Мой парень с Альдебарана Опции

[Саша Тэмлейн]

Мой парень – с Альдебарана

Девушка ехала в метро.
На ней были: кроссовки; гетры: один жёлтый и один красный; чёрная юбка, приталенная, по колено и с воланами; жакет и серёжки, в виде миниатюрных паучков. Над головой девушка держала зонтик – словно укрывалась от дождя. Поезд поскрипывал, втягиваясь в нутро туннеля; по стенам тянулись провода, похожие на провисшие струны исполинской гитары. Была поздняя ночь: как раз тот час, когда электронное табло вот-вот подмигнёт локомотивам, и поезда торопливо устремятся в тёмные норы, чтобы дремать и видеть сны – электронные сны, полные добрых пассажиров и нежных рук машиниста.
— Следующая станция – «Партизанская», — сказало метро грудным контральто, но девушка его не слышала.
Она держала плеер.
«Рожки» в ушах исторгали звуки дождя.
Рокот капель в амазонской сельве; удары напористых Нью-йоркских ливней; хлёсткие поцелуи шквала в Сингапуре. Электронный дождь, пробегающий по проводам – и зонтик над головой: в этом было метафорическое единство.
— Осторожно, двери закрываются.
Панели устремились друг к другу, дабы слиться в резиновом поцелуе. На двери красовалась надпись: чья-то рука сцарапала буквы «при» и «яться», оставив загадочное послание – «Не слон». Вагон обезлюдел; чуть поодаль дремала азиатка в пуховике, а напротив – моложавый негр в пальто, закутанный по самый подбородок в шёлковое кашне – и больше никого. Негр бросал престранные взгляды на девушку под зонтом, переводил их на азиатку, а его пальцы, тем временем, жили собственной жизнью – выстукивали ритм на ноутбуке, который он держал на коленях.
Наконец, будто приняв решение, он встал.
Поднялся и направился к девушке, картинно поправляя кашне.
— Простите, — церемонно обратился он к ней.
Девушка не слышала его.
Негр вздохнул, замялся, и, наконец, протянул руку: тонкие пальцы в тончайшей перчатке – и коснулся её щеки.
Девушка вздрогнула и отшатнулась.
Он виновато развёл руками, как бы демонстрируя невинность намерений.
Девушка вздохнула и вытащила рожки.
— Простите? — неуверенно сказала она.
Негр улыбнулся ей.
— Хороший дождь?
— О да, дождь чудесен, — улыбнулась она в ответ. — Он барабанит, словно тысячи гномов выстукивают молоточками по рудной жиле.
— Ваш зонтик помогает вам от дождя?
И она снова улыбнулась.
— О да. От дождя, что идёт в амазонской сельве…
Незнакомец покачал головой.
— Но ведь случаются и другие катаклизмы, — загадочно сказал. — Спасёт ли он вас от града, или оползня, или земли, что расколется под ногами?
Девушка рассмеялась.
— Боюсь, что нет.
Он протянул ей обтянутую перчаткой ладонь:
— Тогда позвольте мне препроводить вас в конец вагона. Спустя мгновение здесь разверзнется катаклизм.
У девушки на глаза выступили слёзы.
Она сипло выдохнула и отвернулась.
— Вы издеваетесь? Издеваетесь, да?
— Я… — незнакомец показался растерянным. — Позвольте, я…
— А как же тогда, — судорожно вздохнула девушка, — вас… Я вам подыграла, я с вами пошутила… а вы… вы…
— Но, — развёл руками негр, — я просто хочу вас защитить.
— Защитить от чего?!
И в этот миг фиолетовое щупальце кокетливо обвилось вокруг талии незнакомца. Оно выглядело настолько сюрреально в ночной пустоте вагона, что в первый миг девушка не поверила глазам. Незнакомец лишь скосил на него глаза с лёгким раздражением, как на незначительное неудобство.
— Ну вот, — вздохнул он. — Примерно от этого.
Девушка икнула.
Невзирая на общую фантастичность происходящего, щупальце было вполне реальным – громадная нога кальмара, развёрстые «рты» присосок, скользкая плоть, розовая и гладкая.
— Эт-то… — пассажирка невольно ткнула в щупальце пальцем.
Палец погрузился наполовину, хлюпнув и исторгнув струйку слизи.
Она отдёрнула его назад.
— Как раз то, о чём я говорил, — недовольно поморщился её новый знакомый. — Не успеешь завести куртуазный разговор с девушкой, как…
Девушка так и застыла с пронзающим воздух пальцем, на коем повисла капелька слизи. Капелька подумала-подумала и заскользила вниз – к отверстию рукава.
— Эт-то что за…
— Ну, — кашлянул негр, — не так-то просто объяснить…
На девушку пала тень, и она лишилась дара речи.
За спиной чернокожего поднималось нечто неописуемое – гора пульсирующей фиолетовой плоти, сотни глаз на стебельках, похожих на глаза улитки, щупальца осьминога и громадные рты – провалы в карминно-красной коже, окаймлённые клыками. Всё это выглядело гротескно – как если бы кто-то объединил наиболее отвратительные детали максимально неприятным образом.
— Пришло время ланча, — нежно сказало существо.
— А вот и она, — вздохнул негр. — Катастрофа.
Он подёргал кашне, давая доступ кислороду.
— А я ведь предупреждал.
Девушка опять икнула.
— Эй! У меня есть имя, знаешь ли! — возмутилось существо тоном добропорядочной старушки, обиженной в лучших чувствах внуком-проказником. — Опустись на колени и воспользуйся сирианским языком Унижения, когда говоришь с Принцессой Дома Болотных Лилий!
— Вот так всегда, — обратился негр к девушке. — Сплошные неприятности.
А в следующий миг его не стало – чудовище выдернуло его из-под носа невольной свидетельницы с такой быстротой, что он словно растворился в воздухе.
Дальнейшее действо напоминало сценку из Голливудского боевика.
— Отдай, отдай мне этот бластер, плохой мальчишка, — вещало чудище. — Это не игрушка для больших мальчиков!
Рывки и броски – щупальца, зажавшие парня в своих жарких объятьях, сбили его телом пару поручней и испортили обивку сидений – вспышки выстрелов; запах палёной плоти; а затем чудовище прижало парня к полу и нависло над ним – комками синюшно-багряной кожи, неприятно похожей на внутренности.
— Пардон, — пропыхтел он, улыбнувшись девушке, — БОЛЬШАЯ неприятность.
Чудовище захохотало.
— Ваше высочество, — пропыхтел чернокожий, — не могли бы вы объяснить, что вы делаете в метро этой заброшенной и бестолковой планетёнки?
— Эй-эй, — невольно возмутилась девушка.
Монстр облизнулся сиреневым языком.
— Меня изгнали, — недовольно буркнуло оно. — Отправили в ссылку. Я воспользовалась автоматическим телепортом, чтобы бежать. А тут замечательные чипсы и столько вкусной биомассы!
— Я невкусный, — предупредил её молодой человек.
Принцесса призадумалась.
— Зато в тебе есть витаминчики.
Тот скривился:
— Жаждешь несварение?
Чудовище раздражённо отшвырнуло его в сторону.
— Тогда я съем её! Аппетитный коктейль из полипептидов, замечательные фосфаты, немного кальция для хруста!
— Э, нет-нет! — возмутился чернокожий. — Это запрещено Галактической Конвенцией от 3452-го года!
— К чёрту конвенцию! — взревел монстр. — Рацион важнее!
Тварь нависла над несчастной, источая запах шаурмы и капая слюной зонтик из бархата. Ткань шипела, в ней появлялись дыры. Девушка ойкнула и съёжилась на сиденье. «Этого не может быть, — пробормотала она. — Мне сниться сон, этого не может быть…»
— Дьявол! — воскликнул негр. — Я не успеваю зачитать твои права!
Он стоял прямо, направив на чудище большущий, совершенно нереального вида пистолет – блестящий, с множеством рычажков и деталей.
— Втяните псевдоподии или вы будете дезинтегрированы!
— Аррр! — сказало чудовище. — Арарарар! Помешать принцессе в её трапезе! Нет вам прощения! Вы не прощены!
Бородавчатое пульсирующее тело бросилось на чернокожего. В мгновение ока повалило его и прижало к полу. Девушка подумала, что на этот раз всё действительно кончено – но нет: вот гору копошащейся плоти прорезали алые вспышки – одна, другая, третья…
— Вы можете сдаться! — голос негра был заметно искажён горой мяса.
— Рацион превыше всего! Как же я покажусь на Галактическом балу!
Тело чудовища будто разбухало, наполнялось красным огнём.
А затем – бувуушшш! – и лопнуло.
— Ааа! — сказала девушка.
Ошмётки мяса оросили вагон кровавым дождём. Рядом с ней валялось несколько фрагментов – похожих на мясную вырезку из гастронома. Негр поднялся на ноги – но теперь он не походил на человека. Позвоночник был явно сломан – в нескольких местах. Руки – вывернуты из суставов. Из разорванных артерий била кровь. Лицо обгорело и казалось жуткой пародией – то ли на живого мертвеца, то ли Терминатора.
И всё же он ухмыльнулся ей.
— Неплохо вышло, да?
— А! — сказала она. — О! Ну. Да.
— Пожалуй, нужно регенерировать, — сказало искалеченное подобие человека.
Он дёрнул головой, и шея со щелчком встала на место.
Раны на лице затягивались, руки вернулись в суставы, ожоги подёрнулись нежной кожицей, розовой, как у младенца. Девушка мимоходом отметила, что он перестал был чернокожим и стал рыжим.
— Так-то лучше, — удовлетворённо сказал он.
Или, вернее, оно. Существо.
Оно почесало за ухом.
— Впрочем, — задумчиво протянуло оно. — Поддерживать земную морфоформу более нет нужды…
И в мгновение ока изменилось.
Живое тело распалось, будто растворилось; оно стало прозрачным – и человеческие штрихи испарились. Теперь бывший чернокожий напоминал лишь дымное облако, в котором плавали неузнаваемые детали – порой появлялся нос, иногда – ухо, а чаще глаз.
Облако подплыло к девушке.
— Как тебя зовут? — благожелательно спросило оно.
— А… Аня, — сказала девушка.
— А’Аня, — нежно пропело облако. — Видишь ли, ты стала свидетелем небольшой полицейской операции…
Девушка попыталась что-то сказать, но осознала, что губы едва слушаются её. Наконец, она вытолкнула из себя:
— И вы меня убьёте?
— Убью? — удивилось облако. — Мы не убиваем мирных граждан. Что за причудливая фантазия? Мы обеспечиваем мир и покой в Галактике. Сейчас мы немного сотрём тебе память…
— То есть… — заикнулась девушка.
— Ну-у… — иронично протянуло облако. — Немножко подправим, сделаем вам чудесные воспоминания о вечернем странствии в метрополитене…. Однако, позвольте приступить к моим обязанностям… Просто посмотрите на этот кубик-рубик.
Девушка посмотрела.
Кубик висел в воздухе, вращаясь и завораживая мерцанием граней.
Само облако тоже завораживало – подобно хрустальному туману, в котором загорались и гасли искры. Последнее сходство с человеком исчезло: облако отрастило глаза из полированных стеклянных линз и взирало на землянку с благожелательностью вычислительной машины.
— Всё закончится в считанные секунды, — нежно пропело оно.
Аня согласно кивнула.
Голос облака был мягким, и в то же время – металлическим, словно гитара ожила и решила пообщаться с ней.
— А теперь, — ласково сказал её бесплотный гипнотизёр, — закройте глаза и попытайтесь вообразить… ох… чёрт… что за?!...
— Слушаюсь, сэр, — послушно повторила девушка. — А как воображать «что за»?
— К чёрту гипноз, — нервно сказало облако. — Проснись!
— К чёрту гипноз, — благожелательно согласилась девушка и открыла глаза.
А затем они непроизвольно распахнулись ещё шире.
— Что за?!... — прокомментировала она.
Облако мерцало, и Аня увидела в нём нечто новое – густой, взвихрившийся алый сгусток. Он бурлил в сердцевине призрака, словно капля пурпурной ртути.
— Энергетический вампир! — пробормотало облако. — Принцесса была не одна! На ней паразитировал вампир – а она, возможно, и не подозревала об этом…
Облако сгустилось, пытаясь раздавить красную каплю – но та не поддавалась. Она сжималась и расширялась, пульсировала, как противоестественное сердце. По составу пронёсся стон. Облако вдруг потеряло плотность, стало туманом – и растеклось по вагону, словно вязкий овсяный кисель. События окончательно потеряли реальность. Минчанка подумала, что она будто стала персонажем мультсериала или компьютерной игры. Но, в тоже время – вагон был вполне реален: обшарпанные сиденья, перекатывающаяся по полу пустая бутылка из-под «Coca-cola»…
И совершенно немыслимое облако над ней.
Это была реальность – странная, беспощадная, пугающая реальность. Красный паразит набухал, набирал силу: он рос, пускал в серебряное тело тумана всё новые и новые корни. Голос облака стих и звучал, как призрачный, потусторонний шёпот.
— Возьми… возьми мой пистолет – и выстрели…
Аня, размазывая слёзы, бросила взгляд на пол – футуристический бластер, словно попавший в метро из «Звездных войн», всё так же поблёскивал на полу.
— Я не могу! — сдавленно выкрикнула она.
— Можешь, — шептал ей туман. — Можешь… скорее…
Она упала – буквально повалилась с сиденья – встала на четвереньки и поползла. Наконец, холодная рукоять оружия обожгла ей пальцы. Она подняла его трясущимися руками и прицелилась.
— Как стрелять? Как стрелять? — всхлипнула она.
— Просто пожелай…
— Я не наврежу тебе?
— Скорее…
И, закусив губу и глотая слёзы, она нажала на курок.

***

Туман плавал – на полу и сиденьях – густой, вязкой манной кашей. Он не подавал признаков жизни. Девушка, плача, сидела на полу. Вагон нёсся в пустоту – километры тёмных переходов, повисшие провода, словно паутина электрического паука.
И никаких признаков перрона.
Тук-тук, стук-стук…
Где она? Что произошло?
Наверно, ей снится сон – страшный сон. Последствия аварии – иначе и не может быть… Она всхлипнула и закрыла лицо руками. Воспоминания нахлынули с пугающей чёткостью – визг тормозов, перекошенное лицо отца и страшный удар, раздирающая боль в области поясницы… «Я сплю, я сплю… — молилась она. — Боже, сделай так, чтобы всё это оказалось страшным сном».
Но ничего не менялось – увы.
Поезд мчался в темноту.
Она была одна, как бывает в кошмарах: пустой вагон, и в соседних вагонах – пусто, только мертвенный, неживой электрический свет, и угрожающее постукивание состава: «тук-тук, тук-тук».
Куски мяса на полу – Ане казалось, что они шевелились.
Она раз за разом проезжала фрагмент стены: пучок проводов, темнота, мягкий свет – часть стены отходит в сторону, открывая каверну в стене – пыльную, заброшенную, металлические лестницы, кабели и опорные столбы – и опять: фрагмент стены, темнота…
Кошмар повторялся.
Она распростёрлась на полу и закрыла глаза.
Единственный способ выбраться из кошмара – умереть.
Она облизнула губы и поднесла к голове пистолет.
— Нет! Стой! — что-то вскрикнуло в её голове.
Она открыла глаза.
В вагоне было пусто.
— Я регенерирую, — пробормотал невидимый собеседник. — Мне нужно время, сразу себя не соберёшь по частям… 70% памяти утрачено, но основные схемы не повреждены. Не так уж плохо! Скажи-ка мне, а ты кто?
— Я А… Аня, — пробормотала девушка.
— Ааня! — восхитился призрак. — Прелестное имя!
— Угу.
Голос в её голове продолжал разглагольствовать.
— Так-с, куски на полу – несомненно, фрагменты жизненной формы Октопулис вивенс, чрезвычайно агрессивной формы амебоидной жизни с Сириуса-5… А ты, как я понимаю, представитель прямоходящих узконосых обезьян?
— Сам ты обезьяна… прямоходящая! — возмутилась девушка.
— Нет-нет, я представитель математических организмов, — вежливо возразил ей собеседник. — Правда, сейчас значительная часть моих фракталов и интегралов утрачена, что затрудняет правильную ориентацию по обстановке… Хмм… ты мне не подскажешь, что я тут делаю?
— Болтаешь со мной, — буркнула Аня.
— Восхитительный пример формальной логики! — обрадовалось существо. — Мы поладим и найдём общий язык…
— Не неси ерунды! — не выдержала девушка. — У меня кошмар, и ты мне снишься… Мне нужно только… — она судорожно сжала рукоять бластера.
— Эй-эй, — всполошилось существо. — Что за ерунда! Не смей!
— А то что? — скривилась девушка.
— Твои нейроны вскипят, — пояснил ей навязчивый кошмар, — и мы получим замечательные запечённые мозги без горошка.
— Это, — ласковым увещевающим тоном пояснила ему Аня, — не настоящий бластер. Это всё сон. Вот смотри, я даже ущипнула себя, но это ни о чём не говорит. Это – кошмар. Разбросанные куски мяса на полу… Бррр! Такого не существует в реальности.
— Да ну? — удивилось существо.
— Ну да, — радостно пояснила ему Аня.
— А почему ты лежишь на полу?
— Да потому… — Аня отшвырнула пистолет в сторону и снова разрыдалась. — Я почти забыла об этом, сволочь, сволочь, сволочь!
В вагоне наступила тишина.
— Эй, — наконец, тихо сказало существо. — Ты позволишь мне заглянуть тебя в память? Я хочу разобраться, что произошло.
Аня вздохнула.
— Валяй… если это сон, то хуже не станет.
Она закрыла глаза.
— А если реальность… то пусть она скорее закончится.
Туман сгустился вокруг неё – как шёлк раздуваемой ветром занавески. Тончайшие струйки ласкали её голову, затекали в уши, словно тайные признания, запутались в прядях волос. А затем голос сказал:
— О-о! Вот оно что!
Она не пожелала отвечать.
— Теперь всё понятно, — тихонько сказал голос. — У тебя шок.
— У меня такой шок, — буркнула она, — всем шокам шок, а если я не проснусь, и обнаружу, что всё это наяву, у меня будет такой шок, что из меня можно будет шокосодержащие шоколадки зафигачивать.
— «Шок – это по-нашему», — хихикнул голос, припомнив какой-то пещерный рекламный проект до-капиталистической давности.
— Угу, — сказала она. — И скажи-ка мне, Голос, что же мне теперь с этим делать?
— Жить, — сказал невидимка. — Вот то, что следует делать в любой ситуации. Остальное можно отложить на потом.
Она открыла глаза.
— И как прикажешь мне жить?
— Ну-у… — рассудительно сказал Голос. — Сначала я приму привычную для тебя форму. Правда, придётся ещё немного пошарить в твоих мозгах…
— Мои мозги – не место общественного пользования, — буркнула она, но без особой злобы.
— Ну, вот и всё, отлично! — воскликнул её невидимый собеседник. — А ну-ка, зацени!
Туман заколыхался бурлящим супом. В нём что-то поблёскивало, подрагивало, вращалось и качалось, а затем внезапно – рывком, движением, порывом – будто вошло в фокус, сконцентрировалось и успокоилось.
И обрело плоть.
Плоть имела вид симпатичного парня ростом примерно в метр семьдесят пять, с неоново-зелёными волосами, разноцветными глазами – одним карим и одним золотистым, в потёртой джинсовке и с татуировкой на левой руке.
Человекоподобное существо подмигнуло ей:
— Это образ показался тебе наиболее привлекательным.
Аня закрыла лицо руками, и наполовину разрыдалась, наполовину рассмеялась: монстр скопировал её сексуальную фантазию – образ, что наполовину был взят из книг и фильмов, а наполовину – от её бывшего парня.
Слёзы высохли, и всё не казалось уже таким кошмарным.
— Ну… — ты выглядишь неплохо, — наконец, признала она.
— Вот и чудно, — подмигнул он ей. — А теперь – вставай.
Она отвернулась, и её лицо искривилось в гримасе.
— Я не могу подняться, — наконец, сказала она. — Ты покопался в моих мозгах, а главного не заметил?
Она закрыла глаза.
— Вон те штуки у сиденья – костыли. Мне перебило позвоночник… два года назад. Я никогда не стану на ноги. Никогда.
— О, — сказал зеленоволосый парень. — Вот как?
Он провёл ладонью над её талией.
— Здесь, да? — задумчиво сказал он. — Так?
— Какая разница, — утирая слёзы, отвернулась она.
Он улыбнулся, и улыбка будто осветила его веснушчатое лицо.
— А я бы хотел с тобой станцевать.
— О боже…
— Ну? — он бесцеремонно вздернул её на ноги. — Так что же мы предпочитаем? Свинг? Фокстрот?
— Хватит, хватит, — умоляла она.
Слёзы лились у неё, не переставая.
— Посади меня на место!
— Ну что же ты, — он ловко перехватил её за талию.
Она откровенно рыдала, уткнувшись в его плечо.
— Я не чувствую ног! — отчаянно провыла она. — Два года я не чувствую ног! Ничего ниже талии – понимаешь, ничего!
— Ммм… ниже талии? — он бесцеремонно ущипнул её за ягодицу. — Вот тут?
Она ойкнула.
На её лице отобразилось потрясение.
— Что за…
— Ну же, давай, давай! — он закружил её в суматошном подобии вальса. — Ножку сюда, бедро вот тут…
— Ты… ты… — она хрипло дышала, словно вскарабкалась на Килиманжаро. — Я чувствую, как ты меня ущипнул!
— Немного фамильярно, ты не считаешь? — он запрокинул её назад и поцеловал в шею. — Я счёл, что перенесённые испытания нас заметно сблизили…
— Прекрати! Мы упадём!
Но пришелец перемешался в движущемся вагоне с такой лёгкостью, словно это была танцевальная площадка. Он вальсировал и вальсировал, удерживая её на лету – словно пушинку, лишь изредка позволяя коснуться пола кончиками стоп. А затем вдруг повалил её на сиденье – томным, отработанным движением, будто охваченный страстью испанский кабальеро.
— Перейдём к фламенко, — блеснул улыбкой он. — Или сразу?..
Он наклонился и поцеловал её коленку.
— Ты и впрямь не чувствуешь ВОТ ЭТИХ ног?
Аня закрыла лицо ладонями и зарыдала:
— Боже, боже, прекрати! Ты исцелил их?
Он нежно провёл ладонью – от колена к её бедру.
— Ну, это было несложно. Небольшая гистологическая операция, сшить парочку нервных волокон, восстановить немного кальций-содержащих тканей… Сущая чепуха, на уровне школьных занятий по анатомии земных существ!
— О Боже, — сказала она. — Боже.
Она боялась отнимать руки от лица.
— Я сплю.
— Что наша жизнь… если не сон?
Она попыталась сесть ровно.
— Но… почему я не могу двигать ими?
— Ноги в полном порядке, — заверил её безымянный знакомый. — Но мозг отучился подавать сигналы. Требуется время… позволь-ка мне… возможно, я смогу кое-что подправить…
Она наклонился и поцеловал её в лоб.
Ей почудилось щекотание под черепной коробкой.
— Да, да… пожалуй… так будет лучше.
И в тот же миг она ощутила ток крови в своих ногах. Она ощутила движение жизни – волну тепла, растекающуюся от бёдер до коленей и до самых лодыжек, щекочущую, будоражащую, оживляющую. Не веря себе, она всхлипнула и сделала то, о чём мечтала два года – два адских года – пошевелила пальцами.
И они откликнулись – в туфлях.
— О боже! — ухватилась она за его шёлковую рубашку.
Он улыбнулся:
— Отлично сработано, да? Были кое-какие внутренние повреждения… я всё исправил. Убрал пару спаек и залечил гематомы…
— Замолчи, — бормотала она, — замолчи.
Она уткнулась в его плечо и рыдала.

***

Девушка утёрла слёзы.
— Я никогда не верила, что это возможно, — наконец, сказала она.
— То есть, тот факт, что ты сидишь с пришельцем…
— Замолчи, — фыркнула она. — Ерунда.
— Во Вселенной есть миллионы планет, и на них тысячи живых существ…
— У меня есть ноги. Я могу ходить.
— Представляешь – города из сверкающего оникса, тысячетонные космические корабли… Сады, где зацветает сталь и водопады из корунда.
— Я могу сама принять ванну. Я могу танцевать.
Он вздохнул и мягко коснулся её щеки рукой.
— Да, ты можешь танцевать.
— Ты доктор? — спросила она.
Он призадумался.
— Возможно. Думаю, время от времени. Но в целом – нет. Знаешь ли, этой штукой ты выжгла мне половину памяти…
Она вспыхнула:
— Прости.
Пришелец махнул рукой.
— Ерунда, — беззаботно сказал он. — Я верю самому себе. Сказать по правде, не уверен, зачем это было нужно, но раз так приказал тебе я – а я прочёл это в твоей памяти – значит, был резон. Ведь сомневаться в себе – последнее дело, не так ли?
— Пожалуй, — невольно улыбнулась она.
— Итак, что же мы сделаем, — призадумался парень. — Для начала неплохо бы выбраться отсюда…
Он осмотрелся.
Поезд всё так же мчался по зачарованному туннелю. Никаких станций, никакого перрона: только серый бетон стен, кишечник проводов, унылые лампы холодного света.
Девушка зябко обхватила себя за плечи.
— Какая-то чертовщина.
— Вовсе нет, — весело ответил ей её новый знакомый. — Очевидно, бывший я закольцевал небольшой фрагмент туннеля, чтобы зрители не пострадали. Я охотился за этой… хммм… принцессой. Когда произошла непредвиденная ситуация и мне испепелили половину памяти.
— Прости!
— Стоило бы упоминания! Однако, как же нам выбраться?
— А ты не помнишь?!
— Абсолютно ничего! Бластер, сжимаемый твоими нежными руками…
— Прекрати!
Парень запрокинул голову и заливисто рассмеялся.
— Тебя весело дразнить… кстати, как тебя зовут?
— Я уже говорила!
— Ах да, Ааня… Приятно познакомиться, Непомню-кто.
— Действительно не помнишь?
— Кипящая плазма, направленная тобой…
— А-а-а-а!
— Ну, если рассуждать логически, — сказал её новый знакомый, отсмеявшись, — то… придумай мне имя, в конце концов!
— Я?! — поразилась девушка.
— Ну не я же! Ты отобрала у меня индивидуальность, верни хотя бы часть!
— Ну тогда… — неуверенно посмотрела на него девушка, — ты будешь Алексом.
— Алексом? — задумчиво поцокал языком пришелец. — Неплохое имя. В нём слышится что-то греческое – рибосом, протеом, Алексом… Разрешите представиться: «Я, Алексом Великий, пятый»…
— Да нет же! — не выдержала Аня. — Не Алексом, а Алексом!
— В самом деле? — озадаченно посмотрел он на неё.
— Да!!!
— Разница ускользает от моего тонкого слуха. Быть может, небольшие различия в обертонах…
— Аррр!
— Аррр? Знаешь, — подпрыгнул он, — это может и подождать. Меня осенила замечательная идея: мы можем добраться до первого вагона, и посмотреть, как дела обстоят там. Быть может, я закольцевал только один вагон? Или два?
Аня вынуждено согласилась.
Парень подошёл к торцевой двери и подёргал ручку.
— Заперто…
— А как мы перейдём из вагона в вагон на такой скорости? — зябко сказала девушка.
Пришелец задумчиво изучил ручку.
— Ногами… Подай-ка мне вот эту спицу, пожалуйста?
Она озадачено посмотрела себе под ноги: там и впрямь валялась погнутая спица от её недавнего зонта. Она наклонилась и протянула её ему. Сгибаться и ощущать колени было странно – неимоверно странно. А ещё – она залилась краской, припомнив, как он вольно обошёлся с её бедрами – место щипка ещё горело. Инопланетянин, наречённый Алексом, ловко свернул из спицы подобие ключа. Двери щёлкнули и отворились. В вагон ворвался ветер. Ветер и шум: грохот и лязг металлического состава, несущегося в никуда по рельсам, полным смертоносного тока.
— Дай-ка мне руку, — крикнул он. — Хотя нет, погоди!
Она захлопнул дверь, и повернулся к ней лицом.
— Мы не можем всё оставить так!
Она обернулась.
И впрямь, вагон напоминал поле боя – ошмётки мяса, кровь, а кое-где – клочья тумана. Пришелец вздохнул.
— Ну-ка… сейчас…
И туман пополз к нему. Он струился, как живое существо – потоками белого киселя, завитками манной каши. По пути он вылизывал сиденья и пол, стены и поручни. Вагон лишился не только следов побоища – он стал намного чище и респектабельнее, чем был. По пути туман поглотил все мясные деликатесы, загустел и побагровел – и с трудом втянулся в тело нового знакомого Ани. «Алекс» замерцал, потерял резкость, а затем снова «вошёл в фокус».
— Это было отвратительно, — сказал он. — Как каннибализм. Зато знаешь – 10% памяти ко мне вернулось.
— О боже, — сказала Аня. — Ты её съел?
— Не совсем, — поморщился слуга порядка. — Просто сохранил фрагменты её генетического кода внутри себя. Из него может вырасти новая принцесса. Если вернусь на Сириус – передам её властям.
— Она внутри тебя?! — в ещё больше шоке уставилась девушка на его живот.
— Ох! — сказал ей «Алекс». — Не меряй всё земными мерками, красавица!
— Какого чёрта! — вырвалось из неё. — Я для тебя такая же красавица, как и любой слизняк!
— Бывают очень красивые слизняки.
— Я тебя боюсь.
— Мы будем обсуждать слизняков или пойдём?
Он протянул ей руку и распахнул дверь.
Её возражения утонули в лязге и шуме метро.
— Самое сложное, — крикнул он ей, — это отворить дверь напротив!
— Аааааа?! — выдавила из себя она.
— Держи меня за рубашку, а сама за поручень! — он кричал.
Она выполнила поручение, рефлекторно. Стены неслись мимо с ошеломляющей быстротой. Аня подумала, что, если высунуть руку, её оторвёт с мультяшной лёгкостью. Алекс наклонился и ухватился за дверь с другой стороны. Его движения были ловкими и чем-то напоминали паука. Внезапно двери распахнулись следующего вагона, и он рухнул вперёд, едва не выбросив Аню на рельсы.
— Аааа! — прокомментировала она.
— Прости!
Он аккуратно отцепил её пальцы от своей рубашки.
И одним прыжком оказался в соседнем вагоне.
— Давай! — крикнул он.
— Не-е-е-е-е-е-е мо-огу-у-у-у-у-у…
— Мо-оже-ешь! — возразил он.
Она отчаянно замотала головой.
— Е-если не пры-ыгнешь, — закричал он. — Я-а верну-усь на-азад и зале-езу к тебе в тру-усии-ики!
Аня вспыхнула.
— Какого чёрта, инопланетный извращенец!
Он ухмыльнулся.
— И-изви-ини! Давай!
Он протянул к ней руки.
Аня прыгнула, что-то ловко подхватило её и поставило на пол вагона. На миг ей показалось, что это были щупальца – но, когда она с подозрением посмотрела на Алекса, он выглядел вполне человекообразно.
И весело подмигнул ей.
Она вспыхнула.
— Хам!
Тот лишь пожал плечами.
— Зато ты тут, верно?
— И откуда ты столько знаешь о человеческих взаимоотношениях?
— Мы всегда прорабатываем контакт с аборигенами, — важно пояснил он. — Эту часть памяти тебе не удалось стереть.
— Вот как, — даже растерялась она. — То есть на самом деле, я тебе не нравлюсь.
Он хлопнул её по заднице, и она с визгом подпрыгнула.
— Ну, — глубокомысленно сказал он, — кто знает. Может, я просто помогаю неуместными шуточками справиться со стрессом, а может – я действительно без ума от твоего, Марианской глубины, декольте.
Девушка невольно прыснула со смеха.
— Не такая уж там и Марианская глубина, — хихикая, возразила она.
— То есть ты не в обиде?
— Ой, — махнула рукой она. — Знаешь, так хорошо ЧУВСТВОВАТЬ чью-то руку на твоей заднице, что я готова простить тебе сей факт.
— Значит, мне шлёпать тебя почаще? — осведомился он.
— Иди ты, — шутливо пихнула его кулаком она.
Он аккуратно притворил и защёлкнул дверь.
— Что ж, посмотрим, что за следующей дверью.
А за ней был очередной вагон.
И люди в его конце – две фигуры, которые ехали стоя.
— Ура, мы добрались до нормального мира! — возликовала Аня. — Знаешь, осталось совсем немного до закрытия метро. Мне не улыбается здесь ночевать.
— Хм-м… — глубокомысленно сказал псевдо-Алекс, и распахнул очередную дверь.
Аня удивлённо ойкнула – фигуры в конце вагона сделали тоже самое.
— Показалось? — растерянно пробормотала она.
Парень мотнул головой и закрыл дверь.
— Бесполезно, — сказал он. — Приглядись.
Аня посмотрела – и снова ойкнула, как героиня дешёвого телесериала.
— Да они же, они… — пролепетала она, невежливо тыча пальцем. — Парень и девушка… Они повторяют наши действия?!
— А теперь ещё разок, — сказал пришелец и распахнул двери.
Её обдуло рёвом и ветром.
— Опять! — поразилась она.
Алекс захлопнул дверь.
Аню пробрала суеверная дрожь.
— Чертовщина, — пробормотала она.
— Ты так думаешь? — парень иронически приподнял бровь. — А тебе не кажется в них что-то странным?
— Странным?
«Алекс» приподнял руку и помахал пугающим фигурам. Парень в ответ поднял руку и помахал… кому-то в переднем вагоне. «Алекс» обернулся и улыбнулся.
— Теперь поняла?
— Не совсем, — призналась Аня.
— О боже, — страдальчески наморщился пришелец. — Все земляне такие тупые?
Он обхватил её за талию и поцеловал в губы.
Всё произошло так быстро, что девушка не успела увернуться.
— Эй-эй, ну это уже… — возмутилась она. — Ну, это уже!!!…
Хотя не сказать, чтобы поцелуй был ей неприятен.
Первый поцелуй за три года.
От какого чёрт-знает-что-за-оно существа!
— Да смотри же, — воскликнуло существо. — Смотри!
Парень в соседнем вагоне обхватил девушку и целовал её в губы. На девушке была длинная чёрная юбка и разноцветные гетры.
— О боже, — воскликнула Аня, только сейчас всё осознав.
— Отражения, — сказал пришелец, не торопясь выпускать её из объятий. — Вагоны закольцованы – может, три или два. Куда бы мы не шли, будем возвращаться. Это всё равно что гулять по поверхности шара – если идти прямо, рано или поздно придёшь в ту же точку…
— Бог ты мой! — вырвалось у землянки.
— В общем, ерунда, — озабоченно сказал инопланетянин, выпуская её из объятий. — Надо придумать другой путь.
Она смущенно одёрнула юбочку.
— Знаешь ли, — пунцовея, сказала она. — Это называется «сексуальное домогательство»…
— В самом деле? — беззаботно переспросил он.
Она угрюмо кивнула.
— Ох, чёрт, — сказал он. — Я должен арестовать самого себя.
Он задумчиво почесал кончик носа.
— А как называется сексуальное домогательство, если жертва не против?
— Если бы у меня был зонтик, — мрачно сказала она, — я бы огрела тебя зонтиком.
— Мне здорово повезло, — беззаботно откликнулся он. — Не так ли?
Ту-дум, ту-дум.
Вагон уносился во тьму.
— Нужно придумать какой-то другой способ…

***

Пришелец нахмурился.
— Нужно придумать какой-то другой способ…
Она кашлянула.
Они сидели уже полчаса.
И ничего не делали – впрочем, Аня подозревала, что он дал ей это время намеренно. Слишком многое поменялось в её жизни за пять минут – ей нужно было придти в себя. Но потрясение первых минут уже схлынуло – и, к своему удивлению, она поняла, что ей всё это нравится – всё это странное, фантасмагорическое действие, тепло от его шлепков по её попе, а главное – что она опять может ходить!
За это можно было простить многое.
— Послушай, — сказала она. — Я только сейчас вспомнила: а куда делать китаянка, что сидела напротив меня? Неужели существо её съело?
Бывший негр хмыкнул.
— Это как посмотреть. А тебя не беспокоит, что Принцесса взялась буквально из ниоткуда?
— Ох, чёрт… так это она и…
— Ну да. Маскировка под земное существо – я тоже так умею, знаешь ли.
Аня замялась.
— У меня есть ещё один вопрос, Алекс.
Он с любопытством вздёрнул голову – не совсем человеческим, каким-то по-птичьи резким движением.
— Алекс – это сокращение от «Алексом»?
— Ага, что-то вроде, — устало пробормотала она. — В общем, мне кажется, я уже пришла в себя. Мы можем… — она не завершила фразу.
— О! Великолепно! — расплылся в улыбке он. — Вы, земляне, потрясающе приспособительны! Какая быстрая адаптация и психологическая регенерация!
Аня улыбнулась.
— Но, знаешь… — она мучительно закашлялась, или сделала вид, — скажи, раз я пришла в себя, ты больше не будешь… отвлекать меня от шока?
На лице пришельца отобразилась задумчивость.
— А нужно?
— Ну-у… — отчаянно смяла подол юбки она. — Это… так пугающе, так шокирующе! На тебя валиться суп из мяса, тебя хотят съесть на обед, ты встречаешь копа из охраны Галактического Правопорядка…
— Пожалуй, — задумчиво пробормотал он.
— Словом… — растеряла все свои аргументы она.
Он посмотрел на неё с весёлыми огоньками в глазах.
Подсел поближе и фамильярно приобнял за плечи.
— А может, ты просто обычная земная красотка, которая не прочь развлечься с симпатичным инопланетянином?
— Пошляк! — со смешком возмутилась она.
А потом устроилась в его объятиях поуютнее и закрыла глаза.

***

— В общем, — сказал её старый приятель пришелец, — если мы хотим куда-то выбраться…
— А у пришельцев, — сказала она, — бывают краткосрочные связи с землянками?
Он кашлянул.
А может, просто имитировал смущённый кашель.
— Это зависит от многих факторов, — выдержав приличествующую паузу, сказал он. — Многие пришельцы – модифицированные земляне…
— Да ладно?!
— Это да, ваша раса давно вышла в космос. У вас есть базы на Луне и Марсе; Венере и Энцеладе. Просто, видишь ли, не все знают об этом.
— Ты расскажешь мне об этом позже, — твёрдо сказала она.
Пришелец удивлённо поднял брови.
— Хм… а сейчас? Тебя интересует что-то другое?
— Ну… — залилась краской она.
— Ну?
Она вздохнула.
— Какого чёрта! Я хочу сказать, ты выглядишь, как землянин, говоришь по-русски, что ещё нужно? Так что ты скажешь? Бывают ли у пришельцев краткосрочные связи с землянками? И, что ещё важнее – долгосрочные бывают?
«Алекс» хмыкнул.
— Видишь ли… — мягко сказал он.
— У меня парень погиб, — бесцветно сказала она. — Давно, ещё до аварии. Попал под поезд. Его толкнули в метро. Я ненавижу метро.
— Да, — ответил он. — Конечно, бывают. Долгосрочные. Связи.
Всё ещё обнимая её за плечи, он повернулся к ней.
— Ааня, послушай… подобные кольцевые хроноструктуры не всегда стабильны. Я не помню, как её отключить. Это знание вошло в те 60% памяти, которые недоступны…
— Да, да, — слабо улыбнулась она. — Когда я выстрелила в тебя из бластера…
— И спасла мне жизнь, — серьёзно завершил он.
«Тудум, — вторил им поезд, — тудум».
Он вздохнул:
— Словом, — завершил пришелец, — если мы хотим выбраться, то должны сделать это сейчас. Иначе… возможно, мы превратимся в призраки метрополитена, вечно нарезающие круги в несуществующих вагонах. Но даже если и нет – думается мне, мы уже изрядно здесь насиделись. Мне нужно доложить о выполнении моей миссии, тебе нужно домой – разве не так?
— Ну что ж, — она стряхнула с себя апатию и слабо улыбнулась. — Давай попробуем.
— Но мы непременно вернёмся к вопросу об отношениях, — подмигнул он ей. — Знаешь, спасаемые мной девицы не так часто задаются подобными вопросами… хотя, был один случай с улиткой…
Аня прыснула.
Он встал и задумчиво постучал пальцами по стеклу.
— Сконцентрируемся на спасении. Ты заметила, что мы всё время проезжаем и проезжаем мимо одного и того же места, где, в принципе, можно сойти – мимо фрагмента с лестницами и проводами?
Она кивнула.
— Хотел бы я знать, что это такое, — пробормотал он. — Ремонтная шахта? Или часть закольцованного пространства? В любом случае – нам туда.
Он взял её за подбородок пальцами и внимательно посмотрел в глаза.
— Послушай, Аня… Ты можешь там увидеть намного больше странного, чем видела отсюда. Принцесса со щупальцами, распыляющийся и воскресающий полицейский, пустые вагоны и свои двойники – это буквально цветочки, по сравнению с тем, что мы увидим, если попадём в Закрома Времени.
Она зябко пожала плечами.
— Я готова.
Он улыбнулся и подал ей руку.
— Что ж, пойдём, моя храбрая землянка.
Она приняла её и поднялась.
— А запас пошлостей у тебя ещё в наличии?
— Сальностей, скабрезностей и вульгарностей? — уточнил он. — Неисчерпаем.
— Скажи, ты всегда невыносим?
—Только когда ты просишь об этом, киска.
Она невольно хихикнула.
Вновь нашла его руку и сжала её в молчаливом выражении благодарности.
— К слову, — неожиданно спросил он. — А как ты очутилась с костылями в метро? Раз уж ты терпеть его не можешь?
Она судорожно вздохнула.
— Меня посадил на станции брат – а встретить должен был на другой отец… Я хотела посетить Дом Свиданий – ну знаешь, среди других инвалидов найти себе пару.
Инопланетянин долго время молчал.
— Что ж, — наконец сказал он, — это многое объясняет.
Она слабо улыбнулась ему.
— Давай сконцентрируемся на делах наших насущных.
— И то верно. Взглянём-ка на это окно. Если мы его выбьем – то окажется как раз там, где надо.
Аня в панике покосилась на проносящуюся мимо стену. Какое там «выпрыгнуть»! Одно неверное движение – и их просто размажет, разорвёт, в фарш превратит! Может, инопланетянам и нипочём каждый день рисковать своей жизнью, но ей вот умирать совсем не хотелось! Тем более теперь.
Когда её ноги ходят.
Она шмыгнула носом:
— Но это самоубийство.
— Моё тело практически неуязвимо, — весело сказал Алекс. — Хотя оно и уступило страстному напору твоего бластера…
— Прекрати!
— А если ты поломаешься, я всегда сумею тебя починить.
— С ума сошёл?!
Её забила крупная дрожь.
— Тогда другой вариант, — невозмутимо закончил он. — Боюсь, он тебя тоже может напугать. Мы используем амортизирующую подушку.
— Какую подушку?!
— Амортизирующую, — с жалостью посмотрел на неё он. — А-мор-ти-зи-ру-ю-щу-ю. Четырнадцать букв, восемь слогов, слово пришло в русский язык из латинского…
— Я знаю, что такое амортизирующая! — взвизгнула Аня. — Вопрос в другом – где мы её возьмём?!
— О! — жизнерадостно осклабился её новый друг. — На этот счёт у меня есть кое-какие мысли. Я позаимствую коды у моего старого приятеля.
— Коды… — запнулась Аня. — В смысле, генетический код… у этой… жабообразной принцессы?!
— Ага, — весело подтвердил коп.
— Но-о… — жалобно протянула Аня.
— Возражения не принимаются, — с ухмылкой констатировал её визави.
И в следующее мгновение его тело начало меняться. Оно взбурлило, закипело, плоть набухала и расползалась, покрывалась щупальцами и бородавками. Щупальца взметнулись, оплели её – девушка и пискнуть не успела. Влажноватая резиновая плоть сомкнулась. Присоски непотребно щекотали кожу. Алекс заключил Аню в упругий, пульсирующий мясной кокон.
— Вот теперь ты в безопасности, моя девочка, — сказала паштетообразная туша тягучим голосом.
— Ой-ой, — сказала Аня.
Одно из щупалец прикоснулось к стеклу.
По нему пробежали радужные сполохи, оно будто потекло, заискрилось, истончилось, стало жидким – и всосалось в тело бывшего полицейского. Никаких осколков, никакого звона – просто-напросто стекла больше не было. Пришелец сожрал его вместе с пластиком и металлом, чуть ли не полностью убрав изрядную часть стены вагона.
В вагон ворвалось надрывное завывание воздуха.
— Ждём, когда проедем ремонтную нишу, — крикнуло существо.
— Ага-а-а, — согласилась Аня.
И в следующий миг ниша плавно выплыла им навстречу.
— Ой-ой, — завопила девушка. — Я ещё не готова-а!
— А я готов, — сказало существо.
И прыгнуло.

Существо целиком сомкнулось вокруг Ани, оставив только небольшую трубочку – для воздуха. И рывок! Фрямп! Шлёп! Блюмпф! Верх и низ так быстро менялись местами, что её замутило. Её трясло и подбрасывало, но пружинящая плоть существа смягчала удары.
Наконец, оно остановилось.
— Ух-фух, — сказало существо.
— Мы прибыли?
Аня завивалась в его упругой утробе, но не смогла даже пошевелить рукой.
— Ага-уга, — сказала существо. — Мы-ы ка-ак плюх! И блям-блям-блям и плюм-плюм-плюм, и вот уже и тут.
— Ты чего там пыхтишь, — возмутилась Аня. — И выражаешься странно. Куда делать твоя галантная речь?! Отпусти меня.
— Я выражаюсь не странно, а очень даже вразумительно, — не согласилось существо. — Это поведенческая мимикрия. Раз уж я пока что головоногое, то и мышление у меня, как у осьминога. А вот наружу я тебя не выпущу.
— Съешь? — спросила Аня, и её сердце ушло в пятки.
Кто знает, чего ждать от пришельца?! А она-то предлагала ему… божечки, чуть ли не постоянные отношения!
— О, нет, — вырвалось у неё.
— Своих не ем, — авторитетно заявило существо. — Просто тут снаружи малость того… опасно. Посиди-ка ты внутри.
— А чего это опасно? — заволновалась Аня. — Я хочу видеть, можно сказать, лицезреть!
Впрочем, все её усилия не привели ни к чему: тугое и плотное, как переваренный пудинг, тело пришельца прочно держало её в резиновых тисках. Голова была погружена в резиновую массу, и глаза видели исключительно розовую, как попка младенца, плоть, и узкий воздухопровод.
— Ты студентка Академии Искусств, что ли? — неожиданно поинтересовался монстр.
— С чего ты решил?
— Выражаешься больно мудрёно.
— Ну… Типа того… — буркнула она. — На актрису училась.
Она не сказала, «до аварии», но это беззвучно прозвучало.
— Актриса, ишь ты, — хрюкнуло существо.
— Угу, — мрачно подтвердила Аня.
— Тонкая натура.
— Тонкая.
— Истероидная акцентуация личности.
— Чево-о?!
— В общем, тонкая натура, внемли мне.
— Внимаю.
— Тонким натурам сейчас наружу лучше не смотреть.
— А чево? — наивно поинтересовалась девушка.
— Ну штуки тут, всякие, зубастые, — охотно пояснила её живая тюрьма. — Хотят меня съесть.
— У-у-у, — сказала Аня. — Успешно?
— Думаю, они слегка ошиблись полярностью намерений.
— В каком смысле?!
— Ну, трапеза тут определённо присутствует, только вот я лопаю их, а не наоборот.
Аня отчаянно заизвивалась.
— Выпусти меня! Я боюсь!
— Лежи, — сурово сказало существо. — Эти штуки вполне зубастые и конкретно клыкастые. Некогда мне тебя защищать.
Аня вздохнула.
— Не думало, что ты можешь кого-то съест.
Существо вздохнула.
— Коров, свиней и птиц вы, значит, едите. Но стоит собрату по разуму подзакусить пробегающими мимо монстрами, как у вас уже и паника, правда? Уверяю тебя, они совершенно лишены рассудка. Это всего лишь ходячий мясной рулет. А мне не помешает подкрепиться – у меня половина нейронов выжжена.
— Ладно, — вздохнула Аня.
Она поёрзала во влажном лоне.
— Значит, это не метро?
— Не метро.
Она хлюпнула носом.
— Я посплю.
Голос монстра потеплел:
— Давай.
Конфигурация плоти изменилась, и она свернулась клубочком. Оптимистичное клацанье зубов снаружи убаюкивало не хуже колыбельной…

***

Сколько именно Аня спала, она бы не смогла сказать. Снилась ей всякая чепуха – как она попивает чаёк с Безумным Шляпником, к ней пристаёт Мартовский Заяц, она покуривает гриб с Гусеницей и катается на Бармаглоте с отважной Соней. Потом сон стал более сумбурным, и ей привиделись Галактические Копы – рассыпающиеся в облако, исцеляющие её ноги, неприличный танец в вагоне, большая хищная амёба с пафосом принцессы – и двойники в вагонах. А потом сон закончился, и она проснулась.
И расплакалась.
Потому что во сне у неё были ноги, и она могла ходить.
А потом кто-то пихнул её в бок.
— Чего рыдаешь, соня?
Она обернулась и воззрилась на громадную мясную амёбу рядом. Амёба выглядела страшновато: вспухшие клубы карминово-красной плоти, с лиловыми прожилками – словно кто-то надул громадных размеров, бесформенный мозг. Существо растеклось вдоль серой стены.
— Ох, и горазда ж ты дрыхнуть!
Аня открыла рот – и закрыла рот.
— Мы где? — наконец, спросила она.
— Я называю такие места лакунами, — охотно поделился с ней её громадный знакомый.
Звук шёл откуда-то изнутри этой туши.
— Своего рода каверны в пространстве-времени, существующие автономно от всего прочего мира. Здесь можно встретить всё, что угодно.
— З-значит, это не сон, — выдавила она из себя.
Одно из щупалец игриво заползло к ней под юбку и ущипнуло её за ляжку.
Она машинально брыкнула его ногой.
Слёзы брызнули из глаз.
— Не сон.
Она шмыгнула носом и сдула с глаз чёлку.
— Ты мой бог, — вполне серьёзно сказала она.
Бестрепетно она прислонилась к красному «мозгу», и блаженно вытянула ноги на сыроватом бетоне. Он спас её. Он излечил её. И спас во второй раз. Он отведёт её домой. Он лучшее, что случилось в её жизни, после аварии. И это всё несмотря на то, что она выжгла ему половину мозга.
— В лучшем случае, ангел, — шутливо отмахнулся от излишней «ответственности» инопланетный гость.
— Ты сделал то, чего не смогли сделать лучшие врачи в Москве.
— Что такое Москва?
— Ты невозможен!
— Я вполне возможен, — не согласилось существо. — Я не только возможен, но и реализован, овеществлён и осуществлён.
— По крайней мере, рот у тебя точно есть, — буркнула Аня, но улыбнулась.

***

Алчный локомотив, покинутый ими, по-прежнему прорезал темноту восемью янтарными глазами-фарами, жадно заглатывал метры пустоты – вперёд, вперёд, вперёд… Аня слышала его грохотание. Грук-грум, вжик-бум – он нёсся мимо, по гладким стальным рельсам, словно бесконечное стальное чудовище, ни конца ни края, только колёса, только окна, мелькающие мимо салоны, пустые, полные обшарпанных кресел и отшлифованных ладонями поручней.
— Ну что, вспомнил?
— Что вспомнил?
— Ну, как зовут тебя?
— Не помню, — сокрушённо признался монстр. — Полная амнезия.
— И что будем делать?
— Надо подумать, — сказал пришелец.
— Кстати, — внезапно вспомнила она. — Не понимаю, как эта громадная штука могла уместиться в крохотную китаянку?! И как ты умудряешься так раздуваться, когда совсем недавно был человеком?!
— Полиуретановая форма жизни, — пожал плечами образ из её снов. — Это вроде как гармошка: можно складывать и складывать до бесконечности: внутри она всё равно пустая. Но зубы у неё о-очен-но острые, хотя и полые!
— Жуть, — поёжилась Аня.
— Между прочим, — воздело щупальце чудовище, — кажется, начинается!
— Начинается что?!!
— Смотри!
Поезд, мчащийся мимо них на огромной скорости, внезапно вспыхнул, вздрогнул и рассыпался мириадами искр. Всё произошло так быстро, что землянка не успела икнуть. Вот был поезд – и вот нет его, даже призрака, тени поезда, даже лёгкого дымка – остались лишь грязные стены: туннель, увешанный сотней проводов. Состав забрал с собой грохот, шум и стук, и они остались вдвоём – в тишине и безмолвии.
— Вот и всё, — вздохнул монстр. — Закольцованности конец.
— И что это значит? — трепеща, уточнила Аня.
— Ну… — поковырялся он щупальцем в носу, — вполне возможно, что и наша лакуна вскоре прикажет долго жить… и лучше бы нас здесь к тому моменту не было!
— Лакуна?!
Только сейчас Аня толком огляделась.
Они находились в небольшом помещении странной, ромбообразной формы; пол и стены его были из серого бетона. С потолка огромными пучками свисали провода – толстенные, чёрные, провода поменьше, целый пучки разноцветных проводов – тоненьких, как соломинки.
— Это переходная зона, — пояснило существо.
Оно вздохнула, и вся огромная туша заколыхалась.
— Сейчас мы и на Земле, и в то же, время, не совсем на ней. Выход из закольцованности может быть только один – в Лакуны Времени. Это такие ошибки, аберрации пространственно-временного континуума. В них возможно всё, и привычные законы не действуют. Иногда они являются проходами в самые фантастические миры. Миры, где наука даёт сбой – и действует магия. Миры, где люди ходят вверх ногами, по потолку. Миры, где реки текут в небо. Миры, где можно питаться одним шоколадом. Миры, где нет воздуха.
— Ты меня пугаешь, — жалобно сказала Алина.
— Так и задумано, — хмыкнуло существо.
— Но… если что…
— Ваши тела несложные и легко поддаются починке, — жизнерадостно заверил её он. — Если, конечно, мы не окажемся в ловушке схлопывающегося времени, откуда нет хода и куда не ведёт ни одна из дверей. Тогда, боюсь, я и сам бы не отказался от помощи квалифицированного квантового медика!
— Ты же говорил, что ты не доктор.
— Да, но в ремонтники сгожусь… Интересно, а полицейский ли вообще я?
— Да-да, я помню. Твоя бедная память, уничтоженная моим страстным порывом…
— Прямо-таки пламенным!
— Была полностью…
— На шестьдесят процентов!!!
— Дезинтегрирована…
— Стёрта нафиг, — согласилась грустная амёба. — Что ж, с этим ничего не поделаешь…
Девушка передёрнула плечами.
— Выходит, если меня разорвёт на мелкие кусочки, ты меня соберёшь заново?
— С точностью в шестьдесят процентов, — заверил её Алекс.
— Это удивительно успокаивает!

Какое-то время Аня помолчала.
— И что же теперь делать?
— А теперь, — торжественно сказал Алекс, — готовься к Путешествию!

[Касторка]

чёрная юбка, приталенная, по колено и с воланами

Про юбку не говорят "приталенная" и что это за волны такие на ней?

и коснулся её щеки.

Обычно прикасаются к плечу, руке, но не к лицу!

У девушки на глаза выступили слёзы.

Вот тут не поняла чего она вдруг так сразу обиделась?

и капая слюной зонтик из бархата

????

Честно дочитала до середины, потом стало жутко скучно и затянуто.