Одним абзацем, С пылу, с жару Опции

[Сергей Матвеев]

Придумал тему, которая может служить одновременно игрой и учёбой. Скидываем сюда ОДИН АБЗАЦ из того, что написали сегодня. Во-первых, это будет своеобразный писательский пульс -- о чём пишем-то? Какие темы? Во-вторых, если есть какие-то ляпы, или стиль не выдерживает критики, или ещё что-то важное -- добрые коллеги всегда заклюют подскажут, как лучше. В такой теме всегда будет, о чём поговорить и что обсудить.

Итак, начинаем:

Марс с орбиты выглядел вовсе не красным. Не знаю, почему все приписывают ему такой цвет. С обзорной площадки планета внизу выглядела скорее бежевой. Ну да, с лёгким красноватым оттенком. Но это вовсе не красный шар, как часто изображают на картинках. Интересно, как он выглядел во время войны. Наверное, абсолютно безжизненным. А сейчас на поверхности планеты то тут, то там сверкали поселения. Тридцать миллионов жителей, плюс туристы и торговцы. Оживлённый космический траффик. И всё это несмотря на то, что атмосферу Марса так и не удалось довести до ума и сделать пригодной для человека. Сила притяжения слишком низкая, планета неспособна удерживать «толстую подушку» атмосферы. А то, что всё же сделать удалось — проблемы полностью не решило. Так что поселения, как и в начале колонизации, прятались под системой герметичных куполов. Самым большим был, конечно, Марсоград — он выглядел как клубок ярко сверкающих лампочек, забытых ребёнком возле рождественской ёлки.

[Гость_Сочинитель_*]

Марс с орбиты выглядел

планета внизу выглядела

как он выглядел

обзорной площадки планета

на поверхности планеты

атмосферу Марса

«толстую подушку» атмосферы.

сверкали поселения

Так что поселения

[Сергей Матвеев]

Нда Вот что значит свежий взгляд на ещё не вычитанный текст )) Спасибо!

[Сергей Матвеев]

Подчистил

Марс с орбиты выглядел вовсе не красным. Не знаю, почему все приписывают ему такой цвет. С обзорной площадки планета внизу казалась скорее бежевой. Ну да, с лёгким красноватым оттенком. Но это вовсе не красный шар, как часто изображают на картинках. Интересно, каким он виделся с орбиты во время войны. Наверное, абсолютно безжизненным. А сейчас на поверхности планеты то тут, то там сверкали россыпи огней. Тридцать миллионов жителей, плюс туристы и торговцы. Оживлённый космический траффик. И всё это несмотря на то, что атмосферу Марса так и не удалось довести до ума и сделать пригодной для человека. Сила притяжения слишком низкая, планета неспособна удерживать «толстую подушку» пригодного для дыхания воздуха. Конечно, состав немного изменили — но проблема полностью так и не была решена. Так что поселения, как и в начале колонизации, прятались под системой герметичных куполов. Самым большим был, конечно, Марсоград — он выглядел как клубок ярко сверкающих лампочек, забытых ребёнком возле рождественской ёлки.

[Граф]

Поддержу. Хотя немного больше, чем один абзац.


Идти на прорыв решили глубокой ночью, за три часа до рассвета. На большой поляне перед бывшими немецкими окопами собрались все, кто еще мог стоять на ногах и самостоятельно передвигаться. И по команде все разом пошли вперед.
Двигались тяжело, молча – сил уже ни на что не оставалось. Бежали плотной толпой, плечом к плечу, локоть к локтю. В темноте ничего не было видно, поэтому многие держались за шинели идущих впереди - чтобы не потерять направление и не отстать. Полоса прорыва - узкая, двести-триста метров, да еще ночь темная, безлунная, хоть глаз выколи. Не дай бог, собьешься и угодишь к немцам...
Коридор у Мясного Бора пробили вчера танкисты 59-й армии - в последней, отчаянной, яростно-безумной атаке. Все понимали, что это последний шанс вырваться из «мешка» и уцелеть. Если повезет, конечно…
По бегущим красноармейцам немцы открыли плотный огонь. Взлетели осветительные ракеты, ударили трассирующие пули – показывая, куда надо стрелять. Палили из всего, что имелось – орудий, минометов, пулеметов. Били практически наугад, в темноту, но промахивались редко - снаряды и мины с противным, гулким чавканьем врезались в плотную толпу и взрывались, далеко раскидывая тела. Но место павших тут же занимали другие бойцы – все новые и новые волны отступающих рвались прочь из проклятого, гиблого места. Сплошная человеческая масса неслась по узкому проходу без перерыва, без остановки...
Это было похоже на прорыв плотины, только текла не вода, а бойцы Красной армии. Если кто-то падал, его не поднимали, а просто перешагивали через тело и шагали дальше. Помочь было уже невозможно. Все понимали: стоит хоть на секунду остановиться, задержаться хоть на миг – все, сомнут, размажут, растопчут. Если не убьют проклятые фашисты, то задавят свои же, нетерпеливо напирающие сзади…
Когда немного рассвело, то стало видно, что все пространство прорыва завалено телами. Убитые и умирающие лежали плотно, один на другом, иногда даже в несколько слоев. Раненые, но еще живые пытались выбраться из-под наваленных тел и упрямо ползли перед, к своим. Из последних сил, теряя сознание. А по ним равномерно, методично, с немецкой аккуратностью били тяжелые пулеметы, уничтожая тех, кто еще мог шевелиться и двигаться.
Вместе с пехотой прорывались и уцелевшие танки. Они двигались практически по людям, давя упавших. Тел было так много, что тяжелые машины вязли в них, словно в трясине. Моторы натужно ревели, пытаясь сдвинуть стальные громадины, но треки застревали в кровавом месиве. «Тридцатьчетверки», не в силах преодолеть завал из мертвых тел, буксовали, дергались вперед и назад, пытаясь прорваться, но снова и снова вязли в кровавой каше.
Тогда приходилось вылезать на броню и железными крючьями (хорошо, что прихватили!) очищать траки от кусков человеческого мяса. Крюками отбрасывали их в сторону, и только тогда танк мог двигаться дальше, оставляя после себя две сплошные колеи крови…
Но через несколько метров он опять вставал, дергался и, в конце концов, застревал. И все начиналось сначала. Пока, наконец, не удавалось прорваться на относительно сухое, свободное от тел место.
За танками, обтекая их слева и справа, шли красноармейцы. Шагали через упавших, чтобы через несколько метров получить смертельное ранение и лечь рядом с ними. Под кроваво-черные гусеницы…
Из «Долины смерти» выбрались немногие. И когда их, обессиленных, израненных, едва способных двигаться, несли в лазарет, они плакали счастливыми слезами и повторяли: «Спасибо, братцы, спасибо!» И просили кусочек хлебушка – пожевать…

[Гость_Сочинитель_*]

Неплохо. Вот только с танками не перебор ли?

[Сергей Матвеев]

немного рассвело

Возможно, не употребляется в таком сочетании. По крайней мере, обратило на себя внимание. "Когда небо немного посветлело", "Когда занялся рассвет", "когда начало светать", ...

Они двигались практически по людям, давя упавших.

Тут дальше начинается описание продвижения "тридцатьчетвёрок", очень жёстко. Не знаю, могло ли так быть, но про то, как гусеницы очищали... Они же не звери. Читаешь того же Симонова, про котлы и прорывы. По крайней мере, пока в группе оставались "комиссары и коммунисты", люди не превращались в зверей...

[Гость_Сочинитель_*]

Ещё есть противоречие, на мой взгляд: потоком идущая толпа, которую выкашивали сплошняком, и танки, которые останавливались и их почему-то не расстреливали фактически в упор. Что такое 200-300 метров для пушки?

[Граф]

Сцена написана по воспоминаниям современника. Документально. А броню наших Т-34 немецкие пушки не брали - до 50 мм. Более крупных калибров у них там не было - вокруг же топь, болото, нельзя подтащить, все проваливается.

[Сергей Матвеев]

Сцена написана по воспоминаниям современника. Документально.

Тогда нет слов...

[Сергей Матвеев]

А броню наших Т-34 немецкие пушки не брали - до 50 мм.

Да, это так!

[vsplesk]

Я уже писал, что к отравам внутреннего применения настоящий мастер относится пренебрежительно, не считая их за настоящее искусство. Ну, в самом деле, что сложного в том, чтобы накапать змеиного яду в бокал? Для своих клиентов я всегда готовлю изысканную, достойнейшую смерть! Не важно, кто человек и как он живёт, только смерть является величайшим и единственным значимым событием в жизни любого: и короля, и бродяги. Поэтому она должна быть красивой и неожиданной!

[Fr0st Ph0en!x]

Ну, в самом деле, что сложного в том, чтобы накапать змеиного яду в бокал?

Если нет повреждений в полости рта и ЖКТ, то змеиный яд преспокойно переварится без всякого вреда для клиента.

[братья Ceniza]

Ты даже не понимаешь, насколько ты красив. Стоишь здесь под солнцем, ноль на меня внимания, воздух вокруг тебя наполнен сиянием. Может быть, это я силой воображения заставляю пространство, в котором ты находишься, искриться, словно оно насыщено электричеством.

Жаль, что ты принадлежишь не мне. Но как вообще может кому-то принадлежать красота? И я выстраиваю планы, как, хотя бы на минутку, сделаться частью твоей жизни. А пока ты для меня словно парень моей мечты, которого утром я увидела на другой стороне дороги. Толпа разводит нас все дальше и дальше, и я оглядываюсь, с ощущением потери. В отчаяния думаю, что надо было, взобравшись на фонарный столб, кричать: «Я за тобой последую, любимый, куда угодно, только позови!»

Да, да! Повиснув на одной руке, орать на всю улицу. Еще можно свистеть особым хулиганским свистом, который слышно за километр. Но водоворот мегаполиса увлекает меня. И я могу лишь надеяться, что ты, как и я, ходишь здесь каждый день, и я снова увижу тебя завтра, если пойду этой дорогой.

Впрочем, относительно наших с тобой отношений, "Рэд", а не воображаемых идеальных парней моей мечты, которых судьба подбрасывает на дороги города, все обстоит куда лучше. Каждый день ты стоишь на приколе у центрального городского пирса, устремляя мачты высоко в небо. Волны бьются о деревянные борта, и я могу, не стесняясь, рассматривать тебя. Палуба длинной тринадцать метров, спуск в каюту, штурвал, навигационные приборы – я знаю каждый скол на лаковом покрытии, но еще ни разу не видела, как ты ходишь под парусами.

[Kukaracha]

Мальчик был неприятный. Ушастый и весь осыпанный рыжей конопатью, будто мухи засрали. Мальчик был единственным, что не устраивало Миконина в Светлане. Каждый раз, когда по вечерам он приходил к ней, мальчик убегал в темную комнату и прятался за креслом. Оттуда его было не выманить. Не помогали ни крошечные шоколадки, ни теннисные мячики, которые Миконин потихоньку утаскивал с кортов во время своих дежурств. Светлана долго сидела на корточках перед креслом и уговаривала мальчика выйти "как человека" и поздороваться с дядей. Но малец как будто изчезал в углу и не издавал ни звука. Смирившись, они уходили на кухню, но краем глаза Миконин видел темное пятно кресла в гостиной и оно его беспокоило. Хотелось его поднять и вынести из квартиры на помойку...

[Граф]

Мальчик был неприятный. Ушастый и весь осыпанный рыжей конопатью, будто мухи засрали

О господи, ушастый засратый мальчик... Ужос, ужос!

[Гость_Сочинитель_*]

Kukaracha, мне ваши тексты определённо нравятся. Я бы почитал полностью.

[Kukaracha]

Kukaracha, мне ваши тексты определённо нравятся. Я бы почитал полностью.

Ой! Я в смущении, спасибо большое. ))) Безумно приятно, это высший комплимент! У меня все недописанное, рваные отрывки...Есть несколько вещей на самлибе. И оно такое, совсем для девочек и тетенек, вам, наверное, будет скучно. Любовь, любовь.
Но не буду набивать себе цену, скину вам ссыль в личку. А там на ваше усмотрение, если пойдет - хорошо, нет, так нет. Если что, я предупредила. ))

[silverrat]

Мальчик был неприятный. Ушастый и весь осыпанный рыжей конопатью, будто мухи засрали. Мальчик был единственным, что не устраивало Миконина в Светлане. Каждый раз, когда по вечерам он приходил к ней, мальчик убегал в темную комнату и прятался за креслом. Оттуда его было не выманить. Не помогали ни крошечные шоколадки, ни теннисные мячики, которые Миконин потихоньку утаскивал с кортов во время своих дежурств. Светлана долго сидела на корточках перед креслом и уговаривала мальчика выйти "как человека" и поздороваться с дядей. Но малец как будто изчезал в углу и не издавал ни звука. Смирившись, они уходили на кухню, но краем глаза Миконин видел темное пятно кресла в гостиной и оно его беспокоило. Хотелось его поднять и вынести из квартиры на помойку...

Мальчиков слишком много. Можно заменить на сына, или имя мальчика сказать.
И вопрос - почему шоколадки "крошечные"? Это характеристика жадности?

Мальчик был единственным, что не устраивало Миконина в Светлане.

Я бы это предложение перефразировала. Оно не очень хорошо звучит.

Но вообще хорошо читается. Гладко.


У Бунина, кстати, есть такой рассказ. Называется "Красавица"

Чиновник казенной палаты, вдовец, пожилой, женился на молоденькой, на красавице, дочери воинского начальника. Он был молчалив и скромен, а она знала себе цену. Он был худой, высокий, чахоточного сложения носил очки цвета йода, говорил несколько сипло и, если хотел сказать что-нибудь погромче, срывался в фистулу. А она была невелика, отлично и крепко сложена, всегда хорошо одета, очень внимательна и хозяйственна по дому, взгляд имела зоркий. Он казался столь же неинтересен во всех отношениях, как множество губернских чиновников, но и первым браком был женат на красавице - все только руками разводили: за что и почему шли за него такие?

И вот вторая красавица спокойно возненавидела его семилетнего мальчика от первой, сделала вид, что совершенно не замечает его. Тогда и отец, от страха перед ней, тоже притворился, будто у него нет и никогда не было сына. И мальчик, от природы живой, ласковый, стал в их присутствии бояться слово сказать, а там и совсем затаился, сделался как бы несуществующим в доме.

Тотчас после свадьбы его перевели спать из отцовской спальни на диванчик в гостиную, небольшую комнату возле столовой, убранную синей бархатной мебелью. Но сон у него был беспокойный, он каждую ночь сбивал простыню и одеяло на пол. И вскоре красавица сказала горничной:

- Это безобразие, он весь бархат на диване изотрет. Стелите ему, Настя, на полу, на том тюфячке, который я велела вам спрятать в большой сундук покойной барыни в коридоре.

И мальчик, в своем круглом одиночестве на всем свете, зажил совершенно самостоятельной, совершенно обособленной от всего дома жизнью, - неслышной, незаметной, одинаковой изо дня в день: смиренно сидит себе в уголке гостиной, рисует на грифельной доске домики или шепотом читает по складам все одну и ту же книжечку с картинками, купленную еще при покойной маме, смотрит в окна... Спит он на полу между диваном и кадкой с пальмой. Он сам стелет себе постельку вечером и сам прилежно убирает, свертывает ее утром и уносит в коридор в мамин сундук. Там спрятано и все остальное добришко его.

[Граф]

Да ладно, бог бы с этим. Но засратый мухами мальчик? Автор что, совершенно языка не чувствует?
Один мой знакомый, кстати, написал: "Я ногами сучу и педали кручу..." (это про велосипед).
Поэт, блин, детский! Кручу-сучу...