Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

 
Ответить в данную темуНачать новую тему
Надежда Максимова, Продолжение повести АБС "Обитаемый остров"
Мой дядя
сообщение 29.3.2017, 10:10
Сообщение #1


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 2409
Регистрация: 30.9.2013
Вставить ник
Цитата
Из: Гороховец. Владимирская обл.




Парабеллум
или
Хочешь мира - готовься к …


Повесть братьев Стругацких «Обитаемый остров» заканчивается победой сил добра. Трансляция излучения, оболванивающего жителей планеты, прекращена, башни-излучатели уничтожены, самоубийственная война прекращена. Вроде бы, можно расслабиться, раскупорить бутылку шампанского и праздновать победу.
Но, на самом деле, победа - это не конец истории. ЭТО - ЕЕ НАЧАЛО! И от того, как обитатели замкнутого мира Саракша будут действовать дальше, зависит: сможет ли эта цивилизация пойти вперед по пути развития и прогресса, или она обречена вечно повторять невыученные уроки истории.

Примечание:
Жители планеты Саракш убеждены, что живут на внутренней поверхности гигантской полости, образовавшейся в бесконечной тверди Вселенной. Они считают, что их мир - единственный, а самое дальнее путешествие - это кругосветное плавание.

Парабеллум
или
Хочешь мира - готовься к …


«- Откуда вы знаете про Центр? - спросил Вепрь.
- А где ты его, этот Центр, найдешь? - спросил Зеф.
- То, что Центр должен быть, ясно каждому мало-мальски грамотному инженеру, - сказал Максим пренебрежительно. - А как его найти, это и есть задача, которой мы должны заниматься. Не бегать на пулеметы, не губить зря людей, а искать Центр...»

А.Н.Стругацкий, Б.Н. Стругацкий «Обитаемый остров»


Оглавление
Глава 1. Готовься к смерти
Глава 2. Готовься к ночи
Глава 3. Готовься к проблемам
Глава 4. Готовься к бою
Глава 5. Готовься к тайне
Глава 6. Готовься к испытаниям
Глава 7. Готовься к разочарованию
Глава 8. Готовься к открытию
Глава 9. Готовься узнать страшное
Глава 10. Готовься к действию
Глава 11. Готовься к встрече
Глава 12. Готовься к сюрпризам
Глава 13. Готовься смотреть в глаза
Глава 14. Готовься к плену
Глава 15. Готовься к неожиданному
Глава 16. Готовься вывернуть мир наизнанку
Глава 17. Звезда по имени Солнце
Глава 18. Хочешь мира - готовься к миру
Послесловие

Глава 1
Готовься к смерти
Они стояли над телом погибшего «головастика». Семь отборных бойцов, семь непревзойденных мастеров ратного дела, вооруженные и экипированные лучшим, что могли для них собрать, отобрать или просто украсть отцы-командиры, снарядившие их в эту экспедицию.
Теперь все было напрасно. Глупая случайность, шальная пуля, прилетевшая бог весть откуда - и очкастый «головастик», которого они должны были доставить в пункт назначения, погиб. Такую потерю ничем нельзя было восполнить.
- Это полный пи… - ротмистр начал и оборвал фразу. Как командир, получивший в мирное время изрядное образование, он старался не употреблять матерных слов. Впрочем, вряд ли существовало цензурное выражение, способное выразить всю глубину их провала. Приличные люди в такой ситуации стреляются.
Никто из бойцов не задавал вопросов, потому что положение определялось однозначно. Ждали только завершающего слова командира.
А умирать не хотелось!
Вот категорически не хотелось и все.
Не глядя на подчиненных, ротмистр извлек из планшета сложенную карту и некоторое время изучал ее. Они находились в излучине Голубой Змеи и, если верить данным топографии, неподалеку располагалась жилая деревня.
Разумеется, в ходе рейда заход в данную деревню не планировался - бойцы вообще старались избегать обитаемых мест. Но теперь ничто не мешало зайти туда, реквизировать продовольствие, как следует поесть, выпить… Будущим покойникам можно все!
Кстати, могло случиться, что в деревне обнаружится пара-другая женщин не самого страшного вида…
Командир вернул карту в планшет и задумчиво прищурился на восток. Хм… Кодекс чести предписывал умереть. Но ничто не заставляло исполнить этот долг немедленно. В конце концов, бойцы заслужили небольшую награду, а солнце еще высоко.

* * *
Деревня была убогая и грязная. Два ряда жалких глинобитных хижин с подслеповатыми окнами, затянутыми рваным полиэтиленом, кривая улочка, по которой ветер гонял столбы пыли, кое-где остатки трухлявых жердей, бывших, видимо, когда-то ограждением палисадников и овощных грядок.
«Блин, - подумал ротмистр, - и ради этого убожества наши бравые ребята обязаны жертвовать собой. Был бы я командиром этой деревни, вмиг выгнал бы на работу всех подряд, включая убогих, кривых и хромых… За сутки вылизали бы здесь всю гниль. Но нет, им нравится жить в дерьме. Мирное население, блин».

Впереди, в дальнем конце улицы, обнаружилось нечто вроде встречающей делегации. Прямо посередине дороги стоял, растопырившись и опираясь сразу на две клюки, древний старец. Судя по виду, старому хрену стоило больших трудов проковылять 20 метров от ближайшей хибары.
- Здорово, дед, - поприветствовал ротмистр, наблюдая, как бойцы привычно окружают их, занимая позицию «отделение в обороне». - Мы остановимся у вас до вечера. Помыться, поесть… Не беспокойся, паек с собой. Выдели людей, чтобы выкопали на околице яму: два метра в длину, два в глубину и пять в ширину.
- На какой околице? - бестрепетно уточнил старик. Его твердый взгляд удивительно контрастировал с общими руинами тела. Впрочем, в таком возрасте бояться смерти глупо - на том свете давно уже паек идет.
- На твое усмотрение. И в качестве стимула сообщи: мы будем жить здесь, пока яма не будет готова. Все ясно?
- Да.
- Выполняйте.

Первоначально ротмистр планировал разместить бойцов в каком-нибудь доме. Но даже поверхностное знакомство с бытом деревни показало, что лучше разместиться на чистом месте, в палатках.
Помывшись, переодевшись в чистое и пообедав с бойцами (повару было приказано тушенки не жалеть), ротмистр решил прогуляться, дабы лично проконтролировать ход работ.
Как оказалось, на рытье ямы вышло все местное население: пяток женщин полуразрушенного типа, три старика (к счастью, без костылей), десятка полтора хлипких ребятишек мелкого возраста и двое мужчин городского вида. Мужчины были явно не призывного возраста и к тому же в очках.
Распоряжался один из очкариков. Он то и дело размахивал руками, разъясняя прочим очередную задачу, и периодически сам подключался к тасканию тяжестей, когда видел, что слабосильная команда самостоятельно не справляется.
Ротмистр с удивлением увидел, что прежде чем приступить непосредственно к копанию, очкарик задумал возвести этакий сруб. На бревна разобрали близлежащий дом (видимо, пустующий) и сейчас пытались сложить из них некое подобие колодца.
- Ты! - ротмистр указал стеком на очкастого. - Подойди.
Городской подсеменил трусцой. Видимо опасался, что в случае неповиновения будут бить.
- Кто такой?
- Двадцатипятитысячник Каан. Вместе с коллегой Шапшу прислан из города для помощи в обустройстве сельского хозяйства и для сбора урожая.
Хм, двадцатипятитысячник… Ротмистр слышал об этой программе. Официально она действительно призывала горожан помочь селу. А по сути просто обеспечивала выселение двадцати пяти тысяч интеллигентствующих дармоедов поближе к натуральному хозяйству. С тем, чтобы сократить потребность города в продуктах и высвободить часть подвозящего продовольствие транспорта на нужды армии.
- И чем же вы, помощник Каан, занимались в мирное время?
- Был сотрудником Его Императорского Величества … виноват, сотрудником Народной академии наук.
«Точно, дармоед», - утвердился в своем мнении ротмистр.
- Что за сруб вы здесь городите?
- Видите ли, - схватившись за очки, сотрудник академии стащил их с носа и начал яростно протирать тряпкой, долженствующей изображать носовой платок. - Грунт здесь песчаный, стенки ямы будут обваливаться…
- Так, - подбодрил ротмистр.
- Поэтому мы соорудим сруб и будем копать внутри. По мере извлечения грунта, бревна начнут опускаться вниз, не давая яме осыпаться и предохраняя людей от завала.
«Вроде дельно», - подумал офицер и покосился на подошедшего капрала Догу. Тот моментально, по одному движению брови, уловил мысль командира и внезапно для всех пролаял по-хонтийски:
- Где учился рыть окопы, солдат?
Очкарик дернулся, порываясь ответить, но спохватился, переступил с ноги на ногу и поднял на военных беспомощно-виноватый взгляд. Глазки у него были бледные, окаймленные редкими выцветшими ресницами.
- Простите, что вы сказали?
- Разве ты не понимаешь по-хонтийски? - усмехнулся ротмистр. - Или в академии не пользовались языками подвластных территорий?
Очкарик снова переступил и только вздохнул вместо ответа.
- Ладно, мы поняли. Отвечай на вопрос.
- Э, видите ли, я - палеонтолог.
- Это венерическое заболевание? - хмыкнул капрал.
- Э-э, нет.
Ротмистр посмотрел на подчиненного, давая понять, чтоб не вмешивался.
- Палеонтология - это, видите ли, такая наука. О вымерших животных.
По виду капрала было ясно, что он тоже составил мнение об очкарике и молчит только потому, что уважает просьбу командира.
- Как вы понимаете, - мялся ученый, то и дело поправляя очки на тощем носу, - от вымерших животных сохранились только кости. И, как правило, их, прежде чем изучать, нужно выкопать. Я принимал участие в восьми палеонтологических экспедициях…
- Ясно, - сказал ротмистр. Он не любил длинные запутанные речи. - Работайте.
Было очевидно, что слабосильная команда деревенских жителей до вечера с объемом работ не управится. Но подключать солдат офицер не хотел. Да, пленных он бы, не моргнув глазом, заставил копать себе могилу. Но поручать солдатам рыть яму, в которую им предстоит лечь… Нет, такого казуса за всю историю ратного дела на Саракше не случалось.

Глава 2
Готовься к ночи

Как всегда на юге смеркалось стремительно.
Ротмистр вышел из палатки и огляделся. Хм-м, позиция ему не нравилась.
Поскольку он не предполагал задерживаться в данном населенном пункте более нескольких часов, к тому же зашли они сюда со вполне определенной целью, мысль об организации обороны как-то не приходила в голову. Однако с наступлением темноты вероятность появления мутантов или, что еще хуже, радиоактивных упырей, о которых ходили противоречивые, но всегда жуткие слухи, резко возрастала.
А это означало, что нужно или срочно принять меры безопасности или приготовиться к тому, что отвратительные порождения леса и радиации будут безнаказанно рвать тебя на части и жрать. Не такой смертью хотелось бы умереть.
- Капрал, - негромко позвал ротмистр.
Капрал Догу тут же неслышной тенью появился рядом.
- Где местные?
- Жгут костры возле могилы. Похоже, собираются провести там всю ночь.
- О, энтузиасты.
- Так точно.
- Распорядись скрытно занять оборону вокруг места работ.
- Так точно, - по уставу отрапортовал капрал, но не уходил, ожидая разъяснений.
- Местные, - снизошел командир, - как-то приспособились здесь жить. Возможно, у них контакт с упырями. Не хотелось бы, чтобы этой ночью они скормили нас этим тварям.
- Так точно, - щелкнул каблуками капрал и исчез.
Ротмистр взял стек, провел рукой по рукаву мундира, стряхивая невидимую пушинку, и отправился взглянуть на деревенских. Так или иначе, но ночь предстояло провести вместе, а значит, требовалось определить, чего от них ждать.

Слабосильная команда (в основном дети) тесными рядками сидела вокруг костра, над которым в закопченном котле булькало какое-то варево. Над поверхностью бульона торчала странного вида кость («ящерицу они варят, что ли?»), а очкастый сотрудник академии на правах главного помешивал варево большой деревянной ложкой.
Завидев принаряженного в парадную форму ротмистра, группа у костра задвигалась, освобождая место у огня, но офицер не пожелал приблизиться и уселся на камне в некотором отдалении.
На границе светового круга высились неуклюжие очертания сруба, заглубившегося в грунт пока не более чем на четверть. Ротмистр прикинул темп работ и пришел к выводу, что к завтрашнему вечеру, пожалуй, все будет готово.
Он прислушался к своим ощущениям.
Где-то через 24 часа ему предстояло проконтролировать, чтобы все его бойцы в парадной форме и при полном вооружении были почетно размещены на дне ямы. Затем ему предстояло застрелиться, в надежде, что и его разместят на свободном месте не менее аккуратно и почтительно.
Такие перспективы были не то чтобы траурными, но, в общем, ничего подобного ранее переживать не доводилось. Нет, разумеется, еще будучи салагой-первокурсником, он знал, что умрет не в своей постели и не в глубокой старости. Но одно дело бой, где изначально у всех есть шанс и выживаемость зависит от собственной выучки, ловкости и удачи. Другое дело - точно знать, что жить осталось не более суток. Причем, без вариантов. Это было ново. И наполняло мир вокруг какими-то особенно сочными и глубокими красками.
«Надо бы список имен, пожалуй, написать, - подумал ротмистр, поправляя планшет, который подложил под себя, чтобы не сидеть на холодном. - И отдать очкастому. Ханурик, конечно, но, по крайней мере, грамотный. Академик, как-никак…»

Между тем у костра то ли привыкли, то ли смирились с присутствием офицера, и чей-то тонкий голосок произнес неразборчивое слово. Ханурик Каан прекрасно понял, о чем просят и отреагировал.
- Да, - сказал он. - Я действительно обещал вам сказку. Сегодня я расскажу про двух шахматных королей.
- А что такое «шахматных»?
- Ну, это… не слишком важно. Вы готовы слушать?
- Да!!!

Два короля
Сказка дядюшки Каана

Жили-были по соседству два короля, черный и белый. Королевства у них были маленькие, так что почитай все время короли жили в гостях друг у друга. И это бы ничего – королевы и обе свиты дружили и не тяготились теснотой. Но у белого короля была плохая привычка – любил он запереть черного в туалете. И когда получалось, очень радовался.
А получалось каждый раз, так что радовался он постоянно.
И это тоже было бы ничего, но он каждый раз при этом попадался, и его стыдили. А черный король, ради того, чтобы была возможность постыдить, ходил в туалет в среднем в два раза чаще, чем ему на самом деле было нужно.
А еще у них были телохранители – крутые прекрутые! У белого короля – белый офицер-мужчина, а у черного – офицер-женщина, негритянка. У этой негритянки постоянно были проблемы с ее возлюбленным – другим черным офицером, который был самураем. То есть просветленным воином.
Особенно обидно женщине это было потому, что белый офицер был ужасный бабник и любил обниматься с любовницами на виду у коллеги, которую это страшно раздражало.
Она уходила и начинала обниматься с черным самураем, но в разгар этого занятия обнаруживала, что белый офицер на нее не смотрит. И она в досаде уходила. А самурай никак не реагировал на уход, потому что в душе был очень просветленным и считал, что все должно идти так как идет. За такую реакцию (точнее за отсутствие реакции) негритянке постоянно хотелось убить самурая, но она знала, что он очень просветленный и на него это не подействует.
Обе королевы постоянно готовились к свадьбе. К сожалению, дети у них были еще маленькие и женить было некого. Но, на всякий случай, если вдруг внезапно в королевстве появятся жених и невеста, обе королевы каждый день готовили свадебный пир. И очень дружили на этой почве.
А подданные, чтобы не расстраивать повелительниц, после того, как все было приготовлено и подано на стол, тихо, без споров, не заостряя внимания на том, что жених и невеста отсутствуют, рассаживались по своим местам и все съедали. И королевы были очень благодарны подданным за тактичность.
А еще в каждом королевстве была страшная тайна – подземный ход! Вел он, правда, не в какие-нибудь банальные сокровищницы, а из кухни в подвал, в котором хранилась брюква, морковь, картошка и все прочее в этом роде. Но все равно это был самый настоящий подземный ход, и поэтому тайну бережно хранили. Например, белые поварята никогда не открывали люк подземного хода, пока все черные не отвернутся. И черные открывали этот люк только тогда, когда никто из белых на них не смотрел. А поскольку обеды готовили вместе и на одной кухне, то проблем обычно не возникало. Все знали, что если сейчас очередь белых лезть за картошкой, то черным нужно отвернуться. А если очередь была черных, то белые дружно принимались смотреть в окно или помешивать в кастрюлях.
Бывали, конечно, инциденты. Например, захочется какому-нибудь поваренку подсмотреть, как коллеги другого цвета лазят в подпол, он и начнет шалить: прыгает по кухне козленком или матушку-королеву за фартук дергает в тот момент, когда она зернышки черного перца пересчитывает… Ну, его сразу за ухо - и в чулан. Из чулана подсматривать было можно – он для этого и предназначался.

Время от времени между королевствами случалась война. Черный король этого ужасно не любил. И вовсе не потому, что белый побеждал чаще, просто на войну нужно было надевать доспехи, а они с каждой войной становились все теснее и теснее – черный король любил покушать. И его королева все время норовила выйти на поле сражения в кухонном фартуке. Это было ужасно, потому что делать ей замечания никто не смел, так что королю каждый раз приходилось контролировать ее внешний вид лично. А вы пробовали когда-нибудь делать замечания королевам? Да еще в момент, когда те раздражены тем, что их оторвали от кипящего борща?
Не удивительно, что на поле боя обе королевы становились настоящими фуриями и буквально сметали всех, кто осмеливался встать у них на пути. Если знать, что у них на плите в это время выкипает борщ, то такое поведение вполне понятно.
Некоторые войны были короткими – так называемый блиц («Блиц-криг», - шутил белый король, похлопывая себя прутиком по голенищу походного сапога).
Другие – затяжными (так называемые «войны по переписке» или войны, когда противники делают ход раз в год, когда приезжают в гости друг к другу в отпуск). Оба короля ничего не имели против такого развития военных действий, нужно было только не забыть порядок ходов и в нужный момент оказываться в нужном месте (чтобы никто не заметил, что в промежутке короли не стояли с войсками на поле боя, как дураки, а грелись на теплой кухне, пили вино, валялись на диване… ну, вы понимаете).
Понятно, что если вы в промежутке между военными действиями ходите друг к другу в гости и любите пошутить (см. привычку белого короля запирать черного в туалете), то весь ход войны удержать в памяти сложновато. Поэтому в обоих государствах велись летописи.

Сказка показалась ротмистру странной. Но дети, похоже, не знали, какими должны быть настоящие сказки, и воспринимали ее благожелательно. А временами даже хихикали.
Очкарик рассказывал легко, и неизвестно как дальше развернулись бы события в государстве двух королей, но внезапно ротмистр заметил, что кучка одежды в самом центре группы ребятишек пошевелилась и из-под нее явственно выставились два треугольных звериных уха.
Упырь!
Офицер вскочил. Пистолет привычно прыгнул в руку. Кинувшегося наперерез академика ротмистр отшвырнул, практически не заметив сопротивления. Но тут на нем с визгом повисла вся куча детишек. Бледных, тощеньких, но почему-то исключительно цепких.
Или, возможно, ротмистру так показалось, потому что тоненькие ручки, вцепившиеся в него, казались хрупкими, как стебельки растений, выросших без света. Страшно было лишний раз дернуться, чтобы все не переломать.
- Ну почему? Почему? - бормотал отброшенный академик, нащупывая в пыли выпавшее стеклышко своих многострадальных очков. - Почему вы никогда не пытаетесь думать, а сразу хватаетесь за оружие?
- Но упырь!
- Это ребенок! Его родители погибли, когда здесь проходили такие же, как вы. Мы его подобрали, выходили… Он - малыш! А вам бы только стрелять. Не раздумывая. Не рассуждая… Видите же, что от вашей стрельбы становится только хуже и хуже. Но вы не можете остановиться и будете стрелять, стрелять и стрелять, пока вся земля не превратится в обугленную радиоактивную головешку.
- Не ори на меня, гражданский!
- Сами вы…
Тут очкарик, моргая подслеповатыми глазками, заметил, что вооруженных вокруг стало больше. Вся команда, услышав «Упырь!», ринулась на помощь командиру. И теперь все стояли на полусогнутых, нацелив стволы, готовые открыть сосредоточенный огонь по любой цели. Вот только непонятно было куда, собственно, стрелять…
- Ладно, - сказал ротмистр и медленно убрал пистолет в кобуру. - Живите, как хотите.
Он мотнул головой и пошел к палаткам. Отделение, цепко озираясь, последовало за ним.

Глава 3
Готовься к проблемам

Утро выдалось ярким. Слепящее небо Саракша стояло высоко, а Мировой свет высвечивал окрестности, словно мощный армейский прожектор.
Ротмистр Тадер с наслаждением поплескался над ведром воды, добытым хозяйственным капралом Догой, потом тщательно выбрился перед маленьким походным зеркальцем.
Странно. В последние часы, когда он мысленно считал себя умершим, на него снова, второй раз уже, накатили необычайно яркие и объемные ощущения, какие бывают только в детстве. Прикосновение к коже теплого света, игра теней в листве дерева, тонкие звуки какой-то уцелевшей пичуги… Он опять удивился, что мир вокруг, оказывается, полон звуков и красок, на которые прежде просто не было времени обращать внимание. Оказывается, несмотря на войну и общее заражение радиацией, этот мир еще жил.

Впрочем, времени на любование красотами природы не было. Стоило позаботиться о личном составе. Один нежданный выходной для военных - это праздник и подарок судьбы. А два нежданных выходных подряд - это уже бардак и дезорганизация.
- Капрал, - позвал ротмистр негромко. И, когда подчиненный явился, распорядился составить два дозора, которые должны пройти от поселка на юго-запад и разметить безопасный маршрут на протяжении трех часов пути.
- Сделаем, - кивнул старый вояка, не высказав никаких чувств.
- А вас я попрошу доставить ко мне того городского. С которым я вчера разговаривал… Кажется, его зовут Каан.
- Разрешите выполнять?
- Выполняйте, - кивнул ротмистр. - И, Догу… я собираюсь просто побеседовать с гражданским. Поэтому постарайтесь избегать разного рода излишеств.

Городского доставили действительно оперативно. Ротмистр смог это оценить по тому факту, что бывший академик успел натянуть только один ботинок. Со второй ноги свисала полуразмотавшаяся портянка, которой доставленный стеснялся и пытался скрыть, пряча за обутую ногу.
- Хм, - сказал ротмистр, в раздумье прошелся перед палаткой справа налево и после некой паузы жестом указал академику на походный раскладной стульчик. - Я думаю, нам пришло время побеседовать более обстоятельно.
Городской обрадовался и испугался одновременно. С одной стороны, вроде бы оказали уважение, предлагая присесть. С другой - он слишком хорошо знал, чем обычно заканчиваются обстоятельные беседы с военными.
Но он, разумеется, сел и тут же постарался спрятать разутую ногу под сиденье. Кстати, оказалось, что во вчерашнем столкновении его очки пострадали сильнее, чем думалось первоначально. Одно стекло было треснувшим и держалось в оправе благодаря синей изоленте. А на дужке просматривалась намотанная нитка, которая кое-как скрепляла хилую конструкцию, не давая ей развалиться окончательно.

- Итак, - ротмистр, мягко прошелся в обратном направлении. - Вчера вы что-то горячо и страстно говорили о стремлении военных «стрелять, стрелять и стрелять». Так?
- Э-э, … я… ну-у…
- Да что вы мычите, академик!
Гражданский дернулся, как от удара, и постарался максимально распрямить сутулую спину. «Угу, - с удовлетворением подумал офицер. - Видно гордость в нем еще не совсем убита».
- Итак?
- Ну, это довольно распространенная ошиб… то есть ситуация. Да, весьма распространенная, - начал гражданский, параллельно извлекая из внутреннего кармана скомканный платок и машинально вытирая обильно вспотевший лоб. - Представьте, что вы прищемили ноготь на указательном пальце. Больно, некрасиво… Со временем, конечно, все пройдет, но ждать долго. И вы решаете ускорить процесс. Самый простой способ - удалить травмированный ноготь. Рана заживет, а на ее месте вырастет новый, здоровый ноготь. Так обычно рассуждают.
- Вполне логично. И что?
- А дальше, для удаления больного участка, берут большой молоток и с размаху - хрясть!
Адская боль, искры из глаз, брызги крови… Ого! Вы видите, что проблема не решена. И приходите к выводу, что, видимо, молоток был маловат. Нужно усилить воздействие.
Снова удар, дикая боль. Крови еще больше, результата нет - еще усилить!
В конце концов, кто-то догадывается, что нужно остановиться. Но нет! Мы столько претерпели, пролили столько крови, неужели все напрасно? Нет! Мы будем продолжать и продолжать до самого конца. До победы! Вот логика военных.
- Угу, - сказал ротмистр. - А как у гражданских? Впрочем, не отвечайте - знаю. У вас заячья тактика: прижать уши, спрятаться, пересидеть… И уповать на то, что со временем все как-то уладится само по себе. Так?
- Мне кажется, - бледно улыбнулся академик, - мы пытаемся сейчас решить детскую задачку под названием «Что такое хорошо? И что такое плохо?» Я отвечу так: все, что ведет к выживанию - причем не отдельного человека, а сообщества в целом… Так вот: все, что ведет к выживанию, - хорошо. А все, что ведет к гибели, - плохо.
- То есть вы отрицаете разумность любых попыток взять ситуацию под контроль?
- Я этого не говорил. Напротив, иногда нужно действовать незамедлительно, и даже, может быть, убить человека, который распускает ядовитые сведения и отравляет умы. Но с другой стороны, порой нужно наступить на горло собственной гордости и не ввязываться в драку, даже если у вас могучие кулаки, крепкие челюсти и широкие плечи.
- Ну, в теории все гражданские - молодцы-удальцы. А вот когда доходит до реального дела по спасению страны… Тогда оказывается, что гражданские забились по кустам и оттуда жалобными голосами просят: «Спасите нас!».
- О, конечно, - академик, взволновавшись, сдернул очки с носа, и они едва не развалились у него в руках. - И чаще всего, спасать их нужно от военных, которые полны сил и решимости, но, к сожалению, забыли, что прежде чем действовать, нужно подумать головой!
- Вот как мы заговорили… - удивился ротмистр, останавливаясь прямо против сидящего и внимательно его рассматривая.
- Э-э, - стушевался гражданский. - Я, разумеется, понимаю, что среди военных много прекрасно образованных людей и патриотов в лучшем смысле этого слова… Но…
- Не собираюсь состязаться с вами в плетении словесных кружев, - холодно отрезал ротмистр. - Задаю прямой вопрос: что бы вы, лично вы, профессор Каан, сделали сейчас, чтобы исправить существующее положение вещей?
- Во-первых, я попытался бы установить мир.
- То есть, пошли бы на переговоры с противником?
- Ну, э-э… любая война заканчивается переговорами с противником.
- А если противник не идет на контакт? Неизменно срывает все попытки?
- Тогда я попытался бы найти союзников в стане врага. Тех, которые готовы начать мирное урегулирование...
- То есть сепаратные переговоры?
- Вы вкладываете в это понятие отрицательный смысл?
- Вы предлагаете сепаратные переговоры?
Академик глубоко вздохнул и осторожно нацепил на нос свои полурассыпавшиеся очки.
- Я считаю, - сказал он медленно, явно ожидая от своих слов неприятных последствий, - что любые переговоры лучше, чем выстрел в упор.
- Угу, - вдумчиво произнес ротмистр. После чего отошел и некоторое время смотрел прямо перед собой невидящим взглядом.
Когда стало ясно, что молчание затягивается, гражданский позволил себе оглянуться и даже слегка поерзать на неудобном складном стуле.
- Хорошо, - прорезался ротмистр, приняв, наконец, решение. - Сейчас я открою вам важную государственную тайну. Узнав ее, вы должны будете либо умереть, либо стать одним из нас.
- Стать кем? - изумился академик, и голос его сорвался на писк.
- Одним из нас, - терпеливо повторил офицер. - Разумеется, я не ожидаю, что вы сумеете метко стрелять или хотя бы просто грамотно вести себя под обстрелом… Воевать будем мы. У вас будет другая задача.
- А нельзя отказаться сейчас? - привстал гражданский, озираясь в поисках хоть кого-нибудь, к кому можно было бы обратиться за поддержкой. - Сейчас, пока вы еще не раскрыли мне никаких секретов?
- Помнится, вы мне недавно читали лекцию на тему «Что такое хорошо? И что такое плохо?»
- Но я…
- И убеждали, что в первую очередь нужно заботиться не о целости шкуры одного отдельно взятого индивида, а о выживании сообщества в целом.
- Но я…
- А кто?! - Ротмистр навис над беспомощно захлопавшим глазами гражданским. - Мы, тупые военные? Способные лишь стрелять, стрелять и стрелять, разбрызгивая кровь?
- Я просто…
- Ну?!
- Опасаюсь, справлюсь ли я? Хватит ли у меня…
- Об этом можешь не беспокоиться, - великодушно взмахнул рукой ротмистр. - Если не справишься, я тут же лично тебя пристрелю. - Он взглянул в стремительно побелевшее лицо гражданского и усмехнулся: - Шутка.

Глава 4. Готовься к бою

Шутки вооруженных людей не всегда вызывают понимание и радостный смех у невооруженных.
Так и сейчас. Ротмистр давно уже отошел и даже пару раз рассеянно взглянул на часы, пережидая пока гражданский придет в себя и станет пригоден для дальнейшего использования. А тот все утирался платком и никак не мог решиться убрать руки от лица.
В конце концов Догу все время незримой тенью присутствовавший рядом, подал ему стакан воды.
Академик жадно выпил, подержал стакан у губ, отдыхиваясь. Потом медленно поставил емкость на землю и поднял на ротмистра близорукий взгляд.
- Поскольку мне, так или иначе, придется долгое время общаться с вами, - произнес он, - могу я обратиться с просьбой?
- С просьбой?
- Да. Когда в следующий раз захотите пошутить, не смотрите мне в глаза. У вас взгляд, как спаренный пулемет. Мне сложно будет привыкнуть.
- Хм…
В этот момент ожила рация, лежащая на столе перед командирской палаткой.
- Два взвода морской пехоты Островной империи движутся от реки, - сообщил передовой дозор, отправленный на рекогносцировку местности. - Будут у вас в районе 10 минут.
- Применяйте тактику свернутой пружины*, - без суеты распорядился ротмистр. - В полноценный огневой контакт не вступать.
После чего он развернулся к Каану и холодно спросил:
- У деревенских есть место, где укрыться?
- Да, - привстал тот со стула, - конечно, есть!
- Отлично. Капрал, пошлите с ним Малыша. Пусть прикрывает его как угодно, хоть своим телом, но гражданский должен остаться живым и, по возможности, дееспособным. Он будет нашим «головастиком». Ясно?
- Так точно.
- А мы примем бой на поверхности.

*Оборонительная тактика «Свернутая пружина» позволяет малыми силами противостоять многократно превосходящим войскам противника. В Великой Отечественной войне (1941-1945) эта тактика позволила дивизии генерала Панфилова, вооруженной только стрелковым оружием (карабины, винтовки), два месяца сдерживать танковые колонны (!) фашистов, рвущиеся к Москве.
Через два месяца подошли свежие дивизии из Сибири, потом началась зима… В итоге задуманный Гитлером блиц-криг был сорван, и фашистам пришлось втянуться в полномасштабную затяжную войну, в которой они не имели шансов.
Подробнее о тактике «Свернутая пружина» можно прочитать в книге А. Бека «Волоколамское шоссе»


* * *
Жители всякого поселения, сумевшие пережить хоть одну ядерную бомбардировку, в обязательном порядке роют под домами подземные убежища.
Но обитателям нашей деревни повезло - рыть ничего не пришлось. Прямо под поселком образовался локальный провал, ведущий в подземные коммуникации Крепости - мощнейшего укрепрайона, в строительство которого правительство когда-то вбухало немереные средства.
Сейчас, разумеется, все было заброшено и забыто. Но сеть потайных ходов, проложенных на глубине свыше пяти метров, сохранилась, и ее можно было использовать. Военные отряды, время от времени появлявшиеся в окрестностях, под землю заглянуть не догадывались, так что продовольствие и прочие нужные вещи можно было складировать здесь без опаски.
Некоторые участки подземелий, самые сухие и лучше вентилируемые, переделали под жилые помещения, так что в случае любых осложнений вся деревня в буквальном смысле исчезала с лица земли. На поверхности оставался только древний дед - с его костылями спускаться в глубину было бы затруднительно.

Когда Малыш, прозванный так отнюдь не за миниатюрные размеры (рост 191, вес - 98), волоча за собой размахивающего руками Каана, прибежал к месту общественных работ, никакой суеты не возникло. Взрослые и дети организованно и без спешки проследовали к замаскированным люкам и, помогая друг другу, начали спускаться вниз. Чувствовалось, что процесс для них привычен.
Сначала в подземелье было темно, и вереница людей спускалась наощупь. Потом внизу вспыхнули огоньки коптилок, и стены лаза озарились блеклым, мерцающим светом. Но все равно у Малыша, спускавшегося в числе последних (взрослые пропускали вперед маленьких детей), было ощущение, что цепочка людей низвергается в преисподнюю. Вероятно, сказывался еще и непривычный для живых острый запах разрытой земли.

Солдату не пристало показывать свои чувства перед гражданскими. Особенно, если главное чувство - страх, а среди гражданских полно стариков и детей.
Но Малышу, слушавшему, как в темноте возятся и шушукаются невидимые особи (света коптилки хватало только на то, чтобы осветить дощатый стол в центре обширного помещения), реально стало не по себе. Тем более что о Крепости, к которой несомненно относилось данное подземелье, слухи ходили самые неприятные.
Рассказывали, например, что гарнизон давно вымер, но мертвецы продолжали нести службу, заманивая с поверхности неосторожных путников для восполнения естественных потерь.
Много историй было связано со всевозможными ловушками, защищающими сеть потайных коммуникаций. Говорили, что в Крепости никогда не было дезертиров, потому что в одиночку оттуда не мог выбраться никто. Не удивительно: гарнизон, зная, что отступать некуда, сражался до последнего патрона. И даже сейчас, через два года после окончания активных боевых действий, под землей время от времени слышались автоматные очереди и ужасные крики умирающих.
Ну, и конечно, упыри. Эти чудовищные порождения ночи и радиации устраивали себе логовища в самых потайных местах. И нападали из темноты так, что жертва никогда не видела их до начала атаки. А потом было поздно - тяжелый удар сбивал с ног и шейные позвонки хрустели в кошмарных челюстях.

Пока Малыш разбирался со своими чувствами и радовался, что в темноте никто не видит его лица, гражданские закончили шебуршиться и перешептываться, и в помещении воцарилась тишина. Стало слышно, как на столе потрескивает фитиль коптилки.
В этом потустороннем сумраке и противоестественном молчании время как бы остановилось. Малыш, даже под угрозой расстрела не смог бы определить: сколько минут или часов прошло с момента, как все оказались в этом зале.
Но вдруг земля содрогнулась от глухого удара, и с потолка посыпался песок. Кто-то в дальнем углу испуганно всхлипнул, но тут же замолк, как будто ему зажали рот.
Земля снова содрогнулась, и теперь Малыш отчетливо расслышал приглушенный расстоянием рокот пулеметной очереди.
В их группе не было тяжелых пулеметов, стало быть, это стреляли нападавшие. Похоже, ребятам на поверхности приходилось несладко.
Снова послышались взрывы, но теперь не такие мощные. Судя по всему, оборонявшиеся пустили в ход гранаты.
Малыш очень взбодрился, услышав знакомые звуки. Выходит, оборона еще не прорвана, и парни сопротивляются.
Снова раздались выстрелы. Короткими очередями залаяли автоматы - противники грамотно вели огонь и часто меняли позиции. Потом опять зарокотал пулемет, и этот уж патронов не жалел - долбил длинной очередью, пока не захлебнулся, выпустив весь магазин. После этого раздался только один хлесткий винтовочный выстрел, и наступила тишина. Весьма зловещая в своей неопределенности.
Никто из деревенских не делал попыток подняться и не разговаривал. «Как же они определяют, когда можно выходить?» - подумал Малыш.
- А как… - произнес он и поперхнулся. Слишком противоестественно прозвучал в подземном сумраке живой голос.
Где-то в глубине сколоченных нар, на которых все сидели, кто-то завозился и негромко позвал:
- Менешка. А где Менешка?
- Кто это? - шепотом спросил Малыш, слегка потянув за одежду академика, которого он все время слегка придерживал, чтобы не потерять в темноте.
- Это девочка, - так же тихо ответил Каан. - Она лучше всех чувствует Килча. Ну, упыря, то есть… И он ей сообщает, когда чужие уйдут.
- А-а… И где она?
Последовала короткая суета, в ходе которой выяснилось, что Менешка осталась наверху. Она всегда переживала за упыря, которого считала приятелем, боялась, что его убьют, и вот сегодня осталась с ним, чтобы сберечь, спасти и не позволить лезть в самую гущу боя.
Пока перешептывались, решая, как быть в такой ситуации, люк наверху со скрипом отворился и на лица сидящих в подземелье легли отблески дневного света. Вверху потоптались, потом голос капрала Догу нетерпеливо каркнул:
- Выходите.

Глава 5. Готовься к тайне

На поверхности, как всегда после боя, было нервно и суматошно. Два бойца, которым повезло не получить ранений, под бдительным руководством капрала Доги мельтешили взад-вперед, стаскивая в кучу оружие и амуницию погибших. Третий, блистая свежей повязкой вокруг головы, оказывал первую помощь морщившемуся от боли собрату. Обнаженный по пояс ротмистр (с шеи у него на цепочке свисал армейский медальон несколько необычной формы), хозяйственно вдев нитку в иголку, хладнокровно зашивал рваную рану на левом предплечье.
«Легко отделались», - подумал Малыш, потихоньку подталкивая академика к командиру. Надо было бы помочь ребятам, но нового приказа он пока не получал.
- А, целы, - отметил ротмистр, не прекращая своего болезненного занятия. - Скажи местным, чтобы вон к той воронке не подходили.
Из воронки доносилось сбивчивое, но вполне отчетливое бормотание на чужом языке.
- Смертник?
- Угу.
- Молится, похоже…
- Нет, - звонко возразил гражданский. - Он стихи читает. Что-то о деревьях, которые еще расцветут в его саду.
- Ясно. Близко не подходите. А то он еще кого-нибудь захватит в свой цветущий сад.
Малыш переступил с ноги на ногу. Он чувствовал себя отчасти виноватым, оттого что не принимал участия в бою. Предложил:
- Может дострелить его?
- Не надо. - Ротмистр закончил шить и, наклонившись к руке, откусил нитку. - Через полчаса сам дойдет.

Но так много времени ценителю поэзии не дали. Откуда-то, словно дух леса, выметнулся огромный круглоголовый зверь с разверстой клыкастой пастью. В воронке раздался короткий визг ужаса, рычание, на поверхность вылетело несколько комков земли…
- Ни хрена себе!
- Это и есть ваш малютка-упырь? - холодно вопросил ротмистр. Он, как и все прочие военные, уже стоял, направив ствол на воронку.
- Э-э…
Мужественную сцену, когда суровые мужчины, обвешанные оружием, готовы, рискуя жизнью, идти на штурм, испортила девочка Менешка. Смешно перебирая тоненькими ножками, она шустро подсеменила к воронке с упырем и, прежде чем кто-то успел ее остановить, с криком: «Килч, Килч» нырнула туда.
Военные махом взлетели на гребень взрыхленной взрывом земли, и их взорам предстала следующая картина: упырь, широко расставив передние лапы над бесчувственным телом, энергично слизывал кровь с обширной раны в груди островитянина. А Менешка, опираясь на загривок зверя, свободной рукой указывала ему (чуть ли не в пасть упырю пальчики свои совала), где еще стоит лизнуть.
- Это что? - спросил ротмистр, не понимая, как относиться к увиденному.
- Ну, э-э… слюна у них целебная.
- То есть он его лечит?
- В каком-то смысле.
- В смысле, что отгрызенная башка - лучшее средство от головной боли?
- Ну, не так радикально…
- Ладно, - ротмистр опустил оружие и сделал остальным знак расслабиться. - Допустим, ваш зверь этого островитянина вылечит. Что дальше? Учтите, это специально обученный диверсант-смертник. Он вас потом на куски порвет.
- В присутствии Килча? Вряд ли.
- Смотрите. Вам жить.
Он развернулся, по армейской привычке разом выбросив из головы все лишние мысли, и пошел к своей палатке.
Через два шага остановился и пальцем поманил Каана за собой.

***
- Настало время поговорить серьезно.
Они сидели друг против друга. Ротмистр - могучий, с обнаженным мускулистым торсом, круглоголовый, лобастый, с прислоненным к колену стволом автомата.
И штатский старикашка - узкоплечий, тощий, с редкими всклоченными волосенками и близорукими глазками, помаргивающими за треснувшими стеклами очков.
- Вы тут всячески демонстрировали свое стремление к миру, переговорам и бескровному разрешению конфликтов. Так?
- Ну, э-э… в принципе…
- Так. Теперь я могу сообщить, что наш отряд специально послан для того, чтобы доставить переговорщика к представителю Островной империи, который готов пойти на контакт.
К сожалению, наш переговорщик оказался слишком импульсивным и недисциплинированным… Он погиб. Задача поставлена под угрозу срыва.
Но мы встретили вас. Вы образованный, хорошо говорите. Как член Императорской академии наук, имеете навык общения с высокопоставленными людьми. И вы - пацифист. Вы будете нашим переговорщиком.
- Я?
- Есть другие варианты?
- Но позвольте, - академик, забывшись, неосторожно сорвал с носа очки. - Это какая-то нелепица.
- Объяснитесь.
- Вас отправили на переговоры через лес, напичканный оружием и диверсионными группами. Без транспорта, без серьезной охраны… И вообще, мирные переговоры - это официальное мероприятие на правительственном уровне.
- На официальном уровне, - перебил ротмистр, - никто из руководства Островной империи разговаривать о мире не желает. «Победа или смерть» - вот их девиз. Мы должны встретиться с членом правительства в изгнании.
- Вот как, - медленно произнес Каан, погружаясь в задумчивость.
- Именно. И не теребите вы свои очки, развалятся!
- Правительства в изгнании… - академик даже не заметил, что ротмистр что-то еще такое сказал. - Полагаю, речь идет о…
- Да, о нем. Не стоит называть имени.
- Хм… Но какова вероятность, что вы вообще дойдете? То есть я понимаю, что вы великолепные…
- Послано десять групп, по составу идентичных с нашей. Все командиры убеждены, что именно их группа основная, а остальные выполняют отвлекающий маневр.
- И вы тоже убеждены…
- Я знаю точно. Во-первых, только мне выдан конверт, где указаны правильные координаты места встречи.
- Да? - усомнился академик.
- Во-вторых, задачу мне ставил лично член нового правительства, образованного после свержения Неизвестных Отцов. Лично господин Мак Сим. Слышали о нем?
Академик закашлялся и потянул из кармана носовой платок.
- Да, - произнес он сквозь кашель. - Кое-что слышал.

Глава 6. Готовься к испытаниям

Следующие четыре дня запомнились Каану смутно. Они все время двигались. Где-то ехали на броне танка, где-то - на угнанном армейском грузовике. Но большую часть пути преодолевали пешком, так что к вечеру академик в буквальном смысле валился с ног.
Военные обращались с ним как с крайне ценным, но неодушевленным предметом: могли без предупреждения сбить с ног, на каких-то участках пути тащили на руках…
Иногда по ним стреляли. Иногда стреляли они. Каан, отупевший от постоянной усталости, стал равнодушен к свисту пуль над головой. Тем более что в такие моменты, в спину всегда упирался чей-то крепкий локоть, не позволявший приподняться.
Двигались все время на запад, приближаясь к устью Голубой Змеи, которая с каждым днем становилась ощутимо полноводнее, а в воздухе все сильнее ощущалась влага.
Два раза они чуть не погибли. Первый раз - когда невидимый снайпер, замаскировавшийся где-то в вершинах деревьев, прижал их на минном поле. Второй раз - когда забрели в болото и чуть не утонули там всем отрядом.
Утром пятого дня, на рассвете, на них вышел диверсионный отряд островитян. Дозор, обнаруживший врага, погиб в полном составе, но своим кратким смертельным боем дал остальным возможность отступить.
Местность вокруг была болотистая, уходили по колено в воде, оскальзываясь на залежах гнилого тростника. Пожилой академик, все члены которого затекли после ночевки на холодной траве, быстро выбился из сил, и два бойца, подхватив с двух сторон за пояс, тащили его едва ли не волоком.
Плотный туман, покрывавший все вокруг непроницаемой пеленой, гасил звуки, так что через час стало ясно, что от преследователей оторвались, и найти их, не организовав сплошное прочесывание, невозможно.
Остановились и некоторое время просто дышали, приходя в себя после стремительного бега по воде. Пот заливал глаза, и начавшийся дождь не приносил облегчения, потому что все вокруг было заполнено водой, и, казалось, еще немного, и им придется учиться дышать, как рыбам.
Крепко протерев ладонью лицо, ротмистр извлек из планшетки компас и некоторое время тупо созерцал подрагивающую двухцветную стрелку. Миниатюрный прибор сейчас был единственным ориентиром в накрывшем их белом облаке сплошного тумана.
Бойцы терпеливо молчали, ожидая решения командира. Но скрючившийся, чтобы унять боль в боку, штатский озвучил то, что сейчас интересовало каждого:
- Куда теперь?
Ротмистр оглядел осунувшиеся лица бойцов, кивнул:
- Сейчас.
После чего достал из водонепроницаемого кармашка запечатанный белый конверт и, аккуратно поддев клапан кончиком боевого ножа, вскрыл его. Внутри оказалась старая, еще довоенная открытка с репродукцией известной картины. Изображена была древняя полуразвалившаяся башня, живописно возвышавшаяся на вершине холма и романтично освещенная розовым светом заката. На обратной стороне открытки лаконично сообщалось: «Вода укажет путь».
Больше в конверте ничего не было.
- Хм, - сказал ротмистр с таким выражением, как будто ему плюнули в лицо.
- Разрешите? - спросил Догу, протягивая руку.
- Держи.
Вслед за капралом открытку по очереди осмотрели все. Но никто не высказал никаких предположений. Воды вокруг было слишком много, и казалось невозможным предположить, какой именно путь она способна указать.
- Может, по течению нужно двигаться? - осторожно высказался Малыш. Он знал эту картину. Точно такая же репродукция (но, конечно, не открыточного размера) долгое время висела у них на кухне. И он, ожидая маминых пирожков, любил смотреть на нее и придумывать какие-нибудь приключения в развалинах старой крепости, типа встречи с мудрым седобородым магом, поисков волшебных сундуков с сокровищами и, разумеется, спасения заколдованной принцессы. Но сейчас эти воспоминания были неуместны, так что Малыш безжалостно выбросил их из головы.
- Вы позволите? - академик, сумевший, наконец, распрямиться, сделал к общей группе два коротких вымученных шага.
Ротмистр, брезгливо подцепив открытку двумя пальцами за уголок, молча подал.
- Хм, Башня нерушимой любви… - взгляд штатского затуманился.
- Вы знаете это место?
- До войны мы несколько раз приезжали туда с женой… Там был хороший санаторий.
- Вы можете найти это место?
- Ну… - академик беспомощно оглянулся на сплошную стену окружавшего их тумана. - Одно могу сказать точно: эта башня - на южном берегу.
- Уверены?
- Конечно. Там был очень красивый мост, с которого отдыхающие бросали в воду цветы. Была даже специальная стоянка для автобуса, откуда можно было любоваться проплывающими по реке букетами.
- Слушай, лирик, - не выдержал капрал Догу. - Если ты знаешь место, то мы доберемся туда, даже если землю придется грызть зубами. Но если ты, как все высоколобые, в очередной раз ошибешься с направлением…
Ротмистр поднял руку, останавливая этот пламенный монолог.
- Профессор, вы уверены?
- На южном берегу. Абсолютно точно.
- Хорошо. Приступаем.

* * *
Методика преодоления стремительных и полноводных рек давно отработана войсками и не представляет проблемы. Один боец, снабженный легким и прочным канатом, преодолевает водное пространство вплавь. Для остальных сооружается плот. Придерживаясь за трос, закрепленный на дальнем берегу, бойцы на плоту переправляются, практически не затрачивая силы на борьбу с мощным течением. В противном случае существует вероятность, что им не удастся выгрести, и река унесет тяжелый, глубоко сидящий плот в открытый океан.
Итак, порядок действий был известен и определен уставом. Сложность переправы в данном конкретном случае заключалась в том, что вода была существенно радиоактивна. Личный состав и так уже получил значительную дозу радиации, бегая по болотам и переходя вброд заросшие старицы Голубой Змеи. Ротмистр, конечно, раздал таблетки, защищающие от радиации, но полностью избавиться от общей слабости и позывов тошноты не удалось никому. Для полноценного восстановления требовался как минимум десятичасовой отдых и плотный обед.
Вместо этого предстояло форсировать главное полноводное русло.
- Ну, - ротмистр строго оглядел выстроившихся бойцов. - Нужен доброволец.
В отряде новичков не было. Все понимали, что вызвавшийся идти первым неминуемо доберет дозу радиации до смертельной. Но разве этим испугаешь солдата? Хотелось бы только, чтоб жертва не была напрасной.
- А можно мне? - опередил всех Малыш, шагнув для убедительности вперед.
- Хм, - ротмистр оценивающе взглянул исподлобья. - Не слишком молод?
- Причем тут возраст? - обиделся парень. - Просто я могу перебраться через реку, не погружаясь в воду.
Бойцы заулыбались:
- Эт чё, как святой Миха, что ли?
- Скажете тоже… У нас в деревне все парни умеют переправляться, стоя на бревне. Нужен только хороший шест и чтобы бревно было не слишком верткое. Ну такое, с сучками.

Следующие два часа потратили на поиск подходящего материала. Можно было, конечно, свалить несколько деревьев - капрал Догу обнаружил поблизости очень подходящие. Но лесоповал - дело шумное, способное издалека привлечь внимание врага, бродящего где-то неподалеку.
К счастью, у самого берега нашли дощатый помост. Похоже, когда-то здесь была танцплощадка с возвышением для оркестра, но теперь крыша обрушилась, верхние доски сгнили и покрылись белой плесенью. Тем не менее, под внешним трухлявым слоем обнаружилась вполне здоровая древесина, из которой быстро соорудили плот.
В качестве бревна для Малыша решили вытащить центральную опору помоста - смолистое дерево оказалось ничуть не попорченным водой. Только чтобы выкорчевать его, пришлось потрудиться всем отрядом, включая ротмистра и даже академика. Сначала подрыли землю вокруг, потом верхушку обвязали веревками и тянули. Потом снова копали, снова тянули…
В общем, к тому моменту, когда упрямая опора, наконец, подалась и, вяло покосившись, начала крениться к земле, выворотив из нее длинный облепленный мокрой глиной комель, все смертельно устали и вымазались с головы до ног.

Туман между тем заметно поредел. А когда глинистое бревно осторожно, чтобы не плеснуть, опускали в воду, где-то справа послышался голос, окликающий кого-то на чужом языке.
- Массаракш, - еле слышно прошипел Догу, жестами отдавая команду занять оборону.
Малышу и академику пришлось вдвоем отталкивать тяжелую деревяшку от берега. Причем Каан так увлекся процессом, что едва не провалился в прибрежный омут. Ротмистр в последнюю секунду успел ухватить за шиворот и вытащить старикашку на песок.
Посторонних звуков со стороны предполагаемого противника более не раздавалось. Но все были так напряженно заняты ожиданием близкого боя, что за Малышом, виртуозно взобравшимся на бревно, наблюдал один академик.
В клочьях плывшего над водой тумана движения бойца выглядели так, словно он действительно, мелко-мелко переступая (бревно вертелось) и помахивая для равновесия длинным шестом-балансиром, идет по воде. Точь-в-точь как святой Миха.

Глава 7. Готовься к разочарованию

Переправу Каан почти не запомнил. Плот в редеющем тумане был виден издалека, так что диверсанты Островной империи могли изрешетить их пулями даже у самого южного берега. Поэтому все бойцы расположились на дощатом помосте так, чтобы их тела служили бруствером, защищающим переговорщика. Ротмистр еще успел шепнуть, что если все они погибнут, то дальше Каан и Малыш пойдут вдвоем.
Профессор лежал, прижатый лицом к настилу плота, и мысли его путались. Сначала он думал о том, что неправильно, если молодые и жизнеспособные должны умирать, защищая немощного старика. Потом о том, что война вообще несправедливое и гнусное дело. А потом вспомнилось то, что он раз и навсегда запретил себе вспоминать. Первый день войны. Первый взрыв атомного снаряда… Его жена Гелия стояла тогда у окна… и первым ударом световой волны ей сожгло лицо и выжгло глаза. Каан, сумевший через огненный ад подобраться к ней по осколкам стекла и обломкам мебели, помнил, как в течение нескольких минут, пока она еще жила, из черных обугленных глазниц текли прозрачные слезы. Или то сочилась сукровица?..
Каан плакал, но никто этого не замечал, потому что все были заняты, и потому что речная радиоактивная волна нежно плескала ему в лицо, и слезы мешались с водою.

***
За прошедшие годы на южном берегу все переменилось. Строения превратились в руины, дорожки, некогда мощеные цветным камнем, заросли буйной растительностью.
Но старый академик, с сомнамбулической точностью сразу вывел отряд к так называемому Гроту с водопадом. Здесь можно было укрыться, скрытно развести огонь и дать, наконец, измученным бойцам долгожданный отдых.

Через сутки, когда Каан проснулся, в гроте было тепло и пахло свежезаваренным кофе.
Впрочем, это был единственный пищевой продукт, микроскопическая доза которого еще сохранилась у запасливого ротмистра. Но все равно, здорово было начать утро с глотка горячего цивилизованного напитка.
За то время, пока переговорщик спал, бойцы успели не только отдохнуть, но и привести в порядок одежду. Так что из Грота выступила не жалкая кучка измученных продрогших людей, явившихся туда несколько часов назад, а бодрый боеспособный отряд, готовый решать поставленные задачи.

Утро выдалось ясным и прохладным. Свежий ветерок придавал желания двигаться. Что же до направления, то академик легко нашел заросшую тропинку, которая вела от Грота с водопадом до Башни нерушимой любви и некогда носила название Аллеи роз. Идти по ней было несложно - передовой дозор обнаружил только две противопехотные мины, которые даже не стали снимать, а просто пометили обрывками бинта.
Через десять минут бойцы достигли мощной каменной стены, сложенной из огромных живописных валунов и сплошь покрытой цепкими стеблями вьющихся растений.
Преодолев это препятствие через пролом, отряд оказался в подвальном помещении старинной башни. Здесь было сумрачно, влажно и осклизло, как в каком-то средневековом застенке. Не хватало только проржавевших цепей и прикованного скелета в углу.
Впрочем, здесь никогда никого не приковывали. Свое название башня получила во времена пра-пра-прадеда последнего императора, когда своевольная принцесса осмелилась полюбить молодого офицера гвардии. Любящий царственный отец немедленно отправил гвардейца на дальние рубежи, а девицу запер с обещанием выпустить в тот самый момент, когда она признает, что была не права и согласится принять руку и сердце достойного ее положению жениха.
Двадцать лет непреклонная красавица провела в заточении, но от любви не отреклась. История ее возлюбленного в архивных документах не сохранилась, ходили лишь смутные слухи, что он погиб. Как бы то ни было, с тех самых пор башня получила свое знаменитое название.

Верхние этажи кому-то понадобилось взорвать, но кроны разросшихся деревьев практически сомкнулись над развалинами, и потому создавалось несколько обманчивое впечатление закрытого пространства.
- Ну, куда теперь? - вопросил капрал Догу, остановившись в центре уцелевшего пола из прямоугольных каменных плит и оглядывая массивные мрачные стены без каких-либо признаков дверного проема.
Каан привычно потянулся поправить очки, но только бесполезно ткнулся пальцем в переносицу. Его оптические приспособления не выдержали трудностей пути, и академик даже не помнил, где и при каких обстоятельствах он лишился их остатков.
- Ну-у… - подслеповато щурясь, академик прошелся по внутреннему периметру башни и остановился в некотором замешательстве. Ему вдруг вспомнилось (раньше все как-то недосуг было), что о человеке, с которым им предстояло встретиться, ходили разные нехорошие слухи. В основном, на тему, что он не вполне здоров психически.
Так может, идея завести их в этот глухой подвал происходила не от желания организовать тайную встречу, а была просто фантазией больного воображения?
Профессор повернулся в сторону бойцов, которые, ожидая указаний, присели у стены на корточки.
- Простите, - произнес он, - могу я попросить флягу с водой?
Малыш тут же встал и сунул ему в руку свою флягу.
- На открытке, - пояснил академик, - значилось, что «Вода укажет путь». Поскольку здесь довольно сухо, я думаю, надо добавить жидкости.
С этими словами он открутил крышку и скуповато брызнул водой на камни.
Капли жидкости с некоторой задержкой преобразовались в струйки, которые сразу нашли небольшое углубление в каменной плите и собрались там матово поблескивающей лужицей.
- Хм, - сказал академик довольно озадаченно.
- Это не так надо делать. - Капрал Догу, поднявшись, отобрал флягу и широким жестом сеятеля плеснул воду щедрой дугой.
На этот раз капли быстрее образовали струйки, которые обнаружили на каменных плитах еще несколько углублений. А одна из струек, нащупав шов между прямоугольными плитами, бодро потекла вдоль него. Дойдя до стыка, она резво, под прямым углом изменила направление и затухающей змейкой протекла до следующего стыка.
- А ну-ка, еще воды, - скомандовал ротмистр, который уже стоял над этим необычным указателем. Ему тут же протянули сразу все фляги.
Водяная змейка, получив подкрепление, немедленно ожила и смелым зигзагом двинулась дальше, неуклонно нащупывая невидимое на глаз понижение между плитами пола. Все, словно завороженные, следовали за ней.
Преодолев почти все пространство от северной стены до юго-западной, струйка вдруг затихла, образовав лужицу, а потом нырнула под землю. Тщетно бойцы вытрясли на это место все свои фляги. Никакие добавки не заставили струйку двигаться дальше - вода просачивалась в щель и уходила куда-то ниже.
- Там пустота, - сделал вывод довольный ротмистр. - Ну-ка, ребята, давайте снимем эти две плитки.
За работу принялись с энтузиазмом. А физически бесполезный академик присел в сторонке и тяжко задумался. Чем больше он припоминал о Его императорском высочестве, младшем принце Островной империи Фердионе Печальном, тем озабоченнее становился.
Принц был вторым сыном императора и наследником никогда не считался. В первую очередь из-за несуразности характера. Редкий выход монаршей семьи на публику обходился без того, чтобы Фердион не упал, наступив сам себе на ногу. На юбилейном обеде в честь дня рождения матушки-императрицы ему ничего не стоило сесть мимо стула, а во время торжественного приема иностранных послов принц дважды пел петушком.
Царствующий отец Фердиона давно смирился со странностями сына и даже использовал его промахи в политических целях. Например, во время нарастания в обществе напряженности по какому-либо вопросу прессе давали понять, что неплохо бы взять интервью у младшего принца. И тот никогда не подводил, совершая перед камерой какую-нибудь нелепость. В последний раз, например, он заключил пожилую корреспондентку в объятия и покрыл ее чело страстными поцелуями. Разумеется, публика тут же забыла о сути спора и почти месяц обсуждала причины столь странного поведения.
И вот теперь Каану предстояло договариваться о мире с таким неадекватным человеком. Было о чем задуматься.

Между тем ударный труд голодных бойцов увенчался успехом. Плиты выкорчевали из пола, открыв углубление, перекрытое дощатой крышкой.
Подцепив доски штыком, дружно навалились и выломали их из креплений, вывернув заодно и сами крепления.
Внизу оказалась неглубокая, тщательно выложенная камнем яма, в центре которой стояла небольшая шкатулка с расписной крышкой. Поверхность, некогда лаковая, потускнела и потрескалась, но все равно было видно, что шкатулка старинная и, вероятно, весьма ценная.
Но бойцов интересовала не стоимость находки, а прежде всего те указания, которые могли находиться внутри - они ведь до сих пор не знали места встречи.
Капрал, низко наклонившись, извлек легкий лаковый ящичек и подал командиру. Тот повертел шкатулку так и сяк, подергал запертую крышку… Потом вставил в щель нож и коротко ударил ладонью по рукоятке.
Тонкая деревяшка мгновенно треснула и, тоненько звякнув, распалась.
Все сгрудились, чтобы заглянуть внутрь… Увы, шкатулка была пуста.
Неужели Печальный принц пошутил в очередной раз?

Глава 8. Готовься к открытию

- И что это все значит? - вопросил Догу, обращая обвиняющий взгляд на Каана.
- Погоди.
Ротмистр плотно взял шкатулку и тщательно простукал по очереди стенки, дно и крышку. Потайных отделений не обнаружилось. Да и где их размещать? Слишком уж изящно-тонкими были дощечки, из которых неизвестный мастер изготовил это изделие.
- Что скажете, профессор? - ротмистр подошел и присел рядом с Кааном, держа полурассыпавшуюся шкатулку на коленях. - Неужели тупик?
- Профессор без очков, - издалека высказался Малыш. - Дайте ему, пусть посмотрит внимательнее.
Ящичек немедленно вручили вяло принявшему его академику и бойцы, встав полукругом, уставились, ожидая решения. Но что можно было сказать? Искать какие-либо отметки? Надписи?
Повинуясь упорным взглядам, Каан, опустил взор на пустышку… Без энтузиазма повернул одним боком, другим… Нет. Орнаментальный узор, просматривающийся на боковинках, оставался всего лишь узором. Никакой надписи различить в нем не представлялось возможным.
Донышко. Здесь тоже ничего, кроме банальных царапин.
Каан вернул пострадавшую от общения с вояками шкатулку в исходное положение и печально подумал о том, что хорошая, в сущности, вещь оказалась безнадежно испорченной. И, главное, совершенно бесполезной…
Но тут его внезапно озарила новая мысль.
- Минуточку! - произнес он ожившим голосом.
- Ну! Что?!
- Погодите…
Впрочем, сомнений не было. На крышке шкатулки был нарисован охотничий замок императорской семьи. Тот самый, который после установления свободы и демократии национализировали и превратили в музей… Этот замок находился буквально рядом. Собственно, Башня нерушимой любви была его наиболее известной частью. И хотя сейчас над поверхностью разросшихся деревьев не возвышалось никаких следов древнего строения, шкатулка не случайно оказалась спрятанной под землей.
И указание на открытке: «Вода укажет путь». А вода-то под землю ушла!
Неужели так просто?!
- Профессор, не томите, - поторопил ротмистр.
- Думаю, надо искать подземный ход.
- Где?
- Или под тем местом, где нашли шкатулку, или…
- Ну!
- Кхм, видите ли… Рисунок на крышке - не просто декоративная картинка. Именно так когда-то выглядел расположенный в этих местах замок. И вот это пятнышко… выглядит так, словно образовалось случайно. Но возможно, что это метка, которая укажет нам вход в подземные галереи. Говорят, они здесь тянулись на километры…

* * *

Говорят, что простое решение - самое эффективное. Пока спорили, стоит ли сначала здесь копать в глубину, или нужно разделиться и послать людей к точке, помеченной на рисунке белым пятнышком, Малыш, получив молчаливое одобрение ротмистра, внимательно рассмотрел картинку и куда-то убежал. Вернулся он буквально через несколько минут, толкая перед собой обиженно-взбаламученного человечка, нелепо одетого в пестрый костюм с бантиками.
Все затихли, а ротмистр мгновенно обратил к вновь прибывшему свой неласково-двуствольный взгляд.
- Вы кто?
- Я - мажордом его высочества принца Фердиона Печального, - гордо ответил человечек, оправляя помятые Малышом банты. - Он сообщил мне, что скоро в наши края прибудет важная делегация, и поручил мне организовать встречу.
- То есть вы нас ждали?
- Разумеется. Точно в том месте, которое обозначено на шкатулке.

* * *
Дипломатическая встреча на высшем уровне началась с того, что всем предложили сменить свою изрядно потрепанную в дороге одежду на новые костюмы, предоставленные принцем. После чего было заявлено, что общение с членом императорской семьи будет проходить в большом зале, куда подадут большой королевский обед.
Такой подход к делу всем понравился, а капрал Догу даже высказался в том смысле, что принц может, конечно, и псих, но лично он, Догу, еще ни разу не слышал от высшего руководства столь разумных распоряжений.

Когда, переодевшись, Каан и сопровождающие лица вошли в зал, принц встретил их с той милой демократичностью, которая присуща только высшей аристократии. До рукопожатий, разумеется, не дошло, но Его императорское высочество вышел навстречу, приветливо поздоровался и сделал вид, что совершенно не замечает, как неловко его гости чувствуют себя в штатском. Ротмистр, впрочем, умел носить гражданский костюм, но не в том случае, когда карманы оттопыриваются от запасных обойм, а плечо оттягивает ремень автомата.
- Прошу, - принц изящным жестом обвел щедро накрытый стол, освещенный множеством канделябров, после чего проследовал к своему месту во главе пиршественного зала.
Гости не заставили себя ждать и проворно заняли места. Отсутствие окон в этом подземном помещении, равно как и излишество сервировки никого не смутило. Малыш вообще не заметил, что вокруг тарелки разложены вилочки разного фасона, и принялся за еду, помогая себе руками и лезвием боевого ножа.
Фердион Печальный, удерживая на лице протокольную улыбку, терпеливо ждал пока «господа дипломаты» утолят первый голод и станут доступны для беседы. Сам он ничего не ел и только сдержанным кивком поблагодарил официанта, налившего ему в бокал шипучий напиток.
Выглядел принц несколько излишне стройным, бледным и вообще казался значительно моложе своих 34 лет.

Минут через двадцать капрал Догу обвел окружающее пространство изрядно осоловевшим взглядом, убедился, что все тарелки, до которых он мог дотянуться не вставая, пусты и, не удержавшись, громко икнул. Это послужило сигналом для начала переговоров.
- Думаю, для начала будет уместно, - сказал принц с доброй улыбкой, - сказать несколько слов о наших полномочиях.
Ротмистр тут же встал, передал автомат сидящему рядом капралу, строевым шагом, подошел к Его императорскому высочеству и предъявил свой армейский медальон. Принц внимательно посмотрел и кивнул.
- Очень хорошо. Присаживайтесь.
Ротмистр, проигнорировав ближайший стул, тут же вернулся к оставленному оружию.
- Как вы, конечно, знаете, - продолжил Его высочество, - я - младший принц. Судьба распорядилась так, что я родился на 15 минут позже моего брата-близнеца, автоматически ставшего наследником престола. Ну, а я, в силу абсолютного сходства с ним, стал удобнейшим инструментом для разного рода заговорщиков, мечтающих о дворцовых переворотах.
В таких условиях выжить можно было только одним способом. И я постоянно совершал на публике нелепые поступки, всячески демонстрируя полную непригодность к политической карьере.
Как видите, подобная тактика себя оправдала. В настоящее время мой здравомыслящий брат и мой в высшей степени благоразумный отец мертвы. Я стал главой императорского дома, а мой десятилетний сын - единственный законный наследник престола Империи.
Каан встал и почтительно склонил голову. С секундной задержкой этот маневр повторили ротмистр и остальные бойцы.

Глава 9. Готовься узнать страшное

- Ну, раз уж все встали, - с мягкой усмешкой заметил Его императорское Высочество, - думаю, нам стоит продолжить общение в зале Искусств.
С этими словами принц (или теперь правильнее было называть его Император?) легко поднялся и изящным жестом предложил собравшимся следовать за собой.
Миновав несколько роскошных помещений, располагавшихся глубоко под землей и потому не пострадавших ни от войны, ни от демократии, господа «дипломаты» вошли в просторный зал, стены которого были украшены картинами в тяжелых резных рамах, а по обе стороны от центрального прохода теснились десятки статуй. Экономное освещение не позволяло разглядеть шедевры во всех деталях, но от этого и картины, и скульптуры казались как бы ожившими. Вот чье-то милое личико с любопытством выглядывает из глубокой тени, словно присматриваясь к вновь прибывшим. Там благородный мраморный старец застыл полуобернувшись и смотрит сурово и испытующе. А здесь легкая газель, как будто испуганная внезапным вторжением, застыла, прикрывая собой детеныша, но готова мгновенно сорваться с места…
Его императорское Высочество (или теперь уже Величество?) неспешно шел впереди, и Каан был ему благодарен за то, что давал время прийти в себя.
Нет, конечно, члены монаршего семейства являлись покровителями Академии и потому нередко в сопровождении свиты журналистов показывались в суетных коридорах и кабинетах этого храма науки. Но приезжали всегда представители младших ветвей царствующего дома: князья, герцоги… Не выше. А тут!
Профессор испытывал облегчение еще и потому, что принц-император, очевидно, свободно говорил на общеимперском. Раньше (когда выпадала минутка) академика не раз посещали сомнения на тему: а хватит ли у него словарного запаса?
Разумеется, ему многократно приходилось общаться с коллегами с архипелага и читать их научные публикации. Но ведь палеонтология и политика имеют совершенно различный набор терминов. Так что поводов для беспокойства было предостаточно. И вот теперь все разрешилось наилучшим образом.
В общем, академика переполняли чувства умиротворения и благодарности.
Что же касается вояк во главе с ротмистром, то их каменные физиономии казались бесстрастными. То ли они действительно не испытывали никаких эмоций, то ли просто натянули на себя маски тупых исполнителей, что в большинстве случаев при общении с начальством крайне полезно.

Небольшое пространство в центре зала (чуть слева) было щедро освещено. В этом световом пятне стояли столик из драгоценного дерева, стул с резными ножками и невысокий мольберт, за которым стоял светловолосый мальчик с палитрой и кистью в руках. Его белая батистовая рубашка с распахнутым воротом была в нескольких местах испачкана краской.
- Мой сын Тэмми, - представил принц-император.
Мальчик строго взглянул на подошедших и сдержанно кивнул.
- Не возражаешь, - продолжил царственный отец, - если мы побеседуем в твоем присутствии?
- Разумеется, не возражаю. Я рад, когда ты рядом.
Принц улыбнулся и жестом предложил делегации «дипломатов» присесть на бархатные банкетки, стоявшие кое-где справа и слева от центрального прохода.
- Ну, что же, - сказал он, останавливаясь рядом с сыном и заглядывая в его работу на мольберте. - Думаю, для того, чтобы нам достичь взаимопонимания, нужно сказать несколько слов об особенностях менталитета жителей островов.
Он немного помедлил, потом в задумчивости взял хрустальный бокал с напитком, стоящий на столике и поднес его к лицу.
- Хм-м… Так вот. Хотя территория архипелага весьма значительна, все же крестьяне с самого начала испытывали определенные сложности с наличием земель, пригодных для обработки. А раз земли не хватает, то численность населения требовалось искусственно сдерживать.
Принц-император еще раз вдохнул аромат напитка, обнаруженного им на столике сына, и на лице его отразилась озабоченность.
- Тэмми, вино?
- Прости, отец, я увлекся работой и не обратил внимания на то, что мне принесли.
- Это неосторожно.
Фердион Печальный щелкнул пальцами и, когда явился мажордом в костюме с бантиками, распорядился:
- Принесите наследнику фруктовый напиток.
По-прежнему держа у лица хрустальный бокал, глава императорского дома прошелся вдоль ряда скульптур и продолжил:
- Итак, нехватка земель. Это обстоятельство еще несколько веков назад привело к идее, что в первую очередь необходимо сократить число аристократов. Ведь каждого из них должно обслуживать как минимум несколько десятков крестьян.
Соответственно, был разработан Кодекс чести Дусибо, в котором смерть аристократа признавалась делом исключительно почетным и рассматривалась как привилегия. Далее было создано множество ритуалов, по которым аристократ мог красиво уйти из жизни.
В результате сложилась система своеобразного искусственного отбора, когда в живых оставались только наиболее … м-м… совершенные люди. Люди чести, обладающие к тому же множеством разнообразных талантов.
В этом зале, например, - Его императорское Величество сделал широкий жест рукой, - хранится ряд произведений искусства, созданных аристократами островов. Все они проявили себя не только в живописи или скульптуре, но еще и в науке, архитектуре, музыке, боевых искусствах, поэзии… и так далее.
В частности, картина, которую пытается копировать мой сын, создана великим Хоку Сигорским. Говорят, что его рука, столь мастерски водившая кистью, не менее совершенно владела и мечом. Достаточно сказать, что на дуэлях он одержал свыше 50 побед, а погиб от руки юного герцога, которого считал выдающимся поэтом.

Тут плавное течение речи Фердиона Печального было прервано появлением мажордома с фужером фруктового напитка. Принц-император благосклонно кивнул и продолжил:
- К сожалению, на материке аристократия придерживалась совершенно иных взглядов. Разумеется, их земельный ресурс был несравнимо богаче, но всякому, кто умеет думать вперед, становилось ясно, что рано или поздно здесь столкнутся с теми же проблемами, что и на архипелаге.
Решение требовалось принять заранее, то есть в годы благополучия, когда ни о каком кризисе перенаселения речь еще не шла. Потому как простолюдинов по определению значительно больше, чем знати, и в случае каких-либо потрясений толпы разъяренных людей способны растоптать высокородную элиту, даже не заметив препятствия.
Тайная программа, которая была тогда принята, получила название «Золотой миллион». Суть ее сводилась к тому, что для комфортного проживания на Саракше общая численность населения должна составить один миллион человек.
Понятно, что в этом миллионе избранных составители программы отвели себе лидирующее место. Сто тысяч мест отводилось представителям науки и искусства. Еще сто тысяч - ремесленникам, создающим высококачественную мебель, одежду, украшения и прочие предметы роскоши и комфорта. Прочие были нужны как прислуга.
Остальным, не прошедшим отбор в Золотой миллион, предписывалось умереть.

На этом месте Фердион Печальный прервался, снова с неудовольствием понюхал вино в бокале, который все еще держал в руке, и поставил его на столик.
- Дальнейшие события людям, не посвященным в программу, стали казаться необъяснимыми. Вдруг вспыхнула вражда между Хонти и Пандеей. Люди, которые веками жили бок о бок, дружили семьями, роднились и говорили на общем языке, вдруг начали ненавидеть друг друга. Причем так яростно, что готовы были убивать.
Откуда-то тем и другим кто-то подбросил оружие. Последовали убийства и погромы, которые сделали вражду еще непримиримее. А имперские войска, введенные для наведения порядка, объявили врагами свободы и оккупантами, пришедшими пить из разоренных провинций последние соки.
Закономерно конфликт перерос в большую войну, в которую оказалась втянута большая часть населения материка. Заводы сворачивали мирное производство и выпускали теперь исключительно оружие, боеприпасы, обмундирование и военные машины. Прибыли олигархов, разработавших программу «Золотой миллион», резко пошли вверх.
Вы знаете, - принц-император отошел к картине Хоку Сигорского и вгляделся в глубину холста. Вероятно, так он пытался погасить захлестнувшие его эмоции. - Война - чрезвычайно выгодное дело. Оружие становится предметом первой необходимости, и за него, не торгуясь, готовы платить обе стороны, участвующие в конфликте.
Рабочие, которые раньше требовали соблюдения своих прав и восьмичасового рабочего дня, стали трудиться за паек. То есть практически бесплатно. Более того, они соглашались даже спать возле своих станков, чтобы не тратить время на дорогу домой и обратно.
А продовольствие… Чтобы накормить голодного ребенка, мать готова отдать фамильные драгоценности, серебро, антиквариат… даже свою кровь! И все это за буханку хлеба или несколько картофелин.
Война - это время, когда состояния делаются не за годы или месяцы - за несколько часов. При этом бессовестного торговца не только не считают мародером и кровопийцей, но еще благодарят за сделку, целуют руки и называют благодетелем.
- А еще нужны медикаменты, - глухо прорезался ротмистр. - За них тоже готовы платить любую цену.
- Да, еще и медикаменты… - Фердион Печальный снова обратился к картине, чтобы погасить эмоции и привести дыхание в норму. Когда он вновь заговорил, голос его звучал ровно.
- Постепенно жизнь в пекле военных действий стала для олигархов некомфортной. Пришло время перебраться в отдаленный горный район, известный как страна Зартак.
О, это был прекрасный мир, с нетронутой живописной природой, целебными источниками и великолепными горными лугами… Не удивительно, что это дивное место было заранее выкуплено, и с самого начала вооруженных конфликтов там возводились роскошные особняки.
Как только строительство завершилось, на остальной территории материка настало время для ядерной войны.
- Это ужасно, - Каан, не выдержав, порывисто привстал. - То, что вы рассказываете, просто ужасно. Такое впечатление, что вы говорите не о политиках, а о людоедах!
Принц-Император не ответил, а только посмотрел на профессора с долгой печальной улыбкой.
Встретив этот взгляд, профессор сник и снова опустился на свое место, а глава императорского дома продолжил:
- Островная империя достаточно долго оставалась в стороне от военных действий. Но повсюду можно найти людей, которые недовольны существующим порядком. Когда их подстрекают со стороны, они становятся особенно опасны.
Главным врагом, мешающим процветанию Отечества, был объявлен мой отец, которому до тех пор удавалось сдерживать горячие головы. Его отравили.
Мой брат, возглавивший государство, продержался два с половиной месяца. Его убил смертник, напавший с ножом во время богослужения в главном храме столицы.
Мама погибла, пытаясь вразумить людей и остановить погромы.
Что оставалось делать мне?
Я мог бы занять трон под именем своего брата - мы же близнецы! Требовалось только заявить, что покушение оказалось неудачным и я (то есть он) выжил.
Но ситуация уже вышла из-под контроля, и мое самопожертвование вряд ли принесло бы какую-то пользу.

При этих словах принца ротмистр поднял голову и уставил жесткий взгляд на Его императорское Величество.
- О, - мгновенно отреагировал тот, - я вас понимаю. Но Кодекс чести Дусибо вовсе не поощряет бессмысленные жертвоприношения. Задача правителя состоит не в том, чтобы красиво умереть, а в том, чтобы победить и спасти свой народ.
- Вы видите путь, как можно победить? - оживился профессор, совсем было отчаявшийся под грузом обрушившихся на него знаний.
- Да, конечно, - спокойно ответил принц.

Глава 10. Готовься к действию

Тихие слова произвели на ротмистра поистине неизгладимое впечатление. Он с ослепляющей ясностью осознал, что это никакие не сепаратные переговоры с человеком, не обладающим никакой реальной властью. А сам он - не просто убойная сила, призванная доставить высоколобого переговорщика к месту встречи.
Нет! Тут, похоже, задумано нечто гораздо более масштабное, и для его маленького отряда уготована некая гораздо более важная роль.

- Вы знаете, - задумчиво произнес Его императорское Величество, откинувшись назад и разглядывая работу своего сына с некой отдаленной точки, - как-то раз мой отец задумал возродить рыбные запасы в одной из горных рек нашей страны. Но поскольку этот экзотический вид рыбы сохранился только в прудах, все переживали: вспомнят ли мальки, выросшие в неестественных условиях, то, как надо жить на свободе?
Ответить на вопрос мог только эксперимент. Отец решил попробовать.
Сначала, когда рыбу только выпустили в стремительное течение горной реки, мальки безвольно отдались течению. Казалось бы, это означало полный провал.
Но прошло несколько часов, и мы вдруг увидели сильный, смелый, свободный ход наших рыбок, которые дерзко и отважно пошли против напора воды. Они вспомнили! И начали действовать так, как предписано им природой.
Так и люди. Можно бесконечно пытаться помогать то одному, то другому, гасить вспыхивающее пламя конфликтов, доставлять продовольствие, восстанавливать дома, выплачивать материальную помощь…
Это долгий и неблагодарный процесс. Особенно потому, что возникнет масса злоупотреблений и воровства.
Но можно пойти другим путем. Если воссоздать нормальные, естественные условия, то люди выправятся. Они сами найдут путь и восстановят свой мир. Останется только немножко помочь.

- Ваше Величество, - ротмистр встал и твердо посмотрел в глаза принцу. - Мы готовы выполнить любое ваше распоряжение.
- Спасибо. Я на это рассчитывал.
Тут лицо Фердиона Печального исказилось легкой гримасой боли, он осторожно потрогал пальцами горло и произнес с извиняющейся улыбкой:
- Простите, давно не говорил так долго, как здравый человек…
- Ваше величество!
- Хорошо, продолжим.
Итак, вы уже догадались, что я согласился на эту встречу отнюдь не ради переговоров. Мне нужен отряд, пусть небольшой, но которому я смогу доверять абсолютно. Тот факт, что вы дошли сюда, преодолев немыслимые препятствия, свидетельствует в вашу пользу.
Что касается моего окружения, то поручусь только за своего мажордома. Среди прочих вполне может оказаться некто, жаждущий заработать себе место в Золотом миллионе.
- Мы выполним любой ваш приказ.
- Сидите-сидите.
Принц-император снова прошелся вдоль ряда скульптур.
- Полагаю бессмысленным тратить время и силы на устранение последствий. Главная задача - устранить причину.
- Мы должны взять штурмом долину Зартак?
- Не думаю, что штурм здесь поможет. Вы ведь изучали историю, ротмистр?
- Да, Ваше Величество. В училище. И моя мать была учителем истории.
- Хорошо. Тогда вы, несомненно, знаете, что никогда ни одно государство, ни один город не были уничтожены силой оружия. В то же время несть числа странам и даже великим империям, которые были разрушены словами.
Идеологию невозможно расстрелять из автомата. Но ее можно заменить другой идеологией.
Я бы хотел, чтобы вы обсудили это в том правительстве, которое вас послало. С господином Маком Симом в том числе.
- Сделаем.
- А чтобы облегчить тяготы обратного пути, я подарю вам свой личный катер - весьма быстроходный. И своего мажордома, который умеет с ним обращаться.
Его величество остановился и снова с болезненной гримасой потрогал горло.
- Простите.
С этими словами он взял со столика хрустальный бокал с вином и сделал небольшой глоток. Это, видимо, принесло облегчение, и принц продолжил:
- Мой отец неоднократно говорил нам с братом, что даже малая сила способна произвести великое действие, если она приложена к нужной точке. Надеюсь, вы станете этой силой. Мир нуждается в вас.
При этих словах Фердион Печальный покачнулся, попытался удержать равновесие, ухватившись за ближайшую статую. Но опора оказалась ненадежной, и принц вместе с ней упал навзничь.
Все вскочили и бросились к нему. Принц был в сознании, но говорить не мог - на губах у него проступила кровь.
- Господи, - ахнул Каан, - отравили!
- Отец! - пронзительно крикнул юный наследник, кидаясь на грудь отцу.
Тот приобнял его слабой рукой, но смотрел на ротмистра и пытался что-то сказать.
Тадер упал на колени и наклонился, чтобы разобрать слова.
- Сбереги, - прошептал несчастный император, захлебываясь густой кровью, которая переполняла его горло, - сбереги его…
- Клянусь, Ваше Величество.
Фердион Печальный смотрел на него, не отрываясь, и казалось, что вся сила жизни сосредоточилась у него в глазах.
- Уходите, - прошептал он, борясь с кровавой тошнотой. Густые потеки хлынули у него из носа, и он захрипел, не в силах дышать. Но глаза еще жили, и хватило сил на то, чтобы сделать указующий жест. - Туда.

В дверь уже ломились.
Ротмистр, подхватив мальчишку в охапку, быстро осмотрел свое воинство.
Хорошо, хоть оружие не заставили сдать. Но что могут пять человек, обремененные грузом двоих штатских?
- Мы их задержим, - передергивая затвор, произнес боец с повязкой на голове. Его напарник молча кивнул, и они побежали к двери, которую пытались выбить неизвестные.
- Уходим, - распорядился ротмистр, свободной рукой беря автомат наизготовку.
Каан в последний раз взглянул на поверженного императора - взгляд того уже угас.
- Вперед.
Малыш и капрал Догу привычно подхватили академика за пояс, и маленький отряд ринулся на прорыв.

Глава 11. Готовься к встрече

Катер, к которому удалось пробиться, пользуясь неразберихой первых минут, был не только быстроходным. Его корма ощерилась стволами тяжелых пулеметов, вперед смотрели две скорострельные пушки, а по бортам были прицеплены две мощные торпеды.
Когда отряд ротмистра, сократившийся до трех боеспособных единиц, волоча штатских, ворвался на пирс, за кормой катера уже кипели буруны, и он танцевал на взъяренных волнах, как призовой скакун, без меры разгоряченный смелым наездником.
- Штатские - в трюм! - рявкнул ротмистр, прыгая с пирса на пляшущую палубу.
Погрузка гражданских прошла по принципу «тяни-толкай». То есть немного грубо (ничего, два-три синяка украшают мужчину!), но весьма стремительно. После чего Догу, как самый опытный, ринулся к пульту управления пулеметами. Малыш припал к пушечным прицелам, наскоро осваиваясь с непривычным механизмом.
- Стрелять поверх голов! - распорядился ротмистр.
Двигатели катера взревели, он приподнялся над волной, как взлетающая чайка.
- Торпедная атака! - заорал мажордом, двумя руками вцепившийся в штурвал. Дурацкие бантики его костюма трепетали под ветром.
Ротмистр сначала не понял и начал искать глазами буруны атакующих их торпед, но потом сообразил. Русло реки выше по течению (а им нужно было именно туда) перегораживали хаотично рухнувшие в воду фермы моста. Чтобы прорваться, требовалось взорвать препятствие.
- Туда, - мажордом, злясь от непонятливости сухопутных, указал рукой на механизмы пуска торпед.
- Ага!
В этот момент вертолет, вывернувшийся откуда-то из-за верхушек деревьев, начал сечь воздух винтами прямо у них над головой. Коротко залаяли пушки, стволы которых Малыш умудрился задрать едва ли не вертикально.
- Первая пошла!
Тяжелая торпеда хищно ухнула в воду и, словно живая, ринулась вперед, отыскивая цель.
- Еще! Не успеем!
Вторая торпеда сочно шлепнула в воду и, оставляя пенный след, понеслась за подругой.
- Щу-у-ух!!!
Взрыв дернул и разметал гнутые стальные конструкции рухнувшего моста. И тут же снова:
- Щу-у-ух!!!
Всех обдало фонтаном брызг, катер дернуло в сторону.
Но чудом удержавшийся на ногах мажордом, вывернул штурвал, и катер, вцепившись в гребень вставшей дыбом воды, со страшным металлическим скрежетом протиснулся в узкую щель, расчищенную торпедными взрывами.
Вертолет, разом оказавшийся чуть сзади, попал в зону ответственности пулеметчика Догу. А тот шутить не стал. Летающая машина, прошитая строчкой крупнокалиберных пуль, сильно накренилась и, теряя лопасти, боком повалилась во взбаламученную воду.
Ротмистр, оставшийся праздным после пуска торпед, увидел, как из тонущей кабины выбрались летчики, увидел их воздетые грозящие кулаки… Но слов и пожеланий расслышать не сумел - слишком быстро мчался катер, и слишком громко ревели двигатели.
* * *

Путешествовать по реке оказалось не в пример быстрее, чем пешком. Но никто бы не сказал, что это было легче.
Фарватер Голубой Змеи, пусть и полноводной, давно никто не размечал и уж тем более не чистил. Кое-где течение намыло длинные песчаные отмели, которые нужно было заранее видеть и обходить. Кое-где из воды, словно гнилые зубы чудовища, торчали полузатопленные бревна, грозящие пропороть днище.
Древесные баррикады устранял капрал Догу, вспомнивший свой опыт минера-подрывника. Что же касается отмелей, то первый раз за счет разнообразных подручных средств и всеобщего ударного труда (мажордом ругался на трех языках, как дьявол) катер удалось стащить на глубину. Во второй раз ничто не помогло, и транспортное средство, как ни жаль, пришлось бросить.
Впрочем, большую часть пути уже преодолели, и ротмистр рассчитывал, что не позднее завтрашнего полудня они прибудут в деревню, в которой когда-то (неужели это было всего неделю назад?) рекрутировали Каана.

Наследник престола, кстати, оказался очень удобным объектом для защиты и сопровождения. Он не истерил, не капризничал. Когда говорили: «Пригнись» - пригибался, «беги» - бежал, «стой» - стоял…
На привале не требовал себя обслуживать, напротив, пытался взять часть хозяйственных работ на себя. И вообще держался спокойно и ровно. Лишь Каан, который ввиду своей бесполезности в военно-походных условиях больше других находился рядом, замечал, что по утрам у мальчишки заплаканные глаза.

В тот день, когда ротмистр рассчитывал добраться до деревни, они забрели в бурелом. Непонятно было, что именно так покорежило лес. Некоторые деревья, обгоревшие от корня и до макушки, стояли прямо. Другие, сохранившие кору и мертвые листья, были вырваны с корнем и хаотично разбросаны. Возникало полное ощущение, что здесь резвился какой-то сумасшедший великан.
Непонятное всегда опасно. Кроме того, не стоило забывать, что именно в этом районе находится подземная крепость, подходы к которой тщательно минировали, а помимо мин ставили еще и разнообразные смертоносные ловушки.
В общем, вперед идти было невозможно. Отряд остановился. Командир в очередной раз извлек из планшета карту и принялся ее изучать, отыскивая наиболее безопасный и по возможности короткий путь. Но по всему выходило, что придется возвращаться чуть ли не на половину маршрута, пройденного от реки, а потом поворачивать под прямым углом и обходить укрепрайон с востока.
Обходить не хотелось. Особенно потому, что запас продовольствия, снятого с катера уже закончился, а весь ужин накануне состоял из бульона и двух маленьких куропаток, которых Малыш с деревенской смекалкой поймал на рыболовные крючки.
Альтернатива была прискорбная: быстрая смерть на какой-нибудь притаившейся мине или длинный голодный путь в обход. Ротмистр вздохнул и, обернувшись к своему отощавшему воинству, приготовился дать приказ отступать. Но ему помешал жуткий вопль мажордома:
- А-а-а!!! - вопил островитянин, не казавшийся до сих пор слабонервным, и тыкал растопыренной пятерней куда-то в сторону бурелома.
Мальчик-принц не завопил, но по тому, как он прижался к худосочному профессору, было понятно, что ему тоже страшно.
- Это Килч, - сухо произнес Догу, который ревниво относился к растерявшему бантики мажордому и при каждом случае старался доказать превосходство сухопутных войск.
Жуткого вида упырь, вылезший из какой-то норы под упавшим деревом, услышал свое имя и присел на толстые ляжки, раззявив клыкастую пасть, которая казалась у него шире головы. Типа улыбнулся.
«До чего ж-таки отвратительное создание», - подумал ротмистр и окликнул:
- Профессор, вы, кажется, знаете этого зверя? Разберитесь.
Каан бесстрашно засеменил вперед, вызвав прилив уважения у бывшего мажордома и у наследника.
- Менешка, - произнес академик, наклоняясь к самому уху клыкастого создания. - Где Менешка? Проведешь нас к ней?
Вместо ответа упырь изогнулся и принялся яростно выкусывать что-то в густой шерсти на своем боку.
«Еще и блохастый», - с раздражением подумал ротмистр.
- Менешка, - продолжал курлыкать профессор, пытаясь привлечь внимание зверя.
Упырь закончил выкусываться, подумал и, перевалив зад чуть на бок, задней лапой начал энергично чесать брюхо.
- Может, пристрелим его, - негромко предложил Догу, которого тоже раздражали упырские процедуры по избавлению от насекомых.
Зверь тут же прекратил чесаться и посмотрел капралу прямо в глаза. Было полное впечатление, что он понял сказанное.
- Ну-ну, - сказал ротмистр, вставая между упырем и подчиненным. - Давайте без перехода на личности.
Между тем взывания профессора дали результат. Правда, не тот, которого ожидали. На очередной призыв «Менешка», из норы, из которой появился упырь, вылезла сама девочка.
Она так запыхалась, догоняя по подземным норам своего любимца, что не могла говорить. И только махала руками, показывая, что «сейчас, сейчас»…
- Думаю, стоит присесть, - решил ротмистр и жестом дал всем команду садиться. Учитывая, какие ударные физические нагрузки вынес в последнюю неделю небольшой отряд - процедура отнюдь не лишняя.

Каан обрадовался Менешке, как родной. А наследник престола постарался удержать каменное лицо - очень уж страшненькой была девочка, родившаяся в зоне радиоактивного поражения. Что же, по крайней мере, он не отворачивался, не брезговал будущими подданными.
Отдышавшись, Менешка сообщила, что через подземелья Крепости до деревни можно дойти за полчаса. Но требуется соблюдать одно условие: вести себя смирно и ни в коем случае не стрелять.
- А в кого не стрелять? - елейно поинтересовался недоверчивый Догу.
- Ну-у… в упырей.
- И много их там?
- Ну-у… несколько сотен. Они же там живут… В Крепости.
- Нам надо посовещаться, - немедленно заявил ротмистр и отманил подчиненных (включая опекаемого принца) метров на пятьдесят назад.
- Что думаете? - вопросил он, когда отряд удалился из зоны слышимости упыря.
- Лезть в нору, где полно этих тварей… Когда патронов осталось только чтоб застрелиться… Я бы лучше умер на поверхности, - высказался капрал.
- Зверушки малосимпатичные, - согласился мажордом. Лично он видел упыря впервые и потому еще не успел вернуть себе естественный цвет лица.
- Если пойдем в обход, - заметил Малыш, - где гарантия, что не нарвемся на очередной диверсионный отряд? Патроны на исходе…
- Хм-м, - сказал ротмистр и опустил взгляд на маленького принца.
А тот не отрываясь смотрел на умильную сцену: профессор, нежно беседуя с отдышавшейся бойкой девочкой, машинально гладил упыря по круглой лобастой башке. Тот скалился, но терпел.
- Хм-м, - снова сказал ротмистр и обратился к Менешке: - А не съедят нас там, под землей? У них как сейчас с продовольствием?
- Да они на поверхности охотятся. Кстати, так вас и заметили. Сообщили нам, мы и пришли.
- На поверхности?
- Ну да, - легко сказала девочка и помахала кривенькой ручкой.
Тотчас почти из-под каждого поваленного дерева мелькнула клыкастая упырья голова. Мелькнула и исчезла в растительности.
- Однако.
- Короче, если б хотели, то уже доедали бы, - подвел итог Догу. - Пожалуй, теперь я готов рискнуть.
- И кстати, - звонко добавила Менешка, обращаясь Каану, все еще продолжавшему гладить башку чудовища, - это не Килч, а Щекн - его младший брат.
Профессор побледнел и отдернул руку.
- Правда хорошенький?

Глава 12. Готовься к сюрпризам

Встречать дорогих гостей вывалила вся деревня. Впереди толпа ребятишек - страшненьких в своем радиоактивном уродстве, но веселых. Как же, такое событие! Гости явились, да еще такие, что их можно не бояться.
Мрачновато улыбались взрослые. Им трудно было поверить, что на этот раз обойдется без беды.
Лишь двадцатипятитысячники встретились, как родные.
- Коллега Каан! - завопил из толпы седенький горожанин, энергично размахивая рукой.
- Коллега Шапшу! - не менее радостно вскричал наш профессор, кидаясь навстречу.
И непримиримые научные оппоненты упали друг другу в объятия.
Ротмистр, не тратя времени на эмоции, сразу распорядился насчет обеда и бани. Местные засуетились, но, не особо веря в их способности, ротмистр определил им в помощь капрала Догу и Малыша.
Юному наследнику, оставшемуся праздным в любопытствующей толпе, пришлось нелегко: требовалось сохранять приветливо-улыбчивое выражение лица даже тогда, когда, глядя на окружающих, хотелось плакать от жалости и отчаяния.
Выручил мажордом. Он уже знал, что где-то здесь находится раненый островитянин, и под предлогом необходимости проведать земляка увел принца с площади.

Вечером, когда, умиротворенные после обеда, бани и отдыха, все собрались на площади возле самого большого дома, ротмистр озвучил свои дальнейшие планы.
Он намеревался вызвать из столицы господина Мака Сима с эскортом и передать ему под личную ответственность юного наследника престола. Вместе с мажордомом.
Далее он собирался вызвать нескольких своих друзей, имеющих серьезный боевой опыт и склонных к здоровому авантюризму.
Вместе с друзьями он намеревался посетить долину Зартак и плотно побеседовать с некоторыми из ее счастливых обитателей.
- Хороший план, - одобрил Догу. - Я с вами.
- Я тоже, - откликнулся Малыш.
По физиономии мажордома было видно, что он тоже не прочь прогуляться в горы, но нельзя же оставлять принца одного с чужими людьми.
- А как вы будете всех вызывать? - поинтересовался Каан. - Где возьмете рацию?
Академик уже успел поругаться с коллегой Шапшу по поводу какой-то кости какого-то животного, вымершего 65 миллионов лет назад, и выглядел несколько надутым.
Тем не менее вопрос был толковым. Рация, конечно, была. Когда пришлось бросить катер, ее выгрузили из рулевой рубки и всю дорогу несли в рюкзаке.
Проблема заключалась лишь в том, что в момент отрыва от преследования в аппарат попала пуля, разворотившая хрупкие внутренности.
Если бы не этот неприятный казус, ротмистр давно связался бы со столицей, и им не пришлось бы преодолевать напичканный минами лес пешком.
- Я рассчитываю, что в Крепости должны быть разные автоматические устройства, радиореле и прочее, - поделился замыслом Тадер. - Словом, если хорошенько поискать, там наверняка можно найти нужные нам запчасти.
- Опять в подземелье лезть? - поежился Малыш.
- А есть варианты?
- Вообще-то есть, - прорезался мажордом.
- Да?
- Тот мальчишечка, которого вы здесь оставили на выздоровление, - поделился сведениями островитянин, - тоже задумал собрать рацию. И просил Менешку приносить ему из Крепости разные детали.
- Во как. И зачем, интересно, ему понадобилась рация?
- Ну, - мажордом опустил взгляд и пожал плечами, - возможно, он рассчитывал вызвать помощь.
Капрал Догу звучно хлопнул себя по коленям:
- Вот островитянская морда! Простите, Ваше Величество. Его, понимаешь, не дострелили, ему, значит, организовали тут уход и лечение… А он - рации собирать!
- Насчет лечения можно поспорить, - вступился за земляка мажордом. - Кроме того, не забывайте, он был тут один, в полной неопределенности, совершенно беспомощный… Собственно, он и сейчас передвигается с трудом.
- Ага, а диверсионный отряд на деревню накликать догадался.
- Не спорьте, - тихо попросил принц.
Все примолкли.
- Кхм,.. - сказал Каан. - Так он собрал рацию или нет?
- Да какое… Как ему было объяснить Менешке, что именно ему нужно? Тем более, он даже не говорит на общеимперском… В общем, таскали ему все подряд, он нужное откладывал, но комплект собрать не сумел.
- Его счастье, - буркнул Догу. Ротмистр строго посмотрел в его сторону.
- Но если учесть, что основа у нас имеется, - продолжил мажордом, - то, как мне кажется, его деталей хватит для восстановления.
- Сколько времени нужно на работу?
- Если деревенские дадут светильник, к утру будет готово.
- Действуйте.

Глава 13. Готовься смотреть в глаза

Первым на радиопризыв Тадера откликнулся Дак Потту по прозвищу Генерал.
Как оказалось, он со своим отрядом был в рейде неподалеку и, получив сообщение о деле исключительной важности, все бросил и прибыл к месту встречи на двух бронемашинах.
Оправдывая свое прозвище (в армии он дослужился только до ротмистра, а звание «Генерал» получил в подполье), Дак Потту привез семь комплектов нового обмундирования, большой запас гранат, несколько ящиков патронов, тяжелый пулемет, две снайперские винтовки особой дальности, индивидуальные аптечки и по двадцать комплектов сухпая на каждого бойца.
- Да ты не генерал, а прямо-таки маршал! - радовался ротмистр, распределяя привезенное богатство.
- Ты же сказал, что дело важное…

Аристократичный Тоот прибыл на следующее утро на правительственной летающей платформе вместе с членом правительства Маком Симом. Как всегда, он был ироничен и хорошо вооружен. Кроме того, как всякий аристократ, Тоот с детства занимался боевыми искусствами и в рукопашной схватке стоил полувзвода.
Мак Сим, который, несмотря на высокий пост, ничуть не утратил демократичности, по-братски обнялся с Генералом, крепко пожал руку Тадеру, расцеловал прибежавшего раскрасневшегося Каана и с любопытством повернулся к светловолосому мальчику, которого ему представили как наследника Императорского дома.
Принц принял взгляд высокопоставленного гиганта спокойно. Поднял пушистые ресницы и смотрел в глаза тихо, ровно… до тех пор, пока член правительства не смутился и, чуть отступив, не произнес:
- Рад видеть вас в здравии, Ваше Высочество.
- Я тоже рад встрече, - мягко ответил мальчик.

Генерал, наблюдавший эту сцену со стороны, задрал брови в значении: «Ишь ты!», Тадер в ответ наклонил голову и сделал круглые глаза в значении: «А вы как думали!»

- Ладно, - сказал Мак Сим, неловко почесав в затылке. Похоже, что общение с принцем произвело на него впечатление. - Давайте рассказывайте, что вы тут придумали.
Генерал сразу прошел к столу, на котором лежала карта горных перевалов, сплошь испещренная пометками, и кипа листов, исчирканных стрелочками, крестиками и разнообразными волнистыми линиями.
- Мы, пока вас ждали, набросали несколько схем… - он кашлянул. - Вот, собственно…
Тоот взял пару верхних листов, начал изучать.
- Я не об этом, - отмахнулся Мак. - Понятно, что вы решили штурмовать Алебастровые горы. Но зачем?
- В смысле?
- Вы же разумные люди…
- Предположим.
- Тогда давайте говорить серьезно.
- Мы серьезны, как никогда, - сообщил Тоот, откладывая схемы и принимаясь изучать полированные ногти на своей правой руке.
- Не хотелось бы читать вам лекцию...
- И не надо.
- Но придется! - Мак возвысил голос и строго посмотрел на всех трех ротмистров по очереди.
- Мы слушаем, - пожал плечами Тоот.

- Итак, в настоящее время, - начал член правительства, сильно волнуясь и потому выражаясь несколько корявым, канцелярским языком, - можно считать, что мы одержали ряд важных политических побед. Система башен уничтожена, активные военные действия прекращены на всей территории. Словом, можно считать, что враг повержен и наши знамена гордо реют над рейхстагом.
- Над чем? - уточнил Генерал.
- Над поверженным врагом! - рявкнул Мак.
- Но победа над врагом, - продолжил он после паузы, - это не конец истории, а ее начало.
Во время войны мы часто думаем, что главное - победить! А дальше все пойдет как бы само собой. Будем восстанавливать разрушенное, строить, растить хлеб, жить, любить, верить, рожать и воспитывать детей. В общем, просто жить.
Но опыт показывает, что так просто не получается. Чтобы воспользоваться плодами победы, за которую заплачено огромными жертвами, нужно четко определиться:
- что именно будем строить?
- кого любить?
- чему верить?
- в каких идеалах воспитывать детей?
Все это исключительно важно. Потому что, если в этих главных параметрах мы определимся неверно, то построенное развалится, а война, скорее всего, вернется. Причем в еще более ужасных формах. Вам понятно?
- Угу.
- И вот именно сейчас, на важнейшем, ключевом этапе, когда нам каждый работник на вес золота, вы решились на какую-то бессмысленную авантюру. Да вас там, массаракш, поубивают всех, на хрен!
- Не факт.
- Зайдем с другой стороны, - продолжил член правительства, стараясь не горячиться. - Вы знаете, какие у нас проблемы с генофондом. Радиационные мутации изувечили почти треть населения планеты. И если не начать восстановление сейчас, вырождение может стать необратимым.
А вы, три здоровых мужика детородного возраста…
- Нас пятеро. Пять здоровых мужиков.
- Тем более! Вместо того, чтобы завести семью и нарожать кучу не поврежденных радиацией ребятишек, вы собрались на какой-то безнадежный штурм… Во имя чего?
- В долине Зартак засели те, кто устроил на Саракше ядерную бойню, - плавно ответил аристократичный Тоот. - Хочется посмотреть им в глаза.
- В медленно угасающие глаза, - дополнил Генерал, нежно поглаживая ствол автомата.
- Фанатики… - Мак безнадежно опустился на стул. Задумался, какие еще найти доводы, чтобы вразумить.
Тоот, по-прежнему меланхолично рассматривая полированные ногти (теперь на левой руке), принялся негромко насвистывать какую-то мелодию.
Генерал и Тадер сначала не обратили внимания, но потом вслушались, переглянулись и начали тихонько подпевать:
«Тяжелыми шагами
С огнем в очах
Идем, сметая крепости,
Врагам внушая страх».
Мак Сим очнулся, когда они, давясь от хохота, в три глотки заорали припев, начинающийся со слов: «Сверкая боевыми орденами», и особенно громко рявкнули заключительную строку: «Алмазный панцирь не спасет тебя, о враг!»
- Ур-роды! - он махнул рукой. - Ладно, открою вам государственную тайну.
В лабораториях, которые возглавлял Странник, ученые-психологи разработали супер-эффективные методики перевоспитания.
Согласитесь, те, кого вы хотите уничтожить в долине Зартак, обладают незаурядными организаторскими талантами. Если их идеи и энергию удастся направить на всеобщее благо…
- Да мы не будем валить всех подряд, - заверил Генерал. - Оставим и вам кого-нибудь, на перевоспитание.
- Да вы хоть понимаете, - вспылил, наконец, член правительства, - что я могу просто не пустить вас всех? Просто физически не пущу и все!
- А я бы не стал запрещать, - негромко произнес принц, выждав паузу в громких репликах взрослых.
- Почему? - тупо спросил Мак Сим, останавливаясь, будто наткнулся на стену.
- Правитель не должен сдерживать естественные стремления своих подданных. Он должен только направлять их в нужное русло.
- Да я вроде и пытаюсь… в нужное русло.
Он замолчал, погрузившись в глубокое раздумье.
Разрумянившийся Каан, который до этого момента только слушал, поворачивая голову то к одному оратору, то к другому, тут же воспользовался паузой.
- Я хотел спросить, - произнес он, не зная, к кому точно обратиться. - А мне можно будет пойти со штурмовой группой? Я подумал, что раз есть бронемашины…
- Массаракш, - в отчаянии взмахнул руками Мак. - И ты туда же!
- Я тоже хочу посмотреть в глаза, - твердо ответил академик.

Глава 14. Готовься к плену

В багряном свете догорающего дня белоснежные пики Алебастровых гор смотрелись как причудливые башни волшебного замка. Зрелище было дивное. Не верилось даже, что на Саракше остались уголки природы столь удивительной гармонии и красоты.
- Занятное местечко, - оценил ротмистр Тадер. В мощный армейский бинокль он рассматривал дорогу, ведущую на перевал.
- Угу, - согласился Генерал, вдумчиво наносивший на физиономию жуткие полосы боевого спецназовского раскраса.
Тоот, как всегда тщательно выбритый и аккуратный, массировал поочередно бицепсы то правой, то левой руки.
Капрал Догу и Малыш старались держаться чуть в стороне от офицеров и в разговор никоим образом не вступать. Субординация!
Конечно, наедине со своим ротмистром можно было позволить себе некое подобие боевого равенства. Но при посторонних? Никогда.

В этот лесок, последний перед начинающимися предгорными лугами, они прибыли вскоре после рассвета, после чего полдня маскировали бронемашины и проверяли снаряжение.
Главным вопросом, который обсуждали в процессе, был такой: выполнять рекомендации Мака Сима о мирном вторжении и последующих переговорах или сразу пытаться прорваться на бронетехнике, подавляя охрану перевала массированным пушечно-пулеметным огнем?
Хотелось, конечно, заявить себя с позиции силы. Но Мак справедливо указывал, что перевал хорошо укреплен. По обе стороны проезжей части врыты мощные многоуровневые доты, оснащенные тяжелой артиллерией, а дорога идет между отвесных скал, так что возможность маневра отсутствует.
- Ваша броня дает лишь иллюзию защиты, - вразумлял член правительства, снаряжая непокорных ротмистров на безнадежный штурм. - Первый же залп в упор разнесет ее вдребезги.
Сейчас, внимательно рассмотрев диспозицию через бинокль, Тадер убедился, что Мак был-таки прав, и попытка прорыва выльется в чистое самоубийство.
- Если бы эти горы не были такими белоснежными, - заявил Генерал, отбирая у приятеля бинокль, - можно было бы разжиться альпинистским снаряжением и залезть по скале туда, где не ждут. Но на алебастровом склоне мы будем заметны, как мухи в молоке.
- Зря морду пачкал, - заметил Тоот, завершив массаж рук и приступая к массажу ног. - Пойдем открыто и без оружия.
Именно на таком, открытом варианте особенно настаивал член правительства, снаряжавший их в путь. Бросив все дела, господин Сим накануне провел с ними целый вечер и при этом непрерывно поучал.
- Оружие оставьте, - снова и снова повторял он, - все равно его обнаружат и отнимут на первом же посту. И вообще, раз уж вы туда идете, постарайтесь раздобыть побольше информации. А для этого вам нужно вести себя смирно и дожить до разговора.
Далее он сначала показал всем, а потом надел на шею Тадеру, под мундир, крупный медальон с красным камешком на верхней крышке.
- Выглядит он довольно убого, - пояснял Мак, заботливо, как мама, застегивая пуговички и расправляя на ротмистре потревоженное обмундирование, - но так сделано специально, чтобы никто не польстился и не отобрал.
На самом деле это не обычная жестяная цацка, а довольно мощный передатчик. Мы будем слышать все, что услышите вы. Кстати, это полезно и вам: когда станет совсем горячо, мы постараемся прийти на помощь и вытащить то, что от вас останется.
Теперь второе. Помимо передатчика в медальон вделано серьезное оружие. Это новейшая разработка, и я, если честно, не имею никакого права вам ее давать. Но раз пошла такая веселуха, и за вас просил лично принц…
Слушайте принцип действия. Если взять медальон в ладонь (камешком наружу) и сдавить его по периметру…
- Как кистевой тренажер?
- Да, именно. Как кистевой тренажер. После нажатия из камешка вырвется световой луч. Луч очень мощный, способен плавить сталь, так что ни на что полезное и нужное его не направляйте. И вообще, сегодня сходите куда-нибудь на пустырь, потренируйтесь.
Только не усердствуйте чрезмерно, заряд медальона не бесконечен, и когда камешек станет серым, луч иссякнет.
Третья функция медальона совсем секретная. Если кто спросит - я вам ничего подобного не говорил и вы ничего об этом не знаете. Так вот, третья функция такова: как только вы пустите луч, все автоматическое оружие в радиусе ста метров перестанет действовать. Ну, а в рукопашном бою ваши шансы выжить становятся отличными от нуля.

Выслушав все наставления (еле дотерпели до конца), ротмистры сходили и потренировались. После чего долго дивились тому, как, оказывается, далеко продвинулась на Саракше секретная наука.
Но все это было прошлым вечером. А сейчас перед ними возвышался перевал, и настало время принятия решения.
- А вы знаете, - сказал Генерал, поднимаясь во весь свой немаленький рост и расправляя широкие плечи, - я думаю, что те гады, которых мы сейчас пойдем выковыривать, во многом правы.
- В смысле?
- Ну, поскольку наш мир замкнут, рано или поздно он сплошь наполнится содержимым, как пирожок начинкой. От нас сегодня зависит: будет ли эта начинка сладким вареньем, или же…
- Или же дерьмом, - негромко, но отчетливо высказался Догу.
Тоот искоса взглянул на него и тоже поднялся.
- Лично я предпочитаю сладкие пирожки, - заявил он.
- Аналогично, - откликнулся Тадер. - Ну, идем сдаваться?

* * *
Если кто-то думает, что сдача в плен - дело романтичное и приятно-волнующее, то он глубоко заблуждается. Никакой приязни человек, идущий без оружия с поднятыми руками, не вызывает. Сначала его враскоряку ставят к стене и грубо обыскивают, обрывая карманы. Потом сковывают руки за спиной и, пару раз врезав прикладом между лопаток, заставляют опуститься на колени. Унизительно, болезненно, тоскливо…
И это только предварительные ласки.
Но нашим героям повезло. Не в том смысле, что им недостаточно врезали по разным частям тела, а в том, что медальон Мака Сима привлек внимание обыскивающих еще до того, как ротмистрам надели наручники.
- Чё за хрень? - вопросил гориллообразный коммандос, который только что с одного рывка оторвал Тадеру все пуговицы на мундире.
- Талисман, - ответил ротмистр, осторожно облизывая кровь с разбитой губы. - На удачу.
- Гы-гы-гы, - засмеялись стоящие рядом и подошли чуть кучнее, чтобы рассмотреть. - От мамочки, поди?
- Да, - кротко согласился Тадер. - От мамы.
Это вызвало новую волну грубого смеха, после чего первый коммандос схватил медальон пятерней и сильно рванул.
Просто хотел сорвать и бросить.
Но при этом невольно сдавил жестяной кругляш своей лапой. Как кистевой тренажер.
- Пу-у!!!
Красная молния, вырвавшаяся из медальона, прошила насквозь корявую руку и грудь гориллообразного, а на выходе покалечила еще несколько человек, из числа стоявших слишком близко.
- А-а-а!!! - дико заорал кто-то, хватаясь за обугленную рану.
Но выучка бойцов, охранявших перевал, была великолепной. Не потратив лишней секунды, они вздернули стволы автоматов и нажали на спусковые крючки, чтобы прошить непокорных ротмистров десятками длинных очередей.
Упс! А выстрелов не последовало.
Не фурычит!
Вот тут и настало то минутное замешательство, которое дарит победу героям и позволяет впятером захватывать города.
- В атаку! - заорал Генерал, выхватывая ближайший автомат и начиная орудовать им, как дубиной.
Тоот на мгновение нагнулся, в его руках блеснули боевые ножи, до того момента пристегнутые на щиколотках, и пошла веселуха!
- А-а-а! - заорал Малыш, бросаясь на врага. - Погнали наши городских!
Тадер, целенаправленно овладевший автоматом, с примкнутым штыком, действовал им смертоносно и мгновенно, как на учениях.
И только Догу, опытный старый Догу, не поддался общему порыву. Правильно соотнеся численность противоборствующих сторон, он метнулся к стоящей возле дотов бронемашине. Подкравшись со стороны пассажирского сиденья, капрал мгновенно ворвался в кабину и ударом ноги вышиб зазевавшегося водилу вон.

Ротмистры и Малыш сражались, как снежные барсы. Тоот, владевший приемами хонтийского боя, работал с двух рук. Его ножи сверкали вокруг тела, как некое металлическое облако, и более всего ротмистр в атаке напоминал самодвижущуюся мясорубку.
Но минута замешательства у противника уже миновала, и к месту схватки начали подтягиваться дополнительные силы, вооруженные холодным оружием. Ситуация неотвратимо начала клониться в сторону поражения.
И тут, взревев мощным двигателем, подлетел броневик с неистово вопящим из кабины капралом.
- В машину! - крикнул Тадер, сориентировавшийся первым.
Запрыгивали на ходу. Машина переваливалась через трупы, рессоры скрипели, дверь во внутреннюю часть кузова скакала вверх и вниз. Малыш, прыгнувший в эту дыру головой вперед, едва не упал. В последнюю секунду Тоот отбил удар штыка, направленный в его беззащитную спину и, крепко ударившись плечом, заскочил сам. Догу дал газ. Ноги Малыша взвихрили фонтанчики пыли на дороге, но Генерал и Тадер, подхватив под мышки, тут же втащили долговязого парня в бронированное нутро.
Да! Сделано!
- Гремя огнем, сверкая блеском стали! - заревел Генерал, размахивая воздетым кулаком. - Пойдут машины в яростный поход!
- Да ты певец, - оценил Тоот, морщась и растирая ушибленное плечо.

Глава 15. Готовься к неожиданному

За перевалом горы расступились, и дорога пошла по широкой возвышающейся долине, живописно дополненной кое-где величественными деревьями.
Но любоваться красотами природы было некогда. Главное - появилась возможность маневра.
Оставив капрала за рычагами управления, ротмистры выбрались на броню, обзор откуда был не в пример лучше, чем из тесного трюма боевой машины. Увешанные оружием, обнаруженным внутри, они выглядели при этом весьма живописно. Особенно Тадер, которому пришлось снять мундир, разорванный гориллообразным коммандос.
Пару раз их пытались остановить, но офицеры, не задумываясь, на выработанных боевых рефлексах, ответили автоматным огнем. И, кстати, убедились, что оружие, находившееся под броней, от действия медальона не пострадало. Интересный эффект…

Ехали быстро - дорога ровная, двигатель мощный… Вскоре по бокам замелькали миленькие ухоженные домики с цветами в палисадах.
- Куда дальше? - заорал Догу, высовываясь из окна кабины.
- В центр, - проорал в ответ Тадер. - Главное всегда в центре.

Но так вот просто прорваться в центр не удалось.
Дорога, до той поры прямая, начала петлять между домами, и за очередным поворотом Догу увидел стальные противотанковые ежи, вытащенные на проезжую часть. Чтобы не напороться, капрал бросил машину в крутой разворот. И тут справа вылетел тяжелый грузовик, прячущийся до того за декоративными елочками, и со всей дури шибанул в бок.
Бронемашина, и без того вставшая на вираже на два колеса, опрокинулась и закувыркалась, сминая цветы, кусты и нарядные заборчики. Ротмистры, сидевшие на броне, горохом посыпались в разные стороны, но приземлиться более или менее удачно удалось только Тооту. Встать, впрочем, ему не дали. Человек десять, нацеленных строго на него, навалились массой (двоих он порезал, но это ничего не изменило), придавили к земле и не давали дышать, пока он не потерял сознание.
Тадеру удалось подняться на четвереньки, но пока он мотал головой, пытаясь обрести ясность перспективы, ему прилетело прикладом в темечко, и перспектива померкла, не успев проясниться.
Чем кончилась битва для остальных, узнать удалось только вечером, когда их всех, избитых и полураздетых, втолкнули в темный фургон с решетками на окнах и, прицепив наручниками к специальным кольцам в скамейках, куда-то повезли.
Генерал, у которого почти не ворочалась шея, кряхтя развернулся корпусом, пересчитал всех глазами.
- Вижу, все живы, - сказал он.
- Били аккуратно, - поделился Тоот. - Хотели не покалечить, а вразумить.
- Фтобы не порсели, - шепеляво дополнил Малыш, которому выбили передние зубы.
Охранники с автоматами косились на них сквозь решетку, но переговариваться не запрещали.
Доехали быстро.
Через распахнувшуюся дверь автозака сноровисто запрыгнула пара бойцов, заломила руки Генерала и, подождав, когда охрана отстегнет его от скамейки, резво вытащила наружу. Затем процедуру повторили с Малышом, Тадером, Догу. Тоота вынимали последним.
Начальник караула - зрелый мужик с грубым загорелым лицом, лично проверил наручники у каждого и прицепил всех к общей цепи на расстоянии сантиметров в 20. Теперь нашим бойцам удобнее всего было стоять в кружочек спина к спине. Ходить и тем более бегать оказывалось затруднительно.
Идти, однако, все равно пришлось. И довольно энергично, потому как охранники не скупились на тычки стволом автомата и удары прикладом.

Наконец их довели до тесного (все-таки охраны вокруг толпилось изрядно) бетонного предбанника, стены которого были покрашены в ровный жемчужно-серый цвет. Начальник караула протиснулся вперед и в переговорное устройство доложил о прибытии. В ответ что-то квакнуло, и у расположенной впереди двери щелкнул, открываясь, электронный замок.
- Вперед, - скомандовал начальник, и охрана активно начала запихивать арестованных в распахнувшуюся дверь.
* * *

Первое, что они услышали, оказавшись одни в полутемном узком проходе, была музыка.
- Что за хрень? - удивился Генерал. Неприятно удивился, потому что на войне все странное и неожиданное - опасно.
- Как сказал классик, - откликнулся Тоот, - «медом разливалась по воздуху сладостная мелодия»…
- Увы вам, - не согласился Тадер. - Сладостная мелодия - это о виолончели. А здесь мы слышим звучание клавишных, которые ассоциируются скорее с перезвоном летнего дождя, пронизанного искрами мирового света.
- Какие все умные, - мрачно прохрипел Догу. - Ничего, что я к вам спиной стою?
Малыш промолчал. В момент, когда их броневик перевернулся и начал кувыркаться, он единственный не сумел вовремя выскочить. В результате несколько раз серьезно ударился головой и получил нешуточную контузию. Его заметно качало, и соседям по цепи приходилось поддерживать его плечами.
- Так и будем стоять или пойдем взглянем на музыканта? - поинтересовался Генерал.
- Минуточку, - попросил Тоот. Он был занят делом довольно болезненным - вынув большой палец из сустава, вытаскивал из наручников кисть правой руки.
- Ну?
- Пошли.
Задерживаться, и правда, не стоило. Зачем вызывать подозрения?

Коридорчик оказался недлинным и свободно, без каких-либо признаков двери открывался в большой круглый зал, из центра которого лилась музыка.
Генерал, шедший первым, переступил порог и вдруг застыл. Малыш, влекомый за ним цепью, шагнул следом, поднял голову и перестал качаться, как бы притянутый тем, что открылось ему в вышине.
Тоот, срочно освободив вторую руку и придерживая цепь, чтобы не звякала, заглянул поверх плеч окаменевших товарищей.
- Ё-моё!
Поднатужившись, он протолкнул превратившихся в скульптурную группу соратников в зал и тоже стал смотреть вверх.
Там было нечто!
Смело можно утверждать, что никто из сорока миллионов жителей Империи никогда не видел ничего подобного.
Потрясающее зрелище!

Глава 16. Готовься вывернуть мир наизнанку

Невероятно огромный бархатисто-черный купол раскинулся над ними. И на нем, точно бриллианты чистейшей воды, сверкали мириады мерцающих точек. Кое-где эти искры объединялись в группы, в других местах простиралась черная неизмеримая глубина. А поперек всей этой захватывающей дух картины шла светлая, переливающаяся, как муаровая лента, неровная полоса, сотканная из мельчайших частиц света.
- Нравится? - спросил голос из центра зала.
- Что это?
- Звезды.
- Что такое звезды?
- Это бесчисленные миры, наполняющие Вселенную. Некоторые из них похожи на Саракш.
Они продолжали смотреть, не в силах оторваться от невиданной, немыслимой красоты Вселенной. Собственно, они теперь и сами представляли занятное зрелище: пять оборванных, израненных, покрытых кровью мужчин, скованные одной цепью, стояли подняв головы к небу и смотрели на звезды.
- Так что, - хрипло выговорил наконец Генерал. - Кроме нашего мира есть еще и другие?
- Совершенно верно, - ответил обладатель голоса. После чего обернулся вновь к роялю, перед которым сидел, и заиграл какую-то мечтательно-возвышенную мелодию.
- Рояль был весь раскрыт, - заворожено произнес Тадер, - и струны в нем дрожали…
Чем-то эта сцена напомнила ему кадры из старого, еще довоенного фильма.
Тоот, все еще изображая из себя прикованного, принялся толкать его в плечо, чтоб подвинулся. Дело в том, что аристократ, как единственный на данный момент боеспособный в команде, стоял неудобно - спиной к музыканту. А хотелось бы - лицом, чтобы в случае атаки не пришлось делать сальто с винтом.
Музыкант (собственно, у рояля находились два человека - второй стоял, непринужденно облокотившись на инструмент) воспринял толкотню как естественное желание пленников видеть собеседника, от которого зависит судьба и жизнь.
И пианист, и второй, стоящий, выглядели очень спокойными и, судя по солидным фигурам, уже вступили в возраст расцвета политиков, который, как известно, наступает на седьмом десятке.
- А в те миры можно попасть? - поинтересовался конкретный Догу, у которого начали затекать скованные руки.
- Конечно, - кивнул музыкант, не переставая играть. - Кстати, ваш знакомый Мак Сим, выходец из тех далеких миров. К сожалению, его маленькую звездочку нельзя разглядеть отсюда невооруженным глазом, но в телескоп…
- То есть даже маленькая звездочка, которую невозможно разглядеть, является обитаемым миром?
- Да.
- Но тут таких миров миллиарды! Триллионы!
- Верно.
- Но если вы знаете об этом, почему не скажете людям?
- О, как мне понятна ваша молодая горячность… - засмеялся музыкант и сбросил руки с клавиш.
- Видите ли, - заговорил второй, выпрямляясь и делая сдержанный жест, - информация - самая ценная вещь на свете. Вы, конечно, заметили, что командир взвода, как правило, знает больше, чем рядовой. Командир полка знает больше, чем ротный. А сведения, которыми обладает командующий фронтом, в разы превосходит то, что знает отдельный ротмистр.
Фактически, вся иерархия власти построена на разнице в количестве информации, которой владеет тот или иной человек. Согласны?
- Возможно, - сказал Генерал, который теперь стоял к говорящему вполоборота.
- А вы хоть раз видели человека, готового добровольно отдать свое главное достояние?
- А вы считаете, что это ваше достояние?
- Разумеется. Мы добываем информацию, мы ее создаем, стало быть она принадлежит нам.
- Я хочу уточнить, - снова заговорил музыкант. - Разумеется, информацию добывают ученые. Но кто их спонсирует? Кто дает им возможность ездить в экспедиции, ставить научные эксперименты? Кто снабжает аппаратурой, материалами, подопытными животными, помогает с публикацией результатов?
- Мы спонсируем и деятелей искусства, - подхватил второй. - Все эти музыканты, художники, артисты, поэты и прозаики, которые так любят требовать свободу слова и творчества… Где бы они были без нас? В приюте для бездомных? В психбольнице?
- Ну, сейчас, вашими стараниями, на Саракше не осталось ни художников с поэтами, ни приютов для бездомных, - заметил Тадер.
- Ошибаетесь. Здесь, в нашей долине, прекрасно живут и работают многие выдающиеся деятели культуры и науки… И поверьте, здесь им гораздо комфортнее, чем на равнине, где до войны они числились по разряду сумасшедших либо непризнанных гениев. Что, кстати, для обычного человека одно и то же. Так что именно мы подарили им свободу слова и творчества.
- Верю, - сказал Генерал. - И судя по тому, насколько многочисленна и боеспособна ваша внутренняя охрана, все эти гении очень счастливы.
- Издержки бывают во всяком деле, - согласился тот, что стоял. - Но вы же знаете, что судьба одного индивида ничто по сравнению с благополучием всего сообщества.
- Ради благополучия сообщества вы превратили половину Саракша в радиоактивную пустыню?
- Ах это, - легко взмахнул рукой музыкант. - Поверьте, радиоактивность - сущий пустяк. Наши далекие друзья с планеты господина Максима уже завозят на Саракш оборудование для рекультивации земель. Так что очень скоро наша планета возродится во всей первоначальной красе. Вы ничего не потеряли. А мы кое-что приобрели.
- Вы рассчитывали на друзей с другой планеты?
- Мы владели информацией.
- То есть еще до начала ядерной войны, истребившей половину человечества, вы знали, что есть другие миры, что там живут люди, что туда можно ездить, жить там …
- Погодите, - сказал стоявший мужчина. - Вы так говорите, словно обвиняете. К чему эта конфронтация? Мне кажется, она не в ваших интересах.
- А каков ваш интерес?
- Как мы поняли из ваших действий, - охотно откликнулся тот, кто стоял, - вы хотите изменить мир к лучшему. Это прекрасно. Поверьте, мы хотим того же. Но мы, как бы это сказать, мозговой центр мира. Чтобы действовать, нам нужен исполнитель. Обычно он выбирает себе какой-нибудь возвышенный титул. Например, диктатор. Или канцлер… Народный избранник. Президент, наконец. Название сути не меняет.
Но человек должен быть энергичный, умный, обладающий сильной харизмой и способный повести за собой массы.
Сейчас, к сожалению, такого человека у нас нет. Попадаются все какие-то бесконечные ефрейторы, которым ничего всерьез и поручить-то нельзя.
- Ага, - сказал Генерал.
- Да, вы правы, - подтвердил представитель мозгового центра. - Вы бы нам подошли. Может все вместе… В истории известны триады правителей… Или кто-то один.
- Почему мы?
- Во-первых, далеко не всякому приходит в голову искать центр. Обычно все останавливаются на уровне диктаторов-канцлеров. Устраивают для них демонстрации протеста, покушения и прочее.
Нас вся эта возня никак не затрагивает.
А вы проявили интеллектуальные способности.
Во-вторых, вы молоды, энергичны… У вас хорошие перспективы.
- А если мы для виду согласимся, а потом попытаемся вас переиграть?
- О! Я же говорю - интеллект! - порадовался тот, кто сидел за роялем. - Но вы не первые. Правитель Пандеи именно так и пытался поступить. Но когда война все же началась, ему пришлось действовать в рамках определенного нами коридора возможностей. Последствия известны.
- И все-таки я не понимаю, - сказал Тадер, почувствовавший, как ослабли его наручники. Видно не зря Тоот копошился с ними, время от времени тыкая в запястье чем-то острым.
- Да-да, спрашивайте…
- До сих пор… пока мы были убеждены, что Саракш - единственная полость в бесконечной тверди Вселенной, мы понимали, что война хоть и гнусное, но в каком-то смысле необходимое дело. Необходимое, потому что число людей, способных поместиться в нашем мире, ограничено и прирост нужно сдерживать.
Но вы-то с самого начала знали, что мы живем не в полости. Что миров бесконечно много. Что их хватит всем, и навсегда, и еще много останется. Тогда зачем?
- Зачем что?
- Зачем вы убиваете людей?
- Ну-ну-ну… Если уж говорить до конца откровенно, это ВЫ их убиваете. Наши руки чисты.
- Ах вот как.
- Да. И любой суд это признает.
- Ну ты и гнида, - хрипло произнес капрал Догу.
- Погоди, - остановил его Тадер. - Я хочу разобраться.
Музыкант взглянул на часы. Кажется, он утратил интерес к беседе. Стоящий был настроен демократичнее.
- Думаю, мы можем дать им еще пару минут, а?
- Хорошо. Пусть спрашивают. Последний вопрос.
- Скажите, - произнес Тадер, заметно волнуясь, - зачем вам все это?
- В смысле?
- Вы богатые люди. Фактически, вы обладаете всем богатством планеты. Вы можете выбрать для жизни любой из бесконечного множества известных вам миров. Зачем же вы продолжаете эти игры с войнами, канцлерами, ядерными ударами… Зачем?
- Видите ли, молодой человек, - музыкант встал и закрыл крышку рояля. - Вы все равно не поймете, но, поскольку я обещал, я отвечу. В древности один мудрец сказал: «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в столице». Здесь, на Саракше, мы - центр мира и соль земли. А кто мы там, в бесконечной череде миров? Одни из множества праздно путешествующих бездельников?
Капрал Догу заскрипел зубами.
- Выходит, вы сожгли мой дом, убили жену и трех дочерей только ради того, чтобы быть «первыми на деревне»?
- Так, - сказал музыкант, поднимая руки в жесте утомления и отрицания, - этот разговор начинает меня утомлять.
- Я предупреждал, - откликнулся второй мужчина. - С ними все бесполезно.
- А жаль. Через них был такой красивый выход на представителей Земли…
- Может, подержим в заложниках?
- В любом случае игра еще не окончена. - Музыкант встал. - И у нас есть интересный трофей.
Тадер, не удержавшись, охнул. Потому что в руках у пианиста оказался жестяной медальон с бледно-красным камешком. Похоже, что все время беседы этот раритет пролежал на верхней крышке рояля.
- Нашим ученым будет интересно разобраться в этих технологиях, - сообщил любитель музыки. - Ну, а с вами мы вынуждены распрощаться. Увы.
Он поднял руки, чтобы хлопком в ладоши вызвать людей с автоматами, и тут застоявшийся Тоот прыгнул.
Это был классный прыжок! Оба берца мастера боевых искусств врезались точно в голову политика-эстета, опрокинули его на рояль и проломили элитному инструменту верхнюю крышку. Взвизгнули струны.
- Второго в заложники, - заорал Генерал, ярко представив, что сейчас будет.
А второй-то, даром что обладал грузной фигурой и солидным возрастом, оказался весьма проворным. Не тратя секунды на раздумья, он уже улепетывал в сторону дальней стены и почти выпал из поля зрения бойцов.
Но Малыш в три прыжка догнал, схватил за ворот и потащил, брыкающегося, обратно. И вовремя. В просторном некогда зале уже становилось тесно от сноровистых охранников в черных мундирах. Стрелять в такой кутерьме было невозможно, но численное соотношение не сулило радужных перспектив. Разве что медальон еще разок сработает? Только удастся ли до него добраться?

Глава 17. Звезда по имени Солнце

Боли Тоот не почувствовал. В горячке боя адреналина в крови столько, что даже оторванную голову заметишь не сразу. Но когда из разорванного предплечья высунулся обломок сахарно-белой кости, он понял, что дело плохо. С одной рукой много не навоюешь. Особенно сейчас, когда на ногах оставались только он и Тадер.
Черномундирные шли стеной. Где-то глубоко за их спинами виднелись обломки рояля, изуродованного пятнами мозгов и крови музыкально одаренного политика. И там же лежал медальон, добраться до которого не было решительно никакой возможности.
Но внезапно большая черная туша беззвучно выплыла по небу с севера и закрыла собой звезды. Тоот подумал, что у него потемнело в голове.
Потом ему показалось, что он сошел с ума, потому что сверху начали опускаться широкие кольца света. Никогда прежде ротмистру не приходилось видеть, чтобы свет шел не полосой, как от прожектора, а кольцами. Словно его скрепляла какая-то невидимая субстанция.
Черномундирные, попавшие в полосу кольца, валились с ног, как подкошенные. И через пару минут Тоот оказался как бы в воронке, образованной валом из бесчувственных тел.
Он подумал и сел, держась за сломанную руку. Кажется, происходило нечто такое, на что он влиять не мог.
- Ну, ты как? - услышал он знакомый голос. - Живой?
Ротмистр повернул голову и увидел обеспокоенное лицо Мака Сима. Гляди-ка, сам прилетел на помощь, никому не доверил…
Не получив ответа, член правительства раздернул индивидуальный медпакет и принялся накладывать Тооту повязку на окровавленную руку. Ротмистр какое-то время смотрел на его ловкие пальцы, на близкое склоненное лицо, а потом спросил:
- Ты кто?
- В смысле? Ты не узнаешь меня?
- Я спрашиваю, - говорить было трудно, в голове все мешалось, и густая кровь стучала в виски, - спрашиваю: с какой ты звезды?
- А, - с облегчением откликнулся господин Сим. - Я землянин. А нашу звезду называют Солнце.
- Хорошо, - сказал Тоот и потерял сознание.

Глава 18. Хочешь мира - готовься к миру

- Мы бы договорились, - уверенно произнес грузный арестант, который даже в тюремной робе выглядел солидно. Более того, он даже к следователю относился покровительственно и с легким оттенком иронии. Что поделать! Если ты всю жизнь считал себя игроком, а всех остальных, включая королей и офицеров, только маленькими шахматными фигурками, вырезанными из дерева, за пару часов такое мнение не изменишь.
Максим присутствовал на допросе, но не официально. Он сидел за перегородкой и внимательно слушал. Подобных монстров ему еще не приходилось наблюдать вживую.
- Да, - повторил арестант, - договорились бы. Помешала буквально мелочь…
- Что вы имеете в виду?
- Ну, вот эти личные привязанности, семейные узы… Фэнг Пандеец в свое время написал великолепную программную статью «Происхождение семьи, частных владений и органов угнетения», в которой показал, что все негативные стороны общества произрастают, в конечном счете, из семьи. И на этом основании призвал избавиться от этого исторического пережитка.
- Фэнг Пандеец. Социолог?
- Да. Он, к сожалению, умер.
- Его исследования тоже вы спонсировали?
- Ну, не впрямую, разумеется. Он был с идеями, а с такими людьми всегда много хлопот.
- Понятно. Итак, вы считаете…
- Да. Мы бы договорились, если бы в свое время больше внимания уделили отмене семьи. А тут пошло: вы убили мою жену, вы убили мою дочь… В такой атмосфере взывать к разуму бесполезно.
Арестант вздохнул и сделал короткий жест кистью. Он вообще был очень сдержан в движениях.
Максим вспомнил, как в школьном театральном кружке режиссер объяснял им, молодым еще тогда пацанятам, что существует два типа жестикуляции. Одна - размашистая и свободная получила название «жест плаща и кинжала». Она присуща в основном мужчинам. Женщины же преимущественно придерживаются жестикуляции «веера и лорнета», то есть сдержанной, с прижатыми к бокам локтями. Причем путаница в манере жеста чаще всего дает комический эффект.
Пожилой арестант смешным не выглядел, но в движениях явно тяготел ко второму типу.
- Тем не менее, вы запишите, - он указал следователю на протокол, - мы по-прежнему готовы к сотрудничеству. Без центра вам все равно не обойтись, а наш опыт управления, наше знание психологии жителей Саракша уникальны. Разумно ли пренебрегать…
- Я понял, - перебил следователь. - Мы рассмотрим ваше предложение. А сейчас я бы попросил…
Максим поднялся и вышел, аккуратно притворив дверь. Тут, в целом, все было ясно. Гораздо важнее (и интереснее) было пообщаться с гражданами другого типа мышления.
Выйдя на улицу, он жестом подозвал свою машину и коротко сказал водителю:
- В госпиталь.

* * *
Смех он услышал издалека. Это одновременно порадовало и озаботило. Чрезмерно боевое настроение ротмистров наводило на беспокойные мысли. Поэтому, прежде чем войти, Максим придал себе озабоченно-государственный вид и только после этого отворил дверь.
Заметив его, больные притихли, но приветственных телодвижений не последовало. Телодвижения в данной палате вообще были затруднены ввиду обилия гипса и медицинских веревок, протянутых в разных направлениях и держащих конечности пациентов в воздухе под разными, порой неожиданными углами.
- Так, - сказал член правительства, усердно хмуря брови. - Теперь, когда вы, надеюсь, удовлетворили свою страсть к приключениям, готовы вы, наконец, работать по-настоящему?
- Глядя в какой области, - откликнулся Генерал.
- Видите ли, не все органы у нас одинаково уцелели, - уточнил аристократичный Тоот. - Так что в настоящий момент, я думаю, нас можно использовать только в сфере деторождения. Там, насколько я помню, основной производственный процесс проходит в положении лежа…
Все снова громко, но осторожно, чтобы не скрипеть поломанными костями, засмеялись.

Максим поискал глазами, где присесть - стулья для посетителей здесь не предусматривались.
В это время в коридоре вдруг возникла суета и беготня, но не тревожная, как в военное время, а такая, что случается в каждом бюджетном учреждении при внезапном визите высокого начальства. Что характерно, при прибытии Максима (как-никак член правительства) никто не бегал и в коридоре не топал.
- Приготовьтесь, - сказал Максим, - кажется к нам делегация.
Дверь тут же распахнулась во всю ширину, в проем порывисто вошел человек в костюме с бантиками. Профессионально окинув палату стремительным взглядом, он кивнул и посторонился, освобождая проход.
Вошел юный наследник имперского престола, за ним молодой островитянин в черной форме морской пехоты архипелага, а следом - разрумянившийся профессор Каан в своем лучшем костюме, который после военных приключений стал ему слишком велик.
Последним ворвался некто в белом халате со стулом в руках.
- Спасибо, - сказал Его императорское величество, спокойно занимая предназначенное ему место. - И будьте добры…
Белохалатный, осчастливленный вниманием, весь подался вперед, пожирая начальство глазами.
- Будьте добры, принесите еще стулья.
- Сию минуту.
С этими словами он не то чтобы умчался, а как-то вроде бы растворился в воздухе, торопясь выполнить указание.
- Высший класс, - оценил Тоот. - Непонятно только, что такой талант делает в больнице.
Наследник престола обратил спокойный, несуетный взгляд на землянина.
- Рад видеть вас, господин Максим, - ровно произнес он. - Чтобы не терять дорогое время, позвольте сразу обратиться с просьбой.
Член революционного правительства замешкался. Он не имел опыта великосветского общения и не смог сразу найти в своем словарном запасе подходящую формулу ответа.
- Давайте, - наконец вымолвил он, смутившись.
- Если не трудно, - безмятежно продолжил принц, - не могли бы вы воспользоваться вашими земными технологиями и ускорить излечение данных больных? Видите ли, я предполагаю назначить их своими советниками. А проводить совещания с людьми, которые привязаны к постелям, довольно неудобно.
- Да, - вынужденно согласился Максим. - Советники, привязанные к койкам… звучит тревожно.
- Значит, я могу надеяться?
- А вы не опасаетесь, что, быстро излечившись, данные … кхм, господа ввяжутся в еще более опасную авантюру, и общаться с ними станет еще более затруднительно?
- Полагаю, с этим мы справимся.
Максим кашлянул, все еще не умея справиться с неловкостью.
- Простите, Ваше Величество, а могу я обратиться с ответной просьбой?
- Разумеется.
- Так сложилось, что мне прежде не приходилось общаться с членами императорского дома и мне трудно говорить на языке официального протокола. Не могли бы вы разговаривать со мной по-простому, а?
- Давайте, - сказал принц и просветлел улыбкой. Улыбка у него была чудесная. Прямо, как у Гагарина.

За дверью загрохотало, и в комнату начали с рвением заносить стулья.
- Э-э, - сказал Максим, прикинув, что посадочных мест хватит и для него, - надеюсь мне можно присутствовать на вашем совещании?
- Да конечно, чего там. Может и подскажете что.
Все чинно расселись. Каан сиял. Редкие волосенки его были уложены вокруг лысины затейливым венчиком, как бывало прежде, когда он председательствовал на заседаниях палеонтологического комитета в Академии наук. Островитяне держались гордо и благожелательно.
- Первое, что мне хотелось бы сделать для жителей империи, - начал Его Величество, - это создать партию счастья.
- Еще одну партию? - удивился Максим.
- Да. Дело в том, что уже существующие партии, такие, как народного единства, справедливости, а также партия изобилия и всеобщего равенства, главный упор в своих программах делают на рост производства. И ни в одном программном документе нет ни слова о том, что необходимо сделать людей счастливыми.
- Но счастье - это настолько индивидуальная и трудно уловимая штука, что…
- Хорошо, - легко согласился принц. - Пусть каждый из присутствующих сообщит: когда, в какой момент он испытал наиболее сильное чувство счастья. А мы попробуем обобщить.
- Ну, так сразу не скажешь…
- А я помню! - прорезался Генерал, дергая загипсованными конечностями, чтобы сесть удобнее и лучше видеть собеседников. - Я тогда был еще новобранцем, а ротмистр Чачу - нашим взводным. И как-то раз я дал ему в морду. Потрясающее ощущение!
- Ваше Величество, - всполошился Каан. - Не слушайте вы этих головорезов…
- А вы, Максим, - принц, сдерживая улыбку, повернулся к землянину. - Помните свой самый лучший в жизни момент?
Максим хотел сказать, что величайшее чувство освобождения и счастья он испытал, когда взорвал Центр, транслирующий излучение, но увидел яростные мимические сигналы, которые подавал ему профессор, и опустил глаза.
- Это очень личное, - сказал он скромно.
- Кто еще хочет высказаться? - вопросил принц.
Желающих не нашлось.
- Как видите, положение удручающее. Оказывается, большинство на нашей планете вообще не знает, что такое счастье.
- Ну почему же, - откликнулся Тоот. - Я, например, очень счастлив в браке.
- Ага, любовь!
- А я помню из детства, - сообщил Тадер. - Мой отец раздобыл где-то большую конфету в блестящей обертке. Она была так красива, что съесть ее просто так было бы обидно. И мы, мальчишки со двора, решили, что подарим ее девочке, в которую все были влюблены. А вручать должен будет тот, кто выиграет у остальных в камешки.
Я кидал камешки лучше всех, так что имел много шансов.
Но когда мы увлеклись игрой, откуда-то вдруг выскочила крыса, схватила конфету и кинулась наутек. Мгновение - и она исчезла бы под камнями.
Но я прицелился и точно попал хищнице прямо по голове. Это был лучший бросок в моей жизни. Я очень гордился.
- Надеюсь, девочка обрадовалась конфете? - поинтересовался принц.
- Ну-у…

Переждав приступ неуместного веселья (особенно трудно пришлось островитянам, которые считали, что обязаны держать лицо), принц сказал:
- Думаю, подводя итог, можно сказать, что счастье человек испытывает в двух случаях. Либо в любви, либо в момент какого-то свершения, творчества. Каждый из нас по сути своей - творец. И в момент, когда он проявляет это лучшее свое, изначальное качество, он испытывает чувство озарения, экстаза и как бы приобщается к Мировому свету. Это здорово. Значит, именно это чувство мы и будем культивировать.
Максим с трудом сумел скрыть свое потрясение. Такие слова от мальчишки? Кто бы мог ожидать?
- И как же вы планируете культивировать?
- За счет повсеместной организации творческих конкурсов, разумеется. Профессор Каан любезно согласился возглавить партию счастья и взять на себя организационную работу.
Думаю, что если каждую проблему на нашей планете мы будем решать с привлечением творческого потенциала всех заинтересованных лиц, то преобразования будут эффективными, экономичными и не потребуют много времени.
- А учитывает ли Ваше Величество, что не все сразу поймут и примут ваши идеи? Что возможно сопротивление и кое-где даже умышленное вредительство?
- Да, конечно. Поэтому мы планируем создать специальный полк, бойцы которого получат звание «воины света». Их главное предназначение - бороться с несправедливостью в любой части нашей страны. Соответственно, им должны быть приданы средства быстрого передвижения и мобильной связи.
- Ваше Величество, - не выдержав, перебил Максим. - Откройте страшную тайну: откуда у вас, в столь юном возрасте, такие зрелые мысли?
- Видите ли, мой отец и дед готовили меня к трону практически с пеленок. И все долгосрочные и программные вещи они всегда обсуждали в моем присутствии. Мне оставалось только запоминать.
- Я потрясен.
Принц кивнул и продолжил:
- Возглавить полк «воинов света» должны рыцари ближнего круга, которыми я хочу назначить пятерку наших славных бойцов. Их имена Иржи Тадер, Атр Тоот, Дак Потту, Тик Догу и Кел Гелту, ранее известный под прозвищем Малыш.
Воцарилась тишина. Присутствующие переваривали информацию.
Первым завозился в своих повязках Тадер.
- Что вы там сказали про рыцарей ближнего круга? - слабым голосом спросил он.
- Мне повторить? - холодно поинтересовался принц.
- Массаракш! - заорал Тадер, дергая руками и ногами. - Может быть, кто-нибудь освободит меня от идиотских веревок?
«Ну, началось», - подумал Максим.

Послесловие

Шесть месяцев спустя юный принц Теотэм Хризостом Вессапиан Эйхен Граусс взошел на имперский престол. В своей тронной речи он сказал:
- Вступая сегодня на престол моих предков, я, Теотэм Граусс XVI-й объявляю восстановление Империи в ее первоначальных границах. Отныне любая пропаганда вражды и ненависти между нашими подданными объявляется тягчайшим преступлением против короны и будет караться расстрелом немедленно после приговора суда.
Существует расхожее утверждение: «Хочешь мира - готовься к войне».
Мы убеждены, что это - величайшая ложь. Если хочешь мира, то и готовиться нужно к миру. Постоянно работать на эту идею.
Поэтому, заботясь о процветании наших подданных, мы создали партию счастья, которую возглавил член Его императорского Величества Академии наук профессор Каан.
Партия призвана заботиться о том, чтобы все наши подданные имели возможность творить, создавать и мечтать… словом, проявлять лучшие свои качества.
Кроме того, мы создали особый тронный полк под названием «Воины света». Его задача - выявлять и устранять любые несправедливости в любой части нашей великой Империи, а также помогать людям, оказавшимся в трудном положении. Командование полком возложено на рыцарей ближнего круга, имена которых всем известны.
Желая обеспечить непрерывное и стремительное развитие нашей великой державы на многие столетия вперед, мы создали новое направление промышленности, которая получила название Космической. Космическая промышленность будет работать над освоением безграничного космического пространства, окружающего нашу родную планету.
Наши перспективы грандиозны. В кратчайшее время нам предстоит свершить Великий подвиг, равного которому не знала история Саракша. Наши ученые открыли, что наш мир не одинок во Вселенной. Существуют еще мириады и мириады звезд и планет, ждущих нашего внимания. И, как сказал поэт Вербелен: «Когда мы достигнем крайних пределов и освоим мириады миров, будет ли нам достаточно? Нет, мы пойдем вперед и дальше!»

Гороховец,
2012 год
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
NatashaKasher
сообщение 29.3.2017, 10:32
Сообщение #2


Гениальный извозчик
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 23158
Регистрация: 6.10.2013
Вставить ник
Цитата
Из: МБГ




Цитата(Мой дядя @ 29.3.2017, 10:10) *
Приличные люди в такой ситуации стреляются.
Это звучит как фигура речи! Была уверена, что это выражение такое, шутка юмора, и вдруг оказалось - в буквальном смысле... ohmy.gif

Цитата(Мой дядя @ 29.3.2017, 10:10) *
Деревня была убогая и грязная. Два ряда жалких глинобитных хижин с подслеповатыми окнами, затянутыми рваным полиэтиленом, кривая улочка, по которой ветер гонял столбы пыли, кое-где остатки трухлявых жердей, бывших, видимо, когда-то ограждением палисадников и овощных грядок.

Слишком много очевидных эпитетов на единицу текста. Убогая, грязная, жалкие, подслеповатые, рваные, кривая, трухлявые...
Что бы случилось, если бы про глинобитные хижины не было бы уточнения, что они "жалкие"? Или про "остатки жердей", что они "трухлявые"? Кто-нибудь по ошибке решил бы, что они шикарные и новенькие?

Цитата(Мой дядя @ 29.3.2017, 10:10) *
Но поручать солдатам рыть яму, в которую им предстоит лечь… Нет, такого казуса за всю историю ратного дела на Саракше не случалось.

Учитывая, что они из-за каждой ерунды стреляются, это заявление весьма странно! А если бы рядом деревни не оказалось, кто бы им копал?

Оглавление понравилось.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Мой дядя
сообщение 29.3.2017, 11:18
Сообщение #3


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 2409
Регистрация: 30.9.2013
Вставить ник
Цитата
Из: Гороховец. Владимирская обл.




Цитата(NatashaKasher @ 29.3.2017, 11:32) *
Оглавление понравилось.


Читайте дальше. А насчет грязной деревни - тут прямая аллюзия с "Парнем из преисподней". Боялась даже, что в плагиате обвинят
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
NatashaKasher
сообщение 29.3.2017, 11:35
Сообщение #4


Гениальный извозчик
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 23158
Регистрация: 6.10.2013
Вставить ник
Цитата
Из: МБГ




Цитата(Мой дядя @ 29.3.2017, 11:18) *
А насчет грязной деревни - тут прямая аллюзия с "Парнем из преисподней". Боялась даже, что в плагиате обвинят


Ну вот сравните у Стругацких и у Вас!

Стругацкие показывают:

Цитата
Дома круглые, бурые, без окон, торчат на сваях, как сторожевые вышки, а под ними чего только не навалено – горшки какие-то здоровенные, корыта, ржавые котлы, деревянные грабли, лопаты… Земля между домами – глина, и до того она выжжена и вытоптана, что даже блестит. И везде, куда ни поглядишь, – сети. Сухие. Что они здесь этими сетями ловят – я не знаю: справа болото, слева болото, воняет, как на помойке…


У них совершенно нет таких слов как: "жалкий", "убогий", "трухлявый", "рваный", "драный", "обветшалый", "гнилой", "грязный", "кривой", короче всех тех пустозвонных эпитетов, которыми Вы впихиваете читателю, чтобы он не дай бог не подумал, что всё новенькое и красивое.

Они описывают, "рисуют" пейзаж, не используя ни одного эпитета! Не считая "здоровенный". laugh.gif

Именно это имеется ввиду, когда говорят: показывай, а не рассказывай. Всё это пустословие только вязнет в мозгу, а не создаёт картинку.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Мой дядя
сообщение 29.3.2017, 16:46
Сообщение #5


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 2409
Регистрация: 30.9.2013
Вставить ник
Цитата
Из: Гороховец. Владимирская обл.




Цитата(NatashaKasher @ 29.3.2017, 12:35) *
Ну вот сравните у Стругацких и у Вас!

Стругацкие показывают:



У них совершенно нет таких слов как: "жалкий", "убогий", "трухлявый", "рваный", "драный", "обветшалый", "гнилой", "грязный", "кривой", короче всех тех пустозвонных эпитетов, которыми Вы впихиваете читателю, чтобы он не дай бог не подумал, что всё новенькое и красивое.

Они описывают, "рисуют" пейзаж, не используя ни одного эпитета! Не считая "здоровенный". laugh.gif

Именно это имеется ввиду, когда говорят: показывай, а не рассказывай. Всё это пустословие только вязнет в мозгу, а не создаёт картинку.

Да, наверное вы правы. Я чересчур увлеклась, стараясь, чтобы не было плагиата
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 29.3.2024, 8:52