Футурморфозы, Дуэль №8. На деньги Опции

[Каркун]

Футурморфозы

КЛИП ПЕРВЫЙ

Голографический экран Кибернета вещал о том, как хороши Анклавы и как надежно они защищают уже полвека своих жителей от грянувшей внезапно космической чумы. Владелец комнаты, молодой мужчина атлетического сложения, на мгновение призадумался. Где-то на задворках сознания возникло ощущение, что тебя крупно надули.
Кто-нибудь хоть раз спросил себя: почему за год до падения метеорита, начиненного чрезвычайно живучими и смертельно опасными для всего живого микроорганизмами, могущественные корпорации в спешном темпе выстроили сеть закрытых от всего мира мегалополисов – Анклавов и поселились там, прихватив миллионы счастливчиков в качестве своей обслуги? Неужели ОНИ могли знать об астероиде и о грядущей Чуме?..
Просто бред какой-то!
Он глянул в сторону пляшущего объемного изображения.
Кибернет во всех красках и деталях живописал прелести новых андроидов. Мужчина скривился и взмахом руки отключил экран. Поднялся, прошелся по комнате, оглянулся, любуясь плавными изгибами нагого женского тела. Тотчас ощутил, как в нем вновь нарастает желание. Эта женщина просто создана для плотских утех. Наслаждение, которое она доставляла, было не сравнимо ни с чем, испытанным доселе. Подруги, с которыми он раньше вступал в близость, выглядели теперь лишь жалким подобием этой нимфы, бледной тенью ее божественного совершенства.
Он вспомнил, как в первый раз увидел это чудо и тотчас был сражен наповал ее красотой, грацией, нежностью, ее покорностью, сквозившей в каждом жесте, в интонациях ее речи. Лучистые глаза, ласковые ладони, изящество форм, сводящий с ума голос – дни напролет он не мог думать ни о чем другом. Первая встреча, за ней следующая… Сегодня они виделись уже в пятый раз, а он совсем потерял голову, омут страсти затягивал все сильнее. И уже не вырваться, если только не собрать остаток воли и сил, чтобы положить этому предел.
Но вот хотел ли он этого – обрубить концы, лишиться сладостного чувства распада, потери своего Я? Он растворялся в ней, целиком отдавался на волю охватившего его любовного безумия, терял рассудок от одного присутствия этого ангела во плоти. А потеряй ее, что бы он получил взамен – щемящее чувство покинутого человека, обреченного на одиночество? Да, протрезвев, он сумел бы выпутаться из паутины страсти, сбросить с себя ее липкую сеть. Но разве сделался бы от этого счастливее? Скорее, наоборот, ведь счастье-то, оказывается, заключено в акте дарения, отдавания всего себя без остатка другому. Он это познал вот здесь, теперь, с этой женщиной. Выше этого ничего нет и быть не может. Только смерть и забвение, вечный сон холодной могилы, дезинтеграция личности, человеческий файл, стертый с виртуальной памяти безразличного космоса.
А все же, существует иное, посмертное бытие или нет? Эта мысль увлекла его, на миг он даже забыл о той, что возлежала на его кровати – в призывной позе, с загадочной улыбкой на сахарных устах. Вернувшись обратно, в «здесь и сейчас», он пристально вгляделся в ее совершенное лицо, наткнулся на кроткий взгляд трепетной лани, тут же проваливаясь в бездонную глубину огромных глаз. Эти блестящие карие глаза, выразительный взор которых пробивался из-под бархатистых ресниц, гипнотизировали его. Он отвел взгляд в сторону и тотчас понял, что должен сделать ЭТО. Потому что ЭТО станет вершиной его самоотверженной любви, пиком всепоглощающей страсти.
Пожирая глазами все пятьдесят килограммов стосемидесятисантиметровой, без малейших изъянов, лакомой плоти, он медленно двинулся к ней, дрожа от предчувствия близости. Как он был ласков, как нежен, как ненасытен, зная, что это – в последний раз. И когда она застыла, напряженно изогнувшись, раскрыла рот в предстоящем крике, он оторвался от нее и, почти ничего не соображая, словно в каком-то тумане схватил ее за волосы и рывком сбросил с кровати. Она даже не пискнула.
Нагнулся к ней, успел заметить застывшую на искусанных губах улыбку удовлетворенной самки и в следующее мгновение нанес удар. Кулак врезался в лицо, сминая улыбку.
Она не успела вскрикнуть, лишь захрипела, несколько раз дернувшись под его ударами, которые он остервенело продолжал наносить. Глаза его застила кровавая пелена, он перестал осознавать, что делает, отключился на время от происходящего. Когда очнулся, окинул бессмысленным взглядом безжизненное тело. Постепенно до него доходил смысл содеянного. Красоты больше не было. Возле кровати что-то блестело: он машинально нагнулся, сумел разглядеть жидкокристаллический глаз.
Он поднялся, пошатнувшись, сделал пару шагов, и в следующее мгновение его вырвало. Вспомнил, что у него в запасе оставалось несколько минут, после того как сигнал о потухшей жизнедеятельности поступил в Центральную диспетчерскую Департамента биологических жизней. Если он в течение этого срока сам не сообщит о факте убийства, его ждет серьезное наказание.
Да и черт с ними! Теперь ему плевать на все их порядки, он сделал ЭТО, перешагнул через себя, и это было сродни экстазу, какому-то откровению. И все же, как быть с проблемой смерти? Или бессмертия? При всей современной технике, при всем могуществе и мудрости анклавного человечества двадцать второго века, никто из живших ранее и ныне живущих так и не осветил в полной мере этот каверзный вопрос: а что там, за порогом жизни?
Внезапно засветился голографический экран, на котором возникла знакомая ему фигура диспетчера из их урбосектора.
– Сэр, вы обвиняетесь в порче и уничтожении киборга, модель «Зэт-два-Сайборг», женского типа, стоимостью двести условных денег. Ввиду того что вы не сообщили о факте незаконного уничтожения, на вас налагается штраф в размере одной тысячи условных денег. Указанная сумма будет немедленно снята с вашего виртуального счета в Кибернете. Вы осознаете содеянное, вашу вину перед урбосообществом нашего Сектора и общим законодательством анклавов планеты Земля?
– Да, – кивнул он безразлично.
– В таком случае, я прошу вашего позволения войти в квартиру и осмотреть место происшествия.
– Пожалуйста, – он вяло махнул рукой.
Тотчас в комнате появился голографический двойник диспетчера. Она внимательно осмотрела всю комнату, не упустив ни одной детали, а он продолжал сидеть на полу в луже собственной блевотины, голый и окровавленный, безучастный ко всему на свете. Лихорадочное возбуждение, в котором он пребывал последние полчаса, сменила душевная апатия. Вскоре диспетчер исчезла, сообщив, что команда уборки прибудет немедленно.
Его мозг сверлила одна неотступная мысль, захватившая целиком воображение. А что, если диспетчер тоже не человек, а киборг? И вообще, может, все они там, те, что с экрана, одни лишь киборги? Может, всеми людьми уже давно управляют кибернетические организмы, биороботы? А может…
Горячая волна накрыла его, захлестнула целиком, обжигая ужасом откровения. Может, все еще хуже – не люди и не роботы-андроиды, а виртуальные образы взяли власть в свои руки? Существа, населяющие Кибернет, без которого уже немыслимо само существование людей как граждан постинформационного общества…
– Мы прибыли, сэр.
Раздавшийся с экрана голос киборга, бригадира прибывшей команды уборки, заставил его вздрогнуть. От испуга сердце бешено заколотилось. Он тяжело поднялся, произнес хриплым, незнакомым ему голосом:
– Приступайте.

КЛИП ВТОРОЙ

Молодой мужчина был облачен по-старомодному, в одежду столетней давности: черный костюм, белая сорочка, темно-синий галстук, на ногах – черные кожаные штиблеты. Загорелый, с аккуратной стрижкой.
Его провели в дальнее помещение одного из секторов Корпорации запрещенных удовольствий. Усадили в кресло в ожидании представления. По ходу клиент вспомнил, что большинство запретов давно снято, просто все привыкли, и название осталось прежним. Да и пикантности добавляло определенной: «Вкуси запретные наслаждения!»
Кайф от жизни, полной наслаждений и комфорта, особенно остро ощущался, если хотя бы на мгновение вспомнить об уже полвека хозяйничающей за стенами Анклава чуме. И о тех несчастных, кто давным-давно утратили свой человеческий облик и в результате генной перестройки превратились в метаморфов – злобных чудовищ-мутантов, детей планетарной пандемии.
Стена напротив исчезла на глазах, растворившись в воздухе, и взору зрителя предстала обширная зала с белоснежными стенами, таким же полом и потолком. В комнате находилась полуобнаженная красотка, затянутая в черную кожу. Грудь обнажена, ноги в сетчатых чулках и кожаных сапожках. На руках – перчатки из крупно-наждачной материи, абразивной поверхностью наружу. Красотка как две капли воды была похожа на кинодиву давних времен – Шэрон Стоун, так ее, кажется, звали. Клиент был фанатом ретро-фильмов, обработанных с помощью новых технологий и переведенных в голографический формат.
В нескольких шагах от Стоун высилась ширма, в которой на уровне гениталий человека среднего роста зияло отверстие. Зритель краем глаза заметил, как с обратной стороны к ширме подвели обнаженного мужчину с эрегированным детородным органом. Тот просунул набухший член в отверстие, и красотка в коже сноровисто принялась за работу. Перчатки скользили вдоль пениса жертвы. Вскоре из многочисленных мелких порезов и ранок засочилась кровь. Мужчина за ширмой хрипел от боли и наслаждения. Стоны перешли в крики, но мучительница лишь убыстрила движения. Кровь лилась ручьем.
Вскоре мужчину увели и на его место заступил другой. Зритель обливался потом, тяжело дышал, правое веко подергивалось. Стоун сменила тактику – стянула перчатки и взяла в руки спицу. Подошла и воткнула длинное острие в уретру очередной жертвы. За ширмой раздался вопль, перешедший в протяжный стон.
Клиент почувствовал, что у него произошла эякуляция.
Между тем красотка Стоун орудовала спицей. Вокруг все было забрызгано кровью. Зрителю стало дурно и он кинулся в соседнее помещение с душевой кабинкой, где долго блевал. Когда он вернулся, сеанс закончился, бедолагу-извращенца унесли. Клиент знал, что обоим придуркам без всяких последствий для здоровья восстановят все поврежденные ткани с помощью пластотехнологии.
Тут в комнату вбежал мясистый нахальный тип – хозяин Стоун и этого балагана. Он принялся отчитывать красотку за то, что та якобы жалела клиентов, мало их мучила. Молодому мужчине в заблеванном костюме-тройке, в промокшем от спермы исподнем стало противно, и он покинул зрительское место, заботливо поддерживаемый вышколенными провожатыми. Той суммы, что отвалил за просмотр, ему было не жалко – сеанс того стоил.
– Приходите еще, всегда вам рады, – напоследок расплылся в улыбке служащий-киборг.
Мужчина лишь неопределенно махнул рукой и, пошатываясь, побрел прочь. Противоречивые чувства обуревали его…
Прошел всего месяц с того дня, как он сделал ЭТО. Потом был период апатии и тоски, когда он часами сидел перед мерцающим объемным экраном Кибернета в состоянии прострации. Казалось, жизнь перестала светить ярким светом интереса и любопытства. Нечему было удивляться, не к чему стремиться – все настолько приелось и стало бессмысленным, что…
Да, вот именно – что? Принять пилюлю нирваны, запрещенную во всех Анклавах? Пилюлю, которая растворяла сознание и жизнь в темных и безмолвных глубинах небытия… Или вырваться, минуя все кордоны и преграды, наружу, где свирепствует Чума и ее кошмарные порождения метаморфы?..
Он чувствовал, что слишком слаб и труслив, чтобы сделать это. Но и жить так не имело смысла. Нужны были новые яркие ощущения – чтобы вернуть краски его личного бытия.
Вняв рекламе, он потащился в этот сектор. Увы, все то же самое!
Нет, что ни говори, жизнь потеряла всякий маломальский смысл. Хотя… Внезапно его озарило: есть ведь еще кое-что, до сих пор не испробованное. Ну конечно! Вылазки в Зону, населенную криттерами. Вот это настоящая жесть! И хотя все происходило с твоим виртуальным двойником, ощущения-то были реальными!
Скорее! Он почти бегом направился по коридору сектора к выходу. Нужно немедля записаться в очередную партию хантеров. И пусть его кибер-клон укокошат чудовищные твари, и он лишится на целый год права на новую вылазку в Зону. Зато не загрызет тоска. А уж он там точно кого-нибудь да прикончит.