Планета Вода, Постапокалипсис, проба пера Опции Подписка на тему Сообщить другу Версия для печати Скачать тему Подписка на этот форум Режимы отображения Древовидный Переключить на: Стандартный Переключить на: Линейный

[Волошинка]

Уважаемые форумчане, здравствуйте!
Покритикуйте, пожалуйста, текст. Не могу понять, что с ним не так. Перечитываю - вроде и не совсем плохо, но постоянно за что-то "цепляется" взгляд.

Глава 1.
Сахара смотрела на плывущих мимо скатов Манта - огромных красавцев с угольно-черными спинами и серебристым брюхом. Идеально прямые, идеально параллельные друг другу хвосты, тела и головы действовали гипнотически. Мерные взмахи удивительных плавников-крыльев словно подчинялись ритму неведомой музыки.
Этой великолепной мощью хотелось любоваться бесконечно.
Наперерез скатам плыла одинокая морская черепаха, в своем тяжеловесном изяществе похожая на неповоротливую подводную торпеду. Удивительно, но черепаха бороздила океанические просторы одна – инстинкты этих рептилий велят им держаться вместе.
Хищников поблизости видно не было, поэтому Сахара черепаху легко догнала и с удовольствием положила руку на шершавый, теплый на ощупь панцирь... животное, судорожно загребая ластами лазурную воду, кинулось прочь.
Сахара задумчиво посмотрела вслед неуклюжей «торпеде». Сколько ей, интересно, лет? Судя по размерам, не менее шестисот, почти старушка.
Девушка засмеялась, представив черепашку с седыми букольками, вязаньем в когтистых лапках и в окружении прапрапраправнуков - сотен маленьких черепашат.
А сейчас, как же ей хорошо! Снизу, сверху – только вода и свобода!
В рот попали ошметки какой-то водоросли. Проплевавшись, Сахара заметила, что всесильное течение, именуемое артерией всего живого, отнесло ее гораздо дальше, чем хотелось. И, вдобавок, утянуло ко дну.
Здесь было сумрачно. Бесконечные слоевища ламинарии колыхались почти всюду, лишь изредка перемежаясь низкорослым зеленоватым фукусом. Вот мелькнул хвост тигровой акулы – наверняка патрулирует территорию. Сахара коснулась рукояти подвешенного к поясу узкого стилета и замерла. Тигровая, если не раздразнить, не нападет, но поблизости может охотиться большая белая, а играть с ней в догонялки у девушки желания не было.
Взмахнув моноластом, Сахара поднялась выше чащи водорослей и огляделась. Буро-зеленые леса, окутывающие собой, как говорят, половину земного шара, медленно качались, безмятежные и, в то же время, скрывающие много тайн. Тайны – это старые города, которые исчезли сначала под водой, а потом и в толще донного грунта. Это космические корабли, подбитые во время Последней войны и до сих пор испускающие волны призыва о помощи. Это библиотеки гравиносителей, которые, к сожалению, за последние тысячу лет находили всего три раза.
Сахара печально вздохнула. Как бы она сама хотела найти…хоть Что-Нибудь! Пережить невероятные приключения, избежать страшных опасностей, победить в честной схватке, м-м, ну, допустим, парочку мегалодонов, так опрометчиво восстановленных человеческой расой! Вернуться домой с Очень Важной Находкой, которая определит дальнейший путь развития всего народа…
Меж тем, течение коварно толкнуло Сахару в объятья разноцветных кораллов. Колено обожгло резкой болью и тут же окутало мутно-бордовым облаком. Оно становилось ярче, ярче... И, хотя кровь относило в сторону, противоположную лесу ламинарий, Сахара не сомневалась, что через несколько минут тигровая акула ее учует. И, если будет голодной, то нападет.
Ругаясь последними словами, девушка крепко зажала рану ладонью. Ситуация скверная.
Речь о том, чтобы вернуться в город, не шла – если не остановить кровь, то во время довольно долгого пути, Сахара приманит всю плотоядную фауну мирового океана. С другой стороны, рифы относительно безопасны: крупная тварь не пролезет, и найдется драгоценное время, чтобы рассмотреть повреждения и привести ногу в порядок. А там уже можно и потихоньку плыть домой.
Главное – остановить кровь!
Сахара скользнула под сень миллионных строений полипов. Маленькие рыбки, прекрасные в своем многообразии, врассыпную бросились прочь. Девушка отодвинула тихоходного краба, и, шипя от боли, влезла в щель между камнями.
Клей для порезов был с собой, в поясной сумке. Там же лежали игла с нитью для ушивания крупных ран, шприцы с антишоковыми и противоболевыми средствами, банка с кровевосстанавливающими таблетками.
Так.…Только бы не пришлось шить.
Сахара осторожно отняла руку от колена. Его вновь начала окутывать бордовая дымка, но девушка успела разглядеть и глубокую рваную рану, и то, что шить ее, по-хорошему, надо. Клей при активном гребке такую площадь повреждений может не удержать.
Ну, вот ненавидела Сахара сшивать раны – ни себе, ни, тем более, другим! В момент протягивания нити через живую кожу, девушку охватывало такое отвращение, что не помогали ни уговоры в полезности данной процедуры, ни попытки как-то отвлечься.
Сахара ожесточенно сгрызла сразу две кровевосстанавливающие таблетки. Оттягивая неизбежное, медленно обколола рану средством от боли. Посидела пару минут. Обреченно вытащила из сумки иглу с продетой нитью.
…По лицу хлестнуло темное, длинное, верткое, тут же толкнуло в грудь и вцепилось в многострадальное колено. Тело Сахары оказалось быстрее разума – здоровая рука выхватила стилет и, рубанув сверху вниз, вспорола чью-то плоть.
По ушам ударил вой, тяжесть исчезла. В некотором ошеломлении, Сахара отпихнула мертвую мурену.
Странное нападение! Мурены были вполне безобидными тварями. Тем более, эта – длиной едва ли в метр. Видимо, рыба посчитала девушку уже мертвой.… Или так хотела есть, что забыла об осторожности.
Иголку, Сахара, конечно, выронила. Ковыряться в зарослях актиний желания не возникало, поэтому она радостно вздохнула и с не совсем чистой совестью залила рану клеем.
А крови вокруг плавало столько, что это действие почти потеряло смысл. На запах собрались все рифовые обитатели. Часть их с аппетитом поедала сносимый течением труп мурены, остальные приглядывались к Сахаре. М-да...
Не обращая внимания на жадные скрипы, уханья и попискивания, девушка выбралась из расщелины и окинула взглядом лазурную толщу воды. В стороне города виднелись расплывчатые темные пятна – несколько косяков рыб шли параллельным курсом. Сверху, увлекаемые течением, парили медузы. В остальном, безбрежная синева была пуста.
Сахара сделала пару осторожных гребков моноластом. Нога слушалась плохо, но не болела – лекарство подействовало. Если не торопиться, то до долины можно доплыть часа за три. А туда никакой хищник не сунется.
Ну, что ж! Сахара потихоньку двинулась вперед.
…Проблемы начались спустя часа два.
Во-первых, колено. Болеть - не болело, но и слушаться отказалось окончательно. Сахаре пришлось снять моноласт и грести одной ногой. Скорость упала так, что пешком по дну – не намного медленней.
Во-вторых, дважды расходились края раны, и за девушкой начинала тянуться дымка из крови. Наверняка, это смотрелось красиво и придавало Сахаре вид смертоносной богини морей, но красота девушку интересовала мало – ей приходилось останавливаться и вновь заклеивать рану.
В-третьих, за Сахарой, привлеченный кровяным запахом, тащился шлейф из самых разнообразных хищников: от небольшой стаи ламн до двухметровой меч-рыбы. Нападать они не спешили, но и отвязаться не желали. Видимо, надеялись, что Сахара помрет сама.
- Не дождетесь, - ожесточенно выплюнула девушка, и активней заработала вконец уставшей ногой.
Издалека послышался шум. Обернувшись, Сахара увидела, что ее догоняет косяк истошно кудахтающих, серебристо-серых кефалей.
Он надвигался неисчислимыми тысячами блестящих тел; еще мгновение – и девушку захлестнуло будто цунами.
Внезапно кудахтанье сменилось глухим уханьем. Луфари! Большеротые, с острейшими зубами и бешеным нравом, эти рыбы были отменными охотниками, умевшими загонять свою добычу организованной стаей. Они уже взяли кефаль в клещи, и теперь быстро их сжимали.
Шлейф из Сахариных «попутчиков» брызнул в разные стороны.
Ну, почему сегодня так не везет?! Умудриться попасть в центр разгоряченной луфариной стаи! Специально они бы не напали, но в безумии охоты Сахаре достанется не меньше, чем кефалям.
Девушка успела выхватить стилет…
Луфари вцепились в руки, ноги, вгрызлись в спину. Сахара заорала, завертелась ужом, отрывая жадные пасти. Нож, выбитый мечущейся рыбой, улетел куда-то в бездну.
Взмах, еще взмах. Ударить локтем лезущих в лицо. Лягнуть принюхивающихся, сломать хребты вцепившимся.… Не кричать! Не терять время!
…И вдруг девушка осталась одна. Кефаль умчалась вперед, луфари - за нею. Сахарин шлейф тоже пропал - то ли съели, то ли присоединился к охоте. Лишь маячила неподалеку акула-мако, видимо, решила быть умнее всех.
- Не дождетесь, - повторила тяжело дышавшая Сахара.
На купальный костюм, и до этого не новый, было страшно смотреть. Дыр и отверстий на нем теперь больше, чем ткани. А ведь Сахаре таким пугалом и по городу идти.
На собственное тело смотреть было еще страшнее. Диковинным узором рассыпались по коже укусы. И вокруг каждого - алое облачко.
Мысли вдруг стали медленными, тягучими. Только вот:
«Нож – не игла. Нож – память об отце. Нож надо найти».
Эта мысль настойчиво стучала в сознании, пока отупевшая от потери крови Сахара копалась в донном иле. Долго, методично. Просеивая сквозь пальцы невесомый песок – «…не игла…». Откидывая в сторону мелкие камни – «…память об отце…». Обдирая ладони о чьи-то кости – «…надо найти».
Когда из-за поднятой мути стало невозможно дышать, Сахара все-таки сдалась. Поднялась повыше, с трудом сообразила - надо бы сделать антишоковый укол.
Руки тряслись так, что сумку удалось открыть с третьей попытки. Девушка закусила губу, как можно крепче сжала шприц.
Но полегчало, и вправду, почти мгновенно. Сделав несколько энергичных махов руками, Сахара в сотый раз оглянулась вокруг.
Встреча с луфарями произошла на мелководье – от дна до поверхности едва ли было тридцать метров. Видимо, там, в небе, показалось редкое солнце, потому что всю эту толщу голубизны вдруг пронизали яркие учи, превратив в ослепительный изумруд.
На дне серебристо сверкнуло.
Опрометью кинувшись в ту сторону, захлебываясь благодарностями всем морям и океанам, Сахара сомкнула пальцы на рукояти потерянного стилета.
Нож! Нож!!!
Бережно засунув его в ножны, девушка счастливо улыбнулась. Да, прогулка выдалась неудачной, но унывать не стоит. Замажем остатками клея крупные раны и поплывем дальше. Ничего, бывало и похуже!
Через несколько секунд выяснилось, что хуже еще не бывало.
…Она возникла будто из ниоткуда. Только что горизонт был чист, и вот она уже замерла в десятке метров, угрожающе вытянув огромную спину и опустив хвост. Владычица моря, Белая Убийца, Белая Смерть. Вершина пищевой цепочки. Большая белая акула.
Во многих семьях были погибшие от ее зубов. Ею пугали детей по ночам, ее именем проклинали. Ее уничтожали всегда, когда могли, но могли гораздо реже, чем хотелось бы.
Сахара медленно приняла вертикальную стойку. Она сосредоточенно разглядывала веретенообразное тело длиной около шести метров, клоунский рот со скрывающимися пятью рядами зубов.…
Страха не было. Совсем. Была решимость драться до последнего. И, вдруг, Сахару накрыла смесь бешеной радости и полного удовлетворения – вот она, честная схватка, вот он – враг!
Акула медлила. Раздраженно водила тупоносой башкой, хлестала хвостом. Глубокие шрамы на ее боках рассказывали о, как минимум, одной встрече с титановыми когтями племени двуногих.
Это заставит акулу быть осторожней. Плохо.
Почему у Сахары до сих пор нет титановых когтей? Вопрос риторический: когти изготавливают индивидуально под руку, и стоит это больших денег. А у нее нет даже маленьких.
Сахара болезненно дернулась от не вовремя проплывшей водоросли, вена выпустила новое облачко крови... и акула решилась.
Ненавязчиво, как-то лениво она стала кружить около девушки. Один оборот, второй, третий, и хищница уже казалась ближе. Снова один оборот, второй, третий. Мерное кружение отвлекало. Усыпляло внимание. Девушка едва не пропустила, когда акула рванулась к ней.
В последний момент, Сахара кинула себя вниз, под брюхо, и, нечеловечески извернувшись, полоснула рыбу ножом по жабрам.
Тушу весом в пару тонн словно откинуло огромной кувалдой. Девушка удивленно посмотрела на стилет. Нет, на Курсах Выживания она, конечно, отрабатывала бой с акулой, но там-то все воевали с не способным дать сдачи симулятором. Значит, метод работает! Оскалившись, Сахара крепче сжала нож.
Вторая атака последовала тут же – разозленная неудачей, жаждущая свежей крови, большая белая, рассекая загудевшую от скорости воду, бросилась к добыче.
И Сахаре не повезло – она хоть и попала противнице по носу, но саму ее завихрениями воды утянуло вниз, прямо к пасти рыбы. Челюсти сомкнулись где-то в районе живота, акула замотала башкой, пытаясь оторвать кусок побольше.
Сахару крутило и вертело в разные стороны. От полной дезориентации, она даже не сразу поняла, что боли нет. Сумка! Хищница уцепила ее за поясную сумку!!!
Расстегнуть пряжку – дело секунды. Взмыть вверх, оказаться над акулой – еще меньше. Запрыгнуть ей на спину, поймать равновесие, что с одной здоровой ногой не так-то просто, крепко ухватиться за плавник. И отрубить его к медузе!
Счастливый случай и переполненная адреналином кровь помогли отодрать плавник почти полностью. Акула бешено задергалась, издала какой-то воющий звук и резко рванулась в сторону. Ее голову повело вправо, хвост влево, туша перевернулась брюхом вверх, так что Сахара вылетела из «седла», как вода из черного курильщика… и тут хаотично дергающийся хвост ударил по лицу.
От боли Сахара на мгновение потеряла сознание. Открыв глаза, увидела перед собой только черноту.
«Я что, ослепла?» - потрясенно подумала она. Судорожно ощупала голову и заорала –правой щеки как не бывало. Лоскуты кожи лезли в рот, Сахара отплюнула их, попыталась прикрыть плоть от разъедающей морской соли, что было, конечно, бесполезно.… Одна радость, акула чувствовала себя явно не лучше.
Большая белая, казалось, потеряла интерес к своей добыче. Полуслепая от шока и боли девушка ее понимала – колотят тебя почем зря, плавники отрезают…не проще ли поохотиться за тунцом или тюленями – первый не кусается, а вторые так жирны, что есть смысл.
Сахара вяло шевельнула телом, взяв направление к спасительному, и, вроде, близкому, если она ничего не перепутала, городу.
Кровь тянулась за ней парадным шлейфом. Девушка уже не только слепла, но и глохла. Щека, прижженная морской солью, почти перестала болеть, глаза упорно закрывались.
Хочется спать.
Сахара зашарила по поясу. Ах, да, она же сама отстегнула сумку. Сейчас та лежит где-нибудь на дне или исчезла в акульей глотке.
Значит, кровевосстанавливающего нет.
Ножа нет тоже.
Сжав зубы, девушка ткнула себя пальцем в рану. Когда перед глазами перестали прыгать черные точки, поняла, что немного помогло, по крайней мере, плыть стало проще.
И тут до нее дошло - окружающий пейзаж совершенно незнаком: ни уходящие за горизонт обломки скал, ни высоченная громада рифа, ни какое-то особенно серое дно. На подступах к городу, Сахару ожидали бы либо желтоватые песчаные дюны, либо рифы совсем других очертаний.
Неужели заблудилась? Но как?! Во время боя с акулой попала в сильное течение, которое отнесло ее в сторону?!
«Морской мир изменчив, непредсказуем, и надо быть очень внимательным, чтобы не очутиться там, где не собирался», - возникла в голове умная мысль с подозрительно мамиными интонациями.
Сахара зарычала.
Что делать?! В запасе пара минут, потом потеря крови станет фатальной!
Девушка судорожно заозиралась.
Плыть к рифу! Судя по очертаниям, он должен частично выходить из воды. Там можно отлежаться. В конце концов, ее будут искать. Надо просто доплыть!
Риф стоял недалеко. Но и Сахара передвигалась еле-еле. Выжимая последние силы из израненного тела, вдыхая воду с железистым вкусом собственной крови. Все больше накатывала безразличная, тягучая одурь.
Еще двести гребков.… Еще сто пятьдесят…
Спать хотелось неимоверно. Сахара вновь стукнула себя по щеке, но на этот раз боли не было, только лоскут кожи досадливо мелькнул перед глазами.
Риф и вправду выходил из воды. Кажется, остров намечается, пусть и через тысячи лет.
Мысль скользнула на границе сознания и исчезла.
Шестьдесят гребков.…Пятьдесят …Девушка уже различала белый известняк омертвевшей под солнцем части рифа. Справа от него, на границе видимости, дрейфовала искалеченная большая белая. Было понятно, что без плавника рыба обречена. Но внимание Сахары привлекла не она, а десяток теней, стремительно плывущих наперерез рифу.
На запах крови явилась стая тупорылых акул.
Окружив большую белую, они стали рвать ее на части.
Сахара упорно гребла. Тридцать… двадцать пять.…
От мертвой уже большой белой осталось с треть туши. Двадцать…восемнадцать…
Тупорылые рванулись к девушке. Десять!... Девять!...
Сахара упрямо прикусила губу и, прежде чем потерять сознание, увидела перед собой выпученные желтые глаза и жуткий оскал акульих зубов.

[Волошинка]

Уважаемые форумчане, добрый вечер!
Переделала текст первой главы (прописала мотив, добавила сеттинг, изменила ключевой момент - получилось, на мой взгляд, не менее банально, но хотя бы со смыслом). Исправила все "ляпы", изменила флору/фауну. Была бы очень благодарна, если бы прочитали и покритиковали. Стало ли лучше прошлого варианта (по смыслу)?
Тот текст, в котором изменений нет, выделила курсивом (понимаю, что и так наглею - прошу по два раза читать одно и то же. Может, так хоть чуть-чуть удобней будет)
Сразу выкладываю вторую главу. Получилось жуткое количество текста, но так я хотя бы контуры мира смогла обрисовать (надеюсь). По одной первой главе непонятный огрызок получался.=(
Критике второй главы тоже буду очень благодарна.

Глава 1.
Мимо плыли скаты Манта.
Десятки огромных плавников-крыльев медленно взмахивали в едином, беззвучном ритме. Ромбовидные диски-тела скользили легко, неторопливо и казались такими же величественными, как и стихия, в которой они обитали.
Сахара смотрела бы на мант часами.
Наперерез скатам двигалась крошечная на их фоне, морская черепаха. Она бороздила океанические просторы одна, хотя обычно инстинкты велят этим рептилиям держаться вместе.
Своим тяжеловесным изяществом черепаха напоминала неповоротливую, невесть как попавшую в прозрачную бирюзу, торпеду. Сахара сделала несколько гребков моноластом и положила руку на шершавый, теплый на ощупь панцирь... животное испуганно кинулось прочь.
Девушка задумчиво проводила черепаху взглядом. Сколько ей, интересно, лет? Судя по размерам и тусклому, в сколах, карапаксу, не менее пятидесяти: уже старушка. Сахара засмеялась, представив черепашку с седыми букольками, вязаньем в когтистых лапках и в окружении прапрапраправнуков - сотен маленьких черепашат.
В рот попали ошметки какой-то водоросли. Проплевавшись, Сахара заметила, что течение отнесло ее гораздо дальше, чем хотелось, и, вдобавок, утянуло ко дну.
Здесь было сумрачно. Бесконечные слоевища одичавшего макроцистиса колыхались почти всюду, лишь изредка перемежаясь низкорослыми багрянками. Мелькнул хвост темноперой акулы – наверняка патрулирует территорию. Девушка коснулась рукояти подвешенного к поясу узкого стилета и замерла: темноперая, если не раздразнить, не нападет, но поблизости может охотиться большая белая, и играть с ней в догонялки не хотелось.
Но вокруг было спокойно.
Взмахнув моноластом, Сахара поднялась выше чащи водорослей и огляделась. Буро-зеленые леса, окутывающие собой, как говорят, половину земного шара, медленно качались, безмятежные и, в то же время, скрывающие много тайн. Тайны – это старые города, которые бесследно исчезли в толще донного грунта. Это космические корабли, подбитые во время Последней войны и до сих пор испускающие волны призыва о помощи. Это библиотеки гравиносителей, которые, к сожалению, за последние тысячу лет находили всего три раза.
Девушка рассеянно посмотрела в дымчатую даль. Как бы она и сама хотела отыскать…хоть Что-Нибудь! Можно Кипяток-Кружку – небольшую, стального цвета емкость в форме цилиндра; налитая в нее жидкость через пару минут становилась горячей. В тропиках кипяток-кружка ни к чему, но жители полярных областей, Ледяны, отдавали за нее лучшие меха. Поэтому в городском магазине находок, держащем с полярниками связь, необычный механизм оторвали бы с руками. Жаль, он редко встречался в рабочем состоянии.
Ух, а найти бы дельфиний слиятель сознаний! Он помогал обрести преданного друга, способного и подставить плавник во время опасного приключения, и посмеяться над хорошей шуткой. Без слиятеля Марилай редко взрывался дружелюбным щебетанием, а загоны для щенных самок оставались пусты.
Сахара с тяжелым вздохом отмахнулась от стайки мальков. Те серебристыми каплями брызнули прочь.
Найти в океане исправный слиятель было сложней, чем… чем спеть дуэтом с той же темноперой акулой. Океан безжалостно избавлялся от напоминаний о Космической эпохе.
Морской бездне не поддавались только мешки из иридиевой ткани. Даже спустя тысячу лет они берегли свое содержимое, жаль, не всегда ценное. К примеру, Кипяток-кружки в серебристо-белых мешках почти не встречались, в отличие от никому не нужных Воздушных Коконов.
Сахаре подумалось, что она ошибается - Кокон пригодился бы Иве…
Губы сложились в скептическую улыбку. Обойдется. Воздушный Кокон тоже можно продать, хоть и задешево. Были любители такого хлама.
Девушка резко вскинула голову. В обычные морские шумы – шуршание, чмоканье, легкое бульканье - ввинчивался далекий низкий гул. Он становился громче и громче, начал сжимать голову надсадным ревом, и, в тот момент, когда терпеть его стало невыносимо, взорвался раскатистым грохотом. Вода вокруг застонала. Через секунду грохот повторился еще, потом еще, еще….
А потом все закончилось. Ни шороха, ни бульканья. Абсолютная тишина.
В ней победно зазвучал Сахарин смех.
Эту встряску наверняка устроили манты. Они так играли: выпрыгивали из воды и плашмя шлепались на нее огромной тушей. Повезло, что далеко, иначе можно было и оглохнуть.
Она перевернулась на спину и раскинула руки. Как в море интересно! Здесь можно было пережить невероятные приключения, избежать страшных опасностей, победить в честной схватке, м-м, ну, допустим, парочку мегалодонов, так опрометчиво восстановленных человеческой расой. И, главное, стать настоящим Охотником за Знаниями, ведь теперь это возможно…
Течение усилилось. Пронесло Сахару над пустынной низменностью, покружило при подъеме на заросшую банку. Поборолось со встречным потоком, и, проиграв, свернуло к мадрепоровым кораллам.
…Перед глазами вдруг появилась здоровенная, хищно растопырившаяся актиния. Сахара бешено крутанулась: мышцы взвыли от натуги, ядовитые щупальца колыхнулись в сантиметре от лица, а она уже откидывалась назад, пытаясь избежать встречи со стеной рифа. Порыв превратился в ненужное обратное сальто, на бирюзу воды наехало светло-желтое дно, запоздалый рывок, удар…
… Колено прострелила такая боль, что несколько секунд выпали из памяти.
Она вздрогнула и открыла глаза. Вокруг задумчиво покачивалась мутная пелена из песка и детрита. Песок скрипел и на зубах. Колено горело.
Сахара сплюнула, прокашлялась и так чихнула, что чувствительно приложилась к невидимому сейчас рифу. От души выругалась, и, скованно работая моноластом, поднялась в чистую воду.
За коленом тянулся мутно-бордовый след.
Ругаясь, она зажала рану ладонью. Поиски на сегодня придется заканчивать. Обидно – опять подвела собственная кожа, такая мягкая и тонкая. Речь о том, чтобы сразу возвращаться в город, не шла – если не остановить кровь, то во время довольно долгого пути, Сахара приманит всю плотоядную морскую фауну. Лучше укрыться в соседнем рифе: крупная тварь туда не пролезет, и найдется драгоценное время, чтобы привести ногу в порядок. А там можно и домой.
И, ближе к городу, не забыть поймать тунца, ведь мама разрешила выйти в море только ради этого.
Сахара скользнула в тень полипов. Мелкие рыбки бросились врассыпную, а девушка отодвинула тихоходного краба, и, шипя от боли, влезла в щель между пористыми камнями.
Клей для порезов был с собой, в поясной сумке. Там же лежали игла с нитью для зашивания крупных ран, шприцы с антишоковыми и противоболевыми средствами, банка с кровевосстанавливающими таблетками; отдельно – почти не занимавшая места, прочная мелкоячеистая сеть.
Так.…Только бы не пришлось шить.
Сахара осторожно отняла руку от колена. Вода тут же потемнела. Рана выглядела плохо - рваная, и, вроде бы, глубокая. Шить ее, по-хорошему, надо, клей при активном гребке такую площадь повреждений может не удержать.
Ну, вот ненавидела она зашивать плоть – ни себе, ни, тем более, другим! В момент протягивания нити через живую кожу, охватывало такое отвращение, что не помогали ни уговоры в полезности данной процедуры, ни попытки как-то отвлечься.
Сахара ожесточенно сгрызла сразу две кровевосстанавливающие таблетки. Оттягивая неизбежное, медленно обколола рану средством от боли. Посидела пару минут. Обреченно вытащила иглу.
…Мимо лица пронеслось темное, длинное, верткое, заставив откинуться назад, выхватить стилет и… нервно засмеяться. Всего лишь мурена. Уже спряталась в расщелине и настороженно поблескивает оттуда голубоватыми глазками. Убирая нож, девушка решила, что уделит еще больше времени Зверезнатству, а то вторглась в чужое убежище и не заметила.
Иголку, она, конечно, выронила. Ковыряться в зарослях актиний желания не возникло, поэтому она радостно вздохнула и с не слишком чистой совестью залила рану клеем.
Посмотреть на Сахару собрались, казалось, все обитатели рифа. Не обращая внимания на жадные скрипы, уханья и попискивания, она выбралась из расщелины и окинула взглядом толщу воды. В стороне города виднелись расплывчатые темные пятна – несколько косяков рыб шли параллельным курсом. Сверху, увлекаемые течением, парили медузы. В остальном, безбрежная синева была пуста.
Облако мути над лежащим сбоку и снизу, злосчастным рифом, рассеялось и обнажило дно. Сахара неприязненно мазнула по нему взглядом и вдруг замерла.
Дно было совершенно ровным. Ни раковины, ни камня, ни отбитого куска коралла. Только песок, равномерно припорошенный тончайшим слоем донной грязи.
И с чем тогда встретилось ее колено? Может, от удара камень уполз вглубь?
Она всматривалась так пронзительно, что заболели глаза. Нет, придется по-другому.
Течение будто ослабело, но возвращалась к опасному месту Сахара все равно осторожно.
Вот сидит испугавшая ее, фиолетовая актиния - сейчас скорее коричневая от опустившегося детрита. К гуще покачивающихся щупальцев боязливо жмется семейство оранжево-белых рыб-клоунов. Девушка обернулась: вот и неровная, пористая, темно-серая стена. Значит, ударилась о дно Сахара примерно…
…здесь.
Она погрузила ладони в мелкий, слежавшийся песок. Ожидаемо взвился детрит, а Сахара, едва дыша и едва же шевеля пальцами, ощупывала, исследовала, зарывала ладони чуть глубже, вытаскивала и зарывала снова – в следующий кусочек дна. А вдруг? А вдруг она найдет что-нибудь из Космической эпохи? Как настоящий Охотник за Знаниями? Детрит превратился в сплошной туман, полез в рот и глаза,… тут ладонь скользнула по чему-то твердому и слегка шероховатому.
Дышать было почти невозможно. Она быстро ощупала невидимый предмет: три одинакового размера грани, сходящиеся в общую вершину. Это…пирамида…это угол!… Это угол коробки!
Сахара рыбкой взлетела выше клубов мути, хрипло вдохнула и бросилась обратно. Мысли в голове путались, как плети макроцистиса во время шторма. Трясущиеся пальцы вцепились в находку. Яма становилась шире и глубже, обнаружился второй угол, третий, отрытые грани из треугольников превратились в подобие квадратов со стороной где-то в сорок сантиметров,… Поры на коже опять забило грязью, в голове от недостатка кислорода тонко звенело…
Она с рычаньем взмыла над грязной водой и, встряхнувшись, торопливо вдохнула. Что, что же там?!
Вновь вновь гладкая поверхность под пальцами, вновь вихрится клубами, а потом медленно падает отброшенный песок. Терпеть больше не было сил: она схватилась за наполовину выкопанную коробку и рванула на себя. Раз, другой, третий!... Не поддается!
Стремительный полет, вдох, возвращение. Содрав мешающий моноласт, девушка рывком вытащила из боковой полости лямку и досадливо забросила его за спину - каракатица, не сообразила снять наверху! Она уперлась ногами в чуть скрипящий песок, взялась за коробку снизу и потянула. И рраз!....И два!...
Сопровождаемая тихим шелестом осыпающегося песка и тягучими стонами не желающего отдавать свою добычу ила, та немного, но ползла вверх. …И семь!...И восемь!... И де… коробка вдруг полетела навстречу и треснула в грудь, ноги поехали вперед, и Сахара, пропахав две глубокие борозды, рухнула на спину.
В крепких до удушения объятьях лежала отвоеванная у моря добыча.
Прошли не менее пяти ударов сердца, прежде чем исчез звон в голове. Если она сейчас не вдохнет, то победой уже не воспользуется. Кряхтя и по-прежнему прижимая к груди коробку, Сахара попыталась оторваться от дна, но та держала не хуже иного якоря. Мстя за отчаянные гребки, разнылось колено. Выругавшись и, напоследок, простонав, Сахара заставила себя разжать пальцы и рванулась наверх.
Чуть отдышавшись, она уставилась на стелющуюся под ногами плотную массу детрита. Подождать, пока осядет? От желания увидеть, наконец, свое сокровище, Сахара заскрежетала зубами. Неужели она нашла предмет из Космической Эпохи?! Впервые в жизни?! Да как здесь ждать?!
Тут она радостно кувыркнулась – сил плыть вместе с коробкой не хватит, но хватит донести ее до соседнего рифа, где мути нет. Машинально взглянула на колено - ожидаемо кровит. Плевать, заклеить недолго.
…Остались позади уйма всплытий, потоки ругательств, два тупика и время, за которое детрит на покинутом рифе успел не только осесть, но и, скорее всего, разложиться до нитратов. Уставшая, всклокоченная, злющая Сахара сидела в расщелине на дне соседнего рифа и издалека наблюдала за прозрачной бирюзовой водой. На почтительном расстоянии от девушки шевелили плавниками черно-белые, с перламутровой желтизной, рогатые занклы; пялилась, высунув голову из щели, знакомая мурена; флегматично перебирала каскадом лент-плавников полосатая крылатка. Их, конечно, привлекло опять закровившее колено.
Таинственная находка стояла рядом.
Девушка давно ее и рассмотрела, и хорошенько потрясла, и даже попробовала на зуб. Коробка со всеми сокровищами Космической Эпохи оказалась герметичным кубом, словно выплавленным из цельного куска иридия. Быть так не могло, иначе вес куба осилил бы только карайнер; однако, ни замки, ни крепежи, ни даже швы не нарушали серебристо-белую, местами поцарапанную поверхность.
Сахара подняла с песка мертвую веточку коралла и мстительно провела по ближайшей грани. Потом еще и еще, усиливая нажим, пока известковый скелетик с тихим хрустом не переломился. На металле не осталось и следа. Сахара оскорбленно фыркнула. «Коробка», как ей показалось, насмешливо сверкнула гранью в ответ.
Девушка, поморщившись, вытянула больную ногу. Торопливо достала из сумки и закинула в рот еще две обезболивающие таблетки. Ясно одно: ни использовать, ни продать странный куб она не сможет, пока не выяснит, что это такое. Надо поинтересоваться у Учителя Хартума - лучше него предметы Космической Эпохи не знает никто.
Куб она оттащила в широкое, пахнущее детритом углубление в основании рифа. М-да, не о такой находке она мечтала. Воздушный Кокон и то был бы лучше.
Пора домой. Если не торопиться, то до долины можно доплыть часа за три.
Ну, что ж! Сахара потихоньку двинулась вперед.
…Проблемы начались спустя пару часов.
Во-первых, колено. Болеть - не болело, но и слушаться отказалось окончательно. Сахаре пришлось снять моноласт и грести одной ногой. Скорость упала так, что пешком по дну – не намного медленней.
Во-вторых, постоянно расходились края раны, и за девушкой начинала тянуться дымка из крови. Приходилось останавливаться и вновь лить клей.
В-третьих, за Сахарой, привлеченный кровяным запахом, тащился хвост из самых разнообразных хищников: от пугливо держащегося дна мелкого ската до полутораметровой, в пятнах цвета ржавчины, барракуды. Нападать они не спешили, но и отвязаться не желали. Видимо, надеялись, что Сахара помрет сама.
- Не дождетесь, - ожесточенно выплюнула девушка, и активней заработала вконец уставшей ногой.
Издалека послышался шум. Обернувшись, Сахара увидела, что ее догоняет косяк истошно кудахтающих, серебристо-серых кефалей. Он надвигался неисчислимыми тысячами блестящих тел, и Сахара едва успела прикрыть лицо, как ее захлестнуло будто цунами.
Через несколько секунд кудахтанье сменилось глухим уханьем. Луфари! Большеротые, с острейшими зубами и бешеным нравом, эти рыбы были отменными охотниками, умевшими загонять свою добычу организованной стаей. Они уже взяли кефаль в клещи, и теперь быстро их сжимали.
Сахарин «хвост» брызнул в разные стороны.
Ну, надо же?! Она умудрилась попасть в центр разгоряченной луфариной стаи! Специально они бы не напали, но в безумии охоты Сахаре достанется не меньше, чем кефалям.
Девушка выхватила стилет…
Луфари вцепились в руки, ноги, вгрызлись в спину. Сахара заорала, завертелась ужом, отрывая жадные пасти. Нож, выбитый мечущейся рыбой, улетел куда-то в бездну.
Взмах, еще взмах. Ударить локтем лезущих в лицо. Лягнуть принюхивающихся, сломать хребты вцепившимся.… Не кричать! Не терять время!
…И вдруг девушка осталась одна. Кефаль умчалась вперед, луфари - за нею. Сахарины попутчики тоже пропали - то ли стали обедом, то ли присоединились к охоте. Лишь маячила неподалеку барракуда, видимо, решила быть умнее всех.
- Не дождетесь, - повторила тяжело дышавшая Сахара.
На купальный костюм, и до этого не новый, было страшно смотреть. Дыр и отверстий на нем теперь больше, чем ткани. А ведь Сахаре таким пугалом и по городу идти.
На собственное тело смотреть было еще страшнее: укусы, укусы, укусы… И из каждого – алое облачко.
Мысли вдруг стали медленными, тягучими. Только вот:
«Нож – не игла. Нож – память об отце. Нож надо найти».
Эти слова настойчиво стучали в сознании, пока отупевшая от потери крови Сахара копалась в донном иле. Долго, методично. Просеивая сквозь пальцы невесомый песок – «…не игла…». Откидывая в сторону мелкие камни – «…память об отце…». Обдирая ладони о чьи-то кости – «…надо найти».
Когда из-за поднятой мути стало невозможно дышать, Сахара все-таки сдалась. Поднялась повыше, с трудом сообразила - надо бы сделать антишоковый укол.
Руки тряслись так, что сумку удалось открыть с третьей попытки. Девушка закусила губу, как можно крепче сжала шприц. Но полегчало, и вправду, почти мгновенно. Сделав несколько энергичных махов руками, Сахара грустно усмехнулась – что-то она сегодня весь день копается в детрите. И весь день зря.
Встреча с луфарями произошла на мелководье – от дна до поверхности едва ли было тридцать метров. Видимо, там, в небе, показалось редкое солнце, потому что всю эту толщу голубизны вдруг пронизали яркие лучи и окрасили в изумрудный.
На дне что-то блеснуло.
Опрометью кинувшись в ту сторону, захлебываясь благодарностями всем морям и океанам, Сахара сомкнула пальцы на рукояти потерянного стилета.
Нож! Нож!!!
Она бережно засунула его в ножны. Да, прогулка выдалась неудачной, но унывать не стоит. Замажем остатками клея крупные раны и поплывем в город. Ничего, бывало и похуже!
Через несколько секунд выяснилось, что хуже еще не бывало.
…Она возникла будто из ниоткуда. Только что горизонт был чист, и вот она уже замерла в десятке метров, угрожающе вытянув огромную спину и опустив хвост. Владычица моря, Белая Убийца, Белая Смерть. Вершина пищевой цепочки. Большая белая акула.
Во многих семьях были погибшие от ее зубов. Ею пугали детей по ночам, ее именем проклинали. Ее уничтожали всегда, когда могли, но могли гораздо реже, чем хотели.
Сахара медленно приняла вертикальную стойку. Она сосредоточенно разглядывала веретенообразное тело длиной около шести метров, клоунский рот со скрывающимися пятью рядами зубов.…
Страха не было. Совсем. Была решимость драться до последнего. И, вдруг, Сахару накрыла смесь бешеной радости и полного удовлетворения – вот она, честная схватка, вот он – враг!
Акула медлила. Раздраженно водила тупоносой башкой, хлестала хвостом. Глубокие шрамы на ее боках рассказывали о, как минимум, одной встрече с титановыми когтями племени двуногих.
Это заставит акулу быть осторожней. Плохо.
Почему у Сахары до сих пор нет титановых когтей? Вопрос риторический: когти изготавливают индивидуально под руку, и стоит это больших денег. А у нее нет даже маленьких.
Сахара болезненно дернулась от не вовремя проплывшей водоросли, вена выпустила новое облако крови... и акула решилась.
Ненавязчиво, как-то лениво она стала кружить около девушки. Один оборот, второй, третий, и хищница уже ближе. Снова один оборот, второй, третий. Мерные вращения отвлекали. Усыпляли внимание. Девушка едва не пропустила, когда акула рванулась к ней.
В последний момент, Сахара кинула себя вниз, под брюхо, и, нечеловечески извернувшись, полоснула рыбу ножом по жабрам.
Тушу весом в пару тонн словно откинуло огромной кувалдой. Девушка удивленно посмотрела на стилет. Нет, на Курсах Выживания она, конечно, отрабатывала бой с акулой, но там-то все воевали с не способным дать сдачи симулятором. Значит, метод работает! Оскалившись, Сахара крепче сжала нож.
Вторая атака последовала тут же – разозленная неудачей, жаждущая свежей крови, большая белая, рассекая загудевшую от скорости воду, бросилась к добыче.
И Сахаре не повезло – она хоть и попала противнице по носу, но саму ее завихрениями воды утянуло вниз, к пасти рыбы. Челюсти сомкнулись где-то в районе живота, акула замотала башкой, пытаясь оторвать кусок побольше.
Сахару крутило и вертело в разные стороны. От полной дезориентации, она даже не сразу поняла, что боли нет. Сумка! Хищница уцепила ее за поясную сумку!!!
Расстегнуть пряжку – дело секунды. Взмыть вверх, оказаться над акулой – еще меньше. Запрыгнуть ей на спину, поймать равновесие, что с одной здоровой ногой не так-то просто, крепко ухватиться за плавник. И отрубить его к медузе!
Счастливый случай и переполненная адреналином кровь помогли отодрать плавник почти полностью. Акула бешено задергалась, издала какой-то скрежет и резко рванулась в сторону. Ее голову повело вправо, хвост влево, туша перевернулась брюхом вверх, так что Сахара вылетела из «седла», как вода из черного курильщика… и тут хаотично дергающийся хвост ударил по лицу.
От боли Сахара на мгновение потеряла сознание. Открыв глаза, увидела перед собой только черноту.
«Я что, ослепла?» - потрясенно подумала она. Судорожно ощупала голову и заорала –правой щеки как не бывало. Лоскуты кожи лезли в рот, Сахара отплюнула их, попыталась прикрыть плоть от разъедающей морской соли, что было, конечно, бесполезно.… Одна радость, акула явно чувствовала себя не лучше, и уж точно потеряла к девушке интерес.
Сахара вяло шевельнулась, взяв направление к спасительному, и, вроде, близкому, если она ничего не перепутала, городу.
Кровь тянулась за ней парадным шлейфом. Девушка уже не только слепла, но и глохла. Щека, прижженная морской солью, почти перестала болеть, глаза упорно закрывались.
Хочется спать.
Сахара зашарила по поясу. Ах, да, она же сама отстегнула сумку. Сейчас та лежит где-нибудь на дне или исчезла в акульей глотке.
Значит, кровевосстанавливающего нет.
Ножа нет тоже.
Сжав зубы, девушка ткнула пальцем в рану. Когда перед глазами перестали прыгать черные точки, поняла, что помогло, по крайней мере, плыть стало проще.
И тут до нее дошло - окружающий пейзаж совершенно незнаком: ни уходящие за горизонт обломки скал, ни высоченная громада рифа, ни какое-то особенно серое дно. На подступах к городу, Сахару ожидали бы либо песчаные дюны, либо рифы совсем других очертаний.
Неужели заблудилась? Но как?! Во время боя с акулой попала в сильное течение, которое отнесло ее в сторону?!
«Морской мир изменчив, непредсказуем, и надо быть очень внимательным, чтобы не очутиться там, где не собирался», - возникла в голове мысль с подозрительно мамиными интонациями.
Сахара зарычала.
Что делать?! В запасе пара минут, потом потеря крови станет фатальной!
Девушка судорожно заозиралась.
Плыть к рифу! Судя по очертаниям, он должен частично выходить из воды. Там можно отлежаться. В конце концов, ее будут искать. Надо просто доплыть!
Риф стоял недалеко. Сахара тяжело гребла, выжимая последние силы из израненного тела, вдыхая воду с железистым привкусом собственной крови. Все больше накатывала безразличная, тягучая одурь.
Еще двести гребков.… Еще сто пятьдесят…
Спать хотелось неимоверно. Сахара вновь стукнула себя по щеке, но на этот раз боли не было, только лоскут кожи досадливо мелькнул перед глазами.
Риф и вправду выходил из воды. Кажется, остров намечается, пусть и через тысячи лет.
Мысль скользнула на границе сознания и исчезла.
Шестьдесят гребков.…Пятьдесят …Девушка уже различала серый известняк омертвевшей под солнцем части рифа. Справа от него, на границе видимости, дрейфовала искалеченная большая белая. Было понятно, что без плавника рыба обречена. Но внимание Сахары привлекла не она, а десяток теней, стремительно плывущих наперерез рифу.
На запах крови явилась стая тигровых акул.
Окружив большую белую, они стали рвать ее на части.
Сахара гребла. Тридцать… двадцать пять.…
От мертвой уже большой белой осталось с треть туши. Двадцать…восемнадцать…
Тигровые рванулись к девушке. Десять!... Девять!...
Сахара упрямо прикусила губу и, прежде чем потерять сознание, успела подумать, что вряд ли принесет сегодня маме тунца.