Лететь за звездой, Автор: Anger Builder Опции Подписка на тему Сообщить другу Версия для печати Скачать тему Подписка на этот форум Режимы отображения Древовидный Переключить на: Стандартный Переключить на: Линейный

[Каркун]

Автор: Anger Builder


Лететь за звездой



Эту историю поведал шунь перед тем, как его съели. Что поделаешь – естественный отбор: вкусных едят на десерт – не сразу, смакуя. Был бы он невкусный, моё сознание осталось бы нетронутым, однако, как известно, шунь у нас исключительный деликатес. Не каждый день огромное тело, покрытое шершавыми наростами, падает с неба и превращается в пятиконечную красную звезду с хрустящей корочкой и нежной мякотью. Единственное, что меня тогда раздражало, что пока она падала, процесс готовки не был завершен в полной мере, и звезда ещё издавала невербальные сигналы, буравя меня своими ментальными импульсами.
Кстати, забыл представиться, я – Гон – самый древний житель планеты Го. Отвечаю за то, что ест остальное племя, проверяю еду на вкус, цвет, содержание, запах. Бывает вкус не соответствует запаху или цвет содержанию… Да неважно, сейчас всё расскажу по порядку.
День мой начался, как всегда – с безделья. Не то чтобы мне совсем не нравилось бить баклуши, но я откровенно подустал от ничегонеделания. Мои лапы порядком обрюзгли, хвост свернулся кольцом от уныния, а в прекрасном когда-то мехе завелись приживалы-куклоиды. И всё из-за бездумного образа жизни. Куклоиды основательно обжили мой мех и чувствовали себя вполне неплохо: порой они плели ленточки из моей шерсти, делали кружевную паутину, как бы говоря, что территория уже занята. Я не прогонял куклоидов из-за лени, но лёгкий дискомфорт от пренебрежительного отношения к моему меху раздражал иногда невероятно.
Ах да, шунь! Пошёл, значит, я с утра исполнить пророчество, после того, как проснулся. Бывает, хожу и в сонном состоянии по вверенному мне участку, но на этот раз глаза удалось открыть сразу. Причём все три.
По агатовому небу, подернутому бирюзовой бахромой туманных скоплений, раскатился пустой гулкий звук, какой обычно бывает, когда много шума из ничего и, спустя немного времени, бухнулась передо мной звезда.
– Здорово, епта, – обратилась она ко мне.
Я слегка сомлел от такой наглости, но виду не подал.
– Здравствуйте, – говорю.
– Как житуха? – спрашивает, – спиногрызы не замучили?
– Нет, – отвечаю вежливо. – Всё в порядке.
– А-а-а, – разочарованно протянула звезда. – Ты из этих.
– Из каких? – удивился я.
– Ну, из этих, которые хавают всех подряд.
Я насупился, клыки громко щёлкнули, а заинтересовавшиеся беседой куклоиды испуганно метнулись от головы к хвосту.
– Кушаю не всех, – говорю. – Я разборчивый. Такие, как вы, у нас редкий деликатес.
Приунывшая звезда радостно завибрировала, от чего мой третий глаз подёрнуло защитной плёнкой, и я не всё успел разобрать. С закрытым третьим глазом слова звезды превращались в непонятную абракадабру.
– …Безлико чхудзявусы крошат стебязусов на просторе Кша не хрюхнет и не грохнет сибиязуавский титр… А там нет смерти, – закончила звезда.
И тут меня дёрнуло переспросить.
– Что-что, простите?
Звезда заулыбалась ментально, от чего у меня в мозгах неприятно булькнуло, и сказала:
– Времени кропаль, до конца сегодняшнего дня, но я отчебучу всё как на духу, не дрейфь. Ты ж не слиняешь?
Признаться честно, я не торопился. Атмосфера Го доведёт шунь до хрустящей корочки, а там глядишь и снова в спячку. Мы на Го вообще много спим, даже едим несравнимо меньше, чем спим. Только пророчества выводили нас ненадолго из спячки, чтобы мы пополнили себя едой, а после еды мы снова каменели. За пророчества отвечал тоже я.
– Как вы нас называете, безмазовый? – спросила звезда.
– Шунь, – растерявшись, ответил я, – а что?
– Ничего, нормальное название, но на самом деле я – Рэ. Наш род так всегда назывался. А ещё есть Отки, Текари, Ганы, Фаны, Та, Нители, Иккенсы, Исы, Екто, Имсы, Тересы, Гнии, Илдеры, Иницы и ещё много кого, правда, сейчас всех и не вспомню – зашибся малёхо. Живём же мы в поистине фантастическом месте и в фантастическое время, в мире, где полно непрерывных континуумов мысли, где каждая теорема основана на аксиоме, а аксиома ни на чём, как тот, например, громкий звук моего падения, который ты считаешь своей заслугой, а точнее, пророчеством. В нашем мире всё настолько взаимосвязано, что твои мысли уже впитались в мои, и мне уже про тебя всё известно, так что можешь ничего не говорить, а только слушать.
Я удивился такому резкому переходу и чуть-чуть напрягся. Рэ, видать, хотел заморочить мне голову. Задумчиво поскрёбши лапой подбородок, я придвинулся ближе. Звезда же продолжила:
– Мой род вместе с другими не менее значимыми и представительными родами совершили поистине великие открытия. Мы начали развивать онтологию, гносеологию и метафизику, вывели формулу абсолютной красоты и мудрости. Рождение и смерть парадигмы теперь происходит без разъединения духа и материи. Улавливаешь, епта? Без разъединения я теперь могу, оставаясь Рэ стать Текарем или Имсом. Круто, да?
– Интересно, – поддакнул я и зевнул.
– Изоляция и независимость утратили свои границы, настала эра духовной эволюции, открылись бесконечные поля сознаний, которые не существовали в отрыве от остального. Появился коллективный разум. Теперь мы совместными усилиями душим конфликты или приращиваем изолированные части. Все вместе, как единое целое, как один живой организм. Наши практики по разукрупнению нежелательного содержимого в ржавеющих мозгах индивидуумов теперь позволяют полностью переработать его в субъективные вселенные, где они через пространство пустоты плывут к вечному расширенному видению обманчивой реальности. А одна обманчивая реальность плавно сменяется другой обманчивой реальностью, прилипая к ней, словно твоя лапа к кучке говна, на которой ты сейчас стоишь. Так рождается скрытый порядок, чтобы ты знал, Гон.
Его излияния мне порядком уже поднадоели, но до золотистой корочки ещё было далековато. Потоптавшись на месте, я тряхнул гривой. Часть куклоидов упала и разбилась, превратившись в пыль. Остальные прилипалы возмущённо запищали. Я почувствовал, как их маленькие топотульки устремились к скопам паутины из кружев на моей шее, через мгновение они уже были переплетены ею так, что и не сорвать, вздумай я почесаться.
– Мы сумели избавиться от ярлыков и от ограничений чувств, что позволило нам вырабатывать больше энергии и не только применять вновь обретённые знания внутри родов, но и распространять их вокруг. Мы стали единым целым. Как один огромный живой организм, который проник повсюду, и не имея формы, превратился в высшую реальность. А знаешь, как высшая реальность действует на вселенную, Гон? О-о-о, это очень интересный процесс, как солнце и его отражение на поверхность воды. Солнце единственно реально, но в отражении его нет, оно в него не включено. Сечёшь?
Мне показалось, что он несёт какой-то несусветный абсурд на уровне гольчатого слизняка, который частенько промышлял тем, что подбирался к ничего не подозревающим жителям и высасывал из них сознание через дырочки врождённой доверчивости. Таких дырочек у каждого жителя Го при рождении было в достатке. Со временем они, конечно, зарастали, но слизняки промышляли в основном на неокрепших молодых особей. Так как гольчатый слизняк мог превращаться в любую форму жизни, я аккуратно наступил лапой на один из лучей Рэ, чтобы проверить – настоящая ли она. Оказалась настоящей.
– Но тут вышла промашка, – как ни в чём не бывало продолжил Рэ. – Выяснилось, что истина находится внутри нас. Она не приходит из внешних источников, и наша высшая реальность рассыпалась на мириады самостоятельных живых организмов, потому что в каждом из нас существует глубочайший центр, где обитает истина и знания – двусторонний свет, который светит и в озеро и отражается из него, а высшая реальность – это и есть озёрная гладь. Короче, изгнали меня за кривотолки формы и содержания, Гон.
Я насторожился и обошёл его вокруг, принюхиваясь. Пахло терпкими плодами фольманты. Эти необычайно вкусные плоды, похожие на обломки скал размером с мою лапу, иногда достигали чудовищных размеров, образуя новый пласт минералов или горный хребет. Их полезные свойства и состояния были настолько изменчивы, что стоило прозевать период созревания, как тут же появлялось новое пополнение в нашем племени. Горные хребты превращались в молодых гонов. Рэ не первая звезда, которую мы уже съели, но о том, что их форма не соответствует содержанию, я услышал впервые.
– Простите, – произнёс я несколько осторожнее, чем следовало бы, разговаривая с будущей едой. – А вы уверены, что ваша форма отличается от содержания?
Рэ молчал. Видимо, атмосфера Го прикончила его раньше, чем я рассчитывал и вопрос, который заставил меня немного забеспокоиться, так и остался без ответа. Уже собираясь зарычать, чтобы пригласить всех отведать звёздного мяса, я заметил, что Рэ зашевелился. Один луч коснулся кончиком другого: медленно, неуверенно, как бы пробуя – на месте ли он? Я замер, мне это не понравилось.
– Видишь ли, Гон, все мы по сути бренны в своей тщетности постичь, что между светом и отражением света есть небольшая, но разница, как между тобой и мной, если бы ты захотел быть, как я, или мной. Если ты хочешь быть звездой или летать в космосе над вершинами своих собратьев, тебе не надо думать, что единственный путь – это мясо звёздоподобных. Нет! Это далеко не так! Внутри и только внутри есть то, что поможет тебе взлететь.
Я опешил и уставился на него.
– Откуда вы знаете, что я хочу летать?
– Это давно всем известно, – ответил Рэ. – Каждый, кто не хочет летать, остаётся во сне собственных иллюзий, и для него высшая реальность не преломляет свет, согревая отражёнными лучами, а становится чёрной дырой, которая поглощает всё: и внутренний свет солнца, и надежды, и мечты, и саму жизнь.
– А что же делать, чтобы не попасть в сон иллюзий?
Рэ ментально ощупал мои габариты, провёл лучом по шерсти, от чего куклоиды заверещали пуще прежнего, испугавшись, что им пришёл конец. Но звезда, обдав их жаром, никого не убила, хотя и была уже раскалена добела. Сила мысли ещё живой части Рэ где-то глубоко внутри необъятного звёздного тела сдерживала, идущий от лучей огонь.
– Ты хотел спросить, как же всё-таки взлететь, безмазовый?
– Да! – крикнул я. – Хочу!
– Придётся съесть меня, епта! По-другому никак! – и Рэ рассмеялся, отчего у меня снова закрылся третий глаз. – Ачмо елдис, – добавил он и затих.
Мне показалось, что он хотел сказать: «Самому съесть». Я не был уверен, но мне эта идея совсем не понравилась. Наше племя годами ело звёзды, но так ничего и не добилось. Мы оставались прежними, безмазовыми, как сказал Рэ. А ещё я не хотел его есть. Совсем не хотел. Я понял, что лучше буду голодать, чем откушу хоть кусочек. Слегка толкнув лапой Рэ и убедившись, что он умер, я позвал племя и пошёл восвояси.
Вот так и закончилась история рассказанная Рэ. Да по правде говоря, и истории как таковой не было. Просто набор мыслей и фраз одного инопланетянина. Хочешь летать – смотри в себя, не ешь звёзды. Не хочешь летать – ешь. Или наоборот.
Главное, слова Рэ проникли в сознание и не оставили меня безучастным наблюдателем, каким я всегда являлся, не проявляя себя, а следуя общепризнанным канонам общества. Я даже прилипал-куклоидов завёл, чтобы не отличаться от племени. А нужны ли они мне? Сейчас я уже знаю ответ. А тогда? Тогда не знал, делал как все. Как все и в то же время один…
Я залез на цветущий фольмант. Горная вершина была ещё малых размеров, но позволяла мне увидеть свет солнца. Я открыл три глаза пошире, давая свету отразиться от зрачков, возвращая часть солнечного света обратно в космос. Есть ли эта высшая реальность и научусь ли я когда-нибудь летать? Вопросы, на которые у меня нет ответа. Но есть звёзды – я уже не буду никогда.
Племя доело Рэ к вечеру, когда небо окрасилось в лиловые краски, а бахрома туманностей стала пурпурной. Теперь, после сытой и вкусной еды гоны погрузятся в глубокий сон до нового пророчества. В сон иллюзий. Они продолжат есть звёздное мясо, не стараясь вырваться за пределы врожденных ограничений. Им всё равно, для них высшая реальность станет чёрной дырой, куда улетит безвозвратно свет солнца, а меня, как разорвавшего круг единой формы и содержания, осудят и изгонят из племени. Древних, непророчащих гонов обвиняли в безумии и выгоняли. Во всяком случае, так было с моим предшественником-прорицателем. Может, он действительно обезумел? А может, он тоже поговорил с шунь, перед тем, как исчез? Или научился летать, сумев отразить свет солнца не от высшей реальности – поверхности мифического озера – а от того глубочайшего центра внутри нас, о котором рассказывал Рэ.
Возможно, внутри меня тоже есть солнце и оно тоже даёт свет, согревающий ту звезду, то солнце, которое делилось своим светом со мной, и это не просто отражение, а сплошной луч, который связывает нас в единое целое, в единый организм.
Я смотрел на солнце, чувствовал тепло, искал и пытался отдать собственный свет. Я мог ошибаться, но свободная воля, многозначность и глубокая духовная взаимосвязь – три краеугольных кристалла одного минерала. И эти минералы должны быть в каждом из нас. По небу раскатился пустой гулкий звук, какой бывает, когда много шума из ничего, и я ощутил уже знакомые ментальные вибрации:
– Чего расселся, епта? Давай, полетели…
По красочным цветам вечернего неба промелькнула серебряная линия. Она летела, как само совершенство, как истинная природа, как число, которого нет, но существующее всегда и везде во времени и пространстве. Я встал и оттолкнулся задними лапами, подпрыгнув высоко вверх. Куклоиды одобрительно запищали, выпутываясь из паутины кружев на моей шее. Мы летели за звездой.