№16 Одинокий пьяный Эльф Петрович, Литературный турнир "Игры Фантастов" №9 Опции

[Аптекарь]

Одинокий пьющий сантехник Петрович жил на четвёртом этаже, а над ним, на пятом, жил инженер-сметчик Денис Артёмович Маслов с семьей – Лидией Павловной и пятнадцатилетним Яриком.

Петрович часто курил на балконе, а Маслов редко там появлялся. Там и появляться было особо негде, полбалкона занимал самодельный ящик для хранения картошки. Ящик был чуть ли не единственным осязаемым творением Дениса Артёмовича, бывшего как по складу характера, так и по роду деятельности теоретиком. Если бы не суровая необходимость (а больше картошку просто некуда), он бы, конечно, такой дурью не маялся, получилось так себе – то войлок отстанет, то крышка не садится.

Как-то вечером Лидия пожаловалась, что от ящика пахнет плесенью.

– Ты бы глянул, Денечка. Может, попшикать чем-нибудь? Пока пустой.

– Утром, – сказал Маслов, но немного погодя встал и пошёл смотреть. Он не любил, когда над душой висели дела, и знал, что Лида будет переживать. Она всегда из-за мелочей переживала.

С ящиком всё было в порядке, просто влажность высокая, климат такой. Вон даже винтик проржавел, надо поменять, а то ручка к чертям отвалится...

И вдруг Маслов услышал смех. Женский смех. Смеялись снизу. Ничего, конечно, особенного, если бы это не было самым лучшим смехом, который он только слышал за всю свою жизнь. На улице было пусто. Неужели от Петровича?

Маслов высунулся посильнее и некоторое время приглядывался и прислушивался.

Да, Петрович был на балконе, но где-то в глубине, его не было видно. Да и девицу тоже.

Смех то стихал, то начинал звенеть снова, и ещё Маслов слышал бубнящий голос Петровича. Что он говорил? Что делал? Что вообще можно говорить и делать, чтобы девица так смеялась? Во всём этом было что-то очень неприличное и всё равно влекущее. Очень далёкое, и от этого было грустно... И тут до него дошло – так девицы сразу две!

Да, это было два женских голоска, а вернее два смеха, они ничего не говорили, только смеялись. Сладкие певучие переливы звучали то вместе, то порознь, и были один лучше другого.

Потом было слышно, как закрывают балконную дверь, и стало тихо. Маслов постоял ещё немного. Не стоять же вечно...

Его охватило неодолимое желание спуститься к соседу и хоть одним глазком посмотреть на то, кто же его гостьи.

– Плесени нет... Но там, Лидок, другое. Сбегаю к Петровичу, херомантию одну взять надо...


Дверь одинарная, в пятнистом бежевом дермантине. Маслов легонько толкнул в этот дермантин, и она открылась.

– Сосед!

Никто не отозвался, но в кухне явно кто-то был, оттуда доносились звуки присутствия.

– Петрович! – позвал он ещё раз, проходя.

В кухне ему открылась совершенно ненормальная фантастическая картинка.

Петрович спал, уронив голову на руки, на стол. В углу на столе, на хлебнице, сидела маленькая девушка – размером наверно с кошку. Рядом с Петровичем, поджав ноги, сидела вторая, такая же кошкоразмерная, и любовно водила ему по голове тоненькой стеклянной палочкой. От скольжения стекла по волосам получалось что-то вроде цветных искр, только они были огромные, прямо как в каком-нибудь мультике. Эти искры бесшумно отлетали в разные стороны и гасли, но тут же вслед за ними летели новые, – девица не останавливалась. Она только мельком глянула на Маслова. А та, что на хлебнице, смотрела на него в упор, но так, как если бы он был одиноким листочком, занесённым случайным ветерком.

– Добрый вечер, – сказал Маслов. Больше он всё равно не знал что сказать.

Его поразило даже не то, что девицы такие маленькие – сказочно маленькие, и таких не бывает – а то, что они такие невозможно прекрасные. На них было что-то чрезвычайно блескучее, полупрозрачно-полуголое, и множество браслетиков на руках и ногах, и волосы у них были такие пушистые, что хотелось почесать нос только от одного на них взгляда.

И вот почему ещё он подумал о кошках: ушки. Остренькие ушки, торчащие куда-то к макушке. У одной серые, у другой рыжие...

Петрович на своём столе заворочался, пнул пустую бутылку, и она со звоном покатилась. Он проснулся, но не обратил никакого внимания ни на девиц, ни на Маслова, а потянулся зачем-то за этой бутылкой, но тут же снова уснул, довольно рисково опершись щекой о самый край стола и, в общем-то, уже начиная с него сползать.

Маслов, после секунды замешательства, сдвинул Петровича поцентральнее и выхватил у девицы её прозрачную палочку – девица даже мявкнуть не успела.

Но палочка оказалась совсем не такая, как он ожидал, – не как стекло, а как жирное, маслянистое стекло, очень жирное, очень маслянистое, и даже какое-то не вполне твёрдое – и он её выронил. Раскололась, на кусочки...

Девицы хлопали глазами – может, и испуганно хлопали, но разбираться в их настроениях Маслову было некогда. Он уже понял, что будет делать, и лучше было сделать это быстро.

Дорожную сумку он видел в коридоре, под вешалкой. Девицы не пытались убежать, не сопротивлялись. И не издали ни звука, никакого.

Они практически ничего не весили, даже две сразу, и он вспомнил, как нёс как-то, лет десять назад, морскую свинку для Ярика, и Лида ещё не была таким гиппопотамом, и даже вышла с Яриком ему навстречу. Им со свиньёй...

Маслов совершенно не представлял, что он будет делать со своей блескучей ушастой добычей, единственное, что он понял, уже открывая дверь, – что он всеми силами души не хочет, чтобы за нею стояла Лида.

Но она там стояла.

– Ну как? Взял?

– Взял... – сказал он и расстегнул сумку.

– Божечки, – прошептала Лидия. – Это эльфы какие-то, что ли? Это кто?

– Какая-то форма...

– Форма?

– Жизни.

– Не кричи, – сказала Лида, хотя никто не кричал. – Я тебе скажу, какая это форма. Блядская! Глазищи. И сиськи...

– А мне нравится, – ляпнул Маслов, не подумав.

– Нравится? Тебе вот это – нравится? У тебя ребёнок малолетний, ты о мальчике подумал, когда это сюда тащил?

– Да какой он малолетний? Я, может, о нём и думал, – нашёлся Маслов. – Интересно же! Придёт – посмотрит...

– Уноси.

– Куда, Лида?

– Где взял уноси.

– Да не пойду я никуда, это же смешно просто.

– Ну так я пойду.

Маслов испугался, что она к Петровичу, но она, вырвав сумку, направилась в зал, в комнату, на балкон (Маслов шёл за ней как привязанный), рывком распахнула обе балконные створки – и выкинула сумку.

– Присядь и не высовывайся, – приказала она.

Под балконами рос бурьян и валялся мусор.

Они сели на пол и некоторое время сидели тихо. Маслов, на удивление, не расстроился и не рассердился, даже наоборот, ему вдруг подумалось: «Всё-таки молодец у меня Лидка. Так не скажешь, а решительная...».

Решительную Лидку – Лидию Павловну – очень плохо брал загар, она всегда была белой, и сейчас, в бело-голубом свете балконной лампы, она была как из белого, в крапинку, камня. Вспомнилось: как за каменной стеной... В открытые створки задувал июньский ветерок, пахло улицей, вечером, свежестью, зеленью и даже почему-то озоном, и настроение окончательно выправилось, стало спокойно и хорошо, приятно и правильно – как будто что-то сошлось.

– А пойдём попьём чайку, – предложил Маслов.

Ночью ему опять приснились сменяющие друг друга круги. Во сне он как-то знал, что это – дни, хотя они и были тёмные. Один круг, другой – и все тёмные. Все грустные и непонятные. И никакого просвета... Но утром опять стало хорошо и спокойно, солнце сияло на полную мощность, суббота. Ярик спал, он поздно вчера пришёл, Лида красила волосы и брови и была вся зелёно-бордово-фиолетовая, и это тоже почему-то было здорово, как будто это такая утренняя шутка. Маслову вдруг захотелось поделиться всей этой хорошестью. Сделать что-нибудь хорошее.

Он вспомнил, что где-то в холодильнике стоит банка пива, ещё с дня рождения.

– Лидок, я сейчас...

– Куда сейчас?

– Приду сейчас...

Он направился к Петровичу.


Петрович скрючился на диване, отвернувшись к стене.

– Не спишь?

– Не...

– Плохо тебе?.. Пиво будешь? Крепкое.

Петрович никак не отреагировал.

– Ну, как хочешь. – Маслов открыл банку и отхлебнул. – Забухался ты, Петрович. Совсем забухался. – Маслов видел своё отражение в стеклине, приваленной к противоположной стене, и оно ему нравилось. – И знаешь что... – продолжил он. – Заходил я к тебе вчера.

– И чё? – отозвался Петрович в стену.

– Ты сам с собой разговариваешь, смеёшься.

– Сам с собой? – Петрович повернул голову, недоверчиво глядя на Маслова.

– Ну да. Вроде как с девчонками говоришь, а сам...

– Так это подружки мои.

– Нету у тебя подружек.

– Почему?

– Ну, почему... Человеком надо быть. Будешь – и всё будет.

– А я кто?

У Маслова на языке вертелось что-то вроде «свинья похмельная», но он на всякий случай сдержался:

– Да кто тебя знает... Эльф.

Петрович резким движением уселся и хохотнул. Это не очень понравилось Маслову, но всё-таки он добавил:

– Эльф Петрович.

– Эльф Петрович, – повторил Петрович и вдруг, закинув голову, расхохотался. Не так уж ему, видимо, и плохо было. – Эльф Петрович! – Видимо, и совсем не плохо – он буквально ржал! Ржал и не мог остановиться.

Засмеялись и ещё где-то. Где-то на диване, в куче одеял. Самым дивным смехом на свете. А потом оттуда выглянули две мордочки. Остренькие ушки, торчащие куда-то к макушке. У одной серые, у другой рыжие.

Маслов как-то сразу перестал нравиться себе в отражении. Да и вообще. Ощущение того, что что-то сошлось, прошло, а грусть – непонятная грусть, грусть и непонятность – вернулись.

– Доброе утро, – буркнул Маслов.

[tanasa]

Пьющий Эльф Петрович допился до реализации двух подружек эльфиек(?), которые тЕперь у него живут. А сосед их спёр, по причине неудовлетворенности. Ревнивая жена выбрасывает данную продукцию спившегося мозга в кусты, но разве можно вот так просто от данного феномена отделаться???

Название прикольное. Рассказ не зацепил. Мистика? Городская?

Автору удачи!

[Циник]

Мистика для детсада.
Мило!
Про смысл боюсь спрашивать, как-то неуместно!

[Векша]

Запомнившаяся фраза: "Рядом с Петровичем, поджав ноги, сидела вторая, такая же кошкоразмерная, и любовно водила ему по голове тоненькой стеклянной палочкой". Кошкоразмерная - это хорошо!

Общее впечатление: смутное и непонятное. Неприятные люди эти Масловы! Да и Петрович тот ещё тип.

Плюсы: понравились эльфийки. Интересно показано состояние Маслова, которому вдруг всё стало нравиться.

Минусы: таки непонятно, отчего ему всё стало нравиться. То есть я могу предположить, что он, лишив Петровича эльфиек, почувствовал и в своей убогой жизни какую-то прелесть. Но это, во-первых, совсем уж противно, а во-вторых, в рассказе не показано.

С языком надо работать.

Одинокий пьющий сантехник Петрович жил на четвёртом этаже, а над ним, на пятом, жил инженер-сметчик Денис Артёмович Маслов с семьей – Лидией Павловной и пятнадцатилетним Яриком.

Получилось, что Лидия Павловна - это семья. Может, лучше "с женой"?

Петрович часто курил на балконе, а Маслов редко там появлялся.

Фраза так построена, словно бы имеется в виду один и тот же балкон.

[greatzanuda]

Странный рассказ. Странное название. Странные диалоги. Странный ГГ, особенно странным он кажется после того, как видит, что его жена выбрасывает в окно с пятого этажа сумку с двумя живыми существами, и при этом думает: «Всё-таки молодец у меня Лидка. Так не скажешь, а решительная...»

Про уродов-людей и прекрасных эльфов?

[Тильда]

Начало забавное. Допился до эльфиек -- это и правда надо уметь. Мистика. Но дальше пошло что-то непонятное. Смысл телодвижений остался загадкой. Правда, их можно объяснить лёгким помрачением рассудка на фоне встречи с кошкоразмерными девочками нэковидной формы. Не, я согласна -- кошкодевочек нельзя не любить. Но для того, чтобы оправдать отсутствие сюжета их не хватит.

[zubr]

Название прикольное. Ритмически перекликается с любимым переводчиками боевиков в девяностые: "Ах ты, бедный больной ублюдок". Хороший рассказ, если бы не финал. За всё, что сотворил Маслов, просто кармически полагается наказание. Хотя бы намёк на его неизбежность. Ну, там "-Доброе утро- буркнул Маслов и ощутил, как немеют его ноги, по которым потекло что-то теплое." Или как в тосте про Буратино, где тот вставил золотой ключик в замочную скважину, провернул и у него отвалилась жопа. А то - проникновение в жилище, похищение(или кража), убийство двух живых существ(а намерением мраморного бегемотика было явно убийство), и за это всё что? Все поздоровались и весело посмеялись? Мол, ах вы баловник этакой, Маслов, такую забаву учинил...

[ТутИзИнтересу]

Не прониклась. Даже ушки эльфиек не спасли. Очень уж невнятный сюжет. Причём читается легко, но за ради чего? Носился с эльфийками, носился... А всё вернулось на круги своя. Иии? Герой (который Маслов) мало того что личность не симпатичная, так ещё и начисто лишённая фантазии - вот совсем ничему не удивляется, ну совсем! А жена его того круче.
Мораль истории - на чужом счастье своего не построишь? или что-то в этом роде. На чужих галюнах, в данном случае.

[Мюнхгаузен]

Ну, почему, почему так? Шикарный слог, вкрапления изысков, но всё закончилось, так хорошо начавшись. Нет, я так не играю!
А вот и мысль пришла, ужаснула: почему к Петровичу? Чем заслужил?

[Valico]

Да, это было два женских голоска, а вернее два смеха,

Шикарный слог? Хм...
Два смеха… Как-то оно не то, криво. А если бы они кричали, там было бы два крика?

Его охватило неодолимое желание спуститься к соседу и хоть одним глазком посмотреть на то, кто же его гостьи.

Лучше бы просто: «посмотреть, кто у него в гостях». А то кривовато выходит.

Петрович спал, уронив голову на руки, на стол.

На руки или на стол? А если так: «Спал за столом, уронив голову на руки»?

В целом по рассказу – непонятно, что это такое, что за эльфы, откуда они и куда. И герой непонятный. Стырил эльфов у соседа (нафига они ему?) а потом говорит, что тот допился до глюков. И как он спокойно отнесся к тому, что у соседа живут эльфы! Железные нервы!
А эльфы тут как тут. Да оно и понятно, что они вернулись к нему. Вот если бы читатель изначально подумал, что эльф – глюки, то финальный ход был бы интереснее. А так – пшик.

[Мой дядя]

Да-а... Котенка-то, если берешь, неприлично его в окно выкидывать. Не по-человечески. А тут двух маленьких человечков.
Я сначала думала, что они - феи. С крылышками. Но выкинули их в сумке. То есть, даже с крылышками не взлететь.

Типа автор хотел показать "Мерзкое мурло мещанина"?
Удалось.

[Литера]

язык мне нравится. он увлекает, но по сюжету я немного не поняла. зачем Маслов отбирает палочку? зачем разбивает? зачем потом берет обоих и тащит к себе? тоже повеселить чтобы они смеялись? Лида их выбрасывает с балкона...

опять вопросы, я знаю. но, правда, рассказ оставляет странные впечатления. он мне даже нравится, но я не поняла, что мне нравится, вот в чем вопрос.

[Андрей Мансветов]

у Брэдбери, кажется (давно читано, навскидку не нашел) есть рассказ о тоске, о мечте... Там два депрессивных мужика находят на пустом берегу русалку, грезят, как они продадут ее на ТиВи, а потом один из них ее отпускает. Грустный и красивый рассказ о том, что в человеке есть хорошее и оно важнее остального. Да, в жизни это далеко не всегда так, но литература не калька и не инструкция жизни. И вот мы имеем рассказ антипод. сантехник алкоголик, инженер - сука. и улетающее с балкона в сумке хрупкое счастье. зачем? Слёзодавилка? Так эффект не срабатывает. Разве что считать за позитив то, что почиститься от этого чтива удалось только вспомнив два хороших рассказа. Один уже названный, а второй, кажется откуда-то из конца восьмидесятых. Там летающая тарелка села в озеро у города и озеро мелеет. В финале, на рассвете местный милиционер, которому надо бы прищучивать пришельцев, угоняет поливальную машину, чтобы долить в озеро воды.

[Гость_Pablo_*]

Блин. Все ждал, что разбившаяся палочка потянет за собой кучу проблем, а - нет. Вообще ничего. Эльфийки-хохотушки... Логично, что они смеются после падения с балкона - ударились. Нелогично, что до этого. Забавная вещица.

[Рифа]

Эльфийки описаны хорошо... Но вот с сюжетом полные непонятки. Город есть, непрописанная до конца мистика тоже, а ценностей я тут не нашла. Прошу простить.
Творческих успехов автору.

[Алексей2014]

Под звуки флейты, гитар и цимбал на ристалище появился изящный воин, чей номер - шестнадцатый. Неимоверно притягательными выглядели его силиконовые "эльфийские" уши, гирлянда из бумажных цветов а-ля то ли хиппи, то ли кришнаиты. Стразики эпитетов покрывали жестяную броню сюжета так плотно, что оценить её прочность не представлялось возможным. Сопровождал рыцаря сквайр, в костюме Водопроводчика, вызывавший сочувствие дам и улыбки кавалеров. Герб изображал Бутылку, повязанную Розовым Бантом, а девиз "Няшность!" резал глаз сусальным золотом. Славно выезженный Единорог нёс на себе этого рыцаря, чьи воздушные поцелуи и томные взгляды, похоже, составляли главное оружие атаки.
Глубоко вздохнул мой господин, ибо нет ничего тяжелее, чем сражаться с призраком Коли Баскова и Стаса Михайлова (в одном лице) перед взором прекрасных дам. Уж совсем было хотел сдаться злосчастный сэр Критик, как сам собой лопнул сюжетный доспех на Рыцаре Милоты, явив старое, обрюзгшее тело королевского шута Петросяния. И ахнули зрители! И с облегчением плюнул добрый рыцарь, ибо негоже для кавалера добивать незадачливого соперника. И разъехались поединщики в молчании.

[Андрей Мансветов]

Еще одна мысль возникла. Автор ведь показывает ситуацию глазами Маслова. А может нет никакой мистики, а есть навязчивый галлюцинаторный бред тайного алкоголика-инженера. Тогда и варварское поведение жены, и эльфийки, собственно, становятся объяснимы без всякой мистики. И не надо на сантехника гнать. Я сам сантехник добровольный, самодеятельный и непьющий. А что всякие синяки сумками с балкона швыряются, так по белочке и не такое люди выделывают. Кстати, на версию инженера-алкоголика работает и заначенная у него в холодильнике банка крепкого пива.
Можно возразить, что сам инженер говорит, что не пьет, так у нас в наркологии каждый второй, не считая каждого первого это утверждает. Да и иные мужья (дамы не дадут соврать), возвращаясь домой на рогах, первым делом заявляют: "Я не пьяный!"

[Manity]

Написано гладко, эльфы у соседа необычно, но все-таки как-то много неувязок, сосед двери никогда не закрывает, жена странно реагирует на непонятных существ? Ну может это только мне показалось. И конец не совсем понятен, в который раз ищу глубокий смысл и не нахожу.

[coritsa]

Не очень люблю такой стиль, но это мое субъективное суждение. В целом, рассказ неплохой, с юмором. Реакция жены Маслова на эльфиек - уже мистика, вместо удивления она начинает ревновать.

[Дмитрий Гайто]

Хороший эльф – мёртвыйпьяный эльф. История бесхитростная, но очень непростая. С пивом (особенно крепким ) потянет.