Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

2 страниц V   1 2 >  
Ответить в данную темуНачать новую тему
Веришка, фэнтези по мотивам "Дюймовочки"
Роня
сообщение 20.2.2017, 21:02
Сообщение #1


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




1

В лавке было многолюдно – лавочник Михай, вернувшийся намедни из Линдмарта, раздавал односельчанам заказы и рассказывал иноземные новости.
- Больше не поеду! Ни-ни! - горячился лавочник. – У границы с нами еще ничего, спокойно. А дальше…. Ведь видно же, что торговым обозом идем! Ух, и натерпелись мы страху. Сперва альвийские дозоры нас потрошили, все допытывали, с чем идем. Потом нольвы налетели - мол, на подмогу мы альвам явились. Всю душу повытрясли! Следом гмуры навалились. Еле отбрехались. На обратном пути сперва урукхи, за ними друды – и туда же. Нет, как хотите, а я больше в Линдмарт ни ногой. Ни здоровья, ни мошны не хватит.
Соседи принимали свертки, корзины, узлы, расплачивались, сочувственно и уважительно кивая Михаю. В Низовичах он слыл отчаянным и сметливым купцом. Не всякий отваживался хаживать за товаром в далекий Линдмарт – не первый десяток лет длилась там междоусобица, то затихая, то разгораясь с новой силой. Уже мало кто помнил, что стало поводом к войне. А только резали друг друга тамошние племена с неистовой жестокостью.
- Живи долго, Михай, - к прилавку подошла Оляна. – Привез?
- А то, - кивнул тот, и, покопавшись в корзине, вытащил холщевый сверток.
- Сколько должна? – женщина потянулась к висевшему на поясе кошелю.
Михай подмигнул вдове, нагнулся к ней, и, вручая сверток, прошептал.
- Пять орешков. Но могу и за так отдать. Я привез дивное средство от вдовьей тоски. Может, в гости пригласишь, да оценишь?
- В другой раз, - улыбнулась вдова, оставила на прилавке пять мелких серебряных шариков, и покинула лавку.
Она была еще совсем не стара. Но синий убрус, носимый по вдовьему обычаю, набавлял ей лет. Муж Оляны ушел искать воинской славы и альвийского серебра, да и сгинул в Линдмарте несколько лет назад. Многие теперь подавались в наемники, уповая на щедрое жалованье, да не всем улыбалась удача. А по городам и селам Аддарии бродили вербовщики линдмартских армий, соблазняя людей альвийским серебром, гмурьим золотом, урукхской долей в добыче и друдскими самоцветами.
Дорога до Вершковицкого хутора вилась вдоль леса, к которому примыкали ржаные поля. Не было в Аддарии ни золотоносных рек, ни серебряных копей, ни самоцветных гор, ни смоляных болот. Была лишь земля, на которой добросовестно трудились люди. Оттого и спокойно было в Аддарии – война ведется за легкую добычу. А за аддарский прибыток следовало немало попотеть в поле. И, глядя на Линдмарт, благословляли люди свою не богатую, но мирную страну. Здесь не страшно было заводить семью и рожать детей. Вот только не было их у Оляны. А если б были, может, и не так горько было бы вдовство.
Она свернула на лесную тропинку, чтобы срезать путь. Лес был светел и приветлив. Меж ближних древесных стволов мелькнула белая одежда лесной колдуньи.
- Живи долго, Веда-мать, - улыбнулась Оляна, подходя и приветствуя ведунью.
- Здрава будь и ты, Оляна, - выпрямилась та, отвечая. На Оляну глянули лазоревые глаза, глубокие и яркие, как весеннее небо. Как на самом деле звали альву, в давнее время поселившуюся отшельницей в этом лесу, не знал никто. В округе её называли Ведой – многое было ей ведомо: как дитя принять, как людей и скотину лечить, как урожай поднять. Никому не отказывала Веда в добрых делах. Со злыми же мыслями гнала прочь.
Рядом с альвой стояла корзина, наполненная корешками. Обмахивая тонкие руки от налипшей земли, Веда снизу вверх посмотрела на вдову. Как все альвы, была она невысока, стройна и тонка, словно камышинка. И, в отличие от людских женщин, не прятала седеющие длинные волосы под убрус, увязывая их в тугой узел на затылке.
- С Низовичей идешь? Михай из Линдмарта вернулся?
Оляна кивнула. Все-то было Веде ведомо.
- Всё воюют, - печально качнула головой альва. Она нагнулась за корзиной, но Оляна опередила её, ухватившись за плетеную ручку.
- Я помогу.
Веда-мать чуть улыбнулась и согласно кивнула. Корзина была тяжелой, и Оляне не раз пришлось переменить руку, пока они дошли до заимки, где обитала колдунья.
- Чем же отплатить тебе за подмогу? Тяжела была ноша, – обернулась альва к Оляне.
- Разве это ноша, - легко рассмеялась вдова, поставив корзину на траву. - Тоска вдовья – вот ноша, не скинешь.
- И на неё средство имеется, - Веда многозначительно взглянула на женщину.
- Михай уж предлагал, - снова засмеялась Оляна. – Не по мне такое. А вот…
Она запнулась было, но, глядя во внимательные глаза альвы, тихо прошептала.
- Ребеночка бы мне, а? Веда-матушка.
Колдунья отвела глаза. Легко, словно порожнюю, подхватила корзину, и двинулась к хижине.
- Оляна, Оляна. Знаешь ведь все сама.
- Знаю, - поникла та головой. – Пустая я. Да ведь тебе все под силу, Веда-мать!
- Жизнь из пуста создать мне не под силу, - ответила колдунья. Потом, остановившись, обернулась к Оляне. – Во что веришь, чего сердцем желаешь – то и сбудется.

***

На вечерней заре стукнул кто-то тихо в ставни на окне. Оляна подняла голову от узорной вышивки. Хорошую краску привез Михай, постарался. Вышивка нитями, крашеными линдмартской краскою, словно оживала на полотне. За неё и платили щедрее.
«Верно, ветер» - подумала вдова. Но стук повторился, и Оляна, решив, что это настойчивый Михай прибыл её утешать, резко распахнула дверь. На крыльце стояла Веда с корзиной, наполненной алыми цветами.
- Живи долго, Веда-мать, - удивленно-растерянно произнесла Оляна. Альва никогда ни к кому не приходила незваной.
- В дом-то пустишь?
Вдова посторонилась, пропуская альву. Та поставила корзину и обернулась к Оляне, кивнув на цветы.
- Принимай, что просила.
- Что это? – женщина взяла в руки цветок. Не росли такие в здешних краях.
- Это маки, - терпеливо пояснила альва. – Но для тебя не они, а вот это.
Она раздвинула стебли, и среди алых лепестков Оляна увидела младенца. Ноги ослабли, и женщина осела на пол возле корзины. Веда тем временем извлекла из цветочной колыбели маленькое тельце, завернутое в тончайшее полотно, и подала Оляне. Та протянула руки, бережно принимая ребенка, и разглядывая крохотное белое личико с закрытыми глазами.
- Она просто спит, - пояснила Веда на вопросительный взгляд вдовы. – Маковый сон крепкий и долгий.
- Она? - спросила Оляна, потрясенно глядя на острые ушки младенца. – Это… это же альва. Откуда она? Как её имя?
- Мало ли сейчас бесприютных, потерявших кров, бегущих от войны в чужие края, - уклончиво ответила Веда. - А имя дай ей новое. Твоя теперь дочь.
Оляна прижала ребенка к груди, и сердце её наполнилось неведомой раньше радостью.
- Сбылось, - по щеке вдовы скатилась слезинка. – Во что веришь, то и сбудется. Веришка ей имя.

2

- Вершка, Вершка, от горшка два вершка! – дразнили из-за тына мальчишки. Веришка показала им язык и гордо прошла мимо. Затевать драку с худосочной и невысокой альвой мало кто из ребятни отваживался – сила в ней была нечеловечья. Как и её красота. Дивились низовические селяне на Олянину примачку – на длинные волосы молочного цвета, на яркие синие, чуть скошенные к вискам глаза. Но худого не мыслили, и привечали как свою. За малый рост имя, данное Оляной приемной дочке, переродилось в устах селян в прозвище – Вершка. А ласково – Вершковинка.
- А, Вершковинка, - шевельнул усами Михай, завидя входящую в лавку девочку. – Чего тебе?
- Здрав будь, дядя Михай, - улыбнулась та, показав мелкие ровные зубки, и ставя на прилавок берестяной туесок. – Матушка за солью прислала, да спрашивала, в Линдмарт не собирается ли кто? Нам бы, как всегда.
- Линдмарт, Линдмарт, - проворчал Михай, забирая туес и скрываясь в глубине лавки.
Стал он грузен за прошедшие тринадцать лет, оброс семьей и детьми, и в далекие края более не совался. Но заказы на иноземные товары принимал по-прежнему, поручая их проходящим купцам. Михай передал Веришке потяжелевший туесок, принял плату.
- В Камышевском трактире обоз стоит, в Линдмарт идут. Там поспрошай.
- Благодарствуй, дядя Михай! – подхватив туес с солью, Веришка выскочила из лавки.
- Дя-ядя… Ишь, нелюдь, - беззлобно пробормотал Михай.
Трактир в Камышах, что в семи верстах от Низовичей, был полон. Обозные купцы ели и пили, принимали деньги под товар, писали расписки. С этим же обозом в Линдмарт шел малый отряд наемников. Вербовщик, широкоплечий темноглазый гмур, обрабатывал очередного выпивоху, подливая в его кружку хмельного пойла. Чуть поодаль, завернувшись в пыльный плащ и привалившись к стене, лениво наблюдала за трактирной суетой немолодая урукхайка.
Веришка оглядела трактир и направилась к купцам. Бросив случайный взгляд на прошмыгнувшую мимо девчушку, урукхайка озадаченно дернула бровями и пригляделась внимательнее.
- Дяденьки! – Веришка остановилась перед купцами. – Можно ли заказ вам дать? На линдмартскую нитяную краску?
Купцы обернулись к девочке, удивленно её разглядывая.
- Сама-то откудова? – пробасил один, бородатый, в полукафтане со смушковым воротом.
- Тутошняя я, - ответила Веришка.
- Тутошняя, - передразнил купец. – А с виду – тамошняя.
- Так можно заказ дать?
Бородач пожевал ус, оценивающе глядя на девочку.
- На сколь?
- Матушка сказала - на десять орешков серебром.
Купцы засмеялись.
- Мелок заказ, - пренебрежительно отвернулся бородатый. – Меньше чем на пятьдесят никто не возьмется - дорога дорога.
Альва нерешительно потопталась на месте, и направилась к выходу.
- Погоди, белянка, - произнес низкий женский голос, и девочка почувствовала прикосновение к плечу. – Какой, говоришь, заказ?
Над Веришкой возвышалась женщина - мощная, грудастая, с пышной копной бурых волос. Вскинув голову, альва с оторопью взглянула в её лицо – с грубыми чертами и сероватой кожей.
- На линдмартскую нитяную краску, - прошептала девочка. – На десять орешков. Серебром.
- Я возьму заказ, - приветливо улыбнулась женщина, и поманила её за собой. – Не бойся, идем.
Урукхайка внимательно выслушала Веришку – какой и сколько надобно краски. Обозный писец написал расписку, и урукхайка ссыпала серебряные шарики в свой кошель.
- Куда тебе заказ привезти? – спросила женщина.
- А в Низовичи, лавочнику Михаю, - ответила Веришка.
- Не люблю лавочников, - скривилась урукхайка. – Говори, где живешь – прямо к порогу доставлю.
- На Вершковицком хуторе я живу, с матушкой. Отсюда недалече.
- Найду, - улыбнулась урукхайка. - А матушка тоже из альвов?
- Нет. Я примачка.
- А звать тебя как?
- Веришка.
Женщина извлекла из-под лавки объемистый узел.
- А вот посмотри-ка, Веришка, какой у меня товар. Вдруг, что да приглядишь для себя. Или для матушки.
И на дощатый стол урукхайка выложила костяные и деревянные гребни, щетки из кабаньей щетинки, цветные ленты, шпильки и повязки для волос, бисерные низки, и прочую девичью радость. У Веришки разбежались глаза. Такого богатства и на осенней ярмарке не бывало. Урукхайка тем временем расхваливала свой товар.
- Гребешок костяной - в самый раз для твоих кос. Волос не задерет, зубец не сломится. Дай, причешу тебя.
И альва, поддавшись соблазну, опустилась на лавку подле торговки. Та сноровисто распустила молочную косу, и провела по волосам гребнем. Приподняв светлые пряди, торговка погасила усмешку. На шее девочки, под самым затылком, разглядела она тайный знак - метку альвийского клана. Заплетая замысловатую косицу из тридцати прядей, урукхайка осторожно срезала светлый локон. За этим странным занятием, не переставая поить будущего ратника, исподволь наблюдал гмур.
- Ну, вот и готово. Словно княжна альвийская! – похвалила урукхайка и подала Веришке зеркальце.
Когда довольная Веришка покинула трактир, вербовщик подсел к урукхайке.
- Что это ты, Гуртрунг, к ней так ласкова? - усмехнулся он. – Не иначе, прибыток почуяла?
- Какой там прибыток, - отмахнулась урукхайка, – десяток орешков. Просто девчушка понравилась.
- Чтобы тебе – да альва понравилась?! Цхе…, - недоверчиво хмыкнул гмур.

***

Зыбкий болотный туман полз вверх по склону, поросшему багульником. На склоне, привалившись спиной к древесному стволу, сидела Гуртрунг. Она отрезала острым ножом тонкие полоски с куска вяленого мяса и медленно их пережевывала, созерцая тоскливый пейзаж. Дом уже близко. Эти бесконечные полупустые болота – её родина. Всё, что альвы некогда оставили урукхам. Они загнали её племя в эти вздыхающие, стонущие, пахнущие тухлой водой и гниющей травой топи. Загнали и вскоре пожалели об этом. Потому что эти болота дали урукхам богатство, которыми не владело более ни одно племя Линдмарта. Болотную смолу и горючую землю.
Гуртрунг встала, завязала заплечный мешок и стала спускаться в туман. В мешке, бережно завернутый в кусок холста и упрятанный на самое дно, ждал своего часа залог будущего благополучия, процветания и безопасности урукхов. Оружие, которое будет посильнее тысячи горшков с горючей смесью - прядь белых альвийских волос.
Город Узгхаш, разбросанный среди болот на островках твердой земли, проявился в тумане первой заставой. С двух вышек по сторонам укатанной дороги её окликнули дозорные.
- Имя?
- Гуртрунг Быстроногая из рода Горшуга.
Тишина была знаком, что можно продолжить путь, и Гуртрунг уверенно ступила на дощатые мостки.
Её дом был пуст и холоден. Муж Гуртрунг давно умер от ран, дочери уже были замужем. Урукхайка сбросила ношу, сняла плащ и разожгла огонь, чтобы просушить отсыревшую хижину. Новость, принесенная из Аддарии, была слишком важна, чтобы медлить, и Гуртрунг отправилась к королеве.
В бревенчатом доме, принадлежавшем королевской семье, она не застала никого, кроме служанки из людей.
- Где Нуурдаг? – Гуртрунг окинула взглядом помещение и постучала ногой по ведру с водой.
- На Мастеровой поляне, - подняв голову от скребка и утирая пот, ответила служанка.
Гуртрунг направилась туда, в самую середину болот, где находилось сердце урукхайской военной мощи. Мимо неё, пыхтя и исторгая клубы вонючего дыма из закопченных труб, прополз огневоз. Урукх-возчик кивнул женщине и, открыв заслонку, швырнул в печь темный брусок. Гуртрунг ухватилась за деревянный борт и взобралась на грузовую платформу.
Гул, лязг, шипение и пыхтение можно было услышать издалека. У жарких перегонных печей, крутя насосные вороты и раздувая громадные меха, трудились те, кто избег смерти от меча или стрел. Исхудавшие полуголые тела пленных были покрыты слоем копоти и грязи. От печей через поляну тянулись толстые кованые трубы, притопленные в болотной жиже. Заканчивались они на дальнем краю поляны в огромных, обмазанных глиной, закрытых ямах. Более тонкие трубы, словно стволы обгорелых деревьев, высились по обширной поляне. С их верхушек срывалось пламя, освещавшее Мастеровую поляну и её окрестности в темное время - работа шла непрерывно.
Гуртрунг спрыгнула с повозки и направилась к мастерским. Вдовствующая королева была там, самолично проверяя работу кузнецов, оружейников, перегонщиков. Простолюдины не гнушались брать в жены иноплеменных женщин, захваченных в бою. Но для правящей династии это было неприемлемо, и внешность королевы сохранила черты истинных потомков древнего рода. Высокая, широкоплечая и длиннорукая Нуурдаг – рожденная править, обладала свирепостью львицы, силой медведя и волчьей преданностью своей семье. Кожаный доспех с сильно выпуклыми нагрудниками обхватывал мощный торс. Гуртрунг знала, что под левым из чеканных нагрудников – пустота. Много лет назад альвийский бердыш, разбив щит Нуурдаг, лишил её одной груди и левой руки до локтя. Но это не помешало королеве родить и выкормить двух сыновей – Хогорда и Одара. Когда девять лет назад короля и старшего сына принесли на щитах мертвыми, Нуурдаг не взошла на погребальный костер вместе с мужем. Не могла она лишить юного Одара еще и матери, и оставить свой народ в смуте безвластья.
- Долгой жизни и достойной смерти, Первая мать, - Гуртрунг подняла руки в традиционном приветственном жесте, демонстрируя пустые ладони.
Нуурдаг повернула квадратное плоское лицо к урукхайке, коротко кивнула.
- В этот раз ты быстро. Что интересного за болотами?
- Я принесла «тихую весть».
Королева вышла из мастерской и мотнула головой, зовя Гуртрунг за собой. Они уединились за чахлыми березами на краю поляны. Нуурдаг повела бровью, приказывая говорить.
- Я нашла девочку из клана Жизнетворящих. Она в Аддарии, - Быстроногая вытряхнула на ладонь белую прядь.
Королева впилась в неё загоревшимися глазами, и, осторожно подняв двумя пальцами, поднесла к носу. Широкие ноздри раздулись, втягивая запах.
- Уверена?
- Младенца Азельвейды тогда так и не нашли. А девочка из Аддарии носит на себе это, - и Гуртрунг начертила прутиком на земле знак, увиденный на шее Веришки.
Нуурдаг помолчала, теребя локон и обдумывая новость. Потом взглянула на Гуртрунг.
- Привези её.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
ЕваКот
сообщение 21.2.2017, 2:09
Сообщение #2


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 22
Регистрация: 11.2.2017
Вставить ник
Цитата




Цитата(Роня @ 20.2.2017, 21:02) *
На вечерней заре стукнул кто-то тихо в ставни на окне.

Рифма не к месту
Цитата(Роня @ 20.2.2017, 21:02) *
принимал по-прежнему, поручая их проходящим купцам. Михай передал Веришке потяжелевший туесок, принял плату.

Дважды принял. Уберите повтор.
Цитата(Роня @ 20.2.2017, 21:02) *
За этим странным занятием, не переставая поить будущего ратника, исподволь наблюдал гмур.

Перевернуто предложение, сложно воспринимается на слух.
Цитата(Роня @ 20.2.2017, 21:02) *
да альва понравилась?! Цхе…,
Не нужна запятая, когда ставите многоточие.

Цитата(Роня @ 20.2.2017, 21:02) *
и разожгла огонь, чтобы просушить отсыревшую хижину. Новость, принесенная из Аддарии, была слишком важна, чтобы медлить,

Здесь момент противоречит сам себе и героиня ведет себя нелогично. Новость срочная, но лучше я сначала разожгу костер и прогрею дом.
Цитата(Роня @ 20.2.2017, 21:02) *
В бревенчатом доме, принадлежавшем королевской семье,

Вот здесь вы начали спешить. Переход из дома, потом к дому королевы, которой не оказалось на месте... Момент как будто вставили только для того, чтобы было. Как-то сумбурно, не прописано и совершенно вырывается из общего стиля.

Увлек рассказ. Обычно стараюсь не браться за большие работы, но эту однозначно хочется прочитать дальше) Надеюсь, сохраните атмосферу и напряжение до конца)
Да, еще на один момент огромная просьба обратите внимание! Начало рассказа просто катастрофически перегружено сложными названиями. Да, если пробраться через изобилие имен и названий - дальше все отлично и складно, но начинать рассказ лучше попроще немного. Половину названий там можно убрать, поверьте, читатель их с первого раза даже не запомнит. Не надо так вываливать информацию, лучше давайте ее порциями)
В остальном же стиль мне ваш очень нравится, читать приятно, а сюжет действительно увлекает.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 21.2.2017, 17:58
Сообщение #3


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




ЕваКот, спасибо! Замечания учтены, подправлю, выложу обновленную часть )). А пока кину то, что уже написано.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 21.2.2017, 17:59
Сообщение #4


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




3

Нагоняй, полученный Веришкой от матери, уже забылся, следы от розог на альвийских ягодицах зажили. Расписка, написанная от имени «Гуртрунг из рода Горшуга», на всякий случай была упрятана в сундук. Но Оляна ни минуты не сомневалась, что проезжая торговка просто обобрала Веришку, поглумившись над девичьей доверчивостью. И вот, поди ж ты…
Оляна развешивала во дворе крашеные мотки пряжи на просушку, когда у плетня остановилась высокая женщина, ведущая в поводу мула. С интересом приглядываясь к Оляне и к тому, что она делает, женщина поздоровалась.
- Долгой жизни, хозяйка. Вершковицкий хутор не здесь ли?
- Тут, - подтвердила Оляна, настороженно разглядывая урукхайку.
- Девочка мне в трактире, что в Камышах, заказ отдавала четыре луны назад. Веришка вроде зовут. Не знаешь ли её?
Оляна шлепнула мокрый моток в корзину, шумно выдохнула и улыбнулась.
- Как не знать. Дочь моя, непутевая.
Веришка, вернувшись ввечеру с лесной заимки ведуньи, с удивлением обнаружила во дворе мула. В доме за столом сидела торговка из Линдмарта, а мать хлопотала у очага.
- Здравствуй, - улыбнулась девочка женщине и с победоносным видом взглянула на мать.
- Здравствуй, Веришка, - кивнула Гуртрунг. – Я привезла твой заказ. А твоя матушка любезно предложила мне переночевать в вашем доме.
- Ну, куда уж на ночь-то глядя я человека отпущу? – проворчала Оляна. – Из-за десяти орешков такой путь проделать! А завтра, по солнышку, можно и в дорогу.
Гуртрунг глянула на Оляну.
- А я не человек.
- Вижу, - пожала та плечами, выставляя на стол крынку с молоком и миску с творогом. - Все одно – живая душа. Веришка моя тоже вон не из людей. Но ближе неё у меня никого нет. Да и не делят здесь на своих и чужих. Все под одним небом живем, один хлеб едим.
Урукхайка, помедлив, отвела глаза.
- Веришка! Воды принесла бы, - указала Оляна на ведро. Альва послушно выскочила во двор.
Улучив момент, когда хозяйка отвернулась к очагу, чтобы снять с огня котелок, Гуртрунг бросила что-то в крынку с молоком. Ужинали затирухой, заедая творогом и запивая молоком. Потчуя гостью, Оляна удивилась тому, как сильно её клонит в сон.
- Устала я что-то, - провела она рукой по лицу, и, не имея более сил устоять, сползла на пол.
- Ма-а…, - встревожено потянулась к ней Веришка, но подмешанное в молоко зелье сморило и её. Гуртрунг подхватила девочку, уложила на лавку и, выудив из своего мешка склянку, влила несколько капель темной жидкости в рот альвы. Глянув на неподвижную Оляну, нахмурилась и убрала сосуд обратно. Милосердие у её племени не в чести.

***

- Ешь, - Гуртрунг шлепнула перед девочкой миску с полбяной кашей, в которой торчала деревянная ложка. Вторую миску урукхайка поставила подле себя.
- Или мне снова кормить тебя силой? Пока ты в моих руках, подохнуть я тебе не дам.
Прошло четыре дня с тех пор как они пересекли границу Линдмарта, и Гуртрунг перестала поить альву сонным зельем. Когда девочка пришла в себя, урукхайка спокойно объяснила, что украла её и везет к своей королеве.
- А матушка как же? – несмело спросила Веришка.
- Её ты больше не увидишь.
Веришка подтянула миску и покорно принялась за еду. Она уже поняла, что с Гуртрунг шутки плохи. Урукхайке чужды были жалость, сострадание, и слезы её нисколько не трогали. А отказ от еды был чреват насилием – Гуртрунг зажимала девчонку меж могучих коленей и насильно впихивала ей еду в рот. Потом сжимала челюсти альвы, и та, давясь и пуская носом пузыри, глотала. И так до тех пор, пока миска не опустеет.
- Эй,- урукхайка стукнула по плечу плетущегося мимо слугу-человека, по-видимому, из пленных. – Принеси молока.
- Молока нет, - промямлил тот, останавливаясь и пялясь с удивлением на Веришку.
- А что есть?
- Пиво есть. Вода.
- Что еще? Для неё, - кивок в сторону альвы.
Подручный почесал макушку, выскреб из-под ногтя грязь.
- Взвар яблочный можно.
- Неси.
Бедность кабацкого меню искупалась ценой. За полбу и пару кружек взвара Гуртрунг расплатилась медным орешком.
Из-за межплеменных усобиц почти все кабаки Линдмарта прекратили свое существование. Кормежка, как и врачевание, по-первости считались делом нейтральным. Но кабацкий нейтралитет оказался штукой хрупкой. И вот уже жгут альвы кабак, в котором кормилась гмурья рота. А нольвы в соседней деревне вешают кабатчика, попотчевавшего друдов. Однако трактир, в котором остановилась Гуртрунг, худо-бедно держался. В основном потому, что стоял на территории союзных племен – нольвов, гмуров и урукхов. Кабатчик-гмур, привечая и тех, и других, и третьих, втихомолку молился, чтобы не покрошили недолговечные союзнички друг друга в его заведении вместе с ним.
Дверь распахнулась, и в кабак ввалилась ватага из шести гмуров. Коренастые, бородатые парни, в кольчужных рубашках поверх грубой шерстяной одежды. На ногах - мохнатые медвежьи торбасы, за спиной на войлочных плащах – тяжелые секиры и арбалеты. Вместе с ними вошли трое наемников-людей.
- Хозяи-ин! Пива и мяса!
Грохот низких голосов заставил Веришку сжаться. Гуртрунг недовольно, но без страха, покосилась на вновь прибывших. А гмуры и люди, гогоча, топая и со скрежетом ворочая скамьи, рассаживались за соседний стол. Подошел хозяин, разводя руками, сообщил о скудности меню.
- Какая еще полба?! – возмущенный ор перекрыл голос кабатчика. – Ты глухой? Пива и мяса!
- Ну, нету мяса, хоть убейте, - хозяин воздел руки. – Ежели б было, неуж утаил бы?!
Гмуры, наконец, сдались, и хозяин ушел на кухню.
- Во дворе мул стоит, - услышала Веришка одного из гмуров. – Можно его покрошить. А хозяину принести извинения от нашего землячества.
Остальные одобрительно захохотали.
- Я тебя сейчас покрошу, - отозвалась Гуртрунг. – Пусть земляки твоими потрохами лакомятся.
Гмуры оглянулись на голос, с удивлением разглядывая урукхайку и зажавшуюся в уголок альву.
- О, хозяйка нашлась, - широко ухмыльнулся один из гмуров – молодой, чернобородый. - Не, мы ж не урукхи какие-нибудь, говорящее мясо не употребляем. Это вы жрёте все, что движется.
По тому, как напряглись пальцы урукхайки, обхватывающие глиняный бок кружки, Веришка поняла, что она злится.
- Гмуров мы не едим, - отхлебнув взвар, ответила Гуртрунг.
- Не по зубам, небось, - заржал гмур, почесав в паху. – Альвы-то, понятно, понежнее.
- Нам все по зубам. Только от вас живот пучит и отрыжка вонючая.
- Ну, судя по твоей роже, к вони тебе не привыкать, жаба болотная.
- А судя по твоей роже, твоему папаше свинью поиметь незазорно было, - спокойно отозвалась Гуртрунг.
Гмур зарычал, подхватил секиру, и, опрокинув скамью, бросился к урукхайке. Она же, вскочив из-за стола, метнула в него кружку. Посудина угодила гмуру в лоб и раскололась. Яблочный взвар вперемешку с кровью потек по усам и бороде. Кривой тесак урукхайки, приставленный к гмурьему горлу, прекратил потасовку. За соседним столом, глядя на застрявшие в бороде куски разваренных яблок, заржали товарищи побежденного гмура. Зачинщик отвел от своей шеи урукхский клинок, отер усы, стряхнул с ладони яблочную мякоть и присоединился к своим. Инцидент был исчерпан.
- А вы, правда, едите альвов? – Веришка со страхом покосилась на Гуртрунг, когда та вернулась за стол.
- Нет. Мы их просто убиваем.
Сытый мул неспешно рысил по сухой пыльной дороге. Веришка дремала, прислонившись к груди Гуртрунг. Мул запнулся, попав копытом в ямку, и потревоженная альва распахнула глаза. В отдалении от дороги она увидела сгоревшую деревню. Трава еще не успела скрыть обугленные обвалившиеся бревна.
- Что здесь случилось? – прошептала Веришка, не в силах оторвать взгляда от останков человеческой ноги, свешивающихся на веревке с недалекого дерева.
- Война, - коротко ответила Гуртрунг.
Впереди засинела река. Урукхайка повернула мула и погнала его вверх по течению к переправе. У причала в ожидании парома маялся человек на телеге, в которую была запряжена неприглядная на вид кобыла. Поодаль разлеглись на затоптанной траве полтора десятка урукхайских вояк. Гуртрунг из-под ладони взглянула на противоположный берег. Там на паром грузились еще около двух десятков её соплеменников. Спрыгнув с мула и стянув девочку, урукхайка села на землю. Мул нашел островок зеленой невытоптанной травы и принялся за неё.
К переправе, нещадно пыля, подлетели пятеро всадников. Осадив коней перед самым причалом, верховые поспрыгивали с седел. В словах, которыми они громко обменялись меж собой, чувствовались нетерпение и досада. Один из всадников развязал плащ, отороченный по подолу темным кротовьим мехом, скинул капюшон и сдернул с лица черный запылившийся платок. Повернувшись к остальным, что-то раздраженно сказал.
Веришка дернулась, услышав нечто знакомое в речи. Это был не тот язык, которому учила её Веда-мать, но очень похожий. Девочка с любопытством уставилась на всадников, одновременно любуясь и устрашаясь. Уступающие Гуртрунг ростом, они внушали едва ли не больший трепет, чем урукхайка. Черная одежда на стройных фигурах делала их еще более грациозными, но слабыми они не казались. Торсы воинов – а то, что они именно воины, подтверждало наличие у каждого из них меча и пары кинжалов – облегали черные кожаные доспехи с серебряными застежками. Единственным белым пятном в облике воинов были их лица – бледные, в обрамлении длинных черных волос, с тонкими хищными чертами, большими зелеными глазами и острыми ушами.
«Альвы!» - пронеслась мысль в голове Веришки. Она покосилась на урукхайку, которой, казалось, не было никакого дела до черных воинов. Подобрав ноги и упершись в колени локтями, Гуртрунг терпеливо ждала паром. Веришка отодвинулась, потом встала, и медленно пошла к причалу. Оглянувшись, альва увидела, что урукхайка лениво посматривает на неё. Тогда девочка решилась. Она подбежала к черноволосому воину, и, схватив его за плащ и заглядывая в лицо, зачастила на альвийском.
- Дяденька! Помогите, пожалуйста! Меня украли. Вон та урукха. Я из Аддарии. Помогите мне, пожалуйста!
На белом лице воина отобразилось брезгливое недоумение. Он отстранился от Веришки и выдернул из её пальцев край плаща. Оглянувшись на свою пленительницу, Веришка увидела, что та наблюдает за ней с кривой полуулыбкой. Воин тоже взглянул на Гуртрунг, перевел изумрудные глаза на альву и, обхватив рукоять меча, потянул его из ножен. Тогда урукхайка встала, и неспешно направилась к ним. Все еще надеясь на защиту, Веришка попыталась спрятаться за спину незнакомца. Но сильная женская рука ухватила за волосы, и девочку швырнула на землю чувствительная оплеуха.
- Прости, господин, - услышала Веришка сквозь шум в ушах голос урукхайки. – Она просто маленькая безмозглая рабыня, и еще не научилась вести себя как положено.
Черный воин одобрительно усмехнулся, не разжимая тонких губ, и, кинув меч в ножны, отвернулся.
- Вставай, - Гуртрунг рывком подняла альву с земли, и, держа под шею, поволокла за собой.
Усадив девочку подле себя, урукхайка прошипела:
- Если еще раз сделаешь что-то подобное, я тебя снова усыплю. Но дерьмо из-под тебя убирать больше не буду. Хоть ты и высокородная альва, но гадишь вовсе не васильками. Очухаешься – отмываться будешь сама. Поняла?
Веришка кивнула, шмыгнула носом и утерлась подолом платья. Слезы душили и рвались наружу. Гуртрунг презрительно покосилась на мокрые дорожки на грязных щеках.
- Утри сопли. Я тебе жизнь спасла.
- Это когда это? – обидчиво проворчала Веришка.
- Только что, дуреха. Ты хоть знаешь, у кого защиты просила?
- Знаю. У альвов.
- Глупая девочка. Это нольвы. Самый большой кошмар вашего племени. Твой клан уничтожен их мечами.
Подошел паром. Валявшиеся на траве урукхи присоединились к соплеменникам, сошедшим на берег, и их отряд упылил по дороге. Нольвы, оттеснив телегу и ведя в поводу коней, взошли на паром первыми. За ними по сходням поднялись Гуртрунг, Веришка и их мул. Возчик проводил тоскливым взглядом заполненный паром, сплюнул в воду и уселся ждать следующего рейса.
Перегнувшись через деревянный поручень, Веришка смотрела на струящуюся речную воду и свое отражение. По спине пополз холодок – так бывает, когда кто-то смотрит. Альва повернула голову и наткнулась на взгляд нольва. Он пристально и внимательно её рассматривал. Веришка отвернулась и придвинулась вплотную к Гуртрунг. А нольв, передав повод своего коня спутнику, подошел к уруххайке.
- Рабыня альва…, – произнес негромко. Веришке понравился его голос – певучий, плавный. - Невероятно. Они предпочитают неволе смерть.
Гуртрунг смерила его хмурым взглядом.
- Её взяли ребенком. Она не знает воли.
- И как давно у тебя эта альва?
- Второй год. А что?
- Девчонка сказала, что её украли. Откуда она у тебя?
- Подарок сестры. А тебе какое дело до этой оборванки и её болтливого языка?
- Никакого, - пожав плечами, нольв еще раз внимательно оглядел Веришку и вернулся к своим спутникам.

4

Нуурдаг обошла вокруг девочки, с интересом разглядывая её. Потом, бесцеремонно ухватив за шею, наклонила ей голову и откинула волосы с затылка. Послышался удовлетворенный смешок.
- Ты прекрасно справилась, Гуртрунг. И достойна награды.
- Во славу королевы, - откликнулась урукхайка.
- И будущего короля, - негромко добавила Нуурдаг. Потом повернула Веришку к себе лицом. – У тебя кровь уже идет?
Девочка, сжавшись, словно птенец в когтях кошки, с ужасом глядела на огромную однорукую женщину. В голове крутились слова Гуртрунг, сказанные в кабаке «Мы их просто убиваем».
- Ты оглохла?! – повысила голос королева. – Я задала вопрос. У тебя уже есть регулы?
Гуртрунг, видя, что Веришка оцепенела от испуга, вмешалась.
- Первая Мать, она же альва. Они созревают гораздо позже людей или нас. Думаю, она еще нескоро сможет подарить вам наследника.
Нуурдаг скривилась с досадой, отпустив девочку.
- Да, ты права. Но свадьбе этот недостаток не помеха. Она состоится, как только вернется Одар. Думаю, эта белобрысая будет достаточной причиной претендовать на земли Жизнетворящих. Мы предъявим всему Линдмарту жену нашего короля, и заткнем, наконец, нольвовские глотки.
- А как же чистота крови вашего рода, моя королева? - нахмурилась Гуртрунг.
- За мой народ я готова поступиться не только этим, - королева решительно тряхнула тяжелыми темными косами. – Как её зовут?
- Веришка, моя королева.
- Дурацкое имя для альвы.
- Её воспитывали люди.
- Тем хуже для неё. И тем лучше для нас - иначе бы мы её не получили. Имя подберем ей другое.
Хижина на островке твердой земли посреди болотной топи стала жилищем Веришки. Нуурдаг отрядила будущей невестке служанку из людей. Раз в день приходила Гуртрунг, справлялась о здоровье альвы, учила её своему языку и обычаям. Уходя, убирала за собой дощатые мостки через трясину, тем самым превращая хижину в тюрьму, откуда не сбежать. И потянулись чередой однообразные дни. Служанка Руза – девушка лет двадцати, была боязлива, молчалива и послушна. Веришка по первости пыталась с ней говорить, но та лишь твердила свое «Не велено».
По ночам над болотным безмолвием полыхало алое зарево, слышался приглушенный лязг и непонятный гул. Все это пугало и будоражило девочку, так внезапно лишившуюся материнской защиты и спокойного житья.
В очередной визит урукхайки Веришка все же робко решила поинтересоваться, зачем она здесь.
- Ты выйдешь замуж за Одара, сына королевы Нуурдаг. После вашей свадьбы он станет полноправным правителем урукхов.
- Так я стану вашей королевой? – удивилась Веришка.
Гуртрунг раскатисто захохотала.
- Кор…ролевой, - махнув рукой, она утерла выступившие слезы. Пренебрежительно оглядев альву, ответила. – Размечталась. Чтобы стать нашей королевой, нужно родиться таковой. Как Нуурдаг. Твои дети – да, станут продолжением династии. В них будет течь урукхайская кровь. А ты… ты всего лишь подстилка Одара, хоть и будешь формально его женой.
- А почему я? Разве в Линдмарте нет других альвиек?
Гуртрунг погасила усмешку, со странным выражением в глазах глядя на подопечную.
- Есть и другие. Много других, похожих на тебя. Мертвых и пока еще живых. Выбор пал на тебя. Почему – не спрашивай. Можешь считать – тебе повезло.

***

Сизый туман раннего утра подполз к хижине. Руза, разнеженная покладистостью Веришки, еще спала. А альве не спалось. Она вышла на крыльцо, села на ступеньку, натянула ночную рубашку на колени и, обхватив их руками, стала слушать утро. Лягушачий хор еще не разошелся в полную силу. Ранние птахи только пробовали свои голоса, попискивая в гнездах. Невдалеке пробумкала выпь, и Веришка испуганно вздрогнула. «Не иначе, худого ждать! Да куда уж хуже».
Внезапный недалекий грохот заставил её вскочить на ноги. Огненные отблески окрасили туман в алый цвет. Поверх деревьев, что росли по берегу, скользнули стремительные тени. Сквозь нарастающий свист и шипение Веришка расслышала урукхайский боевой клич. Вторя их голосам, заверещали повсюду напуганные птицы, захлопали крыльями, взмывая в заревное небо над болотом.
Над крышей с шипением пронесся странный силуэт. Девочка съежилась, не имея сил сдвинуться с места от страха. А летающее нечто с хрустом врезалось в кусты на краю островка. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом послышалось чавканье болотной жижи и плеск воды. Кусты зашевелились, и из них на четвереньках выползло мокрое зеленое существо с огромными выпуклыми глазами и горбом на спине. Существо поднялось на ноги, провело руками по глазам и просипело:
- Топором мне в корень! Славно распалил.
Вот тут Веришка и закричала – тоненько и жалобно.
Существо шарахнулось, замерло, уставившись на испуганную альву выпученными глазищами. А потом подскочило – высокое, тонкое - закрыв ей рот мокрой лапой.
- Тихо, эй! А ну, помолчи!
Веришка послушно замолчала. У существа были обычные руки и ноги. Длиннее и тоньше, чем у людей, но вполне обычные. Убедившись, что его послушались, существо опустило руку.
- Ты кто?! Жук? – дрожа, пролепетала Веришка.
- Жу… кто? – белозубо рассмеялся летун, и стащил с перепачканного тиной лица круглые прозрачные полусферы. Под ними весело искрились светло-голубые глаза.
- Я друд, зовут Колпта. А ты вроде альва? – прищурился он на неё сверху вниз.
- Альва, - кивнула Веришка, несмело улыбаясь в ответ.
- Пленная?
- Ага.
- Чего не бежишь?
- Не могу, - пожала Веришка плечами. – Болото же кругом.
- Я тебя спасу, - уверенно заявил Колпта. Он расстегнул пряжки на широких ремнях, и сбросил с плеч короб, из которого в разные стороны торчали несколько трубок. Огляделся, и, увидев сложенное под навесом топливо, метнулся туда.
- О, вот это мне и нужно! – друд покидал торфяные кирпичики в объемный мешок, извлеченный из-за пазухи. Распахнув маленькую дверцу на своем странном ящике, кинул один брусок внутрь и прислушался. Подергал трубки, подул в одну из них. Внутри короба что-то загудело, заклокотало, и друд поспешно набросил на плечи ремни.
- Сейчас заработает, - торопливо защелкнув пряжки и надвинув на глаза полусферы, он протянул к альве руки. – Ну, ты идешь? Я тебя спасу, если сама хочешь.
Веришка бросилась к нему, и Колпта подхватил её на руки. Обняв нежданного спасителя за шею, девочка почувствовала, как зашлось сердце, когда земля ушла из-под ног.
- Держи-ись! – прокричал друд, и они взмыли вверх над болотным туманом.
По поляне металась разбуженная Руза, и, воздев руки вслед удаляющейся альве, причитала: «Не велено, госпожа! Ведь не велено же!».
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 21.2.2017, 18:00
Сообщение #5


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




5

Солнечный лучик согрел веки, и Веришка сонно заслонила лицо ладонью. Но сон ушел. Она полежала еще, прислушиваясь, и открыла глаза. За плетеной стеной шалаша шелестела зеленая листва. Щебетали птицы, неподалеку слышалось чье-то пение. В ногах зашуршало, вздохнуло. Веришка рывком села и увидела здоровенного, толстолапого и кругломордого лесного кота с плотной полосатой шерстью. Тот копался в сенном ворохе, что служил девочке постелью. Почувствовав движение, зверь поднял голову и недовольно уставился на неё желтыми глазами.
- Киса! Кисюн! - обрадовано потянулась к нему Веришка, сложив пальцы щепотью.
«Какой я тебе кисюн, - возникла недовольная мысль в голове у Веришки. – Заняла мое место, обзывается. Руку чего тянешь, коли пустая?! Притащили тут, на мою голову».
Веришка обомлела. Пока она осознавала произошедшее, кот повернулся к ней задом, и, демонстративно подняв хвост, элегантно покинул шалаш.
Веришка выглянула из шалаша. Кот сидел неподалеку, и, щурясь, глядел на горлиц, что ворковали на суку старого вяза. Из-за ствола к шалашу выступил ночной спаситель. Веришка узнала его по глазам, и, выбравшись из шалаша, поднялась. От былого несуразия не осталось и следа. Альве ободряюще улыбался рыжеволосый худой юноша, с трогательными веснушками на щеках.
- Как спалось, беглянка?
- Хорошо, - она потерла глаза кулаками. Потом взглянула на кота. Тот следил уже не за птицами, а за ней. Веришка указала на зверя, и, смущаясь, произнесла.
- Он со мной говорил!
- Кто? – удивился Колпта.
- Он, - Веришка покосилась на кота.
- Он не умеет говорить, - уверенно ответил друд.
«Я не умею говорить» - подтвердил кот, глядя на девочку в упор вертикальными зрачками.
- Но вот же…, - в замешательстве запнулась она.
«Где ты видела говорящих котов? У нас губ нет, и вообще устройство такое, что говорить мы в принципе не можем. А вот вещать – пожалуйста».
- Прости…те, - замялась Веришка. Потом неловко поинтересовалась. – А что ты делал в моем шалаше?
«Это мой шалаш!!! Вообще-то».
Кот встопорщил усы. Колпта рассмеялся.
- Ну, перестань. Тебя же по ночам все равно не бывает.
«И что? Можно превращать мой шалаш в постоялый двор? Теперь там пахнет ею. Надо сено менять».
- Я поменяю, - успокоил кота друд. – А ей мы сегодня же сделаем собственное жилище.
«Так-то лучше. И, кстати, меня зовут Дубравный кот».
- Я Веришка. А что значит Дубравный?
Кот аж подпрыгнул, совершенно по-кошачьи выдавив обиженное «мяу».
- Не сердись, Дубокот! Она всего лишь маленькая альва. Откуда ей про тебя знать?
«Так расскажи, - кот нервно дернул усами. - Мне приятно, ей полезно. И не называй меня Дубокот! Сколько раз просил…».
Присев на траву, Колпта начал рассказывать.
- Дубравные Коты живут в дубовых рощах, на самых старых дубах. Они очень умные, и могут вещать о прошлом и будущем. Но говорить будут только с тем, с кем захотят сами.
- А дуб где? – оглядевшись, перебила Веришка друда. Ни одного дуба рядом с шалашом она не заметила.
«Где, где …. Спилили и спалили! Урукхи на дрова пустили. Всю дубраву мою. Эх, какие там дубы росли! Какие мыши водились…. Теперь Нимуя вот приютила».
Веришка сочувственно кивнула. Бедный зверь лишился дома, как и она.
«Какие личности ко мне ходили! Какие я им предсказания вещал!».
- Вещал, - усмехнулся Колпта. – Сказки ты им рассказывал, а не вещал! К тому же, за мзду.
«И неплохо, между прочим, зарабатывал. Матушка твоя не раз у меня золотишко в заем брала. А теперь живу, как последний помоечный побирушка!».
Дубокот огорченно опустил усы, и, плюхнувшись на землю и растопырившись, остервенело принялся вылизываться.
- Он всегда так, когда огорчается, - сказал Колпта. – Это правда. Матушке не раз к нему обращаться приходилось. Теперь вот мы ему помогаем.
«Лучше бы вы мне новый дуб вырастили» - подняв морду, ответил кот.
- Как желудь подходящий попадется – непременно, - пообещал Колпта, и подмигнул альве. - Есть хочешь?
Веришка несмело кивнула головой.
«О, сказала бы мне, - вклинился кот, и посмотрел в шалаш. - У меня там, в сене, как раз пара мышей припрятана. Еще теплые. Могу поделиться».
Веришка взвизгнула и отпрянула от шалаша. Кот стремительно рванул внутрь.
«Занято!» - донеслось изнутри.
- Идем, - Колпта поднялся и взял альву за руку.
Он привел Веришку на шумную поляну, где суетились друды. Одни вываливали из мешков торфяные кирпичи, другие перетаскивали их под навес. Возле навеса, сооруженного меж трех вязов, высокая друда с волосами, выкрашенными в зеленый цвет, пересчитывала добычу, делая углем отметки на дощечке. Увидев Колпту, она подошла к нему. Её место у навеса заняла другая женщина.
- Колпта, - из-под нахмуренных бровей сурово смотрели голубые глаза, - я же просила тебя. Добыча горючей земли – дело летягов и пластунов. Я не хочу потерять еще и тебя.
- Матушка, не сердись, - примирительно улыбнулся он. – Посмотри лучше, что за добыча мне досталась в этот раз.
И он подвел Веришку к женщине.
- Бедное дитя, - друда протянула руку. - Подойди, не бойся. Как твое имя?
- Веришка.
Друда озадаченно нахмурилась.
- Что за странное имя. Из какого ты рода, дитя?
Веришка растерянно пожала плечами, не зная, что ответить.
- Как звали твою мать?
- Оляна. Но я… я примачка. Я из Аддарии.
- Интересно, - переглянулась друда с Колптой. – Расскажи-ка нам все.
Друда слушала Веришкин рассказ, хмурясь все больше и больше. Когда девочка закончила рассказ, она поманила её.
- Подойди ко мне ближе, повернись. Не бойся, я не сделаю тебе больно.
Приподняв её волосы и взглянув на затылок, Нимуя нахмурилась. Потом взглянула на Колпту.
- Вы ели?
- Еще нет.
- Идите к Наас, она накормит.
Бросив на Веришку странный взгляд, друда быстро ушла с поляны. Колпта привел альву к пожилой поварихе, что суетилась у котлов, подвешенных над кострами.
- Здравствуй, Наас! Найдется что перекусить?
- Колпта! Ты бы еще к полудню обо мне вспомнил! Думаешь, полсотни летягов будут дожидаться тебя? Пока твоя светлость соизволит освятить своим присутствием трапезу?
- Что, все съели? – усмехнулся Колпта, приподняв крышку одного из котлов. Там грелась вода. – Я сыт. Вот это чудо накорми.
Повариха громко хмыкнула, воткнув острый нож в толстые доски стола. Придирчиво оглядела Веришку, хлопнула рукой по столу.
- Альва… бедолага. Сейчас накормлю. Садись.
Оставив Веришку с поварихой, Колпта пошел искать мать. Он нашел её в окружении старейшин у старого ясеня. Лица у всех были озабоченные, даже встревоженные. Завидев сына, Нимуя поклонилась старейшинам, отпуская их. Потом поманила Колпту.
- Где девочка?
- Наас её кормит. Что случилось, мама?
Нимуя вздохнула, покачала головой. Слетевший с дерева лист опустился ей под ноги. Она подняла его, провела пальцами по жилкам, вглядываясь в их рисунок.
- Не стоило приводить её сюда.
- Матушка! Не далее как час назад ты меня за это похвалила. Что изменилось?
- Я узнала, кто она.
- И кто же? Замаскированный урукх? – усмехнулся юноша.
- Это было бы большим облегчением. Но все намного хуже. Девочка из клана Жизнетворящих.
Колпта удивленно изогнул брови.
- И за ней непременно придут.
- Ну, с урукхами уж справимся, не в первый раз, - скривился друд.
- Эта добыча слишком дорога, чтобы они легко отступились. К тому же, это могут быть не только они. Лучше от неё избавится.
Колпта с недоверием взглянул на мать.
- Что?! Ты хочешь…
- О, Великое начало, конечно, нет! - Нимуя, выпустив листок, успокаивающе вскинула ладонь. - Я не хочу причинять ей вреда. Я хочу, чтобы она просто ушла из леса.
Лицо Колпты зарозовело от возмущения.
- Я своим ушам не верю! Ты хочешь прогнать это несчастное дитя? Даже не попытавшись ей помочь, защитить её? Куда ей идти?! Где твое сострадание?
- Не смей меня осуждать! – Нимуя гневно сверкнула глазами. - Я хочу защитить свой народ. Защитить от той судьбы, которая постигла её клан! Это решено. Маленькая альва должна покинуть пределы Бериваргского леса до вечера.
Колпта несколько минут неодобрительно буравил Нимую взглядом.
- Не нужно так на меня смотреть, - произнесла она неожиданно грустным голосом. – Ты должен понять. Эта девочка – не просто последняя альва истребленного клана. Она – не только единственная законная наследница их владений. Она - носительница всей силы Жизнетворящих. Со смертью её сородичей Великий Круговорот прервался. Альвы других кланов теряют силу. Урукхи поняли, кто она. Им нужны новые земли, и её брак с Одаром – отличное средство их получить. Нольвы… О, если о ней узнают нольвы… Тогда Лидмарт падет пред ними, перед их могуществом на колени. Они придут и в наш лес. Если мы от неё не избавимся – умрем все. Если она уйдет – у нас есть шанс.
- Надо доставить её альвам! – вскинулся Колпта. – Если Круговорот восстановится, альвы одержат победу. Может, нужно заняться именно этим? А не воровать горючую землю, подобно крысам. От наших укусов урукхам никакого ущерба. Самый большой урон им нанес я этой ночью, когда забрал Веришку. А если её вернуть к своим…
- Они слишком далеко, - покачала головой Нимуя. – Вести девочку до Светлоземья – дурная затея. Урукхи и нольвы – сразу за порогом нашего дома. Отведешь её в Каменные холмы, и вернешься. Ты все понял?
- Матушка…, - умоляюще сложил руки юноша.
- Ты все понял?! – грозно и громко крикнула Нимуя.

***

Бериваргский лес давно остался позади. Веришка послушно шла за Колптой, одетым в мешковатую людскую одежду. Сама Веришка сменила свое платье на мальчишечьи штаны и рубаху. Молочные волосы были упрятаны под мягкой войлочной шапкой. В синем полуденном небе звенели невидимые жаворонки. В густом воздухе, пахнущем медом и полынью, гудели шмели и оводы. Веришка отогнала надоедливую муху, лезущую под низкие поля шапки, в самые глаза.
- Куда мы идем?
- В безопасное место, - не оборачиваясь, проворчал друд.
- В какое?
- В Каменные холмы.
- Это что?
- Гмурская деревня.
- А мне нельзя остаться в вашем лесу?
- Нет.
- Это из-за того, что у меня сзади?
- А что у тебя сзади?
- Я не знаю. А что там у меня? Нуурдаг тоже на мою шею смотрела. Колпта! Что там такое?
Веришка закинула руку за спину, щупая под волосами. Друд вздохнул, поманил пальцем Веришку, снял с неё шапку, и, отбросив косу, оглядел её шею.
- Альвы правящих династий, отмечая принадлежность к определенному клану, наносят метки под затылок. У тебя там стоит знак твоего клана. Вот такой.
Вернув Веришке шапку, он подобрал прутик, сорвал лопух и натыкал на нем руну.
- А что это за клан?
- Жизнетворящих.
- А кто они такие?
- Уже никто. Их больше нет.
- Их всех убили нольвы? Гуртрунг говорила, что мой клан уничтожен их мечами.
- Не всех, - усмехнулся Колпта, взглянув на девочку. – Ты последняя. За тебя можно получить награду или смерть.
- Это и есть та причина, по которой меня прогнали из вашего леса? Вы боитесь, что я принесу вам несчастье?
- Так считает матушка, - недовольно буркнул Колпта.
- А…
- Помолчи, а? - раздраженно огрызнулся Колпта.
Веришка обиженно закусила губу. Друд покачал головой, вздохнул, остановился, обернулся к альве.
- Прости, Веришка. Я злюсь не на тебя, а на матушкино решение. Оно неверное. Но перечить ей я не могу.
Веришка подняла на него глаза, кивнула.
- Я тоже всегда слушалась матушку. И Веду-мать.
Колпта погладил её по голове, положил руку на плечо.
- Теперь слушайся меня. Я отведу тебя к Быгодору. Он гмур, но у нас с ним неплохие отношения. Мимо Каменных холмов раз в месяц ходит обоз на запад. Поживешь у Быгодора немного, а потом уйдешь с обозом. Я с ним обо всем договорюсь. Доберешься с обозом до Медвежьего дола. Оттуда до Светлоземья рукой подать, туда и иди, там альвы. Поняла?
- Да. Только я не хочу на запад. Я хочу домой, в Аддарию, к матушке.
- Туда для тебя дорога закрыта.
- Отчего это?
- Нольвы, - коротко ответил Колпта. - Устала?
- Очень, - Веришка вздохнула.
- Сейчас передохнем. Вон у того овражка, там родник есть.
Они остановились у неглубокой ложбины, и Колпта сбросил заплечный мешок. Веришка спустилась по неровному берегу оврага, густо заросшему рогозом и бузиной, к прозрачному ручейку, где с наслаждением напилась и умылась. Колпта набрал хвороста и развел над краем оврага небольшой костерок. Выкарабкавшись наверх, Веришка села у костра, обняв колени, и стала наблюдать за друдом. А тот, дав хворосту хорошо прогореть, вынул из мешка четыре средних репы.
- Сегодня на обед – печеная репа! – подмигнул он и закатил репу в алеющие угли.
Веришка улыбнулась в ответ. А Колпта, побродив вокруг, сорвал несколько толстых стеблей с широкими листьями, похожими на лопухи.
- Зачем это? - подняла Веришка брови, глядя, как друд обламывает стебли и счищает с них верхний слой.
- Это тебе угощение, - Колпта подал ей розово-зеленый стебель. – Не бойся, он вкусный.
- Кисло! – сморщилась альва, откусив хрустящую волокнистую мякоть. Кисло-сладкий сок свел скулы.- Как муравьи!
- Ты ешь муравьев? – рассмеялся друд, чистя второй стебель.
- Нет, конечно! – хихикнула Веришка. – Если в муравейник палочку положить, она такая же кислая станет.
- Еще? – протянул ей Колпта угощение.
Но Веришка вдруг побледнела, глядя за его спину. Улыбка сползла с её лица. Колпта обернулся и увидел всадников в черных плащах, приближающихся к ним ровной рысью.
- Колпта-а, - Веришка потянула юношу за рукав.
Друд медленно поднялся, загораживая девочку собой. Положил на голову Веришки ладонь, заставляя её пригнуться к земле.
- Беги. Прячься и беги.
- Колпта, - тоненько пискнула она.
- Быстро и тихо. Ну!
Веришка опустилась на четвереньки и, пятясь, стала отползать от костра в траву, соскальзывая вниз по склону оврага.
- Ах, матушка, матушка, - прошептал друд, не отводя взгляда от нольвов. Он вытащил левой рукой из углей тлеющую головню, а правой вынул тонкий меч из ножен.
Притаившись в густых зарослях бузины, Веришка дрожала от страха. Она слышала голоса нольвов и Колпты, но слов не разобрала. Потом зазвенело железо. И вновь стало тихо. Близкая лошадиная поступь заставила альву сжаться в комок под кустом и затаить дыхание. Лошадь прошла по самому краю оврага, в пяти шагах от неё - Веришка смогла рассмотреть узорную чеканку на стремени нольвовского коня и черную опушку на подоле плаща. Нольв объехал заросли, вглядываясь в переплетение ветвей ярко-зелеными глазами. Его нетерпеливо окликнули и он, развернув и подстегнув коня, поскакал вдогонку товарищам.
Веришка просидела в овраге, пока топот копыт совсем не стих. Только тогда она осмелилась выпутаться из переплетения тонких ветвей и подползти к краю оврага. Осторожно высунув голову, она осмотрелась. Колпта лежал на спине у остывающих углей. Его тонкий меч торчал в траве несуразным голым стеблем.
- Колпта, - шепотом позвала Веришка.
Она выползла наверх, и на четвереньках подобралась к друду. Заглянув в его лицо, Веришка задрожала. На его побелевшем лице веснушки казались ярче, чем раньше, а неподвижные голубые глаза отражали плывущие в небе облака. Одежда пропиталась кровью, сочащейся из отверстия напротив сердца. Веришке вспомнилось, с какой заботой и жалостью Веда-мать лечила зверей, попавших в зубы хищников, в силки и капканы. Её заклинания и травы творили чудеса, и даже безнадежно изувеченный ежик, найденный Веришкой на сельской дороге, был исцелен тайным заговором знахарки.
- Научи меня такому, Веда-мать! – радостно глядя, как колючий зверек резво исчезает в траве, просила Веришка.
- Мне тебя учить нечему, - улыбалась та, гладя девочку по голове. – Ты и сама все это сможешь.
- Когда? – глаза Веришки загорались нетерпеливым огнем.
- Когда подрастешь, - отвечала ведунья, одаряя её загадочной улыбкой.
- И смогу лечить зверей? Как ты этого ежика?
- Сможешь, милая. И не только это.
Но Колпта был не ёжик. И он не был ранен. Он был мертв. Звенели жаворонки, стрекотали кузнечики, шипела трескающаяся в углях репа. На краю оврага тихо плакала альва.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 21.2.2017, 20:40
Сообщение #6


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




6

Притаившись в тени массивной каменной изгороди, окружавшей площадь с колодцем в её центре, Веришка из-под низко надвинутой шапки поглядывала на суетливую толкотню. Никто из проходивших мимо гмуров или людей не обращал внимания на сжавшуюся фигурку, почти слившуюся с серыми грубыми булыгами, из которых была сложена стена. Тут же бродили свиньи – огромные, пятнистые и щетинистые, возили своими рылами по мостовой, вздувая с неё пыль. Веришка не знала, что это за селение. И боялась спросить, чтобы не привлечь к себе ненужного внимания. Ей оставалось одно – слушать и наблюдать. Колпта, которого она оставила там, на краю оврага, не в силах выкопать ему могилу, упоминал Быгодора. Если этот поселок – Каменные Холмы, ей нужно найти этого гмура.
Послышался приближающийся цокот копыт по мостовой, и Веришка сжалась еще больше, опустила голову. Отряд из десятка нольвов неторопливо въехал на площадь. У колодца они спешились, подвели коней к желобу, чтобы напоить их. Наполнили колодезной водой фляжки, привязанные к седлам.
Дверь стоявшего неподалеку кабака распахнулась, из неё вышла гмурья с лоханью, спустилась к сточной канаве, и вывалила в неё кучу отбросов – полусгнившие яблоки, морковные очистки и прочую дрянь. Веришка сглотнула голодную слюну. С того дня, как погиб Колпта, она не ела ничего, кроме тех розовых стеблей, которые он показал ей. Веришка проплутала по лугам в поисках жилья два дня. Она спала вполглаза, забиваясь под кусты, и пугаясь каждого шороха. Кислые стебли стали ей пищей, и немного утоляли жажду. С какой тоской она вспоминала матушкину похлебку! И саму матушку.
Девочка привстала, подползла к помоям и протянула руку к сморщенному яблоку. За её спиной раздалось громкое свирепое фырканье. Веришка оглянулась и обомлела. Громадная пегая свинья, с колкой темной щетиной, рассерженно буравила её маленькими глазками. Разинув пасть, свинья угрожающе завизжала-зарычала, отгоняя девочку от помоев. На визг поспешно притрусили еще две хрюшки, отнюдь не с ласковыми мордами. Веришка попятилась и нечаянно толкнула кучу отбросов ногой, расшвыряв её. И тут рассерженные свиньи ринулись на неё. Сильные челюсти сомкнулись на ноге Веришки, заставив её закричать от боли и испуга.
- Ох, и визжит! Ровно поросенок! – захохотали сидевшие под навесом у кабака гмуры.
Свиньи, яростно хрюкая, копошились над Веришкой, катали её по земле рылами, норовя цапнуть посильнее. Альва, визжа и вправду не хуже поросенка под ножом мясника, извернулась и лягнула одну из свиней в пятак. Шляпа свалилась с головы Веришки, белая коса скользнула на плечи. Свинья разозлилась еще больше, и, прижав девочку копытами, разинула пасть над её лицом.
- Мамочки! Мамочки! – зажмурившись, сжавшись в комочек и прикрывая голову руками, тоненько кричала девочка.
Ржали гмуры, кто-то из проходивших мимо людей кинул в свиней камнем. Промахнулся, плюнул, выругался и пошел своей дорогой. Из кабака на шум выскочила гмурья, схватила стоявшую в углу лопату, огрела ближайшую свинью по хребту. Та, всхрапнув, завизжала, отскочила в сторону, а потом, скребнув копытом по мостовой, потрусила к гмурье, угрожающе хрюкая.
Внезапно от группы нольвов, равнодушно и безмолвно наблюдавших за свиной потехой, отделился один. Двигаясь плавным, летящим шагом, он прошел мимо крыльца, выдернул у гмурьи лопату и врубился в кучу-малу, рассыпая щедрые тумаки на щетинистые спины. Таких крепких ударов лопата не выдержала, черенок переломился, и нольв завершающим аккордом воткнул острый обломок в свиную ляжку. Свиньи бросились врассыпную. Кинув дрын на мостовую, нольв подошел и встал над скорчившейся Веришкой, рассматривая её. Альва услышала его голос – певучий, журчащий.
- Вставай.
Веришка оцепенела, не смея и пошевелиться. Страх перед этим черным воином был сильнее, чем перед зверями, едва не сожравшими её.
- Вставай. Я не трону.
Веришка шевельнулась, ойкнув на боль в покусанной ноге. Нольв склонился над ней, схватил за шиворот, поставил на ноги, повернув к себе лицом. После недолгого внимательного созерцания её перепачканного лица, вымолвил.
- Где твоя хозяйка?
Веришка робко подняла на него взгляд. Во рту пересохло от недоброго предчувствия. Перед ней стоял тот самый нольв, у которого она просила защиты на речной переправе.
- Где твоя хозяйка? - повторил нольв.
Веришка скосила глаза, не зная, что отвечать.
- Ты убежала, - не спросил – констатировал нольв. Короткая усмешка скользнула по красиво очерченным губам. – Это большой подвиг для маленькой глупой альвы. Покажи-ка мне свою шею.
Сильная рука согнула готовую разрыдаться девочку, нольв брезгливо оттянул воротник её рубашки, отбросил косу. Палец в перчатке потер кожу на затылке, и Веришка не выдержала – тихо заскулила, всхлипывая.
- Для слез нет повода, девочка. Не будь у тебя того, что видят мои глаза, ты была бы мертва. Радуйся.
Он цепко ухватил её за руку, и потащил к стоявшей в дверях кабака гмурье. Втолкнув Веришку в темные сени, снял с пояса кошель, и, бросив его кабатчице, негромко приказал.
- Отмыть, одеть, накормить. Я скоро вернусь за ней. Держи эту альву и свой язык под замком.
Гмурья взяла кошель, поклонилась и перехватила Веришкину руку.

***

Нечасто случалось, чтобы Первый страж Фэве Лародак появлялся в доме господина Тагурана Ан-Шиллы в таком хорошем расположении духа. Большей частью ему приходилось приносить вести отнюдь не радостные. Но сегодня он чувствовал себя почти так же, как много лет назад, когда его воины заставили истекать кровью клан Жизнетворящих.
В тот пасмурный день, озаренный сполохами багряного пламени, пожирающего альвийскую крепость, нольвы одержали главную из своих побед. С гибелью клана Жизнетворящих прервался Круговорот Бытия, дающий силу альвам остальных кланов - Ведающих, Созидающих, Созерцающих. Без своей магии, питающейся от взаимодействия кланов четырех стихий, они оказались не в состоянии противостоять напору нольвовских армий. Угасла их сила, могущая одним мановением руки положить наземь полки противника. И грубая мощь урукхайского пыла, гмурьего боевого напора и нольвовского воинского таланта одержала верх. Впервые за многие годы. Альвы противопоставили силу магии силе прогресса. И потерпели крах. Магия исчезает из этого мира. И однажды исчезнет совсем. И кто тогда станет править Линдмартом? Ответ очевиден – тот, кто умеет жить без поддержки волшебства, тот, кто полагается лишь на собственные силы. Но пока она не исчезла совсем, надо уметь пользоваться и ею.
Фэве шел по щедро освещенным подземным коридорам, с удовольствием смакуя предстоящий разговор с Хранителем Королевского Жезла. Попадающиеся навстречу слуги жались к стенам и низко кланялись, не смея поднять глаз на гордого, непредсказуемого и смертельно опасного Первого стража. Распахнув дверь в покои друга, Фэве в легком недоумении остановился на пороге.
Тагуран Ан-Шилла, в одних исподних штанах, с раскинутыми в стороны руками, стоял на широком низком табурете. Возле него суетились два гмура с портновскими аршинами, снимая мерки с поджарого, стройного тела.
- Двадцать семь!
- Пятнадцать!
- Сорок шесть!
Поодаль торопливо скрипел грифелем по доске третий гмур. Еще один коротышка хлопотал у стола, на котором были навалены рулоны всевозможной ткани.
- Фэве! – нескрываемое облегчение послышалось в голосе высокопоставленного нольва, когда он увидел вошедшего. Отстранив портных, Тагуран спрыгнул с табурета, - Хватит. Закончите позже.
Гмуры поклонились и юркнули в открытую дверь.
- Великих побед тебе, Тагуран, - приблизившись, произнес Фэве. Но обнимать раздетого друга не стал, соблюдая этикет.
- И тебе, друг мой, и тебе, - нольв накинул длинную темную тунику. Теперь можно было обняться.
- Что это? – Фэве озадаченно кивнул в сторону разноцветных свертков парчи, шелка, атласа.
Хранитель Королевского Жезла досадливо поморщился.
- Будущий наряд на королевскую свадьбу.
- Король женится?! – подавил изумление Фэве. – Мне помнится, две луны назад об этом и речи не было. Несколько поспешное решение, тебе не кажется?
- Кажется. Давай выпьем, - Тагуран прилег на софу, опершись на локоть. Налил вина из хрустального графина в высокие кубки.
Фэве сбросил подбитый кротовьим мехом плащ, снял пояс с оружием и устроился на соседней софе. Отпив малый глоток, взглядом показал, что готов к продолжению разговора.
- Мауккерд Но-Нкурх подсунул ему в качестве невесты свою племянницу, - с неудовольствием сказал Тагуран.
- Невеста должна быть из благонадежной семьи. Как-никак – будущая королева. А Озкайса, я бы сказал, слишком ветрена, - Фэве спрятал за краем бокала ухмылку.
- С этим проблем нет, - вздохнул с вновь нарастающей досадой Хранитель Жезла. - Но-Нкурх надёжен как скала и так же недвижим. Его положение искупает грехи Озкайсы.
- Вода и скалу точит.
- Что ты хочешь сказать?
- Есть кандидатура получше, чем племянница Но-Нкурха.
- Например?
Фэве отпил из кубка. Выдержал многозначительную паузу.
- Дочь Азельвейды, жрицы Животворящих.
- Кто?!
Тагуран порывисто сел, поставив полупустой кубок на столик, впился глазами в собеседника. Фэве потупил взгляд, довольный произведенным эффектом.
- Я нашел её в лапах урукхов, вывез, рискуя собственно шкурой. Если предложить её королю, высочайшая благодарность будет большой. И наше влияние заметно возрастет.
Тагуран осознавал новость, нервно барабаня пальцами по столешнице.
- Но свадьба уже назначена!
- Разве это препятствие? Невеста от переизбытка чувств может и не пережить брачную ночь.
- Дело не в ней, а в Мауккерде. Что бы ни случилось с его племянницей, он сохранит влияние на короля. Нет, дело совсем не в ней, - Тагуран устремил задумчивый взгляд в пространство. - Мы пойдем другим путем. Более долгим, но и более надежным. Подроем столпы основ, на которых зиждется его близость к трону. Думаю, сведения о махинациях Но-Нкурха на серебряных рудниках будут достаточным основанием для того, чтобы король разочаровался в нем. Да и старые огрехи новоявленной королевы тоже не оставят короля равнодушным. Как и её излишняя любвеобильность.
- Итак?
- Итак, пока мы не сломили эту преграду, спрячь найденыша в Мышиных горках. И позаботься о её должном воспитании. Перед королем должна предстать не неотесанная девка, а наследница клана Жизнетворящих.
Фэве согласно кивнул, высоко поднял кубок. Тагуран оглянулся на рулоны ткани, усмехнулся.
- Это можешь забрать с собой. Пусть девчонка шьет себе приданое.
- А как же твой наряд?
- Я пойду на свадьбу в черном.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граф
сообщение 21.2.2017, 20:47
Сообщение #7


Носферату
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 12822
Регистрация: 6.7.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Москва




А почему не назвать кланы традиционно - это же давно известные гномы, светлые и темные эльфы, орки и пр.? К чему плодить новые сущности?
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 21.2.2017, 21:01
Сообщение #8


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




Здравствуйте, Граф!
Традиции предусматривают некие каноны: благородство для светлых эльфов, гордость для гномов и т.д. Отступление от привычных характеров коробит приверженце традиций )). А параллели не затрагивают чувств (хотела написать верующих)), но создают внятные описания внешности персонажей. Такая, собственно, мысль.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 21.12.2017, 15:04
Сообщение #9


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




7

Темный чулан, в который трактирщица привела Веришку, пропах чесноком и старым тряпьем. Гмурья усадила Веришку на сундук, покрытый овчинным тулупом, погрозила пальцем.
- Не вздумай удрать. Не то собак спущу.
Потом, пожевав губами и придирчиво оглядев девочку, приказала.
- Одёжу скидай.
- Зачем? – испугалась Веришка.
- Голяком далече не уйдешь. Скидай, говорю!
Веришка послушно разделась, сгорая от стыда.
- Вона, в тулуп завернись, - кивнула трактирщица, сгребла в охапку девчоночьи вещи и вышла, прогремев засовом.
Закутавшись в шубу, Веришка прилегла на сундук. Из-под двери пробивалась полоска света, слышалось грустное пиликанье скрипки и приглушенные голоса посетителей кабака. К тяжелому духу чеснока и овечьей шерсти примешался запах еды, и в животе громко заурчало. Веришка свернулась в клубок, зевнула, закрыла глаза, но голод не давал заснуть. Скрежетнул засов, проскрипели дверные петли, и в освещенном проеме возникла гмурья с миской и кружкой. Веришка прищурилась, села. Трактирщица поставила рядом с ней кружку молока и плошку, доверху наполненную кашей, с торчащим в середине черенком деревянной ложки.
- Ешь.
Выпростав руки из тулупа, Веришка орудовала ложкой. В приоткрытую дверь сочился свет. Пока девочка ела, трактирщица рассматривала её. Не одолев и четверти щедрой порции, Веришка отодвинула миску, отпила молока, взглянула на гмурью.
- Благодарствуй, тетенька.
- Сыта, что ли? – повела та кустистыми бровями.
- Да.
- Ровно птаха, - покачала головой гмурья. – Чем только сила в вас держится. Звать-то как?
- Веришка.
- Пф, - гмурья удивленно дернула толстыми губами, над которыми топорщилась полоска редких усов. – Осчастливили тебя имечком. Ладно, сиди тут. Ежели по нужде занадобится, вон, бадья у двери.
Полный желудок располагал ко сну. Повалившись на сундук, Веришка смежила веки. Поздним вечером её разбудила гмурья и повела мыться. В остывающей бане она усадила девочку в лохань с горячей водой и принялась тереть и скрести, не жалея мыла и мочала.
- Тоща, ой тоща, - вздыхала трактирщица, вертя Веришку то так, то эдак. – Задохля голопятая. И кому такая по нраву придется? Вся приятность - коса да глазищи. Держи мыло-то, намыливай головенку свою.
После мытья гмурья сунула Веришке чистую одежду – нижнюю сорочку, шерстяное платьице, слишком просторное для худой фигурки, и широкий темный платок. Сторожась запоздавших гуляк, покидавших трактир, они торопливо пересекли двор. Запирая Веришку в чулане, хозяйка буркнула:
- Поживешь тут, неча всем на глаза лезть.
Веришкин пленитель появился на девятый день – вошел в каморку в сопровождении гмурьи, приблизился и бросил рядом с девочкой тряпичный узел. Веришка сползла с сундука, переводя испуганный взгляд с кабатчицы на нольва. А тот, оглядев девочку, вынул нож и сделал к ней шаг.
- Дяденька! – в ужасе попятилась Веришка. – Дяденька!
- Не ори, - нольв удержал её за плечо, сдернул с головы темный плат и ухватил за косу. Взмах ножа, и длинная молочная коса повисла в руках черного воина. Нольв убрал нож, бросил косу гмурье.
- Сожги.
Веришка, чувствуя непривычную легкость, ошеломленно вскинула руки, ощупывая голову, и разрыдалась в голос - рассыпавшиеся по плечам волосы едва доставали до лопаток.
- Я не желаю видеть твоих слез, - холодно произнес нольв. – Это последний раз, когда тебе позволено плакать. В дальнейшем за ослушание я буду поступать вот так.
И влепил Веришке хлесткую, звонкую пощечину. Протянув гмурье маленький сверток, нольв указал на девочку.
- Займись ею, - и вышел.
Кабатчица приволокла в каморку таз и лохань с горячей водой. Заставив девочку раздеться, намазала ей голову мазью из нольвовского свертка, и, дав впитаться, смыла. Веришка, закусив дрожащие губы, косилась на льющуюся с головы темную воду. Расчесав ей волосы, гмурья развернула узел с одеждой.
- Надевай, - подала Веришке черный мужской костюм.
Покидая каморку неуверенным шагом, Веришка бросила взгляд в запыленное окно и увидев в нем свое отражение, едва сдержала слезы. Нольв ждал в обеденном зале, заканчивая трапезу. Увидев преобразившуюся Веришку, удовлетворенно сжал губы. Она подошла и потупилась, не смея поднять глаз и произнести хоть слово.
- Садись.
Она послушно опустилась на скамью. Нольв подвинул ей миску с едой.
- Нам предстоит долгий путь. Ешь.
Он молча смотрел, как она ест.
- На лошади ездить умеешь?
Веришка отрицательно мотнула головой.
- Стрелять из лука? Владеть мечом?
Тот же жест.
- Что же ты умеешь?
- Вышивать, - еле слышно откликнулась девочка.
- Что? – склонился к ней нольв.
- Вышивать, - повторила она. – Матушка научила.
Нольв хмыкнул.
- Я знал твою мать, - сощурился он. – Не уверен, что рукоделие было её сильной стороной. Глядя на тебя, я чувствую одновременно и радость, и горечь. Радость от того, что ты мало чем напоминаешь своих родителей. И горечь от того же. Ты хоть понимаешь, что я имею в виду?
Альва несмело кивнула.
- Как твое имя, потерянное дитя?
- Веришка.
- Никуда не годится, - нольв на мгновение оскалил мелкие зубы. – На время пути тебя зовут Фэнле, ты мой племянник. Понятно?
- Да.
- Меня называй дядя Фэве при посторонних и Ваша светлость наедине.
- Да, Ваша светлость.
- Быстро схватываешь. Нам пора.
У коновязи ждали две лошади. Луки седла на одной из них были выше, а стремена короче. Нольв поднял Веришку, забросил на спину лошади и пристегнул ремнями к седлу.
- Теперь не упадешь.
Вышедшая на крыльцо гмурья смотрела, как постояльцы покидают трактир. Угрюмый нольв ехал впереди, а следом, привязанная к его седлу длинной веревкой, шла другая лошадь. На ней, вцепившись в переднюю луку руками, сидел тонкий черноволосый мальчик с испуганными голубыми глазами.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 21.12.2017, 15:05
Сообщение #10


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




8

Белая кошка в плетеной лежанке, помахивая хвостом, следила за движением иглы в тонких белых пальцах. Развешанные на крюках мотки пряжи покачивал проникающий в распахнутое окно ветерок, несущий с собой запах осенних гор. Шелк, растянутый на широком станке, пестрил вышитыми цветами. Нить закончилась, и Веришка вынула из корзинки алый моток.
- Веришка! К тебе Его светлость Первый страж Фэве Лародак!
Голос хозяйки Мышегорья – старой знатной гмурьи, заставил пальцы дрогнуть и выронить клубок. Кошка спрыгнула с лежанки и погнала его по комнате, перебрасывая из одной лапы в другую. Альва, воткнув иглу в подушечку, поднялась навстречу гостю, вошедшему в комнату в сопровождении низенькой Бумшарши Данухи, напоминающей располневшую усатую мышь.
За прошедшие годы Фэве Лародак не изменился совсем. Тот же колючий взгляд, те же плотно сжатые тонкие губы.
- Ваша светлость, - склонилась Веришка. – Хозяйка.
Нольв с легким любопытством оглядел мастерскую, перевел взгляд на станок, дотронулся до вышивки.
- Твоя работа безупречна.
- Вы преувеличиваете, - тихо отозвалась Веришка.
Нольв неопределенно хмыкнул, взглянул на девушку. Теперь он не смотрел на неё сверху вниз, они давно сравнялись ростом. Но не положением - она, как и прежде, не смела поднять на него глаз.
- У меня для тебя хорошая новость, маленькая альва, - отбросив куски ткани в сторону, нольв расположился в кресле.
Бумшарша метнулась, подставляя под ноги гостю скамеечку. Фэве забросил ноги в сапогах на оббитую атласом подушку, взял из блюда с фруктами красное яблоко. Вынув нож, принялся счищать кожуру ровной спиралью, поглядывая на девушку перед ним. Веришка молча ждала.
- Зачем ты так туго увязываешь волосы? – неожиданно спросил нольв и надкусил яблоко. – Альвы так не носят.
Веришка в замешательстве дотронулась до плотного тяжелого узла на затылке. За шесть лет, проведенных ею в Мышегорье, волосы отросли, вернув прежний цвет и длину.
- Так они не мешают мне во время работы. Вы упомянули о какой-то новости для меня, Ваша светлость?
- Не смей торопить Его светлость! – укоризненно бросила ей Бумшарша. – Прояви уважение и терпение.
- Простите, - вновь потупилась Веришка.
Первый страж отложил надкушенное яблоко, вернул нож в ножны и ловко поднялся.
- Ты выходишь замуж, княжна.
- Что?!
Веришка вздрогнула, и, выпрямившись и вскинув глаза, впилась взглядом в зеленые зрачки нольва. Губы Фэве расползлись в ухмылке в ответ на её взгляд.
- Веди себя прилично, - недовольно попеняла ей гмурья.
Веришка опустила голову, сдержавшись.
- Могу я узнать, кто будет моим мужем?
Нольв с легким разочарованием в глазах отступил от неё на шаг.
- Мой двоюродный брат, Мангроуд Лародак.
- Его величество?! – ахнула Бумшарша. – Король Мангроуд?! Что стоишь столбом? А? Благодари Его светлость за заботу! На колени, кланяйся же! Благодари!
Повинуясь настойчивым рукам гмурьи, тянущим вниз, Веришка опустилась на колени.
- Благодарю Его светлость, - тихий голос был бесцветен и пуст.
Нольв смотрел на смиренно склонившуюся перед ним альву, уже не скрывая своего пренебрежения. Потом нагнулся и заглянул в лицо девушке.
- Знаешь, маленькая альва, на краткое мгновение я увидел перед собой Азельвейду. Но ты - не она. Это хорошо.
Фэве выпрямился, и, не глядя более на Веришку, обратился к гмурье.
- Свадьба назначена через полгода, в седьмой день Луны Ольхи. Ты должна сделать все, что требуется. И присматривай за ней, как должно.
- Не беспокойтесь, господин, - расплылась в улыбке «мышь». – Она послушна и кротка, знает свое место. Его величество будет доволен.
- Его величеству нужны наследники. Бывшая королева почила, не подарив ему детей. Что насчет этой? Она вошла в силу?
- Еще нет, насколько я знаю. Но, я уверена, это случится в самое ближайшее время.
Бумшарша выплыла из комнаты первой. Задержавшись в дверях, Фэве обернулся. Веришка, так и не поднявшаяся к колен, услышала его слова.
- В глубине сердца мне жаль, что ты - не она.
Лишь когда стихли шаги и голоса за закрытой дверью, Веришка выплеснула удерживаемые эмоции. Она швырнула корзинку с нитками на пол, аккуратно нарезанные заготовки будущих платков разлетелись под её руками, трепеща краями, словно крыльями. Белая кошка, радуясь веселью, запрыгала по комнате, ловя разноцветные лоскуты.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 21.12.2017, 15:05
Сообщение #11


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




9

Над Мышегорьем бушевала гроза. Тучи кружили хоровод, наполняя пространство затяжными раскатами грома. Белые сполохи молний в глубине сливово-сизого неба добавляли зловещей жути. Бумшарша опасливо покосилась на плотно закрытое окно своей спальни – неровен час, влетит в дом «глаз Варгуля» - шаровая молния. Дед рассказывал ей, еще маленькой гмуренке, что в грозу Варгуль Железный коготь, правивший Мышегорьем тысячу лет назад, восстает из склепа и посылает свой глаз выискивать руды, таящиеся в глубинах гор. Годы прошли, а старая Бумшарша по-прежнему боится грозы. Да и как не бояться, если четыре луны назад в такую же непогоду «глаз Варгуля» разнес в щепки овчарню на восточном склоне и спалил шесть овец.
Бумшарша села на кровать, сбросила с ног войлочные туфли, почесала ногу о ногу, прикидывая, сколько Веришка успела сделать из той работы, что была ей поручена. Приданое почти готово. Зевнула, вспомнила недавний разговор с альвой и поморщилась, досадливо качая головой. Вроде не глупая девка, а в житейских вещах дура-дурой.
- Госпожа Бумшарша, - голосок тихий, боязливый. – Мне совсем не хочется выходить замуж.
- Не болтай ерунды, - грубовато откликнулась гмурья, размешивая в миске густую кашу, чтоб быстрее остыла. – Другая на твоем месте пятки бы стерла, приплясывая от радости. А ты снулая, будто хоронят тебя.
- Замуж-то под землю идти, так оно и получается.
- Глупости! – рассердилась Бумшарша, и стукнула ложкой о край миски. – Скоро ты станешь королевой! Будешь жить во дворце, а не в склепе! Если ты сыта, иди и заканчивай работу!
В спальне Веришки, в противоположность комнате Бумшарши, было очень свежо. Ветер трепал занавеси и зашвыривал в распахнутое настежь окно струи дождя. Белая кошка, свернувшись в клубок в кресле, с неодобрением следила за ручейком, медленно подбирающемся к кровати альвы. Веришка спала, разметавшись и беспокойно подергивая пальцами. Небо полыхнуло серебром, а через малый промежуток грохот потряс дом. Кошка в испуге сорвалась с кресла, перепрыгнула ручеек, достигший уже одеяла, что свешивалось с постели, и взметнулась на шкаф. Но Веришка не проснулась, лишь протяжно простонала что-то, и завозила головой по подушке. На её лбу, несмотря на царивший в комнате холод, выступила испарина. Тягостный, страшный сон не отпускал альву, заставлял ворочаться с одного бока на другой, сминая простынь. Её снился город, охваченный пожаром. Огонь неистовствовал, его рёв заглушал крики гибнущих горожан, и было нестерпимо жарко.
Новый удар грома, еще сильнее прежнего, отозвался эхом в горах. Веришка вскрикнула, села, часто дыша и таращась в темноту. Дотронулась до лба, стирая пот. Подобрала одеяло, край которого был намокшим и холодным. Протянула руку, чтобы расправить скомканную простынь, и наткнулась пальцами на влажное и теплое. Недоумевая, поднесла ладонь к глазам. Кончики пальцев показались черными в темноте. Веришка отшвырнула одеяло, прянула с кровати, едва не поскользнувшись на мокром полу, и с ужасом уставилась на темное пятно там, где только что лежала. Поддернула сорочку, провела ладонью меж ног. Ладони стало липко.
Чуткое ухо Бумшарши различило в вое ветра и шуме дождя девичий плач. Она не помнила, чтобы альва хоть раз плакала в голос. Скатившись с тюфяка, Бумшарша подхватила ночник и потрусила к Веришке. Гмурью едва не выдуло сквозняком обратно в коридор, когда она распахнула дверь в спальню своей подопечной. Свеча погасла под порывом ветра. Первое, что увидела Бумшарша, было открытое окно.
- Что ж ты за бестолочь - то?! – гмурья рванулась к окну, попутно поставив ночник на стол, ухватила поскрипывающие ставни, и подтянув, набросила щеколду. – Сама закрыть не можешь, что ли? От дурна-то! Чего хнычешь?
Обернувшись, Бумшарша поискала глазами Веришку. Та сидела на кровати, подобрав ноги и закутавшись в одеяло. Но больше не плакала, лишь прерывисто всхлипывала. Недовольно бубня, гмурья нашарила на столе огниво и зажгла свечу. Подошла к Веришке, подсвечивая себе. Веришка испуганно смотрела на неё из одеяла, словно мышонок из норы. Бумшарша укоризненно покачала головой, вздохнула и успокаивающе кивнула.
- Напугалась? Окошко-то запирать надо. Гроза – дело нешуточное. Ложись, спи уж.
Альва опустила глаза.
- Чего ты? – забеспокоилась гмурья. – Не заболела ли, часом?
Веришка нерешительно отодвинула край одеяла, давая гмурье возможность увидеть постель.
- Простите, хозяйка. Я нечаянно. Я все уберу утром.
Бумшарша потрясенно воззрилась на скомканную, запятнанную алым простынь.
- Девочка моя… - в голосе гмурьи отчетливо прозвучало сочувствие, через мгновение смешившееся радостью. – Вот новость-то! Уж как Его светлость Первый страж будет доволен! Ты ж моя королевна! В силу вошла!
Бумшарша отбросила одеяло, с восторгом рассматривая Веришку, стыдливо сжавшуюся в комок и натянувшую на ноги подол грязной ночной рубашки.
- Слазь, слазь! Нечего жаться. Снимай пачканную одежду-то! Сейчас девку позову, пусть уберет всё. Вот радость-то!
В качестве поздравления Первый Страж прислал Веришке в подарок сапфировый убор. А заодно известил о том, что король Мангроуд решил лично навестить свою невесту. На Веришкиной памяти в норе госпожи Данухи еще не было такого переполоха. Бумшарша почти охрипла, покрикивая на прислугу, и даже немного похудела от волнения за неделю, предшествующую визиту важного гостя. Служанки метались по дому, трясли ковры, скребли полы, чистили серебро, стирали постели, сушили тюфяки и набивали подушки свежей шерстью. Из сундуков выуживали старинные гобелены и драпировали ими особо неприглядные участки стен. Веришка ежедневно отправлялась Бумшаршей на долгие прогулки.
- Не путайся под ногами. Погода добрая. Иди, румянец нагуливай.
Она бродила по предгорьям, залитым солнцем, под щебет жаворонков и стрекот кузнечиков. Белая кошка сопровождала её, гоняясь за ящерицами и бабочками. В полдень Веришка присаживалась где-нибудь и развязывала узелок с едой, который давала ей с собой Бумшарша.
Веришка медленно ела, наслаждаясь покоем и свободой, и старалась не думать о том, как сильно вскоре изменится её жизнь. В траве прошуршало, кошка кинулась на звук, но вскоре вернулась и бросила к ногам Веришки полузадушенную мышь. Зверек еще попискивал, но, придавленный кошачьей лапой, уже не дергался, а бурая шкурка на животе пропиталась кровью.
- Тебе не стыдно? – грустно попеняла Веришка кошке. – Ей же больно.
Кошка довольно муркнула и, поддав лапой, перекатила мышь на другой бок.
- Отдай, - альва отпихнула кошку, и взяла зверька в ладонь, рассматривая. Мышь часто-часто дышала, закрыв глаза и уже не пища. У Веришки защипало в носу. – Бедненькая. Мне так тебя жалко.
Альва сложила ладони ковшиком и, покачивая мышь, стала тихонько напевать. Мелодия рождалась сама, а вслед за ней пришли и слова. Они лились плавно, словно Веришка давно знала их, словно пела уже не единожды. Похожие песни напевала Веда-мать. Ладоням стало горячо, а затихшая мышь вдруг дернула хвостом и открыла глаза. Веришка замерла, не смея поверить увиденному. А мышь вскочила и, бодро перебирая лапами, шмыгнула с ладоней в траву. Альва пригнулась, раздвинула зелень, гадая, куда скрылась ожившая беглянка. И почувствовала странный запах. Он был ей знаком, и в то же время в нем чувствовался новый оттенок. Веришка поискала глазами и сорвала стебелек, покрытый мелкими сиреневыми цветами. Поднесла к носу. Она прекрасно знала это растение. И его аромат. Но теперь в его запахе она различила нечто, что привело её в смятение. Цветы пахли… здоровьем? Не просто здоровьем - чистым и глубоким дыханием, лёгким и мимолетным. Веришка встала на колени, проползла пару шагов, и, сорвав другой цветок, поднесла его к носу. На сердце стало спокойно и умиротворенно. «Это для сердца, - отчетливо и уверенно осознала Веришка. – Это для тех, у кого сердце болит».
- Веда-мать! – прошептала альва. – Я поняла. Я теперь знаю.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 21.12.2017, 15:06
Сообщение #12


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




10

Его Величество Мангроуд Несокрушимый прибыл в Мышегорье в сопровождении небольшого отряда личной охраны. Вместе с ним приехали Первый страж и Хранитель королевского жезла. Веришка, разодетая в шелка, с волосами, заплетенным в две косы по нольвовскому обычаю, взволнованно смотрела на приближающегося монарха - своего будущего супруга. Приотстав на шаг, за королем следовали Фэве и незнакомый ей нольв.
«Носят ли они что-то еще, кроме черного цвета?» - подумала Веришка, скользя взглядом по фигурам мужчин. Наряд короля был так же лаконичен, как и у его министров, отличаясь лишь наличием золотого обруча, охватывающего чело повелителя, и золотого ожерелья на груди. Мангроуд шел неторопливо, оценивающе приглядываясь к альве прищуренными глазами.
- Ваше Величество, - Веришка присела в реверансе вслед за Бумшаршей.
Гмурья в темном бархатном платье казалась еще более грузной, а крупные букли по бокам головы торчали оттопыренными мышиными ушами. Рядом с ней даже горная коза смотрелась бы красоткой, не то что хрупкая альва. Покосившись на Фэве, Веришка прочла одобрение в его глазах, и выдохнула с некоторым облегчением. Если он доволен, значит, всё идет хорошо.
Веришка несмело взглянула на короля. Во взгляде Первого стража всегда можно было прочесть что-то – насмешку, раздражение, пренебрежение. Зелёные же глаза Мангроуда, пустые и холодные, рассматривали девушку перед собой без всякого выражения.
- Значит, это и есть альвийская княжна? Дочь Азельвейды? – чуть повернув голову в сторону Фэве, спросил король.
- Да, Ваше Величество, - подтвердил нольв.
- Не бог весть что. По сравнению с её матерью.
- Она еще очень молода. Ей еще только предстоит расцвести в полную силу.
Король неопределенно хмыкнул, щелкнул пальцами. Фэве дернул бровью, подавая Бумшарше знак.
- Ваше Величество! – та торопливо подалась вперед. – Прошу вас в трапезную.
Широкий стол, покрытый вышитой скатертью, был уставлен всевозможными яствами. Кухарки трудились не один день, чтобы хозяйке Мышегорья не пришлось краснеть перед высокими гостями. Помня наставления Бумшарши, Веришка почти не прикоснулась к еде. Да и вряд ли ей сейчас полез бы кусок в горло. Король ел мало, пил и того меньше, и вполголоса беседовал со своими спутниками, едва ли обращая внимание на невесту. Веришка, смирно сложив руки на коленях, украдкой рассматривала короля. Он перехватил её взгляд и прервал разговор с Тагураном. Помолчав и словно размышляя, поманил Веришку
- Подойди сюда.
Она подошла, замерла в ожидании. Мангроуд сделал глоток вина, не отрывая взгляда от альвы.
- Что ты умеешь?
- Вышивать, - с готовностью откликнулась Веришка. - Танцевать. Играть на лютне и флейте. Петь.
- Петь. Это хорошо. Спой мне, – откинувшись на спинку кресла, приказал Мангроуд.
- Что угодно послушать Вашему Величеству? Я знаю «Король гор», «Под липами душистыми», «Озёрная дева».
- Я их уже слышал. Спой песню, которую я не знаю.
Веришка замялась в нерешительности.
- Если позволите, есть песенка про птичку. Я знаю её с детства, от няни.
- Хорошо.
Веришка вздохнула, собираясь с мыслями, и запела.

Когда алым заревом мак зацветет,
И небо окрасят зарницы,
Из гнезд вылетают в свой первый полет
Птенцы удивительной птицы.

Веришка, избегая взгляда короля, смотрела в сторону, и потому не заметила, как нервно дернулся Фэве Лародак, Бумшарша вытаращила глаза, а брови Тагурана ан Шиллы взлетели вверх.

Стремительной тенью мелькнут в вышине
щебечущей ласточки крылья.
Видны с высоты ей селенья в огне,
Дороги, покрытые пылью.

Кротами изрыта сухая земля,
и жабы леса наводнили.
А мыши изгрызли колосья в полях,
Где вольные ласточки жили.

Его Величество Мангроуд, в глазах которого безразличие сменилось возмущённым недоумением, медленно повернул голову, и окинул ледяным взором Первого стража. Фэве, от испуга бледный аж до синевы, приоткрыл рот с намерением остановить альву, но Мангроуд вскинул ладонь в отрицательном жесте. Бумшарша сидела ни жива, ни мертва, прикрыв веки. Пальцы её явственно дрожали. А Веришка пела, не замечая перемен, происходящих с гостями и хозяйкой.

Навстречу опасности смело лети,
Гнездо от врагов защищая.
Недаром на маленькой птичьей груди
Багровый цветок полыхает.

Когда прозвучало последнее слово, в трапезной повисла томительная тишина. Альва, ища одобрения, озадаченно обвела глазами сидящих за столом, не понимая, отчего на их лицах застыло выражение испуга и недоумения.
- Давно я не слышал этой песни, - прищурился Мангроуд с недоброй ухмылкой.
- Вы её слышали раньше? – смутилась Веришка.
- Чаще, чем хотелось бы, - процедил король, и встал из-за стола. Фэве, Тагуран и Бумшарша сидели, как приклеенные, опустив головы.
- Где, говоришь, ты её выучила? – вперив испытующий взор в лицо Веришки, спросил король.
- Моя няня, Веда-мать, пела мне её, когда я еще жила в Аддарии.
Подумав о чем-то, Мангроуд скупо усмехнулся.
- Споешь её гостям на нашей свадьбе?
- Как прикажете, Ваше Величество, - поклонилась Веришка.
Несколько минут король смотрел в ясные бесхитростные глаза альвы. И вдруг расхохотался. Смеясь, он направился к выходу из зала. Задержавшись в дверях, бросил через плечо:
- Домой.
Тагуран вскочил и торопливо последовал за королём. Фэве же, медленно поднявшись, подошел к Веришке. После недолгого созерцания её лица прошипел сквозь зубы:
- Иди к себе.
Веришка поняла, что больше, чем короля, боится Фэве. Неловко поклонившись, она, шурша шелком, выбежала из трапезной.
Первый страж обернулся к подошедшей Бумшарше. Ярость исказила его лицо.
- Я уничтожил десятки тысяч альвов. Я сжигал их города. Я бился с ними в поле. И остался жив. А сегодня, по твоему недосмотру, я мог лишиться головы из-за этой мокроносой девчонки!
Фэве замахнулся и с размаху впечатал кулак в лицо Бумшарши. Гмурья отлетела назад, опрокинув стул. А Первый страж, шумно выдохнув-рыкнув, широким шагом покинул зал.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 22.12.2017, 11:14
Сообщение #13


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




11
К ужину Бумшарша не вышла.
- Госпоже Данухе нездоровится, - ответила на вопрос Веришки служанка.
Веришка, поразмыслив, отправилась в покои хозяйки. Она несмело постучала в дверь, и услышав негромкое «Можно», вошла в спальню Бумшарши. Гмурья полулежала в своей кровати, укрытая одеялом. Белые оборки кружевного чепца контрастировали с лилово-синим заплывшим лицом. Левый глаз Бумшарши был совсем не виден, а правый представлял собой узкую щелочку.
- Хозяйка! – Веришка прижала ладони к щекам. – Что с вами?
- Поди, - поманила её гмурья, с трудом разомкнув опухшие губы. - Сядь.
Веришка присела на стул у кровати Бумшарши, с искренним сочувствием глядя на хозяйку.
- Кто вас так? – спросила Веришка.
- Благодетель твой, - коротко и натужно хохотнула Бумшарша.
- Господин Фэве?
Гмурья качнула головой.
- Но за что?! – всплеснула руками Веришка.
- Глупая ты, - вздохнула гмурья. – И свою, и мою голову едва под меч не подвела.
- Да что я сделала не так? – вскинулась альва.
- Песню не ту спела.
Веришка непонимающе уставилась на Бумшаршу.
- Король не любит песни про птиц?
Бумшарша засмеялась, постанывая, охая и кряхтя.
- Про птиц… Эх ты, простота деревенская. Это марш альвийских летягов, а ласточка – их эмблема! Петь её, всё одно, что нож к горлу короля приставить. Везучая ты, княжна.
По лице Бумшарши текли слезы, а она все смеялась и смеялась.
- Я, правда, не знала, - только теперь Веришка поняла. Пришел запоздалый испуг, а за ним раскаяние. – Простите меня, хозяйка! Я завтра целебных трав наберу, полечу вас.
- А сможешь?
Веришка кивнула.
- А, ну да, ты же у нас из Жизнетворящих. Ладно уж. Только смотри, песенку эту забудь, словно и не знала.
Утро принесло дурные новости. В Мышегорье нагрянул отряд нольвов. Бумшарше не оставалось ничего иного, как подняться с постели и выйти к командиру отряда. Полагая, что солдаты появились по её душу, гмурья обреченно спустилась во двор.
- Вы хозяйка? – нольв с нашивками капитана на воротнике форменной куртки озадаченно глянул на побитое лицо домовладелицы.
- Она самая, - буркнула гмурья, ожидая распоряжения о своем аресте.
- Мы разместимся в вашем доме на несколько дней, - нольв спрыгнул с лошади. – Всем спешиться!
Два десятка солдат поспрыгивали с седел, замельтешили по двору, привязывая лошадей.
- Что-то случилось? – настороженно поинтересовалась гмурья.
- На Его Величество напали.
- Кто?! - ахнула Бумшарша.
- Альвы, - ответил командир. – Прознали о визите короля к вам, и на обратном пути атаковали.
- Он жив?
- В полном порядке. Нам приказано обыскать окрестности. Мы подбили альвийскую вийману, она упала в горах неподалеку отсюда.
- На короля напали летяги? – удивилась гмурья. – Но до Светлоземья путь неблизкий. Далековато они залетели.
- То-то и оно, - кивнул капитан. – Надо выяснить, как им это удалось.
Поняв, что ей ничего не грозит, Бумшарша принялась отдавать распоряжения дворне. Зацепив взглядом Веришку, наблюдающую за нольвами из окна, гмурья покачала головой.
- Накаркала, - прошептала тихо.
Наскоро проглотив завтрак, Веришка быстро собралась с намерением выполнить обещание, данное Бумшарше. Она пересекла двор, но в воротах ей преградил дорогу нольв.
- Куда направляетесь, ваша милость?
Веришка показала нольву свернутую торбу.
- Госпожа хозяйка больна, мне нужно за целебными травами, - и боком протиснулась меж нольвом и стеной.
- Не уходите далеко, это может быть опасно, - напутствовал её страж.
Цепляясь за кустарник и камни, Веришка взбиралась по склону. Было у неё заветное место в этих горах – щедрый лужок, спрятанный в пологой ложбинке, с уютным гротом, скрытым за густым пологом вьюна. Травы в осенних полях предгорий уже исчерпали свою силу. А те, что росли в защищенной от ветров и холода лощине, были еще зелены и сочны. Там альва и намеревалась набрать трав для Бумшарши.

***

Широкую борозду, прочертившую горный склон, Веришка увидела издалека. Средь вывороченных камней и поломанного кустарника валялись щепки и обрывки толстого холста. Борозда тянулась до самого обрыва, под которым в узкой расселине журчала по камням речка.
А на самом краю, нависая над расселиной обгорелой стороной, лежала странная штука, напоминающая по форме лодку с четырьмя широкими веслами. Или четырехкрылую птицу. Веришка с бешено бьющимся сердцем с опаской подошла ближе. Каркасы крыльев странной штуки были разворочены и выломаны, натянутая на них плотная ткань висела клочьями с правой стороны, а слева полностью сгорела.
Сглотнув от волнения, альва приблизилась вплотную. Стараясь не пораниться о торчавшие обломки, она протиснулась меж крыльев, наступила на перекладину, сдернула обрывки ткани и заглянула внутрь судна. Спина к спине, уронив головы на грудь и привалившись к борту, сидели двое мужчин. Лиц, скрытых за кожаными шлемами с закопченными полусферами, было не разглядеть. У того, что сидел справа, из живота торчал толстый обломок дерева, а тело было залито кровью. Веришка судорожно вздохнула, поняв, что он мертв. Перевела взгляд на второго. На его обгоревших до колен ногах клочьями висела полопавшаяся кожа. Веришка дотронулась до безвольно повисшей руки. Рука была теплой. Альва стиснула запястье сильнее, нащупывая пульс. «Живой!».
Нужно было что-то делать. Звать кого-то на помощь. Веришка оглянулась в сторону Мышегорья. Там был целый отряд солдат. Надо сказать им. Они помогут. Альва спрыгнула на землю, пригнулась, пролезая под крылом вдоль деревянного борта. Мимолетным взглядом зацепила рисунок на боку странной «лодки» - изображение летящей красногрудой ласточки.
У Веришки перехватило дыхание и закололо в боку. Неужели?! «Альвийские летяги».
А в Мышегорье нольвы. Не по их ли душу? Она села на землю, размышляя. Ветер шевелил обрывки ткани над её головой. Вспомнился Колпта. Веришка развернулась и решительно поползла обратно. Поднявшись на крыло и упершись левым коленом в борт, взяла мужчину за руку, подтянула к себе. Напрягая силы, перевалила его туловище через борт. Мощь, которой побаивались её детские приятели, и которой она сама опасалась пользоваться, наконец, нашла применение. Обдирая руки и плечи о торчавшие щепки, Веришка вытащила летуна наружу. Под тяжестью тел перекладины крыла треснули, и альвы упали на землю. Ухватив мужчину под мышки, Веришка оттащила его в сторону. Села рядом отдышаться и осторожно стащила с головы летяги шлем.
Это точно был не нольв. Белые недлинные волосы облепили бледное лицо с искусанными до крови губами. Альв был уже не молод, в уголках миндалевидных глаз с пушистыми ресницами виднелась паутинка морщинок. Над переносицей меж светлыми бровями залегли суровые складки.
«Альв! – Веришка потрясенно разглядывала раненого. – Альв!».
В ней крепла решимость во что бы то ни стало помочь ему. И тогда, возможно, он тоже поможет ей. Страх, покорность и безысходность, жившие в её сердце последние годы, уходили, прятались в дальние глубины души. На смену им пришли уверенность и робкая пока еще надежда.
Веришка вернулась к кораблю, оборвала лоскуты, и, связав друг с другом, соорудила веревку. Подложив под спину раненого две широкие щепки, обвязала его веревкой за грудь. Подобрала шлем, проверила, хорошо ли закреплены «полозья», и, накинув веревочную петлю себе на плечи, потащила летягу по направлению к заветной поляне.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 25.12.2017, 11:43
Сообщение #14


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




12
Дорога предстояла неблизкая, да еще и по каменистому склону. Веревка резала грудь. Веришка остановилась передохнуть, свернула торбу и подложила под перевязь, чтобы было удобнее тянуть. Оглянулась на альва. Обожженные ноги летяги ободрались о камни, из-под обгоревшей кожи проглядывала живая плоть. Веришка мысленно отругала себя за эгоизм, сдернула торбу с груди.
- Потерпите, пожалуйста! – шептала, бережно оборачивая холщевым мешком ноги раненого.
До её слуха донеслись голоса. Веришка привстала, выглянула из-за камня и внизу увидела группу нольвов, бегом направляющихся в сторону разбитого корабля. Альва заметалась на месте, оглядываясь и не зная, что делать. Потом подхватила постромки и потащила летуна в низкие густые заросли колючей чилиги. Затянув раненого в узкий проход меж кустов, присела рядом, наблюдая за черными воинами сквозь переплетения ветвей. Нольвы подбежали к месту крушения, взобрались на перекладины крыльев, заглядывая внутрь корабля. Спрыгнули, посовещались между собой. Один остался там, другие разошлись в стороны, внимательно оглядывая окрестности. Веришка притаилась, молясь о том, чтобы они прошли мимо. Не помогло. Мужской голос раздался совсем рядом.
- Ищите, ищите! Их могло быть двое! Вон там, в зарослях, кто-то есть! Проверьте!
К забившейся в гущу ветвей Веришке быстро приближались воины. И альва решилась. Привстав из-за куста, замахала руками.
- Не подходите сюда! – взвизгнула Веришка. – Отвернитесь!
- Что вы там делаете? – делая несколько шагов в её сторону и пытливо вытянув шею, поинтересовался нольв.
- По нужде мне надо! Живот прихватило! - с надрывом в голосе выкрикнула Веришка. – Да уйдите же!
- Простите, - стушевался воин, и, отпрянув, отвернулся. Через плечо крикнул. – У вас все в порядке? Здесь неподалеку вражеская виймана разбилась. Никого подозрительного не видели?
- Нет! – нервно проверещала альва. – Да уйдите же!
Нольв фыркнул, не в силах сдержать ухмылки. Махнул солдатам, указывая рукой в другую сторону.
– Туда! Ищите там!
Веришка, дрожа мелкой дрожью, села на землю. Таиться в зарослях пришлось долго. Она видела, как нольвы, обыскав склон, вернулись к виймане. Как вытащили из неё тело погибшего альва и унесли. Видела, как нольвовский капитан, обойдя корабль, дал команду и несколько воинов столкнули судно с обрыва. Затем весь отряд ушел по направлению к Мышегорью. Веришка выждала еще немного, а затем выволокла альва из зарослей и продолжила путь, поминутно оглядываясь в поисках мест, где можно было бы быстро спрятаться в случае опасности.
До потайного лужка она добралась, когда солнце клонилось к закату. В тихой лощинке уже царили сумерки. Веришка втянула раненого альва в грот, и без сил свалилась рядом. Хотелось есть. А еще предстоял обратный путь. Она бросила взгляд на торбу и застонала от досады. Выбравшись наружу, поспешно набила суму пучками травы. Немного постояла, думая. Вывалила бесполезное сено и, побегав по поляне, набрала целебных трав. Вернулась в пещерку, присела рядом с альвом, с сожалением глядя на его лицо.
- Простите, - в голосе Веришки слышалось раскаяние. - Мне, правда, нужно уйти. Я вернусь утром. Не умирайте, пожалуйста! Только не умирайте….

***

Во дворе на телеге лежал мертвый альв. Его шлем валялся рядом. Веришка не смогла пройти мимо, остановилась, глядя на лицо летяги. Бездыханный беловолосый юноша в окровавленной одежде, небрежно брошенный на голые доски, ясно напомнил ей Колпту.
Уловив движение сбоку, Веришка повернула голову. На неё внимательно смотрел капитан. В свете факелов, освещающих двор, он был страшен в своем черном одеянии, на котором мерцали отсветы огня.
- Вам жаль его? – спросил нольв.
- Да, - тихо ответила Веришка. – Он мой сородич.
Нольв шагнул к телеге, сгреб белые волосы мертвеца в кулак, приподнял его голову и взглянул на шею.
- Созидающие, - капитан стряхнул волосы с кулака. Голова летяги стукнулась о доски, а Веришка на секунду зажмурилась.
- А вы из какого клана? – зеленые глаза нольва буравили девушку. – Что в вас такого? Его Величество нетерпим к альвам. Но вы, как видно, исключение.
Веришка помедлила с ответом, собираясь с духом.
- Спросите сами у Его Величества.
Капитан с мрачной усмешкой проследил, как альва, прижав к себе пухлую холщевую сумку, побрела к крыльцу. Потом перевел взгляд на мертвеца, сузил глаза.
- У них не осталось воинов, что они посылают на войну неоперившихся птенцов? Похоже, ласточкины гнезда почти опустели.
Веришка шмыгнула на кухню. Стараясь не привлекать лишнего внимания кухарок, занятых приготовлением еды на нольвовскую ораву, занялась поисками необходимых вещей. Порывшись на полках, сложила в корзину початый горшок с салом, каменную ступку с пестиком, пару ложек и котелок. Выходя, в дверях столкнулась с Бумшаршей.
- Веришка! – гмурья окинула её удивленным взглядом. – Ты где пропадала весь день? Тут такое творится.
- Я травы искала, - альва смотрела на неё честными глазами. – Сейчас припарку вам сделаю.
Бумшарша, польщенная заботой своей подопечной, растянула вздувшиеся губы в милостивой улыбке.
- Ну, иди уж. Только не в комнате, еще только пожара не хватало. Вон, на летней кухне стряпай.
Из трубы летней кухни тянулся дымок. Над очагом висел котелок, попыхивая вязким отваром. Рядом парил пузатый чайник. Веришка с энтузиазмом растирала в ступке сало с травами, то и дело подсыпая новую порцию листьев. Перед сном альва наведалась к гмурье и намазала её опухшее лицо снадобьем.
- Ох, сразу полегчало, - откинувшись на подушки, пробормотала Бумшараша, чье синюшное лицо было заботливо перебинтовано Веришкой.
- Я завтра снова в горы пойду, - завязывая последний узелок на макушке гмурьи, сказала Веришка.
- Почто? – удивилась Бумшарша.
- Травы каждый раз свежие нужны. Так быстрее поправитесь.
- Ну, твое дело. Иди уж спать, знахарка.
До середины ночи в летней кухне тлел очаг. На углях в котелке дозревало снадобье. Сидя на лавке у стола и склонив голову на руки, Веришка всю ночь провела в полудреме. Она то и дело вскакивала и проверяла, не пригорело ли в котелке. А иногда, беззвучно разговаривая сама с собой, вспоминала то, чему её когда-то учила Веда-мать. И, боясь, что растущая день ото дня интуиция подведет, вспоминала и твердила давно услышанные рецепты и непонятные раньше заговоры.
«От ожогов лиловая кашка хороша. Завари кипятком, на тряпицу её и к ране прикладывай. А прежде отваром хладолиста или дубовой коры рану омой. Еловую смолку с салом и воском разотри, на огне прогрей и мажь».
«Что горело, пеплом осело. Что сгорело, жаром ушло. Зольные поля травой поднимаются - с хворого тела короста осыпается».
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 29.12.2017, 20:58
Сообщение #15


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




Сырой рассвет сползал по склонам гор. Подол платья пропитался студеной осенней росой и лип к ногам, покрывшимся гусиной кожей. Веришка, сгорбившись под тяжестью ноши, шла знакомой дорогой. Утренний холод бодрил, и был очень кстати после бессонной ночи. Под покрасневшими глазами разлилась синева, но не это беспокоило альву.
Стянув украдкой на конюшне суконную попону, Веришка завернула в неё горшок с теплой мазью, бутыль с настоем, плотно завязанную крынку с молоком, каравай и льняную простынь. Как только ворота Мышегорья открыли, Веришка в потемках вышмыгнула со двора вслед за мусорной телегой.
Проходя у обрыва, приблизилась к краю и глянула вниз. Остов развалившейся вийманы белел на камнях. По берегу были разбросаны доски и щепки. Весной горная речка разольется и в бурном потоке унесет далеко в долину обломки вместе с воспоминаниями о случившемся. Рывком поправив узел на спине, Веришка прибавила шагу.
На поляне царили тишина и сумрак. Солнце еще не проникло в её пределы. Веришка сбросила ношу, остановилась отдышаться, глядя издалека на вход в пещеру. Ей стало жутко. Что, если альв не пережил эту ночь?! Она медлила, оттягивая момент встречи со своим страхом.
- По вам и не скажешь, что вы так сильны и выносливы, - услышала она голос за спиной.
Подскочив, Веришка оглянулась. К ней, настороженно оглядывая поляну и прилегающие склоны, приблизился капитан поискового отряда. Сердце альвы подпрыгнуло к горлу, едва не перекрыв дыхание.
- Уютное местечко. Но мне кажется, в такое промозглое утро нежиться в собственной постели намного приятней. Или я не прав? Какой, однако, тяжелый у вас груз. Позвольте, я помогу.
Нольв схватил узел, потянул к себе, но Веришка вцепилась в него обеими руками.
- Что у вас там? – в голосе нольва послышалась угроза.
- Снадобье! – выпалила внезапно осмелевшая Веришка. Её охватило чувство досады. Досады на себя, что была неосторожна.
- Для кого? – продолжал допытываться нольв.
- Для госпожи Бумшарши!
- Но её здесь нет. Она там, а вы здесь. Зачем тащить все это сюда? Полагаю, вы не очень честны со мной.
Нольв дернул узел сильнее, попона развернулась, и содержимое вывалилось на траву. Молоко потекло извилистым белым ручейком. Окинув все взглядом, капитан стиснул Веришкино плечо, навис над ней и свирепо порычал:
- Где он?!
- Кто? – пискнула альва.
- Тот, кого мы недосчитались вчера в той подпалёной посудине! Альвийский кусок птичьего помета!
Веришке стало нехорошо. Внутри разрасталось ранее неведомое негодование и возмущение.
- Отпустите меня немедленно, - тихо вымолвила Веришка, глядя капитану в глаза и удивляясь собственной смелости. – Я княжна клана Жизнетворящих. Будущая супруга короля Мангроуда. Если я упомяну, что вы прикасались ко мне, разве он не сочтет это неуважением к себе? Думаю, тогда вам не поздоровится.
Яростный пыл нольва уступил место удивлению и замешательству. Капитан выпустил плечо стоящей перед ним девушки, сделал шаг назад. С минуту пытливо смотрел на альву, кивнул на разбросанные вещи.
- Вы не ответили на вопрос.
- Снадобья требуют укрепляющих заговоров. Я пришла сюда с этой целью. Мне предстоит провести здесь весь день. Еда и покрывало предназначены для меня.
Нольв положил ладонь на рукоять меча, с интересом рассматривая Веришку. «Поверит или нет?» - с трепетом ждала она, следя за выражением лица капитана. Нольв не поверил, усмехнулся тонко, оценивая тон альвы.
- Простите, ваша милость. Долг есть долг. Я все же осмотрюсь тут. Тем более, что по вашим словам, вы – будущая королева. А значит, не следует подвергать вас опасности.
И, обнажив меч, пошел по поляне, внимательно осматривая каждую ямку, каждый закуток, заглядывая под кусты и камни. Веришка, холодея и дрожа, следила, как нольв неумолимо приближается к гроту, скрытому за густой занавесью плюща. Примятая с вечера трава и потревоженная поросль вьюна привлекли внимание капитана. Веришка сглотнула ком в горле, когда он, коснувшись клинком зеленых плетей, отодвинул полог и заглянул в пещерку. Сунулся дальше, повернул голову влево, вправо. Плющ колыхнулся, капитан опустил оружие и повернулся к замершей в ужасе Веришке. На его лице она успела заметить разочарование. Нольв подошел и холодно наклонил голову.
- Надеюсь, госпожа Дануха скоро поправится вашими стараниями. Честь имею.
Веришка проводила его застывшим взглядом, не смея шевельнуться, пока нольв не скрылся из виду. Лишь тогда, опасливо оглядываясь, она подбежала к пещере, отбросила побеги вьюна и заскочила внутрь. И оцепенела, не веря глазам. Грот был пуст.
Никаких следов того, кого вчера Веришка оставила здесь. Ни тряпочки, ни волоска. Лишь голая каменистая поверхность. Альва стояла, растерянно оглядываясь.
Внезапно кто-то схватил её за щиколотку. Веришка взвизгнула, отпрянув. Но вырваться из цепкого захвата не сумела и упала. Оглянувшись через плечо, увидела, как в полумраке пещеры густеющим видением проявляется спасенный ею альв. Он сидел, привалившись боком к стене. Широко раскрытые глаза были полны страдания и ненависти. Дернув Веришку за ногу, он подтянул её ближе, оскалился, потянулся второй рукой к её шее.
- Нет, нет! – упираясь ладонями в пол, отчаянно замотала она головой. - Это я! Я вас сюда притащила! Я помогу! Я же альва! Альва!
Рука летяги замерла в паре дюймов от её горла.
- Я вам лекарство принесла, - всхлипнула Веришка.
Альв несколько секунд пошарил взглядом по её лицу, а потом со стоном повалился назад, смежив веки. Пальцы его ослабли, Веришка высвободила ногу и кинулась, чтобы поддержать оседающего на пол мужчину. Осторожно опустив раненого, Веришка выглянула из грота. Никого. Выскочив наружу, она собрала вещи и вернулась обратно. Вытащив из-под тела летяги комок лоскутной веревки, подложила ему под голову, накрыла раненого попоной.
Альв был в сознании, но измучен и слаб. Он изредка окидывал суетящуюся возле него Веришку мутным взором. Спекшуюся ткань с обожженных ног пришлось отрывать вместе с плотью. Летун молчал, лишь скрипел зубами, а по его телу пробегала судорога. Омыв настоем из бутыли раны, очищенные от остатков обуви и одежды, Веришка щедро намазала их мазью. Потом разорвала простынь и перебинтовала летяге ноги.
- Йорварт, - прошептал раненый, потянув Веришку за рукав.
- Что? – приникла она к его лицу.
- Где Йорварт? Мой напарник?
Веришка потупила взор, поняв, о ком говорит альв.
- Он умер.
Летяга закрыл глаза, отвернулся к стене. Кадык на его шее несколько раз дернулся. Веришка подхватила крынку, взболтала. В ней еще осталось немного молока.
- Это молоко. Попейте, - подсунув руку под голову альва, она приподняла его и поднесла крынку к запекшимся губам. Попутно поразилась тому, какой он горячий. Молока хватило на несколько маленьких глотков.
- Дай воды, - попросил альв, слизнув последнюю каплю молока с ободка крынки.
За водой надо было идти к реке. Веришка схватила крынку и бутыль, и выскочила из пещеры. Поход за водой занял немало времени. Когда она вернулась, запыхавшаяся, с наполненной водой посудой, альва трясло в горячке. Он жадно схватил дрожащими руками крынку, выпил всё до капли и вернул сосуд Веришке.
- Еще.
Она подала бутыль. Опорожнив и её, летяга закрыл глаза с вымученным выдохом. Веришка присела рядом, отерла оторванным от простыни лоскутом мокрый лоб, пышущий жаром.
- Поешьте, - выковырнув мякиш из каравая, попыталась вложить его в рот раненого. Тот отрицательно повел головой.
- Воды, - просипел, клацая зубами.
Пришлось снова бежать к реке.
До вечера Веришка сходила за водой девять раз. В последний поход, сама уставшая и измученная, споткнулась и выронила крынку. Глядя на залитые водой черепки, заплакала.
- Какая же я бестолковая недотепа! Маленькая глупая альва!
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 29.12.2017, 20:59
Сообщение #16


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




Веришка вернулась в Мышегорье на закате. Окинула пустой двор удивленным взглядом. Нольвы ушли, забрав с собой тело Йорварта. Веришка поднялась в свою комнату, и, повалившись на кровать, мгновенно заснула. Разбудил её голос Бумшарши.
- Веришка! Веришка!
Гмурья в сбившейся и сползшей на глаза повязке, стояла над ней и трясла за плечо.
- Веришка! Повязку-то менять будешь или нет?
Альва поднялась с кровати.
- Хозяйка… Да, сейчас.
- Где пропадала-то?
- Гуляла. Вы же сами…
- Помню, помню.
Объем физиономии гмурьи существенно убавился, фиолетово-багровая палитра сменилась синевато-желтой. Заплывший прежде глаз удалось приоткрыть, и Бумшарша довольно улыбнулась.
- Добро твое зелье помогает. Через недельку, глядишь, и совсем сойдет. А то ж стыд какой, ровно забулдыга кабацкая.
Веришка смочила холстину в остатках вчерашнего снадобья и принялась перевязывать гмурью.
- Нольвы ушли. Нашли, что искали? - осторожно поинтересовалась у Бумшарши.
- Ну, раз ушли, значит нашли, - хлопнула та ладонью по колену. – И мертвяка с собой утащили.
- На что он им?
- Как на что? – многозначительно выгнула губы гмурья. - Вздернут на веревке и на обзор у дворца вывесят. Нет ничего приятнее, чем смотреть на поверженного врага.
- Для вас тоже? – проронила альва.
- Что б ты понимала, - укоризненно бросила ей Бумшарша. - Если б не Его Величество, я б навроде тебя была – нищебродка безродная. Семейство моё, кто думаешь, под нож пустил? Альвы. А я ничего, тебя вот поднимаю, кормлю, забочусь. Тут уж, кто какую сторону выбрал. А коли выбрал да присягнул, то и стой до смерти.
- А если сторона неверно выбрана?
- Ты мне давай тут без намеков! – недовольно шикнула гмурья, запустила палец под повязку и покрутила шеей, ослабляя туго затянутый Веришкой узел. - О другом бы лучше поразмыслила. Быть тебе вскоре королевой. В былые времена женитьба лучшим решением в военных дрязгах была. Окрутишь Мангроуда, пошепчешь ему на ушко, урезонишь своих соплеменников, и наступит в Линдмарте мир. Твоими стараниями сколько народу в живых может остаться. Вот о чем подумай. Ты ведь Жизнетворящая! Вот и твори жизнь. Готово? Ну, спасибо тебе. Пойдем ужинать.
- Не хочется, - промямлила Веришка.
- Как знаешь.
Бумшарша поднялась, окинула Веришку многозначительным взглядом.
- Так ты про сторону-то…. Как следует покумекай.
И выплыла за дверь.

***

Еще толком не проснувшаяся кухарка, протирая глаза, в третий раз озадаченно пересчитала завернутые в холст и оставленные с вечера остывать свиные рулеты. Одного точно не хватало. Оглянулась на прошмыгнувшего в кухню кота. По его воплям и интенсивности отирания о ноги было понятно, что он мяса не брал. Не иначе крыса, чью нору завалили щебнем на прошлой неделе, прогрызла себе другой ход.
- Тьфу, бесова подмога, - сплюнула кухарка, подвязала фартук и принялась разжигать печь.
А на конюшне в таком же недоумении конюх пытался припомнить, куда им с вечера было сунуто складное кожаное ведро. Поскольку конюху отчетливо помнилось, что носил он воду для лошадей именно тем ведром. «А все ж забористое вино пьют господа королевские стражи, - подумалось конюшему, которого неравнодушная кухарка ввечеру угостила остатками напитка с нольвовского стола. – О! Так они, должно, по отъезду ведро-то и забрали!». Удовлетворившись таким объяснением, конюх прошел к денникам, где под попонами дремали лошади. Одна из них была не укрыта, и стояла, понуро опустив голову. «А попону-то зачем сперли?!» - возмутился конюх.
Светлеющее небо было затянуто тучами. Отягощенная ношей, Веришка шагала медленней, чем хотелось бы. В ведре покачивался высокий глиняный кувшин, наполненный водой по самую горловину. К нему был плотно притиснут похищенный с кухни свиной рулет с начинкой из грибов и моркови, завернутый в тряпицу. В недрах свернутой шерстяной попоны, пахнущей лошадиным потом, лежали куски пшеничной булки и горшочек с простоквашей. Наученная прошлым опытом, альва то и дело опасливо оглядывалась. Но предутренние склоны было мрачны, пусты и холодны.
В пещере стояла темнота. Вершка сбросила ношу у входа и, вытянув руки, стала шарить руками. Чужие горячие пальцы осторожно коснулись её ладони.
- Я здесь, - голос альва был тверже и спокойнее, чем вчера.
Глаза привыкли к сумраку, и Веришка разглядела силуэт у стены. Она подползла вплотную, приложила руку ко лбу раненого, и почувствовала его лихорадочную дрожь.
- Вы совсем замерзли. Сейчас огонь разожгу, - встала Веришка.
В свете костерка, разведенного на полу грота, альв смотрел, как девушка развязывает узлы. Благодарно моргнул, когда она накрыла его второй попоной. А взглянув на шелковую подушечку, обвязанную по периметру тонким кружевом, которую Веришка сунула ему под голову, поднял брови с едва заметной усмешкой.
- Как вы себя чувствуете? – склонившись к его ногам и заглядывая под повязки, спросила она.
- Изрядно потрёпанным, - мрачно отозвался альв. – И умирающим от жажды.
- Ой, простите! – вскочила Веришка, и, схватив кувшин, подала его летяге.
- Тебя как зовут-то, спасительница? – опустошив кувшин наполовину, поинтересовался альв.
- Веришка.
Он недоуменно сдвинул брови.
- Нелепое прозвище. Я про имя спрашиваю.
- Это и есть имя, - смутилась Веришка.
- А клан? – прищурился альв.
- Жизнетворящие.
- Врать ты горазда, - констатировал летяга. – Ну, не хочешь – не говори.
- Я не вру! – вспыхнула Веришка. – Вот!
И, присев спиной к летяге, отдернула вниз воротник курточки, обнажая затылок. Она услышала, как громко сглотнул мужчина за её спиной. Оглянулась. И увидела разрастающееся изумление в его голубых, а в темноте казавшихся серыми, глазах.
- Теперь верите? – Веришка повернулась к нему.
Он глядел на неё с таким выражением…
- Как такое возможно? - летяга потрясенно рассматривал девушку. – Покажи-ка еще раз метку.
И Веришке пришлось снова продемонстрировать свидетельство принадлежности к уничтоженному альвийскому клану.
- Откуда ты здесь вообще взялась?! – в голосе альва помимо изумления послышались нотки радости.
- Расскажу, - пообещала она. – Но сначала я сменю вам повязку, а вы поедите.
И Веришка настойчиво сунула летуну в руки простоквашу и ломоть булки.
- Значит, Веришка? Смешное всё же имя, - отправляя смоченный в простокваше хлеб в рот и следя, как она размешивает в горшке лечебное снадобье, хмыкнул альв. – А я Тибрейн.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 29.12.2017, 21:01
Сообщение #17


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




Снег укрыл склоны пологих гор. Обледенелые стены Мышегорья, стоящего в стороне от больших дорог, служили надежной защитой от зимней стужи и дурных новостей. Усилиями рачительной хозяйки запасы в кладовых были обильны и разнообразны. Воистину, мышиная нора - уголок довольства и благополучия в раздираемой войной стране. Война ярилась где-то далеко, заливая истоптанный снег кровью солдат с обеих сторон. Здесь же жизнь шла обыденным порядком. А главным происшествием за два зимних месяца стали сожранная котом сметана и внезапная беременность кухарки. Бумшараша велела выпороть обоих.
- Я хочу санки, - заявила Веришка за ужином.
- Для чего это? – оторопела Бумшарша, не донеся ложку до рта.
- С гор кататься, - пожала плечами Веришка. – Только побольше.
- Ох, и дури в тебе, - покачала головой гмурья. – А ну как шею себе свернешь?
- Я буду осторожна, - умильно взглянула на неё Веришка. – Ну, пожа-алуйста! Госпожа-а хозяйка. Мне так мало времени осталось быть свободной.
Бумшарша неодобрительно покачала головой, но по глазам было видно, что она уже сдалась. Да и как было не сдаться, когда эту девчонку словно подменили с осени. С того дня, как в Мышегорье побывал Его Величество, альва изрядно переменилась. Она стала приветливей с гмурьей, повеселела, еды требовала чуть не вдвое больше прежнего, и, когда позволяла погода, пропадала на долгих прогулках.
Бумшарша искренне считала, что Веришка до глубины души прониклась своей грядущей ролью королевы. И хвалила себя за то, что мудро указала подопечной на важную роль в будущем установлении мира в Линдмарте.
- Уж ладно, - милостиво махнула рукой Бумшарша. – Скажи плотнику, пусть сделает. Только смотри, ежели шею себе свернешь, я тебе еще и ноги повыдергаю.
- Не сверну! Благодарю, госпожа хозяйка! – вскочив из-за стола, Веришка присела в реверансе и выбежала из столовой.
- Славная девочка, хоть и альва, - расплылась в добродушной улыбке Бумшарша. И не сдержалась – похвалила себя, глядя на собственное отражение в оловянной соуснице. - Главное – правильное воспитание.
С утра зарядил снег – обильный, крупный. Сидя в своей комнате за шитьем, Веришка то и дело с разочарованием поглядывала в окно. Снова придется прокладывать тропки в глубоком, рыхлом снегу. Одно хорошо – в зимнюю пору никто в горы не сунется, ничей любопытный взор не проникнет в затерянную среди зимних гор лощину. На третий день снег стих, на кипенно-белых склонах заиграло солнце, слепя и заставляя ронять слезу. Плотник предъявил Веришке новенькие санки, на которых свободно могла бы уместиться и госпожа Бумшарша.
- С оглядкой пользуйте, ваша милость. Неровен час – лавина, - напутствовал он, передавая альве веревку. – Не тяжелы ли для вас?
- В самый раз! - Веришка одобрительно оглядела сани. – Я сильная.
Бумшарша, попивая подогретое винцо, с благостной улыбкой посматривала из окна, как Веришка вышла за ворота, волоча за собой сани. Сиденье на них было покрыто толстым слоем ткани. «Оно и правильно, - согласно качнула головой гмурья. – Так и теплее, и мягче».
Проторять дорогу через снежные заносы вверх по склонам, да еще и тащить за собой сани было не просто. Другое дело – катиться на них вниз. Ветер свистел в ушах, норовя сорвать шапочку с головы Веришки, из-под санных полозьев взметывались снежные вихри. Добравшись до обрыва с журчащей внизу речкой, Веришка услышала негромкий стук. Она оставила сани неподалеку, подбежала к краю, заглянула вниз и, радостно улыбнувшись, крикнула.
- Тибрейн!
Альв поднял голову, улыбнулся и помахал рукой в ответ. На зимнюю пору Веришка снабдила его войлочной курткой и собственноручно сшитыми шерстяными штанами. Мохнатые торбасы на войлочной подошве альв смастерил себе сам, убив и ободрав енота, неосторожно забредшего на огонек. На обледенелом берегу высился аккуратный штабель досок и жердей от разобранной вийманы.
- Здравствуй! – крикнул Тибрейн. - Принесла?
Веришка расстегнула шубку, смотала с талии длинную веревку и кинула вниз. Связав доски, альв вскинул их себе на спину и направился вдоль речки к пологому склону. Веришка подхватила сани и побежала туда же.
Её заботами за прошедшее время Тибрейн полностью поправился. Зажили раны и разгладились шрамы от ожогов, восстановилась живость движений. Когда он в первый раз, опираясь на плечо Веришки, встал на непослушные, подрагивающие ноги, она с удивлением поняла, что летяга намного выше неё, равно как выше и любого из нольвов.
- Почему ты такой высокий? – спросила она.
- Такой же, как все альвы, - пожал Тибрейн плечами.
- А почему же я такая малорослая? – огорченно вздохнула Веришка.
- Потому что ты женщина, - по-доброму усмехнулся альв.
- В моем клане мужчины были такие же, как ты? – помолчав в раздумье, задала Веришка вопрос.
Тибрейн кивнул.
- Как же тогда они уступили нольвам?
Альв помрачнел, тяжело опустился на свою постель.
- Кот тоже больше крысы. Но если крыс много, они его сожрут.
Веришка подбросила в костерок веток, присела рядом с Тибрейном, положила подбородок на колени и уставилась в огонь.
- И никто не помог нам?
Тибрейн вздохнул, поморщился, осторожно помассировал колени.
- Армию нольвов ждали в другом месте. Никто не думал, что они нагрянут в Адрейгольд. В крепости оставались женщины, дети и старики. Воины отправились на битву вместе с другими кланами. А нольвы… нольвы пришли подземными ходами, как крысы, как кроты. Когда альвийская армия, узнав об этом, прибыла к Адрейгольду, всё уже было кончено.
- Так мужчины моего клана живы?! – вскинулась Веришка.
- Некоторая часть.
- Значит, Жизнетворящие не уничтожены!
- Не совсем так, - покачал головой альв, окинув её внимательным и долгим взглядом. - Видишь ли, Веришка…. Сила вашего клана – в женщинах. Как и клана Ведающих. В вас скрыта та сила, что движет Круговорот бытия. Передается она от матери к дочери. Сила Созерцающих и Созидающих – в мужчинах, и наследуется от отца к сыну. Так сохраняется равновесие. Все кланы связаны между собой, питая друг друга, пополняя энергию и сохраняя смысл бытия. Без женщин твоего клана Круговорт прерван, круг разорван.
- И что за сила?
- Твой талант – жизнь. Дарить её, сохранять её. Самые сильные ваши жрицы могли даже возвращать её, - последние слова Тибрейн почти прошептал. – Жизнетворящие – клан знахарей, лекарей. А в давние темные времена - некромантов, могущих мановением руки оживить павших воинов. О врачевании знают многие. Но вы делаете это не знаниями, а сердцем, своей силой. Как – никто не знает. В этом ваше призвание, ваша мощь.
- Значит, если у меня… - Веришка смущенно замялась. – Если у меня родится дочь, она будет, как я?
Тибрейн кивнул.
- А если это будет мальчик?
- Уверен, он станет отличным воином, - улыбнулся альв.
Веришка надолго задумалась, покусывая губы, покачиваясь и следя за язычками пламени.
- Что притихла? – Тибрейн коснулся её плечом.
- Теперь мне ясно, для чего я была нужна Нуурдаг. И зачем теперь нужна королю нольвов.
- Мангроуду? - удивился альв.
Веришка качнула головой.
- Я буду его женой.
Тибрейн отстранился и с глубочайшим изумлением взглянул на собеседницу.
- Ты?! Супругой короля Мангроуда?!
- Свадьба уже назначена, - с надрывом вздохнула Веришка. – Но он мне совсем-совсем не нравится. Нисколечко.
- Ах, мерзавец, - летяга в сердцах стукнул кулаком по попоне. Подобрав прутик, с хрустом сломал его и швырнул в костер. – Вон что он задумал… Жаль, не прикончили мы его в тот день, успел нырнуть в свою кротовую нору.
Они долго сидели молча. Тибрейн напряженно о чем-то думал, то и дело бросая на Веришку серьезный взгляд.
- Нельзя ему тебя отдавать, - заявил с жесткой безапелляционностью. – Ты не только наследница земель Адрейгольда, преемница Азельвейды и силы Жизнетворящих. Твои дети – залог падения или возрождения альвов. Мангроуд это прекрасно осознал.
Веришка подняла взгляд на решительное и хмурое лицо Тибрейна.
- Я тебя ему не отдам, - альв положил руку ей на плечо. - Верну домой.
В глазах Веришки вспыхнуло воодушевление.
- Как?
- Починю корабль, - ухмыльнулся альв. – Уж с этим я справлюсь. Созидание - мой талант. Поможешь?

***

В самой середине поляны, щетинясь жердями будущих крыльев, утопал в снегу каркас вийманы.
- Замело за два дня, - посетовал Тибрейн, сгружая ворох досок у кормы. Подул на пальцы, потер ладони друг о друга.
- Почему рукавицы не носишь? – попеняла ему Веришка.
Они давно перешли на «ты», но в этом тыканье не было панибратства. Со стороны Тибрейна оно звучало покровительственно и доброжелательно. Так говорит родитель с повзрослевшим ребенком. Веришка же обращалась к альву с почтительным доверием.
- Без них волну лучше чувствую, - ответил альв, но все же вытащил из-за пазухи вязанные рукавицы и надел их.
Когда Веришка впервые увидела, что альв подразумевает под словами «чувствовать волну», была поражена до глубины души. Стояла в сторонке с приоткрытым ртом, глядя как послушные движению рук Тибрейна, гвозди и шпунты вылезают из отверстий, а деревяшки с треском отрываются от основания вийманы, и сами собой складываются в штабеля. Альв разобрал валяющийся на дне оврага корабль на доски, жерди и балки за три дня. Созерцая дело рук своих, грустно вздохнул.
- Мой дед за один день мог дом из бревен собрать. Слабеем мы.
Сборка корабля длилась уже почти месяц. Разбитой виймане требовался основательный ремонт. Многое сгорело, многое было разбито в щепки. И альв, руководствуясь своим сверхестественным чутьем и талантом, не чинил старый, а строил совершенно новый корабль.
- Гвозди привезла? – присел он над санками.
Веришка сняла с саней ткань. К сиденью был привязан кожаный мешочек, звякнувший железом, когда Тибрейн взял его в руки.
- Мало, - констатировал, взвесив мешок на ладони.
- Завтра еще привезу, - откликнулась Веришка.
- Что насчет сукна?
- Нету. Шелк подойдет?
И протянула Тибрейну завернутое в мешковину шелковое полотно.
- Ну, если хорошо пропитать его маслом или рыбьим клеем, - наморщив лоб, альв оценил размер рулона. – Но этого на все не хватит.
- Этого добра полные сундуки, привезу, - с готовностью откликнулась Веришка. – Санки сейчас оставить?
- Потом, - махнул рукой Тибрейн. – Тебе еще много чего сюда таскать придется. В следующий раз привезешь вот что…
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 5.1.2018, 21:54
Сообщение #18


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




Бумшарша сердито оглядела дворню, раздраженно захлопнула книгу, в которой каждый месяц записывала домовые расходы.
- Это ж сколько добра за зиму потрачено! Неужто дровами топить нельзя?
- Так дровами и топим! – попытался оправдаться истопник.
- А земля горючая где? Мыши съели? – гмурья грохнула книгой о стол, раздавив всползшего на него таракана.
Истопник растерянно развел руками.
- Выпорю, а недохватку из жалованья вычту! – пригрозила Бумшарша.
- Ваша воля, хозяйка, - понурился истопник, и в самом деле недоумевающий по поводу странной убыли дорогого топлива.
Виймана, напоминающая плавными изгибами корпуса птицу, гордо расправила разноцветные крылья, под которыми выделялся силуэт красногрудой ласточки. Вышитые шелковые простыни, пропитанные укрепляющим составом и натянутые на жерди, придавали ей праздничный вид.
- Когда мы улетим? – любуясь кораблем, задала вопрос Веришка.
- Позже, - щурясь и подставляя лицо теплому весеннему солнцу, ответил Тибрейн. Он сидел у огня и мешал в большом котле темную тягучую жижу. Запашок она исторгала довольно неприятный. Рядом на траве лежал десяток горючих кирпичиков. Время от времени Тибрейн брал брикет и опускал его в котел.
- Разве корабль еще не готов? – вскинула брови Веришка.
- Готов, - качнул головой альв.
- Или топлива мало?
- И его достаточно. С тем запасом, который у нас теперь имеется, можно без остановок на тайных станах до Светлоземья добраться.
Варево булькало и колыхалось уже у самого края. Альв встал, снял котел с огня, отставил его в сторону и ушел в грот. Вернулся оттуда со стопкой разномастной посуды – глиняных плошек, плетеных из прутьев корзиночек, деревянных чурок, выдолбленных внутри. Расставив посуду в ряд на траве, Тибрейн прошелся с котлом, наполнив каждую емкость. Веришка с интересом смотрела, как миски наполняются вязкой, как смола, массой. К вечеру она застынет, и Тибрейн, вытряхнув получившиеся черные комки, аккуратно уложит их в топливных отсеках вийманы.
Опустошив котел, Тибрейн закинул в него оставшиеся брикеты, залил все смесью, приготовленной из масла, сала, угольной пыли, опилок и еще нескольких ему одному ведомых ингредиентов, и снова поставил на огонь.
- Так чего мы ждем? – Веришка, ожидая ответа, уставилась на Тибрейна.
- Шанса.
- Какого?
- Твоя свадьба назначена на седьмой день Луны Ольхи?
- Да.
- По обычаям нольвов, невесту к жениху отвозит мужчина из её семьи – отец или брат, - размеренно помешивая нагревающуюся массу, пояснил Тибрейн. - У тебя нет родных. Значит, будущий муж сам явится за тобой.
- И?
- Это и есть наш шанс.
Тут Веришку осенило.
- Ты хочешь убить короля Мангроуда?! – ахнула она.
- Я хочу, чтобы ты его убила.
Веришка протестующе вскинула голову.
- Я?!
- Угу.
- Веда-мать учила меня, что убивать нехорошо. Ты сам говорил, что наш клан – клан тех, кто лечит!
- Так и есть.
Тибрейн перевел взгляд на девушку. Веришке не понравилось появившееся в нем выражение.
- А понимаешь ли, почему нольвы первым прикончили именно твой клан? Не Созидающих, придумывающих летучие и боевые машины. Не Ведающих, владеющих тайными магическими знаниями. И не Созерцающих, что говорят со звездами и видят грядущее. А твой, самый вроде бы безобидный? Да из-за вашего призвания, из-за вашей власти над жизнью. Усилиями жриц твоего клана самые безнадежные раненые в короткие сроки возвращались в строй. Стараниями ваших знахарок и ведуний женщины всех кланов рожали здоровых и сильных детей. Созданные Жизнетворящими яды и зелья погубили больше врагов, чем стрелы и мечи. Наши воины гибнут тысячами не столько на полях сражений, сколько от полученных ран, от распространяемой врагом заразы. И некому их лечить. И замены им нет, потому что рожать некому и не от кого. Альвы оскудели числом и силой. Но не духом. А ты боишься убить одного-единственного нольва? Его смерть даст нам передышку в этой войне. Пока нольвовские князья будут делить трон, мы восстановим свои силы. Нейтрализуем их вождя – укрепим свои позиции.
Веришка сдвинула брови, молча буравя Тибрейна негодующим взглядом. Он тоже молчал, не мешая ей думать. Негодование на её лице постепенно сменилось задумчивым выражением.
- Я могу нейтрализовать короля другим способом, - негромко произнесла она.
Тибрейн так же молча кивнул – говори, мол
- Я не полечу с тобой. Я стану его женой. Королевой. И уговорю прекратить войну. Или хотя бы объявить перемирие.
Вот тут Тибрейн расхохотался.
- Что тебя так насмешило? – снова сдвинула брови альва.
- Твое простодушие, - посерьезнев, Тибрейн покачал головой. – Ты считаешь, Мангроуд станет к тебе прислушиваться? Он женится на тебе с одной целью – иметь наследников магической крови. Ваши дочери станут оплотом нольвов, ибо думается мне, что в их воспитании ты участия принимать не будешь. Их сила поможет истребить наши оставшиеся кланы. Так убийцей кого ты предпочтешь стать - одного короля или всех альвов?
- Я не буду этого делать! Я не убийца! – вскочила Веришка.
- А что насчет мести? – с нажимом произнес альв. – Ведь это по его приказу была уничтожена твоя семья. Нет желания посчитаться?
Наступила долгая тишина. На покачивающуюся травинку сел белый мотылек, пополз вверх. Веришка подставила палец, и насекомое переползло на него. Приблизив руку к лицу, Веришка разглядывала ниточки прожилок на тонких крыльях.
- Я умею только шить и не владею оружием. Что же я могу сделать? – потерянно прошептала она.
- Яд, - коротко бросил альв.

***

Годрусса Лародак коснулась рукой соседней подушки. Постель была еще теплой. Отбросив одеяло и спустив ноги с кровати, нольва оглядела темную спальню. Угли в жаровне под кроватью почти остыли, по ногам потянуло холодом. Боязливо подрагивал огонек ночника, многократно отраженный в отполированной поверхности зеркал, расставленных вокруг широкой кровати. Годрусса была в спальне одна.
Нольва встала, накинула на плечи кружевную шаль, и пошла искать мужа.
Фэве, в наброшенной на голое тело шерстяной безрукавке, сидел в пустом зале перед затухающим очагом. Сгорбившись в резном кресле, он сумрачно наблюдал за мерцающими алыми сполохами на тлеющих головешках. В его правой руке подрагивал наполовину пустой бокал вина.
- Что-то случилось? – нольва подошла и обняла мужа, положив голову ему на плечо. Длинные черные волосы окутали его смоляным водопадом.
- Ничего, - не меняя позы, холодно ответил Фэве. - Иди спать.
Его тон не обманул Годруссу.
- Снова дурной сон?
Первый страж промолчал, но по тому, как он досадливо дернул углом рта, Годрусса поняла, что угадала.
- Что на этот раз?
Никому и никогда в жизни Фэве не признался бы в том, что его сердце способно испытывать страх. Об этом он мог говорить только с Годруссой. Она одна знала и понимала его лучше, чем он сам. Фэве вздохнул, нахмурился и потер большим и средним пальцем виски. Взглянул на свою ладонь, сжал кулак и долго смотрел на него.
- Мне снилось, будто я поймал птицу. А она обернулась змеей в моей руке. И ужалила меня.
- Не стоит принимать это близко к сердцу, - Годрусса нежно коснулась запястья Фэве, провела рукой по ладони, вынула бокал из его пальцев и поставила на каминную полку. - Этот сон уже пойман в зеркальную ловушку, и не причинит тебе вреда.
- Сон не несет вреда. Он лишь предсказывает события.
- Пусть так. Ты Фэве Лародак, Первый страж, Главнокомандующий армии Его Величества. Лучший воин королевства. Нет такой птицы, которая посмела бы вырваться из твоих рук. Нет такой змеи, что была бы быстрее тебя. Сегодня четырнадцатый день Рябиновой луны, а значит, твой сон – долгий. Он исполнится еще очень нескоро. Если исполнится вообще. Не беспокойся о таких пустяках, любимый. Идем, я утешу и согрею тебя лучше, чем вино.
Годрусса протянула к мужу руки, улыбнувшись тонкими, изысканно очерченными губами. Зеленые глаза на узком лице призывно блестели, сквозь кружево шали белел мрамор кожи. Фэве смотрел на неё некоторое время. Потом порывисто поднялся, шагнул навстречу и обнял, проведя щекой по её щеке.
- Ты лучшая жена, какую можно пожелать, - прошептал Первый страж, и, подхватив Годруссу на руки, покинул темный зал.

Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 10.1.2018, 15:56
Сообщение #19


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




Со дня на день ждали гонца с вестью о визите короля. Госпожа Бумшарша совсем извелась, то и дело проверяя погреба и кладовые – а всего ли в достатке для приема дорогого гостя? Не погрызли ли мыши наготовленные загодя окорока и колбасы, не пошел ли плесенью нежный сыр, и не потек ли обложенный льдом студень в холоднике?
В десятый раз были перебраны сундуки с приданым. Что покраше да поизящнее – уложено поверх остального скарба. А в Веришкиной комнате ждало своего часа красно-золотое подвенечное платье, надетое на обтянутое сукном соломенное чучело.
Стоя у приоткрытого окна, Веришка сумрачно поглядывала то на золотую диадему с гранатовыми подвесками, венчающую чучельную голову, то на суету во дворе.
- Куды ж ты желтый песок сыпешь? – сопроводив окрик несильной затрещиной, дворник отобрал у подручного парнишки ведро с песком. – Сказано ж тебе было - желтым посыпать округ конюшен! А тута, на дворе, белый надобен! Голова твоя тыква долблёная! Пшёл!
Веришка отвернулась, и, взглянув на зажатый в кулаке флакончик из толстого синего стекла, еще больше сдвинула брови. В пузырьке густо колыхалась бесцветная жидкость. На то, чтобы изготовить это ядовитое зелье, альве понадобился почти месяц. Она перекопала не одну сажень земли на цветущих лугах предгорий, добывая нужные корни. Её до сих пор мутило от того запаха, от того духа, который они источали – запаха удушья, тяжкого забытья и мертвенного холода.
Тибрейн, воодушевленно поощрявший её усилия, испытал готовое зелье на пойманном кролике. Капнув яд в плошку с водой, влил немного кролю в рот. Зверёк околел через десять минут. Веришка со слезами смотрела, как альв роет ему могилку.
- Есть его нельзя, сама понимаешь, - с довольным видом комментировал Тибрейн, утрамбовывая ногой землю. – Мангроуд по размеру поболее, чем кролик. Думаю, за полчаса скукожится. На сватовстве за ужином вольешь ему зелье в питье. Скажешь, что идешь спать, и бегом сюда. Когда наутро выяснится, что Его Величество уже остыл, мы с тобой далеко отсюда будем. Все поняла? Не струсишь?
Веришка кивала головой, не в силах отвести глаз от пятачка рыхлой земли среди весенней зелени. И совершенно без энтузиазма и мстительности думала о том, что грозный король Мангроуд Несокрушимый, испив отравы из её рук, скоро будет навроде этого кролика.
Гром грянул в полдень следующего дня. Веришка по распоряжению Бумшарши в который раз пересчитывала сырные головы в сыром подполе, когда туда примчалась запыхавшаяся растрепанная служанка.
- При… приехали! – выпалила она. – Вас ищут!
Веришка сунула в руки девке грифель и доску, и, подобрав подол, взбежала по ступенькам.
Во дворе, взбивая копытами белый песок, топтались и ржали кони. С крыльца скатилась Бумшарша, и, приветственно размахивая руками и умудряясь кланяться на бегу, бросилась навстречу всадникам. Веришка умерила шаг, с недоумением глядя на кавалькаду черных воинов - многовато даже для королевских гонцов. К ней, улыбаясь с колючим прищуром, шагнул Фэве Лародак.
- Ваша светлость? – недоумевая, поклонилась Веришка.
- Ваша милость, - с неожиданной почтительностью Первый Страж склонился перед альвой в ответном поклоне.
Обомлела Бумшараша, оцепенела Веришка, предчувствуя уже неладное.
- А когда прибудет Его Величество? – выглядывая в открытые ворота, и чая разглядеть там приближающийся королевский поезд, спросила Бумшарша.
- Его Величество не приедет. Он не склонен вновь подвергать свою жизнь опасности. Я сам отвезу невесту во дворец.
Сердце Веришки подпрыгнуло вверх, потом ухнуло вниз, в глазах заплясали темные пятна. Сдерживая дрожь в голосе, она устремила взгляд на Фэве.
- Но разве Его Величество не сам должен приехать за мной? Разве не таков обычай?
- Высочайшим указом я назначен твоим опекуном и посаженным отцом, - усмехнулся нольв, запустил руку за пазуху, и, вынув свиток, передал его Бумшарше. - И прибыл за тобой по королевскому приказу. Через два часа выезжаем.
Гмурья развернула пергамент, отмеченный оттиском королевской печати, и, шевеля губами, стала читать. Прочитала и, огорченно шмыгнув носом, вернула приказ Фэве. Махнула рукой собравшимся в сторонке слугам.
- Грузите сундуки Её милости! Веришка! Иди, собирайся.
Альва несколько мгновений смотрела на Первого стража, а затем развернулась и бросилась в дом.
- О как замуж хочется, - хмыкнула гмурья.
- Судя по глазам - нет, - без улыбки ответил нольв. – Госпожа Дануха, организуйте нам пока небольшой стол.
В Веришкиной комнате уже сновали слуги, тащили оттуда сундуки, лари и узлы.
- Прочь! – взвизгнула она, ворвавшись туда. – Все прочь!
Вытолкав недоумевающую прислугу, альва забилась в угол кровати, исступленно кусая кулаки. Через два часа Фэве увезет её отсюда! А Тибрейн?! Он понятия не имеет о том, что происходит! О том, что все их планы рухнули. Через два часа её увезут…
Веришка почти с ненавистью взглянула на роскошный свадебный наряд. Раздался стук в дверь и голос Бумшарши.
- Веришка! Почто заперлась? Сундуки-то таскать надо! Времени в обрез! Его Светлость гневаться будет! Отвори!
Просьба гмурьи осталась без ответа. Веришка сорвалась с кровати, подбежала к столику, выдернула ящичек, где в дальнем углу за склянками с благовониями и помадами, таился флакончик с ядом. Взять с собой… Половину для короля, половину… Нет, Тибрейн строго-настрого приказал ей остаться в живых. Она должна улететь с ним. Она – последняя из Жизнетворящих.
- Веришка! – бушевала в коридоре гмурья. – Открывай! Его Светлость уж спрашивал, готова ли ты?
Внезапно её вопли стихли, и Веришка с замиранием сердца услышала за дверью спокойный голос Фэве.
- Княжна, откройте дверь. У меня нет ни желания, ни времени нянчится с вами. Я считал, что вы уже достаточно взрослая для подобных капризов.
Ответом ему была тишина. Первый Страж коротко усмехнулся и обернулся к Бумшарше.
- Уйдите все.
Гмурья махнула рукой, отсылая слуг и ушла сама, укоризненно качая головой. Коридор опустел, нольв оперся плечом о косяк и прислушался. В негромком вкрадчивом голосе Фэве зазвучала угроза, когда он заговорил.
- Мне хватит одного удара, чтобы выломать эту дверь и выволочь тебя оттуда за волосы. А мне очень хочется это сделать. С твоей матерью я так и поступил. У Азельвейды были длинные волосы, хватило на три оборота. Хочешь услышать её последние слова? Открой дверь сама, и я их тебе скажу.
Дверная створка медленно отворилась, и Фэве с удовлетворенным прищуром оглядел стоящую за ней бледную Веришку.
- Последними словами твоей матери, перед тем, как я перерезал ей горло, было пожелание мне. Она сказала – «Чтоб ты сдох!».
Фэве сухо рассмеялся.
- Знай она, что я поведу её дочь под венец, наверное, была бы более красноречива.
Веришка замахнулась и воткнула в плечо нольва длинную швейную иглу. Остриё пробило кафтан и на четверть дюйма вонзилось в мышцу. Первый Страж перехватил руку альвы и сжал запястье. Усмехнулся, другой рукой выдернул иглу из плеча и кинул на пол. Веришка смотрела в лицо нольва, не опуская горящего взора.
- О, этот взгляд! – восторженно воскликнул Фэве. Его глаза блеснули хищным возбуждением. – Я его помню! Наконец-то я чувствую в тебе кровь Азельвейды. В её руках в миг гибели был кинжал, забрызганный кровью моих солдат. Но против меня он ей не помог. Чем же мне может навредить твоя игла? Глупая маленькая альва. Идем, дочь моего врага! Почти меня, как подобает почитать отца!
Фэве развернулся, и, шагая по коридору, поволок Веришку за собой. Она шла, как деревянная кукла, с трудом переставляя ноги. Встала, упёрлась, стараясь высвободить руку из цепкого захвата.
- Платье…
- Что? – обернулся нольв.
- Платье… - уставившись в пол и продолжая попытки вытянуть ладонь, пробормотала Веришка. - Мне нужно надеть платье.
Фэве отбросил её руку, развернулся и двинулся дальше один. До Веришки донесся его холодный жесткий голос.
- Жду тебя через двадцать минут. Не появишься – вытащу за волосы.
В малой столовой два десятка нольвов опустошали накрытый Бумшаршей стол. Фэве ел мало, к вину не притронулся вовсе, ограничившись водой, и нетерпеливо постукивал ногой о пол. На дворе царила суета. Перекрикивались слуги, ржали лошади, гремели укладываемые на телеги сундуки. Никто не обратил внимания на невысокую съежившуюся фигурку в затертом, землистого цвета плаще, прошмыгнувшую вдоль коновязи. Прикрытая от лишних глаз возами и тюками, Веришка дрожащими руками отвязала одного из нольвовских коней, потихоньку вывела его со двора, и, взобравшись в седло, помчалась прочь.
- Госпожа Дануха! - окликнул Фэве Бумшаршу. Та прошуршала подолом платья, склонилась перед нольвом. - Княжна еще не готова? Пошлите за ней.
Отправленная за Веришкой служанка быстро вернулась. Комкая передник и потупив глаза, что-то зашептала хозяйке. Та охнула, ссутулившись под тяжестью навалившейся новости, и, просеменив к Фэве, сбивчиво забормотала над его ухом.
- Что?! – взревел Фэве с исказившимся от ярости лицом и прянул из-за стола. - Догна-ать!
Повинуясь его приказу, нольвы повыскакивали во двор, бросились к лошадям, прыгнули в седла.
- До-огна-ать! – бился меж стен Мышегорья крик, пугая уток и гусей. Те разлетались из-под лошадиных копыт, панически гогоча и теряя перья.
Первый Страж подбежал к коню, намереваясь вскочить в седло. Но вдруг подавился криком, захрипел, побагровел и схватился за грудь. Смял скрюченными пальцами камзол, стиснул ремень портупеи и рухнул наземь. Нольвы осадили коней, с возрастающим недоумением и страхом глядя на неподвижное тело Первого стража. Конь нагнул голову, обнюхивая хозяина, фыркнул. На сухом белом песке медленно расползалось пятно розовой пенящейся слюны, сочившейся изо рта Фэве.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Роня
сообщение 10.1.2018, 15:57
Сообщение #20


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 180
Регистрация: 31.1.2017
Вставить ник
Цитата




Тибрейн подбросил веток в костер и бросил взгляд на доску с нарубленной крольчатиной. Последняя головка лука, нарезанная аккуратными кольцами, лежала там же. «Надо будет сказать Веришке, чтобы принесла еще несколько луковиц, - подумал альв. - Да и соль на исходе».
Вода всё не закипала. Тибрейн поднялся, с хрустом потянулся. И увидел влетевшего в узкий проход вороного коня. На его спине, приникнув к холке, сидела Веришка.
- Тибрейн! – крикнула она, натягивая поводья и сползая с седла. – Тибрейн!
Разгоряченный скачкой конь недовольно заржал и отбежал к противоположному краю лощины. Веришка кинулась к альву, повисла на его груди. Лицо её было мокро от слез.
- Тибрейн, миленький! Скорее, летим! Летим! – задыхаясь, трепала она его рубашку, тянула к кораблю. – Ну, быстрее! Догонят же!
Тибрейн вгляделся в её расширенные глаза, взглянул на коня в серебристо-черной сбруе, и, поняв, бросился к виймане. Веришка побежала за ним. Альв подхватил её, забросил внутрь. Кинулся к костру, выдернул горящую головню, и, вскочив на перекладину крыла, подал Веришке.
- Разжигай топку!
А сам бросился к гроту. Запихивая непослушными пальцами в железное жерло темные комки топлива, Веришка тыкала в них головней. А они всё не загорались. Из пещеры, на ходу застегивая ремень с ножнами, выскочил Тибрейн, побежал к кораблю. Веришка вскрикнула, увидев, как в лощину один за другим на ржущих и скалящихся лошадях втискиваются нольвы.
- Тибрейн!
- Топку-у!
Альв сменил направление бега, прыснул навстречу всадникам. На бегу подхватил котелок с закипевшей водой и метнул в ближайшего нольва. Лошадь под ним встала на дыбы, ошпаренный кипятком всадник с воплем грохнулся оземь. Скачущий следом получил в лицо фейерверк горящих веток, которые Тибрейн пинком ноги швырнул навстречу. Схватив за повод коня, альв свалил противника с седла, отбросил его прочь, попутно выдернув из ножен нольва меч и полоснув того по спине. Пронырнув под шеей третьей лошади, взмахнул клинком, перерезав подпругу и отхватив немалую часть ноги в черном сапоге. Веришка, выглядывая из-за борта вийманы, потрясенно взирала на молниеносную расправу.
- Альв! – взвыли нольвы, выхватывая клинки и подстегивая лошадей.
- Топку, Веришка, топку! - выкрикнул Тибрейн, выдергивая свой нож и перехватывая крепче рукояти.
Веришка сунула головню глубже в печь, присела и принялась дуть изо всей силы. Внезапно полыхнуло синим, черный дым завился над вытяжной трубой вийманы. По комкам топлива пополз трепещущий синий огонек, распаляя их и нагревая воду в котле.
- Горит! – восторженно вскрикнула Веришка и вскочила на ноги.
В гуще наседающих черных фигур с бешенством дикого зверя рубился Тибрейн. К трем павшим нольвам прибавились еще двое. Болезненый вскрик альва громом отозвался в ушах Веришки. В мелькании тел она успела заметить окрашенный алым рукав его рубахи.
- Тибрейн… - прошептала Веришка.
Дым над кораблем густел, было слышно, как уже побулькивает в котле под палубой вода. Веришка знала - еще немного, и корабль поднимется в воздух. Но что ей одной до того, взлетит виймана или нет? Улететь она может только вместе с Тибрейном.
Еще один нольв, забрызгав товарищей кровью, упал к ногам Тибрейна. Еще одна рана на спине альва окрасила его одежду кармином. Он был окружен и не мог отступить.
- Ти-ибре-ейн! – отчаянно выкрикнула Веришка.
Он её не слышал. Он слышал только свист железа и видел лишь злые зеленые глаза противников. Отчаяние Веришки сменилось холодным спокойствием. Слезы перестали сочиться, глаза стали сухими и горячими. В груди словно зашевелилось что-то огненное и колючее. «Это гнев» - позволяя разрастись новому ощущению, поняла Веришка. И, дав себе волю, вскинула руки.
Словам, что она шептала и шипела, не учила её Веда-мать. Их подсказал гнев. Желание дарить жизнь соединилось с желанием отбирать её. Повинуясь взгляду синих глаз под грозно сдвинутыми бровями, внимая тихим заклинаниям, с земли поднимались павшие нольвы. Они вставали, устремляли остекленевшие глаза на бывших товарищей и, обнажив клинки, бросались в бой. Замешательство быстро сменилось ужасом. Живые отступили под натиском мертвых. Тибрейн отпрянул от размахивающего мечом черного воина, полоснул его по горлу. Но тот, словно не заметив раны, прыгнул вперед и нанес смертельный удар метившему в Тибрейна нольву. Тот свалился, затих, но через минуту встрепенулся, открыл неподвижные глаза и поднялся, повернув клинок в сторону бывших соратников.
Тибрейн шарахнулся, поняв, что за него дерутся мертвецы. От увиденного его пробрал озноб. Он оглянулся на вийману. Веришка стояла на палубе, водя руками и шевеля губами. Такого страшного лица Тибрейн не видел у неё никогда. Над вийманой столбом поднимался дым, гул воды в котле был слышен и отсюда. Тибрейн бросился к кораблю, поминутно оборачиваясь на творящийся за спиной кошмар. Десяток мертвецов дорезал остатки свиты Фэве.
Взобравшись на корабль, Тибрейн сдвинул заслонки котла, и пар, со свистом вырвавшийся из отверстий под днищем, медленно поднял вийману вверх.
- Веришка! – альв осторожно тронул девушку за плечо.
Веришка глубоко вздохнула, опустила руки, и устало осела на скамью. Внизу, более не скованные её волей, попадали на траву мертвые нольвы. Стоять остался лишь один оставшийся в живых черный воин. В его смоляных волосах блестела серебром только что появившаяся седая прядь.

***

В ночном небе мерцали холодные звезды. Виймана тихо скользила над темной спящей землей. Тибрейн, прислонившись к борту, смотрел вниз, изредка поворотом руля меняя наклон крыльев и корректируя направление. Умерив силу исторгающегося пара, он опустил корабль как можно ниже, почти до самых крон деревьев.
Мерное бульканье воды в котле усыпило Веришку, и она, свернувшись калачиком невдалеке от топки, спала. Тибрейн поправил сползшее с её плеч одеяло, вспоминая с не проходящим изумлением, как легко эта хрупкая и слабая с виду девочка подчинила своей воле бездыханные тела врагов. Альв содрогнулся, на миг представив, что могло бы произойти, попади она в руки Мангроуда. О том, что король жив, Тибрейн уже знал. Но досада и горечь с лихвой перекрывались радостью и гордостью от того, что он везет домой сокровище более дорогое, чем жизнь нольвовского короля.
Перед рассветом Тибрейн опустил вийману на пустынном берегу реки. Быстро натаскал воды, наполнив опустевший котел. Ополоснулся в парящей туманом реке, попутно промыв раны. Проснувшаяся Веришка выглянула из корабля, выбралась наружу и тоже умылась. Оборвав подол платья, перевязала Тибрейну раны и уговорила его немного поспать. Настороженно вглядываясь в предутренние тени, честно и храбро караулила его недолгий сон. С восходом солнца тронулись дальше. Распалив котел до предела, Тибрейн поднял вийману выше наплывающих облаков, и Веришка с восторженным смехом ловила ладонями белые густые клочья.
Летели весь день. На землю уже опустились сумерки, а с вийманы еще был виден алый диск заходящего солнца. Тибрейн улыбнулся, разглядев далеко впереди мерцающие огни.
- Вот и добрались, - подмигнул Веришке.
Та переползла на нос, с нетерпением вглядываясь вдаль.
- Это Светлоземье? – подняла лучащиеся радостью глаза на Тибрейна.
- Над Светлоземьем мы уже давно, - ответил ей широкой улыбкой альв. - Это Нибройгольд, главная крепость Созидающих.
Виймана, шипя и исторгая клубы пара и дыма, опустилась в середину обширного круга, вымощенного серыми плитами и освещенного десятками факелов. Опасливо выглянув из-за борта, Веришка увидела, как к кораблю бегут вооруженные альвы. С тихим восторгом она смотрела на светловолосых витязей, окруживших вийману и направивших на неё острия копий. Тибрейн спрыгнул на плиты, приложил правую руку к груди, и, прямо и открыто глядя на воинов, громко произнес:
- Я Тибрейн Ваасх, командир второго отряда летягов.
Сквозь строй воинов пробился альв в серебристом доспехе, шагнул ближе, с недоверчивым удивлением вглядываясь в лицо летяги.
- Тибрейн? Капитан Тибрейн Ваасх?!
- Он самый, Рэймир, - усмехнулся Тибрейн.
Серебролатный махнул стражам.
- Опустить оружие! Тибрейн! – и стиснул альва в объятиях. – Друг мой! Мы тебя уже похоронили.
Веришка перестала опасаться, вылезла из корабля и подошла к Тибрейну.
- А это кто? – с интересом оглядел её Рэймир.
Тибрейн приблизил губы к уху друга, зашептал. Глаза Рэймира расширились, он с сомнением взглянул на Тибрейна. Тот кивнул в подтверждение своих слов.
- Я должен видеть князя, - сказал Тибрейн.
- Конечно, - согласился Рэймир. – Я доложу о вас утром.
Тибрейн улыбнулся, перевел взгляд на Веришку.
- Не откажешь даме в гостеприимстве?
- Буду польщен, - с приветливой улыбкой Рэймир поклонился девушке, вновь глянул на Тибрейна. – Иди уж.
- Увидимся утром! - Тибрейн порывисто пожал другу руки, с непривычной почтительностью склонил голову перед Веришкой, и, сорвавшись с места, помчался прочь.
- А куда он? – глядя вслед Тибрейну, с беспокойством дернулась за ним Веришка.
- Не волнуйтесь, княжна, - приглушив голос на последнем слове, остановил её Рэймир. – Он спешит к своей семье.
- У Тибрейна есть семья? – непонятно почему огорчилась Веришка.
- Есть. Жена и две дочери. Вам тоже нужно отдохнуть. Идемте со мной, княжна.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

2 страниц V   1 2 >
Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 17:16