з.и.м., Автор: Катерина-Ксения Гашева (Литера) Опции

[Каркун]

Автор: Катерина-Ксения Гашева (Литера)


з.и.м.



…дождь кончился также внезапно, как начался. Когда они садились в такси облака уже растворялись, таяли. Яркие пятна вспыхивали и гасли вдоль чисто вымытой улицы. «Репетиция солнца» - неожиданно пришло ей в голову. – «Да, именно, репетиция солнца, надо запомнить». Машина двигалась еле-еле. Меланхоличный таксист похлопал себя по карманам и кинул в угол рта сигарету. Потом перехватил ее пальцами и постучал по хромированному ободу руля.
- Деревянная, - пояснил он, - курить бросаю.
Аля кивнула.
- Я не передумаю, - сказала она мужу, сидевшему рядом. Антон вздохнул.
На заднем стекле тормознувшей на светофоре «ауди», улыбался мультяшно нарисованный Иисус. Изо рта его облачком вырывались слова «thats my car». Але показалось, что Иисус ей подмигивает. Приглядевшись, она поняла, что это правда.
Аля закрыла глаза. Почему-то пахло морем. Как тогда, когда они с Антоном поехали в первый раз.
Из аэропорта добрались затемно, но стоило вылезти из кондиционированного нутра автобуса, Алю сразу окружило доброе, мягкое тепло, погладило по волосам, коснулось кожи.
Они прошли мимо брошенных лежаков и покосившихся пляжных зонтиков
- Это оно? – спросила Аля.
Муж кивнул. Аля выдернула руку и кинулась вперед, в темноту, пока море не встретило ее шипящей пеной прибоя. Тогда это было счастье.
Вот и сегодняшний день пах морем. Что же до счастья… Аля до боли сжала губы. Хорошо, что в этот момент они вынырнули из пробки.

… вылезла, опираясь на трость. Антон поддержал, помог дойти до крыльца, облицованного веселенькой оранжевой плиткой.
- Здравствуйте, - профессионально улыбнулась девушка в белом халате с логотипом клиники, - чем могу вам помочь.
- Мы на процедуры, афазия и отек – ответил Антон раньше, чем Аля смогла что-то сказать. В последнее время ее это дико бесило.
- Афазия, хорошо. – Девушка пощелкала клавишами. – наличными, или по профилю?
- Наличными.
Собственно, из-за этого они по дороге и поссорились. Точнее, сначала из-за этого, а потом, Аля сказала то, что сказала. В общем, наличными. И так теперь будет все, к счастью, не очень долгое время. Хватит мучать родственников.
Она совсем не помнила те полгода. Кома, операция, потом еще одна кома, или не потом… Аля путалась. Все было со слов, все было не ее. Своего больше не было. Зато, после отказа от профиля, были наличные.
Она потеряла все еще там, в темноте. И когда снова забрезжил свет, и стало больно, и не было голоса, потому что прямо в горло была воткнута уродливая склизкая трубка трахеостомы…
Тогда тоже приходилось платить и надеяться на лучшее. А также договариваться, подмазывать, упрашивать.
Опухоль удалили. Потом вынули трубку. Мужа тогда не было рядом. Он мотался между домом и больницей. Прибежал весь в мыле. Аля сидела на постели, рядом еще кто-то, наверное, врачи, и мама.
- Я могу говорить, - сказала она тоненьким искусственным голосом.
А он не понял, или не услышал.
- Я могу говорить, - повторила она, и у Антона задрожали пальцы. Она еще не знала, что ошибается.

…Афазия – это когда ты хочешь что-то сказать, но не получается вспомнить, как говорить наружу. Слов нет. Говорят, это проходит. Она ждала. Оформила отпуск, заполнила бесчисленные бумажки. Прошел год. Потом еще год. Она уже почти чисто складывала фразы, но стоило сесть за клавиатуру, мир в голове рассыпался.
Антон повесил над кроватью красивый яркий диплом, полученный за последний из написанных «до» романов (Аля съездила с ним на писательский форум, выслушала много искренних, прочувствованных поздравлений и напутствий, мол, все будет хорошо).
Наверное, тогда она и приняла решение. Потому что в новой жизни все оказалось бессмысленно.
Аля придумывала и писала, сколько себя помнила. С легкостью и на пять лет раньше любого из коллег подтвердила профиль «писатель-фантаст». Много ездила на форумы и семинары. Вспомнилось, как на одном ее вытащили в весенний лес слушать кукушку. Вымокли все, подхватили кто насморк, кто что, а хитрую птицу так и не нашли.

…написала по собственному. И получила очень щедрое выходное пособие. Она и не думала, что у нее такой высокий статус профиля. Потом была обязательная в таких случаях комиссия с толстой теткой психологом в статусе «заслуженный».
Разговора она не запоминала. Так, ошметки. Например, что многие посттравматики профилируются в сельское хозяйство. Свежий воздух, витамины.
- Вы, как, с простой работой-то справитесь, ну, там корм насыпать, рассаду полить?
- Я психологом могу, я училась… - ответила Аля, надеясь, что лицо не подведет.
Тетка пождала губы и машинально коснулась жетона с профилем, приколотого на манер брошки. Как будто проверяла, на месте ли он.
Аля дождалась, пока заслуженная подпишет бегунок, и молча вышла из кабинета. С недавних пор ее бесило все, что связано с профилированием. Даже статус мужа «геолог-геоморфолог 2 кл. рег. напр.». «Клрегнапр», прости господи!
А эти… она, честно прочла всех с семинара, где ее чествовали, пытаясь угадать, кто теперь займет ее место. Неужели, тот обидчивый вьюнош, представивший на суд удивительно косноязычный роман про подростка, которому на голову свалилась суперсила, баба и спасать мир. Говорить герой не умел, зато птеродактиль у него друг! Ее, ее птеродактиль, из недописанной повести.

…больше не могу. Я просто хочу умереть. Зачем вы меня вытащили?
Муж лежал молча. Потом встал, нашарил сигареты, закурил.
- Я просто убью себя, - сказала Аля и зажмурилась. А он в ответ очень много правильных слов. Просил, уговаривал, давил на жалость и на совесть, кричал.
Аля только качала головой.

…открыл для нее дверь подъезда и убежал вперед (она запретила помогать ей на лестнице). Если б он только знал, как она ненавидела эти сорок ступеней. Злость была глухой и серой, как вся ее жизнь.
Раньше они могли говорить друг с другом сутками напролет, неохотно отвлекаясь на дела насущные. Теперь говорить было не о чем. И не хотелось.
В прихожей она машинально погасила свет, попробовала не злиться и похромала в спальню.
- Есть будешь? - спросил Антон с кухни.
- Не хочу. Я в инет.
Муж ничего не ответил. Это стало уже почти привычным. Как трещина. Трещина возникла после разговора. И росла. Они все ничего не понимали. Это было больно.
- Ты помнишь, завтра мы идем на твои поминки? – Антон заглянул в комнату с бутербродом в руке.
- Помню. – ответила она и ничего не почувствовала. Ритуал, как ритуал. Все, к чему он имел отношение, вырезали вместе с опухолью. А вся мишура, награды, регалии, жетон профиля… Пусть подавятся. Вызывало досаду только платье. Специальное, коричневое. Его она теперь обязана будет носить, пока не присвоят новый профиль. Кухарки там, или посудомойки, - на что она нынешняя годится.
Аля щелкнула мышкой на вкладке с сайта фантастики «Рассвет близко». Здесь жетон не нужен. Любой может зарегиться и общаться хоть всю ночь, а потом обнаружить, что таки рассвет, и он таки близко. Но пока еще вечер, это обещание рассвета выглядит смешно.
В личке помигивал конверт сообщения.

БАГИРА Я УЖЕ ПОЛЗУ ТЧК ГОМЕОПАТИЧЕСКОЕ МИРОЗДАНИЕ ТЧК ШУТКА

И ниже, нормальными буквами: «самоубийство, как вариант, завтра обсудим, з.и.м.»
«Господи, какой урод!» - разозлилась она и сама себя оборвала. Никто же не знал…
- Антон! – позвала она. – Ты лазал на наш форум?
- Зачем? – Антон подошел и поставил на угол стола кружку с чаем и рюмку с таблетками. От кружки отчетливо пахло морем.

…бы она простудилась, можно было бы не идти. К вопросам здоровья Антон относился очень серьезно. Но, увы.
Муж собрал сумку. Аля с неудовольствием натянула платье, заколола волосы и пошла в прихожую обуваться.
- По-моему, тебе идет,- сказал Антон.
- Как и еще пяти тысячам бесполезных баб в этом городе!
- Тебе по-другому.
Аля скорчила мину. Она уже бывала на подобных мероприятиях, правда, по другую сторону. Но и тогда ее раздражала нарочитая карнавальность действа. «Новый опыт,» - подумала она, - «для писателя интересный, а я…»
Такси подъехало к Дому писателя минута в минуту.
- Опаздываем, - пожаловалась Аля.
- Без нас не начнут, - пожал плечами Антон.
- Лучше бы начали. Набегут сейчас эти, в костюмах…
«Этих» в холле была только одна фэнтезюшница в костюме хоббита. Совсем молодая, Аля с ней ни разу не пересекалась.
- О! Ты как раз вовремя! – обрадовалась она. – Давай пальто.
- Что это на тебе? – спросила Аля, чтобы что-то спросить.
- А, это мы специально, чтобы поддержать тебя!
- Спасибо. Я тронута.
В конференц-зале было полно костюмированного народа. Ей улыбались, махали руками, подходили.
«Карнавал» - повторяла про себя Аля, - «кар-на-вал».
В нише у окна выясняли отношения два знакомых альтернативщика в одинаковых костюмах, смысл которых Аля не знала. Она хотела подойти, но ее перехватил тот самый вьюнош, из семинара. Он был пьян, блестящ глазами, одет в футболку с надписью «космический Одиссей» и изображением классического древнего грека, держащего под мышкой ракетную дюзу.
- Я…- «одиссей» повысил голос, стараясь перекрыть гвалт, - я каждую книгу… Тебе! С благодарностью! С любовью! (Аля внутренне содрогнулась) И! Я написал тебе оду о тебе! Я буду читать! Я не очень поэзию, но вдруг накрыло! Ты меня понимаешь!
- Это мой муж Антон. – сказала Аля ровно.
- Правда? Очень рад, я…
- Мальчики, я пойду сяду, - Аля покосилась на палку и пошла к расставленным вдоль стены креслам.
В окна конференц-зала заглядывало солнце, затопляя пространство желтым как рыбий жир светом. Аля села. Ее слегка трясло.
- В порядке? – спросил Антон. Он как-то отбился от «одиссея» и присел рядом.
- Нет. – ответила Аля тихо.
Потом была официальная часть. Ее усадили на почетное место. Чтобы удержаться, Аля представляла себя рыбой в аквариуме. Звуки ушли, а читать по губам она не умела и не хотела. Сам ритуал она и вовсе пропустила. Потом поблагодарила всех, пожелала творческих успехов и благодарных читателей. А сама все оглядывалась.
«Не придет. Обманул.»
Когда объявили фуршет, она снова обосновалась в кресле, а мужа погнала к столам.
- Принеси вина, попробуем, можно пить, или как. И сам поешь, что ли. А то неправильно это как-то, все-таки мой день…
Антон кивнул, а потом тихо спросил.
- Слушай, ты не могла бы убрать эту улыбку. Люди пугаются.
Аля, и правда, улыбалась. Что еще делать на своих поминках? Ей вспомнилось, как впервые попала сюда на большое обсуждение. Ее рукопись, с оговорками и требованием убрать сопли приняли в план на печать. Хорошо, догадалась зачеркнуть название «Гроза и шторм». Что там вышло в итоге? «День третий», кажется.
- Все нормально, - она попыталась что-то сделать с лицом, - принеси вина.
Антон погладил ее по руке и ушел.
- Скорую суицидальную помощь заказывали? – спросил голос совсем рядом. Аля вздрогнула. Кресло стояло у стены и не видеть говорящего она не могла, а вот поди ж ты. Она беспомощно оглянулась и обнаружила, что в соседнем кресле далеко вытянув ноги сидит незнакомый мужик и курит сигарету.
В президиуме вдруг включили музыку сразу громко и странно.

Сегодня кому-то говорят: «До свиданья!»
Завтра скажут: «Прощай, навсегда!»

- В тему… - ухмыльнулся сосед. – Здравствуй, что ли, Багира.
- Да, уж… А, вы?
- Спокойно, Маша, я Дубровский.
Как бы в ответ звукари, сменили пластинку:

Когда в лихие года пахнет народной бедой,
тогда в полуночный час, тихий, неброский,
из леса выходит старик, а глядишь - он совсем не старик,
а напротив, совсем молодой красавец Дубровский.

Аля внимательно оглядела соседа. Наверное, во всем виновата проклятая афазия. Действительно, как в песне, то есть наоборот. Он был не молод и не стар, а вообще по-другому. Волосы светлые, глаза смеющиеся, если смотреть на морщинки вокруг, и вообще не глаза, если поймать взгляд.
В нем плескалось море. Или огонь. Или закат.

Не плачь, Маша, я здесь;
не плачь - солнце взойдет…

пели колонки. Сосед щелкнул пальцами и звук пропал, даже скорость окружающего мира как будто замедлилась.
- Достаточно эффектов? – спросил он, и бросил окурок под кресло.
Аля кивнула. Почему-то хотелось выпить, и не просто вина, или чая, а водки.
- Вы з.и.м.?
- Я - Олег, - сосед затянулся сигаретой, - а «з.и.м.», - это вроде вашего профиля. Тебя-то саму папка с мамкой Багирой что ли назвали?
- Аля я.
- Хорошее имя, многое объясняет.
Она попыталась возмутиться, но заметила, что к ним направляется Антон с бокалами и тарелкой закусок.
- Это кто? – спросил «з.и.м.».
- Муж. Познаком…- начала Аля, но обнаружила, что соседнее кресло пустует.
- Ты с кем-то говорила? – спросил Антон.
- Да, подходил тут один… - Аля глотнула вина. Темное, почти черное, ровно такое она любила. Не поскупились организаторы.

… поздно. Ужинать не хотелось. Аля проверила почту и пошла чистить зубы. Дома они с мужем не сказали друг другу ни слова. Улеглись. Антон попытался поцеловать, но она уклонилась. Потом лежала, следила, как по темной стене ползут отсветы фар и думала, кто там едет сквозь ночь. Потом уснула и увидела странный сон. То есть она поняла, что спит, когда, спустившись по лестнице, открыла дверь подъезда и ступила на нагретый песок пляжа. Прибой шипел в каких-то двух метрах, и там, на самой границе сухого и мокрого стоял Олег.
- Проснись, - сказал он, – не время спать.
И щелчком отправил окурок в море. Море обижено откатилась. Аля открыла глаза.
Фосфорные стрелки показывали четыре с минутами. Собачья вахта, кажется, так это называют моряки. Аля посмотрела на мужа и ее кольнуло мгновенной жалостью. Лицо Антона было каким-то беззащитным, от крыльев носа вниз залегли складки, какие бывают, когда люди долго и безнадежно несчастны.
Она подползла, бережно укрыла его одеялом. Он всегда сбрасывал его во сне, а потом мерз и лез к ней под бок. Раньше ей это нравилось. А еще он уже два с лишним года не выбирался ни в тайгу, ни на сплавы, никуда. Даже разговоров не заводил.
Тихо, чтобы не потревожить, Аля встала, сгребла с тумбочки ноутбук, нашарила палку и ушла в гостиную. Небо начало наливаться тем предутренним сине-зеленым цветом, который так любят художники маринисты.
«Стоп!» - Аля замерла. – «Какого черта я все время думаю о море? Схожу с ума? А ведь схожу. И этот Олег, с его фокусами. Интересно, есть ли у меня знакомый психиатр? Ладно, подумаю об этом утром.
Она разложила ноут и зашла в нужную вкладку. В личке мигало новое сообщение.

БОЮСЬ МУЖЕЙ ЗПТ БРАТЬЕВ ЗПТ РАЗУМНЫХ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ ТЧК ШУТКА

Сегодня в 20:00 ул. И. Вотс, 21, встретимся на крыше, если готова.
Карлсон

… когда Антон уйдет на работу. Сегодня он был во вторую, так что времени у нее более чем достаточно.
- Я с камеральщиками посижу немного, ладно? – муж погладил Алю по волосам. – Но к полуночи точно буду.
Аля кивнула и даже сделала движение обнять, но муж уже уходил. Настроение у него явно улучшилось, он намурлыкивал себе под нос: «Если я заболею, к врачам обращаться не стану…»
Только наметившаяся паутинка взаимности зазвенела, опасно натягиваясь.
- Антон, - позвала она. Он обернулся, подошел. Аля обвила его руками за шею. Антон замер, потом крепко обнял, поцеловал.
- Я приду и обо всем поговорим? Обязательно, ладно?
– Может не пойдешь? - вздохнула Аля. – Скажешь, что приболел? Что у тебя температура? Что ты умер, и оживешь только завтра?
- Надо. Я там помочь обещал. Но мы поговорим.
- Поговорим. – эхом сказала Аля.
Он ушел, а она осталась. Надо было выяснить, где это, И. Вотс, 21. Или не выяснять, выбросить из головы Олега, и, действительно, поговорить с мужем.
Аля посмотрела в окно. Давно не мытое стекло отразило девушку с тростью, стоящую на перепутье. А за ее полупрозрачной спиной на город падал слепой дождь, превращая фотографию в акварель.
Аля хотела написать мужу записку, но сочла это литературщиной. Потом открыла поисковик, посмотреть адрес. Ответ ее несколько обескуражил. В Townmaps, такого не значилось. Программа утверждала, что никакой улицы И. Вотс нет. Тогда она отправила запрос в общий поисковик. Результатов выпало неожиданно много, и все они ссылались на источник «Меня зовут Скрипка» некой Алины Павловской. Имя уже было обведено траурной рамочкой.
«Оперативненько», - хмыкнула Аля. Ладно хоть с адресом теперь понятно. «Скрипка» была ее второй опубликованной повестью. Тогда она еще старалась «высоко держать» знамя фантастики и вымучивала из себя имена и названия. Потом это прошло и забылось. Но помнился дом, послуживший прототипом. Высокое краснокирпичное здание с уступчатой крышей. В детстве Аля представляла, что это океанский лайнер. Она даже попыталась пробраться наверх, но была остановлена бдительной охраной. В повести она отомстила, исключив охрану из плана бытия.

…и назвала его таксисту. Тот невозмутимо завел мотор. Аля ждала, что в мире что-то изменится, но город был обычный. Он не давал подсказок, разве что дождь кончился, когда добрались до места.
Охранник в фойе Алю проигнорировал. Лифт открылся сразу, будто ждал. Все это отдавало дурным вкусом и космическими одиссеями. Она шагнула в створки и нажала верхнюю кнопку. Лифт пополз. Аля ощутила неправильность, но не сразу поняла, в чем дело. Потом догадалась. Обе боковые стенки были зеркальными. Она чуть не свалилась от накатившей дурноты, осознав себя посередине бесконечного тоннеля. Вспомнился фокус со свечой и зеркалами, вычитанный в какой-то книжке.
Какого-черта она делает?
Двери разъехались, как и предполагала Аля, прямо на крышу. Олег опять стоял на краю, на сей раз тверди и неба, и опять курил.
- Иди сюда! – заорал он сквозь накатывающий шум прибоя. – Сюда, ближе!
Аля пошла. То ли от холода, то ли от нервов, ее колотило так, что зуб на зуб не попадал. Олег следил вполоборота, за его спиной картинно развевался и хлопал пластиковый дождевик камуфляжной расцветки. Сигарета сыпала оранжевыми искрами.
- И? – выдавила из себя Аля самый короткий из возможных вопросов.
- Сейчас, - Олег пошарил руками в невидимой выемке крыши, выволок и одним движением разложил инвалидную коляску. Проверил, все ли сощелкнулось и толкнул в сторону Али.
- Садись.
Аля думала, что коляску снесет ветром, укатит, обрушит вниз, туда где бесновался прибой, но та покатилось ровно и ткнулась ей в ботинок. «Давно не виделись, да?» - будто спрашивала она. – «Соскучилась?»
Аля с беспомощным ужасом посмотрела на Олега, но тот только кивнул, садись мол. Ладно, хоть ветер и прибой исчезли.
- Рассказывай, - сказал Олег и сделал приглашающий жест сигаретой.
«Опять не заметила, как он закурил», - подумала Аля.
- Я не могу писать! – она двинула коляску на Олега.
- Эй, не так резво. Ты не можешь, а я причем? Буквы знаешь. Остальному научишься.
- Я не училась. - Аля внезапно успокоилась. - Я так жила. С самого начала… Я не могу без этого. Меня как будто было две. Иногда много. А когда очнулась, никого. Одна.
- А муж?
- Муж. Объелся груш. Я не могу, понимаешь?
- Туда посмотри, - Олег указал подбородком Але за спину. – Посмотри, посмотри, я не убегу.
Аля крутанула обод. На другом краю крыши, уже за перилами ограждения она различила фигуру девушки, нет, почти девочки. Смотреть приходилось против солнца, виден был только силуэт, но Аля точно знала, что на той короткая джинсовка, и юбка в рубчик. Что у одной из балеток стоптана пятка, а за выступом вентиляции валяется потертый скрипичный футляр с желтым грустным смайликом.
- И что? – Аля не стала поворачиваться к Олегу. И так услышит.
- Это твой открытый финал. Хочешь, процитирую?
- Нет.
- А чего ты хочешь?
- Сдохнуть.
- А их ты спросила? Ну ладно, Скрипка, и те, кого ты не угробила в законченных текстах. А те, кого просто забыла, начала и бросила. А миры? Сколько ты их произвела на свет. Помнишь?
Аля молча выцарапывалась из кресла. Невыносимо хотелось шарахнуть ему палкой промеж глаз, но она боялась потерять равновесие.
- Кто ты такой? – спросила она вместо этого.
-Я? Парламентер. Посол пряный, полномочный. Официальный представитель заказчика. Нет, вру. Заказчик меня не уполномочивал. Я сам пришел. И говорю, тебе надо закончить дела.
- Почему? – Аля плюнула на здравый смысл. – У меня все кончилось! Я! Кончилась! Все! Не смогла! Не успела!
- Сядь! – Олег сделал длинный шаг вперед и почти силой усадил. – Сядь и слушай.
Ты помнишь свои последние тексты? Помнишь, что там везде, хоть немного, море? Хочешь процитирую? Любой. С любой буквы. А с Антоном на море? Ночь, прибой. А героя, которого тогда придумала, да записать забыла от счастья?
- Ты - он? – спросила Аля.
- Фигушки. Ты его потом проходным сделала. В «Минутах».
Крыть было нечем. Чертов Олег точно читал ее мысли, которые никак не хотели становиться словами.
Олег отвернулся.
- Сигареты кончились. – Он похлопал себя по карманам рукой с зажженной сигаретой. - Ты что, никогда не курила? Все безвкусные и водорослями воняют.
- Не курила.
- Оно и видно. – Олег затянулся и выпустил клуб дыма. – Так вот, с суицидом я могу помочь, но только в обмен, сама должна понимать.
- В какой обмен?
- Разберись с ними. А я тебе все устрою. И там, и тут, ты не думай.
- Я писать не могу. И в памяти ничего не держится. Как я разберусь?
- Причем тут писать? Вот, видишь термос? Берешь, наливаешь, пьешь.
- Я в курсе, - Аля постаралась сделать голос язвительным, но его снова перекрыл шум прибоя.
- Ты ветер забыл, - сказала она устало.
- Так сойдет, - отмахнулся Олег. – Ну что, пьешь?
- Пьешь, - Аля взяла термос. Питье было терпким и сладким. Аля узнала корицу и розмарин.
И пошел дождь. Он соединил небо с морем, как будто занавеску задернули. Олег не исчез, но оказался далеко, как отпрыгнул. Зато совсем рядом вздрагивали худые лопатки той, которую все еще звали Скрипка.
Аля подкатила свою коляску так близко, как позволило ограждение. Когда металл лязгнул о металл, девушка обернулась.
- Привет. – сказала Аля. – Не бойся.
- Отойди. Я прыгну!
Внизу волны разбивались о стекла первых этажей. Шел прилив.
- А тебе надо? Точно-точно? – Аля вспомнила, что несколько часов назад уже говорила эту фразу мужу. - Ты ведь Скрипка? Не отвечай, я знаю. И знаю, что тебе не надо. – Аля дотянулась до руки девушки.
- Ты плачь, плачь, - приговаривала она. - Когда плачешь - легче. Особенно под дождем. И вообще, у тебя будет парень, а еще папа, мама, и подруга.
- Не надо парня, - девушка всхлипнула, - я ее люблю, подругу.
- А ты ей сказала?
- Нет, - еще один всхлип. – Я боюсь…
Сзади раздались аплодисменты. Аля обернулась. Олег курил свою вечную сигарету.
- Видишь, как просто? Ты только имя дай подруге-то, иначе сотрется.
- Елена, - процедила Аля.
- Взято.
Через край крыши перехлестнула первая соленая волна.

… Приехали, девушка. Только тут адрес другой, напутали вы что-то.
- Ничего она не напутала, - сказал Олег, распахивая дверь с ее стороны. Выходи давай.
- Я на крышу больше не полезу, - сказала она, глядя на знакомый дом.
- На какую крышу? В Ростикс, вон, пойдем, есть очень хочется.
Они взяли по боксмастеру и какие-то острые куриные чипсы. Олег пил пиво, она – кофе по-ирландски.
- По-моему, ты сумасшедший.
- Кто бы сомневался, – сказал Олег с набитым ртом. - А еще?
- Что? – Аля отставила в сторону стаканчик с кофе. – Зубы не заговаривай. Ты мне про море ничего не ответил. Ну, пишу я про него, нравится… нравилось.
- А смерть у тебя всегда рядом тоже потому, что нравится?
- Где?
- В Караганде. Виктор, дети террористов, целый город из «Первой линии» … Продолжать?
Аля поболтала ложечкой. Вот сейчас, афазия была бы на руку, но болезнь почему-то отступила, и память услужливо подбрасывала новые и новые подтверждения.
Олег курил, улыбался. Похоже он читал ее как раскрытую книгу, а, может, и правда, читал.
Термос стоял между ними, как напоминание.
- Ну, вот, остался один шаг, - Олег наслаждался моментом.
- «з.и.м.»?
- Точно. Зверь из моря - расшифровывается.
- Как в Апокалипсисе? Семь рогов, десять голов… - Аля критически оглядела Олега. – Что там еще? Блудница - это, понятно, я. Но… - она порылась в памяти, – «был подобен барсу; ноги у него - как у медведя, а пасть у него - как пасть у льва». На какой голове пасть-то? Покажи.
- Иди знаешь куда! – Олег обиделся. – И ты, и этот графоман с манией величия. Увидел он. Пить меньше надо, или закусывать лучше! Ты еще вспомни, что на рогах было десять диадем, а на головах имена богохульные, и дал ему дракон силу свою и престол свой, и великую власть.
Аля чуть не расхохоталась
- Фигня этот ваш апокалипсис. – Олег теперь говорил совсем по-другому. - Не в нем дело.
- А в чем?
- А в том, дорогая моя, что, если у тебя в жизни появляется море, в нем рано или поздно заводятся звери. Или двери, как хочешь. Я просто подсказка. Указатель на нужные строки кода, который ты уже написала. И весь апокалипсис, он твой и в тебе. А что там долбанет в масштабах мира, так ты об этом не узнаешь, а мне не интересно.
- Долбанет?
- Долбанет, долбанет, не сомневайся.
Какое-то время они сидели молча. Аля чувствовала, надо еще спрашивать, говорить, выяснять, но сперва отдышаться бы. Плевать, что трагикомедия, трагифарс даже. Это зрителям смешно. А актерам зачтется, только если выкладываться по-полной.

… со всех сторон. Синее, черное, красное, лазурное, желтое, голубое, зеленое. Она захлебывалась бризом, ее обжигало штормом, сбивало с ног. При этом море не пускало к себе.
Последние несколько часов, месяцев или лет она очень плохо относилась к Олегу. А себя просто ненавидела, чем дальше, тем сильнее сомневалась в собственной вменяемости.
В разное время она много думала о взаимоотношениях автора и его героев, даже написала декларацию прав последних. Но на себя не примеряла, а зря. Ее тошнило от смертей, тошнило от жизней, подчиненных только и единственно авторскому произволу. В какой-то момент мимо промелькнул маяк. Белая башня с прожектором. Потом он появился снова. Аля чудовищным усилием удержала себя рядом.
Олег был наверху. Сидел, развалившись в кресле, и разговаривал. Собеседник – молодой человек в стеганном халате поверх рубашки и брюк стоял у прожектора, поглаживая рябой от окалины кожух тонкими нервными пальцами. О чем они говорили, Аля расслышать не успела. Олег поднял глаза.
- А ты что здесь делаешь? – спросил он. – Домой, домой, муж скоро вернется.
Если бы она еще могла думать, то высказала бы ему все. Но вместо этого шагнула через порог в спальню. Уличный фонарь освещал полку, где они с Антоном держали сувениры. Там был тот же маяк. Только маленький, внутри стеклянного шарика с морской водой. Они купили эту безделушку на пляже, где, Аля не помнила.
Мужа еще не было. Аля прихрамывая прошлась по квартире, включая за собой свет. Море было в каждой тени, за спиной шептались призраки. Она остановилась перед висящей на стене катаной, которую Антон привез ей в подарок из экспедиции. Настоящий, между прочим, боевой меч, а не интерьерная подделка.
Ладно, здесь договариваться не пришлось. Девушка в ее раннем рассказе стала душой меча добровольно. Хотя и глупо. Впрочем, что еще ожидать от влюбленного подростка, который пишет фантастику. Аля погладила лаковые ножны и улыбнулась.

… сообщений не было. Тогда она сама набрала в диалоге «Сколько?»
«42» - сразу прилетело в ответ. – «Я могу 42 месяца. А ты?»
«А я больше не могу!!!» - написала Аля и услышала, как хлопнула входная дверь. Пришел Антон.
- Привет, - сказал он, – а я клубнику купил, представляешь, уже продают.
- Здорово, - Аля захлопнула крышку ноутбука, - только я больше землянику люблю.
- Появится, - купим, - пожал плечами муж.
Они поужинали вчерашними макаронами по-флотски и уснули в обнимку.
Аля ждала, что во сне опять увидит Олега, но тот не появился. И сон не запомнился. А утром был завтрак на столе и записка: «Дернули в первую. К обеду буду. Люблю.»
Аля просмотрела новостную ленту, пошарилась по сетевым конкурсам, стараясь не обращать внимания, что в личке ждут три сообщения. Потом неохотно открыла вкладку и громко выругалась. Первое было от давней литературной подруги Даши, недавно торжественно поменявшей профиль с «писателя про…» на «тренер Йоги».
Даша выражала печаль, призывала верить и обязательно попробовать остеопатию с нейропсихологией. Письмо заканчивалось длинным рядом смайликов и фразой «надеюсь снова увидеть тебя в профиле».
- Не надейся, – прокомментировала Аля, но писать ответ не стала.
Второе было от администрации «Рассвета». Алю уведомляли, что конкурс фантастического рассказа ее памяти начнется через неделю. Просили фотографию и задать тему.
«Освоение пустынь» - написала Аля, отослала и открыла третье письмо.
В нем зверь из моря сообщал, что нашел способ разобраться быстро, но непроверенный, так что без гарантий. И приписка снизу: «Ты, главное, дверь открой!»
В дверь, оказывается звонили. Просто она так давно не слышала этого звука, что не могла идентифицировать.
Олег вошел и огляделся.
- Нормальная берлога, - сказал он. И чего тебе не живется, а?
Аля набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, но гость примирительно поднял перед собой ладони.
- Все, все, не пыли… Ты, кстати почему не собралась еще?
- В смысле? Рюкзак, палатка? Белый верх, черный низ?
- Да нет, просто жарко там. Так что давай пепельницу, и долой эту хламиду, она тебе не идет.
- Я ее по закону носить обязана, - хмуро напомнила Аля. Пепельница на кухне, сам найдешь.
- Дура Лекс – в натуре, дура! – Олег расхохотался. – Какая ты, нахрен, блудница, если в монашку рядишься? Да и не пойдем мы никуда «здесь».
- Законспирированная, - Аля открыла ящик комода. – Отвернись, стесняюсь я.
Она вытащила на свет слежавшийся купальник, сходила к гардеробу за сарафаном и стала переодеваться. Олег демонстративно не подглядывал, сидел, пуская колечки в потолок.
- Куда идем? - спросила Аля, воюя с завязками. – Или тайна?
- Не тайна, но в двух словах сказать не получится. Сама увидишь.
- Что? – Аля надела сандалии и скорчила рожу зеркалу.
- Ничего, пойдем давай. - Олег обошел ее как столб и скрылся за дверью.
Аля шагнула следом и почувствовала, что падает в воду. Испугаться она просто не успела, ухнула с головой и оказалась лицом к лицу с собственным отражением, только десятью годами моложе. На отражении был закрытый купальник, водонепроницаемые часы. А еще отражение было в обмороке, или на грани его. Из уголка рта поднималась жидкая струйка пузырьков, руки безвольно свисали вдоль тела. Аля дернулась помочь, но кто-то схватил ее за запястье и выдернул из воды.
- На секунду оставить нельзя, обязательно в лужу сядешь, - пробурчал Олег, ставя ее на твердое.
- Там! – Аля выдохнула воду. – Там!
- …уже никого нет, - Олег потащил ее прочь. - Это мы так, по ходу дела.
Они шли по песчаной дорожке. Мокрый сарафан лип к ногам, и было обещано жарко. Внизу шумел бульвар. Пляж был ниже и дальше, так что не разглядеть.
- Зачем мы здесь? – Аля остановилась и отжала подол.
Не узнаешь? – Олег говорил, не выпуская изо рта сигарету. – Вон то кафе. Да-да, оно, с пальмой.
Кафе Аля узнала. Она точно не вставляла никуда этот образ. Он просто был у нее. В запасе, который так и не был востребован. А в кафе ждал Адам, в которого она вложила все, что знала и помнила о своем муже. Ждал девушку, которую она тоже не написала, потому что писать себя нет никакой необходимости. А он сидел и ждал. Пил кофе и читал какую-то книгу, и поглядывал на часы. Было 11:30 утра.
Она вошла, звякнув дверным колокольчиком, Антон-Адам поднял глаза на дверь и улыбнулся. Аля улыбнулась в ответ. В этот момент ей не хотелось думать ни о болезни, ни о трещине, разделившей их с мужем, ни о решении, до которого оставался один, последний шаг. Даже о том, что они с Антоном уже очень давно не сидели вот так запросто в кафе. Не гуляли по набережной, не говорили, о чем попало, но так чтобы о любви.
- Она не придет? – сказала Аля подходя. - Я ее не придумала. Прости!
- В смысле? Кто не придет? - Он положил книгу лицом вниз, но Аля успела заметить пустую страницу. Ни одного слова, только черные оспины знаков препинания.
Аля без приглашения села за столик.
- Я все выдумала… - покаянно призналась она, не рассчитывая на понимание. А тут еще и Олег куда-то запропастился. Ах, да, он же не любит знакомиться с мужьями.
- Хочешь я тебе кофе закажу? – спросил Антон-Адам.
- Нет. Я ненадолго. Совсем.
- Жаль. А как там у нас? Ну, то, что ты не написала.
- Жизнь, - Аля опустила глаза.
- Мне бы хотелось почитать.
- Не получится.
- Почему?
- Я разучилась. – сказала она. – Я сначала заболела, а потом разучилась. Я больше не могу придумывать истории.
- Наверно, это тяжело. - Адам кивнул. - Но может все вернется? – Он потянулся к ее руке, но дотронуться не успел.
Снова звякнул колокольчик, и вошел зверь из моря.
- Все? – спросил он.
- Все. – Аля встала. – Хотя нет, подожди. У тебя ручка есть?
Олег молча протянул ей шариковый паркер.
- Давай книгу, - потребовала Аля у Адама, и не дожидаясь сама подвинула ее к себе и написала на первой чистой странице «я люблю тебя, муж, прости».

… стояли на пляже. Нога совсем не болела, как в прежней жизни. И картинка была из нее, прежней.
Слова пришли сами, и Аля начала говорить, сначала тихо потом все громче, свободнее, как на читке нового произведения, когда так много зависит от того, насколько автор способен удержать слушателей голосом.
«Отель был очень старым. – Читала она по памяти, в которую вернулось все, и это означало, что точка невозврата уже позади. - Когда-то шикарный, как большинство прибрежных отелей, сейчас он производил впечатление шикарной запущенности. А море подкрадывалось незаметно, выбросив под самые окна длинный язык узкого глубокого залива. Вода была темно-зеленой, как бутылочное стекло».
- Так и знал, что догадаешься, - сказал Олег. – Мне твой слепец подсказал изящное решение. Сам бы я не допер. Вон они идут, твои последние гости. Точнее, гостья, муж с ней для компании.
Аля посмотрела и увидела, что к ним от отеля спускается пара немолодых людей. В «Минутах» она назвала их читатель фантастической и читатель военной литературы. Инна и Виктор. Она гордилась тогда этой придумкой: люди, которые проваливаются в текст и проживают его как собственную жизнь.
- Улавливаешь цимес?
- Не знаю.
- Да просто все. Если герой такое умеет с книгой, представь, что будет если свести его с автором? Звиздец с плавным переходом в апокалипсис. Зато компактно. И не придется, прости господи, три с половиной года гордо и богохульно… Короче, я с ними… договорился.
На море упала черная южная ночь. Прибой шептал и подлизывался.
- А если надо, они любого из твоих, - продолжал Олег, - вытянут. Да хоть всех сразу, подлодка большая.
- А назад уже не? – Аля поежилась.
- Не знаю, честно, - Олег театрально развел руками, – не моя функция. Тайна моря, если хочешь. А если не хочешь, можно просто кингстоны открыть. Я, правда, не знаю, как эта хрень выглядит, но, люди говорят, помогает. Разберешься, не маленькая.
- «Там, где у волн рождались белые барашки, стояла в оцепенении туша подлодки…» - еще процитировала Аля. – Ну, и где что?
- Обернись, - посоветовал зверь и исчез, как будто и не было его на берегу этого моря, близ отеля, где всегда перемирие.
Аля почувствовала неудобство в руке и увидела тлеющую между пальцев сигарету. Сигарета действительно пахла морем без всякого табачного привкуса.
- Пойдемте, Алина, - мягко сказала читатель фантастической литературы Инна Романовна. - Пойдемте, нас ждут.

…читал Адам сидя в своем любимом кафе.
- Нет. Это не мое. Как его зовут, это море?
- Море? А зови, как хочешь. Все, пришли. Давай палку, тебе она уже не понадобится.
Потом был шум мотора, скрип металла и темнота. Аля хотела спросить, нет ли какого-нибудь фонарика, но спросить было некого. Разве что небо. Оно замерло в ожидании и глядело на Алю тысячами глаз, злых безразличных, сочувствующих, разных.

[Дмитрий Гайто]

Графоманские мечтания (и это еще мягко сказано). Море за уши притянуто. Как, впрочем, и тайны.

[Мой дядя]

Что-то очень женское, интеллигентное, страдательное (мужчина должен чувствовать и реагировать), длинное.
Написано хорошим языком. Но где-то на середине я вырубилась и потеряла даже те отрывки понимания, которые были. Не спасло ситуацию даже что-то про 42 месяца (аллюция с ОЗ Стругацких).
В общем, автор писать умеет, но это первый рассказ, который не понравился

[Гость_Зорро_*]

Я не дошла до тойны. Мне кажется, что тема не такова, чтобы топить всех в море переживаний. Было бы уместнее их только коснуться. Но это ИМХО. А стиль хороший, автор писать умеет-это так.

[NatashaKasher]

На заднем стекле тормознувшей на светофоре «ауди», улыбался мультяшно нарисованный Иисус. Изо рта его облачком вырывались слова «thats my car». Але показалось, что Иисус ей подмигивает. Приглядевшись, она поняла, что это правда.

Шедеврально!

Думала, вот здорово, наконец-то хороший рассказ. Но после замечательного начала пошло неизвестно что. Какие-то обрывки каких-то событий, операции, профили, страдания... Всё это не сложилось у меня в единую картину событий, за которыми хочется следить, увы.

[Born]

Очень хорошая женская проза. К фантастике по большому счету не имеющая отношение. Это ближе к Рубиной, Улицкой, в ту степь. Причем здесь соблюден балланс между различными подробностями, которыми так любят насыщать женщины свои тексты - с любовью описывая цвета, запахи, ощущения, и общей стилистикой текста. Автор явно является как раз писателем помотавшимся по различным конкурсам и конвентам. Читать,конечно, такое очень приятно - богатый язык, постоянно новые небольшие оригинальные детали делают текст по-настоящему литературным.
Но чтобы картина стала не просто красивой, а стала выдающейся надо не только уметь рисовать, но и вложить смысл в нее. Сюжет строится вокруг девушки пережившей серьезную травму и не способную заниматься любимым делом. Отсюда внутренние метания и даже желание покончить с собой. Сначала я подумал, что вот очередная героиня "меня никто не понимает, все мужики козлы бесчуственные", но потом автор показал что это не так. Спасибо ему. К сожалению образ Олега уж слишком а ля Воланд - сильный, циничный, всезнающий и всемогущий. Хотя учитывая, что он некая квинтэссенция литратурных образов Али это неудивительно. Честно говоря, не понял при чем здесь Зверь из моря. Я знаю, что хороший автор должен притянуть что-нибудь из библии для придания веса произведению. Но здесь не понял. Единственное, что могу предположить, что эта некая шутка в контексте произведения. Надеюсь автор объяснит потом, я по-любому пристану с вопросами.
Море здесь и правда смотрится несколько искусственно, но зато рассказ явно написан для конкурса. Идея с людьми, которые проживают книги как свою жизнь, просто отличная, не знаю может кто-то писал уже про такое. Но одно это можно развить в целый роман.
Ну а концовку я не понял. Печаль.
Я подозреваю, что рассказ не оценят, потому что практически отсутствует действие и интрига, и не очень понятная концовка. Но текст безусловно один из самых сильных на конкурсе.

[Дмитрий Гайто]

Но текст безусловно один из самых сильных на конкурсе.

Если это -- один из самых сильных на конкурсе текстов, то покажите мне, пожалуйста, слабый. Хочу по-настоящему испугаться.

[Born]

Если это -- один из самых сильных на конкурсе текстов, то покажите мне, пожалуйста, слабый. Хочу по-настоящему испугаться.

Зачем? Ну тыкну я в какой нибудь вам рассказ и что? Я свое мнение высказал, если вы считаете, что текст слабый - это ваше право. Напишите почему, чтобы не быть голословным.

[Дмитрий Гайто]

Зачем? Ну тыкну я в какой нибудь вам рассказ и что? Я свое мнение высказал, если вы считаете, что текст слабый - это ваше право. Напишите почему, чтобы не быть голословным.

Я всего лишь попросил Вас показать мне слабый по Вашему мнению рассказ из числа конкурсных. Неужели это так сложно?

[Born]

Я всего лишь попросил Вас показать мне слабый по Вашему мнению рассказ из числа конкурсных. Неужели это так сложно?

На мой взгляд это не очень корректно обсуждать в теме рассказа другие рассказы и называть их слабыми. Я в комментариях к ним напишу.
Я тоже попросил вас обосновать вашу точку зрения. И это тоже нетрудно. Вы пока написали про графоманские мечтания. Мне интересно, что это значит.

[Гость_Зорро_*]

На мой взгляд, прав Born. Текст хорош и сильно выделяется на фоне остальных "женских" рассказов. Но вот для меня он как-то не особо вяжется с НФ, да даже и просто с фантастикой.

[Ябадзин]

Ну а концовку я не понял. Печаль.
Я подозреваю, что рассказ не оценят, потому что практически отсутствует действие и интрига, и не очень понятная концовка. Но текст безусловно один из самых сильных на конкурсе.

Born, я пожалуй во многом согласен с вашими выводами. И действия мало (в обычном понимании), и не очень четкая концовка.
И согласен двумя руками, что очень сильный текст, прям заряжен эмоцией\энергией, пробирает до копчика.
Но в рассказе очень четкой обозначенный конфликт (внутренний) и мотивация героини. Эти две компоненты тянут и толкают сюжет похлеще любого "экшена".
Они заряжают текст, и это все передается. Текст воспринимается на нерве, героиня на изломе показана.
Так что действия вроде и нет, но оно есть. Внутреннее действие. Очень нестандартный подход, такое непросто выполнить: легко скатиться в трясину пустых мыслей.
Прием с началом эпизодов словно не сначала, с многоточия, как бы с пропуском части экспозиции и некоторой вводной информации, тоже очень удачно сыграл, на мой взгляд.
Это позволяет пропустить всякие вводные, а перейти к сути происходящего, сразу к происходящему. Негативный эффект такого приема - лакуны в понимании, многие приходится додумывать\выдумывать\домысливать. И я понимаю, что кому-то из-за этого текст кажется немного фрагментированным.
Читать большое произведение, выполненное в таком исполнении, я бы наверное уже не смог бы.
Фантдоп необычный - погружение в образы и сюжеты, которые взяты из книг героини - реализован в данном случае на 99%.
Рассказ конечно не стандартный и не канонический по композиции, стилю и приемам, но очень крутой.
Такая планка задрана, и самое главное, ведь взята автором - ух!

[Starrik]

Допустим, отправил автор рассказ какому-либо издателю (журнал, сборник или еще что). Так вот. Далеко не все редакторы - граммар-наци, но когда орфографическая ошибка кидается в глаза в первом же предложении... Есть шанс, что до второго дело уже не дойдет. А жаль, писать автор умеет, хотя зияющие пробелы в элементарных знаниях орфографии порой изрядно удивляют.
Рассказ написан скорее чувствами и эмоциями, чем разумом и мыслью. (Честное слово, я негативного смысла в эту фразу не вкладываю.) Начало лучше, чем финал. Увы, загадочный сюрреализм досадно скатился в невнятную абстракцию. По моему мнению.
Да, темы нет как таковой. Фантастикой это тоже назвать можно с натяжкой.
Автору всяческой удачи. Успех обязательно придет, если уже не пришел.

[Гость_Зорро_*]

Допустим, отправил автор рассказ какому-либо издателю (журнал, сборник или еще что). Так вот. Далеко не все редакторы - граммар-наци, но когда орфографическая ошибка кидается в глаза в первом же предложении... Есть шанс, что до второго дело уже не дойдет. А жаль, писать автор умеет, хотя зияющие пробелы в элементарных знаниях орфографии порой изрядно удивляют.
Рассказ написан скорее чувствами и эмоциями, чем разумом и мыслью. (Честное слово, я негативного смысла в эту фразу не вкладываю.) Начало лучше, чем финал. Увы, загадочный сюрреализм досадно скатился в невнятную абстракцию. По моему мнению.
Да, темы нет как таковой. Фантастикой это тоже назвать можно с натяжкой.
Автору всяческой удачи. Успех обязательно придет, если уже не пришел.

Не стоит придираться к ошибкам, если хороший текст. Далеко не всегда они от безграмотности.

[Starrik]

Не стоит придираться к ошибкам, если хороший текст. Далеко не всегда они от безграмотности.

Я не придираюсь. Просто описал вполне возможную ситуацию, тем более на взаимоотношения "автор - редактор" имел возможность взглянуть с обеих сторон.
И в безграмотности никого не обвиняю. А чем лучше текст, тем обиднее видеть в нем ошибки. Не опечатки, а именно системные.

[Гость_Pablo_*]

Дли-и-и-и-н-ная-а-а слезодавилка на окололитературную тему. Героиня - стерва какая-то, нифига не жалко. Текст, кстати, хорошо написан. Складненько.

[Полудиккенс]

Как мне ни грустно говорить это в данном особом случае, но устал я от чтения этого неординарного произведения. Полно оно замечательных частностей, есть в нем, безусловно, нерв и эмоция, и образы, и характеристики одним штрихом, но, как на мой вкус, не хватает для всего этого объединяющего упорядочивающего предмета высказывания. Каких-то совсем простых вещей - внятного сюжета и внятного в этом сюжете посыла, пусть даже не сформулированного для себя автором, но чувствуемого читателем.
Примечательно, что в тексте имеется большая цитата из горячо мною любимого Бориса Борисыча Гребенщикова. У меня такое ощущение, что у обоих авторов есть что-то общее в методе. Но то, что может быть вполне органично для песни, не всегда до конца срабатывает в рассказе, где удачные детали должны лучше служить общему целому.
Рассказ, конечно, написан так, что вообще нельзя быть никому уверенным, что так к чему, но мне так кажется, что в нем присутствует Ненужное. Для чего здесь вся линия с Профилизацией общества? Нужна ли она для истории, в которой героиня борется с последствиями травмы, чтобы вернуться к любимому занятию? Как по мне, то разве что для того, чтобы текст был больше похож на научную фантастику, требуемую регламентом. А без этой линии на что он похож, это вопрос, на который не так просто ответить. А между тем, читательская душа ответа требует. И от его поиска устаешь. Начинаешь раздражаться на автора, начинаешь подозревать, что он толком не знает ответа и сам...

[Алексей2014]

Восхищён. Рецензию буду писать вечером - надо ещё обдумать.

[Полудиккенс]

Я бы даже добавил, что много в этом тексте всяких "хорошо", они добавляются по мере чтения и добавляются, но в какое-то общее "ХОРОШО!" для меня лично так и не кульминируют. Закончил автор на этом месте, а мог продолжить или закончить ранее. Так сказать, не высказался, а поговорил...

[NatashaKasher]

Кстати, у меня есть подозрения, что это "трейлер" к роману.

И ещё интересно, эта тема о морской тайне породила уже как минимум два рассказа в стиле "письмо в бутылке", помните такой турнир? Впрочем, ничего удивительлного...