Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

3 страниц V  < 1 2 3 >  
Ответить в данную темуНачать новую тему
Искушение Хищника. Мистический роман.
Седой
сообщение 23.5.2018, 10:10
Сообщение #21


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата





Цитата(Грак @ 22.5.2018, 20:27) *
Наберите в поисковике



Неа! Ни буду... biggrin.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Грак
сообщение 23.5.2018, 13:24
Сообщение #22


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 910
Регистрация: 21.4.2018
Вставить ник
Цитата




Цитата(Седой @ 23.5.2018, 10:10) *
Неа! Ни буду... biggrin.gif


Дело ваше. А могли бы узнать, в каких случаях писать "Пол вёл себя и машину спокойно" допустимо, а в каких - так писать нельзя.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
NatashaKasher
сообщение 23.5.2018, 14:17
Сообщение #23


Гениальный извозчик
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 23158
Регистрация: 6.10.2013
Вставить ник
Цитата
Из: МБГ




Цитата(Грак @ 23.5.2018, 13:24) *
Дело ваше. А могли бы узнать, в каких случаях писать "Пол вёл себя и машину спокойно" допустимо, а в каких - так писать нельзя.

Так допустимо писать разве что в разделе "юмор"..."Шел дождь и два студента".
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Грак
сообщение 23.5.2018, 14:20
Сообщение #24


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 910
Регистрация: 21.4.2018
Вставить ник
Цитата




В комнате не было никого, кроме Веры и скуки.

Совершенно верно, Наташа. Но автор мог бы узнать и кое-что дополнительно (там о нашем примере почти в конце страницы, а до этого тоже много интересного).
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 23.5.2018, 21:27
Сообщение #25


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




Большое спасибо, что обращаете на меня внимание. Утром у меня не было времени и я хотел сказать, что без гугла понял Ваше замечание. И всё на что Вы указали, у себя исправил: кОпать, кАпать и копАть. А также - "Пол вёл себя спокойно и так же управлял автомобилем". Я, конечно, извиняюсь, потому как понимаю, специалистом читать меня - то же самое, что ехать на телеге по шпалам. И если это кого-то травмирует, то и не надо. Скажу честно - свои ляпы и ошибки я редко замечаю. У других - да. У себя -нет. Конечно, можно изучить грамматику и через гугл. Но мне это уже вряд ли поможет.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 24.5.2018, 15:06
Сообщение #26


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




Цитата(NatashaKasher @ 22.5.2018, 22:06) *
Как-то это наивно немного


Нет... Я не считаю это наивным. Большинство преступников, пусть где-то в глубине души, осознают свои преступления. А эти уже не молоды, предвидят свои возможные проблемы. Они откровенны между собой, потому как нет смысла что-то скрывать друг от друга.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
NatashaKasher
сообщение 24.5.2018, 15:53
Сообщение #27


Гениальный извозчик
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 23158
Регистрация: 6.10.2013
Вставить ник
Цитата
Из: МБГ




Цитата(Седой @ 23.5.2018, 21:27) *
А также - "Пол вёл себя спокойно и так же управлял автомобилем".

Пол спокойно вёл автомобиль.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 25.5.2018, 11:37
Сообщение #28


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




Цитата(NatashaKasher @ 24.5.2018, 15:53) *
Пол спокойно вёл автомобиль.




Хорошо. Всё сделаю как Вы скажете. Сначала хотел робко возразить, но вовремя передумал: спокойно вести автомобиль и материться, это очередной ляп laugh.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 28.5.2018, 20:06
Сообщение #29


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




- Всё. Я больше не курю - произнёс он вполголоса, но твёрдо и решительно.
Это были не просто слова, не объявление о намерениях, не пожелания самому себе. Сказав это Пол был уверен, что больше никогда в жизни не возмётся за сигарету. И не потому, что он испугался болезни. А просто потому, что это был его жизненный принцип: сказал, значит сделал. Он жёстко относился, в первую очередь, к самому себе.
Открытую пачку сигарет он положил на самом видном месте и потом, всегда натыкаясь на её взглядом, вспоминал данную себе установку - "Я, бросил, курить". Нельзя сказать, что он особенно остро испытывал физическую потребность в никотине. По сравнению с карцером в тюрьме, она не значила ничего. Однако были моменты, когда неосознанно рука опускалась в карман, в поиске сигарет. Тогда снова в сознании всплывал устный запрет. Раньше, обдумывая какие-то вопросы, Пол, даже неосознанно, закуривал, но при этом не терял хода мыслей. Теперь же, данное обещание, несколько сбивало и отвлекало. Ему приходилось, иногда даже вслух, повторять - "Я бросил курить. Я бросил курить". И это был единственный недостаток, связанный с отказом от вредной привычки. Правда, со временем, появилось ещё одно явление, которое никак нельзя было воспринимать серьёзно: он начал видеть сны, в которых курил. Самое интересное - начинались они с того момента, когда сигарета уже докуривалась. То есть - не было колебаний, закурить или нет, не было искушений, а был уже свершившийся факт. И здесь же, во сне, он не на шутку пугался проявленной слабости. Пугался настолько, что просыпаться в холодном поту, до крайности злой на самого себя.
Потом, когда сознание сливалось с реальностью, он облегчённо вздыхал, расслаблялся и снова засыпал.
Однажды ему приснилось, что он курит управляя автомобилем. В жизни он никогда так не делал. Казалось, в снах он прятался от самого себя, что бы втихоря, как школьник, выкурить сигарету.
Трасса была пуста, автомобиль двигался медленно. Пол выпускал дым в открытое окно, проклиная на чём свет стоит себя за слабохарактерность, но при этом докуривая сигарету до последнего. И в это время его обогнал зелёный "Жигулёнок".
Пол суетливыми движениями сделал подряд три затяжки, выпустил плотную струю дыма, выбросил окурок и, ухватившись руками за руль, нажал на газ.
BMW взвыл и, бесцеремонно пересекая две сплошные разделительные полосы, рванул вперёд.
Для мощной, восьмицилиндровой машины ни составляло труда нагнать "Жигули" первой модели. Поравнявшись с ней Пол сбросил скорость, чтобы увидеть - кто же дерзнул его обогнать.
За рулём сидел молодой парень. Почувствовав на себе взгляд, он медленно повернул голову в сторону опережающего автомобиля.
Казалось, у Пола всё оборволось внутри. Сердце затрепетало как раненная птица в предсмертной агонии - посредине лба у парня находилось тёмное пятно, от которого кровавая струя, отпускалась через переносицу на правую щёку и дальше стекала вниз по лицу.
"Это же... мент" - промелькнувшая мысль была подобна молнии, пронзившей его тело.
В это время, громадная фура, неизвестно откуда появившаяся на встречной полосе, с бешенной скоростью неслась на Пола. Он успел её заметить только в последнее мгновение...
Пол сидел на кровати и тяжело дышал. Трубный, протяжный звук клаксона, искажённый суммой скоростей двух автомобилей, стоял в ушах. Мокрые от пота волосы слиплись на лбу. Первый раз в жизни он почувствовал, что такое кошмарный сон, в котором не было шансов выжить.
Он долго лёжал на спине, сбросив с себя одеяло и раскинув в стороны руки.
"А мертвецы мне раньше не снились..."
Явившаяся мысль не вызвала эмоций. Она уже даже покоилась на волнах сладостной дремоты, постепенно уносившей его в тихие объятия короткого сна.
Но вдруг Пол снова подхватился, словно его тело окатили ледяной водой, и с глубоким вдохам сел на кровати.
"Та девушка, из банка, которая нам открывала двери, чтобы впустить ментов... Это же она тогда сидела в зелёных "Жигулях"... Она меня узнала... И это был не сон".
Пол достал из пачки сигарету, остановился в тревожной задумчивости и, глядя в пустоту, растёр её между пальцев.
Он не мог поверить, но сопоставляя в воображении лица, всё больше убеждался, что это, всё-таки она.
Ферзь выслушал его очень внимательно.
- Но ведь ты был в маске - сказал он - Или ты снимал маску?
- Нет.
- Тогда как она тебя узнала? Ты, наверно, всё-таки, что-то перепутал. Или она обазналась. Понимаешь, по своим каналам я контролирую ситуацию. А ситуация на девяносто пять процентов складывается в нашу пользу. Ведь в действительности никто не верит, что всё получилось случайно: отключенная, для ремонта, сигнализация и видеонаблюдение, открытые двери комнат и сейфа. Следаки бьют на то, что это ограбление организовали сами работники банка. Вот, кстати, твой мент, это и есть пять процентов сомнения, которые всё портит. Зачем ты стрелял в него? Мог бы проста дать в лоб и тот бы отрубился. Макруха их сильно смущает. Я, конечно, поинтересуюсь, какие там новости, но мне кажется твои беспокойства напрасны.
Ферзь позвонил на следующий день и, без встреч, в открытую, выложил всё - "Я говорил тебе - твой мандраж дутый. Эту девку зовут Ирина Диголевская. После того случая, у неё "поехала крыша" и она теперь находиться в "Сорочиной роще", в дурдоме, в стационаре. У тебя глюки, Пол".
В Сорочиной роще действительно жили сороки. Но эта птица к названию местности не имела никого отношения. Просто когда-то помещик Сорокин, на свои средства, построил здесь приют для душевнобольных и, по-скольку, сам был врач, специализировавшимся на нервных расстройствах, то здесь жил и работал.
Растущий, в период индустриализации, город, хищнеческой походкой подобрался к Сорочиной роще и, словно в нерешительности, остановился на опушке. Отсюда, лесом, к лечебнице, было километра два.
Весь комплекс зданий: стационар, хозяйственные постройки, общежитие, были обнесены высоким каменным забором.
Во все времена, во всех обществах, появлялись люди с неустойчивой психикой. И если росла численность население, то расло и количество душевнобольных.
Если в начале здесь преобладали одноэтажные здания, то со временем появились многоэтажные корпуса, соединенные между собой закрытыми переходами. Единственное, что осталось нетронутым со дня основания - дворовая территория, являющейся зоной отдыха и прогулок для пациентов стационара. Теперь, как и раньше, половина её находилась под сенью высоченных сосен и елей, а половина являла из себя почти открытую местность, где среди цветочных клумб и стриженых кустов извивались асвальтированые дорожки с окрашенными скамейками по бокам.
Центральный вход был расположен в современном пятиэтажном здании с светлым, просторным холлом. Здесь также находились гардероб, справочная, буфет и пост охраны. Вдоль стен и окон стояли фанерные стулья, по пять штук в каждой сборке, с откидными сиденьям.
В справочной Полу сказали, что Ирина Дигалевская действительно находится здесь. На вопрос, можно ли её увидеть, ответили, что это решает только заведующий отделением, врач по фамилии Могур, кабинет которого находится на третьем этаже административного здания.
Могур был мужчина лет сорока. Черноволосый, с глубокими лобными залысинами, выпирающим вперёд острым подбородкам и тонкими губами.
- Без изменений... - ответил он, выслушав вопрос Пола о состоянии здоровья пациентки - Лечение, пока, не дало результатов. Мы бы вам сообщили, если бы наметился какой-то прогресс.
- Кому это - вам? - спросил Пол.
- А вы разве не из милиции? - удивился врач.
- Нет.
- Тогда, кто же вы?
- Я... я её знакомый... Можно сказать - дальний родственник...
- А... ну, понятно... - ехидная улыбка на лице врача говорила о том, что тот всё понял по своему - Конечно, девушка красивая. Почему бы дальним родственникам не поинтересоваться... Вы в курсе что произошло? От сильного стресса она впала в гипокинетический, реактивный ступор с внезапно возникающим кратковременным патологическим аффектом, сопровождающимся агрессивными и разрушительными действиями. Проще говоря - сознания нет, реакции на раздражители тоже. Себя не контролирует, испражняется там где стоит. Но во время вспышки гнева опасна для окружающих. Мы её изолировали. Недавно у меня был похожий случай, совершенно банальная история: перегорела лампочка в ночнике и мужчина закрутил новую. Но когда закручивал, закаротил в цоколе. Вилку в розетку сунул, а оттуда - бах! В общем - два дня находился в таком состоянии. В себя пришёл и, что, где - ничего не помнит. С девушкой, я чувствую, будет сложнее...
- Увидеть её можно? - поинтересовался Пол.
Врач пристально посмотрел ему в глаза и спросил - "А вы уверены, что хотите это видеть?".
После положительного ответа он поднял трубку телефона и сказал - "Милочка, зайди ко мне".
По этим словам, можно было предположить, что врач так обращается ко всем женщинам. Но когда "милочка" вошла в кабинет, возникло подозрение, что это, скорее всего, её собственное имя.
Первое что бросалось в глаза - молодая, длиннаногая девушка, с точёной фигурой, в коротком, ослепительно белом, халате. Лицо симпатичное, контрастное: ярко красные губы, белая кожа, брови и волосы чёрные.
- Вот, дальний родственник хочет увидеть эээ... - врач открыл папку и посмотрел на запись - Дигалевскую Ирину, из четвёртой палаты. Проводи его.
"Милочка" с той же улыбочкой как и Могур посмотрела на Пола.
- Я на него халат не найду - сказала она и скрывила накрашенные губы.
- Пусть любой просто накинет на плечи - посоветовал врач.
Они шли путями похожими на лабиринт, стустились лифтом и снова стали петлять по коридорам. Пройдя через просторный хол, где за столом сидел полный мужчина в белом халате, они снова вошли в коридор и остановились у нужной двери.
Пол склонился к решётчатому окошку, на которое взглядом указала провожатая.
В палате, кроме жезной кровати, не было ничего. На кровати, прикрытый одеялом, лежал человек.
- Внутрь можно войти? - спросил Пол.
Девушка тяжело вздохнула и слегка изобразила недавольную гримассу на лице.
- Только предупреждаю - там ещё не убирали - сказала она и крикнула в сторону поста - Андреевич, откройте четвёртую палату!
Судя по запаху здесь вообще никогда не убирали. "Аромат" свежих человеческих экскриментов витал в воздухе, хотя их и не было видно. На жёлтой стене проявлялось множество затёртых бурых пятен и полос, о происхождении которых не трудно было догадаться. Казалось, вся скудная обстановка данного помещения пропиталась запахам застоявшихся испрожнений.
Девушка лежала на спине, повернув голову к стене. Её длинные, светлые волосы закрывали лицо. Чтобы его увидеть, Полу пришлось отодвинуть прядь.
На данный момент она, скорее всего, находилась под действием успокаительных препаратов. Из её полуоткрытого рта вытекала слюна, на подушке в этом месте образовалось тёмное пятно. Правая рука и нога пациентки были привязаны ремнями к кровати.
Пол хотел, чтобы она была похоже на девушку из банка и не похожа на девушку из "Жигулей". Лицо первой он помнил довольно смутно, лицо второй - отчётливо и ясно. Теперь, всматривоясь в её профиль, он не замечал похожих черт с последней. Или, по-просту, может быть, не хотел их замечать.
"Кончно, если любой женщине, сделать такую же причёску, так же одеть и накрасить, она будет на её похожа" - мелькнула мысль.
За всё время нахождения в палате, он, сам того не замечая, затаил дыхание и старался не смотреть по сторонам. Ему казалось, что дыша и глядя, он, таким образом, наполняется зловоньем и пачкается в нечистоты.
Полной грудью он вздохнул только в холе, возле поста.
- Она всегда привязана? - спросил он у "милочки".
- Да. Если во сне свалится с кровати, то дальше уже спит на полу. Поэтому нам приходится её фиксировать.
- Скажите, она с самого начала была в таком состоянии? Ей не становилось лучше?
- Нет.
- А не могли её, к примеру, посетители, вывезти за пределы этого заведения, ну, скажем, в виде прогулки?
- У её, кроме следователя, не было посетителей. Вы первый. К тому же, без нашего разрешения, не то что за пределы этого здания, из палаты никто никого из пациентов не выведет.
Пол внимательно осмотрел холл, задержался взглядом на зарешётчатых окнах, потом на двух мужиках, внушительной комплекции, в белых халатах.
- Сбежать отсюда можно?
- Иключено! - твёрдо ответила "милочка" Милочка - А вот нападения пациентов на медработников - были. И довольно часто.
- Она? - Пол кивнул в сторону палаты.
- Ну, она так в открытую не нападала, но признаки агрессии, временами, проявлялись. Так что при возможности, вполне могла это сделать
Находясь на стоянке у своей машины, Пол окинул придирчивым взглядом весь комплекс зданий психиатрической лечебницы.
"Сверху забора, я бы ещё натянул калючую проволоку и пустил ток" - подумал он.
На радостях, в этот же день, он позвонил Ферзю и прямо по телефону, почти открытым текстом рассказал о своих похождениях. Тот в ответ долго молчал, потом, занудно-ноющим тоном начал читать натацию.
- Ну, зачем ты гонишь волну?Ты мне не доверяешь? Зачем ты туда пошёл? Зачем ты лишний раз рисуешся? Твой приход омечали? Пропуск выписывали? Прошёл без пропуска? Всё равно, видеокамеры тебя зафиксировали. Хотя, с другой стороны - ты принёс ценную информацию: эту Диголевскую, по-видимому, не считают важным свидетелем, иначе, возле палаты установили бы милицейский пост. Пол, расслабся, успокойся, отдохни. Съезди куда-нибудь, развейся. Кстати, в эту субботу мы собираемся на дачу. Давай с нами. А? Шашлыки изобразим. Моя жена готовит мясо не хуже Гудвина.
- Нет, в субботу не могу. В эту субботу иду к "Мичману" на именины.
У директора рынка, где Пол держал две торговые точки, кличка была "Мичман", а фамилия - Мишман. Разницы в произношение почти не улавливалась, поэтому если кто-то хотел выделить его кличку, произносил букву -ч- мягко и растянуто.
В самом начале, когда Пол взял этот район, здесь, на рынке, как, впрочем, и по всему городу, царили "разброд и шатание". Мелкие группировки хулиганов дрались между собой, создавая, тем самым, дискомфорт в общественной жизни города. Казалось - все, в том числе и властные структуры, где тоже происходила своя неразбериха, жаждили какого-то порядка.
Пол быстро разобрался с криминалитетом, установил иерархию и общий воровской закон, и, поскольку оказал такую же услугу Шесту, то с полным правом мог считать, что навёл порядок во всём городе.
Как ни странно, но после этого и во властных структурах тоже всё более-менее организовалось и стабилизировалось.
Директорам рынка, на то время, был человек предпенсионного возраста. Он особо не вникал в суть происходящего, не лез не в своё дело и доработал до пенсии. На его место назначили человека с фамилией Бодай. По характеру он был упрямый, своенравный, бескомпромисный. Ему, конечно, сразу дали понять, что "братва здесь имеет вес". Но об этом он даже слушать не хотел.
Что в городе Шатузол существует организованная преступность, власть знала. Но раскрыть и ликвидировать её не получалось в силу хорошей организованности последней. Открытого противостояния власти и криминала не было. Здесь как бы, каждая структура жила своей жизнью. Хулиганы - хулиганили, воры - воровали, грабители - грабили и так далее. В свою очередь, менты их ловли, прокуроры давали срока, судьи сажали. Следователи, однако же, в некоторых случаях, замечали, что есть преступления, за которыми стоит кто-то ещё. Но это вычислялось только теоретически. Прямых улик не было, никто никого не сдавал, уличённые в преступлении, как бы даже охотно брали всё на себя. И это всех устраивало. Руководство следаков за "глухари" не поощрарало. Да и зачем им лишние проблемы, если всё хорошо сходится: преступник сознаётся в садеянном, факты это подтверждают. Криминал, в свою очередь, тоже не наглел. Если, к примеру, власть издавала закон, который где-то, в чём-то перекривал им кислород, то криминал старался его обойти или подстроиться. Войны как таковой, с подрывами автомобилей, кровавыми перестрелками, погонями, поножовщиной, мордабоем не было. Но совсем другое дело, если отдельный чиновник, в силу своей принципиальности, амбициозности или неприязни к кому-то или чему-то, сам нарушал закон. Вот тогда криминал старался урвать себе кусок побольше. Так было и с Бодаем.
Контингент, работающий на рынке на добрую треть состоял из бывших зеков. Кто-то был в "деле", кто-то в "завязке". Толковые и проворные держали свой бизнес, "конченые" побирались и стояли на подхвате. Существовало негласное общество торговцев, в котором регулировался ассортимент реализуемого товара, чтобы не погареть на конкуренции. Мало того, что Бодай игнорировал братву, так он ещё подмял под себя лучшие торговые точки, посадил туда своих людей, где законно, где незаконно, дал им всевозможные льготы. От этого цена на определённые виды товара на рынке упала.
И вот как-то раз, в кабинет к Бодаю, с просьбой открыть на рынке торговую точку, зашла эффектного вида девушка, внешность которой, казалось, кричала - "Возьми меня!". Директор без колебаний воспользовался её не гласным призывом прямо на рабочем месте. Но он не мог даже предположить, что уже где-то через час после его грехопадения, в районное отделение милиции ляжет заявление о изнасиловании. Правда, как потом выяснилось, заявление писала совсем не та особа, которая искусила Бодая. И хотя он её видел первый раз в жизни, та предоставила полный комплект доказательств: медицинское заключение, синяки, царапины на теле, изорванная одежда и бельё, на котором насильник оставил свои следы. Особенно Бодай возмущался тем, что его секретарша из приёмной и охранник, что при входе в здание, подтвердили приход этой дамы, как раз в то время, когда он вкушал прелести смазливой красотки. Потом, через какое-то время к нему явился интеллигентного вида мужчина и, зачитав 131 статью Уголовного Кодекса, стал подробно расписывать, что случается с теми, кто попадает с ней на зону. В конце он прямо так и сказал, что за определённую сумму заявление могут забрать. В общем, до суда дело не дошло, но Бадай лишился очень крупной суммы денег. Как только всё наладилось, он уволился с работы и уехал из города. На его место назначили Мишмана. Тот сразу определил откуда "дует ветер" и интуитивно вышел на Пола.
Пол не нуждался в этой дружбе, но и отвергать не стал.
Торжество отмечалось в ресторане под названием "Цветок папоротника".
В просторном холе, на первом этаже, собралось много людей.
Мишман с женой, разодетые и улыбающиеся, встречали гостей и принимали подарки.
Пол хотел быть незаметным и у него это получалось: неожиданно появился из-за спины какой-то супружеской пары, вручил подарок имениннику. В ответ получил благодарность и лучезарную улыбку.
Он только повернулся чтобы отойти в сторону и снова слиться с толпой, как вдруг, почти в прямом смысле, наткнулся на молодую, красивую девушку.
Последний раз дочку Мишмана, Ису, он видел года три назад. Это была худенькая, рыжеволосая, канопатая девчушка, с редкими зубами. Пол тогда, проходя мимо, шутки ради, легонько щёлкнул её по курносому носику и она в ответ засмеялась. Теперь же перед ним стояла высокая, пышногрудая красавица и, глядя в глаза, мило улыбалась.
Мишман и его жена, внешне не блестали красотой. Дочь же, казалось, взяла от них только самые лучшие черты. Но Пола поразило совсем другое...
На ней было одето длинное зелёное платье, плотно облегающее изящную фигуру и подчёркивающее все изгибы и выпуклости. С левой стороны, чуть выше груди, где-то на уровне подбородка, к платью крепилась ярко-красная роза. Объёмную копну рыжих волос, она зачесала назад и сверху покрыла лёгкой голубой шалью. Теперь, внешне, она была очень похоже на изображённую на карте даму червей, которую когда-то, находясь у Лисы, Пол держал в руке.
Это сходство настолько поразило его, что он долгое время стоял как вкопаный, выторощив на девушку глаза и открыв рот. А она, игриво прищурившись, тоже смотрела на него и улыбалась.
"Этого не может быть - первая мысль, которая появилась в сознании Пола после психологического суппорта, длившегося несколько минут - Она же несовершеннолетняя. Ей нет восемнадцати. Нет, все эти гадания и предсказания - чепуха... Всё чушь, случайное стечение обстоятельств, совпадение, обобщённые фразы и не более того".
За столом девушка сидела почти напротив, всего лишь через нескольких человек влево и он постоянно чувствовал на себе её взгляд.
Может быть от этого взгляда, может от сорта спиртного, может от обилия закуски, но хмель его не брал.
Пол никогда не любил "рисоваться". Он, обычно, молча наблюдал за всем со стороны. Из собравшихся мало кого знал, поэтому теперь с гостями почти не общался.
План "слинять", появился в первом перерыве, когда гости встали из-за стола покурить, размяться, потанцевать. Свой уход Пол решил осуществить тихо и незаметно.
На одном уровне с залом распологалась светлая, просторная, застеклённая лоджия, уставленная разнообразными декоративными растениями, обилие коих превращало это место в подобие тропического леса. Сюда, обычно, приходили отдохнуть от шума застолий, поговорить по душам. Молодые подвыпившие парочки шушукались и без стеснения целовались. А вот курить здесь запрещалось, за этим строго следила администрация.
Пол проскользнул сюда незаметно и сразу же затерялся среди растений. Конечно, он мог бы смешаться с толпой и, улучшив момент, покинуть ресторан через главный вход. Но ему казалось, что если он так поступит, то обязательно где-нибудь по дороге встретиться с Мишманом. Тот, скорее всего, сочтёт его уход признаком какого-то недовольствия и, по меньшей мере, расстроится. К тому же, кому-нибудь из знакомых или не знакомых Полу людей на подпитии, обязательно захочется "почесать" с ним языком на какую-нибудь пустую тему.
Пол рассчитывал выждать время, пока основная масса людей, облегчившись и накурившись, вернёться в зал и бросится в танцы, к чему уже во всю призывала громкая музыка. Тогда он незаметно покинул бы своё убежище, спустился по широкой лестнице на первый этаж и ушёл незамеченным. И на его отсутствие, скорее всего, никто не обратил бы внимание.
Свежий поток воздуха, через настежь открытую раму, проникл на веранду и заигрывал с листьями ростений. Пол стал на его пути и несколько раз вдохнул полной грудью.
- Скучаете? - вдруг услышал он голос за спиной и резко повернулся.
Чуть присев на краю высокой кадки, в которой произростал широколистный развесистый фикус, на него смотрела Иса.
- Ты... - растерянно произнёс Пол и, бросив короткий взгляд на двери, ведущие в зал, добавил - почему не танцуешь?
- А меня никто не приглашает - с обидой ответила она и, чуть наклонившись, стала рассматривать носки своих туфелек.
Пол чувствовал себя неловко. Его тело, казалось, окаменело и сердце, как пойманая птица, обезумевшая от панического страха, трепетало и билось о стенки могучей груди. Он понимал, надо что-то сказать, но слова не находились а горло здавило внезапно нахлынувшим спазмом.
- Ты уже совсем большая - наконец хрипло выдавил он из себя, после чего слегка прокашлялся.
- Да, я уже вступила в детородный период - произнесла она и, как бы в подтверждение сказанного, выставила в разрез платья обннажённую до половины бедра, изящную ножку и несколько раз согнула её в колене.
Воцарившееся молчание тянулось около минуты.
- Наверно... наверно мальчик есть? - наконец, всё так же растерянно, поинтересовался Пол.
Иса подняла голову и пристально посмотрела ему в глаза.
Пол никогда не задумывался над определением красоты. Он мог понять - нравиться, не нравиться. Красиво или не красиво - он не осознавал. Но глядя на эти рыжие волосы, на круглое личико, на курносый нос с канапушками, на эти розовые полные губы и чёрные, пусть и подведённые брови, он, вдруг, поймал себя на мысли, что она, оказывается, красивая. Взгляд её ясных, голубых как небо, глаз, словно рентгеновские лучи проникал в его окаменевшую душу и беспрепятственно хозяйничал там, возбуждая тем самым, непонятные и до селе неизведанные чувства.
- А мальчик мне зачем? - удивлённо спросила Иса - У меня с ровесниками очень мало общих интересов. У мальчишек теперь период гиперсексуальности и все их разговоры, в общем-то, сводятся к одной теме, в то время как в этом возрасте надо думать о учёбе, образовании, карьере. К тому же мальчик, точнее мужчина, нужен для создания семьи, для продолжения рода. А я, лично, не вижу с кем из своих сверстников можно продолжить род. Ведь, в сущности, продолжение рода, это передача будущему поколению наследственных качеств. А какие качества может передать моё поколение?
Иса подошла и стала рядом с Полом. Она какое-то время молча смотрела в окно, потом скрестила руки на груди и с грустью продолжала.
- Численность населения на планете неуклонно растает и человечество, везде и всюду, стремится создать для себя материальные блага. Но при этом, в процессе производства и жизнедеятельности, образуются отходы, многие из которых токсичны и вредны для всего живого. Токсины попадают в окружающую среду и отравляют её. Мы дышим отравленным воздухом, едим отравленную пищу, пьём отравленную воду. Всё это негативно отражается на здоровьи людей и этот негатив передаётся по наследству. Самое страшное, что приобретённые таким образом болезни, записываются на генетическом уровне. Мои ровесники не блесчут здоровьем хотя бы потому, что их родители, и матери в первую очередь, даже во время беременности курили. В добавок, почти вся современная молодёжь употребляет спиртное и наркотики. Так кому рожать и от кого? К тому же, я считаю, что жизненные навыки также записываются на генетическом уровне и передаются по наследству. Если ты чего-то добился в жизни, что-то приобрёл, что-то пережил, то это тоже зафиксируется и эти качества передадутся детям. А мои ровесники? Что они видели? Что они пережили? Что они приобрели? Теперь, в наше время, если от кого и следует рожать, так это от зрелого мужчины, человека с большим жизненным опытом, чего-то добившегося в жизни. Вот вы, к примеру, преуспевающий бизнесмен, грамотный, образованный. Родились во времена, когда технической прогресс был не настолько развит и ещё не успел до такой степени испоганить окружающую среду. Вы не курите...
- Я курил... Я недавно бросил - перебил её Пол.
- Сами бросили?
- Да.
- Вот видите - у вас железная сила воли. Волевых людей по жизни мало, а среди моих сверстников их просто нет. Во всяком случае - я таких не знаю. К тому же, физически, вы здоровый, крепкий мужчина - после этих слов Иса сжала пальцами его руку выше локтя - Какой у вас бицепс - почти шёпотом, восхищённо проговорила она и, в следующее мгновение, повернулась, положила вторую руку ему на грудь и медленно стала опускать вниз, к солнечному сплетению и дальше, к животу - Я чувствую силу ваших мышц, чувствую как пульсирует кровь в ваших жилах, как бьётся ваше сердце...
Казалось, от этих слов Пола парализовало. Он стоял словно загипнотизированный, не в силах сопротивляться.
- Ах, вот вы где!
Голос Мишмана был подобен разорвавшейся бомбе.
Пол и Иса отскочили друг от друга, испуганно глядя, на стоявшего перед ними, хозяина торжества. Тот вдруг подошёл к Полу, взял его под руку и повёл за собой.
Пол, семеня ногами, как провинившийся школьник, послушно последовал за ним.
- Есть дело... - коротко бросил на ходу Мишман, напровляясь в зал, где гримела музыка, призывая разгорячённую публику сбросить лишние калории, чтобы в дальнейшем загрузить их снова. Конечно, не бесплатно.
Они сели бок о бок на краю стола.
- Давай выпьем...
Мишман суетливыми движениями подставил чистую посуду, налил рюмки.
- Я знаешь, что думаю?... Я думаю на рынке перенести туалеты ближе к Северным воротам, а на их место поставить торговые ряды. Да, ходить будет далековато... Зато вьетнамцы, из кафе, не будут жаловаться на запах. А то им, видите ли "парасей несёть". К торговым точкам, с этого края пойдёт больше покупателей. Мусор забирать будет проще, машина свободно подъедет.
Пол пил, слушал, но соображал очень туго. Казалось, что теперь внутри его тела бушевал ураган, терзая и будоража своей мощью все органы. Особенно доставалось сердцу, которое трепетало как плакат на ветру. И слова Мишмана, словно бумажные листы, были разбросаны этим же ветром и теперь кружились в сознании, перепутываясь и перемешиваясь между собой.
Полу с трудом удалось собрать их вместе и сложить в более-менее осмысленную цепочку.
- А под заборам, не станут мочиться? - наконец спросил он.
- Не в коем случае - Мишман снова налил полные рюмки - Их будут гонять сами хозяева торговых точек. Ну, давай, выпьем...
Закусывали салатом.
Вдруг Мишман, громко чавкая и сопя, начал шептать Полу на самое ухо.
- Один мой знакомый, как-то, не двухсмысленно намекнул, что может достать "дурь". Он спрашивает - можно ли у нас запустить дело?
Пол начал говорить не дожевав, поэтому слова произносились не совсем правильно.
- Никакой "дури"! Слышишь, чтобы и близко не было! Так и передай - он прожевал, проглотил и продолжал - "Дурь", стопудова потянет за собой ментов. Они будут здесь шастать безвылазно. Тебе это надо? Да, конечно, на "дури" можно иметь хорошие бабки, но и последствия, обязательно, будут. Нет ничего страшнее ломки у наркомана. Он ничего не видит дальше сиюминутного состояния. Ему тогда всё пофиг и он сдаёт всех подряд. Мы потеряем клиентов, мы засветимся у ментов. В итоге эта "дурь" обойдётся нам во сто крат дороже...
Вдруг Пол заметил за собой странную вещь: слово "дурь" он произносил так, словно язык за что-то цеплялся, хотя во рту ничего не было. Он, вполголоса, трижды, повторил это слово и каждый раз у него получалось - "турь". Он стал прислушиваться к своему состоянию и обнаружил, что все звуки вокруг доходят до его слуха приглушённо.
Пол обернулся к Мишману - тот спал сидя за столом, подперев голову рукой.
"Он мне что-то подсыпал... - промелькнула у Пола мысль - Конечно. Он подумал, что я пристаю к его малолетней дочке и что-то подсыпал в водку. Клафелин, например... А чтобы было незаметно, сам пил рюмка в рюмку. Ну, сволочь... Дурак... Нужна мне его макрощелка..."
У Пола было очень странное состояние. Ему казалось, что он находится внутри какого-то невидимого шара и этот шар мешает всем его действиям. Он всё помнил, всё понимал и удивлялся происходящим вокруг событиям. В частности - когда он встал из-за стола, рядом, почему-то, опракинулись два стула. Он хотел пройти возле колонны, но воображаемая оболочка задела её, от чего Пола развернуло и он наткнулся на людей, сидящих за ближайшим столом.
Может быть, он бы и упал, но эти же люди его поддержали и посадили на стул.
- Вызовите такси - услышал он чей-то далёкий голос.
- Ну, ты как? Нормально? - спрашивал какой-то мужчина и, похлопов его по плечу, добавил - Держись, ты же мужик, держись....
В общем-то, подобное поведение клиентов, в этом заведении было обычным явлением и на Пола, естественно, никто особо не обратил внимания. Официантки как обычно носились между столов, играла музыка и ей в такт, толпа танцующих, в центре зала, обстреливалась разноцветными вспышками огней цветомузыки.
И вдруг, среди всей этой толпы, Пол заметил девушку в красном платьи. Это была Ирина Диголевская.
Ошибки быть не могло - банк, психиотрическая лечебница, ресторан. Всё сходилось в одну точку. И теперь, не смотря на своё состояние, Пол не сомневался, что это одно и то же лицо.
Ирина выглядела довольной и радостной: она танцевала, улыбалась, отстукивала каблуками в такт музыке, хлопала в ладоши, вскидывала руки, периодически кружилась на месте, от чего её расклешёное платье поднималось веером, обнажая шикарные бёдра. Её распущенные волосы путались на лице и она движением головы скидывала их назад. Колебание её пышной груди напоминало бурное кипение воды, когда до предела нагретая жидкость стремится выплеснуться за край сосуда, роль которого, на данный момент, выполняло глубокое декольте её платья.
Конечно, такая девушка не могла не привлечь внимания мужчин. Человек пять, точнее - пять крупных самцов человеческих особей, уже не молодых, но, по-видимому, денежных, взяли её в круг и изображали какое-то подобие танца. Они, с идиотскими улыбками, двигали перед собой руками, амортизировали коленями в такт музыке и махали дряблыми животами.
Когда музыка закончилась и танцы прекратились, кавалеры поочередно стали целовать девушке руки, увлекая за собой к столу. Но прежде чем последовать за ними, Ирина остановилась и, вдруг, резко обернулась. Она посмотрела Полу в глаза, улыбнулась, приподняла руку и, в знак приветствия, слегка пошевелила пальцами.
Именно тогда у Пола уже появилась цель и сложился план.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 1.6.2018, 20:19
Сообщение #30


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




Утро следующего дня внешне ничем не отличалось от остальных - зарядка, холодный душ, чистое бельё, завтрак. И всё-таки, в этот день, даже сам того не замечая, Пол всё делал с особой скурпулезностью: двери шкафов и тумбочек - закрывал плотно, всевозможные ящики - задвигал до конца, безупречно вымыл посуду, вещи аккуратно разложил по своим местам и так далее. Идеальный порядок вокруг себя, являлся следствием такого же порядка в себе, когда все мысли были сосредоточены только на одной цели - устранить свидетеля.
Пол был уверен - девушка выходит в "свет" под вечер, но уже после полудня находился на автостоянке, перед центральным входом в лечебницу. Перед этим он тщательнейшим образом проверил оружие, сменил номера на машине, подготовил соответствующи документы. План дальнейших действий подлежал корректировке по месту и по ходу. Все возможные варианты и непредвиденные обстоятельства - продуманы и просчитаны.
Напротив центрального входа в здание психиатрической лечебницы располагалась автомобильная стоянка. За ней, вглубь леса - разворотное кольцо автобуса. Конечная остановка, где производилась посадка пассажиров, находилось в пятидесяти метрах от центрального входа.
Пол был уверен, что девушка каким-то образом незаметно покидала это заведение. Подробности его не интересовали. Но что она добиралась до города маршрутным автобусам, не сомневался.
Он выбрал такую позицию, что бы сидя в машине одновременно следить за проходной и автобусной остановкой. В случае появление "объекта" - действовать по обстоятельствам. Если на остановке никого не будет, можно подъехать и сделать несколько выстрелов из окна автомобиля. Можно даже выйти, подойти и стрелять вупор. Если на остановке будут люди, значит надо самому садиться в автобус, "вести" эту даму по городу и ждать подходящего момента.
Пол неподвижно сидел в машине уже больше трёх часов и смотрел, практически, в одну точку. За это время стоянка почти опустела, больше десятка маршрутных автобусов приехало и уехало. Но ни одного человека, даже внешне похожего на Ирину, не вышло через проходную.
Пол не собирался отступать. Он намерен был ждать до последнего. У него не возникло сомнений в правильности выбора, он просто начал рассуждать.
"На центральном входе, два поста милиции и, как минимум, две камеры видеонаблюдения. "Рисоваться" здесь - не логично, хотя слово "логика" не подходит к пациентам данного заведения. Но если девушка в здравом уме (а вчера она явно находилась в здравом уме) то она может, к примеру, где-нибудь перелезть через забор. Но как ни крути, садиться в автобус, она будет здесь и только здесь".
Вдруг Пол обратил внимание на второстепенную, асфальтированную дорогу, каторая тянулась вдоль забора и поворачивала вместе с ним.
Игнорировав "кирпичь", он медленно поехал по ней.
За поворотом, метрах в трёхстах, находилась ещё одна проходная а напротив - "карман" для стоянки автомобилей. Всё это: и проходная и стоянка, по размерам были раза в два меньше предыдущих и явно предназначались для служебного пользования.
"Вот здесь ей появится намного логичнее - подумал Пол - Но ждать возле остановки, будет, всё-таки, надёжнее".
Он уже взялся за рычаг коробки передач, но в это время дверь на проходной открылась и из неё вышла девушка в красном платье...
Она не спеша пошла вдоль забора, легко и свободно рамахивая руками в так шагам. Её длинные, распущенные волосы время от времени чуть приподнимались по бокам и снова ложились на плечи.
Где-то в глубине души у Пола был совсем другой сценарий. Он рассчитывал появляться здесь дня три подряд, ждать, когда уедет последний автобус и возвращаться ни с чем. А на четвёртый день он бы решил, что ничего не было, что ему всё показалось, почудилось, приснилось.
Это красное платье, как внезапно вспыхнувшее пламя, окончательно уничтожило эту призрачную надежду. И тем не менее, спустя мгновение Пол действовал уверенно и чётко.
Автомобиль обогнал девушку и остановился метрах в тридцати перед ней. Затем, водитель вышел из машины, настежь распахнул заднюю правую дверь и наполовину влез в салон.
По его расчётам девушка должна была подумать, что водитель, к примеру, просто копается в салоне. На самом же деле, он достал пистолет, снял с предохранителя и, затаив дыхание, слушал приближающиеся шаги.
План был таков - как только объект поравняется с автомобилем, Пол приставит ей к животу пистолет, и выстрелит. Выстрел прозвучит глухо и на расстоянии пяти метров его уже не будет слышно. Затем, он затащит её в салон, положит на сиденье и увезёт. Постороннему наблюдателю (если такой окажется) должно показаться, что девушке внезапно стало плохо.
Приближающийся стук коблуков по асфальту слышался громко и отчётливо. Но, вдруг, всё стихло.
Пол настарожился: девушка остановилась в нескольких метрах от него. Может, к примеру, она просто решила достать камушек, который попал в туфель, или по какому-то другому поводу. А может она почувствовала опасность? И вдруг...
- Вы не подвезёте меня до города? - услышал он голос у себя за спиной.
Пол вылез из салона и выпрямился, одновременно и незаметно пряча пистолет в карман брюк.
Девушка стояла напротив и смотрела ему в глаза. У неё был до безразличия спокойный взгляд.
- Да, конечно - ответил Пол и указал рукой на заднее сиденье.
Прежде чем закрыть дверь, он посмотрел по сторонам. Никого...
"Не надо было сразу соглашаться. Надо было сначала говорить о цене" - подумал он, садясь на водительское место и незаметно переложил пистолет из кармана брюк под сиденье.
Он мысленно успокаивал себя, потому что автомобиль резко рванул с места.
Автобусная остановка была пуста, на стоянке и вдоль забора - безлюдно.
Небольшой участок дороги проходил через лес, под плотными кронами высоких сосен, от чего в салоне резко потемнело.
Впереди виднелись два дорожных знака - указатель главной дороги, направление вперёд, и указатель поворота направо, на просёлочную дорогу.
Пол свернул направо и неосознанно, сильно надавил на педаль газа.
Когда машина рванула он снова стал мысленно себя успокаивать. Но несмотря на это, спустя какое-то время затормазил всё же резко.
Мельком бросив короткие взгляды по сторонам, он достал писистолет, повернулся и направил его девушке в лоб.
Обычно, если Пол хотел кого-то убить, он стрелял не раздумывая. Теперь же впервые изменил своему принципу.
Слишком много накопилось странностей. Первая - девушка отправилась в город с пустыми руками. Ни сумочки, ни пакета. Уже странно... Вторая - она без колебаний села в машину к незнакомаму мужчине. И, наконец, третья, самая очевидная - когда свернул с дороги в лес, она не запаниковала. Даже теперь, глядя в дуло пистолета, вела себя неестественно спокойно.
- Круп... - наконец произнесла она и, склонив голову, чтобы получше рассмотреть оружие с боку, добавила - Мастер Круп. Уникальная конструкция. Пистолет револьверного типа, с барабанным магазином на семь патронов, под мелкий калибр. Отдачи, при выстреле, почти нет, но, тем не менее, на расстоянии десяти метров мозги вышибает только так. Самое интересное - если повернуть низ рукоятки против часовой стрелки, то пистолет превращается в обычную зажигалку.
Круп сделал всего два таких "ствола". Один уже навечно покоится на дне Каспийского моря а другой, как я вижу, ещё в рабочем состоянии. Пол, этому экземпляру, по своей оригинальности, нет цены... Но сейчас ты тупишь. Если выстрелишь, то здесь будет много кровищи... Как ты потом отмоешься? Тебе придётся менять весь салон. Раньше ты своих жертв выводил на улицу. Хотя... теперь не случится ничего подобного. И знаешь почему? А потому, что потроны ты достаёшь через Ермошу. Так? А Ермоша - у прапорщика Золовика. А прапорщик Золовик смешивает хорошие потроны с некандицией. И вот теперь, у тебя в стволе, сидит некондиция. Можешь проверить. Ну, давай...
Он нажал на спусковой крючок не потому что хотел проверить достоверность сказанного, а затем, чтобы скрыть мелкое дрожание руки, появившиеся по неизвестной даже причине.
Казалось, звук осечки был чересчур громким. Может быть от этого у Пола потемнело в глазах. Потемнело настолько, что он, какое-то время, кроме черноты ничего не видел. Когда же, наконец, зрение восстановилось, девушки перед ним уже не было.
Он выскочил из машины и начал лихорадочно осматрваться. Она не могла далеко уйти, она спряталась где-то здесь: за деревом, за кустом, за машиной.
Пол, постоянно оглядываясь, обошёл вокруг автомобиля, держа наготовые оружие. Его сердце бешено колотилось, дыхание стало тяжёлым, пульс участился. Вдруг он почувствовал, что кто-то находится у него за спиной и резко обернулся...
Он даже не успел ничего сообразить...
Ещё при развороте его рука с пистолетом, попала в захват её пальцев, в районе кистевого сустава. В следующее мгновение девушка сильно, словно клещами, сжала её и резким движенением ударила о своё приподнятое колено, выбив оружие из рук. Сразу же после этого Пол получил сильный удар кулаком в солнечное сплетение. Это был его коренной удар: молниеносный, точный, как бросок кобры, от которого нельзя увернуться. Но перед этим, на короткое время их взгляды встретились...
Пол не заметил в глазах девушки ни злобы, ни страха, ни паники. Лишь спокойствие и уверенность. Уверенность в своих силах, порождённая холодным и трезвым расчётом.
Если бы ему когда-нибудь сказали, что его, вот так просто, изобьёт обычная женщина, он бы воспринял это как оскорбление. Последний раз что-то подобное было сорок лет назад, когда он занимался в школьной секции бокса и старшекласник, Юра Гущин, отрабатывал на нём удары.
"Такого не может быть - думал Пол лёжа на земле и хватая ртом воздух - Откуда она знает мою кличку? Откуда она знает Крупа?"
Выстрелы из пистолета, как знакомый голос, узнавались на слух. Именно услышав их, Пол стал приходить в себя.
Девушка стреляла по деревьям: после каждого выстрела слышался хруст ломающихся веток.
Холостой удар байка, свидетельствовал о том, что патроны в барабане закончились.
- Хватит лежать. Поехали - после грубо произнесённого приказа, через какое-то время, послышался звук закрывающейся двери машины.
Пол встал медленно и так же медленно, даже шатаясь, подошёл к автомобилю.
Девушка сидела за рулём и ему ничего не оставалось, как покорно отправиться на пассажирское сиденье рядом.
Она действовала чётко и уверенно: включив заднюю передачу, на полном газу выехала на главную дорогу, где развернулась резко, с визгом затормозив. Машина рванула вперёд с истошным воем двигателя и пробуксовкой колёс.
- Классная тачка! - восхищённо произнесла девушка, умело переключая передачи.
Таких скоростей не знала улица Щедрина. Прохожие оборачивались и удивлённо смотрели им вслед. Водители недоумённо качали головой, иные крутили пальцем у виска.
- Здесь менты - с каким-то безразличием, как обречённая жертва, смирившиеся со своей гибелью, проговорил Пол.
- Не сцы. У тебя же фальшивые номера - ответила Ирина.
"Тем более..." - мысленно добавил он, прислоняясь головой к боковом стеклу.
Чёрное BMW модели "X5" то дико завывала двигателем, то яростно скулила тормозами. Она на бешенной скорости неслась по улице, искусно лавируя между транспорта, чудом избегая столкновения, в последнее мгновение проскакивая на красный свет светофоров.
И действительно, вскоре им на хвост села патрульная машина ГАИ. Расчищая себе дорогу мигалками и сиреной, она намеревалась догнать лихоча.
На прямой трассе у ГАИшников не было бы шансов. Впрочем - шансов у них не было и в городе.
Ирина, почти не сбавляя скорость, свернула в арку ближайшего дома. Там она юзом развернула машину и, с хирургической точностью, припарковалась между двух автомобилей, стоящих у бордюра. Вскоре сюда заехала и милицейская машина.
В это время двор был полностью заставлен автомобилями. Они располагались везде: где можно парковаться, где нельзя, оставляя лишь узкую полоску проезжей части.
Двор был проходной и милиционеры, чуть приостановившись в начале, двинулись на противоположный конец. Они даже не посмотрели на сидящую за рулём девушку, хотя та, скривив губы в саркастической улыбке, кивнула им головой.
После того как ГАИ скрылась из виду, Ирина поехала дальше. На этот раз она вела BMW соблюдая правила дорожного движения и скоростной режим.
Пол тупо смотрел перед собой, не осознавая где они сейчас находятся и куда направляются. И только на стоянке, когда припарковались и вылезли из автомобиля, обратил внимания на сверкающую разноцветными огнями вывеску, расположенную на стене здания - ресторан "Белая башня".
- Ну, что, гульнём? Надо это дело обмыть - сказала Ирина, решительно подошла к Полу и взяла его под руку - Пошли...
Это был ресторан высокого класса: богатый интерьер, разноцветная подсветка, белоснежные скатерти, мягкие кресла, сверкающие хромом приборы. Естественно, он был не дешёвый. Отчасти по этой причине здесь оказалось много свободных столиков.
Официант появился сразу, как только они опустились в кресла. Это был молодой человек, модельной внешности, безупречно одет, с прилизанными, до блеска, волосами. Предоставив даме меню, он застыл в ожидании, держа в одной руке блокнот, в другой ручку.
- Значит так - по-деловому начала Ирина - Водки. Бутылку. "Абсолют" - она вдруг подняла голову и, глядя официанту в лицо, продолжала - И скажи этому педерасту Махрову, что если он в графин добавит хоть каплю той гадости с нефтеперегонного завода, то я завяжу узлом его тараканьи усы на его жирной заднице. Понятно? Дальше. Стейк... Мясо должно быть со средней полки холодильника. Оно там ещё свежее... - девушка снова посмотрела официанту в лицо - Не то что теперь лежит на разделочном столе, двухнедельной заморозки, а свежее. В противном случае я этим тупым ножом распишусь на лысом черепе вашего поворишки. Гарнир - картофельное пюре. Салат - ассорти из свежих овощей - она постучала пальцем по странице меню и, снова глядя на официанта, добавила - Свежих, понимаешь, а не вялых и сморщеных, как твой член после употребление спайса.
Официант, с побледневшим лицом, внимательно выслушав заказ, сразу же направился его выполнять.
- А ты? - спросила Ирина у Пола.
Официант резко остановился, вернулся на прежнее место и, извинившись, протянул Полу меню.
Пол от всего отказался.
- Ну, как хочешь - произнесла девушка, откинулась на спинку кресла и закинула нога за ногу.
- В дурдоме кормят отвратительное - спустя минуту продолжала она - Эта овсянка, с личинками моли... Про чай и компот, я уже молчу. Но, по-моему, у тебя ко мне есть вопросы? - обратилась она к Полу - Чтобы не нарезать круги вокруг этой темы, я буду говорить прямо. Тебя, конечно, интересует - кто я? Так вот, я - дьявол. Бес, чёрт, сатана, демон и всё такое прочие. Одним словом - нечистая сила. Я вселился в это тело, чтобы вкусить земных наслаждений: вкусно поесть, выпить, покурить, поговорить с умным человеком. Сегодня ты, Пол, будешь у меня умным человеком, хотя с утра не собирался им быть. Но, ничего... Говорят, что если человек хотя бы раз в сутки не побудет дураком, сойдет с ума. Теперь давай разберёмся в деталях: смотри - дьявол, это противоположность бога. Верно? Что такое или кто такой Бог? Вопрос до сих пор открытый. Единственное, что можно утверждать с большой долей вероятности - он не материален, хотя мир материальный и создан им. Вполне возможно, нет - я в этом уверен, что Богу знакомы земные наслаждения, потому как он их сотворил и имеет полное право их вкушать. Иначе, откуда бы земные существа знали, что им есть, и что им пить? А человек и подавно. Бог создал мёд и сказал - "Это вкусно". А чтобы его создание, я имею в виду человека, не скучало, изобрёл вино. И конечно же, в первую очередь сам попробывал. Я же, как и он, создание духовное, не материальное, и не могу пользоваться прелестями земных радостей, потому как, не имею на это ни марального право, ни физических возможностей. Я ничего не создал. Вот мне и приходится вселяться в человеческие тела, дабы иметь возможность вкушать. Вот это - Ирина положила руку себе на грудь - молодое, здоровое тело. К тому же, её душа, мягко говоря, в неопределённым состоянии. Между прочим - по твоей милости. Ну, ты сам всё знаешь. Но не всё так просто. На самом деле это большая редкость - одновременно найти здоровое тела и свободно туда вселиться. Больные люди мне никчему. Какое удовольствие от еды, если, к примеру, болят зубы, или человек страдает язвой желудка? Мне иногда кажется, что Бог специально насылает на людей болезни дабы я не мог вселиться в их тела. С последним, кстати, тоже не всё просто. И душевная болезнь вовсе не способствует данному процессу. Я бы даже сказал, что мне работать с людьми в здравом уме гораздо проще...
- Я не верю в Бога - неожиданно перебил её Пол.
- Так тебе не выгодно. Ты грешник. Здесь всё понятно: ты, и тебе подобные, наивно считают, что если не будут верить в Бога, то не попадут в ад. Но, как говорится - незнание закона, не освобождает от ответственности. В Уголовный кодекс, надеюсь, ты веришь? А ты знаешь, что делают души таких как ты после смерти? Скажу тебе по-секрету, они сразу же просятся в ад, потому как интуитивно чувствуют - не побывав там, они не очистятся от грехов и не попадут в рай. Вот так вот - человек всю жизнь был атеистом, а получил пулю в лоб, и сразу же напролом в ад. Поверь мне, пока что, на слово. Это, конечно, у тебя всё ещё впереди. Будешь меня потом вспомнить.
В это время принесли заказ и Ирина, хлопнув от радости в ладоши, придвинулась к столу.
Она налила из графина в пузатую рюмку водки, поднесла к лицу, вдохнула её аромат, и, резко запрокинув голову, вылила содержимое в рот.
Застыв взглядом, она, в воображении, следила как жидкость движется от гортани к желудку. Когда та оказалась на месте, Ирина выдохнула.
- Хорошо! - воскликнула она и придвинула к себе блюдо.
Какое-то время девушка ела молча.
Пол с безразличием смотрел на процесс поглощения пищи и ждал продолжения разговора.
И действительно...
- Ты считаешь, что Бога нет?
- Да...
Это короткое слово было похоже на плевок в её сторону.
Вдруг Ирина замерла и застывшим взглядом уставившись в пустоту перед собой.
- А тебе не кажется, что здесь существует противоречие - задумчиво проговорила она - не верить в то, чего нет. Ведь если чего-то нет и не было, так никто даже и понятие не имеет, чего нет и что это такое. Здесь нечему доходить до уровня "верить-не верить". Или если Бог был когда-то, запустил весь этот процесс под названием "жизнь", и куда-то исчез, то, в таком случае, надо доказать, а не утверждать, что его теперь нет. Это во-первых. Во-вторых - фраза "Я не верю в Бога" не правильная в корне. И я сейчас объясню почему. Вот смотри - в окружающий мир ты, конечно же, веришь, потому как, видешь его, обоняешь и осязаешь. Ты веришь в существование этого стола, накрытого скатертью, посуды на нём, графина, вазы с цветами, потому что можешь их потрогать, понюхать, порвать, разбить и так далее. А возьмём, к примеру, радиоволны. Ты их не видишь, не слышишь и не чувствуешь, но ты в них веришь, потому что смотришь телевизор, слушаешь радиоприёмник, пользуешься сотовым телефоном. То есть - ты осознаешь видимые последствия невидимого явления и свято веришь в них. Более того - ты также свято веришь в то что их создаёт, то есть в ретранслятор, хотя ни разу в жизни его не видел. Но принцип работы ретронслятора ты представляешь и при желании можешь его увидеть. А вот Бога ты даже не представляешь. Вернее - его представляет каждый по-своему. Религии лишь обобщают эти представления. Люди, которые утверждают, что Бога нет, основываются на том, что не видят его так, как ты видишь эти предметы, находящиеся здесь. Значит, чтобы искать ответ, надо и смотреть на эти предметы, и исходить от них. Чтобы понять почему радио говорит а телевизор показывает, надо хотя бы поверхносно изучить их устройства. А откуда взялась на планете жизнь, которая постоянно развивается и совершенствуется? Я не говорю, что здесь всё просто, это уравнение с двумя неизвестными. Но вполне возможно, что в этом и есть весь замысел Бога. Человек живёт покуда что-то ищет, пока есть к чему-то, какой-то интерес. В глубокой древности люди не понимали этих процессов, но вера лежала в основе всех общественных устоев. На сегодняшний день, как ни странно, наука находится ближе к Богу, чем все религии вместе взятые, потому что именно она объяснила механизмы, пусть и не зарождения, а всего лишь становления и развития жизни, которые основываются на ДНК. В мировозрениях науки и религии, в общем-то, большой разницы и нет. Это взгляд на одну и ту же проблему с разных сторон. Просто религии считают, что Бог был, есть, и будет, всегда. А наука говорит, что не знает, что было до определённого момента. Сложнейший по своей сущности генетический код существовал уже у первых простейших организмов. Откуда? Не сам же организм его сочинил. Где-то, кто-то, на каком-то уровне его придумал. Дарвин, своей теорией эволюции, вовсе не опроверг существование Бога. Он лишь указал направление на молекулярную биологию и наука, со временем, пришла к ней. Атеизм придумали не учёные, атеизм придумали грешники. А их теория случайного возникновения жизни не выдерживает никакой критики. Так что выражения "Я не верю в Бога" или "Бога нет", мягко говоря, не совсем корректны. Здесь надо говорить - "Я не ЗНАЮ, кто такой Бог, или что такое Бог". НЕ ЗНАЮ, НЕТ и НЕ ВЕРЮ - совершенно разные понятия. Я, кстати, этого тоже не знаю. И здесь ещё вот что - радиоприёмник, телевизор, телефон созданы человеком и для человека. Тогда вполне вероятно, что жизнь созданная Богам, ему же в первую очередь и нужна. Однако, я уже залез в философию...
Ирина сново налила в рюмку водки, приподняла её, кивнула Полу - "Твоё здоровье" - и выпила.
- Теперь, для убедительности, я тебе расскажу то, о чём больше никто не знает - говорила она одновременно орудуя ножом и вилкой - Вот например - почему тебя зовут Пол? Откуда пошла эта кличка? Ведь Пол Маккартни, Пол Верховен или какой-то другой Пол, а также пол, как покрытие, здесь совершенно непричём. Всё корнями уходит в твою первую "ходку". Тогда, ты, в сущности, вчерашний школьник, ничего не смыслящий в жизни вообще и в уголовной в частности, проигрался в карты на интерес. А интерес был таков - либо ты съедаешь пол стакан дерьма, либо ставишь на "кон" свою жизнь. Ты, конечно, дерьмо есть не стал, но всё равно звать тебя стали - "Пол Стакана". Но теперь уже об этом никто не знает. Потом, когда ты заработал авторитет, "стакан" в твоей кличке, отпал сам по себе, как хвост у головастика. Ты стал просто Пол. Верно? Так было? А откуда об этом знает простая двадцатисемилетняя девушка, которая тебя в жизни никогда видела?
Твоё здоровье...
Если тебя это не убедило, я могу рассказать как ты попал на "зону". Ты хорошо окончил школу, поступил в институт и там у тебя произошла стычка с четверокурсником Иосифом Ждановым. Ты его избил: сломал челюсть и несколько робер. Фактически, зачинщиком этой драки, был Жданов а ты, защищая себя, его просто победил. Но ты переборщил с ударом. У Жданова оказались влиятельные родители, и они сделали всё, чтобы твоё наказание было максимальным. Так ты получил "червонец" и отматал его от звонка до звонка. Второй срок был за кражу, точнее - имитацию кражи. Освободился по амнистии и вышел из зоны уже законным авторитетом. За это время ты в совершенстве изучил порядки уголовного мира и тебе ничего не оставалось, как следовать этой тропой, только уже почти на самой высокой иерархической ступеньке.
Потом ты заботился, и до сих пор заботишся, только о своём статусе.
Если в моем рассказе что-то не так, можешь поправить.
Впервые в жизни Пол ощущал своё бессилие. Он знал и раньше, даже представлял, что когда-нибудь, появится кто-то более сильный, умный, способный, который покорит его и может даже уничтожит. Но он никогда не думал, что испытает такое унижение, когда им, так вот запросто, будет манипулировать, в сущности, обычная женщина. Здесь ему, действительно, было выгоднее поверить в Бога и, как следствие, в дьявола. Но тогда этого и следовало ожидать.
Он, находясь в какой-то прострации, с безразличием наблюдал как Ирина пьёт и ест. Наконец, покончив с едой и выпивкой, она удовлетворйнно откинулась на спинку кресла.
- Пол, иди купи мне хороших сигарет - промурлыкала она, расплываясь в блаженной улыбке.
Он купил в баре пачку "Собрание" и, вернувшись, сказал - "Вообще-то, здесь нельзя курить".
- Ах, да... Директива президента... - задумчиво проговорила Ирина, потом махнула рукой и добавила - Ну и хрен на неё. Если что - пущу дым в глаза.
Официант подошёл после того как она сделала всего лишь две затяжки.
- Здесь нельзя курить - строго произнёс он.
Девушка медленно подняла голову и выпустила струю синего дыма ему прямо в лицо.
- А я и не курю - спокойно ответила она.
Официант, с серьёзным выражением на лице, начал осматривать зал.
- Здесь кто-то курит... - растерянно проговорил он.
- А кто здесь курит? - с наигранным удивлением повторила Ирина также осматривая зал.
- Здесь явно кто-то курит... - продолжал официант.
- Какая сволочь здесь курит? - поддерживала игру девушка и вдруг деловым тоном высказала предположениепре - А это, наверно, с курилки тянет.
Официант отправился в сторону курилки, по дороге к нему присоединились ещё два работника ресторана.
Ирина продолжала курить, наблюдая за действиями официантов.
- Придурки - наконец произнесла она, ехидно улыбаясь.
- Не стыдно? - вдруг спросил Пол, сурово глядя на девушку.
- Что? - не поняла та.
- Я говорю - не стыдно издеваться над людьми?
- Я издеваюсь? - удивлённо переспросила Ирина - И это говорит человек, который час назад хотел меня застрелить. Ну, да ладно... Я не обижаюсь. А вот ты никогда не задумывался - почему везде и всюду, причём - на государственном уровне, говорится о вреде алкоголя и курения, и одновременно, на каждом углу свободно продаётся табак и алкоголь? Получается, что людей одной рукой искушают, а другой - наказывают? Разве это не издевательство? И кому-нибудь за это стыдно? Тогда почему мне должно быть стыдно? Я же просто пошутила.
Ирина потушила о тарелку сигарету и сказала - "Мне надо в туалет. Такова конструкция человеческого тела. Ничего не поделаешь. Раз я в нём, приходится подчиняться". Она поднялась и быстро ушла.
Оставшись один Пол, вдруг, подумал - "А что, если сейчас позвонить в психиотрическую лечебницу и спросить, на месте ли пациентка из четвёртой палаты, Ирина Диголевская?".
Он достал телефон, посмотрел на него и положил обратно, решив, что не стоит "светиться" с личного номера. Затем встал и направился к бармену.
В ответ на просьбу, тот протянул трубку радиотелефона.
- Нет, мне нужен стационарный телефон-автомат - уточнил Пол.
- Внизу, в фойе, кажется направо от лестницы - сказал бармен и, выдержав небольшую паузу, добавил - Если он, конечно, работает.
Если кто-то из братвы чувствовал, что его "ведут" и появлялось подозрение на прослушивание личного номера, он пользовался городскими телефонами-автоматами. Через них, обычно, назначались встречи, используя при этом своеобразный блатной лексикон. "Тошниловка на базаре под вождём. Хрен - с первого круга на резиденцию". Это следовало понимать так: встретимся в ресторане подземного торгового центра, который находится под памятником Ленину, в десять часов.
Пол не знал ни одного номера телефона психиатрической лечебницы, поэтому, для начала, позвонил в справочную. Ему не успели ответить...
Внезапно сильная рука сжала его шею изгибом локтевого сустава.
- А вот ещё одна история, о которой знают только ты и я - знакомый голос звучал в левом ухе. Дыхание Ирины было настолько горячим, что, казалось, обжигало кожу и именно от этого дыхания Пола бросило в жар - Помнишь Буранова? Заключенного по кличке "Буран"? Ты точно также схватил его за горло в узком проходе между столярным цехом и складом. Сначала он происходящее принял за шутку: не кричал и почти не сопротивлялся. Когда же бедняга наконец понял, что всё серьёзно, было уже слишком поздно. Это твоя первая жертва, как "макрушника". Верно, Пол?
Она тянула Пола назад, но тот не видел куда, потому что горло было сжато очень сильно, и от этого потемнело в глазах.
Ирина ослабила хватку только в туалете, резким движением отшвырнув от себя мужчину. Тот еле удержался на ногах. Затем она стала медленно приближаться к нему, а он, также медленно отступать.
- Ты думаешь мне легко залезть в чужое тело? - шипы и скаля зубы спрашивала она, вцепившись в Пола злобным взглядом - Нифига! Я не имею никакого права на эту вашу вонючую плоть. Это не моя территория. Это то же самое, что безоружному человеку попасть в вольер к львам. Надо всё делать аккуратно, осторожно, вести себя тихо. Иной раз шепчешь - "Выпей водочки... Да, нельзя... Но одну только рюмочку... Можно. Ничего страшного не случится. Или - закури. Ну, последнюю сигарету и всё... Больше не будешь. Всего одну затяжку, один косячок, один укольчик... Или сьешь пирожное, это же так вкусно". Вот и всё моё искушение. А эти ваши паршивенькие души мне и нафик не нужны. Проблема в том, что если он, ваш отец и создатель, меня замечает в вашем теле, то блокирует и пытается уничтожить. Я освобождаюсь только когда тело умирает. Всё бы ничего, но я, при этом, испытываю все чувства вместе с человеком. Так что, с адскими муками и страданиями, я знаком не понаслышке. А оно мне надо? Однако, тебя это не касается. У тебя железная воля. Если ты сказал нет, значит так оно и будет. Ни пить, ни курить, ни трахаться... А жить тогда зачем? У тебя, ведь, нет ни веры, ни высоких идеалов. Но теперь меня интересует вот что - почему же ты хочешь мне всё испортить? Ведь в коим веке мне подвернулся случай, на какое-то время, свободно воспользоваться телом, а ты мне мешаешь? Я ведь не сделал тебе ничего плохого. И это тело тебе ничем не угрожает. Ирина Диголевская не видела твоего лица и в любом состоянии тебя не узнает. А меня убить таким образом, тем более, не возможно. Ты мне всё ещё не веришь? Но разве тебе не достаточно фактов, которые я привёл в доказательство? Ты хочешь чего-то сверхестественного? Хорошо, получай.
Ирина сделала шаг назад и подняла правую руку, наставив на Пола ладонь.
В это время резко, с громким хлопком, закрылась дверь, ведущая в соседнее помещение, где находились умывальники и рукосушители.
Из середины поднятой ладони, с треском рассекая воздух, в Пола ударил кривой зигзаг молнии. Сразу же после этого в туалете потухло освещение.
Неведомая сила, похожая на ударную волну от взрыва, в кромешной тьме, подняла Пола в воздух и бросила назад.
Он сильно ударился спиной о стену и отскочил от неё как мячик.
Лампы уже зажглись, когда Пол начал приходить в себя.
Мышцы по всему телу крутила судорга, причиняя, тем самым, страшную боль.
Он катался по полу, конвульсивно извиваясь, рывками хватая воздух открытым ртом. Мозг не работал, сознание было заполнено только болью.
Боль прекратилась внезапно, словно отравленную иглу резко вырвали из его тела. Он ещё тяжело дышал и слегка постанывал.
В это время дверь, ближайшей к нему кабинки, открылась и из неё вышла молодая женщина, одетая в короткое чёрное платье. Она недоумённо переводила взгляд с Пола на Ирину и обратно.
- Коззёл - произнесла Ирина, указывая рукой на лежащего мужчину.
- Правельно - согласилась женщина, демонстративно переступая через Пола.
Она дошла до двери, открыла её, и, задержавшись, бросила через плечо - "Только так с ними и надо".
Пол ещё тяжело дышал, устремив застывший взгляд в потолок. Казалось, внезапно отхлынувшая боль, унесла с собой все мысли, обнажив острое состояние страха. Боковым зрением он видел стоящую возле него девушку.
Ирина тяжело вздохнула, погладила ладонью низ своего живота.
- Кажется, у меня скоро начнётся менструация. Я чувствую себя не комфортно. Вези-ка ты меня обратно - сказала она и, наклонив голову, добавила - Ну и поднимайся уже... На полу женского туалета, ты совершенно не смотришся. Я буду ждать на улице.
Задержавшись на выходе, как и предыдущая дама, она также бросила через плечо - "И не забудь рассчитаться с официантом. А то... некрасиво как-то".
Пол поднимался медленно, любые движения давались с трудом.
Зашедшие в туалет женщины чуть не сбили его с ног, когда он был уже у дверей.
- Дядя, тебе не кажется, что ты перепутал? - строго спросила первая вошедшая.
- Перебрал дядя.. - добавила вторая.
- Пусть остаётся - предложила третья - Сейчас, прямо здесь устроим здесь гуповуху...
Дальнейший разговор происходил уже у Пола за спиной.
- Толку от него? Ты думаешь у него стоит?
- Языком...
- А ты уверена что у него язык есть? Молчит всё время...
- Ну, тогда руками.
- Руками я и сама могу...
Видно официант уже начал беспокоиться, потому что подбежал к столику раньше чем до него дошёл Пол.
Заметив, что у клиента есть деньги, и их будет достаточно, чтобы оплатить заказ, в надежде на чаевые, он стал подхалимничить.
- У вас чертовски красивая дама!
Пол замер и внимательно посмотрел официанту в лицо.
Тот не ожидал такой реакции и растерянно моргал глазами.
- Если бы ты знал, как ты сейчас прав - со злостью проговорил Пол, положил на стол две крупные купюры и, не дожидаясь сдачи, быстрым шагом, направился к выходу.
Он подошёл к своей машине, однако, по дороге так и не встретил Ирину. У него даже зародилась слабая надежда, что девушка, каким-то образом, исчезла сама по себе. Но стоило только ему поднести ключ зажигания к замку, как знакомое красное платье замелькала на первой ступеньке лестницы, ведущей к центральному входу в ресторан.
Пол подогнал машину так, что передняя пассажирская дверь оказалась напротив Ирины. Однако девушка не спешила её открывать.
"Может заклинило" - подумал Пол и дёрнул за ручку изнутри, одновременно тонкая от себя.
Замок щёлкнул, дверь приоткрылась.
Девушка распахнула её и, склонив на бок голову, заглянула в салон.
- Подними свою задницу, выйди из машины и, как положено, открой даме дверь - строго произнесла она.
Пол послушно стал выполнять указание.
Завалившись на сиденье, она высоко подняла колени, задрав платье почти до живота.
Пол, в это время, бросил короткие взгляды по сторонам и быстро захлопнул дверь.
- В дурдом - торжественно произнесла Ирина, указывая направление сигаретой, зажатой между пальцев.
По дороге, нечистая сила, в облике пьяной бабы, вела себя безобразно: включила на полную мощность приёмник, орала песни, которые транслировались, стараясь перекрычать динамики. А ещё она курила, плевалась через открытое окно и, с диким хохотом, показывала "факи" редким прохожим.
Они остановились на красный сигнал светофора, слева от автомобиля в котором находились четыре молодых парня. Те, увидев красивую девушку, стали ей подмигивать. Ирина, в ответ, расстегнула платье и выставила в окно обнажённую грудь.
Парни были в восторге.
Пол брезгливо фыркнул и стал смотреть в противоположную сторону, наблюдая краем глаза за светофором.
Вдруг, у самого уха, он услышал горячее дыхание и, повернувшись, увидел прямо над головой раскрасневшееся лицо Ирины.
- Куда ты лезешь? - возмущённо спросил он.
- Это я им жопу показываю - произнесла девушка, дыхнула Полу в лицо перегаром и запахом табака, после чего истерически засмеялась.
В это время загорелся зелёный свет и Пол до конца нажал на медаль газа.
Машина резко рванул с места, оставив соседей позади.
Центробежная сила прижало девушку к спинке сиденья.
- Вот это мне нравиться! - сказала она постепенно принимая нормальное положение в кресле - Только чего ты вдруг так помчался? Может ты меня к ним приравнива? А? Пол? Признайся, приревновал? Да, ладно... Они тебя не стоят. Ну их об стол...
Чем больше они приближались к больнице, тем спокойнее вела себя пациентка.
Пол остановился возле второй проходной.
Ирина вздохнула и с грустью произнесла - "Ну, вот и погуляли...".
- Спасибо за компанию - повернув голову в сторону водителя добавила она, открыла дверь и начала вылезать из машины. Но вдруг "отвалилась" обратно на сиденье и протянула Полу пистолет, держа его за ствол.
- На свою пушку. И чтобы не стрелял в меня больше...
С этими словами она подняла оружие и легонько ударила Пола рукояткой по голове.
Удар был не сильный, но, наверно, от того, что пришёлся в область виска, у Пола потемнело в глазах.
Кажется, на какое-то время он потерял сознание, потому что не помнил о произошедшем далее. Сравнивая события прошлого и настоящего, получалось несоответствие. Например - он не помнил как припарковался лицом к проходной, как заглушил мотор, как Ирина прошла проходную. Да и время не совподало: сюда они приехали до полуночи, а теперь... Теперь было утро. Красивое летнее утро... Безоблачное и тихое, ярко освещённое остывшим за ночь солнцем, обещающим зной после полудня.
Пол сидел в машине, навалившись плечом на левую дверь и прислонившись головой к стеклу. Он застывшим взглядом, не меняя позы, смотрел перед собой. Наконец слегка пошевелился и, выпрямив спину, прижался к сиденью. Тупая боль волной прошлась по всему телу.
"Сучка, ударила в меня молнией" - мысленно произнёс он, вылезая из машины. Распрямившеяся спина и плечи доставили телу облегчение. Ходьба возле автомобиля разогнала застаявшуюся в ногах кровь.
"А почему молния? - вдруг спросил он самого себя - Если я уснул и ночь просидел в машине, то мышцы будут болеть точно также. Может молния и всё остальное, мне просто приснилось?".
Вдруг он резким движением достал из внутреннего кармана пиджака пистолет и открыл барабан. Все капсули в патронах были пробиты.
- Значит не сон ...
Он закрыл лицо руками и мрачные мысли от воспоминаний о прошедшей ночи, сформировали неутешительные выводы.
- Мне пятьдесят два года. Я ещё крепкий, здоровый мужик. У меня свои, не леченые зубы, отличное зрение и слух, нормальное артериальное давление. Я одинаково точно стреляю как с левой, так и с правой руки. На турнике могу подтянуться сто раз подряд, столько же отжаться от пола. Две пудовые гири подниму пятьдесят раз. Но мне пятьдесят два года... В этом возрасте уже что-то должно дать сбой, тем более что у меня была нервная работа. Ведь убивать людей, это нервная работа... А если всё началось с головы? Сколько их, болезней ума? Шизофрения, паранноя, неврозы, психозы, раздвоение личности... Мне с самого начало всё показалось, почудилось... Я больной человек... Моё место здесь.
Он взглянул на проходную, на здания за забором и несколько раз отрешённо кивнул головой.
"Об этом никто не должен знать" - мысленно произнёс Пол.
- Хотя... конец неизбежен, в любом случае - добавил он вслух, сел в машину и медленно поехал.
Дорога, ведущая вглубь леса, на которую они вчера свернули, как магнит притягивала к себе и теперь, его руки, подчиняясь внутреннему зову, как бы сами по себе, совершали нужные действия.
Пол узнал то место по веткам, лежащим на земле. И вдруг, выйдя из машины, он со всей ясностью представил картину, как он один, именно один, стоит здесь, посреди небольшой поляны и стреляет по деревьям.
- Не было никакой девушки в красном платье - беззвучно, шевеля губами, проговорил Пол, осматривая местность.
Метрах в двадцати от него, за редким кустарником, находиться лощина.
Это был заброшенный пруд: болотистый, вонючий, заросший по берегам лазой и камышом, затянутый тиной в центре. Изначально водоём задумывался как украшение местности, был создан рукотворно, но со временем содержать его стало накладно и он пришёл в запустение,
Пол достал из барабана отсреленые гильзы и швырнул их на середину пруда. Его действия носили скорее машинальный характер: для надёжности он всегда выбрасывал стрелянные гильзы в воду: реку, озеро, болото или, на худой конец, в канализацию.
В этот ранний час трасса была пустой. Однако Пол ехал медленно, отрешённо глядя перед сабой. Мысли в голове отсутствовали, кроме, разве что одной - он болен. И, скорее всего - необратимо и неизлечимо. Сильная усталость давила на плечи, не давая отвлечься от страшной темы.
Несколько километров дорога шла через поле. Обычное поле, в черте города, которое ещё обрабатывалось, засеивалось и давало урожай. Казалось, по каким-то причинам, пусть и ненадолго, город пощадил в этом месте кармилецу-землю.
Пол ещё издалека заметил непонятное скопление техники на трассе и решил, что идут дорожные работы.
"Ну, и правильно - подумал он - А то дорожники взяли моду: полдороги перекроют средь бела дня".
Длинный трейлер разворачивался, загородив проезжую часть.
Рабочий, заметив подьезжающую машину, вышел навстречу и жестом приказал остановиться.
Автокран медленно поднял бетонный столб, потом начал опускать его на площадку трейлера.
Столб у основания был раздроблен и кривая арматура, торчащая из него, напоминала переломанные кости человеческой ноги.
- Конструкция не выдержала? - спросил Пол через открытое окно, у стоящего рядом мужчины.
- Ночное лихачество - с тяжелым вздохам ответил тот - Четыре человека в лепёшку. Полный фарш. Жуткое зрелище. Спасателей, которые здесь работали, врачи из "скорой" приводили в чувства.
"Их тоже было четверо..." - вспомнилась вдруг Полу остановка на светофоре и парни из машины.
Освободился край полосы и рабочий дал добро на продолжение движения, указав рукой направление объезда.
"Ну их об стол... Ну их об стол..." - слова Ирины, как удары молотка, стучали в голове.
"А может она сказано - Да ну их об столб?" - предположил он и резко дал по тормозам.
- Она сказала - об столб... Точно, она так сказала... - тихо, но твёрдо проговорил он вслух - Это мне показалось - об стол...
Неизвестно сколько времени он находился в оцепенении, пока из этого состояния его не вывел звуковой сигнал работающей позади техники.
Дальше, всю дорогу, проезжая мимо опор линии электропередач или фонарей, у него в голове звучало - " об столб... об столб... об столб...". И тогда ему казалось, что он находиться под огромным вентилятором, лопасти которого с глухим свистом вращаются над головой, и, что бы избежать удара, который вдребезги разнесёт череп, приходидось всё ниже и ниже опускать голову.
К дому он уже подъехал совсем сгорбившись, глядя на дорогу из-за руля.
Пол устало опустился на диван, находящийся в зале, и подумал, что за всё время сколько здесь живёт, никогда на него не ложился. Он постоянно пользовался одним из двух кресел у камина, даже когда последний не зажигал. А между тем, кресла и диван были одним комплектом: имели одинаковую форму, состояли из одного материала. И если кресла, от частого "употребления", уже несколько поизносились, то диван в полной мере передавал телу те ощущения, которые изготовитель заложил в него изначально: своей мягкостью снимал усталость. Садясь в такое кресло или на диван, тело оказывалось словно в невесомости. Со временем, конечно, пружины давали о себе знать. И если в креслах они уже скрипели, то на диване, всего лишь, нежно мурлыкали в такт человеческому дыханию. Под эти звуки Пол распрямился, положил голову на мягкий подлокотник, не уступающий своими свойствами подушке и, спустя какое-то время, уснул.
Он почти сутки проспал крепким сном. В памяти остались моменты коротких перерывов, когда он шевелился, переворачивался на другой бок, снимал обувь и пиджак, как этим же пиджаком укрыл ноги. Но даже во время таких перерывов он ощущал спокойствие и умиротворение от осознания того что спит, что ему ещё хочется спать, и что он будет спать.
Проснувшись, Пол прокрутил в памяти все события, произошедшие с ним накануне. Как ни странно, но они не вызвали никаких эмоций. Не было ни опатии, ни депрессии лишь какое-то нейтральное спокойствие и безразличие ко всему.
Пол зашёл в ванну, открыл краны, подставил руку под струю воды, добавил горячей. Он не стал дожидаться пока ванна наполнится, залез заранее.
В этом доме были установлены ванны старого образца, чугунные, тяжёлые, длинные и глубокие. Пол мог свободно лечь и вытянуться в полный рост. Вообще-то он редко принимал ванну. Обычно по утрам, омывался холодным душем и теперь, даже сам несколько удивился, что решил просто полежать и отмокнуть.
Струя из крана монотонно журчала и действовала успокаивающе, тепло расслабляло тело.
"Если сейчас перерезать вены и опустить руки в воду, то кровь не будет сворачивоться - думал Пол - Смерть будет похожа на сон, наступит постепенно, без мук и страданий. Если, конечно, организм не запаникует от недостатка кислорода и против моей воли не заставит тело спасаться. Инстинкт самосохранения, в большинстве случаев, оказывается сильнее любых волевых решений. Нет, лучше уже стреляться, так надёжнее. Ствол к виску, или к подбородку и всё зависит от лёгкого движения пальца. Кстати, надо пистолет зарядить..."
Вдруг Пола всего передёнуло, словно он схватился за оголённые провода под напряжением.
- Однако, надо кое в чём разобраться... - произнёс он и решительно вылез из ванны.
Пол достал весь запас патронов и стал внимательно их рассматривать при ярком, дневном свете, для чего пришлось раздвинуть шторы. Из всего арсенала три единицы оказались подозрительным. Их нижняя плоскость, там где находился капсуль, была немного смещена в сторону, относительно центра. А если патрон поставить вертикально, то даже в глаза бросалось отклонение от центральной оси.
Пол зарядил пистолет одним из подозрительных патронов и, целясь в жерло камина, нажал на курок.
Знакомый звук осечки заставил его криво усмехнуться
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 13.6.2018, 16:01
Сообщение #31


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




Ермоша считал себя "крутым зеком" лишь потому, что настоящие крутые зеки ему это позволяли...
В уголовном мире, да и не только, существует закон - для того чтобы стать настоящим авторитетом, необходимо обладать тремя основными качествами: физической силой, отчаянной смелостью и сообразительностью. Если отсутствуют два последних, или хотя бы один из них, то чисто теоретически, когда-нибудь, на какое-то время, существует возможность достичь высокого ранга. Но если ты физически слаб, то в паханы тебе дорога заказана. И если на воле, за деньги, ещё как-то можно приобрести подобие авторитета, то на зоне это не катит вообще.
Ермоша был невысокий, худощавый, быстрый и юркий. Отсутствие физической мощи, он, как бы, компенсировал татуировками на теле: оно было синим от надписей, символов, изображений. Говорили, что даже на члене он умудрился наколоть какие-то знаки. Но как-то так сложилось изначально, что у Ермоши образовалась связь с торговцами оружием и боеприпасами. Многие годы она оставалась стабильной и именно за эту связь его уважали и ценили в уголовном мире.
У Пола был прямой выход на Ермошу и он назначил встречу в своём офисе.
Ермоша, в белой кепке, выглядел как дерзкий подросток. Лишь золотая фикса, вместо второго верхнего зуба слева, хотя бы таким образом говорила о не соответствии его возраста и внешности.
- Как дела? - спросил Пол после приветствия.
- Всё путём - бодро ответил Ермоша и сразу перешёл к делу - "Макароны" нужны?
- Секёшь... Но сначала я тебе хочу кое-что показать...
Они зашли в подсобное помещение, почти полностью заваленное отработанными автомобильными пакрышками.
- Классное кепи - произнёс Пол, снял с Ермоши головной убор, подошёл к стене и повесил на торчащий из неё гвоздь. Потом, под удивлённым взглядом товарища, вернулся назад, достал пистолет, взвёл курок, слегка прицелился и нажал на спуск.
- Асечка... - ещё не вникнув в суть происходящего, растерянно проговорил Ермоша, после чего неожиданно получил сильный удар локтём в грудь.
Тем временем Пол снова взвёл курок и снова нажал на спуск.
Боёк сработал в холостую, а Ермоше достался увесистый подзатыльник.
Третья попытка окончилась выстрелом, больно резанувшим по ушам.
Кепка подпригнула и свалилась на пол.
- Что ты об этом думаеш? - спросил Пол, доставая из барабана бракованные патроны и протягивая их Ермоше.
- Йййа не виноват... Мне такие поставили... Я здесь не причём...
- Кто?
- Ну... Я его не знаю... Мы никогда не встречались.
- Я сейчас кому-то яйца отстрелю.
В подтверждение своих слов Пол направил ствол Ермоше в пах.
- Да, бля буду, у нас кансперативная связь! Только курьерами и все разные! - закричал тот, прикрывая ладонями промежность и поворачивоясь бокам.
Вдруг Пол поставил оружие на предохранитель и спрятал в карман.
- Прапорщик Золовик? - строго спросил он.
- Ну...
Ермоша запнулся и, удивлённо посмотрел Полу в лицо.
- Откуда ты знаешь? Я никому не говорил... Я и сам совсем недавно узнал его фамилию. Случайно...
- Поехали...
- Куда? К нему? Надо сначала звонить.
- Ну, так звони.
У Пола не было желания знать подробности механизма поставок товара. Поэтому он с безразличием смотрел как Ермоша кому-то названивал, при этом ходил из угла в угол и что-то невнятное бормотал в трубку. Наконец он остановился и сказал - "Только поедем на моей машине".
Ермоша всю дорогу проклинал "вонючего куска", но через сорок минут пути, остановившись возле ворот военного городка, вдруг спросил - "А что если он тоже не виноват? Что если и ему кто-то поставляет такой товар?".
- Разберёмся - ответил Пол.
Они долго шли по территории военного городка, постоянно петляя каким-то закаулками.
Ермоша был явно чем-то недоволен. Он кому-то звонил из телефона-автомата и ему не ответили. Потом они оказались на территории каких-то гаражей. Оставив коллегу ожидать, он подходил к каким-то людям, что-то спрашивал и вскоре возвращался хмурый и злой.
Полу уже начинали надоедать такие мытарства, потому как всё это сильно смахивало на обыкновенный бардак, а не конспирацию. Но он, пока что, ещё молчал.
Пролезши через дыру в заборе, они оказались на какой-то свалке больших металлических контейнеров. Подойдя к одному из них Ермоша несколько раз стукнул кулаком в стену и прислушался. И здесь ему никто не ответил, и они снова пошли дальше.
За этой свалкой оказалась другая свалка, представляющая из себя ржавую, полуразобранную технику. Обойдя её они упёрлись в старую перекошанную бытовку.
После третьего удара, дверь открылась и из неё выглянуло раскрасневшееся лицо уже не молодого мужчины с осоловелым взглядом.
- Талян, это к тебе - произнёс тот и снова скрылся внутри помещения.
Сразу же на его месте появился другой человек.
В молодости прапорщик Золовик был красивым мужчиной: симпотичное лицо, выразительные глаза, высокий рост. Но со временем, неправильный образ жизни, который заключался в злоупотреблении алкоголем, переедании и отсутствием физических нагрузок, сделал своё чёрное дело: его бёдра, ягодицы и живот начали стремиться к объединению, отчего тела стало приобретать грушевидную форму.
- А, это ты... - брезгливо скривив губы, произнёс Золовик и бросил через плечо - Сейчас...
Прапорщик шёл быстро, он был явно на "взводе". Ермоше и Полу приходилось поддерживать этот темп ходьбы.
Деревянная будка невзрачного вида, возле которой они, наконец, остановились, напоминала строительный вагончик. Массивные двери были закрытые на два замка, ржавая решётка, в мелкую клетку, прикрывала небольшое узенькое окошко.
Прапорщик быстро справился с висячим замком и долго возился с внутренним.
Открыв, наконец, двери, он повернулся и осмотрел Пола с головы до ног.
- Я тебе говорил, чтобы ты не водил сюда всякую шваль? - недовольно сказал он Ермоше, вошёл внутрь и крикнул наружу - Ждать там!
Они простояли около трёх минут.
Наконец дверь распахнулась и прапорщик, с тем же недовольным видом, спросил - "Сколько?".
- Одну упаковку? - тихо спросил Ермоша у Пола и, после его согласия, подтвердил - Одну!
- Тваю мать. Из-за этого надо было сюда переться? - недовольно пробормотал Золовик и кивнул - Заходи.
Пол зашёл следом.
Это было небольшое помещение, почти полностью заставленное пустыми деревянными ящиками разных размеров, окрашенными в тёмно-зелёный цвет. Ещё одна дверь, которая маскировалась такими же ящиками, сложенными в стопку и на данный момент, сдвинутыми в сторону, имела врезной замок, но не имела ручки и, по-видимому, открывалась только ключами, торчащими из замка.
- Семнадцать - бросил Золовик в сторону.
- Как семнадцать? - удивился Ермоша - Прошлый раз было пятнадц...
Он вдруг осёкся и испугнно посмотрел на Пола, вспомнив, что ему продовал за двадцать.
- Цены растут. К тому же, если бы ты у меня брал упаковок десять, то я бы подумал - злился прапорщик.
Ермоша снова обратился взглядом к Полу и, после того как тот утвердительно кивнул головой, достал кошелёк.
Когда дньги оказались у продавца, тот пересчитал их и передал товар покупателю.
Что упаковка вскрыта, было заметно сразу. Пол взял её из рук Ермоши, подошёл к окну и стал внимательно рассматривать.
- Э... Ты куда? - грубым басом окликнул его Золовик - Дома будешь глазеть. Нехер здесь торчать! Валите отсюда!
То, что человек, к которому он обратился, никак не среагировал на сказанное, вывело прапорщика из себя. Со словами - "Уё...те отсюда я сказал!" - он подскочил к Полу, схватил за плечо, и резко дёрнул на себя.
В этот момент Пол развернулся через плечо за которое его одёрнули, и с разворота, со всей силы, ударил Золовика кулаком в челюсть. Удар был настолько сильный, что прапорщик, шаркая ногами, быстро попятился назад, стукнулся спиной о стену и сполз вниз.
Этим ударом, наверно, выбило весь хмель из его головы и мозги начали трезво оценивать происходящее. Именно в этот момент ему в голову пришла здравая мысль: он "влип конкретно".
- Здесь нельзя... Не положено... - машинально бубнил военный поднимаясь и делая шаг к выходу.
Звук выстрела был похож на сильный щелчок хлыста.
Пуля просвистела у самого носа Золовика, отколов щепку из деревянной стены вогончика.
Прапорщик замер и медленно повернул голову в сторону стрелявшего.
Пол направил ствол пистолета на ящик, лежащий возле его ног, указывая тем самым место, куда следовало сесть не состоявшемуся беглецу.
Из упаковки пять патронов оказались подозрительными. Пол зарядил ими барабан, взвёл курок и приставил оружие к голове Золовика.
- Эй, ребята, вы кончайте так шутить...
Сухой щелчёк говорил о том, что ребята здесь и не собирались шутить.
- Раз - произнёс Пол, извлекая бракованный патрон.
Когда курок взвёлся вторично, прапорщик запаниковал.
- Перестаньте! Вы что, в самом деле? Это же опасно...
- Два...
- Это не я! Я сейчас всё объясню! - Золовик начал трястись всем телом.
Третья по счёту некондиция тоже спасла ему жизнь.
Перед четвёртой попыткой его лоб покрытая крупными каплями пота. Он задержал дыхание и выдохнул только после того, как всё закончилось.
- А вот в пятом я сомневаюсь - спокойно сказал Пол - Он вроде бы нормальный. Но мы сейчас проверим.
Золовик закрыл глаза, жалобно всхлиповал и всё время повторял - "Не надо... Не надо... Не надо...".
Но ему повезло и на пятый раз - выстрела не прозвучало.
- Ну, вот. Из упаковки пять штук брака - вынес вердикт Пол, один за одним ставя патроны вертикально на поверхность ящика, служившего столом - Ты кого наё...ешь? - пробасил он и вдруг резким движением, ещё сильнее чем прошлый раз, ударил прапарщика кулаком в челюсть.
Золовик с грохотом упал на спину и по инерции перевернулся на бок. Он был в наккауте.
Пол несколько раз тряхнул кистью правой руки, на которой также сказались последствие удара и подошёл к боковой двери.
За ними было помещение поменьше, тоже снизу доверху заставленое ящиками. У окна - небольшой столик, а дальше, в тёмном углу, за сдвинутой тумбочкой, заваленый сверху разным барахлом, находился сейф.
Пол достал из замка ключи, нашёл нужный и открыл металлическую дверцу. В сейфе была спрятана вся преступная деятельность прапорщика Золовика: вскрытый цинковый ящик с запечатынными упаковками, в целофановом пакете - некондиция россыпью и перемешенные партии в открытых упаковках.
- Иди посмотри. Ты ещё сомневался - сказал он Ермоше и, для пущей убедительности, стал доставать содержимое наружу.
- Вот сука! - возмутился Ермоша - Ты посмотри, какая сука!
Пол положил себе в карман три запечатанные упаковки.
Золовик, тем временем, стал приходить в себя: шевелиться, кашлять, стонать. Он слегка дотронулся рукой до щеки, губ. По-видимому, этот удар лишил его нескольких зубов. Теперешний вид, не так давно, заносчивого и горделивого человека, мог вызвать лишь сострадания. Но здесь ему состродать было некому.
Стволом пистолета Пол указал ему на прежнее место, а сам, стал напротив.
Когда Золовик, с трудом поднявшись, снова сел на ящик, Ермоша подскочил и со словами - "Что ж ты делаешь, сука?" - пнул его ногой в бедро. Но эта выходка прапорщика мало беспокоила. Он понимал от кого исходит истинная угроза и не сводит с его глаз.
- Ешь - сказал Пол указывая взглядом на ряд патронов, вертикально стоящих на столе.
Первое время Золовик, словно в оцепенении, тупо смотрел на них, но звук взводимого курка сразу побудил к действию. Он сгроб пятернёй все патроны и понёс ко рту.
- Ну, зачем же все сразу? Я думаю, поштучно, тебе легче будет проглотить - спокойно посоветовал Пол.
Со стороны казалось, что человеку насыпали в ладонь таблетки, и он берёт по одной, ложит в рот и глотает. Последнее, скорее всего, давалось ему легко, потому как, из разбитого носа, постоянно текла кровь, попадала в рот, где её также было не мало, и, тем самым, способствовала процессу поглощения.
Когда Золовик одолел последний патрон, Пол подадвинул один из ящиков, сел напротив военного и положил на стол пистолет.
- А теперь скажи мне - зачем ты обманываешь? - спокойно спросил он - Обманываешь вообще? Ведь, я уверен - ты так поступаешь и с другими. Но, зачем? Ведь это парочно, безнравственно и грешно. Ты веришь в Бога?
Прапорщик молча кивнул головой несколько раз подряд.
- Это хорошо - продолжал Пол - Может ты нуждаешся в деньгах? Нищенствуешь? Голодаешь? Болеешь? Ты, ведь, работаешь на Министерство Обороны, а оно платит деньги, и не малые, потому как заинтересовано в тебе. И это правильно: военные ведомства, это сила и мощ государства. Оно создано им для его защиты. Государство может чего-то не дать преподователю, врачу, дворнику, сантехнику, но солдата оно должно обеспечивать всегда и всем. Это наподобие того, как я забочусь о своём оружии: чищу, смазываю, проверяю. От этого зависит моя жизнь. Между прочем - из-за тебя я рисковал своей жизнью, поэтому теперь имею полное право на твою жизнь. Но я, всё-таки, хочу знать - почему ты обманываешь? Из жадности или безнаказанности? Ты считаешь себя умнее других? Может оно так и есть, но теперь ты обманул не того человека. Система, к которой я отношусь, не прощает обмана. И если я тебя ещё не убил, то... - он посмотрел на Ермошу, задумался - Слушай, я сам не понимаю, почему он до сих пор жив? Наверно просто потому, что это создаст нам определённые неудобства. У тебя есть другие связи?
Ермоша неопределённо пожал плечами.
Вдруг Пол глубоко вздохнул и застывшим взглядом стал смотреть на свои колени.
- А вообще-то, я, скорее всего, старею. А когда организм стареет, он становится слабым. Вся эта жалость, синтементальность, розовые сопли - признак слабости - Пол поднял голову и уставился на Золовика строгим взглядом - Но имей в виду, для тебя, это единственный и последний раз. Если подобное повторится, хотя бы намёком, ты не просто умрёшь, ты умрёшь в страшных муках.
Золовик, жадно вцепившись глазами в собеседника, всем своим видом выражал полное согласие.
Пол встал, выпрямился, придирчиво осмотрел помещение.
- И, вашу мать... - он обратился сначала к Ермоше, потом к прапарщику - Вот это называется конспирация? - Пол жестом руки указал вокруг себя - Вы же взрослые люди, занимаетесь опасным делом. Вас легко вскроет любой зелёный "следак". И тогда не рассчитывайте на жалость ни здесь, ни на зоне. Да вы и не доживёте до зоны. При малейшем "шухере" мы рубим все концы. Ты то это должен понимать.
Последние слова были обращены к Ермоше.
- Так я... - начал тот, но шум отодвигающегося ящика оборвал его на полуслове.
- Слушай, по-моему, он тебе какие-то деньги должен? - поднявшись, спросил Пол Ермошу.
- Да - немного подумав, подтвердил тот.
Золовик достал кошелёк и вернул деньги взятые за товар.
- А по-моему, в этом кошельке вообще было пусто - сказал Пол, глядя на суетливые движения прапарщика.
- Да - согласился Ермоша.
Золовик тут же высыпал на стол всё содержимое кошелька, и, в доказательство того что тот пуст, потрёс им в воздухе.
На выходе Пол остановился и, немного подумав, обернулся.
- Кстати, я не знаю как себя поведут патроны с пробитым капсюлем. От них можно всего ожидать. Смотри, может не стоит делать резких движений.
На обратном пути Ермоша съязвил по этому поводу - "Теперь он будет сутки сидеть на "очке".
Возле вогончика, в котором совсем недавно компания "соображала" на троих, стояли и курили два человека. Под воздействием спиртного их лица были раскрасневшиеся и чем-то не довольные. По-видимому, организм требовал "добавки". Заметив проходящих мимо людей, один из них спросил - "А где Анатолий?".
- Обосрался - бросил на ходу Ермоша.
- Э, я не понял? - грубо пробасил тот же голос.
Вдруг Пол резко остановился и медленно повернулся.
На него смотрел высокий, коротко стриженый человек, атлетического телосложения, с густыми рыжими усами. Тельняшка, плотно облегающая его тело, подчёркивала хорошо развитую мускулатуру: бугристые бицепсы, плечи, широкую грудь, плоский живот. Скорее всего, по этой причине, он и вёл себя так смело с незнакомыми людьми.
- А я могу объяснить - твёрдо произнёс Пол, вызывающе глядя ему в глаза.
- Ну, объясни - принял вызов тот.
Пол решительно подошёл к мужчине почти вплотную, достал пистолет и приставил ствол к голове.
Когда Пол хотел кого-то припугнуть, он сначала направлял на него оружие и спустя пару секунд, медленно взводил курок. Но здесь произошло неожиданное: мужчина, одновременно ударив одной рукой по запястью, а другой под рукоятку пистолета, ловко выбил оружие из рук.
Пистолет ещё не успел упасть на землю, как "тельняшка" схватил его хозяина за локоть, придвинулся вплотную к правому боку, пытаясь завести руку за спину и заломать. Однако, после резкого разворота Пола влево и удара левым локтём противника в бок, тот на долю секунды замешкаться. Этого времени хватило, чтобы освободиться и отскочить в сторону.
Мужчины, как два петуха перед боем, стояли друг против друга, на расстоянии полутора метров, готовые в любой момент сново сойтись в смертельной схватке.
В стороне, где-то в двух шагах от них, лежал пистолет.
Вдруг Пол демонстративно повернулся к сопернику бокам, затем сделал шаг и наклонился, чтобы поднять оружие.
"Тельняшка" изо всех сил намеревался ударить его ногой в лицо. Однако Пол ждал именно этого удара: резко отскочил в сторону, схватил противника за ногу и опрокинул на спину. Демонстрируя хорошие физические данные и, несомненно, специализированную подготовку, мужчина сделал кувырок через спину и тут же стал на ноги. Однако, время было упущено - Пол стоял уже с оружием в руках.
- Стреляй, сука! Ну, чего ты ждёшь? Ты думаешь я боюсь? На х...ю я тебя видел! Понял? Стреляй, падла! - кричал он и, выставив грудь вперёд, стал быстро приближаться к Полу, вцепившись в него обезумевшим взглядом.
На этот раз Пол не угрожал пистолетом: он просто держал его в опущенной правой руке и нанёс удар в солнечное сплетение левой рукой, после того как мужчина подошёл почти вплотную.
Тот закряхтел, схватился за живот и опустился на землю.
- Не надо ко мне подходить так близко - спокойно произнёс Пол.
Вдруг, собутульник "тельняшки", сделал несколько шагов в сторону и оказался у Пола за спиной. Цель этого манёвра была не совсем понятной: то ли под воздействием алкоголя его просто повело в сторону, то ли он хотел сбежать, потому как помочь товарищу в данной ситуации, учитывая свою комплекцию и состояние, являлось делом нереальным.
- Назад! - гаркнул Пол через плечо и тот послушно занял прежнее место.
Пол спрятал пистолет в карман и присел на корточки возле паверженного противника.
- Чечня? - спросил он.
Тот закашлялся, но не дал никакого ответа.
- Покойники снятся?
На этот раз мужчина слегка кивнул головой.
- И что ты с этим делаешь?
- Ничего... Разговариваю - хрипло ответил тот.
- О чём?
- Так... Ни о чём... Это ведь мои сослуживцы, однаполчане.
- А те, которых ты убил?
- Я убивал в бою - твёрдо произнёс мужчина, глядя Полу в лицо.
- А глаза? Ты видел их глаза? - прошептал Пол, наклонившись почти к самому уху "тельнчшки".
Тот отрицательно помотал головой.
Пол тяжело вздохнул, поднялся и сказал - "Тебе легче..."
- А ты где был? - мужчина, уже с нескрываемым любопытством, глядел на него снизу вверх.
- Я? - переспросил Пол и, немного подумав, ответил - Да, я был... Я был на другом конце жизни... - вдруг он наклонился к сидящему перед ним человеку и совсем шёпотом добавил - А теперь я мечтаю умереть в бою... В драке, схватке, поединке... Понимаешь? Но не получается...

***

Все эти разборки отвлекли Пола от мысли об Ирине.
"В конце концов - думал он - ведь это не она, или кто там в ней сидит, меня преследовала. Она просто отреагировала на мои действия. А не обрати я на неё внимания, ничего бы и не произошло".
Ему не хотелось верить в свою болезнь. И если болезнь долгое время не напоминает о себе, то человеку легко начинает казаться, что её и нет. Виденья начинают забываться, как быстро заживающая телесная рана. Если, конечно, её не ворошить.
Как-то само собой получилось, что Пол стал меньше появляться в общественных местах. Работа - дом, дом - работа. Если заходил в магазин, то старался не смотреть по сторонам и особенно - в лица людей. Он сделался ещё более угрюмым, нелюдимым, и замкнутым, не замечая того, что эти качества стали прогрессировать. Апогем данного явления явилось то, что он взялся сам, на дому, делать квартальный отчёт, хотя давно этим не занимался. У него был штатный бухгалтер, но Пол решил составить отчёт не вместо него, а одновременно с ним, мотивируя это решение желанием попробовать самому.
Целую неделю, почти безвылазно, как затворник, он сидел в своей квартире, вникая в цифры документов, умножая и вычитая, плюсуя и минусуя, извлекая проценты. Надо сказать, что это занятие полностью поглатило его: он больше ни о чём не думал, никого не вспоминал. Наконец, позвонив бухгалтеру и узнав, что конечный результат у них одинаковый, остался весьма доволен собой.
"Ну, какой же я сумашедший? - рассуждал он улыбаясь - Мысль работает... Память хорошая... Могу ещё, могу..".
В дверь позвонили когда он пребывал на радостной волне и смело, с той же довольной улыбкой на лице, пошёл открывать.
Дверь в подъезде нуждалась в замене. Но она была не стандартной: шире тех, которые выпускались предприятием. По этому поводу в ЖЭСе не могли определиться - то ли дверь подстраивать под проём, то ли проём под дверь. И уж конечно, установку они хотели произвести если не за счёт жильцов, то по крайней мере рассчитывали хотя бы на какую-то денежную компенсацию. Что касалось Пола, то он соглашался на любые условия и даже готов был всё сделать за свой счёт. Требовалось только согласование с ЖЭСом. Однако и это вязло в каких-то бюрократических сетях, тянулось долгое время и конца не было видно
Подойдя почти вплотную к двери, когда уже оставалось только протянуть руку к замку, она, вдруг, сама резко распохнулась, словно от сильного удара с той стороны.
"Красное платье" ворвалось в квартиру как огненный столб. Пол даже отскочил в сторону, и его, казалось, обдало жаром, словно от настоящего огня.
"Не закрыл!" - как молния мелькнула в сознании мысль.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 18.6.2018, 21:37
Сообщение #32


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




- Где туалет? - крикнула Ирина и, не дождавшись ответа, помчалась по коридору в нужном направлении.
Пол, какое-то время, растерянно смотрел ей вслед, потом медленно вышел на площадку, бросил короткие взгляды по сторонам и закрыл дверь. Для убедительности дёрнул за ручку, после чего пошёл в зал и скромненько примостился на краю дивана, опустив руки между колен.
Ирина оставила открытой дверь туалета, поэтому все звуки от происходящих процессов, разносились по квартире.
- Ооо... как хорошо... - простонала девушка, сразу же после того, как прозвучал громкий трубный звук, низкой тональности.
Пол, в это время, ещё ниже опустил голову.
- Вот интересная вещь получается... - голос из туалета сопровождался негромким эхом - основные жизненные принципы можно сформулировать тремя пунктами - питаться, испрожняться и размножаться. Проще говоря - жрать, срать и, простите, совокупляться. И всё это связано с наслаждением. Из этого следует вывод, что вся жизнь на планете Земля, это сплошное наслаждение. Ну, может быть, за некоторым исключениям: корове, чтобы достичь такого состояния, надо весь день стоять на четырёх "костях" и щипать траву. А волку, чтобы догнать и сожрать ту же корову, надо за ней побегать. А вот человек обошел эти правила. Вот ты, к примеру - чтобы получить наслаждение от приёма пищи, всего лишь сходил в магазин. Ах, да... Перед этим составлял квартальный отчёт. И, между прочим, остался доволен своей работой, то есть, получил наслаждение. А что такое рай? Это ведь, по идее, сплошное наслаждение. Люди, оказывается, живут в раю. И они ещё чем-то недовольны.
После этих слов послышался шум стекающей воды из сливного бочка и вскоре Ирина вошла в комнату, на ходу обтягивая подол платья.
- Я понимаю Бога - продолжала она - Чтобы избежать крайностей, он уравновешивает систему, насылая на людей болезни. Любишь жрать "ни в себя" - кариес, трахаться - сифилис. Иначе, откуда всё взялось? Животные не страдают зубной болью и венерическими заболеваниями. Потому что животные не бросаются в крайность.
Пол отвел взгляд от девушки и, задумчиво глядя в окно, произнёс - "Если приём пищи это наслаждение, то корова испытывает его весь день".
- Да, ты прав - согласилась Ирина, немного подумав - А вот с волком, пожалуй, будет сложнее: попробуй догнать резвую тёлочку. Хотя... охота, это тоже инстинкт. А всё что завязано на инстинктах, приносит наслаждение. Даже просто жить: дышать, смотреть, слушать, ходить, спать и так далее, это наслаждение. Просто человек, по каким-то непонятным причинам, превращает жизнь в ад, зачем-то причиняя боль и страдания другим. Установился даже своеобразный принцип - счастье, это не когда тебе хорошо, а когда другому плохо. Или анекдот - у Одессита спрашивают - "Как дела?". Он отвечает - "Не хочу вас расстраивать, но у меня всё хорошо".
- Тогда что такое ад? - задумчиво спросил Пол.
Девушка вдруг резко повернулась и села рядом с ним на диван. Она заложила руки з голову и, глядя в потолок, продолжала - "Да, это серьёзный вопрос. Если рай - наслаждение, то ад - страдания. Страдания, это противоположность наслаждениям: то есть когда тебе не дают есть, пить, дышать. Или когда ты замерзаешь от холода или изнываешь от жары. Короче - когда ты чувствуешь себя, в лучшем случае, не комфортно.
- В тюрьме ад - всё также задумчиво произнёс Пол.
- Это почему же? - удивилась Ирина - Кормят, поят, спать укладывают. Никаких забот. Вот ты, находясь там, когда-нибудь думал о завтрашнем дне? Думал, как тебе жить, что тебе есть, куда пойти? Разве тебе там не разрешали питаться или испражняться? Или кто-то запрещал дышать? Чистый, лесной воздух... Ничего кроме пользы. Ну а что всякую гадость пили и курили - так уж простите... Ещё раз повторяю - люди сами делают свою жизнь адом. Что на зоне, что на гражданке. В большинстве случаев они даже наглеют: к примеру, если в доме нет горячей воды, для них это уже ад. Но здесь, скорее всего, вопрос стоит так: рай, это если ты кого-то ешь, ад - если тебя кто-то ест. Но у людей ад, понятие загробное. А загробная жизнь, в материальном смысле, представляет из себя, во всяком случае, на начальном этапе, процесс разложения плоти на составные части - водород, углерод, кислород, кальций и так далее. А вот душа, это потёмки, как изрекла одна известная личность. Никто не знает, что в человеческом теле отвечает за душу - частица, молекула, клетка или скопление всего этого? Допустим - атом водорода... Как он может страдать или наслаждаться? Хотя, может, и там происходят какие-то неведомые процессы, связанные с эмоциями. То же самое и с молекулой. А вот живая клетка, точно может испытывать чувства. Допустим, она страдает, если кровоток, вместо кислорода, доставляет ей никотин или алкоголь. Или наслаждается, когда получает нужные питательные вещества. Здесь очень хорошо просматриваются уровни. Например - на клеточном уровне, для обычной клетки, человек, это бог. Благодаря его милости ей доставляются белки, жиры, углеводы. И ей безразлично, какая у человека внешность, какой характер, что он исповедует. На человеческом уровне, бог это Солнце. А Солнце, в свою очередь подчиняется каким-то галактическим законам и так далее. И кто знает, может быть, на всех этих уровнях, присутствует душа? Но мы ничего не знаем и не видим дальше своего уровня. А вот интересно, деление на клеточном уровне, это наслаждение или страдания? Как ты думаешь, Пол? Ведь с одной стороны - тело клетки разрывается пополам. Это должно быть больно, как при родах. Но с другой стороны, если этот процесс измерять иными человеческими мерками, то он похож на разделение в семье, которое у людей, обычно, бурно отмечается. Сын или дочь выросли, созрели и отделились от родителей, для создания новой семьи. А свадьба, даже в цивилизованном обществе, это пьянка "до усрачки", танцы до "упаду" и "траханье" до потери пульса. Да, несомненно, это наслаждение. Или, если взять обычное растение, то период цветение, по сути, является, для него, половым актом. Каждый цветок - совокупление. Тогда обычный куст черёмухи, за это время, испытает столько наслаждения а, может быть и страсти, что человек здесь, даже рядом не стоял. В сущности - смерть для одних, является наслаждением для других. Пол, сколько ты весить?
- Девяноста семь килограмм.
- Вот! Представь, что испытает трупный червь, обнаружив тебя мёртвым? Для него же это настоящий рай. Девяносто семь килограмм рая, пусть и "брутто". Здесь всё - и свадьба, с танцами и мордобоем, и совокупление, может быть даже в извращённом виде, и продолжение рода, естественно.
Пол недовольно хмыкнул и, посмотрев в сторону коридора, спросил - "Как ты меня нашла?".
- Оочень просто - певуче ответила Ирина - Как говорится - только покажи чёрту дорогу и он от тебя не отстанет.
- Зачем?...
- Ну, ты же знаешь... У тебя не плохой ресторан поблизости. "Каменная роза" кажется, называется... Выпить, пожрать - вот и всё что мне надо. А ты мне составишь компанию. Сегодня в дурдом не повезёшь, на такси заеду. Ведь посуди сам - симпатичная девушка, одиноко сидящая в кабаке... Как-то даже и не смотрится.
- Почему я?
- Потому что ты свободный: холостой, не женатый.
- Я стар для тебя...
- Это ты кому говоришь? Если мне, то сказанное не соответствует действительности: я ровесник Каина. А Диголевская... Я вот что тебе скажу по этому поводу - старых мужчин не бывает, чтоб ты знал. Мужчина, или он есть, или его нет. Давай, собирался...
Ирина резко поднялась и вдруг замерла на месте.
- Слушай, у тебя же есть горячая вода? - спросила она - Давай-ка я у тебя помоюсь. Хотя бы душ приму. В дурдоме нас моют ужасно: просто поливают из шланга обгаженные места. И заметь - вода не всегда даже тёплая. Дай мне чистое полотенце.
Когда Пол снова вернулся в комнату, Ирина уже сняла с себя платья и, наклонившись, что-то рассматривала на ноге.
- Эта сука, Рая Павлюченко, наша уборщица, ударила меня шваброй - произнесла она, указывая на чёрное пятно в верхней части бедра - Вот скажи - совесть есть у неё? Бить душевно больного человека... Это... это то же самое, что бить маленького, ещё не смышлёного ребёнка или животное за то, что он не понимают смысла твоих слов. Эх, люди... Люди - звери.
- Я надеюсь, ты её убил - сказал Пол, глядя Ирине в глаза и протягивая полотенце.
- Да, я легко мог бы это сделать - девушка помолчала в задумчивости - Но, ты не поверишь, мне жалко людей. Сам посуди - она "тянет" почти два участка. И вот представь - завтра её нет. Кто будет убирать? Буквально за день всё заплывёт дерьмом. Ты же помнишь запах в четвёртой палате. Так это после уборки. А если не будет убираться неделю? Две? Это ведь не то место, куда стоит очередь устроиться на работу. Мне людей жалко... Они-то в чём виноваты? Но я ей отомстил! - Ирина маханула перед собой кулаком - Я сделал так, что она ударилась ногой о сухожар. У неё теперь, чуть выше колена, синяк больше чем у меня.
Пола сильно смущала нагота девушки. Он либо отворачивался, либо старался смотреть ей только в глаза, чего нельзя было сказать о самой девушке. Она вела себя непринуждённо и даже, в каком-то смысле, "давила" на него своей обнажённостью. И уж, конечно, она не стеснялась его.
Дверь в ванну оставалось открытой, и по шуму воды можно было догадаться, что шторка тоже не задёрнута.
Пол поднялся и посмотрел на "схрон", узкую щель между книжным шкафом и стенкой, где лежал пистолет.
"Может попробовать сейчас?..." - промелькнула мысль. Он даже представил, как достаёт оружие, взводит курок, как медленно идёт по коридору, заглядывая в открытую дверь ванной. Однако пришлось тут же отказаться от этого плана из-за бесперспективности, потому как, Пол был уверен, обстоятельства сложится так, что всё снова сорвётся.
- Спишь? - вдруг совсем рядом послышался голос Ирины.
Девушка стояла перед ним, одной рукой прижимая к груди большое махровое полотенце, а другой, распрямляла мокрые волосы, используя пальцы как гребешок. Её распаренное, чистое тело дышало жаром, кожа была розовой, лицо помолодевшим. Но Пола теперь поразило совсем другое: он обратил внимание на произошедший с ним провал в памяти, или во времени. Ему казалось, что Ирина только что зашла в ванну, включила воду, но не прошло и минуты, как она уже вымытая стояла перед ним. За минуту невозможно было даже нормально намокнуть...
"Ну, вот, а я хотел попробовать" - подумал он.
Девушка наклонилась вперёд и долго вытирала полотенцем волосы, потом резко выпрямилась, закинув назад мокрые пряди.
- Пол, а ты не хочешь меня трахнуть? - вдруг спросила она, стягивая с плеча полотенце и поворачиваясь передом к собеседнику.
По правде говоря, Пол давно ждал этого вопроса, но до сих пор так и не придумал ответ. Поэтому теперь лишь молча отвернулся и крепко, до скрипа в зубах, сжал челюсти.
- Ну, и чего ты рыло воротишь? Что тебе не нравится? - тем временем донимала его Ирина - Молодая девушка, красивое, здоровое тело... - она оперлась рукой о спинку кресла, а другой рукой провела себя по животу - Обычно мужчины без ума от него. Хотя... Да, я помню, у тебя был печальный опыт в сексуальных отношениях. Помнишь, как-то завернули к тебе на хату "Патах", "Фикус" и "Шуша". Просто так, отметить встречу. Ты был не в восторге от не званых гостей, но, соблюдая воровской кодекс чести, принял их и составил компанию. Изрядно подвыпив, Шуша начала себя предлагать. Девушка была, так сказать, в самом соку и Патах с Фикусом её с удовольствием отыимели. Ты, конечно, отказался. Потом Шуша, перебрав спиртного, отрубилась. Дама всё-таки. Патах и Фикус по городу её тянуть не захотели и решили, что она у тебя проспится и уйдёт сама. А что случилось потом? Помнишь? Потом, оставшись один на один, ты стянул с её одеяло, задрал юбку, и, поскольку та была без нижнего белья, начал рассматривать её тайные прелести. В какой-то момент в тебе что-то зашевелилось, и ты решил, так сказать, вкусить запретного плода. Ты перевернул её на спину, раздвинул ноги, спустил штаны и начал пристраиваться. И в это время Шуша блеванула. С тех пор секс у тебя ассоциируется с блевотиной. Но это не страшно, это лечится. И у тебя ещё будут дети.
Пол сидел отвернувшись, тяжело дышал, и, чего раньше никогда не было, у него стала нервно подёргиваться левая щека.
- А так? Может так лучше? Посмотри?
Он из чистого любопытства повернулся на голос...
Теперь перед ним стояла обнажённая Иса Мишман.
Казалось, в кресле, где сидел Пол, была вмонтирована мощная, заведённая катапульта, которая сработала именно в этот момент. Он прыгнул в сторону Ирины и сделал шаг ей навстречу.
- Заткнись! Уйди, сука! Уйди, я сказал! - скорее громко прорычал, чем крикнул он.
Иса тут же превратилась в Ирину и испуганно спряталась за спинку кресла.
- Тихо, тихо... Пол, что с тобой? Боже... Дыхание тяжёлое, пульс участился, давление поднялось... Это явные признаки возбуждения! Пол, да ты, оказывается, влюблён... Твою мать, Пол, это точно любовь! Одинокий волк влюбился!
Он вернулся на прежнее место, не в силах скрыть волнение, за которое ему уже было стыдно.
- Но ты не волнуйся - продолжала Ирина - я в этом ничего не понимаю. Это не моё. Возможно, здесь существует какая-то тайна, может быть даже что-то Божественное. Я воплощался и в мужчин, и в женщин. Я совал пенис - в меня совали пенис. Но никогда, нигде, ни разу я ничего не почувствовал. Люди от удовольствия лезли на стену, а мне пофиг. Так что о любви я знаю только из рассказов людей. Но, по-моему, они сами ничего не знают. Одни говорят - это нежность, другие - полёт души, третьи - когда "хрен" стоит. Последние, кстати, более всего близки к истине, потому как обычно у людей, в большинстве своём, в сознании сформировалось устойчивое понятие - любовь, есть секс. Скорее всего, то же самое и у животных, но намного проще. Если у быка включилась программа на совокупление, то он не остановится, пока не доведёт процесс до конца. И ему безразлично - корова без рог, без ушей, толстая, худая или у неё ноги волосатые. Люди же, своим развитием, только усложнили всё. Вот смотри... - Ирина вышла из-за кресла - Да, цвет волос другой, черты лица другие. Но кожа такая же, форма тела та же - девушка провела рукой внизу живота - эта штука одинаковая, что у меня, что у неё. Как снаружи, так и внутри. Так почему же на Ису Мишман ты бурно реагируешь, а на Ирину Диголевскую нет? В чём разница, Пол? Разве только в голосе, чертах лица и цвете глаз?
Пол лишь сопел, глядя себе под ноги.
- Да, ты явно не бык - глубоко вздохнув, произнесла девушка, села в кресло и накрылась полотенцем - Здесь ещё вот какой нюанс: мужики, обычно, реагируют на женскую грудь, ноги, промежность. Но это всё только внешние признаки, так сказать - наружная оболочка. А если бы они видели стенки влагалища, шейку матки, саму матку, то врятли бы у них возникла эрекция. А это ведь всё то же самое, только вид изнутри. И главные процессы происходят именно там, внутри. Наружная поверхность имеет весьма ограниченные функции. Но люди покланяются именно ей. А что если и сама жизнь имеет такую же ограниченную функцию? Люди видят только то, что им надо видеть и поступают так, потому что кому-то это надо. Однако главные процессы происходят где-то в глубине. Возможно, они даже на виду, но люди этого не осознают. Или пока что не осознают. Как ты думаешь, а?
Пол мысленно искал ответ на эти вопросы, но Ирина, кажется, его и не ждала. Она какое-то время молча взбивала руками волосы, потом, не прекращая этого занятия, спокойно продолжала - "Мне кажется, подобные страсти иррациональны. Совокупляющихся мух можно легко прихлопнуть, травоядные животные, во время гона, теряют бдительность и становятся более уязвимы для хищников, не говоря уже о том, что в конкурентной борьбе за самку, они даже убивают себе подобных. Но животных понять можно: им надо передать свои лучшие качества будущему поколению. Ну а человеку, зачем использовать такие методы? Зачем ревность, душевные страдания вплоть до самоубийства? Такие страсти ради нескольких граммов жидкости, название которой сперма? Это не только не логично, но и ущербно. Однако мне кажется, это угасающее явление. В будущем накал любовных страстей будет сведён до минимума, или, по крайней мере, появится разграничение между страстью и социальными отношениями. Страсть будет обеспечиваться техническими средствами, а продолжение рода - деловым процессом. Надо повысить численность населения? Соответствующая служба подберёт подходящие кандидатуры, которые, в свою очередь, дадут согласие на эту сделку. Всё предварительно обсудив, просчитав, взвесив, и, достигнув обоюдного согласия, зафиксировав всё документально, приступят к производственной стороне вопроса. К примеру, на той же свадьбе, после обмена кольцами, жених, в специальном контейнере, торжественно вручит невесте свой репродуктивный материал, который до этого хранился в жидким азоте. А невеста, в свою очередь, в благоприятный день, поместит его себе в нужное место. Вот и всё, зачем здесь страсть? Размножение - дело серьёзное, можно сказать, вопрос государственной важности. Страсть, в большинстве случаев, не всегда этому способствует. Да и сама любовь, как чувство от этого только выиграет. Нет, конечно, никто не будет запрещать прямого контакта или подавлять эмоции. Короче - деторождения, любовь, нежность - отдельно, а оргазм, визг, стон и мычание - отдельно. Так если посмотреть - всё к этому и идёт. Покуда учёные колдуют над геномом человека, люди вовсю пользуются фалоимитаторами и искусственными вагинами. А если резиновую бабу, или мужика, подключить к компьютеру, то с ним уже можно поговорить как с интеллигентным человеком. Кстати - ты знаешь, от чего возбуждается женщина глядя на мужчину? Это не вид полового органа и не размеры его. Нет, конечно, внешность имеет значение. Но больше всего женщина возбуждается, когда видит, как мужчина работает. Если она видит, крепкого, здорового мужика, у которого высокий рост и крупный бицепс, колющим дрова, то может, сама того не желая, испытать оргазм даже без совокупления. Это у неё заложено на уровне инстинкта. Теперь, правда, всё поменялось. Если раньше физическая мощь являлась гарантией выживания, то теперь, какой-нибудь чахоточный айтишник срубит бабла больше чем грузчик, тягающий на себе тяжести. А какая работа у айтишника? Жопу в кресло и весь день перед экраном? Бог создал человека из обезьяны. И её тело, чтобы добыть себе пропитание, постоянно находилось в движении. А сидение в кресле, как пить дать атрофирует организм. Не знаю о чём там думает ваш бог, но здесь надо что-то менять. Пол, у тебя есть фен?
Обращённый к нему вопрос Пол осознал не сразу и когда поднял голову, недоумённо глядя на Ирину, та уже махнула рукой.
- Молчи, сама знаю, что нет. А вот расчёской, пожалуй, я воспользуюсь. У тебя, надеюсь, нет педикулёза?
У Пола по жизни всегда имелись три расчёски: одну он постоянно носил с собой, одна находилась в прихожей, в угловом шкафчике, который располагался рядом с большим зеркалом, а третья - в ванной, на полке, за прозрачным стаканчиком с зубными щётками и пастой. Когда он одну терял, а это постоянно была та, которую носил с собой, то её место занимала расчёска из прихожей. А в прихожую перемещался аналогичный предмет из ванны. Новая же, ложилась на свободное место за прозрачным стаканчиком. И теперь, не смотря на то, что прихожая, по расстоянию находилась ближе, Пол принёс расчёску из ванны.
За время его короткого отсутствия, Ирина надела платье и теперь обтягивала низ по бокам. Затем она взяла трусы, подержала их в вытянутых руках, опустила к низу, наклонилась и уже даже приподняла ногу, чтобы одеть. Но вдруг замерла всем телом и, спустя пару секунд, выпрямилась. Она поднесла к лицу предмет, который держала в руках и несколько раз потянула носом воздух.
- Нет, эти трусы носить уже нельзя - произнесла она, смяла их и швырнула в сторону. Потом она взяла из рук Пола расчёску, пошла в прихожую, стала перед зеркалом и принялась расчёсываться. Наконец, закончив эту процедуру, Ирина, какое-то время, просто любовалась собой, поворачиваясь то одним, то другим бокам, то улыбаясь, то хмуря брови.
- Пол, сейчас пойдём покупать мне трусы! - наконец громко заявила она, глядя на своё отражение. Вдруг, задрав и тут же опустив спереди подол платья, добавила - Потому как, такой умненькой и красивенькой девочке, ходить без трусов неприлично.
Они хорошо смотрелись в паре: высокие, стройные. Даже его седина, подчёркивающая разницу в возрасте, не портила этого вида. Глядя со стороны их можно было принять за супругов, любовников или близких родственников, состоящих в хороших отношениях. В современном мире ни одно из данных обстоятельств уже не вызывало удивления.
Ирина взяла Пола под руку, шла легко и свободно, бросая смелые взгляды по сторонам. Этого нельзя было сказать о её спутнике. Пол вообще никогда в жизни не ходил с женщиной под руку и теперь, по меньшей мере, это ему было непривычно. А ещё его сильно смущало то обстоятельство, что спутница была без нижнего белья. И ему казалось, что весь мир об этом знает.
Как раз между его домом и рестораном располагался промтоварный магазин, в котором имелась секция женской одежды.
Пол не пошёл за Ириной в отдел нижнего белья. Он ждал её при входе. Но вскоре об этом пришлось пожалеть.
- Пол, иди, заплати за трусы!
Знакомый голос звучал настолько громко, что его, наверно, слышали на другом конце магазина, в секции товаров для охоты и рыбалки.
Он рассчитывался, пряча от кассира взгляд и ушёл быстро, с явной нервозностью в походке.
Ирина на ходу открыла упаковку и развернула приобретённый товар.
- Я купила красные, под цвет платья - сказала она, и, вдруг, остановившись, начала их одевать.
- Что ты делаешь? Здесь же люди - прошипел Пол, быстро оглядываясь по сторонам.
- Ну и что... - с явным безразличием ответила девушка - Они увидели что-то такое, чего раньше никогда не видели?
Надо сказать, что эту процедуру она проделала достаточно быстро и этого, действительно, почти никто не видел. Почти, кроме двух человек.
Недалеко от входа в секцию, у стены, стоял обычный канцелярский стол, за которым сидели два молодых парня. Один был одет в тёмно-синюю униформу, с надписью "охрана" на левой груди, а второй, в светло-серый костюм и белую рубашку, под галстуком. На голубой тесёмке, перекинутой через шею, в центре груди болтался бейджик, с надписью Карпушко Д. С. Парни смотрели на Ирину и хитро улыбались, тем самым свидетельствуя, что её интимный процесс был ими подсмотрен.
Девушка, заметив их улыбки, быстрым шагом подошла к столу и какое-то время моча "сверлила" взглядом парня в костюме.
- Ну, что, хочешь меня "чпокнуть"? - наконец спросила она.
Тот откинулся на спинку стула, заложил нога за ногу, и, вытянув правую руку в сторону, положил её на спинку соседнего стула.
- Да, не отказался бы - ответил он, одарив девушку кривой ухмылкой и наглым взглядом.
Вдруг, Ирина, резко подняла правую ногу и поставила её на стол, тем самым, сбросив на пол табличку с надписью "Администратор", которая стояла на краю.
- Да, я знаю, ты уже представляешь, как гладишь эти ляжки, как раздвигаешь их... - свои слова она сопровождала движением руки: провела ладонью по внутренней стороне бедра, стала медленно массажировать промежность - ... как тыкаешь головкой своего члена в эту мохнатую поверхность, приближаясь всё ближе и ближе к желанной "пропасти", как вставляешь туда свою "штуку" и двигаешь её всё глубже, и глубже, и глубже... При этом ты испытываешь наслаждение, от которого горячая волна сладострастия подкатывает к твоей тупой морде и она становится красной, как задница у макаки. Твой взгляд в это время соловеет, небольшое количество извини в мозгу распрямляется, слюни текут по бороде, ладони потеют, становятся липкими, скользкими... Фу, какая гадость...
Внезапно девушка резко убрала со стола ногу, зло и надменно посмотрела на парня.
- А ты знаешь, что эта штука, в первую очередь, создана для того, чтобы рожать детей? А ты представляешь девять месяцев беременности, когда при виде любой вязкой жидкости желудок выворачивает наизнанку? - жёстко произнесла она, с особой твёрдостью выделяя последнее слово - А схватки, а роды? Ты представляешь? Когда плод человеческий, толкаемый сокращением мышц, движется по проходу и рвет по живому всё на своём пути? Это же больно! А потом - пелёнки, распашонки, бессонные ночи... Ты это представляешь? Носочки, колготки, платьица, штанишки, подгузники... И всё это помечено следами детской неожиданности... Но тебе этого не надо. Тебе надо только почесать свой никчёмный член и единолично испытать от этого наслаждение... А вот, видел?...
Ирина сложила кукиш и поднесла его администратору под самый нос.
Карпушко по-прежнему был непробиваемый: продолжал сидеть, нагло улыбаясь, и ни одна мышца на его лице не шевельнулась.
- Да, конечно - продолжала между тем девушка - моя задница смотрится лучше, чем целлюлитная жопа твоей Светланы Плешкиной.
Услышав это имя, парень резко изменился в лице. Теперь, в предчувствии неизвестной опасности, на нём отражалось настороженность, в вперемежку со страхом. А Ирина, между тем, шла в наступление - "Но когда сперма подпирает твои сушёные мозги и жажда совокупления затмевает глаза, ты, как голодный пёс, заискивающе заглядываешь в лицо своей Светочке, называешь её кошечкой, зайчиком, лапочкой, чтобы поскорее затащить в постель. Но добившись своего, сразу же - "дура бестолковая". А какая она дура? Она вовсе и не дура. В молодости, пока ты, со своей "стоячей елдой", волочился за её голыми коленками, она умудрилась затащить тебя в ЗАГС и поставить штамп. Это тоже надо уметь.
- Да она пьяная - произнёс охранник и оба парня медленно поднялись со стульев.
- Кто пьяная? - перевела на его взгляд Ирина - Прикуси язык! Хотя ты тоже хорош. Как припрёт животная похоть, так сразу бежишь к дворовой бляди, чтобы вставить ей между ног...
Охранник шагнул к Ирине и, грозно сдвинув брови, басом произнёс - "Так...".
- А ну... - собирался продолжить он в том же духе, но вдруг оборвался на полуслове, громко застонал и прикрыл ладонью рот.
- Кстати - никакая она и не блядь - спокойно продолжала Ирина - Да, она даёт многим. Но она просто ещё надеется выйти замуж. В её возрасте если совсем не давать, то уже точно останешься одинокой. А так, хоть на что-то можно надеяться. Ну а на тебя она никогда и не рассчитывала: слишком большая разница в возрасте. Она, конечно, дамочка наивная, как и женщины в большинстве своём, но не до такой же степени. А что отдаётся за деньги - так почему бы и нет? У неё двое малолетних детей. Зарплата кладовщицы - чуть больше минималки. Здесь её тоже не в чем упрекнуть. Подставляться твоей похотливой прихоти, закрывшись в ванной или в вонючей подвальной кладовке, пока дети играют в компьютер, радости мало. А ты как последняя сволочь, шастаешь к ней под покровом темноты, что бы никто не видел и не узнал. Особенно твоя "краля", Евгения Садожильская, на которую ты имеешь виды, но которая тебя к своему телу и близко не подпускает. Она старомодная и принципиальная. Секс - только после свадьбы. А свадьба - когда закончит институт. А институт она закончит только через два года. Она же думает, что ты благородный, что ты страдаешь из-за неё, и, если узнает про эту связь, то сразу же "обрубит концы". Да, она умная и красивая. И цену себе знает. А тебя она терпит только из-за твоей смазливой рожи, потому как прекрасно понимает, что твой уровень интеллекта, чуть выше, чем у дятла.
На шум к ним подошла женщина лет сорока, в строгом костюме, состоящим из чёрной юбки, пиджака и белой блузки. Приблизившись, она сразу же поинтересовалась причиной конфликта, строго оглядывая присутствующих. И хотя спереди у неё не было бейджика, но по поведению можно было определить, что она имеет непосредственное отношение к руководству магазина.
Ирина обернулась и как бы даже обрадовалась её появлению.
- Анна Патаповна! - радостно вскрикнула она - Я вам сейчас всё расскажу. Вот вы никак не можете понять, куда девались десять пар мужских носков из обувного отдела? Так вот он - девушка ткнула пальцем в грудь охраннику - три пары отнёс домой, а две, ещё лежат в шкафчике для переодевания, на верхней полке, в картонной коробке. Пять пар прибрал себе Дичкин, который у вас сидит на мониторах. Они в сговоре между собой: этот ворует - девушка снова кивнула головой в сторону охранника - а тот удаляет запись. Потом делятся добычей.
В своё оправдание охранник смог только замычать.
А на девушку, казалось, нашло вдохновение. Она продолжала бойко говорить, жестикулируя руками и приблизившись к женщине почти вплотную.
- Вот эта камера, с высоким разрешением, выписывалась в отдел галантереи. Но Дичкин специально прикрепил её здесь и направил на секцию женской обуви, чтобы заглядывать женщинам под юбки, когда те наклоняются или, сидя, примеряют туфли. Потом он зовёт этих охламонов и хвастается, что ему удалось заснять за смену.
Женщина слушала девушку внимательно глядя ей в лицо, потом обвела строгим взглядом своих подчинённых и снова вернулась к Ирине.
- А вы, собственно говоря, кто такая? - наконец спросила она.
- Я? Просто человек. Женщина. Точнее - симпатичная девушка. Ваши работники на меня даже только что онанировали - Ирина кивком головы указала на парней.
- Мыыыы?... - замычал один из них.
Если бы второй не прикусил язык, то они произнесли бы это слово одновременно. Однако Анна Патаповна на них даже не взглянула.
- А откуда вы всё это знаете? - спросила она у девушки.
- Знаю и всё. Точнее - я знаю всё. Я знаю, что сейчас у товароведа Бубровой, начались месячные и по этой причине она, ходит злая как мегера. Что продавщица Табунова прошлой ночью забеременела. Что грузчики Миша и Саша уже купили бутылку водки и через пятнадцать минут сядут пить в тарном складе. Что через час, дворник Тимуров бросит горящий окурок, который подхватит ветром и закатит под стопку прессованной макулатуры. Кстати, не советую вызывать пожарных, потому как они выпишут вам приличный штраф за дырявый рукава в пожарном гидранте. И про вас, Анна Патаповна, я знаю всё. Знаю что Черкизовский товар, вы продаёте как Гонкоговский, а выручку делите с заведующей, Тамарой Карловной Шипур.
Женщина вдруг изменилась в лице: на какое-то время побледнела и плотно сжала губы.
- Так, девушка, покиньте помещение - возмущённо произнести она и, уводя взгляд в сторону, уже более спокойно добавила - Уходите. Это приличное заведение.
- Это приличное заведение? - громко повторила Ирина и, повернувшись лицом к залу, крикнула - Свинарник!
Анна Потаповна набрала в лёгкие воздуха, открыла рот и собиралась уже вести дальнейший разговор на повышенных тонах. Но в это время, где-то из глубины зала донёсся душераздирающий женский визг.
Все присутствующие обернулась на этот крик.
Представшая их взору картина была настолько невероятной, что вызвала всеобщий шок: кассирша, молодая симпатичная девушка, одетая в короткую юбку, взобралась на кассовый аппарат и что есть силы истошно пищала. Ну и было от чего - самая настоящая свинья, ставши передними ногами на кресло, на котором только что сидела девушка, упорно тянула к ней своё рыло. А на зале, в это время, вообще творилось что-то невообразимое: всюду шныряли свиньи, которые хрюкали, визжали, чавкали и испражнялись. Самые обыкновенные, невесть откуда взявшиеся, но и по всем признакам - самые настоящие. При чём, судя по поведению, чувствовали они себя здесь вполне комфортно.
Две молоденькие хрюшки не могли поделить между собой кружевную комбинашку розового цвета. Они вцепились в неё зубами и тянули каждая в свою сторону. Изделие от Кутюр, не предназначенное к такому обращению, естественно, приказало долго жить.
А в это время, через перегородку, здоровенный хряк, с чёрной длинной шерстью на спине, оказавшись в секции женской обуви, чесал задницу о стеллаж, отчего тот ходил ходуном, а выложенный на нём товар разлетался в разные стороны и падал, как перезревшие яблоки от сильного порыва ветра.
Чуть дальше парочка рябых, запутавшись в оторванной от примерочной кабины шторе, беспардонно совокуплялась перед зеркалом.
Судя по возгласам и крикам, а также визгу, то ли человечьему, то ли свинному, что-то подобное происходило в секциях женского платья и верхней одежды.
- Что вы стоите! - вдруг завопила Анна Потаповна на своих подчиненных - Идите!... Ловите!... Гоните!...
Вскоре, во всём магазине воцарилась страшная суета. Со стороны было непонятно: или люди гоняются за свиньями, или свинья за людьми. Анна Потаповна выделялись из всей этой суматохи: она каким-то образом умудрилась оказаться на спине у лохматого хряка, сидя задом наперед. Тот с визгом носился по кругу, ничего не видя перед собой, потому как на глазах у него лежала юбка Анны Потаповны, неизвестно каким образом снятая с неё. Женщина обеими руками ухватилась за шерсть животного, обезумевшим взглядом уставилась на его извивающийся хвост и хрипела через звериный оскал - "Выгоню... Всех уволю...".
Вот под этот шумок Пол и Ирина покинули "приличное заведение".
По улице они шли молча. Пол даже был под впечатлением от увиденного, хотя и знал, что от своей спутницы можно ожидать чего угодно. Однако, тем не мене, через какое-то время, спросил - "Это же был гипноз? Ты их загипнотизировала? Не могли же, на самом деле, здесь появится настоящие свиньи?".
По каким-то причинам Ирина ему не ответила.
- Теперь я понимаю, как ты покидаешь психиатрическую лечебницу - спустя минуту снова произнёс он.
- Ну, не всегда я там применяю гипноз. Например - чтобы пройти через внешние ворота, я подхожу к окну проходной и стучу в раму. Герман Семёнович сначала припадает лицом к стеклу, потом выходят на улицу, и начинает осматриваться вокруг. Я в это время, спрятавшись за дверью, через верх бросаю катушек в сторону ворот, который ударяется о металлический кожух электропривода. Охранник идёт на звук, а я, в это время, спокойно прохожу через проходную. В отделении, всё несколько иначе...
Вдруг Ирина замолчала и остановилась.
Пол ещё сделал несколько шагов и обернулся.
Это была уже не Ирина. Точнее это была не та Ирина, которую он знал: наглая, дерзкая, отчаянная. Теперь перед ним стоял человек с пустым, бессмысленным взглядом, тупым выражением на лице и открытым ртом. Её фигура была похожа на полуспущенный воздушный шар: сгорбленные плечи, безвольно болтающиеся вдоль тела руки, подкашивающиеся, от попытки удержать равновесие на высоких каблуках, ноги. Вдруг её стало водить из стороны в сторону, она спиной прислонилась к стене дома и медленно опустилась на землю. Девушку начало тошнить, рвотные позывы спровоцировали обильное выделение слюны, которая потекла по бороде и тонкой струйкой повисла над грудью.
Пол непроизвольно стал медленно пятиться назад, постепенно удалось от девушки. Коснувшись спиной фонарного столба, он зашёл за него и оттуда наблюдал за Ириной.
Несколько прохожих прошли мимо и даже не посмотрели в её сторону. Пару человек обернулась на ходу. И только спустя несколько минут возле неё остановилась полная женщина, лет пятидесяти. Потом к ней присоединился полный мужчина, потом молодая пара, потом две девушки.
Пол вдруг развернулся и побежал прочь. Перейдя на другую сторону улицы, он остановился, потом резко изменил направление и быстрым шагом пошёл в сторону своего дома, искоса наблюдая за собравшейся возле Ирины толпой.
Возвратившись в квартиру, закрыв на замок дверь и убедившись, что она на этот раз, действительно заперта, облегчённо вздохнул, прислонившись спиной к косяку. Простояв так около минуты, он медленно прошёл через прихожую и оказался в зале.
Ирина, в это время, уже сидела на диване, закинув нога за ногу и подпиливала ногти на правой руке.
- Вот этого от тебя я никак не ожидал - сказала она, поднимая голову и поворачиваясь в сторону Пола - Бросить душевнобольного человека, посреди улицы, в большом городе... Это же, по меньшей мере, подло... Он же беззащитный, как ребёнок... Всё-таки я ошибся - нет в этом доме мужчины...
Взрыв безумия снёс у Пола "крышу". Не помня себя, он выхватил пистолет и выстрелил в девушку три раза подряд, хотя уже с самого начала понял - стреляет в пустоту.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 29.6.2018, 10:30
Сообщение #33


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




- А это уже совсем... - голос прозвучал откуда-то сверху. Девушка теперь находилась на последней ступеньке стремянки, которая стола у книжного стеллажа.
Очередной выстрел не заставил себя долго ждать.
- Не попал... - игриво ответила девушка, сидя на люстре и болтая ногами.
Пуля вдребезги разнесла плафон и лампочку, осколки стекла градом разлетелись по комнате.
- Опять мимо...
Теперь голос слышался слева от него.
Пол выстрелил с разворота, но девушки в том направлении тоже не оказалось.
- Да тут я, тут...
Эти слова прозвучали у самого уха Пола, но уже с правой стороны.
Ещё раз повернувшись, он краем глаза заметил какое-то движение у себя на правом плече.
Ирина, уменьшившись до размера ладони, похожая на Дюймовочку в красном платьице, стояла на его плече, и, заложив руки за спину, показывала язык.
Пол согнул руку в локте, пытаясь направить оружие на этот сказочный персонаж и даже успел осознать, что непроизвольно нажал на спуск, когда дуло пистолета находилось у его виска...
Звук выстрела походил на сильный удар огромных музыкальных тарелок над головой, с той лишь разницей, что вибрирующие волны не распространились в пространство, а внезапно прекратились, резко и окончательно, словно наткнулись на невидимый барьер, как, к примеру, тяжёлый и острый топор, со всего маха вонзается и застревает в большой колоде из плотной древесины.
Пол смотрел на застывшие языки пламени и, поначалу не мог понять: то ли это время остановилось, то ли он, наподобие сказочного Буратино, оказался перед огромным холстом, с изображением камина и огня. Но неожиданно огонь ожил, его жёлто-красные языки метнулась в стороны, послышался характерный треск горящих поленьев.
Пол медленно приходил в себя. Сначала "ощупал" глазами камин, сервант, телевизор. Всё та же привычная обстановка его квартиры... Сзади находились два кресла и журнальный столик. И вдруг он понял, что стоит на полусогнутых ногах между креслом и камином. Его руки отведены в стороны и назад, как у лыжника перед прыжком с трамплина.
Скорее всего, он просто уснул в кресле, что случалось довольно часто, а проснувшись от кошмара, резко вскочил и замер в такой позе.
Пол выпрямился, расслабился, осмотрелся. Наткнувшись взглядом на люстру, отметил, что там все плафоны целы. Потом достал пистолет, открыл барабан. Капсюли не пробиты, значит, не стрелял. После этого он развернулся и, одновременно с выдохом облегчения, сделал шаг к креслу и упал в него спиной.
Паленья в камине горели спокойно. Пламя, на стенах комнаты и потолку, оставляло дрожащие блики, тепло приятной волной гладило лицо. Пол, иногда, зажигал камин не для тепла, а так, под настроение: огонь расслаблял и успокаивал.
- А когда я разжёг камин? - спросил он себя, лениво копаясь в памяти.
- Это я зажёг камин.
Мужской голос исходил от человека в кресле, стоящего рядом. Он прозвучал настолько неожиданно, что Пол вздрогнул и направил пистолет в ту сторону.
- Ой, ну не надо... - взмолился мужчина и замахал на него руками - Пол, ты же взрослый человек, а занимаешься, прости меня, какой-то хернёй. Зачем стрелять в то, чего нет? Убери эту железяку. Мебель только испортишь.
- Ты кто? - сорвавшимся голосом спросил Пол.
- А вот с этого надо было и начинать - спокойно ответил мужчина, поудобнее устраиваясь в кресле - Я, это ты... Да-да, ты. Если не веришь - посмотри в зеркало. На мне вся твоя внешность: чёрточка к чёрточке, точечка к точечке.
Полу не верилось, что сидящий перед ним пожилой, седоволосый мужчина, с двумя глубокими морщинами, опускающимися наклонными линиями от крупного носа к уголкам рта и снопообразными бровями, это он сам. И только взглянув на руки с широкими ладонями, вздутыми прожилками и сильно выступающими костяшками у основания больших пальцев, сравнив их со своими, постепенно стал признавать в собеседнике другие свои черты.
- Ну и от чего у тебя теперь такая кислая рожа? - спросил непонятный субъект, вытянув ноги - Когда я являлся в образе красивой девушки, ты рыло воротил. А теперь всё - я в её тело больше ни нагой.
- Она выздоровела? - Пол вопросительно вскинул брови.
- Нет... Но дело и не в этом. Между прочим - мне, в тело душевно больного человека, воплотиться намного сложнее. Люди с нарушенной психикой для меня ещё более опасны. К примеру, в твоё тело я могу вселится, и Бог этого не заметит, потому как, будет видеть только тебя. А у душевнобольных людей неизвестно, что происходит в сознании, но я в их теле, как на ладони. Это сравнимо с пребыванием на открытой местности. Конечно, если ты в теле один, ощущения намного сильнее, однако и риск быть замеченным, значительно больше. Ну не моё это, не моё... Да я и сам виноват: слишком много выпендривался, сильно было заметно. Что касается нынешних обстоятельств, то я, конечно, мог бы явиться тебе в любом образе, только истинное моё лицо, это, всё-таки, ты. Сейчас объясню почему. Вот как ты думаешь, кто такие вся эта нечисть: чёрт, бес, сатана, дьявол? Существует множество определений, но сводятся они, в общем-то, к одному - это падший ангел. Но не представляется ли тебе, что это заключение абсурдно? Почему Бог, глава всего и хозяин всему, потому как он всё и всех создал, почему допустил это падение? Почему он до сих пор не может справиться с ним? Ведь нечистая сила противостоит его творению, а значит, и ему самому. Ты, к примеру, "пришил" Паруса только за то, и это даже с чужих слов, что тот, всего лишь, намеревался покуситься на твою власть. А здесь ведь не намерения, здесь явные поступки. Так вот, слушай меня - всё это выдумка, сказка, полёт людской необузданный фантазии. На самом деле, меня создал не Бог, меня создал человек. Для Бога я остаюсь невидимым, абстрактным и неопределённым, потому как всегда нахожусь за спиной у человека, в его тени. Бог, взирая на греховное поступки своего творения, предполагает моё существование, теоретически вычисляет его, но определить не может. А если я веду себя тихо, он даже и мысли не допускает о моём присутствии. Но для каких целей меня создал человек? А всё дело в том, что человек подвержен порочному влиянию. Он слаб перед искушениями. Но он не хочет это признавать и создал меня, что бы, хотя бы, таким образом, избавляться от своих слабостей. Как люди, стихийно или преднамеренно, создают определённое место для ненужных вещей и называют это мусорной свалкой, так и меня создали для избавления от ненужных качеств - пороков. Мало того - меня ещё и наделили такими способностями как сила и могущество. "Он силен в искушении - говорят они - Как же я мог противостоять ему? Я слаб и ничтожен". И Бог верит в этот обман, потому, что ему дорого его создания. Он вложил в него душу и хочет видеть в нём величество и благородство. И он прощает человека, не замечая, с какой лёгкостью тот грешит и кается, нисколько не сомневаясь в искренности этого покаяния. Благодаря этому я и существую. Я живу в людях, потому что в их душах есть место для меня. Я просто вынужден быть. Пусть ни открыто, не на виду, а где-то в глубине, в самых потаённых уголках сознания. Но я ведь, на самом деле, не такой. В процессе бытия, я сформировался как личность духовная, культурная, интеллигентная. К ворам, грабителям, насильникам, убийцам, алкошам, наркоманам и прочему сброду, никакого отношения не имею. В том, что они пали, виноват тот, кто их сотворил или, по крайней мере - допустил их падение. А я люблю человека, сострадаю ему, радуюсь вместе с ним, потому как, человек меня создал. По сути - он мой родитель. Я люблю и Бога - потому что он родитель моего родителя, проще говоря - мой дедушка... Однако... Дедушка... Да, чёрт возьми - дедушка! Гениально! Как это я раньше об этом не подумал... Пол, а ты ведь, мне отец родной... Мы, оказывается, близкие родственники. Папа, твою мать, ты зачем в меня стрелял? Это в собственного сына... Ну, да ладно... Но мне, всё-таки, обидно, когда люди изображают меня жестоким, циничным и кровожадным, с отвратительной внешностью: рогатая козья морда, свиное рыло, копыта, хвост и так далее. Глупцы... Что бы узреть чёрта, не надо обладать буйной фантазией - достаточно посмотреть на себя в зеркало. Правда, в последнее время, как-то после Николая Васильевича, меня стали видеть в более-менее лучшем свете и даже уважать. Александр Иванович, Фёдор Михайлович... А как я люблю Михаила Афанасьевича! Хотя, на самом деле - каждому своё. Для тебя - я вот такой. И, поскольку, я, всё-таки личность самостоятельная, и имею право на свой вкус и выбор, то позволь мне кое-что исправить в твоей внешности...
Сказав это, человек, которого следовало бы обозначить Пол номер два, раздвоился, тем самым создав третий номер, который внешне ничем не отличался от предыдущих и который, поднявшись с кресла, стал лицом к сидящим. Он с безразличием смотрел в одну точку перед собой и стоял неподвижно, как изваяние.
- Вот это не немецкий костюм - произнёс Пол номер два, небрежно указывая лёгким движением руки в сторону третьего номера - Это левый товар Гомельской швейной фабрики "Лакрес". Нет, пошит он достаточно добротно: якобы фирменные бирки, лейбы выглядят как настоящие. Даже пуговицы с теснённым названием фирмы. Однако, до немецкого "Hugo Boos" ему далеко. Но немецкий стиль не по мне. Я предпочитаю английские костюмы: чёрны пиджак и брюки. Жилет такого же цвета, с двумя внутренними карманами внизу. В правый, элегантным полукругом, опускается серебреная цепочка с золотыми часами на конце. Рубашка, исключительно чёрного цвета, а не эта клетчатая муть. Кроваво-красный галстук, в классическом стиле. Хотя нет, галстук, лучше, бабочка.
Одновременно с произносимыми словами, Пол номер три на глазах "переодевался". Движений он никаких не производил, одежда на нём сама менялась сразу же после сказанного.
- Чёрные, лакированные ботинки, с острыми носами. Каблуки, из прессованной кожи, с металлическими набойками - дирижируя пальцем правой руки, говорил "заказчик" - Твой чёрный, длинный плащ, с высоким воротом, это я одобряю. Но к нему надо чёрная, широкополая шляпа. Вот так. Этот плебейский подбородок, с ямочкой посредине, мне не нравится. Я бы его закрыл аккуратненькой бородкой, треугольной формы. Волосы длинные, до плеч, собранные на затылке в пучок. И никакой седины! Всё исключительно чёрного цвета. Глаза... Хотя нет, глаза я, пожалуй, оставлю твои. Эти большие белки контрастируют с чернотой и придают взгляду эмоциональность. Ну, вот как-то так...
Вдруг второй номер поднялся с кресла, подошёл к третьему, осмотрел его придирчиво и, приблизившись вплотную, "влился" в него.
- Ну, как? - спросил оживший третий номер, поворачиваясь к первому то левым, то правым боком.
Пол номер один внимательно осмотрел стоящего перед ним себя. Нельзя было не отметить, что в этом образе, его усы, брови и борода идеально подходили друг к другу. В совокупности с взглядом, здесь действительно просматривалось что-то демоническое. И по сравнению со вторым номером, а значит и с первым, этот выглядел моложе.
Не дождавшись оценки своей новой внешности, третий номер продолжал - "Ну, ладно. Теперь надо определиться с именем. Твоего Павла Ивановича Зайцева я терпеть не могу, хотя бы потому, что это "фуфло". Кстати, ты знаешь, что твои автослесаря называют тебя "Пизайцев"? Всё из-за подписи на документах и приказах - П. И. Зайцев. А помнишь, когда ты обратился к фальшивомонетчикам, "Кирилу" и "Мефодию", чтобы "изобразили" документы? Они предложили на выбор две фамилии - Зайцев и Тарасов. Ты выбрал "Зайцев", потому что она была дешевле. Представляешь, как бы это теперь звучало, если бы ты выбрал Тарасов? Хе-хе-хе...
Третий номер засмеялся, обнажив здоровые, крепкие зубы, идеально белого цвета.
"А вот теперь не похож... Совсем не похож " - подумал Пол номер один.
Вдруг его собеседник стал мрачным и серьёзным.
- Ты, хотя бы, помнишь свою, так сказать, "девичью" фамилию? А? Качай Василий Адамович? Вот будешь меня так и звать - Качай. Фамилия не такая эффектная, зато настоящая. Тем более что Зайцевых в России, как самих зайцев. А Качай - единственный и неповторимый.
Качай повернулся к горящему камину и долго, задумчиво смотрел на огонь.
- Довольно интересна история происхождения этой фамилии - наконец произнёс он, снова повернулся лицом к собеседнику и сел на пол, опершись спиной о стенку камина. Выпрямив правую ногу, согнув левую в колене и положив на него руку, Качай, глядя через плечо на пламя в камине, продолжал - Когда-то, около трёх веков назад, под Москвой было имение помещика Гаврилова. Крестьяне ближайшей деревни, в большинстве своём, также носили фамилии Гавриловы. И деревня та называлась Гавриловкой. И вот однажды, одна молодая девка, некая Агафья Гаврилова, нагуляла живот от здешнего хлопца, Михаила, и тоже Гаврилова. Замуж он её не взял, родители воспротивились, а отец девушки, узнав о её интересном положении, выгнал из дома. Старшая сестра Агафьи работала при поместье и замолвила хозяину словечко о несчастной. Тот пожалел её и принял. Там она и разродилась. Спустя четыре года помещик решил переписать всех своих людей, старого и малого.
- Кто такой Дмитрий Гаврилов? - спросил он у приказчика, когда тот подал ему бумаги.
- Да это ж Митяйка, сынок Агафьи, которого "Качай" кличут...
Надо сказать, Митяйка был шустрый, резвый, весёлый малый. В поместье все его любили, баловали, играли с ним. Конюх Никанор, меж двух тополей, соорудил качели из конопляных верёвок. Митёк их так полюбил, что готов был целый день болтаться на них, забыв про еду и сон. Особенно ему нравилось, когда его кто-нибудь раскачивал. Он заливался звонким, заразительным смехом и кричал на весь двор - "Качай! Качай!". Вот за это его и наградили такой кличкой.
- Ну, вот пусть и остаётся Качай - сказал барин - Мне эти Гавриловы уже поперёк горла стоят. Восемь Дмитриев Гавриловых! С ума сойти...
Так и записали с его слов, так пошла твоя фамилия. Правда, грамотеи при советской власти исправили её на Кочай. Они посчитали, что в корне лежит слова "кочка" а не "качка". Ну, я то возьму оригинал. Надеюсь, ты не возражаешь?
Качай посмотрел Полу в глаза и тот, не выдержав взгляда, опустил голову.
- Ну, а у Золовика, ты меня, вообще, сразил - вдруг произнёс Качай и встал на ноги - Ни с того ни с сего, такую речь "ляпнуть"... Она даже для меня была неожиданностью. Это же настоящая проповедь. Я ещё удивился - кто это говорит: праведник, священник, Папа Рымский? Меня в аду даже передёрнуло. Оказывается это Пол, матёрый уголовник и макрушник. А, между прочим, в драке с десантником, я тебе хорошо помог. Я шепнул тому на ухо - "Врежь, вреж ему ногой по рылу".
- Это ты мне так помог? - удивлённо спросил Пол, подняв голову и глядя собеседнику в глаза.
- А как же... - ответил Качай - Если бы он меня не слушал, то поступил бы по-своему. И кто знает, чем всё могло кончится. Когда-то, в полку, он был одним из лучших по рукопашному бою и если бы во время вашей стычки, завладел оружием... Ты ведь не стал бы ему подчиняться? Верно? А у него бы рука не дрогнула. Убивать людей ему не впервой. Ну, а так... Ты же ждал именно такого удара?
Пол снова опустил голову.
- А ведь вопрос очень серьёзный - продолжал Качай, задумчиво уставившись на стену - Почему современные люди становятся на путь криминала? Это ведь не тёмные века, когда только "Слово Божье" являлось рамками закона. Если ты втихаря согрешил и тут же не последовало возмездие, потому как всевидящее око не могло не заметить твоего деяния, то значит, есть повод где-то, в чём-то усомниться. В современном же мире об этих рамках твердят везде и всюду. От средств массовой информации, так или иначе распространяющих нравственные законы общества, укрыться, практически, невозможно. При чём - возмездие они обещают в утвердительной и обязательной форме. И тем не менее... Вот, к примеру, ты, Пол, как докатился до такой жизни? А ведь всё начиналось вполне безобидно...
Полу вдруг показалось, что источник голоса изменил своё местоположение. Он поднял голову и, действительно, не увидел перед собой Качая. Оказывается, тот, довольно своеобразно, расположился на кресле: сел на спинку, ноги поставил на подлокотник, наклонился вперёд, уперев локти в согнутые колени, а сцепленными пальцами сложенных вместе ладоней, поддерживал подбородок. Он какое-то время молча наблюдал с высоты за неспешно горящими дровами, потом начал говорить спокойно и рассудительно - "Забегая наперёд, хочу сказать, что виной всему - власть. Первоисточник власти, это грубая физическая сила. В человеческом обществе она принимает самые разнообразные формы и самая распространённая из них - деньги. Изначально, власть была нужна для поддержания порядка в том же человеческом обществе. Однако, в этом же обществе она стала использоваться для унижения и оскорбления себе подобных. Желание индивида любой ценой подчинить себе другого, возвыситься над ним, зачастую беспричинно унизив оппонента, иной раз всего лишь, чтобы обозначить слабость последнего и вознести своё доминирование, превратилась в самоцель. А бескорыстие, сострадание, взаимопомощь - остались уделом слабых, ничтожных личностей. Правильно, Пол?
В детстве ты ничем не отличался от сверстников: был сентиментален, послушен и даже где-то труслив. Твоя застенчивость была замечена в семье и, по настоянию отца, Адама Качая, ты записался в школьную секцию бокса. Там же занимался и Юрий Гущин...
Вот не знаю, это простая случайность или запланированное событие? Как бы сложились ваши судьбы, не встреть вы друг друга?
Юра был старше тебя на два года, крепче физически. Он с первого класса занимался боксом и к тому времени имел уже достижения и награды. Естественно, среди сверстников, и даже более старших ребят, он пользовался непререкаемым авторитетом. А среди вас его авторитет был вообще заоблачным. Характер же Юра Гущин имел далеко не положительный. Он был двуличен: дерзкий, заносчивый, самоуверенный, циничный - с теми, кто слабее его, и изворотливый, услужливый, подхалимистый - с теми, кто сильнее.
Инструктор как-то попросил его - "Посматривай за младшими. Может кто-то подаёт надежды".
"Посматривал" он довольно специфически: в отсутствие преподавателей, ставил всех в шеренгу, по очереди подходил к каждому, принимал боксёрскую стойку и говорил - "Защищайся". Бил в грудь со всей силы. Если кто пропускал удар и падал - слабак. Если не падал - уже лучше. Тренируйся. Ну а отвести его удар было, практически, не возможно. Редко кому удавалось увернуться. Но самое обидное унижение для всех - стоять в шеренге и покорно ждать своей очереди, ждать, когда тебя ударят. И не дай бог кому-нибудь ослушаться.
Ты, Пол, всегда падал.
Но время шло. Твоё пятнадцатое по счёту лето, а значит и школьные каникулы, можно было разделить на две части. Первую ты провёл в Туабсе, куда с родителями поехал отдыхать, а вторую - у тётки в деревне. Ничего необычного, никаких потрясений или важных событий в твоей жизни за это время не произошло. Просто, когда ты, в конце августа, приехал домой, все твои знакомые, при встрече, стали говорить одно и то же - "Как ты вымахал...".
Спустя неделю в секции бокса продолжились занятия...
Гущин, с одетыми на руки боксёрскими перчатками, в сопровождении двух своих дружков, зашёл в вашу раздевалку.
- Становись! - заревел он с порога - Ну, что "шантрапа"? Отрастили себе за лето свинные задницы? Сейчас будете тренироваться до посинения, пока не сбросите весь жир.
Вдруг он остановился напротив тебя и ты, даже к своему удивлению, отметил, что вы, оказывается, уже одного роста. А ведь ещё в конце учебного года ты смотрел на него снизу вверх.
- А это кто такой? - внимательно вглядываясь тебе в лицо, спросил Гущин.
- Вася Кочай - ответил кто-то из шеренги.
- Вася Кочай! - произнёс Юрий, изучая тебя с ног до головы, и, в следующее мгновение, чтобы скрыть удивления, добавил - Ну и дылда! Хорошая палка говно мешать.
Дружки, чтобы угодить кумиру, услужливо засмеялись.
- Защищайся! - вдруг сказал Юрий, нахмурив брови и наставив перчатки".
Качай вдруг замолчал, задумчиво глядя в жерло камина. В неподвижной позе, с застывшим взглядом, он просидел несколько минут.
- Вот тогда что-то случилось - наконец медленно произнёс он - Именно тогда, Пол, в то мгновение. Я помню это, но даже я не знаю что и как. В тебя словно беззвучно ударила невидимая молния и остановилась в тебе, сконцентрировав в твоём теле всю свою силу и мощь. Ты тоже не помнишь этого, потому что твоё сознание на тот момент, а также способность воспринимать и анализировать, каким-то образом отключилось.
Дальше, последовал твой удар правой рукой снизу вверх, прямо в челюсть. Удар сильный, резкий, неожиданный. Сам Гущин, с его отличной реакцией и великолепной техникой боя, пропустил его.
И это то мгновение, которого ты не помнишь. Ты помнишь, как тот уже кубарем катился к шкафам на противоположной стенке.
Мгновением раньше в раздевалку зашли завуч и руководитель секции. Они видели момент твоего удара и его последствия.
У Гущина оказались выбиты два зуба и сломана челюсть в двух местах.
Дело замяли, но тебя исключили из секции.
И вот здесь начинается самое главное - после этого тебя все стали уважать: и ровесники, и одноклассники и дворовые ребята. Все те, кто поклонялся Гущину, стали поклоняться тебе, хотя ты не требовал и даже не хотел этого. Ты продолжал жить прежней жизнью: тихий, скромный, застенчивый, послушный. Но хищница-власть уже запустила в тебя свои корни. Тихо, безболезненно, как раковые метастазы.
Как-то играя в настольный теннис, вы запутались в счёте.
- Почему я должен слушать тебя и подчиняться? - возмущённо спрашивал твой соперник Корикин, когда ты категорически отказался с ним соглашаться.
- Потому, что я сильнее - прошептал ты ему на ухо и крепко сжал руку выше локтя.
- Это не справедливо... - удаляющимся эхом послышался тебе его голосок откуда-то из безнадёжной глубины и исчез в пустоте твоего сознания.
- Я тогда пошутил... - подняв глаза на Качая, стал оправдываться Пол.
- Нет, это уже была не шутка. Это было серьёзно. Ты даже не обратил внимание. Первые признаки тщеславия не заметны, как раковая опухоль. А дальше ты уже сам стал отмечать перемены в себе: спортивный снаряд, с которым раньше не справлялся, теперь с лёгкостью одолевал. Удары по "груше" (а ты продолжал боксировать дома) стали увереннее, сильнее. Ты стал выносливее, смелее, по жизни начал вести себя свободнее. Возле тебя стали появляться подхалимы и доброжелатели. Но у тебя ещё не было такой черты характера, которую можно назвать отчаянная смелость. В простонаречии таких людей называют отчаюги, потому что они способны на любой неординарный и неадекватный поступок: пройтись без страховки по карнизу высотного здания, залезть на опору высоковольтной линии электропередач, снять брюки во время Первомайской демонстрации, испражниться на ступеньках Дома Правительства. И делать это в здравом уме. На это ты не решался, ещё работали нравственные барьеры. Ты ещё наивно верил во вселенское добро, победу коммунизма и беспрекословно подчинялся законам общества. Ты хорошо окончил школу, поступил в институт и почти окончил первый курс...
- Я не знаю, насколько всё случайно... - после очередной длительной паузы продолжал Качай, по-прежнему сидя на спинке кресла - Иосиф Жданов, который всем представлялся как Георгий и которого все так и звали, учился на четвёртом курсе того же института. Это был высокий, спортивного телосложения, красивый парень. Его родители работали во властных структурах, везде и всюду имели обширные связи. Семья жила в хорошем достатке. Нельзя сказать, что они слишком уж баловали сына. Та доля сумасбродства, присутствующая в нём, скорее всего, появилась естественным образом в процессе постоянного пребывания в определённом кругу людей и её следовало отнести к возрастным изменениям. Все чем-то грешат в молодости. На то она и молодость, чтобы грешить. Самолюбие, самоуверенность, в некоторой степени вседозволенность, эгоистичность, цинизм - вот те черты, которые присутствовали в его характере.
Жданов, попутно с учёбой, нелегально занимался фарцовкой, поскольку имел возможность доставать дефицитные товары. Отчасти из-за этого в институте его уважали студенты. А дамский пол, его, вообще, обожал.
Раньше ваши жизненные пути никогда не пересекались. Вы учились в одном институте и даже не знали о существовании друг друга. Всё произошло случайно...
Случайно ты приехал в институт на полчаса раньше. Лаборатория была занята другой группой. Чтобы убить время ты зашёл в Ленинскую комнату. Она была пуста. Ты взял подшивку "Комсомольской Правды" и, без особого интереса стал просматривать.
В это же время, за стеной, в коридоре, Жданов встретился с двумя девушками. Одна из них имела желание и возможность купить у него настоящие джинсы американской фирмы "Wrangler".
На то время эти джинсы стоили не малых денег и покупать их без примерки было опрометчиво.
Девушки предложили пойти к ним в общежитие, но Жданов, кивнув головой на дверь Ленинской комнаты, сказал - "А давайте здесь, по-быстрому...".
- А ну, парниша, погуляйка по коридору - обратился он к тебе с порога - Нам тут одно интимное дельце надо произвести.
Ты сидел и молча смотрел ему в глаза.
Если бы он ещё раз спокойно повторил просьбу, ты бы беспрекословно выполнил её.
Присутствие девушек только обострило у Жданова чувство самоуверенности.
- Ты глухой? - вызывающе спросил он и, подойдя к столу, грубо вырвал у тебя из рук газету - Или ты не понимаешь русского языка?
Ты только встал, но не сдвинулся с места...
Вы были одинакового роста...
- Я ведь могу объяснить по-другому. Но тогда мне придётся несколько испортить тебе "фейс" - с этими словами он легонько коснулся ладонью твоей щеки...
Потом, следователю, Жданов скажет, что они зашли в Ленкомнату чтобы найти статью о стройотрядах и попросили у тебя газету. Ты встал и, ничего не говоря, ударил его по лицу... А руку он поднял, чтобы поправить волосы у себя на затылке... Девушки подтвердили его слова...
Твой хук справа вывихнул Жданову челюсть и, падая, сначала на стол, а потом, со столом вместе, на пол, он сломал себе два ребра. К тому же, когда ты уходил, два раза пнул его ногой в живот. Это девушки подтвердили тоже.
Родители Жданова посодействовали, чтобы тебе дали максимальный срок.
Пол всё это время смотрел на огонь и, под впечатлением услышанного, представлял картинки из прошлой жизни. Когда голос рассказчика смолк, воображаемое изображение тоже остановилось, будто в видеомагнитофоне нажали на кнопку "пауза". Он ждал продолжение рассказа, словно не хотел запускать свои воспоминания без озвучивания. Это уже стало единым целым.
Рассказчика не было на прежнем месте. Пол стал осматриваться и даже, для этой цели, привстал с кресла.
Качай, сунув руки в карманы брюк, рассматривал статую Фемиды, стоящую на серванте. Полу её не было видно за его широкополой шляпой, плечами и поднятым высоким воротником плаща. Но он знал, что она находится там.
- Зона... - глухо произнёс Качай, по-прежнему глядя на статуэтку - Зона! - ещё раз повторил он и обернулся - Срок тюремного заключения представлялся тебе чёрной пропастью. Ты не видел и не представлял жизнь на том берегу, после заключения, хотя на время освобождения тебе ещё не было бы и тридцатника. Но врятли кто-то в девятнадцать может представить себя тридцатилетним.
Именно тогда, обесценив свою собственную жизнь, ты созрел для отчаянного поступка. Тебе ещё были неизвестны подробности тюремного быта, но ты уже решил - "Какой смысл дорожить частью, когда целое обречено?".
Ты зашёл в зону не с той стороны. Первая твоя ошибка - нагрубил смотрящему. Нет, я тебя понимаю: ты был подавлен, тебе не хотелось разговаривать вообще и уж тем более рассказывать о себе.
Ответ на твою грубость не заставил себя долго ждать: через какое-то время к тебе шумно подкатил верзила. Форма его черепа напоминала колоду, а нижняя челюсть выпирала вперёд как ковш бульдозера.
- Ты чо, бурый первоход, братвой брезгуешь? Хату не уважаешь? Так я тебя сейчас в "петушиный угол" опущу.
Ты его вырубил одним ударом. Сразу же после этого подскочили ещё двое, и завязалась потасовка.
На шум явилась охрана. Тебя помяли дубинками, хотя ты против власти не возбухал, и посадили в "стакан".
Качай подошёл к камину, прислонился к нему плечом, скрестил на груди руки.
- Я не знаю, может я где-то, что-то пропустил? Может какое-то мгновение от меня ускознуло? - спросил он, задумчивым, неподвижным взглядом уставившись в пустоту - Пол, всё-таки, может быть, когда-нибудь ты, всё же, просил помощи? Пусть не Бога, а какие-то другие силы. Пусть не вслух, пусть даже не мысленно, а где-то в глубине души. Например, перед тем как ударить Гущина? Иначе ничего не сходится: не было у тебя в роду ни по отцовской, ни по материнской линии людей, с такими физическими данными. В конце-концов, что такое сила в данном контексте? Это просто хорошо развитая мышечная масса тела. При чём, внешне, ты совсем не выглядел атлетом. Да, высокий, да, широкоплечий. Ну, и всё... Мало ли таких на свете? Это, наверно, сродни тому, как в обществе появляются гении или люди с незаурядными способностями. Все они выглядят как обычно, в чём-то, может быть даже ущербны, просто, по той или иной причине, обладают какой-то сверхъестественной или незаурядной способностью, выделяющей их из общей массы. Божий дар - говорят... Может быть. Может быть, он и нужен Богу.
В общем, как бы там ни было, но это твоя особенность завела тебя в тюрьму и уже там начала формировать твою личность.
После карцера о тебе словно забыли. Но ты подозревал, что всё это неспроста. Так оно и вышло.
Вы копали яму под фундамент для новой бани - продолжал Качай после минутной паузы - Одни молча орудовали лопатам, другие - также молча шли с носилками. Ты, вместе с остальными, работал лопатой. Вдруг, кто-то сзади кинулся тебе под ноги и схватил их в охапку. Кто-то, в это время, и скорее всего, не один, сильно толкнул в спину. Ты упал лицом в грязь. Сверху на тебя навалились, как минимум, человек пять. Они прижали тело к земле, не давая пошевелить ни рукой, ни ногой. Одновременно на тебя посыпались удары. Что-то острое вонзилось в шею.
Когда ты хрипел от невозможности вздохнуть, в ушах шумело, а в голове уже слышался звон, всё вдруг резко закончилось.
Ты сидел и удивлённо смотрел по сторонам. Вокруг ничего не изменилось, всё было, как и минуту назад: кто-то спокойно капал землю, не глядя в твою сторону, кто-то грузил её на носилки, кто-то уносил. Словно не эти люди, а какое-то громадное, невидимое чудовище, как коршун, бросилось камнем вниз, неслышно напало на тебя сверху, покромсало тело и мгновенно растворилось в воздухе.
Ты встал на ноги, ощущая тепло на правом плече и острое жжение в области шеи. И только дотронувшись до неё рукой, и, почувствовав резкую боль, заметил, что истекаешь кровью.
Сделать шаг не получилось - нога зацепилась за ногу, ты упал на колено.
- Э, начальник, помочь нужна... - крикнул надзирателям ближайший к тебе зек. Те, в это время, отвернувшись, разговаривали между собой и, скорее всего, даже не заметили произошедшего.
Два человека подхватили тебя под руки и потащили наверх.
"Может быть, даже те, которые меня били - подумал ты.
Надзиратель от увиденного грязно выругался и спросил - "Что случилось?".
- Упал - произнёс поддерживающий тебя зек и тут же добавил - и об лопату...
- Я упал... Я упал... - повторял ты, одновременно выплёвывая изо рта остатки земли.
Ты не спал всю ночь. Одна мысль постоянно кружилась в голове - что это было? Тебя хотели напугать или убить? Если напугать - это получилось, если убить... Значить попытки будут ещё. Проработанный сценарий, как нельзя лучше подходил к убийству: случайное падение и, если бы, воображаемая лопата вошла глубже в тело, то всё бы уже закончилось. И никто бы этому не придал значения - обычный несчастный случай при выполнении работ. Никаких сомнений, расследований, просто потому, что эта версия устраивала всех.
Ты и раньше противостоял себя зоне, только зону ты видел как множество обособленных личностей. Теперь же понял - эта организация. При чём - сплочённая.
Хочу сказать, как всё было на самом деле. На самом деле тебя не хотели убивать. Неужели ты думаешь, что в зоне не знают, как убить человека? Тебя просто хотели объездить, как дикого норовистого коня. Показать кто есть кто на самом деле.
В дальнейшем всё шло тихо и спокойно. Можно сказать, тебя не замечали. Или делали вид.
Однажды вечером, в бараке, к тебе "подкатил" зек и предложил перекинуться в картишки.
- Я не умею - ответил ты.
- Не страшно. Научишься.
"Заманят в укромное место и порешат" - промелькнула тогда у тебя в голове.
- Боишься... Сцыкун... - брезгливо произнёс тот и, с безразличием, добавил - Ну, ладно.
Он уже собирался уходить, но ты в это время поднялся. Движимый самолюбием, по принципу - "Погибать, так с музыкой" - направился за ним.
"Не ходи..."
Глухой и тихий голос, но так чтобы ты слышал, донёсшийся от соседних нар, остался без внимания.
Азарт... Это своего рода дурман. Он, на какое-то время, затмевает страх.
По жизни ты был не азартным человеком. Ты всегда придерживался здравого смысла, но здесь... Здесь тебя... я бы сказал - отвлекли настолько, что ты начисто лишился этого здравого смысла. Первая в твоей жизни и последняя игра в карты.
В общем - тебя научили играть, дали выиграть и потом всё отыграли, повесив на шею карточный долг. "Обманули!" - подумал ты о последнем проигрыше. Но ты не знал, что тебя уже обманули, когда ты выиграл. Обычное дело, практикуемое на зоне, да и не только - загнать человека в кабалу.
- Всё дермо - произнёс старый, авторитетный зек, которому ты проигрался - жизнь дерьмо, игра дерьмо, деньги дерьмо. Давай, напоследок, сыграем на дерьмо.
Впоследствии у тебя появился выбор - либо выплатить карточный долг, либо сожрать пол стакана дерма. Иначе - на кон ложилась твоя жизнь.
По большому счёту, всё это были "понты". Скорее всего, тебя бы не стали убивать, а предложили "отработать" в счёт этого долга, к примеру - совершить какой-нибудь поступок, выполнить поручение. Довольно обычная практика в уголовном мире. Но у тебя денег не было, а просить чтобы выслали из дома - не хотел. Поэтому долг висел и тебе об этом, от случая к случаю, напоминали, обращаясь в пренебрежительное форме - "Эй, ты, фуфлыжник..." или - "Эй, ты, пол стакана...". Впоследствии последнее переросло в "погоняло".
Каждый раз, слыша оскорбительную кличку, в тебе рождалась частица злобы, которая присоединялась к общей массе зла и концентрировалась в душе. Эта масса уже стала подобна огромной снежной шапке, свисающей с высокой, крутой горы и готовой в любую минуту сорваться вниз, круша и ломая всё на своём пути. И тогда, последствия могли быть непредсказуемы, по принципу - "Я за себя не отвечаю".
Однажды, во время перекура, возле тебя остановился зек, рыжеволосый, с конопатым носом и хитрым взглядом тёмно-зелёных глаз. Он глухо произнёс, отвернувшись в сторону - "Вчера бугры кинули на масть, кому тебя пришить. Туз выпал "Бурану". Говорят за забором у него два мокрых "глухаря". Держи в уме. Я думаю лучше сыграть на опережение. "Буран" хитёр. Можешь не успеть".
Выбросив окурок, зек сплюнул сквозь гнилые зубы и пошёл прочь.
"Ну, пусть попробует" - в полном спокойствии решил ты.
С этого момента ты постоянно держал Бурана в поле зрения и всегда был наготове.
Как-то раз, два тягача не смогли разъехаться на узкой дороге: сцепились колёсами, повредили шасси. Водители устроили потасовку, их стали разнимать. Это событие привлекло внимания всех: охранников, надсмотрщиков, других зеков и даже караульных собак.
Ты выглядывал из-за сложенных штабелями пиломатериалов, сделал шаг в сторону, оступился и, обернувшись, заметил: Буран, по-видимому, направляющийся ближе к эпицентру скандала, по дороге зашёл помочиться в узкий проход между инструментовкой и складом готовой продукции.
План созрел молниеносно. Ты проскользнул за аккуратно сложенные в стопки поддоны из-под кирпича, обогнул высокую гору древесной стружки, незаметно подкрался к складу и спрятался между стеной и открытой створкой дверей.
Буран уже вышел, подтягивая брюки, медленно направился в сторону собравшейся толпы.
В это время ты появился из укрытия, бесшумно нагнал его, и, зажав шею изгибом локтя, потащил обратно.
Ты его так и задушил, в изгибе локтя. Потом твой взгляд зацепился за торчащий из стены гвоздь, духсотку, вбитый где-то на уровне двух метров от земли. Случайно, или не случайно, но здесь же, на земле валялся кусок ржавого троса, толщиной пять миллиметров. Завязав на одном конце петлю и одев её на шею Бурану, ты повесил его тело на этом торчащим гвозде.
Никто не заметил твоего отсутствия. Все наблюдали за ссорой у тягачей.
Лишь только спустя полтора часа обнаружили тело Бурана.
Самоубийство на зоне не являлось чем-то сверхъестественным, но было головной болью администрации: полагалось проводить проверку, воспитательную работу, усиливать контроль. Но паханы почувствовали неладное. Обычно, счёты с жизнью сводил контингент из опущенных. Буран же принадлежал к высшему сословию, так сказать - к элите уголовного мира: матёрый зек с третьей ходкой, мужчина за сорок, не обременённый семейным положением, на здоровье никогда не жалующийся. Они нелегально вели расследование в параллель с операми, но ни те, ни другие ничего не нарыли.
Первое убийство в твоей жизни... - Качай задумался и замолчал, словно вспоминал те далёкие события - После этого ты какое-то время чувствовал жжение по всей коже, легкое покалывание, зуд. Высыпала крапивница на нервной почве. Однако было ещё одно последствие от совершённого поступка: оно уменьшило злобу, накопившуюся в тебе за последнее время. Так сказать - выпустило пар, сняло напряжение. Ты даже не знал, что в основе этого явления лежит чувство удовлетворённости от совершённой мести, потому как именно Буран чаще других использовал обидное погоняло. Но и в то же время, ты приготовился к расплате. Но все "шныряли" мимо и ты даже не попал под подозрение. Впоследствии, всё окончательно было списано на самоубийство.
Спустя три недели тот же рыжеволосый зек снова втихаря "втёр" тебе наводку: "Папа Карло" на тебя точит пику".
Ты также принял эту информацию к сведенью, но где-то в глубине души уже закралось частица сомнения - "Кто я такой, что бы за мной так охотились?".
Через несколько дней, когда ты был на деревообработке, знакомая личность снова явилась перед тобой.
- Папа Карло там, один... - сказал "доброжелатель", сверкая зелеными глазами и, одновременно, указывая пальцем вверх.
Заключенный по кличке "Папа Карло" удалял опилки из накопителей, находящихся на чердаке производственного помещения.
- Иди! Другого шанса не будет - настаивал рыжий.
Ты шёл, но без намерения убить. Для начала, тебе интересовало, как будет себя вести Папа Карло при встрече, так сказать - с глазу на глаз. Если испугается, занервничает - значит, рыжий прав. Если будет спокоен - значит "маляву втирает". Здесь уже возникал вопрос - зачем?
Папа Карло спускался по приставной лестнице. Левой рукой он прижимал к телу кочергу, совок и метлу, а правой держался за ступеньки. Он не видел тебя, потому как располагался к тебе спиной.
Вдруг, ты обратил внимание на увесистый кусок кирпича, лежащий на полу, прямо у твоих ног. Потом снова посмотрел на спину приближающегося человека...
"Последний шанс... " - промелькнула в голове.
Ты решился на это убийство, всего лишь потому, что была возможность его совершить.
Удар в область затылка, был сильный и точный. Сомневаться в смерти человека, получившего его, не стоило. Тебе даже не пришлось создавать обстановку несчастного случая: брошенный кусок кирпича лёг у изголовья Папы Карло, в багровой лужице крови, появившейся буквально на глазах. Все сложилось, как нельзя лучше - оступился, упал, ударился.
Рыжий носил погоняло - "Ос". Он околачивался возле блатных, но в сходках не участвовал и решений не принимал. И ты не мог понять - зачем он тебе помогает? Где-то в глубине подсознании появилось предчувствие, что кто-то с этого, что-то имеет. Предчувствие переросло в уверенность после третьего убийства, хотя ты здесь принимал участие лишь наполовину.
В шинной пилораме толстое бревно движется медленно.
Два человека с приёмки ушли на перекур, один остался на подаче. Здесь особых сложностей не было: при необходимости, подталкивать вагонетку с закреплённым материалом, потому как прижимные зубчатые валики, находящиеся перед режущими полотнами, массивное бревно не тянули.
- Он тебя замочит - сказал Ос, одновременно указывая рукой на человека возле бревна и внимательно глядя тебе в лицо.
Ты не поверил, потому что даже беглым взглядом можно было определить: Папа Карло и Буран имели внушительные комплекции, а этот производил впечатление доходяги. Поэтому ты не сдвинулся с места, продолжая недоверчиво смотреть в зелёные глаза стоящего перед тобой заключённого.
Вдруг Ос резко развернулся, быстро подошёл к человеку возле бревна и со всего маха ударил его ребром ладони по шее. Тот подошедшего не видел, потому как находился к нему спиной, и не слышал, из-за шума пилорамы. Затем Ос поднял бессознательное тело и положил поперёк движущегося бревна.
В сущности, это бы ничего не дало, потому как, тело, в лучшем случае, могло дойти только до прижимных валиков.
И вдруг ты заметил на бревне сук. Самый обыкновенный сук сосновой ветки, сухой и острый, выступающий из ствола сантиметров на десять. Он располагался сбоку и не попадал под ножи.
Вообще-то было чудом, что этот сучок сохранился, что ускользнул от глаз сучкорубов, не обломался при погрузке, остался незамеченным на подаче. Он находился в правой верхней части бревна, по ходу его движения и угрозы людям, практически, не представлял. Да, за него можно было легко зацепиться одеждой. Но поскольку бревно двигалось медленно, то не заметить этого, было невозможно.
Ты снял тело с бревна и перенёс за прижимные валики, где зверски орудовали острые зубчатые полотна. А потом стал ждать, когда сюда подойдёт сук, и когда тот оказался в нужном месте, зацепил за него левый карман телогрейки обречённой жертвы.
Вы вдвоём держали человека с двух сторон, вдвоём толкали его к двигающиеся лезвиям пилы...
Вы отскочили, когда ножи начали резать плоть...
Звук работающей пилорамы напоминал ревущий водопад. Но в тот момент ты его не слышал. Ты, в полной тишине, видел только дёргающееся тело, словно мощная пасть невидимого, свирепого и голодного хищника терзало его.
Ос приподнял жертве голову и, упираясь ладонью в лоб, надавил затылком на крайнее лезвие. Когда полетели кровавые брызги, резко опустил руку.
И здесь всё сошло за несчастный случай, потому как рабочие, обычно, те, кто находился на подаче, всегда очищали ножи от скопившихся опилок, выталкивая их палкой, а то и просто рукой, именно таким образом - залезая в опасную зону.
Качай подошёл к камину, сел возле него на корточки и протянул руки к огню.
Его кисти теперь были почти белого цвета, пальцы длинные, с заостренными ногтями.
"А вот это уже руки не мои - сразу промелькнула у Пола - Они никогда не были на лесоповале, они не деревенели от холода в мокрых рукавицах, не чувствовали острого, "обжигающего" кожу северного ветра".
- А теперь я расскажу то, чего ты не знаешь - произнёс Качай, не отрывая взгляда от пламени - Ты не знаешь, что когда-то, там, на зоне, столкнулись два уголовных авторитета - Шархан и Грон. Войны не было: Шархан признал лидерство Грона и на этом всё закончилось. Но не зря у него было погоняло взятое у Киплинга. Он, как тот тигр, был хитёр и коварен. Шархан, наблюдая за происходящим, сразу просёк обстановку и пользу, которую из этого можно извлечь.
На тебя никто не возлагал надежд и на Бурана "натравили" проста так, скорее шутки ради. А когда дело выгорела, те кто всё это затеял, даже удивились.
Папа Карло уже был запланирован и третья жертва тоже. Расчёт заключался в том, что бы создать видимость войны или покушения на авторитет Грона. Администрация зоны так и решила, но не знала, кто за этим стоит. Такое положение вещей их не устраивало, потому что даже настоящие несчастные случаи, которые происходят с периодичностью, вызывают подозрения. Долго не думая, они пошли по пути наименьшего сопротивления: решили убрать Грона.
Его этапировал в "Белый лебедь". К слову сказать - по дороге он подхватил пневмонию и через месяц умер в больнице. А на зоне его место занял Шархан.
Он был такой же, как и Грон. Ни хуже, ни лучше и в зоне, практически, ничего не изменилось. Изменилась только твоя жизнь.
Ты блатным не стал, хотя и приблизился к ним. "Мужики", "суки", "фраера", "петухи", "дорожники" и прочие, тебя уважали. Воры держали за "бойца", но ни разу и не использовали в этом качестве. Во-первых - не было необходимости: конфликтные ситуации разруливались мирно. Во-вторых - тебя берегли как особо ценный инструмент. Это обстоятельство польстило бы твоему самолюбию, знай ты про это тогда. Но ты был доволен тем, что всего лишь получил "блатную" работу в кочегарке.
Интересный момент - как у тебя появилось новое "погоняло". "Дорожник" из пятнадцатого барака, спрашивал у одного из ваших про тебя, мол, кто ты, как тебя зовут.
- Пол... - произнёс тот, и в это время в дверях появился ты. Тот так и замер с открытым ртом, не решаясь озвучить вторую часть клички.
- Пол, ага, Пол... Понятно... - несколько раз повторил дорожник, с тем и ушёл.
Вот, практически, с того момента у тебя и появилось такое "погоняло".
Ос зачастил к тебе в кочегарку, ему позволялось, потому как его статус, с приходом к власти Шархана, повысился. Он любил смотреть, как ты работаешь, курил, дремал. Однажды, набросав в топку угля, ты долго смотрел на бушующее пламя, потом подошёл к Осу, сидящему на железном ящике.
- Вот я думаю, если человека бросить в горящую топку, то через два часа от него ничего не останется? Верно? - спросил ты и положил руку Осу на плечо. Тот вздрогнул, поднял на тебя удивлённые глаза.
- Ты ведь знаешь всё... Ты меня не заложить? Не настучишь? - как бы допрашивал ты, вцепившись в него жёстким взглядом.
Ос хотел подняться, но ты сильно надавил рукой на плечо и осадил обратно.
- Ты... ты чего, Пол? Как же я на тебя донесу? Ведь я же сообщник, я же во всём принимал участие. Мне это не выгодно - испуганно затараторил тот.
То ли от того что он впервые назвал тебя Полом, то ли от того, что в испуге начисто позабыл "феню", но это тебя рассмешило.
Ос больше не заходил в кочегарку и вообще, начал тебя сторониться.
Вдруг Качай поднялся и стал перед Полом, сунув руки в карманы и покачиваясь на носках.
- Ты мог спокойно дотянуть срок до конца и, может быть, даже, попасть под амнистию - продолжал он глядя на собеседника сверху вниз - Но семена власти, посеянные в твоей душе, уже начали прорастать и давать всходы.
Авторитетные зеки, нигде и никогда не изменявшие своим принципам и имеющие за плечами не одну ходку, в зоне не работали. Не положено им, по их воровскому закону. Так сказать - впадлу. Но это так просто не даётся, это надо заслужить. А точнее - выстрадать. Администрация лагеря смотрела на существующих "отказников" сквозь пальцы. Если в зоне порядок, то и им спокойнее. Но новых отказников они не воспринимали и любые попытки жёстко пресекали. Если все пойдут в отказ, то кто же будет работать?
Но тебе хотелось власти.
Блатные были не против, но предупредили, что с единственным, при том не вытянутым сроком, добиться этого будет сложно, даже не реально.. И если тебя на этом этапе обломают, то настоящим авторитетом ты уже никогда не станешь. Но если ты выдержишь, то это будет "весомый аргумент".
Для начала тебе дали пять суток штрафного изолятора.
- Будешь работать? - спросили в конце срока.
- Нет...
- Тогда получай пятнадцать суток.
- Будишь работать? - снова спросили в конце второго срока.
- Нет...
На этот раз к тебе явился сам "кум", капитан Дукочевский.
- Через мой труп! - сказал он.
Тебя пристегнули наручниками к решётке и стали бить резиновыми дубинками.
Когда, после потери сознания, тебя привели в чувства, банально окотив холодной водой, капитан, глядя в твои полуоткрытые глаза, снова повторил - "Только через мой труп". Потом он присел рядом и, пренебрежительно скривив рот, продолжал - "Сначала тебя будут кормить через сутки, потом через двое, потом через трое и, в конце концов, вообще, жрать не дадут. Посмотрим, что ты запоёшь. Если всё ваше вшивое братство готово тебе лизать задницу, за какие-то там заслуги, то мне всё это похер. Я не таких фраеров ломал. И мне насрать на "беспредел". Кому ты что докажешь? Через мой труп".
Качай подошёл к соседнему креслу, сел в него, заложил нога за ногу и подпёр голову кулаком.
Он долго молчал, словно в передышке, устав между своими речами, теперь банально, задремал.
- Ты пробыл в "стакане" шесть суток - наконец снова продолжал он монотонным грудным басом, как будто громко бормотал во сне - На седьмые сутки тебя нашли лежащим на полу, посреди камеры. Ты лежал на спине, неподвижным взглядом уставился в потолок и ни на что не реагировал: крики, пинки, холодную воду.
- Спит - сказал "лепила" (тюремный врач) - Просто спит.
Ты проспал шесть суток, а на седьмые, как ни в чём не бывало, встал и пошёл в туалет. За это время произошло одно важное событие, а второе не очень. За это время твоя голова стала полностью седой. Не сразу, постепенно, в течении шести суток. Но данное событие относиться к разряду - "не очень". А важное событие, это то, что капитан Дукочевский, действительно умер. Обычный инсульт, спровоцированный высоким артериальным давлением, причин для коего, имелось множество. Но меня интересует только один вопрос - это случайность, или закономерность?
Качай повернул голову в сторону Пола: тот удивлённо смотрел на него широко открытыми глазами.
- Я ничего этого не помню.
- Я знаю - согласился Качай - Ну, а что ты помнишь?
Пол начал глазами шарить по комнате.
- Мне хотелось спать. Я спал, во сне осознавал, что я сплю, и мне от этого было хорошо. Сквозь сон я слышал звуки, голоса людей, но они были далеко и совсем не беспокоили меня.
- Ага. А потом ты просто проснулся, просто встал и пошёл.
- Да...
Качай повернулся, вытянул ноги, откинулся на спинку кресла и, надвинув на глаза шляпу.. Казалось, он снова уснул, потому, как долгое время молчал и не шевелился.
Пол не сводил с него взгляда, ожидая продолжения разговора.
- Здесь ключевой момент - наконец произнёс Качай, не меняя положения тела - Если до этого, всё происходящее с тобой, было случайностью, то здесь, ты уже пошёл на страдания осознанно, ради собственных интересов. А точнее - ради власти. И ведь по логике вещей, тебя должны были сломать, Дукочевский, действительно, не таких ломал, но случилось наоборот - ты победил в этом противостоянии: тебя, в дальнейшем, никто не трогал, а на отказничество администрация никак не отреагировала. Но меня интересует всё тот же вопрос - ты победил сам, или тебе кто-то помог? Эта случайность или план? Ведь твоему состоянию есть законное оправдания, как и смерти "кума", но все - и администрация, и зеки, где-то в глубине души восприняли это как что-то неведомое, сверхъестественное.
Ты до конца срока больше не работал
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 11.7.2018, 11:20
Сообщение #34


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




Когда ты "откинулся", можно сказать у ворот лагеря тебя встретил странный тип на джипе. Совершенно лысый ото лба до макушки, с длинными, почти до плеч, чёрными волосами на затылке, низкорослый, с большими очками на носу. Он производил впечатление не далёкого, в смысле умственного развития, хлипкого, никчёмного человека, которому, по понятием зоны, никогда не видать "первого ряда". Но в самом начале разговора, стало понятно, что этот человек не тот за кого себя выдаёт.
Он привёз тебя в город Канаюк, где, наверно, каждый пятый житель, в прошлом бывший зек и остановился у единственной, паршивенькой по всем понятием, гостиницы.
Вы закурили и разговаривали в салоне автомобиля, чуть опустив боковые стёкла.
- Вот деньги - незнакомец протянул тебе пачку купюр, но ты не торопился их брать и он, после непродолжительной паузы, положил её возле рычага переключения автоматической коробки передач - Это одноразовая, безвозмездная помощь: прибарахлиться, развлечься. Можешь их взять или отказаться, можешь делать с ними что угодно, никто тебе ничего не скажет. Дальше ты также свободен в выборе - можешь возвращаться домой, если тебя там ждут. Жить где угодно, с кем угодно, делать всё что угодно или ничего не делать. А можешь и вообще не жить. Но есть человек, не спрашивай кто, я сам не знаю, который может предложить тебе хорошую работу.
- Кого-то убить? - неуверенно предположил ты.
- Я думаю - кого-то и не одного - ответил незнакомец, выпуская густую струю сизого дыма и, стряхнув пепел в приоткрытое окно, добавил - В этом мире всегда было много сволочей, а в последнее время, их стало очень много. Так что, за свою совесть, тебе не стоит беспокоиться. В общем, если надумаешь, приходи в одиннадцать часов в кафе "Розовый сон". Это здесь, за углом. Просто приходи, садись за свободный столик, закажи выпивку, или ничего не заказывай и жди. Если в течение месяца, начиная с сегодняшнего дня, ты не придёшь, значит, твой ответ отрицательный. Такие вот дела.
- Почему я? - глухо выдавив из груди вопрос, ты посмотрел в лицо незнакомцу.
- Не знаю, честное слово не знаю. Кто за этим стоит - тоже не знаю. В одном лишь я уверен: за эту работу тебе очень хорошо заплатят. И ещё - ты в любое время можешь отказаться. Тебя никто, ни к чему не будет принуждать.
После длительного раздумья, ты посмотрел на деньги и спросил - "Безвозмездно?"
- Абсолютно.
Положив пачку в карман, ты вышел из машины.
"Срок" давал о себе знать. Явившиеся свобода стала настолько непривычной, что ты растерялся. Всё надо было делать самому - думать, планировать, принимать решения. Любой, даже самый "опущенный" зек, увидев тебя теперь, нагло бы рассмеялся в лицо: человек сидит перед кучей "бабла" и не знает что делать.
"А действительно - что делать?" - думал ты.
"Возвращайся домой, если там тебя ждут..." - всплыло в сознании.
Вспомнился момент, когда ты впервые получил письмо из дома.
"Дорогой Васечка... - ты резко прижал лист к животу и огляделся по сторонам - Васечка... Не дай Бог кто увидит".
Вначале мать "сыпала" вопросами, интересуясь твоей жизнью, потом рассказывала о себе. Писала, что устала работать, что хочет на пенсию. Что Миша, твой старший брат, купил дачу, что Оля, старшая сестра вышла замуж и ждёт ребёнка, что отцу сделали операцию. Что снесли три последних барака, по Мокрому переулку и теперь, фактически, как такового уже не существует.
От прочитанных строк повеяло родным и близким: вспомнился дом, обстановка, до боли знакомые отношения. Ностальгия, чувство до этого не испытанное тобой, заворочалась в глубине души, встала в полный рост, причиняя тем самым душевную боль.
Ты тогда ответил коротко и сухо - "У меня всё хорошо. Не пиши мне, здесь письма проверяют. Я, потом, напишу сам".
Ты писал редко, по письму в год. А последние два года - вообще ничего. Письма были короткие, сухие. Родные решили, что сам процесс написания причиняет тебе страдания. Оно так и было.
"Ехать домой - думал ты и в воображении вырисовывалась сцена встречи с родными: как тебя все обнимают, жалеют, сострадают - А дальше? - Оля, как и раньше, тебя будет кормить. Она всегда тебя кормила. Разница в возрасте у вас - пять лет. В детстве она играла с тобой как с куклой: одевала, носила на руках, ухаживала и кормила. Когда ты вырос, пошёл в школу, она продолжала о тебе заботиться - готовила, подавала, убирала. Игра превратилась в жизнь. Брат был старше сестры на два года. У вас не было общих интересов, хотя ты тянулся к брату. Он уходил от тебя под любым предлогом. Ну, не интересно ему было с тобой".
"Я явлюсь домой и, фактически, сяду родственникам на шею, потому что за плечами нет ни образования, ни специальности. Что я умею, кроме как работать лопатой? Начинать всё сначала, идти учиться, садится за парту?..."
Ты представил себя среди студентов, практически - вчерашних школьников. Уголовник среди детей...
"Нет, уголовнику место среди уголовников" - решил ты и на следующий день пошёл в кафе с этим педерастическим названием "Розовый сон".
Казалось, мужчина с лысой макушкой караулил тебя там, спрятавшись поблизости, потому что появился неожиданно, сразу как ты сел за столик.
- Вот деньги, купишь билет до Бивака, это небольшой городишко. Снимешь квартиру по этому адресу. Как устроишься, позвонишь по одному из этих трёх номеров. Спросишь Казимира Константиновича - он протянул лист бумаги сложенный вчетверо - Уничтожишь потом. Всю информацию держи в уме. Ну, и, пока всё.
Коротко, без вступлений и намёков, начал и закончил он, после чего удался.
Бивак был старый, тихий, спокойный городок, с одноэтажными постройками, на девяносто пять процентов деревянными. Кое-где, укрытые зеленью развесистых клёнов, лип и тополей, попадались двухэтажные кирпичные строения. И только в южной части, как-то даже нагло возвышались три семиэтажки.
Мебельная фабрика располагалась в восточной части города и дым из котельной был очень хорошо виден его жителям в лучах восходящего солнца. И, тем не менее - местоположение предприятия являлось чьим-то продуманным решение, потому как здесь, в основном, преобладали ветра западного направления и тот же "дым отечества" несло не в город, а на восток, в бескрайние леса, на много сотен километров уходящие за горизонт.
Тебя не покидало чувство, что кто-то всё время прокладывает путь.
Хозяин квартиры, мужчина лет пятидесяти, с виду хмурый и злой, разговаривал с тобой чересчур учтиво, даже заискивающе, что совершенно не соответствовало его внешности. Он не задавал лишних вопросов, молча показал комнату и только потом, теребя свои грязные ногти на руках, спросил - "Платить будешь в начале или в конце месяца?".
- Как скажете - ответил ты.
- В начале - выговорил он глядя тебе в лицо, но потом, резко опустив голову, глухо пробубнил себе в грудь - Но можно и в конце.
Ты отдал деньги и тот сразу же удалился.
Комната тебе досталась чистой, светлой, уютной, с отдельным входом. Печка была выложенной красным кирпичом в форме прямоугольного столбика. Рядом с ней, за отдельной дверью имелась даже душевая. А вот отхожее место было на улице. Веранда выполняла функции кухни - с умывальником, электроплитой, холодильником.
- Кем вы хотите к нам устроиться? - спросил строгий мужчина в отделе кадров мебельной фабрики.
- Кочегаром - ответил ты.
Женщина, сидевшая за столом у противоположной стены, сосредоточено заполнявшая какие-то бланки, вдруг подняла голову и окинула тебя с головы до ног придирчивым взглядом.
- Хорошо - сказал мужчина, после чего, тут же принялся за оформление.
Увидев своё рабочее место, ты сразу понял, почему должность кочегара была здесь в дефиците: уголь, в помещение кочегарки, необходимо было возить на тачке с улицы. Это значит, что приходилось много работать физически. Но тебя не пугала физическая работа. А как обрадовался мужчина, который временно и по принуждению, закрывал эту должность.
Ты привозил необходимую норму угля в начале смены, и, половину её - в конце. Сменщик тебя за это молча боготворил, хотя сам так не поступал. Не поступал так и тот, которого ты менял, чаще всего по причине невменяемости состояния. Но на это ты не обращал внимания.
Начальнику охраны фабрики было дано указание - в ночное время контролировать кочегаров. Он делал это очень просто: в дежурном помещении открывал кран горячей воды, подсовывал под струю палец и, по температуре струи, определял состояние работника. Если она была чуть теплой, он сразу же шёл в кочегарку и пытался привести работника в рабочее состояние.
На твоей первой смене он сделал то же самое.
Кипяток, идущий из крана, сильно удивил начальника, потому что, на его памяти, здесь такого никогда не происходило. Он прибежал в кочегарку, долго осматривался по сторонам и вглядывался в твоё лицо.
- Зачем ты так кочегаришь? - наконец спросил он, бросив взгляд на манометры и температурные датчики - Ночью так не надо. Это только зимой, а сейчас не надо.
После смены, смыв с себя пыль и пот, ты приходил домой, ложился в чистую и мягкую постель. Уставшие мышцы расслаблялись, чувство покоя нежно окутывало твоё тело сладостной паутиной дремоты и медленно увлекало в глубокие, тихие воды блаженства. Свежий воздух, вперемешку с весёлым щебетанием птиц и сладостным запахом цветущей липы, свободно заплывал в комнату через открытое окно и убаюкивающе гладил тебе лицо.
Тогда, после первой смены ты проспал целые сутки и на следующее утро, по-настоящему, почувствовал себя отдохнувшим. Последний раз что-то подобное случалось только в детстве.
Сладко, до хруста в суставах, ты потянулся в постели и подумал - "Десять лет жизни выброшено на парашу. Стёрлись, бесследно исчезли, канули в никуда, в какую-то чёрную, безвозвратную пустоту бытия. А дальше что?". А дальше тебе вдруг захотелось, чтобы такая жизнь осталась навсегда: кочегарка, уголь, тачка, эта комната, кровать, постель...
Казимир Константинович спустя неделю появился внезапно. Дверь открыл решительно, без стука. Вошёл, по-хозяйски оглядел комнату и, даже не здороваясь, спросил - "Ну, как - освоился?". Своим визитом он, как бы, напомнил кто здесь хозяин.
- Завтра пойдёшь и запишешься на курсы по вождению автомобиля - сказал он, бросая на стол пачку денег.
Именно в тот момент, как никогда раньше, ты почувствовал себя зависимым. Такого чувства у тебя не возникло даже в лагере. Там ты, в некотором смысле, был свободен, даже когда сидел в карцере. А теперь эти подачки сильно ущемляли твоё самолюбие, вплоть до унижения.
- Безвозмездно? - снова, как и тогда, в машине, спросил ты.
- Абсолютно - как и тогда ответил он.
- Я не хочу безвозмездно...
Он поднял на тебя удивлённые глаза.
- Ну, так можешь заплатить.
- Вот заработаю и заплачу.
- В кочегарке? В кочегарке ты не скоро заработаешь. А без автомобиля, те деньги, о которых мы говорили, ты вообще не увидишь. Если уж ты такой щепетильный, то вернёшь потом.
Однажды, возвращаясь с занятий, тебя окликнули - "Товарищ курсант". Голос был знакомый и, ещё не поворачиваясь, ты уже знал кто у тебя за спиной.
- Завтра, в четыре часа дня, будь дома. Я заеду.
Когда на следующий день, возле твоей калитки остановился чёрный "Опель", ты вышел ему на встречу. Тебе не хотелось, чтобы Казимир Константинович заходил в дом. Впрочем - он и не собирался.
Долгое время вы ехали молча. Наконец ты поинтересовался - куда и зачем?
Владимир Константинович ответил не сразу.
- Вообще-то, я тебя должен везти с повязкой на глазах, так что будь добр, хотя бы не задавай лишних вопросов.
"Ну, кажется, уже началось" - со вздохом подумал ты.
Здание, располагавшиеся на окраине леса и служившее, в прошлом, военным складом, напоминало заброшенный барак: дырявая, проломленная в нескольких местах, крыша, полуразрушенные кирпичные стены. Вы вошли в ржавый металлический вагон, находящийся внутри здания, с пустыми окнами и, чудом сохранившимися, целыми дверями. Посреди помещения стояли складной стол и табурет.
Казимир Константинович протянул тебе целлофановый пакетик, внутри которого лежал небольшой кусок чёрной материи. Это оказалась маска-чулок с прорезями для глаз и рта.
На твой вопросительный взгляд - "Одевать?"- Казрмир Константинович молча кивнул головой.
- Красавец - сказал он, расплываясь в довольной улыбке, после того как ты одел маску - Иди, садись за стол - добавил он и с той же улыбкой удалился.
Вскоре в вагон зашёл высокий мужчина в военной полевой форме, только без погон, с такой же маской на лице. Он быстрым шагом приблизился к тебе, держа в руке большой прямоугольный чемодан, сделанный из фанеры и окрашенный в тёмно-зелёный цвет, открыл его и извлёк оружие: винтовку, автомат, пистолет и несколько закрытых картонных коробок. Так у тебя начались ещё одни курсы.
Пятнадцать дней одно и то же - разборка оружия, сборка, зарядка, стрельба по мишеням, которые располагались на противоположной стороне барака и чистка. А ещё - ознакомление с взрывчатыми веществами: запалы, таймеры, дистанционное управление, а так же подготовка, транспортировка, маскировка взрывчатки.
Тебе сильно понравилась винтовка с оптическим прицелом: цель виделась чётко, пуля ложилась точно. Но ты, впоследствии, ей воспользовался только один раз. В той ситуации альтернативы не было - очень уж непоседливый оказался клиент.
Геннадий Курчавин, молодой, энергичный мужчина, владел сетью казино в городе Прихватовске и на одном месте, практически, не находился: всё время с кем-то встречался, куда-то спешил, на ходу разговаривая по телефону.
Найдя подходящее место, ты три дня караулил его у входа в игорный клуб "Зигзаг удачи", спрятавшись в куче мусора, состоящей из ломаных ящиков бывшего приёмного пункта стеклотары. Он располагался на пустыре, на расстоянии двухсот метров от цели. Наконец, долгие часы ожидания, увенчались успехам.
Ты прекрасно видел, как Курчавин подъехал к входу, как вышел из машины. В это время у него зазвонил телефон и он, отвечая на звонок, остановился, замер и повернулся к тебе лицом.
"Если целиться в бороду, то попадёшь между глаз" - вспомнились слова инструктора.
В оптический прицел ты хорошо видел, как после выстрела пуля вынесла из затылка мозги твоей жертвы. Кровавый шлейф был похож на короткий взмах ярко-красной косынки.
Ты потом ещё раз заказывал винтовку с оптическим прицелом, но не воспользовался ей. Клиент оказался заядлым рыбаком. По выходным он вставал с рассветом, ехал за пятьдесят километров от дома, на речку со странным названием Улица и, примостившись на кустистым берегу, в полном уединении, неподвижно сидел часами, застывшим взглядом уставившись на поплавок.
Находясь на противоположном берегу, спрятавшись за стволом старой ольхи, ты уже держал клиента на прицеле. Вдруг, явившиеся мысль, что можно ведь обойтись без огнестрельного оружия (зачем лишний раз оставлять одинаковый след?) заставила тебя поступить по-другому: ты пришёл и просто утопил жертву. Несчастный случай выглядел более правдоподобно - оступился, упал в воду, зацепился одеждой за корягу. Но это было твоё третье задание. А первое ты вообще принял как пробное, настолько оно было безобидным и даже не серьезным. Но всё по порядку...
Хозяин дома, в котором ты снимал комнату, имел двоих взрослых сыновей. Они занимались скупкой старых автомобилей, в основном, отечественного производства, придавали им более-менее товарный вид и продавали, имея на этом не такие уже и малые деньги. При чём, само производство находилось прямо во дворе дома, и весь процесс тебе был виден из окна веранды. Обучаясь на курсах, ты стал интересоваться автомобилями и захаживать во двор. А потом, когда получил права, арендовал у хозяина старый "Москвич" и совершенствовал своё мастерство по вождению. Казимир Константинович дал тебе несколько уроков на иномарке.
Первое твоё задание было следующее - взять отпуск (он тебе полагался спустя полгода работы) прибыть в город Замеюльск. Поселиться в гостинице, отыскать человека по фамилии Сопяткин, похитить его и доставить живым в другой город.
Сопяткин был простой мужик, обычный работяга. Жил один, любил выпить. Тебе не составила большого труда встретить его ночью, в гордом одиночестве, мелким зигзагом бороздящим пустую улицу.
"Кому-то же он не угодил?" - потом думал ты.
За его живого тебе заплатили как за покойника.
Качай подобрал ноги и сел в кресле почти вертикально, сдвинув на макушку широкополую шляпу.
- Деньги... - задумчиво произнёс он, неподвижным взглядом уставившись на верхнюю часть камина - Когда ты их взял в руки, то преобразился духовно и физически. Чувство свободы, схожее с ощущением невесомости, овладело тобой и даже вызвало лёгкое головокружение. Ты вернул долги за курсы, за жильё и в дальнейшем платил за него сам, продолжая работать в кочегарке, хотя в деньгах уже не нуждался. Тебе просто нравилось эта работа, этот образ жизни.
Через три дня, поздней ночью, во время дежурства, тебе неожиданно доставили окоченевший труп Сопяткина и, отстегнув такую же сумму денег, велели избавиться от тела. Ты его сжёг в топке, так сказать без отрыва от производства, расчленив перед этим.
Спустя полтора месяца, снова неожиданно, появился Казимир Константинович.
- Вот деньги и документы. Увольняйся с этой работы, перебирайся в город Липеевск, снимай квартиру и жди.
Там ты получил второе задание и после его выполнения снова перебрался в другой город.
Для полной конспирации тебе, на выбор, предложили профессии - автослесарь или электрик? Ты выбрал автослесаря, потому что уже, хотя и поверхностно, разбирался в устройстве автомобиля. После того как тебе вручили диплом, подтверждающий твою специальность, ты устроился на работу.
Так у тебя началась новая жизнь. В ней ты видел даже какую-то романтику: менять города, места работы, выслеживать жертву, подстраиваться под обстановку и обстоятельства. Надо отдать должное - ты всё делал аккуратно. У тебя хватало силы воли и терпения. Как-то, спрятавшись в густом кустарнике на окраине леса, ты следил за дачей бывшего полковника милиции Трусова. Однажды, на подходе к месту наблюдения, откуда хорошо просматривался его дачный домик, ты обнаружил, что наблюдательный пункт заняла влюбленная парочка. Это были половозрелые подростки. Парень тискал девушку и пытался раскрутить её на секс. Так продолжалось часа два и всё это время ты терпеливо ждал, когда закончится их возня. А однажды, возле магазина, к тебе пристали пьяные барыги, и наглым образом стали требовать деньги. Ты, ни слово не говоря, достал кошелёк и дал то, чего они хотели, хотя мог бы размазать просящих по стенке. Но это было бы заметно, что тебе совсем не устраивало. И в то же время, вместе с педантизмом, в твоей работе присутствовала оригинальность. Например - в городе Фарузан тебе предстояло убрать зарвавшегося депутатика местного совета.
Это был сорокавосьмилетний мужчина, пораженный "кризисом среднего возраста". Он тайно содержал молоденькую любовницу, снимая для неё небольшой коттедж. И вот однажды, после очередных плотских утех, девушка пошла в душ, смывать с себя следы бурной страсти, а когда вернулась, нашла своего возлюбленного лежащим в кровати с дыркой во лбу и собственным членом во рту.
Качай вдруг, замолчал, какое-то время сидел неподвижно, потом резко повернулся к Полу, долго и внимательно смотрел на него широко открытыми глазам.
- Здесь ты косвенно причастен к ещё одной смерти - произнёс он, вцепившись взглядом в собеседника - Та девушка, время от времени, баловалась наркотой, а после этого случая - зачастила. Она не могла спать: стоило закрыть глаза, как воображение рисовала одну и ту же картину - любовник, с членом во рту. Ну, где тут уснёшь? Через месяц она умерла от передозировки.
Качай встал с кресла, распрямил плечи, потянулся. Затем, заложив руки за спину, стал медленно прохаживаться перед Полом.
- А вот убийство полковника мне даже очень понравилось - весело произнёс он - Подложить взрывчатку в туалете на даче, это очень оригинально. Знаешь, вспоминается анекдот, как Петька с Василием Ивановичем выпили ракетного топлива. Есть такое выражение - пить всё что горит. На следующее утро у Василия Ивановича зазвонил телефон.
- Ты в туалет ходил? - спрашивает Петькин голос из трубки.
- Нет.
- Ну и не ходи! Я тебе из Лондана звоню.
Трусов вставал рано. В тот день всё было как обычно: сделал зарядку, пробежался по улице из конца в конец, позавтракал, взял правительственную газету и пошёл в туалет. И вдруг как бабахнет... Следователь, потом, втихаря иронизировал по этому поводу: мужик в сортире пёрнул и жопу, вместе со строением, разнесло в клочья. Короче говоря - ты, в прямом смысле, смешал полковника с дерьмом.
Качай остановился, повернулся спиной к камину и молча смотрел себе под ноги.
- Тебе понравилась такая жизнь, и убийство стало составной её частью. Ты даже скучал, когда не было заказов. При чём - ни потребности в деньгах, ни потребности в убийстве, у тебя не возникло. Ты находил удовольствие в самом процессе: проработка, подготовка, осуществление. Но вдруг явился Казимир Константинович и сказал - "Всё! Рубим концы и ложимся на дно". Дальше он объяснил, что схорониться лучше всего, на зоне.
- По "макрухе"? - спросил ты.
- Ну, по "макрухе" тебе может светить и вышка. А вот банальная мелкая кража, потянет годков этак на пять. Идеальный вариант.
Качай снова задумался, разглядывая носок своего ботинка.
- Пол, а ведь ты, за всю жизнь, ни у кого ничего не украл, никого не ограбил. Ты считал эти поступки недостойными тебя. А вот убить человека - запросто. Даже за доллар ты мог убить. И не важно кого и за что, лишь бы это был заказ. В общем - ты не представлял, каким образом совершишь кражу или грабёж. Но здесь тебя снова выручили инструкции: ехать в город Стреб и устроиться на хлебозавод номер два.
Качай поднял голову и снова стал прохаживаться перед Полом.
-Там, прямо у проходной, тебя окликнул начальник охраны, громко назвав твоё лагерное "погоняло".
- Это был Ферзь - как бы опережая рассказчика, произнёс Пол.
- Да - подтвердил Качай - И фамилия его была - Каноплёв. Но по зоне ты его не помнил. Это и не удивительно - он откинулся на шесть лет раньше. Зато он тебя прекрасно запомнил.
Вы отметили встречу, отлично посидев в кабаке, где предавались воспоминаниям, перебрали в памяти общих знакомых. И, конечно же, там же, он клятвенно пообещал взять тебя к себе на работу, в охрану. Что, впоследствии, и сделал.
Спустя два месяца, Коноплев, во время ночного дежурства, подошёл к тебе и, говоря почти шепотом, предложил подзаработать. Тебе всего лишь надо было выпустить через проходную грузовик с мукой. Доверившись ему, ты так и сделал, а уже на следующее утро ваши руки были в "браслетах".
- А ты знаешь, что и Коноплев, была не настоящая его фамилия? - вдруг спросил Качай, снова остановившись перед Полом - Настоящая его фамилия - Альбович. И на зоне он был как Альбович. Но уголовное прошлое очень плохая площадка для построения карьеры. Поэтому, он сделал себе чистую биографию, потому как имел такую возможность. За кражу муки он получил три года, а отсидел два, а ты, как рецидивист, пять и отсидел четыре. Но эта ходка для тебя была курортам.
Времена изменились, взрастив даже на зоне поколение халявщиков. Они плевали на обычаи, традиции, законы. Деньги и грубая физическая сила - вот их основной принцип.
Зоной, куда вы попали, на то время управляла кучка отморозков, во главе с Вовой Люберецким. К Люберецким, как таковым, он никакого отношения не имел. Он просто присвоил это погоняло. Но у него всё было схвачено и куплено. Настоящие паханы и воры в законе, такие как Касач, затёрлись среди общей массы "мужиков" и, стиснув зубы, в бессильной злобе, взирали, как вчерашние фраера глумились над традициями и порядками.
Вы с Ферзём быстро во всём разобрались и восстановили справедливость. Тебе это обошлось в пять минут работы кулаками и двое суток карцера.
Лидерам, захватившим власть силой, приходится удерживать её с помощью силы. Тех, кто им не подчинялся, бесцеремонно опускали или уничтожили. Но какой бы ни была на зоне власть авторитетов, истинной и безграничной властью обладала, всё же, администрация. В сущности, ей была безразлична тюремная иерархия. Но если ходка проплачена, то тогда уже и у администрации появлялись определённые обязанности перед заказчиком. И если ей надо было нужного человека сделать авторитетом, она это делала. Но подавляющее большинство зеков относилось к такому авторитету без уважения. Его власть держалось только на грубой физической силе. И если этого авторитета низвергали посредством той же физической силы, тут уже вмешивалась администрация и восстанавливала прежние отношения. Ей это было выгодно. Если в былые времена смена криминальной власти на зоне сопровождалась войной, то теперь это могло ограничиться обычным мордобоем. Администрации жилось спокойнее, бабло текло в карман. И ничто не могло нарушить этот баланс кроме одного - перекрыть проплаченную ходку. То есть - заплатить ещё больше.
Качай задумался и замолчал.
- Слушай, а тебе тогда не показалась всё странным? - спросил он после небольшой паузы - Например, хотя бы тот факт, что после приговора вас вместе отправили в один лагерь? Да и лёгкий захват власти должен был вызвать, по крайней мере, некоторое удивление. Администрация вам не препятствовала, а даже, как бы, способствовала. Ведь здесь всё было куплено и проплачено. И, кстати, у тебя никогда не возникал вопрос - кто же тебе заказывал и оплачивал все твои убийства? Казимир Константинович был всего лишь посредником и ты это прекрасно понимал.
Пол, глядя в глаза стоящего перед ним человека, молча покачал головой. Однако Качай не торопился раскрывать карты.
- Альбовича, по первой ходке, ты не помнишь? - спросил он - А помнишь ли ты зека из вашего барака с погонялом "Шахматист"?
- Да, я слышал это имя.
- А теперь тебе ничего не напоминает о шахматах?
- Ферзь... - не смело произнёс Пол.
- Да, Ферзь. Ферзь - это самая главная шахматная фигура. Он ходит куда хочет и как хочет. Откинувшись, Альбович сразу изобразил себе новую биографию. Нет, не Коноплев. До Коноплева он был Морозовым, Демьяновым и Семёновым. Эти три человека, поочередно, каждый в своё время, создали крупные финансовые пирамиды и также поочерёдно, при странных стечениях обстоятельствах, исчезли вместе с деньгами. Морозов, якобы утонул в Турции, яхта Демьянова потерпела крушение в Гибралтаре, Семёнова попал под снежную лавину в Альпах. Тел ни одного из них так и не нашли. Зато как-то вдруг, в городе Таленске появился некто по фамилии Лямушко.
Когда он кому-нибудь предоставлялся, то делал ударение на букве "у". Знакомые, иногда даже в глаза, произносили его фамилию с ударением на "я". На что тот только хитро улыбался. И имел на это право, потому как "лям" на блатном жаргоне и есть миллион. Да, он был и есть подпольным миллионером. Это на него ты работал. Это благодаря тебе он увеличил своё состояние на несколько десятков лямов. Там, на зоне, при твоей первой ходке, он видел приход к власти Шархана. Именно тогда он тебя приметил и оценил твои способности. И в последующим, уже после отсидки, держал тебя при себе, как нужного и ценного работника.
Альбович был умен и, как говориться - всегда держал нос по ветру. Он не впадал в крайности, знал всему меру и предчувствовал, где и когда надо остановиться или свернуть. Так, через определённое время, исчез Лямушко и появился Коноплев. Когда ты откинулся второй раз, тебя встретил тот же Ферзь, но уже по фамилии Грачёв. Он "окапался" в Шатузоле, сколотил себе компанию - Бахча, Гудвин, Шест - и приготовил местечко для тебя. Это он настоял на твоей новой биографии и создал тебя как Зайцева. Помнишь, таёжный посёлок Верхний Утюй, куда ты прибыл после второй ходки, чтобы исчез Качай и появился Зайцев? Там, довольно часто, даже опытные охотники уходили в тайгу и не возвращались. Ты должен был стать одним из них. Но судьба подыграла тебе: в тайге случился пожар и половина посёлка сгорела. Один из трупов, обгоревших до неузнаваемости, приписали тебе. Кстати - твоя мать, так и не поверила в твою гибель. Она до сих пор считает, что ты жив. Хочешь верь, хочешь не верь, но материнское чутьё всё-таки что-то значит. Ну, это я так, между прочим...
- Подожди... - перебил Пол рассказчика - ты говоришь Ферзь подпольный миллионер... И он со своими миллионами сидит в этой дыре?
- Да... - ответил Качай - Потому что те, кого он кинул, а это влиятельные люди, ищут его именно там, за границей. Швейцария, Греция, Гибралтар, Мальдивы, Гавайи, Сейшелы и так далее. Да, он сидит в этой дыре. Но зато живой... Но я, кажется, отвлёкся. Мы же говорим о тебе. Так вот дальше, Пол, идёт очень неприглядная картина. Дальше, ты продолжал убивать людей, но делал это не за деньги. Ты это делал для установления своего авторитета, своей власти. И если ты когда-нибудь будешь гореть в аду, а ты обязательно там будешь гореть, то именно за эти вот дела. Здесь тебя никакой суд не оправдает. Ферзь, между прочим, не одобрял твои похождения. Он никогда не любил шума. Он хотел жить тихо и спокойно, а "шоблу", в виде вас, держал для прикрытия, если кто-то из недругов что-то пронюхает и явится за ним. Нет, он, конечно, был не против поддержания, так сказать, "физической формы", но не таким способом. А ты упорно лез к власти, оставляя за собой кровавый шлейф и успокоился лишь, когда всё признали твой авторитет. И Ферзь - тоже. Хотя это он здесь всё организовал, за свои деньги. И тебя создал в том числе. Конечно, ему "в падлу" было делиться властью. Но половину, он, всё-таки, отдал. Однако следует признать, и Ферзь это признал, что твои кровавые деяния, имели и положительную сторону. Вы, фактически, восстановили воровские законы в трёх ближайших зонах. Самое главное - вы создали воровской общаг и это сильно поспособствовало укреплению вашей власти. Любой откинувшийся зек, или доведённый до крайности на воле, мог рассчитывать на вашу поддержку. Вы восстановили связь с зонами и получили возможность влиять на них. Дело Хасимова - яркий тому пример.
Полковник Хасимов был начальником закрытой зоны на Восточной Кассее. Там творился полный беспредел. Нельзя сказать, что Хасимов поощрял его, но он и не препятствовал. Жизнь зека, в самом прямом смысле, там не стоила ломаного гроша. Человека могли сгноить, убить, похоронить заживо. И всё это сходило с рук.
Полковник заезжал во двор своего дома, а два пьяные мужика брели по проезжей части. Вдруг один из них упал, а второй начал его поднимать. Это у него не очень хорошо получалось: в итоге падали оба.
Хасимов несколько раз посигналил, потом открыл окно и стал требовать, чтобы те быстрее освобождали проезд. В это время ты подошёл к машине и выстрелил в окно из охотничьего обреза. Сначала из одного ствола, потом из другого...
Стрелял дробью, поэтому лицо жертвы превратилось в кровавое месиво, а салон автомобиля покрылся сплошными кровавыми пятнами.
Полчаса машина стояла на дороге, у всех на виду.
У большинства людей не выдерживали нервы видеть такое.
Надо сказать, что после этого беспредел на зоне, действительно, прекратился. Конечно, перед урками никто не стелился, но издевательств, со стороны администрации, уже не было.
Шестёрка и стукач, по кличке "председатель" после отсидки думал укрыться в глухом посёлке Каменный. Обласканный руководством зоны, выйдя на свободу, он предчувствовал месть криминала. И не ошибся. Ты перерезал ему горло и повесил за ногу на фонарном столбе центральной улицы посёлка.
Мелкий воришка, начинающий домушник, чисто случайно обшмонал хату одного из авторитетов, который в это время тянул срок. За это ты ему отрубил руку. Вот так вот, просто взял топор, поднял и со всего маха опустил на почти ещё детское, запястье, лежащее на колоде. Потом, глядя в обезумевшие от боли и ужаса глаза жертвы, произнёс - "Если кому-нибудь вякнешь, точно также полетит твоя башка". Но это всё было излишним. Можно было обойтись угрозами: просто настучать по заднице. Он уже сам понял, что шмонал не ту хату.
Но намного больше не повезло главарю шайки Октябрьского района, который сдуру дерзнул бросить тебе вызов. Ты отрезал ему голову, насадил на палку и воткнул её в центральную клумбу, напротив памятника Дзержинскому. А обезглавленное тело посадил на скамейку, также напротив памятника.
Ферзь тебя ни о чём не просил. Он с ужасом смотрел на твои похождения, но всё-таки молчал. В конце концов, таким образом, укреплялся и общий авторитет. Однажды, Ферзь имел неосторожность, высказаться о том, что некий Панфилов, заведующий сектором культуры при горисполкоме, ставит ему палки в колёса.
Панфилов был убит средь бело дня, прямо в здании горисполкома.
Вы шли по коридору навстречу друг другу и когда поравнялись, ты приставил к его груди ствол и нажал на курок.
Выстрела никто не слышал.
Ты пошёл дальше, а человек, с которым разминулся, держась за сердце, рухнул на пол.
Ферзь ругался по этому поводу, кричал, что таким образом ты его подставляешь, но со временем всё было тихо и он успокоился.
Именно тогда власти города окончательно убедились в существовании организованной преступности, силы, с которой приходилось считаться. Хотя нельзя сказать, что своим существованием она сильно уж беспокоила власть. Даже наоборот - последнюю она, в каком-то смысле даже устраивала, потому как держала под контролем своих. Иной раз обнаруженные трупы оказывался опасными преступниками в розыске. А поскольку разыскивать уже было некого, то "виски" закрывались автоматически.
С перестройкой криминал, вообще, устремился во властные структуры. Помнишь тот курьёзный случай с Ножиковым и Шеймоновым? Они одновременно баллотировались на пост губернатора и заказали друг друга. Заказывали в разное время, пользуясь разными каналами, но так получилось, что замочили их в один день, хотя и разные киллеры. Но вы тогда оказались в пролёте, потому как аванс взяли, а остальную часть денег, платить уже было некому. А следаки стали капать под действующего губернатора, который тоже баллотировался на второй срок.
Качай повернулся спиной к Полу и стал смотреть на пламя в камине, которое по прежнему оставалось таким же, как и в начале, хотя дрова туда никто не подбрасывал.
- А хочешь, скажу, почему ты никогда в жизни не имел женщин, почему ты до сих пор девственник? - спустя какое-то время бросил он через плечо - Потому, что ты боялся и боишься интимной близости. Боялся, что у тебя ничего не получиться с женщиной и в этом видел свою уязвимость. А ты не хотел иметь уязвимые места. Но природный инстинкт, сидящий в твоём теле, который ты подавлял усилием воли, иногда вызывал в тебе приступ ярости. Правда, ты его, в основном, контролировал. Со стороны это было даже не заметно, как например, с тем депутатом. Ты тогда вошёл, в беспечно оставленную не запертой любовниками входную дверь, и спрятался в спальне, за шторой. Ты прослушал всю любовную сцену и, хотя её не видел, но явственно представил. Осознание того, что ты никогда не испытывал подобных чувств, в общем-то, по причине собственной трусости, возбудило в тебе злобу на самого себя, которую ты, в последствии, направил на любовников. С одной стороны, ты боролся с желанием выйти из укрытия и застрелить обоих, и с другой стороны, с боязнью увидеть их обнажённые, совокупляющиеся тела.
Страсть продолжалась чуть больше пяти минут.
Вскоре девушка ушла в душ.
Облегчённо вздохнув, ты оставил укрытия и не слышно, но решительно, подошёл к широкой кровати.
Мужчина находился в состоянии блаженства: лежал на спине, закрыв глаза и заложив руки за голову. Он ещё глубоко дышал, испытывая сладостную усталость и не заметил подошедшего человека.
Ствол пистолета ты направил на средину лба, приставив так близко, что глушитель почти касался кожи.
Глухой хлопок... приглушённый вскрик... хруст кости и кровавый след, на белой наволочке, в виде высокой короны, увенчал макушку лежащей на ней головы.
Ноги жертвы ещё судорожно подёргивались, когда ты отрезал ему член, держа орган через одеяло, чтобы меньше испачкаться кровью. Затем, ты спокойно спустился на первый этаж, зашёл в кухню, следя в воображении за девушкой, которая теперь, по твоим расчётам направляла струю дождика себе в промежность и, в том же воображении, рассчитывал время, уходящее на эту процедуру, чтобы ориентироваться в своих действиях. Ты, не спеша, тщательно вымыл под краном нож и руки. Когда, в том же твоём воображении, девушка вытирала своё красивое тела большим махровым полотенцем, спокойно и незаметно покинул дом.
Качай резко повернулся, и, задумчиво глядя в дальний угол комнаты, поднял вверх указательный палец.
- А ведь твоя нелюбовь к сексу имеет и положительную сторону. Помнишь, ты запретил насиловать шестнадцатилетнюю дочку "опера", которую вы похитили из-за несговорчивости её отца. Вы неделю держали девушку взаперти, но не один волос не упал с её головы. Она вас даже считала благородными разбойниками, этакими - Робин Гудами. Правда, на то время у неё уже были половые связи с мужчинами. Так что даже групавуха вряд ли нанесла бы ей какую-то травму. А потом, перед подружками она вообще хвасталась, что во время похищения её каждый день насиловали пять человек.
Качай посмотрел Полу в глаза и тот отвёл взгляд в сторону.
- А ведь это не правда, что ты не веришь в Бога...
Голос доносился уже откуда-то со стороны и Пол, подняв голову, нашёл собеседника стоявшим перед телевизором. Тот внимательно рассматривал полку с кассетами и дисками. С появлением интернета Пол ими уже не пользовался. Он даже не знал - работает ли видеомагнитофон?
- Хищники... - не оборачиваясь сказал Качай - Пять научно-популярных фильмов, записанных с канала "Дискавери", которые ты когда-то смотрел ежедневно. Львы, тигры, волки медведи, пантеры, леопарды... Охота, повадки, отношения в сообществе... Тебе, Пол, надо было дать кличку "Хищник", кем ты, собственно говоря, себя и считаешь. Воспитанный на коммунистических взглядах и атеистической морали, в детстве и юности, ты не замолачивался вопросами религии: говорили, что Бога нет, значить нет. На зоне тоже было не до этого. Первые мысли, касающиеся веры появились сами по себе, когда ты начал задумываться о смысле жизни. И вот тогда ты заметил нестыковку.
"Откуда, в принципе, взялись хищники? - думал ты - Если их сотворил не Бог, то ничего и не сходиться. Если по научному, жизнь на Земле появилась из одной точки, потому как если одновременно везде и всюду, то это уже какая-то организованность. Появившись, она стала распространяться, производить себе подобных. И на то время всё живое было однообразным. Потом изменения окружающей среды вызвали усложнение организмов, разнообразие форм, но пищевая цепочка оставалась прежней, по той простой причине, что выбора та не было."
Мне нравятся дальнейшие твои рассуждения. Они, хотя и наливные, но именно это меня и умиляет.
"Если свинья питается желудями, а другого ничего и нет, то она не сможет питаться падалью и уж тем более живой плотью себе подобных. Её желудок способен перерабатывать желуди, и только жёлуди. От падали её начнёт тошнить, проберёт поносом и так далее. В конце концов - свинка просто сдохнет. И если случился этот переход, значит он кому-то нужен. Да - эволюция. Да - мутации. Но всё это процесс осознанный, направленный в нужное русло. Значит хищников, кто-то, для каких-то целей, сознательно создал. Наделил зубами, когтями, ядами. И причина понятна - контроль популяций. А без падальщиков - вообще не обойтись. Если не сказать больше - всякое живое существо на Земле фактически является падальщиком и убийцей. Ну а поскольку этот процесс подчиняется научным законам, значит, его создал разум".
Я тебе не научный трактат цитирую, это твои собственные мысли. И именно благодаря им ты обрёл веру, пусть и своеобразную. Точнее - ты просто соединил Разум и Бога, что, в общем-то, не противоречит логике. Дальше, ты стал размышлять о добре и зле, о грехе и праведности, и пришёл к интересному выводу. "Хищников, ведь, тоже создал Бог - рассуждал ты - И хищник совсем не виноват, что он таким родился. А человек, вообще, венец хищнического творения. Ну и, конечно же, у хищников есть своя иерархия, свои порядки, хотя принцип везде один - выживает сильнейший. И именно он, это сильнейший, должен следить за соблюдением закона в стае, корректировать процессы и восстанавливать, пусть и свою, хищническую, справедливость". Вот так ты нашёл оправдания содеянным грехам.
Произнося эту речь, Качай повернулся и медленно приближался к Полу. Последние слова он говорил стоя возле него почти вплотную.
Пол медленно поднял голову и посмотрел в лицо подошедшему.
- Покажи ад... - прошептал он после длительного молчания.
- Зачем? - удивился Качай - Сам всё увидишь, не так уж долго ждать осталось. А впрочем... По коридору первая дверь налево - последние слова он произнёс медленно садясь в кресло.
Пол в задумчивости нахмурил брови.
- Но ведь там - туалет...
- Ты уверен? - спросил Качай, закрывая глаза, словно собирался вздремнуть.
Пол долго и внимательно смотрел на профиль сидящего в кресле человека, потом перевёл взгляд в сторону коридора, затем снова на Качая. После чего поднялся и направился к туалету.
- Прежде чем открыть дверь, хорошенько подумай, хочешь ли ты это видеть - сказал Качай.
Услышав его слова, Пол лишь на секунду остановился.
Окинув беглым взглядом знакомую дверь, осторожно взялся за ручку и медленно потянул на себя.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 26.7.2018, 15:49
Сообщение #35


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




Когда он открыл дверь настежь, то не сразу понял, что уже нет ни этой двери, ни туалета, ни его квартиры. Он ещё машинально потянулся к выключателю, но там была пустота и темень.
"А как же свет из коридора?" - ещё мелькнула в голове мысль, после чего он ощутил, что его тело, каким-то образом висит в этой темноте. Даже не тело, а какая-то невесомая субстанция с осознанием личности.
Вдруг он внутренним чутьём определил медленное движение. Причем, двигался не он, а окружающая темнота. Одновременно из неё начали вырисовываться очертания непонятных предметов. Впоследствии они приобрели форму скалистых гор, с острыми пиками, напоминающими зловещий оскал. У Пола сразу же сложилось впечатления, что он находится в пасти гигантского животного, среди кривых и острых зубов, где горячий утробный воздух наполнен запахом разлагающейся плоти. Тусклая и блёклая горизонтальная полоска света, появившаяся за далёкими скалами, напоминала края этой пасти, ещё не сомкнутые до конца. Свет с каждым мгновением становился всё ярче и вскоре стал напоминать приближающийся восход солнца за линией горизонта.
Вдруг, неподалёку, на острые пика Пол заметил человека. Тот стоял, наклонив голову и смотрел вниз, где чернела глубокая бездонная пропасть. Его одежда напоминала длинную, доходящую до пят, овечью бурку белого цвета, какие ещё совсем недавно носили мужчины в горах Кавказа.
Черты лица человека Полу показались знакомыми. Он стал напряжённо вспоминать - где и когда мог его видеть. И вдруг...
- Пуря - непроизвольно сорвалось с губ Пола.
- Да, Пургин Антон Фёдорович - услышал он голос позади и резко обернулся - рядом стоял Качай.
- А что, разве он уже... того? - робко спросил Пол.
- Да, умер - грустно ответил Качай и тяжело вздохнул - Как жил, так и умер. Первую ходку он получил за то, что с пьяной компанией грабанул сельский магазин. Украли ящик обычного креплёного вина, отошли только на полкилометра и начали употреблять. Ну, для снятия стресса, для успокоения. Потом увлеклись и поотрубались. Там, в сквере, их и накрыла милиция. Вторая ходка была аналогичной: вмазал, хотел добавить, загнал две трубки рубероида со стройки, где работал и погорел. И умер также - стащил в магазине бутылку вина и кусок колбасы. Зашёл в подвал дома, потому как у себя в квартире он бы не успел выпить это вино, менты шли буквально по пятам, тоже вмазал, закусил колбасой, лёг на трубы теплотрассы и умер. Умер в блаженном состоянии, без мук и страданий. Не от болезни, а просто потому, что осточертела такая жизнь.
Пуря вдруг поднял голову, распрямился. Бурка на его плечах разошлась в стороны, и превратились в огромные крылья, состоящие из плотного белого пера, длинные и широкие. Он резко взмахнул ими, сорвался со скалы, взмыл ввысь, направляясь к светлой полосе далёкого горизонта. Откуда-то появились ещё такие же птицы-люди, и тоже устремились к свету.
- Куда они? - спросил Пол, после того как его знакомый потерялся из виду.
- Наверно в рай... - без особой уверенности произнёс Качай и тут же добавил - Хотя, могут быть варианты...
- Какой же рай? - Пол недоумённо посмотрел на собеседника - ведь он вор, грешник.
- А какой у него грех, кроме пристрастия к алкоголю? Нет силы воли, слабый физически. А вот кое-кому, по этому поводу, следует серьёзно задуматься. Помнишь в зоне "Филини" срежесировал бордель? "Глюк" там изображал бабу: ему напялили парик, лицо намазали пудрой, накрасили глаза, побрили ноги и положили на специальную кровать, которую сконструировал тот же "Филини". Особенность кровати заключалась в том, что Пуря находился под ней и руками должен был изображать влагалище. Паханы были в восторге, но Пуря это делал далеко не по своей воле.
Пол сжал губы, громко засопел и отвернулся.
- Я не посещал бордель - процедил он сквозь зубы.
- Да, ты не посещал. Но, так сказать, с высоты нынешнего времени, у тебя следует спросить - ты никогда не задумывался, что Пурю создал тот же Бог? Тогда почему же, оказавшись в одном месте, у вас были разные условиях жизни? Ведь он такой человек, как и ты, созданный из плоти и крови. Неужели вся разница только в том, что ты физически сильнее? Нет, как хищник, ты, конечно, прав. Ну, а совесть? Обычная человеческая совесть? Последний случай, вообще, не вкладывается ни в какие рамки: вы его, только шутки ради, босиком выгнали на мороз.
- Это "режимники" науськивали на его братву - произнёс Пол в сторону.
- А "режимники" тоже там - сказал Качай, указывая пальцем в пропасть - В земной жизни хорошо жилось сильным. А вот здесь выигрывают слабые. Точнее - униженные и оскорблённые. Правда возникает довольно интересный вопрос - откуда вялились в принципе такие вот униженные и оскорблённые? Если людей создал Бог, то почему он допустил это расслоение? Оно противоречит его же теории - "Перед Богом все равны". А вот наука даёт чёткий ответ: организму не хватало пищи, воды, воздуха, света и так далее. Хотя тоже можно спросить - "А почему?". Ведь Создатель, я думаю, был в состоянии не допустить подобного. Нет, здесь явно прослеживается какая-то цель. Может он, таким образом, изобретал чувство сострадания? "И милость к падшим призывал"... Люблю поэтов.
Качай повернулся, сделал шаг с обрыва и исчез в темноте.
Пол, долго не думая, как-то машинально, последовал за ним.
Вообще-то, он рассчитывал на головокружительное падение. Но ничего подобного не произошло: просто, сделав шаг, он оказался в другом месте.
Здесь стоял полумрак и всё выглядело чёрными.
Местность была более-менее ровной и представляла собой открытое пространство. То там, то здесь виднелись неясные очертания голых чёрных ветвей каких-то кустарников и отдельных валунов.
Пламя горящего костра, единственная светящаяся точка, притягивала внимание, и толпа людей собралась возле него. Их количество нельзя было определить даже приблизительно, потому что костёр высвечивал окружность не более десяти метров в диаметре, а люди находились ещё дальше, за границей света. Они располагались друг от друга на расстоянии вытянутой руки, стояли неподвижно, молча уставившись на пламя.
Лица мужчин и женщин были неотличимы. Внешность - тоже: одного роста, одной комплекции, в одинаковых одеждах, похожих на длинные и широкие туники чёрного цвета. Люди среднего рода. В томительном ожидании, они напряжённо всматривались в пламя костра, возле которого сидел мальчик, лет пяти. Его круглое личико и курносый носик были испачканы сажей, чёрные волосы взъерошены. Он сидел, скрестив босые ноги, ломал тонкие сухие ветки и бросал в костёр. За спиной у мальчика имелись большие чёрные крылья, сложенные так, что полностью укрывали его тело.
Вдруг, откуда-то послышался мощный, стремительно нарастающий гул, словно огромный табун лошадей, мчался во весь опор.
Люди забеспокоились, зашевелились, стали оглядываться по сторонам.
Мальчик встал на ноги, поднял с земли ровную палку, длиною в метр и конец её сунул в огонь. Дерево тут же вспыхнуло. Мальчик, держа в руке разгоревшийся факел, распрямил крылья, замахал ими и поднялся в воздух.
Он сделал три круга над костром и улетел в сторону.
Толпа людей, не спускавшая с него глаз, двинулась следом. Они бежали, подняв головы, не выпуская из виду мальчика. Вскоре он растворился в темноте, и лишь мерцающая точка от трепещущего пламени свидетельствовала о его местонахождении.
- Тёмный ангел указывает путь к свету... объяснил Качай, провожая взглядом удаляющуюся толпу - Но начало ли это, конец ли это? Я не знаю.
А гул, тем временем, становился всё громче и громче, земля под ногами вибрировала всё сильнее и сильнее. Наконец раздался оглушительный взрыв. Из разверзнувшихся глубин вырвался огромный огненный шар. Он поднялся вверх на несколько метров, на короткое время завис в воздухе и рухнул вниз. Огонь мгновенно растекся по земле и превратился в сплошную стену бушующего пламени. Из него стали выскакивать странные звери, внешне похожие на собак, только размером с взрослую лошадь. Их тёмно-рыжая, густая и длинная шерсть местами искрилась как догорающая бенгальская свеча, а из открытых, зубастых пастей вырывались короткие языки пламени. Сверкнув огненными зрачками, звери тут же бросались в погоню за людьми. Они настигали их, хватали огненной пастью, несли обратно, и, вместе с ношей, впрыгивали в бушующее пламя.
Некоторые люди бежали быстро и огненным псам приходилось приложить усилия. У некоторых бегущих, по каким-то причинам, за спиной появлялись крылья и тогда они поднимались в воздух. Но звери настигали их в прыжке, впиваясь острыми зубами в плоть и тащили в своё огненное логово. Очень немногим удалось подняться настолько, что пылающие пасти щёлкали зубами лишь в нескольких сантиметрах от тела, до боли обдавая его жаром. Этим немногим удалось спастись. Они улетали за светящейся точкой, горящим факелом, который держал в своих маленьких ручонках тёмный ангел.
А огненные псы, тем временем, возвращались обратно, крепко держа в зубах истерзанную добычу. Они все вместе были похожи на сплошной огненный поток, впадающий в огненное море - вопящий, стонущий, кричащий, рыдающий и глухо рычащий. Дойдя до стены из пламени звери, вместе с ношей, прыгали в неё и исчезали.
- Грехи... - сказал Качай - Грехи не пускают... Ни убежать, ни улететь.
Но не все звери возвращались с добычей. Некоторые шли налегке. Измотанные, уставшие и злые, они держались немного в стороне от общего патока.
Один из таких псов прошёл недалеко от Пола. Вдруг он остановился, резко повернул голову и посмотрел Полу прямо в глаза. От этого взгляда у последнего замерло сердце. Когда зверь внезапно прыгнул на него, Пол шарахнулся в сторону.
- Не бойся, они нас не видят - сказал Качай.
Действительно, пёс перескочил через них, и ещё через два прыжка, оказался у ближайшего валуна. Он стал грозно рычать, присел на передние лапы, опустил голову к земле и вдруг вытащил из-под камня человека. Тот кричал, цеплялся руками за землю, сдирая до костей кожу на пальцах, но всё было тщетно.
- И не спрятаться... - добавил Качай, наблюдая за происходящим - Они чуют грехи...
Звериный поток ещё продолжался, когда кивком головы Качай предложил Полу заглянуть за огненную стену.
Как ни странно, но там не было ни жара, ни пламени. Здесь всё пространство состояло из ячеек, похожих на пчелиные соты. Они были разделённые полупрозрачной, напоминающей моросящий дождь, пеленой. И в каждой ячейке присутствовала своя обстановка, где происходило какое-то действие, связанное, в основном, с убийством человека. Люди убивали друг друга самыми разнообразными способами: от примитивного удара дубиной, до выстрела из винтовки с лазерным прицелом.
Пол мог наблюдать за происходящим в ячейках, но люди, находящиеся внутри, видели только то, что происходило с ними.
Иногда ячейки размывались, текли, как гуашь с картины, попавшей под сильный дождь и исчезали. На их месте сразу же появлялись другие, с другим сюжетом, другим действием.
- Ну вот, всё занято. Я не удивлюсь, если в ад образовалась очередь. Ад ведь тоже не резиновый - произнёс Качай и направился сквозь ячейки, беспрепятственно проходя границы.
Пол последовал за ним.
Вокруг люди друг друга резали, стреляли, вешали, душили, топили, четвертовали, жгли и так далее. Невозможно было даже представить, сколько существует способов умерщвления человека.
Пол ещё издали заметил что-то знакомое в одной из ячеек: нечто похожее на жерло топки в кочегарке, где он когда-то он работал. Но вблизи всё оказалась немного другим: всю сторону ячейки занимала стена из бурого кирпича. В стене, где-то на уровне метра от земли, находилась двухстворчатая металлическая дверь с множеством круглых отверстий внизу. За ней бушевало пламя. К двери подходили рельсы, поднятые над полом на такую же высоту. По рельсам двигалась ровная металлическая площадка.
Мужчина, в серой накидке из мешковины, стоял, опустив голову и отрешённо смотрел на эту площадку. Он был худой, изожжённый, бледный. Прямой нос казался чересчур длинным и у основания плавно переходил в узкое лицо. Из-за короткой нижней челюсти, его профиль выглядел несколько карикатурно.
Молодая черноволосая женщина с девочкой на руках и, стоящим сбоку мальчиком постарше, медленно появились из пустоты у мужчины за спиной. Он почувствовал их появление: выпрямился, поднял голову и обернулся.
Женщина молча отвела взгляд.
Мужчина начал что-то говорить, судя по выражению лица - просил, потом упал на колени и стал целовать её ноги. Его плечи при этом сотрясались, по-видимому, он плакал.
Женщина и дети оставались ко всему равнодушные.
Наконец мужчина поднялся с колен, тяжело вздохнул и снова повернулся лицом к площадке. Спустя минуту, он слегка передёрнул плечами, и одеяние свободно упало к ногам, обнажая страшную худобу тела. Перешагнув через лежалую одежду, мужчина сделал шаг вперёд, сел на площадку и, закинув поочерёдно ноги, лёг на спину.
Женщина взялась за край площадки и, не прилагая больших усилий, покатила её по рельсам к топке.
Створки дверей распахнулись, человеческое тело медленно въехало внутрь горящей печи. После этого двери снова закрылись.
Мать с детьми какое-то время стояли на том же месте, словно сквозь стену наблюдали за происходящим внутри. Потом они, также как и появились, медленно раствориться в пространстве. После этого исчезла вся обстановка и ячейка заполнилась темнотой. Однако, спустя несколько минут, та же печь и площадка на рельсах появились снова. Мужчины на этот раз не было, только на полу, укрытое серой материей, лежало что-то, внешне напоминающее кучку песка или золы. Но когда снова появилась та же женщина с детьми, кучка зашевелилась и вскоре перед ними предстал тот же человек. На это раз, ни слово не говоря, он разделся и лёг на площадку. Весь процесс повторился в точности, как и предыдущий.
"А меня ещё и на куски порубят - подумал Пол - Но на колени я, всё-таки, не стану".
Словно услышав эту мысль, а может оно так и было, Качай произнёс - "Здесь уже нет индивидуальных признаков характера. Боль, только боль и ничего кроме боли".
Процесс сжигания с теми же персонажами повторился три раза. На четвёртый, вместо женщины с детьми в ячейке появился старик.
Полу уже не хотелось на это смотреть и он отвернулся. Но в ячейке напротив происходили не менее драматичные события.
Человек, связанный по рукам и ногам, лежал на земле. Он тяжело дышал и с ужасом смотрел на другого человека, который стоял перед ним и демонстративно точил длинное лезвие ножа, сверкающее при движении. Затем тот подошёл к лежащему, повернул на живот и, упёршись коленом в плечи, прижал его грудь к земле. Левой рукой он взялся за волосы, запрокинул голову назад, а правую, с ножом, поднёс к шее.
Жертва билась в истерика, но палач только злорадно улыбался волчьим оскалом. Наконец его правое плечо резко дёрнулось к верху и кровь фонтаном хлынула из резаной раны обречённого.
"Вот как надо было..." - пронеслось в голове у Пола.
Они тогда "Председателю" заломили руки, связали за спиной, посадили на стул и держали за плечи с двух сторон. Пол, с ножом в руке, зашёл сзади, также схватил сидящего за волосы и, также запрокинув голову, приставил лезвие к левому уху. Затем он точно также полоснул им по шее. Хлынувшая кровь забрызгала державших, и те резко отпрянули назад. Освободившееся тело в предсмертных судорогах, стало бить ногами о пол, вместе со стулом, рухнуло на землю и продолжало конвульсивно дёргаться, постепенно успокаиваясь и затихая.
Пол обычно работал "чисто" и терпеть не мог режущего и колющего оружия. Но здесь он "играл на публику". Он хотел шокировать, навести ужас, сделать то, что не каждый способен выдержать глядя со стороны. И это у него получалось.
Криминальный авторитет по кличке "Мотор" промышлял на крупных трассах, с дальнобойщиками. Его "бизнес" не пересекался с Полом. Но почему и зачем тот оказался на его территории и наглым образом предъявил претензии на его район?
Мотор пребывал в злобе. Он не мог смириться с поражением и даже связанный вёл себя вызывающе. С ним "работать" было легче, но не так интересно.
- Я тебя убью, отрежу голову и поставлю в огороде, как пугало - сказал Пол, глядя ему в глаза.
- Да пошёл ты...
Пол хладнокровно два раза выстрелил в висок. Спустя пять минут, сделал надрез на шее, и, спустя ещё какое-то время, когда кровь уже не била фонтаном, резанул дальше и глубже. Затем тело подвесили за ноги, чтобы быстрее стекала оставшаяся кровь.
Когда, в присутствии сообщников, Пол работал ножом, одному из них стало хреново.
Мужчина из ячейки делал теперь то же самое своей жертве, но, как показалось Полу - слишком долго и неуклюже. Затем он поднял за волосы отрезанную голову и повернул к себе лицом.
Невероятно, но голова была жива. Гримаса боли отражалось на её лице, из глаз текли слёзы, а из носа и рта - кровь.
Палач наслаждался человеческими страданиями: злорадствовал, ухмылялся, поворачивая голову то одним, то другим бокам, любуясь результатами причинённой боли. Затем он поднёс острый конец ножа к глазу и, на мгновение задержавшись, резко вонзил его внутрь.
Пол крепко сжал зубы и отвернулся.
- Да, это ад... - глухо произнёс он в сторону.
- Может быть... - сначала как-то неопределённо ответил Качай и, немного подумав, добавил - Может быть это ад, но может быть и рай.
Пол удивлённо посмотрел ему в лицо.
- Нет, конечно - пояснил Качай - Для того кому отрезают голову, без сомнения, ад. Ну а кто отрезает, явно испытывает удовольствие. Так что... - он снова на мгновение задумался - Здесь, я полагаю, присутствует какой-то отражённый мир, какая-то противоположность материального. Скорее всего, в материальном мире всё происходило наоборот: этот мученик, поступил точно также со своим мучителям, и, тем самым, согрешил. А здесь он, таким образом, расплачивается за свои грехи. Только здесь разница уже в том, что в материальном мире, человека можно убить один раз. Здесь же смерти нет, и процесс отмщения может повторяться бесконечно. Но поскольку эти образы имеют, всё-таки, человеческое происхождение, а человеческой натуре, со временем, свойственно всё надоедать, даже удовольствия, то и здесь с ними происходит то же самое. И когда палач просто отпускает жертву, она избавляется от страданий. А ещё её могут простить. Я думаю, этот благородный поступок где-нибудь, кем-нибудь замечается и зачитывается. Ведь, скорее всего, чёткой границы между раем и адом не существует, а есть плавный, постепенный, может быть поэтапный, переход, со своими нюансами. Но кто это всё создал, и кто решает, кого и куда отправить, я не знаю. Вполне возможно, что мы видим мир из человеческого воображения. Ну, вообразил же Данте "Семь кругов ада" и они где-то здесь существуют, я видел. Гиена огненная, болото, черти рогатые, смола - всё есть. Но возникло всё это с появлением на Земле человека. До него не было ничего подобного. И вот, кстати, в тему".
Качай указал на ячейку, обстановку которой Пол узнал сразу - это была его квартира.
Он лежал на полу ничком. Одет был в тёмно-синий махровый халат, обут в тапочки на босу ногу. Голова повёрнута вправо, полуоткрытый рот, застывший взгляд... Именно этот взгляд говорил о безжизненности тела. На затылке чётко виднелось большое, тёмно-красное пятно запёкшейся крови.
"След от выстрела" - сразу же определил Пол.
- Ну, вот, что это такое? - спросил у него Качай - Или вот это? - он указал рукой на другую ячейку.
Ванная комната была освещена ярким, до рези в глазах, светом, единственное помещение, где Пол установил мощные лампы. Поперёк большой чугунной ванны, с потемневшей от старости эмалью, лежал он. Босые ноги свесились на проход, под ними валялись тапочки. Сложенное пополам тело повторяло форму углубления ванны. С дождика, расположенного на длинной металлической трубе, изогнутой в конце, продолговатыми каплями, с частыми разрывами, время от времени переходящими в сплошную струю, текла вода. На дне ванны она смешивалась с кровью, вытекающей из-под тела Пола. Дальше кровавый ручеёк спокойно огибал правую руку, лежащую ладонью к верху, с растопыренными, слегка согнутыми пальцами, пистолет, направленный дулом к его хозяину и уходил в сливное отверстие.
Подбородок Пола упирался в грудь, голова чуть наклонена вправо, из полуоткрытого рта текла кровь. Она же, каплями, брызгами и бесформенными пятнами, застыла на стене, облицованной плиткой.
Пол вспомнил: когда Ирина мылась в душе, у него возникла мысль - достать пистолет и застрелить её. Он даже представил, как подкрадывался к ней по коридору, с оружием в вытянутой руке. Тогда, в воображении, он дошёл только до дверей. Теперь же, мысленно продолжил неоконченный ранее, воображаемый путь.
"Он медленно заглядывает в ванную, одновременно направляя туда ствол пистолета... Девушки там нет, дождик льёт вхолостую... Он проходит дальше, смотрит влево, вдоль стены, чтобы проверить - не спряталась ли она за стиральной машиной? В это время Ирина неслышно появляется сзади, делает шаг вправо, хватает его руку с пистолетом и медленно, но уверенно направляет ствол ему в лицо. Он сопротивляется, но безрезультатно. Она сильная, в ней сидит дьявол..."
- Ты об этом когда-нибудь думал? Воображал что-нибудь подобное? - внимательно всматриваясь в его лицо, спросил Качай.
"Только что вообразил..." - подумал Пол и, сильно сжав челюсти, отрицательно помотал головой.
- В общем - я понятия не имею что это... - сделал заключения Качай и пошёл прочь.
Внимание Пола привлекла странная ячейка: в самой её средине полыхал огненный шар, а вокруг, беспорядочно и быстро двигались ярко светящиеся точки. Их количество не поддавалось даже приблизительному подсчету, и они всё время перемещались.
- Я думаю, это души... - задумчиво произнёс Качай - Они ищут друг друга, чтобы простить и быть прощёнными. Ты прощаешь того, кто согрешил против тебя, тебя прощает тот, против кого согрешил ты. Равноценные поступки компенсируются и грехи списываются. Что-то вроде нравственной аннигиляции... Ну, или - "Не судите, да не судимы будите..."
Качай вдруг снова посмотрел Полу в лицо и спросил - "Ты нуждаешься в прощении у многих, но кого простишь ты?"
Пол молчал. Должников у него не было.
- Как видишь, находиться на самом верху - не всегда благо...
После этих слов Качай повернулся и стал смотреть в другую сторону.
В ячейке напротив находился молодой, красивый парень, одетый в длинную, белую рубаху из-под которой виднелись босые ноги. Он сидел на зелёной траве, под большой развесистой яблоней. На её ветвях висели созревшие плоды - сочные, большие, румяные. Вдруг парень вскочил на ноги и стал внимательно всматриваться вдаль. В его взгляде была мольба, просьба, волнительная надежда. Спустя минуту напряженного ожидания, он тяжело вздохнул, обречённо опустил голову и сел на прежнее место. Возле него, на земле, лежало пять яблок. Он взял один, внимательно осмотрел его, краешком рубахи протёр румяный бок и снова положил до кучи. Затем парень обхватил руками колени и, положив на них голову, стал с грустью смотреть на плоды.
- Ты ещё здесь?... - глядя на парнишку тихо спросил Качай, затем резко повернулся к Полу - Не подумай что это рай - указывая пальцем на сидящего человека, жёстко произнёс он - Да, парень хорошо выглядит, но это наказание и далеко не лёгкое. Где же это было?
Качай стал шарить глазами в пространстве.
Вдруг все ячейки, будто сухие, опавшие листья гонимые сильным порывам ветра, стали быстро и беззвучно двигаться им навстречу.
Полу показалось, что он на огромной скорости влетел в одну из них и резко остановился.
Находясь за спиной у Качая, он не сразу заметил, что происходило в центре.
На широкой кровати, лёжа друг на друге, мужчина и женщина занимались любовью. Женщина находилась внизу и в порыве страсти гладила руками обнажённое тело мужчины. Он с тем же чувством, целовал её шею, грудь, плечи. Оба тяжело дышали, слегка постанывая от удовольствия.
- Бог в помощь - громко произнёс Качай, подойдя вплотную.
В то же мгновение вся обстановка изменилась. Теперь это уже была обычная комната с обычной обстановкой: шторы, секция, посуда, книги, телевизор, старый комод у окна.
На разложенном диване, до половины накрытый шерстеным одеялом, лежал уже не молодой мужчина. Рядом никого не было.
От голоса Качая он вздрогнул, подхватился, спустил ноги на пол.
- Ты кто? - громко спросил он, удивлённо глядя на незваного гостя.
- Тише - сказал тот, указывая рукой на стенку - жену разбудишь.
- Ты кто? - на этот раз вопрос был задан почти шёпотом.
Качай сунул руки в карманы брюк, наклонил голову и не спеша подошёл к комоду. Он присел на его краешек и посмотрел мужчине в глаза.
- Я, твой сон... Конечно, не такой как предыдущий, но, тем не менее... Я хочу, чтобы ты вспомнил кое-что. В частности - случай из детства: тебе шесть лет, ты играешь в саду. Конец лета, поспели ранние яблоки. Рома и Толя, ребята старше тебя на год, едут на велосипедах по улице. Они замечают тебя в саду и просят угостить яблоками. Ты снимаешь рубашку, кладёшь на её яблоки, не жалея, их много, так чтобы можно было лишь кончики рубахи связать в узелок и несёшь друзьям. Вы идёте к пруду. Мальчишки съедают по три штуки и начинают играть: бросают оставшиеся яблоки в валун. Сочные плоды легко разбиваются, мелкие куски, как осколки разорвавшейся гранаты, разлетаются в стороны. Это вас забавляет. Но вдруг Рома придумывает другую игру - он ставит тебя возле валуна, разворачивает к себе спиной, отходит на несколько шагов и бросает яблоки тебе в затылок. Они не разбиваются, всего лишь трескаются, но ему это тоже интересно. Толя присоединяется. Ты выдерживаешь пять ударов и убегаешь.
Качай вдруг замолчал, задумался, закусил губу.
- Знаешь, это, конечно, детская шалость, но она, оказывается, там, квалифицируется как издевательство над человеком - сказал он глядя мужчине в глаза.
Пауза длилась около минуты. Они, не шелохнувшись, смотрели друг на друга.
- Ты знаешь, что Рома умер? - первым нарушил молчание Качай.
- Да - подтвердил мужчина - он умер давно... Совсем молодой...
- Этот грех не пускает его душу в рай - Качай посмотрел на потолок и тяжело вздохнул - Ты бы простил его что ли... Неизвестно, как долго ты ещё будешь жить, а там время течёт совсем по-другому. К тому же ты ничего не теряешь. Вспомни "Отче наш" - "... и прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему...". Может и тебя простят Саша Кравцов, Антонина Магоро и ещё кто-нибудь. Ведь есть же за что, правда?
- Конечно, конечно я его прощаю... Я этот случай давно уже забыл...
Мужчина виновато опустил голову и стал теребить ногти.
В это время с наружной стороны окна раздался какой-то странный скребущийся звук. Все посмотрели в ту сторону.
На жестяном отливе сидел белый голубь и, резким подёргиванием головы, заглядывал в комнату то одним, то другим глазам, словно просился на ночлег. Отлив был сильно наклонён, птица всё время съезжала и скребла когтями по жести.
- Страаанно... - растягивая слово, произнёс мужчина - Ночью голуби, обычно, спят...
В это время Качай смотрел на птицу через плечо, затем повернулся и, хитро улыбаясь, спросил - "Ты, наверно, его подкармливаешь?".
- Никогда я не кормил голубей - категорически опроверг предположение мужчина.
- Ну, вот и славно. Всё хорошо. Спокойной ночи.
Качай направился к выходу, но вдруг остановился, искоса посмотрел на мужчину и произнёс - "И вот что я тебе скажу...". В следующий момент он сделал шаг к дивану и сел рядом.
Какое-то время Качай задумчиво всматривался в его лицо, словно сомневался - стоит ли говорить?
- Я понимаю - наконец начал он - Дина Литманова женщина красивая во всех отношениях: как с лица, так и фигурой. Я понимаю твоё желание развестись с женой и жениться на ней, но крайне не советую это делать. Причина проста - у тебя для этого нет средств. Да, чтобы завести новую семью, нужны деньги. Это великие мира сего могут позволить себе бесконечные разводы и неравные браки. И даже если у них чувства настоящие, то они скреплены деньгами. Ты такой же человек, как и они, в смысле состоящий из плоти и крови, нравственно может даже лучше всех их вместе взятых, но без денег. Вот представь - выпрыгнешь ты с насиженного гнезда, перелетишь в чужое... Но сможешь ли ты там жить? А если тебя оттуда выгонят? Обратной дороги уже не будет, своего жилья у тебя нет. Ты знаешь, о чём думает женщина, когда встречает свободного мужчину? Нет, ни как его покорить, завладеть его сердцем. Это уже потом. А первая, инстинктивная мысль - как ему подрезать крылья, чтобы не улетел. При чём этот процесс не требует от неё больших затрат - глаза, фигура, ноги. Собственно говоря - на это ты у Литмановой и клюнул. Но учти, что у неё за спиной куча проблем - ипотечный кредит, к примеру, двое детей.
- У неё один ребёнок - возразил мужчина.
- У неё двое детей. Старший сын находиться в специализированном детском доме. У него врождённое психическое заболевание. В общем-то, по этой причине, и появился разлад в отношениях с её первым мужем. А вспыльчивый, взрывной характер довёл всё до развода. Ты об этом, пока что, не знаешь. Конечно, ей одной тяжело. Ей нужна поддержка, по большей части материальная. И в том, что она ищет эту поддержку, её нельзя упрекнуть. Ты же видишь в ваших отношениях только романтику. Но, посуди сам, какая романтика? Тебе сколько лет, ей сколько? Но даже дело не в возрасте. Конечно, по сравнению с ней, твоя жена выглядит старой бабой. Но именно со своей женой ты идеально смотришься. Хорошо сохранившаяся внешность Литмановой только усиливает, подчёркивает вашу возрастную разницу. И она это прекрасно понимает, она не в восторге от тебя, но у неё, на данный момент, нет выбора, А такой страсти - Качай похлопал ладонью по дивану - у вас никогда не будет. Да, пару раз, между вами, случится нормальный секс, но не более того. Какая может быть близость у людей, когда вокруг одни проблемы? Неприятности на работе, в семье, проблемы со здоровьем - всё это блокирует половое влечение на физиологическом уровне. Чтобы преодолеть эту блокировку надо избавиться от проблем и искренне любить человека. Прости, но у неё нет этой искренности. Ты ей нужен только ради денег. Да, пока что ты хорошо зарабатываешь. Но со временем, по состоянию здоровья, тебя переведут на менее оплачиваемую должность. Вот тогда у вас начнутся настоящие проблемы: скандалы, упреки, оскорбления и так далее. И уж тем более у её не будет желания ухаживать за тобой по причине старческой немощности. Ты же не вечный. Она выживет тебя из дома, и ты вернёшься туда, откуда пришёл. Твоя жена тебя примет, а со временем и простит, и ты доживёшь до конца своих дней. Она добрая, вот на кого ты должен молиться. А этот выпад в сторону... эта петля во времени... Тебе это надо?
Мужчина сидел, опустив голову, как школьник, уличённый в совершении плохого поступка.
Качай смотрел на него сбоку, с видом сострадания и жалости. После минутной паузы, по прежнему глядя на его правую щёку, он продолжал - "Ну, если уж ты так хочешь уравновесить нравственность с пороком, то обрати внимание на Любовь Орлову".
Мужчина поднял голову и сосредоточено смотрел перед собой.
- Какую Любовь Орлову - ту, или эту? - спросил он.
- Какую ту? - Качай удивлённо нахмурил брови, словно внимательнее вглядывался в мысли собеседника - Ту... Актрису? Ну, ты, вообще, обнаглел. Во-первых - та, уже, в прошлом. Я имею в виду инструментальщицу, которая по совместительству работает у вас уборщицей. Да, она полноватая. Да, со странностями в голове. Но у неё нет семьи, она никогда не была замужем, у неё даже кавалера не было. На данный момент у неё одна проблема - кошка не ест. Твоё внимание к ней, как к девушке, будет ей только в радость. Её душа заледенела от одиночества, от невнимания. Ни друзей, ни подруг. А она ведь тоже человек и ей хочется человеческого. Но этот лёд можно растопить. Попробуй, у тебя богатое воображение. Можно прямо сейчас прикинуть пару вариантов...
Вдруг Пол услышал где-то позади себя далёкий, приглушённый крик - "Иииираааа". Какая-то женщина, звала какую-то Иру.
Качай с мужчиной сидели на том же месте, продолжали беседовать и совершенно не обращали внимание на голос.
Пол повернулся и прислушался - крик, по-прежнему далёкий, но уже более чёткий, повторился. Ещё раз, окинув взглядом сидящих на диване, он не заметно вышел из ячейки.
Перед ним рос молодой олешник. Осторожно ступая по высокой траве, Пол медленно шёл между деревьев и вскоре оказался на берегу небольшого пруда.
"Не тот ли это пруд, где Рома и Толя бросались яблоками? - подумал он - Но при чём здесь Ира?". Он провёл взглядом вдоль берега и вдруг наткнулся на серый камень, возвышающийся над землёй. "Ну, вот и камень" - подумал он. Но теперь на камне сидела девочка лет десяти. Одетая в лёгкое, светло-зеленое платьице, подтянув к груди правую ногу и обхватив её руками, она положила подбородок на изгиб колена, и застывшим взглядом смотрела на ровную гладь воды.
В последнее время имя - Ирина - приобрело для Пола особую значимость. В воображении вырисовывался только один образ, связанный с этим именем. Но была ли эта девочка, хотя бы чем-то, похожа на тот образ, он сказать не мог. Отчасти из-за разницы в возрасте, отчасти по причине того, что её лицо теперь на половину закрывали распущенные светло-русые волосы.
- Иииирааа - протяжно звал женский голос и Пол повернул голову в ту сторону, откуда исходил звук.
В абсолютно чёрном небе (хотя в ячейке был ясный день) немного сместившись в сторону горизонта, висела большая, полная луна. На поверхности её светящегося диска виднелось тёмное пятно в форме деревенского дома с остроугольной крышей, чуть наклонённым дымоходом и жёлтыми окнам. Рядом возвышалась ель, с зубчатыми боками, расширяющимися к низу.
- Иииира...
Голос звучал именно оттуда, с луны, но девочка на него не реагировала.
- Ах, вот ты где... - произнёс Качай за спиной у Пола - Ты больше так не делай. А если потеряешься? Я не знаю, что тогда будет, как тебя искать и чем всё кончиться.
В это время снова послышался всё тот же протяжный зов и Качай, глядя на девочку, замолчал.
- Она что, не слышит? - спросил Пол.
Ответ его сильно удивил.
- А ты выстрели ей в голову...
Качай проговорил это в сильном раздражении, граничащим со злостью, после чего резко развернулся и быстро зашагал прочь.
Полу ничего не оставалось, как в полном недоумении следовать за ним.
Однако, пройдя лишь пару метров, Качай вдруг остановился. Его плечи заметно приподнялись при глубоком вдохе, и опустились, при шумном выдохе. Одновременно послышался даже лёгкий стон. Затем он быстро обернулся и проговорил - "Я так и знал...". Пол также посмотрел назад и не нашёл той ячейки, которая находилась здесь только что.
Теперь они оказались в просторном жилом помещении, обставленном современной мебелью и бытовой техникой. Стены были выкрашены в светло-жёлтый цвет, на полу лежал светло-серый ламинат. Зеркальный натяжной потолок отображал обстановку низа, от чего комната казалось двухъярусной и высокой. На стене висел чёрный плазменный телевизор, с вогнутым экраном, а напротив, на расстоянии пяти метров, стоял роскошный диван, обтянутый натуральной кожей коричневого цвета. Над диваном висела картина, изображающая пейзаж пустыни: барханы, верблюды, саксаул. Два светильника типа бра, висевшие на стене, по краям картины, били направленными лучами в центр дивана.
На диване сидела молодая красивая женщина в длинном байковым халате с капюшоном. Она откинулась на мягкую, покатую спинку и запрокинула голову. Перед ней находился журнальный столик на маленьких колёсиках, со столешницей из тёмного стекла. В его центре стояла открытая бутылка виски, рядом два массивных толстостенных стакана. Один на треть был заполнен бурой жидкостью, второй, на половину, обычной водой. Пузатая форма бутылки и идентичность её цвета со столешницей и стаканами, производили впечатления целостности композиции. А вот открытая упаковка из-под лекарств была явно не отсюда.
Качай подошёл к столу, поставил ногу на край столешницы и наклонился к женщине, опершись локтём о своё поднятое колено.
- В ад собралась? - спросил он, глядя на пустую упаковку от лекарств.
Женщина пошевелила головой и чуть приоткрыла глаза.
- Ты кто?
Вопрос был похож на обессиленный плевок, преодолевший лишь нижнюю губу и повисший на бороде.
- Конь в пальто! - грубо ответил Качай, ещё ближе придвинувшись к её лицу.
Во время возникшей паузы женщина слегка пошевелила ярко-красными татуированными губами, почти не слышно повторив - "Конь...".
- Твой папаша, по пьяной лавочке, полез в петлю... Что же ты так не сделала? Зачем ты выпила эту гадость? - Качай бородой указал на упаковку от лекарств - Ты не хочешь, чтобы твоё лицо приобрело синюшный цвет и было изуродовано гримасой боли и страха? Ты надеешься на лёгкую смерть? А ты никогда не задумывалась, что потом твоё существование будет состоять из сплошных страданий? Или ты рассчитываешь, что тебя, всё-таки, спасут? Таким образом, ты хочешь вернуть мужа? Ведь сообщение о твоей беременности на него не подействовало, и ты решила пронять его своей жертвенностью? Но твой несостоявшийся суицид он примет за фарс, а состоявшийся - за тупость. Так что в любом случае у тебя ничего не выйдет. Ты ведь знала, что до тебя он был дважды женат. Но ты решила, что с тобой такого не произойдёт, потому что ты моложе, умнее и красивее предшественниц. Никто никогда не думает о брошенных жёнах: как им живётся, что они думают, что они чувствуют? Не задумывалась и ты до этого времени. А теперь, оказывается, что даже твоя эффектная внешность тебя не спасает. Он творческая личность, живущая эмоциями и впечатлениями. Эта пена, на гребне жизненной волны, скоротечна, поэтому люди такого типа находиться в вечном поиске. И если какой-нибудь певец, композитор или художник не меняет женщин как перчатки, то только потому, что это ему не позволяет материальное положение. Проще говоря - голодранец он. Ну, а твой при деньгах, потому как - мировая известность. Да и в чем трагизм твоего положения? Квартиру он за тобой оставляет, на детей будет платить алименты, при чём, деньги не такие уже и малые. Конечно, тебе надо будет идти работать. Конечно, тебе не хочется. Но и сводить счёту с жизнью из-за этого, тоже, по меньшей мере, глупо. Есть люди в более худшем положении. А она, видите ли - неженка такая... Ну, это у тебя наследственное.
Девушка повернула опущенную правую руку ладонью вверх и, по-видимому, хотела показать неприличный жест, но сил сделать это не хватило, и она только выставила к верху средний палец, слегка дёрнув им.
Качай вдруг резко выпрямился, на мгновение задержался взглядом на картине и быстро подошёл к окну. Некоторое время он стоял молча, вглядываясь в щёлку между горизонтальных полосок жалюзи, словно ждал кого-то или чего-то.
- На самом деле ничего этого нет - наконец ровным и спокойным голосом заявил он и обернулся - Всё это неправда: обман, иллюзия, сон. Ты живёшь другой жизнью.
Девушка приоткрыла глаза и повернула голову в его сторону.
- Посмотри - Качай движением руки указал на окно.
Встать и удержаться на ногах ей стоило не малых усилий. Но ещё с большим трудом давалось передвижение. И, тем не менее, шатаясь, почти падая, держась за стену, девушка всё же подошла к окну.
Словно кошка, выпустив острые когти, растопыренными пальцами она с треском опустила несколько полосок жалюзи.
А за окном была другая квартира. Точнее, это была та же квартира, только в зеркальном отображении и остеклённая рама являлась, как бы, общей границей между жилыми помещениями. И там, действительно, была другая жизнь. Там девушка, как две капли воды похожая на её, радостно улыбалась, прижимала к груди девочку лет пяти, а элегантный мужчина, высокий и стройный, с лёгкой проседью на висках обнимал их обеих, поочередно целуя каждую. Они были счастливы: держались за руки, улыбались, нежно смотрели друг на друга. Казалось, радость от их отношений невидимыми лучами распространялась в пространстве, переходила границу двух миров, умиротворяюще действуя на людей по эту сторону окна.
- Это что? - спросила девушка. От увиденного, она вся преобразилась: тело выпрямилась, глаза загорелись, взгляд стал осмысленным.
- Там твоя жизнь. А здесь сон. Тяжёлый, кошмарный сон - грудным басом говорил Качай.
Девушка повернулась к нему.
- Я хочу туда.
- Иди...
- Как?
- Через окно.
- Почему через окно? - девушка нахмурила брови.
- Потому, что только здесь, и больше нигде, соприкасаются эти миры.
Три толстые, стальные трубы радиатора, расположенные горизонтально под окном, послужили ступеньками, по которым девушка взошла на широкий подоконник. Повернув ручку на раме и потянув её на себя, она открыла окно.
По-видимому, в этот момент её стали одолевать какие-то сомнения, потому что она долго всматривалась в лица людей, находящихся напротив.
- Нас будет двое? - спросила она не сводя глаз со своего двойника.
- Нет - ответил Качай - Всё, что случилось здесь, ты сразу же забудешь. Ты будешь помнить только то, что происходило там. Тебя, которая здесь, там не будет. Ты будешь та, которая там.
Выставив вперёд ногу и осторожно коснувшись поверхности противоположного подоконника, девушка сначала убедилась в надёжности конструкции и только потом постепенно стала перемещать туда центр тяжести тела. Однако, она ещё по-прежнему держалась обеими руками за раму.
- Смелее, не бойся... - подбадривал её Качай.
Как только она переставила вторую ногу, все, что находилось по ту сторону окна, вдруг, разом исчезло.
Девушка полетела вниз и, хотя на мгновение успела ухватиться руками за нижний край рамы, удержаться не смогла.
Качай ещё около минуты стоял на том же месте, прислушиваясь к звукам за окном, потом обернулся и сказал - "Кажется успел...".
- Ты убил её... - тихо проговорил Пол.
- Да... - коротко ответил тот и сразу же добавил с иронией - Зря она не слушала свою бабушку. Чертям верить нельзя.
- Зачем? - также тихо выдавил из себя Пол.
Качай поднял вверх указательный палец и, повернув голову к распахнутому окну, замер в тревожном ожидании. Через какое-то время снизу донёсся душераздирающий женский вопль.
- Всё верно - сказал он и, засунув руки в карманы, не спеша подошёл к дивану - Через три минуты сюда бы зашла её сестра и вызвала скорую. Тогда бы пострадавшую спасли, на беременность никто бы не обратил внимание. В положенный срок девушка бы родила...
Качай замолчал и долго смотрел на упаковку от лекарств, лежащую на столе.
- Этот препарат, нелегально выпущенный в странах третьего мира, содержит в себе талидомид. Он оказывает негативное влияние на внутриутробное развитие плода. Ребенок родился бы калекой и мучился всю жизнь. Мне его жалко. А так... Кто не рождается, тот и не страдает.
Пол долго смотрел на него застывшим взглядом, наконец, стал говорить тихо, почти шёпотом.
- Но ведь ты не имеешь на это право...
- Да, не имею - согласился Качай.
- Это чужая территория...
- Да, не моя...
Они какое-то время молчали, глядя друг на друга.
- Но ведь меня никто не остановил! Мне никто не помешал! - почти выкрикнул Качай - Значит, тот кто имеет на это право, согласен со мной. Он не против, чтобы я так поступил. Он что, не видел, как она стояла на подоконнике? Он не знал, чем всё это кончиться? Не поверю.
Пол в растерянности завертел головой, потом стал говорить быстро и тоже громко - "Я не понимаю, что здесь происходит? Это рай? Ад? Прошлое, настоящее или будущее? Что это такое? Что здесь происходит?".
От этих вопросов Качай почему-то погрустнел и отвечал с видимой неохотой.
- По правде сказать - всё. Всё, о чём ты спрашиваешь.
- Как это? - растеряно спросил Пол.
- А вот так. Я даже не знаю, что и где находиться. Это какой-то хаос, сумбур, скопление миров. Всё в одной куче. Вот, к примеру, что это такое?
После произнесённого вопроса помещение в одно мгновение исчезло, и они оказались на улице. Их взору предстало залитое солнцем морское побережье. Тёплый ветерок, ласковый прибой, щебетание птиц, неспешное порхание бабочек, всё это создавало обстановку блаженства и умиротворения. Тихо скользя на спокойной волне, под белыми парусами, по морю плыли небольшие лодочки. Их было так много, что ближе к горизонту поверхность воды выглядела совершенно белой. В каждом таком судёнышке находился человек, который стоял у мачты, обхватив её рукой. Одежды на всех плывущих были одинаковы и напоминали древнеримские тоги, ослепительно белого цвета. А ещё у всех были одинаковые лица, с бледной кожей, и причёски, представляющие из себя чёрные, вьющиеся волосы, доходящие до плеч. Внешне, между этими людьми, отсутствовали различия по половому признаку.
Лодочки причаливали к песчаному берегу, замирали (именно замирали, а не останавливались, покачиваясь на волнах) из них спокойно сходили (именно сходили, а не выпрыгивали) люди.
Освободившись от груза, судёнышки повторяли движение волны, перемещались назад и в сторону. Но, по-видимому, конструктивно все они были рассчитаны на присутствия на них человека и, оставшись без него, вскоре начинали крениться на бок. Когда же парус касался с воды, материя быстро намокала, тяжелела и уходила под воду, утягивая за собой корпус лёгкого судёнышка.
Люди, оказавшись на песчаном берегу, шли к цветущему саду, который находился неподалёку, где их встречали другие такие же люди, только, по-видимому, прибывшие ранее. По каким-то признакам они различали друг друга, узнавали, бурно радовались встрече, обнимались и подолгу беседовали, сидя на траве под деревьям или прохаживаясь по песчаному берегу. Потом уходили вглубь сада, терялись среди зелени кустарников. Сад располагался на пологом склоне горы, вершина которой была окутана огромным белым облаком. С периферии, от него отрывались куски разнообразных форм и размеров, и медленно плыли по небу к горизонту. Казалось, там, за горизонтам, скрытый от посторонних глаз, сидел усталый творец и непрерывно лепил из них лодочки, паруса, людей, а затем пускал на воду, чтобы те, после долгих скитаний, пройдя через штили и шторма, пристали, наконец, к этому берегу.
- Люди считают рай и ад противоположными крайностями, с огромным расстоянием между ними - неожиданно заговорил Качай - Но на самом деле рай и ад могут находиться совсем рядом. Я тебе приведу пример из жизни. Не выдумка, не фантастика, а вполне реальная история. В городе Нижневартовск жил один мужик. Работал в нефтегазовой отрасли, при хорошей зарплате пребывал в материальном достатке. И случилось ему, в порядке очереди, зимой пойти в отпуск. Дело такое, что сильно не поспоришь. Посетила его идея: провести отпуск на севере Австралии. Там в это время лето. Так сказать - "В гробу видал проклятую Сибирь". Люблю поэтов... Туристическая фирма клятвенно заверяла, что там, ни много, ни мало, райский уголок. И была права. Мягкий климат, яркое солнце, безоблачное небо, песчаный берег, теплое море. Разве может рай выглядеть по-другому? Вдобавок ко всему - молодые стройные девушки поголовно ходят в открытых купальниках. А некоторые и без. И вот как только тот мужик опустил свою белую задницу в тёплые прибрежные воды Индийского океана, так его тут же, в эту же задницу ужалила кубомедуза. В народе её называют "морская оса". Надо сказать, что укус обычной осы, которое насекомое, по сравнению с той, это лёгкая щекотка. Нет, Бог явно любит кубомедузу. Иначе, зачем награждать её таким оружием? Страшные боли во всём теле, тошнота, рвота, понос, жар, озноб. Всё это мужик начал испытывать уже через пять минут после укуса. В общем - весь отпуск провалялся в больнице и проклял этот рай. Вот тебе и два в одном. А на счёт будущего... Прошлое и будущее вообще разделяет лишь миг - Качай бросил задумчивый взгляд на далёкий горизонт, потом обернулся к Полу и, глядя ему в лицо, проговорил - Я тебе хочу кое-что показать...
Это был лесоповал. Далёкий, затерянный в прошлом, занесённый толстым слоем времени и пластами множества событий, произошедших с тех пор. Пол не сразу узнал то место и не сразу вспомнил те события. И он сам, молодой и здоровый, казался самому себе теперь чужим и не настоящим.
- Узнаешь? - спросил Качай, подходя спереди почти вплотную к молодому Полу, чего тот совершенно не замечал - Ты стоишь здесь, у костра, греешься, иногда бросаешь сучья в огонь. Так просто, от нечего делать, поскольку ты тогда уже не работал. В это же время, два зека, по кличке "Гиз" и "Рыбак" пилят старую, толстую сосну в пятнадцати метрах от тебя.
То ли они перенеслись в пространстве, то ли пространство закружилось возле них, но Пол и Качай вдруг оказались рядом с сосной, которую пилили.
Качай, какое-то время, молча наблюдал за работой людей, потом запрокинул голову и стал говорить вверх, словно обращался к верхушке сосны - "Они никогда не ошибались, рассчитывали всё точно: направление ветра, центр тяжести, угол наклона. Это дерево должно было свалиться в юго-восточном направлении. Но оно, почему-то, упало не так...".
Резкий и отрывистый треск, со скоростью молнии, прошёлся по всему стволу. Верхушка начала стремительно опускаться. Два зека, одновременно, чётким, отработанным движением вынули из расщелины пилу и отскочили в сторону. Дальше они с удивлением наблюдали, как дерево ложиться, несколько, в другом направлении.
Край верхушки стеганул по костру, с шумом подняв к верху беспокойный сноп моментально исчезающих искр.
Гиз и Рыбак, отбросив в сторону инструмент, подбежали к месту, где только что стоял ты. Рыбак полез в верхушку, стал задирать ветки. Вдруг он выпрямился и отпрянул назад.
- Пи.....ц - растерянно произнёс он, повернув голову к Гизу.
Качай и Пол молча смотрели на большую разлапистую кучу тёмно-зелёных, длинных, жёстких иголок, которые располагались на ветвях настолько плотно, что древесины, практически, не было видно. Даже не верилось, что вверху эта крона, когда она ещё совсем недавно представляла из себя живое дерево, напоминала всего лишь изрядно потрёпанный детский помпончик.
- Я не буду тебе показывать подробности, как острый сук проломил твой череп и вследствие небольшой амортизации дерева, превратил мозг в состояние жидкой каши - произнёс Качай - Я думаю, ты поверишь мне на слово. Я только скажу, что увидел эту картинку перед тем, как события должны были состояться. Я был уверен, что это твоё будущее. На твоей жизни я уже поставил крест. Но вдруг, всё произошло по-другому. Вот смотри...
Дальше действия стали происходить в обратном порядке: дерево, также как и падало, стало быстро подниматься, вспрыгнуло на пенёк и приняло вертикальное положение. Никто даже не обратил внимание, как одновременно с этим, комично пятясь задом, Гиз и Рыбак вернулись на прежнее место и склонились внизу, у комля.
Теперь Пол во всех подробностях вспомнил тот случай. Верхушка упала в двух метрах от него, что вызвало в нём всего-лишь небольшое удивление. Он повернулся, и, глядя на двух оболтусов, котрые замерли с открытыми ртами, громко, но беззлобно, спросил - "Вы что, совсем охренели?"
Сейчас снова всё в точности повторилось. Качай не мог понять причины, спрашивал об этом Пола, но тот её тоже не знал.
- Что-то случилось в самое последнее мгновение - говорил Качай - Может простое дуновение ветра, может как-то по-другому расположилась Земная ось, может вспышка на Солнце была иной. Не знаю. Я был удивлён, не понимал, начал искать причину, подробнее рассматривать эти две картинки, сравнивать их. Может ты что-то сказал, может подумал о чём-то таком? Не помнишь?
Пол отрицательно покачал головой.
- Тогда я стал пристальней изучать твои действия, секунду разбивать на мили, доли, и вот что я нашёл - после этих слов всё замерло. Особенно это было заметно по застывшим языкам пламени - Что ты сделаешь в следующий момент? - спрашивал Качай, заглядывая Полу в лицо - Не знаешь? Ну так смотри. Ты поднимаешь с земли ветку, чтобы бросить её в костёр - всё ожило ровно настолько, насколько это озвучил Качай - И вот теперь самое интересное - ты протягиваешь другую руку и что-то снимаешь с ветки - молодой Пол всё сделал согласно предсказанному и снова замер - Давай посмотрим, что ты там нашёл - предложил Качай и, взяв старшего Пола под руку, подвёл к его двойнику и ткнул указательным пальцем в его раскрытую ладонь. Там сидел муравей - Ты помнишь это?
Пол ответил неопределённо: сначала пожал плечами, потом слегка согласно кивнул головой.
- Ты спас муравья и за это тебе даровали жизнь - после этих слов Качай впал в задумчивость - Я не понимаю Бога - в той же задумчивости проговорил он - Каждый день в мире умирает миллионы людей. А здесь какой-то муравей... Ничтожное насекомое... Из-за этого менять планы?... Не понимаю... - затем он вздохнул, огляделся и добавил - Ну да ладно, проехали. В конце-концов, может это какое-нибудь другое измерение или параллельный мир. Ведь ту девушку я не обманул. Такая картинка здесь на самом деле существует. И перейти из одного измерения в другое можно всего лишь сделав шаг. Конечно, не везде, а лишь там, где эти миры соприкасаются, пересекаются или накладываются друг на друга. Подробностей я не знаю. Ни я это придумал, и ни я это создал, и ни мне решать кому, куда и как переходить. Есть теория, что в местах пересечения параллельных миров или измерений частица обретает массу. Так называемый бозон Хиггса. Но как бы там ни было, а будущее я не предсказываю. Зачем мне это надо - позориться? Я придерживаюсь другого принципа. Как говорили древние - "Fartuna non penis - in manibus non pecipe".
Пол, нахмурив брови, вопросительно посмотрел на Качая.
"Судьба не... эээ... хвост - в руки не возьмёшь" - перевёл тот.
Пол старший стал осматривать участок лесоповала. Теперь, спустя столько времени, он был ему совершенно не знаком. Пол младший смотрел на это совсем по-другому и думал по-другому и он, старший, не мог вспомнить тех мыслей.
- Мне много чего не понятно в вашей жизни - меж тем продолжал Качай - Например - понятие красоты в человеческом восприятии. Вот скажи Пол, это красиво?...
Они вдруг оказались где-то в заполярье: может даже на северном полюсе Земли. Была полярная ночь, в небе висело северное сияние. Глядя на этот мерцающий, зелёный свет, с вкраплениями фиолетового и жёлтого, Полу, почему-то, пришла в голову мысль о никчёмности человеческого бытия. По сравнению с безграничностью космоса, он даже не являлся атомам, а чем-то ещё меньшим. И вот в этой ничтожности, было заключено сознание, которое считало себя личностью...
Дальше философская мысль не пошла. Захваченный красотой светопреставления, Пол, никогда раньше не видевший ничего подобного, был поражён эффектностью явления.
- Это красиво? - спросил Качай.
- Да, это красиво - ответил ему Пол.
- А я всего лишь вижу частицы, которые называются солнечным ветром. Попадая в магнитное поле Земли, они люминесцируют в верхних слоях атмосферы, создавая такой вот зрелищный эффект. А так красиво?...
Полу вдруг показалось, что его зажали в тиски, сдавив со всех сторон чем-то острым, колючим, обжигающим. Казалось, тысячи невидимых игл пронзили его тело. Дышать стало невыносимо, потому что при вздохе в лёгкие проникало что-то острое, колючее и резало всё внутри.
- В общем-то, это какой-то процесс - продолжал Качай, задумчиво оглядываясь вокруг - Допустим, водяной насос создаёт давление воды в системе. Мы открываем кран, где-нибудь на седьмом этаже, набираем воду, или спускаем её в канализацию. Обычный процесс и никто не говорит, что это красиво или не красиво. Человек принимает пищу: откусывает бутерброд, жуёт, проглатывает. Или, допустим, человек читает инструкцию по пользованию посудомоечной машиной, или обычные новости в газете, или смотрит телевизор. Что тут превозносить, и чему тут восхищаться? Здесь, всё это светопреставление, тоже может быть частью какого-нибудь созидательного или информационного процесса. Обмен данными или воздействие на жизнедеятельность планеты. Мутация на генном уровне, к примеру, произошла от радиоактивного излучения, и запросто может быть каким-нибудь осознанным рабочим процессом, для достижения определённых целей. Как вариант - создание того же человека. Но для чего и зачем? Что есть человек по сравнению с галактикой? Тот же атом, а то и меньше. Но вполне возможно, что их объединяет разум. В природе ещё много неизвестного. Та же вездесущая, неуловимая тёмная материя, о которой люди почти ничего не знают, как, впрочем, и о человеческой душе. А вдруг это всё одно и то же? Ведь что такое душа? Это какая-то частица или определённые связи между частицами? Ведь, в сущности, тело человека представляет из себя обычную кучу мусора, состоящую из элементарных частиц. Но если собрать в кучу элементарные частицы - в тех же пропорциях, с тем же составом, это не значит, что получиться человек. Как ты думаешь, Пол?
Пол в это время ни о чём не думал. Он стоял сгорбившись, обхватив руками живот и, как цапля, держал одну ногу на весу.
- Холодно... - просипел он.
- Да ну... - небрежно бросил Качай - Минус сорок семь градусов по Цельсию... Разве это холодно? Вот там - Качай указал пальцем вверх - абсолютный ноль. Вот это холодно.
- Падла, бля... - на последнем издыхании крикнул Пол приседая.
- Ладно, ладно... Иди, грейся. Там плюс сорок семь.
В это время обстановка изменилась, но Пол даже не обратил на неё внимание. По началу, он почувствовал, что мышцы расслабились, словно тело освободились от непомерно тяжёлой ноши. И хотя кожу жгло, словно ошпаренную кипятком, дышать стало легче. Однако, в ту же минуту, он почувствовал резкий, неприятный до удушья, запах серы. И только это ощущение смрада заставила Пола осмотреться по сторонам.
Местность вокруг была мрачная: голые скалы, чёрного и тёмно-серого цвета, дымящиеся валуны, разных размеров, вещество, похожее на зыбучий песок, полосами оплывающее вниз и поднимающее облака пыли, при столкновении с теми же валунами. Глухой рокот, похожий на внутриутробной урчание, доносился снизу, и иногда сопровождался мелкой вибрацией поверхности земли. Высокая, конусообразная гора, у подножья которой они теперь находились, заканчивалась урезанным верхом, который венчал мерцающий ореол тёмно-красно-розового сияния.
- Это же вулкан - сказал Пол, задержав тревожный взгляд на верхушке - Он сейчас начнёт извергаться. Слышишь?
- А ты уже и боишься.
- Пирокластический поток, при извержении, движется со скоростью триста километров в час.
- Твою мать... - Качай криво усмехнулся - Слова то какие! Даже противно, до чего образованный... Ладно, так, надеюсь, будет лучше.
На этот раз они оказались в квартире Пола, прямо перед пылающим камином. Хозяин, выставив вперёд руки, опрометью бросился к нему, чуть не впрыгнув в огненную пасть.
Качай снова уселся в кресла и спустя минуту, глядя на пляшущие языки пламени, начал вслух рассуждать - "Красиво должно быть, когда дышишь чистым воздухом, когда сытый, когда не ощущаешь боли в теле, когда чувствуешь себя комфортно. А одежда, прическа, обстановка - это всё второстепенно. Но люди, почему-то, эту второстепенность ставят на передний план. Вот скажи мне, Пол, ты себя считаешь человеком красивым?"
- Мне плевать на красоту - грубо ответил Пол не оборачиваясь - Хищник должен быть сильным.
- Зачем?
- Чтобы добыть пропитание, чтобы отстоять своё.
- Или отобрать у слабого? - спросил Качай.
- Да - Пол повернулся к нему лицом и вызывающе посмотрел в глаза - И отобрать, если в этом есть необходимость. Иначе, зачем тогда сила?
- Чтобы помочь слабому, чтобы вершить справедливость.
- Вот когда брюхо полное, тогда можно говорить и о справедливости - жёстко отрезал Пол, отвернулся и снова выставил руки к огню.
А Качай тем временем, продолжал - "Как хищник ты, конечно, прав. Я тебе это уже говорил. Но как человек, который, стуча себя кулаком в грудь, кричит о гуманности и благородстве - полное противоречие. Хотя в человеческом обществе этому есть оправдание - власть. Чтобы добиться власти, надо быть сильным. Пол, тебе надо идти в политику. Хочешь быть президентом? Я помогу, я всем помогаю. У тебя для этого есть все задатки: сила и стремление. Ты же любишь власть?
- У президента большая ответственность, надо во всём разбираться - не оборачиваясь, ответил Пол в пламенеющее жерло камина.
- Ну, ответственности не больше чем у тебя, и во всём разбираться не обязательно. Для этого из квалифицированных специалистов, комплектуется штат, который во всём разбирается. Любому президенту, чтобы добиться всенародной любви, достаточно обещать народу хорошую жизнь. Между прочим - обещать хорошую жизнь, верить в хорошую жизнь и хорошо жить, это разные вещи. Хорошо жить трудно, а верить обещаниям - легко и просто. Если не сказать, что даже приятно. Знаешь в чём феномен Лукашенко?
- Кто это? - спросил Пол, повернув голову и уперев подбородок себе в плечо.
- Как, ты не знаешь, кто это? - удивился Качай и, после короткого молчания, добавил - Ну, ты отсталый человек. Хотя... может это уже другое измерение? А Гитлера знаешь?
Пол резко повернулся и сел на пол, немного отодвинувшись от огня.
- Я не хочу быть политиком - глядя на Качая, твёрдо проговорил он - Чтобы стать тем же президентом, и уж тем более, чтобы что-то, кому-то обещать, надо обладать даром красноречья. А у меня его нет.
- Да, вижу... Вижу, что знаешь Гитлера. Это его высказывание. Если дословно... - Качай прищурил левый глаз, правый поднял к верху, несколько секунд вспоминал и наконец, процитировал - "Всякое великое движение на Земле, обязано своим ростом великим ораторам, а не великим писателям". "Майн Кампф" читал?
Пол причмокнул губами и отрицательно помотал головой.
- Ну, ладно. Давай я тогда тебя сделаю писателям, хотя этот поезд на сегодня переполненный. Но ничего, для тебя я найду место. Великим не обещаю, но хорошим - смогу. И ничего не буду требовать взамен. Безвозмездно и бескорыстно, так сказать - в знак доброй воли. Сейчас писать просто. Не стать писателям, а просто писать: сел за компьютер и жми пальцами на буковки. Это раньше талант пропадал лишь потому, что у людей элементарно не было пишущей машинки. Я люблю писателей - после этих слов Качай заметно оживился и, приподнявшись в кресле, наклонился вперёд - Я как-то Льву Толстому показывал будущее. Где-то ваше время. Ну, решил, что это самый оптимальный вариант: не совсем далеко, но и с ощутимой разницей. Он восхищался буквально всем - архитектурой, транспортом, связью, коммуникациями. Когда дошли до оружия, сильно удивился. "Разве у вас ещё воюют? Зачем?" - спросил он.
Вся интеллигенция того времени и писатели особенно, очень желали, чтобы простой народ получил образование. Они думали, что их тогда будут читать. Я говорю - "Лёва, и не надейся. Как только народ получит образование - начнёт писать". Лев Николаевич не поверил.
А вот кино ему понравилось. С Бондарчуком свёл. Тот снимал "Войну и мир". По этому поводу они там даже пару вопросов "перетёрли". Так что - соглашайся.
- У меня нет таланта... - устало произнёс Пол, опираясь затылком о кафель и отворачиваясь от собеседника - Да и к тому же, если честно, я безграмотно пишу.
- Ну, это не проблема. Грамотный писатель, я тебе скажу, довольно редкое явление. Если человек умеет рисовать, это не значит, что он художник. Если есть голос - не обязательно певец. И если ты умеешь писать, пусть даже и грамотно, это не значит, что ты уже писатель. Здесь талант больше не в умении писать, а в умении фантазировать. Ну и конечно, донести эту фантазию до читателя. Мне особенно нравятся философы, с любым уровнем образованности и грамотности, не смотря на то, что они, по жизни, почти поголовно нищета и пьянь. Кстати - в тему... Посмотри-ка вот на это...
После сказанного Качаем, кресло напротив Пола исчезло и на его месте появилась картинка из чьей то жизни. Скорее всего, это был школьной класс, но здесь проявились только учительница, сидящая за столом, и мальчишка лет десяти, стоящий рядом, с виновато опущенной головой. Перед преподавательницей лежала развёрнутая тетрадь, в которой она, резкими движениями руки, что-то зачёркивала.
- Ваня, у тебя со слухом, всё в порядке? - строго спрашивала женщина, не отрывая взгляда от тетради.
Мальчишка кивнул и ещё ниже опустил голову.
- Понимаешь, Ваня, стахановцем называют человека, который перевыполняет план. Я вам когда-то говорила, что был такой шахтёр, передовик производства, по фамилии Стаханов, который рекордно превысил суточную норму добычи угля. Его почин поддержали и, с тех пор, людей, которые ударно работают, называют стахановцами. А ты что написал? Стакановец? Это, несколько, не с той оперы. А Пургенев кто такой? Это твой родственник? Потом, ты пропускаешь буквы. Например - в слове "белят", ты пропустил "е". В слове "гребля" - "р"... Ой, Ваня, я боюсь читать твой диктант. А это что такое? Порно... порно... "порнокапытные". О, господи... У меня сейчас инфаркт будет...
Дальше наступила минутная пауза. За это время мальчик почесал рукой взъерошенную макушку, указательным пальцем этой же руки поковырялся в носу и поправил пионерский галстук. Учительница, всё это время бегала глазами по строкам. Вдруг она ткнула ручкой в тетрадь и спросила - "Ваня, кто тебя учил так писать букву "к"?"
- Это не "к" - сказал мальчик, глядя на место, куда указывал преподаватель.
- А что это за буква?
- "Х"
- Это буква "х"? - переспросила учительница, заглядывая в лицо ученику - В словах "улица Куйбышева" это буква "х"?
По-видимому, Ваня понял свою ошибку, потому что покраснел, как его галстук, снова опустил голову и медленно засунул указательный палец правой руки себе в левую ноздрю.
Учительница резким движением руки перечеркнула крестом страницу текста и захлопнула тетрадь.
- Ваня, уйди с глаз моих.
После ухода Вани исчезла и учительница, и весь интерьер. На их месте снова появилось кресло.
- Так вот - начал Качай - Ты не поверишь, но этот мальчик вырос и стал писателям. И, кстати, не плохим писателям. Если бы его учительница русского языка воскресла и узнала об этом, то тут же снова бы умерла.
Говорят талант - дар Божий... Всё верно. Бог в каждого человека вложил какие-то способности, какой-то талант. Но открываю его в человеке - я. Бог даёт, а я открываю. Могу открыть, могу не открывать. Могу закрыть, могу оставить. Не знаю почему, но у меня это получается. Я уже грешным делом начинаю подумывать - а не создан ли я именно для данного процесса. Ну и конечно, по принципу сделки, за это я от человека что-нибудь беру. Но для тебя я всё сделаю безвозмездно, потому как сам предлагаю. Ну, нравишься ты мне и всё. Тише...
Последнее слово явно не соответствовало теме разговора, и Пол внимательно посмотрел на Качая: тот стоял вытянувшись в струнку, напряжённо к чему-то прислушиваясь. Затем он резко повернулся и быстрым шагом направился к окну. Свободно пройдя сквозь материал плотно сдвинутых штор, отчего те даже ни шелохнулись, фигура человека растворилась в тёмно-синем бархате.
Пол долго смотрел на место, где исчез Качай, в надежде на его возвращение. Однако время шло, а того всё не было. "В конце концов - я же дома" - решил Пол, сел в кресло, свободно раскинув руки и ноги. Но тревожное чувство, что это всё же не настоящий его дом, не давало покоя. Наконец он не выдержал, поднялся и направился следом за Качаем.
Это был странный лес: страшный и мрачный. Повсюду росли высокие толстостволые, в несколько человеческих обхватов, деревья, с грубой, шершавой корой. Их кривые и толстые ветки напоминали мускулистые конечности могучих гигантских чудовищ. Если где и могли обитать отрицательные сказочные персонажи или нечистая сила, то именно здесь.
Девушка, одетая в старинное широкое платье, с белым чепцом на голове, окаймлённым кружевной лентой, сидела на толстом корневище, изогнутым ступенькой у основания ствола дерева. Через плечо у неё была перекинута сумка, из грубо обработанной кожи с широкой лямкой. Рядом лежал небольшой продолговатый свёрток, из серой материи. Девушка слегка наклонилась над ним и, задумчиво глядя перед собой, медленно жевала сухую лепёшку, запивая водой из небольшого глиняного кувшинчика.
Качай расположился рядом с девушкой, с левой стороны. Он наклонился также как и она, опёрся локтями о свои колени и задумчиво разглядывал сложенные в замок, кисти рук.
- Скоро лес закончиться, а там уже до города недалеко... Главное - до наступления темноты выйти из леса... Дальше, под уклон, идти будет совсем легко...
Он говорил отрывиста, делая большие паузы между фразами.
- Здесь плодородные земли... Люди живут не бедно... Много молодых парней и неженатых мужчин... Народ, в основном, мастеровой, нуждающиеся в пособничестве... На крестьянских подворьях, также требуются работники... Ты, девушка молодая, выносливая... У тебя крепкое, красивое тело, ты можешь рожать здоровых детей... У тебя сильные руки и ноги... Ты хороший работник, ты умеешь всё делать по хозяйству... Вот только ребёнок... Это обуза... Был бы парень... А девка...
В это время, где-то из глубины леса послышался протяжный волчий вой. Его подхватили ещё несколько таких же голосов, слились в один общий звук и, в конце, затихли почти одновременно.
Девушка приподняла голову и медленно прожёвывала откусанный кусок.
- Здесь много волков... Сейчас стемнеет и они, в поисках добычи, начнут рыскать по всему лесу... Люди ночью сюда не ходят, бояться... Стая издали учует человеческий дух и если настигнет... Спастись невозможно... Жертву растерзают, разорвут на части, не оставят даже следа... Никто ничего не узнает...
Вдруг девушка резко поднялась и Качай сделал то же самое, ещё ближе придвинувшись к ней.
- Иди... Повернись и иди... Не смотри по сторонам... Смотри только вперёд... Иди... Только не оборачивайся и не о чём не думай... - говорил он, находясь позади её и наклоняясь почти к самому уху.
Девушка положила остатки еды в сумку и решительно зашагала по тропинке.
Чуть позади следовал Качай, продолжая что-то шептать ей в затылок.
Пол посмотрел на оставленный свёрток и подумал - "Забыли что ли?". Он подошёл ближе и стал внимательнее рассматривать лежалую на земле вещь. Что-то продолговатое было завёрнуто в серую материю: один конец закутан наглухо и перевязан зелёной лентой, а другой, лишь прикрыт полоской холста. Пол склонился и через просвет заглянул внутрь свёртка.
Там находился ребёнок, которому, по всей видимости, было не больше года от роду.
Сначала Полу показалось, что это игрушка, кукла и он склонился ещё ниже, чтобы получше рассмотреть. Маленькое личико, маленький носик, с круглыми дырочками ноздрей, чуть припухшая верхняя губа, в форме сердечка, закрытые глазки... Это была не кукла.
Пол наклонился ещё ниже - живой ли ребёнок? В это время тот резко открыл глаза.
Пронзительный детский писк резанул слух и повторился эхом где-то в верхушках деревьев.
Девушка резко развернулась и метнулась назад так стремительно, что Качай не успел отскочить, и она прошла сквозь него. Громко шурша подолом платья, она подбежала к ребёнку, подняла его на руки, покрыла горячими поцелуями маленькое личико и прижала к груди.
Она уходила быстрым, уверенным шагом, как человек чётко и ясно видящий перед собой цель. По этой походке было понятно, что её уже никто не остановит.
Качай проводил её мрачным взглядом, как ловец ускользнувшую добычу, и повернулся к Полу.
- Ну, кто тебя просил? Какого чёрта ты лезешь не в своё дело?
- Но, ведь там - ребёнок... - растерянно оправдывался тот, не желая ещё верить в отвратительное, по своей сущности, предположение.
- А то я не знал - саркастически улыбнулся Качай, после чего в задумчивости опустил голову - Ребёнка он пожалел... Ты думаешь мне его не жалко? К твоему сведению - у меня вообще не было детства. Ни забыл, ни не помню, а не было, потому как дети вообще, а такие вот, в особенности, по своей сущности, безгрешны. А вот этот ребёнок, эта девочка, когда вырастет, станет матерью Адольфа Гитлера, со всеми вытекающими последствиями. Ребёнка, видите ли, ему жалко... А миллионы человеческих жизней не жалко.
- Но ведь... это в прошлом - робко возразил Пол.
- Это у вас в прошлом. А здесь, это в будущем. Не зря ведь параллельные миры и другие измерения не совпадают по времени. Не повторять же постоянно одни и те же ошибки. Где-то совершаются просчёты, в другом месте они не допускаются. Да что я тебе объясняю... Вали-ка ты лучше домой. Тем более, что тебя там ждут.
После этого, Качай выставил руку ладонью вперёд, из которой, как и раньше, свернула молния и ударила Пола в грудь. Тот почувствовал как невидимая, мощная волна оторвала его от земли и бросила в темноту.
Он очутился в своей квартире, в кресле перед камином. И только спустя какое-то время осознал, что боли в груди, как в прошлый раз, нет.
"Сон?"
Пол стал медленно осматриваться, словно искал ответ на вопрос. Свет в квартире включен, камин потухший. Он, похоже, сегодня вообще не горел, потому как от него не исходило тепло и даже на дне не было золы.
"Конечно сон - пришёл к окончательному выводу Пол - Но очень уж явственный".
- Поооол!!!
Громкий мужской голос был похож на мощный раскат грома.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 6.8.2018, 11:11
Сообщение #36


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




Ферзь стоял в дверях и держал руку на выключателя.
- У тебя звонок не работает. Я жал на кнопку, мне никто не ответил. Я чисто случайно дёрнул ручку входной двери, и она открылась - оправдывался он.
Пол вскочил на ноги, сначала только повёл глазами из стороны в сторону, потом осмотрелся более внимательно.
- Да всё работает - наконец сказал он - Просто дверь надо сильнее прижать, кнопку сильнее нажать. Конечно, не лишним было бы всё отремонтировать, но руки не доходят.
- А ты что - один? - удивился гость.
- Ну, да... - ответил Пол и снова начал осматривать помещение. На этот раз он заглянул за кресла, стрельнул глазами под стол, с озабоченным видом, будто что-то искал, зашёл в спальню. По возвращению, бросил взгляд на люстру - все плафоны целы.
- Ну, да - снова произнёс он, на этот раз более уверенно - Больше никого здесь нет, я один.
- Но... - растерянно начал Ферзь - когда я вошёл, чётко слышал чужие голоса. Я ещё подумал - "Почему они сидят в темноте?" - и включил свет. А здесь, оказывается, кроме тебя - никого.
- Уснул я... - Пол покосился в сторону камина - Я часто дремлю в кресле. Скорее всего - просто бубнил спросонья.
Ферзь недоверчиво хмыкнул, подозрительно вглядываясь в лицо собеседника.
- Выпьешь? - спросил Пол, направляясь к буфету и, получив отрицательный ответ, с половины пути вернулся назад - Ты, наверно, по делу?
- Да - сказал Ферзь, немного подумав - Ты знаешь Турсуна?
- Конечно. Он на Голой площади, бывшей Площади Революции, держит казино. Мы же, когда-то, у него "бабки отмывали".
- Совершенно верно. Так вот - на днях, его "кинули".
Мужчины долго смотрели друг другу в глаза.
- Как это? - наконец спросил Пол.
- А вот так: пришли, выиграли крупную сумму денег, обналичили фишки и ушли. Всё легально, на законном основании, придраться не к чему. Кроме одного момента - за один раз, такую сумму, выиграть не реально, даже если тебе чертовски везёт.
- Подожди, ну а видеонаблюдение? А охрана?
- Понимаешь, там такая ситуация: охранник, лишь на мгновение оборачивается, и в это мгновение, мимо него проскакивает человек. И так на всех постах. Турсун у меня спрашивает. Он думает, это мы.
- Ну, что ты. У нас таких специалистов нет. Может "гастролёры"?
- Во-первых - не гастролёры, а гастролёр. Во-вторых - это была дама. Молодая, красивая девушка, в красном платье.
- В красном платье?!
Оживленный интерес Пола к её одежде настолько бросался в глаза, что Ферзь не мог этого не заметить.
- Да - ответил он, несколько озадаченный такой реакцией - Самое интересное - её лицо ни разу не попало в камеру. Всё зафиксировали: волосы, грудь, ноги, даже один раз трусами мелькнула и это засняли. А вот лицо - нет. Ты что об этом думаешь?
Пол задумчиво смотрел в пустоту и как-то странно улыбался. Он не сразу среагировал на заданный вопрос.
- А? - спросил он, спустя какое-то время, недоумённо глядя на Ферзя и вдруг, словно спохватившись, добавил - А, нет... Ничего не знаю... Нет...
- Странно... - тихо произнёс Ферзь и потом повторил то же самое, но уже громче - Странно, говорю. Тут братва базарит, что тебя видели с ней. И вы, как бы, "перетирали" что-то между собой.
- Я??? - Пол, очевидно, переиграл, изображая удивление. От возбуждения, он даже привстал в кресле, но вскоре сам заметил этот перебор и, в следующее мгновение, успокоился - Кто говорит? Когда меня видели? Ничего подобного никогда не было. Я с бабами никаких дел не веду, ты же знаешь.
- Да, я знаю, поэтому не поверил - сказал Ферзь, глубоко вздохнул и поднялся - Ты, всё-таки, почини дверь. Какой-нибудь зелёный домушник, по незнанию, обшмонает хату под ноль. Будешь потом пыхтеть.
- Да я всех домушников за версту на нюх определю.
- Ага... Ты может и у Турсуна определишь на нюх?
На этот раз в голосе явно звучали злобные нотки.
Пол молча отвел взгляд и опустил голову.
- Ладно. Пойду я - уже вполне дружелюбно сказал Ферзь и повернулся.
Он сделал лишь пару шагов, потом, вдруг, резко остановился, посмотрел вниз, шаркнул ногой. Затем наклонился и что-то поднял с пола.
Хозяин собирался провожать гостя и в это время обходил кресло сзади. Его широкая и высокая спинка не давала возможности увидеть причину непонятных действий Ферзя. Но когда Пол зашёл спереди, то увидел, что тот держит и внимательно осматривает в вытянутых руках, наклоняя голову то влево, то вправо, женские трусы, которые оставила здесь Ирина Диголевская.
Дальнейшие действия Пола носили неосознанный, спонтанный характер: он рывком выхватил трусы из рук, долго разглядывал, растягивая резинку и быстрыми движениями поворачивая то передом, то задом. Затем, вдруг, поднёс их к носу и сделал глубокий, продолжительный вдох.
Трусы были настоящие.
Ферзь, в это время, смотрел на него вытаращив глаза и приоткрыв рот.
У Пола опустились плечи, спина ссутулилась, голова обречённо упала на грудь. Со стороны казалось, что он выдохнул из себя слишком много воздуха, от чего тело резко деформировалось, стало вялым и рыхлым.
- Значит... всё было... - вполголоса произнёс он растерянно глядя перед собой.
Оба мужчины стояли в оцепенении и не могли сказать, как долго продолжалась эта немая сцена. Наконец, хозяин стал первым приходить в себя: он снова посмотрел на смятый в руке предмет женского белья и перевёл взгляд на Ферзя. Его растерянно-удивлённый вид, казалось, окончательно привёл Пола в чувство - он выпрямился и, опустив глаза, стал оправдываться.
- Ну, а что?... Иногда... Почему бы и нет?... Что тут такого?...
- Да, да... Конечно... - также вполголоса проговорил Ферзь и быстро удалился.
А Пол, потом, ещё долго стоял посреди комнаты, уставившись отрешённым взглядом на дверь, не в состоянии сдвинуться с места. Его сознание зависло в собственных мыслях, состоящих, по большей части, из воспоминаний. Перед глазами, вплотную друг за другом, проплывали картинки видений, создавая в воображении своеобразный круг, который держал его в себе, не давая возможности пересечь эту условную границу.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 28.8.2018, 10:30
Сообщение #37


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




На следующий день, с самого утра, Пол уже был в Сорочьей Роще и сразу же направился к кабинету Могура.
Он подошёл к двери и, поначалу, не заметил, что она немного приоткрыта. Вдруг, громкий, почти истерический женский крик - "Не знаю!" - донёсшийся из глубины кабинета, заставил Пола остановиться и замереть с приподнятой рукой.
- Мила, это не ответ. Прокурора он не убедит! - второй голос принадлежал врачу - Это серьёзное дело. Оно уже пахнет уголовной ответственностью, и ты к нему имеешь самое прямое отношение. Платье твоё?
- Да.
- Трусы твои?
- Нет!
- Ну, про туфли я уже не спрашиваю. Я их привёз из Румынии. Это эксклюзивная работа мастера Кичермана. Такой обуви по всему миру найдётся две-три пары. Так что здесь каких-то случайных совпадений быть не может.
- Трусы не мои...
- А дело и не в трусах. Дело в том, что пациентка, средь бела дня, вышла из палаты, незаметно проследовала мимо трёх постов и оказалась за территорией больницы. Как мне всем это объяснить? Ответ только один - она переоделась в твою одежду, каким-то образом открыла замок и ушла. Но тогда что она здесь делает? Тогда она не больна. Или ты ей помогла? Зачем?
- Я не знаю! Я ей не помогала!
Последние слова девушка прокричала сквозь слёзы.
- Представь себе - верю. Но вот заведующий отделением не поверит, не говоря уже о главном враче или следователе. И вообще - как это платье оказалось здесь? Зачем ты его сюда припёрла?
- Когда Оля Кисель отмечала юбилей, я его одевала. Ну, потом так и оставила в шкафчике. И туфли тоже.
- Зачем! - истошно прокричал Могур.
- На всякий случай...
- Какой случай?
- Такой случай: однажды Румянцева уронила пробирку с кровью себе на колени. Потом Кацплеснер донимал её своими шутками, мол, почему это у тебя месячные через колено идут? А в транспорте как ехать?
- Эта, твоя Румянцева, манда безрукая. Всё время что-то роняет. Спецодежду надо одевать, как положено по инструкции, а не халатик на плечи накидывать. И душ после смены принимать. Ты где платье хранила?
- В общем гардеробе на первом этаже.
- Шкафчик на замок закрывала?
- Конечно.
- Как же оно попало к Диголевской?
- Не знаю!
- Чертовщина какая-то... Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Замки везде целы, двери не взломаны, сигнализация исправна. Ничего не понимаю. Оля Кисель, это наша лаборантка что ли?
- Да.
- И тебя в этом платье видели?
- Конечно. Все сказали, что оно мне очень идёт.
- О, господи! Так, нам надо выдумать правдоподобную версию, иначе будем в большой жопе. Допустим, больную мы тайно вывезли в город, что бы проследить её реакцию на изменившуюся обстановку. Потом она от нас каким-то образом сбежала. За это получим по шапке, но сохраним голову. Когда там у нас вчера было совещание?
Внезапно дверь, издав громкий хлопок, резка закрылась перед носом у Пола. От неожиданности он даже содрогнулся. Вдруг ему в голову пришла мысль, что делать-то ему здесь, собственно говоря, больше нечего. Он уже всё узнал.
Повернувшись, он не спеша направился к выходу.
Следуя по длинному коридору, Пол заметил, что впереди одна из дверей открылась и из неё вышла пожилая, полноватая женщина, в белом халате, с ведром в одной руке и шваброй в другой. Она шла, заметно прихрамывая на правую ногу и для опоры, как посох, использовала рукоятку швабры. Когда они поравнялись, Пол вдруг схватил её за локоть и резко повернул к себе.
- Рая Павлюченко? - спросил он.
- Ну... - ответила та, недоумённо и недовольно кося глазами в лицо незнакомому мужчине.
Он наклонился к ней и, глядя в висок, стал злобно выговаривать слова, которые, как и сами действия, появились спонтанно, неожиданно - "Если ты ещё когда-нибудь будешь бить пациентов, то следующий раз, ударишься о сухожар не ногой, а головой. Понятно?".
- Что?! Я?! - женщина попыталась изобразить возмущение и непонимание.
Пол грозно нахмурил брови и до скрипа в зубах сжал челюсть, от чего произнесённое слово было похоже на глухой утробный вой - "Понятно?". При этом он со всей силы сдавил пальцами её локоть.
- Да... - побледнев, коротко ответила женщина и отшатнулась.
После этого он отпустил её руку и они быстро, без оглядки, пошли по коридору каждый в своём направлении.
Через несколько шагов Пол уже забыл об этой встрече. Его сознания переполняли совсем другие мысли. С ними надо было разбираться. Для начала рассортировать, разложить по полочкам. В первую очередь определить, где иллюзия, а где реальность. То, что девушка сбежала из больницы - факт уже неопровержимый. То, что она была у него дома - сомнительно. Ну а появление Качая - явно плод больной фантазии. Границу, наверно, следовало провести на моменте, когда Пол оставил Ирину на улице.
- Эйнштейн был не прав!
Пола вывел из задумчивости этот голос, прозвучавший со стороны. Его источник находился на противоположном краю скамейки. Там сидел не молодой мужчина в синем халате, застёгнутым на все пуговицы.
Пол, огляделся и не без удивления обнаружил, что тоже сидит на той же скамейке. Это, оказывается, была дворовая территория лечебницы.
То, что он где-то перепутал двери и вышел не туда - его не удивляло. А вот то, что он не помнил данного момента, вызывало, по меньшей мере, недоумение. Хотя, в последнее время, он довольно часто замечал за собой какие-то признаки рассеянность.
- Если массивные тела погибают материю пространство-времени, то орбиты планет в Солнечной системе должны находиться на разных уровнях, а Солнечная система иметь форму лейки, или конуса. И формы галактик тоже должны быть такими. И если материя прогибается, то в какую сторону? Да, понятия "плоскость" хорошо увязывается с расширяющейся Вселенной, но противоречит столкновению галактик. И почему из однородной Вселенной получилась неоднородная, и теперь существуют обе, как матрёшки, одна в одной? Как из симметрии, без вмешательства извне, может образоваться асимметрия? Всё это сомнительно и непонятно. В сущности, из этого сомнительного и непонятного состоит вся наша жизнь.
Мужчина сидел, держа спину ровно, голову прямо и неподвижным взглядом, через большие стёкла очков, в дешёвой пластмассовой оправе, смотрел на гладиолусы, росшие на клумбе, в двух шагах от них. Казалось, что он и разговаривал с цветами.
- По всем моим расчётам, этой реальности не должно быть вовсе. Верно?
Пол решил, что последний вопрос относиться к нему и, поскольку ответа не знал, молча пожал плечами.
По-видимому, собеседник принял его телодвижение за какой-то одобрительный знак, потому что подсел вплотную, так что их плечи тесно соприкасались.
- А Большой Взрыв? Вы представляете Большой Взрыв? После взрыва, что бы там ни было, разлетается в разные стороны, а в центре остаётся пустота. Значит внутри нашей Вселенной пустота?
На этот раз Пол молчал и не шевелился. Ему казалось, стоит ему только моргнуть, как этот странный субъект взгромоздится ему на колени.
- Почему Вселенная расширяется с ускорением? Ведь образование материи, звёзд, галактик, планет, это следствие затухания первичной энергии. Значит, она должна замедляться, а не ускоряться. И если происходит обратное, значит что-то придаёт ей это ускорение? Говорят тёмная энергия... Хорошо. Но откуда она берётся?
Вдруг мужчина резко повернул голову к Полу и их глаза встретились. По хаотичному движению зрачков было понятно, что тот теперь видит не того кто сидит перед ним, а что-то своё. И разговаривает с кем-то или чем-то своим.
- Я считаю, что развитие Вселенной аналогично зарождению и развитию жизни на Земле - на этот раз мужчина говорил, понизив голос почти до шёпота - То, что заставляет жизнь на этой планете развиваться, то же заставляет и расширяться Вселенную. И причина этому - постоянное поступление энергии. Энергия никуда не исчезает, она концентрируется, накапливается, трансформируется. Взрыв, на самом деле не взрыв, а первичный поток этой энергии, ворвавшийся в нашу Вселенную через точку сингулярности. Вследствие трансформации этой энергии произошли аннигиляция, обретение массы, гравитация, все электромагнитные взаимодействия и так далее. И то, с чего когда-то всё началось, никуда не исчезло. Простейшие формы жизни и материи существуют и поныне. Фотоны, протоны, кварки, бозоны... Все они здесь. Здесь же прошлое настоящее и будущее. Всё здесь, в этом шаре под названием Вселенная. Ничто ни исчезает, никто не умирает. Просто всё перемещается во времени. Время, между прочим, это и есть Бог. Только об этом никто не знает. Оно разумно и оно было всегда: до Взрыва, в момент Взрыва и после Взрыва. Оно же его и породило. И всё остальное в том числе.
Мужчина вдруг замолчал, потом снова стал смотреть на гладиолусы и говорить спокойно и ровно.
- Жизнь, по сути, есть перемещение вещества в пространстве: мы едим, испражняемся, рождаемся, умираем. Но от нас ничего не зависит. На уровне микромира вся наша жизнь это повторение какого-то процесса. Это следует из теории квантовой запутанности, когда частица, вне зависимости от местоположения и расстояния, в точности повторяет движения своей пары. Во Вселенной существуют множества таких миров как наш. Причём неизвестно, где процессы первичны, а где скопированы. Мы здесь считаем себя великими и мудрыми, можно сказать центром Вселенной, изо всех сил стараемся показать свою индивидуальность, но на самом деле это не мы, это кто-то другой. Хотя может быть и наоборот - наша индивидуальность, кроме нас, больше никому не нужна. Да и нам, по сути, она тоже не нужна. Это какой-то побочный эффект жизнедеятельности человеческих особей. От нас, скорее всего, требуется определённый ход, движение, поступок, а всё остальное - всего лишь подготовка к этому процессу. Может наши процессы и первичны, но они, где-то там, проходят определённый отбор, по определённым критериям и управляются кем-то оттуда. Мы, люди, не можем этим управлять, потому что наши поступки противоречат всем жизненным законам, кроме, разве что, питания и размножения. Всё в том мире, который там. Мы понимаем только то, что надо им. И живём так, как надо им. И будущее у нас такое, какое захотят они.
Женщина в белом халате появилась возле них тихо и незаметно.
- Вовочка, пора обедать - сказала она.
Эта фраза прозвучала так же, как в детском садике воспитательница обращалась к детям.
Вовочка вскочил на ноги, повернулся к Полу лицом и, глядя вдаль, поднял вверх указательный палец.
- Обед! - торжественно сказал он - Я должен получить энергию накопленную растениями и животными, чтобы трансформировать её в мысль, которая вольётся в общую космическую энергию разума.
- Да, да... Конечно... - на полном серьёзе проговорил женщина - Идите скорее. Разум ждёт вас.
Быстрым шагом Вовочка удалился в сторону главного корпуса.
Проводя его взглядом, Пол и женщина одновременно повернули головы и посмотрели друг на друга.
- Если хотите, минут через сорок, я к вам доставлю его обратно - сказала она.
- Нет, не надо... Я его не знаю - быстро проговорил Пол и даже выставил вперёд ладонь.
- А... Вы пришли не к нему? Вы не его родственник? - удивилась женщина и, не дождавшись ответа, уверено произнесла - Тогда он вам надоел.
На выходе Пол подумал - "Ну вот, психи меня уже принимают за своего".
Ещё в дороге, когда ехал домой, на его мощной волной накатило чувство усталости. Это и не удивительно, ведь прошлую ночь он практически не спал.
Где-то в глубине сознания, далеко и расплывчато маячил вопрос - "Что делать?". Но усталость, как заледеневший туман, сковывала способность что-либо соображать. Он зашёл в квартиру и, не раздеваясь, упал на диван.
Почти сутки сна прошли одним мгновением. Усталость исчезла, унеся с собой все тревоги, оставив лишь пресные воспоминания. Пол помнил прошедшие события до мельчайших подробностей, однако теперь они перестали его волновать и от этого, даже если и были реальностью, стали похожи на обычный, пусть и кошмарный, сон.
Пол долго искал, но так и не смог найти интимную вещь оставленную Ириной и это ещё больше оттолкнуло его от правдоподобности произошедших событий. Он позвонил Ферзю и спросил - "Ты у меня был вчера?". Тот очень долго молчал, Полу даже показалось, что оборвалась связь.
- Нет - наконец произнёс он и бросил трубку.
Где-то в глубине души Пол чувствовал обман, но охотно принял его, и поверил в его. Вчерашний вопрос - "Что делать?" - как-то сам собой потерял актуальность и остроту.
- А ничего! Буду жить как жил. Ведь, в сущности, весь вопрос в том, куда я раньше попаду - в ад, или в дурдом? - решил он.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 6.9.2018, 12:18
Сообщение #38


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




Однако жить как жил, уже не получалось. Первое время, действительно, всё шло привычно и накатано. Но постепенно, то ли случайные обстоятельства стали возвращать его к воспоминаниям, то ли воспоминания подстраиваться под эти обстоятельства.
Как-то Пол шёл по рынку и заметил небольшое скопление людей. Он бы не обратил на это внимание, если бы из толпы не доносился детский плачь. Причиной тому являлся потерявшийся ребёнок.
Мальчику было годика четыре, он стоял в центре толпы и плакал навзрыд. Крупные слёзы катились по розовым щёчкам и падали на светло-серую курточку, оставляя на груди тёмные пятнышки.
Небольшая кучка продавцов близлежащих торговых точек, окружила мальчика. Среди них возник спор - кому отвести ребёнка в здание администрации, что бы там, по радио объявили о его местонахождении. Всё были заняты, у всех были дела, и никто не хотел оставлять рабочее место. Когда Пол вызвался отвести малыша, присутствующие одобрительно посмотрели на него и даже облегчённо вздохнули.
Пол ни разу в жизни не брал на руки детей. Тем не менее, этого ребёнка он поднял осторожно и аккуратно, можно даже сказать нежно. Посадил на руку, придерживая ладонью маленькую детскую спинку и слегка прижимая к себе его тельце. Мальчик тоже обнял его за шею и перестал плакать.
- Сейчас, сейчас мы пойдём искать твою маму. Ты не бойся, мы найдём её. Всё будет хорошо... - говорил Пол, не спеша шагая между торговых рядов. Странное дело - он никогда в жизни никого не успокаивал и не говорил ничего подобного. Теперь, повинуясь внезапно появившемуся родительскому инстинкту, который, невзирая на невостребованность, всё-таки сохранился в его душе, произносил эти слова с монотонным воркованием.
Мать ребёнка он вычислил издалека: молодая девушка стояла между торговых рядов и, как бы дёргалась всем телом то в одну, то в другую сторону, намереваясь куда-то бежать, но не могла решить куда.
Мальчик, держа в ручонке пластмассовую машинку, молча указал на неё игрушкой.
Девушка стояла к ним спиной, но видно почувствовала на себе взгляд и резко обернулась. Вскрикнув и заплакав от радости, она бросилась им на встречу.
Пол присел, с намерением поставить ребёнка на землю. В это время девушка оказалась рядом и, обняв обоих, стала целовать в щёку то сына, его. И Пол не мог отстраниться и воспротивиться, потому что держал ещё в руках ребёнка и боялся уронить.
Мамаша никак не могла отойти от шока. Она прижимала к себе сына, гладила его по спине и, закрыв глаза, тихо скулила, как голодный щенок.
Пол не ждал наград и благодарностей. Даже наоборот - он уходил от них. Но уходил с чувством, никогда до этого не испытанным - радость, которая, почему-то, комом стояла в горле. Он почувствовал лёгкий холодок на щеке и, дотронувшись рукой, сначала не мог понять - почему она влажная? "Слёзы? - подумал Пол - Неужели это слёзы? Я плачу? Такого не может быть... Это что-то попала мне в глаз. Или мамаша обслюнявила своими поцелуями... Ну да, конечно же, эта мамаша".
И вдруг вопрос - "А зачем я это сделал?" - заставил его резко остановиться. "Действительно - думал он, застыв в раздумье - ребёнку, ведь, ничего не угрожало. В выходные дни, когда на рынке наплыв посетителей, дети теряются по нескольку раз на день. И ничего, всех находят. Этого тоже кто-нибудь отвёл бы в административный корпус и всё закончилось бы благополучно. Так зачем я это сделал?".
- Жалостливый стал... - произнёс он вслух и, глубоко вздохнув, добавил - Это плохо.
Ответ на свой вопрос он получил спустя несколько дней, когда из чистого любопытства заглянул в магазин, где Ирина покупала нижнее бельё. Он прошелся по залу, обращая внимание на стены и потолок, и отметил про себя - в секции женской обуви, камера видеонаблюдения замена. Охранник тоже был другой, а за столом администратора теперь сидела девушка. Когда Пол проходил мимо них, услышал отрывок разговора - "До сих пор ничего не может сказать. Язык весь искусан, распух. Врач говорит, какой-то странный вид невроза..." Пол догадался о ком речь, но посчитал неприличным останавливаться и подслушивать. И уж тем более спрашивать - было ли у них на прошлой неделе нашествие свиней? Он вышел на улицу и остановился на том места, где Ирине стало плохо.
"Вот здесь из неё вышел, или был изгнан, бес, потому что это не его территория. Потому что человек - территория Бога. Но вернулся ли в неё Бог? - и вдруг, где-то в глубине сознания, он явственно услышал голос Ирины - "Бросить в большом городе душевнобольного человека, это тоже самое, что бросить ребёнка".
- Так вот в чём дело! - неожиданное предположение осенило Пола - У меня ребёнок ассоциируется с Ириной. Здесь я её бросил... Трусливо и подло сбежал. Теперь во мне сидит это чувство вины, которое, как кровоточащая язва, напоминает о себе. А ведь и надо-то было, всего ничего - вызвать скорую, помочь подняться, посадить в машину. Но почему же я сбежал? Что заставило меня струсить? При угрозе жизни, у человека возникает страх. Но разве на тот момент, моей жизни что-то угрожало? Никогда, ни от кого я так подло не бегал, никогда никого не боялся. Может быть, я посчитал, что таким образом избавлюсь от дьявола? А может всё это именно им, дьяволом, и было подстроено? Зачем? Чтобы обнажить мои порочные качества и тем самым сломить мою волю. Чтобы завладеть моей душой, что бы иметь на её право. Он врал, когда говорил, что ему не нужны человеческие души. На самом деле - только они ему и нужны. Просто он ждал подходящего момента. Если это так, то он, на какое-то время, добился своего. Но больше ничего подобного не случится. Мою душу он так просто не получит и манипулировать мной не будет...
"Так твоя душа давно уже у него".
Фраза, неожиданно появившаяся в сознании, сразу же превратилась в видение, и приобрела образ огромного, страшного монстра, внезапно выскочившего из темноты, чёрного как ночь, с горящими красными зрачками и звериным оскалом.
- Нет! - твёрдо проговорил Пол, глядя в сверкающие злобой глаза чудовища - Сделки не было!
- Сделка была... - прошипел монстр зловещим шёпотом - Он давно заманил тебя в свои сети, впустил яд в твою душу и теперь правит ей, направляя твою руку на кровавые деяния.
- Сделки не было! Я никогда, ни у кого, ничего не просил и согласие ни на что не давал! А за все свои поступки, я готов отвечать перед кем угодно и как угодно! - чеканя каждое слово, проговорил Пол и пришёл в себя.
Он, вдруг, осознал, что уже подозрительно долго стоит на одном месте и смотрит в одну точку. К тому же, как выяснилось, и разговаривает сам с собой.
Говорят, время лечит... Может оно действительно так, если рану не "ковырять".
Как-то из-под скамейки, стоящей у подъезда, Полу прямо под ноги выкатился маленький пушистый котёнок. То ли от холода, то ли от голода, а может от того и другого, он постоянно пищал.
Пол даже не остановился, он всего лишь чуть сбавил шаг, проходя мимо. "Странно, откуда? - подумал он - Кошек здесь я никогда не видел. Наверно кто-то подбросил". От этой мысли в сознании сразу же выстроилась цепочка: котёнок - ребёнок - Ирина.
- И я, подлый трус... - прошептал Пол.
Это мяуканье разбудило его среди ночи. Живое существо отчаянно взвыло о помощи. По-видимому, у кого-то не поднялась рука убить, и этот кто-то бросил животное на произвол судьбы. Отчасти может быть и гуманно, но дети, без родителей, редко выживают в естественных условиях.
- Неужели никому не жалко? - вслух сказал Пол, встал, оделся и вышел на улицу.
Он облазил весь сиреневый куст, откуда, вероятнее всего, прошлый раз и появился котёнок, звал, светил телефоном, прислушивался. Вокруг стояла полная тишина. Нигде ни звука, всё спало, что было даже как-то не естественно для этой тёплой летней ночи.
"Он затаился, он ко мне не подойдет. Ну и правильно. Инстинкт самосохранения. Я же не его мать. Я для него хищник" - подумал Пол и выпрямился. Вдруг, от увиденного, у него перехватило дыхание - окно его спальни, и форточка в том числе, были плотно закрыты. Обычно, форточку он всегда держал нараспашку, даже зимой, и теперь, никак не мог вспомнить - когда и зачем её закрыл. Рамы в окне, хотя оно и старое, прилегали плотно, так что звук мотора без глушителя еле-еле проникло в помещение, не говоря уже о каком-то там мяуканье.
"Я схожу с ума..." - решил Пол, направляясь обратно в дом.
Когда он снова разделся и лёг, явилась другая мысль, за которую он сразу же ухватился - "Мне приснилось это мяуканье". Она тоже была правдоподобной, к тому же более приемлемой, хотя и не исключала первую.
На следующий день он купил кусок колбасы. Обычной варёной колбасы, при чём, не дешёвой. Когда стемнело, мелко нарезал и горкой положил за скамейкой.
- А я и не знал, что я добрый... - подумал он, глядя на угощение.
На этот раз он спал уже точно с открытой форточкой. Но то ли сны ему не снились, то ли колбаса пришлась котам по вкусу, которой, кстати, утром не оказалось, но сон был крепкой.
Какой-то период времени его захватила работа. Или, может быть, он ухватился за работу. Но как бы там ни было, его "рана" стала затягиваться.
Тот день не предвещал ничего плохого. Посетив свои торговые точки, Пол шёл к автомобильной стоянке. Вдруг в стороне услышал голос Мишмана, который на кого-то кричал. Свернув в сторону, пройдя через торговый ряд, Пол увидел своего знакомого стоящего на свободной площадке у железных ворот. Он кричал, что все обнаглели, что ему всё надоело, что он вызовет ментов и пусть они разбираются. На его угрозы никто не реагировал и от этого создавалось впечатление, что Мишман ругается сам с собой.
- Проблемы? - спросил Пол подойдя.
- Да вот постоянно говорю, чтобы не ставили здесь машины, что это пожарный проезд. За это мне штраф выпишут. Знак висит, написано по-русски. Не понимают. Мне что - каждый день приходить и гонять их? Я, следующий раз, вызываю эвакуатор и всех на штрафстоянку нахер. С ними по-хорошему, а они наглеют - вдруг Мишман резко сменил тему - Слушай, у меня к тебе дело: в следующем году дочке исполняется восемнадцать...
- Как восемнадцать? Уже восемнадцать? - удивился Пол - Я думал ей шестнадцать.
- Шестнадцать было в прошлом году. Ну, ты же её видел, здоровая кобыла, грудь - как вымя у коровы. Так вот, в следующем году я хочу отдать её в автошколу. Но там ещё те проходимцы. Им нужны деньги, поэтому они гоняются за количеством, а на качество обучения им плевать. Им бы только вытолкнуть человека за рамки конторы, а дальнейшая его судьба, похер. Так вот - я хочу тебя попросить, чтобы ты поездил с Исой. В спокойной обстановке - показал, обучит, наставил. Она же в этом деле чистый "чайник", абсолютный ноль.
- Я? - удивился Пол - Почему я?
- Потому что ты водишь хорошо: спокойно, аккуратно, даже не ругаешься за рулём. Ты сможешь нормально объяснить, хотя бы, основные моменты. Не то, что эти инструктора, у которых каждое второе слово - мат. Я их понимаю. Я сам мог бы её обучать, но у меня не хватит нервов. Не хочу, чтобы она от меня услышала много новых слов. Всё же, родная дочь, жалко. Да и вожу я хуже тебя. У тебя в талоне отметки о нарушениях есть? А у меня их три. И всё за превышение скорости. А это от нервов. Так что, когда появиться свободное время - дай знать. Не торопись, время терпит. Я, потом, в долгу не останусь.
После состоявшегося разговора у Пола весь день бешено колотилось сердце. Сразу же вспомнились слова Ирины - "Поднялось давление, участился пульс... Это любовь..."
Любовь Пол представлял несколько иначе. Он знал, правда, только в теории, что это сильное, волнительное чувство, сладостное, притягательное и желанное. Ему испытать ничего подобного не пришлось, потому, как всю жизнь держался от женщин на расстоянии. В школе, кажется в восьмом классе, писал записки на уроках Зое Богдановой. Не любовные, а обычный местный трёп. Им можно было встретится на перемене и обсудить всё то о чём они писали. Но, почему-то обоим доставляло удовольствие именно на уроках сочинять записками. Может за этим и были скрыты чувства, может они и были заметны со стороны, потому как однажды кто-то из одноклассников, в разговоре произнёс - "Твоя Зоя". Но Пол этого не осознавал.
Потом Зоя с родителями переехали в другой город, и они переписывались уже по-настоящему, через почту. Тот же обычный трёп, только объёмнее: Зою интересовала жизнь класса, школы, городские новости. Её письма, в основном, состояли из вопросов, а его - из ответов. Сестра Пола, как-то протягивая ему письмо, игриво сказала - "От девушки".
- Откуда ты знаешь? - спросил Пол.
Ответ сестры был странным: она понюхала конверт и сказала - " Блондинка". А Зоя, действительно, была блондинка.
Перед экзаменами, в десятом классе, переписка резка оборвалась. Оно и понятно: хватало других забот. Но потом она так и не возобновилась. Вот и вся любовь.
Теперь же всё обстояло несколько иначе. Уже изначально в сознании Пола сидел страх перед их будущей встречай, причины которого были не определены. Он пытался трезво рассуждать, спокойно представить ситуацию, намереваясь понять, что конкретно его пугает. Ответ был только один - близость. Но предстоящая близость могла и не состояться. С чего он взял, что Иса будет добиваться её? В крайнем случае, можно было придумать множество причин, чтобы обойти не желательные моменты. "Держись за руль и смотри вперёд", или - "Что ты себе позволяешь, я ж тебе в отцы гожусь"... Но он боялся, что при её присутствии, его "переклинит" и он начисто позабудет все заготовленные отговорки. Она парализует его своими чарами, как змея ядом и проглотит с потрохами. Как тогда, в ресторане - нагло стала "лапать" за грудь, а он молчал и не шевелился. И не важно, что в этом деле он ничего не знает, и ничего не умеет. Ей это будет только на руку. Уж лучше прямо и сразу отказаться от обучения, потому как Пол никому не давал никаких обещаний. Но вдруг он пришёл к страшному, для себя, заключению - его самого, оказывается, тянуло, влекло к этой девушке. Пусть где-то глубоко, на самом дне подсознания захоронилось это желание, но оно было. И пересилить себя, отказаться, являлось ещё более опасным шагом, потому что в таком случае, свой поступок, он сам же назовёт трусостью. "Лучше потерпеть поражение в бою, чем сбежать от одного вида противника" - решил он.
А ночью ему приснился сон, которого, в общем-то, в его положении, следовало ожидать. Он даже, в общих чертах, предвидел сюжет.
Ему приснилось, что он стоит на самом краю пропасти, спиной к обрыву, а перед ним, на расстоянии где-то пяти метров - Иса. На ней лёгкое вечернее платье, в котором она была в ресторане, на голову накинута синяя полупрозрачная шаль. Вдруг, вся эта одежда легко и беззвучно скользит по её телу вниз, словно оборвалась тоненькая невидимая нить, на которой она держалась и девушка предстаёт голой. Медленно, шаг за шагом, она приближается к нему, с хитрой улыбкой и лукаво прищуреным взглядом. А Пол стоит, мелко дрожа от напряжения, потому что деваться некуда. И вот когда её набухшие соски, касаются его груди, и он чувствует это лёгкое прикосновение, Иса превращается в Ирину.
Она даже его не толкает. Он сам пятиться назад, срывается, падает в пропасть, и просыпается в холодном поту, с паническим, до отчаяния, чувством страха.
"Мне надо увидеть Ирину".
Это была первая мысль после пробуждения и, прямо с утра, он начал собираться в Сорочью Рощу.
У него не было конкретной цели, он не знал, чего хочет от встречи, но какое-то внутреннее чутьё твердило, требовало - надо увидеть. Надо увидеть, в каком бы та состоянии не была.
- Так её нету. Забрали - ответил врач.
- Она выздоровела? - не скрывая радости, спросил Пол.
Могур заметно стушевался, опустил голову, что-то невнятное пробубнил себе под нос.
- Ну, не совсем выздоровела, точнее - даже совсем не выздоровела, но... но мы провели полный курс лечения... Больше мы ничего не можем сделать и не имеем право держать.
- А кто её забрал?
- Родители. Забрали к себе домой.
- Да, конечно...
Пол потупил взгляд. Он как-то выпустил из виду, что у неё могут быть родители.
За девушкой был надлежащий уход, она была окружена родительской заботой и Пола, на какое-то время, перестало беспокоить угрызение совести по поводу своего поступка. Он начал обдумывать просьбу Мишмана и здесь открылся любопытный факт: как только он, в воображении, представлял облик Исы, он сразу же превращалась в облик Ирины. При чём - обе являлись ему голые. Казалось, у него в сознании конкурируют между собой две соперницы за право обладания его воображением. И Ирина здесь побеждала.
Тяжёлые сны стали сниться, когда Пол уже не думал даже о Исе. Как-то ему приснилось, что он идёт по улице и видит на противоположной стороне Ирину. Та сидела прямо на асфальте, подогнув ногу под себя и прислонившись спиной к кирпичной стене. Безумный взгляд устремлён в пустоту, рот полуоткрыт. Всё в точности, как тогда, когда Пол её бросил. Однако во сне, как только он поравнялся с ней, девушка повернула голову в его сторону, протянула руку и произнесла - "Помоги мне...". И Пол охотно бы это сделал, но, оказывается, он не владел своим телом. Его ноги подчинялись другому сознанию и уносили мимо девушки, прочь от неё. Пол изо всех сил противился этому. Казалось, он невидимыми руками цеплялся за невидимые предметы, а внутреннее напряжение становилось настолько сильным, что перехватывало дыхание.
Он проснулся в поту, мёртвой хваткой вцепившись руками в одеяло. И даже проснувшись, его тело не сразу подчинилось сознанию: он долго не мог разжать пальцы, лишь исступлённо глядел на дрожащие от напряжения кулаки.
Причиной второго сна, возможно, явилась духота. Душно было на улице и душно было в спальне. Он, скорее всего, уснул, мокрый от пота и, как следствие, ему приснился проливной дождь. В этом сне Пол оказался у пруда, того самого пруда, который привиделся ему во время воображаемого путешествия в ад, когда он, самовольно оставив Качая, пошёл на зов - "Ира". Теперь уже он сидел на том камне, на котором тогда сидела девочка. Сплошной стеной лил дождь, и поверхность водоёма как будто кипела.
Тело утопленника, лежало посреди пруда, лицом к верху. Тяжёлые капли дождя глухо стучали по коже щёк, вдребезги разбивались о лоб. Светло-русые волосы бесформенным пятном расплылись вокруг головы, а посиневшее лицо, с распухшими губами, напоминала торчащую из воды маску.
Что это Ирина, Пол определил каким-то внутренним чутьём, хотя её облик изменился до неузнаваемости. Вдруг она приподняла голову и, обратив к нему ослепительно белые, словно светящиеся изнутри, глаза, у которых, казалось, зрачки и радужная оболочка смылись водой, и еле шевеля толстыми, посиневшими губами, но, тем не менее, вполне внятно, проговорила - "Помоги мне...".
- Помоги ей! - громовым раскатам обрушилась откуда-то сверху и Пол, обернувшись и подняв голову, увидел над собой огромный, жёлтый диск луны, с чёрной тенью Качая в центре. Тот наставил на него пистолет и громко, так что под Полом слегка завибрировал валун, повторил - "Помоги ей!".
Пол встал с камня, подошёл к берегу, сделал шаг в воду. Несмотря на то, что при движении ноги вязли в иле, а вода по телу поднималась всё выше и идти становилось тяжелее, он продолжал приближаться к утопленнице. Когда до неё оставалось совсем близко, чуть больше вытянутой руки, ноги резко потянуло вниз, и волны сомкнулись над головой.
Пол понимал, что это сон, изо всех сил старался проснуться, но не получалось. И тогда, сделав ставку на то, что это всё-таки сон, до предела измучанный потребностью в воздухе, он решился на вдох. В то же мгновение вода хлынула в лёгкие, и он стал захлёбываться. Последнее, что запечатлел его взгляд - промелькнувшая в мутной воде нога девушки, с привязанной чуть выше щиколотки, бельевой верёвкой.
Затяжной, удушливый до рвоты, кашель стёр границу между сном и реальностью. Наконец, успокоившись, но окончательно обессиленный, лёжа поперёк кровати и тяжело дыша, Пол шептал, исступлённо глядя перед собой - "Это всё неспроста... Это что-то значит... Всё-таки, я должен её увидеть...".
***
- У нас нет сведений о местонахождении бывшей пациентки.
Пол достал из кармана бумажник, вынул стодолларовую купюру и положил на край стола.
- Мы не имеем право давать эту информацию - не глядя на деньги, сухо отрезал Могур.
Пол снова полез в бумажник и достал ещё одну такую же купюру. Но когда поднял голову, Могура за столом уже не было. Как, впрочем, и стодолларовой банкноты на столе.
Врач стоял у окна, спиной к кабинету и говорил в раскрытую папку, которую держал в руках -"Деревня Липкое, Дуборского района... Это не далеко... Недавно я лечил одного пациента из Дубора... Обычный психоз, на почве чрезмерного употребления алкоголя...".
****
От шоссе, по проселочной дороге, Пол проехал три километра и остановился на перекрёстке. Было как в сказке - налево пойдёшь, попадёшь в деревню Липкое, о чём вещал указатель за поворотом и до крайнего дома которой, было не больше пятисот метров. Направо пойдёшь - чистое поле до горизонта. А если прямо, то приблизительно через полтора километра, окажешься в лесу.
Но Пол остановился не потому, что не знал куда ехать. Просто впереди, метрах в трёхстах, справа от дороги, он заметил кустарник, который казался ему похож на местность, когда-то виденную во сне.
Пол подъехал, остановился, вышел из машины. В десяти метрах от дороги находился пруд, внешне почти такой, каким он предстал его воображению в последнем кошмарном сне. Пятнадцать лет назад, когда Ирина была двенадцатилетней девочкой и, вполне возможно, действительно приходила сюда, и сидела на камне у берега, этот пруд выглядел таким же, как во сне. Теперь же он немного изменился: по краям порос камышом и осокой. Но камень точно также торчал из травы и Пол подошёл к нему, но сесть не захотел, а лишь поставил ногу и попробовал пошевелить, тем самым как бы убеждаясь, что это действительно настоящий камень.
Деревенская улица, где-то на средине, делала изгиб. Дворы, после поворота, были обращены к Полу задней частью и демонстрировали во всей своей неприглядности хлева, сараи, сортиры, сады, разнообразные остатки заборов и кое-где обрабатываемые участки земли. По численности дворов деревня считалось не большой, но растянутой. Расстояние между домами заполнялось, скорее всего, специально высаженными деревьями, в основном - липами. По-видимому, здешнее населения в прошлом, а может и до настоящего времени, занималось пчеловодством. Именно из-за лип, а не потому что здесь что-то к чему-то прилипало, и пошло название этого населённого пункта.
Пол, слева направо, медленно скользил взглядом по деревне и вдруг остановился. Он заметил тёмный треугольник ели, похожий на остриё копья, возвышающийся над крышей одного из домов.
- Домик на луне... - мысленно произнёс он и презрительно хмыкнул, но не от презрение к чему-то, а от стечения обстоятельств, что наваждение, явившееся когда-то, теперь превратилась в реальность.
Деревенская улица была похожа на тоннель. Липы, росшие по обе её стороны, почти смыкались кронами. Здесь хорошо было спасаться от зноя или мелкого, кратковременного дождя. Но, в общем-то, эта затенённость навевала мрачные мысли. А опустошённость улицы, на данный момент - ни машин, ни людей, ни зверей - даже страшные, потому как выглядела не просто мёртвой, а зловеще-мертвой, наполненной затаившимися в тёмных углах призраками.
"Домик на луне" практически пришёл в полное запустенье: шиферная крыша, заросла мхом, облезла фасадная краска, покосились окна, оторвались ставни. Хозяйственные постройки находились в ещё более худшем состоянии. Если бы не протоптанная дорожка от колодца до крыльца и пара резиновых сапог, стоящих на лавке у покосившегося забора, то можно было подумать, что здесь никто не живёт. Ещё открытые сени свидетельствовали о присутствии в доме людей.
На стук Полу никто не ответил и он без разрешения вошёл в комнату. Ещё не переступив порог, в нос ему ударил резкий, тошнотворный запах давно не проветриваемого помещения. Пахло закисшей мочой, кошачьим дерьмом, тухлым мясом, табаком, потом и алкогольными испарениями. В подтверждение последнего, на круглом столе, находившимся в углу помещения, между двух окон, стояли пять пустых бутылок из-под спиртного. А также грязные тарелки, стаканы, недоеденные куски хлеба, открытые консервные банки, яичная скорлупа, сальная шкурка и что-то ещё. Мухи роем летали над всем этим изобилием, сердитым гулом подтверждая права на территорию и съестные припасы. На полу валялись окурки, всё те же пустые бутылки, высохшие куски земли и навоза с частичным отпечатком протектора сапог.
На приветствие Полу никто не ответил и, перемявшись у порога с ноги на ногу, он сделал несколько шагов к средине помещения. Дверь в соседнюю комнату была открыта и, почему-то осторожно ступая, гость направился туда. Он оказался на пороге кухни, в буквальном смысле заваленной разнообразной посудой: горшки, кастрюли, тазы, миски. В левом углу находилась русская печь, возле которой стояли ухваты, а внизу лежало несколько берёзовых палений. Между печью и окном, располагался диван, на котором в одежде и обуви, положив под голову грязную телогрейку, спала женщина лет пятидесяти. Она тяжело, с лёгким похрапыванием дышала, как дышат люди обессиленные и поверженные алкоголем. Мухи словно чувствовали её немощность: спокойно садились на лицо, руки, смело прохаживались по коже.
"Нет, наверно я ошибся" - подумал Пол и, решив не будить женщину, пошёл прочь из дома.
Возле машины он стал осматриваться в надежде, что где-то на улице появится кто-нибудь из местных.
Такой человек оказался почти рядом: через дорогу, у дома напротив, возле калитки стояла женщина и внимательно смотрела на Пола. Он поздоровался и быстро, словно боялся, что она исчезнет, направился в её сторону.
- Вы не подскажите, где живут Диголевские?
- Так вот... - женщина кивком головы указала на дом недавно покинутый Полом.
- Я там только что был. Там только женщина спит...
- Спит? - собеседница нахмурила густые, выгоревшие на солнце, брови. На её сильно загорелом, морщинистом лице удивление сменилось разочарованием.
- По-моему, она не трезвая - робко добавил Пол.
Услышав это, женщина махнула у себя перед лицом рукой, словно отогнала назойливое насекомое и стала смотреть в сторону. Не поворачивая головы, выдержав непродолжительную паузу, она заговорила - "После смерти сына, они стали пить по-чёрному - и дальше, уже глядя собеседнику в глаза, продолжала - Он, после ранения, вернулся из Афганистана инвалидом. Пенсию дали хорошую, но он её пропивал. Никто ничего не мог поделать, потому что если он не пил - вешался. Смотреть за ним надо было, три раза из петли доставали. Родители старались спасти сына, но сами, незаметно, ввязли в это болото. А после смерти - вообще сорвались. Дочь только и сдерживала их. А теперь... - женщина прикрыла рот ладонью и снова повернула голову в сторону - Вот когда она была здорова, за ней табуном бегали парни. А теперь, где они? Вот так всегда: когда ты здоровый, когда от тебя можно что-то взять, тебя, вроде бы, и уважают. Но когда ты сам нуждаешься в помощи, от тебя все отворачиваются. Никому ты не нужен.
- А где теперь их дочь?
- Дома должна быть. Они её недавно забрали из больницы.
- Но... но я заходил и там её не нашёл.
- Они в маленькой комнате её держат.
Пол повернулся и осмотрел дом, прикидывая в уме, где могла располагаются та маленькая комната.
Когда он шёл через двор, произошло что-то странное: то ли его окликнули, то ли это был какой-то другой звук, прозвучавший откуда-то со стороны, но превратившийся внутри сознания, в его имя.
Пол остановился и, медленно ворочая головой, стал прислушиваться к доносившимся звукам. Ничего подобного не повторялось.
Вдруг из полуоткрытых, покосившихся дверей гумна вышла курица. Обычная курица-несушка с небольшой плешью на груди.
"Ясно" - подумал Пол, но вместо того чтобы успокоиться, сердце его, почему-то, стало стучать сильнее. Что-то необъяснимое и непонятное влекло его внутрь строения. Он подошёл к двери, открыл шире и, переступив порог, остановился при входе.
Гумно было захламлённым. Повсюду валялись какие-то палки, жерди, колёса от телеги, ящики, двухсотлитровая металлическая бочка, с большими рыжими пятнами ржавчины по бокам.
В дальнем, тёмном углу что-то пошевелилось и Пол, вцепившись взглядом в темноту, стал медленно пробираться туда.
Небольшое, единственное окошко, с давно не прозрачными стёклами серого цвета, облепленное со всех сторон густой паутиной, напоминающей изодранную в лохмотья вуаль, слабо пропускало свет. И только подойдя почти вплотную, пред Полом предстала картина, всей своей сущностью до боли царапающей даже его зачерствелую душу - Ирина лежала на правом боку поджав ноги и что-то медленно жевала, перекатывая содержимое рта из одной щеки в другую. На ней были одеты пестрый, длинный халат, грязный до отвращения, и широкий в плечах мужской пиджак, с длинными рукавами и наполовину оторванным накладным карманом. Положив голову на солому, она всё тем же безумным взглядом широко открытых глаз смотрела в никуда. Лицо чумазое, кожа на бороде блестела от вытекающих слюней, в спутавшихся волосах торчали солома и куриные перья. Рядом валялась пластмассовая миска, перевёрнутая к верху дном. Но самым неприятным для Пола было то, что девушку привязали за ногу к стене обычной бельевой верёвкой, обычным простейшим узлом, который она, тем не менее, не могла развязать. Петля, от натяжения, сдавила щиколотку и, судя по следу на коже, довольно сильно.
Полу сразу же вспомнился сон: утопленница в пруду и бельевая верёвка на ноге. Взявшись за верёвку, он на мгновение задумался, и дёрнул на себя. Второй конец довольно легко оторвался от стены и упал к его ногам. Не надо было иметь богатое воображение, чтобы представить роковые события: Ирина отрывается от привязи, незаметно уходит, оказывается возле пруда и...
"О, Господи!" - воскликнул Пол в сердцах.
- О, Господи - озвучил эту мысль женский голос у него за спиной.
Скорее всего, из-за любопытства соседка пошла следом.
Вдруг послышался голос другой женщины, визгливый и пронзительный - "Чего ты здесь лазишь? Чего тебе надо?".
- Клава, что ты делаешь? Это же живой человек, не говоря о том, что это твоя дочь. А ты её как скотину...
Пол в это время наклонился над Ириной, чтобы развязать узел на ноге. Даже не видя женщин у себя за спиной он знал, что сюда пришла её мать, та женщина, которая спала в кухне.
- Так я только в избе прибраться - оправдывалась она и тут же нападала на соседку - А ты чего здесь лазишь? Кто тебя звал?
Пол в это время поднял девушку на руки и повернулся.
- Её надо лечить - уверенно сказал он, смело глядя матери в глаза.
- А доктор говорит, что её уже не вылечишь - визгливо прокричала она дрогнувшим голосом, на что Пол возразил - "Если не лечить, то и не вылечишь".
Он нёс Ирину к машине, женщины шли следом.
Девушка обняла его за шею и прижалась.
"Как тот ребёнок..." - промелькнула у Пола мысль.
- А как же пенсия? Мы же ещё не оформили пенсию по инвалидности - на ходу спрашивала мать.
- Ага... Пить не за что - упрекнула её соседка, за что в ответ получила поток нецензурной брани, где весь смысл сказанного сводился к одному - это не твоё дело.
Пол усадил Ирину в машину и повернулся к женщинам. Затем достал бумажник, вынул из него все деньги и сунул в руку матери.
- Я потом сам всё сделаю - сказал он, написал свой номер телефона в записной книжке, вырвал листок и протянул женщине - Если что-нибудь понадобиться или возникнут вопросы - звоните в любое время.
Прежде чем сесть за руль, Пол задержал взгляд на мужчине, который вышел из "домика на луне". Тот дошёл лишь до забора, и теперь, наблюдал за происходящим, опершись о столбик. С этого расстояния подробно рассмотреть внешность человека было невозможно. Единственное, что Пол заметил - не бритое лицо и взъерошенные волосы.
Полу казалось, что все события этого дня, происходили словно в тумане. Картинки из воспоминаний вырисовывались не чётко, расплывчато, звуки слышались глухо, не внятно. Острота ощущений появились, когда Пол на руках занёс девушку в дом, закрыл на замок входную дверь и медленно опустился на диван. Он наблюдал как Ирина, наверно от истощения и усталости, сначала села на пол, возле кресла, потом там же и улеглась, свернувшись калачиком, как бездомная собачонка. В это время сознание Пола постепенно заполнялось всё возрастающей волной панического страха.
"Что я делаю? Что я делаю? - мысленно спрашивал он себя и потом, так же мысленно отвечал - Я сошёл с ума... Я сошёл с ума".
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 19.9.2018, 16:48
Сообщение #39


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




Он никогда ни за кем не ухаживал, никогда не держал домашних животных. Даже в детстве, сколько себя помнил, у них в семье не было ни кошек, ни собак, ни птичек, ни рыбок. Теперь он, в прямом смысле, принёс в дом человека, за которым нужен уход и досмотр. Он этого делать не умел и даже не знал, с чего и как начинать. Он теперь просто сидел и беспомощно смотрел на лежащую девушку.
Из оцепенения его вывел резкий, приторный запах давно не мытого тела, постепенно заполнявший квартиру.
"Надо её вымыть... Одежду выбросить... Срочно переодеть..." - мысли обрывками появлялись в голове и кружились как тополиный пух. Это продолжалось до тех пор, пока очередная не разогнала все остальные - "А переодевать-то - не во что..."
Решение купить одежду пришло само собой.
Он взглянул на девушку - та, вроде, как бы, спала. Этим обстоятельством стоило воспользоваться.
Первым делом он зашёл в отдел женского белья, где намеревался приобрести трусы и лифчик. Продавщица спросила размеры, он их не знал и, поразмыслив, решил, что эти предметы, пока что, не нужны. Из одежды ничего лучшего не придумал, как взять спортивный костюм. Однако, уже на выходе, заметил женские халаты и решил, что эта вещь, в данном случае, подойдёт лучше всего.
Когда, повернув за угол, оказался возле продовольственного магазина внезапно, как обухом по голове, появилась очередная мысль - "А дома жрать-то нечего".
Так к приобретённым ранее товарам прибавились макароны, гречка, рис и овсянка.
Запах свежих испражнений ударил в нос, когда Пол лишь немного приоткрыл входную дверь квартиры. Быстро проскользнув и быстро захлопнув её, он вскочил в комнату и замер.
Казалось, по квартире прошелся смерч, оставив после себя разрушения и хаос. Предметы, до этого находившиеся на столе, валялись на полу, книги клочьями вырванные из полок беспорядочными грудами лежали там же, компьютерные диски, видеомагнитофонные кассеты, разбросаны по всей комнате, журнальный столик перевёрнут, на карнизе висела только одна створка штор. Но самое интересное - Ирины нигде не было. Пол безрезультатно осмотрел всю квартиру. Оставалось только одна версия: девушка ушла и, нажав снаружи кнопку замка, закрыла за собой дверь. Но если это так, то она явно находилась в здравом уме. Оторванная штора могла служить ещё одним вариантом: Ирина открыла окно, выпрыгнула из второго этажа. Чтобы опровергнуть это маловероятное предположение, Пол подошёл к окну, чтобы проверить - закрыты ли защёлки. Перед этим он попытался ногой отодвинуть штору, лежащую возле батареи. И тогда всё стало ясно.
По-видимому, эта штора упала на девушку, когда та её оторвала. Запутавшись и, оставив тщетные попытки выбраться, или даже не предпринимав их, Ирина успокоилась и всё это время тихо, неподвижно лежала закутанная в синий бархат.
Девушка была мокрая от пота и грязная от пыли.
"Надо бы шторы постирать..." - подумал Пол, извлекая из плена Ирину и, чтобы быстрее избавиться от источника вони, сразу же начал раздевать. Под одеждой белья у неё не было.
"Всё правильно. Нахрена оно ей?" - мысленно прокомментировал Пол своё открытие.
Посадив девушку в ванну, он принялся поливать её дождиком, перед этим проверив, насколько комфортная температура воды.
Он отводил взгляд, когда направлял струю на её интимные места и потом, находясь за спиной, полотенцем вытер только плечи и волосы.
Пол никогда не готовил еду, поэтому о простой варке макарон, имел очень отдалённое представление. Все его кулинарные способности заканчивались завариванием чая и приготовлением бутерброда с колбасой, ветчиной или икрой. Эта процедура, превратившаяся в своеобразный ритуал, обычно проделывалась по утрам, иногда вечерам.
Ирину он усадил между столом и холодильником. Она безучастно смотрела на всё происходящее, не выражая никаких эмоций. Хотя, обильное слюнавыделение из открытого рта, могло свидетельствовать о сильном голоде.
Неожиданно процесс приготовления пищи был прерван грохотом упавшей на пол и разбившейся посуды.
Ирина стояла у открытой дверки холодильника, держала в руке вытянутую оттуда металлическую полку, содержимое которой валялось у её ног. Может быть, подобными действиями она выражала какие-то чувства. Очевидным было одно - её нельзя выпускать из виду.
Когда макароны уже почти сварились, "повару" стало понятно, что по объёму их получилось больше чем он рассчитывал. "Ничего страшного. Завтра доест" - вышел он из положения.
Бросив в кастрюлю солидный кусок сливочного масла, Пол неожиданно вспомнил, что когда-то, ещё в далёком детстве, мать, приготовленные таким образом макароны, посыпала сахаром. Он теперь сделал то же самое и, попробовав на вкус, пришёл к выводу, что получилось не так уж плохо.
Как он и предполагал - Ирину надо было кормить с ложки. Глядя на её громкое, механическое чавканье он думал - "Всё это плохо кончится. Её родители проспятся, протрезвеют и завтра же, вспомнят, или не вспомнят, куда девалась дочь, заявят в милицию о пропаже или похищении. И тогда... Я не менял на машине номера, меня вычислят сразу. А если об этом узнает братва...".
- Это будет финиш - глядя девушке в лицо, вслух произнёс он.
Тем временем, Ирина, с неуёмным аппетитом "умоляла" всё приготовленное. То ли она была настолько голодна, то ли у неё отсутствовало чувство меры, и она могла есть до тех пор, покуда макароны не "полезли бы у неё из ушей". Но Пол больше готовить не стал, решив, что съеденного вполне достаточно.
Дальше им предстояло вместе провести ночь. Это событие тоже не вызвало восторга. Пол предчувствовал беспокойную, и это в лучшем случае, а то и вообще бессонную ночь. Он стал размышлять - как лучше расположиться. Спальные места были в обеих комнатах, но о разделении не могло быть речи. С другой стороны Пол не допускал и мысли, чтобы улечься вместе.
Диван в большой комнате он отбросил сразу, по причине раритетной ценности последнего, предвидя возможный непоправимый ущерб. Оставалось только старинная, деревянная, с резными, широкими спинками, кровать. Но и она не являлась выходом из положения, хотя бы по той причине что девушка, скорее всего, страдала ночным недержанием мочи.
Для решения этой проблемы Полу пришлось снять шторку из ванной, чтобы подстелить под простынь. Сам же он соорудил себе место из кресла, взятого от камина и журнального столика, сдвинув их вместе, услав ватным одеялом и шерстеным пледом. Расположившись между массивным шкафом, с толстыми фигурными ножками и широкой тумбой, с большими шуфлядами, он, таким образом, рассчитывал держать девушку в поле зрения. Однако все его планы сразу пошли насмарку, потому что та не только не спала, но даже и не лежала на кровати, которую он уступил. Не успевал Пол дойти до выключателя, как Ирина уже была на ногах.
После пресечения нескольких попыток куда-то уйти, он сделал вывод - либо её надо привязать, либо самому лечь рядом и держать. Впоследствии он использовал оба этих варианта: лег поверх одеяла рядом с девушкой, привязал к её руке полотенце и держался за другой конец.
Почти всю ночь сна не было. Только где-то под утро, уставши от борьбы за сон, оба обессилили, и задремали. Точнее - провалились в забытье.
Пол проснулся от сильного запаха свежих экрементов. "Макароны пошли" - мелькнула у него в голове и он рывком сел на кровати.
Ирина лежала на полу, вся в собственном дерьме и менструальной крови, запутавшись в порванном пододеяльнике.
Пол втянул голову в плечи, обхватил руками и мысленно произнёс - "От такой жизни, я, точно, сойду с ума".
Он смотрел на больную и, приступ злости, где-то внутри его, медленно раскручивающийся как огромный пропеллер.
- Нахрен ты мне сдалась - наконец утробно промычал он - Отвезу обратно в деревню и делай там что хочешь: круши, ломай, рви, обсирай. Мне плевать.
Вдруг Полу послышалась - "Ну, что, уже сдался? Струсил? Сла-бак... И чем ты лучше Раи Павлюченко?". Знакомый голос прозвучал настолько явственно, что Пол поднял голову и осмотрелся. И хотя никакого Качая поблизости не было, он твёрдо произнёс вслух - "Не дождёшься!". После чего решительно встал с кровати.
По жизни Пол был человек упрямый. Но ему нужна была цель. Когда он к чему-то стремился, то мог пожертвовать благополучием, деньгами, престижем, не смотря на то, что на самом деле, эта цель могла и не стоить затраченных сил и средств.
В скором времени в доме появились клеёнка, впитывающие простыни, стиральные порошки, бельевая верёвка, а также продукты питания. Пол постепенно научился готовить, стирать, перестал стесняться обнажённого женского тела. Он смело намыливал девушке промежность, задний проход, тщательно мыл их, смело запуская пальцы в складки и углубления. Эта смелость появилась после того, как он заметил, что Ирина совершенно не реагирует на прикосновения к её интимным местам. Неожиданно возникшая идея использовать памперсы для взрослых настолько обрадовала Пола, что он даже возгордился собой, словно сам их изобрёл. Единственное что его смущало - необходимость привязывать Ирину при отлучке из дома. В этом Пол видел "уподобление им", санитарам и родителям, которые, по этой же причине, согласно его нравственной шкалы, находились ниже той отметки, которую он определил для себя. Постепенно возникла мысль возить девушку с собой в машине, потому как надо было, хотя бы на какое-то время, появляться на работе. Последний раз Канцлер привозил документы на подпись в условленное место, не далеко от дома, что Пола сильно смущало. Но сначала Ирину надо было показать врачу.
- Зачем вы её привели ко мне?! - Могур даже вскочил с места - Я не занимаюсь госпитализацией. Это вам надо в приёмный покой. Направление у вас есть? На каком основании вы хотите её госпитализировать?
И вдруг Пол понял, что врач её просто боится. "Ну и есть за что"- подумал он, но вслух сказал - "Я рассчитывал на лечение..."
- Никто её лечить не будет. Смысла нет. Я провёл курс лечения и результатов это не дало. Могу лишь посоветовать обратиться в научно-исследовательский институт по изучению таких заболеваний. Город Риппоир, слышали? Там лекции читают мировые светила. В частности - профессор Летечко, Лев Михайлови. Самое главное - они могут экспериментировать. А мы? Что мы? Мы здесь практики. У нас правила, инструкции, указания. Рисковать здесь никто не будет, потому что на кону стоят человеческие судьбы, а то и жизни. А там могут. Я, конечно, не гарантирую, что они возьмутся. В конце концов, и это между нами, всё зависит от денег, которые вы готовы заплатить. Но если даже лечение там тоже результатов не даст, то, по крайней мере, уход за ней будет получше, чем здесь.
Побледневшая Мила облегчённо вздохнула.
Город Раппоир находился в четырёхсот пятидесяти километрах от Шатузола. Что поездка туда займёт не один день, и к ней надо основательно подготовиться, Пол понимал и поэтому сначала позвонил. Ему ответили, что профессор Летечко сейчас находится в заграничной командировке и будет только через месяц. Однако можно обратится к другому специалисту. Пол отказался от этого предложения и решил ждать "светилу".
За время ожидания он, совершенно случайно, сделал кое какие открытия, по отношению к Ирине. Оказалось, что если с ней, после того как уложишь в постель, разговаривать, то она довольно быстро засыпает.
Дело в том, что с лекарствами, прописанными врачом, возникли проблемы: она не принимала таблетки. Можно было вложить их в рот, но никаким образом не заставить проглотить. Пол их размельчал и подсыпал в еду. Однако то ли медикаменты по каким-то причинам не действовали, то ли дозы было не достаточно, но ощутимого эффекта они не имели. К тому же в большинстве случаев он просто забывал о них.
Как-то вечером Ирина находилась в сильном возбуждении. О сне речи не шло, она не могла лежать: периодически поднималась, куда-то стремилась идти. Пол лежал рядом и не позволял ей даже приподняться, прижимая плечо к подушке. И вдруг, как-то беспричинно он начал говорить, обращаясь к девушке и постепенно, сам того не замечая, его речь превратилась в подобие исповеди.
- Ну, и чего тебе не спиться? Чего ты хочешь? Куда ты идешь? Что тебя беспокоит? В принципе, мы с тобой в одинаковом положении - ты ненормальная, и я такой же. Ты ничего не соображаешь, а я чёрта вижу. По сути - мы два придурка. Может быть, ты и есть мой "крест", который я должен нести напоследок по жизни? Ведь это из-за меня ты стала ненормальной и теперь, по каким-то законам вселенской справедливости, превратилась в моё наказание. Скорее всего - это начала моего конца. И я ничего не могу поделать, ничего не могу предотвратить. С любой стороны я вижу один и тот же финал. Ну, что ж, пусть будет так. За всю жизнь я не совершил ни одного хорошего поступка. Так пусть, хотя бы в конце, я чем-то, или как-то, помогу тебе.
Он говорил что-то ещё, хотя потом, не мог сказать с уверенностью: произносил ли слова вслух, или это были только мысли. Просто он вдруг заметил, что в помещении стало непривычно тихо.
Ирина спокойно и крепко спала, лёжа на правом боку.
Пол повернулся на спину, смотрел в потолок, дышал еле-еле, словно боялся спугнуть её сон. Именно тогда ему в голову пришла мысль - читать на ночь. И читать сказки. Обычные детские сказки. Он уже тогда почему-то был уверен, что это сработает.
В квартире профессора Касьянова были книги относящихся, в основном, к какому-то профильному направлению. Большинство старинных, в жёстком переплёте, много на иностранном языке. Пол только один раз, при ознакомлении с квартирой, ради праздного любопытства вынул из полки первую попавшуюся, бегло просмотрел пару страниц, закрыл и поставил на место. Больше к ним никогда не прикасался. Но после погрома, который устроила Ирина, когда пришлось всё восстанавливать и аккуратно составлять книги, ему на глаза попалась "Золушка". Старая, потрёпанная, в жёстком переплёте, с крупным шрифтом и цветными картинками.
Он её не дочитал даже до середины, а девушка уже спала.
"Надо будет проследить - на каком месте она засыпает?" - подумал он. Впоследствии, чтобы разнообразить репертуар, им были приобретены ещё пять книг со сказками.
Потом ему в голову пришла идея - скачать из интернета аудиокниги с записью сказок и прослушивать через акустическую систему. Это тоже благоприятно воздействовало на Ирину: она могла часами сидеть неподвижно, как изваяние и слушать запись. Вызывал ли этот процесс у неё какие-то эмоции, Пол не знал, и знать не стремился. Его вполне устраивало, что она просто неподвижно сидит на одном месте. Ещё он заметил, что такой же эффект вызывает спокойная классическая музыка. С эстрадной он даже не экспериментировал, опасаясь, что девушка её не воспримет или хуже того - отстранится от прослушивания вовсе.
Пропустив из-за звучащих динамиков, несколько телефонных звонков, Пол приобрёл для Ирины наушники и аудиоплеер. Эффект был тот же, даже с выгодой - теперь стало возможным не только возить её в машине, но и оставлять там одну.
И всё же засыпала она, лучше всего, под его чтение, под его естественный, монотонный, с лёгкой хрипотцой, голос.
Пол, хотя и спал чутко, ночами стал выспаться. И тут он заметил ещё одну особенность, хотя допускал, что это ему только показалось: ночью, во время сна, девушка вела себя как вполне нормальный человек. Иногда она что-то бормотала, пусть и невнятно, отрывисто, но вполне приемлемо для своего состояния. Когда она ворочалась и натыкалась рукой на его тело, начинала шарить по нём пока не находила голову. Коснувшись волос или лица она придвигалась к Полу. Сначала это его смущало, коробило и злило. Но он не мог сказать с уверенностью: была ли эта злость от прикосновения чужого человека, или от того, что на самом деле эти прикосновения предназначались другому. Но как бы там ни было, всё это оставалось у него внутри и ни на грамм не перевешивало той выгоды, которую приносило спокойное поведение девушки.
Обычно, в нормальном состоянии, спящий человек реагирует на различные изменение вокруг себя: температуру, звук, свет и даже запах. А также на состояние своего организма. Чаще всего - на желание справить нужду. Пусть и не охотно, но человек подчиняется внутреннему позыву: просыпается, встаёт, идёт в отхожее место.
Пол заметил, что Ирина, в состоянии сна, вполне осознанно, естественно, как и все нормальные люди, поднималась, садилась на кровати, потом вставала и даже могла сделать несколько шагов. Но дальше она просыпалась и попадала в другой мир. Что там с ней происходило - было загадкой. Но в этом, родном для неё мире, всё выглядело до ужаса безобразно: она, действительно, испражнялась там, где стояла. Однако, если в это время, когда она только поднялась, взять её под руку, завести в туалет и посадить на унитаз, то она всё что надо, делала как надо. Впоследствии Пол начал сам, как бы, предчувствовать её состояние и водить в туалет. То ли это на самом деле было его предчувствие, то ли это у Ирины выработался рефлекс на отхожее место, но у них всё стало получаться.
Как-то, глядя на девушку слушавшую Вивальди с идиотским выражением на лице, Пол подумал, что если бы он так весь день просидел в наушниках, то на его лице было бы такое же выражение. Тогда он стал водить её на прогулки. Обычно всё начиналось с Остаповского парка, где они ходили по тенистым дорожкам, по набережной, переходили на другой берег по старому каменному мосту, шли вдоль кладбища и останавливались у церкви. Они смотрели в открытые настежь двери храма, но внутрь не заходили. Не то чтобы Пол не признавал религию. Просто он считал, что у него с религиями не совпадают принципы. По религиозным принципам, верующий человек должен молиться. Даже если он не верит, но молиться, его считают верующим. Но если ты веришь, но не молишься, то такая вера не признавалась. Пол относил себя к последним и был уверен, что с ним Бог сам разберётся и сделает так, как посчитает нужным. Поэтому, они какое-то время просто стояли, смотрели, словно ждали чего-то и, не дождавшись - уходили. Обратно шли теми же путями. В основном это были тихие, малолюдные места. Здесь на них никто не обращал внимания. И если бы вдруг Полу встретились знакомые, то они бы его просто не узнали, потому что он специально надевал шляпу и широкие солнцезащитные очки. Но это так, для банальной подстраховки. На самом деле он был уверен - его знакомые здесь ходить не будут.
Ирина, во время прогулок, вела себя как обычный нормальный человек. Пол брал её под руку, она послушно шла рядом. Со стороны могло показаться, что она просто находится в глубокой задумчивости. И никому не приходило в голову, что девушка, по причине своего болезненного состояния, никак не реагирует на окружающий мир. Что если бы теперь весь мир с грохотом разлетелся на куски, то она этого даже не заметит.
Однажды, оставив Ирину с "Котом в сапогах" Пол отправился в магазин. Выйдя из подъезда, он увидел старую женщину в инвалидной коляске. Это была соседка снизу
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Седой
сообщение 27.9.2018, 11:33
Сообщение #40


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 130
Регистрация: 9.3.2015
Вставить ник
Цитата




Пол не водил дружбы с соседями, но знал, что за старухой ухаживают близкие родственники: дочки, внучки. Он ни разу не видел, чтобы в их квартиру заходили мужчины. В этом году за бабушкой смотрела совсем молоденькая, может даже ещё несовершеннолетняя девочка, постоянно жившая здесь. Взрослые дамы появлялись только иногда.
Обычный носовой платок упал на землю и женщина, сдвинув в сторону плед, которым была укрыта, пыталась дотянуться рукой до упавшей вещи.
Пол, поравнявшись с коляской, поднял платок и положил старухе на колени. Он собирался услышать обычное в таких случаях "спасибо", но женщина вдруг произнесла - "Бог придумал старость, чтобы люди не боялись смерти".
Эта фраза заставила Пола остановиться и он, не придумал ничего лучшего, как задать банальный, может быть даже глупый, по своей сути, вопрос - "В каком смысле?".
- В самом прямом - ответила старуха, поправляя на себе покрывало - Ну, вот, что я потеряю, если умру? Боль? Страдание? Слабоумие? У меня, в этой жизни, уже ничего не осталось, о чём можно сожалеть.
- А что приобретёте? - Пол, сам того не замечая, присел на скамейку.
- Не знаю, да и знать не хочу. Мне главное - от чего я избавлюсь, потому что дальше с этим жить уже невозможно.
- А если вы приобретёте что-то ещё более страшное?
- Ну... это, в любом случае, будет хотя бы что-то новое.
Они оба с какой-то настойчивостью смотрели друг другу в глаза.
- Вы верите в Бога? - тихо спросил Пол.
Женщина, глядя на него сквозь толстые линзы очков, отвечала спокойно и уверенно.
- А что мне остаётся делать? В старости, я думаю, все во что-то верят. И не потому, что боятся небытия, пустоты. Хотя пустоты полюбому не будет, вещество, из которого мы состоим, никуда не исчезнет. А потому, что с высоты прожитых лет нам виден весь пройденный путь. И если задуматься, почему же я дожил до этого времени, то ответы могут появиться самые неожиданные. В своё время я была атеисткой. Тогда к власти пришли большевики, они всенародно объявили - "Бога нет!" Бога нет, а есть торжество разума и величие человека. "Человек, это звучит гордо" - если помните. Теоретически всё верно. Только я так и не видела ни величия человека, ни торжества разума.
- Ну почему же? - робко возразил Пол - А технический прогресс, разве не есть торжество разума?
- Это торжество порока! - грозно проговорила женщина и дальше продолжала более мягким тоном - Судите сами, для чего человек создал автомобили, трактора, самолёты и прочую чудо технику? Потому что сам работать не хотел. Никогда! Таскать, копать, поднимать, носить, стирать, убирать и так далее. Можно сколько угодно говорить о производительности труда, об улучшении условий жизни, но в основе лежит обычная лень. И это началось не сейчас, это было всегда. Человек изобрёл каменный топор и у него появилась свободное время, что в свою очередь принесло новую напасть - скуку. Именно от скуки человек впервые на стене пещеры изобразил рогатую морду. Именно от скуки пошло всё то, что мы теперь называем искусством. И так везде, куда не глянь, в истоке лежит парок. Даже в основе добродетели, если разобраться, лежит всё тот же парок. Вот я делаю добро, потому что я такой хороший. Ничего подобного. Потому что тебе надо стать депутатом, губернатором, президентом. Потому что тебе надо добраться до власти, но не для того, чтобы выполнить свои обещания, а для того чтобы установить свои интересы. Обещания, которые даются людям, невыполнимы в принципе, потому что люди, в большинстве своём, порочны и желание их такие же. Если выполнять их желания, то у власти ты будешь долго. Но государство угробишь окончательно. И наоборот кто сделал что-то полезное для государства, у власти не задержался. В общем - миром правит парок.
- А медицина? - Пол придвинулся ближе к инвалидной коляске - Человечество научились лечить болезни, спасать людей, продлять их жизни. Разве это не достижения?
Но старуха была непоколебима.
- Страх перед болью, смертью, желание дольше прожить. И то, жить с одним условиям - наслаждаться. Страдать человек не хочет. Если кто и страдает, то в надежде на исцеление и, в дальнейшем, на то же наслаждение. Это одна сторона. А другая - исцеляют и спасают далеко не бескорыстно.
- Значит, вы хотите сказать, что Бог создал человека порочным? А как же доброта, любовь, сострадание, бескорыстие?
- Эти качества Бог вложил в людей для баланса. Чтобы человеку жить, а тем более выжить, он должен красть, убивать, обманывать. Любовью сыт не будешь. А технический прогресс, это не цель, это побочный продукт жизнедеятельности человеческих особей.
- А какая же тогда цель?
- Если я когда-нибудь встречу Бога, то задам ему этот вопрос.
- Ну, хорошо. А рай, ад?
- Здесь, я думаю, уже очерёдность: сначала ад, а потом рай. Как в бане - сначала в предбанник, чтобы раздеться, а потом в парилку, мыться.
- А безгрешные? Сразу в рай, конечно?
- Какие безгрешные? Дети что ли? Дети конечно в рай... Может, есть и другое место... Ведь зачем мыться, если не испачкался? Хотя... Что нам известно? Нам известно лишь то, что человек рождается и умирает. Ну, умирает, это, может быть, объяснимо. А вот рождается зачем?
В это время из подъезда выскочила молоденькая девушка с распущенными волосами, в коротком летнем платьице, словно специально демонстрируя такой одеждой свою идеальную фигуру.
- Бабушка, мне надо срочно отлучиться на пятнадцать минут - сказала она.
- Куда это? - поинтересовалась бабушка.
- Алла Синицына хочет купить юбку и попросила меня помочь выбрать. Это в нашем магазине, я быстро. А потом я тебя снова вывезу.
- Вот мне удовольствие прыгать по ступенькам...
И вдруг Пол, неожиданно даже для себя, предложил - "Пятнадцать минут я с ней посижу. Вы можете идти".
- Да... - то ли удивилась, то ли обрадовалась девушка и добавила - Здрасте...
Они какое-то время молча смотрели ей вслед, потом старуха заговорила ровным спокойным голосом.
- Я появилась на свет настолько слабой, что после рождения врач сказал - "Она долго не протянет". Но я выжила... Зачем?
Следующая пауза длилось довольно долго, бабушка продолжала глядеть вслед ушедшей внучке, потом повернула голову в противоположную сторону, уставилась застывшим взглядом на двери подъезда.
- Я родилась в этом доме и была шестой дочерью четы Ивапетовых - Юрия Николаевича и Софьи Михайловны. Меня звали Татьяна Юрьевна Ивапетова.
- Вот в этом доме? - удивился Пол.
- Да, в этом доме - подтвердила женщина - почти сто лет назад. В теперешней вашей квартире, плюс ещё кухня и зал ваших соседей через стенку, располагалась наша детская комната. А там где теперь квартира Муравьевых, находилась большая лоджия. Когда папа там курил, дым, через открытое окно, тянуло в детскую и мама ругалась на него. А в моей теперешней квартире жила горничная. И кто бы тогда мог подумать, что настанут времена, когда хозяйка будет жить в комнате прислуги... Как вам такой расклад? Но дело не в этом. Дело в том, что судьба сыграла со мной злую шутку: от рождения я была, мягко говоря, не очень красива лицом. Надо отметить, что мои родители имели безупречную внешность. Братья, сёстры - писаные красавцы и красавицы. А я... Нет, в смысле физиологии и осанки - никакого изъяна. Во внешности просматривались родительские черты, фигура вполне женственная, но вот лицо... Всё то, что у родителей было утончённо и изысканно, во мне отобразилось грубо и вульгарно. Может быть, в природе существует ген уродства, или какая-то наследственные черта, таящеюся в глубине рода, по непонятным причинам всплывшая наружу и оказавшаяся именно в моём облике? А может быть я чьё-то наказания за чьи-то грехи? Не знаю...
Меня всё время ограждали от правды. Однако чем больше я взрослела, тем отчётливее понимала, что с такой рожей не следует ждать сказочного принца. Хотя, где-то в глубине души, слабым огоньком ещё теплилась надежда, что свершится чудо и меня искренне полюбит какой-нибудь молодой офицер. Я в те годы была без ума от военных. Полюбит не за внешность, а за душевную красоту.
На двадцатилетие сестры Натальи родители устроили пышный банкет. Наш зал занимал нынешние вторую, третью и четвертую квартиры. Это я навскидку, мне ведь до сих пор неизвестно, где и что они там перекроили. Но суть не в этом. Было приглашено много гостей: родственники, знакомые, Наташины подруги. Кузен Балуновский пришёл с друзьями, курсантами военного училища. Столы стояли в одном конце зала, танцевали в другом. Неожиданно у меня на платье оторвалась пуговица на манжете и я, в перерыве между танцами, попросила служанку пришить. Поланья пошла за нитками, а я поднялась к себе, на второй этаж. У меня под окном находилась беседка, обсаженная сиренью. Туда молодые люди зашли отдохнуть. Через открытое окно мне хорошо было слышно, о чём они говорили. Парни обсуждали бал, девушек, в частности Наташу и её подругу Нелли. "Господа, а как вам Татьяна Юрьевна?" - вдруг спросил кто-то. Другой голос ему ответил... Какой-то остряк, почти открытым текстом сказал, что меня можно "иметь" только в темноте и то, закрыв лицо подушкой или завязав подол платья на голове. После этого они дружно рассмеялись.
Старуха замолчала и когда Пол к ней повернулся, то увидел, что она сидела, склонив голову на бок и закрыв глаза. Ему даже на какое-то мгновение показалось, что это говорила не она, что просто в его сознании звучал её голос. Но женщина вдруг глубоко вздохнула, выпрямилась и, тоскливо глядя собеседнику в лицо, жалобно проговорила - "Вы представляете, что значит услышать такое человеку ещё по-детски наивному, с неокрепшей психикой?"
Пол слегка кивнул.
- Я была близка к самоубийству, но не решилась, потому, как на то время была человеком глубоко верующим и по-детски боялась греха. Вот так Бог меня спас... Зачем?
Лютой ненавистью возненавидела я тогда весь этот мир с его порядками, обычаями, укладом. Стала замкнутой, злой, грубой. Возможно, на этой почве, я, в каком-то плане, даже помешалась рассудком. Я хотела всё разрушить, сломать, сжечь, чтобы не осталось камня на камне от этого мира, который хотел меня "иметь" через подушку.
Я вступила в ряды революционеров не из-за идеи. Просто мне глубоко в душу запали слова из песни - "Весь мир насилием мы разрушим...". А с большевиками меня свёл Леонид Скоболецкий, старший сын директора гимназии, в которой я училась.
Я вся отдалась революции и когда свершилась Великая Октябрьская, была в её первых рядах. И на фронт пошла не для защиты идей, а чтобы окончательно добить тот старый мир.
Убивать людей в бою - одно дело. Но мне доставляло огромное удовольствие самой расстреливать пленных белогвардейских офицеров. Я просила командира, чтобы он предоставлял мне такую возможность. Ему казалось, что я из жалости облегчаю приговор, потому что казнили, в основном, через повешенье, берегли патроны. На самом деле, это мне и только мне доставляло наслаждение.
Я направляла наган в это интеллигентное лицо, с правильными чертами, смотрела в эти умные глаза, одновременно медленно нажимая на курок. Звучал выстрел и, сквозь пелену дыма, я успевала заметить, как в стороны разлеталось кровавое месиво мозгов.
Меня прозвали "улыбающаяся смерть" наверно потому, что я улыбалась в это время, хотя, лично я, за собой такого не замечала.
После окончания Гражданская войны, мы вернулись в родной город. И вот тогда стали происходить страшные вещи. Надо сказать, что на то время я уже окончательно приняла коммунистическую идею. В ней не было ничего плохого: справедливость, равенство, братство. Но для построения такого общества, нужно было время и гибкая политика. Но к власти пришли наши оппоненты, которые рассчитывали в кратчайшие сроки достичь поставленных целей, используя жёсткие методы. Как и следовало ожидать, у них ничего не получилось. И тогда, вместо того чтобы сменить направление, они ужесточили политику, физически избавляясь от тех, кто с ней был не согласен.
Скоболецкий предсказывал это.
- Чувствую, пострадаем мы за наше буржуазное происхождение - говорил он, перед тем как пуститься в бега - Тебе легче, тебя не тронут, ты женщина... - сказал он мне напоследок.
Но он сильно ошибся...
Скоболецкого застрелили на станции Гуданово, при попытке вскочить в отходящих поезд. Человека, принимавшего непосредственное участие в создании революционного движения, идейного большевика, до конца преданного делу революции, защищавшего и защитившего её от внешних и внутренних врагов, убили как паршивую собаку. Где справедливость?
Меня арестовали за контрреволюционную деятельность, и тоже приговорили к расстрелу.
Камера смертников, где я оказалась, была переполнена. Люди вели себя по-разному: кто плакал, кто бился в истерике, кто молился, кто молчал, исступлённо глядя в пустоту. Один мужчина, по виду из простых, говорил, глядя мне в лицо и врят ли осознавал, что говорит именно мне - "Я же ничего не взял... Я там оказался случайно... У меня детишки малые... Есть хотят... Они совсем слабенькие...".
Если нет веры в Бога - умирать страшно. Тогда я не верила, но страха у меня не было. Была, скорее, обида.
"Когда-то - думала я - крупный промышленник нашего города Замков, вложил не малые средства в дело революции. Практически на его деньги, у нас в городе, велась агитационная деятельность, покупалось оружие. Миловский, Кранц, Полкин и даже ювелир Славин внесли свою лепту, пожертвовав на борьбу с царским режимом приличные средства. И где теперь эти люди? В лучшем случае - изгнаны, сосланы или в эмиграции. Почему? Почему теперь у власти оказались неизвестно кто? Я о них никогда ничего не слышала. Где они были до революции и после? Почему не встречались на фронтах гражданской? И откуда взялись теперь? Кто их прислал сюда, наделил полномочиями и правом таким образом решать чьи-то судьбы? Слава Богу, Ленин не дожил до этих дней, иначе его бы тоже беспардонно расстреляли. И почему все молчат, почему никто не сопротивляется? Откуда эта слепая покорность?".
Я попросила охранника отвести меня к комиссару Низову, председательствующему тогда в тройке.
- Почему вы меня расстреливаете? - спросила я глядя ему в глаза - Я воевала на южном и восточном фронтах, я ходила в штыковые атаки и сидела в окопах, по уши в грязи под обстрелом пушек генерала Каминского. Я участвовала в штурме Борсоновской крепости, где обосновался атаман Лаврентьев, я удерживала перевал Дымный и гонялась по тайге за бандой Хуторкина... И после этого вы меня расстреливаете?
Я не просила, я спрашивала, и смело смотрела ему в глаза.
У меня не было уверенности, что этот разговор что-то изменит в моей жизни, но и не было предчувствия смерти.
Он спросил фамилию, отыскал моё дело и, раскрыв папку, стал внимательно изучать.
- Почему вы не уехали с семьёй за границу? - наконец спросил он хриплым голосом.
Я ответила несколько уклончиво, я сказала, что ничего не знаю о семье с восемнадцатого года. Все мои близкие родственники, действительно, сразу же после революции, уехали в Стокгольм. Меня они не бросили, меня они просто не нашли.
Рассказ женщины оборвался, она какое-то время задумчиво смотрела вдаль.
- Я не знаю, в чём тут дело - вскоре продолжала она - То ли я обладала способностью взглядом подчинять себе волю людей, то ли Бог действительно есть. Ведь если человек не верит в Бога, это не значит, что Бога нет. В общем - меня перевели в другую камеру, заменив расстрел ссылкой.
Я покорно подчинялась всем перипетиям судьбы и смиренно сносила тяготы, выпавшие на мою долю. Но по дороге со мной произошёл ещё один случай. Наш вагон заполнили самой разнообразной публикой - политически ненадёжными элементами, бывшими эксплуататорскими классами и несколько человек уголовников. Последние вели себя нагло, потому что находились в привычной для себя обстановке, были люди физически крепкие и выносливые.
Нас кормили плохо, и однажды, верзила уголовник бесцеремонно отобрал у меня даже эту скудную пайку. Я стала возмущаться, он начал меня бить. И всё бы ничего, я бы выдержала эти побои, но он, в приступе злобы, мягко говоря, неприлично высказался о моём лице...
Во мне взорвалось что-то дикое, бешенное, неуправляемое и вогнало в тупое беспамятство. Я, какое-то время, не контролировала себя, а когда опомнилась, увидела вокруг испуганные, молчаливые лица. Оказывается - я зубами вцепилась в горло своему обидчику и перегрызла сонную артерию.
Моё лицо было в крови. Кровь текла по бороде, шее, капала на грудь. Мой вид, наверное, был ужасный, потому как одинаково нагнал страха на всю эту разношёрстную толпу.
Комендант поезда провёл расследование и, уходя, обронил фразу - "В Жилинске высажу эту ведьму к чёртовой матери. Пусть местный отдел с ней разбирается".
План побега созрел внезапно. По сути это даже не было планом: однажды под вечер, наблюдая как охранник с грохотом закрывал тяжёлые двери вагона, я подошла к ещё открытому проёму и поставила ногу на нижний желобок. Красноармеец удивлённо смотрел на меня с той стороны, а я на него - с этой.
- Задвигай засов и уходи - не громко сказала я, пристально глядя ему в глаза.
Он так и сделал. Только засов не вошёл в петлю.
Оказавшись снаружи, я уже закрыла двери как положено.
В тюрьме человек мечтает о свободе. Но если на свободе свирепствует голод - то лучше уж тюрьма.
У меня не было цели. Ноги шли, куда глядели глаза. Весь смысл жизни сводился к одному - что бы сегодня съесть. Я опустилась до того, что могла убить за еду, но это не спасало: еды ни у кого не было, убивать не было смысла, и люди сами умирали с голоду. Везде свирепствовали разруха и смерть. Иной раз за день пути я не встречала живой души. Мне приходилось питаться мертвечиной, не брезговала и человечиной.
Однажды я наткнулась на военное подразделение, стоящее лагерем вдоль реки. Хозяйственный обоз находился на опушке леса и охранялся часовым. Ночью я подкралась и ударила его палкой по голове. Не знаю - убила, нет... Я думаю - нет. Забрала винтовку и патроны.
Зимовать собиралась, забравшись далеко в лес, соорудив берлогу в густой чаще и настреляв немного дичи. Но патронов у меня осталось мало.
Однажды, по дороге на пристань, наткнулась на автомобиль. Водитель, подняв капот, копался в моторе, а две хорошо одетые женщины стояли рядом. Я их ограбила: забрала деньги, украшения и кое-что из одежды. У мужчины был револьвер. Но он для охоты не годился. Всё-таки мне нужны были винтовочные патроны.
Чтобы боле-менее безопасно сбыть награбленное - серебряные серьги и кольцо - следовало отъехать от этого места подальше.
Ночью я забралась в товарный вагон, улеглась на какие-то тюки и под стук колёс уснула. Сон был настолько крепкий, что я не слышала, когда поезд остановился, не знала, сколько прошло времени в пути, и тем более не имела понятия где, в каком городе или станции нахожусь. К тому же, я настолько замёрзла, что меня буквально всю колотило. Я вылезла из вагона и направилась к ближайшему зданию. Это был здешний вокзал. Внутри топилась буржуйка и несколько человек сидели подле. Увидев меня трясущуюся, они подвинулись, освободив место у огня. Я села на деревянный ящик, прислонилась к колонне и, отогревшись, сначала сладко задремала, а потом снова уснула.
Мне приснилось, но тогда я думала, что всё происходит наяву, будто от печки исходит настолько сильный жар, что вблизи невозможно находиться. Я вся зашлась от тепла, облилась потом, но не слушались меня ноги, чтобы уйти, и руки, чтобы расстегнуть одежду. А пламя в топке всё пышет жаром, рвётся наружу через слегка прикрытые дверки и тянет ко мне свои бледно-жёлтые языки...
В общем - я не помню, как меня отвезли в больницу незнакомого города Зижень.
По-видимому, дела мои были плохи, потому что когда я очнулась, это вызвало удивление у медицинского персонала. Врач с круглыми очками на носу, осмотрев меня, спросил - "Тебя, как зовут, баба?" Я, недолго думая, ответила - "Вера Черпакова".
Во время моих скитаний, как-то пришлось проходить через погорелую деревню. Недалеко от дороги, в поросшей лозой неглубокой канаве, обнаружила полуразложившийся женский труп. Рядом были разбросаны личные вещи покойной. Барахло, ничего ценного. Я подняла клочок бумаги, синий от потёкших чернил. Может письмо, может какой-то документ. Более-менее хорошо сохранились лишь имя и фамилия - Вера Черпакова. Вот оно-то как раз и вспомнилось.
- Не знаю, Вера Черпакова, верующий ли ты человек, но я, на твоём месте, пошёл бы в церковь и поставил свечку. Если Бог есть, то он тебя любит - добавил врач.
Из больницы я вышла стриженной, слабой и нищей. Ни денег, ни украшений. Как пришли, так и ушли. Возвращаться в лес не могла, по причине слабости, да и не с чем. Идти было некуда, да и не хотелось. Я снова вернулась в больницу и попросилась, чтобы меня взяли на какую-нибудь работу. Мне предложили ухаживать за больными, потому как смотреть тифозных желающих находилось мало.
Так и осталось я при больнице. Поначалу жила в подсобке, потом выделили комнатушку в ближайшем деревянном доме с окном в сад. Я взяла себе новое имя, фамилию, придумала отчество - Ивановна. Сочинила легенду о разорённой, сгоревшей деревне Ивановке, каких по всей России была тьма-тьмущая, о голодной смерти её жителей, о себе, чудом выжившей и скитавшейся по земле. Мне поверили потому что, таких как я, на то время, было очень много.
С новой фамилией наступила новая жизнь. Времена изменились и Вера Черпакова, женщина по натуре тихая, спокойная, не притязательная, не привлекательная, исполнительная, послушная, не камфликтная, очень хорошо вписалась в эту жизнь.
Я работала, получала какое-то жалование, у меня было где жить, меня никто не трогал. Тот старый мир, который я разрушила, точнее - разрушился с моей помощью, исчез окончательно. И хотя на его месте появилось что-то ещё более страшное и уродливое, я об этом не жалела. Правда искренне не понимала, почему так получилось? Ведь всё задумывалось совсем по-другому. Цели были благородные, перспектива ясная. Фабрики рабочим, земля крестьянам. Долой эксплуататоров, вся власть советам. Всё правильно и справедливо. Тогда зачем столько крови? Зачем этот страх, порождающий ложь, обман и подлость? Да, без сомнения были такие, кто мешал новой власти, кто занимался вредительством. Но нельзя же всем сносить головы не разобравшись, по обычному доносу, без суда и следствия. Ну, ладно мы, буржуазия. У них против нас какая-то врождённая злоба. Ну, может и было за что. Так ведь сами своих убивали. Рабочий - рабочего, крестьянин - крестьянина, брат - брата. Навешивали ярлык - "Враг народа" и пулю в лоб. Здесь перегиб уже даже слишком очевиден. Впрочем, я поняла одну истину - если ты беден, не грамотен и глуп, то можно спокойно и неплохо жить. Я по всем параметрам подходила под эти определения. У меня не было ничего такого, чему кто-то мог бы позавидовать, и я старалась придерживаться этих критериев: прикидывалась, что не умею читать, писать, не понимаю пламенных речей. Дошло до абсурда - у меня был красивый каллиграфический подчерк, в своё время я прочла всего Пушкина, Толстого и Достоевского, но, чтобы не выделяться, пошла в вечернюю школу учиться читать и писать.
С началом Великой Отечественной я попросилась на фронт. Скажу честно - не из-за желания защищать Родину, хотя почему-то была твёрдо уверена, что и на этот раз немец Россию не возьмёт. Всё из-за банального страха перед голодом. Я думаю, что у людей переживших голод, этот страх пожизненно въедается в память и влияет на их поступки. "На фронте, хотя бы, кормить будут" - решила я.
Как и следовало ожидать, меня определили в военный госпиталь.
Войну я только слышала, потому что всегда находилась в прифронтовой полосе, куда доносились лишь звуки канонады. А видела я, в основном, только её последствия: кровь, страдания, смерть. Всё это проходило через мои руки. Я настолько привыкла к этим явлениям, что смотрела на всё с полным равнодушьем. Мной в одинаковой степени воспринимался запах цветов, испражнений и гниющего мяса. У меня не было разницы в ощущениях от прикосновения к живому человеку или холодному трупу. Но вот однажды, где-то уже под конец войны, к нам попал майор Смирнов. Ему миной оторвало правую ногу и всё его мужское достоинство. Как он убивался по этому поводу: плакал навзрыд, без стеснения, словно малое дитё. А тут ещё медсёстры и санитарки попались как на подбор - молодые, смазливые, фигуристые. Когда они ходили между коек, солдатики приподнимались и провожали их взглядами. А майор в это время захлёбывался слезами.
Чтобы не травмировать его психику, я всегда старалась находиться рядом, потому что моя внешность даже у здоровых мужиков не вызывала плотских желаний.
Майор ко мне привык и даже стал откровенничать. Это, говорит, меня Бог наказал за то, что обрюхатил когда-то Маню Свистунову, а замуж не взял.
Я его всячески успокаивала, перед сном как ребёнку, напевала колыбельную и он засыпал. Это как-то даже вошло в мои обязанности: иной раз прибежит дежурная и зовёт - "Иди, Вера, успокаивай своего, опять разошёлся".
Перед выпиской он мне говорит, мол, поехали со мной, пропаду я без тебя. Я подумала, а ведь и правда пропадёт.
В городе под названием Рощин нам выделили квартирку в двухэтажном кирпичном доме. Майору подыскали должность, дали хорошую пенсию. Казалось бы, живи да радуйся. Но напала на майора другая напасть: стал он напиваться до безумия. В пьяном угаре бросался на людей. И никто кроме меня не мог с ним совладать, никого он не слушал. А я ничего такого не делала, просто становилась у него на пути и молча смотрела в глаза. И он, не в силах освободиться от этого взгляда, ронял нож или топор, затихал, словно смертельно раненый зверь, успокаивался.
Ко мне потом стали прибегать люди, мол, твой опять пивнушку громит. Я брала у соседей тачку, потому как не на себе же его тащить, и за ним.
Я старалась быть рядом, не отпускать его от себя. Но не будешь же целыми днями с ним носиться. А как только отлучусь, он тут же за двери. Напиться для него проблемы не существовало - инвалид, грудь в органах, любой бесплатно угостит. Но справлялась как-то, и жили не хуже других. Только однажды появилась у нас на пороге женщина. Худая, высокая, со строгим взглядом. Майор увидел её, тихо произнёс - "Зина" и уронил костыли.
Это была его жена. Отыскала, приехала и забрала, потому как имела на него все права. А я ему кто? Ни с какой стороны никто. Нянька. А у неё, как потом оказалось, ещё трое детей от него.
Осталась я снова одна. Только через два месяца на пороге появляется эта Зина и, не здороваясь, произносит два слова - "Зовёт тебя".
Когда я к нему приехала, он уже лежал присмерти. Я взяла его руку, молча стала гладить. Он закрыл глаза, уснул и тихо умер.
После смерти майора накатила на меня страшная тоска, что никому я в этом мире не нужна. Был один человек, который, хотя бы таким образом, нуждался во мне и того не стало. И потянуло меня домой, на родину.
Вернулась я в Шатузол и, к своему удивлению, обнаружила, что дом-то мой стоит целый и невредимый. И стало мне от этого радостно на душе, хотя и жили в нём чужие люди.
Старуха вдруг подняла руку и полусогнутым пальцем указала перед собой.
- Вон там, за липам, когда-то находилась наша конюшня - продолжала она - А когда я приехала из Рощина, в ней располагалась спичечная фабрика. Чтобы быть поближе к дому, я устроилась туда на работу.
Окно моего рабочего места выходило на эту сторону. Я изучила всех жильцов, и, приблизительно, знала, кто, где живёт. Полная седая в дама, часто выглядывала из окна комнаты брата Максима. Семья директора магазина занимали комнаты сестёр Ольги и Евгении. Но мне почему-то запомнилась супружеская пара, жившая в подъезде, сделанном из внутренней угловой лестницы, которая вела когда-то из гостиной на второй этаж. У мужчины, лет этак под сорок пять, была молодая и очень красивая жена. Круглолицая брюнетка, с розовыми щечками, большими карими глазами, пышными вьющимися волосами. А фигурка - загляденье. По тому, как супруг возле неё суетился, можно было понять, как сильно он её любит. Да и как не любить такую красоту? И вдруг, у меня в голове появилась мысль - "А не попробовать ли мне устроиться к ним прислугой?".
Подкараулив хозяев у подъезда, я у них об этом так и спросила.
- А почему бы и нет? - сразу согласилась девушка - По-моему, тебе по штату положено иметь домработницу. Можно даже и с проживанием. Площадь позволяет, места много - три большие комнаты и чулан.
- Чулан под лестницей? - спросила я.
- Да. Откуда Вы знаете?
Я нисколько не соврала, когда ответила, что раньше здесь бывала. В детстве, когда мы с сестрами играли в прятки, я залезала в этот чулан. Все знали, что я нахожусь там, но нарочно ходили возле дверей и громко спрашивали - "Где же Таня? Где же Таня?". А я думала, что они и правда не могут меня найти. Сидела тихо, не вылезала, да иногда и засыпала там.
Фамилия хозяина квартиры была Пехотин. Он занимал высокий пост в Центральном Комитете Коммунистической Партии. Но, не смотря на это и солидный возраст, дома, с женой, вел себя как ребёнок. Улыбка не сходила с его лица, так и бросался шутками. То за бок супругу ущипнёт, то в щёку поцелует. Та же, наоборот, вся серьёзная, взгляд строгий. Только и осаждала мужа, мол, перестань, ведёшь себя как ребёнок. Я не знала как там у него на работе, но в быту он был человек добродушный, сердобольный, приятный. И как-то я, ни на что не рассчитывая, ни на что не надеясь, сама про себя подумала - вот бы мне такого мужа...
Старуха долго молчала, потом медленно облизала губы и продолжала.
- Через две недели жена сбежала от него с любовником.
Гордей Фёдорович затосковал, помрачнел, стал выпивать. Не так, конечно, как майор, но, тем не менее, довольно сильно, если брать во внимание, что раньше употреблял только по праздникам.
Я ничего не предпринимала для нашего сближения, я даже не думала об этом. Я даже хотела уйти, но он попросил остаться. "Сдохну от тоски. Окончательно свихнусь".
Где-то вскоре после этого обнаружили у меня болезнь - злокачественную опухоль. Предложили операцию, я согласилась.
На всё, про всё ушло около двух месяцев.
И вот, помню как сейчас, пришла в себя после наркоза, лежу на койке и чувствую в себе какую-то странную лёгкость, будто бы вырезал из меня какой-то орган, большой и тяжёлый. Или словно не под операцией была, а сходила в хорошую баню, где так пропарилась, что вся грязь сошла не только с тела, но и из души.
И вот в это время двери палаты открылись, и зашёл Гордей Фёдорович в белом халате, с цветами и полной авоськой продуктов. Я уже думала, что он забыл про меня и даже возвращаться не собиралась.
От увиденного у меня слёзы градом, дыхание перехватило и я, сама того не желая, заплакала навзрыд, как тот майор, хотя до этого, с тех пор как ушла из дома, никогда не проронила даже слезинки.
Вот, практически, с этой встречи у нас всё и началось. Как вы говорите - и любовь, и доброта, и сострадания. Я не знаю, что со мной случилось, но после операции меня будто подменили, словно вместе с опухолью удалили всё отрицательное: грязь, черноту, злобу.
Я родила ему троих дочерей, мы успели их вырастить, выучить, отправить на свой хлеб. Дождались внуков. Вот такая жизнь: половина - чёрная полоса, половина - светлая. Зачем? Неужели всё случайно? Сколько смертей я видела, сколько раз могла умереть? И не одна я тогда находилась на последнем издыхании. Большинство-то, "и сдохли". А я выжила... Зачем? Может теперь от того и век такой длинный, что уравновешивалось плохое и хорошее? А может, моя такая жизнь кому-то нужна?
Я поверила в Бога, хотя, конечно, и скрывала это, потому как по работе - вступила в партию. Я даже одно время преподавала в Высшей Партийной школе. В моей душе одно другому не мешало, но, всё-таки, если говорить откровенно, где-то в глубине души, предпочтение, всё же, отдавала вере.
- Скажите - Пол сглотнул собравшуюся во рту слюну - а расстрелянные белогвардейцы вам не снятся?
- Вы, наверно, хотите узнать - раскаиваюсь ли я в содеянном? - в свою очередь спросила Ивапетова, подумала и ответила - Да... Теперь - да. Особенно последнее время. Ведь те люди, которых я убила, были не виновны в том, что я родилась некрасивой. Но чувство мести, сидевшее во мне тогда, не оставило шансов раскаянью. Понимаете, месть и раскаяние, это совершенно противоположные берега. Да и время было такое: вихрь, сильнейший круговорот событий. Война, революция... Всех увлекла эта необузданная сила. Смерть от холода, голода, пули, болезни, были настолько привычны, что на неё никто не обращал внимания. Какое уж там раскаяние? Только меня теперь не покидает одна мысль - если бы я тогда не грешила, то потом бы, и не выжила. Мне почему-то кажется, что только грешники совсем не бояться смерти. Они даже ищут её, словно торопятся в ад, чтобы быстрее отстрадать, отмучиться. Но они живут. Жизнь для них продолжается, как бы в наказание им же. Я уже давно приготовилась к смерти и ходила по краю. Но кто-то решил - рано... А может всем нам судьбой предназначено что-то совершить в этой жизни? Плохое или хорошее. Совершить поступок, действие, или, всего лишь, произнести кому-то, какое-то слово? И живём до тех пор, покуда не совершим, не скажем...
Внучка появилась неожиданно.
- Ну, вот и я - сказала она.
Наверно она отсутствовала дольше заявленного времени, потому что, немного погодя, коротко и невнятно добавила - "Извините...".
Пол поднялся и, глядя на старуху, произнёс - "Я рад, что у вас всё хорошо".
И вдруг ему показалось, что взгляд женщины от этого стал безумен, почти как у Ирины..
- У тебя тоже будет всё хорошо. Я видела тебя - ты улыбаешься, значит у тебя всё хорошо - сказала она.
- Где вы меня видели? - насторожился Пол.
- В будущем - коротко ответила женщина.
- Вы видите будущее?
- Да. Я вижу сны, и некоторые, особенно в последнее время, сбываются. Значит, я вижу будущее. А что тут удивительного? Жизнь, это как книга. А настоящее, это то место, где мы её читаем. Но иногда, по каким-то причинам, во сне или как-то по-другому, нам позволяется пролистать пару страниц вперёд и прочесть пару строк. Там, в будущем, ты отпустишь бороду.
- Ааа... - протянул Пол, глубоко вздохнул и, задумчиво глядя в сторону, обречённо произнёс - Тот, с бородой... конечно... у него будет всё хорошо - вдруг он резко повернул голову к женщине - А тот, с бородой, вам ничего не предлогал, ничего не обещал?
- Нет - ответила женщина - только сидел, смотрел и улыбался.
Внучка в это время направила коляску к дверям подъезда. Вдруг девушка повернула к Полу голову и, крутанув указательным пальцем себе у виска, вполголоса, так чтобы не услышала бабушка, произнесла - "Не обращайте внимание. Что вы хотите - девяносто восемь лет".
Пол, соглашаясь, слегка кивнул, повернулся и пошёл в магазин. Но вдруг он вспомнил, что времени прошло значительно больше, чем положено и почти бегом вернулся домой.
С Ириной было всё в порядке.
Рассказ соседки впечатлил Пола, но мысли у него пошли какие-то свои.
"Вот душа - думал он - что такое душа? Как она появляется у человека? Ведь при рождении человек не осознает её. Она, наверно, есть, но похожа на чистый лист и с возрастом заполняется какой-то сутью, которую можно обозначить как грех и добродетель. Религия требует осознания греха и покаяния. А если грешник не виновен в своём грехе, если его, под страхом смерти вынудили совершить подлый поступок или в жизни так сложились обстоятельства? Суть дьявола, хотя Качай и отрицает это, состоит в искушения. Жадность, зависть, тщеславие и желание вкусить запретный плод, который ещё почему-то и сладок. Но откуда взялся запретный плод? Зачем он нужен? Кто его создал? А не стоят ли за этими пороками фундаментальные жизненные принципы? Потребность в питании порождает страх перед голодом. Запастись впрок всем жизненно необходимым, не является пороком. Так разве можно осуждать человека за эту, пусть иногда и излишне обострённую черту? Ведь трудолюбие, понятие вознесённое до идолопоклонства, есть не что иное, как та же жадность. Жадность к деньгам, материальным ценностям. Зависть - оттуда же, а на запретом плоде основывается продолжение рода человеческого. Может быть, грех, есть последняя крайность этих понятий, а противоположность им, то есть добродетель, не что иное, как защитный барьер от этих крайностей? Но тогда, действительно, первоисточник человеческой сущности - парок. К примеру - я. Моя добродетель, а уход за душевнобольным человеком, надлежащий уход, чего там уже скромничать, бескорыстный, началась далеко не из благородных поступков. До этого были подлость, трусость, зависеть. Не было бы одного, не было бы и другого. Плохое и хорошее соединено меж собой и зависимы друг от друга. Но если душа формируется в процессе жизни, то к концу, она должна являть собой, если не совершенство, то, по крайней мере, какую-то, в той или иной степени, идеальную сущность. В жизни, и довольно часто, наблюдается обратное. Что такое слабоумие под названием старческий маразм? Это деградирующая душа или физиологический процесс: клеткам мозга не хватает кислорода, от сужения кровеносных сосудов, название чему - склероз. В чем же божественность души, если она полностью, или, в лучшем случае - на половину, зависит от состояния материала, в котором обитает? Если в основании мира лежит парок то его, логически рассуждая, следует уравновесить благодетелью. Может быть, человеческая душа и предназначена для того, чтобы переработать парок и создать эту благодетель, для уравновешивания. Тогда, в начале было не просто слово, а матерное слово. Ну а в конце, возможно, ещё при жизни человека, душа начинает отделяется от порочной плоти и трансформируется во что-то иное, оставляя за ненадобностью физическое тело. Так человек и доживает - душа частью на небесах, частью на грешной земле. И вся ненормальность и странность людей в преклонном возрасте, заключается в том, что они, хотя может и не все, видят ещё какой-то другой мир, чего не видит и не должен видеть нормальный человек.
Пол вдруг поймал себя на том, что в его голове возникли мысли, не понятные ему же.
"Только этого ещё не хватало - подумал он и, чтобы отвлечься, взялся за приготовление пищи. Однако, набирая воду в кастрюлю, вдруг снова задумался - Надо будет узнать - философские мысли, это признак шизофрении или паранойи?"
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

3 страниц V  < 1 2 3 >
Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 11:50