№15-1 Охота Сида_37757, Автор: tequiller, Группа №1 Опции

[Распорядитель Ту...]

Скверный городишко. Скверный. Ни одной человеческой рожи не попалось Сиду за всё утро, проведённое в Джодари. Гуманоиды не в счёт. Да их и гуманоидами-то не назовёшь. Сид и то больше человек, чем эта прямоходящая еда. А у двух воришек, которых Сид крепко держал сейчас в обеих руках, не было даже конечностей – словно два бочонка, они стремительно выкатились к нему из-за угла и выпустили было тонкие хваткие стебли, намереваясь поживиться чем-нибудь в его заплечном мешке. Один был похож на ананас и покорно замер в цепких пальцах Сида, второй… Второй менял форму каждое мгновение, будто решил представление устроить чужаку в невиданной зелёной кольчуге и показать всё, на что он способен. И всё это под какофонию, которая волной расходилась от единственного высокого строения в городе: над водонапорной башней ходил ходуном колокол. Очевидно, местные жители экономили, уплотняя городскую инфраструктуру по принципу скрещивания – пожарной станции с больницей, библиотеки с церковью, бассейна с прачечной.

Сиду однако не дали вволю поразмышлять над здешним мироустройством. Вся эта вегетарианская снедь, привлеченная колокольным звоном, высыпала на улицы. Собираясь в кучки, жители приветственно сплетались стеблями и корнями, с помощью которых они шустро передвигались. Все взоры дружно, но отнюдь не дружелюбно, были обращены в сторону пришельца.

Сид приосанился. Чтобы освободить на всякий случай одну руку, он выпустил смирный ананас, который тут же откатился под ближайшее крыльцо. Второго – хамелеона – он решил придержать в заложниках. Свободную руку он плавно положил на рукоять стагнума. Толпа прибывала и двигалась в его сторону.

Сида слегка подташнивало уже от этих перепачканных в земле клубнеголовых, от их луковичных чубов и лепестковых ушей – не то, что бы он был эстетом, но сейчас он бы завещал Гремучему Тодди пару своих чешуек только за то, чтобы увидеть, ладно, не привычного драка, но хотя бы инфильтрата, хотя бы человечишку, одного-единственного.

И Тодди, судя по всему, услышал опрометчивый посул Сида – в толпе мелькнуло лицо. Где-то на уровне колен копошилось существо ещё более чумазое, но несомненно человеческое. Тут же Сид разглядел еще несколько четвероногих и ведомых на поводках людей. Все они были полуголы, тощи и неухожены, все они почти бороздили землю носами, все они послушно откликались на зов своих хозяев.

Толпа продолжала смыкаться вокруг Сида, и вдруг Сид заметил, что все намерения аборигенов устремились – и взглядами, и ветвистыми конечностями – в одну точку, и лица их рабов в тот же миг повернулись к нему, некоторые из них рвались с поводков, истекая медленной клейкой слюной.

Скверный городишко, успел ещё раз подумать Сид, прежде чем толпа разумных плодов обступила его так плотно, что он уже не мог дышать.

***
Сид проснулся. Резко сел и в инерции сна принялся стряхивать с себя ненавистную растительность. И не зря – стебли бамбукового гамака и здесь оплели его нижние конечности.

– Эй, полегче там!

Гамак ослабил хватку и обвис под ним как ни в чем не бывало. Притворяться мёртвыми в этой местности умели.

Внизу на мягкой подстилке самозабвенно вылизывал себя Ларик. Сид покачивался в гамаке и пытался сообразить, что из его сна было сном. Ясно, что портье всучил ему шамайское фуфло, которым брезгуют даже сами шамаяне, но… человекоподобные овощи-рабовладельцы?! Надо бы потолковать с портье.

Сид прислушался – за тонкой перегородкой комнаты дешёвого пансиона кто-то громко перешептывался: «…пять тысяч ларионов! пять тысяч! мы сможем наконец вытащить Чупа, сами выбраться из этой дыры и навсегда забыть, что мы эмигранты!»

– Ларик, о чем они там толкуют? Хотят перехватить наш заказ?

Ларик лениво вскинул уши. Сид подскочил к стене и заколотил в неё с такой силой, что заходила ходуном вся комната.

– Эй, там, Итака мой! И тысячи – все мои! Даже не думайте считать мои ларионы! – За стенкой притихли. Сид приложил ухо к занозистой фанере и прислушался. – У вас лицензия-то есть вообще? А то, может, зря губу раскатали. Могу, кстати, вам паспорта реалов подогнать, – он чуть снизил громкость. – Вы же вирты? Или допы? Допам дешевле – двести лариков с каждого, виртам – по ситуации… Нет? Ну, как хотите.

Вот же скверный городишко! И сон подсунули дрянной, и конкуренты уже тут как тут. Сид снова завалился в гамак и бамбуковые плети заворчали под его тяжестью.

– Кажется, мы с тобой отстали от жизни. Позавчера за Итаку назначали только три красных, почему эти голодранцы говорят про пять? Это же не аукцион!

Ларик потянулся, вонзив когти в подстилку, и зевнул. Зрачки его расширились до предела. На подушке остались лиловые полосы.

– Эй, ты поаккуратней там с мебелью! Сам будешь платить за порчу… Думаешь, я тебе наврал про три? Тебе? Ты ж мне как брат. Не стыдно? Сколько лет мы уже с тобой вместе гоняемся за всякой швалью? А помнишь, как я тебя вытащил из кошачьего бокса? А как принял на себя удар Волосатого Джо? А вшивую лихорадку в Лие – помнишь? И ты мне вдруг перестал доверять? Нет, Ларик, я не буду тебе ничего доказывать. Давай просто посмотрим оферту.

Каждая из семисот пятидесяти двух чешуек на теле Сида служила ему карманом, и ни одна из них никогда не оставалась пуста. И самое удивительное, что Сид помнил, что скрывается под каждой из них. Там были сувениры, фотки, полезные патчи на все случаи, оружейные гранулы, архивы закрытых оферт. И сейчас он безошибочно извлёк нужное – крошечное кольцо памяти, на котором хранил все свежие оферты. Натянул его на коготь мизинца и активировал. Вокруг Сида повисло кольцо намного большего диаметра. Прокрутив его, он выбрал оферту на Итаку, появилось ещё одно кольцо – лента с текстом заявки.

– Три тысячи, сам видишь!

Ларик уселся на задние лапы перед гамаком и приоткрыл клыки.

– Эй, я не дурак! Конечно, это свежее обновление.

Ларик мяукнул и, опустившись на передние лапы, положил на них голову.

– Погоди! – Сид перешёл на шёпот. – Речь не об Итаке. Это кто-то другой, и он где-то здесь, в этом скверном городишке! И он стоит пять кусков! Ты чуешь, что это значит?

Ларик принюхался.

– Итака у нас уже в кармане, это дело плёвое! Три плюс пять – восемь, из них четыре мои. Четыре! И знаешь, что я куплю на них?

Ларик облизнулся, Сид хмыкнул.

– Старик, потратить такое богатство на четыреста холодильников с рыбой может только такой полоумный кот, как ты. Мне и одного хватит, да и тот я прихвачу у тебя, ты всё равно не заметишь… Нет, на эти деньги я куплю Её.

Ларик положил морду на пол и прикрыл её лапами.

– Ты прав, сначала надо выяснить, что это за высокооплачиваемый объект тут объявился.

Ларик ещё больше надвинул лапы на глаза.

– Эй, перестань! Ты же знаешь, как мне последнее время не везёт с сексом. Вчера за весь день только три коитуса, и то с себе подобными. Люди перестали относиться к совокуплению, как раньше – с восторгом, азартом, воодушевлением… Ой, да кому я это говорю? Что вы, коты, смыслите в восторге?

Ларик вяло заколотил хвостом по полу.

– Нет, любовь я не собираюсь покупать, ты хоть знаешь, сколько она стоит? Тут четырьмя красными не обойдёшься. А очищенная? Вообще запредельно! Да и зачем она, эта любовь? Иногда такая попадается – совсем без секса, – Сид пожал плечами. – По-моему, лучше секс без любви, чем любовь без секса, а? А любовь без любви – такое вообще бывает? Или секс без секса? Адская чушь, согласен? Был у нас, как говорится, случай в деревне. Завела меня одна простенькая оферта в дальний кластер Верхнего Города. Уж не знаю почему, но все они там заморочены были на деторождении – может, мир хотели захватить? Все женщины – и стар, и млад, и замужние, и одинокие – сплошь беременные. Но одна вдруг затесалась среди них паршивой овцой – ни в какую не залетает – не может, бедолага. Её старики терпели-терпели, сносили косые взгляды, но не выдержали и уже собирались кровиночку свою, как положено, проклясть и отправить в Заповедник, там таких отверженных пруд пруди. А тут я как на грех появляюсь и думаю – может, моя туфелька подойдёт принцессе Дике. Но нет, не берёт её моё природное обаяние. Ладно, не хочешь чистой любви, пусть будут иллюзии. Внушил я ей, что она без ума от меня, сошлись, занимаемся разным затейливым сексом, а она всё не беременеет, хоть тресни! Что делать? Внушил я ей тогда, что она беременна. И всей округе заодно.

По хвосту Ларика прошла волна осуждения.

– Ну да, не учёл я, что у них с этим всё серьёзно. Все, конечно, сразу обрадовались, праздничные флаги вывесили, петардами погромыхали. Избавились от паршивой овцы без кровопролития, считай. Хотя дюжину несчастных парнокопытных местный мясник возложил на алтарь плодородия. Сначала было весело, и всё общество мне почести оказывало. А через полгода наскучила мне эта игра, да и принцесска так себе была – не навсегда, не нашёл я в ней себя. Как же она расстроилась, когда я двинулся прочь и внушение стало ослабевать, и беременности как не бывало. И вся её секта чадолюбивая расстроилась – как будто я этого неродившегося ребёнка убил. Так все расстроились, что я еле ноги унёс – память-то я стирать не умею – и больше на оферты в том районе не подписывался.

Ларик вопросительно мяукнул.

– Нет, клонировать себя мы можем только в самом крайнем случае – если есть явная и прямая угроза жизни. Опция уникальная и разовая, и я её берегу, как диапсидовый соус – для особого момента, – Сид отогнул чешуйку на левом боку, достал запаянный пластиковый пакетик с изображением архизавра, посмотрел срок годности на шве и сунул обратно. – К тому же клону дар внушения не передаётся. Иллюзии рассеются – и тогда клон на растерзание, деньги на ветер. Крайним этот случай я бы не назвал. Потом, я слышал, Дику всё-таки отправили в Заповедник, но она там неплохо устроилась – заправляет каким-то орденом. Так что, приятель, секс без любви – это как секс без секса – та же фигня.

Не успел Сид поизящнее отточить афоризм о парадоксах взаимоотношений, как хлипкая перегородка комнаты, примыкающая к коридору, вместе с дверью со всей дури налетела на размякших постояльцев, вслед за ней в комнату ввалились два амбала неустановленной расы, один схватил за шкирку Ларика, второй припечатал какую-то метку к плечу опешившего Сида, и оба смылись так же стремительно, как и появились.

Сид безуспешно попробовал отодрать метку от своих изумрудных чешуек – это был коллекторский маркер, знак долгового обязательства, но этот – чёрный, цвета последней капли терпения кредиторов – коллекторы лепили уже не на самих неплательщиков, а на тех, кто окажется рядом, и это значило, что долг повисал на них, какой бы жесточайшей несправедливостью это ни было. Особенно если рядом оказывался не родственник и не близкий должника, а совершенно посторонний – просто прохожий, которому не повезло. Хотя некоторые считали это удачей – ведь после того, как помеченный выплачивал долг за горемыку-заёмщика, тот поступал в его полное распоряжение, то есть становился его рабом, пока в свою очередь не возвращал долг. Который, само собой, всё это время только возрастал. Таков был закон в этих землях, и он доказал свою эффективность.

Поэтому ранг коллекторов был самым презираемым среди охотников и самым ненавистным среди обывателей. Охотники делились на четыре ранга: высший ловил убийц с правом их казни, второй охотился за ворами с правом присвоения украденного, третий возвращал беглецов – без бонусов, за фиксированную награду, а четвёртый выбивал долги, имея проценты от суммы: двадцать с красным маркером и пятьдесят – с чёрным. Сид относился к «четвёркам» снисходительно. До сегодняшнего дня.

Разумеется, Ларик был ему не посторонним, но такой подставы от него Сид не ожидал. Он кликнул на маркер и считал всю инфу по долгу: вероломный котище торчал некоему Ганту почти четыре штуки. Зачем вообще коту четыре штуки? Азартные игры, наркотики? Сид не знал за своим напарником таких слабостей. Холодильники с рыбой? Впрочем, неважно, теперь эта сумма – вместе с чёрной меткой – висела на Сиде, а Ларик отправился в долговой бокс. Через неделю ему составит компанию и Сид с вечным клеймом на плече, если не достанет где-то четыре штуки. От перспективы выбора между тюрьмой и рабством он немного взгрустнул. Вернее, взгрустнул его хвост.

Все эмоции драков выражал хвост – поэтому, вероятно, большинство из них легко находят общий язык с котами. Не то, что с людьми. Хвост находится слишком далеко от лица – того места, где люди привыкли искать эмоциональный отклик на свои слова или поступки. И поэтому люди считали Сида и его сородичей бесчувственными чурбанами. Впрочем, у драков и правда имелся недостаток душевной деликатности.

Хотя амбалы устроили грохот на весь пансион, портье не торопился на место происшествия. Он пришлёпал только сейчас, когда всё утихло, заблеял лицемерным фальцетом и принялся возмущённо разгребать ластами щепки разнесённой перегородки.

Мутантов Сид недолюбливал. Более того, они были фаворитами среди тех, кого Сид недолюбливал, а в этом списке, между прочим, значилось не меньше сотни фигурантов. Он схватил портье за травянистую растительность, выползшую полюбопытствовать из-под распахнутой на груди ливреи, накрутил её на кулак и выдохнул в бесформенную физиономию мутанта перегар шамайского сна:

– Эй, знакомый запашок? У меня к тебе всего три вопроса. Почему я ничего не знаю об охотничьей оферте на пять косарей в вашем милом городишке? Что за парочка зашарилась в соседнем номере? И что за дрянь ты мне подсунул? Отвечай по порядку, ничего не пропускай. А вздумаешь докучать мне счетами за этот разгром – сдам тебя генетикам на опыты.

Стебли травы попытались выскользнуть из цепких пальцев Сида, но тот только накрутил их ещё на пару оборотов, от чего портье взвизгнул и взмок всем телом – кажется, он так прослезился.

– Итака засела в Заповеднике – все охотники об этом знают. Все ждут, когда она оттуда выйдет и её можно будет взять.

– Нет-нет, не Итака!.. «Она»? Почему «она»?

– Ну… это же вроде та невеста, которая сбежала со свадьбы в Лие, от близнецов Таоббар. А невесты обычно женского пола. Близнецы назначили за неё три тысячи.

– Да что за бардак творится с этими офертами! Ладно, неважно – он-она! Я не про Итаку! Итака уже моя, хотя без Ларика мне теперь придётся туговато.

– А про пять я ничего не слышал. И про другие оферты на районе тоже.

– Не слышал ты, как же! Сам, небось, глаз положил на такой куш? И моего напарника заодно сдал за долю…

– Я не охотник, что вы! Я пацифист, – портье мелко дрожал и мотал головой, но не сопротивлялся.

– Всяким промышляешь, пацифист, ничем не брезгуешь? – Сид продолжал наматывать растительность мутанта на свою кисть. – Эмигрантов приютил – и с них потряс, и со службы миграции своё получишь за квоту по нелегалам. Давай, просвети меня, о чём шептались двое виртов за стенкой? – Сид повернул портье мордой в сторону перегородки, дёрнул из него травинку и сунул её в рот. Портье пискнул и снова прослезился.

– А что? Мне зелень нужна, – Сид пожевал, скривился и выплюнул. – Ядовитая?

Портье замотал головой.

– Это допы, не вирты. Они по упрощёнке вышли, но ребёнок застрял, поэтому их не пускают. Чтобы мальчика вытащить, деньги нужны. Ну, и хватаются за всё подряд. Видно, и за эти слухи тоже…

– Что за слухи?

– Про оферту на охотника.

– Врёшь! На охотника? – Сид даже язык прикусил от такой новости. – За охотника пять тысяч как-то хиловато.

– Может, они в доле с кем-то. Я-то слышал другую цифру, поэтому не сразу и понял, о чём вы спрашиваете. За него десять выставили.

Зрачки Сида расширились и расплылись – он считал. Пересчитывал, раскладывал по кучкам, поморщившись, вычитал – в итоге хватало на всё, даже оставалась сдача. Мутант рискнул воспользоваться слабиной, но Сид всем телом был здесь и держал его крепко. Мысли драка нехотя вернулись из мира безоблачной математики.

– Эй, некрасивая башка… лучше бы у тебя был кофейник вместо этой кучи на плечах, в которую я даже не знаю куда говорить и через какое отверстие заглядывать в твою бессмертную душу… знаешь, ты бы занялся этим вопросом, сейчас такие вещи на раз-два делаются, бионические части тела, то-сё… ладно, скажи мне, почему этой оферты нет в базе?

– Оферты для первого ранга не всегда в свободном доступе, вы должны знать, – незаметно усмехнулся портье.

– Ещё и первого ранга, – драк помрачнел, пришлось вычесть ещё и комиссию перворанговца, с которым придётся делиться. Его хвост принялся методично развозить мусор по рассохшемуся паркету. Из потревоженного мусора взвился клочок серой шерсти, Сид подхватил его и засунул под одну из своих чешуек. – Чтобы охотников подписали на убийство охотника? На моей памяти такое впервые. Значит, эти двое знают больше тебя? Если они аж в половинной доле с кем-то из высших и уже поделили шкуру неубитого охотника. Может, заглянем к ним в гости?

Сид умолк и прислушался. В соседней комнате как будто ждали этой тишины – в тот же миг там что-то рухнуло и раздалось два хлопка – так лопаются разбухшие дождевые черви в сезон Слякоти. А ещё так стреляет стагнум с глушителем.

– И чего мы ждём? Кажется, они начали развлекаться без нас.

– Может быть, мы заглянем туда попозже? У меня что-то голова разболелась, – портье намертво упёрся поленообразными конечностями в проём двери и даже прирастил травяные волокна, за которые его удерживал Сид – так, что тот смог растянуть их до двери следующего номера. Дверь болталась на одной петле. Сид осторожно сдвинул её и заглянул в комнату. На полу лежало тело женщины. В кресле, запрокинув голову, развалился мужчина. У обоих уже началась дефрагментация, одежда истончалась, тела становились прозрачными, их пронизывали фиолетовые разряды, на груди расплывались следы плазменной детонации. Сид снова намотал травянистые волосы мутанта на кулак.

– Эй, как там тебя? Тащи свои ласты сюда! Или ты трупов тоже боишься?

Портье неспешно протопал по коридору и, не заглядывая в проём, пристроил сначала дверь на вторую петлю, проверил, прочно ли она держится, ещё помедлил, прежде чем распахнуть её во всю ширь, и затем боязливо оглядел комнату. Добравшись взглядом до тел, он издал какой-то невозможно тоскливый и скрипучий звук.

Сид поморщился и выпустил поводок мутанта из лап. Тот немедленно втянул все травинки в себя, оставив на груди поляну из коротких неровных клочков. Сид огляделся. Точка доступа была в комнате только одна, и та утоплена в стене под потолком и забрана ржавой металлической решёткой. Сид вопросительно посмотрел на портье. Тот причитал и горестно тряс головой, бродя из угла в угол и не желая включаться в действительность.

– Эй, дружище, просто выключи эту штуку, пока их не утянуло с концами! – прикрикнул на него Сид. – А потом будем скорбеть.

Портье встрепенулся и достал из кармана связку дистанционок. Сид терпеливо ждал, пока портье перебирал дрожащими мохнатыми пальцами разноцветные брелки. Наконец он нашёл нужный и нажал кнопку. Раздался двойной писк, и тела перестали искриться. Сид прикоснулся ко лбу женщины, и его когти погрузились в желеподобную субстанцию, в которую превратилось теперь всё её тело.

– Всегда хотел это сделать. Ты знаешь, что живые допы – я про бывших, само собой – такие же упругие наощупь, как ты и я?… скорее, как я, конечно… А мёртвые превращаются в мармеладки. Никогда раньше не видел. А тут такая удача. Сам понимаешь – чтобы увидеть, как доп превращается в мармелад, его нужно убить. А убить допа – это как убить робота. А убить робота – как убить котика. Ты понимаешь мои аналогии? Кстати, о котиках.

Сид достал из кобуры стагнум, включил лазерный нож и распорол решётку над точкой доступа в одно мгновение. Не успел портье выразить очередную свою тоску в связи с нескончаемым ущербом, решётка уже грохнулась на пол, а Сид дотянулся лапой до ниши и выцарапал оттуда плоскую коробочку. Порывшись под своими чешуйками, нашёл переходник и подключил его к точке. Над выходным портом появилась диалоговая лента, резавшая глаза сильными помехами.

– Ну и старьё у тебя тут,… старик. Удивляюсь ещё, что не сенсоры.

Допам-эмигрантам на карантине выдавали стандартный пароль – четыре нуля, так что войти и прочесать их ленту событий ничего не стоило. Сид быстро листал эпизоды в поисках информации по загадочной оферте, но всё безрезультатно. Большая часть данных была уничтожена – то ли ветхостью оборудования, то ли посторонним вмешательством. Скорее первое, потому что Сид вдруг всё-таки наткнулся в ленте на охотника, имевшего долгий разговор с допами. Ради чего Четырёхглавый, легенда и единственный мутант среди охотников, собирался отдать пять кусков из десяти двум непримечательным допам из задрипанного пансиона – Сид так и не разобрал из-за мучительных помех и битых пикселей. Что они знали? Или – что могли такого, чего не мог Четырёхглавый? Взлом доповских мозгов только прибавил вопросов. За что эти псевдолюди поплатились жизнью? Почему Четырёхглавый – если это был он, конечно – решил их ликвидировать?

Внезапно драк задержал ленту и мотнул её назад. Увеличил изображение, прибавил громкость: Дворец церемоний в Лие, пузатые близнецы Таоббар – их-то Сид хорошо знал, а между ними, стало быть, Итака – черноволосая вертлявая девица с мерцающей лиловой меткой должника на плече. Похоже, приданым невесты был изрядный денежный долг, который близнецы размечтались выкупить в обмен на долг супружеский. Видимо, отчаянная девица не любит отдавать долгов, зато любит их коллекционировать – что ж, дело хозяйское, а охотникам – больше добычи. Правда, Сида немного напрягал тот факт, что объект оказался женского пола, а «женских» оферт Сид принципиально избегал – по той же причине, по какой взял в напарники кота – чтобы не мешать секс и работу в одну кучу. Ладно, авось, обойдётся.

Гораздо более серьёзным для Сида был вопрос – что забыли допы в Лие на чужой свадьбе. Конечно, при близнецах ошивалось много всякой шушеры – и допы хотели подрядить кого-нибудь вытащить их застрявшего сына и сэкономить на взятке карантинщикам.

Сид снова остановил ленту и приблизил лицо Итаки, затем ухо. Как правило, инфильтрация драков необратима, и те, кто на неё отваживается, должны осознавать, что они навсегда останутся затянуты в человеческую кожу. Но иногда у инфильтратов проявляются атавизмы – вроде заострённого черепа или удлинённого крестца. У Итаки на мочке уха поблескивала изумрудная пластинка – Сид без труда отличил бы украшение от вросшей чешуйки драка. Итака была инфильтратом, и это всё упрощало.

– Эй, ты ещё здесь? Я думал, ты давно сбежал, – Сид обернулся к портье, который всё это время молча и смирно сидел в кресле. – У тебя есть имя? Хотя наверняка оно ничем не лучше твоего обличья.

– Жоа.

– Так и есть. Что это вообще за звуки? – Сид пожевал челюстями и попробовал выжевать: – Жуа.. Жеа… Не возражаешь, если я буду звать тебя… к примеру, Тот? Тот, чьё имя не прожевать…

– Я ждал, когда можно будет ответить на третий вопрос.

– Какой ещё вопрос?

– «Что за дрянь ты мне подсунул?»

Сид, умилившись, склонил голову набок.

– Эй, а вот в глубине души ты такой милаха! За это вопрос снимается и заменяется другим: сколько у тебя носов? Я всё пытаюсь сосчитать и сбиваюсь.

– Я не помню. Я смотрелся в зеркало только один раз.

– Как я тебя понимаю. Знаешь что, Тот? Как тебе такой расклад – ты мне поможешь в одном деле, но делиться я с тобой не буду. Согласен?

– Мне всё равно достанется от хозяина за эту разруху, и я был бы рад покинуть опасное и злополучное место.

– Так ты не хозяин? – Сид подмигнул мутанту. – Тогда вот тебе выходное пособие, пацифист: можешь покрушить тут что-нибудь напоследок.

Жоа подошёл к двери и, аккуратно отсоединив дверное полотно от верхней петли, прислонил его наискосок к стене – ровно так, как было до того, как он полчаса назад так же аккуратно подвесил его на место.

***
В Заповедник вело несколько люков. И ни один из них не подходил Сиду, потому что там Итаку поджидали другие охотники. Три тысячи за беглянку – необычно крупная сумма, поэтому на лёгкие деньги подрядились свободные охотники всех рангов, включая четвёрок – ведь после побега близнецы снова активировали её долг. Из какого люка она появится и полезет ли вообще, никто не знал. Все засели по окрестным тавернам и соображали, как её оттуда выкурить. Кое-кто порывался заслать «крота» с фальш-меткой, но это было не по правилам, сообщество осуждало такие низкие методы.

У Сида теперь была метка должника, чёрная к тому же, по которой в Заповедник пускали без вопросов. Но почти все охотники знали друг друга в лицо, в морду и в интерфейс, так что проскользнуть мимо них было не просто, и ни одному охотнику они бы этого не позволили. Кто-то счёл бы, что Сиду повезло с чёрной меткой. Хотя завидовать тут было нечему – долг на четыре тысячи, а добыча – на три, но конкурент есть конкурент.

Зато мутант мог беззаботно пройти мимо кордона снаружи и без задержки внутри. Поэтому их и не принимали в охотники.

В новый план Сида, третий по счёту и немного водевильный, Тот-Жоа вписывался идеально. А именно – его способность моментально отращивать на себе неограниченные пампасы густой и длинной травы.

Люк выбрали дальний, там засада была хлипкой, и вовсе не потому что охотникам лень было тащить туда свои кочерыжки. Там стояла винокурня Квадратного Глю, а самогон у него такой забористый, что ни одно здравомыслящее существо не дало бы за себя и ломаного гроша после посещения его забегаловки, а не посетить её было невозможно. Поэтому редкие сорвиголовы, расположившись по обеим сторонам прохода к люку, лениво наблюдали, как голова-ластик с пятью или шестью носами плывёт мимо них, возвышаясь над копной из живой переплетающейся и перешептывающейся травы.

– Эй, красавчик!

Жоа, не оборачиваясь, остановился. Стебли его нервных волокон ускорили рост и бурно заизвивались во все стороны от хозяина по направлению к прислонившимся к изгороди охотникам. Те напряглись и поджали ноги, присев на косые перекладины.

– Ха-ха, он решил, что я к нему обращаюсь, вот умора! Давай топай куда шёл, там тебе самое место!

Мутант двинулся дальше, стараясь испускать травы побольше и погуще, чтобы ненароком не раскрыть Сида, который пригнувшись семенил под её покровом. Они добрались до створок полупрозрачного люка диаметром около двух метров и слегка утопленного в земле. Через секунду створки разошлись в стороны и Сид первым скользнул вглубь. За ним последовал Жоа, попутно втягивая в себя ставшую ненужной растительность.

В первом шлюзе было душно. В косых мутных лучах, проникавших сквозь люк сверху, колыхались клочья пыли. Два пузатых охранника в жёлтых комбинезонах сидели, откинувшись в креслах и симметрично закинув ноги на столы по обеим сторонам от входа в Заповедник. Они лениво и так же симметрично приоткрыли по одному глазу, оценивая прибывших. Тот, что справа, не спеша оторвал руку от подлокотника и коснулся пульта, который сальными кнопками поблескивал на выступе стены справа от него. Над входом вспыхнула надпись: «Оставь надежду. Достань оружие. Молись об удаче». Левый подтолкнул по столу планшет.

– Заполняйте.

Сид был здесь впервые – ещё бы, прогулку по подземелью, кишащему жуткими и беспощадными тварями, большинство из которых даже не имеет названия, трудно назвать весёлым пикником на природе. Но, выбирая из двух зол меньшее, должники, изгои и мутанты часто предпочитали иметь дело с какой-нибудь едкой шестиротой улиткой или наждачной гидрой, чем с охотниками, которым – на радость всем отверженным – проход в Заповедник был запрещён. Кто-то наверху решил, что и у преступников должен быть шанс, а у обывателей – зрелище. Поэтому и установил в подземных тоннелях, где возможно, трансляционные камеры.

На самом-то деле все изгнанники лелеяли надежду на мифический Выход с Другой Стороны, о котором все слышали, но никто – ни изнутри, ни снаружи – не видел. Само собой, попадались «знающие люди», которые утверждали, что «знают» тех, кто из того Выхода вышел. Сид же скептически заявлял, что выход из пасти кротовой акулы – тоже с «другой стороны», но то, что оттуда выходит, похоже скорее на продукт неудачной телепортации, чем на достойную форму жизни. Отправляясь в Заповедник, Сид сильно рисковал, но другого способа решить навалившиеся проблемы не было.

– Чёрная метка и мутант? – Просмотрев заполненные формы, уточнил левый охранник. – Я бы рекомендовал держаться от него подальше, – охранник ткнул планшетом в Жоа, обращаясь к Сиду. – Через пару часов он станет таким же, как все.

– Да вы что! – Преувеличенно удивленно воскликнул Сид. – Не знал, что мутанты обращаются!

– Не обращаются. Здесь у природы свои законы.

– А путеводители у вас есть?

– Закончились, – правый охранник нажал на другую кнопку, дверь ушла в стену, открыв вход во второй шлюз, совсем крохотный. – Внешняя дверь откроется, как только я закрою эту. У вас будет ровно минута, чтобы выйти из шлюза. Затем я закрываю внешнюю дверь, нажимаю эту кнопку и всё, что остаётся в шлюзе, превращается в эктоплазму. Готовы?

Сид покрепче ухватил стагнум и включил фонарик над стволом.

– Эй, Тот, с тебя молитва.

Они вошли в тесный шлюз, дверь позади них со скрипом задвинулась обратно. С тем же скрипом поднялась дверь перед ними. Из мрака подземелья на них выкатился огромный мутный пузырь и заблокировал выход из шлюза. Сид осторожно ткнул стволом стагнума в стенку пузыря. Плёнка поддалась, натянулась, но не лопнула. Сид снял стагнум с предохранителя.

– Не надо, – Жоа протиснулся вперёд, обеими руками упёрся в пузырь и оттолкнул его. Пузырь неохотно перекатился вперёд по тоннелю, внутри него переваливалось безжизненное тело. – Это «живая вода», труполов, он безобидный – поглощает только падаль и оживляет её – на свой лад, конечно, – чтобы общаться. Вроде того, как люди заводят себе домашних питомцев.

Жоа вышел из шлюза и уверенно двинулся вслед за пузырём.

– Питомцев надо кормить, – Сид последовал за Жоа. Каменистые стены тоннеля были утыканы искусственными и уже полудохлыми светляками. Но света они давали достаточно, и Сид выключил фонарь стагнума.

– Этого пока рано.

– Успокоил. А скажи, дружище Тот, стоит ли мне поинтересоваться, откуда ты всё это знаешь? А может быть, ты в курсе, где тут основная тусовка?

– А может быть, ты включишь сканер? – Не оборачиваясь, проигнорировал вопрос Жоа.

– Эй, а может быть, ты перестанешь командовать? – Раздражённо пробормотал Сид, но кнопку на стагнуме нажал. – С какого перепугу ты тут вообще выбился в лидеры? Не узнаю старину Тота. Или охранник был прав, и мне надо держаться от тебя… Стой!

Жоа замер, Сид умолк, сканер на стагнуме мигнул фиолетовым – инфильтрат был в нескольких метрах. Тут сверху на Сида что-то капнуло. Капнуло на плечо и поползло вверх по шее. Ещё пару ползающих капель Сид стерпел, но дальше его завалило целым ливнем, который превратился в копошащихся по всему телу зеркальных червей, и этого драк не выдержал. Несколько секунд Жоа не без удовольствия наблюдал за пляской своего спутника под стекавшим на него живым и голодным сталактитом, и уже собрался было прийти на помощь, как помощь пришла с тыла у Жоа. Девушка в комби из змеиной кожи и с лиловой меткой на плече оттолкнула его к стенке тоннеля, с размаху кинула чем-то в Сида и отскочила к противоположной стене. Через мгновение драка обволокло светящимся коконом, кокон распался на лепестки, лепестки свернулись и рванули во все стороны мощной взрывной волной, превратившей сталактит в фарш. Фарш облепил весь тоннель, включая Жоа и девушку в коже. В эпицентре стоял остолбеневший Сид, по инерции продолжая стряхивать с себя невидимых червей.

– Эй… Граната без эпицентра?.. – Сид пытался закрепить затуманенный, но восхищенный взгляд на своей спасительнице. – Я думал, это фантастика. Вдвойне горжусь тем, что их используют инфильтраты. Жаль, Итака, что придётся сдавать близнецам такое сокровище, – Сид уже пришёл в себя и, подковырнув из-под одной из чешуек магнитный гарпун, метнул его в сторону Итаки. Однако магнит не долетел до цели, столкнувшись по пути с таким же противником. Оба гарпунных диска зависли в воздухе, пытаясь преодолеть сопротивление друг друга. Итака направила свой стагнум на Сида.

– Ух ты, жуть. Так ты ещё и охотник? – Задумчиво пробормотал Сид и отправил свой стагнум в кобуру, поднял пустые руки и медленно двинулся навстречу Итаке. Рассмотрел гарпун, прищурился на её оружие: – «Леталка»? Первый ранг? Вот повезло – так повезло. Знаешь, что? Слышала про охоту на охотника? Предлагаю долю. За него нам десять дадут, а те три, что за тебя выставлены – так и быть, подарю тебе.

Итаку это рассмешило.

– Нет уж, спасибо, сама справлюсь.

– Ничуть не сомневаюсь в твоих способностях, но у меня есть кое-что, чего нет у тебя.

– Любопытно, что же это? – Насмешливо спросила Итака, продолжая держать на мушке Сида.

– Договоримся – узнаешь.

– А может быть, это у меня есть то, чего нет у тебя? Может быть, я уже нашла того, кого ты ищешь?

Итака перевела взгляд за спину Сиду – туда, где стоял Жоа. Драк тут же почувствовал щекочущие касания травянистой поросли Жоа на спине, на затылке, на хвосте – они ползли по нему и крепко оплетали его с ног до головы.

– Спокойно, Тот, она же не тебя имеет в виду? Мутант не может быть охотником.

Сид обернулся – вместо привычной бесформенной многоносой морды на вполне человеческом теле теперь красовалась классической формы голова с недурным на вид лицом. Насчёт человеческого – это, конечно, вряд ли, скорее скиноморф, иначе откуда такие волосы. Но точно не инфильтрат, сканер бы засёк. Скиноморфы часто пробивались в охотники – с их-то способностью к перевоплощению и галлюциногенными испарениями. Неужели Жоа и был тем охотником, на которого объявили охоту? Сид проклинал свою невнимательность – добыча была под носом, и не надо было лезть в это червивое подземелье!

Сид стремительно соображал, кого из этих двоих склонить на свою сторону. Скиноморфа по внушению не переиграть, а вот инфильтраты к драконоидам всегда неровно дышали.

– Послушай, Итака… Справедливости ради… Это же я его к тебе привёл… – Сид почувствовал, как сильнее впились в него предательские нейроволосы Жоа. – Я согласен на двадцать процентов…

– А как насчёт десяти процентов? Но только не тебе, а ему?

– Ему? Почему ему? Что ты задумала?

– Ты хоть и милый, но не очень сообразительный, – не опуская стагнум, Итака развернула перед Сидом оферту. – Читай и соглашайся. А то у меня ведь первый ранг – могу и пристрелить без протокола.

Сид читал и не верил глазам – он собирался охотиться на самого себя! Мало того – весь мир сейчас охотился на него! Допы охотились на него! Четырёхглавый! Тут Сид вспомнил свой давешний сон: даже овощи во сне – и те за ним охотились.

– Да ладно! Я в жизни никого не убил!

– Заказчица считает, что убил.

– Да она сумасшедшая! Да они там все больные! Ты бы видела их – все помешаны на деторождении, как будто в них ДНК кроликов вшили! Не было никакого ребёнка, значит, я никого не убивал! Ну, убил я её мечту, но это же не преступление.

– Поясни.

– Есть у меня скромненькая способность ко внушению. И я внушил ей – даже не ребёнка, а эмбрион всего-навсего.

– Ну ты и гад.

– Согласен, каюсь, по ночам не сплю, но ведь не убивал же! Я, честно говоря, в шоке от того, что непроверенные оферты выставляются к исполнению… Эй, погодите-ка! – Сид принялся складывать в уме смешавшиеся внезапно паззлы недавних событий. – Так ты заодно с этим волосатым? Поверить не могу – меня обвёл вокруг пальца жалкий гипнотизёришко! А вся эта афёра… – от возбуждения изумрудные чешуйки Сида засветились в полумраке. – Ты заманила меня… на меня же самого!.. А долговое клеймо? А свадьба? Не поверю, что близнецы позарились на такую сумму… А как же Ларик? Это тоже твоих рук дело?

– Конечно, устраивайся поудобнее, сейчас я зажгу камин и расскажу тебе историю своей жизни, а Жоа принесёт нам по чашечке чая – чтобы мы забыли, где находимся. Я и так тут засиделась, пока тебя ждала. Даже Выход с Другой Стороны нашла. Но сначала мы заглянем к Дике и рассчитаемся. Но чтоб ты знал – на кота твоего настучала я – без чёрной метки ты бы не оторвал свою зелёную задницу от гамака.

Итака указала на одно из ответвлений тоннеля, которое было больше похоже на нору.

– Ты первый.

Сид заглянул в нору и уже оттуда эхо вынесло Итаке его слова: – Эй! Я знаю, как получить награду за себя и за тебя, и при этом остаться живыми и свободными!

Итака сделала знак Жоа, и тот ослабил захват. Сид высунул голову из норы, достал из-под чешуйки на левом боку пакетик.

– Вот.

– Диапсидовый соус?

***
До убежища Дики и её ордена добирались через боковые норы – там формы жизни были мелкие и не слишком агрессивные. Сида удерживали двойным захватом – поводком из волос Жоа и магнитным гарпуном Итаки.

Дика действительно устроилась неплохо – оборудовала целый бункер, вход в который надёжно запирался откидной каменной плитой. А внутри бункера уж точно можно забыть, что находишься в Заповеднике – тут тебе и камин, и кресла, и чай – не чета тесной каморке Дики в отчем доме, где Сид чуть не заработал себе клаустрофобию.

Чаю однако им так и не предложили, да и Итака торопилась завершить сомнительную сделку. Дика тоже была не прочь поскорее заполучить обидчика в свои руки, поэтому без задержек выплатила заветные десять тысяч ларионов. Итака настояла на том, чтобы оферта была закрыта тут же, при ней. Дика беспрекословно выполнила и это требование, пометила оферту исполненной и выключила её из списка активных – уж так ей не терпелось заняться добычей.

Итака и Жоа покинули бункер. Сид ждал, что они оглянутся, но не дождался.

***
Створки люка в траве раздвинулись. Первым выглянул Жоа. Скиноморф втянул в себя волосы, чтобы его не приняли за мутанта. Обычный турист-экстремал, каких немало шатается по Заповеднику. Он огляделся по сторонам. Вдоль дороги, ведущей к забегаловке Квадратного Глю, почти никого не было. Жирная оферта была закрыта, ловить было нечего, а Глю объявил пятидесятипроцентную скидку на самогон, и охотники накинулись на разноцветные шоты, чтобы утопить в них зависть и разочарование.

– Выходите, – Жоа махнул рукой в направлении люка.

Показалась Итака, пристёгнутая магнитным гарпуном, за ней вылез Сид.

Парочка упрямых охотников, дремавших у изгороди, насторожилась. Итака всё ещё оставалась в розыске, но, увидев на ней магнитный гарпун, охотники синхронно сплюнули, чуть не попав друг в друга, и отправились к Глю догонять товарищей.

– Я бы тоже не отказался сейчас от стопки-другой – чтобы помянуть своего дорогого и единственного клона, отдавшего свободу, а может быть, и жизнь за моего друга Лари и за…

– … и за твою изумрудную шкурку в первую очередь, не скромничай.

– Страшно представить, что с ним сейчас вытворяет свирепая подземная амазонка. Надеюсь, короткое существование этой искусственной формы жизни станет беспримерным подвигом и…

– …и к тому же у неё срок годности заканчивался, – добавил Жоа.

[Виктор Не]

Все эмоции драков выражал хвост

Иногда ГГ стоит описывать в начале, а то приделывать хвост в середине рассказа, так себе занятие.

В целом предсказуемо (когда появляются первые намёки про охоту на охотника), но скроено ладно, вопросов не возникает. Но блин, как же тоскливо это было читать!

ps. И кроме приключений - ничего нет.

[Полудиккенс]

Пиршество фантазии, и ни одного, буквально ни одного блюда для моего желудка. Никакой вкусной и здоровой пищи, ни мяса, ни водки, одни заменители ядовитых цветов. Не лезет, хоть пальцем толкай, натурально не лезет. Пусть автор меня простит. Написано довольно гладко.

[Kivvi]

И приносят черную метку, черную метку — мне,
Черная метка, чертова метка — нет!, — хитрый шанс (с)


Фантастика со всякими негуманоидами. Портье мне вобразился в образе Грута, только говорящего. Образы интересные получились. Когда речь зашла об охоте на охотника, сразу стало ясно о ком речь и на кого будет охота. Рассказ приключение, много продуманного. Фантазия у автора хорошая.

[NatashaKasher]

Странное чувство дежавю было у меня, когда я читала про эти чешуйки-кармашки... Бойко, очень бойко, местами забавно, но ни о чем! Кто там на кого охотился, кто кого загипнотизировал и зачем? Не то что непонятно - в общем все понятно, но как то не особо интересно...Поначалу хороший ритм затягивает, но чем дальше, тем банальнее все это по сути становится, и под конец уже хочешь чтобы все эти изоморфы уже друг друга поубивали, или наоборот, друг на друга женились, в общем, чтобы это закончилось.

Ни одной человеческой рожи не попалось Сиду за всё утро, проведённое в Джодари. Гуманоиды не в счёт.

Вот это меня повергло в ступор. Зачем ему понадобились человечек рожи? И что значит, гуманоиды не в счет? А у кого еще могут быть человеческие рожи?

Сид проснулся.

О ужас! Все это до сих пор был только сон??

Вроде того, как люди заводят себе домашних питомцев.

Совершенно неуместное пояснение, как по мне... Причем тут люди?

В общем, автор писать умеет, фантазия буйная, но будь это или покороче, или наполнено каким-то смыслом или чувством...

[Полудиккенс]

Странное чувство дежавю было у меня, когда я читала про эти чешуйки-кармашки...

А у меня дежа вю было вот здесь:

Собираясь в кучки, жители приветственно сплетались стеблями и корнями, с помощью которых они шустро передвигались. Все взоры дружно, но отнюдь не дружелюбно, были обращены в сторону пришельца.

Сида слегка подташнивало уже от этих перепачканных в земле клубнеголовых,

Ну словно опять картошку копаю!

[Виктория Павлова]

Двоякие впечатления. Написано, действительно, ровно, гладко.
Единственное, в сцене с зеркальными червями идет сбой фокала. В остальном стилистически все ок.
Огромный плюс за продуманность мира.
Минус за то, что ничего не понятно. На читателя вываливается так много информации одновременно и она непонятная. К середине я уже перестала понимать, кто за кем охотится, что за это положено, кто такие изоморфы и что это за кот такой невиданный. Как-то не удалось мне вжиться в текст и его прочувствовать. В некоторых местах я удивлялась происходящему, потому что происходило что-то такое, что по моему представлению от предыдущего текста происходить не могло, но оно происходило, значит и предыдущий тест я поняла неверно?
В общем, запуталась вся и везде. Конец не поняла.
Автор, уверена, может лучше. Строит по четче прописать мотивы героев и продумать подачу мира. Возможно, ко всей идее пошла бы большая форма. Хотя бы на 200 тысяч знаков.
ПЫСЫ: спасибо за эту фразу "секс без любви – это как секс без секса – та же фигня".

[Алексей2014]

Написано довольно гладко.

Вы находите? И тут

Сид прикоснулся ко лбу женщины, и его когти погрузились в желеподобную субстанцию, в которую превратилось теперь всё её тело.

- тоже?
А здесь - тоже гладко?

Сид безуспешно попробовал отодрать метку от своих изумрудных чешуек – это был коллекторский маркер, знак долгового обязательства, но этот – чёрный, цвета последней капли терпения кредиторов – коллекторы лепили уже не на самих неплательщиков, а на тех, кто окажется рядом, и это значило, что долг повисал на них, какой бы жесточайшей несправедливостью это ни было.

Меня утомил тот самый "сброс" на человеческое восприятие

Совершенно неуместное пояснение, как по мне... Причем тут люди?

И вообще, СЛИШКОМ МНОГО ВСЕГО. Извините, ведь это действительно большая - и весьма интересная для Автора - работа, но... Кашу испортило масло. Удачи!

[Полудиккенс]

А здесь - тоже гладко?

Алексей, ну не написал же я "безукоризненно", или "очень хорошо", или "авторская речь пример всем и всегда". Всего лишь "довольно гладко". Баба моя, по моим оценкам, тоже довольно гладкая, но это же не означает, что я не вижу вокруг и не хотел бы другую поглаже. Еще как вижу и еще как хотел бы!

[Ябадзин]

Алексей, ну не написал же я "безукоризненно", или "очень хорошо", или "авторская речь пример всем и всегда". Всего лишь "довольно гладко". Баба моя, по моим оценкам, тоже довольно гладкая, но это же не означает, что я не вижу вокруг и не хотел бы другую поглаже. Еще как вижу и еще как хотел бы!

Вспоминается легендарное фото-жабное фото на тему "вижу другую".)

[tequiller]

Про что кино и кто герой - 2 вопроса, на которые должен ответить автор сначала себе, а потом продюсерам.

Здесь я вижу насквозь трагического героя, который настолько зациклен на самом себе, что начинает даже охотиться на самого себя.
Мгновением раньше, чем неискушенный читатель понимает, что охота идёт на Сида, Сид поймёт это и сам, но не подаст вида, что понял. Он наслаждается тем, что весь мир охотится на него, тем, что он пуп земли.
Охота на самого себя - символ эгоцентричности и зацикленности героя на самом себе. Потому что автоциклист, как уроборос, пожирает сам себя - и видя, и не видя этого.
Граната без эпицентра - ещё один символ: у эгоцентрика в центре пустота, в нем нет ядра, стержня, сердца, любви - и Итака обнажает ему эту истину.
Но меняется ли он? Он пожертвовал единственным клоном? Пфф. Арки нет.

Не ходите дети в дискуссионные киноклубы. Теперь мне везде мерещатся символы.

А впрочем, мы перестали копать смыслы. Мы срываем их спелыми с веток, нависших из-за забора над нашей утоптанной дорогой.

И вот к каким чертям пришит там этот сон? Чешуйчато-крылый Бог психоанализа мне в помощь.

А фэнтези я не люблю. Или это не фэнтези?

[Алексей2014]

Полудиккенс да понял я, понял! С моей стороны тоже утрирование, виноват.
Ябадзин, вот это - точно!

Здесь я вижу насквозь трагического героя, который настолько зациклен на самом себе, что начинает даже охотиться на самого себя.

"Охота на Снарка", говорите? Таки да!

[Полудиккенс]

Теперь мне везде мерещатся символы.

Теперь и мне.

[Алексей2014]

Теперь и мне.

А я всю жизнь так маюсь - задолго до Дэна Брауна!..

[Виктор Не]

А впрочем, мы перестали копать смыслы. Мы срываем их спелыми с веток, нависших из-за забора над нашей утоптанной дорогой.

Увы, это тонкий вопрос, который я много времени хочу раскусить: как намекнуть читателю "здесь надо копать, а не рыскать по поверхности".
Потому как вполне очевидно, что при наличии навыка смысл и символы можно найти везде, но надо ли?

[Алексей2014]

Увы, это тонкий вопрос, который я много времени хочу раскусить: как намекнуть читателю "здесь надо копать, а не рыскать по поверхности".
Потому как вполне очевидно, что при наличии навыка смысл и символы можно найти везде, но надо ли?

Очень хороший вопрос! Даже жалко в одном рассказе обсуждать... Может, вынесете в отдельную тему?

[tequiller]

Увы, это тонкий вопрос, который я много времени хочу раскусить: как намекнуть читателю "здесь надо копать, а не рыскать по поверхности".
Потому как вполне очевидно, что при наличии навыка смысл и символы можно найти везде, но надо ли?

Я считаю, смыслы сами входят и выходят. Но между мной и текстом пытается влезть критик-агент, который уверяет, что без доплаты эти смыслы в меня не попадут. Что поделать – у критика такая работа, а у нас на конкурсе – условно-обязательные отзывы.

[Виктор Не]

Очень хороший вопрос! Даже жалко в одном рассказе обсуждать... Может, вынесете в отдельную тему?

Надо не забыть, после конкурса, сейчас народ всё равно не заметит.

Я считаю, смыслы сами входят и выходят.

Моему сознанию инженера такой подход претит 8)

[tequiller]

Моему сознанию инженера такой подход претит 8)

Вы тоже посредники смыслов?

[Виктор Не]

Вы тоже посредники смыслов?

В некотором роде: я получаю деньги и бессмысленное техническое задание, а произвожу полированные стулья и осмысленные программы делающие бессмысленные вещи.