Купчино. Бастарды с севера, Детектив с лёгким налётом мистики Опции

[Гость_AndreyBondarenko_*]

Цикл – «Купчино».
Жанр – детектив, с лёгким налётом мистики.
Книга первая – «Купчино, бастарды с севера».




КУПЧИНО, БАСТАРДЫ С СЕВЕРА



От Автора.

Санкт-Петербург, мой любимый город. Купчино, мой любимый район. Реальные люди. Реальные события.
Вы, уважаемые читатели, вправе не поверить, но всё, описанное ниже, произошло на самом деле. Ну, или почти всё…

Автор



Пролог

Ночь. Морозная, ветреная, снежная. Полнолуние. Аптека, улица, фонарь…
- Фонарь какой-то тусклый, - остановившись, неодобрительно пробормотал мужчина. - Надо будет сделать выволочку чиновникам, отвечающим за уличное освещение. В том смысле, что Николаю нажаловаться. Пусть он разберётся с ленивыми подчинёнными. А под аптечным козырьком мелькают сигаретные огоньки. Непорядок…. Кто такие? Отвечать!
- Да, мы это, Глеб Петрович, - оповестил ломкий мальчишечий голосок. - От метели спрятались…
- Кто такие – мы?
- Иванов и Сидоров из десятого «А». Помните? Вы к нам в школу заходили третьего дня. Опрашивали. Искали свидетелей по давешнему убийству.
- Чтобы я всех вас, обормотов, помнил, - усмехнулся прохожий. - Уже, кстати, половина одиннадцатого. Завтра некоторым в школу. Быстро по домам! Типа – на горшок, умылись и спать.
- Сейчас, Глеб Петрович. Через минутку…
- Не понял. Какая ещё минутка? По домам, я сказал! И вообще…. Ещё раз увижу с сигаретами – ноги вырву. В том плане, что отведу к инспектору по работе с несовершеннолетними правонарушителями. То бишь, к инспекторше…. Ну, долго я буду ждать?
Подростки, выбросив окурки в массивную бетонную урну (массивную – чтобы не украли), торопливо засеменили в сторону ближайшего дома. Мужчина, осуждающе покачав головой, зашагал дальше.
Когда он подошёл к перекрёстку Бухарестской и Димитрова, метель усилилась, со стороны «Ленты», хищно змеясь, понеслись полноценные снежные волны.
- Хрень какая-то, - поднимая воротник старенькой лётной куртки, пробормотал Глеб. - Словно не в мартовском Питере нахожусь, а на родимой февральской Чукотке. Злая такая пурга, серьёзная…. А за окном пурга. А, может, лишь, метель. И смятая постель – как снег – белым бела. Ответь мне. А зачем – живёшь ты без меня? Ответь мне. А зачем – я без тебя живу?
- А, помогите! - донеслось сквозь мутную снежную пелену. - Оно опять появилось…. Помогите!
Через перекрёсток, наискосок, со стороны пруда, огороженного высоким строительным забором, неуклюже бежал низенький мужчина, облачённый в тяжёлый овчинный тулуп.
- Ко мне! - велел Глеб. - Кто таков?
- Дык, сторож я тутошний, товарищ милиционер. То есть, господин полицейский, - прикрываясь рукой в вязаной варежке от снежных зарядов, зачастил пожилой бородач. - Стройку охраняю.
- И что же там случилось-приключилось? Кто тебя, бравого, так напугал?
- Оно, приведение. Или же высоченный призрак в белом балахоне? Не знаю…. Как выскочит из-за забора. Как заорёт на меня, мол: - «Пшёл вон отсюда!».
- А ты?
- Я и пошёл. То есть, побежал со всех ног. Не посмел ослушаться. Чуть, грешным делом, не обмочился…
- Понятное дело, - взбодрился Глеб. - Мобильник-то есть?
- Есть, конечно. Как и полагается по служебному статусу.
- Тогда звони. Вызывай подмогу.
- В милицию звонить? - шмыгнув носом, уточнил бородач. - То есть, в полицию?
- Не надо отвлекать ребят от серьёзных и важных дел. Своих побеспокой, строительных. Их же объект. Вот, пусть и подсуетятся. Стой здесь и звони.
- А вы?
- Пойду, посмотрю на хвалёное приведение. Если повезёт, то и познакомлюсь. Давно пора…
Дисциплинированно дождавшись зелёного сигнала светофора, подполковник перешёл через Бухарестскую. Постоял, пропуская редкие машины, пересёк улицу имени пламенного болгарского коммуниста Григория Димитрова. Двинулся вдоль тёмно-синего забора из алюминиевого профиля.
Примерно через сто пятьдесят метров в заборе обнаружилась распахнутая настежь калитка.
- Трусливый сторож, убегая, не удосужился прикрыть, - прокомментировал Глеб. - Бывает, чего уж там…
Метель неожиданно прекратилась. Ветер стих. Вокруг установилась тревожная и вязкая тишина.
Сложив ладони рупором, направленным в калиточный проём, он прокричал строгим «полицейским» голосом:
- Эй, там, мать вашу! Поднимаем руки и выходим! Ну, кому сказано, дурилки картонные? И без шуток, пожалуйста! В случае активного сопротивления – стреляю на поражение!
- Из чего стрелять собрался, господин подполковник? - насмешливо поинтересовался глухой голос. - Пистолетик-то у тебя есть?
- Имеется, - соврал Глеб. - Уже и с предохранителя снял.
- Ха-ха-ха! - глумливо рассмеялся неизвестный. - Всему Купчино известно, что выходя на вечерний променад, ты, чудак легавый, никогда не берёшь ствола с собой. Мол, привычка такая…. А я, наоборот, без пестика – ни шагу. Железобетонное правило. Хочешь проверить, подполковник? Заходи, не заперто. Милости просим!
Глеб Назаров, будучи мужчиной взрослым и основательным, не любил торопиться. Поэтому, сугубо для начала, он выкурил – почти до самого фильтра – дежурную сигарету, выбросил окурок в ближайший светло-сиреневый сугроб, после чего, особо не мандражируя, прошёл на строительную площадку.
Снег, высокие кочки сугробов, берег замёршего пруда, стандартный строительный вагончик, полное безлюдье.
В вагончике тоже никого не обнаружилось.
- Ерунда какая-то, - подытожил Глеб. - Так можно и в приведения поверить. Мол, пришло, попугало вволю, а потом, заскучав и замёрзнув, растаяло в воздухе. Ладно, проехали.
А на утро строители нашли в сугробе отрезанную человеческую голову. И скандал, вроде уже затухающий, разгорелся с новой силой…


Глава первая
Пашкина свадьба

Первая декада января месяца. Санкт-Петербург. Купчино. Пивной ресторан – «Два капитана». Зимний вечер. Ярко-малиновый тревожный закат. Лёгкий морозец. Метель. А может, лишь шальная пурга, искусно переплетённая с лёгкой порошей…
Майор российской полиции Пашка Сомов женился на Александре Фроловой, корреспондентке газеты «Новейшие новости». Этого события ждали уже давно. Года два-три, никак не меньше.
Купчино – с самого раннего утра – стояло на ушах.
В хорошем смысле стояло, ясен пень. Цены во всех магазинах – без единого исключения – были снижены процентов на десять-пятнадцать. Овощные азеры тщательно побрились и надели праздничные кепки. Даже уважаемый вор в законе по кличке – «Сяма» выгнал из района – на целую неделю – всех своих отпетых гвардейцев, промышлявших карманными и квартирными кражами.
Говорят, что и сама Валентина Ивановна Матвиенко, Губернаторша славного Санкт-Петербурга, настраивалась лично посетить данное знаковое мероприятие. Но узнав, что на банкете будет присутствовать чета Хрусталёвых, тут же передумала. Мол, себе дороже. В том смысле, что Ирка Хрусталёва – та ещё особа. В далёкой комсомольской юности всякие и разные номера откалывала.
К примеру. Приезжает комсомольский городской штаб Ленинграда с проверкой в конкретный район Новгородской области, где ленинградские студенты усердно собирают картошку. Солидные все такие проверяющие из себя. Каждому и каждой уже за тридцать, но комсомольские значки по-прежнему висят на лацканах чёрных и тёмно-синих пиджаков. Понятное дело, что таким серьёзным дядям и тётям не до всякой ерунды. Засветились, речи горячие толкнули, поругали в меру…. А, дальше? Типа – вечером? Водки, понятное дело, надо попить. В жаркую баньку сходить. Пупками – от души – потереться…. И, что вы думаете? Только в баньку завалились, выпили, закусили, разделись, развратничать начали – как дверь широко распахивается, фотоаппарат бодро и звонко щёлкает. Это Иришка (тогда ещё Павлова), первокурсница Ленинградского Горного Института, правду ищет. Писюшка упрямая и принципиальная...
Короче говоря, на свадьбе лишних людей не было.

За отдельным столиком сидели-размещались супруги Хрусталёвы, Сидоровы и одинокий генерал-лейтенант Тургаев – с недавних пор – горький вдовец.
Сидели, выпивали, закусывали. Болтали о всякой разности – о литературе, балете, театре и рыбной ловле. Вернее, вследствие навязчивого свадебного шума, только пытались болтать.
Свадьба – тем временем – шла своим чередом, постепенно набирая обороты.
Выпившие гости – через каждые семь-восемь минут – надоедливо и противно орали:
- Горько! Горько! - после чего начинали дружно отсчитывать: - Раз! Два! Три…. Двадцать восемь! Двадцать девять! Тридцать…
В период относительной тишины Тургаев поинтересовался у Хрусталёва:
- А какие у тебя, бродяга, литературные планы?
- Никаких, - ответила за Сергея Ирина. - Покончил он с этим подлым и неблагодарным дело. Раз и навсегда. На работу устроился. С завтрашнего дня будет трудиться здесь, в «Капитанах». На должности – заместитель Генерального директора по маркетингу, пиару и общим вопросам. Новые пивные рестораны будет открывать. Сугубо тематические. «Два лейтенанта». «Два майора». «Два подполковника». «Два полковника». «Два генерала». Ну, и так далее. Блин горелый.
- Молодец, конечно. Одобряю, - почему-то загрустил генерал. - Правильное решение. Выстраданное такое и вдумчивое…. Российская литература? Ну, её в баню турецкую. Как и сельское хозяйство, и фундаментальную науку, и самолётостроение, и геологию. Нынче мы – всей могучей страной – капитализмом занимаемся. Не до пошлых и сентиментальных глупостей…. Эй, молодёжь! Что это вы приумолкли? Непорядок, однако…. Горько! Горько! Раз! Два! Три…
Зазвучала музыка. Это известная музыкальная группа «Биллис бенд», вспомнив о корнях, почтила переферийное Купчино своим визитом. То бишь, почтила вниманием Пашку Сомова, который когда-то, будучи ещё старшим милицейским лейтенантом, гонял эту хулиганистую шантрапу, наставляя на путь истинный и оберегая от тюряги.
Рыжик завершил гитарное соло, Миша Жидков поднёс мундштук саксофона к губам и Билли Новик затянул:

Февраль,
Такие грустные дела…
Насквозь,
Она всегда – насквозь права…
Я – гость.
Я, всё же, только – гость.
Мы – врозь…

Мы – врозь.
И хитрый ветер перемен…
Метёт – одна знакомая метель…
Постель.
И снегопада только шаль.
Февраль…

Слышна.
Пурги мелодия в ночи….
Давай.
Давай, немного помолчим.
О Вечном – нам поёт пурга.
Едва…

Февраль.
И карандашик на стекле,
Рисует.
Имя той, что вдалеке.
Рисует…
На лице – вуаль.
Февраль…

Рисует – на лице – вуаль…
Февраль…

Февраль…

Песенка закончилась, отзвучали вежливые аплодисменты, гости вспомнили о богато-накрытом столе.
- Чего это Билли торопится? - принялся – сквозь вилочный «бряк» – по-стариковски ворчать генерал-лейтенант Тургаев. - Январь на дворе, а он, бродяга, поёт про февраль. Вся молодёжь нынешняя такая, сплошные торопыги. Всё им хочется заиметь по-быстрому. Пожирней, погуще и, желательно, на халяву. Песенка, впрочем, славная…. Ага, новые гости пожаловали. Приметная парочка, ничего не скажешь.
От входных дверей, сжимая в руках цветочные букеты и картонные коробки, шагали двое мужчин. Один высокий и поджарый, в светло-синих джинсах и кожаной потрёпанной куртке. Второй низенький и пузатый, облачённый в шикарный офисный костюм, с вызывающе-цветастым галстуком на короткой жирной шее.
- Бастарды пожаловали, - с аппетитом уплетая свежайшую бастурму, сообщил Тургаев. - Куда же без них?
- Бастарды? - вяло ковыряясь вилкой в крабовом салате, заинтересовался любопытный Сидоров. - Это, надо понимать, внебрачные дети? Тогда, пардон, чьи – внебрачные дети?
- Вы, господин издатель, такой начитанный, это что-то, - ехидно хихикнула Иришка Хрусталёва. - Только у термина – «бастард» имеется несколько значений. В данном случае имеется в виду, что означенные индивидуумы являются пришлыми. Их обоих к нам в Питер – прошлым летом – прислали с Чукотки. То ли в качестве поощрения, то ли, наоборот, в виде наказания. Кто её разберёт – нынешнюю кадровую политику? Так вот. Тот, который упитанный, сейчас работает заместителем Главы администрации нашего Фрунзенского района. Курирует ЖКХ, малый бизнес и что-то там ещё, по мелочам. Зовут его – Бокий Николай Фёдорович. В народе – «Толстый бастард». А второй…
- Второй – мой кадр, - беспардонно, чисто по-генеральски перебил Тургаев. - Подполковник Назаров, Глеб Петрович. Занимает должность Начальника Фрунзенского РУВД. Служебное прозвище – «Тощий бастард». Толковый малый. Раз в две недели вызываю его к себе на Некрасова, то бишь, на высокий начальственный ковёр. Ну, и, понятное дело, песочу по полной программе. Ничего, хваткий и выносливый. В том плане, что зубами скрипит, но терпит. Далеко пойдёт. Если, конечно, вовремя разберётся с запутанной личной жизнью.
- А что у него с личной жизнью?
- Ирина, как тебе не стыдно? Кто я, по-твоему, а? Заслуженный орденоносный генерал или старый бесстыжий сплетник?
- Генерал, ясен пень.
- То-то же…. Так вот. У Глеба есть любовница. Что это ты, чертовка зеленоглазая, ухмыляешься? Мол, у всех стоящих мужиков этого добра навалом?
- Не у всех. У моего Сергея, например, нет.
- Нет, - на краткий миг отрываясь от говяжьего холодца, подтвердил Хрусталёв. - И не было никогда.
- Гы-гы-гы! - племенным жеребцом в самом соку заржал Тургаев. - Дурак ты, братец. Много по жизни потерял. Очень много…. Хотя, разве Серёгу можно отнести к разряду стоящих мужиков? Так, нищий писатель-фантаст. Будущий менеджер ресторанного бизнеса…. Впрочем, дело не в этом. Любовница нашего Тощего бастарда не из простых мещанок будет. Является, понимаешь, законной супругой одного крупного чиновника. Скандалом явственно попахивает. Да и муженёк этой легкомысленной шалавы не является, отнюдь, бесхребетным увальнем. Наоборот, твёрд, жёсток и способен на неадекватные поступки. По крайней мере, так мне доложили…. Имя-фамилия высокопоставленного рогоносца? Не могу озвучить. Хочу, но не могу…. И вообще. Кто я, по-вашему, а? Заслуженный орденоносный генерал или старый бесстыжий сплетник?
Вновь прибывшие гости, слегка смущаясь, передали невесте цветочные букеты, вручили жениху коробки с подарками, после чего прошли к дальнему столику и заняли свободные места.
- Что это вы заскучали, гости дорогие? - вскочила с места разбитная тётка Зинаида, торговка с купчинского рынка, выполнявшая обязанности тамады. - Наполняем рюмки, бокалы и фужеры! Наполняем, наполняем! А я вам пока стишок прочитаю. Слушайте.

Секс приходит и уходит,
И вокруг – пустыня вновь.
Как мне все-таки противна
Та случайная любовь.

И печально всё фатально,
И без близости нельзя….
А поможет Вам, канальи,
Только крепкая семья….

- Ну, как вам? Понравилось? Хлопаем? Польщена. Я ещё и ни так могу. Подождите. Надолго запомните тётю Зину. Ещё, как говорится, не вечер…. Вот, за новую крепкую семью и предлагаю выпить. Горько!
- Горько! Горько! - браво выцедив рюмку водки, азартно подключился генерал-лейтенант Тургаев. - Раз! Два! Три…. А когда принесут горячее? Я, кстати, заказывал колбаски по-гусарски…
Поцелуй, на этот раз, завершился на счёте – «шестьдесят девять».
- Молодцы, ребята! - не обращая внимания на строгие и неодобрительные взгляды жены, принялся восторгаться пьяненький издатель Сидоров. - Правильно понимают текущую ситуацию…. Ага, наметилась перемена блюд. Мне, любезный, сёмгу с грибами, запечённую в сливовом соусе. Сразу два куска. Гарнир? Спасибо, обойдусь.

Вскоре к их столу подошёл Сомов, то есть молодой и счастливый муж.
- Смотрю, у вас всё хорошо, - бесконечно устало улыбнулся Пашка. - Кушаете, смеётесь.
- Это мы бастардов обсуждали, - призналась Ирина. - И, понятное дело, слегка похохмили.
- Так всё и было, - заговорщицки подмигнув, подтвердил Тургаев. - Обсуждали, хохмили и выпивали. А сейчас, вот, кушаем. Гусарские колбаски, надо отдать должное местному повару, удались на славу. Прямо-таки тают во рту. В меру жирные, в меру острые. Молодец, хвалю. Мастер своего дела…. Кстати, майор, а что ты можешь сказать о Тощем бастарде? Ну, типа – в двух словах?
- В двух словах? - задумался Сомов. - Так сразу и не скажешь…. Глеб Петрович, он правильный. И как сыщик. И как человек.
- Стало быть, прошёл проверку?
- Прошёл.
- А как было дело, конечно, не расскажешь? - лукаво прищурился генерал-лейтенант. - Офицерская честь и всё такое прочее?
- Так точно, Трофим Иванович, - вытянувшись в струнку, вильнул взглядом Пашка. - Не расскажу. Не имею права. Служебная тайна. Извините…


Глава вторая
Служебное преступление

[Гость_AndreyBondarenko_*]

Глава девятая
Совещание на трибуне

Ещё через пару минут Пашка, картинно закатив глаза, предложил прогуляться, мол: - «В общественных заведениях такие серьёзные вещи обсуждать не стоит. «Капитаны», конечно, место почётное, и «прослушек» здесь отродясь не устанавливали, но всё же…. Посетители прибывают. Да и у здешних официантов имеются чуткие любопытные уши…».
Спорить с ним никто не стал. По-быстрому допили пиво и коньяк, дожевали орешки и шоколад, сполна рассчитались за выпитое и съеденное, посетили туалетные комнаты, после чего, облачившись в зимние одежды, вывалили на улицу.
Приближался вечер. Зажглись уличные тускло-жёлтые фонари. По питерскому небу – медленно и печально – ползли серые облака.
- Заметно потеплело. Сейчас, наверное, в районе трёх-четырёх минусовых градусов. Да и ветер практически отсутствует, - сообщила Сова и, чуть помедлив, предложила: - Давайте – прямо сейчас – посетим этот подозрительный пруд? Во-первых, погода хорошая. Совсем не холодно. Подышим свежим воздухом. Во-вторых, там сегодня – после вчерашнего знаменитого митинга – должно быть безлюдно. Осмотримся на местности, поболтаем, обсудим Санькину трофейную информацию…
Так они и сделали. Дождались на остановке трамвай «двадцать пятого» маршрута, доехали до пересечения Димитрова и Бухарестской, вылезли, двинулись к пруду, скованному зимним льдом.
Там, где раньше возвышался тёмно-синий строительный забор, была старательно натянута – параллельно берегу пруда – полосатая красно-белая лента.
- Может, перелезем? - предложила свободолюбивая Сашенция. - Впрочем, можно и поднырнуть…
- Стойте, граждане! Проход запрещён! - раздалось сзади. - Нельзя заходить за ограничительную ленту!
К ним быстрым шагом, напустив на себя грозный вид, приближалась парочка постовых.
- И где же, господа полицейские, вас черти носят? - состроив зверскую физиономию, недобрым голосом поинтересовался Сомов. - Вам, разгильдяям, что с утра было велено?
Сержанты дисциплинированно вытянулись в струнку.
- Неустанно бдить! - гаркнул один из них. - И за полосатую ленту, до отдельного приказа, никого не пускать!
- Молодец. Только орать не надо. Чай, не на смотровом плацу…. А вы, морды? Откуда следуете?
- Дык…
- Дык – из Органов в миг! Ну, где были, орлы бесхвостые?
- В «Ленту» заходили, господин майор. За сигаретами. Больше такого не повторится.
- Понятное дело, - язвительно усмехнулся Пашка. - Какая служба без перекуров и анекдотов? Так, маета одна бестолковая…. «Фээсбэшники» появлялись?
- Так точно. Только они к пруду, вовсе, не приближались. Минут сорок-пятьдесят покопались на месте взрыва вчерашней гранаты, отобрали пробы и укатили восвояси.
- Какие ещё пробы?
- Ну, снега там, грунта. Кучу окурков зачем-то распихали по полиэтиленовым пакетикам. Клоуны, одно слово.
- Значит, наши братья по оружию из параллельного ведомства к пруду не подходили?
- Никак нет! - подтвердил сержант.
- А кто же тогда подходил? - подпустил в голос елея Сомов. - Ну? Не слышу ответа…. В глаза мне смотреть, мать вашу! Я, что же, по-вашему, свежих следов от вчерашних не отличу?
- Дык…
- Уволю на хрен! Прямо сегодня! Без выходного пособия! С волчьим билетом!
- Депутат Митрофаненко с охраной приезжал, - испуганно промямлил второй сержантик. - На двух БМВ с московскими номерами.
- И вы, остолопы, их пропустили?
- Так, вот, получилось…. Он же – депутат Государственной Думы. Опять же, постоянно в телеке мелькает. А охранники, они остались возле машин. То есть, за ограждающую ленту не переходили…
- Трусливые морды, мерзкие подхалимы и льстивые лизоблюды, - неодобрительно вздохнув, констатировал Пашка. - И что сей приметный депутат делал на берегу?
- Ничего особенного. Сперва медленно обошёл вокруг строительного вагончика. Зачем-то подёргал за дверную ручку. Потом поднялся на трибуну и долго наблюдал-изучал.
- Что – изучал?
- Ну, прилегающие окрестности. В основном, поверхность пруда, скованную льдом…. Потом достал из наплечной кожаной сумки блокнот и шариковую ручку. Стал чего-то чиркать в блокноте…
- Что было дальше?
- Через некоторое время на юге загудело. Депутат насторожился. Оперативно спустился с трибуны и торопливо зашагал к машинам. Но не успел, по всей видимости. Только подошёл к тёмно-бордовому БМВ, как над прудом завис вертолёт. Наш, милицейский, бело-синий. То есть, полицейский…. Не понравилось это господину Митрофаненко, даже под ноги зло сплюнул. А потом, предварительно наорав на охранников, сел в авто и укатил – только снежная пыль из-под колёс.
- Наш Трофим Иванович в последнее время полюбил вертолёты, - как бы между делом пробормотала Александра. - Нынче он пару-тройку раз в неделю облетает город. Типа – район за районом…
- Ладно, служивые, бдите дальше, - велел Сомов. - А я, прихватив специалистов, немного прогуляюсь по объекту…. Господа эксперты, за мной!
- Заслуженные и многопрофильные эксперты, - не преминул уточнить дотошный Антонов. - Мастера на все руки, образно выражаясь. Включая матёрого писателя-неудачника…

Они, вежливо пропуская женщин вперёд, поднялись на трибуну.
- Крепкое и солидное сооружение, - одобрила Сова. - Лесенка оснащена надёжными перилами. А ещё очень просторное. Политбюро партии «Единая Россия» – в полном составе – можно запросто разместить. Денег, наверное, вбухали немерено. Хрум-хрум-хрум…. Чего уставились, соратники? Да, прихватила из «Капитанов» сушек. Они мне здорово помогают…э-э-э, для повышения эффективности мыслительного процесса…. Ну, и что необычного с этой смотровой площадки разглядывал московский заслуженный депутат? Картинка, на мой частный взгляд, хрум-хрум, совершенно непритязательная и обыденная. Низенькие ледовые торосы на зимней поверхности пруда. Сиреневые сугробы снега на нашем берегу. Покосившийся забор кирпичного завода на берегу противоположном. Больше ничего интересного, честное слово, не наблюдается. Вообще, ничего, так его и растак…
- Как это, вообще, ничего? - указывая пальцем направо, насмешливо возмутился Брюс. - А что это – там и там, недалеко от берега – возвышается надо льдом?
- Два здешних островка, - пояснил Сомов. - Совсем небольшие. Общей площадью метров по сто двадцать-тридцать каждый. Говорят, что раньше они были полноценными полуостровами. Но потом, блин горелый, то ли волны размыли грунт, то ли уровень пруда, просто-напросто, слегка повысился-поднялся. Были, понимаешь, полуострова, стали – острова…. Но и теперь там остались две узкие косы, по которым летом можно дошагать до островов по колено в воде. Метров пятьдесят-семьдесят всего-то. Но желающих это сделать, честно говоря, немного.
- Почему?
- Летом острова густо зарастают камышом и осокой. Рыбакам там делать нечего – крючки постоянно цепляются за траву и камыши. А любителей выпить портвейна и поиграть в карты отпугивают комары и мошкара, которые – по неизвестной причине – острова прямо-таки обожают. Так и вьются над ними – весну и лето напролёт – неисчислимыми стаями.
- А мне кажется, что причина хорошо известна, - заявила вредная Сашенция. - Подумаешь, бином Ньютона. Просто все кровососущие насекомые, обитающие на нашей планете, высоко ценят влажные и травянистые заросли. Не только русские комары, но и тропические москиты. А ещё сибирский гнус…
- Не надоело, хрум-хрум, спорить о всякой ерунде? - вмешалась Сова. - Может, поговорим о насущных проблемах сегодняшнего дня? Предлагаю следующий расклад…. Ты, Серёга, из нас самый старший по возрасту, самый опытный и хладнокровный. Детективные романы, опять же, собираешься писать…. Попробуй как-нибудь систематизировать всю эту ерунду. Ну, события последних дней, факты, слухи, домыслы, информацию, хрум-хрум, принесённую Санькой на хвосте.
- Польщён, конечно, - пессимистично хмыкнул Хрусталёв. - Попробую. Почему бы и нет? Итак…. Имеется заброшенный пустырь, расположенный на берегу старинного, никому – в первом приближении – ненужного пруда. Замечу, что означенный пруд неоднократно упоминается в купчинских народных легендах, мол: - «В данном водоёме – в разное время – было погребено множество покойников. Вследствие чего в районе пруда – как на его берегах, так и на водной глади – неоднократно были замечены противные Призраки и Привидения, которые злобно скрежетали зубами, сыпали изощрёнными проклятьями и до смерти пугали мирных прохожих…». Пока всё правильно?
- Правильно. Красочно излагаешь, господин писатель.
- Тогда продолжаю. Неожиданно берег пруда стал интересен. Во-первых, для компании – ЗАО «СибирьИнвест», которая вознамерилась возвести в этом месте шикарный и многопрофильный офисно-развлекательный Центр. Во-вторых, неизвестные нам силы регулярно организовывают и проводят разнообразные мероприятия, цель которых – воспрепятствовать выше обозначенному строительству. Как то: появление в пруду утопленника со следами острых зубов, создание некоммерческого партнёрства «Кирпичный завод», распускание слухов о Привидениях и Призраках, активная протестная компания в Интернете, проведение массового народного митинга, взрыв гранаты. В-третьих, на многострадальный пруд обратили внимание и высокопоставленные государственные чиновники. В частности, известный депутат Государственной Думы и действующий генерал-лейтенант российской полиции…. Ваши комментарии, господа и дамы? Кто желает высказаться?
- Я! Разрешите? - изображая из себя первоклассницу-скромницу, подняла вверх правую руку Александра. - Спасибо, друзья…. ЗАО «СибирьИнвест» является «дочкой» холдинга «Бумажная река», которому принадлежат почти все крупнейшие целлюлозно-бумажные комбинаты России. Производство же целлюлозы и крафтлайнера, как известно, дело очень рентабельное и прибыльное. Поэтому у «Бумажной реки» денег куры не клюют. А куда наши отечественные олигархи обожают вкладывать бешеную прибыль? Правильно, в недвижимость. Так что, ЗАО «СибирьИнвест» является компанией крупной, известной, публичной и респектабельной. В Иркутске строит целый жилой микрорайон, включая всю инфраструктуру. Под Москвой возводит элитный коттеджный посёлок. В Архангельской области ремонтирует и прокладывает дороги федерального значения. Да и у нас, в Питере, они разворачиваются вовсю – строят жилые дома под Павловском, в районе Зеленогорска обустраивают гольф-клуб, старинное здание на набережной Фонтанки переделывают в пятизвёздочный отель…. Данный офисно-развлекательный Центр? Я так понимаю, что целлюлозно-бумажные магнаты нацелились сугубо на получение дополнительной прибыли. Не более того…. Про генерал-лейтенанта Тургаева я, вообще, промолчу. Этот заслуженный страж правопорядка отягощён многочисленными служебными обязанностями. Причём, как официальными, так и…м-м-м, неформальными…. Теперь о депутате Митрофаненко. Здесь не всё так однозначно. С одной стороны, он слывёт идейным борцом за идеальную экологию. Активно участвует в компании против вырубки Химкинского леса. Поддерживает деятельность российского филиала «Гринпис». Так что, идея о создании в Купчино полноценного «Парка культуры и отдыха» вполне в его духе и стиле. С другой стороны, Митрофаненко – в самый первый раз – выдвигался в депутаты Государственной Думы от Чукотского Автономного Округа. Следовательно, он, наверняка, знаком и с Толстым бастардом, и с Тощим. А если это так, то и любовь к экологии – в данном конкретном раскладе – может оказаться не причём…. Кто там ещё у нас остался? А, некие «неизвестные силы», активно вставляющие палки в колёса строительному бизнесу. Ничего не могу сказать по этому поводу. Надо думать, анализировать, вычислять…
- Вот, и вычисляете, доблестные сыщики, - проворчал Хрусталёв. - Перехожу ко второму аспекту создавшейся ситуации. Толстый бастард, как выяснилось, приходится правнуком знаменитому чекисту Глебу Бокию, расстрелянному в 1938-ом году. Более того, он сейчас – вместе с красавицей-женой, владеющей «куриной» забегаловкой возле метро Купчино – проживает в квартире славного прадеда, доставшейся ему по наследству. В семейном архиве случайно обнаружены странные фотографии. На одной из них запечатлён плечистый бородач, сжимающий в ладонях тяжёлый сосуд, который, вполне возможно, является Чашей Святого Грааля…. Бесспорно, интересные и завлекательные факты. Но какое отношение они имеют к пруду, на заледеневшую поверхность которого мы с вами, любители хорошего пива и коньяка, сейчас тупо пялемся?
- Может, хрум-хрум, в этом подозрительном водоёме чекист Бокий и утопил легендарную Чашу? - предположила Сова. - Ну, тогда, в 1938-ом году, незадолго до ареста? Обычная практика. Хрум-хрум-хрум. Привожу конкретный тематический пример. Замечательная советская кинокомедия – «Джентльмены удачи». Уголовник по кличке – «Доцент» прячет украденный шлем Александра Македонского в проруби.
- Маловероятно, - отрицательно покачал головой Сомов. - Во-первых, Глеб Бокий в дремучем 1938-ом году проживал на Средней Охте, а это достаточно далеко от тогдашнего Купчино. Из серии: - «Не ближний свет». Ни тебе метро, ни трамваев с автобусами, соединяющими между собой эти два городских района. Что Бокий позабыл в Купчино? Да и домов-то в этом месте не было. Так, сплошные болотистые перелески. Чем, в конце-то концов, благородные воды Невы хуже торфяной водицы данного пруда? Во-вторых, дно у данного водоёма очень зыбкое и неверное. Сам, будучи любопытным пацаном, проверял. В некоторых местах толщина илистых отложений превышает метр. Бросил ценную вещь в воду и, что называется, попрощался с ней навсегда…. В-третьих, во время войны в этот пруд – по свидетельствам очевидцев – упало несколько авиационных бомб. В-четвёртых, в послевоенное время, когда восстанавливали кирпичный завод, пруд приводили в порядок – углубляли и расширяли, здесь даже мощный земснаряд работал. Так что, если даже предположить, что Глеб Бокий – по неосторожности – спрятал Чашу Святого Грааля на дне этого водоёма, то с мечтой её отыскать можно сразу распрощаться…
Они ещё больше часа, стоя на митинговой трибуне, увлечённо обменивались мнениями. Версий было озвучено – море бескрайнее. Причём, одна краше и элегантней другой. Но до конкретных и разумных выводов дело так и не дошло…

Вечером того же дня, успешно завершив «малый сексуальный круг», (медовый месяц, как-никак), Сомовы, лёжа на супружеской койке, мирно отдыхали.
- А что ты можешь сказать про жену Толстого Бастарда? - закурив сигарету, спросил Пашка. - Годится она на роль главной злодейки, стоящей во главе некоего коварного заговора?
- Мария? - заразительно зевнула Александра. - На роль злодейки? Не смеши меня, пожалуйста…
- Что здесь смешного? Симпатичная, элегантная, загадочная. Одни пронзительные глаза горной ламы чего только стоят. Классический «киношный» образ отвязанной атаманши, возглавляющей банду отъявленных и беспринципных негодяев.
- Никуда твоя версия, майор, не годится. Маринка, она очень несчастная. Запуталась, а теперь переживает.
- О чём конкретно переживает? - с удовольствием вдыхая табачный дым, уточнил Сомов. - Где, пардон, запуталась?
- Ни – «где», а между кем, - вздохнула Сашенция. - Между мужиками, надо думать…. И, вообще. Глаза у Марины очень больные и печальные. Если хочешь знать, она больше похожа на бесправную и затюканную рабыню, чем на всесильную атаманшу. А стервой только искусно притворяется. Мол, такой защитный образ…