказал он мягко, – но мы лучше пешком, колбасу растрясём. Тут идти-то всего ничего.
Жека хотел возразить, но поймал выразительный взгляд начальника и не стал. Они по очереди пожали смотрителю руку, Олеся обняла собачью морду, и Юрий Степанович в сопровождении Стивы вышел из диспетчерской.
- Классная собачка, - мечтательно сказала Олеся. – Наверное, из оберонского питомника.
Жека кивнул, соглашаясь.
- А давайте ещё по чашечке кофе, - предложил Руслан, - и пойдём по делам. На мне ещё наблюдения висят, а ты вообще вахтенный.
Жека опять кивнул, на этот раз кисло.
Они уже допивали свои чашечки, когда в диспетчерскую вернулся Стива.
- Проводил, - сказал он, плюхаясь в кресло и наливая себе из кофейника, отхлебнул и добавил задумчиво. – Думаю, инцидент с расщепителем в отчёте по практике фиксировать не обязательно.
- А что, кто-то собирался? – удивлённо спросила Олеся.
- Ты того, Стефанчук… - Стива сделал сердитое лицо. – Скажи спасибо прокачанному мозгу, что допёр съездить на маяк за помощью и скажи спасибо, что у вас под боком такой спец оказался. У него разнообразного опыта больше, чем льда на Хароне.
- Да, - протянул Жека, – дядя Юра классный мужик. Почему-то у меня всё время впечатление, что я его уже видел.
- Славный дядька, - поддержала Олеся, - и собачка…
Она осеклась, глядя на выпученные глаза Стива.
- Дядька? – повторил тот с неподдельным изумлением. – Собачка?
Вскочив из кресла, Стивен Бертани обогнул стол с ближайшим терминалом, быстро пробежал пальцами по клавиатурной панели, затем отступил назад и помахал рукой, приглашая.
Ничего не понимающие практиканты остановились перед дымчатым экраном, глядя на всплывшую страничку интерпедии, украшенную большим поясным портретом в скафандре с отстёгнутым шлемом.
- Мама моя, – пробормотал Жека, берясь всей пятернёй за волосы на макушке.
- Ничего себе... – Олеся потрясённо водила глазами по строчкам. - Джордж Хитмен, покоритель Нептуна, организатор автономного исследовательского посёлка Трезубец... Вышел в отставку… Поселился… Плутон, станция «Дальний маяк».
Девушка обернулась к Стивену:
- Он, что, был женат на Марии Граниной? На той самой Граниной, которая разработала инолинг?
- Ну, да, - подтвердил Стива. – Они участвовали и в постройке маяка, а потом остались на Плутоне. Врачи диагностировали у Марии Петровны синдром Хойца. С Хойцем можно какое-то время жить, но только при тяжести в одну десятую Жэ. Она умерла в две тысячи сто тридцать девятом. Её похоронили здесь, рядом с маяком, а он остался работать смотрителем.
Руслан неожиданно вспомнил камень слишком правильной формы и задумчиво почесал подбородок.
- А что такое инолинг? – спросил Жека.
Стивен покосился на него почти с ужасом:
- Стефанчук, что такое инолинг? - произнёс он учительским тоном.
- Инолинг, - сказала Олеся, - это универсальный код, который должен быть теоретически понятен любой разумной форме жизни, даже если она начисто не понимает периодичности и математических последовательностей, если она вообще не понимает математики, короче, этот код должна понимать кремнийорганическая белка с расщеплённым сознанием аутиста. Ну, по крайней мере, белка должна сообразить, что это ж-ж-ж неспроста.
- Учи матчасть, студент, - изрёк Стива.
- Простейшая логика, - сказал Руслан, - подсказывает мне, что маяк вещает именно в этом режиме.
- Не только в этом, но и в этом тоже. - Стива сделал неопределённый жест. – Спецы-теоретики считают, что если на протяжении пятидесяти лет вещать в космос информацию на инолинге, то вероятность получения ответа составит тридцать с чем-то процентов, и со временем процент будет увеличиваться. Главное, соблюдать непрерывность передачи.
Олеся кивнула, а Жека задумчиво посмотрел на потолок, словно за непроницаемой плитой брони сидела кремнийорганическая белка.
- Но ведь в принципе, неважно, откуда вещать, - сказал Руслан, ни к кому конкретно не обращаясь, - Можно и с Юпа, можно с земной орбиты.
- По сути, да, - согласился Стива. – Просто Плутон – крайняя точка Системы, дальше пыль, кометы, метеоры и космос… чистый вакуум. Плутон символичен, особенно для таких людей, как Джордж или Мария.
Жека опустил глаза с потолка на экран терминала, где улыбался Джордж Хитмен.
- А усы у меня тогда почти идеально вышли, - сказал он со странноватой гордостью.

***

Две герметичные застёжки-суфы, манжетные клипсы перчаток, автошнуровка тупоносых ботинок… Анзор пытался увязаться следом. Пришлось закрыть его в центральном отсеке: «Прости, дружище, но не сегодня».
Джордж потоптался на месте, пробуя молекулярные присоски, проверил защёлки шлема и взялся за рычаги входного люка.
У входа в кессон он почти минуту стоял, глядя в бездонное чёрное небо и собираясь с мыслями. Высоко над ним пролетел светлячок спутника-наблюдателя. Джордж вздохнул и, не включая нашлёмного фонаря, пошёл вправо, мимо жилых куполов, галерей, эркеров вспомогательных надстроек. Далёкое Солнце висело среди звёзд, словно головка драгоценной булавки в россыпи бисера, маленькая диодная лампочка из прошлогодней рождественской гирлянды. Зыбкие невнятные тени послушно ложились под подошвы высоких ботинок. Чёрное на чёрном. Вечные сумерки.
В трёх десятках шагов от могилы Джорджу вдруг показалось, что рядом с прямоугольником надгробной плиты он видит ещё один странный силуэт. Дыхание сбилось. Джордж остановился, всматриваясь, а непонятный силуэт вдруг выпрямился, обретая очертания. На круглой голове-шлеме вспыхнул фонарь.
Джордж инстинктивно поднял ладонь.
- Уберите свет, - сказал он в рацию.
Фонарь мигнул и погас. Слепо ступая по каменистому грунту, смотритель прошёл еще немного и остановился рядом с надгробьем. Глаза постепенно адаптировались к вечным сумеркам, и Джордж, присмотревшись, наконец узнал за стеклом забрала ту самую круглолицую и улыбчивую девушку, что встречала его в Новом. Кажется, Олеся. Точно! Олеся.
- Здравствуйте, - смущённо сказала гостья. – Это ничего, что я без приглашения?
- Сюда и не нужно приглашения, - проговорил Джордж.
Он уже заметил лежащую на низком каменном саркофаге теплозащитную колбу с шестью жёлтыми марсианскими лилиями.
- Я сначала хотела зайти к вам, но потом как-то нечаянно свернула. – Олеся смутилась ещё больше. – Вы не сердитесь?
- Конечно, нет. Спасибо за цветы. Большая редкость в наших краях… Ей всегда нравились цветы.
Они помолчали.
- Можно мне звать вас Юрий Степанович? – спросила Олеся.
- Можно. Можно даже дядей Юрой.
Девушка улыбнулась.
- Ваша жена была очень красивой, - сказала она.
Джордж поглядел на серую базальтовую плиту. Тонкая гравировка смеющегося лица с веером летящих волос, канавки аккуратных букв: Гранина Мария Петровна, ниже - даты жизни и смерти, и ещё ниже - «Нужна сотня мужчин, чтобы устроить лагерь, но довольно одной женщины, чтобы устроить дом».
Джордж молча наклонил голову.
- Вы знаете, - сказала Олеся. – Я ведь специально изучала инолинг, даже реферат делала по этой теме, а ещё в конце того года написала кодовый блок на четыре минуты. Даже не думала, что буду у источника трансляции...
- Приноси, - просто сказал Джордж. – Я проверю и, если всё в порядке, вставлю в очередной цикл.
- Ух ты, - восхищённо выдохнула девушка. – Я сразу принесу, как будет окно между вахтами. Ладно?
Джордж снова кивнул.
- Приноси, - повторил он. – Я буду рад. И вообще, заходите ко мне. Можете маяк посмотреть.
- Спасибо. Мы обязательно заглянем. А когда вам удобно?
- Мне? Всегда. И Анзору тоже.
Олесины губы опять тронула непроизвольная улыбка. Она вообще легко улыбалась.
- Тогда, непременно, - пообещала девушка. – Может быть, в среду… Ой! – спохватилась она. – Ребята же наказывали спросить: можно им как-нибудь поиграть на вашем поле для гольфа? Они уже и клюшки напечатали.
- Ну, если напечатали… - сказал Джордж. – Только пусть имеют в виду, я с трёхсот метров попадаю на грин за один удар.
- Тогда, до среды, – радостно проговорила Олеся.
- Может, тебя подвезти?
- Нет. У меня «патруллер» с той стороны. Спасибо.
Когда знакомый белый вездеход окончательно растворился в серых складчатых тенях плато, Джордж отключил рацию и вернулся к могиле.
- Привет, - прошептал он, опускаясь возле надгробья. - Как ты, ниточка моя? Я по тебе соскучился. – Он прижал толстую перчатку к метановой изморози памятника.
В ушах пела великая космическая пустота. Наверное, так шумит степь, когда смотришь на неё в открытую дверь. Джорж грустно улыбнулся.
- Ты знаешь, - сказал он, глядя поверх базальтовой плиты. – А у нас появились соседи. Отличные, очень славные ребята. Они тебе обязательно понравятся. – Джордж опустил глаза на смеющийся портрет. – Помнишь, ты рассказывала, что такое зимовьё и что такое дом на краю посёлка?.. Теперь у нас не зимовьё, не лагерь, не времянка, теперь у нас самый настоящий дом.

[felidae]

Хороший рассказ. Выпуклые персонажи.
Собака, конечно, играет против достоверности. Но, если воспринимать текст, как некую "сказку" (то бишь историю, в которой собака в скафандре и одинокий смотритель маяка на краю Системы - это норма), рассказ интересен. В принципе, если на "сказку" списать все наивные моменты - получилось хорошо.

Есть огрехи. Чисто технического характера. Их "перечисление" достаточно объёмное (гораздо длиннее похвалы). Но это не значит, что рассказ не понравился. Впечатление от текста, скорее, положительное. От ляпов не хочется лезть на стену или вырвать себе волосы (в переводе с моего языка на человеческий это означает - "понравилось"). Просто есть моменты, которые пощекотали нервы.

Двухсотметровая игла маяка, подсвеченная огоньками габаритов, разрезала надвое угольную бездну неба, засыпанную алмазным крошевом звёзд

Перегружено.
Тут как бы обозначено четыре "действия".
Есть игла маяка. Игла (не маяк? Именно игла?) подсвечена габаритами. Игла разрезала бездну неба. Небо засыпано крошевом звёзд.
И после каждого "действия" мысленно делаешь паузы. Сложно воспринимается.
Либо разбивать на два предложения, либо чуть убавить образность.

К нижнему его абрису, по краю огромной красновато-серой равнины, полз языками уступов бродячий ледник. Полз и никак не мог доползти.

Определённо надо чуть убавить образность. Да, красиво. Но из-за того, что в предложении много эпитетов, определений и прочих приблуд ярких описаний... Короче, сложно воспринимается. Пока читаешь - образ теряется. Он должен быть ярким и легко вырисовываться в воображении. А тут либо забиваешь и "не вырисовываешь", либо перечитываешь предложение, чтоб понять, о чём оно. С образностью не надо перебарщивать - всё должно быть в умеренных дозах.
Рассказ большой. Автор ещё не раз успеет показать владение языком. Не надо прямо впихивать в каждое описание всё красивое, что придёт в голову.

Да и начинать с описания (фраза и действия Жеки не обманут - началось именно с описания) не стоит. Если это не зарисовка, не лирическое отступление - не стоит. Никогда.

---

После этого я испугалась, что опять попался плохой текст. Но нет. Ляпы легко исправимы. Ни на что не влияют. В целом рассказ удобоваримый.

---

Записи, конечно, восстановили, усы спилили, а художника едва не отчислили с волчьим билетом, но в результате всех перипетий Жека приобрёл у однокашников авторитет, если не всеобъемлющий, то достаточно весомый.

Перегружено. Легко же разбить на два предложения

Умный селектор радиосингала автоматически выделил частоту, и наушники загудели, завибрировали сдержанным утробным рычанием.

Два глагола (причём, обозначают одно и то же в данном случае) и два определения.
Не надо перебарщивать с образностью в ущерб лёгкости.

И из тени, гнездившийся за торцом кессонного отсека, вышел ещё один человек, на этот раз нормального роста, в нормальных ботинках и на двух конечностях.

Перегружено.

У Юрия Степановича было серьёзное мрачноватое лицо с квадратными скулами и крепким подбородком. Складки глубоких морщин спускались от крыльев крупного с горбинкой носа к седой щётке усов.

Перегружено. Определениями и качествами. Как уже сказала - образ должен легко вырисовываться в воображении. Лучше чего-то не досказать, чем вынуждать читателя перечитывать предложение.

А вот уж пёс развлекался по-полной: упёршись лапами в край сиденья, барбос с интересом тянул чёрно-белую обтёсанную аккуратным кирпичиком морду сквозь каркас кабины.

То же самое.

Бегущий мимо мёрзлый пейзаж был ему так любопытен, что временами Анзор беззвучно приоткрывал пасть, словно собирался облаивать туши моренных камней.

То же самое.

Взгляд прищуренных цепких глаз быстро пробежал по экранам пультов, по сенсорам, переключателям, датчикам, по выгнутым спинкам кресел, по маленькой оранжерее с любовно возделанными кустами жёлтых марсианских лилий и остановился на невысокой хорошенькой девушке с кометным хвостиком на затылке.

То же самое.

Олеся присела на корточки и, обмирая от удовольствия, принялась гладить нультерьера по круглым, как у померанского шпица, ушам.

То же самое.

Вскочив из кресла, Стивен Бертани обогнул стол с ближайшим терминалом, быстро пробежал пальцами по клавиатурной панели, затем отступил назад и помахал рукой, приглашая.
Ничего не понимающие практиканты остановились перед дымчатым экраном, глядя на всплывшую страничку интерпедии, украшенную большим поясным портретом в скафандре с отстёгнутым шлемом.

Да мать же перемать...

Короче, суть ясна? Надо делать яркие, красивые образы. Но такие, чтоб были сразу понятны (с первого раза). Без излишеств, кучи эпитетов и определений. Не нужно к каждому существительному приделывать сравнения и прилагательные - это сложно читать и воспринимать. Тест и без того образный и красивый.

Штурвалом лихо орудовал Руслан. Жека расположился справа от него. Всем телом перекрутившись кресле, вывернув шею, он старательно общался с пассажирами на задних сиденьях. Теперь, когда не мешала внешняя засветка, превращавших забрала в почти непроницаемое зеркало, можно было толком рассмотреть и собаку и хозяина.

Ну, не наааадо. Такой ведь красивый и лаконичный рассказ (есть, конечно, перегруженные предложения, но это легко исправить). Не надо всех этих "орудовал", "расположился", "старательно общался" и "почти непроницаемое зеркало". Портят же впечатление.

Дядя Юра присел в кресло.
- А можно пёсика погладить?

Дядя Юра спросил, можно ли погладить пёсика? Или кресло спросило? Надо добавлять, что это слова Олеси.

Парни с готовностью закивал.
- А почему не подключите резервный генератор? Запаска у вас должна быть приличной мощности.

То же самое. Кто спросил про генератор? Парни? Сразу оба? Или таки дядя Юра, что и надо было обозначить?

- Ой, собачка… - изумлённо пролепетала Олеся, когда Жека и Руслан в сопровождении гостей появились в помещение диспетчерской.
Пёс выбежал на средину каюты, остановился, вытянувшись и поводя любопытным носом.
- Анзор, сидеть. – Вошедший следом за барбосом мужчина остановился как раз за опустившимся на пол собачьим хвостом. Взгляд прищуренных цепких глаз быстро пробежал по экранам пультов, по сенсорам, переключателям, датчикам, по выгнутым спинкам кресел, по маленькой оранжерее с любовно возделанными кустами жёлтых марсианских лилий и остановился на невысокой хорошенькой девушке с кометным хвостиком на затылке.
- Добрый день, - сказал дядя Юра, чуть наклоняясь в сторону девушки.

Фокал скачет.
Вначале Дядя Юра (и собака) описывается, как незнакомый мужчина. Жека и Руслан его знают - назвали бы по имени. Сам Дядя Юра не стал бы называть себя "мужчиной". Значит, фокал - Олеся.
Но дальше фокал перескакивает на Дядю Юру - мы смотрим на окружающий мир его глазами.
Что подтверждается следующей репликой и словами автора: Дядю Юру упоминают по имени, хотя Олеся его ещё не знает.

- А собачка пока здесь посидит? - с тайной надеждой осведомилась Олеся.

Здесь опять фокал - Олеся. Потому что только она может знать о своих тайных надеждах. Если бы фокал смотрел на неё со стороны, он бы не говорил, что она чувствует. Только предполагал, оценивал бы по мимике, интонации.

Олеся вздохнула, а дядя Юра подхватил ручку вытяжного поводка и вслед за Жекой нырнул в овал люка.
Оставшиеся в диспетчерской Руслан и Олеся переглянулись.
- Думаешь, поможет? – спросила девушка.

А теперь фокал - Руслан. Они остались вдвоём с Олесей. Но Олеся не стала бы называть себя "девушкой".

Там и дальше так. Не буду всё выделять.
Просто надо запомнить: фокал - один на эпизод. Что фокал видит, чувствует, думает - мы знаем. Что видят, чувствуют, думают остальные - мы НЕ знаем. Если нужно обозначить чужие эмоции - следует передавать их через фокала. Он что-то увидел. Он что-то предположил. Он что-то подметил. Иначе будет непонятно, чьими глазами мы смотрим на мир.


Отдельные детали

Не глядя на противопотное бельё, Жека моментально взмок.

Может, "Несмотря на..."?

В тот же момент незнакомый голос в ухе строго проговорил

Голос в ухе? Или "ухо" - это название динамиков шлема?

Жека опустил глаза с потолка на экран терминала, где улыбался Джордж Хитмен.

А-А-А-А! Матерь божья! Глаза на потолке!

---

Вердикт: рассказ хороший. Там ничего захватывающего не происходит. Но читать интересно. Однако его ещё править, править и править...

[Умаксуман]

А-А-А-А! Матерь божья! Глаза на потолке!

Да ладно вам
Не тролльте автора. На каждом конкурсе кто-нибудь, кому-нибудь пеняет за глаза на полу и потолке.
У Толстого глаза вообще на ногах
(с)Адвокат опустил глаза на ноги Алексея Александровича
«Анна Каренина»