№29 Кое-что из моей жизни, Литературный турнир "Игры Фантастов" №9 Опции

[Аптекарь]

Я уже и не помню, в каком году это было. Скорее всего, в девяносто девятом, а может и в двухтысячном. Точно не позже, потому что школу я окончил в первом. Пожалуй, тогда пусть это будет двухтысячный. Забавно, но и времени года я точно не назову. Осень, зима или весна – в те дни граница между ними стерлась совершенно и в природе, а теперь и в моей памяти. Зато я прекрасно помню, что тогда было дико холодно. Причем не крепким зимним холодом, который напирал, как здоровенный лысый бычара из соседнего района. Этот холод был больше похож на обыск одним из стайки гопников, зажавших жертву между двумя ларьками в спальном районе посреди бела дня. Когда чужие пальцы нагло и мерзко вторгаются внутрь одежды, шныряют сначала сверху, а потом лезут в джинсы и, не встречая никакого сопротивления, выворачивают наизнанку не только карманы, но и начинающее зарождаться чувство собственного достоинства. А тебе лишь остается найти точку в пространстве и смотреть в нее, уговаривая космос, чтобы все поскорее закончилось. Потом получить пару несильных, но очень обидных ударов по лицу и затылку, за то, что в карманах все же что-то нашлось, несмотря на заверения в обратном и, понуро повесив голову, пойти домой, потому что теперь ни о каком кино речи не шло. В общем, в тот день именно такой холод и лез ко мне в легкие, вместе с сигаретным дымом. Он щепал меня за кисти рук и лицо, задувал под куртку, пока я трусился на улице перед домофоном у подъезда Кваги. Спустя полторы минуты и нескольких прозвонов домофон по-прежнему хранил партизанское молчание. А это значило, что либо Кваги не было дома, что было совершенно невероятно, либо количество людей на вписке стремительного достигало установленного лимита буднего дня, что было вероятно более чем. Поэтому я снова закурил и стал беззаботно курсировать перед домом, чтобы меня было видно из окон третьего этажа. Единственное, что заставляло беспокоиться сейчас, как и последние дни – этот раздражающий и назойливый взгляд пустоты. Но для него было еще слишком светло и рано.
Вторая попытка проникнуть в райские сады, замаскированные унылыми серыми панелями высотки оказалась удачной. Я одним махом проскакал несколько загаженных до умопомрачения лестничных пролетов и очутился на площадке, где меня уже встречал с недовольной миной сам хозяин лично.
- Бабки? – коротко спросил он.
Я быстро пошарил в карманах и предъявил горсть смятых бумажек и мелочь, которые удалось выклянчить у матери с бабушкой под каким-то благовидным предлогом.
Хозяин опытным глазом оценил сумму и расплылся в улыбке:
- Ваще крутяк! Заходи. Тебя-то как раз и не хватало, кхе-хе.
Квага представлял собой классический случай человека, зависшего волею судьбы вне времени. Он был старше лет на пять, и за все годы, что я был с ним знаком, фактически не менялся - содержимое его головы, образ мыслей и жизни оставались твердокаменными и неподвластными времени как Китайская стена. Отец Кваги – местный чиновник, ушел к другой женщине и в воспитании детей никакого участия не принимал. Старшая сестра работала в "Майкрософт" где-то за границей, а жившая с ним мать, переводчик-референт с испанского на металлургическом заводе, после бесчисленных попыток вправить сыну мозги, тасканий по институтам и частным преподавателям, просто смирилась с положением дел и сконцентрировалась на собственной карьере. Так и появился Квага – великовозрастный раздолбай, получивший прозвище злодея из диснеевского мультика за свой дурацкий не то смех, не то кашель и непредсказуемое поведение под действием алкоголя и наркотиков. А его трехкомнатная квартира стала местом обитания тех, кого обычно проклинают дворовые старухи-лавочницы. Но строго до шести часов, пока мать Кваги была на работе.
- Сейчас кого-нибудь за спиртоганом отрядим, кхе, - довольно сказал хозяин, забирая у меня деньги в прихожей, - а то бухло заканчивается, а людей сам видишь. Эй, народ, Трупак пришел! Щас спиртянский будет!
Обшарпанная квартира встретила меня веселым улюлюканьем, возгласами "даров, Труп!" и похлопываниями по спине. Половину людей я знал, другую половину не видел никогда и, как обычно в первые полчаса, пока был трезв, силился понять какого рожна я тут вообще забыл. Мне кажется, не понимали этого и Квага с другими завсегдатаями вписки. Я не участвовал в разборках, не выносил квартиры и не грабил выпивох на улице, а учился в художке, на тот момент еще был отличником в школе и цитировал Гамлета на английском. Но уже после третьего стакана спирта один к одному с водой из-под крана приходило понимание, что вот сейчас с меня слезет маска этого милого парня и покажется тот самый молчаливый и унылый несовершеннолетний алкаш. Труп. Впрочем, нельзя было снимать маску совсем. Предстояло еще тащиться через полгорода, чтобы навестить в больнице мать, а потом забрать у бабушки младшего брата. С другой стороны, визит к матери можно было отложить, а брата оставить у бабушки на ночь. Поэтому я расслабился окончательно и принялся слушать занимательную историю как Кино и Лучик, притворившись юными лохами, сделали вид, что повелись на развод двух местных педиков, предпочитавших молодое мясо. А оказавшись у тех в квартире, избили до полусмерти обоих, а потом вынесли квартиру подчистую. Я улыбался под общий одобрительный гул, глядя как Кино красочно изображает избиение одного из хозяев посредством кухонного молотка, когда меня из коридора пальцем поманил Квага.
- Кароч, чувак, ты реально вовремя подогрел, спас денек, хе, - он доверительно взял меня за плечи и повел по коридору к закрытой двери спальни, - тут есть для тебя шикарный подгон, хе-кхе.
- Эм…а чего там? – спросил я с сомнением.
- Увидишь. Я уже снял пробу, кхе-хе-хе, - Квага заговорщически подмигнул и толкнул меня внутрь полутемной комнаты.
Надо сказать, что девушки на вписку захаживали частенько. Причем качество и номенклатура их была очень широкая, начиная от забулдыжного вида дворовых шкур, в состоянии полного непонимания окружающей действительности, до вполне миловидных школьниц-папиных дочурок, стеснительно мнущихся на пороге. Впрочем, после нехитрой процедуры вливания в коллектив вторые очень быстро превращались в первых. Но этот случай был особым.
Она сидела на широкой кровати, спрятав голые, почти молочного цвета ноги под длинную белую футболку с веселой голубой пандой в центре, а голову с короткими темными волосами, будто корона украшали огромные черные наушники. В руках она держала cd-плеер. Странно, но лица ее я совершенно не запомнил, только общее впечатление о том, что была она очень красива, судя по всему на несколько лет старше меня и с полным осознанием того, где она сейчас и насколько это далеко от её реального места в мире. В общем, смотрелась она в этой комнате, заваленной стройматериалами, тряпками и каким-то совершенно неидентифицируемым хламом так же неуместно как тюльпан в коровнике.
- Привет, – сказала девушка с улыбкой и закурила.
- М-м-м, привет, - промямлил я, - в общем, эм, я – Труп. То есть, блин, тьфу…меня зовут…
- Мне все равно, - ответила она ласково и протянула ко мне руку. Я послушно сел рядом.
- Что играет?
- Дельфин, - она обняла меня сзади, и я почувствовал ее грудь, упирающуюся в лопатку, - хочешь послушать?
- Да нет... наверное, - я пожал плечами, - просто хотел…эм, не знаю…как-то это все…
- Может, тогда начнем? – прошептала она и ее руки занялись ремнем моих джинсов.
Я попытался закрыть глаза и расслабиться, но вдруг почувствовал укол беспокойства и посмотрел в окно. Там, в стремительно сгущающемся сумраке, из холодной пустоты города за мной наблюдали. Опять. Без угрозы или страха, а скорее с осуждением и грустью. Девушка проследила за моим взглядом и снова улыбнулась.
- Эй, все хорошо, - и я почувствовал ее язык у себя во рту.
Нижнего белья на ней, конечно же, не было. Первые несколько минут я был сверху и, навалившись на нее весом, отрабатывал изо всех сил. Но по ее прикрытым глазам и застывшей полуулыбке было совершенно непонятно, наслаждается она мной, музыкой в наушниках или каким-то своим персональным миром. Через секунду она приподняла таз и позволила мне быть еще глубже. Я шумно выдохнул и почему-то стал размышлять, какую именно песню Дельфина она сейчас слушает. Вышло бы очень забавно, если это была, к примеру "Любовь". А еще мельком подумалось, что вот теперь на неделе придется искать деньги на кожвен и сдавать анализы. В этот момент она прижала меня к себе, а потом одним движением оказалась сверху. Стянула белую футболку через голову и положила мои ладони себе на грудь, показав насколько сильно надо сжимать. Я мельком глянул в окно. Ничего.
- Сейчас я тебе сделаю кое-что необычное, - прошептала девушка мне на ухо, а потом что-то такое сотворила бедрами и наслаждение придавило меня, и размазало по простыне.
И в этот кульминационный момент дверь с шумом распахнулась, и в проеме образовалась взъерошенная голова Кваги.
- Блин, кароч, мать звонила только что, - затараторил он,- уже скоро будет, так что все на выход!
- И что нам теперь делать!? – я был в ярости, - тебя вообще стучаться учили!?
- Ниче, в подъезде закончите, кхе-хе-кхе, - расплылся в улыбке Квага, скользнул похотливым взглядом по голому телу девушки и подмигнул ей.
И вот так, всего через несколько минут мы вдвоем стояли на заблеванной лестничной площадке. Компания с галдежом ушла вниз, а мы остались покурить. Девушка куталась в дорогое черное пальто, и глядела сквозь мутное оконцо подьезда на оранжевый свет дворовых фонарей, а я смотрел на нее.
- Эм, что-то как-то тупо вышло, - смущенно начал я, - может…мм..не знаю. Как-нибудь встретимся и продолжим. Или сходим куда?
Она вздрогнула и посмотрела на меня с удивлением, будто только сейчас поняла, что я рядом.
- Кстати, тебя как зовут все-таки? – продолжил я.
- Ты хороший мальчик, - она прикоснулась к моей щеке, - но это совершенно не имеет значения.
- Блин, эм, ну может надо проводить тебя?
- Не стоит, - девушка покачала головой, - меня заберут. Но полчасика у меня есть. Могу угостить.
Она порылась в сумке и достала изготовленный из обычной сигареты косяк.
- Пополам с гашишем, - пояснила девушка,- взорвем?
Я пожал плечами, в том смысле, что "почему бы и нет", и полез за зажигалкой.
Забрало меня примерно минут через пять. Я понял это, когда стал искать в кармане сигареты и нехитрое движение заняло приблизительно миллиард лет. Неторопливый миллиард лет, который размазался в пространстве грязными полосами и перемешался с оранжевыми лентами и медленными потоками расслабления. И пока шел этот миллиард лет, можно было подумать о чем угодно. Поэтому я сел и стал думать. Ведь совершенно справедливо, размышлял я, по большому счету, что бабки у нашего подъезда шептались, что он наркоман. Много тогда кто был наркоманом. А ведь, если уж по-честному, он и есть наркот. Я запомнил, как он начал меняться, как усыхал с каждым днем, и как стали наливаться у него под глазами темные круги. Помнил, как сначала доброта в его взгляде сменилась настороженностью, потом подозрением, а затем угрозой. И как сверкали его глаза в темноте, когда я ночью выходил в туалет и случайно встречал его в коридоре. Кажется, что однажды я проснулся и увидел, что он стоит надо мной и смотрит. Просто стоит и смотрит. И через несколько дней я закрыл маму с братом в ванной, а сам пополз в родительскую спальню, подманивая к себе, захлопнул за нами дверь и нырнул в подвал на балконе. Я висел на ручке люка, под потолком подвала, а он все дергал и дергал, но был слишком слаб, и лишь устало рычал. И когда стало светло, я вылез наружу. Никого уже не было. Но я помню, как он смотрел на меня. Как на добычу. И голова моя наполнилась таким невыразимым ужасом, от осознания того, что он и сейчас, может, смотрит на меня из пустоты, что я тихонько завыл и обхватил руками колени.
И тут я обнаружил, что сижу, видимо уже давно, под батареей все в том же загаженном подъезде на первом этаже. Дурман стремительно отступал и новым неприятным открытием стало то, что кроме меня здесь терлась какая-то компания, совсем незнакомая и относящаяся к той категории уличного отребья, с которой уж точно не хотелось оказываться в одном помещении. Поэтому я медленно встал, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и бочком стал продвигаться к выходу. Мне оставалось только нажать ручку домофона изнутри, когда передо мной выросла внушительная фигура в шапке-гопотушке и с улыбкой волка, загнавшего в угол глупенького зайчика, поинтересовалась, куда Мое Величество направляется.
- Эм...домой?, - не то ответило, не то спросило Мое Величество.
- А зачем тебе домой? - сладко вопрошала фигура.
-Ммм...ну как зачем? Надо, значит, - я сделал еще одну попытку выйти, но фигура крепко схватила меня за руку и спросила есть ли у меня деньги. Я, со всей присущей ситуации искренностью, ответил, что, мол, ну какие у меня могут быть деньги. Фигура недоверчиво цокнула языком и предложила подняться на лестницу, чтобы кое-что обсудить.
- Да ты не ссы! - коротко хохотнула она, - я тебя не трону, обещаю!
В этот момент я понял, что деваться мне действительно было некуда и с обреченностью восходящего на эшафот стал подниматься по заплеванным ступеням. На втором пролете нас уже ждали. Последовал короткий удар в живот, я охнул и облокотился о стену.
- Видишь, обещал же, что именно я тебя не трону! - засмеялась фигура, - Вась, давай, обработай его.
И Вася принялся обрабатывать. От пары ударов я увернулся, но пропустил тяжелый панч в висок, по инерции ударился затылком о стену и стал терять сознание. Мутнеющий взгляд мой зацепился за оконце из которого лился чистый лунный свет. А еще оттуда на меня смотрела пустота. Она была в ярости.
Краем глаза я увидел, как блеснуло лезвие ножа и в животе все мерзко сжалось. Тут организм взвыл, адреналин шарахнул в голову, я рванул вперед и изо всех сил зарядил Васе головой в нос и пока он еще заваливался назад, уже скакал вниз по лестнице. Где-то на середине пролета честная фигура с изумлением обернулась и сразу же получила ногой в грудь. Время замедлилось. Первый этаж встретил полным непониманием происходящего, отпечатанном на тупых лицах, криком "Держите суку!" и спасительной дверью. В два шага я оказался перед ней, дернул рычаг, выскочил на улицу, поскользнулся, не смог поймать равновесие и упал на холодный асфальт.
Боли от ударов я не чувствовал. Только многочисленные толчки со всех сторон. Я попытался защитить почки и глубже спрятать голову, но в лицо тут же прилетел чей-то ботинок. Это длилось примерно вечность, но приблизительно во второй ее трети я услышал на периферии сознания визг ужаса. В этот момент удары прекратились, и я открыл глаза.
Пустота была тут, и она была в ярости. Каждый удар ломал кости и выбивал челюсти, она перемещалась настолько быстро, что мозг еле цеплял размазанный темный силуэт. Она откровенно развлекалась, а её жертвы визжали. К ним приходило осознание простого, но страшного факта – кажется, это последние секунды их жизни.
Пустота схватила бьющегося в истерике, умоляющего пощадить, Васю за волосы и потащила в самый темный угол подвортни.
- Не надо, - сказал я, - отпусти.
Вася кричал и плакал навзрыд.
- Не убивай его! Пожалуйста! Остановись!
Пустота схватила Васю за горло и подняла вверх. В глазах жертвы застыл невыразимый ужас.
- ПАПА, УМОЛЯЮ! ХВАТИТ! - изо всех сил закричал я.
Отец вздрогнул и обернулся. Ярость в его изумрудных глазах через секунду сменилась удивлением, затем болью, а потом глаза потухли. Он бросил хнычущего Васю в кусты и пошел ко мне.

***

Мы сидели на строительном блоке, в глубине одного из гаражных кооперативов в соседнем микрорайоне. Я прикладывал к шишке на голове снег, одновременно пытаясь курить, а отец просто смотрел на меня.
- Болит? - он выглядел отлично. Видимо, все это время хорошо питался. Ничего в нем теперь не напоминало изможденный усохший финик. В каждом его взгляде, в каждом движении чувствовалась смертельная сила и стремительность. - Ничего не отбили тебе? Скоты, блин.
-Эм, да нет вроде. Кусочек зуба только откололся.
- Серьезно? - удивился отец. - Бывает же.
Мы помолчали.
- Давно куришь? - через некоторое время спросил он.
Я хмыкнул:
- Будто ты не знаешь. Ты ведь пасешь меня, уже не знаю сколько. И наверное в курсе, что это не самое плохое, чем я занимаюсь.
Отец поморщился.
- Мне кажется, что ты связался с плохой компанией, и я не хотел бы, чтобы ты в ней оставался. Более того, я запрещаю тебе.
- Ха-ха-ха, ты серьезно, блин? Ты вот сейчас это серьезно говоришь!? - я вскочил и кинул окурок в землю, - Ты что, думаешь, я не помню, что произошло той ночью? Ты что думаешь, я забыл, что нам всем пришлось перенести из-за тебя!?
Меня колотило.
- Послушай, - медленно начал отец, - Мне нет оправдания или прощения, да я его и не жду. Я хочу помочь. Мне просто хочется, чтобы с братом выросли хорошими людьми, несмотря на это вот все.
- Мама снова в больнице, - тихо сказал я.
- Я знаю, - так же тихо ответил отец, - Я навещаю её иногда. И бабушку тоже. Присматриваю за ними. Деньги какие-то пытаюсь оставлять. Но они не берут. И в дом меня никогда не пригласят.
Я кивнул с горечью:
- Хочу, чтобы ты вернулся. Чтобы все было как раньше.
- Я тоже, сынок. Но так, к сожалению, не бывает.
В этот момент нас ослепил яркий свет и в гаражный тупичок медленно вкатился потрепанный милицейский бобик.
- Таааак, - медленно произнес отец и выпрямился.
Двое внутри некоторое время просто смотрели из машины, потом один из них что-то коротко передал по рации и они вылезли наружу.
- Добрый вечер, - начал отец издалека, - мы тут вот с сыном машину в порядок приводили...
Милиционеры стояли, не шелохнувшись, около бобика и просто глядели на нас. Фары они не погасили.
- Когда я начну их выносить - беги, - сказал отец.
В тупичок вырулила еще одна машина. Это был шикарный темный "БМВ", с тонировкой под ноль. Щелкнули двери и из автомобиля вышли двое - крепкий седой мужчина в коричневой дубленке и давешняя брюнетка, в черном пальто и огромных наушниках на голове. В руках у них было какое-то странное оружие, нечто среднее между огромным пистолетом и дробовиком.
- Какого...- изумленно выдохнул я.
- Знаешь её? - спросил отец.
- Только познакомился. Мы с ней...ммм...блин, - замялся я, - даже не знаю как её зовут.
- Понятно, - кивнул отец, - На живца поймали. Хитро.
Он посмотрел на седого мужчину:
- Мальчик тут ни при чем. Пусть уходит.
Мужчина некоторое время ощупывал меня тяжелым взглядом, а потом хрипло ответил: "Не возражаю".
- Послушай, сын, - отец взял меня за плечи, - сейчас ты зайдешь за угол, и побежишь, куда глаза глядят. Хорошо?
- Нет.
- Это нужно сделать, ради твоей мамы, ради брата. Ради меня, понимаешь?
-Нет, - к горлу подкатил ком, и я еле сдерживал слезы, - Пап, я очень сильно тебя люблю.
- Я тоже вас всех люблю, сынок, я тоже, - отец улыбнулся, - Но вот так у нас в жизни сложилось. Такая она дурацкая штука, эта жизнь. А теперь иди.
Я повернулся и медленно побрел к повороту. Когда я проходил мимо девушки, она вдруг подмигнула и свободной от оружия рукой показала "на созвоне". Я отвернулся.
Первый выстрел раздался, как только я сделал шаг за угол. Потом были крики, откуда-то автоматная очередь и мольбы о пощаде. Мне показалась, что я увидел конечность, вращающуюся в холодном воздухе, и услыхал "Отче наш" на латыни. Затем, было рычание, и несколько секунд в ушах стоял женский визг. Потом снова несколько выстрелов, крик, с минуту надрывался клаксон машины, и вдруг все разом оборвалось. Стало тихо. И темно.
Все это время я замер метрах в тридцати от поворота, не в силах сделать и шага.
- Пааап? - жалобно позвал я мрачную пустоту. Ответом мне было молчание. И я заплакал. А потом побрел домой.

***
У моего брата недавно появился второй ребенок. И, конечно же, в связи с этим, на крестинах снова прозвучал закономерный вопрос мамы: "Ну, а ты-то когда, наконец?". Обычно я просто отшучивался, в том смысле, что для приготовления правильных детей нужна хорошая жена. И вообще успеется. Мне ведь пока лишь слегка за тридцать. У меня отличная работа, отменное здоровье, несколько спортивных разрядов и два высших образования. Так что, я не против детей. Мне нужно просто немного подготовиться, чтобы стать хорошим отцом. Самым лучшим отцом.

[Ябадзин]

Хорошо. Очень даже.
И как написано, а написано в точку - очень сбалансированное попадание темы, стиля и языка.
И о чем написано: как я понял, отец героя то ли оборотень, то ли вурдалак.
Тема семьи и заботы очень умело подвязана с мистическим стержнем.
Читается на одном дыхании, динамика и композиция на высоте.
Действие разворачивается как пружина - хлоп, и сразу в лоб, не успеваешь отскочить.
Контраст также удачно обыгран - жуть, грязь и кровь города с одной стороны, - и семья и забота, с другой стороны.

[Мой дядя]

В данном случае добавленная цитата очень к месту. Человек - это животное, Которое сошло с ума...
Короче, впечатление отвратительное. Как будто постоял в заблеванном подъезде (это, кстати, цитата)

И да! Доводилось мне знавать завязавших алкоголиков и легких (не перешедших на тяжелые наркотики) наркоманов. Дети у них родились уродами. Двое - слепые, и девочка - глухая.
Наркотики же никогда из организма до конца не выводятся.
В любом случае... неужели кто-то захочет рискнуть?

[Векша]

Запомнившаяся фраза: "Мне показалась, что я увидел конечность, вращающуюся в холодном воздухе, и услыхал "Отче наш" на латыни". Как бы ночью не приснилось...

Общее впечатление: смутное. Все эти гопники и наркоманы меня так угнели, что моральных сил для адекватного восприятия рассказа уже не осталось. То есть вроде бы сделано хорошо, но лучше бы я этого не читала...

Плюсы: яркие и объёмные образы. Интересное преломление истории об отце-наркомане.

Минусы: много чернухи, затрудняющей чтение.

А это значило, что либо Кваги не было дома, что было совершенно невероятно, либо количество людей на вписке стремительного достигало установленного лимита буднего дня, что было вероятно более чем.

Три "что" и одно "чем" в одной фразе - это таки перебор.

[Агния]

Если бы было можно - то не оставила бы здесь отзыв.
Писал, без сомнения, сильный автор. Но то, как он решил тему - решительно не по мне, простите.

[tanasa]

Прочитал. Проникся. Узнал для себя много нового: например как...хм... кхе... да ничего и не узнал. Старо всё. Как мир.
Города нет, мистика на грани фола, семейные ценности сомнительные.

Надеюсь название рассказа не соответствует действительности автора.

С ув. Кот

[Мюнхгаузен]

На любителя. До убийства мало не дошло, но и содержимого с избытком. Мудрецы советуют окружать себя прекрасными вещами, звуками, мыслями и картинами. Эта талантливая работа - не одна из перечисленного.
Из того, что бросилось: "неподвластными времени как Китайская стена". Заблуждение. При раскопках были найдены швейцарские часы с браслетом, выпущенные в 40-х годах прошлого века. Их подбросила, как улику, дама - пленница. По сговору с Китаем, СССР пошёл на подлог: народ Манжурии не примкнул ни к большевикам, ни к Китаю, за что и поплатился. 6-7 миллионов пленных подняли "вашу" Китайскую стену в 50-х годах 20-го века, бойницы по ошибке сделали в сторону Китая (манжуры строили - подавали нам знак). В наши годы реставраторы в спешном порядке заделывают те, что глядели на юг, и пробивают новые, на север. То есть, многие находятся в плену современных учебников истории, и тем довольны. Что касается якобы "представителей власти", - то это нелюди. Всякий крупный город оброс закрытыми посёлками, нелюди могут пригласить кого-то и сожрать. Плодитесь, консервы на ногах. В 1917- в Питере сожрали 6,5 млн, в Москве чуть меньше. Пожиратели у власти - данные из книг В. Шемшука. А ещё есть фант. фильм "Они живы" - очень близко к тому, что имеем.

[Марти Стю]

Это не совсем моё, но рассказ сильный и законченный.
Папу жалко!
Что там произошло такого, что он сломал детям жизнь? Выдал нечеловеческую природу, что ли?
Удачи на конкурсе!

[Гость_Pablo_*]

Пожалуй, лучший текст. Мне нравятся авторы, которым хочется верить. Спасибо, очень здорово.

[Тильда]

Сильно, красочно, объёмно. Но соглашусь с предыдущими комментариями: сильно на любителя. Я, увы, не любитель.

[greatzanuda]

Ещё один рассказ про изнанку, дно нашей жизни. Но если №25 Доброохотники показался мне крайне слабым, то данная история рассказана мастером. Автор умеет писать, автор умеет создавать яркие и объёмные образы. Пожалуй, единственное, что мне показалось спорным: в кусочке после слов «и полез за зажигалкой» явно не называется отец. Когда читаешь первый раз – непонятно, о чём идёт речь. Какой-то «он» наркот. Я сначала решил, что это просто галлюцинации.

Почему-то после прочтения этого рассказа мне вспомнился перестроечный фильм «Авария – дочь мента»…

[Андрей Мансветов]

Несмотря на общую чернушность, рассказ получился очень хорошо. Точно передана атмосфера, тщательно прописан герой. Особенно понравилось, как автор выдержал интригу, и не только выдержал, а так и оставил ее висеть знаком вопроса. И это сильный, хотя обычно рискованный ход. Но тут всё удалось. И, кстати. с достоверностью всё в порядке. Хотя в те годы из "системы" я уже вышел, с подобными вписками (вот это, кстати, не понравилось, у нас не было ни откровенной гопоты и грабителей, деньги - были - хорошо, нет - обходились так) пересекаться, а иногда и разбираться приходилось довольно часто.
Аллюзии: интонационно текст напомнил мне целый пласт постмодернистской литературы и персонально Вячеслава Курицына (Акварель для Матадора) и Александра Шабурова (Записки Супермена)

стилистические ошибки в глаза не бросаются. однако неоднократное повторение факта загаженности подъезда - абсолютно лишнее

[Джуффин Халли]

По теме конкурса, убедительности и сюжету - зачет. Автор умело нагоняет интригу и хоррор, хотя и не удосуживается раскрыть их причины. Что оставляет впечатление недосказанности. Тем не менее, чувствуется мастерство, сюжетные ходы нестандартные и если бы не косноязычие в описании молодежной вечеринки и излишняя углубленность в эротическую составляющую, уместную разве что в литературе для одиноких - повествование выиграло бы однозначно. Тем не менее, атмосфера города и неожиданная развязка, превращающая рассказ в семейную драму - автору вполне удались. Хотя и вызывают вопросы к финалу.

[unzor]

Чернушный, маргинальный, но тем не менее очень трогающий цепляющий рассказ. Здорово получилось. Удачи Автору.

[Литера]

вот это опять здорово, и мистика, которая не понятна, но чувствуется, аж жуть. Правда, моё восприятие всё время отсылало меня к 90-м. Но это моя проблема, а не автора.

рассказ получился, получился, кроме шуток. респект!

[Valico]

Сильный текст, хотя чтобы в вникнуть получше, вторую половину пришлось перечитать. Слишком уж резкий переход получился, как по мне.
но сам текст цепляющий и написано хорошо.

[Алексей2014]

Под звуки песни "Ален Делон не пьёт одеколон..." на ристалище показался Двадцать Девятый рыцарь. Был он в доспехах модели С. Кинга, но стачанных где-то в Подмосковье. Плащ из аллюзий на темы шансона прикрывал эту испытанную на многочисленных Турнирах защиту. Герб с изображением Вервольфа окружала лента с девизом "Блудный отец". Вороной скакун под байкерским седлом легко нёс сего поединщика, пышущего перегаром и размахивающего Натурализмом.
Но не оплошал мой господин! Точно в лоб сравнил он мрачного противника с Тотемным животным, многократно уточняя услышанным от Джоан Роулинг: "Патронус!" И не спасли Рыцаря Вервольфа созданные в дальних странах доспехи из Мелочей Быта и Тошнотворных Подробностей. Охнул он, помянул Корову Крошечки-Хаврошечки, Волка Ивана-царевича и Сивку-Бурку, да и ускакал с поля единоборства. Но не обиделся сэр Критик на такое нарушение этикета, ибо Храбрость и Честность сего единоборца пришлись ему весьма по душе. И попросил он благосклонности дам сему достойному рыцарю.

[NatashaKasher]

Ух ты, во наворочено! Не уверена, что первый абзац хорошо служит рассказу... Во первых, все эти занудные помню-не помню, во вторых про ветер какая-то уж слишком развёрнутая метафора.

Поэтому я снова закурил и стал беззаботно курсировать перед домом

Вряд ли "беззаботно" тут подходит.

Он наклянчил денег "у матери с бабушкой" в то время, как мать в больнице лежит?

нырнул в подвал на балконе

Подвал на балконе???

История про отца в общем понравилась. В хороший конец только как-то с трудом поверилось, как это герой пьянствовал-наркоманствовал, да вдруг разом исправился...

[NatashaKasher]

Правда, моё восприятие всё время отсылало меня к 90-м.

Так вроде это и происходило в конце девяностых.

[djemka]

Неприятный, сильный, мастерски написанный рассказ. На мой взгляд, пока что самое сильное произведение из прочитанных, по эмоциональной окраске так точно. Герои все живые... Иногда даже слишком. И понятно, почему мальчика-отличника так тянут тёмные компании.
Автор держал в напряжении до самого конца. Отличная работа! Хоть и мерзкая.