Лунная блажь, Автор: domino Опции

[Каркун]

Автор: domino


Лунная блажь


Глава 1

Тревожный мрак общей каюты пронзил золотой луч голографа. Виктор Иванович, командир отряда № 113, нехотя выключил стереоскопический боевик, забрызгавший кровавыми световыми потоками все стены. В каюте стало тихо и радужно от умиротворяющего освещения.
– Что там? – спросил он у голографического Шуни, дежурного по модулю.
– Кэп, к нам ломятся хозяева.
Дремавший в соседнем кресле Сидор, тридцатилетний мажор и соня в одном теле, чуть приоткрыл глаз и тут же сомкнул. Его однокурсница Додоля, посапывавшая в кресле напротив, девушка яркая во всех смыслах, вовсе не шелохнулась. Обленившийся вместе с командой Виктор Иванович едва кивнул Шуне и отдал последний, как ему тогда представлялось, приказ:
– Сидор, Додоля, подъём! Сейчас нам выдадут люлей и отправят по домам.

***
В канун 2147 года мэр столицы пообещал, что тысячелетие Москвы будут отмечать не только земляне, но и вся просвещённая Галактика. Из просвещённого в доступном космосе была только лунная колония, куда давным-давно вывезли все вредные производства. Там и запланировали культурно-интеллектуальный турнир. Президент назвал это мероприятие архиважным и выделил под него четверть резервного фонда.

Осваивать средства взялась тьма сограждан. В том числе и преподаватель кафедры «Космопсихологии» Виктор Иванович Лосев. Накануне Рождества он отобрал трёх студентов и заперся с ними в экспериментальном модуле для формирования навыков выживания в изолированной среде. Параллельно с отрядом №113 над собой работали ещё сто двенадцать экипажей. Лучшие специалисты наблюдали за претендентами, чтобы отфильтровать для культурного космического проекта самых-самых.

Побеждать в отборе, чтобы потом лететь на Луну, в это скопище нездоровых предприятий и мутантов-трудоголиков, в разгар лыжного сезона Виктор Иванович не собирался. Жизнь москвича без ежегодной Красной Поляны подобна изгнанию из Рая: нет самоходных лыж, безопасных горных трасс и элитной тусовки, значит, всё тлен и тоска адова. Только одичавшие лунатики могут жить в мире размером с кладовку, москвичи туда не помещаются – самоходные лыжи мешают. Студентам тоже не в дальний путь, а только при том обозе подкормиться хотелось.

Участвуя в кастинге, Виктор Иванович рассчитывал одним махом решить три задачи. Во-первых, Мединилла-Харризия, дочь народных цветоводов, настаивала на регистрации, и разлука должна была как-то разрулить ситуацию. Во-вторых, в его диссертации «Потенциальные покорители планет» недоставало специфических деталей о потенциальных покорителях. В-третьих, участие в президентском проекте – это лишние очки при защите кандидатской. У студентов мотивации были того же типа.

Далёкий от победных помыслов отряд №113 во всех испытаниях дышал ровно и раз за разом проваливал тесты трудового и физкультурного свойства. Собрания, речёвки, командные планы и прочий социальный глумёж были обнулёны отрядом в первый же день. За месяц жизни в испытательном модуле все так расслабились, что даже обидки друг на друга копить было в лом. К моменту расставания, несмотря на разнокалиберные харизмы, они почти притёрлись друг к другу.

***
Полагая, что через минуту-другую команду попросят с вещами на выход, Виктор Иванович зевнул и толкнул прощальную речь:
– Итак, зачёт по моему курсу у вас автоматом, а экзамен – уж извините. У меня сдельная, то бишь поголовная экзаменационная оплата. Что ж, встретимся, вспомним отрадные предкосмические будни.
– Ага, – улыбнулись Сидор с Додолей, сладко потягиваясь.

Дверь бесшумно отворилась, в каюту вошли худой и гибкий, как удав, Шуня в оранжевой казённой пижаме и брутальный мужчина предельно ответственного вида в строгом синем костюме с наградными полосками.
– Полковник госбезопасности Олег Олегович Олегов, – представился он. – Виктор Иванович? Я не узнал вас в щетине.
Полковник протянул руку командиру и бодро поприветствовал студентов:
– Будущие косможурналисты?
– Космо, – полуголый Сидор пригладил пятернёй нечёсаные каштановые космы.
– Журналисты, – кивнула закутанная в прозрачный плед Додоля, оценивающе разглядывая пришельца сквозь длинную изумрудную чёлку.
– Будущие, – вздохнул Шуня. – Если, конечно, в косможурналистике случатся вакансии для молодых и гибких.
Полковник устроился в центральном кресле и ответственно заверил:
– Родине послужите, а там посмотрим.
Студенты недоверчиво захмыкали. Виктор Иванович, космопсихолог первой категории, почуял неладное и с ложным смущением зачастил:
– Мы почему проиграли с таким отрывом – потому что нашему отряду образования не хватило.
– Ага, – закивали студенты.
– В другой раз мы ого-го как напряжёмся!
– Угу, – глухо промычал Шуня.
Олег Олегович помолчал, оглядел всех со значением и по-отечески поздравил:
– С победой вас, товарищи! Завтра, – он взглянул на часы, – да нет, уже сегодня вы летите на Луну.
Реакция товарищей получилась разной: кто упал в кресло, кто вскочил, кто вскрикнул, а кто, напротив, онемел. Полковник наблюдал за всеми, не скрывая удовольствия. Осознав бедствие, студенты уставились на кэпа.
«Вашу рожу да палкой с гвоздями набить!» – привиделось в их возмущённых взорах космопсихологу Виктору Ивановичу. В полном замешательстве он забормотал:
– Мы же по тестам последние.
– Отнюдь, – возразил Олег Олегович. – Вы отработали навыки выживания в изолированной среде на «отлично». Без подстав и мордобоя, как в остальных группах. У нас всё записано.
Он поправил идеально ровный галстук, и, будто с Небес, раздался голос командира: «...встретимся, вспомним отрадные предкосмические будни».
– Только вам эти будни отрадными показались, – одобрительно заметил полковник.
– Нам это показалось, – соврал Виктор Иванович.
– Вот этого не надо, – осадил его Олег Олегович и мягко продолжил: – Вы, конечно, знаете, что лунатики не способны врать. А вы заработали «отлично» не только по совместимости, но и за честность.
– Это как? – удивилась Додоля, которую впервые в жизни заподозрили в честности.
– Когда это мы заработали? – удивился Шуня. – Мы тут вообще не работали.
– Да нам всё пофиг, – добавил Сидор, натягивая на себя собственный прикид в знак скорого расставания.
– Вот-вот, вы честно демонстрировали пофигизм. Ни наигранного энтузиазма, ни ура-патриотизма, – согласился Олег Олегович. – Остальные экипажи по этим решающим, повторяю – решающим показателям отстали от вас на бесконечность.
Казалось бы, в словах полковника прослеживалась логика, но отряд упирался, хватаясь за треклятую честность, как за соломинку:
– Так мы ж не от правдивости правдивые, а по лени, – признался Сидор, обуваясь.
– В честности для нас главное – оптимальность, а у лунатиков психическое отклонение, – добавила Додоля, застывшая под пледом в позе русалки. – Виктор Иванович их шизу назвает «лунной блажью». Так ведь, кэп?
Командир кивнул и грустно отметил, что откровенность опять до добра не довела: вместо безопасных горных трасс с космическими значками на лыжных комбезах их ждут гиблые лунные трущобы. В задумчивости он зачем-то добавил:
– Коллега с кафедры «Психология контактёров» говорит, что сущности, которые выходят на контакт с землянами, тоже не врут. Якобы ложь – это земной эксклюзив.
– Контактёры с кем попало – доки в вопросах правды, – хохотнул Олег Олегович. – Что ж, из вашей частичной правдивости выходит, что инопланетяне вам не чужие. И тут вы опять вырываетесь вперёд. Аж до Луны.
– Не, мы снимаемся с конкурса, – замотали головами студенты.
– Пожалуйста. Только прежде придётся возместить затраты государства на вас, – согласился Олег Олегович и сунул руку в карман. – У меня тут кредитные договоры. Всего полвека упорного труда, и долги закроете.
От огорчения и умственного напряжения отряд дружно засопел. Первым дал слабину хрупкий Шуня:
– Сколько нам припаяли за беспечную совместимость и бестолковую честность? Неделю?
Олег Олегович закатил глаза к потолку, зашевелил губами, словно прямо в уме прибавлял к двум два, потом грустно вздохнул и выдал результат:
– Как получится.
– Что получится? – взвыли жертвы московского юбилея.
– Тут мы вступаем в зону гостайны, – официальным тоном сообщил полковник и вынул из кармана форменного костюма четыре карточки. – Подпишите «О неразглашении...», и мы поговорим о сроках.
Несчастные взяли пластиковые бланки, начали разбирать мельчайший текст, но Олег Олегович прекратил это безобразие:
– Подписывайте!
Шуня хотел сбегать на вахту за электронной ручкой со встроенными подписями, но полковник демонически улыбнулся и вытащил из того же кармана четыре пёрышка-ланцета, которыми пользовались лет двести назад:
– Распаковывайте, прокалывайте пальцы и подписывайте.
– Кровью? – ужаснулся Шуня и от одного только подозрения едва не потерял сознание.
– А чем же ещё? – удивился полковник. – От остальных вариантов вы отопрётесь. Лжесвидетелей подтянете. А так, хоть и очень больно, зато надёжно.
Злосчастные победители не нашли, что возразить. Подписание получилось долгим и крайне мучительным. Олег Олегович сквозь затаённую в мягком сердце улыбку печально сетовал:
– Куда катится мир? Журналисты не могут себе пяток-другой пальцев ланцетом подрезать.
Наконец он собрал перепачканные формы и орудия пытки, подождал, пока все щедро зальют израненные руки пластырной пеной, и приступил к тайне:
– Вы же не думаете, что огромные средства резервного фонда истрачены ради дурацкой викторины?
– Вообще не думаем, – подтвердили студенты.
– Вас отобрали для задач госбезопасности державы, – отчеканил полковник и выдержал приличную паузу. – Ясно?
– Нет, – признался за всех Виктор Иванович.
– Нда, – вздохнул полковник, – вопросы госбезопасности у нас ещё не получили должного понимания даже у полупросвещённого населения. Хорошо, объясню азы. С чего же начать?
– С алфавита, – пошутил Сидор.
Олег Олегович снова посмотрел на часы:
– Нет, так вы на турнир опоздаете. Начнём, пожалуй, с того, что люди, не умеющие врать, опасны для общества. Это понятно?
– Само собой, – закивали студенты. – Они и для себя опасны.
– Вот именно, – согласился полковник. – Пока их держат на Луне, всем хорошо. Но вдруг колонисты повадятся гостить у нас? Что, если эта «лунная блажь» заразна, и эпидемия правды охватит землян? Это приведёт к дестабилизации, депрессии и прочим некрасивым «де-». Нет, Правительство не может так рисковать. Нужно выяснить, что унаследуют общие натуральные дети – лживую сообразительность землян или упёртую правдивость лунатиков. И в этом аспекте ваш отряд молодых и резвых опять впереди других предпенсионных групп.
– Карт-бланш на приключения с лунными девами? – заинтересовался гибкий и в моральном смысле Шуня.
– Не на приключения – на судьбе поворот, – торжественно пообещал Олег Олегович. – Правительство на хухры-мухры фонды не растрачивает.
Чувствуя, что подвох где-то рядом, Виктор Иванович уточнил:
– Регистрация отношений обязательна?
– Это ж лунатики, – напомнил полковник. – Там всё по-честному.
– Жениться?! – взвыли Шуня с Сидором. – Зачем? Мы ещё так молоды. Практически дети.
– Замуж за лунатика? – возмутилась Додоля.
Сбитый с толку Виктор Иванович не сразу догадался задать очевидный вопрос:
– Постойте, там же третье поколение лунатиков уже выросло. И хотя колония – практически закрытая территория нашей страны, наверняка в их рождении и земляне участвовали. Разве этого недостаточно для выводов?
Олег Олегович тяжело вздохнул:
– Ответ на этот вопрос находится в области другой государственной тайны. Вы узнаете её, если подпишите новые формы, – и сунул руку в карман, будто в нём, как в шляпе фокусника, была тьма карточек и пыточных средств на бесчисленные госсекреты.
– Нет-нет-нет! – замахали шарообразными лапами студенты и на всякий случай разъехались в креслах по углам каюты.
Хладнокровие сохранил только капитан:
– А в пробирке не пробовали недостающих для статистики мутантов замутить?
Олег Олегович кивнул:
– Конечно, пробовали – тут всё в порядке. Но лабораторный эксперимент и вольный поток зарождающейся жизни – не одно и то же. Пожертвуйте собой ради всеобщего спасения, и Правительство вас не забудет.
Четырёхкратное «нет!» было ему ответом. Полковник сбавил обороты:
– Ну, хорошо, достанет и одной пары. Кого отдадите на заклание – неважно. Хоть жребий тяните. Альтернатива у вас простая – всем пожизненное в лунной колонии.
– Но позвольте! – возмутился Виктор Иванович. – В юбилейной программе только культурно-интеллектуальный турнир значится. Никаких дополнительных программ госбезопасности там нет!
– Кстати, давайте и турнир обсудим, – с людоедской улыбкой на ответственном лице предложил Олег Олегович. – Регламент такой: три тура по часу прямого эфира. Победителей уже ждут награды в Кремле. Выиграете турнир – без всяких условий тут же к Президенту на приём доставим. Честное госбезопасное. Честное-пречестное. Но вам не выиграть, потому с вашим возвращением спешить никто не будет. Зато у вас будет время Родине послужить. А если нет, так лет тридцать придётся затраты государства на вас отпахивать на вредных производствах Луны. Между прочим, в ваших контрактах это все прописано. Кто ж виноват, что вы криптологией не владеете, элементарных шифров не знаете?
Ошарашенные такой плотной засадой студенты снова уставились на командира. Бедный Виктор Иванович и хотел бы убиться, но не знал как.
– Это почему нам турнир не выиграть? – возмутился он.
Студенты уже съехались в один угол и тоже выразили оптимистичное недоумение.
– Где мы, а где лунатики в культурно-интеллектуальном смысле, – неуверенно хмыкнул Сидор.
– Речь, вроде, шла о литературной викторине? – промямлил Шуня. – Земные виртуальные библиотеки куда круче, к тому же мы профи. Для нас литературно унизить лунатиков – всё равно что игрушку у ребёнка отобрать.
Олег Олегович с интересом взглянул на юношу, словно узнал о нём что-то новое.
– Вы правы, даже в этом аспекте ваш экипаж самый лунно-перспективный. Однако забудьте о биочипах, которые вы сдали как участники конкурса. Никаких виртуальных библиотек, никаких контактов с искусственным интеллектом. Всё по памяти. С этим будет строго, – и он подробно объяснил детали мероприятия.
Оказалось, в прямом эфире земляне и лунатики экспромтом в три захода разыграют пьесу, слова которой по условиям турнира – сплошь цитаты из классики.
– Президент назвал эту акцию «живой связью времен», – напомнил Олег Олегович и повторил основные моменты: – Ключевые детали: «прямой эфир», «экспромт», «пьеса» и «точные цитаты по памяти».
Никто в команде к такому не был готов. Растерянные взгляды, беззвучно шевелящиеся губы, непроизвольно дергающиеся конечности будущих игроков – всё это выдавило в мягком сердце полковника каплю жалости, и он показал, как игра выглядит вживую:
– Ну, например, – Олег Олегович снова закатил глаза, словно отыскивая в извилинах хоть что-то разумное, и на два голоса озвучил микро-пьесу. – Вы начинаете: «Из лунных снов я тку свой зыбкий миг»; в ответ лунатики: «Нет повести печальнее на свете». Улавливаете связь и перспективу?
Полковник повернулся к Сидору, к самому неблагонадёжному посланцу Земли, и строго спросил:
– Можешь, как будущий косможурналист, быстро выдать цитату про любовь?
– Это завсегда, – усмехнулся Сидор и пафосно простонал: – «Никто, никто, никто не усладил в изгнаньи сем тоски мятежной! Любить? Три раза я любил, любил три раза безнадежно!»
Олег Олегович помолчал, оценивая сидорову эрудицию, наконец кивнул:
– Сойдёт.
– А судьи кто? – задумчиво спросила Додоля.
– Да кто бы ни были, вам колонистов не обыграть. Они ж и учатся по-честному. Так что, когда проиграете, свой срам придётся прикрывать верной службой Отечеству либо в программе госбезопасности, либо на очень-очень вредных лунных производствах. Вы сами на это подписались, – напомнил полковник.
– Эх, недаром первое впечатление от вас тревожное было, – пробормотал космопсихолог Виктор Иванович.

***
В лунный гостиничный номер горе-победителей отборочного тура доставили в состоянии спячки. То есть в наиболее приемлемом виде. Разбудил игроков неприятный писк голографа.
– Ну? – откликнулся Виктор Иванович.
Голографический Олег Олегович поздравил команду с прилунением, предложил привести себя в порядок и интеллектуально размяться.

Пока студенты с обречённым видом неспешно переодевались в яркие турнирные костюмы, напечатанные по средневековым лекалам, Виктор Иванович в банном халате да тапках на босу ногу мерил шагами просторную комнату и готовил ребят к состязанию:
– Запоминайте классику, ибо если не сейчас, то потом пригодится:
«Рабом недужным пойду опять
В труде ненужном изнемогать.
Ожесточенье проснётся вновь,
И где терпенье? И где любовь?»

Он резко остановился, кивнул Додоле:
– Давай цитату к «И где любовь?»
Девушка, несмотря на скоропалительную депрессию, тут же откликнулась:
–«Предпочитаю смерть бесчестью!»
– Сидор.
– «О стыд! О ужас наших дней!»
– Шуня. И давай мягче, без щемящих нот и восклицательных знаков.
– «Чья ловушка и причуда? Мне не выбраться отсюда. Где студёная Москва? Если это чья-то шутка, почему мне стало жутко, и слабеет голова?»
Виктор Иванович недовольно поморщился:
– Вы всё о личном. О своей трагической судьбе. Густые сопли с розовым отливом. А между тем полковник наказал держаться реализма. Давайте так: наш собирательный герой похож на морозильный шкаф с душой поэта. И с ним приятно поболтать об эвтаназии... О, Господи, и я туда же!
В центре комнаты снова появилась ответственная голографическая голова Олега Олеговича и призвала к порядку:
– Кончайте бузить! Жители Луны могут обидеться, да и на Земле...
– «Чума на оба ваши дома!!!» – прорычал Виктор Иванович.
Полуодетая в мягкий цветной пластик Додоля подошла к командиру, прижала к груди, убаюкивающе зашептала:
– «Больница. Когда мы в Россию? Колышется счастье в бреду...»
– Я всё слышу. Хорош психовать! – рявкнул полковник. – Позор уж близится, а разума всё нет.
Но студенты мгновенно вошли в раж. Надевая шутовской колпак, Сидор в миноре продекламировал:
– «И слишком здесь пахнет эфиром, и душно, и слишком тепло. Когда мы в Россию вернёмся? Но снегом её замело».
В манере плачущего Пьеро подхватил и Шуня:
– «Пора собираться. Светает. Пора бы и трогаться в путь... Две медных монеты на веки. Скрещённые руки на грудь».
– Будут вам скрещённые руки, – прошипел Олег Олегович. – Скрещённые за спиной руки командира. Впрочем, это ловко придумано. Оставим-ка мы здесь недужного Виктора Ивановича, и с команды лунатиков снимем самого сильного игрока. У вас хотя бы в первом раунде шанс появится. Это и для рейтинга хорошо, и Президенту понравится. Эй, детки, пригасите своё бесподобное чувство бесцельности и обречённости и шагом марш в клетку! В смысле, на сцену. До прямого эфира семь минут. Смотрите, без снобизма там. Помните девиз турнира: «Культура русская всегда едина и лишь испытывается на разрыв».
Студенты растерянно уставились на своего командира. Виктор Иванович заглянул каждому в глаза, почесал затылок и согласился с полковником:
– Есть в этом толика сермяги. Ну, что ж, «игру понаблюдаю из-за плеч, хоть, кажется, она не стоит свеч». Додоля, ты начнёшь пьесу. Кинь с ходу что-нибудь мажорное.
Не выходя из депрессии, девушка предложила вступительную цитату:
– «Дайте выжить. Чрезмерен сей скорбный сюжет. Я не помню из роли ни жеста, ни слова»
– А где оптимизм? – взревел Олег Олегович.
Виктор Иванович тоже нашёл фразу слишком откровенной:
– Лучше прикинься дурой. Этакая подросшая разноцветная Алиса, сосланная в Страну чудес. Сидор, ты Онегина с Гамлетом и Карлсоном вперемешку шпарь.
– «Средь безумья, нет, средь слабоумья злодейств
Здраво мыслит один: умирающий Гамлет»– грустно проныл Сидор.
Переглянувшись с полковником, Виктор Иванович кивнул:
– Ладно. Шуня, тебе русские былины в помощь. Если совсем затык случится – бубни «Ой ладо, ой ладушки-ладо!»
Сдвинув команду к голографическому полковнику, Виктор Иванович широко перекрестил всех, благословляя на великий интеллектуальный подвиг, громко шмыгнул носом и отвернулся к стереовидаку.
– Идите уже, – проворчал он через плечо, отирая рукавом правый глаз. – Буду болеть за вас, как за родных.
– Держитесь, мы за вас отомстим, – Сидор вскинул сжатый кулак вверх и вышел вслед за притихшими от волнения Шуней и Додолей.

Четверть часа спустя принарядившийся Виктор Иванович вслед за запинающейся в стереовидаке Додолей шептал:
– «Много неясного в странной стране, можно запутаться и заблудиться, даже мурашки бегут по спине, если представить, что может случиться»
Какой цитатой ответили лунатики, он так и не узнал. В комнату вошла девица в костюме то ли Золушки, то ли Бабы Яги.
– И? – спросил Виктор Иванович; он всегда позволял незнакомцам задавать тон беседы, чтобы потом либо следовать ему, либо резко изменить.
– Я – Элебра, – мягко представилась девушка. – Меня из-за вас сняли с первого раунда. Сказали, что вы больны. Однако ваш вид не внушает опасений.
Виктор Иванович на мгновение обернулся к стереоэкрану и забубнил в такт с Додолей, искажая цитату под себя:
– Я страшно страдаю, я просто без сил! И мысли приходят, меня беспокоя, что кто-то куда-то меня заманил, и тут со мной сделают что-то такое... Словом, я страшно страдаю!
– Чем? – поинтересовалась Элебра.
– Вялотекущей паранойей.
Девушка удивилась, но ответила вежливо:
– Это крайне огорчительно.
– Конечно, – злорадно проворчал Виктор Иванович. – Хотя, мне даже огорчать вас лень. «Вид у вас какой-то сирый».
В ожидании жёсткой цитатной ответки от самой крутой соперницы Виктор Иванович добросовестно искал в ней следы «сирости», но девушка сияла свежестью, как и положено молодой, красивой и здоровой особе. Наконец он не выдержал и грубовато подзадорил её:
– Ну, шарахни по мне цитаткой. Добей словом или хотя бы унизь до самых башмаков.
Элебра, сокрушённо качая головой, тихо попросила:
– «Насмешкой чувств моих не рань. Души не окорябай»
– Это почему? – удивился Виктор Иванович такой неспортивной просьбе.
– Никто из жителей Луны не ответит вам на грубость. Местные этические нормы заставляют нас молчать, – призналась Элебра. – С вами скоро будет то же самое.
– «Крепко вбитая этика – это уже дрессировка», – осклабился Виктор Иванович. – Не лунная колония, а цирк олигофренов. Завози, кого хочешь, дрессируй, как вздумается.
Продолжая дерзить и насмехаться, он забегал по комнате, потом резко остановился и спросил:
– Точно на грубые цитаты не отвечаете? Так-так, это надо с ребятами обкашлять. При таком раскладе мы к выходным дома будем.
И, то ли в приступе «вялотекущей паранойи», то ли по иной причине, выложил сопернице всю подноготную их визита. Мол, в Кремле подождут, пока они тут с лунатиками страсти мутить будут.
– Личное счастье победителей Галактического турнира – это архиважно. Так решил наш Президент, – приврал Виктор Иванович и дал понять, что любая девушка на Луне спит и видит, как бы выскочить замуж за москвича.
– Так что любовь-морковь получится бодрой, – зевая, подвёл итог Виктор Иванович.
Однако выводы Элебры относительно секретной миссии землян оказались противоположными:
– Похоже, вы надолго тут застряли.
– Это почему?
– Любовной химии меж вами и колонистами быть не может. Вы для нас как дети, – Элебра и в самом деле смотрела на Виктора Ивановича как на мелкого домашнего любимца. – Идёмте, я покажу наш город. Когда увидите его, вы и сами переменитесь.
– Не, я должен болеть за наших, – Виктор Иванович обернулся к стереоэкрану и по мутным лицам студентов догадался, что у него столько здоровья нет, как за них болеть надо. – Ну, ладно, идёмте. Пока госбезопасность на эфирном посту, нам никто не помешает.

***
В гостиничном номере команда собралась только к отбою. У каждого была своя стихийная экскурсия по колонии, и, прежде чем наметить план на второй раунд, они взахлёб делились впечатлениями:
– Я думал, что от вредных производств, которые ещё полвека назад все вывезли на Луну, по колонии в защитных костюмах ходят, – признался Шуня. – А тут такая густая душистая весна!
– Элебра сказала, что у них погода под заказ. Хотят грозу – пожалуйста, хотят радугу – без проблем. А сегодня они для нас с погодой постарались, – не без гордости за свой отряд объяснил Виктор Иванович.
– Когда лунного гелия-3 на тысячелетие активного энергопотребления, грех на хорошей погоде экономить. Жалкие гигаватты в радугу вбухивать, что пару капель из океана вычерпать, – улыбнулся Сидор и тоже признался: – Разница между тем, что я знал о колонии, и тем, что увидел, как в анекдоте о заблудившихся грибниках. Неделю они питались собранным, а потом в их показаниях не совпали даже эпохи. Короче, нам про колонию врут, и про лунатиков врут, когда выдают их за придурков. Мы бы такой поклёп на себя не спустили и вонь подняли бы до Альдебарана и выше. А колонисты молчат. Почему? Потому что не нуждаются в нашем присутствии.
В знак согласия все промолчали, и Сидор добавил:
– Я, между прочим, рассчитывал на невесомость и боялся радиации с производственными выхлопами. А тут и гравитация есть, и все выхлопы через шлюзовые трубопроводы за супер-куполом распыляются для радиационной защиты. А купол над городом – это прямо симфония с частушками. Он то кристально прозрачный, то с цветными пляшущими прожилками.
– А какая здесь архитектура! – зажмурившись от восторга, воскликнула Додоля. – Есть районы в старинном стиле, есть в современном – со стеклянными зданиями-сосульками и антигравитационными дорогами. И всё такое яркое, праздничное. От деревьев и лужаек с большими цветущими кустами – ощущение невероятной свежести.
Шуня закивал:
– А над всем этим праздником висит огромная голубая Земля. Что удивительно, в Москве Луна то восходит, то заходит, а тут наша Земля всегда над головой!
– И от этого такое непередаваемое ощущение чистоты и покоя! – со щемящей тоской сказала Додоля. – Хочется...
Противный писк голографа перебил её. В центре комнаты появился полковник. Если б мог, он испепелил бы всех своим голографическим взглядом.
– Кто разрешил покидать гостиницу?! – рявкнул он. – В подписанных вами контрактах простым шифром закодировано, что вы не можете покидать гостиницу. Вы представляете размер неустойки за нарушение этого пункта?
Шуня начал оправдываться и тут же словил от полковника госбезопасности пародию на себя:
– «Ой ладо, ой ладушки-ладо!» Прямо порвал всех. Первый раунд, счёт ноль – шестнадцать. Пора вам к лунным нарам примеряться, – сурово, но с улыбкой в мягком сердце, пригрозил Олег Олегович.
– «Мы пьём седьмую за день за то, что все мы сядем...» – затянул бесшабашный Сидор, который за последние часы сильно изменил своё мнение о грозящих ему муках.
Однако полковник продолжал гнуть своё:
– А, может, всё-таки кого-нибудь женить, чтобы за всю команду отомстить? Я с вами тут поэтом стал. Какой скандал! Как завтра будете ковать победу, есть идеи?
– Вообще никаких, – признались очарованные колонией студенты.
Олег Олегович слишком театрально рассвирепел:
– Да, безответственность таких размеров должна караться по заслугам. В желающих придумать эту кару, я думаю, не будет недостатка. Я воздержусь, но менее приличные коллеги подвергнутся большому искушению.

Виктор Иванович почесал затылок, прошёлся по комнате и всё-таки рассказал, как можно победить:
– С юмором тут тяжеловато. Наши шутки они понимают по-своему. Если шутить погрубее, они и вовсе замолчат.
– А если не снесут наезда и ответят? – спросила осторожная Додоля.
– У них с цитатами и в самом деле лучше, – признал очевидное Шуня.
– Ну, тогда все сдохнут от моего пофига на всё, – вяло пошутил Сидор.
Олег Олегович поддержал его:
– Отлично, юноша! Даёшь больше выпадов, дерзких и грязных!
Виктор Иванович дернулся было к голографическому полковнику, словно собирался прицельнее в морду плюнуть, но остановился и печально пробормотал:
– «С могучим лозунгом: «Живи!» выходит Солнце, всё в крови»

***
К невесть откуда взявшемуся у Виктора Ивановича стыду, к большому конфузу команды, и к полному восторгу полковника и болельщиков на Земле, грубая тактика во втором раунде сработала отлично. На цитаты землян с подтекстом, типа: «Тут только с виду благодать, но это лишь обман. Увы, ваш город – сущий ад. На первый взгляд – цветущий сад, в людских сердцах не кровь, а яд, а в душах злобы смрад...» – команда колонистов отвечала молчанием.

Вечером полковник официально поздравил забияк и грубиянов:
– Семнадцать – ноль!!! Ну, кто бы мог подумать?
– Это было адски омерзительно, – проворчал Виктор Иванович и отвернулся к стене, будто сам себя в угол загнал.
– «Мой умный друг к полудню стал ломаться...» – в пафосном настроении полковник порой и сам баловался цитатами.
– Да пошёл ты! – пробурчал Виктор Иванович.
– Нет, это ты встал и пшёл отсель. Элебра ждёт тебя уж полчаса.
Мячиком отскочил Виктор Иванович от стены и врипрыжку, напевая: «Часовые любви на Смоленской стоят. Часовые любви у Никитских не спят...», побежал к своей «сирой». Олег Олегович повернулся к студентам и с издёвкой спросил:
– Что застыли? Тоже не терпится прощения вымаливать, конечности лунатикам целовать?
Глядя, как ребята выбегают вслед за командиром, Олег Олегович грустно вздохнул:
– Однако. «Как причудливо тасуется колода!», – и отключился.

***
Закончился третий раунд вдохновенной репликой Додоли:
– «И воистину ты – столица для безумных и светлых нас»
И хотя аплодировали ей стоя даже соперники, турнир команда землян проиграла. В утешение Женя Кречетов, лунный противник Додоли, прошептал ей на ухо:
– «Мы совпали, как птицы с небом. Как земля с долгожданным снегом совпадает в начале зимы, так с тобою совпали мы»

На разборе полётов, который тут же устроил Олег Олегович, все счастливо улыбались и требовали, чтобы их оставили в колонии на вечное поселение.
– Не так всё было задумано, – вздохнул полковник. – По плану вам следовало победить – уж я бы подсказал, как это сделать. А потом вернуться домой фанатами земного образа жизни. Пропагандистами всего земного. А вы сбежали в самоволку... Устали мы от перебежчиков на Луну. Мегатонны дезы про колонию нарисовали, территорию накрепко закрыли, а шизоиды-правдолюбцы всё равно сюда просачиваются.
– А в чём проблема? – удивился Сидор. – Им тут самое место.
Полковник едва не объяснил, в чём засада, но вовремя вспомнил, что разглашение госсекрета – это отдельное шоу, и только махнул рукой:
– Молодой ты ещё. Не понимаешь, что землянам до лунатиков в моральном смысле как по-пластунски до Луны. Не стерилизовать же из-за них Землю. Не посыпать же нам головы порошковой соляной кислотой.
– А как быть с нарами, сроками? – поддразнила Додоля, которая за последние часы стала ещё ярче и светилась счастьем в обжигающей стадии.
– Запугивал ради вашего энтузиазма, – отмахнулся Олег Олегович. – Мы на Земле привыкли к правде через кривду добираться. У всех землян лживость в генетическом коде зацементирована. А на Луне душа выпрямляется, ДНК очищается.
– Это точно, – согласился космопсихолог Виктор Иванович. – Элебра говорит, что Вселенная не заточена под ложь. Здесь не соврешь. Космос – это правда и любовь.
– А как вы лунатиков на этот раз опорочите – они же выиграли турнир? – спохватилась Додоля.
– Пустяки, перемешаем ваши реплики как надо. Не портить же москвичам праздник, – полковник помолчал, потом не выдержал и признался: – Привязался я к вам. С вами было весело. Коллеги ваши кровавые карточки прикрепили к дверям Управления и ржут над ними, как кони. Все будут скучать по вам.
– Выходит, не было «прямого эфира», а все пугалки были шуткой? – очнулся потрясённый Шуня. – И никаких шифровок в наших контрактах нет?
– Само собой, – кивнул Олег Олегович. – Понимаете, Управление госбезопасности есть, а государственной опасности уже какое десятилетие нет. Вот мы и развлекаемся за счёт тех, кто подвернётся. Ну, прощаемся без обид?
Все закивали, только Шуня прерывающимся голосом спросил:
– Про вакансии вы тоже пошутили?
– Решил податься в косможурналистику? – опешил полковник. – Что ж, это можно. Там свежей крови не было давно. А что так грустно смотришь?
– У меня с Алёнкой не сложилось. Я слишком гибок для её прямой души.
Виктор Иванович обнял своего бойца за плечи и с тревогой спросил:
– Помнишь, мы на семинаре учились сублимировать гадость в радость?
– Помню.
– Сможешь сам?
– Конечно, – успокоил Шуня. – Вернусь домой и положу на всю эту историю большой синопсис. У меня и начало есть: «Блажен, кто «лунной блажью» был сражён».
– Сам не заразись, – проворчал Олег Олегович. – Нашей косможурналистике нужны здоровые кадры.

----

Герои рассказа озвучивали цитаты из произведений классиков (в алфавитном порядке): Г. Адамовича, Б. Ахмадулиной, А. Ахматовой, Ю. Балтрушайтиса, М. Булгакова, В. Высоцкого, С. Городецкого, Е. Евтушенко, А. Кушнера, М. Лермонтова, Л. Мартынова, Б. Окуджавы, А. Пушкина, Р. Рождественского, Ф. Сологуба, А. К. Толстого, Г. Честертона, В. Шекспира, а так же русское и латинское крылатые выражения

[vsplesk]

Не догадался по названию - о чём рассказ.

? Вы думаете, учиться будут также очно как и сейчас? Зачем?
Разочарование номер два - профессия журналиста в 2147 году.
Много наивности во влиянии полковника на Кремль.
А вот теперь полетело стоящее - цитатная дуэль..!
Справедливые луняне - тоже хорошо.
Упоминание слова "голографический" перевалило за второй десяток!

Противоречивые впечатления.
Совершенно нереальная картина 2147.
Интересная история
Очень микро науки в этой фантастике
Язык понравился
6

[Рыжая вешка]

Прочитала с телефона, а сейчас села писать отзыв и все умные и добрые слова вылетели из головы. Зато я поняла, почему не перечитываю Белянина: слишком его много. Вот так и здесь - к середине рассказа уже появилась твёрдая мысль: уж скорее бы всё это закончилось. Очень много повторяющихся слов/имён/всяких-типо-юморных-выражений-штампов. Просто частокол! Настроение что ли у меня было не ахти? Посмотрим, может потом и перечитаю.

[Korr]

Поддержку Рыжую Вешку...

[Песочный]

Герои рассказа озвучивали цитаты из произведений классиков (в алфавитном порядке): Г. Адамовича, Б. Ахмадулиной, А. Ахматовой, Ю. Балтрушайтиса, М. Булгакова, В. Высоцкого, С. Городецкого, Е. Евтушенко, А. Кушнера, М. Лермонтова, Л. Мартынова, Б. Окуджавы, А. Пушкина, Р. Рождественского, Ф. Сологуба, А. К. Толстого, Г. Честертона, В. Шекспира, а так же русское и латинское крылатые выражения

А вы в курсе, что цитирование чужих произведений, без согласия автора или правообладателя авторских прав, есть нарушение авторских прав?

[felidae]

Срочно все убрали цитаты из подписей

[NatashaKasher]

Тревожный мрак общей каюты пронзил золотой луч голографа.

Ну вот что это такое? Кто кого пронзил? Мрак был до того пронзительный или наоборот, луч? Можно предположить, что пожалуй луч, но кто ж так предложение строит? Да ешё, черт возьми, первое?

Итак, длинный-предлинный диалог... Местами смешной... Но с той самой проблемой - всем всё пофиг. Героям пофиг, полетят они или нет. Олегу Олеговичу тем более. Ну почему это должно быть не пофиг мне? И что это за дурацкая викторина такая, о боже. Я не смогла её одолеть. И причём там поселение на Луне, ведь герои туда, если я правильно понимаю, так и не попали?

[Полудиккенс]

Ну вот что это такое? Кто кого пронзил? Мрак был до того пронзительный или наоборот, луч? Можно предположить, что пожалуй луч, но кто ж так предложение строит? Да ешё, черт возьми, первое?

Чего это вы, Наталья, разошлись? Где ж это видано, чтобы мраки что-то пронзали? Мраки царят, ползут и клубятся, а пронзают лучи, взгляды, кинжалы, дырокол. Обычно мрак пронзают чем-то, но можно, наоборот, пронзить пальцем глаз, и наступит мрак, который уже не пронзишь...

[Песочный]

Ну вот что это такое? Кто кого пронзил? Мрак был до того пронзительный или наоборот, луч? Можно предположить, что пожалуй луч, но кто ж так предложение строит? Да ешё, черт возьми, первое?

Итак, длинный-предлинный диалог... Местами смешной... Но с той самой проблемой - всем всё пофиг. Героям пофиг, полетят они или нет. Олегу Олеговичу тем более. Ну почему это должно быть не пофиг мне? И что это за дурацкая викторина такая, о боже. Я не смогла её одолеть. И причём там поселение на Луне, ведь герои туда, если я правильно понимаю, так и не попали?

Полностью с Вами согласен. Вот то ли дело моя викторина! Эхх даже хотел два раза по пятьдесят) треснуть) на пару. с другом. даже уже звонить собрался. ели успокоил. По-моему, у него проблемы с алкоголем(((

[NatashaKasher]

Чего это вы, Наталья, разошлись? Где ж это видано, чтобы мраки что-то пронзали? Мраки царят, ползут и клубятся, а пронзают лучи, взгляды, кинжалы, дырокол.

"Тревожный мрак" вполне может и "пронзить". И не такое видала. Не то чтобы я действительно не поняла кто кого пронзил. Просто не стоит строить предложения таким образом, чтобы глаз спотыкался без надобности, а первое предложение вообще должно тревожным мраком пронзать самое сердце.

[Полудиккенс]

Упоминание слова "голографический" перевалило за второй десяток!

Черт побери, не очередной ли пасквиль на Графа?

[NatashaKasher]

Так дважды упоминается "противный писк голографа" хм... Наводит на мысль.

[Max Krok]

Я, между прочим, рассчитывал на невесомость и боялся радиации с производственными выхлопами. А тут и гравитация есть, и все выхлопы через шлюзовые трубопроводы за супер-куполом распыляются для радиационной защиты

Мда.. который уже рассказ в космос отправляют каких-то недоделков. То журналиста-стажера, то команду придурков для изучения детей в клетках, то Герцога-маньяка-убийцу, то теперь каких-то героев реалити-шоу, похожего на "Теорию Большого Взрыва". Грустно...

Мы на Земле привыкли к правде через кривду добираться. У всех землян лживость в генетическом коде зацементирована. А на Луне душа выпрямляется, ДНК очищается...
Элебра говорит, что Вселенная не заточена под ложь. Здесь не соврешь. Космос – это правда и любовь.

Ради этой мысли не стоило такой огород городить.. Только за эту мысль первое место не отдашь.. Не знаю теперь, что и делать. Аптекарю - привет!

[felidae]

Тьфу. Теперь у меня с голографом не те ассоциации

[Мээсса]

Есть в этом толика сермяги.
Мажора кислого чуть-чуть.
Цитаткой бравой, будто шнягой,
У нас не мудрено крутнуть.
Ведь лживость у землян в крови,
И не сложилось здесь любви.

[Max Krok]

Тьфу. Теперь у меня с голографом не те ассоциации

У меня, как ассоциировалось это с "Голография!" из Кин-Дза-Дзы, так ничего и не поменялось... Вот что классика животворящая делает

[Wadim]

Тревожный мрак общей каюты пронзил золотой луч голографа. Виктор Иванович, командир отряда № 113, нехотя выключил стереоскопический боевик, забрызгавший кровавыми световыми потоками все стены. В каюте стало тихо и радужно от умиротворяющего освещения.
– Что там? – спросил он у голографического Шуни, дежурного по модулю.
– Кэп, к нам ломятся хозяева.
Дремавший в соседнем кресле Сидор, тридцатилетний мажор и соня в одном теле, чуть приоткрыл глаз и тут же сомкнул. Его однокурсница Додоля, посапывавшая в кресле напротив, девушка яркая во всех смыслах, вовсе не шелохнулась. Обленившийся вместе с командой Виктор Иванович едва кивнул Шуне и отдал последний, как ему тогда представлялось, приказ:
– Сидор, Додоля, подъём! Сейчас нам выдадут люлей и отправят по домам.

Начало, при всей своей нелепости прекрасно! Я думал, что дальше будет не хуже. Ждал нечто, вроде 12 стульев! Увы и ах. Меня злобно кинули и подставили! Автор- коварный чародей так умело завлек меня в сеть хорошими стихами, что я обомлел и стих. Какой то турнир придумали... ладно. Почему проиграли, если вели 17-0? Все это осталось за кадром, конечно, я правильно понял, что командиру подослали "лунную бл.." в виде той девушки и, ну тогда все понятно...

Удачи, автор! Спасибо за Высоцкого, люблю я его, пойду выпью "девятую за день"

[Wadim]

Забыл...

Нет-нет-нет! – замахали шарообразными лапами студенты

не понял...

[NatashaKasher]

цитирование чужих произведений, без согласия автора или правообладателя авторских прав, есть нарушение авторских прав?

Разумеется, нет. Что за чушь.

[Аптекарь]

Аптекарю - привет!

А тут-то то я при чём?
Любовь - это вообще не про меня. А правда - тем более.