Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

Случай в Рябиновке
братья Ceniza
сообщение 21.6.2019, 9:14
Сообщение #1


Очарованный странник
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 8329
Регистрация: 11.10.2011
Вставить ник
Цитата
Из: РФ




Случай в Рябиновке



На четвертом курсе медакадемии я получил «сестринский допуск», чтобы работать медбратом. Ага, допуск сестринский, а профессия — медбрат. Такой вот лингвистический парадокс. А в конце июня, сдав сессию, пошёл на «скорую». Надоело сидеть на шее у родителей, но самое главное, я собирался испытать себя. Все чаще мне не давала покоя мысль, что выбрал я не ту профессию. Поступать надо было на филологический, а не на лечебное дело, потому как привитая в детстве потребность вести дневник к двадцати двум годам переродилась в пристрастие к публицистике. У меня был телеграмм-канал «ДокторХаос». Писал я, как нетрудно догадаться, в основном о медицине.

Вспоминая Чехова, Булгакова и Вересаева, я ненадолго успокаивался. Может, и моя судьба — быть врачом-писателем. А потом кто-нибудь из моих героев говорил, что оставил медицину, и я грустнел. Все-таки это была мечта, к которой я долго шёл.

В бригаду я напросился непростую, а в БИТ. В первый день на станции из списка, вывешенного на стенде, я узнал, что работаю с И. Я. Калининым, и очень обрадовался, когда диспетчер сказала, что врач опытный, двадцать лет на «скорой».

Шефа я нашел в комнате отдыха. Им оказался совершенно обычного вида дядька под пятьдесят в очках и с легкой небритостью на подбородке.

— Калинин Иосиф Яковлевич, — представился он.

Я пожал руку и услышал звонкий женский голос:

— Привет.

На пороге стояла высокая красивая девушка в белой форменной блузе и темно-синих брюках. Ей бы в модельный бизнес с ее фигурой, а не в медицину.

— Это ты Федор Ярцев? Я Оксана Шевченко, фельдшер. Волнуешься?

— Ну, так. Интересно очень, — промямлил я, стараясь, чтобы взгляд не опускался ниже ее подбородка, туда, где в области декольте приятно круглится ткань.

— Сейчас ещё ничего. А вот к полудню, когда воздух прогреется до тридцати пяти, будет баня.

— Кровавая баня в Марсианском аду? — сострил я.

Шутка была так себе, и я обрадовался ожившему динамику, потому что про меня сразу забыли. Сквозь помехи диспетчер сообщил: «Четвертая на выезд».

В машине Оксана показала интернет-планшет, на который дублировалась информация о пациенте. Мы ехали к старушке с давлением. Но на улице Сосновой старушку отменили. На планшет упал новый вызов: мужчина, 22 года, без сознания. Адрес: поселок Рябиновка, улица 2-я Элитная, дом 32.

Коттеджный поселок «Рябиновка» располагался в курортной зоне, на берегу Торпы, где к песчаным берегам сбегает сосновый бор. Рай, пусть и наш, сибирский. Между охровых стволов пересвистываются синицы, в буроватой воде купаются ондатры, белки прыгают по крышам домов. Я там был пару раз, в санатории «Колос».

— Это дачи богатеньких. Недалеко отсюда, потому нам и перенаправили, — сказал водитель. — По мосту на левый берег и вниз к реке. Минут через пять будем, Иосиф Яковлевич.

— Хорошо, — отозвался Калинин.

Оксана, говорившая по телефону, убрала трубку от уха и сообщила:

— В диспетчерской говорят, парень угорел в парилке.

Вот она, баня, как и было обещано, хотел сострить я, но вовремя прикусил язык. А потом подумал о том, кто же парится в полвосьмого утра. Бред какой-то.

— Ребята, готовьте укладки, — сказал Калинин.

По деловому и серьезному тону я понял, что началось, и почувствовал волнение.

Мы стояли перед оранжево-белым шлагбаумом. Справа высилось кирпичное здание КПП. Это был полноценный двухэтажный дом с колоннами и часами на стене. Над крышей развевался российский флаг. Кованый забор, ограждающий территорию поселка, убегал по обе стороны от пропускного пункта куда-то в лес. Где он заканчивался, сложно сказать. За шлагбаумом начиналась центральная аллея с недавно побеленными бордюрами и подстриженными зелеными газонами.

— Отгородились и флаг повесили, — процедил водитель.

Я был с ним согласен: с флагом — перебор.

Водитель нажал на клаксон, и утробный звук сигнала разрезал воздух.

— Я схожу? — предложил я.

Но тут на аллее появился парень в шортах, с голым торсом и в одном сланце. Он бежал, прихрамывая на одну ногу. Резиновая тапка заворачивалась и съезжала с ноги, держась на тоненьком ремешке. Парень поправлял ее и бежал дальше. Увидев нас, он снял сланец и припустил еще быстрее.

— Это к нам! В тридцать второй! — помахал он вышедшему на крыльцо охраннику.

Тот повернулся к зданию КПП и подал сигнал. Шлагбаум пополз вверх. Заскочив в салон «скорой», парень огляделся и сказал:

— Как хорошо, что вы так быстро. Я покажу, куда ехать.

Подвинувшись, я освободил край сиденья, чтобы он мог сесть.

Понять, что в доме ждут врача, можно по открытой двери, загнутым на полу коврам и суетящимся людям.

Машина остановилась у трехэтажного особняка, обнесенного железным забором. Калитка была открыта. Перед ней, заливисто лая, бегал той-терьер. На гравийной дорожке валялся второй, потерянный сланец.

— Еще собаки есть? — спросил Калинин, выходя из машины.

— Нет, хозяин не любит животных, — сказал наш провожатый.

Он взял на руки терьера и передал его девушке в джинсовых шортах и белой майке, которая вышла нас встречать.

— А вы кто? — спросил я, закидывая на плечо сумку кардиограф.

— Гости, — сказала девушка.

Мы стояли посреди огромного сумрачного холла. Свет проникал в помещение сквозь маленькие окна-бойницы и из столовой, которая была отделена аркадой. Деревянная, отполированная до зеркального блеска лестница вела на второй этаж. Откуда-то сверху доносилась музыка. Чувствовался приторный запах кальяна.

Коротко стриженная девушка в цветастом полупрозрачном халате спустилась по лестнице и, не обращая внимание на нас, направилась в столовую. Там на столе среди беспорядочно стоящих стаканов и бутылок она нашла нетронутую банку колы и с хлопком открыла ее. Приглядевшись, я увидел, что на диване под большим клетчатым пледом кто-то спит.

— Извините, — сказал сопровождающий нас парень.

— Где больной? — сурово спросил Калинин, стекла его очков разозлено блеснули.

Вслед за парнем мы спустились на цокольный этаж и попали в отделанное белой керамической плиткой помещение с четырьмя красными дверями. На трех из них висели таблички с изображением душа, гантели и солнца. На четвертой опознавательные знаки отсутствовали. Видимо, это и был банный комплекс. Полный Дэвид Линч.

На полу лежал тот, ради кого мы приехали. Светловолосый парень моей комплекции и, если верить информации из вызова, моего возраста. Вокруг его бедер было обмотано полотенце, разрисованное дельфинами. На молочно-белой безволосой груди висел золотой крестик. Его ноги странно лежали. Я не мог понять, что мне не нравится в их положении. Мысленно прочертил осевые линии через его тело, но все было в порядке.

Рядом с парнем на корточках сидел​ парень постарше, одетый в летние брюки и тенниску. На нем были очки без оправы. Увидев нас, он подскочил.

— Доктор, помогите!

— Вы кто? — спросил Калинин.

— Михаил я, брат. Понимаете, мы с утра договорились сплавать на остров. Я пришел, а Кирюха — лежит. В доме дым коромыслом. Устроили праздничек, — он развел руками, а потом указал на угол.

Там сидела девушка, которую я сначала не заметил. Она куталась в махровый халат и беззвучно плакала.

Калинин, отстранив Михаила, подошел к пострадавшему. Присел, проверил пульс, подняв веко, посветил в глаза. Оксана с укладкой опустилась рядом, и шеф что-то тихо сказал ей на ухо, я был не при делах.

— Он мертв, — сказал Калинин.

Теперь я понял, что мне не понравилось в положении ног — они лежали неестественно правильно, словно на полу был манекен, а не человек.

— Что? — растерялся Михаил; его глаза за стеклами очков смотрели непонимающе.

— Несколько часов. На радужке уже начались изменения.

— Неправда! — взорвался Михаил. — Они сказали, что только что вышли из парилки, а потом ему плохо стало.

Он посмотрел на парня, который привел нас сюда. Тот, отстранившись, покачал головой.

— Я не в курсе, наверху был.

Девушка в углу всхлипнула, а потом зарыдала в голос.

— Оформляем, — бесстрастным голосом сказал Калинин.

Оксана вытащила из кармана блузы телефон. Разблокировала его, но Михаил резко, со скоростью нападающей кобры, подскочил и выбил мобильник. Ударившись о пол, аппарат разбился. Задняя панель и батарея отлетели в угол.

— Никто никуда не звонит. Через полчаса придет отец. Если он узнает, что Кирюха мертв, то убьет меня. За то, что не доглядел. Вы не представляете, на что он способен. Особенно за своего любимого Кирюшеньку. Вас в проекте не было, когда он дела решал. Вот врач ваш должен был слышать про Сидоренко. Короче, делайте Кирьке искусственное дыхание. Реанимируйте.

Я подумал, что у него совсем крыша съехала. Как в таких случаях поступают? Вызывают психиатричку?

— Выйдите из комнаты! — приказала Михаилу Оксана.

Она не отводила глаз от него, и он послушался. Кроваво-красная дверь без опознавательных знаков закрылась за ним. Я облегченно вздохнул, а зря. В ту же секунду дверь раззявилась, словно окровавленный рот, и со стуком отскочила от стены. На пороге стоял Михаил с пистолетом в руках. Никогда не видел настоящий пистолет, но, кажется, этот был самый что ни на есть настоящий.

— Реанимируйте, — Михаил взял на мушку Калинина.

— Я не реанимирую трупы, — спокойно ответил шеф. — И потом, вы не выстрелите. Кишка тонка.

— Он нет, а я могу, — вдруг раздался мужской голос. — Впрочем, я вам и так жизнь испорчу без огнестрела. Сейчас это не нужно, достаточно звонка.

Сначала на лестнице показались мокасины из мягкой рыжей кожи, потом ноги в джинсах, и в комнату спустился невысокий, коренастый мужчина лет пятидесяти. Было что-то волчье в его черных, нависших бровях. Лицо казалось смутно знакомым, но я никак не мог вспомнить, где видел его.

— Делайте, что сказал мой сын. Поверьте, никто отсюда не выйдет, пока я не позволю.

Калинин что-то обдумывал.

— Оно того не стоит, доктор, — сказал хозяин дома. — Просто сделайте, что я вас прошу. Очень прошу. А потом уезжайте. Подумайте о своих людях.

— Хорошо. Качаем, — сказал он, и Оксана удивленно взглянула на него.

— Федор, готовь кардиогаф, дифибриллятор, Амбу. Оксана — растворы.

Оксана, опустив голову, открыла укладку. Я не двигался с места. Внутри меня все сопротивлялось принятому шефом решению. Я нащупал в кармане телефон, лихорадочно соображая, что можно предпринять. Калинин ждал…

Через полчаса калитка с железным лязгом захлопнулась за нами, и мы со всех ног бросились к машине.

— Что такие заполошные? — спросил водитель, когда мы сели на свои места. — Во дворе все-таки собаки?

— Ага, злые, — сказала Оксана. — Увози нас отсюда.

Водитель вопросительно взглянул на шефа.

— Поехали, — кивнул он.

Калитка открылась, и на дорожку вышел Михаил, за ним девушка в махровом халате, парень, который встречал нас на КПП. Последним появился хозяин дома.

— Провожают, — присвистнул водитель.

— Не свисти, плохая примета, — нервно сказала Оксана.

Я смотрел на калитку. Она снова открылась, и появился светловолосый парень. Он неловко передвигался не негнущихся ногах, придерживая на бедрах расшитое дельфинами полотенце.

— Господи, хоть бы одели его! — пробормотала Оксана.

Остановившись рядом с отцом, реанимированный поднял руку и механическими движениями помахал нам. Глаза его были пустые.

Я вытащил телефон, открыл на нем блокнот и, секунду подумав, набрал: «Случай в Рябиновке». Мне нужно было как можно быстрее записать то, что случилось, если я хотел сохранить ясность мыслей и чувств.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Сообщений в этой теме


Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 22:11