Переворот, Автор: Мещеряков Александр (Freecoder) Опции

[Каркун]

Автор: Мещеряков Александр (Freecoder)



Переворот




Все имена и названия организаций были изменены. Любое сходство с реальными именами и названиями – случайно.


1

Василий закрыл файлы с чертежами компрессора и потянул было курсор к кнопке выключения, но остановился. На секунду прислушался к себе и понял, что еще кое-что его волнует так же сильно, как и проблемы газотурбинного двигателя. Если не сильнее. А именно: насколько серьезная заварушка идет на границе? Новостей очень мало, а это значит, что у наших дела плохи. Иначе зачем от народа что-то скрывать? В блогах ходит анонимная статья, в которой сказано, что заварушка выгодна нашему президенту сама по себе, что она нужна ему чтобы удержаться. Ибо кресло под ним уже не то что шатается, а трещит, разваливаясь.

Василий открыл браузер и пролистал последние новости. Новостей было много, большинство – по теме планируемого роста экономики. А по волновавшей Василия теме было всего три новости. Одна о том, что переговоры по торговым путям зашли в тупик. Другая о том, что в правительстве обеспокоены ростом экстремизма. И третья – что в приграничном поселке в перестрелке убиты два террориста. Вот и все. На первый взгляд эти новости неискушенному читателю могут показаться мало связанными, но Василий уже давно следил за событиями и несколько поднаторел в "диванной аналитике". Для понимания происходящего нужно уметь читать не только между строк, но и между статьями. То есть нужно видеть, что может быть связано с чем и к чему способна привести такая связь. Новости экономики и политики часто публикуются в разных разделах, но Василий уже много раз замечал, как сильно сегодняшние политические решения зависят от вчерашних успехов и неудач в экономике.

– Ва-а-сь, – неожиданно донеслось из кухни. Это жена. – Пойдешь за хлебом, молока захвати.

Василий сделал над собой усилие и закрыл браузер. Затем выключил ноутбук, чтобы и соблазну больше не было смотреть новости. Эдак можно и до ночи просидеть в интернете. А на завтрак дома нет ни хлеба, ни молока. Нужно купить.

По дороге в магазин, Василий размышлял о прочитанном. Сейчас ясно, что наши с ихними по контракту не сторговались: никто не хочет уступать. А значит остается только "горячее" решение вопроса. Которое на границе уже реализуется. Значит боевые действия будут продолжаться. И ведь под шумок подтянут гайки для населения. Поднимут цены, зарплату могут тоже не выдать. Вчера на электростанции Василию уже намекнули, что деньги не идут сверху. А тут еще компрессор полетел...

В магазине молока не оказалось. Наверное разобрали, поздно пришел. Василий отправился в другой магазин, но и там нужного молока не было. Зато другого молока было много: десятка два красивых глянцевых пакетов, с серебристой ленточкой. Красиво оформленное, и само молоко – не дорогое, только вот пить его нельзя. Особенно ребенку. Что они туда добавляют или чем коров накачивают – совершенно непонятно. Вот в прошлый раз Аленку этим молоком рвало. Точно, нельзя его брать.

Так и пришлось Василию, посетовав про себя на цены и качество продуктов, возвращаться с одним хлебом домой. Хорошо что хоть он оказался в наличии. Правда слегка подорожал, на двадцатьрублей.

2

Слуга спешил с подносом в большой конференц-зал. Он жутко волновался, потому что с доставкой опоздали на семь минут и теперь он вынужден был торопиться. Стоявший у него на подносе бокал из сапфирового стекла, инкрустированный алмазами, с драгоценной жидкостью внутри, стоил целое состояние. И не дай бог он разобьется. Слугу одолевали противоречивые чувства. Если он задержится больше положенного, то молоко остынет и наказание будет суровым – еще суровее, чем если он просто разобьет пустой бокал. Но если он прибавит шаг, то бокал точно соскочит с подноса и разлетится на мелкие осколки, едва коснувшись пола. По бархатному ковру расплескается парное молоко вперемешку с алмазами и сапфирами. И это будет последняя роскошь, которую он увидит в своей жизни. Покрывшись испариной, слуга то и дело задерживал дыхание, чтобы лишний раз не колебать поднос.

В зале было просторно и светло. Четыре большие хрустальные люстры в форме хищных птиц с распростертыми крыльям заливали помещение мягким светом. Блики от множества изящных настенных светильников играли на полированной поверхности массивного стола из черного дерева, во главе которого сидел один человек. Другие члены и гости Клуба еще толпились у входа в зал или только рассаживались по свои огромным креслам, обитым крокодиловой кожей. Они громко приветствовали друг друга и шутили. Подкалывали язвительными репликами и официанта, который ловко маневрировал между гостями с подносом, пробираясь к сидящему во главе стола человеку. Поставив поднос на стол, слева от него, слуга наконец выдохнул.

– Сколько осталось времени? – спокойно спросил Первый.

Слуга привычным движением задрал рукав смокинга, быстро глянул на часы из белого золота и услужливым тоном ответил:

– Двенадцать с половиной минут, Господин.

– Хорошо, вы свободны, – сухо сказал Первый. Он презирал слуг и был недоволен опозданием, но сейчас предстояло важное обсуждение и ему не хотелось портить себе настроение. Молоко все же еще не остыло и его божественный запах приятно радовал. Чего нельзя было сказать о Живчике.

Живчик возомнил себя Богом. Поставил свой интерес выше интереса Клуба! Нагло плюнул всем в лицо. Забыл про свои долги и начал играть под себя. Тут отрезал, там отрезал – прямо в азарт вошел. У себя двоих гостей Клуба закрыл. В последние переговоры тявкнул, будто у него уже свой клуб. Первый попытался представить клуб Живчика и затрясся, подавляя смех. Жалкие пляски на углях он получит, а не клуб. Сейчас настоящий Клуб решит, как содрать с него кожу. Хотя теперь от Живчика с его компанией не только кожи, но и костей не останется. По долгам придется платить сполна.

Первый привычно осмотрел собравшихся. Все уже успокоились, приняли удобные позы и томно покачивались в креслах. Кое-кто даже выпятил нижнюю губу. Заплывшие жиром уроды в золотых побрякушках! Первый не выносил всей этой показухи и всего этого мерзкого гадюшника, но этикет общества требовалось соблюдать. Тем более сейчас не время ссориться. Эти грязные свиньи хоть и уроды, но обязаны Клубу, и в отличии от Живчика свой долг выполнят.

Единственное, что сейчас радовало Первого – это молоко. Его слабость и утешение. Первый взял бокал с подноса и маленький стаканчик с красным, стоявший рядом. Божественное, чистое и теплое! Он опрокинул содержимое стаканчика в бокал и с обворожением наблюдал, как свежая алая кровь оседает в парное молоко и окрашивает его в нежный розовый цвет. Сейчас для Первого не было ничего приятнее этого напитка – молока с кровью.

3

Василий лежал в постели и размышлял, глядя в потолок. Сегодня у него был нелегкий день. Зарплату задержали, начальника участка опять сменили, а сверху командуют – понизить мощность. Оборудование старое, еле работает. Никто не то чтобы менять, даже чинить не думает. Такое чувство, будто электростанцию намеренно кошмарят. Теперь еще этот случай у проходной...

Какой-то парень раздавал листовки с утра. Подошли к нему трое, не наши, и что-то стали втолковывать. А он как заорет: "Братцы, объединяйтесь! Организуйтесь сами, берите свою жизнь в свои руки!" И тут один ему двинул под дых и парень замолчал, согнувшись. Двое взяли его под руки и поволокли. Мужики у проходной не растерялись и бросились было за ними, но третий остановил их и показал удостоверение. ФСБ, как оказалось. Сказал: "Идите работайте, мы разберемся". Аккуратно подобрал выпавшие листовки и ушел вслед за остальными.

Очень Василия впечатлило это происшествие. Ведь и парень вроде ничего дурного не кричал, правильные вещи говорил. И листовки интересные были, про Трудовое Братство рассказывали. В них приводились простые шаги, как организовать производственную общину на предприятии. Чтобы рабочие сами стали заинтересованы в своем деле.

В обеденный перерыв все тихо обсуждали произошедшее. Многие уже успели в интернете выяснить про Трудовое Братство. А Василий вспомнил, что и раньше уже имел с ним дело. Год назад, при разборе завалов после взрыва на перегоне, он видел двух волонтеров, которые называли друг друга "братьями". Он удивился тогда, что они так непохожи друг на друга. А "братья" рассказали ему, что они вовсе не братья по крови, просто у них так принято в Братстве обращаться друг к другу. И что они – инженеры-конструкторы, проектируют контроллеры и пишут программы для них, а Братство – это их производственная община. Еще был случай – уже в садике. Пошли они с Женькой искать детский сад для Аленки. И в одном потрепанном садике оказался очень понимающий директор. Много шутил, сказал, что мы ему понравились и что он с удовольствие примет Аленку. У них, говорит, хоть оборудование и не очень, и здания давно ремонта требуют, но зато, говорит, у них Братство. Все сотрудники – как одна семья, очень внимательны к детям и стараются разносторонне развивать их. Аленка ходила в этот садик некоторое время, и ей нравилось. Но потом пришлось перебраться в садик поближе к дому, когда появилось там место. Слишком дорого выходило ездить на другой конец города.

В комнату тихо вошла Евгения и, нырнув под одеяло, обняла Василия. Она сказала со вздохом:

– Еле уложила Аленку.

Затем помолчала немного и спросила:

– Ты не спишь? Думаешь?

– Да, думаю, – отозвался Василий. – Что будет с нашей ГТЭС думаю. Развалится она совсем, если меры не принять. Точнее, ее развалят.

– А я тоже думаю, – сказала полушепотом Евгения и приподнялась на локте. – Давай второго ребенка заведем. Мы же сможем?

– Эх, жена моя Женечка, – Василий обнял жену за плечи. – Я тоже хочу детей. Но ты же видишь, что происходит? Как бы не пришлось нам туго.

Евгения села на кровати, опустила голову и сжалась. Василий поднялся и крепко обнял жену, поцеловал ее в щеку и сказал:

– Ладно, не грусти. Давай, долечись, выздоровей сначала. Потом подумаем еще раз. Похоже в нашей жизни никогда не бывает удобного случая.

Василий посмотрел в глаза Евгении и, улыбнувшись, добавил:

– Как-нибудь пробьемся! Все будет хорошо.

4

Первый уточнял с молодыми аналитиками последние планы подавления противника. Два аналитика – парень и девушка – живо обсуждали возможные последствия выбранных мер и способы, которыми их можно погасить. У девушки при этом то и дело розовели щеки, потому что Первый присел на край стола с ее стороны и придвинулся совсем близко к ней. "Какая хорошенькая самочка, – думал Первый. – И просто умница. Надо бы устроить личную встречу в ближайшее время".

После обсуждения планов с аналитиками, Первый вернулся в свой кабинет и привычно плюхнулся на стул. Прошлый директор Центра финансового прогнозирования использовал роскошное кожаное кресло, но Первый выставил его в коридор сразу, как только впервые вошел в свой новый кабинет. Для него не было ничего удобней легкого и твердого титанового стула, который изготовили специально под его пропорции.

Первый открыл замок и достал из массивного ящика письменного стола планшет. Пройдя биометрическую аутентификацию на планшете, Первый увидел цифровую карту мира. Карта эта могла показаться необычной постороннему взору, но никто посторонний не мог ее видеть. На карте не было привычных очертаний стран, а были обозначены регионы экономического влияния, производственные кластеры, торговые пути и финансовые потоки. Карта динамически обновлялась: исчезали и появлялись новые линии экономических сетей, менялись цифровые значения основных показателей.

Первый выбрал регион Живчика. Не только вокруг, но уже и внутри него мерцало множество красных точек. Первый пролистал список показателей, и выбрал пункт "активность массы". На экране высветилось: "11%". Первый потянул ползунок вверх, пока цифра не стала равна четырнадцати. Нужно повысить температуру улиц, чтобы свалить команду Живчика наверняка.

Неожиданно раздался звук вызова по внутренней линии связи. Это секретарша. Первый убрал планшет в стол и нажал кнопку ответа. На экране компьютера появилось лицо Марии.

– Только что пришло сообщение, – выпалила Мария и затем, немного помедлив, добавила, – родился Двести восемьдесят девятый. Мальчик.

– Хорошо, – ответил Первый, – оформите обычный финансовый пакет на мать и ребенка. В больницу матери отправьте карточку и цветы.

На экране появился сигнал внешнего вызова по закрытому каналу.

– Мария, по остальным вопросам – зайдите ко мне через пятнадцать минут, – быстро проговорил Первый и переключил связь на защищенный канал.

На экране появилось хмурое, заплывшее жиром лицо одного из гостей Клуба, которое произнесло:

– Приветствую вас, Господин. Мне только что поступила команда нажать на свои предприятия в регионе. Требуется подтверждение.

– Подтверждаю, – небрежно ответил Первый.

Лицо гостя скривилось, поэтому Первый добавил:

– Да не трясись ты. Нам нужна высокая температура. После – получишь больше, чем потеряешь сейчас.

Губы гостя растянулись в нервной ухмылке:

– Я вам списочек вышлю. Обновленный.

– Давай, давай, – равнодушно парировал Первый. – Что у тебя еще?

Маленькие глазки гостя забегали по сторонам, затем вылупились вперед и гость просипел:

– Эта сучка, Ирма! Она выдаст дружков Живчика, но слишком много хочет взамен!

– Знаю, мне доложили, – ответил Первый. – Не страшно, заткните ее деньгами. Даже так, – Первый наклонился вперед, – сначала вытрите об нее ноги, как и полагается о подстилку Живчика, а затем – заткните деньгами. А ее маленького ублюдка, – Первый на секунду задумался, – его уберите. Ошибка природы, поганое семя Живчика! От него не должно остаться никаких следов.

Гость утвердительно кивнул и Первый завершил сеанс связи. Экран погас и несколько минут Первый сидел в полной тишине, пока не пришла секретарша.

Мария принесла на утверждение последнюю редакцию речи президента и сообщила о двух новых претендентках, которые прошли отдел безопасности и теперь расположились в комнате отдыха. Первый распорядился, чтобы дамы ждали его до вечера, так как он в ближайший час отбывает на переговоры в Управление Конгресса по бюджету. Мария кивнула, развернулась и хотела уже уйти, но первый окликнул ее. Она обернулась и устало посмотрела ему в лицо. Первый довольно прищурился и произнес:

– Если хочешь, то приходи вечером тоже. Я всегда рад твоей компании.

Мария ничего не ответила, развернулась и вышла из кабинета вон, сжимая кулаки. Первый смотрел ей в след и думал, какая же Мария все-таки аппетитная самка. Жаль, что сделала аборт.

5

Василий освободился раньше и теперь ожидал жену возле мебельной фабрики, на которой она работала. Заводской район в городе – один из самых криминальных. Зимой темнеет рано и по его улицам бродит много шпаны. Да и просто много голодных и злых рабочих, которым уже несколько месяцев не платят зарплату.

Василий, дойдя до края фабричного корпуса, развернулся и пошел в обратную сторону, слегка пританцовывая, чтобы согреться. Впереди, сквозь пелену мелкого снега показалась фигура человека. Человек быстро шел вдоль дороги, со стороны трамвайных путей, засунув руки в карманы куртки. Когда фигура поравнялась с проходной фабрики и ее осветил единственный работающий в округе фонарь, Василий узнал своего бывшего соседа Петра.

Встретились, поговорили. Дела у Петра не ладились. Его маленький магазин терпел убытки, товар реализуется очень плохо. Но самого Петра, казалось, это мало волновало. Он находился в сильном возбуждении по возвращении с заседания партии Национальное освобождение, в которой уже несколько месяцев состоял. И в этот раз партия обсуждала методы прямого действия на улицах. Сегодня основным активистам их партийной ячейки даже выдали оружие. Петр показал рукоять пистолета, не вынимая его из кармана куртки и сообщил, что власть держится на волоске и что она вынуждена хитрить и договариваться с Национальным освобождением. И что на улицах теперь могут быть провокации – нападения на активистов и теракты.

Василию все это совсем не нравилось. Он поспорил с Петром о методах выхода из кризиса. Национальное освобождение, в глазах Василия, партия с очень мутными целями. До конца не ясно, кто ее финансирует и чего она добивается. Ее ораторы красиво горланят, но никаких принципиальных изменений не предлагают. Сводят все только к конкретным личностям, к "плохим начальникам", вместо которых нужно поставить "хороших". Естественно, из рядов самого Национального освобождения. Но ведь нужна не просто смена лиц у руля, нужны глубинные изменения в самом порядке вещей, чтобы не допускались к рулю проходимцы и воры. То есть нужно менять всю социально-экономическую систему. Как, например, делает Трудовое Братство.

Петр не согласился с Василием. По его мнению люд в своей массе тупой и жадный, сам готов рвать друг другу глотку за доступ к кормушке. Поэтому никакого социального прогресса и никакой новой экономики он не создаст. Нужно ориентироваться на грамотных и сильных бизнесменов, патриотов своей страны. У них есть ресурсы. И власть им к тому же сама в руки валится. А маргинальные сетевые структуры, типа того же Братства, могут только усугубить ситуацию, внести хаос. Тем более корни у них Западные, и Запад их использует в своих целях.

Василий на это ответил, что и они с Петром есть тот люд, хотя сами себя тупыми и жадными не считают. И что судьба страны теперь зависит от выбора, который сделают такие люди, как они. И не только судьба страны, но и Мира в целом. Прошло время, когда обходились национальными рамками. Все страны давно тесно связаны, и сегодня битва идет уже за весь Мир. Поэтому и простым трудягам нужно соединять свои силы, не глядя на национальности.

Дальше спорить не стали. На том и разошлись. Каждый остался при своем мнении.

Закончилась смена. Из проходной мебельной фабрики один за другим заспешили рабочие. Вышла и Евгения. Она улыбнулась Василию, взяла его под руку и они вместе пошли к трамвайной остановке. По пути они рассуждали о том, способны ли люди сейчас сами справляться в обществе, без чиновников и денежных мешков. Пришли к выводу, что способны, если захотят. Но даже на фабрике у Евгении, где директор всеми силами пытается спасти предприятие, мало кто из работников ему помогает. Люди не считают фабрику своей. Пассивно все терпят или бестолку скандалят, не предлагая никаких решений. И такая ситуация, к сожалению, почти всюду.

6

Члены клуба удаленно и в неполном составе обсуждали последние оперативные сводки, когда позвонил Живчик. Первый со словами: "Господа, а вот и наш виновник торжества", – подключил Живчика сразу к общей конференции.

Живчик похоже не ожидал этого. Но в его положении было уже все равно. Он выглядел действительно замученным и как ни странно просил пощады: предлагал Клубу рассмотреть новые условия сделки, в которых он предусмотрел интересы всех. Смешно, но Живчик даже предложил поделиться полномочиями. Первый, забавы ради, немного поторговался. Но увидев перекошенные от омерзения лица членов Клуба, быстро закончил разговор. Напоследок он сказал Живчику: "Мы подумаем, но ты не надейся. Твоего участка уже нет, да он и не был никогда твоим. Если ты нам понадобишься, мы тебе позвоним".

Конференцию после этого продолжили как ни в чем не бывало. Похоже предсмертные метания Живчика только укрепили в Клубе решительность покончить с ним.

Первый в целом был доволен результатом конференции, хотя Клуб, ему казалось, соображал довольно медленно. Окончив совещание, он сидел на стуле, откинувшись назад и заложив руки за голову. И тут Живчик позвонил снова. Первый сначала хотел просто отключить звонок, но передумал и нажал кнопку ответа. В конце концов на месте этого недоделанного председателя-своего-клуба мог бы оказаться и сам Первый.

На экране появился человек в той же пафосной обстановке просторного кабинета, что и раньше. Но Первый сначала даже не узнал Живчика – на нем просто не было лица.

– Что же ты творишь, Косач?! – протянул Живчик по-русски. – Ты вообще понимаешь, что ты делаешь?

– И что же я, по-твоему, делаю? – Первого позабавил и заинтересовал такой поворот.

– Свалишь меня – рухнет весь регион! Под тебя тут никто не сыграет лучше меня, ты должен это понимать!

Первый не сдержал ухмылки.

– А с чего ты взял, что мне вообще интересна судьба региона? – Первый поднял бровь. – У меня есть кормовые поля и их достаточно. Не убудет, без твоего региона. Все равно нужное отрежем. А эти паучьи драки, что ты устроил у себя, и еще Клуб обмазал – вот это действительно мешает и такую гадость нужно вырывать с корнем.

– Что ты мелешь? – Живчик грозно глянул исподлобья. – Куски – это одно, но тут же люди! Как ты можешь, ты же сам, падла, отсюда! Тебя же эти люди вскормили, а ты их трешь теперь.

– Ну-ну, давай еще слезу пусти, – Первый начинал злиться. – Твои люди сами сожрут тебя, стоит только Клубу сказать "фас" и показать косточку. А после – также послушно выгрызут друг друга. Шваль при этом сразу свалит, со свистом. А пешки... Дрова у тебя, а не пешки.Будут ржать и аплодировать. Твои люди ведь тоже их не шибко нянчили?

Живчик сидел надувшись. Первый наклонился вперед, посмотрел на Живчика в упор и продолжил:

– Ты сыгран, танцы кончились. И это твоя вина.Твоя тупая башка не смогла понять, что прошли времена дележек. Нет больше линий и границ, а значит не может быть твоих и моих полей. Все общее и принадлежит Клубу, и только он ставит правила. Ты хотел играть вне Клуба? Но игроков теперь нет и быть не может. Есть только Клуб. А на Клуб ты плюнул. Теперь сам справляйся с его гневом.

На этом Первый окончил разговор.

7

На площади начался стихийный митинг. Василий с братьями прибыл к площади сразу, как только узнал. На сцене уже разливался гневной речью Президент центрального городского отделения Национального освобождения. Нацосы среагировали даже раньше полиции. И теперь огромные толпы, которые все валили на площадь сплошным потоком, не давая полицейским построить барьеры, вменяли громогласной речи оратора, обличавшего нерадивых чиновников.

У Василия с "братьями" задача была другая. Они быстро рассредоточились по площади и раздавали листовки. Работали с людьми, выслушивали их и объясняли им происходящее. Люди в этот раз очень мало кричали, мало поддакивали выступающим, много думали. И листовки Трудового Братства брали с большой охотой.

После жиденьких аплодисментов, Президент Национального освобождения удалился со сцены и внизу произошла небольшая перепалка. На трибуну никак не хотели пускать прибывшего Председателя городского совета Трудового Братства. Вдруг толпа у сцены загудела, требуя пропустить представителя Трудового Братства, и Сергей Иванович поднялся на трибуну. Микрофоны успели отключить, поэтому он подошел к самому краю сцены, чтобы лучше было слышно людям внизу.

Из толпы какой-то человек в кепке поднялся на сцену с мегафоном и передал Сергею Ивановичу выносной микрофон. Сергей Иванович начал свою речь.

– Дорогие товарищи, земляки, братья! Сегодня, в эти дни, наступает решающий момент в новейшей истории, решающий момент в нашей с вами жизни. Нам предстоит выбрать, каким курсом пойдем дальше. Сами будем решать свою судьбу, сами организуемся и будем управлять своими предприятиями, своей страной, или отдадим бразды правления очередным "профессиональным управленцам", олигархам всех мастей и чиновникам. Нам предстоит выбрать путь. И не так чтобы выбрать – и разойтись, как раньше мы выбирали. А так, чтобы выбрать – и делать. Самим. Конечно мы знаем...

В этот момент все вздрогнули: ударил сухой хлопок и речь Сергея Ивановича оборвалась. Он пошатнулся, выронил микрофон и упал. В толпе кто-то вскрикнул и воздух прорезали еще два таких же хлопка.

Василий сразу сообразил, что произошло. Он попытался пробраться к сцене, но толпа начала с криками то наваливаться вперед, то отшатываться назад, от сцены. Впереди закричали: "Полиция стреляет!", и пистолетные хлопки затрещали вновь – уже со стороны стражей порядка. Народ ахнул и стал разбегаться в стороны, крича и спотыкаясь. В воздухе запахло серой, площадь осветили огоньки фаеров. Кроме хлопков послышались глухие удары и звон разбитых стекол: СОБР, прикрываясь щитами, рассекал толпу у сцены.

Василий побежал вместе с остальными людьми к восточной части площади и только достигнув ее края, повернул направо, чтобы сделать петлю и через сквер подобраться к задворкам сцены. СОБР еще не успел закрыть этот проход. Отдельные полицейские, которые встречались по пути, сами казались растерянными и никак не препятствовали движению людей. Василий домчался до сквера и стал аккуратно, короткими перебежками приближаться к задней части трибуны. Добравшись до сцены, он увидел несколько машин скорой помощи, возле которых складывали раненых полицейских и людей из толпы. Тут же, около дерева, трое "братьев" склонились над Сергеем Ивановичем, а человек с мегафоном и один полицейский стояли чуть в стороне.

– Вась, сейчас будет машина! – крикнул один из "братьев", заметив приближения Василия.

Василий повернулся к человеку с мегафоном, и тот прокричал:

– Это нацос! Достал пистолет и выстрелил в Председателя. И полицейского ранил, а тот его пристрелил.

По дорожке сквера задом подъехал автомобиль и остановился у дерева. Василий помог товарищам загрузить побледневшего Сергея Ивановича на заднее сиденье и машина рванула с места.

В этот день в перестрелке на центральной площади были убиты двенадцать человек. Среди них – Председатель городского совета Трудового Братства, который от полученного огнестрельного ранения скончался по дороге в больницу.

8

Уже третий час у первого шло совещание. Собрались все ведущие аналитики отдела в небольшой изолированной комнате для переговоров.

Мария по приказу Первого посетила закрытое хранилище и принесла оттуда выписки шифров из финансовых отчетов. Первый желал убедиться сам в том, что Трудовое Братство финансировалось только игроками, как ему доложили. Хоть производственные общины и не приносили прибыли, игроки пользовались ими для удержания пешек, прикрытия дыр и для выдавливания конкурирующих производств при минимальных затратах. Однако в последнее время общины стали активно вливаться в Трудовое Братство и оно буквально за несколько недель выросло до колоссальных размеров. Теперь предстояло выяснить, кто накачивает эту волну.

Первый подсчитывал ряд цифр, выписанных из защищенных отчетов, и сравнивал результаты с разведданными. Три аналитика и один личный секретарь молча ждали. Приходилось работать вручную, так как финансовых отчетов не было в электронной системе учета. Существовали они в единственном экземпляре, напечатанные на специальных бланках, и хранились в большом сейфовом хранилище, расположенном в подвале здания. Попасть туда можно было только с санкции членов Клуба.

Цифры сошлись и Первый, задумавшись, откинулся в кресле. Все присутствующие хранили молчание.

– Так, – сказал Первый. – Это даже к лучшему.

Он подался вперед и положил руки на край стола. Все присутствующие тоже инстинктивно чуть наклонились вперед и насторожились. Убедившись, что все готовы воспринимать его слова, Первый продолжил:

– Если скрытого игрока нет, если появление крысы – всего лишь наши домыслы, то значит только Клуб и дальше может финансировать все это безобразие. Это даже к лучшему, – Первый быстрым взглядом осмотрел присутствующих. – Значит никакой угрозы нет. На волне пешкам захотелось поиграть в политику – не мудрено, в этот раз мы устроили сильную качку... Чен!

Молодой аналитик с отсутствующим взглядом, услышав свое имя вздрогнул и открыто посмотрел на Первого.

– Продолжайте свой план политических мер. До тех пор, пока все не встанет на место. Перестрахуемся, чтобы из этой мути никаких новых проблем не вышло. На бывших полях Живчика нам не нужны сейчас осложнения.

Первый встал и все поднялись вместе с ним.

– Возможно, это ошибка Клуба. Подумайте и посчитайте сколько мы потеряем, если прекратим финансировать нетоварный сектор. На этом кончим.

С этими словами Первый энергично встал, подошел к двери и вышел из переговорной комнаты в тамбур. Остальные потянулись к выходу за ним.

Первому казалось, что он был уверен в своем решении. Но что-то зудело у него в голове. Одна мысль, как заноза, о которой хочется просто забыть, не давала ему покоя. Что-то не клеилось. Первый вспомнил свои же слова: "Игроков теперь нет и быть не может. Есть только Клуб и он ставит правила." Первому вдруг представилось, что и Клуб перестал быть игроком. Игра сама себя начала играть и все они, весь Клуб до последнего гостя, тоже стоят на доске, подчиняясь неведомым правилам.

Правила Клуба не допускают появления новых игроков и новых клубов. Но сохранение себя, как Клуба, они допускают? Первому вспомнился случай из детства. Одним летом он жил в деревне, у деда с бабкой. На заднем дворе их дома, среди железок, он нашел металлический прут и стал им стучать по банкам и бутылкам. Ему понравилось, как разлетались на мелкие осколки бутылки, со звоном и глухими хлопками, как рвались и сминались консервные банки под ударами его прута. Когда он провел прутом по старой ржавой батарее, она загудела и запела. А затем он замахнулся и со всей силы ударил по батарее, чтобы вырвать из нее громкий металлический рев. Батарея взревела, но не она одна. Отдача волной прошла по пруту и жгучей болью ударила Первого в руку. Пальцы онемели и выпустили прут на землю. Первый схватился за руку и сжался от боли. На глазах выступили слезы. Но уже не от боли он плакал, а от обиды. Чего он хотел, побить батарею? Получилось наоборот.

Первый улыбнулся своим мыслям. Главное, чему его научили годы работы – это то, что по настоящему важны только потоки. Следуя всегда этому правилу, подавляя в себе все прочие страхи и сомнения, Первый стал тем, кем стал. И Клуб держится и крепнет благодаря соблюдению этого правила. Так что нужно отбросить прочие мысли и заняться корректировкой финансового плана. Только это важно для дела.

9

Мария вернулась в свой кабинет и села за стол. Дрожащими пальцами она содрала с руки браслет из белого золота и отбросила в сторону. Она не могла знать, есть ли в нем следящее устройство, но уже то, что подобные побрякушки по корпоративному правилу носят все сотрудники их отдела, вызывало у нее омерзение.

Когда-то Мария была молодым и наивным аналитиком. Проработав год она поняла, что лучше быть на побегушках у змей, раз назад дороги нет, чем отдавать себя, свой энтузиазм и интеллект на разработку их гадких планов. И как аналитик Мария понимала, что Первый заблуждается. Что с теми странами, которые выпали из международного торгового обмена, ничего Клуб сделать не может, кроме изоляции. И что если теперь Братство захватит большую страну с ресурсами и сможет объединиться со странами-изгоями по нетоварным линиям, то это будет началом конца Клуба и агонией Первого.

Мария вспомнила маленького ребенка, которого видела сегодня на тротуаре возле торгового центра. Женщина – видимо его мать – сидела рядом на коленях, с опущенной головой и руками, а ребенок лежал на асфальте и не двигался. Мария была поражена увиденным. Если ты не способен платить, то тебя просто нет! На месте этой женщины могла бы оказаться и она сама. Если бы, конечно, родила ребенка не от Первого.

Мария согнулась от неожиданной боли в боку. Сейчас Первый строит из себя галантного, а раньше он и его подручные не церемонились. Марии пришлось убить собственного ребенка в утробе, чтобы не дать им посадить себя и своихдетей на цепь. Она могла получить много денег, но взамен они отобрали бы всю свободу. "Если Братство или твои же собственные дружки не разорвут тебя на куски, то я сама прикончу тебя, своими руками!" – со злобой подумала Мария и заплакала.

Несколько горьких капель упали на стол и намочили бумаги. Мария еще раз просмотрела свое заявление на увольнение. И снова вспомнила тех нищих на улице. В горле встал ком и рука ее дрогнула, подписывая заявление. Как это ни противно, но уйти она не может. Без семьи, без друзей и без денег она никому не нужна. Если уйдет от Первого, то о работе в компаниях придется забыть. И она окажется на улице, совсем одна. Мария сглотнула, успокаиваясь. "Нужно быть сильнее эмоций, если хочешь нормально жить" – решила она. Широким жестом Мария перечеркнула заявление и отложила его в стопку бумаг, подлежащих уничтожению. На экране появился сигнал вызова. Мария надела браслет, вытерла слезы и нажала "ответить". Звонил Первый.

– Мария, зайдите ко мне. Принесите выписки из второго блока отчетов. И сделайте мне молока.

– Да, Господин, – ответила Мария.

10

– Волнуешься? – спросил Николай. Он сам дрожал, но не от волнения, а от ночной прохлады. Было зябко.

– Да нет, – ответил Василий. – Сначала волновался, но как позвонили – перестал.

Николай на секунду задумался, а потом громко рассмеялся. Василий тоже улыбнулся.

– Так вот ты о чем, – Николай вытер слезы. – Поздравляю! Ну и кто у вас?

– Мальчик.

– Здорово! Теперь совсем весело в семье будет.

– Да мы не остановимся на этом.

Опять посмеялись. Затем Василий добавил:

– Вы тоже с Надей не отставайте.

– Ладно, ладно, нагоним. Как все утрясется.

Николай засунул руки в карманы рабочих штанов, а носом уткнулся в воротник свитера. Приняв такой заговорщицкий вид, он спросил:

– Как обстановка?

– Ничего нового, – ответил Василий. – Одна полицейская машина так и стоит в переулке. Никакого движения.

– Что-то слабо нацосы реагируют, – заметил Николай. – Они вообще поняли, что произошло?

– Добрались до кормушки, а на экономику им плевать, – предположил Василий. – Пусть кормятся, все равно не долго им осталось. Пока они там делят бумажки и раздают должности, мы тут свое дело сделаем. Почти треть всего производства уже в Братстве. Вот и посмотрим, кто кого.

– Совет коллектива-то все заседает, – важно произнес Николай. – Никак оперативный план по выработке энергии не утрясут.

Василий достал телефон и просмотрел последние сообщения с заседания совета. Голосовать пока не начали.

– Ну, это ничего, с этим справятся и без нас, – Василий убрал телефон в карман. – А знаешь что сразу решили по первому блоку?

В глазах Николая появились веселые искорки.

– Что же?

– Сменить к чертям этот проклятый компрессор!

Николай расхохотался громче обычного. Затем вытер в очередной раз слезы и со словами: "Добрались-таки, сколько он крови попортил! Ну, бывай" – отправился к главному корпусу.

Была тихая ночь. Машины остановились. Вдали изредка слышались выстрелы. Не боевые, а сигнальные.

Василий достал телефон и открыл рабочую карту. На карте города то и дело загорались зеленые точки – это означало переход в сеть Братства новых предприятий. То же самое происходило и в других городах, и в других странах. Василий открыл список уведомлений совета и проголосовал за последние предложения. Затем убрал телефон и посмотрел в предрассветное небо.

Василий вдыхал свежий воздух и с приподнятым настроением размышлял о новой жизни, которая ждала впереди. Дело только началось и общинепредстояла трудная работа. Похоже придется какое-то время жить на станции. Много хозяйственных проблем осталось, решать их нужно как можно скорее. Вот получение продуктов по электронным билетам еще не отладили. И прямое распределение сырья работает не в полном объеме. Далеко не все научились пользоваться программами для управления. Проблем много, но главное чтобы люди энтузиазм не теряли. Впервые они стали распоряжаться не только у себя в квартире, но и на предприятиях. Теперь все зависело от них, смогут ли они удержать под контролем свою жизнь сами.

Погрузившись в думы о предстоящих делах, Василий отправился к главному зданию ГТЭС, уже не замечая огромного предрассветного неба над головой и первых лучей восходящего солнца.

[Просвирнов Алекс...]

Пафосно, наивно, избыточно политизировано. Тайная власть клуба - картонные карикатурные персонажи. Вроде бы мелькают разумные мысли о смене системы управления, а не лиц, но один черт оппозиция действует баррикадными методами. Как-то все неубедительно получилось и несерьезно. Не впечатлило.

[Tadpole]

Как бы помягше выразиться? Чуть не заснул. Заставил себя дочитать до хэппи-энда, но так и не сообразил, о чём этот фант-рассказ. Что за мафия, пьющая кровь с молоком? Кто такие братья?
Написано грамотно, но с моей точки зрения, ни о чём. Кое-где слипшиеся слова. Хотел было проанализировать по всей форме, но решил, что это ни к чему.
Надеюсь, братья по оружию вас не растерзают за "Переворот".
Удачи в творчестве!

[Сержи Кэлли]

Согласен действительно ни о чем, но надо признать дочитал до конца и кое-какие ассоциации с реальностью проглядывают, хотя идея этого Клуб - маразм.
3-

[Просвирнов Алекс...]

кое-какие ассоциации с реальностью проглядывают

Я такие "ассоциации с реальностью" называю лакейскими сплетнями. Зачастую люди, не имеющие опыта руководящей работы даже с небольшим подразделением, с шариковской самонадеянностью начинают заочно поучать властные структуры, вместо того, чтобы чистить сараи (по Преображенскому), хотя именно добросовестным трудом принесли бы во сто крат больше пользы и себе, и государству, чем бесполезным излиянием желчи.

[Marina Gaki]

Чем-то напомнило роман «Мать». Ровное, старательное написание. Условные герои. Ну и ощущение, что это, действительно роман, сокращённый под конкурс – видимо, от того, что события не сплетаются в единую структуру – каждое тянет на большую главу, а рассказ – вещь, как Вы понимаете, камерная – если уж завязываете рабочего на параллель с Главным – ну так в финале и выхлоп должен быть – скажем, открытое противостояние. Огромная куча ничего не несущего народа – это зачем? Живчик – куда он делся в финале, что это за его район? Нафига Мария сделала аборт? Аналитик китаец? Двести там какой-то – это сын Василия? И таких вопросов немеряно. Даже, если это всё написано к конкурсу, то это всё равно не рассказ, это иная форма. Вы неплохо пишите, учитесь понимать разницу. Удачи!

[Tadpole]

Чем-то напомнило роман «Мать».

А я-то думал, почему рассказ так "горчит"?!

[Eugenqu]

Если ко второму абзацу ещё раз добавить слово "новости", то от этого он хужен не станет. Автор, ну, можно же было хотя бы раз заменить это слово! Ей, ей.

[Алексей2014]

Пускай они нам льстят и лгут, мороча дураков,
Пускай клянутся искупить свой грех,
Ужель поддержка их друзей и хор их должников
Им обеспечат, как всегда, успех?

Всей жизнью им не искупить и смертью не стереть
Навеки запятнавший нас позор;
Ужель у власти Лень и Спесь и дальше нам терпеть
Безмолвно, как терпели до сих пор?(С) - Р. Киплинг

[vsplesk]

Не очень убедительный рассказ.
Кроме самой идеи закрытого клуба и четырех больших хрустальных люстр в форме хищных птиц особо ничего не понравилось.
Не увидел сильного сюжета и красоты языка.
Рассказ есть, но, не для финала...
Автору - спасибо!

[Wadim]

Вообще не понравилось. Все перемешано в кучу. Как Первый и рабочий связаны? Да никак. Что сделано хорошо, так это деление на главы и смена сцен. Больше ничего. Много мелочей, что не играют в рассказе, а должны. Молоко? при чем тут молоко? А с чьей кровью мешает молоко Президент? Вот если бы мешал материнское молоко с кровью девственниц, было бы интересно, а так - ненужный абсолютно момент. Перестрелка показано вяло.

а вот это убило напрочь!

Хорошо что хоть он (хлеб) оказался в наличии. Правда слегка подорожал, на двадцать рублей.

Это - "слегка"? Хлеб стоит 20-30 рублей у нас в Питере.) Значит, фактически в 2 раза у автора подорожал а то и больше, ведь автор описывает "глубинку".

[Вилл]

Много. Политизированно. Нет интриги, которая держала бы в напряжении и желании дочитать до конца. Сори.

[DamnCynic]

Я пришёл домой и случайно стёр файл с отзывами. Пробовал поднять его со спящего планшета – а ну как он не успел обновить папку облака – но он сделал это, коварный.
«Они догадались», - подумал я.
Потом, конечно, вытащил копию из корзины на сервере.
Рассказ сделан с явным политическим подтекстом про героя – диванного конспиролога и некую альтернативную страну с ценами в рублях, где хлеб за один присест вырастает в цене вдвое. В последний раз на моей памяти такое было лет двадцать назад: вот, буханка стоила три тысячи, а потом – раз, и уже пять. Ещё в альтернативной стране есть дешёвое молоко в красивой упаковке, от которого тошнит детей.
Тайная Власть нарисована гадкая, мерзкая, противная. Вызывает животное отторжение и классовую ненависть.
Герой участвует в национально-освободительном трудовом движении. Изначально оно финансируется Тайной Властью, но затем выходит из-под контроля – ну и его тоже можно назвать Тайной Властью.
Произведение достаточно наивное и принципиального фантастического допущения не содержит. Становление революционной организации показано схематично и наивно. Краткое переложение то ли Айн Рэнд, то ли истории ВКП(б). И то, что такие-то сякие впервые взяли власть на заводах и фабриках в свои руки, может говорить лишь тот, кто вместо изучения школьного курса истории XX века курил коноплю в туалете и тискал одноклассников противоположного пола.
Текст средний, но читаемый.
Резюме: нормальный рассказ. Развитие революции вообще сложно показать на объёме в авторский лист. Так что уж как получилось.
Тайная власть проиграла, выпустив порождённые ею процессы из-под контроля.

[Путешественник]

Не рассказ прочитала, а просмотрела по зомбоящику новостную программу. Политика с экономикой никогда не относились к моему любимому чтению, но конкурс есть конкурс.

Имеем альтернативную историю с непонятным местом и временем действия. Если судить по состоянию общества, это примерно доперестроечный период, то есть совершенно не современность. Если взять планшет с картой, то можно предположить недалёкое будущее, на чём и остановимся, чтобы соответствовать условиям конкурса.

В качестве тайной власти выступает некий Клуб, который и руководит всеми экономическими и политическими потоками мира. Если верить автору, то управление идёт на очень высоком уровне. Тогда становится непонятно, почему такие проблемы в регионах. Нет, не буду ловить автора на несоответствиях и несуразностях описываемого мира, ибо новостного канала мне выше крыши хватает. Только написано всё как-то примитивно, словно писал школьник, который даже новости не так часто смотрит.

Из всех персонажей запомнился только Первый. Точнее, запомнилось только имя Первого, поскольку не имя. Все персонажи одинаковы, просто находятся в разных условиях. Но говорят одинаково, ход мыслей одинаков, хоть и разное направление. Поэтому к концу рассказа уже запутываешься, кто Василий, кто Пётр, кто Николай. Последний вообще возник в самом конце, словно чёртик из шкатулки. Не поняла, зачем нужен был такой образ Марии. Секретарь-референт и всё. Зачем нам ещё давать её рефлексии если она не является главным действующим лицом? Совершенно лишний персонаж для растягивания объёма.

Очень сбивает восприятие и подача по главам и фокалам. Первая глава - фокал Василия. Вторая глава - фокал слуги, потом автора, затем Живчика и, наконец, Первого. Это невозможно читать. Дальше фокал скачет примерно в таком же темпе. От такой смены точек зрения голова кругом. Всё-таки не на пустом месте придумано, что в рассказе должен быть всего один фокальный персонаж.

Автор показывает читателю две линии сюжета, которые практически не пересекаются. В линии ТВ присутствует внутренний конфликт между Первым и Живчиком, который в конце обозначается как разрешённый. Во второй линии чёткого конфликта нет вообще. Просто плохая работа, просто недовольство рабочего класса правящим, просто финансовая недостаточность персонажей конфликтами не являются. Вопрос: для чего нужна вторая линия?

Язык довольно терпимый, но манера изложения настолько пафосная, едва не скатывающаяся в высокий слог, что так и разит советским политическим плакатом.

Разбирать структуру не буду, потому что для этого придётся просматривать рассказ заново, а это выше моих сил. Будем считать, что всё в той или иной степени есть и на месте.

Перестрелка присутствует, но описание на уровне детского сада: сначала выстрелил один, потом другие, потом ещё кто-то.

Итог: экономико-политический текст, закошенный под программу новостей.

[vsplesk]

Итог: новостей.

Ох, тяжко будет рубиться с шественником пути за критику!!!

[NatashaKasher]

Все имена и названия организаций были изменены. Любое сходство с реальными именами и названиями – случайно.

Второе предложение противоречит первому.

Сейчас для Первого не было ничего приятнее этого напитка – молока с кровью.

Ой вэй, некошерно же!!!

На первый взгляд эти новости неискушенному читателю могут показаться

Или "на первый взгляд" или "неискушенноум читателю", но вместе - перебор.

Первый уточнял с молодыми аналитиками
Последние планы подавления противника.

Стихи прям!

Не дочитала, извините автор.
Всё ждала-ждала, когда интересно-то станет, ну, конфликт какой-нибудь возникнет или произойдёт что... Не дождалась.

[Vernor]

Скучно.
Социальная фантастика вообще достаточно скучный жанр. Для читабельности его нужно сильно разбавлять экшеном, что в малой форме достаточно проблематично.
Да и социальные конструкции должны быть жизнеспособными. Здесь ничего этого нет.
Отрицательный результат тоже результат))

[Zaniraya]

Про "скучно" я согласна (с предыдущим отзывом). Про "социальную фантастику" - нет. Если конкретно этот автор написал "не очень" - конкретно этот текст - при чём тут целый жанр?
А текст, конечно, увы...

[Sofico]

Я думаю, что вы можете лучше!) я ставлю твердую 3. Старайтесь! И у вас будет намного захватывающе

[tinaswit]

"сеть Братства новых предприятий" - так и вижу уже эту Всемирную паутину )
Рассказ порадовал оптимистичной концовкой, Василий - творец своего будущего.
За веру во все хорошее - автору спасибо! Удачи на конкурсе!