Непридуманная сказка Опции

[Rufus]

Не знаю, как кто, а я из всех праздников люблю только Новый год. С детства. Я всегда его отмечаю дома. В том самом банальном кругу семьи. Смеюсь над одной и той же традиционной шуткой отца о том, что минское шампанское делают из картошки, пью густую замороженную водку под грузди домашнего посола и слушаю одни и те же истории про армию, точнее про флот. Батя у меня мореманом был, капразом1. Жесткий мужик. Я собственно тоже хотел в Питер поступать, но так боялся потом служить под началом отца, что решил, от греха подальше, подать документы в Рязань. С тех пор на государевой службе. Я видать в отца пошел. Бойцы меня тоже не особо жалуют. Считают излишне суровым что ли. За глаза Гиммлером прозвали. Такое себе конечно погоняло, но могло быть и хуже. Саша Скородько, ротный старшина, у них вообще просто «Балбес». Хотя конечно он реально похож. Здоровый, как советская тюрьма с пристройкой и челюсть, что тот ковш у шагающего экскаватора. Если бы он не в Сызрани жил, а в Голливуде, Арнольд Шварценеггер так бы и остался Арнольдом Стронгом в киношках категории «Б», да и то не факт. Много говна с тех пор утекло, а Новый год, я как любил так и люблю. Но только, чтобы со снегом. Не такой, как этот, когда на зиму намекают только, сохранившиеся кое-где на потрескавшемся асфальте, почерневшие, будто обугленные, затвердевшие останки того радостного новогоднего снега, который по законам жанра должен празднично скрипеть под ногами и искриться при лунном свете, укрыв сверкающий новогодними огнями город, белым одеялом. И чтоб обязательно снеговик был во дворе. И обязательно классический. С носом-морковкой. Вот только, как говорится, солдат предполагает, а генерал располагает, поэтому сейчас я с прапорщиком и двенадцатью бойцами сижу в, раздолбанной в хламину, пятиэтажке на границе между промкой и окраинами города, а вместо снеговика наблюдаю, запутавшийся в собственных кишках, труп одного из наших оппонентов в дурацком махровом шарфе, лежащий в позе снежного ангела метрах в трехстах отсюда. Ровно посередине между нами и дырой в бетонном заборе, возведенном на границе каких-то, давно заброшенных, складов. Собственно, дыра не была дырой в полном смысле этого слова, просто в заборе просто отсутствовало несколько пролетов. Четыре или даже пять. Дырой я ее назвал в качестве ориентира. Ничего лучше в голову не пришло. Так вот, из этой самой дыры, как кукушка из старых настенных ходиков, каждый час выползала шестьдесятчетверка2 и поздравляла нас с наступающим. Мы до этой суки ничем существенным не доставали и это меня очень бесило.
- Командир, - заговорила гарнитура голосом наблюдателя с невоенной фамилией Пенкин и, производным от нее таким же идиотским позывным «Пена». КП у меня был в подвале, а наблюдатели или «глаза», как их называют в войсках для краткости, тусили на третьем этаже, постоянно меняя позиции. – Есть движение на одиннадцать. Наблюдаю группу из трех чехов. Ориентир дыра в ограждении. Движутся в нашем направлении.

- Принял. Наблюдай. – ответил я. – Бурят, дай весло.
Бурят, который вообще-то был якут, но сложилось так, как сложилось, и он с этим позывным служил уже третий контракт. Бурят, в миру Калгий Окураев, сын почетного оленевода и Героя Соцтруда Нонуяна Окураева, сгоревшего от пьянки в день рождения сына, протянул мне обмотанную бинтами и обрывками плащ-палатки СВД-шку прикладом вперед. Бурят не любил все эти новомодные «винторезы». Винтовка ему была, как первая школьная любовь на которой он сдуру женился и больше никогда ей не изменял. Прицел на ней тоже стоял старинный. Стандартный ПСО-1, но в качестве бинокля и он годился вполне.
- Патрон в патроннике, – сказал Бурят и конечно же добавил свое любимое – если чё.
Я подошел к окошку подвала и с расстояния шага в два, чтоб ствол наружу не выглядывал, посмотрел через прицел в указанном наблюдателем направлении. К нам приближалось три человека в обычных гражданских кожаных куртках и меховых шапках. Если б не разгрузки и автоматы в руках я мог бы легко их спутать с обычными барыгами-чурками, каких полно на любом городском рынке. Знаете те, которые вечно на своем что-то гыргыргыркают и, пэрсиками с прочими овощами-фруктами, торгуют. По сути эти воины Аллаха ими и были, просто видимо, даже для торговли на рынке у них мозгов не хватило, а может денег. Позже СМИ и кинематограф добавили этим бабаям шарма. Сделали их ужасными бородатыми дикарями, сотнями убивающими бедных холодных и голодных российских срочников. Мирняк, привыкший, еще со времен СССР, верить всему тому о чем вещают серьезные дяди и тети из телевизора, в это легко и с мазохистским удовольствием поверил. Только не я. Для меня они всегда останутся обычными обдолбанными чабанами с автоматами. Чехи шли даже не пригибаясь. Направляющий махал какой-то грязной белой тряпкой. Наволочкой вроде.
- Че там? – спросил тот самый старшина Саша, который Балбес.
Он приподнялся на локте с поддона, который ему служил тахтой. Саня застелил его парой бушлатов и, лежа на них, похоже чувствовал себя вполне комфортно.
- Чехи из себя парламентеров изображают. – ответил я, продолжая наблюдать за ними через прицел.
Саша опять лег, поправив под головой рюкзак, служивший ему подушкой:
- Сдаваться предложат?
- Нам? – я еле удержался от смеха. – Думаю, двухсотого своего утащат и все.
- Пусть забирают. – разрешил старшина. – Если надо мы им еще таких наделаем. Не вопрос.
Я угадал. Чехи дошли до своего «снежного ангела» и остановились. У меня есть правило, я не убиваю тех у кого нет оружия, зубов и яиц. Парламентеров в этом списке нет, но считается, что их тоже не комильфо мочить. Традиция что ли такая. Я уже мог хорошо рассмотреть их через прицел. Двое на диком шугняке, а вот третий, который с наволочкой, нет. Лет сорок. Бородатый. Морда наглая. И, прикол, на кожанке орден какой-то пришпилен или медаль. Бывший афганец наверное. Знаете, когда достаточно долго воюешь, ты через какое-то время многие вещи делаешь автоматически, не раздумывая, многое понимаешь из того, о чем нормальному человеку и размышлять незачем. Там, например, расстояние можешь определить без всяких формул тысячных, понять с какого расстояния бьет пулемет оппонентов или откуда летит восемьдесят вторая, где снайпер сидит и с какой стороны тебя атаковать будут. Много всего. Опыт видимо каким-то образом сублимируется и становится интуицией. А еще ты практически всегда понимаешь, что вот этот или вон тот уже не жилец. Не важно твой это боец или вражеский. Так вот. Я знал точно, что этому, с наволочкой, не дожить до боя курантов. Откуда? Да хер его знает. Просто знал. Саша со своего поддона инструктировал новую смену наблюдателей. Вот как можно объяснить людям порядок их действий во всех возможных, маловозможных и невозможных ситуациях не используя ни одного более-менее приличного слова? Я так не умею, а Саня умел. Талант. Чехи тем временем своего двухсотого взяли за руки и потащили к себе, а нагломордый, сунул наволочку подмышку, прикурил сигарету и не спеша пошел следом. Саша закончил инструктаж . Смена ушла наверх. Двое чехов в этот момент уже затаскивали труп на территорию складов, а мой орденоносец остановился, обернулся, выбросил тряпку и показал мне руками жест на чем и как он меня вертел. Не конкретно меня конечно. Всех нас. Потом он поднял руку к шее. Видимо хотел провести ребром ладони по горлу, дескать, баста вам карапузики. Не успел. У меня, как у собачки Павлова, в такие мгновения все работает исключительно на рефлексах. Как будто кто-то внутри меня тоже включает лампочку. Щелк и слюни потекли. Так и у меня. Щелк. Оценил силу ветра. Щелк. Знаю расстояние. А дальше щелк-щелк-щелк-бах! Прицел. Грудь урода. Три силика по вертикали. Две с половиной риски по горизонтали. На выдохе мягкий спуск. Чего там с клиентом? Готов. Я ж говорил, что он не жилец. Даже не секундное дело. Меньше.
- Ну вот нахера? – Саня посмотрел на меня с легкой укоризной. – Предупредить не мог? Мы тут оглохли все.
- Прости, любимая, так получилось. – ответил я своему старшине цитатой из моего когда-то любимого мультфильма. – Еще минус один за новогодним столом в свободной Республике Ичкерия.
Саня покряхтел и поднялся со своего ложа:
- Командир, может пойдем наши «глаза» проверим?
- Пойдем. – согласился я и вернул винтовку Буряту. –За дыркой следи. Вдруг танчик график решил поменять.
- Размотает нас этот танчик, бля буду. – сделал вывод старшина.
- Ириску не забудь, Ванга херова. – сказал я ему, кивнув в сторону нашего единственного средства связи с внешним миром - спутникового телефона, и пошел к лестнице, ведущей из подвала в подъезд.


- Темнеет уже. – сказал Саня и закурил, присев на ступени лестничного пролета между вторым и третьим этажом.
- Ты меня для этого позвал? Рассказать что темнеет? – поинтересовался я.
- Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. – Саша затянулся и выпустил дым вертикально вверх.
Подобного от Балбеса я ну никак не ожидал. Что он пил, как верблюд, в том смысле, что раз в месяц, но ведрами, мне было известно, но вот цитировать Булгакова было как-то совсем не в стиле Балбеса. Булгаков же без мата писал, а Саня, насколько я знаю, другими языками, кроме матерного, не владел. Пока я пребывал в состоянии шока от услышанного, Саня спросил:
- Ты связывался с Первым?
- А что тебе первый? Вертушку пришлет, которая сядет прямо между нами и танчиком? Мы весело в нее погрузимся и с песней из «Карнавальной ночи» полетим прямо к новогодним столам? – я тоже достал сигарету. Размял ее зачем-то пальцами и прикурил. – Мы в кольце. До наших километров двадцать. Сомневаюсь, что за нами кого-нибудь пришлют.
- Ну задачу же мы выполнили? – поинтересовался Саша и сплюнул себе под ноги, попав прямо на носок ботинка и прокомментировал тут же этот факт. – Во бля!
- Санёк, сколько мы таких задач уже выполняли? – я попытался выпустить дым кольцами. Получилось плохо. – Скажут в новостях через недельку, что очередного Хасана Абдурахмана ибн Хаттаба засекли со спутника и ликвидировали с помощью сверхновой самонаводящейся высокоинтеллектуальной ракеты класса «Воздух-Земля». Спутник, и ракета это мы с тобой. Ну еще те двенадцать братьев-месяцев на третьем этаже и в подвале. Подснежники будут позже. Большой букет. Так что радуйся и гордись заодно.
Я хотел его похлопать по плечу, но воздержался. Глупость какую-то я по ходу сморозил. Не нравился мне наш диалог. К счастью он быстро закончился. Гарнитура опять подала голос. На этот раз наблюдатель с другой стороны дома, невысокий кривоногий мурманчанин, похожий на татарина, но почему-то считавший себя потомком викингов и поэтому с особой гордостью отзывавшийся на позывной «Локи»:
- Командир, на пять часов слышу звук движка за посадкой. Похоже еще один танчик.
- Наблюдай. Принял. – отозвался я и спросил у Балбеса. – Посадка это в километре где-то, да?
- Так точно. – по-уставному ответил старшина. – С тыла вдоль дороги. Полоса снегозадержания или хер поймешь что. Там у них «глаза» были.
- Иди к Локи, осмотрись там пока не совсем стемнело, а я пойду вздремну. Второй танчик подтянули. Так что может быть ночью поспать мне и не придется.
- Новый год, а он спать собрался. – рассмеялся старшина причем настолько искренне, что удивил меня еще раз. Саня никогда и ничем не смог удивить меня за пять лет, а тут дважды меньше, чем за десять минут. Рекорд. – На том свете отоспимся, командир!

[Граф]

А почему был? Он умер?

Вроде бы да, в 2013 году, но могу и ошибаться. Но новых книг у него давно уже нет.

Пока только просмотрел, но я видимо слишком перфекционист в этом вопросе.

Идея вот в чем: с вашим военным опытом можно писать популярные книги в жанре боевого попаданства (боевая фантастика). Вариантов в основном три:
- попаданец на ВОВ. Ваш ГГ погибает в Чечне (Косово и пр.) и оказывается на ВОВ в теле молодого красноармейца или младшего командира. Собирает вокруг себя группу бойцов и начинает методично мочить фрицев.
Было стопятьсот раз (Махров, Логинов, Конторович и пр.), половина книг "Яузы" - с этим сюжетом, но вполне прокатит и в стопятьсотпервый. Главное - больше реализма, крови и экшна. Можно вставками - воспоминания из прошлой жизни и реального боевого опыта ГГ.
- попаданец в параллельный мир (как у Голодного). Тоже весьма популярно и гораздо больше места для фантазии, идет на ура.
- попаданец в фантастический (фэнтезийный) мир - вообще более чем популярно. Избито до безобразия, но все равно - в топе всех продаж.
Роман (от 400 тыс. зн.) пишется от 1 или 3 лица, без разницы, можно немного секаса (особенно в третьем варианте).
При таком раскладе издадут не только в самой Яузе, но и в Эксмо, а также в Альфе. Еще лучше - получить комстатус на АТ и продавать самому (как готовую вещь или продами). Некоторые мои коллеги зарабатывают на этом очень неплохие деньги.

[Rufus]

В любом случае я вам очень благодарен за ваши советы. Честно говоря, если бы не ваша моральная поддержка, я так бы ничего и не начинал.