Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

 
Ответить в данную темуНачать новую тему
Штукатутка, грелка, осень 2020
zubr
сообщение 10.11.2020, 21:47
Сообщение #1


Орк
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 4497
Регистрация: 8.3.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Москва






Бро, впитай (когда отпустит дурка)
В моск, воскресший из хмельных оков:
Все мы - лишь сырая штукатурка
На холсте промчавшихся веков.

Жизнь твоя - пьянь, бред похабной жабы.
Брейгель. Кафка. Босх. Трактир. Альков.
Крокодилы, пальмы, баобабы (бабы, бабы),
В пасти нарисованных волков.
(Битюцкий)


Как же бесит это непонимание! Просто вопиющая глухота. И от кого? Не от приятеля или коллеги по работе, нет – жена нахмурилась, словно октябрьская лужа, и не желает слушать никаких объяснений. И это самый близкий, родной человек - та, что клялась быть с ним и в горе, и в радости, и, вообще, плыть по реке жизни в одной лодке. Присела на уши со своим коронным “вали к своим шалавам”, и не сдвинешь её, ни лаской, ни неуклюжим заискиванием. Всё впустую.

Ходит по квартире, как боксер перед боем – лупит взглядом из-под бровей… Уже который день пошёл – никаких изменений. Давно такого не было. Хотя, и такого, чтоб он ночевать домой не вернулся, Юрий тоже не помнил. Припоздниться, после корпоратива например, мог, но, чтоб совсем не прийти…

Но он ведь всё рассказал, всё, как было, без мелкого шрифта или закашливания в воротник. Друг, Генка, соблазнил за грибами в субботу. Он же сюрприз хотел сделать – порадовать любимую корзинкой, полной крепких, ароматных грибочков. Потому и ушёл рано-рано, и тихо, чтоб не разбудить. Заехал за Генкой, и в путь.

Ну, а какой лес возле города? Бутылки, консервные банки, да ржавые мангалы вместо грибов. Пришлось подальше проехать. Но и там как-то всё не задалось. То ли поздно уже для грибов, то ли повыбрали всё… а может, он уже утратил навык “тихой охоты” - потерял сноровку. Только за несколько часов – лишь с десяток невзрачных шляпок, с которыми стыдно домой показаться.

Генка заметил в глубине леса густую опушку. Там деревья стояли тесной такой кучкой. Решили возле них поискать, без особой надежды – так, больше для успокоения совести. У кромки зарослей грибов почти не оказалось, а когда Юрий попытался протиснуться глубже, то увидел такое… Нет, не грибы – между толстых древесных стволов, за гущей кустарника с жухлой листвой, обнаружилась стена. Красный кирпич с остатками штукатурки – явно очень старая постройка. Об этом говорили не только разросшиеся вокруг кусты и деревья, но и толщина стен, размеры кирпичей и способ их кладки.

Дом богатого помещика, не иначе. Хотя, какой дом – руины. Но об этом Юрий узнал, когда подоспевший Генка помог ему немного расчистить проход в плотных зарослях. От дворца остались лишь две стены углом, да кусок крыши, упавший на черную решётку перекрытий второго этажа. И всё, если не считать фундамента, мерить который не очень хотелось – уж очень густо всё вокруг заросло.

Изнутри штукатурка на одной из стен обвалилась, но на другой сохранилась, хоть и сильно растрескалась. На сетке из трещин, словно жирные мухи в паутине, налипли матерные надписи и похабные рисунки. Одни были нацарапаны, другие намалеваны углем, кто-то даже краской отметился. Вид, и без того унылый, от этих “художеств” становился совсем безрадостным. На Юрия даже накатила, не свойственная ему, меланхолия.

- Вот, посмотри, друг Геннадий. Когда-то тут был большой дом, домище. Владел им какой-нибудь граф. Или дворянин, без разницы. Жил богато, давал балы, пил шампанское, хрустел французской булкой. Потом случилась революция, и хозяина, допустим, повесили. Дом советская власть отдала, например под колхозный клуб с избой-читальней и фельдшерским пунктом. А позже, судя по зарослям, годах в тридцатых прошлого века, и колхоза не стало, загнулся. Сёла вокруг опустели и постепенно разрушились, а дом ещё держался. Его разбирали на кирпичи и доски, в комнатах пили разгульные компании. Они рисовали похабень на стенах, совокуплялись на подоконниках, жгли костры на полу и срали по углам. Потом совсем заросли дороги, дармовой кирпич стало далеко таскать, за развлечениями тоже предпочли поближе ходить – лес укрыл остатки богатого жилища. И теперь то, что было дворцом , тихо рассыпается, всеми забытое.

- О, Юрка, смотри! – заорал Генка, едва дождавшись, когда друг закруглит свою красивую, но мудрую мысль.



Юрий глянул, куда указывал приятель, и увидел прореху в штукатурке, но сквозь неё проглядывал не кирпич. Юрий подошёл ближе. В дыру, размером с тарелку, виднелся фрагмент какого-то рисунка. Юрий сам не понял, как разглядел это – скорее почувствовал, но приблизив глаза к пролому, понял, что не ошибся. Это было похоже на конек крыши.

Он ухватился за край пролома и потянул. Штукатурка отвалилась широким пластом. Подошёл Генка, и тоже стал отрывать ломти штукатурки. Она не была нанесена на старую стену – в свое время покрытие размазали по плетеным щитам, которые стали преградой, фальшивой стенкой, что защитила настоящее сокровище.

Это был не просто рисунок, а целая фреска, с высочайшим мастерством расписанная по всей стене.

- Видишь, Гена, когда велели замазать “наследие старого режима”, нашелся ценитель прекрасного, и спрятал для потомков это великолепие, - Юрий погружался взглядом в сюжет картины, позабыв о времени.

Сам Юрий не считал себя большим знатоком живописи, а вот супруга его любила рассматривать творения художников, и раньше частенько таскала его по музеям. В одном из её альбомов, на развороте, он и увидел как-то картину, которая уж очень ему понравилась. Он даже запомнил название: «Охотники на снегу», Питера Брейгеля-старшего. Особенно в «охотниках» его заворожило небо – зимнее, тяжёлое, тёмное, словно набрякшее влажным липким снегом, и готовое вот-вот вывалить его вниз – на дома, на охотников, на зрителя.

На этой фреске небо тоже было огромным - от самых потолочных балок и до уровня его, Юрия, вытянутых вверх рук. Только оно было разным. В левом углу ясное и светлое, с переходом вправо, небо голубело, появлялись пушистые облачка, потом синие тучки, всё темнело и серело, подступал тревожный сумрак. Наконец, у правого края стены небо уже укрывала беспросветная тьма.

На этой фреске, также, как у Брейгеля, было много тщательно прорисованных деталей и героев, а зритель видел всё это как-бы с возвышения. Здесь была не зима, а словно поздняя осень. Слева вверху, под яркими лучами стояла православная церквушка с золотыми куполами, а к ней приближалась свадебная процессия. Ниже располагались домики, сады, поля, речушка со слюдяной водичкой и кустиками камыша. Человечки собирали плоды, ловили рыбу, пасли овец и гусей.

Ближе к зрителю, за сумрачным оврагом, в котором клубился серый туман, художник изобразил большой, отдельно стоящий дом. Каменное жилище, о двух этажах с мезонином. В окнах горел свет и видны были пляшущие тени. Из труб валил дым, а снаружи, под стенами, стояли бочки с пивом и горели костры, где на вертелах жарилась дичь. У входа в дом стояла девица с крайне завлекательной фигурой, обильным декольте и распущенными волосами. Запрокинув край юбки, она оголила стройную, крепкую ногу по самое бедро, а рукой делала призывные жесты, приглашая одинокого путника войти. Лицо женщины было скрыто улыбающейся бледной маской, наподобие тех личин из гипса, что взирают порой с фасадов старинных зданий. Вход в «веселый дом» был освещён вечерним солнцем, а вот заднюю его сторону скрывал сумрак – там уже начинался лес.

Лес на картине тоже был разным. Выше, за оврагом – яркий, усыпанный золотыми и багряными листиками, с птичками, лисами и белками. Чем ближе вправо и к зрителю, тем больше лес терял листву, погружался во мрак и безмолвие, пока не становился совсем голым, чёрным и страшным. И здесь, в чёрном ельнике, между хвойных лап, мертвых стволов и голых сучьев видны были волки. Их число и размеры поражали. Огромные и злые, они мчались стаей, скаля острые зубы, явно пытаясь настичь и растерзать кого-то. Жертву нельзя было рассмотреть в зарослях. А у самого правого края, в гуще леса, в корнях поваленных бурей елей, зияла чернотой яма – волчье логово. Возле ямы были густо рассыпаны кости и черепа, по большей части, человечьи, а из самой глубины жуткого провала оранжево сверкали страшные глаза. Юрию даже показалось, что принадлежат они существу, куда более крупному и страшному, чем те же волки.

Юрий невольно вздрогнул, с усилием отводя взгляд от волчьего угла. Он посмотрел выше.

- Геныч, а чего там написано, вверху, на лентах? Это, вроде, латынь.

- И чего?

- Ну, ты же стоматолог. Разве вас в институте латыни не учили?

- А-а, когда это было… ну, попробую. Что-то там, не говорить богу о дьяволе и шлю…, а нет. Не поминай сразу бога, дьявола и шлюху.

- Шлюху? Уверен?

- Ну, уж это я помню, - хмыкнул Генка.

- Ладно, а дальше?

- Так, люпус – это, кажется, волк… Нет, не пойму, про волка что-то. М-да, а картинища обалдительная!

- Согласен. Слушай, а у тебя же сестра, будто художница? – вспомнил Юрий.

- Нинка? На реставратора отучилась. Да, надо будет её сюда привести, показать. А пока сфоткаю побольше.

Юрий тоже стал снимать фреску на смартфон, но удалось сделать лишь один кадр – разрядились батареи. И тут только Юрий обратил внимание, как сильно вокруг потемнело. А до машины далеко.

- Геныч, валим отсюда быстрей. В темноте мы точно дорогу не найдем.

И вдруг где-то совсем недалеко раздался протяжный и оглушительный вой. Он так стегнул по нервам, что друзья замерли на месте. Юрий прошептал, спустя минуту яростного вслушивания в шорохи леса:

- А что, тут волки есть?

Генка помотал головой и в недоумении развел руками.

Решили, что бродить по лесу ночью слишком опасно. Наломали веток, развели костер и до самого рассвета просидели без сна, с трепетом наблюдая, как гонят кого-то волки по нарисованной чаще.

Вот и жене он так всё рассказал. До мельчайших подробностей. Ну, да – ночью они согрелись Генкиным коньяком, потом, обнаружив утром машину, подремали в ней. Не ехать же с запахом. Грибы, конечно, забыли…

Нет. Для неё это все, видите ли, сказки. Генка всего лишь покрывает друга, а на фото ни черта не разберёшь. И ту злополучную ночь Юрий провел, разумеется, не в лесу, а в жарких объятиях мифических шалав, к которым может валить и теперь.

Юрий всю неделю пытался объясниться, наладить разговор с женой, но всё напрасно. Стена! К пятнице, истощив своё терпение, он психанул, хлопнул дверью и ушёл. Просто, не видя никаких особых целей…, но машину оставил у подъезда, полагая, что невзначай может и напиться.

Однако, за годы супружеской жизни, Юрий сильно утратил сноровку в ночных увеселениях. Он просто потерялся в сверкающих вывесках клубов и баров. Ни один его пока не устроил. Где-то было слишком пусто, где-то все посетители оказывались для него слишком уж маловозрастными, а куда-то и его самого просто не пускали.

Вот после одного из таких отказов он решил было плюнуть на всё и пойти домой. Содержимое двух банок пива грустно плескалось в животе, легонько затуманив сознание. Он вышел на край тротуара и заметил, как потрясающе красивая, холеная девушка, садилась в непотребно дорогую машину. При этом она умудрилась так хитро и грациозно изогнуться, чтоб не угодить в лужу дорогими сапожками, что явила жадному взгляду Юрия не только кружевной край чулок, но и то, что скрывалось выше под юбкой.

- Боже! Ох, и хороша соска! Чертовски хороша! – прошептал грустный гуляка. Ему стало жарко, и он уже почти в деталях представил, что сделал бы с этой прелестницей наедине, как вдруг его остудило холодной волной из лужи. Окатило с ног до головы. Визгнули тормоза.

Юрий чертыхаясь отплевывался и протирал глаза, когда услышал перестук каблучков и ласковый, слегка встревоженный, голос:

- Ой, простите, я вас не заметила.

Жертва неуклюжей водительницы хотел уже вспомнить побольше самых гадких эпитетов, но проморгался, и увидел девушку, гораздо соблазнительней, чем та, о которой мечтал секунды тому назад. Ноги, бедра, талия, грудь – всё сливалось в дикий коктейль безумного вожделения, от которого Юрий захмелел сильней, чем от выпитого пива. Одежда была лишь условной преградой, не способной сокрыть все прелести красотки от жадных глаз и влажных мечтаний.

- С тобой всё в порядке? – мягкая ладонь коснулась щеки Юрия. Он что-то промычал в ответ, но с ним было не всё в порядке – от прикосновения он просто «поплыл». Его словно током прошибло. Прелестница, меж тем, не умолкала:

- Кажется, я придумала, как искупить свою вину. Пойдём, есть тут одно местечко, - она взяла Юру за руку, и тот покорно поплелся вслед. Поняв, что возвращаются в сторону клуба, он сумел выдавить:

- Меня туда не пустят, - хотел добавить, что в таком виде тем более, но был прерван взмахом изящной руки:

- Этот? Не-ет, это для лохов. Мы идем в место поинтересней. И, кстати, со мной везде пустят, - спутница легонько щелкнула Юру по носу и подвела к люку у подошвы здания. Люк был спрятан в нише, почти невидимой ни с улицы, ни со двора. В такие люки с тяжелыми наклонными дверями раньше сгружали уголь.

Носком сапожка был свернут невзрачный камень. Девушка наступила на открывшуюся под ним кнопку. Минуту спустя изнутри глухо стукнуло, отзывом было размеренное постукивание каблучком по железу двери. Створки тихо распахнулись и Юрий не поверил своим глазам. За обшарпанным люком явились обитые бархатом ступени, ведущие в мягкий полумрак роскошно убранного фойе.

- Это со мной!

Огромный охранник в черной маске без разговоров уступил дорогу. У Юрия приняли одежду. Спутница, показала пальцем, где будет его ждать, и упорхнула «попудрить носик». Юрий решил заняться тем же. Интерьеры подавляли своей роскошью. Юрий понимал, что такое место не для таких, как он и ожидал, что его вышвырнут в любое мгновение.

Он прошёл из уборной к указанной двери. В конце темного коридора с зеркалами играла музыка. И коридор, и сумрачный зал с музыкой были полны девушек и женщин, одетых по моде, знакомой по фильмам о великом Гэтсби. Точнее, раздетых по той моде, потому что из одежды на всех были только шляпки, пояса, чулки и туфли.

Каждая вспышка света выхватывала из тьмы обнаженные тела разного возраста и комплекции. Все они тянулись, липли к Юрию, гладили и прижимались, запускали руки под рубашку и в штаны. К губам подносили стаканы с ароматными коктейлями. Юрий поначалу невольно противился такому обращению, но быстро сдался, уступив похоти и возбуждению. Все было хорошо, вот только, стоило ему попытаться выхватить кого посимпатичней и прижать к себе, чтобы достичь пика наслаждения, как женщины с хохотом разбегались, оставляя его посреди танцпола расхристанным и возбужденным.

Вдруг и его выхватили из обнаженного кольца гурий. Это была та, что привела его в клуб. Она с улыбкой тянула его за воротник жестами показывая, что сейчас им нужен другой зал. В своём коротком платьице она выглядела тут просто монахиней

В другом зале они танцевали, пили, целовались. Он даже не понял, как это произошло, и в какой момент он перестал ждать пинка и окрика «вали отсюда, нищеброд». Там было темно, громко и жарко – может, помогла уверенность, что никто его не видит.

- Я хочу отвести тебя ещё в одно место, - губы жарко касались уха. Юрий кивнул. Девушка отдала ему сухую, пусть и в белых разводах, куртку, и отвела через долгий коридор к железной двери.

- Жди меня за углом, - отстранившись от поцелуя, она улыбнулась и закрыла тяжелую дверь за Юрой.

Тот, продолжая пребывать в блаженной эйфории, долго бродил взад-вперед по пустынной улице. Его грели сладкие предчувствия. Однако, хмель на холодке скоро выветрился, и Юрий вдруг стал понимать, что бродит тут очень долго. Закрались даже сомнения, а были ли вообще все эти танцы среди голых тел и обнимашки с роскошной красоткой.

На улице светилось лишь окошко закусочной. Он подошёл, постучал и, слегка западая пьяным языком, спросил:

- Меня тут должна ждать девушка. Вы не в-видели?

Толстая усталая продавщица нахмурилась и неожиданно громко, на всю улицу визгливо рявкнула:

- Ага-а, и три шаурмы тебе в подарок заказала! Девушка ему! Посмотри хоть на себя. Иди домой, чучело!

Юрий посмотрел на своё отражение в стекле закусочной. А ведь толстуха права - тот ещё повеса: мешки под глазами, лицо одутловатое, весь раздерганный, помятый. Может, он просто придумал всё по пьяни?

Юрий вернулся за угол, к той самой двери и понял, что её не открывали уже много лет - нижняя кромка просто вросла в землю. Обида и разочарование были так сильны, что хотелось кричать. И он крикнул, отыгрываясь на несчастной хабалке:

- Сама сидит тут, ни богу свечка, ни черту кочерга, б****ща жирная! – и пнул дверь.

Показалось, что внутри раздался глухой рык, но Юрий просто пошёл прочь. Спустя несколько долгих минут блужданий по незнакомым кварталам, его окликнули:

- Эй, ну ты чего убежал? Еле тебя нашла.

Юрий обернулся, и едва узнал её. Да, знакомые черты, симпатичная, но… словно попроще как-то, погрубей. Может тогда освещение было мягче? Или она макияж смыла? Да и одежда на ней теперь заметно дешевле – обычная, с рынка.

Юрий мысленно одернул себя. Тоже взялся перебирать – будто забыл, что недавно жирная бабища про него орала. Он разрешил девушке взять его под руку, и они пошли. Путь оказался не так уж и долог. Пустой двор был примечателен лишь двустворчатой железной дверью, выкрашенной в цвет стены.

Юрий шагнул к двери.

- Стой, глупенький, не туда.

Пальцем спутница указала на забитое досками подвальное окошко. Юрий удивился, хотел спросить, но девица прижала палец к губам, и постучала по доскам условным стуком. Внутри зашуршало и половина дощатой преграды завалилась в подвал.

- Пойдем, - прошептала девушка и вперёд ногами скрылась в черном проломе. Юрий не мог представить, что за клуб скрывается в таком месте, но решил довериться ей ещё раз. Лаз был тесен для него. К тому же внутри не оказалось ни бархата, ни светильников. Темный, сырой подвал, и пара уступов в кирпичной стене.

Один кирпич выскользнул из-под ног Юрия, и он едва не упал вслед на грязный пол. Не было и намека на элитное заведение – только прореха в кирпичной кладке на уровне головы. Там светила какая-то коптилка и шебуршились бесформенные тени. В прорезь вылезла грязная до черноты рожа бродяги в сбитой набекрень вязаной шапке. За ней появилась рука в рваных перчатках.

- Давай, лезь сюда, - тихо прохрипел бомж.

- А она?

- Она уже там.

Бродяга ухватил воротник Юрия и потянул к себе. Черная рожа ухмылялась. Всё меньше оставалось надежд на то, что его снова привели в общество элитных ночных прожигателей жизни. Всё больше сомнений становилось в том, что вонючий бичара с той стороны проёма вдруг обернется дворецким в золоченой ливрее. Нет, никакой увеселительный клуб не станет так хитро скрываться, даже самый секретный. Юрий попятился, но бомж держал крепко.

- Не упирайся, - хрипел он. Потом, обернувшись, крикнул:

- Да, помогите мне его втащить!

Юрий дернулся назад и стал шарить рукой за собой, чтобы уцепиться, но кирпич, который он ухватил пальцами, выскользнул из стены. Это шанс! Юра покрепче стиснул землистый бок кирпича, и с размаху влепил его в грязную рожу.

С треском и пылью разлетелись обломки. Юрий протер глаза и понял с изумлением, что нет ни бомжей, ни укрытия с коптилкой – пустой вонючий подвал. Лишь оранжевым глазом мерцал след от разбитого кирпича на сплошной стене. Юрий сжал голову руками. Что происходит? Чем его опоили?

- Сволочь, проститутка чёртова! Чуть богу душу не отдал.

Внезапно тьма разразилась громким, страшным рыком отовсюду. Заскрежетали когти. Совсем близко щелкнули зубы. Сердце замерло в страхе, но лишь на мгновение, сразу сменившись бешеным боем крови в висках. Юрий вскрикнул и выскочил из подвала. Он бежал долго, очень долго, пока не упал без сил уже на скамейке возле своего дома. Что-то вело его, не давая петлять в переулках теряя последние силы. Этих сил хватило лишь добежать до дома и упасть. Очнулся он уже на рассвете.

Юрий сидел на мокрой скамейке и пытался привести в порядок тот хаос из чувств и мыслей, что буйствовал в его сознании. Он был на грани помешательства. Холодный, влажный воздух действовал отрезвляюще, но всё же не было возможности отделить до конца явь от одури. Что есть эти его безумные воспоминания? Было ли всё на самом деле или часть случившегося – пьяный кошмар? А что если, он всего лишь купил паленой водки за углом, и просто всю ночь бредил, сидя тут на лавке? Эх, хорошо, если соседи не видели… А жена?

Словно в ответ на его мысли, из-за угла показалась супруга. Растрепанная, с нетвердой походкой, в распахнутом плаще.

- Оля?!

- А-а, муженёк, здра-авствуй, - она говорила громко и нарочито вульгарно.

- Ты где была?

- Не твоё дело. Ты лучше спроси, где твоя машина?

Юрий осмотрелся. Машины, и в самом деле не было. Он взглянул на жену, та хмыкнула:

- А я её про-да-ла.

Юрий не верил словам Ольги.

- Ты не могла… и без документов.

- Ха, а я цыганам задешево. Да! И всю ночь с ними пила, - Ольга вошла в подъезд. Юрий бросился следом. Жена не захотела ждать лифта и пошла на лестницу. Юрий неуклюже ступал следом. В нём сейчас боролись обида, чувство утраты и дикая ревность.

- Ты врёшь! Врёшь ведь?

- Не-а.

- И что было? Было?!

Ольга обернулась и нагло рассмеялась ему в лицо. Юрий не выдержал и впервые ударил её. В нём всё клокотало, и замахнулся он крепко, но не смог довершить кару, и лишь слегка шлепнул жену по макушке.

Однако, Ольга завопила, словно боль была невыносимой, стала корчиться и кривляться, будто в конвульсиях.

- Хорош придуряться, - крикнул Юрий, но Ольга уже ступила на край лестницы, и опасно наклонилась вперёд спиной. Он пытался поймать её, но плащ выскользнул из пальцев. Жена кувырнулась назад по бетонным ступеням, громко хрустнув позвонками.

Юрий весь сжался, но тело Ольги продолжило движение – по инерции она поднялась во весь рост, чтобы с размаху удариться спиной и затылком о стену лестничной площадки. Юрий кинулся вниз по ступеням, в надежде поймать её, но не успел. Тело жены громко разбилось о стену, … оставив на ней лишь угольный контур и белую маску на месте лица.

Маска упала в руки Юрия. Она была в точности такой, как на той фреске в лесу – гипсовая личина с ехидной улыбкой. Угольный контур на стене осыпался, маска раскрошилась, и он остался на лестнице один.

Внезапно его посетило смутное озарение… Те слова, что были на фреске, то, что он выкрикивал ночью, рычание, маска, безумие, волки… Волки! Так это был не просто набор слов, а чёртово заклинание! Надо предупредить Генку.

И тут сверху раздался рык, эхом спадая по лестничным пролетам. Топот и цоканье когтей по бетону оглушили Юрия. Задрожав от ужаса, он бросился вниз, крича на ходу:

- Я ничего не говорил сейчас. Ничего! Ни про бога, ни про чёрта, ни… Отстаньте! – Юрий отмахнулся на бегу, но рука тут же взорвалась страшной болью. Он видел, сквозь пелену ужаса, что правой кисти больше нет, а культя осыпается сухой штукатуркой. Он продолжал бежать, рычание и топот были повсюду.

Юрия бросало и рвало по ступеням, боль терзала тело тысячей раскалённых шипов и крючьев, страх душил ледяной петлёй, но он не останавливался. Из подъезда он вывалился с одной ногой, которая, через два куцых прыжка, тоже осыпалась сухими комьями.

Юрий полз слепой от боли и слёз, хрипел кровью, пока не услышал перед собой глухой рык и не почуял на лице удушливый смрад сырой штукатурки.



***



Майский лес был светел и покоен. Женщина издали смотрела на молодых людей, снующих возле стены из красного кирпича.

Наконец, она решилась подойти. Под огромным навесом несколько человек колдовали над большой фреской.

Ольга остановила девушку с кистью и шпателем в руках.

- Простите, я ищу Нину Акимову.

- Сейчас позову. Ни-ина! Это к тебе.

Нина оказалась плотной молодой женщиной с пучком русых волос на затылке.

- Здравствуйте, вы Ольга?

- Да, с трудом вас тут нашла.

- Хм, видели бы вы, что тут было… Столько пришлось срубить и вывезти, о-о. А подпорки и навес соорудить… и всё своими силами. Так вы ничего нового не узнали?

Ольга печально вздохнула:

- Уже полгода ничего. Несколько раз в больницы вызывали, в морги для опознания – не он. Я думала, ваш брат что-нибудь говорил, - Ольга с надеждой смотрела на собеседницу. Та лишь развела руками.

- Сама ждала от вас каких-то ниточек, чтоб Генку отыскать. Рассказал про это чудо, и пропал без следа.

- И мой Юрка также. И почему я тогда ему не поверила?

Ольга кивнула на фреску:

- Чем-то похоже на Брейгеля-старшего.

Нина оживилась:

- Вы заметили? Да, этот неизвестный художник, наверняка, вдохновлялся его живописью.

- А что там написано?

- О, это латынь. Написано, что нельзя говорить сразу о боге, дьяволе и … девушках легкого поведения, чтобы не злить волков.

- Странно как-то.

- Думаю, что в подражание Питеру Брейгелю-старшему, художник решил проиллюстрировать одну из пословиц. Похоже, не самую известную. Думаю, это аналог нашего указания не поминать бога всуе.

- Интересно, откуда это здесь?

- Действительно занятно. Наши ребята и в архивах работали, и старожилов опрашивали – сведений крайне мало. Известно, что усадьба пришла в упадок ещё до революции. Вроде принадлежала малоизвестному дворянину южных кровей, а дальше одни легенды.

- И какие же?

- О, обычные сказки. Будто уже в летах, привез хозяин себе молодую жену откуда-то, не то из Венгрии, не то из Румынии. Прошло время, и барин ударился в разгул – балы, охоты, девиц непотребных возил прямо сюда. А потом вдруг пропал. Все грешили на жену. Мол, она колдунья из древнего рода трансильванских заклинателей приколичей.

- Приколичей?

- А, ну приколич – это оборотень. Только она и сама потом вскоре усохла от тоски. Наследников не было. Ну, а там вскоре и семнадцатый год случился.

Ольга подошла ближе, чтоб рассмотреть фреску. Она едва удержалась от крика, заметив, что нарисованные волки терзают её пропавшего мужа. Она так явно видела эти увечья, боль и страх в юркиных глазах, что крайне изумилась, поняв – волки всего лишь гонят жертву, невидимую в зарослях.

«Видимо, солнечные блики плюс тяжёлые мысли,» - решила женщина. Внезапно, она вздрогнула. Парень, что работал в нижней части фрески проскрипел картаво:

- Ох, на такую сдобную кгасотку я бы тоже ни ктаски, ни штукатутки не пожалел. Ух, чегтовка!

Вдруг лес наполнился тоскливым, пробирающим до костного мозга, воем. Девчонки зашикали на парня.

Ольге стало неуютно здесь. Она поёжилась, подняла воротник плаща и пошла к машине.

Она с детства боялась волков.



Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Агния
сообщение 10.11.2020, 23:01
Сообщение #2


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 5127
Регистрация: 8.10.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Петербург




Написано-то зачётно, да что ж надежды то людям никакой..
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
zubr
сообщение 11.11.2020, 10:29
Сообщение #3


Орк
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 4497
Регистрация: 8.3.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Москва




Цитата(Агния @ 10.11.2020, 23:01) *
Написано-то зачётно, да что ж надежды то людям никакой..

Настроение такое было... больничное. И Брейгелем, может, немного навеяло.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Агния
сообщение 11.11.2020, 10:45
Сообщение #4


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 5127
Регистрация: 8.10.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Петербург




Цитата(zubr @ 11.11.2020, 10:29) *
Настроение такое было... больничное. И Брейгелем, может, немного навеяло.

Ну не Босхом же)
Брейгель в целом жизнеутверждающий такой.. И не Слепые ведь вас вдохновили..
В общем страх и ужас получился)..напугали качественно.
Но надежда нужна, хоть бы лучиком каким-то.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
zubr
сообщение 11.11.2020, 11:45
Сообщение #5


Орк
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 4497
Регистрация: 8.3.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Москва




Цитата(Агния @ 11.11.2020, 10:45) *
Ну не Босхом же)
Брейгель в целом жизнеутверждающий такой.. И не Слепые ведь вас вдохновили..
В общем страх и ужас получился)..напугали качественно.
Но надежда нужна, хоть бы лучиком каким-то.


Да, в "охотниках" все катаются и балдеют, но небо, небо очень депрессивное и грустные охотники без добычи со сворой голодных псов и мокрыми ногами... Типа средневековой сказки - не делай вот этого, а то будет плохо настолько вот(это уже рассказ, не картина).
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Агния
сообщение 11.11.2020, 20:22
Сообщение #6


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 5127
Регистрация: 8.10.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Петербург




Цитата(zubr @ 11.11.2020, 11:45) *
Да, в "охотниках" все катаются и балдеют, но небо, небо очень депрессивное и грустные охотники без добычи со сворой голодных псов и мокрыми ногами... Типа средневековой сказки - не делай вот этого, а то будет плохо настолько вот(это уже рассказ, не картина).

Ну надо же..как вы её (картину) восприняли..По мне так натуральное северное мокрое небо, с зеленцой и подсветкой - питерское, родное))
Совсем вот недавно, пару дней как, гуляли по заброшке в парке Знаменка, там почти как у вас описано..Вполне антураж подходит. Я так живо это всё представила, плюс мастерство конечно.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
zubr
сообщение 11.11.2020, 22:50
Сообщение #7


Орк
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 4497
Регистрация: 8.3.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Москва




Цитата(Агния @ 11.11.2020, 20:22) *
Ну надо же..как вы её (картину) восприняли..По мне так натуральное северное мокрое небо, с зеленцой и подсветкой - питерское, родное))

Да, оно там такое, на картине, слякотное, промозглое, я и говорю - ощущение мокрых ног охотников. А кора на деревьях? А кирпичики? Это не картина, а фотография, в хорошем смысле слова.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Агния
сообщение 12.11.2020, 0:18
Сообщение #8


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 5127
Регистрация: 8.10.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Петербург




Цитата(zubr @ 11.11.2020, 22:50) *
Да, оно там такое, на картине, слякотное, промозглое, я и говорю - ощущение мокрых ног охотников. А кора на деревьях? А кирпичики? Это не картина, а фотография, в хорошем смысле слова.

Там есть географическое и климатическое противоречие)
Где охотники, там снег словно мокрый - следы темноватые и всё впечатление лёгкой оттепели. А внизу как будто намного холоднее - мельница вся во льду, например.
И остроконечные горы - вообще никак не вяжутся)) как будто пришли из другой страны.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 29.3.2024, 14:35