Выродки, Автор: Джек Скеллингтон Опции

[Каркун]

Автор: Джек Скеллингтон


Выродки



Восемнадцать избранных девушек шли по кругу большого зала для ритуалов. Девятнадцатая, самая старшая из них, стоя посередине магического хоровода, нараспев читала литанию и делала плавные движения руками над головой, воздев глаза к куполообразному потолку. Девушки одинаковыми движениями прикасались к гладким белым стенам и вскидывали руки вверх на фразе, которая звучала рефреном в конце каждой молитвы:
– Восторгов глобул наших аберраций, по азимуту видимых светил, четырнадцать дробь триста с половиной, считаем перигей по часовой, к той точке приложения орбиты, что служит восемнадцати парсекам – Пандоре-матери во славу мы поём!
Девушки были по пояс обнажены, в килтах в зелёную клетку, с ярко-жёлтыми кокошниками на голове. Сосцы были заклеены крест-накрест чёрной лентой, волосы аккуратно убраны в косу. Почти за каждой девушкой тянулась дорожка из маленьких красных капель, которые тут же смазывались идущими следом:
– Так пусть альбедо облака Оорта, болидом ярким девяносто тридцать семь, аккрецией падёт на главный квазар, attention, everyone, look up the window, сады сияют гаммами дисфункций, пусть тонет мерный эксцентриситет – Пандоре-матери во славу мы поём!
Алоха механически повторяла годами заученные движения священного ритуала, двигаясь в общем строю девушек: левой рукой нажать вверху, правой рукой провести вниз, указательным пальцем коснуться … У неё заныл низ живота, и Алоха сбилась с шага. Она мужественно терпела эту боль: в конце концов следующий ритуал пройдёт не скоро – только через шесть ладоней.
Грейва Старшая закончила литанию и вышла из круга, присоединившись к девушкам. Её наряд отличался только цветом кокошника: он был алым, как кровь. Все двинулись к выходу – полукруглому отверстию в белой стене, которое открывалось при появлении людей. Грейва Старшая замыкала цепь. Алоха подошла к ней и, собравшись с духом, выпалила:
– О, Грейва старшая, покинуть Целизѐум, могу ли я, Пандору восхвалив? – Алоха коснулась рукой груди и почтительно наклонила голову.
– Алоха, девочка, иди, но не забудь: кормить желудок нужно скорый раз! – Грейва Старшая ответила поклоном и посторонилась, выпустив девушку из ритуального зала.
Алоха забежала домой: маленькую комнату, в которой помещались лежанка и стол-сидение, похожий на парту. Санузел, скрытый за сдвижной ширмой и оборудованный душем, помог вернуть ей свежесть и силы. Алоха аккуратно сняла кокошник и килт, убрав ритуальный наряд на полку, и облачилась в повседневный костюм: серую юбку до колен. Приведя себя в порядок и проверив крепость чёрных полосок на груди, Алоха побежала в Дивный лес, в котором очень любила гулять в одиночестве. Пряный еловый запах, шуршание травы на еле заметных тропинках, приводили её в умиротворение.
Двадцать локтей назад, когда она только вылупилась на свет, Алоха не подозревала, что существуют такие чудесные места за границами Целизѐума: Дивный лес, озеро Хоуп и, конечно, горы Салвай. Там она любила гулять больше всего. Надышавшись свежего лесного воздуха, насыщенного ароматом душистых трав, Алоха отправилась исследовать горы: в те места, куда она ещё не забредала. Не всегда она могла получить разрешение Грейвы Старшей, а тайком много не изучишь: можно нарваться на её гнев.
Протиснувшись в расщелину в скале, Алоха замерла и принюхалась. Пахло чем-то густым и незнакомым. Так далеко она ещё не забиралась. Она прижала груди руками к телу, чтобы не ободрать о камни чувствительную кожу, и осторожно двинулась вперед по узкому коридору. Постепенно проход становился шире, и Алоха пошла более уверенно. Но уклон становился всё более ощутимым и Алоха старалась удерживать равновесие, касаясь рукою выщербленных стен. Поскользнувшись на чём-то мокром, она кубарем покатилась вниз и остановилась, больно ударившись всем телом о большой валун, ободрав кожу на плече.
– Пандора-матерь, как же больно, вот угораздило ж меня! – захныкала Алоха, косясь на разорванное плечо и боясь к нему прикоснуться.
Из-за валуна показалась голова с тёмными нечёсаными патлами и всклокоченной бородой. В глубоко посаженных глазах искрилось любопытство. Алоха испуганно выдохнула и попятилась, не вставая на ноги.
– Ты ещё кто? – спросила голова.
– У Грейвы Старшей отпросилась я покинуть, наш Целизѐум, в одиночестве своём, – девушка скривилась от боли и бросила быстрый взгляд на раненое плечо. – Когда взошёл мой материнский симулякр, Алохой нарекли меня тогда.
– Дурёха ты, а не Алоха.
Из-за валуна вышел коренастый мужчина в зелёной набедренной повязке. В руке он держал прямоугольный предмет, сунув туда палец. Он присел перед девушкой и почесал бороду.
– Дай, посмотрю, – взял девушку за плечо и осторожно подвигал кожу вокруг раны. – Просто царапина. Эта… до свадьбы доживёт, – ухмыльнулся он.
– Пусти меня, э-э-э… неведомое что-то, домой я вмиг отправлюсь поскорей…
– Заткнись, дурёха, – беззлобно сказал мужчина и оторвал широкий лист от куста, росшего недалеко от валуна. – Твой речитатив просто вымораживает, неужели не ясно?
Он лизнул шершавую поверхность листа и старательно приладил его к подсыхающей ранке на плече, из которой уже перестала сочиться кровь.
– Вы там давно уже все с ума посходили, в своём сраном Целизѐуме, – мужчина оторвал полоску ткани от своей набедренной повязки и привязал лист к плечу девушки.
Алоха с ужасом уставилась на бёдра мужчины: в тот момент, когда он возился с импровизированными бинтами, она увидела…
– Пандора-матерь, что я вижу: что за ужасный рудимент! Утилизации подвергнуть его немедленно, сейчас!
– Но-но! – мужчина покосился на своё мужское достоинство и запахнул ткань, –Благодаря этому рудименту мы выжили. За такие слова я тебя, дурёха, сейчас сам утилизирую.
Алоха вскочила на ноги и, не оглядываясь, бросилась бежать. Мужчина что-то кричал ей вслед, но она разобрала только последние слова: «Приходи, дурёха!»
***
Алоха ничего не рассказала Грейве Старшей о своей встрече с незнакомцем. Но ей очень хотелось познакомиться с ним поближе и изучить его рудимент. Ей удалось вырваться к горам Салвай только через три ладони: всё это время она вместе с другими девушками занималась пением и танцами. Разыскав ту же расщелину, Алоха спустилась более уверенно, на сей раз не упав и не поскользнувшись ни разу. Добравшись до валуна, девушка огляделась. Никого. Тогда она двинулась дальше, внимательно высматривая еле заметную тропинку среди камней пещеры, которая перешла потом в ровную трубу.
За очередным поворотом Алоха неожиданно вышла на огромное пространство. Везде, куда хватало глаз, среди хитросплетений разнокалиберных труб стояли одинаковые помещения. Во многих из них горел свет. Рядом с помещениями играли дети. Внезапно дорогу ей преградил мужчина к коричневой набедренной повязке. Лысый и без бороды. В руке он сжимал длинную заострённую палку.
– Ты из Целизѐума? – грозно пророкотал он. Алоха кивнула, не решаясь заговорить с незнакомцем.
– Что тебе здесь надо?
– Ищу я здесь неведомое что-то, с которым познакомиться пришлось, – и Алоха протянула мужчине полоску зелёной ткани.
– Так вот, кто тебе нужен, дорогая! – в тон ей, издеваясь, ответил мужчина и широко улыбнулся. – Жди здесь, его я непременно позову!
Алоха улыбнулась и помахала рукой.
Через некоторое время к ней подошёл обладатель зелёной набедренной повязки. Он подмигнул девушке и рассмеялся:
– А, дурёха! Пришла, всё-таки.
– Скажите мне, неведомое что-то, как нарекли вас … сто локтей назад? Что мне поведать Грейве Старшей после встречи, когда…
– Послушай, Алоха, прекрати разговаривать, как дура, – мужчина сплюнул и вытер рот тыльной стороной ладони. – Мне не сто лет, а только тридцать семь, и как зовут меня… тебе знать не обязательно.
– Я благодарность выразить готова, за то лечение, что…
– Цыц, я кому сказал! – мужчина пожал плечами и улыбнулся. – Красивая девка, а говоришь, как… актриса из погорелого театра. Ты же классная баба: смотри, какие сиськи отрастила.
Алоха непонимающе посмотрела на него.
– Не знаешь, что такое сиськи?
Алоха отрицательно покачала головой.
– Да вот же они, – мужчина двумя руками с наслаждением пожамкал груди девушки. – Надо только эту изоленту дурацкую отклеить и…
Алоха с любопытством смотрела, когда её ощупывали, но, как только мужчина взялся за край чёрной ленты, скрывающей соски, отпрянула и ударила его по рукам.
– Никто не должен это больше видеть! Проклятый, бесполезный рудимент! – вскрикнула Алоха испуганно прикрыла руками грудь.
– Тьфу ты, дура, напугала! – мужчина скрестил руки на груди. – Чё-то у вас, куда не ткни, одни рудименты повсюду торчат. Как же вы трахаетесь?
Видя искреннее непонимание в глазах девушки, мужчина нахмурился.
– Как вы заделываете детей? Ты же как-то появилась на свет? Давай, рассказывай, только говори по-человечески. Без всяких там стихотворных фортелей.
– Материнский симулякр… – мужчина видел, с каким трудом девушка старалась говорить не так, как привыкла с детства. – Кладём жизнь в большой пузырь. Ждём девять кистей, потом достаём малышку и нарекаем, – она замешкалась, потом выпалила скороговоркой: – Алохой нарекли меня тогда.
– Значит, вы больше не рожаете? – изумился мужчина. – А жизнь тогда эту… где берёте?
– Её много у нас. Она хранится на холоде, в маленьких пузырях. – Алоха улыбнулась. – У вас тоже есть большой пузырь для малышек?
– Нет, мы пока по старинке, – ответил мужчина, пряча улыбку. – Обходимся без пузырей. А если родится не малышка, а малыш?
– Утилизируем его, – беспечно пожала плечами Алоха. – Делаем укол вечности.
– Что же вы за чудовища такие? – ужаснулся мужчина. – Убиваете маленьких мальчиков!
– Те, кто выходят из пузыря с рудиментом вот здесь, не должны жить, – Алоха покосилась на повязку мужчины на бёдрах. – Так говорит Грейва Старшая. А своё мы прячем от посторонних глаз, – добавила она и прикрыла ладонями грудь.
– Дебилка старая, ваша Грейва Старшая! – мужчина сжал кулаки. – Вот погоди, доберусь я до неё, – добавил он вполголоса и отвёл глаза.
– Дебилка? – непонимающе переспросила Алоха.
– Забей, – отмахнулся мужчина и тяжело вздохнул: – пошли в дом, я тебе кое-что покажу.
Помещение, куда они пришли через короткое время – намного большее по размеру, чем у Алохи – было заставлено предметами неизвестного для Алохи назначения. Среди всех этих загадочных артефактов сидело трое детей. Они что-то жевали и с любопытством разглядывали гостью.
– Мои рудименты, – сказал мужчина и кивнул на отпрысков. – Все трое – одни пацаны. Вы бы их давно отправили в вечность.
– Расскажи мне, как им дали жизнь, – улыбнулась Алоха с чувством превосходства. – Если у вас нет симулякра.
– Если хочешь, я даже могу показать, – хищно улыбнулся мужчина и оглядел девушку с головы до ног.
Алоха кивнула и радостно захлопала в ладоши.
– Детки, ну-ка быстро вышли вон! – коротко распорядился мужчина и, когда они выбежали, закрыл дверь на ключ. – Твоя юбка нам не понадобится, – он кивнул на серый лоскут, обтягивающий бёдра Алохи, – снимай.
Алоха легко освободилась от одежды, оставшись в одних чёрных наклейках на груди. Её радостное лицо выражало любопытство.
– Ну, теперь держись, девочка, – мужчина рванул набедренную повязку и шагнул к Алохе. – Познай радость бытия.
Через минуту из помещения, где осталась Алоха с незнакомцем, донеслись истошные женские крики, но дети, игравшие на пороге, не обратили на это никакого внимания: происходящее было для них делом привычным.

***

Алоха не помнила, как добралась до родного Целизѐума. Её бил озноб, пока она пыталась смыть под душем то, что сотворил с ней незнакомец. Липкая кровь стиралась плохо, и девушка простояла под струями воды дольше обычного. Она узнала, для чего служит рудимент и поняла, что Грейва Старшая тысячу раз права, отправляя младенцев, поражённых рудиментом, на утилизацию. Им не место в мире женщин!
Единственное, чего не понимала Алоха, как может быть приятным то страшное насилие над её телом, которое совершил… Зверь. Она решила так теперь его называть. Алоха помнила свои ощущения и эти воспоминания отдавались сладким томлением внизу живота. Она не понимала, что с ней происходит и боялась этого.
Мысли о пережитом не давали её покоя, и Алоха решила вернуться к Зверю, чтобы спросить его. Не с Грейвой Старшей же обсуждать это! Алоха взяла с собой небольшой стилет – на всякий случай.
Зверь встретил Алоху приветливо, пригласил в дом и угостил сладкой горячей коричневой водой. Это был необычный вкус по сравнению с той желеобразной массой, которую, в основном, употребляли в пищу в Целизѐуме. Алоха стала спрашивать Зверя о новых ощущениях, но получила ответы, большую часть из которых совершенно не поняла. Тогда Зверь хмыкнул, снял с полки увесистый прямоугольный предмет и кинул на колени Алохи:
– На, почитай, дурёха, в этой книге всё подробно описано.
– В книге? Что значит почитай? – Алоха недоумённо захлопала глазами.
– Ты что, неграмотная, что ли? – изумился Зверь.
– Что значит неграмотная?
– Так. Стоп, – Зверь нервно заходил по комнате. – Чем вы там вообще занимаетесь, кроме ритуалов своих дурацких?
– О, ты тоже знаешь литании во славу Пандоры?
– Во славу чего?!
– Пандора, наша богиня. Через каждые шесть ладоней мы собираемся в ритуальном зале, чтобы…
– Вы там совсем сбрендили, – Зверь сокрушённо покачал головой. – Кучка безграмотных дур раз в месяц собирается в рубке корабля и думают, что они чем-то там управляют! Да если бы не я…
– Как ты сказал… рубка корабля? Что это?
– Это место управления кораблём, – Зверь взял с полки ветхий предмет и осторожно развернул его: – на, читай, дурёха, это бортовой журнал капитана Фёрста. Видишь? Это Пандора. Космический корабль, а не какая-то там дебильная богиня.
Алоха бессмысленно таращилась на старые страницы. Глаза её наполнились слезами.
– Научи меня, – твёрдо сказала она.
– Ну, это не быстрый процесс, – хмыкнул он.
– Я не понимаю половину слов, которые ты произносишь, – Алоха повысила голос. – Я не понимаю почти ничего из того, что ты говоришь! Научи меня! – она топнула ногой.
– Ух ты, мать, какие страсти-мордасти! – Зверь рассмеялся. – Хорошо, дурёха, сделаем из тебя настоящую Алоху, – он снял с полки ещё одну книгу: – кстати, знаешь, что означает твоё имя?
Алоха быстро вытерла слёзы и замотала головой.
– Сейчас… вот, смотри: Алоха означает одновременно «привет» и «я люблю тебя». Буквально, это «дыхание жизни». Жить духом Алохи, означает встать на путь самосовершенствования и самореализации. Алоха — это передача и получение положительной энергии. Алоха — это жизнь в гармонии. Алоха – это любовь…
– Это здесь всё про меня сказано? – Алоха робко коснулась корешка.
– Да, – ответил Зверь. – Но начнём мы с другой книжки. Буду учить тебя вместе с моими детьми. Прямо сейчас и начнём.
– Я готова! – Алоха счастливо улыбнулась. – Только… – она замялась, – можно мы сначала ещё раз используем твой… рудимент?
Мужчина довольно заржал.
– Детки, ну-ка быстро вышли вон! – привычно скомандовал он, потом прижал к себе девичье тело, трепещущее от желания, и горячо прошептал в ухо: – всё для тебя, дурёха.
***

Учение давалось Алохе на удивление легко. Через короткое время она уже умела читать по слогам. Вот только порадоваться успехам было не кому: никто не знал о том, куда регулярно исчезает Алоха. Все давно привыкли к её одиноким прогулкам и её частые отлучки не вызывали ни у кого подозрений.
Но с Алохой стало твориться что-то неладное. Её вдруг начало тошнить, хотя однообразная пища Целизѐума никогда не менялась. У неё стало темнеть в глазах и кружиться голова. «Что со мной? – испуганно думала Алоха, глядя на своё отражение в озере, – неужели я чем-то заразилась от Зверя?
Гром прогремел на ближайшем ритуале во славу Пандоры.
– Восторгов глобул наших аберраций, по азимуту видимых светил, четырнадцать дробь триста с половиной, считаем перигей по часовой, к той точке приложения орбиты…
Восторженно распевала Грейва Старшая, экстатически взмахивая руками. Алоха исправно повторяла все движения, которые были доведены до автоматизма, вместе с остальными девушками, но не смогла оставить дорожку из жертвенных капель: крови не было. И боли не было, только страх перед неизвестностью.
– Алоха, девочка, всё хорошо с тобою? К Пандоре-матери не вижу я следа! – Грейва Старшая после ритуала озабоченно трогала лоб Алохи. – Сходи к Нагайе ты, целительнице нашей, пускай проверит состояние твоё.
– Конечно, Грейва, – кивнула Алоха, но, увидев её удивленное лицо, поспешно добавила: – Старшая, к Нагайе, всенепременно, с радостью схожу! Пускай изучит тело поподробней и вылечит скорее эту хворь!
Нагайя взяла анализы у Алохи и быстро разобралась с её состоянием, но ничего не сказала об этом. Посоветовала побольше бывать на свежем воздухе, а сама поспешила к Грейве Старшей сообщить немыслимую новость: Алоха беременна. Первая мысль, которая посетила изумлённую Грейву Старшую, что это невозможно. В Целизѐуме живут только девушки, всех мальчиков утилизируют ещё в инкубаторах. А если не в Целизѐуме, то…
«Значит вот куда ты всё время бегаешь, Алоха, – Грейва Старшая нервно барабанила пальцами по столу, – неужели они всё-таки выжили?!»
– Отправиться за девочкой Алохой, и, тайно, глаз с неё всё время не спускать! – распорядилась Грейва Старшая лучшим своим девушкам-лазутчикам. – Мне доложить по возвращении немедля: когда и с кем встречалась ли она!
Алоха, по привычке быстро перекусив биомассой, поспешила к Зверю, даже не подозревая, что теперь за ней следят. Они встретились и опять любили друг друга, пока дети играли за пределами помещения. Жена Зверя умерла при родах последнего малыша, и Алоха старалась стать детям матерью: она теперь понимала, что это такое.
– Знаешь, кажется, ты меня чем-то заразил, – они лежали, обнявшись, в их уютном гнёздышке. – Сегодня, во время ритуала, у меня не было крови, как обычно.
– Я знаю, что с тобой, – Зверь приподнялся на локте, – это зараза называется беременность. Поздравляю!
– Значит, у меня будет маленький? Без всякого материнского симулякра? – Алоха вскочила на колени.
– Тебе не нужен никакой симулякр. У тебя есть всё для деторождения. Вот здесь, – и Зверь положил руку на живот Алохи.
– Это просто волшебно, – прошептала Алоха, откидываясь на постели. Глаза её блестели от счастья. – Правда, я не знаю, как мне теперь жить дальше там, в Целизѐуме. Грейва Старшая меня прибьёт.
– Значит, будешь жить здесь, со мной, – просто сказал Зверь. – Давно пора… Знаешь, дурёха, в честь этого события я покажу тебе ещё одно волшебство, – он со значением посмотрел на девушку. – Возьму тебя сегодня с собой.
– А куда мы пойдём? – у Алохи загорелись глаза.
– Управлять звездолётом. Хочешь на это посмотреть?
***
Они шли по трубам через долгий подземный переход. Часть пути проехали в вагонетке, стоящей на узкоколейке. Она двигалась медленно, но, всё же быстрее, чем пешком. Кругом царил полумрак и, пока они ехали, Алоха теснее прижималась к своему любимому. Наконец Зверь остановился в совершенно непримечательном месте: перед металлической лестницей, теряющейся на фоне многочисленных труб, ведущей высоко вверх.
– Это здесь, – глухо сказал он и первым полез наверх. – Давай, дурёха, не отставай.
И Алоха полезла вверх почти в кромешной темноте. Над ней слышалось тяжёлое дыхание Зверя и Алохе было почти не страшно. Через непродолжительное время он остановился, послышался металлический скрежет и лязг, и вниз хлынул холодный свет.
– Давай, хватайся за мою руку, – прошептал Зверь и Алоха выбралась из люка на свет.
– Пандора-матерь, что я вижу: ведь это ж ритуальный зал!
Алоха благоговейно оглядывалась: она никогда не была здесь одна и почти в темноте: тусклый голубой свет лился откуда-то сверху, об источнике которого она даже не знала.
– Дурёха, на тебя здесь что, так стены действуют? – она услышала тихий смех Зверя. – Ты опять заговорила пятистопным ямбом!
– Это банальный речитатив, а не ямб, – парировала Алоха. – Не забивай мне баки, грязное животное!
– Ха-ха! Вот это по-нашему! – Зверь никак не мог остановиться. – Моя школа!
– Конечно твоя, чья же ещё, – Алоха улыбалась в голубом полумраке странной улыбкой. – Ну, и что мы здесь забыли?
Зверь подошёл к стене и приложил палец к неприметному стёклышку. По всем стенам ритуального зала побежали всполохи зелёных огней и послышалось тихое гудение.
– Дурёха, иди сюда, – позвал он.
Алоха, восхищённая неожиданным эффектом, осторожно приблизилась к стене, рядом с которой стоял её мужчина.
– Давай, включай, – Алохе показалось, что он улыбается.
– А как?
– Ты знаешь. Вы все это знаете. Только не знаете, зачем.
Алоха замерла на мгновение, потом быстро коснулась пластин на стене, очерченных зелёным сиянием: левой рукой нажала вверху, правой рукой провела вниз, указательный палец прижала к появившейся кнопке, и…
Стены дрогнули и поползли в стороны. Они двигались и двигались и, казалось, никогда не остановятся. Но Алоха не обратила на это внимания: она, как заворожённая, смотрела прямо перед собой. Такой фантастической красоты она не видела никогда.
– Что это? – прошептала она. Губы её дрожали.
– Это звёзды, – голос мужчины звучал торжественно и спокойно. – Мы ведь летим, дурёха, и вокруг нас – бесконечная Вселенная.
– А куда мы летим?
– Этого никто не знает. Я просто должен поддерживать курс. Так было всегда. И до меня тоже.
Алоха подошла вплотную к гигантскому иллюминатору и прижалась к нему лицом. Он был холоден, как лёд. Но она всё равно смотрела, не отрываясь, на окружающую её красоту. Мириады мерцающих точек занимали всё пространство вокруг. Алоха посмотрела направо и увидела часть корпуса исполинского корабля.
– Пан-до-ра, – прочитала она по слогам и на её глаза навернулись слёзы. – Зверь, послушай, мы на Пандоре! – свистящим шёпотом сказала она, повернувшись к нему.
Зверь стоял перед панелью, выдвинувшейся из дальней части стены, и быстро нажимал какие-то кнопки, глядя на многочисленные экраны и визоры.
– Ну, я же тебе говорил! Пандора – это звездолёт, а не богиня, в честь которой вы тут бьёте копытами каждый месяц.
– А зачем тогда это всё? – Алоха растерянно развела руками. – Почему вы таитесь и живёте отдельно? Ты знаешь, как управлять кораблём, но прячешься, мы даже не знаем, что летим в космосе, зато живём здесь и каждый месяц в рубке управления танцуем этот странный ритуал… Почему?
– Ну вот, курс откорректирован, профилактику сделали, двигатели в норме, – бормотал Зверь, пока его пальцы порхали над пультом управления. – Что ты говоришь, дурёха?
– Я говорю, что ты болван.
– Кстати, иди-ка сюда, – Зверь подошёл к стекляшке, к которой прикладывал палец и поманил Алоху. – Не знаю, зачем это может понадобиться, но, на всякий случай, раз уж мы здесь …
– Чего ты хочешь?
– Приложи сюда палец, – попросил он. – Нет, большой, а не указательный.
Красная нитка сканера пробежала сверху вниз и Алоха испуганно отдёрнула руку. Загорелся зелёный огонёк, и Зверь удовлетворённо кивнул:
– Ну вот, теперь и тебя узнает Пандора. Пошли, нам пора. Заглянем сюда через месяц.
Зверь потянулся к кнопке отключения, но Алоха задержала его руку:
– Погоди: я хочу ещё раз взглянуть на звёзды.
– Возьмёшь меня с собой?
Они стояли, обнявшись, перед иллюминатором и смотрели на тысячи звёзд: две песчинки в чёрном сиянии вечности.
***

– Ты мне так и не объяснил, почему всё так нелепо устроено.
Они возвращались обратно по трубам тем же переходом и остановились передохнуть.
– Когда-то много лет назад, одна дура, обуреваемая нездоровыми амбициями и неуёмной тягой к власти, убила почти всю команду звездолёта, – Зверь говорил спокойно, но голос его дрожал: – к несчастью, это было её дежурство, когда всё произошло… Часть команды спаслась и ушла в горы. Создатели Пандоры пытались создать замкнутую экосистему, наподобие Земли: например, горами был декорирован машинный зал космического корабля. Там мы и спрятались.
– Что такое Земля? – спросила Алоха, заворожённая рассказом Зверя.
– Это наша планета, на которой мы все родились, – Зверь грустно улыбнулся. – Не мы, конечно, а наши далёкие предки, которые и построили Пандору.
– Дальше! – кивнула Алоха, кусая губы в нетерпении.
– А что дальше: мы – потомки тех, кто выжил после той бойни. Мы старались сохранить знания, накопленные ранее, главным образом, как управлять кораблём. А твоя звезданутая Грейва Старшая – это те, в кого превратились последовательницы бунтарки: ведь часть команды пошла за ней. Такие же сволочи, как она. Однажды они нашли нас и почти всех уничтожили… нам многое пришлось начинать с начала.
– Ты это всё вычитал из книг?
– Не только. Записи в бортовом журнале, личные дневники команды звездолёта…
– Я не верю, – в глазах Алохи дрожали слёзы. – Не может быть, чтобы Грейва… и ей подобные…
– Пойдём, я тебе кое-что покажу, – Зверь встал и отряхнулся. – Правда придётся сделать небольшой крюк, но это того стоит.
Они вновь двинулись по бесконечным переходам, пока, наконец, Зверь не остановился перед круглой дверью.
– Ты точно готова это увидеть?
– Давай, открывай уже, – Алоха в нетерпении переминалась с ноги на ногу.
Зверь повернул рычаг, и они вошли.
Перед ними открылось длинное помещение, по обе стороны стен которого лежало множество стеклянных цилиндров. Они были наполовину утоплены в стены и почти в каждом была пробита крышка: тёмные зияющие отверстия разбегались лучиками повреждённого стекла. В одном из последних цилиндров торчал лом.
– Что это? – прошептала Алоха и волосы зашевелились у неё на голове.
– Это команда Пандоры, – тихо ответил Зверь. – Её первый состав. Те, кто не успел спастись.
Алоха подошла к ближайшему к ней цилиндру и со страхом заглянула в пробоину. Внутри покоился мумифицированный труп, больше напоминающий скелет с ошмётками кожи, прилипшей к костям. Алоха протянула руку и пальцем коснулась нашивки на бывшей руке. Мгновение – и рука вместе с нашивкой рассыпалась в прах.
– Словно братская могила, – сказал Алоха, отступая в тень. Она окинула взглядом зал. Около десятка цилиндров пустовало: их невредимые крышки были подняты вверх.
– А это те, кому удалось спастись, – проследив за взглядом Алохи ответил Зверь. – Они не были в камерах гибернации, когда эти сучки подняли восстание, а дежурили вместе с ними.
– Значит, это правда, – Алоха прижалась к Зверю и всхлипнула.
– Скоро мы исправим ситуацию, – жёстко сказал Зверь и по его лицу заходили желваки. – Мы сильны и нас вполне достаточно, чтобы вернуться в Целизѐум и восстановить status quo.
– Я с тобой, – Алоха обняла Зверя и заглянула ему в глаза. – Навсегда.
– Пошли, дурёха, – Зверь схватил девушку в охапку и прижал к себе. – Впереди нас ждёт долгий путь.
Они вернулись в проход и быстро зашагали к дому. И не заметили лазутчиц Грейвы Старшей, которые следовали за ними по пятам.
***
Алоха вернулась на Целизѐум поздно и сразу завалилась спать. Утром, с отвращением проглотив однообразную биомассу – её теперь больше нравились лабораторные белые крысы, которые Зверь разводил и сам прекрасно готовил – она первым делом отправилась к целительнице. «Почему Нагайя мне не сказала, что я беременна?» – думала Алоха, подходя к медицинскому блоку.
Внутри никого не было. Алоха прошла в секцию деторождения. Там тоже было пусто. Только в небольших цилиндрах плавали младенцы. Их питательная среда по составу не отличалась от околоплодных вод. Алоха пробежалась взглядом по полкам. Многочисленные баночки и склянки, стоящие на них, были подписаны и теперь Алоха могла прочитать, что в них находилось.
Одна банка была подписана «Грейва С.». Заинтересовавшись, Алоха повернула её и прочитала, что там было написано. И похолодела. «Грейва Старшая! Неужели она…»
– Что делаешь ты здесь одна, Алоха? Что привело тебя в пристанище детей?
Алоха испуганно обернулась. Грейва Старшая стояла на пороге инкубатора в сопровождении охраны: десяти отлично натренированных девушек.
– Я… я…
– Ты обвиняешься в предательстве! В измене! – Грейва Старшая сделала знак охране: – Схватить её и в карцер посадить!
Алоха бросилась бежать, но силы были не равны. Её скрутили и поволокли в карцер – тёмное зарешёченное помещение на манер клетки, о существовании которого она даже не подозревала. Сколько она там просидела – неизвестно. Ей регулярно приносили биомассу, и никто не обмолвился ни единым словом. Тоненькая струйка душа, вмурованного в стену, позволяла ей поддерживать тело в чистоте. «Зверь, наверное, потерял меня, – переживала Алоха, меряя карцер шагами, – но он обязательно должен спасти меня. Я знаю!»
В один из дней в карцер вошли охранники и принесли её ритуальный костюм. Дождались, пока она переоденется, и молча потащили в ритуальный зал.
Посередине круга стояла Грейва Старшая. Девушки в ритуальных костюмах расположились, как и положено, вдоль стен. Одно место пустовало. Грейва кивнула, и охранники привели Алоху в строй.
– Сегодня день великих ритуалов, – заговорила Грейва Старшая, обводя суровым взглядом притихших девушек. – Пандоре-матери во славу мы поём! Но, прежде, чем литанию исполнить, должны вы про изменников узнать!
На этих словах двери распахнулись и в зал вошёл Зверь. Он его тёмных волос не осталось и следа: он был весь седой. Его руки связаны за спиной. Ноги, скованные цепью, изранены и в кровоподтёках. За его спиной стояли охранники, вооружённые электрошокерами. Позади всех – Нагайя. За спиной она прятала шприц.
– Дурёха! С тобой всё в порядке? – Зверь рванулся к ней, но его быстро придержала охрана. – Эти суки выследили нас! Схватили всех! Женщин, детей, всю команду…
– Что с малышами?! – Алоха подбежала к Зверю, её никто не остановил.
– Они убили их, – глухо ответил Зверь, – всех пацанов. На моих глазах.
Алоха развернулась и с ненавистью посмотрела на Грейву Старшую.
– Что ты наделала, мама? Как ты могла?!
Грейва Старшая пошатнулась, как от удара.
– Алоха, милая, ты знала? Но, откуда? Я тайну берегла, чтобы никто…
– Заткнись и слушай! – Алоха сжала кулаки. – Он единственный, кто знает, как управлять Пандорой! Он и его команда, а ты…
– Никто не управляет нашим богом, – Грейва Старшая выпрямилась и величественно окинула взглядом притихших девушек. – Пандоре-матери во славу мы поём! – Она повернулась к Зверю и указала на него: – Тебя, изменщика, публично покараем, чтоб не повадно было больше никому!
Алоха не успела опомниться, как Нагайя ловко вколола Зверю в руку смертельную дозу. Укол вечности.
– Вот сука! – дёрнулся Зверь, – дурёха, покажи им звездолёт!
– Что. Вы. Наделали?! – закричала Алоха и бросилась к Нагайе. – Вы только что убили всех нас!
Алоху оттащили охранники, но она вырвалась от них, подбежала к стене и приложила палец к сканеру. Стены вспыхнули зелёными огнями и зал наполнился тихим гулом работающих машин. Алоха исполнила ритуальные прикосновения и стены поползли в стороны. На присевших от страха девушек неумолимо надвигался космос, величественный, мерцающий мириадами звёзд. Грейва Старшая и Нагайя в ужасе оглядывались по сторонам, не веря своим глазам. Охранники отползли к стенам и закрыли глаза руками.
Никем не охраняемый Зверь пошатнулся и опустился на колени.
– Дурёха, – слабеющим голосом позвал он, – покажи мне звёзды. Я хочу попрощаться с ними.
Алоха бросилась к любимому и помогла ему добраться до иллюминатора. Они стояли на коленях и смотрели на всё это великолепие – как в тот раз, когда Зверь впервые подарил Алохе звёзды.
– Послушай, всё ещё можно исправить, – Зверь говорил быстро, стараясь успеть сказать самое важное. – Ты умеешь читать, ты разберёшься с записями бортового журнала, там полно инструкций, ты справишься! Обязательно нужно, хотя бы раз в месяц, корректировать курс и делать профилактику двигателям. Иначе… – он вдруг заперхал и с удивлением выплюнул сгусток крови на белый пол.
– Я не хочу без тебя дальше жить, – словно в трансе ответила Алоха. – Не вижу смысла.
– Он есть, – мягко ответил Зверь, и прижался щекой к её лицу. – Ты должна выжить ради нашего будущего ребёнка. Это единственное, что у меня осталось…
– Да-да, – ответила Алоха отрешённо. Её глаза были полны слёз.
– Гарри..
– Что? – Алоха удивлённо покосилась на любимого, который угасал на её глазах.
– Моё имя Гарри. Ты как-то спрашивала, как меня зовут…
– Тебя зовут Зверь.
Он дёрнулся и ткнулся лбом в стекло иллюминатора. Лицо искривилось в улыбке и застыло. Холодный свет звёзд проникал в глаза, которые остались открытыми. Алоха закрыла их и поднялась с колен.
– Это правда? То, что он сказал? – Грейва Старшая в мольбе протянула руки. – Ты действительно умеешь управлять… этим?
– Куда же делся, мама, ваш коронный, любимый нами всеми, речитатив?! – Алоха наигранно всплеснула руками.
– Помоги! – простонала Грейва Старшая. – Я не знала… спаси нас, Алоха!
– Конечно умею! Конечно спасу! – голос Алохи зазвенел, и она хищно улыбнулась. – Ну-ка, бабы, встали в круг!
Алоха вышла в центр зала и заговорила:
– Восторгов ваших сраных аберраций… мне пофиг на невидимых светил, четырнадцать дробь триста с половиной… вы сдохните в аду по часовой! К той точке вы приложитесь мгновенно, что гибелью послужит для всех вас…
Корабль тряхнуло, но Алоха устояла на ногах. Девушки остановили движение по кругу. Испугано оглядываясь, они жались к стенам. По всему корпусу корабля шла нарастающая вибрация. Алоха посмотрела на посеревшее лицо матери и выплюнула с отвращением, воздев руки к потолку:
– К такой-то матери во славу мы идём!

[Schnappen]

Из-за валуна вышел коренастый мужчина в зелёной набедренной повязке. В руке он держал прямоугольный предмет, сунув туда палец. Он присел перед девушкой и почесал бороду.
– Дай, посмотрю, – взял девушку за плечо и осторожно подвигал кожу вокруг раны. – Просто царапина. Эта… до свадьбы доживёт, – ухмыльнулся он.
– Пусти меня, э-э-э… неведомое что-то, домой я вмиг отправлюсь поскорей…

Читатель видит, что мужчина перед нею. Но героиня-то, лишь женщин зря вокруг, откуда может сделать вывод о мужчине?!
Забавней было бы лишь указать отличья, что обусловлены той парой хромосом, иль разницей, что есть между ногами.
Тут соль повествования страдает.

– Словно братская могила, – сказал Алоха, отступая в тень.

Опять слова, сбивающие смысл. Откуда знать про братские могилы?

– Конечно умею! Конечно спасу! – голос Алохи зазвенел, и она хищно улыбнулась. – Ну-ка, бабы, встали в круг!

Ну управлять-то кораблем она умеет. А дальше что, утрачена ведь цель. Того полета, что влачит Пандора.
По-прежнему остался культ карго. Авось куда-нибудь, да долетим мы, бабы. И пусть там даже будут мужики.

Теперь о добром: это же прикольно! Рассказ веселый и читается легко. И грамотно написано, респект.