Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

 
Ответить в данную темуНачать новую тему
"Сироткины матери", глава из неоконченного романа. По сути, черновик
KaNa
сообщение 12.5.2015, 19:20
Сообщение #1


Неизвестный пришелец
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 2
Регистрация: 12.5.2015
Вставить ник
Цитата




Подарочной карты хватило на ваксинг всех стратегически важных зон от бровей до голеней, на спа-маникюр и спа-педикюр, на медовое обёртывание мест, свободных от бинтов, да ещё и на массаж в четыре руки, и всё это – без предварительной записи. Взамен тебе пришлось выслушать перешёптывания сотрудниц салона про «свежую пассию магната Семеновича»… «да что ж такая потрёпанная-то? С фронта, что ли? Это новая фишка?». Но эта мелочь искупалась кайфом, испытанным тобой при взгляде в зеркало: поверх бинтов сияли лучезарные глаза абсолютно счастливой женщины под розовыми от ваксы бровями.
Благоухая медом, раскачивая на наманикюренном пальце кокетливо украшенный пакетик с пробниками косметики (подарок заведения) и источая вселенскую любовь и благость, ты вышла из салона и увидела на площади перед его дверью небольшое столпотворение. Женский голос кричал надрывно и жалостно, но кто это был и что там происходило, - ты не видела за спинами любопытных.
Ты вскарабкалась на коня и вытянула шею:
- Что происходит? Убили кого-то? Моё войско уже здесь, что ли?
Молодая ухоженная женщина выла, стоя на коленях и колотясь лбом о газон. В первую секунду ты испугалась, что это настоящая пассия магната Семеновича, узнавшая о пропаже подарочной карты, - но это опасение быстро развеялось.
- Доченька! Родная моя доченька! – вопила она, раздирая лицо перламутровыми гелевыми ногтями. – Прости! Прости, что я тебя не спасла! Не удержала я тебя на этой земле!
Лица людей, взирающих на плакальщицу, выражали умеренное соболезнование – на твой взгляд, явно недостаточное.
- Бедняжка, - прошептала ты про себя, и от самой горячей скорби – всколыхнулась твоя любовь к утерянному сыну и тревога за него – защипало глаза. – Девочка умерла?
- Да их много сейчас таких, - вздохнул Огонь. – В Макондо – столичном пригороде – интернат вчера сгорел.
- Какой кошмар! Дети… бедная женщина, - тебе просто больно было смотреть, как убивается плакальщица.
- Да ты что – думаешь, это её дочка погибла? – внезапно захихикал конь. – Вон её дочка, рядом стоит, целёхонька! Единственная, между прочим. Тётки в толпе сказали.
- Так что она – профессионалка? – не поняла ты. – Плачет за деньги?
- Да нет. Это сироткина мать, - презрительно фыркнул он.
- Как это? – до тебя, оглушённой чужим, но таким понятным тебе горем, всё никак не могло дойти.
- Чокнутая, - с удовольствием пояснил конь. – Ей снится дохлая девчонка и называет мамой. А эта и верит. Плачет теперь, убивается. А настоящая дочка теперь ревёт, что мамаша её больше не любит, а любит другую девочку. Дурдом, короче.
- Что… Что за бред, - с досадой сказала ты, внутренне похолодев.
- Я же и говорю – бред, - радостно подтвердил Огонь.
И рассказал тебе, что такое «сироткина мать».

… Каждая душа хочет, чтобы её искренне оплакали живые, а в особенности этого хотят мёртвые дети. Им прямо неймётся, сказал Огонь, пока кто-нибудь по ним не выплачет все глаза. И родители именно этим и занимаются.
Но бывают же круглые сироты, - а особенно в военное время, а военное время здесь почти всегда, - и круглых сирот некому оплакать. По крайней мере, так безутешно, как могут только родители. А без этого плача им нет покоя.
И вот такой мёртвый ребёнок выбирает себе женщину, годящуюся ему по возрасту в матери. Он приходит к ней в навязчивых снах и убеждает её, что она на самом деле – его родная мать. В общем, он делает всё, чтобы женщина по нему убивалась вот так, как эта. Теперь у её сиротки душенька будет довольна!
- И она оставит её в покое?
- Как бы не так, - гоготнул Огонь. – Ты бы по своим один день плакала? Или всю оставшуюся жизнь? То-то!
Это был рассказ бесчувственной, бессердечной, худшей в мире скотины, скотины из скотин, и ты не желала его принимать. Но глядя на рыдающую женщину в круге сочувствующих горожан, ты не могла не поверить в эту чудовищную историю.
- Да не плачь ты так, родная, - наконец жалостливо сказала какая-то добросердечная гарпия, склонившись к сироткиной матери. – Вот твоя дочка, с ней всё хорошо. А другой у тебя и не было.
- Была! Была! – яростно выкрикивала женщина, и слёзы на её разодранных щеках мешались с кровью.
- Анна, - позвала её пожилая гномиха. – Ты меня знаешь, я твоя соседка, Ростова из четвёртого подъезда. Анна, у тебя одна дочка – вот она, Анюта-младшая. Все знают.
- Позовите врача! – прошелестело в толпе. – Семейного их врача позовите! Пусть он ей скажет, что у неё и в карточке один ребёнок, одни роды!
Но было ясно, что ни доктору, ни карточке, ни соседям Анна не поверит, - так она выла уже севшим до хрипоты голосом, звучавшим теперь, как мужской баритон.
- Почему она никого не слушает? – испуганно спросила ты. – Ведь доказать, что этого ребёнка у неё никогда не было, - проще простого!
- Это доводы разума, но чужого, и идут они извне, - сказал на это Огонь. – А в силу самочьей тупости, они верят голосам внутри головы гораздо больше, чем тем, что доносятся снаружи. Что, Львович, знакомо?
Ты стиснула зубы. У тебя оставался ещё лишь один вопрос.
- Почему на площади? Она что – совсем тронулась? Не может дома тихо пореветь? Зачем позориться?
- А это и не позор, - с готовностью пояснил конь. – Это специальное место, Сиротская площадь, на ней полагается хоть первый раз оплакать. Да такая в каждом городе есть.
Ты, словно прозревая, осмотрела небольшую ухоженную площадь… Вывеску «Меда и Медузы»… Он специально привёл тебя сюда. Так вот к чему была его затея с подарочной картой!
- Любители шоу здесь просто дежурят, ждут очередной прибабахнутой, чтобы посочувствовать, знаешь, посопереживать. А потом срочно разнести новость - у кого на этот раз крыша съехала, - радостно продолжал Огонь. - Видишь, как эта изводится? Любо-дорого глядеть. Не хочешь ли присоединиться? А, Львович?
Этого ты не выдержала и спрыгнула со спины проклятого интригана. Похромала к Анне, расталкивая зевак, и опустилась рядом с ней на колени.
- У вас была девочка? – серьёзно спросила ты. – Маленькая она была?
Анна вскинула на тебя покрасневшие недоверчивые глаза.
- Да… маленькая, - ответила она. И вдруг заговорила жадно, поспешно, словно боялась, что её заставят замолчать: - Малюсенькая, только говорить научилась. Красивенькая такая, беленькая… Хорошенькая, как куколка. Эльфиечка. Триста лет могла жить… А они её – ракетой…
- Ну вот, эльфийка, - громко сказали из толпы. – Да вы, Анна, оба с Андреем человеческой расы, ну откуда у вас эльфийка?
- Как… ракетой? – не обращая на них внимания, переспросила ты. – Какой ещё ракетой?
- В их интернат ракета попала, - прошептала Анна, схватив тебя за руки. – Ракета, или бомба там, ребёнок же не понимает. Взрыв, и всё. А все теперь говорят – просто пожар…
- Оружие ведь запрещено… - растерянно сказала ты. – Они что там, в армии, – с ума посходили?
- Это не Армия, - подал голос стоящий рядом гном средних лет, видимо, муж Ростовой из четвёртого подъезда. - Говорят, Армия там как раз стояла рядом с Макондо. Видно, нелюди их решили накрыть тяжёлой артиллерией. А они те ещё вояки… Специалистов-то военных у них нет, влупили куда попало.
- Так Договор же… - ошарашенно пробормотала ты.
- Красивенькая, - глядя только на тебя, упорно повторяла своё Анна. – Эльфиечка… Тайлер сам эльф… Что же он творит? Вот скажите, что же он делает? – она ногтями впилась тебе в плечи, словно ты была ответственна за поступки Тайлера (и не подозревая, как это близко к правде). – Разве это можно – в своих же? В своих же деток? Ракетами?
- Вы её не забывайте, - сказала ты. – Вы всегда по ней плачьте, каждый день. А хотите, я вам её портрет нарисую?
- Как – портрет? – Анна непонимающе уставилась на тебя.
- Как фоторобот, только от руки, - радостно, словно найдя спасение ото всех бед, принялась убеждать ты. – У кого-нибудь есть бумага и карандаш с резинкой? Лист А4? – ты обвела взглядом толпу. – Я вам её нарисую, и вы её портрет у себя повесите… Чтоб всегда помнить, понимаете? И всем показать… Чтоб было, где цветочки поставить…
- Я лампадку зажгу, - с внезапной горячностью сказала Анна, и её глаза вспыхнули шальной радостью. – Куплю лампадку… Из розового стекла! И пусть всегда горит.
Чьи-то руки протянули тебе большой блокнот, кто-то всунул в пальцы карандаш.
- Такое личико тоненькое… нет, ещё поуже, - красное, изодранное лицо Анны стало мечтательным, полуприкрытые глаза словно видели что-то приятное, невидимое для других. – Волосики кудрявенькие. Только очень светлые нарисуйте. И глаза зелёные… Ах, карандаш простой… Ну, всё равно, я буду знать, что они зелёные!
- Анюта, - позвала ты девочку лет семи, которая стояла рядом и глядела на вас с недоумением. – Хочешь посмотреть, кого я рисую?
Девочка сделала несмелый шаг и заглянула в твой лист, где в общих чертах уже проступило нежное эльфийское лицо.
- Это твоя… как будто сестричка, - сказала ей ты. – Ты же можешь так играть, будто у тебя была сестричка? А эта девочка на самом деле вчера умерла… Она теперь, может, тебе приснится. Ты не бойся, Анюта, это будет добрый сон, нестрашный.
- Девушка, милая, нарисуй и мне! – истерично закричал кто-то в толпе, и к вам пробилась молодая женщина-кентавр. – У меня мальчики… двое… Нарисуй!
- Сначала мой закончите, - Анна снова испуганно схватила тебя за руки, словно умоляя не бросать её рисунок.
- Подождите… Я вам мальчиков нарисую, только подождите! – растерявшись, сказала ты и продолжала лихорадочно штриховать портрет эльфийской девочки, следуя указаниям Анны. – А фотографии мальчиков у вас нет? По фото легче…
- Откуда? – горько усмехнулась кентавресса. – Все говорят, что они сиротки были… не мои… нет у меня их фотографий. Потому рисунок и прошу.
Отдав умиротворённо обнявшимся Аннам – старшей и младшей – готовый портрет, ты тут же приступила к изображению двух маленьких кентавров (шесть и одиннадцать, братики, а совсем друг на друга не похожи!).
- Я следующая! – пододвинулась к тебе высокая худая женщина в глубоком трауре. – У меня, правда, давно… Но вы мне всё равно мою Алёнку нарисуйте!
- Я раньше стояла! – встряла ещё одна, тоже высокая, но корпулентная.
Ты подняла голову от рисунка и увидела, что состав толпы поменялся. Праздные зеваки и тайно злорадствующие, если такие были, разошлись, так как скандальное зрелище закончилось. Вокруг тебя стояли почти одни только женщины всех рас и возрастов, многие с детьми, и лишь нескольких из них поддерживали за плечи заботливые мужчины. Все они смотрели на тебя с жадным нетерпением.
- Вот ваши мальчики – похожи? – ты смущённо протянула портрет кентаврессе.
Та тихо заплакала, поцеловала покрытый штрихами лист и перекрестила тебя.
Внезапно к твоей спине вкрадчиво прикоснулось копыто. Обернувшись, ты увидела, что у дверей «Меда и Медузы» остановился белый лимузин, и из него выходит разгневанный полноватый мужчина.
- Дуем отсюда, Львович, срочно! – скомандовал Огонь. – Хозяин кошелька приехал!
- Магнат Семенович? – уточнила ты, взлетая в седло.
- Он самый. Говорил тебе – не привлекай внимания!
- Я завтра опять приду! – крикнула ты заволновавшимся женщинам. – Вы не беспокойтесь… Я всем нарисую! Завтра приходите!
- А можно, я краски принесу? – спросила женщина в трауре.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
KaNa
сообщение 12.5.2015, 19:49
Сообщение #2


Неизвестный пришелец
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 2
Регистрация: 12.5.2015
Вставить ник
Цитата




Не уверена, что тему правильно выбрала. Но как-то не могу определиться с жанром. Про себя я его называю - "крейтези" (cratasy)
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 16:54