Всего лишь муха, апокалипсис Опции

[Трэш-кин]

Вот и всё.
Конец.
Через считанные минуты комета упадёт на Землю, и человечество прекратит своё существование. И виной всему он, Виктор Степанцов, биофизик, которого с пятнадцати лет называли гением и уникумом.
Виктор стоял на балконе своего загородного коттеджа и глядел в небо. Он не собирался прятаться в бункере. Внизу цвела сирень. Воздух наполняли божественные ароматы весны. Виктор взглянул на аккуратный огородик, который разбила его жена, и с жуткой тоской подумал, что урожая в этом году не будет. И в следующем. И через десяток лет.
А всё потому, что два месяца назад он оживил мёртвую муху.
Проект «Воскрешение» - это было его детище, работа всей жизни. И спонсоров нашлось немало – миллиардеры охотно расставались с деньгами на поддержку научных исследований.
Воскрешение.
Но не нарушает ли оживление какой-то вселенский закон?
Виктор часто спорил по этому поводу с профессором Бернштейном, который являлся противником проекта. Пожилой профессор был глубоко религиозным человеком. Он заявлял, что Бог уже однажды изгнал человека и Эдемского сада, за то, что тот сорвал запретный плод. Виктору же эта история виделась иначе: вселенский разум учинил биороботу проверку. Запретный плод – это тест, и потенциальный гомо сапиенс прошёл его с успехом. Змей-искуситель? Его имя не дьявол, а Эволюционный прогресс. Именно он сделал биоробота одухотворённым, научил сомневаться, размышлять. Подарил волю. Безвольное существо не смогло бы сорвать запретный плод. Высший разум убедился, что его творение своенравно, способно на самостоятельные решения, и оно жаждет познаний. И биоробот достоин нового уровня развития. И уже не биоробот, а человек-разумный вышел из инкубатора Эдемского сада. И стал свободным. У него теперь было право выбора.
Ну а теперь – новый тест. Воскрешение!
И новый уровень.
А ещё, с усмешкой, Виктор говорил Бернштейну, что нет никакой одиннадцатой заповеди «Не воскрешай!». А что не запрещено, то разрешено. Профессора его доводы злили, и он отвечал:
- Мёртвые должны оставаться мёртвыми!
И как же профессор был прав.
Воскрешение транслировалось по всем телеканалам в прямом эфире. Миллионы людей стояли на площадях всего мира и глядели в огромные мониторы в ожидании научного чуда. Многие держали плакаты: «Новый шаг для человечества!», «Нет смерти!», «Новая эпоха!» Телеведущие и шоумены подогревали толпу:
- Тёзка знаменитого, но вымышленного Франкенштейна готов воплотить фантазии Мери Шелли в жизнь!
Кто-то шутил:
- Христос, муха, кто следующий?
- А уместно ли называть Виктора Степанцова некромантом?
Но было и немало противников проекта, таких как Бернштейн. Они вышли с протестами, и у них были свои лозунги и плакаты. Ватикан и высшие саны многих религиозных конфессий осудили проект.
Но час настал.
В исследовательском центре, под прицелом взволнованных взглядов спонсоров и именитых профессоров, Виктор Степанцов отдал приказ начинать «мягкую» эвтаназию. Муху попросту лишили кислорода. Она умерла. Приборы зафиксировали полное отсутствие жизненных процессов.
А потом пошла процедура оживления. Мёртвые клетки насекомого обрабатывались биологическим излучением. Создавались новые энзимы. Восстанавливались химические связи. Прошло пять минут, десять. Час. И вот насекомое задёргало лапками, встрепенулось… и полетело.
Свершилось!
Люди ликовали. По всему миру гремели салюты. То, что было позволено Юпитеру, стало позволено и быку. Акции компаний, которые предоставляли услуги по криогенной заморозке, взлетели до небес.
А через два дня астрономы сообщили о новой сенсации: неизвестная науке, непонятно откуда взявшаяся громадная комета летела прямиком к планете Земля. Учёные всё рассчитали и сделали вывод: человечеству конец.
Запретный плод сорван.
Негласная одиннадцатая заповедь нарушена.
Нарушен закон вселенной: мёртвые должны оставаться мёртвыми!
И человечество за это поплатится.
Затихли птицы. Воздух стал душным и каким-то плотным. А потом всё вокруг завибрировало, загудело. Валы облаков разметались по небу, уступив место громадному болиду.
Виктор набрал полные лёгкие воздуха, выдохнул и прошептал:
- Всего лишь муха…

[Трэш-кин]

в каком смысле смерть мухи в опыте была "биологической"? В отличие от "клинической"?
Заметьте, это естественный вопрос, который любой мыслящий журналист в той ситуации задал бы.

А в рассказе написано, что приборы зафиксировали полное отсутствие жизненных процессов.

То есть, клиническая смерть отличается от биологической по факту. Ожил человек - значит смерть была "клинической"...

Клиническая смерть от полной смерти отличается кардинально. Мозг умирает, дыхания нет, сердце не бьётся... в общем, врачи лучше бы объяснили. Но труп он и есть труп. Его невозможно оживить и реанимировать. Конечно, какое-то время в теле человека после смерти продолжаются какие-то жизненные процессы, волосы и ногти продолжают расти. Я где-то слышал, что все эти процессы заканчиваются на сороковой день (потому и поминки на сороковой день). Но мозг мёртв - это главное.