№30 Псины, псины, гуркасины, Литературный турнир "Брат таланта" №6 Опции

[Аптекарь]

В июне собирались отмечать ситцевую свадьбу, а в мае Лера изменила. Глупо, смешно, разово (чуть ли не на ходу). Призналась не сама, на мелочи попалась. Сначала вроде глазки прятала, прощенья мне нет, как так вышло, ах-ох, но потом приободрилась – руки в боки, никто не виноват, как вышло, так вышло, понял?

Глеб понял. Он сам от себя не ожидал такой стойкости, но нюней распускать не стал, решил жильё себе снять, работы нахватать так, чтоб не продохнуть, и как можно меньше обо всём случившемся думать. Пока. Чуть позже он, конечно, подумает, но пока при одной только мысли о том, что... При одной только мысли всё жгло и выворачивало, как будто тошнило кипятком. Пока это была просто физически невыносимая мысль.


Первый пункт плана осуществился на удивление быстро. Домик ему удалось снять довольно приличный, на два месяца, за небольшие деньги, у знакомых знакомых. И работой втарился, еле ноги до этого самого домика дотаскивал. Но вот не думать всё равно не получалось. А если учесть, что и думать сил никаких...

Как-то раз, проворочавшись часов до двух, но так и не уснув, Глеб решил прогуляться.

Он жил тут вторую неделю, но ни разу ещё не выходил ночью.

Ночной двор был совсем незнакомым, жил какой-то другой, самостоятельной жизнью. Что-то зашуршало, где-то стукнуло, кошка пробежала. Старая, совсем сломанная будка стояла пустой, так и там как будто кто-то завозился...

Минут, наверно, десять походив-поёжившись (лето началось сыростью и холодом), он хотел возвращаться в дом, как что-то застучало-загремело уже совсем не по-кошачьи, рывком распахнулись двери соседского дома, и на крыльцо в буквальном смысле этого слова выкатилась Веня – толстая, как бочонок, соседка.

– Пшли! Пшли! Шайтан, эт! Пшли! Ай шайтан!.. – приподнявшись на локте, Веня отбрыкивалась от кого-то ногой. Во всяком случае было похоже, что отбрыкивается. Видно никого не было, только тени. В сенцах горел свет, возможно это были тени от самОй соседки.

Откровенно говоря, не особенно-то он и удивился. Благодаря расположению домов и отсутствию нормального забора (участки разделяла сильно просевшая сетка-рабица) обзор соседкиного житья-бытья был у Глеба довольно полным, и житьё-бытьё это, как ни посмотри, вырисовывалось странноватым. Глеба это не трогало, а где-то даже и развлекало. По крайней мере отвлекало иногда от его грустных (грустных – это очень мягко говоря) мыслей.

Домик, снятый Глебом, был крайним на улице. Дальше – ничего, пустота, поля-луга некошеные. Соседи прямо – и соседка справа. Пожилая семейная пара – и эта распухшая, как бочонок, тётка лет пятидесяти, Веня.

– Так «Веня» – вроде «Вениамин»? – удивился Глеб, когда знакомый знакомых знакомил его с участком, а бочкообразная соседушка бродила вдоль рабицы с каким-то чрезмерно отрешённым видом. Как будто потеряла что-то, что уж не найдёт.

– Венера она. Татарка...

– Ааа...

Огородом Веня не занималась, да его и не было, только сорняки. Даже у Глеба он был – верней, у знакомых знакомых, и что-то они там ему поручили выщипывать и выравнивать, да и сами обещали наведываться, поскольку Глеб не отличал редиску от нередиски, а ведь пытался, и искренне. Веню же, как он понял, в принципе не волновали салаты со шпинатами, что вдвойне было странно для женщины её лет, которой и заняться-то, получается, нечем. Сядет в тенёк, на пороге – и сидит. Или бродит по участку. От этих её брожений в сорняковых джунглях (кто бы мог подумать, что клевер до пояса дорастает) даже тропинки образовались. Не тропинки – трассы!

А однажды она Глеба напугала. Он даже ко вторым соседям сбегал, поговорить. На всякий, так сказать, шизофренический случай.

Дело в том, что Веня бродила с пустой коляской. Детской, видавшей виды, дребезжащей «сидячей» коляской какого-то спасательно-оранжевого цвета.

Глеб позвонил знакомым знакомых, но те были краткими («да кто её знает»), и он отправился к соседям. К тем, что прямо.

– Ой, там такая история... – наливая гостю чай, вздохнула Софья Леонидовна. Старушка была очень интеллигентная – совсем седая, щупленькая, чего-то как будто смущающаяся. Глебу всё время казалось, что ей не хватает шали на плечах. А Сергею Петровичу, супругу её, – галифе (почему-то он ходил по дому в сапогах). – Там такая история... У Венечки пропал муж. Ну, знаете, как оно бывает... Без вести. Ну и вот результат. Болеет она. Четыре года как болеет...

– Головой?

– Да нет, ну что вы... Диабет на нервной почве. Лишний вес, ноги еле ходят... Коляску иногда вытаскивает, да. Это когда с ногами совсем плохо. Она на неё опирается... А про голову вы не слушайте, ну что вы. Это люди болтают так, с ничего...

– Ни с ничего, а с чего, – как бы нехотя вмешался Сергей Петрович. – Скормила мужа чертям. Болеет она...

Глеб опешил, ничего больше не спрашивал, но Сергей Петрович, отхлёбывая чаёк и так же, словно нехотя, сам всё рассказал.

Мол, муж Венеры всю жизнь по бабам путался (ну, человек такой, все мы разные, то есть одинаковые, мужик он и есть мужик), а она за всю жизнь так и не привыкла, спуску не давала, следила, скандалила, лупила чем под руку попадётся. А как-то раз поймала с поличным. С поличным-неприличным, и прямо в родном сарае, и не с кем-то, а с соседкой-пьянчужкой, совсем опустившейся, ниже плинтуса. Может, от этого Веню так и накрыло. Не орала, не дралась, а что-то по-своему, по-татарски шептать начала...

– Скормила, – заключил Сергей Петрович.

– Серёжа считает, что Венечка проклятье какое-то прочитала, вызвала кого-то, – услужливо подытожила Софья Леонидовна.

– Больше вопросов не имею, – хотел пошутить Глеб, но передумал, промолчал. И Софья Леонидовна пояснила ещё:

– И этот кто-то – не ушёл. Он всё время теперь у Венечки... Всё время, – покачала она белоснежной головой, и Глебу окончательно расхотелось шутить. Выяснять что-либо дальше тоже как-то совсем расхотелось. Общения с соседями он и раньше не планировал и... и правильно!


Колобкообразная Венечка прекратила, наконец, дрыгать ногой. Вероятно, тот, кто ей мерещился, от неё отстал, и она попробовала подняться, но заметив Глеба, сразу же эти свои попытки оставила.

– Что смотришь? – громко укорила она. – Помоги. Иди сюда, говорю, что стоишь? Боишься?

– Да нет... Кого бояться? – Глеб хотел сказать это безразлично-скептично-пофигично, но получилось неестественно и пришибленно. Он рассердился на себя, буркнул «Иду...» и перемахнул через рабицу...


Веня жила, как он того, в принципе, и ожидал, и другого ожидать не приходилось, бедно и грязно. Какие-то тазы, тряпки, фантики.

– Кушать будешь?

– По ночам не кушаю, – хмыкнул Глеб, внутренне содрогнувшись перспективе что-то тут «кушать». Сама же Веня, едва переступили порог, хлопнулась за стол и уже что-то жевала.

– Растолстеть боишься? – расплылась она в улыбке. – А я не боюсь. Я ничего, мил человек, не боюсь. Только их.

– Кого «их»? Они кто?

Веня поманила его пальцем, он наклонился, и она что-то шепнула, дыхнув на него сыром.

– Не понял... Не услышал.

– Глухой тоже... ...сины.

– Псины?

– Гур-ка-си-ны, – проскандировала она чуть громче, но всё равно шёпотом. – А на этих, на собак, они похожи... Я их так отгоняю: прочь, говорю, собака, кыш, эт!

– И где они сейчас?

– Да где... Разбежались. Чужих не любят.

– И чужих не любят, и вас обижают, – попробовал догадаться Глеб.

– Обижают? Да они меня со свету сживают! И ничего не сделать. Сама я виновата. Да, сама... Есть у тебя жена?

– Есть... Увидеть их, конечно, нельзя, – аккуратно повернул обратно к мистике Глеб. Обсуждать с Веней личные проблемы не представлялось возможным даже в качестве альтернативы бессоннице.

– Смотри сколько хочешь. Под кровать, вон, две шмыганули...

Глеб из чистой вежливости – мол, верю, не вопрос – заглянул под кровать. Темно, клочья пыли... Темно, клочья пыли и... да нет, показалось.

– Нету? Ну за ящиком глянь.

За ящик заглядывать не стал. Потоптался ещё немного, показательно зевнул и пожелал доброй ночи.

Отправившись восвояси, он вдруг представил, что гребёт вразмашку по речке из двух потоков. Один – теплый такой, что-то вроде жалости, сочувствия. Ведь он, «мил человек», уходит, а Веня эта придурочная – остаётся, и будет, наверно, до утра от глюков бегать, а с утра, сонная, бродить по гигантскому своему клеверу, может ещё и с коляской-дребезжалкой, не дай, конечно, бог... Другой поток был прохладным, но мутным. Раздражение? Может, и страх. Какой-то дискомфорт...

– Ё!..

Глеб споткнулся о рабицу и навернулся так, что... В общем, давно он так не наворачивался.

Прямо так, лёжа, проверил выскочившую из кармана и мягко брякнувшуюся мобилу. Разбилась?.. Нет, кажется... Нет.

Начал подниматься и... застыл на четвереньках. Что-то холодное, липкое, отвратительно мягкое и в то же время острое проехалось по щеке. Проехалось – и поскакало прочь галопом, чёрное и бесформенное. Размером, наверно, с небольшую собаку. Проскакало и исчезло. В траве, в темноте...

Глеб опять повалился на траву и затих. Двор продолжал жить своей странной ночной жизнью, что-то где-то стучало, бегало и шуршало, но каким-то необъяснимым образом было ясно, что всё это не представляет опасности, что оно текущее, бытовое, жизненное. А то, что коснулось его минуту назад... от него пахнУло чем-то страшным и нездешним. Потянуло совсем другим холодом, чем холодная трава под боком. И чёрным оно было совсем по-другому, не так, как ночь вокруг. Совсем-совсем не так...

Глеб уселся. Посидел немножко – и вдруг набрал Леру.

– При-вет, – сказал он голосом, каким сообщают о подарках, сюрпризах и приглашениях.

– Непривет. Ночь вообще-то... Темно, и люди спят.

– Спят? – эхом удивился Глеб.

– А у тебя там что, светло? День?

– Светло, – согласился Глеб, – день.

– Тогда... тогда иди домой, придурок!

– Тогда – иду!

[Kivvi]

клевер до пояса дорастает

вот подтверждаю! Год назад участок купили а там это милый, как мне казалось раньше, и безобидный клевер оказался такой мрачной тварью! Так что дальше можно вообще без монстров обойтись. Этого достаточно для выполнения условий конкурса.

и перемахнул через рабицу

Эт как? Даже если она низкая и провисшая...не такое это легкое дело перемахнуть через рабицу. Она по краям топорщится и за все цепляется.

Гур-ка-си-ны - это те с кем изменял муж Вене что ли? Финал мутноват. Вроде текст идет-идет, достаточно подробно. Есть лица, поступки, действия, диалоги и бац герой возвращается домой.
Видимо в этой недосказанности скрыта авторская задумка. Возможно, герой понял, что жизнь не остановилась и не забудь он измену превратится в подобие Вени с ее "тараканами". А это ой как страшно.
Зачем он к Вене пошел? Она звала его помочь, но он просто пришел, посмотрел, зевнул и ушел.

Прямо так, лёжа, проверил выскочившую из кармана и мягко брякнувшуюся мобилу. Разбилась?.. Нет, кажется... Нет.

правильно, первым делом смотрим что с телефоном, потом уже все остальное. Реалии нашего времени.
Что-то в этом рассказе есть. Мы часто мучаем себя, грызем изнутри, переживаем о том, что случилось и это не изменить, а жить надо сейчас. Я так восприняла рассказ. Хотя возможно, я и ошибаюсь.

[Мышель]

Накручено, конечно, много. Но рассказ хорош. И все конкурсные условия соблюдены в полном объеме, и финал добрый. Редкое сочетание.

[Valico]

Речь Вени какая-то нехарактерная. То она по-азиатски шпарит, то «мил человек».

перемахнул через рабицу
Глеб споткнулся о рабицу

Обычно рабица натягивается в человеческий рост (такова ширина рулона). Герой, по всей видимости, почти Сергей Бубка. Почти – потому что все-таки споткнулся.

В целом рассказ написан хорошо, средний балл или чуть выше.

[Мой дядя]

Клевер по пояс - это мечта. Его косить и косить. Эх, у меня так не растет.
Насчет финала - не очень хорошо. Виновата жена, а называет мужа придурком. Если бы он изменил, а она простила и такими словами домой позвала, было бы лучше.
То есть он виноват, она простила, он осознал вину и вприпрыжку домой.
А так создается впечатление, что она потом ему устроит веселую жизнь. Хуже, чем с гуркасинами.
Все остальное - уверенно, рукой мастера. Читается легко. Интригует. Хотя Веня (Венера типа, богиня любви) не симпатичная.

[Valico]

То есть он виноват, она простила, он осознал вину и вприпрыжку домой.

А, точно, хотел об этом тоже написать и забыл. Ну вообще обычно такие браки рассыпаются еще до ситцевой свадьбы.

[NatashaKasher]

Началось хорошо, да и всю дорогу интересно было, а в конце так ничего и не произошло... Ну скользнуло мимо что-то... И всё? Тут замах был явно на большее количество знаков. Если мораль той басни такова, что в результате встречи с этими чёрными гуркасинами, он резко решил жену простить, то мне это не совсем не по душе.
Атмосфера есть, написано гладко. Но не более того.

[mechanik]

Вспомнил классиков: «Если тебе изменила жена радуйся, что она изменила тебе, а не родине».
Я тут подумал, а как бы изменилось впечатление от рассказа, если этих супругов переставить местами: он изменил, а она съехала. Финальный диалог (жена звонит мужу, которого застукала на измене):

– При-вет, – сказала она голосом, каким сообщают о подарках, сюрпризах и приглашениях.
– Непривет. Ночь вообще-то... Темно, и люди спят.
– Спят? – эхом удивилась Лера.
– А у тебя там что, светло? День?
– Светло, – согласилась Лера, – день.
– Тогда... тогда иди домой, дуреха!
– Тогда – иду!

Гх-м. Да. Я бы сказал: «Домострой. Муж - самодовольная скотина».

А сам текст, ИМХО, хорошо написан. Бог с ней с рабицей – может покосилась или отвалилась где. Но вот, ощущения ночной жизни в заброшенном саду – очень классно. Автору респект.

[Гость_Константин Ловцов_*]

Уважаемый автор, вы нас обманули! Это ведь, на самом деле, набросок. Часть чего-то большего, повести, или романа... Но никак не самостоятельный рассказ!

[Natallyia]

Понравилось, жутковатые твари то получились, гуркасины эти, хоть и мало о них написано. Финал хорош. Осознал, что не надо из-за измены жизнь свою рушить. Но жена ГГ мне не понравилась. Совсем. Я к такой не вернулась бы. Изменила ему, а сама еще таким тоном разговаривает.

[grark]

Речь Вени какая-то нехарактерная. То она по-азиатски шпарит, то «мил человек».
Обычно рабица натягивается в человеческий рост (такова ширина рулона). Герой, по всей видимости, почти Сергей Бубка. Почти – потому что все-таки споткнулся.

В целом рассказ написан хорошо, средний балл или чуть выше.

По сетку Рабица - автор, наверное, посчитал, что достаточно она просела (по тексту). Мне тоже понравилось, есть только небольшие замечания. Впервые про измену так интересно сказано: "...изменила. Глупо, смешно, разово (чуть ли не на ходу)..." Разово - это как? А смешно изменить - это как? А на ходу?! Не приходилось, извините, не встречалось... "Работой втарился". Это как? Ведь от слова тара? Не понял, а как толстая женщина на раздолбанную детскую коляску опиралась? Разве получится? "...безразлично-скептично-пофигично..."? Оригинально, конечно...

[Виктор Не]

– Больше вопросов не имею, – хотел пошутить Глеб, но передумал, промолчал.

и отменил последнюю фразу, вот что Ctrl+Z животварящий делает!

и перемахнул через рабицу...

не пытайтесь повторить, без левитации не получится!

застыл на четвереньках. Что-то холодное, липкое, отвратительно мягкое и в то же время острое проехалось по щеке. Проехалось – и поскакало прочь галопом, чёрное и бесформенное. Размером, наверно, с небольшую собаку. Проскакало и исчезло. В траве, в темноте...

— за своего приняла, — подумал Штирлиц.

– Тогда... тогда иди домой, придурок!

вот он какой, наш суровый, рассейский но такой счастливыйконец!

Прочитал каменты. Народ в непонятках. Подарю миру свою интерпретацию:

Итак, автор намекает, как в песне киша "а измена ерунда", мол измена была, ну вот гормоны взыграли (в каком там возрасте?) или одурманило чем, больше не будет жена в общем. Ну вот, а мужик, такой сякой, натура чуткая и уехал в "хижину в лесу", надеясь там значит пережить сей стресс. Да вот незадача мистическая баба чертей гоняла ночами. Далее весь сюжет пугалка. Лавирует между плодами фантази и милыми потусторонними зверушками. На мой взгляд не показана их кошмарность, ну холодные они? Дак может это в плюс, сунул банку пивасика в калачик сих тварей и оно сатанинским холодом пронизано! ГГ зашел к бабке по делу, видно в курсе что если человек чертей пошел гонять, то и руки на себя наложить может али пожар устроить. Убедился что черти в наличии, и неожиданно решил, что у него аллергия на домашних животных. А измена точно ерунда, автор убедил ГГ в сём.

[Max Krok]

ну есть у автора некая самобытность.. вот он и ей и пользуется.. пишет о чем хочет, типа и так сойдет... рассказ на интуитивном уровне понятен, типа мужа скормили чертям бабы, может и до меня доберутся черти этой Вени.. а может и бывшая что-нибудь нашепчет, если не помирюсь.. ну это всё... пойду домой.. обычно в жизни так и бывает, тут автор ухватил... вся эта логика хороша в книгах.. но мы же тут не про книги.. мы про жизнь...
не понравилось название дурацкое "гуркасины"..

[Kivvi]

и неожиданно решил, что у него аллергия на домашних животных

аллергия? откуда такое заключение? Герой ни чихом, ни слезливыми глазами это не подтвердил

[Виктор Не]

аллергия? откуда такое заключение? Герой ни чихом, ни слезливыми глазами это не подтвердил

это образно, герой решил убраться от них подальше, сразу после того как они его "лизнули". почему? язык у них шершавый? или аллергия? а может просто брезглив? выходит просто испугался

[Эээх]

В нашем мире чего только не быввет... даже рабица 0,5 метра высотой.
Тоже не понял чтой-то ГГ вдруг прощенным оказался.
Надо было размолвку делать, а не измену изобретать, тогда конец был бы нормальным.
Интересно, мне одному подумалось, что тварь слизнула с него гадость, отрицательное, на душу давящее?

[Kivvi]

мне одному подумалось, что тварь слизнула с него гадость, отрицательное, на душу давящее?

кстати, интересная трактовка.

[Эээх]

кстати, интересная трактовка.

и тогда получается, что на Венере этой гадости куда как больше. И про судьбу мужа её появляется уверенность.

[Zaniraya]

О, ну вот ещё один векторный текст. Когда всё к чему-то и отчего-то, а не «чёта мне так хочицца». И твари есть, и они мрачные, и даже кого-то съели, пусть и давненько (бюджетный вариант))). Ну а если серьёзно – да. Отдельно понравилось – «на всякий шизофренический случай»! ))

[zubr]

Привлекло название. Ха, гуркасины, смешно. Правда, поиски по гуркасинам ничего не дают, только фамилии такие же. Авторская мифология? Неплохо так, с разными мелкими детальками. Разве что, финал убил... Жена наставила рога, да ещё так цинично, а наш ГГ по первому щелчку, рр-аз - и под тяжеленный б....дский каблук, да ещё чуть ли не извинился за свои же рога.