Комната-перекрёсток Опции

[Parf]

Комната была подозрительно дешёвой для центра города - Илья даже заподозрил, что это разводка. Погуглил про квартиру, но нашёл в Интернете лишь утверждения каких-то фантазёров, будто в ней пропадают люди. Ох уж эти любители жёлтых сенсаций из интернета! Сами комнату не снимали, а пишут сплетни с чужих слов. Возможно, кто-то один раз и пропал, и с тех пор за квартирой закрепилась дурная слава - поэтому съём в ней такой дешёвый.

Но Илье это было только на руку. С его материальным положением выбирать не приходилось - пусть там хоть черти грешников жарят, лишь бы денег на аренду хватило. Скорее бы дописать несчастную диссертацию и найти нормальную работу! Илья порою уже сомневался, что это когда-нибудь сбудется.

Подъезд в старом петербуржском доме выглядел роскошным и обшарпанным. В позапрошлом веке им владел богатый купец, и теперь изысканная лепнина и тяжёлые чугунные светильники соседствовали в нём с неприличными надписями и раздолбанными почтовыми ящиками. Илья поднялся на пятый этаж, слегка запыхавшись со своим тяжёлым чемоданом и рюкзаком, и позвонил.

Послышались шаркающие шаги, загремел тяжёлый засов, и дверь распахнулась. На пороге стояла, подслеповато щурясь, сгорбленная утонувшая в морщинах старуха неопределённого возраста в диапазоне от восьмидесяти до двухсот лет. Возможно, она была свидетелем войны, а, может, и царя застала.
- Ох, здравствуй, сынок, - проскрипела она. - Проходи, не стесняйся.

Илья шагнул в полутёмный коридор, озарённый тусклым светом жёлтой лампочки. В объявлении было написано, что в квартире пять комнат, причём занята только одна из них, и ещё одна сдаётся. Странно, что хозяин не сдавал оставшиеся три комнаты, которые могли бы принести неплохой доход - но у всех свои причуды. А сейчас перед ним, похоже, стоял единственный жилец огромной и некогда шумной коммуналки.

- Здравствуйте, меня зовут Илья.
- А я Петровна. Ядвига Петровна. Ты Илюша, значит? Молоденький ещё совсем. Эх, жалко тебя, Илюша. Такой молоденький, а уже с пути свернул да заплутал...
- Простите, куда свернул? - спросил он, подумав про себя, что долгая одинокая жизнь в пустой квартире могла сказаться на душевном здоровье старухи.
- Это уж тебе виднее, сынок, я-то откуда знаю... Договор-то заключил уже? И монетами Костю одарил увесистыми?
- Да, мы с Константином Константиновичем заключили договор через Интернет. Я буду снимать вот эту комнату, - он указал на непримечательную с виду обшарпанную белую дверь справа, на которой висел тяжёлый замок.
- Ох, Костя Кащеев - озорник! Всегда озорником был, да только нынче деньги возлюбил сильно. А ты, Илюша, пропадёшь скоро, - закончила она с улыбкой, так просто, как говорят: "чай готов".

Илья застыл. Слова Ядвиги Петровны не выглядели как угроза, да и маленькая сгорбленная старушка не походила на маньяка с топором. Но он некстати вспомнил про странные слухи.

- А что, кто-то здесь пропадал уже?
- Конечно. Как снимут эту комнату, так вскорости и исчезают.
- Прям... совсем скоро исчезают? - растерялся Илья.
- Да по-разному. Кто-то на следующий день пропадает, кто-то дня через два. Один неделю целую просидел - упрямый, стало быть, попался. Путешественник был, полярник, крепкий такой. Да потом тоже не стало его, покинул нас мужичок.
- Умер?
- Бог с тобой, что ты такое говоришь! Не умер, а исчез просто.
- Что ж там, призраки, что ли, живут? Или портал в другое измерение? - криво усмехнулся Илья.
- Ох нет, сынок, какие уж там призраки! Тут я токмо как призрак брожу, да всё господь не приберёт меня. Ты не боись, заходи. Тут не страшно жить, поначалу-то.

Ядвига Петровна, кряхтя, нагнулась, достала из-под коврика большой жёлтый ключ и протянула его Илье. Он дрожащей рукой взял ключ, повернул его в замке, снял замок и распахнул дверь. Из дверного проёма глядела тьма. Илья отпрыгнул в сторону. Старуха с улыбкой глядела на него.

"Что за глупость, хватит уже трусить!", - подумал Илья. - "Старушка божий одуванчик тут живёт, и ничего с ней не делается. Зайду в комнату, подопру дверь диваном, и меня никто не тронет". Он собрался с духом, шагнул во тьму и нашарил выключатель. Щёлкнул свет.

Илья стоял в просторной комнате, уставленной старинной мебелью, в которой царил хаос. Всюду было свалено пыльное тряпьё и разбросаны бумаги. Разнообразные вещи, порой загадочно выглядящие, стояли на столе, на диване, на полу.
- Похоже, здесь давно не наводили порядок.
- Так ведь некому, - хмыкнула старушка. - Как кто поселится, так сразу и исчезают, сердешные. Токмо слегка успевают прибраться.

Илья стиснул зубы. Ну уж нет, его не запугать! Надо проверить, нет ли здесь каких-нибудь веществ, которыми люди травятся - например, паров ртути.
- А вы сюда заходите, Ядвига Петровна? - спросил он с невинным видом.
- Бывает, бывает. Я ведь любопытная старуха. Загляну порой, поброжу, посмотрю, как люди жили, да и ухожу. Что мне тут делать, старой? У меня своя жизнь, у людей своя...

"Своя жизнь у неё - а сама заходит и в вещах шарится. Точно надо диваном дверь подпереть!", - решил Илья. Вот только, если бы тут пары ртути были, да ещё в такой концентрации, что за пару дней человека укатают, Ядвига Петровна бы тоже отравилась. А она ничего, бодрячком.

Илья поблагодарил насмешливую старуху за помощь, закрыл дверь и решил прибраться в комнате. Тут так много странных вещей - с чего начать?

Он подошёл к столу, на котором лежала толстая тетрадь в коричневом кожаном переплёте. Аспиранту стало любопытно, он открыл её и зачитался.

Это был заполненный аккуратным убористым почерком дневник. Автор каждый день дотошно описывал погоду, ветра и облака, растения и животных, а ещё Базу. Она так и именовалась в дневнике - с большой буквы. Похоже, речь шла о научной станции, расположенной где-то на севере, в тундре. Илья вспомнил слова старухи про полярника. В дневнике попадалось название "Новая Земля", а ещё - множество упоминаний белых медведей, о которых автор отзывался с любовью. Судя по записям, он следил на станции за их популяцией.

Последние записи были полны грусти. "Опять вынужденный отпуск. Здоровье у меня пошаливает, кашель мучает. Надо будет проверить лёгкие. Уже не знаю, смогу ли я вернуться на Базу. Нужен ли я там? У врача и без меня проблем хватает. Но мишки-то как без меня, все ли переживут зиму? Популяция вымирает, с этим надо что-то делать. Никто не знает, что. Но, если я перестану продолжать наблюдения, знаний у нас точно не прибавится..."

Илья задумчиво отложил дневник, будто выпав из яркого привольного мира тундры обратно в душную комнату. Что стало с этим полярником? Неделю он здесь прожил, а потом исчез, оставив дневник. Заболел, что ли?

Рядом с дневником лежала флешка. Возможно, она принадлежит тому же человеку? Но этого не понять, не посмотрев её содержимого. Илья достал из рюкзака свой ноут и вставил флешку в USB-порт. На ней оказалось множество каталогов с диковинными именами, а в корне лежал файл с бросающимся в глаза названием "readme!!!.txt" Илья открыл его и начал читать.

Файл был коротким:

"ПРОЧТИ МЕНЯ ПОЖАЛУЙСТА

Здесь собраны все данные по нейронной сети, которую я писал несколько лет. Задача нейросети - выявлять талант человека, заложенные в нём способности и жизненное предназначение. На вход подаётся множество текстов, написанных человеком в социальных сетях.

Я собрал большую обучающую выборку, но результаты работы нейросети противоречивы. Я проверил её на самом себе, и она сказала, что моё предназначение - поэзия. Но ведь я никогда не писал стихов, а всю жизнь программировал! Видимо, сеть работает с ошибками. То ли обучающая выборка недостаточно велика, то ли в выборку закрались ошибки, то ли архитектура сети подобрана неправильно.

А может быть, нейросеть права: я плохой программист, раз главное дело моей жизни никак не начнёт работать? Но, если она правильно выявила моё жизненное предназначение, значит, я не так уж плохо программирую? Тут возникает логический парадокс".

На этом файл обрывался. В каталогах лежало множество текстов - видимо, из соцсетей - коды программ и какие-то нечитаемые файлы с данными. Определённо, флешка - не полярника, а кого-то другого. Программиста, который оставил её здесь и... исчез?

По всей комнате были разбросаны тетрадные листки в клеточку, заполненные скачущим по строчкам крупным почерком. Илья поднял один листок и увидел, что это стихи. Он прочёл одно стихотворение, потом другое, третье... Стихи были местами корявы и неуклюжи, но в них отражались живые мятущиеся чувства автора - похоже, молодой девушки. Лирические стихи о любви, о природе, что-то грустно-элегическое, философское...

Все стихи были датированы. Собрав их и разложив по дням, Илья решил, что они писались "волнами" - порой много дней подряд поэтесса выдавала по 1-2 стихотворению в день, а иногда по несколько недель или даже месяцев ничего не писала. Стихи с более поздними датами становились всё более печальными, изобиловали зачёркиваниями и исправлениями - кое-где слова были зачириканы так, что их невозможно прочитать. Местами буквы расплывались, как будто что-то капало на бумагу. Последнее стихотворение, датированное 1.05.2020, гласило:

Был долог путь мой, но не по годам -
Душа моя состарилась до срока.
О груз души! Кому тебя отдам?
Вся эта стихотворная морока
И мучает, и душу бередит,
И тяжела, и будто невесома.
Хочу её оставить позади,
Вздохнув, сказать: "Привет, я снова дома".

Илья нахмурился. Девушка написала стихотворение, будто подводящее итог жизни, и исчезла. Неужели оно оказалось пророческим?

Он растерянно смотрел на разбросанные по комнате вещи. Похоже, все они принадлежали разным людям. В глаза бросился валявшийся на полу деревянный кулон - причудливая фигурка медведя. Человек поднял кулон и будто пропал из комнаты - в сознание хлынули яркие образы с морозами и елями, колючим солнцем и шаманскими камланиями, его наполнили радость, печаль и страх.

Илья вскрикнул и отбросил кулон в сторону. Он был материалистом и не верил во всякие волшебные штучки-дрючки - но эта игрушка как-то сумела воздействовать на его психику. Неужели её владелец - и впрямь шаман? С севера - но не с Новой Земли, а скорее, из какой-нибудь Карелии. Но почему он бросил здесь такой опасный амулет?

Сколько же людей снимало эту комнату? Разных, но по-своему талантливых, и у каждого - своё незаконченное дело. И все они исчезли.

Илья решил, что с него хватит: больше он не будет ничего трогать, а займётся своим делом. Он осторожно отодвинул в сторону хлам на полу, открыл свой чемодан и достал реактивы. На следующие несколько часов он погрузился в попытки выделить фуллерены, но на дне колбы всё время осаждалась какая-то неудобоваримая смесь. Реакция опять не работала, фуллерены с заданными свойствами не получались. Может, нагреть колбу посильнее? Нельзя - лопнуть может.

"Чёрт с ним", - решил под вечер уставший химик. - "Доберусь до лаборатории - тогда и проверю свои догадки". Он открыл ноут и стал описывать свои наблюдения за реакциями, но в голову лезли посторонние мысли о былых обитателях комнаты. Илья сердито стукнул крышкой ноута. Как же, напишешь дисер в таких условиях!

Впрочем, он сомневался, что вообще сумеет написать диссертацию. Начиналось всё великолепно: научный руководитель натолкнул его на идею о сверхпрочных нанотрубках из фуллеренов, которые могут совершить революцию в химии материалов. Но гладко было на бумаге, а Илья залез в овраги, да и заплутал в них - на практике ничего не выходило, сколько он ни бился. Говорят, в науке отрицательный результат - тоже результат. Но можно ли назвать реальным достижением кучу мутных противоречивых данных, в которых без поллитра не разберёшься? Видимо, чтобы проанализировать эти данные, нужна более ясная голова, чем у Ильи.

Или более бодрая. За окном давно царила ночь - хотя зимой в Питере не разберёшь, какое время суток на улице. Но Илья чувствовал, что отчаянно хочет спать. Он забил на всё и плюхнулся на диван, которым, как и планировал, подпёр закрытую дверь.

Ему снились тоскливые путаные сны, полные незнакомых лиц, имён и событий, будто истории из жизни других людей. Но под утро пришёл очень ясный, отчётливый сон.

Он шёл по грунтовке через широкое поле, поросшее высокой густой травой, продуваемое холодными ветрами. Солнце лениво ползло по голубому небу - и ни человека, ни дома кругом. Но вот дорога закончилась, упёршись в огромный круглый валун, от которого шли дальше несколько тропинок. Илье показалось, что на камне что-то написано. Он попытался прочесть надпись, но буквы плыли перед глазами. "Направо пойдёшь"? "Налево пойдёшь"? Ничего не понять.

- Куда теперь идти? - спросил он себя вслух и вдруг понял, что спит.
- Может, это вещий сон? Говорят, Менделеев увидел свою таблицу во сне - такие шутки вытворяет наше подсознание. Значит, ты, камушек, отражаешь мудрость, скрытую в глубинах моей психики...

"Я отражаю всех, кто жил здесь", - проявилась надпись на камне.

- Коллективное бессознательное, да? Скажи мне, камень, что делать с моими фуллеренами? Получится что-то из них? Или мне бросить всё, забить на науку, найти другую работу?

Илье вдруг почудилось, что рядом кто-то стоит. Он обернулся и увидел их - былых обитателей комнаты. Он сразу понял, что это они: вот кряжистый суровый полярник, вот круглолицая поэтесса с русыми кудряшками и большими голубыми глазами, вот нечёсаный программист средних лет, заросший щетиной, в модных квадратных очках, вот худощавый шаман с измождённым лицом, будто выточенным из дуба...

Они стояли в чистом поле у перекрёстка и бормотали свои вопросы и бесчисленные нечленораздельные жалобы. Усталые, печальные, разочарованные, напуганные, сломленные грузом неудач.
- Почему вы не хотите закончить свои дела? Вы же им жизнь посвятили! - воскликнул Илья. - Нельзя просто так взять и исчезнуть! Вы же специально исчезли, да? Бежали? Ладно ещё я, у меня реально ничего не получается, обстоятельства так сложились...

Илья осёкся, вдруг поняв, что он - один из них. Что он тоже может пропасть, исчезнуть в неизвестном направлении - и, может быть, даже хочет этого.

- Расскажите, что с вами случилось? Куда вы пропали?
- Никуда я не пропадал, - пробасил полярник. - Бросил всё к чертям и пошёл в зоопарк работать. Живу теперь там круглые сутки, за мишками слежу.
- А я пошла волонтёром в хоспис, ухаживать за больными детьми. Мне кажется, это моё призвание, - застенчиво улыбнулась девушка.
- Я, когда снимал комнату, прочитал стихи Алины и влюбился... ну, в поэзию. Я теперь тоже пишу стихи - так что нейросеть оказалась права, - бывший программист поправил очки. - Я поехал на море, в Крым - там легче найти вдохновение.

Шаман же ничего не ответил, лишь опустил глаза.

- Но ваши дела! Кто же их теперь закончит? Ладно Алина - она хоть кого-то вдохновила писать стихи. А остальные?

"Каждый путь должен быть пройден до конца. Каждый груз ждёт того, кто взвалит его на свои плечи", - появилась надпись на камне.
- Но у меня же свой путь... наверно. Я же не могу всё оставить, бросить свои реактивы... или могу? Кто-то найдёт их и продолжит моё дело?
"Да. И ты можешь продолжить чьё-то дело"
- Но нельзя же так - всё начинать заново! Надо ведь переучиваться, получать новое образование. Хотя вы все как-то сразу взяли и пошли...
- Брось, парень - на Севере от твоей корочки толку чуть, - улыбнулся полярник. - Жизнь всему научит. Хотя... ты кто по образованию?
- Химик-технолог.
- Это ж отлично - нам рукастые люди с техническим складом ума нужны! На Базе постоянно что-то ломается.
"Ты выбрал свой путь?" - спросил камень. - "Направо пойдёшь..."

Илья повернул голову направо, и вдруг всё поплыло перед его глазами, и он проснулся.

...Увидев парня, собирающего рюкзак, Ядвига Петровна хмыкнула.
- Быстро ты, касатик... Далеко ль собрался?
- Далеко... на север.
- Пообедал хоть?
- Некогда мне, бабушка. Медведям там плохо, а я здесь фигнёй какой-то страдаю.
- А что я говорила! За комнату-то, небось, за месяц заплатил, а сам и дня не прожил. Ох, хитёр Костя, ох, хорошие деньги делает...
- Я очень благодарен Константину Константиновичу.
- Все по-разному говорят, - улыбнулась она. - Кто-то, послушав меня да на комнату поглядев, сразу бежит - верно, самые смелые и самые трусливые.
- В каком смысле?
- Трусливые - те, кто исчезнуть боиться. А смелые... те, кто тоже исчезнуть не хочет, потому что за дело своё они горой стоят и никому его не отдадут.
- А сами вы, Ядвига Петровна, никуда не собираетесь? Вы же в комнату заглядывали?
- Нет, сынок, мне и здесь хорошо. Здесь моя жизнь и мой путь - за квартирой этой присматривать.

...Дверь в комнату вновь закрылась до срока, и щёлкнул тяжёлый замок. Ядвига Петровна убрала ключ под половицу и шаркающей походкой направилась к себе в комнату - смотреть древние сны.