Мишка и Оффтопик, Личное будет здесь, творческий эксгибионизм Опции

[Mishka]

Хромой вернется последним. Потому что, если все ходят "раз-два, раз-два", то он ходит "раз-полтора, раз-полтора".
Спарклинг угадала. Хромой вернулся последним.
Он купил пакет муки и два килограмма фарша. Потому что был честным человеком.
Другие покупали два пакета муки и один кило фарша. Потому что были пройдохами.
Хромой из-за своей честности был самым бедным соседом. Поэтому он не курил и не пил. Жил скромно.
Соседи не работали. Вели праздную жизнь. На праздную жизнь зарабатывали пельменями.
Спарклинг тоже зарабатывала на жизнь пельменями. Она продавала их поштучно. Брала три кроны за штуку. Двадцать за десяток.
Соседи продавали на вес.
В полицейских кругах дом Спарклинг считался притоном. Соседи Спарклинг не раз подвергались аресту за незаконное распространение пельменей.
Спарклинг не трогали. У нее была знакомая полицайская переводчица.
А сейчас расскажу об одном из соседей Спарклинг. Он не был датчанином. Потому датского стыда у него быть не могло.
Он пригласил к себе маму. Сказал, что покажет ей Купикакен. А сам заставил ее делать пельмени.
Он скупил в супермаркете всю муку и весь фарш. Так что соседям пришлось ходить в дальние супермаркеты.
Мама работала не покладая рук. Вскоре и соседние районы были завалены недатскими пельменями.
Цена на пельмени упала. Грош им теперь была цена.
У Спарклинг уже второй день не покупали пельмени. Потому она решила пойти на работу.У нее еще сохранилась рабочая одежда. С того времени, когда она работала учительницей. Это было пять лет назад. Работала она учительницей физического труда.
Спарклинг постучалась всем соседям. Сказала, что идет на работу.
- Чумачечая,- сказал сосед-заика. Он специально искажал слова. Чтобы не было заметно, что он заикается.
- Как мофно рабофать,- добавил он,- если нету рабофы?- Он недоуменно покрутил у пальцем виска.
Палец был у него в тесте. Он вчера лепил пельмени до полуночи. Так и уснул, не вымыв руки.
Спарклинг обошла близлежайшие школы. Учительницей ее не брали.
- Слишком высокая у вас квалификация,- говорили ей.
Приятно такое слышать. Уже ради этого стоило поискать работу.
Работа была только на рыбном комбинате. Потрошить семгу.
И в доме для престарелых. Мыть старых датчан.
Спарклинг выбрала обе работы.
Потрошить рыб оказалось забавным занятием. Они так смешно разевали рты. Точно хотели что-то сообщить. Но не успевали. Попадали в корзину с такими же освежеванными.
- Это они шлют тебе рыбные проклятия,- сказал бригадир.
Бригадир рассказал Спарклинг, что проработал на рыбной фабрике очень долго. Десять или одиннадцать лет. Точно уже не помнит.
- А у меня десять или одиннадцать соседей,- сказала спарклинг.- Точно тоже не помню.
Бригадир поведал ей тайну. Он страшно проклят. За все годы работы его прокляло множество рыб. Не меньше миллиона.
У него не было жены. Она не вынесла его рыбного запаха. Ушла к цветочнику.
Бригадир остался один. Он завел себе собаку. Но и та вскоре сбежала от него.
Соседи не раз обращались в полицию. Говорили, что в квартире бригадира спрятан труп. Что от трупа запах на весь подъезд.
Полицейские обыскивали квартиру тщательно. Шарили под кроватью. Заглядывали в шкафы.
После одевали на бригадира наручники. Отвозили в участок. Били, требуя признания. Но бригадир молчал как рыба.
После его помещали в кутузку. Но вскоре отпускали. Потому что этого требовали заключенные. Грозились устроить бунт.
- Нам нечем дышать,- кричали они. И колотили аллюминиевыми мисками по стенам камер.
Бригадир сказал, что это еще не все. Он повернулся к Спарклинг спиной. Приспустил штаны.
Из того места, где кончается спина, у бригадира рос маленький рыбный хвост. Он дергался из стороны в сторону. точно желал, чтобы его приласкали.
- Беги отсюда, Спарклинг,- сказал бригадир.- Пока с тобой не случилось то же.
Бегать Спарклинг умела. И быстро, когда нужно прийти первой. И медленно, когда спешить некуда.
Сейчас она бежала так, что пятки сверкали. На ходу скидывала халат. Шапочку. Перчатки. Трэско.
На секунду остановилась у шкафчика. Распахнула дверцы, схватила одежду, сумку. И снова побежала, одеваясь на бегу.
Охранники на выходе не стали ее останавливать. Опешили. Впервые видели такое. Полуголую женщину, убегающую из фабрики.
Работа работой, подумала Спарклинг, но ведь нужно все же как-то на жизнь зарабатывать. Она возвращалась домой с работы. В блузке и бермудах. Хорошо, что дождя не было.
Она думала, почему ей так не везет в жизни. Ведь неглупая девушка. Ведь красивая, сам редактор Вог так сказал.
- Не могу загуглить твоего редактора. Сказала как-то подружка. У них там редакторы сплошь женщины.
- Нет, он мужчина. Два метра десять сантиметров ростом, баскетболист. Ну не будет же он врать?
Так и дошла до своего дома. До квартиры номер двенадцать. На шестом этаже желтого кирпичного дома. Под самой крышей.
Ей вспоминалось многое. Когда главный редактор эстонского отделения Вог заехал к ней на чашку американо. Развалился на кушетке. Точно был у себя дома. Отметил гронко эксклюзивность недвижимости.
- Пентхаус, мать твою. Кричал как помешанный. Ни больше, ни меньше.
- Да ты и сама баба вполне эксклюзивная. Под стать своей хате.
Он еще и по-другому хамил. Но хамство его сводило Спарклинг с ума. Редактору она позволяла многое. Почти все. Все.
Других она держала под каблуком. Под своей острой шпилькой. Любимые туфли у нее были Ракетная Собака, если что. Десять или одиннадцать сантиметров каблук.
Не хамил ей приятель-норвежец. Он был суровым. Молчаливым человеком. Точно спящая скала. На все шалости Спарклинг смотрел сквозь пальцы.
- Пусть порезвится девочка. Говорил он сам себе. Все равно вернется в страну фьёрдов и скал. Там у нас зарплаты намного больше. От таких зарплат не бегут. Любовь до гроба у нас будет.
- Как порабофалось?- поинтересовался сосед-заика. Он рассказал происшедшее за день. Пока Спарклинг отсутствовала. Недатского соседа забрали в полицию. Вместе с матерью. За незаконное использование наемного труда. С целью обогащения.
- Какого обогащения?- возмутился Данилка. Так звали этого недатского прохиндея.- Это моя мама. Она готовит исключительно для меня. Я могу за день съесть тонну пельменей.
Он потряс всем своим телом. Оно было гигантским.
Пельмени были в доме повсюду. Шкафы, тумбочки, полки были забиты пельменями. И это не считая того, что Данилке удалось слить в унитаз. Он даже за каждой щекой спрятал по пельменю.
- Надеюсь, его не расстреляют?- посочуствовала Спарклинг. Ей всех было жаль.
Около полуночи Спарклинг позвонили. Звонил германский член редакционной коллегии Вог. В разговоре он во многом признался. Что, например, родился в Восточном Берлине. Изъяснялся исключительно модными словами. Сладким голосом. Медовым. Срарклинг влюбилась в него за один уже голос. Совсем забыла про норвега.

[Mishka]

Почему я ненавижу Данию?
Уверен, что найдутся тысяча с лишним человек из иностранцев, которые закричат на меня уже с первых же слов: как можно ненавидеть страну, которая тебя приютила? Какой ты неблагодарный! Ты просто мерзавец! Гнать таких, как ты, нужно отсюда! Я нисколько не фантазирую, слышал такие крики в свой адрес, притом, что страну считаю своей второй родиной, и прожил полжизни здесь, а первые полжизни в России. В России я тоже не в чести, поскольку не пою русские хвалебные песни. Если бы сейчас сказали: выбирай между прежней родиной и этой, второй, не стал бы раздумывать, выбрал бы Данию. В русофобы меня помещать тоже бы не советовал, оттого и такая скверная позиция: Россию люблю и не люблю: Данию люблю и не люблю. Попробую пробежаться поначалу по русским и датским верхушкам, после копну здесь и там, сделаю кому-то больно, попаду лопаткой в нарыв. Нарывов, кстати, и в Дании полно, не только в России. Хочется начать с женщин, но до них дело обязательно дойдет, пока начнем с мужчин. Российский мужчина, скандинавский и вообще западный. Есть ли разница? Конечно, есть, безумная разница. Кто выиграет в этом споре? Узнаем, а пока начнем.
Русский мужчина против скандинавского
У русского мужчины шансы выиграть у датчанина невелики, настолько маленькие, что их даже нет смысла рассматривать. Вторая жена, Людмила, приезжая в Питер после Дании, говорит: русские мужчины, они такие маленькие, что смешно даже рассматривать их в качестве мужчин. Полагаю, что виной тому неполноценное питание, гены, преврачающие русского мужчину в карлика в сравнении со Скандинавским. Вспоминаю себя российским человеком, относительно высок, некоторые из друзей высоки, но в целом русские - маленькие люди. Не карлики, конечно, но малы. Дочь, когда приехала в Данию семьнадцатилетней, писала подругам (каюсь, вскрыл письмо), что после датчан вам ни на кого больше смотреть не захочется. Согласен, встречаются такие породистые скандинавские типы, что после них ни на одного русского глаз не ляжет. Просто не ляжет, да и все.
Там подводные камни, один за другим, я-то это знаю, но женщинам, тем, что столкнулись впервые со скандинавской породистостью, кажется, что они вдруг попали на небо. Что удивляться, если моя последняя жена, приехавшая ко мне из России, сказала: он бы меня уговорил. И смешно это было слушать, и как-то трагично: друга звали Торбен, видный мужчина моего возраста, мы с ним в то время делали очередной проэкт для взрослых. Я растерялся, сказал другу, что прекращаем проект и расстаемся. Тебе, спросил, баб что ли не хватает, чтобы сказать моей невесте "ай лав ю"? Он все понял, мы расстались, хотя и у него, и у меня были тонны женщин. Но чужое как бы вдвое слаще. Привел это к тому, чтобы показать, как женщины клюют на скандинавов. Все подводные подниму, их множество.

[Mishka]

Слушаю песню про Ело Шубмарин. Очень забавно, особенно: Русские, берегитесь нас. Что скажет мистер Садыков?

[Mishka]

Ухоженность
Помню, жил в то время в лагере для беженцев, далеко от столицы, километров в шестидесяти, вместе с семьей. Случайно в нашем лагере, который был рассчитан на семьи, оказались несколько мальчиков. Одного из них назовем Павлом, хотя уверен, что имя было другое, нежно превращающееся в датское (вспомню, поправлю). Девчонка-датчанка каждый вечер приходила к лагерю, ждала, когда Павел выйдет к ней. Иной раз, видимо, ругались, русский Павел не выходил, она садилась на бордюр с подружкой, сидела до заката и дальше. Очень симпатичная датчанка, лето вокруг, ситцевое легкое платишко, бери такую, а там видно будет, что будет. Но не сладилось у них, приехали за ним, посадили, видимо, на паром или самолет и отправили вон подальше. Но это его решение, речь в главе о другом.
Парень, вспомню все же его имя, не был особенным курильщиком, но все же хоть раз в неделю заходил в мой подпольный киоск а пачкой Мальборо. Если был выбор, то непременно брал "Лёгкие", и то заметно было, что не курильщик. Павел был с Украины, тогда не было еще разделения между теми русскими и другими, вообще даже евреи выделялись лишь тем, что сами называли себя не иначе, как евреями, у нас их было двое: муж и жена, все высматривали, пытались гадить. Но о них речь в другой книге.
Как-то вышел на улицу, присел с Павлом на поребрике детской посочницы. Помолчали с минуту, после поинтересовался, почему б ему не жениться на датчанке, все тогда было просто: женился, и попал в Рай, а ведь все иначе. У Павлика была девушка на Украине, и если для многих нас это был вопрос жизни-смерти, для него это было баловство.
А раз баловство, то речь зашла и о смешных вещах. С другими людьми он бы так не разговорился, но я в лагере был не совсем простой человек, со мной считалось даже начальство лагеря. Никому из услышанного не разбалтывал, на том и держалась моя крошечная лагерная империя.
Все интересно узнать, потому и поинтересовался, как они, датчане, живут, совсем уж не так, как мы? У Павла на Украине осталась девушка, у него с ней была большая любовь, потому и не остается здесь, несмотря на возможность. Бывает, что одна любовь перехлестывает другую, но здесь, в их отношениях, этого не произошло. Он, кроме русского, других языков не знает, общение построено чисто из имен и охов.
Он рассказывает, что у датчанок, даже у соплячек, куча косметики. трусу-лифчики кружевные, ухоженность повсюду, выбритость. А вот вернется домой, к своей украинке, но вряд ли забудет про ухоженность датских девушек
Что-то сильно задело меня в этом разговоре, до какого-то нутра задело. Возвращаюсь к себе в комнату, жена спит на боку, я тоже ложусь на бок. КЛежу так минут десять, после забираюсь на второй ярус и фантазирю о том, что жить можно иначе.
Несколько дней спустя парня забирает полиция, и он в тот же день наверняка на судьбине. А моя судьбина держит меня здесь.
Русская женщина против скандинавской
Шансы победить у русской женщины небольшие, но случается такое. И об этом поболтаем.

[Mishka]

многовато, проверю. сам уже 2 недели сморкаюсь и маски очень дажа упали в цене, прям до копеек. Это все, прощайте, коллеги. Зачем я столько томов насписал? Да ладно. Кто-нубудь да прочитает. Путин?

[Mishka]

Друг поздравил с чем-то с другого сайта писателей. Все, говорит, померли на сайте.Только мы с ним и остались. Банить уже некого. Нет никого.

[Mishka]

Что самое смешное в этом Резекне было: территориально для меня это был Запад, Я для них был цивилизацией. Полный бред, когда меня спрашивали: вы знакомы с Дин Ридом. Врал, говорил, что знаком. И даже отвечал на вопросы. А какой он, спрашивали? Я и рассказывал: вот такой он. Все девушки Резекне были чьи?
Коллеги, у меня, наверное, Корона. Опасаюсь идти спать, вдруг не проснусь, а что делать с творчеством? Пожертвую Графу, обрадую коллегу.

[Mishka]

Ты КГБ, Саша? Шучу. Где-то вроде лежит эта история полностью. Переписывать все равно нужно. Вспомнилось, выходим с Акимовым на станции, а там всего один человек, и по одежде, и внешне работяга, тоже куда-то едет. Не скажете, интересуемся мы с Акимовым, где у вас здесь Переделкино? Вот вы стоите на станции Переделкино. А если вам к ним, в Перделкого, то это направо, мы туда не ходим. Спасибо, сказали мы ему с Акимовым. Может мне вернуться и избить его, попросил я совета у Акимова. Миша, будь добр, не отвлекайся. У тебя впереди встреча с Б. Васильевым, а у меня с А. Тарковским. Васильева не оказалось на месте, но с Тарковским повезло.

Он маску правильно носил
Ни днем, ни ночью не снимая
Жену не бил, она его
Так наказал Шекспайё
А Ричард Третий вдруг сказал
Ты ешь
Но все ж поменьше кушай
И станешь точно наш тростник
А Жуков
Он похудел без всяких муков
Какой однако же
Мерзавец
С детства худ
Ох нам бы
Особенно тебе
(все, рифма потеряна, найди)


Я, наверное, с ума сойду с этими переводами. Прекрасно тебя понимаю, отвечает друг и помощник датский писатель, я бы давно уже сошел, как ты еще держишься? На родном языке писать сложно, а ты еще и на чужом, герой, блин. Еще пара рассказов, Келд, и все, пусть сборник будет небольшим, на триста страниц. Так он уже на четыреста с лишним. Ладно, отвечаю, догоняем тогда до шестисот.

Да, Оля, я там ел пельмени. Там же и орал на жену. Все в страхе попадали. Ты не дочитала :-) Она уже привыкла к этому богемному писателю. Что за дряню торгуете? И так в каждом книжном магазине. Извините его, он писатель. Прилепин? Нет, Бутяйкин. Офигеть, в нашем магазине Бутяйкин. А вы? Любовница, одна из многих. Надо же, писатель Бутяйкин с любовницей.