Большой город маленькой земли, Автор: Сергей Спящий (IamSleep) Опции

[Каркун]

Большой город маленькой земли


Автор: Сергей Спящий (IamSleep)



Маленькая земля. Москва. Гостиничный комплекс «Космос» близ ВДНХ.
Пять часов утра. Девятое число августа месяца. А год вы и так знаете.


Свет в номере выключен. Максим застыл у окна, разглядывая огни большого города.
Мировая столица. Точнее: одна из.
Огромный, красивый город.
Максим скептически смотрел на потоки разноцветных светлячков текущих по улицам, на загорающиеся одно за другим окна. Честно говоря: он не думал, что Москва сумеет чем-то поразить или хотя бы удивить его.
Практически невозможно чем-то ещё поразить человека месяц назад впервые в жизни прогулявшегося босиком по траве. Вместе с местными мальчишками впервые поднявшегося на алтайские горы. Впервые умывшего лицо в горных озёрах полных холодной, чистой водой. Целые озера самой настоящей воды. Просто так, лежат на земле. Приходи и купайся.
Он первый раз в жизни купался в озере. Ну и холодная же вода! А вызвавшиеся быть проводниками мальчишки из местной школы смеялись и учили Максима плавать.
Он гулял по настоящим лесам из высоченных сосен, с раскидистыми кронами, морщинистой корой и жёсткими иголками. По светлым берёзовым околкам, разбавленным низкорослыми, тонкокостными рябинами с гроздями горящих огнём ягод. Вместе с мальчишками-проводниками лежал вечерами на пряно пахнущей траве, ощущая, как та отдаёт телу накопленное за день солнечное тепло. Ласковое тепло и не нужно думать о солнечной радиации, надёжно отфильтровываемой линзой атмосферы.
Разве может даже самый большой и красивый город удивить его больше, чем прогулка босиком по траве? Впрочем, посмотрим…
Взамен Максим рассказывал своим добровольным проводникам о гигантских, накрытых куполами из композитного стекла, марсианских городах, большая часть которых спрятана под поверхностью. Собираясь вечерами вокруг костра, мальчишки слушали затаив дыхание. Максим говорил о системе гибких, растягивающихся тросов невообразимой длины и ещё более невообразимой прочности, связывающих Марс и один из его спутников – Фобос. Межпланетные корабли дальнего следования - плавающие в пространстве исполинские левиафаны - держались подальше от гибельного для них притяжения массивных планет. Они сбрасывали грузы и пассажиров на Фобос, а на поверхность их спускали по системе тросов и так же поднимали. Эта тончайшая серебристая паутина на фоне красно-жёлтого1 неба являлась визитной карточкой Марса, известной по всей «большой земле».
Максим рассказывал о искусственных лесах биотехнических растений питающихся электричеством и взамен вырабатывающих различные масла идущие на производство полимеров. Рассказывал о подземных реакторах, в топках которых билось пламя ядерного распада – одомашнённое, искусственное солнышко. Энергия на Марсе была синонимом жизни. Как инженер-энергетик города-базы Китеж, Максим многое мог рассказать слушавшим с открытыми ртами мальчишкам. И рассказывал.
Быть может кто-то из вызвавшихся побыть проводниками мальчишек, вдохновившись его рассказами, однажды прилетит в суровый мир красной планеты, чтобы жить и работать на переднем краю освоенного человеком пространства. Чтобы дальше и дальше раздвигать границы «большой земли»2.

И вот теперь он в Москве - столице русской зоны. Сказочном граде из сотен тысяч фильмов и сотен тысяч книг – Москве.
Проблема в том, что проведя два месяца в небольшой алтайском городе Алейске – родном городе мамы – Максим разучился удивляться. Его лимит на удивление был исчерпан мягкой зелёной травой, бесконечными лесами, солнечным теплом с отфильтрованной линзой атмосферы космической радиацией и глубокими (холодными даже на исходе лета) горными озёрами с необычайно чистой и прозрачной водой.
Сможет ли чем-то изумить родившегося на красной планете юношу сказочный город Москва – родной город отца? Он был настроен скептически. Впрочем, посмотрим…
Свет выключен. Время половина шестого утра. Максим застыл у окна наблюдая: как медленно и неуловимо светлеет горизонт. Сначала исчезли, поглощенные разгорающимся небесным пожаром звёзды. Затем пропали разноцветные огоньки облетающих город по широкой дуге самолётов и подвешенных за границей атмосферы орбитальных станций. До полной неразличимости поблек диск луны.
По улицам ещё текли рекой огоньки проезжающих машин, горели окна квартир и многочисленные вывески. Но скоро восходящее солнце растворит их в своём сиянии. Ласковое и доброе земное солнце.
Близящийся рассвет вот-вот грозил затопить город.
Максим стоял в одних трусах. Полчаса назад вышел из душа, полагая, что с городом, как и с человеком, предпочтительно знакомиться в чистом виде.
С городом, где родился и прожил первые семнадцать лет отец.
В семнадцать он, вместе со своим отцом, дедом Максима - известным строителем-пустотником - отправился колонистом на Марс. Там познакомился с мамой. Викой. Викторией. Викторией Снег.
Снежинкой – как называл её отец или, когда сердился – снежной королевой.
Отец был ЮнКомом3, а мама по научной части. Она биотехноконструктор. Как раз одна из тех, кто создал те самые питающиеся электричеством биотехнологические растения, о которых Максим рассказывал алтайским мальчишкам.
Забавно. Может быть, кто-то из родителей или бабушек-дедушек тех мальчишек, в детстве, дружил с улетевшей на Марс Викторией Снег – мамой Максима. Теперь уже сложно узнать.
В те времена человеческое присутствие на красной планете было минимальным. Марс только осваивался людьми.
Время строительства космических кораблей и закладки десятков внеземных поселений.
Время суровых мужчин укротивших жестокую к неосторожным, дикую красную планету.
Отец рассказывал, что когда он только прилетел на Марс - там на одну женщину приходилось больше двадцати мужчин. Это уже десятилетия спустя храбрые первопроходцы наработали себе баснословные «вклады». Одни вернулись на материнскую планету, а другие выписали себе невесток с маленькой земли, оплатив их перелёт. Желающих было столько, что приходилось отбирать кандидаток через сетевые конкурсы. И соотношение полов на красной планете немного выровнялось.
Но отец Максима никого не выписывал. Он познакомился с биотехноконструктором Викторией Снег на начальном этапе освоения красной планеты.
-То была любовь на самом высоком уровне сложности,- довольно рассказывал отец: -Влюбиться и жениться на девушке при соотношении мужчин и женщин больше чем двадцати к одной.
Мама покинула маленькую землю в шестнадцать. Отец в семнадцать лет. И больше никогда на неё не возвращались. Сейчас Максим, практически полностью опустошив наработанный за семь лет личный вклад4 на оплату двухстороннего межпланетного перелёта, привёз материнской планете привет от родителей.
Максим бросил последний взгляд в окно и принялся одеваться для первого знакомства с городом, где родился отец.

Прежде он никогда не был на маленькой земле. Но в самой Москве немного ориентировался благодаря многочисленным интерактивным фильмам и играм, действие которых происходило в грандиозном мегаполисе столицы русской зоны.
Беда только в том, что та Москва, в которой Максим немного ориентировался, была виртуальной, созданной плодом воображения создателей игр и фильмов. Ему приходилось гулять по сотне разных городов, в каждом из которых автором виртуального пространства могло быть добавлено что-то не существующее в реальности или, наоборот, убрано что-то существующее. Вот, например, белокаменный дворец советов с гигантской фигурой Ленина есть в реальности или нет? Или тёмно-бордовая пирамида на красной площади – мавзолей – существует, или придумана чьим-то неуёмным воображением и растиражировано десятками плагиаторов?
А, правда, что над Кремлём раскрыт мерцающий зонтик силового поля? Что на шпилях башен знаменитого московского государственного университета горят золотым огнём звёзды, а в его подвалах работает самый мощный суперкомпьютер в мире? Тот самый, на котором рассчитывают оптимальные траектории полёта межпланетных кораблей и передают по лазерной связи капитанам.
Что административное управление городом доверено искусственному интеллекту, смотрящему на мир миллионами подключенных к сети видеокамер?
И где-то в тишине московских улиц спрятано НИИ, в котором пытаются отыскать лекарство от старости?
Правда или нет?
Скоро он всё увидит, вот только…
Москва слишком большой город для одного человека. Нужно найти проводника, чтобы не пропустить ни одно из её чудес. Как нашёл мальчишек в Алейске – родном городе известного марсианского биотехноконструктора - матери Максима.
Отец был потомственным москвичом, однако родственников здесь у Максима не осталось. То есть они, наверное, были. Только он их не знал и понятия не имел где искать. Полвека назад на Марс улетали те, кого ничего особенно не держало на Земле.
Задачка.
Впрочем, Максиму был известен один адрес.
Отцу было семнадцать лет, когда он улетел на Марс. Там женился на матери Максима, стал марсианским героем и его голографический памятник стоит на главной площади Китежа – самого большого города-базы русской зоны.
Но до всего этого, когда отец был обыкновенным ЮнКомом и только мечтал о космических полётах, была одна девушка. Они познакомились группе подготовки. Это, конечно, только между мужчинами, маме знать ни к чему, но отец говорил: чуть было не отказался от полёта. Из-за неё. Из-за той девушки.
-И что?- спросил Максим, когда отец рассказал эту историю. Две фигурки в лёгких серебристых скафандрах. Отец и сын собирали масло с дальнего поля биотехнологических растений-электроедов.
-Ничего. Мы даже не написали ни одного письма друг дружке. Она не писала потому, что я улетел. Я не писал потому, что она осталась.
Максиму тогда было четырнадцать лет. Период первой влюблённости в самом разгаре. И отец решил немного поделиться жизненной мудростью. С тех пор прошло десять лет. Давно уже нет того поля растений-электроедов. На его месте построен спортивный комплекс для прыжков-полётов с ракетными ранцами для школьников младших классов марсианской общеобразовательной школы. Отец давно позабыл о том разговоре. Максим помнил.

Через три дня, утомлённый большим количеством незнакомых людей – большим, чем он когда-либо видел в жизни, Максим позвонил в дверь по тому адресу, который услышал от отца.
Пятьдесят лет прошло.
Она могла переехать.
Он мог неправильно запомнить адрес, перепутать цифру дома или название улицы.
Зачем он вообще пришёл сюда, к подруге детства своего отца. Что скажет, когда откроют дверь. Как начать разговор?
Зачем пришёл, понятно – Максиму нужна была ниточка, соединяющая его и этот красивый, огромный, незнакомый город.
Дверь открыла молодая девушка в синем халатике, завязанными в пучок волосами и светло-серыми глазами. Эти глаза, словно горсть песка в забрало шлема во время песчаной бури, выбили из Максима дух.
-Привет.
-Максим- сказал Максим. Он был растерян и обескуражен. Под прицелом серых глаз не помнил ничего, кроме собственного имени.
-Лена,- представилась девушка и, вдруг, улыбнулась: -Это такой новый способ знакомства?
-Я с Марса- попытался объяснить Максим и растерялся ещё больше.
Девушка смерила его взглядом, хмыкнула и посторонилась: -Проходи Максим с Марса. Расскажешь, зачем пришёл.

-С тех пор как приняли закон о не превышении пятипроцентного предела виртуальности в окружении пользователя стало совсем кисло- рассказывала Лена пока они сидели в парке: -Раньше от голограмм на улицах было не протолкнуться. Многие носили голографические личины. И ладно если какого-нибудь там эльфийского принца или Гагарина. А могли и чужой облик одеть. Я как-то видела: две одинаковые девчонки подрались. Одна настоящая. Другая скопировала её облик с помощью минипроектора, чтобы поцеловать дурня-парня той, настоящей. Парень, точно дурень – не смог разобрать, что целуется не со своей девушкой. Хотя, может быть, просто воспользовался ситуацией.
Вообще правильно, что этот закон приняли. Было: идёшь по улице и вдруг бац – каменная стена. Трогаешь рукой, а стена ненастоящая. Закон нужный. Только кисло стало. Раньше было – весело. Модерн-карнавал «разноцветная Москва» видел? Ничего вы там у себя на Марсе не видели. Дома, люди, даже небо – всё было раскрашено. Правда, пока не было ограничения пятипроцентного предела виртуальности, строители и ремонтники любили под голографическими фасадами всякие недочёты прятать. Теперь у них такой фокус не пройдёт.
В пруду плавали толстые, высокомерные утки, не обращающие внимания на какую-то девчонку пытавшуюся накормить их хлебом. Падая в воду хлебный мякиш размокал и опускался на дно.
Кажется недалеко, но, на самом деле, на порядочном расстоянии, пронзала небо игла останкинской башни.
Внезапно флегматичный, ленивый котяра замерцал и исчез прямо из рук проходящего мимо мальчишки младшешкольного возраста.
-Вот ведь!- чертыхнулся мальчишка, хватаясь за коробочку голографического микропроектора на поясе.
Перехватив удивлённый взгляд Максима, Лена вздохнула: -О чём я и говорила. Пятипроцентный предел виртуальности в окружении пользователя. Видимо кто-то ещё вышел погулять с виртуальным питомцем. Или какая-то модница решила продефилировать в нарисованном платье.
Ленина хихикнула: -Закон приняли позапрошлым летом. Многие, по привычке, выходили в голографической одежде. Вот смеху было, когда такие личности собирались вместе и, превышающая пятипроцентный предел, нарисованная одежда исчезала!
-А кто подсчитывает проценты виртуальности?- поинтересовался Максим.
-МИИ. Московский искусственный интеллект. Это который в подвалах МГУ. А ещё один есть в Кибертехе на Садовой и один в МосВиртКоне. Говорят, что и в Кремле есть секретный военный ИИ, но это слухи. Городская легенда, понимаешь? У вас там на Марсе искусственные интеллекты вообще имеются?
-Всё у нас есть.- немного раздраженно ответил Максим.
-Неправда. Всё есть только в Греции- Лена подумала и добавила: -Ну, ещё и в Москве.
Спутница Максима - студентка третьего курса факультета технического конструирования и роботехники - оказалась внучкой той дамы из-за которой его отец вполне мог бы не отправиться на Марс, не встретить там Викторию Снег. А сам Максим, соответственно, рисковал не родиться.
-Вы так похожи на своего отца- растрогалась дама, когда он с ней познакомился: -Немного старше, чем я его помню. Сколько вам, двадцать?
-Двадцать четыре- поправил Максим.
-…его ведь тоже звали Максимом.
Глупая семейная традиция. И отец, и дед носили одно и то же имя – Максим.
-Одно имя на всю семью – шутила мама Виктория. Но папа-Максим был непреклонен.
Традиция, видите ли.
На Марсе, в самом большом в русской зоне городе-базе Китеже, есть голографический памятник, который так и называется: два Максима. Памятник посвящён деду и отцу. Упоминание о нашем Максиме в памятнике отсутствует. Не повезло ему родиться в промежуток, когда героические времена колонистов-первопроходцев закончились и, одновременно, ещё не начались. Марс уже более-менее освоен. А для того, чтобы начать черпать из нескончаемой кладовой планеты-гиганта Юпитера у человечества пока ещё нет ни возможности, ни технологий. И межзвёздные путешествия всё ещё фантастика, так же как и двести лет назад. Пауза в героических временах. Недолгий отдых, между бросками вперёд. Удобное для проживания, но скучное для жизни время.
Впрочем, Максиму всё чаще приходили на ум мысли вроде: времена скучными не бывают. Максимум - скучными могут быть отдельные люди.

-Эта здоровенная хреновина дворец спортивного фехтования- рассказывал его сероглазый экскурсовод: -Классическое фехтование при нормальной силе тяжести. Слабогравитационное – при шестой части от нормальной и безгравитационное – в невесомости.
-Классический, лунный и пустотный стили?- уточнил Максим, разглядывая внешнее кольцо ускорителей необходимых для локального управления гравитацией.
Лена хмыкнула: -А ты разбираешься?
-Третий юношеский разряд в лунном стиле и второй в пустотном- скромно ответил Максим: -Я же всё-таки с Марса. У нас побеспокойнее, чем у вас, а огнестрельное и лучевое оружие в системах замкнутого климата будет использовать только безумец.
-У вас и дуэли разрешены?
-Ну, разрешены- вынужден был подтвердить Максим: -Иногда бывает так, что по другому вообще никак.
-Ты дрался на дуэлях?
-Два раза.
У Лены буквально загорелись глаза: -Из-за девушки?
-Какое там! Нужно было проучить фобосиян- видя непонимание, Максим объяснил: -Ребят с Фобоса. Как спускаются на поверхность, так и ходят королями - дюзы на распашку. До тех пор пока их кто-нибудь не щёлкнет по носу. Хотя это такие ребята, что сами кого хочешь щёлкнут…
Лена жадно спросила: -До смерти дрались?
Максим удивлённо посмотрел на неё: -Здесь в Москве все такие кровожадные? До победы, разумеется. Если на каждой дуэли драться до смерти, то космос обезлюдеет. Некому будет «большую землю» расширять. Так и загниём в пределах атмосферы материнской планеты.
Какое-то время они шли молча. Потом Лена сказала: -Ты извини… Просто в каждом втором фильме про Марс кого-нибудь убивают на дуэли. И вообще - не обижайся, что я задираюсь. Больше не буду, честное слово. Это такой московский колорит – держать фасон перед приезжими.
-Задирайся пожалуйста- разрешил Максим: -Если бы ты прилетела в Китеж, столицу русской зоны, тебя бы там тоже шуточно задирали. Чтобы фасон держать.
-Это потому, что у вас там много бывших москвичей собралось- рассмеялась Лена: -Планету сменили, а привычка осталась.
-Блин!- хлопнул себя по лбу рукой Максим: -Так и есть!
Они взяли по фруктовому мороженному, грызли, смотрели друг на друга и молчали. Платного мороженного не было, видимо успели разобрать – пришлось довольствоваться бесплатными сортами. Бесплатное мороженное почти такое же вкусное, как и платное, но гораздо менее «понтово». Если бы Лена была его девушкой и у них было свидание, то Максим со стыда бы сгорел – угощать свою девушку бесплатным мороженным.
К счастью она не его девушка, а, скорее, младшая сестрёнка. Или, даже, племянница. Ведь мог отец жениться на её бабушке вместо того, чтобы холодные пески Марса.
И не свидание у них вовсе, а экскурсия. Экскурсия по Москве.
-Смомми- промычала Лена.
-Что?
-Смотри, говорю. Мороженное холодное. Вон там институт человека.
-Какого человека?- не понял Максим.
-Любого. Тебя. Меня. Там изобретают лекарство от старости.
Максим недоверчиво оглядел старое, четырёхэтажное здание.
-Точно говорю – изобретают!- стояла на своём Лена: -Вот-вот уже изобретут. Говорят, совсем немного осталось. Поэтому нужно скорее выходить замуж и детей рожать.
-Это ещё почему?- удивился Максим.
Лена объяснила: -Вот представь, что учёные всех людей сделали бессмертными. Рождение ребёнка моментально станет стоить больше единиц личного вклада, чем перелёт с земли на марс и обратно. Я столько годам к пятидесяти заработаю, не раньше. Это у вас на Марсе из-за коэффициента удалённости зарплаты дикие. А у нас здесь обычные – московские.
Максим с уважением посмотрел на неказистое с виду здание института человека: -Говоришь, немного осталось изобретать? Здорово!
-Вроде как уже изобрели- пояснила Лена: -Только не могут ликвидировать побочные эффекты вроде фиолетовой шерсти, зубов на затылке и глаз на руках. Хочешь быть бессмертным с зубами на затылке?
-Неуверен.
-Шучу. Никаких зубов и шерсти. Ещё лет тридцать клинические испытания будет проходить. Вдруг где-то ошиблись, и бессмертный человек станет бесплодным? Это похуже фиолетовой шерсти. Кому тогда осваивать галактику?
-Ты меня разыгрываешь?- спросил Максим.
-Нет!
-Точно разыгрываешь?!
-Точно нет!- Лена попыталась надуть губки, но всё портила пробивающаяся смешинка. Наконец девушка не выдержала и расхохоталась: -Ладно! Разыгрываю! Но там, правда, институт человека и в нём изучают болезнь старости. Только универсальное лекарство найти никак не могут. Всё, что находят, лишь какие-то частности лечит.
Максим спросил: -Чтобы ты сделала, если бы была бессмертной?
-Я бы выучила все языки в мире. И прочла бы все книги на свете- засмеялась Лена.
-А я бы полетел к звёздам. Сто лет туда, сто лет обратно - пустяк!

Подземный поезд мигом доставил их на другой конец Москвы. И ещё пришлось минут двадцать идти между недавно построенными, блестящими, как новенькая игрушка, соцветиями многоэтажных домов.
-Вот- указала Лена – Улица названная в твою честь. Твоя собственная улица. Достроят в следующем полугодии, но уже начали заселять потихоньку.
-Не в мою…- попытался возразить Максим.
-Знаю, знаю. У вас в семье странная традиция называть всех одним и тем же именем. Кошмар, феодализм и средневековье! Но, скажи, здорово стоять на одноимённой тебе улице?
Максим помотал головой: -Нет, не здорово. В своей жизни я ещё не сделал ничего значительного, а улица уже есть и это напрягает. Молчаливый укор, понимаешь?
Они помолчали. На другой стороне улицы, над закрытыми дверями, было написано «Скоро открытие!». Две девушка в передниках протирали тряпками панорамные окна.
Проследив взглядом за резавшим небо ракетопланом, Лена предположила: -Если бы бабушка, когда была ЮнКомом полетела бы на Марс вместе с твоим отцом, то мы с тобой были братом и сестрой!
-Скорее никого из нас бы тогда не было. Возможно, родились бы другие Лена и Максим.
Словно не слыша, девушка продолжала: -…и я бы жила на красной планете. Изучала фехтование на мечах в невесомости. Дралась бы на дуэлях. Гоняла на этих ваших огромных, как танк, вездеходах, которые показывают в фильмах. И однажды, ненадолго, прилетела бы на маленькую землю, познакомиться с городом, в котором родились и жили родители. Скажи, ты был бы мне хорошим старшим братом, защищал меня?
-Я был бы самым лучшим старшим братом- торжественно заверил Максим. Не выдержал и улыбнулся.
-Если хочешь, можешь попробовать отправиться на Марс после окончания института. Везде нужны роботехники. Сестрёнка…
-И променять московский блеск и возможности на ваше песочное захолустье? Фиг тебе, братец!
-Глупая у меня сестрёнка- вздохнул Максим: -Если ни разу в жизни не подняться в пространство, то можно и вовсе разучиться летать.

Москва - сказочный град из сотен тысяч фильмов и сотен тысяч книг.
Мировая столица. Точнее: одна из.
Огромный, красивый город, в котором живёт сероглазая девушка Лена, третьекурсница факультета роботехники и технического конструирования.
В книгах пишут, что все люди большой земли, где бы они не жили: на Луне, Марсе или в поясе астероидов, должны быть друг другу братьями и сёстрами. Насколько бы не расширилась «большая земля» до дальних звёзд или, хотя бы, до Плутона: человек человеку товарищ и брат.
И, пусть таких моральных высот, чтобы любить всех людей без разбора, Максим пока не достиг. Начало было положено. У него осталась названная сестрёнка в Москве - большом городе маленькой земли.
Глупая, маленькая сестрёнка, мечтающая выучить все языки в мире, чтобы прочесть все книги на свете.

Это не ты, Москва - удивляешь и восхищаешь людей. Это люди, ежедневно и ежечасно, восхищают и удивляют тебя. Ведь правда, МИИ – московский искусственный интеллект живущий в кластере суперкомпьютеров в подвалах московского государственного университета?




1 - Цвет марсианского неба в первую очередь определялся богатой оксидами железа пыли поднимаемой в атмосферу частыми песчаными бурями.
2 - Большая земля – освоенная человеком часть солнечной системы. Включает в себя: материнскую планету, она же маленькая земля, луну, часть пояса астероидов, Марс и оба его спутника. Термин введён с целью недопущения разделения единого человечества на «землян», «марсиан», «селенистов», «внепланетчиков» и так далее.
3 - ЮнКом – юный космонавт. Поддерживаемое верховным советом русской зоны общественное движение, охватывающее детей и подростков решивших жить и работать за границей атмосферы: на внеземных планетах или в пространстве. Общим курированием движения занимается ГосКорпорация русской зоны «РосКосмос».
4 - Вклад, он же личный вклад – количественная мера пользы принесённой обществу конкретным человеком. Может принимать отрицательные значения – это означает, что человек больше берёт от общества больше, чем отдаёт.
Личный вклад прямо влияет на приоритет распределения благ находящихся в недостаточном количестве между членами общества. То есть тех благ, которыми общество не может пока обеспечить каждого своего члена. Хорошим примером является космический туризм. Количество пассажирских мест на межпланетных кораблях всегда много меньше числа желающих посмотреть другие миры. Личный вклад не передаётся по наследству. Не может быть отдан третьему лицу. Обменом наработанных вкладов на блага сверх минимального набора занимается исключительно государство.