Светлый уровень Небытия., Роман. Мистика. Детектив. Фэнтази. Опции

[Седой]

Здравствуйте ( в это не простое время - очень даже ЗДРАВСТВУЙТЕ) уважаемые форумчане. Графомания, это не только стремление к написанию, но и такое же стремление к выкладыванию написанного Так что придётся вам меня немножко потерпеть




СВЕТЛЫЙ УРОВЕНЬ НЕБЫТИЯ


«… что все мы будем счастливы, когда-нибудь, Бог даст…»

Сергей и Татьяна Никитины







СВЯТОЙ



Антонина Кузьминична Лужина, шестидесятитрёхлетняя жительница деревни Троя, подойдя утром к хлеву, возле собачьей будки обнаружила человеческую руку. Длинною до локтя, местами обглоданная до кости, издали она напоминала гнилое палено. Присмотревшись, убедилась, что это всё-таки не палено и не наваждение, Антонина Кузьминична позвала соседку. Та, присевши, долго разглядывала лежалую перед ней часть тела, наконец произнесла - "Ну, человечья...". После этого, накрыв странную находку тазом, перевёрнутым к верху дном и положив сверху кирпич, женщины отправилась вызывать милицию.
Следователь Будмайский внимательно слушал хозяйку. Та говорила, что её трёхлетнюю сучку Фоську изначально звали Фроськой, а поскольку у женщины отсутствовали передние зубы, и звук, обозначающий букву "р", из уст вылетал почти инкогнито, то вскоре все, и сама хозяйка в том числе, смирились с данным фактом и стали звать животное как им слышалось. Эта информация для следователя являлась абсолютно бесполезной. Как впрочем и то, что муж хозяйки, "кабель проклятый", почти уже тридцать лет назад умотал с "лярвой" Ковалёвой в Сибирь, оставив её с пятилетним сыном, и до сих пор от него не слуху, ни духу.
- И всё же - каким образом на вашем подворьи оказалась человеческая рука?
Не выдержав, Будмайский направил разговор в нужное русло.
- Так известно... - ответила Лужина и дальше посыпалась информация о том, что у случки "свадьба", что по ночам во дворе собираются с десяток кабелей, что и раньше она по утрам находила то овечью ногу, то свиную голову - Это Гром, Максима Чубаркина псина, таскает ей всякие гостинцы. Вот и руку, скорее всего, он принёс.
Следователь вспомнил, что когда осматривал дворовую территорию, заметил между развалившимся, полусгнившим забором и пышным кустом смородины, здоровенную лохматую собаку с тёмно-бурым окрасом. Псина, в отличии от хозяйской рыжей сучки, постоянно виляющей тощим задом, довольно не дружелюбно поглядывала на него. Теперь Будмайский, почему-то, был уверен, что это и есть тот самый Гром.
- А откуда он её принёс, как вы думаете? - внимательно вглядываясь в лицо женщины, спросил следователь.
- Так известно откуда, с Шипучей Гати - не задумываясь ответила Лужина - Туда издавна люди падаль выкидывают...
Эта святая простота Будмайского немного покоробила и он отвёл взгляд.
***
Что дело будет не простое, капитан Федотов понял сразу. На бытовуху, когда в пьяном угаре внезапно вспыхивают разборки и случается непредумышленное убийство, это не походило. Расчленение, причём не топором со всего маху, а острым ножом и строго по локтевому суставу, говорило о холодном расчёте убийцы. А значит и следы он попытается скрыть максимально надёжно. Осмотр Шипучей Гати ничего не дал. Она представляла собой огромный луг, поросший высокий густой травой с бесчисленным множеством островков твёрдой земли, где росли высокая трава, деревья и кустарники. Мёртвые растения, наклонённые и упавшие, вперемешку с живыми создавали впечатления пасущихся гигантских динозавров, ощетинившихся шипами. Их жуткий вид вселял страх, но смертельную опасность здесь представляла ровная местность с глубокими ямами, заполненными липкой и вонючей жижей. Поскольку ямы были скрыты густой травой, то оставались незаметными. Эта же трава издавна на ветру шипящий звук, как бутылка газировки с чуть приоткрытой пробкой. Сколько человек и животных пропало в этих местах, никто не знал. Здесь никогда не находили чьи либо трупы. С далёких времён, из уст в уста передавались рассказы очевидцев, на глазах которых, люди, по каким-либо причинам оказавшиеся на данном болоте, исчезали мгновенно, словно в прямом смысле уходили под землю. Этому факту беспрекословно верили и ни у кого не возникало даже мысли проверить на себе его достоверность. А мёртвых животных, жители со всей округи сбрасывали с возвышенности, которая крутой стороной примыкала к болоту. То место конечно обследовали, но никаких следов связанных с убийством или частей человеческого тела не обнаружили. Криминалистическая экспертиза в общем-то, тоже особой ясности не внесла. Женщина в возрасте от сорока до пятидесяти, вторая группа крови, месяц-полтора назад была ещё жива. Запрос о пропаже людей за последнее время ничего не дал. По краю, в состав которого входило шесть областей, за последние полгода, таковых не было. Возможно, тело привезли издалека и информация попросту ещё не дошла. Но вполне возможно, что никто из здешних о пропаже ещё не заявил.
"С близлежащими деревнями проблем не будет, поскольку они не многочисленны и жители, в основном, друг друга знают - думал Федотов - А вот что делать с дачными посёлками? Там домов не меньше трёх тысяч наберётся".
Начальство, в виде подполковника Свиридова, на совещаниях, обычно рвало и метало. Особенно если дело грозило "зависнуть". К тому же у начальника были специфические методы работы. В частности, он считал, что перед тем как дать работнику задание, его следует "покрыть матом".
Предстоящее совещание ничем не обещало отличаться от предыдущих. Вначале подполковник с напущенной деловитостью спросил - "Как обстоят дела с рукой?"
- Да полная жопа - ответил Федотов, но мысленно. Вслух же произнёс - Работаем...
- Поактивнее, поактивнее надо работать - посоветовал подполковник, пока ещё нормальным тоном. Однако, судя по стремительно краснеющей физиономии, нормальный тон у него быстро заканчивался.
"Да уж... поактивнее - молча передразнил начальника Федотов и так же молча съязвил - Грома за яйца возьму". Потом, представив эту сцену, брезгливо спрятал правую руку под стол.
В это время начальник, словно прочитав его мысли, заорал во всё горло.
- Живее надо работать! Понимаете? Шевелиться, а не спать, как сонные мухи! Ходить, искать, спрашивать, смотреть. Или вы думаете, что улики к вам сами явятся, как зарплата в кошелёк? Ежедневно отчёт мне на стол! Понятно, товарищ капитан?
- Так точно - произнёс вставая капитан. Вставать следовало обязательно. Не то что это была прихоть Свиридова. Просто работники давно уже заметили, что если перед начальником, когда он "рвёт" и "мечет", стоять по стойке смирно, то это несколько сглаживает волну гнева.
Выслушав тираду пустых нравоучений, Федотов, наконец, получил разрешение садиться. Ещё только опускаясь на стул, он подумал - "Куда катиться этот мир?". Обычно, после этого мысленного вопроса у него начинались философские размышления. Вспомнилось начало служебной карьеры, как он молодым следователям пришёл на работу в отдел. Тогда управлением руководил подполковник Толупер Борис Аркадьевич. Над его привычкой ковыряться в носу, смеялись все. Он и сам знал о ней но, как и пристрастие к курению, побороть не мог. Обе привычки были приобретены в молодости. В частности, как рассказывал сам Борис Аркадьевич, когда он только начал ездить на своих "Жигулях", в ожидании зелёного сигнала на светофоре, стал ковыряться в носу. Так появилась и закрепилась эта привычка. Следователи говорили, что даже теперь, когда он ездил общественным транспортом и троллейбус останавливался на светофоре, Толупер тут же запускал палец в нос.
Должность начальника управления явилась апогеем всей его рабочей карьеры. Он начинал простым следователем, долгое время руководил отделом, поэтому о следствии знал всё. Спокойным характером, рассудительностью и справедливостью, он снискал уважение среди подчинённых. С ним можно было посоветоваться, спокойно обсудить проблемы, принять решение. Коллеги о нём отзывались так - "Простой как палка и добрый как Дед Мороз в Новогоднюю ночь". Но когда он ушёл на пенсию, на его место назначили совершенно постороннего человека, который до этого занимал какую-то должность то ли в министерстве, то ли в исполкоме. Тот в следственным процессе не разбирался вообще, поэтому ничего не мог ни посоветовать, ни подсказать. На совещаниях говорил обобщёнными фразами, в общем-то ни о чём, хотя и долго. Его любимый конёк - трудовая дисциплина, отчётность и положительные результаты. А где их взять - его не интересовало. Но если их нет, значит ты не справляешься со своими обязанностями. Такой был принцип. А ещё он считал - если подчинённого ругать, что, в сущности, он постоянно и делал, то тот будет хорошо работать. Весь же смысл его деятельности, как руководителя, сводился только к организации и контролю за рабочим процессом. Но это было настолько обобщённо и поверхностно, что такую работу мог делать любой более-менее грамотный человек. Поначалу Федотов допускал, что начальник, человек новый, не вникший в суть процесса, не притёршийся и его такая манера работать, всего лишь внешняя напускная оболочка. Но потом произошло событие, напрочь уничтожившее все его допущения. Как-то после совещания Свиридов попросил задержаться. Явление, в общем-то, обычное, если надо поговорить о личном или с газа на глаз.
- Как дела? - вроде дружелюбно спросил начальник.
- Всё в порядке - ответил Федотов.
- Точно?
Этот долгий, придирчивый взгляд подполковника ему не понравился.
"Где-то косяк вылез наружу" - мелькнула мысль.
- Товарищ капитан, вот вы являетесь руководителем отдела. Почему вы никого не наказываете? У вас все хорошо работают?
- Да...
- Тогда почему такая низкая раскрываемость?
- Потому что дела сложные.
- У всех дела сложные. Чтобы решать сложные дела, надо установить порядок в подразделении и поддерживать его. Если я найду у вас хотя бы один изъян, накажу вас. Понятно, товарищ капитан? Так что - делайте выводы.
Через полторы недели к ним заявились трое молоденьких офицеров из управления.
- Мне поручено составить фотографию рабочего дня вашего подразделения - отрапортовал один из них, по-видимому старший.
- А что это такое? - спросил Федотов, который раньше даже не слышал ничего подобного.
- Мы будем фиксировать все действия работников вашего отдела в течении дня.
Они молча, как тени, слонялись по отделу и что-то помечали в блокнотах. После обеда к ним уже привыкли и не обращали внимания. Зато через неделю, на совещании Свиридов поднял Федотова и вылил на него "бочку грязи". Оказывается, в отделе порядок отсутствовал напрочь. Не было плана, контроля за подчинёнными, а также нарушения в хранении документации, выдачи оружия, курение в неположенных местах и так далее. В итоге Федотов был наказан лишением премиальных, за что он потом и расписался в приказе. Конечно, все выявленные факты имели место быть. И тем не менее, Федотов считал, что это придирка чистой воды. Ведь в сущности, все недостатки были организационного плана и никак не влияли на раскрываемость дел. На недостатки или ошибки следствия никто не указывал. Это означало только одно - чтобы обозначить свою работу, начальство нашло козла отпущения. Было несколько обидно, что именно его избрали мальчиком для бития. Может быть Свиридов рассчитывал, что после этого тот будет лебезить перед ним, как это в большей или меньшей степени делали все начальники отделов? Но на Федотова это подействовало с точностью наоборот: он всем существом воспротивился навязываемой методике и не стал копировать его манеры. Он, конечно, не превратился в нарушителя. Он вообще никогда не был против дисциплины, но то что сейчас происходило в управлении, считал солдафонской муштрой и показухой. Показушность же, по его мнению, пронизало не только Министерство Внутренних Дел, но и всю структуру власти. Конечно, можно было допустить какой-то процент показушности, но в рамках приличия. А если по бумагам выходило, что раскрываемость в их управлении девяносто шесть процентов, но на самом деле не было и шести девяти, то это уже, как говорится "за державу обидно". Свиридов часто недвусмысленно намекал, что бы следователи, на какое-то время, закрывали незавершонку, а после отчётности, возвращали бы на дорасследование. Но Федотов прекрасно понимал, что такой следователь тем самым подписывает себе приговор. Если подлог раскроется, а в современных условиях это сделать не составляло большого труда, то сам же Свиридов затянет на твоей шее эту удавку. Поэтому Федотов и не вёлся на прозрачные намёки, по возможности игнорировал показушность и равнодушно сносил "кнут и пряник". К слову - последнее довалось не легко. Особенно кнут. Федотов развил в себе одну хитрость: когда подполковник, в араторском экстазе склонял его, он, в это время показывал ему под столом кукиш или "фак". Эту манеру он перенял от командира роты полка Внутренних войск, капитана по фамилии Пак. Коллеги называли его "Гапак". И не без основания. Дело в том, что инициалы у капитана были "Г" и "А", Георгий Арсеньевич. Если их поставить перед фамилией, то это только так и читалось. Ещё его называли Гога Пак, произнося это одним словом. В жилах капитана смешалось корейская и грузинская кровь и, надо сказать, смесь получилась довольно гремучей. Однажды командир полка перед строем офицеров отчитывал его за какую-то провинность. Тот, вытянувшись в струнку, казалось весь внимал его словам. Однако, в это время, средним пальцам правой руки, плотно прижатой к бедру, показывал фак. Закончив отчитывать подчинённого, командир произнёс - "Станьте в строй, товарищ капитан". Тот ответил - "Есть!" - и непроизвольно отдал честь полковнику тем же факом. Полковник, правда, не заметил этого жеста, однако обратил внимания, что у некоторых офицеров из первой шеренги рожи стали красными, а выражение лиц такое, словно они набрали полный рот воды и никак не могут проглотить. Федотов стал использовать этот метод и, как ни странно, он оказался действенным. Как громоотвод, уводящий испепеляющий удар молнии, так и для Федотова слова начальника не имели никакого воздействия. Иной раз ему даже приходилось сдерживать смех, который неожиданно возникал как какое-то побочное явление от грозной критики. Его коллеги, в большинстве своём, верили речам Свиридова и очень болезненно воспринимали критику. Но самое страшное - после совещания они возвращались в свои отделы и точно так же вели себя с подчиненными. Федотов же, на вопрос - "Что было на совещании?" небрежно махал рукой и отвечал - "А, всё тот же п...ж". Нельзя сказать, что он в открытую игнорировал все предписания руководства. Даже наоборот, он добросовестно их исполнял. Но он не превратился в бездушную машину, робота, который слепа и бездумно исполняет заданную программу. Он имел своё мнение, высказывал свою точку зрения и уже одним этим снискал уважение в коллективе. Но такое отношение к руководству не могло не иметь последствий. Во-первых - ему не давали звания. Вот уже третий год он возглавлял отдел в звании капитана, хотя раньше, при назначении на эту должность, майорская звёздочка ложилась на плечи автоматически. Да и премиями его отдел не баловали. А всё из-за низкой раскрываемости. Федотов мечтал об одном - уйти на пенсию, уехать в какую-нибудь маленькую, заброшенную деревушку, где нет дорог, где не "берут" сотовые телефоны и где чёрно-белый телевизор показывает только две программы. Он бы завёл кота, собаку, козу и пяток кур с петухом. Копал бы огород, косил траву, собирал грибы и наслаждался тишиной и спокойствием. Ради этого он даже не стал бы ждать пенсии, но... Но семейные обстоятельства привязывали его к месту жительства, и к работе. А во всём виноват сын-оболтус, который, мягко говоря, не очень хорошо учился в школе и теперь его пришлось устроить в институт на платной основе. Ещё три года ему учиться, а значит как минимум три года Федотову придётся терпеть этот бардак. Да и дочь не в лучшем положении. Полтора года живёт гражданским браком со своим бойфрендом, но на вопрос о детях, только брезгиво фыркает. А Федотов не прочь был повозиться с каким-нибудь карапузиком. Но чем его на самом деле привлекала пенсия, так это свободой. Он был бы тогда воистину свободный человек. И пусть деньги не большие, зато ты не подчиняешься Свиридову и ему подобным. А с каким бы наслаждением на вопрос - "Когда уже ты наконец будешь работать как следует?" Федотов бы ответил - "Да пошёл ты...". Он представил реакцию полковника и даже заулыбался. Вообще-то он давно уже удивлялся тому обстоятельству, что до сих пор ещё работает в этой должности. И заслуга здесь не только в смирении. Чтобы руководить отделом, надо что-то соображать. А чтобы соображать одного образования не достаточно. Надо знать специфику, иметь какой-то опыт. А специфику и опыт ты не узнаешь если не поработаешь. Бестолковым здесь быть нельзя. Вот руководить управлением, можно и бестолковому. У него два зама. У министра замов ещё больше. А главой государства запросто может быть полная бестолочь. Лишь бы язык был хорошо подвешен. Создал штат, набрал армию учёных, специалистов и руководи. Но Федотов чувствовал, что его держат пока ещё не созрела замена. А замена эта росла у него под бокам, или, как говорится, пригрелась у него на груди. Молодой следователь по фамилии Витер попал к ним по распределению. Сразу же по отделению поползли слухи, что его крышует сам Бубелин, важный чиновник из прокуратуры. Поговаривали, что Витер сын любовницы Бубелина, но это уже не важно. Что крыша есть, Федотов убедился самолично. Когда-то он поручил ему одно убийство, связанное с наркотой. На следующий день Свиридов его отчитал по полной программе в свойственной ему манере. "У тебя мозги есть? Ты головой соображаешь? Такое сложное дело поручить молодому следователю...". Да, дело было не простое. Да, следователь молодой, не опытный. Ну так он же бы работал не один. Он, Федотов, в первую очередь ему бы помогал. Зато это был бы хороший урок, он многому бы научил. А так... До сих пор не понятно - что Витер из себя представляет, на что он способен? Настоящего дела, практически-то и не было. Но зато показатели по раскрываемости хорошие. Это да. Значит есть фундамент для повышения в должности и звании. Федотов предчувствовал, что именно он займёт его место. Не то чтобы это его задевало, или была какая-то обида. Нет. Он относился к Витеру как и ко всем следователям. Но однажды пришла довольно интересная мысль; а что если его держат на этой работе лишь только потому, что тому же Витеру здесь комфортно? Следователь Капрович, с первого отдела, как-то при встрече спросил - " У тебя нет свободных мест? Хочу перейти в твой отдел". " С первого, образцово-показтельного, в третий, самый отсталый по управлению?" - удивленно спросил Федотов. "Да Александров задобал уже своей дуростью. Говорит, что я не умею писать отчёт. Я восемнадцать лет работаю в розыске и какой-то свинопас будет говорить, что я не умею писать?" - ответил тот. Федотов знал, что это не Александров задолбал, а скорее Алесандрова задолбали. Тот всегда дрожал перед Свиридовым. А так же угождал, заискивал. Он даже не допускал мысли, что начальник может быть не прав. И конечно же в своём отделе полностью копировал его повадки. "Ты считаешь, я не такой?" - спросил Федотов. Ответ его несколько поразил - "Да ты вообще святой". Он долго находился под впечатлением этого ответа, потом мысленно сказал себе - "Ну, раз я святой, значит попаду в в рай..."
Где-то через неделю после обнаруженной находки, произошли события, которые дали толчок зависшему делу: в одном из дачных кооперативов сгорела домик, принадлежащая некой Виолетте Безшапкиной. На пожарище был обнаружен сильно обгоревший труп мужчины. Но самое интересное - хозяйку дачи никто не видел уже недели две. Впоследствии выяснилось, что та работала на почте и теперь находилась в трудовом отпуске. И жила, она в это время, в основном, на даче. А ещё выяснилось, что она сожительствовала с неким Владимиром Соловьёвым, человеком нигде не работающим и пьющим. Вот тут-то всё и складывалось: пьянка, разборки, убийство, расчленение, неосторожное обращение с огнём или курение в постели. А если бы удалось найти тело... "Может Грома не кормить дня два, а потом прицепить ошейник с радиопередатчиком, выпустить и проследить. Вдруг он приведёт к нужному месту" - рассуждал Федотов. Правда отец Соловьёва занимал высокий пост - заместитель министра лёгкой промышленности. Федотов предчувствовал, что на этом уровне могут оказывать давление на следствие. Поэтому следовало как можно быстрее собрать как можно больше улик.
- Так, Лисун и Витер - завтра с утра поедете на дачу и соберите всё, до мельчайших подробностей, про эту Безшапкину - давал указания Федотов - А я займусь папашей-министром.
- Завтра среда... - робко возразил Витер.
- Ну, и...
- Политинформация...
Когда-то, сверху, спустили директиву - в подразделениях проводить политинформации с личным составом. Цель этого мероприятия была не совсем понятна, потому как в государстве информационного вакуума не наблюдалось. Вполне возможно, что именно из-за изобилия инфорации и дали такое указание, посчитав, что люди могут не заметить стремление власти осчастливить народ своими деяниями.
- Если тебе это сильно интересно, почитай газеты, посмотри телевизор - сухо произнёс Федотов.
- Так он же докладчик - сказал следователь Заболотный, указывая кивком головы на Витера.
- А вы сами без его доклада ничего не можете узнать - язвительно ответил ему Федотов.
- Так... что... выходит... политинформация отменяется? - робко спросил всё тот же Заболотный.
- Отменяется - глядя на стол сказал начальник и добавил - Есть более важные дела.
Уходя кто-то из следователей вполголоса обранил - "Круто...".
Оставшись один, сидя за рабочим столом, Федотов ещё какое-то время задумчиво смотрел в окно. Но мыслли его были не о работе.
"В тридцать седьмом году, меня бы точно расстреляли" - думал он.




ТЕНИ


В Свете, где всё было белым-бело, появилась Тёмная Тень. Она представляла из себя бесформенное пятно, с постоянно меняющимся

[Агния]

Это у вас что - роман?
Очень много внимания отношениям начальник-подчинённый, можно было бы в десять раз короче. Или у вас наболело?)
Когда действие происходит? В прошлом? Это надо обозначать.
Люди у вас вполне живые, но несколько, как видно специально, гротескные - для крупной формы это нехорошо.
И, дорогой автор, грамматические ошибки, причем грубые, Ворд вам ведь точно подчеркнул - а вы сочли себя грамотнее?)

[Седой]

Спасибо Агния за ваш визит. Не часто ко мне заходят, особенно дамы Грамматика - да... А вот Ворд - сволочь. Я нажимаю на проверку а он показывает, что проверка завершена. Думаю к специалисту обратится. Я пишу на планшете, а там эта Т-9. Коварная штука я вам скажу. Нужен глаз да глаз. Ещё раз спасибо, постараюсь учесть Ваши замечания. И это.... заходите

[NatashaKasher]

Это потому что слово "палено" на самом деле существует... только в другом значении.

[Агния]

Спасибо Агния за ваш визит. Не часто ко мне заходят, особенно дамы Грамматика - да... А вот Ворд - сволочь. Я нажимаю на проверку а он показывает, что проверка завершена. Думаю к специалисту обратится. Я пишу на планшете, а там эта Т-9. Коварная штука я вам скажу. Нужен глаз да глаз. Ещё раз спасибо, постараюсь учесть Ваши замечания. И это.... заходите

Ну сами понимаете, кобель - собака, а кабель - провод)) и путаница смущает.
На вопросы вы так и не ответили.

[Седой]

Это потому что слово "палено" на самом деле существует... только в другом значении.

Да, нашёл другое значение... Оказывается Ворд человееек Спасибо большое

Ну сами понимаете, кобель - собака, а кабель - провод)) и путаница смущает

Ну,в контексте то я не думаю, что кто-то здесь вообразит провод Разве что только иностранец, изучающий русский язык.
Хотите ответы на вопросы? Давайте...

Это у вас что - роман?

Да.

Очень много внимания отношениям начальник-подчинённый, можно было бы в десять раз короче. Или у вас наболело?)

Если скажу нет, то покривлю душой. Да, было. Не то чтобы это сильно меня достало, но воспоминания не очень приятные, хотя я и достойно вышел из того положения.

Когда действие происходит? В прошлом?

Этот сюжет не привязан к конкретному времени. Есть такое обобщённое понятие - "наши дни"

Люди у вас вполне живые, но несколько, как видно специально, гротескные - для крупной формы это нехорошо.

А почему?

И, дорогой автор, грамматические ошибки, причем грубые, Ворд вам ведь точно подчеркнул - а вы сочли себя грамотнее?)

Ну, что вы... Я грамотнее Ворда... Вы мне льстите Кстати мне его уже починили, так что в дальнейшем, я буду такой как вы хотите

[Агния]

буду такой как вы хотите

Не как я хочу, а как надо, уважаемый автор)

Отношениям отдано много места и, честно сказать, непонятно - так ли это надо? ..кроме того, что выговорится хочется))...но надо сдерживаться.
У вас милиция ..это уже немного прошлое.
Почему нехорошо слишком иронизировать над персонажами в романе? Потому что читатель должен их воспринять как реальных и живых, иначе не будет сочувствия и интереса. Если же вы карикатурите героев, то интерес быстро закончится.

[Седой]

Здравствуйте! Очень рад, что вы меня не забываете

Не как я хочу, а как надо, уважаемый автор)

Это надо издательствам. А мне это не грозит. Меня вполне устроит держаться в рамках приличия.

Почему нехорошо слишком иронизировать над персонажами в романе? Потому что читатель должен их воспринять как реальных и живых, иначе не будет сочувствия и интереса. Если же вы карикатурите героев, то интерес быстро закончится.

Хммм.... Ильф и Петров. Бендер, на то время, образ далеко не положительный.

[Агния]

Частично соглашусь про героев, но это надо и талант ИльфоПетровский иметь)

[Седой]

Частично соглашусь про героев, но это надо и талант ИльфоПетровский иметь)

Талант нужен везде... Но здесь даже дело не в этом. Здесь дело в том, чтобы остроумие, тонкий юмор, гротескность (как вы говорите) держать на высоком уровне длительное время. Жванецкий издал книгу своих рассказов. Но если бы он все рассказы связал одним сюжетом, то это был бы шедевр. Хотя как по мне, так он и по отдельности шедевр. Спасибо.

[Агния]

Всегда рекомендую новеньким форумчанам участвовать в наших конкурсах. Сейчас будет про Коварную иронию судьбы.

http://fantasts.ru/forum/index.php?showtopic=12405

Напишите небольшой рассказик и получите критику от всех участников, а не как тут - от одного-двух)

[Седой]

ТЕНИ


В Свете, где всё было белым-бело, появилась Тёмная Тень. Она представляла из себя бесформенное пятно, с постоянно меняющимся очертаниями. Эти изменения являлись следствием движением в нём Вещества. Свет тоже состоял из Вещества, которое перемещалось в пределах его границ. Именно этим движением между Светом и Тьмой передавалась информация. Когда процесс завершился, Тень исчезла, мгновенно уменьшившись в размере. Сразу же после этого в Пёстром Мире появилась Белая Тень. Её присутствие там осталось незамеченным, поскольку сам Пёстрый Мир мерцал и переливался всеми цветами радуги...

***


- Где я?
- Здесь...
- А кто ты?
- Я это ты...
- А я кто?
- Ты это я..
- Не совсем понимаю... Выходит, я разговариваю сам с собой?
- Да, так и есть...
- А как я здесь оказался?
- Ты здесь был всегда.
- Но я ничего не помню...
- Всё верно. Там, где ты был, не должны знать, что происходит здесь...
- Где там? Где здесь?
- Тебе надо вспомнить и ты всё поймёшь. Вспоминай....
(В пространстве стали проноситься картинки - море, лес, скалы, звездное небо, огненный шар, снегопад, ливень, облака, темнота, свет, чернота, пронизанная мелкими вспышками света, и наоборот - пространство, заполненные светом и сплошь усеянное чёрными точками...)
- Что это?
- Реальность...
- Я там был?
- Ты и теперь там...
- А здесь?
- И здесь тоже...
- В двух местах одновременно?
- Ты во всех местах одновременно...
- Но я ничего не помню...
- Вспоминай...
(Хищников была целая стая. Один острыми клыками вцепился в голень, второй - в бедро. Несколько челюстей сомкнулись на коже внизу живота с одной и другой стороны. Олень уже не мог бежать, его ноги всё больше стали подкашиваться, в бессилии он ещё издал глухой утробный крик и безнадёжно рухнул на землю. Он чувствовал как зубы рвали сухожилия, кожу, мясо, добирались до внутренних органов. Наконец один из хищников, самый крупный и сильный, словно пожалев жертву, подошёл к шее и вцепился клыками в горло...)
- Мне больно... Они рвут мою плоть... Я не могу дышать...
- Смени орбиту.
- Как?
- Просто пожелай это и всё произойдёт...
(Зверь откусил кусок тёплого, окровавленного мяса и жадно стал пожирать. Его желудок, после длительного голода, наполнялся сытной пищей и от этого блаженство медленной, приятной волной растекалось по телу. Хищник, отгоняя соперников-конкурентов, ел много, стараясь насытиться впрок...)
- Я вспомнил... Я был волк, и я был олень... А что ещё?
(В пространстве стали мелькать лица людей: мужчин, женщин, все разного возраста, внешности, национальности)
- Кто это?
- Люди. Колыбель Разума...
(Голл увернулся от удара, изловчился и вонзил в тело противника острый меч. Кровь хлынула из открытой раны, когда он извлёк его. Сжимая рукоятку, мужчина выпрямился и осмотрелся: битва явно подходила к концу. Небольшие горстки воинов противника ещё оказывали сопротивление, но их уже оставалось мало. Вокруг лежали искорёженные трупы, слышались вопли раненых и стоны умирающих. Вдруг, острая боль пронизала Голла, сковав железной хваткой всё его тело. Остриё стрелы вошло внизу груди, горячая кровь потекла по животу. Голл схватился за рану и изо всей силы прижал руки к телу, возле стрелы, словно, тем самым, хотел остановить боль. На какое-то время он действительно задержал её, но чёрная пелена беспамятства быстро обволакивала сознание и картина реальности стала стремительно таять, как податливый воск на солнцепёке. "Не надо было останавливаться..." - напоследок пронеслось у него в голове).
- Больно...
- Да, это боль...
- Я не хочу боли...
- Смени орбиту...
(Казалось, его горячее дыхание обжигало кожу. Он целовал её грудь, плечи, шею и от этого прикосновения девушка слегка вздрагивала. Она жадно впилась губами в его губы когда его лицо оказалось рядом. Её горячее лоно готово было принять его необузданную страсть и он, подчиняясь потоку взаимных чувств, с нетерпением отдался безудержному желанию обладать её податливой плотью. Она судорожно обхватила руками его вспотевшую шею и томными вздохами сопровождала каждый ритм направленных движений его тела. Вдруг, где-то внутри её, необъятное облако горячих чувств взорвалось от избытка всё возрастающих эмоций. Жгучее пламя сладострастия пронизало каждую её клеточку. В это время, опьянённый до беспамятства разум, громким вскриком переполненного восторгом сознания вырвалось из тесной груди...).
- Я вспомнил - это любовь...
- Да это любовь. Начало начал всей жизни на Земле...
- А ещё? Ведь что-то есть ещё? Мне сменить орбиту?
- Конечно...
(Я подошел к больничной койке на которая лежала девушка. Она была помеченной и мне не составляло большого труда найти её. Она сразу узнала во мне свою умершую мать и заплакала. Но я не был её матерью, однако говорить об этом не стал. Таков был план. Я выбрал её проводником между мирами из-за её излишне обострённых чувств, которые по-своему определили её судьбу: в свои тридцать шесть она была не по возрасту скромной, не смелой, застенчивой и, как следствие, ещё и не замужней. Я явился к ней в образе её умершей матери, потому что она считала себя виноватой в её смерти: перед уходом на работу забыла дать лекарство. Но её мать умерла не от этого. Она умерла потому, что это был чей-то план и даже я не знаю чей. Я убедил девушку, что она не виновата, что те лекарства были для её матери абсолютно бесполезны. В сущности, оно так и было, единственное, что ей хорошо помогало - обезболивающие. Но девушка слишком близко приняла к сердцу свою забывчивость, стала ещё более рассеянной, не внимательной, пока однажды не споткнулась на лестнице и не упала, расшибив себе лоб. С сотрясением мозга её доставили в больницу. Явившись ей там, я сообщил, что у неё теперь появятся способности видеть будущее определённых людей. Но способность это будет сопровождаться неожиданно возникающей эпилепсией. Спустя две недели после больницы, с ней случился припадок. Она упала на улице. В это время мимо проходил некто Матвей Рассолов, пятидесятичетырёхлетний мужчина, работник мясокомбината, семейный, имеющий взрослого сына. Он был знаком с падучей болезнью, знал, что приступ может быстро закончиться, поэтому не вызывал скорую. Когда девушка пришла в себя, проводил её до остановки и подождал автобуса. Мужчина подал ей руку, чтобы помочь встать со скамейки и в этот момент девушка, вдруг, крепко сжала его ладонь и очень странно посмотрела в глаза. Затем она сказала, что ему надо срочно позвонить по номеру, который продиктовала. Когда же, после долгих колебаний, мужчина набрал номер и он высветился на экране смартфона, то оказалось, что это номер его сына. Они говорили не долго и, в общем-то, не о чём. Но этого времени хватило, чтобы парень не вошёл в помещение компрессорной где разорвался баллон. Я не знаю кого спасал - Матвея Рассолова, который бы покончил с собой спустя полгода после гибели сына, или его сына, или того и другого. Кто я такой, чтобы знать Его планы? Я исполняю лишь своё предназначение, как и те, судьбами которых я распоряжаюсь. На следующий день после произошедшего к девушке в дверь позвонила соседка и попросила одолжить миксер. Она не вошла в квартиру, она ждала на площадке. Но когда хозяйка пришла к ней с электроприбором, там уже никого не было. Девушка не знала, что в это время она перенеслась в другое измерение и на несколько лет назад, потому что здесь её миссия была уже завершена. Мне всё следовало сделать так, чтобы её новая жизнь сложилась по-другому и намного лучше. И, конечно, о прошлом она тут же забыла...).
- Да, я вспомнил - это был Я. Я исходил из Бесконечности, направлялся в Бесконечность и возвращался обратно, создавая тем самым Реальность. Я одновременно везде и всюду. Я - ничтожно малая частица Всего и необъятная громадина Всего. Я - Свет и Тьма, Я - Добро и Зло, Я - Рай и Ад. Я - вечное движение из Бесконечности в Бесконечность...


***
Студент практикант Никита Быков сидел перед компьютерам, с изображение графических показаний приборов на экране, и водил пальцем по дисплею своего смартфона в надежде найти что-нибудь интересное на бескрайних просторах интернета. Когда он поднял задумчивый взгляд на экран компьютера, там, в это время, почти прямая графическая линия, чуть ли не под прямым углом изломалась к верху и так же резко упала, изобразив тем самым какое-то подобия шипа. Это означало, что один из четырёх приёмников, расположенных на крыше здания, уловил какое-то мощное электромагнитное колебание.
- Во... - от неожиданности сорвалось с уст студента и он сразу же направился в соседнее помещение. Там, собравшиеся пять человек научных сотрудников, дружно обсуждали неисправности топливной системы автомобиля "Шкода". При появлении в дверях парня, все замолчали, а седобородый мужчина спросил - "Что?".
- Там график скачет - ответил студент и даже изобразил пальцем как он это делает.
Вся компания перекачивала в соседнее помещение. Руководитель отдела, тот же седобородый мужчина, сел за компьютер и начал на клавиатуре производить разные манипуляции.
- Может напряжение в сети прыгнуло - предположил один из сотрудников, стоящих у него за спиной.
- Нет, мы бы заметили - возразил ему другой сотрудник.
- У Мокрого когда-то было что-то похожее - продолжал первый - Долго не могли понять. Выяснилось потом, когда уборщица утром включала пылесос, кривая на графике прыгала.
Казалось, мужчина за компьютерам не обращал на них внимания. Вдруг он встал со стула и, опираясь о спинку, на мгновение о чем-то задумался.
- Так, студент, бери журнал и пиши - распорядился он.
- А где журнал? - спросил студент.
Начальник строго на его посмотрел.
- Куда ты его дел? Ты же вчера данные переписывал.
- Я на столе оставил... - растерянно оправдывался парень.
- Эээ... Я извиняюсь... Регистрационный журнал, под печкой СВЧ. Там ножки нет, чтоб не шаталась... - робко начал один из присутствующих, затем подошёл к прибору извлёк из-под него журнал и протянул студенту.
- Нет, ребята, я вас скоро бить начну - сказал мужчина - Мы же серьёзная организация - НИИ радиофизики, сектор изучения и мониторинга озоносферы и окружающей среды. Вы же учёные, а ведёте себя как клоуны. А ну все разошлись по рабочим местам!
Когда парень готов был писать, начальник остановился перед ним и начал диктовать.
- Пиши - число, месяц, год... Время... Дальше, вот здесь... - он ткнул указательным пальцем в страницу - На третьем приёмнике зафиксирован кратковременный электромагнитный всплеск. Данные остальных приёмников - без изменений. Радиационный фон - в норме. Пробы воздуха... Оставь место, потом пойдёшь в лабораторию, перепишешь данные. А ты, в общем-то, что подумал обо всём этом?
- Вспышка на Солнце.
- Хо-хо... Если бы на Солнце произошла вспышка, заметили бы половина Земного шара, не только наш третий приёмник.
- Ну, тогда инопланетяне...
- А это, я тебе скажу, самая реальная версия. Ну а если серьёзно, то антенна третьего приёмника направлена на северо-запад. А там - промышленная зона. Высоковольтных подстанций штук пять и прочего разного барахла, которое может вызвать подобные колебания. Так что ответ, как всегда прост...


КОСТИ

[Седой]

КОСТИ. ЭПИЗОД-1

Сорокатрёхлетний тракторист по фамилии Хомутов имел в личной собственности колёсный трактор с ковшом, чем и зарабатывал себе на жизнь.
Некто Ниткин, купив участок земли под строительство дома, нанял его, чтобы выкопать котлован под фундамент.
В кабине от работающего двигателя было жарко, а тут ещё и на солнце термометр переваливал за тридцать. Хомутов искоса поглядывал на плотную тень от старого, развесистого клёна, находящегося в пятнадцати метрах от места работы, и предвкушал, с каким наслаждением распластается в его прохладной тени во время перерыва. Но для этого надо было поработать хотя бы часок.
Когда кость выпала из ковша, заполненного землёй, он опустил его и вылез из кабины. Говоря по правде, сначала он не был уверен, что это кость. Он только видел, что из ковша что-то выпало. Просто так совпало, что в это время он думал о том, что на метровой глубине можно найти всё что угодно, в том числе и кости.
Хомутов не силён был в анатомии человека. Просто кость, в его сознании, ассоциировалась с рисунком дочери.
С самого раннего детства, у его Надюши обнаружился талант к рисованию. Никто не мог объяснить - от чьей наследственной линии он пришёл. Ни сам Хомутов, ни его жена не могли вспомнить, чтобы в их роду кто-то занимался чем-то подобным. И если бы у дочери были не его, Хомутова, черты лица, он бы наверняка засомневался в отцовстве.
Когда девочке исполнилось десять лет, отец попросил её, ради прикола, изобразить на дверях кабины трактора череп и скрещенные кости, как на пиратском флаге, что она умело и быстро сделала, точь в точь скопировав знак с трансформаторной будки. И эта кость, которая теперь лежала на дне ямы, имела такую же форму как и на рисунке, что, собственно говоря, Хомутова и подтолкнуло посчитать её человеческой. Когда же он носком ботинка ковырнул бугорок, находящийся неподалёку, и, сползшая с него земля обнажила гладкую поверхность человеческого черепа, сомнений не осталось.
Хомутов не помнил как выбрался из котлована, хотя по жизни и не боялся покойников. Он осознал свои действия, когда уже в тени развесистого клёна звонил по телефону.
Приехал хозяин, долго смотрел на находку, стоя на краю ямы. Потом приехала милиция, вызвала оперативников и, до выяснения обстоятельств, запретила работы. Оперативники явились спустя полтора часа. Всё рассматривали, фотографировали, рыли, собирали в пакеты. Когда все разъехались, Хамутова отпустили домой. Спустя неделю Ниткин снова его вызвал.
- Ну и чьи это были кости? - первым делом спросил Хомутов.
- Какой-то женщины, возрастом лет пятидесяти-шестидесяти. Старые уже, пролежали в земле около сотни лет. Там... - Ниткин подбородком указал направление в сторону клёна - когда-то было деревенское кладбище. А в самой деревне, в Первую мировую, располагался военный госпиталь. Умерших солдат хоронил на этом кладбище. Лет двадцать назад их останки перезахоронили, потому что появился спрос на землю. А до этого, после революции, даже после Великой Отечественной, город Бронзочарск считался обычным захолустьем, не говоря уже о небольшой деревушке Дугино. За это время кладбище пришло в запустенье. Обычная пустошь, кто бы мог подумать. Если бы архивы не подняли, то и не знали бы. Ты, это, если опять найдёшь что-то подобное, не обращай внимания.
Потом они разошлись в разные стороны: Ниткин к новому, блестящему "Мерседесу", а Хомутов - к старому, обшарпанному трактору.
Прежде чем запустить двигатель, он, долгим, застывшим взглядом смотрел на дно котлована. В сознании отпечатались и давили тяжестью смысла слова - "не обращай внимания".
"На костях будут жить... - подумал Хомутов - Хотя, в сущности, если разобраться, мы все живём на чьих-то останках. Строим дома из дерева, делаем мебель... Это останки растений. Питаемся... - Хомутов тяжело вздохнул - в общем - везде смерть. Даже солярка и то, это чьи-то останки - заключил он и повернул ключ зажигания".


КОСТИ. ЭПИЗОД-2

- Ало, Захаров? Это Бидюлько из администрации Лобушенко. Слушай меня, Захаров, там к тебе должны привезти человеческие кости, которые откопали у деревни Малые Пески... А, уже привезли? Очень хорошо. Ты, как главный эксперт, дай заключение, что все эти люди умерли от какой-нибудь заразной болезни, поэтому их и захоронили в лесу. Ну, ты же знаешь, какие в прошлом веке были заразные болезни, не мне тебя учить. Что? Пулевые отверстия? Ну и хрен с ними. Никому не говори. Какая независимая экспертиза? Ты у нас самая независимая экспертиза. Как ты скажешь, так и будет. Никто тебя проверять не станет. Что? Совесть? Слушай, Захаров, это далеко не просьба, как тебе может показаться. Если ты станешь выпендриваться, тебе быстро найдут замену. Но после этого тебя опустят на такое дно, из которого ты уже никогда не выберешься. Свалить за границу и там резать правду-матку уже не получиться. Здесь тем более ты будешь молчать, если жить захочешь. Подумай о семье, о детях. Они вмиг лишатся всего, потому что это всё, фактически, тебе дали мы. А то что мы дали, мы, естественно, можем и забрать. К тому же - за кого ты заступаешься? За этих горлопанов? Ну, хорошо: мы признаем эти останки жертвами Сталинских репрессий, расстрелянных НКВД. Но на этом же дело не закончится. Эти горлопаны захотят поставить им памятник и поклоняться, хотя это и не их родственники. Я думаю, нет, я уверен, что у останков людей, покоящихся у деревни Малые Пески, близких родственников уже вообще нет. И им, останкам, совершенно безразлично где находиться - там, или в другом месте. Им даже спокойнее было бы лежать где-нибудь на Северном кладбище, потому как через Малые Пески будет проходить автотрасса и если там ставить какой-то памятник, то автотрассу нужно вести в обход. Это, как минимум, не запланированных семь километров. Ты представляешь сколько бюджету обойдётся лишние семь километров шести полосной автострады? Так что подумай, Захаров. И не беспокойся за свою совесть, у тебя есть за кого беспокоится. Дочка, кстати, на каком курсе? На четвёртом? Как быстро время летит. Скоро начнутся дипломные работы. А кажется совсем недавно я говорил с профессором Либерманом насчёт её... Помнишь, какой был конкурс на место? Вот так-то...

[Седой]

УТОПЛЕННИЦА. ЧАСТЬ - 1


- Эй, Вазон, пить будешь?
- Нет…
- Тогда будь другом – пересядь на моё место. У нас тут своя компания, мы собираемся немножко бухнуть. Тебе ж это не интересно.
- А какое у тебя место?
- Тринадцатое... Как раз посредине автобуса, у окошка. Ну что смотришь? Смущает число тринадцать? Суеверный что ли? Всё будет хорошо, не дрейфь.
- Ничего я не суеверный...
С самого раннего детства у Геннадия Аллоя было множество кличек. Его звали Алый, Алла, Аллоэ. От последнего, кстати, и пошла кличка Вазон. Но он не обижался, потому как в его характере функция обиды отсутствовала вообще. Во всяком случае, внешне это никак не проявлялось. И он не считал данное обстоятельство изъяном. У него по жизни был принцип - всё, что существует в мире, существует для какой-то цели. И если в мире пишутся законы, значит, их надо исполнять. Он усвоил этот принцип с детства и не нарушал его. Если бы он был девчонкой, ему было бы легче. А так, по этой же причине, у него, практически, не было друзей. Как, впрочем, и подруг. Когда его ровесники смаковали пошлые анекдоты и в этом же русле обсуждали одноклассниц, он искренне верил в романтическую любовь. Ему казалось, что когда-нибудь он встретит девушку, которая искренне его полюбит. Полюбит не за внешность, потому как однажды он вдруг осознал, что внешностью далеко не блещет, а за внутреннюю, душевную красоту. Однако эта высокая нравственность, не по возрасту затянувшаяся наивность и рабская покорность привели к тому, что в свои тридцать три года он оставался холостым и одиноким парнем. А учитывая то обстоятельство, что лобные залысины на его голове уверенно прокладывали путь через волосяной покров к макушке, левый глаз начинал заметно косить, состояние одиночества грозило приобрести хроническую форму. Одногрупники по училищу, коллеги по работе, вовсю пользовались его толерантностью, притом далеко не безобидными способами, хотя физически Геннадий был крепкий парень и мог за себя постоять. Однажды его попросили помочь погрузить на электрокару сварочный аппарат. Поскольку водителем электрокары была красивая, хотя и замужняя девушка, мужчины перед ней заметно бравировали. Когда Геннадий, по просьбе мастера подошёл к аппарату, за противоположную ручку уже держался его коллега, двадцатилетний парнишка. Резвый по характеру и излишне весёлый по натуре, он был известен всему цеху как шалопай и баламут.
- Смотри не наложи в штаны - пошутил он над подошедшим товарищем.
В ответ на это Геннадий легонько отстранил парня от сварочника, передёрнул плечами и, выпрямив спину, присел, спокойно поднял далеко не лёгкий аппарат и поставил его на площадку электрокары. Все присутствующие были несколько шокированы. А девушка-водитель, окинув шутника презрительным взглядом, язвительно произнесла - "Учись, половой гигант". Парня действительно так дразнили за его необоснованное хвастовство по отношению к женскому полу. И хотя после этого случая подтрунивать над Геннадием не перестали, однако, перед тем как отпустить шутку, осматривались по сторонам, намечая, на всякий случай, пути к отступлению.
Работал Геннадий на заводе оператором станков с числовым программным управлением. Когда-то, перед тем как обучиться данной профессии, он представлял свою работу следующим образом: жмёшь на кнопки, задаёшь программу и наблюдаешь, как агрегат сам обрабатывает деталь. Практически оно так и было. Однако он не учел одно обстоятельство: станок достался ему старый, изношенный и масло из него "пёрло" со всех шарниров, стыков и уплотнений. И если за смену на одежде рабочего не появилась новых масленых пятен, значит, он даже близко не подходил к агрегату. Но Геннадий всё же работал, невзирая на то, что даже после душа его тело пахло горюче-смазочными материалами. Двухгодичная отработка после училища создала в нем привычку к станку, цеху, да и заводу в целом. Заочная учёба в институте только укрепила её и, спустя время, он настолько привязался этой обстановке, что даже и мысли не допускал о какой бы то ни было перемене в своей жизни, хотя у него уже и был диплом о высшем образование. Руководство, по этому поводу, молчало, никто должностей не предлагал, и он тихо работал, продолжая вдыхать совсем не полезные для здоровья пары нефтехимии. Надо сказать, что ему не предлагали должность согласна диплома, отчасти потому, что он хорошо трудился как рабочий. К тому же был послушный и не конфликтный. Ведь специалисты его профиля в цеху долго не задерживались.
В этом году Геннадию повезло: отпуск ему, согласна графика, предоставили летом. Не то чтобы он возлагал на него какие-то надежды, или был несказанно рад этому. Но, всё-таки, как ни крути, летом лучше, чем зимой.
В последнюю рабочую пятницу к нему подошёл мастер цеха и настоятельно предложил съездить на экскурсию в предстоящие выходные. На предприятии такое часто практиковалось: через профсоюзный комитет распространялись путёвки в местные санатории, билеты на концерты или спектакли, которые сами по себе не имели больших сборов. Эта экскурсия также не представляла особой ценности. Кому интересны местные достопримечательности - стеклозавод, санаторий и старинный замок графа Чесновского, восстановленный несколько лет назад? Но Геннадий не смог отказать мастеру и в субботу, в шесть утра прибыл к проходной завода, где и сел в экскурсионный автобус.
Тринадцатое место находилось посредине автобуса. Геннадий расположился возле окна и отметил про себя, что ему здесь, действительно, намного комфортнее, чем сзади. Но он не долго наслаждался местоположением. Как-то неожиданно перед ним появилась табельщица цеха, Анна Владимировна. Она окинула беглым взглядом нумерацию мест и, уставившись на Геннадия, стала говорить.
- Гена, я поехала на эту экскурсию, чтобы элементарно выспаться. У меня дома трое внуков, двое детей, невестка и муж. Я устала. Я не помню, когда последний раз высыпалась. Поэтому если я сяду с краю, а ты будешь через меня ползать туда-сюда, то я и здесь не высплюсь. Так что будь добр, уступки мне место.
- Я не собираюсь ползать... - робко возразил Геннадий, на что Анна Владимировна только нахмурила брови. Спорить с ней было бесполезно. Да он и не собирался. Отчасти потому, что был человеком не скандальным, миролюбивым и спокойным. А ещё потому, что у него в семье была похожая ситуация...
В трёхкомнатной квартире жили Геннадий, его мать с отцом, сестра с мужем и двумя сыновьями. Так совпало, что когда сестра выходила замуж, отец вышел на пенсию. Не по возрасту, а по выслуге: он работал в военизированной пожарной охране. Практически сразу после этого уехал на дачу и жил там безвылазно зимой и летом. Мать поначалу ворчала, мол не старый, мог бы ещё зарабатывать. Но поскольку дачу, дом и участок, он содержал в идеальном состоянии, то она вскоре смирилась. Особенно когда в квартире появились дети. Семье дочери досталась самая большая комната, а Геннадий тихо проживал в самой маленькой, с окном на северную сторону. Зять, поначалу, представлял из себя высокого, стройного, красавца с интеллигентными манерами. Но одновременно с тем как дети росли, а он старел, всё хорошие в нем стало понемногу исчезать. Живот, бёдра, лицо округлились и напрочь уничтожили стройность и миловидность. Интеллигентные манеры тоже канули в прошлое. Теперь он ходил по квартире в семейных трусах, шаркая вонючими тапочкам, жирные пальцы вытирал о майку на животе, что-то постоянно жевал, громко чавкая и также громко отрыгивал съеденное. К Геннадию он относился предвзято, считая человеком низшего сорта или даже неполноценным. При встречах, а проживая в одной квартире это случалось каждый день, он постоянно, уже как-то механически, задавал один и тот же вопрос - "Когда жениться будешь?". Не то чтобы Геннадий сильно обижался, но неприятное ощущение всё-таки появлялось. Спасала всё та же работа: два часа на дорогу, восемь часов производственного процесса, час обеденного перерыва и почти столько же отмывания тела от мазута. Ещё по дороге домой он мог где-нибудь задержаться. В итоге получалось, что приходил он домой только переночевать. Когда зять работал и приносил деньги, многие отрицательные качества ему прощались. Но в последнее время, и довольно часто, завод стоял и рабочих принудительно отправляли в отпуск за свой счёт. Тогда зять взял моду днями мучить диван. Старый пружинистый диван был ещё крепкий. Под весом, его пружины, даже с какой-то мелодичностью, ворчали и мурлыкали. Но именно под зятем, и почему-то только под ним, они жалобно и громко стонали. Тогда в семье всё чаще стали высказывать недовольство по этому поводу. Конечно высказывались те кто имел на это право.
- Работы нет... - оправдывался зять.
- Ну так найди. Другие находят - упрекала его жена, поддерживаемая тёщей.
- Хорошо, я пойду воровать... - заявлял зять после непродолжительной словесной перепалки.
- Ну, когда уже, наконец? - почти хором спрашивали женщины.
Зять поднимался с дивана, но не для того чтобы идти воровать. Он просто ходил по квартире и ко всему придирался: это не там стоит, это не так стоит, это плохо постиранное, это не доваренное, это не досоленное. Если в это время под руку попадался Геннадий, ему тоже доставалось.
Мечта Анны Владимировны начала сбываться сразу же как тронулся автобус. Геннадий был первым кто почувствовал на себе её осуществление. Сначала вибрирующие звуки из её открытого рта стали появляться только при вдохе. Но вскоре они заполнили это направление и взялись за выдох. Через какое-то время чёткий храп сопровождал уже весь дыхательный процесс. И чем громче он звучал, тем сильнее Геннадий чувствовал дискомфорт. Затыкать уши ему было нечем. Единственное, что он смог сделать - закрыть глаза. Но это не значило, что он уснул и ничего не слышал. Когда из храпа стали появляться протяжные завывания, он обернулся чтобы посмотреть - не остались ли где-нибудь сзади свободного места. То, что он увидел обернувшись, привело в шок. Это уже было совершенно другое место. Кресла в салоне размещались по-другому и люди здесь были чужие, незнакомые. Но самое странное - их лица исказила гримаса страха и ужаса. Кто-то что-то кричал, кто-то кого-то звал. Но Геннадий из-за громкого воя не слышал их голосов. Он обернулся к своей спутнице и не нашёл её возле себя. Вместо её он увидел иллюминатор и часть крыла. А завывания исходили от двигателя, расположенного на этом же крыле. "Это сон - пронеслось у Геннадия в голове - Я же нахожусь в автобусе...". Он привстал и, держась за спинку кресла, начал осматриваться, в надежде, что тем самым прогонит сон или наваждение. И вдруг он встретился взглядом с девушкой. Она находилась на той же стороне, их разделяли три или четыре ряда кресел. Девушка очень внимательно, без страха, смотрела на него, никого и ничего не замечая вокруг. Он не видел её лица полностью, потому что оно было скрыто спинкой сиденья. Только глаза и тёмную чёлку до бровей. В это время произошёл удар...
Геннадий налетел лбом на спинку переднего сиденья и проснулся. В автобусе было шумно.
- Что случилось? - спрашивали пассажиры друг у друга.
- На корову наехали - распространился ответ по салону.
Данное обстоятельства стоило того, чтобы наблюдать за ним вживую, поэтому все пассажиры автобуса покинули салон.
Колхозное стадо коров перегоняли через автотрассу. Наехал автобус на корову, или не нет - доподлинно неизвестно. Факт тот, что одна из бурёнок по какой-то причине боднула автобус. В результате треснуло стекло на передней правой фаре. Водитель возмущался и желал возместить ущерб. Но от пастуха несло спиртным, по этой же причине с его лица не сходила невинная улыбка, а мутный взгляд блаженно осматривал пассажиров. Бесполезно было требовать от него какое-то возмещение. Ну а от коров тем более. Водитель хотел вызвать ГАИ, но это не устраивало пассажиров. Кто-то из них сказал, что сзади на трассе видел знак - "Перегон скота". А это уже не устраивало водителя. Вскоре пассажиры, потусовавшись возле скотины, снова заняли свои места. Шофёр покрыл проклятиями всё парнокопытное, рогатое племя, а то, в свою очередь, покрыло экскрементами асфальт перед автобусом.
Здание стеклозавода было ещё крепким, хотя и построилось более века назад. Ни разу не ремонтировалось и представляло из себя довольно унылое зрелище: тёмные стены из бурого кирпича, закопчённые окна, клубы чёрного дыма из такой же чёрной, конусообразной трубы. Современное административное здание с припаркованными автомобилями на стоянке перед входом, выглядело как навороченный айфон, последней модели, рядом с кучей старого хлама. Несколько даже удивительно было видеть внутри этого здания современное оборудование. А сам процесс выдувания и обработки стекла выглядел интересным, если не сказать завораживающим. Заводу не было проку от праздно шатающихся по цехам экскурсий. Но вот то что экскурсанты не плохо покупали, продукцию этого же завода, в специальном магазине при проходной, несомненно являлось положительной стороной.

[Седой]

УТОПЛЕННИЦА. ЧАСТЬ -2

Следующим запланированным местом посещения, был санатория "Капля". Своим названием он был обязан ближайшей деревушке, а появлением - дачному посёлку "Лесное". А посёлок, в свою очередь, появился благодаря здешним живописным местам и воздуху, пропитанному запахами смолы, зверобоя и особой травы, которую местные жители называли слезянка. Скорее всего, именно на этот пьянящий, специфический аромат и обратил внимание кто-то из правительственных чиновников. Высокие сосны, которые сплетались густыми кронами, создавали впечатление большого покрывала , которое как бы закрывали это место от остального мира. Было время, когда штат правительственных чиновников увеличивался, а им полагались дачи. В кратчайшие сроки было принято решение, определённая территория ограждена бетонным забором и начато строительство. Посёлок вырос буквально на глазах у местных жителей и стал называться, как и ближайшая деревушка, Крыло. Но тут начали происходить интересные события. При съезде с главной трассы на просёлочную дорогу, которая вела к деревне, на указателе, какие-то шутники стали закрывать, затирать, закрашивать букву "К". Получалось, что на расстоянии трёх километров отсюда, находится населённый пункт с названием "рыло". Конечно, соответствующие службы по-быстрому восстанавливали истину, но дачникам это не понравилось. Свой посёлок они вскоре переименовали в Лесное. И действительно, манипуляции с буквами сразу же прекратились. Теперь, когда по дороге в сторону деревушки Крыло, монотонно шурша шинами по ровному асфальту мчалась шикарная иномарка, кто-нибудь из местных жителей, проводив её взглядом, говорил - "О, рыло поехало в Лесное". В посёлке была хорошо развита инфраструктура: магазин, кинотеатр, ресторан, баня. А также охрана, общежитие для обслуживающего персонала. И конечно же, плата жильцов не покрывала затраты на их содержания. Чтобы как-то компенсировать дотации, чиновники решили построить санаторий. Внутри посёлка имелось искусственное водохранилище, которое пополнялось тремя насосными станциями из реки, протекающей в семи километрах отсюда. На противоположной стороне этого озера и построили санаторий. Проживание и лечение там обходились не дёшево. Но оно того стоило: современные пятиэтажные корпуса с лифтами, процедурные кабинеты, квалифицированные специалисты. А ещё - сюда привозили почти каждую экскурсию, чтобы отдыхающие могли закрепить своё путешествие шикарным обедом. Тоже всё на высшем уровне - отличный стол, обслуживание и даже развлекательная программа. Внешне казалось, что санаторий живёт сам по себе, дачный посёлок, сам по себе. Но местные жители говорили по этому поводу - "Шо Лесное, шо Капля - одно рыло".
Их экскурсия приехала в санаторий на час раньше. В общем-то такое предусматривалось организаторами. Ожидание, как правило, сопровождается скукой, а последняя, в свою очередь, очень хорошо выманивает деньги. Зал игровых автоматов, боулинг, бильярд всегда ждали посетителей с раскрытыми объятиями. Но в этот день было очень жарко, поэтому отдыхающие предпочли искупаться в озере. И здесь было всё для того, чтобы облегчить кошельки отдыхающих: киоски вдоль пляжа с мороженным, напитками, купальными и плавательными принадлежностями.
Многолюдье пляжа сопровождалось визгом, криками и смехом. Бухнувшие в автобусе вели себя хуже детей: мужчины в семейных трусах, как ипподромные лошади бегали по воде, обрызгивая и купающихся, и загорающих.
Геннадий отошёл ближе к камышам - там было пустынно и спокойно. Он осторожно начал заходить в воду, внимательно вглядываясь в мутную поверхность. По-видимому, песок, поднятый со дна купающимися, пригнало сюда. К тому же здесь плавал ещё какой-то мусор в виде деревяшек и стеблей камыша.
Геннадию не нравилась мутная вода. Ему казалось, что где-то там, в глубине, сидит какая-то водоплавающая гидра, готовая в любой момент цапнуть его за промежность. И вот только этот страх сформировался в сознании, как тут же между ног Геннадия влезло что-то твёрдое и длинное. Он в ужасе отпрянул и в это время перед ним поднялся столб воды. Вздыбившаяся жидкость, казалось, сформировала из себя человеческую плоть, в виде молодой, красивой девушки, в открытом купальнике чёрного цвета. Черны были её волосы, брови и глаза. Зато кожа, гладкая и неестественно белая, словно никогда не видевшая солнца и не тронутая загаром.
- Я вас напугала? - спросила девушка, после того как ладонями согнала с глаз воду.
- Нет... - ответил Геннадий, находящийся в промежуточном состоянии между испугом и застенчивостью.
Она его, конечно, напугала, но теперь, даже если бы она оторвала ему содержимое промежности, он врятли бы в этом признался, потому что девушка была невероятно хороша собой.
- Извините, я не хотела - умоляюще просила она - здесь мутная вода, я вас не заметила.
- Всё хорошо. Не надо беспокоится - успокаивал её Геннадий.
- Действительно всё хорошо? - переспросила она и тут же добавила - Вы зря здесь стоите. Плывите дальше там вода теплее и чище.
Как бы в подтверждение своих слов она подпрыгнула, одновременно вытянув руки вверх, и упала спиной на воду. Во время этого манёвра она не только продемонстрировала свою безупречную фигуру, но ещё её грудь на мгновение выскочила из купальника. Прежде чем волны сомкнулись над её телом, два коричневых соска, как две трассирующие пули прошили сознании Геннадия, оставив в нём глубокие раны.
Девушка вынырнула в метрах пяти и, как ни в чём не бывало, поплыла дальше. Она плыла бесшумно и быстро, словно вместо рук имела ласты, а вместо ног - мощный рыбий хвост. Вскоре она оказалась возле буйков, но не развернулась и даже не остановилась.
За буйки, естественно, заплывать запрещалось. Не столько ради какой-то там угрозы для отдыхающих, а по большей части для того, чтобы эти отдыхающие не вздумали переплыть на другой берег, где омывались жители посёлка Лесной. Они попросту не желали, чтобы их благородные задницы плескались в одной воде с плебейскими.
Где-то на правым дальнем берег, взревела моторная лодка и, панически задрав нос, помчалась к середине озера, неся на себе лиц ответственных за исполнение данных правил. Рассекая водную гладь, она стремительно приближалась к девушке. Когда до неё оставалось с десяток метров, плавчиха скрылась под водой. Лодка, не сбавляя скорость, понеслась дальше, вдоль буйков, а девушка, как ни в чём не бывало, вынырнула и поплыла в своём направлении.
"Как русалка..." - в восхищении подумал Геннадий, не отрывая взгляда от тёмной точки, еле виднеющейся на поверхности воды.
В это время объявили сбор. Так до конца и не окунувшись Геннадий вышел на берег. Впрочем, охлаждённого причинного места, ему было вполне достаточно и он совершенно не расстроился по этому поводу.
Посещение замка графа Чесновского было последним из запланированных мероприятий экскурсионного тура.
Чесновские владели здешними землями где-то с шестнадцатого века. Их крепостные, жившие на этих землях, а так же несколько монуфактур, здесь и в городе, приносили не плохой доход. Рядом с деревней Глиново, где река Мира делала плавный поворот, и дальше, широко и спокойно несла свои воды, на покатом берегу, возвышалась усадьба. Но где-то в конце семнадцатого века, во время сильной засухи она сгорела вместе с хозяйственными постройками. Несмотря на ущерб, Чесновские решили отстроить её всё же на прежнем месте. Для этого они наняли архитектора из Италии. Итальянец воздвиг им каменное, толстостенное, прочное и величественное здания в готическом стиле. И если бы не революция, оно бы простояло дольше Египетских пирамид. Но революция изгнала хозяев, а в здании обосновалась советская власть. Спустя какое-то время, в окрестностях, появились люди не довольные ею: продразвёрстка, раскулачивание, коллективизация, репрессии и тому подобное. Как только появился человек объединивший и возглавивший группу недовольных, а к слову сказать, им оказался бывший кучер того же графа Чесновского, некий Дубов, группировка стала расти очень стремительно. С оружием тогда проблем не было, поэтому новое объединение представляла прямую угрозу Советской власти. Но все-таки это было стихийное образование, высоких целей перед собой не ставило и перспективного будущего не имело. Они попросту передвигались по округам, убивали представителей власти и сочувствующих ей.
В Глиново их ждали и заранее готовились к встрече: собрали отряд, запаслись боеприпасами. Планировалось устроить засаду на Косой балке, при подъезде к деревне, предварительно заняв выгодные места на возвышенности. Но Дубовцы нагрянули неожиданно, почему-то объехав два населённых пункта, расположенные на их пути. Управленцы с отрядом еле успели укрыться в замке. Но это для них оказалось ещё лучшим вариантом. Три раза Дубовцы штурмовали здание и безрезультатно, хотя численностью превосходили обороняющихся в десять раз. Тогда они решили взять их измором. Но на третий день осады пришло известие, что на помощь осаждённым движутся отряды регулярной Красной Армии. Дубовцы поспешно ушли в Бородкие леса, где со временем подразделение прекратило своё существование.
Строение графа Чесновского всё же изрядно потрепали во время штурма - у Дубовцев оказались две лёгкие пушки. Ну, а большевики обошлись с ним вообще по-свински: вместо того чтобы восстановить, почти сравняли с землёй. По-видимому испугались, что таким образом им могут воспользоваться враги. А ведь оно, фактически, спасло им жизни, потому как во время штурма и осады, убитыми они не потеряли ни одного человека. Чего нельзя было сказать о Дубовцах.
Так руины простояли больше полувека. Неожиданно, после перестройки, за границей нашёлся дальний родственник Чесновского. Он оказался при деньгах и взялся финансировать восстановление разрушенного имение. Когда уже замок восстановили процентов на семьдесят, у наследника с властью начались трения, которые закончились полным разрывом отношений.
Завершить строительство для государства было делом чести. Но говорить о чести, если нет денег, довольно сложно. Средства на культуру выделялись настолько мизерные, что завершение строительство можно было ожидать лет через сто. Поэтому государство решило создать в недостроенном здании национальный музей, с расчётом хотя бы на какую-нибудь самоокупаемость. Со всего района сюда привозили старину: мебель, утварь, одежду, оружие. Несколько картин, с изображением знатных вельмож Чесновских, подаренные тем же дальним родственником.
Посещение замка, по сути, являлась самым скучным и не интересным процессом всей экскурсии. И если оно теперь собрало не малое количество людей, то благодаря лишь тому, что в здании было прохладно.
Геннадий с рассеянным видом ходил по залам, но не столько из-за того, что ему всё было совсем уж не интересно. Странное дело, но как только он пытался на чём-то сосредоточиться, сразу же перед глазами появлялись видение - обнажённая девичья грудь и два коричневых соска. Он даже стеснялся своего видения и всякий раз когда оно появлялось, испуганно косил глазами, словно боялся что кто-то это заметит. Усилием воли он изгонял наваждение, однако оно нахально ломилось в его воображение, причём в самые неожиданные моменты. И вдруг, в одном из залов, он наткнулся на портрет...
Прямо в глаза ему смотрела девушка, которую он видел на озере. Портрет из прошлого века был написан талантливым художником и в точности передавал все тонкости благородных черт лица. Из обстановки на картине - круглый стол, ваза с белыми розами, стоящая на нём и рядом, малахитовая шкатулка. Девушка сидела на стуле, фигурная спинка которого виднелась из-за её правого плеча, опиралась левым локтем о столешницу и, с лёгкой улыбкой, смотрела Геннадию в глаза. Её пышное белое платье, с красными вставками на плечах, резко контрастировало с тёмным фоном на заднем плане картины. Чёрные волосы были собраны сзади, кроме двух завитков у висков, серпантином опускающихся почти до подбородка.
Неизвестно сколько времени Геннадий провел в оцепенении. Голос экскурсовода с небольшой группой людей, оказавшегося рядом, вывел его из этого состояния. Он бросил короткий взгляд на женщину и, указав пальцем на картинку, невнятно промычал - "Ээыыы...".
- Ах, это... - женщина-экскурсовод, как ни странно, его сразу поняла - это портрет графини Анастасии Чесновской, дочери Германа Чесновского - затем, немного помолчав, она посмотрела на портрет и с грустью добавила - У неё трагическая судьба: она утонула в здешней реке, когда ей было шестнадцать лет...
" Утопленница... - непроизвольно промелькнула в голове у Геннадия - Так вот, почему она так хорошо плавает...".

[Седой]

СКАЗОЧНЫЙ ГЕЙ


Леонид Коснов, заметив что зелёный сигнал светофора начал моргать, прибавил газу и проскочил перекрёсток. Подъезжая к следующему светофору, где зелёный свет загорелся перед ним, даже не подумал сбросить скорость. И вдруг, из общей толпы людей, стоящих на тротуаре в ожидании разрешающего сигнала, на пешеходный переход шагнула девушка...
Глухой удар о бампер... Тело, словно молния, скользнуло по капоте, ветровому стеклу...
Леонид резко нажал на тормоза и, зачем-то, вывернул руль вправо...
Как из-под земли перед ним вырос бетонный столб...
Ярко-красная вспышка заполнили всё пространство...
Леонид открыл дверь и выскочил из машины...
По проезжей части, быстрым шагом, к нему двигалась сбитая им девушка...
Они решительно приближались друг к другу...
Девушке было не более двадцати лет. Невысокого роста, худощавого телосложения. На лице яркий макияж. Концы длинных, до плеч, волос, окрашены в зелёный цвет. Чёрная, короткая юбка, такого же цвета майка, с какой-то надписью на груди блестящими латинскими буквами. В правой руке она сжимала серебристого цвета телефон. Это по нём она и разговаривала, когда шагнула на проезжую часть.
- Ты, б***ь, смотришь куда идёшь? - ещё на подходе накинулся на её Леонид.
- А ты куда прёшь? - парировала его вопрос девушка.
- Я, как положено, ехал на зелёный. А ты, овца драная, попёрлась на красный!
- И я на зелёный!
- Какой зелёный? Дура!
- Козёл!
- Чтооо?
Леонид резким движением замахнулся кулаком на девушку и одновременно механически, бросил взгляд в сторону - не видит ли кто? И действительно - на тротуаре стояли мужчина и женщиной, которые внимательно наблюдали за ними.
"Свидетели" - мелькнула мысль у Леонида.
- Вы видели? Вы же всё видели? - спросил у них парень, опуская руку.
Мужчина медленно кивнул головой.
- Ну вот... - Леонид повернулся, но девушки перед ним уже не было - Ну, и где эта курица недоделанная?
В это время к небольшому скоплению людей, которая собралась на пешеходном переходе, подъехал автомобиль скорой помощи.
Чувствуя неладное, Леонид направился туда.
Из скорой вышли два медработника и толпа расступилась, освобождая им путь.
Девушка лежала на спине, её левая щека была в крови. Ноги чуть раздвинуты, на левом бедре, сбоку, большая ссадина.
Прежде чем медики положили её на носилки, она чуть приоткрыла глаза и, еле шевеля губами, что-то тихо произнесла. Леониду почудилось, что она сказала - "Получилось...".
После того как пострадавшую увезли, он медленно обернулся и растерянно посмотрел на свой автомобиль: возле него стоял мужчина и через открытую водительскую дверь заглядывал в салон.
- Какого хрена... - буркнул Леонид и решительно направился к нему. По дороге возникла мысль, что тот тоже может свидетельствовать в его пользу.
- И вы всё видели? - спросил Леонид подходя. Мужчина стоял неподвижно, на вопрос никак не реагировал, словно находился в каком-то оцепенении.
Когда Леонид заглянул в салон, оказался в таком же состоянии...
На сиденье, наклонившись влево (правый бок автомобиля возвышался) неподвижно сидел человек с окровавленным лицом. Застывшей взгляд его полуоткрытых глаз говорил уже о безжизненности этого тела.
- Да, здесь ничем не поможешь - послышалось сзади.
Перед Леонидом, когда тот обернулся, стояла парочка которую он видел на тротуаре.
Только теперь он заметил, что одеты они несколько странно: длинные, до земли и широкие плащи, серого цвета, застёгнутые на два ряда золотых пуговиц. Рукава, воротники и низ плащей окаймляла такая же золотая лента. На первый взгляд это была какая-то форменная одежда, которую до этого Леонид никогда и нигде не видел. Внешность незнакомцев была странной хотя бы потому, что выглядели они одинаково: лица похожи, словно родные брат и сестра, одинаковый рост, одинаковая форма и черты лица, одинаковые глаза. Чёрные волосы у мужчины подстрижены и аккуратно уложены в причёску. У женщины они длинные, до спины, просто закинуты за плечи. Единственное внешнее различие - мужчина держал в правой опущенной руке и прижимал к бедру, чёрную папку.
- Так что... я умер? - растерянно спросил Леонид.
- Раз ты нас видишь, значит умер... - ответили ему.
- А вы кто такие? - уже вызывающе спросил Леонид.
- Духи мы - ответил мужчина.
- Святые? - здесь уже слышался явный сарказм.
- Нет, простые - не обратив внимания на тон, ответил человек в плаще - Мы здесь встречаем души умерших, кем вы, молодой человек, уже и являетесь.
- А как же ангелы?
- Вырос ты уже из ангелов...
Леонид посмотрел на мертвого себя, перевал взгляд на отъезжающий автомобиль скорой помощи.
- Нет, ну это не справедливо! Я не виноват! Она виновата! И что же - она жива, а я умер? Так не честно! Где тут ваш Бог? Ведите меня к нему.
- Спокойно! Без паники! - сурово сказал мужчина, раскрыл перед собой папку, несколько секунд что-то изучал, потом посмотрел в сторону и указал туда пальцем - Там...
Леонид глянул и опешил: под густыми ветками цветущей акции стоял высокий, стройный мужчина. У него были густые седые волосы, зачёсанные назад, пышные усы, под цвет волос. Одет он был в ослепительно белую рубашку и чёрные брюки. На ногах поблёскивали лакированные туфли.
- Дед... - удивлённо произнёс Леонид.
- Лёник... - сказал в ответ тот.
После этих слов они направились навстречу друг другу, долго обнимались, рассматривали один одного, радостно хлопали друг друга по плечам.
- Деда, ну, как ты тут? А выглядишь хорошо, как парень...
- Я то нормально. А вот ты почему здесь оказался?
- Да вот... понимаешь... - Леонид несколько замялся - Еду я, как положено, и вдруг, эта дура бросается под колёса. Я по тормозам... в сторону... короче - на бетонный столб налетел.
- Подожди, подожди... Ты едешь на чем?
- На автомобиле.
- Сам за рулём что ли?
- Ну да... А что? Что здесь такого? Это же мой автомобиль...
- Ничего... Просто, насколько я тебя помню, ты мух боялся...
- Ну, дед... Это было давно... Ты умер почти двадцать лет назад.
- А какой марки твой автомобиль?
- БМВ.
- Это как расшифровать?
- Ой, не знаю. Что-то на немецком.
- У тебя иностранный автомобиль?
- У нас теперь во всех иностранные автомобили - немецкие, французские, американские, японские.
- А советские? "Жигули", "Москвич", "Запорожец", "Волга"?
- Ой, на них уже никто не ездит.
- Почему?
- А, ведро с гайками... В смысле - качество плохое.
- Почему же оно плохое?
- Ну, не знаю... Не научились наверно. А может руки из жопы растут.
- Да, это, конечно, плохо... Где ваш патриотизм? Так ведь и страну можно развалить.
- Если ты имеешь в виду Советский Союз, то он уже развалился.
Какое-то время дед смотрел на внука как хищник на жертву.
- Вот сейчас как тресну в уха!
- Серьезно! Вот спроси у... - парень указал рукой на мужчину в сером плаще - Извините, не знаю как вас зовут...
- Чудокеев - ответил тот - Моя фамилия Чудокеев.
- Чудо - кто? - Леонид застыл в удивлении.
- Чу-до-кеев - по слогам произнёс мужчина.
- Кеев или геев?
- Кеев...
- "К" или "г"?
- "К"...
- Ну, слава богу. А не то я уже подумал, что меня на том свете "гомики" встречают.
- А в чем дело? - никак не мог понять Чудокеев.
- Ну как же... геев... гей... чудо... хе-хе...
Вдруг, стоящая рядом женщина, повернула к Чудокееву голову и что-то шепнула на ухо.
Сразу же лицо у него вытянулось, глаза округлились.
- Да ты что? - растерянно спросил он - И такое бывает?
Женщина молча кивнула.
Мужчина удивлённо посмотрел на Леонида и снова обратился к спутнице - "Вот уж никогда бы не подумал... А откуда ты знаешь?".
- Я в Голландии жила.
- Ну, вот! - торжественно произнёс Леонид - А вы решили, что я вам тут лапшу вешаю? А родились вы где? - спросил он у женщины.
- Там же.
- Ну тогда по-русски вы хорошо говорите.
- Здесь все говорят одинакова. В крайнем случае - все друг друга понимают. - объяснил Чудокеев.
Неожиданно в разговор вмешался дедушка.
- А меня вы тоже встречали? Что-то очень похожи?
- Может быть. Но может и нет. Я не помню. Лица у нас во всех одинаковые.
Дедушка понимающе кивнул и перевёл взгляд на внука. Тот, по-видимому, уже не хотел говорить о патриотизме и решил первым сменить тему.
- Ты, дед, наверно, сейчас в аду? - спросил он.
Дед даже испугался этого вопроса: "поставил" глаза, отшатнулся.
- С чего ты взял?
- Ну, как, ты же был коммунистом.
- А разве быть коммунистом - грех?
- Они же атеисты.
- Чтоб ты знал - атеизм, это своеобразный поиск истины. А разве поиск истины грех? - потупив немного взгляд, спокойно спросил старик.
- Но они же разрушали храмы, убивали священников...
- Я ничего не разрушал и никого не убивал.
- Так ты что - в раю?
Вместо ответа дед пристально посмотрел на Чудокеева.
- Ничего не знаю - сразу же ответил тот.
Спустя минуту дед стал говорить обращаясь к внуку - "Я только помню, что меня встречали мать, отец, дедушка, обе бабушки, два брата и сестрёнка, умершая ещё в младенчестве...".
- Бабушка! - резко перебил его Леонид - А бабушка наша где?.
По-видимому дедушка ответа не знал, потому что посмотрел на Чудокеева: тот стоял уткнувшись головой в раскрытую папку.
- Я здесь - раздался вдруг женский голос откуда-то сбоку.
Невдалеке от них появилась высокая, стройная женщина в белом длинном платье старинного покроя. В руках она держала небольшой букетик из ромашек, на плечах - широкий цветастый платок. Длинные волосы, с обильной проседью, собраны сзади. Лицо её было чистое, кожа белая, глаза ясные.
- Бабушка! - крикнул Леонид и бросился в её объятия.
Встреча оказалась эмоциональной, у всех даже выступили слёзы.
- Ну, как у вас там дела? - наконец спросила женщина - Как Оля, мать твоя?
- Хорошо - ответил внук - Жива, здорова, работает...
- Что же хорошего, если ты здесь... - укоризненно произнесла бабушка.
Леонид заметно стушевался, опустил голову.
- Ну, да... Наверно расстроится... - тихо сказал он и вдруг резко выпрямился - А можно ей отсюда весточку послать, что, мол, у меня всё хорошо, что я встретил вас?
Родственники молчали и внук понял, что ни к тем обращается. Он резко обернулся к Чудокееву и быстро стал трясти перед собой правой рукой.
- Этот... сказочный гей... или как там тебя... - наконец произнёс он.
- Может и можно... - упредив его вопрос, стал отвечать Чудокеев - но это точно не ко мне.
На этот раз Леонид вспылил.
- Ты, вообще, кто? Какого чёрта здесь делаешь, если ничего не можешь и ничего не знаешь?
- Я знаю только то, что мне положено знать - спокойно отвечал Чудокеев - И делаю я только то, что мне положено делать. А положено мне встречать прибывающие сюда души. Когда смерть внезапная и неожиданная, то душа ведёт себя инерционно и поступает так, как поступала бы находясь в человеческом теле: кричит, паникует, мечется. Наша задача - успокоить и указать нужное ей направление. Для этого вызываются её родственники, друзья, знакомые, души которых находятся в хранилище. Придёт время и ты тоже будешь встречать своих: мать, отца, жену, детей. А может и внуков. Кого к кому вызывать, это тоже не я решаю. Я делаю только то, что мне прописано здесь - он приподнял и опустил чёрную папку - Вам же, на будущее, я могу сказать только одно - поскольку ваша смерть трагическая, то вам будет представлена возможность изменить реальность. Это значит, вы, точнее - ваша душа, будет перемещена назад во времени, ровно на сутки от роковых событий, чтобы повлиять на ваши поступки в реальности и упредить трагический исход. Если, конечно, получиться. Скажу сразу - получается не во всех. Даже не ошибусь если скажу - у подавляющего большинства не получается. И почему - не знаю. Но на всякий случай - вы запомните эти перекрёстки. Вам-то всего и надо, чтобы где-то на мгновение задержаться.
Внук посмотрел на дедушку, потом на бабушку.
- У вас это было?
Они отрицательно покачали головами.
- Мы умерли когда пришло время.
Тогда он снова повернулся к Чудокееву и спросил - "Значит у вас, здесь, такая работа?"
- Да, работа - ответил тот - И вы не думайте, что после смерти будете прохлаждаться в раю или бездельничать в аду. Вы будете работать, работать и ещё раз работать. Где и что будете делать, не скажу, потому что не знаю. Не сразу, а по истечении определённого времени, лет этак через сто, сто пятьдесят, двести. А может и тысячу. А до этого ваша душа будет находиться в хранилище. И я не знаю, что там с вами будет происходить... И они тоже... - Чудокеев кивком головы указал на стариков - А теперь, мой вам совет - не обращайте на нас внимания. Говорите о своём, беседуйте, узнавайте. У вас время - до темноты. И это не так уж много.
- Да, действительно - сказала бабушка - Давайте поговорим - и осмотревшись по сторонам, указала на ближайшее высокое ветвистое дерево - вот здесь присядем.
Декорации каким-то образом давно поменялись и никто из присутствующих не заметил когда и как. Уже и в помине не было города, улицы, пешеходного перехода и разбитого автомобиля. Теперь они находились в прекрасном саду, где было тепло, светло и тихо. Вокруг росли деревья, кустарники, высокая цветущая трава. В воздухе порхали разнообразные бабочки, создавая тем самым впечатления, что это цветы перемещаются с места на место. Дерево, под которым они расположились, представляло из себя большую яблоню, на ветвях которой среди тёмно-зелёный листвы, одновременно находились цветы, а также спеющие и уже зрелые плоды.
Беседа состояла, в основном, из рассказов Леонида. Точнее - он просто отвечал на вопросы. Стариков интересовали все новости: что произошло в мире, в городе, у их знакомых. Внук добросовестно рассказывал. Чудокеев и его спутница находились рядом и тоже внимательно слушали. Иногда, от услышанного они удивлённо переглядывались, но молчали, не вмешивались.
Темнота наступила неожиданно, словно всю эту местность накрыли чёрным, плотным покрывалом.
- Эй! - вначале вскричал Леонид, но потом обречённо добавил - Что... уже...
Вдруг, над горизонтом поднялся и завис огромный белый шар. Из него опустилось множество лучей и через какое-то время они медленно стали втягиваться обратно, поднимая на концах человеческие силуэты.
Шар осветил местность серебристым светом и она преобразилась до неузнаваемости: серебряные листья на деревьях, трава в серебристой росе, водная гладь из жидкого серебра.
Леонид осмотрелся, задержал взгляд на том месте где недавно сидели бабушка с дедушкой. Вдруг он заметил что-то необычное между кустов и осторожно ступая, направился туда.
На берегу водоёма, на краю плоского камня, касаясь ступнями босых ног поверхности воды, сидел белобрысый мальчишка лет десяти. Он был одет в серую майку, с короткими рукавами и темно-синие шорты.
- Витёк? - непроизвольно вырвалось у Леонида.
Мальчонка повернулся на голос и лёгкая улыбка озарила его лицо. Затем он поднялся и, ступая босыми ногами по поверхности воды, как по льду, стал ходить то в одну, то в другую стороны.
- Смотри, как я умею - сказал он демонстративно шагая по водной глади, подпрыгивая и вращаясь на одной ноге - Видишь, теперь я уже не тону.
- Витёк... - совсем тихо произнёс Леонид, почему-то сделал шаг назад и так же тихо добавил - Я не толкал тебя...
Воспоминания тяжёлой лавиной обрушились на его сознания...
Ему было одиннадцать, Витёк на год младше. На берегу озера они построили плот. Старые доски, брёвна, какие-то палки перевязали верёвками, проволокой, где-то камнем забили использованные, ржавые гвозди.
- Не бойся, выдержит - сказал Леонид, заметив недоверчивый взгляд Виктора.
Они отплыли от берега метров на тридцать...
Сначала треснула ржавая проволока, потом не выдержали верёвки...
Втиёк плохо плавал, а оказавшись в воде и вовсе стал тонуть...
Он руками вцепился в плечо Леонида...
Теперь они оба начали тонуть...
Не то чтобы Леонид хотел от него избавиться. Он понимал, что один Витёк не дотянет до берега. Но выше данной мысли, было осознание того, что он его тоже не спасёт, что утонут оба.
Как-то всё произошедшее далее сложилось само по себе: он три раза дёрнул плечом, словно сбрасывал тяжёлую ношу. Дёргал непроизвольно, в душе не желая того, как будто его плечо жило само по себе и самостоятельно приняло такое решения.
После третьего рывка пальцы Витька соскользнули.
- Я не толкал тебя... - снова тихо произнёс Леонид.
В это время, в полной тишине, к его ногам упал белый луч. Он был похож на идеально ровную, светящуюся дорожку, шириной полтора метра у земли и постепенно сужающуюся до тоненькой нити у белого шара. Она поднималась под углом и весь путь до диска казался очень долгим и тяжёлым. Но как только Леонид ступил на светлую полосу, луч постепенно стал втягиваться, унося его с собой.
- Прости... - сказал Леонид и, в следующее мгновение, оказавшись уже выше и дальше, чуть громче повторил - Прости!
Но Витьку было всего десять лет. У него было совершенно другое восприятие окружающего мира, другие ценности. Он заметил под водой небольшую рыбёшку и заигрывал с ней, не обращая внимание на происходящее вокруг. А вокруг, собственно говоря, ничего такого и не происходило. Просто луч отдалялся, уменьшался, укорачивался и лишь только изредка сверху доносилось совсем слабое и почти уже не слышное - "Прости... прости...".
Когда все лучи исчезли в шаре, тот медленно скатился за горизонт. Сразу же после этого темнота сменилась светом, снова запели птицы, запорхали бабочки.
- Ну вот и всё - вздохнув, сказал Чудокеев и, опустив голову, вдруг спросил - Как он меня назвал - сказочный гей? Хм... Чудно...
Однако напарница ответить не успела: на обложке папки белым светом загорелась надпись. Это означало только то, что снова, в очередной раз, кто-то, где-то умер.
Всё и все сразу же исчезли...

[Седой]

ПОЧТАЛЬОН. ЧАСТЬ - 1.

Свою "утопленницу" Геннадий встретил случайно, когда собрался ехать в ЦУМ, чтобы с отпускных немного обновить гардероб.
На автобусной остановке находился газетный киоск, польза от которого на данный момент сводилась к тому, чтобы дать людям спасительную тень от обжигающего солнца. И вдруг, из-за угла этого киоска, разглядывая пеструю витрину с глянцевыми журналами, появилась она.
На девушке были короткие голубые шорты, белая майка, плотно облегающая шикарный бюст, белые босоножки, на низком каблуке, и небольшая сиреневая сумочка через плечо.
От неожиданности Геннадия всего передёрнуло, словно через него пропустили электрический заряд, и, как последствие этого не очень приятного процесса, он, к своему удивлению, первый заговорил с девушкой.
- Здравствуйте! Вы меня не помните?
Она повернулась к нему, нахмурила брови, окинула с головы до ног внимательным взглядом.
- Ну там, на озере - продолжал он, не выдержав её напряжённых воспоминаний.
- Аааа!!! - девушка радостно улыбнулась.
Эта улыбка, подобно ударной волне от взрыва, обдала какой-то непонятной радостью Геннадия.
- Помню, помню. Я вас напугала.
- Ничего вы меня не напугали... С чего бы мне вас пугаться? - изрядно покраснев, стал оправдываться Геннадий, на что она сразу же ответила - "Ничего не имею против".
Он не мог смотреть в лицо девушке. Её красота, казалось, обжигала, ослепляла, резала глаза. Геннадий перевёл взгляд ниже, но наткнулся на её обнажённые ноги и резко повернулся в сторону витрины.
Неловкая пауза тянулась несколько секунд и всё это время её взгляд, казалось, прожигал ему щёку. Вдруг Геннадий спохватился, снова повернулся к девушке и, глядя в лицо, заговорил быстро, даже взахлёб.
- А вы так похожи на графиню Анастасию Чесновскую. В замке графа Чесновского, вы видели ту картину? Она тоже красивая... Правда...
Последнее слово не являлось вопросом, хотя и было похоже на вопрос. Геннадий хотел сказать - "правда она утонула" - но в самый последний момент передумал, поэтому и запнулся.
Девушка криво усмехнулась и слегка кивнула головой.
- Стандартный прием знакомства - "Девушка, я вас где-то видел" или "Девушка, вы так похожи на Аллу Пугачёву". Не блещите оригинальностью.
Когда до Геннадия дошёл смысл сказанного, он вдохнул полной грудью чтобы с возмущением опровергнуть её предположение. Но то что произошло в следующий момент, начисто разбило его планы: девушка протянула руку и торжественно произнесла - "Галина. Можно Галя".
- Я... не... хотел... - это всё что осталось у Геннадия от возмущения. Он недоумённо смотрел на протянутую руку, потом перевёл взгляд на лицо девушки, наконец медленно, с недоверием, протянул навстречу свою.
- Геннадий... Гена.
- Очень приятно - сказала Галина.
Поскольку автобуса не было видно, она предложила один из вариантов.
- Мне нужна нотариальная контора на Скользком переулке. Это две остановки отсюда. Мы можем прогуляться пешком. Или ты торопишься? Может у тебя дела?
Геннадий отчаянно замотал головой и замахал руками.
Когда они двинулись по асфальтированной дорожке, обсаженной с обеих сторон молодыми липами, он почувствовал страшную неловкость. И состояла она в банальном поддержании разговора. Мысли Геннадия лихорадочно метались и никак не находили подходящей темы.
- А вы хорошо плаваете - наконец произнёс он, ухватившись за первую подходящую.
- Ну, во-первых, без "вы". А во-вторых - знаешь как моя фамилия? Рыбина. А любая рыбина хорошо плавает.
Дальше снова шли молча.
На большом плакате, расположенном почти у самой проезжей части, была изображена красивая, улыбающаяся девушка рядом с новеньким импортным автомобилем. Надпись внизу призывала граждан приобретать лотерейные билеты. Галина задержала взгляд на плакате и произнесла - "Какое счастливое и радостное лицо... Но самое интересное, что всё это не верно отражает действительность. Ведь для того чтобы один человек выиграл в ту же лотерею, надо чтобы тысячи, а то миллионы, проиграли. А о них никто нигде ни упоминает. По-моему это не справедливо. Как ты считаешь? Ты играешь в лотерею?
Геннадий помотал головой.
- Хотя... если посмотреть с другой стороны - такова природа вещей - продолжала девушка - Красивый, благоухающий цветок появился на свет благодаря большой и вонючей куче дерьма. Просто цветок, это уже другая область восприятия, относящаяся к эстетике. Он нужен людям, чтобы создавать положительные эмоции. Люди его и вырастили. Да, его красотой можно восхищаться, но куча дерьма, всё-таки, главнее. Не будь дерьма, не было бы и цветка. А что если и человеческая жизнь относится к чьей-то области эстетики? Может и нас тоже кто-то растит, удобряет, подкармливает. Только как определить, где что? Реальность, это дерьмо или цветы? Ты знаешь, порой мне кажется, что нашу цивилизацию кто-то искусственно поддерживает. Судя по событиям, которые происходят в мире, она давно уже должна была сойти на нет. Отношения людей в обществе, это ложь на лжи. Недавно читала - школьник, в образцова-показательной школе, пришёл на занятия с оружием и перестрелял половину класса. И кто бы мог подумать: ведь у него, везде и всюду были отличные показатели... Казалось бы - дерьма там нет и быть не может, везде цветы и благоуханье. А вот, оказывается, и есть. И оно время от времени, вырывается наружу.
Галина задумалась.
Геннадий, чтобы хотя бы как-то подержать разговор, не нашёл ничего другого, кроме производственной темы.
- Наш цех изготавливает станины для электродвигателей, которые устанавливают на компрессоры. И вот недавно, компрессорный заявил, что мол отказывается от наших двигателей, а будет покупать норвежские, потому что они дешевле. А нам что делать? Мы не можем снизить цену, потому что производство станет нерентабельным.
- Всё то же дерьмо - злобно произнесла Галина - Ложь на лжи... - вдруг она резко повернула голову к Геннадию - Ну, и что вы собираетесь делать?
- Директор написал письмо в администрацию, чтобы те заставили компрессорный брать нашу продукцию.
- А вы не пробовали разобраться в сути: почему так получилось? Ведь эта проблема возникла не сразу и не на пустом месте.
Геннадий шёл молча, опустив голову. "Неудачная тема" - думал он.
- А ведь ответ очень прост - продолжала Галина - потому что у них автоматизированное производство. А почему бы вам не сделать то же самое? Ведь зарплата входит в стоимость товара, а роботам платить не надо.
Геннадий пожал плечами и девушка продолжала.
- Просто кое-кому это не выгодно. Ведь если роботизировать производства, то половину рабочих придётся сократить. Значит с ними надо что-то делать, куда-то устраивать. А наш главный, у которого в руках вся власть, делать этого не хочет, потому, что боится лишиться всенародной любви, потому, что его потом не выберут во власть на очередной срок. Всё дело во власти. Вот он и кричит на каждом углу, что надо сохранить рабочие места. С одной стороны - всё правильно: право на труд гарантировано конституцией и глава, таким образом, проявляет заботу о людях. Но с другой стороны, для экономики это губительно. Руководитель, попросту, не хочет лишиться власти и действует по принципу альфа-самца - почти физически уничтожает соперников и претендентов на власть. Никакой преемственности. Он будет цепляться за власть, пока его будут держать ноги. Ну и конечно он не собирается признавать свои ошибки, даже если они очевидны. Он ищет крайних среди чиновников, которых сам же назначил и сам же ими руководит. В общем - снаружи всё красиво, но внутри всё то же дермо. Его можно не замечать, но это не значит что его нет.
Геннадий долго и внимательно смотрел на профиль Галины.
- Ты кем работаешь? - наконец спросил он.
- Я обычный почтальон.
- Оппозиционных газет начиталась?
- А где ты видел у нас оппозиционные газеты? Все средства массовой информации в одних руках. Эта система работает исправно и успешно внушает электорату определённую точку зрения. Даже он, главный, является частью этой системы, потому как работает только на картинку. Кстати, это называется - диктатура. Она хороша тем, что с её помощью легко управлять государством. В частности - экономические реформы можно проводить быстрее. Ради этого можно на многое закрыть глаза. Но если власть ради власти, то диктатуру уже ничем не оправдать. Однако дело не в ней. А дело во мне. Просто я несколько по-другому воспринимаю информацию и вижу то, что мне не показывают, что от меня скрывают.
- Тебе надо следователем работать...
- Да, я могла бы быть следователем. Между прочим - меня к этому и готовили. Я с отличием окончила Нархоз, хорошо разбираюсь в народном хозяйстве и могу расследовать экономические преступления. Мой отец - майор КГБ...
"Так вот почему она уплыла на другой берег" - тут же подумалось Геннадию.
- ...мать - капитан, работает в этой же организации, а дедушка был полковник, начинал в НКВД. Так что - для меня, в КГБ, место нашлось бы. Но я не люблю структуры где вся работа основана на беспрекословном подчинении. Там нет места полёту фантазии, творческому подходу. А я люблю изобретать, искать что-то новое. Рутина меня угнетает. Поэтому я поступила в радиотехнический, на программирование. Работаю почтальонам, учусь заочно. Я могла бы найти работу экономистом. Но весь день сидеть на одном месте, это не по мне. А так, я много хожу, это полезно для здоровья. В частности, у меня красивые ноги.
Как бы в подтверждение своих слов, она приподняла поочередно сначала левую, потом правую ногу.
- Да, программисты хорошо зарабатывают - сказал Геннадий, отводя взгляд от ног девушки.
- Хорошо зарабатывают те, кто пишет программы по определённому шаблону. А придумать программу, изобрести что-то новое, это уж как получиться. Вообще-то метод проб и ошибок, то что лежит в основе любого изобретения, дело не всегда прибыльное. Ты можешь потратиться на эксперименты и остаться в убытке. Но зато в случае успеха - ощущение непередаваемые.
- А насчёт КГБ, ты серьёзно? - спросил Геннадий, сильно косясь на девушку.
- Абсолютно.
- Прямо семейная династия что ли?
- Так оно и есть. Какая бы это не была суровая контора, но она всегда являлась хлебным местом. Поэтому не удивительно, что если кто туда устраивался на работу, тянул за собой родных и близких. Если, конечно, у них биография была не испорчена.
- А рассуждения насчёт власти, тоже оттуда?
- Нет. Рассуждения эти только мои

[Седой]

ПОЧТАЛЬОН. ЧАСТЬ -2

- А рассуждения насчёт власти, тоже оттуда?
- Нет. Рассуждения эти только мои. Просто у меня аналитический склад ума вот я и анализирую любую ситуацию. А из КГБ ничего никогда не выносится. Есть, конечно, обнародованные материалы, но они и обработанные. Обработанные так, как это надо власть имущим. На самом же деле, первый и последний принцип КГБ - секретность. Чтобы ты ни делал, чем бы ни занимался, никто, никогда, ни при каких обстоятельствах об этом ни должен знать. Правда когда два члена семьи работают в одном месте, они, всё-таки, иногда, что-нибудь да обсуждают в стенах своего дома. Некоторые выводы я делала ещё из детских воспоминаний. Мой отец заведует секторам отвечающим за сбор информации. Так вот, оказывается, в КГБ собирается информация на всех людей из высшего общества. Представителей власти, знаменитостей, учёных, политиков, деятелей культуры и так далее. Причем не просто информация, а компрометирующая информация. И если её нет, значит она создается. Цель проста - в любой момент заткнуть рот, если кто-нибудь, вдруг, взъерепенится и пойдёт против власти. Естественно, всё это преподносится таким образом, чтобы не возникло даже тени сомнения в нарушении властью какого-нибудь пункта Конституции. Есть даже такой анекдот, хотя может оно и правда: одного бунтаря-правдоискателя взяли на улице с плакатом и бросили в камеру. Он и говорит, что согласно Конституции имеет право высказывать своё мнение. Они ему отвечают, что мол всё верно, можете высказывать прямо здесь. Он говорит, что здесь его никто не услышит. "А где в Конституции сказано что вас должен кто-то слышать?" - спрашивают они. Дедушка, к примеру, никогда, ничего не рассказывал о своей работе. Но и у него были моменты, когда информация всё-таки просачивалась. Это происходило когда он встречался со своим другом. Вообще-то, это была странная дружба. Дружба чекиста и партизана. Они были одного возраста, одного звания, имели почти одинаковые награды и даже внешне были похожи: высокие, сухощавые. Они не могли жить друг без друга, но при каждой встрече, рано или поздно, в конце-концов начинали спорить и ругаться. Иной раз казалось, что они расстаются врагами, но на следующий день снова встретившись, опять разговаривали, спорили.
- Половину вас, партизан, сразу же после освобождения надо было поставить к стенке, потому что вы пошли в леса не с целью защищать Родину, а отсидеться от войны - говорил дедушка - Те вылазки, которые вы иногда совершали против фашистов, в основном, делались из корыстных побуждений и большого урона врагу не наносили. Вы лишь злили врага, а он, в свою очередь, отыгрывался на мирном населении. Только отряды подчиняющиеся Центру вели настоящую борьбу. И они не побирались по хуторам, потому, что было налажено снабжение через линию фронта. А там, между прочим, было намного хуже чем на передовой, потому как отступать было некуда.
- Да вы тоже не лучше - возражал ему партизан - Особенно те кто находился в заградительных отрядах. Вы видели что творится на передовой, и под собой землю рыли, чтобы туда не попасть....
Дальше он приводил пример, как в одном бою солдата контузила. Тот очнулся когда уже всё стихло. Не соображая, пошёл куда глаза глядели. В лесу наткнулся на заградительный отряд. Те посчитали его дезертиром и, долго не думая, расстреляли.
Партизан умер раньше дедушки на полтора года. Но дедушка, уже в своём больном воображении, продолжал с ним разговаривать и спорить. Однажды, сам того не осознавая, процитировал Юлию Друнину. Я поэтому и запомнила тот монолог.
"Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне - громко говорил он, уставившись неподвижным взглядом перед собой - Да, на войне страшно. Очень странно. И нормальный человек не в силах побороть этот страх. Поэтому, в противовес тому страху, мы должны были создать другой страх. Мы должны были сделать так, чтобы солдат понял, что если он будет воевать, сражаться, двигаться вперёд, то у него будет больше шансов остаться в живых, чем если он струсит и побежит назад. А тем кто сдастся в плен, тоже пощады не будет. И фактически благодаря нам страна выиграла войну. Ведь большинство героев и орденоносцев, от маршала до рядового, стали таковыми лишь потому, что спиной чувствовали у себя меж лопаток ствол нашего нагана. Патриотизм и сознательность, это, по большей части, всего лишь лозунги. Но на них нельзя опереться. А мы создали настоящий, надёжный стимул для борьбы. И пусть он называется страх, но ведь благодаря ему была одержана победа".
Когда дедушка приходил в себя, он всегда спрашивал, говорил ли он что-нибудь в бреду? Однажды, после положительного ответа, произнёс - "Нельзя людям нашей профессии доживать до глубокой старости, нельзя...". В дальнейшем мы скрывали от него правду, но, я думаю, он догадывался. Но особенно страшно стало в конце его жизни, когда он в беспамятстве, изо всей силы, выкрикивал одно только слово - "Пригнись! Пригнись!". Такой душераздирающий крик, от которого стыла кровь. Бабушка как-то рассказала о его причине. Её рассказ состоял из двух частей. Первую часть она поведала при жизни дедушки, вторую - после его смерти. Оказывается, в молодости дедушка тоже одно время выкрикивал во сне это слово. А дело было так - ещё во время Гражданской войны, у какого-то Вертилинского моста, они столкнулись нос к носу с отрядом белогвардейцев. Завязался бой. Дрались и конные, и пешие, все в одной куче. Дедушка не заметил, как враг подобрался сзади. И вдруг он услышал голос, будто кто-то крикнул ему в затылок - "Пригнись!". Он припал к гриве лошади не потому, что осознал необходимость этого действия. Просто голос был настолько мощный, что походил на пушечный выстрел. Дедушка пригнулся именно от мощи этого голоса, который, в сущности, и спас ему жизнь. В память об этом сражении у дедушки остался шрам, который начинался у левого уха и заканчивался у правой лопатки. Я видела этот шрам и спрашивала об этом дедушку. Он отвечал, что во время войны осколком цепануло. Как-то раз, уже незадолго до смерти, он подозвал меня к себе.
- В своей жизни я совершил два подлых поступка - начал он сухим трескучим голосом - Первый - в тридцать седьмом расстрелял командира дивизии Гордея Куликова. За что? А за то, что он обо мне мог знать больше, чем следует. Мог, понимаешь, мог... Может он и не знал, потому что ничего не сказал, но мог... И второй - это касается твоего отца. Тебя тогда ещё не было даже в проекте. Твоя мать только прошла нашу проверку и приступила к работе в отделе. Отец твой, тогда ещё молоденький лейтенантик с жиденькими усиками, сразу в неё влюбился. Но не он один. На неё ещё положил глаз капитан Болотов, тоже из нашего отдела. И она ему симпатизировала больше. А отец твой сильно страдал по этому поводу. И вот однажды, впредверии великого праздника, начальство решило показать работу отдела и дало указание раскрыть одно шпионское дело. Но дело было сырое: информации недостаточно, и, следовательно, организация его проведения никуда не годилась. Что оно провалится, я не сомневался. Поэтому и назначил руководить операцией капитана Болотова. Я бы мог попытаться отговорить руководство от этой операции и, с большой долей уверенности, могу сказать, что это у меня бы получилось. Ещё я мог бы назначить другого человека возглавить её. Но я, таким образом, решил избавиться от капитана. И мне это удалось. После провала операции, как бы в наказания, Болотова определили в далёкий, глухой провинциальный городишко, где можно было забыть о карьерном росте. Ну а твоему отцу был открыт путь к твоей матери...
Галина какое-то время молчала, закусив губу.
- Вот я до сих пор не пойму - наконец продолжила она - Зачем он мне это рассказал? Пусть бы сыну, невестке... Но мне зачем? Почему он решил, что я об этом должна знать? И что мне теперь с этим делать? Может он таким образом решил покаяться? Но снова же - при чём здесь я? Бабушка, перед смертью сделала то же самое: рассказала, опять же почему-то мне, другую историю о дедушкиным шраме и это уже была вторая часть её рассказа. Оказывается, дедушка, на самом деле, далеко не тот за кого себя выдавал.
"Из всей нашей большой семьи, мы с матерью остались вдвоём - говорила бабушка, имея в виду мою прабабушку - Мужчин забрала война, она же и оставшуюся родню разбросала по свету. Мы вдвоём кое-как сводили концы с концами. Тяжело было : голод, мор... Однажды у Вертилинского моста случился бой - стычка между красноармейцами и остатками группировки генерала Данилова. Продолжался он не долго, полчаса не больше. Чуток подождав - чтобы увезли убитых и раненых - мы пошли туда, в надежде разжиться кониной. Проходя возле берега, я, вдруг, услышала короткий всплеск и решила, что рыба бьётся на мелководье. Рыба, конечно, не мясо, но тоже еда. Пробираясь сквозь кусты, неожиданно наткнулась на человека, который ещё дышал, и позвала мать. Осмотрев его, мы решили - не жилец: слишком много крови вытекло из раны на спине. Рубец от удара шашкой, глубокий и длинный, оставлял мало шансов. Но человек был жив, поэтому грех на душу брать не стали, притащили домой. Особого ухода не было, как, впрочем, и надежды что выживет, но рану кое как обработали, перевязали. Он проспал более суток, потом начал стонать, шевелиться. Попробовали кормить, стал есть, что, в общем-то, особого восторга у нас не вызвало. И вот вместо того чтобы перейти в мир иной, он всё активнее стал двигаться в этом. Однажды, когда ему принесли еду (он тогда уже ел самостоятельно) он сказал - "Я буду работать. Вот чуток окрепну и буду работать...". Нам это, в общем-то, и надо было: работящий мужчина, на то время, был в цене. Когда он окреп настолько, что самостоятельно помылся и побрился, даже я узнала его. Оказывается, это был барчук, младший сын нашего помещика. Судьба барина печальна - расстрел. Супругу сослали в Сибирь, а два сына воевали на стороне белой гвардии генерала Данилова. Это и не удивительно: больше половина крестьян из нашей деревни воевали на его стороне. Советскую власть не жаловали. Мы понимали - в случае чего, большевики не погладят по головке барчука, да и нас тоже. Но и выдавать мы его тоже не стали. Мама только сказала - "Вам не следует брить лицо". Впрочем, с бородой или без, кроме нас, его уже некому было узнавать: в село понаехало много чужаков. Так прошло больше года. Барчук, действительно, работал как настоящий мужик и у нас с ним постепенно сложились довольно тесные отношения. Ведь выбора-то у меня не было, а то что предоставила судьба, вполне устраивало. Мы бы и в церкви обвенчались, но большевики разогнали приходы. Но вот однажды к нам приехал старший брат матери, мой дядюшка Михаил. С самого начала он был предан революционному делу: сражался, защищал его. В начале работал в ЧК, потом в НКВД. Ему хватило лишь взгляда, чтобы признал человека, которого мы приютили, хотя тот был в бороде и одетый по-крестьянски. Они долго говорили с мамой наедине, после чего дядюшка уехал, пообещав никому ничего не рассказывать и посоветовал придумать для нашего жильца новое имя и правдоподобную историю. Так. По моему совету, он стал Антипом Рыбинам. Нашему сынишке уже было полтора годика, когда дядюшка заявился вновь. На этот раз с предложением. Дело в том, что для дальнейшего продвижения по службе, ему надо было учиться. А он имел всего лишь поверхностное начальное образование. Тут то и пригодился грамотный родственник. Мы переселились в город, дядюшка устроил уже моего мужа в НКВД и с тех пор всё время держал при себе".
Галина вдруг заулыбалась и, глядя на Геннадия, произнесла - "Так что я, в некотором роде, можно сказать потомок аристократов - потом она задумалась и добавила - Когда я рассказывала эту историю отцу, он слушал опустив голову. И не меняя позы, ответил, что бабушка последнее время была не в себе, а смерть дедушки, только усугубила её состояние".
Геннадий не знал, что ответить Галине. Некоторые высказанные ею мысли, ему были знакомы: сам иногда думал что-то подобное. Но признаться в этом первому встречному, а тем более дочери действующего майора КГБ, по меньшей мере, было не разумно.
- Ладно, мы уже пришли - произнесла Галина, небрежно отбросив всё высказанное ранее - Теперь в прямом смысле - мальчики налево, девочки - направо. Предвидя твоё предложение о будущей встрече, я просто хочу высказать пожелание: у меня теперь сессия, но завтра я свободна. А ты?
- Я в отпуске...
- Прекрасно. Давай завтра в одиннадцать на Тихом бульваре у Лебяжьего фонтана. Сможешь?
Геннадий не мог отказать, хотя и пребывал в глубоком шоке...
- Почему там? - тихо, обречённо и подавлено спросил он.
- Не люблю суету - с очевидным безразличием ответила Галина и добавила - С людьми же работаю. Устаю от них.
Геннадий по жизни с осторожностью относился ко всем девушкам, а к красивым особенно. Можно даже сказать - он их боялся. Этот страх корнями уходил в его раннюю юность, когда ему было всего шестнадцать лет.

[Седой]

В свои шестнадцать на Веру уже в открытую заглядывались взрослые парни. Она это знала и специально одевалась так, чтобы им было на что посмотреть. Вот и на свидания пришла в расклешённой юбке, выше колена, которая волнительно парусила от лёгкого дуновения ветерка и блузке из тонкого ситца, с глубоким декольте. Её, по-видимому забавляло, что парень сильно смущался от вызывающе-откровенного наряда. Когда они проходили мимо небольшой кафешки, где на открытой веранде стояли столики, Вера попросила купить ей кофе и кекс. Денег у Геннадия хватило только на одну порцию, поэтому себе пришлось отказать. Последний кусочек кекса раскрошился в пальцах девушки, когда она поднесла его ко рту и крошки залетели в лифчик. Она поднялась, наклонилась над столом, расстегнула блузку и, даже не отвернувшись, стала их вытряхивать. При виде полуобнажённой груди, Геннадий покраснел и опустил голову. Потом они ходили по бульвару и ВераВера специально стала задавать провокационные вопросы.
- Я красивая? Я тебе нравлюсь? Ты меня сможешь полюбить?
Да, в неё были влюблены все парни в классе. И не только в их классе.
- А как же Гриша Казаков? - спросил Геннадий.
У них была своя компания: Миронова, Шаллер, Бондарь, Казаков, Островская, Форсун. Компания умных, красивых, способных. Отпрыски элиты общества. Яркие личности, как звёзды на фоне вселенской тьмы, притягивали "сирую массу". Дружить с ними считалось престижно, но они не всех принимали в свой круг. Геннадий не попадал в их число, поскольку был сирый и посредственный и не вызывал никакого интереса.
- Надоели они мне... Гришки, Мишки, Сашки... - с грустью ответила Вера - Этот лоск, предсказуемость, хвастовство... Всё одно и тоже. В них нет искренности. А твои чувства чисты и естественны. От тебя исходит душевное тепло. Ты не такой как они и уже только этим лучше их. С тобой спокойно. У тебя можно согреться, расслабиться, отдохнуть. Ты надёжный, порядочный, на тебя можно положиться - она на мгновение задумалась и продолжала - Но девчонки не замечают таких как ты, а между прочим - зря. Они восхищаются блеском, ищут принцев и создают с ними семьи, которые, обычно, недолговечны. Впрочем, парни такие же. Они хотят шика, эффекта. Разница между нами и вами в том, что со временем с нас быстрее сходит лоск. Семейный очаг губит женскую красоту, особенно если нет поддержки со стороны, если всё на твоих плечах. Вас это разочаровывает, потому что портит общую картину семейного благополучия - вместо красавицы жены, обычная баба. Вот вас и тянет на сторону. С нами тоже такое бывает, но реже. Но если разобраться, то кто в этом виноват? Разве человек виноват, что ему нравится всё красивое? Особенно в молодости? Так устроен мир...
Вера вдруг остановилась, прервав тем самым философские размышления, а Геннадий ещё по инерции сделал шаг вперёд, и повернулся к ней.
- Я пришла - сказала она и указала кивком головы на ближайшее трёхэтажное здание.
Геннадий окинул его взглядом. Дом старой постройки по высоте превышал современные пятиэтажки. Здесь всё было большое: окна, комнаты, кухни, лестничные площадки. В народе его называли "циковский" потому что он был построен для руководящих работников Центрального Комитета Коммунистической Партии, которые, собственно говоря, до сих пор и жили в нём. Естественно - те, которые ещё жили вообще. А которых уже не было на свете, жилплощадь занимали их близкие родственники. Или дальние, но богатые.
Геннадий перевёл взгляд на Веру. Она, в глубокой задумчивости, отрешённо смотрела в сторону.
- Моя старшая сестра вышла замуж по любви... - в той же задумчивости проговорила она - за сына директора химзавода. Это была, во всех отношениях, красивая пара. Они вместе учились в институте и дружили... А вот семейной жизни выдержали только три года. Потом он стал ей изменять... В конце концов - он бросил семью и ушёл к другой. Чего ему не хватало? У него было всё - жена красавица, большая современная квартира, машина, хорошо оплачиваемая работа. А эта, дура, моя сестра, травилась из-за него... Я бы никогда...
Вера вдруг подняла глаза и внимательно посмотрела на Геннадия.
- Ты же, если жениться на мне, будешь меня любить до конца жизни? Правда?
Геннадий ничего не мог ответить, потому что не успел даже осознать её вопроса. Он всего лишь слегка кивнул.
- Поцелуй меня - тихо попросила Вера, закрыв глаза и чуть приподняв подбородок. Геннадий долго преодолевал нерешительность, наконец приблизился и, по птичьи чмокнул её в щёку. Девушка улыбнулась и, чуть приоткрыв веки, какое-то время внимательно смотрела на него. Потом вдруг резко схватила за рубашку, со всей силы рванули на себя и, по-хищнически, впилась губами в его губы. Спустя пять секунд она с силой оттолкнула парня.
По-видимому его неопытность и смущение её сильно развеселили - девушка громко рассмеялась и даже чуть присела.
- Пока достаточно - сказала она отсмеявшись и вдруг резко повернулась и направилась внутрь двора.
- Пока... - робко произнёс Геннадий ей вслед.
Вера остановилась, обернулась и на этот раз почему-то мрачным взглядом осмотрела его с ног до головы. Потом, с какой-то грустью в голосе проговорила - "Прощай, Гена...".
- Увидимся - чуть громче бросил он ей вслед.
Буйство чувств, как последствие первой юношеской влюблённости, не сильно отражались на его внешности. Он, сам того не замечая, просто стал ещё более рассеянным, задумчивым и улыбчивым. Родители, конечно, заметили, что сын, лёжа на кровати, всё время неподвижно смотрит в потолок и загадочно улыбается, но не придали этому особого значения. Однако, под этим внешним спокойствием бушевал ураган эмоций, состоящий, в основном, из безудержной радости. Геннадий мечтал о чём-то своём, строил планы, воображал. И только где-то далеко в сознании и совсем не слышно, напоминал о своём присутствии здравый смысл - "Этого не может быть...".
Ураган чувств бушевал в нём всю ночь и не давал уснуть. Более того, казалось, что из сознания влюблённого парня он перекинулся в реальную жизнь и превратился в непогоду, в настоящий сильный буран: с тучами, дождём, сильным ветром. Стихия бесновалась полночи. Ветер носился по городу, обламывал ветки, срывал листья, разбрасывал мусор. Всё стихло только под утро.
На следующий день уроки труда в школе были посвящены уборке дворовой территории.
Геннадий выгребал листву из кустов, которые разделяли спортивные площадки. До прихода парней с носилками ему надо было собрать не малую кучу. Вдруг на той стороне кустов он услышал знакомые голоса. Ребята собрались в свою компанию, чтобы спрятаться от трудовика и "сачкануть". Ничего удивительного, так случалось часто.
Среди прочих голосов Геннадий услышал Верин и это его насторожило. Сначала они говорили о своём, что-то обсуждали. А потом вдруг...
- Как ты сходила на свидания с Вазоном? - спросил Казаков.
- Ой, дремучая личность и дурак-дураком - ответила Вера - Когда увидел обнажённую грудь - кончил себе в штаны...
Взрыв смеха для Геннадия был похож на взрыв бомбы, в том смысле, что он не помнил как оказался возле бетонного забора, далеко от тех кустов, словно мощная волна, в мгновение ока, перенесла его.
Первое время ему хотелось всех их убить. Он ясно представил, как появился бы перед ними с автоматом Калашникова: поставил предохранитель на одиночный режим и, целясь "под обрез", как показывал военрук, стреляет в их смазливые рожи.
Веру бы он убил последней. Она бы плакала, кричала, умоляла, даже обделалась с испугу. Он явственно представил, как по её красивым, стройным ногам струйками стекает моча и уходит в фирменные кроссовки. Для начала он бы прострелил ей коленную чашечку. Потом вторую...
- Больно, да? Вот, теперь ты знаешь, что такое боль...
Но он добрый. Он бы прекратил её страдания выстрелом между красивых глаз...
Но у него не было автомата Калашникова и ураган злобы впустую пролетел по душе, оставив после себя облако липкого удушливого страха. Страха перед предстоящими унижениями. Геннадий представил, как одноклассники бросают насмешливые взгляды в его сторону, шушукаются, а найдутся и те которые будут издеваться в открытую.
Урок труда был последним. После его окончания, не заходя в класс, дети ушли домой. Для Геннадия это оказалось кстати.
Он не мог есть, он не мог спать. Утром сделал лишь несколько глотков чая. Подходя к школе, не представлял как переступит порог класса. За ним виделась только чёрная, глухая пустота. И он до него не дошёл: прямо в фойе почувствовал резкое головокружение и тут же, на глазах у вахтёра, потерял сознание.
Врач привёл в чувства, освободил от занятий. В поликлинике дали предварительное заключение - переутомление - и направили на анализы. Пока пришли результаты - практически выздоровел. Оказывается, ему-то всего и надо было - хорошенько выспаться.
Проснулся он с совершенно другими мыслями. Как человек, перед тем как выйти на сильный мороз, одевает тулуп и валенки, так и он, казалось, влез в какую-то невидимую, но толстую и плотную оболочку. В ней ему было безразлично, что про него скажут одноклассники, как будут себя вести. И это создавало определённый комфорт.
Когда Геннадий вошел в класс, никто не обратил на него внимания. Как впрочем, никто до этого, не заметил его отсутствия. Все его страхи постепенно улетучились, но оболочка осталась.
"Идиот! - упрекал он себя - Девушка от скуки пошутила, а ты и уши развесил. Разве вы пара?".
Подойдя к зеркалу, он долго и внимательно разглядывал себя. Нос отца и подбородок матери ему явно не шли. Получалось что-то не серьёзное, ущербное, жалкое. Не красивый, не спортивный, не интересный. "Репоголовый" - как называла его старшая сестра, когда была таким же подростком и они ругались. Вот у сестры комбинация черт лица сложилась наоборот и она красива. Ну, во всяком случае - ничего так. А старшего брата без преувеличения можно назвать писаным красавцем. Вдруг Геннадий вспомнились слова сестры, произнесённые во время обычного трёпа по телефону. По-видимому речь шла о каком-то парне.
"Чего он от меня хочет? Пусть найдёт себе равную и пристаёт к ней".
Тогда Геннадий не обратил внимание на сказанное, потому что ему было двенадцать лет, а ей шестнадцать. Из-за разницы в возрасте между ними никогда не возникало общих интересов.
"Найти себе равную или равного..."
После случая с Верой на девушках Геннадий поставил крест. А вот подружиться с равным - попытка была...
Филипа Высотина в начальных классах звали Сопляком. И неспроста: у него постоянно текло из носа. Причём он этого не замечал и не чувствовал, покуда "оно" не касалось верхней губы. Картина не из приятных. Доходило до того, что учительница, в начале урока, выводила его в коридор, давала новый носовой платок и заставляла сморкаться.
- Не надо мне возвращать платок - сурово говорила она после окончания процесса и запускала ученика в класс.
Одноклассники же его попросту били. И учитывая, что тот был физически слабым, его били и мальчики, и девочки.
Начиная где-то с пятого класса сопливость у Филипа прошла, но кличка осталась. Однажды произошёл случай который несколько изменил его судьбу. Как-то старшеклассники решили над ним пошутить.
- "Фак ю", в переводе с английского, значит - здравствуйте - сказал шутник и предложили подойти к учительнице английского и поздороваться с ней таким образом, мол, она это любит. Что Высотин и сделал...
Были разборки, кое-кому здорово влетела. Но Филип, неожиданно для себя, из всего этого сделал определённые выводы. Он решил, чтобы выделить себя как личность, ему попросту надо выглядеть смешным. С тех пор он бестолково путал все созвучные понятия, такие как сектор, спектр и детектор или домкрат, демократ и дегенерат. А с серой, как химическим элементом, был полный отпад. Учителя за это ему занижали оценки, но ничего уже не помогало - ляпы "ляпались" везде где только можно. Больше всего доставалось географии.
- Столица Компучии - "пеньпнём"...
После этого его стали называть Пенёк, что по сравнению с Сопляком, действительно являлось прогрессом.
- Столица Магадана - Улан - Батор...
Ну, а Монголия была магнолией. Челленджер - членинджер и так далее.
Как бы там ни было, но если он и не вошёл в историю школы, то, по крайней мере, его многие запомнили.
Геннадий не признавал такую популярность. Он считал, что тот унижает себя. Отчасти поэтому у них и не сложилась дружба.
"Лучше уж никак, чем так... " - решил он и одиноко продолжал жить в своей оболочке.

[Седой]

ПОЧТАЛЬОН. ЧАСТЬ - 4

Ничего не изменилось в плане друзей и подруг в его жизни и после школы, и после училища, и на заводе. Заочное высшее образование, тоже ничего нового не принесло. И вот, спустя шестнадцать лет после того случая с Верой, история, неожиданно, начала повторяться. Причём, судя по месту, выбранному Галиной, повторяться в подробностях. Но если цель Веры он теперь понимал, то замысел Галины оставался неясен.
Что он завтра пойдёт на свидание, сомнений не возникало. Не было никаких эмоций по этому поводу, кроме настороженности и любопытства. Он словно опять влез в свою оболочку, прикидывая в уме худшие для себя варианты, но не находил их. Любопытство, на этот раз, превышало настороженность.
После неожиданного знакомства с девушкой, Геннадий, как и планировал, поехал в магазин.
Возвращение парня домой, как и в большинстве случаев, оставалось незамеченным: сестра с матерью находились на кухне, зять "мучил" диван. Дверь в его комнату была открыта. Услышав негромкие шаги лохматая голова приподнялась с дивана, и, как бы спросонья, произнесла своё обычное - "Когда жениться будешь?".
Зять не ждал ответа потому, что раньше Геннадий не реагировал на подобные реплики. Но теперь с ним произошло что-то странное: он, вдруг, остановился, потом повернулся и произнёс через открытые двери
- Глядя на вашу семейку, у меня нет никакого желания вступать в брак и заводить семью.
Зять сначала открыл глаза, потом приподнял голову и удивлённо посмотрел на шурина.
- Что ты сказал?
- Я говорю, что вы живёте по-собачьи: гавкаете и рычите друг на друга. А мне это не надо.
- Ты, ты чего это? - зять спустил ноги и сел.
- Что, чего?
- Ты пьяный что ли?
- Нет.
- А чего тогда?
- Да ничего! - со злостью проговорил Геннадий - Я говорю, что меня уже тошнит от твоих тупых вопросов.
Зять долгое время не мог прийти в себя. Когда же он наконец осознал смысл произошедшего - начал постепенно возмущаться.
- Да как... Да ты... - его лицо мрачнело, наконец брови сошлись над переносицей - Давно по зубам не получал? - грозно спросил он вставая.
- Ах вот как...
Геннадий решительно вошёл в комнату и сели за стол.
- Давай бороться на руках - он поставил локоть на столешницу и поднял руку как ученик желающий отвечать урок - Если ты меня победишь, значит ты сильнее. Тогда ты командуешь, я подчиняюсь. Если я - наоборот.
Зять несколько опешил от этого неожиданного предложения. Так и не оправившись от растерянности, вдруг громко закричал - "Люда! Люда!..."
По-видимому он кричал слишком громко, или может даже от того, что просто кричал, но его жена и тёща сразу же вбежали в комнату. Однако при их появлении зять на какое-то время снова растерялся.
- Хамит... - наконец произнёс он, указав при этом на Геннадия рукой.
- Ничего подобного - спокойно проговорил тот - Я просто ответил на его вопрос.
Но видно что-то с ними всё-таки было не так, потому что женщины удивлённо, даже с испугом смотрели то на одного, то на другого.
- Что случилось? - первой спросила сестра.
- Ничего не случилось. Я ему просто сказал, что глядя на ваши отношения, не хочу заводить семью.
- Почему? А какие у нас отношения? - на этот раз стала допрашивать его Людмила.
- Как вы друг к другу относитесь, такие и отношения. Кроме слов - "дура", "сука", "блядь", "мудак", "козёл" и "пидор гнусный", больше ничего не услышишь. Как вы совокупляетесь с таким настроением? Или уже всё? Прекратили?
От последних вопросов у зятя глаза полезли на лоб. Глядя на женщин и одновременно показывая рукой на Геннадия, он проговорил.
- Вот... вы видите... вот... Еба... - сбивчиво начал он, видно хотел выругаться, но почему-то осёкся, затем покрутил пальцем у виска и быстро вышел из комнаты, бросив через плечо - Перегрелся на солнце.
Геннадий, с задумчивым видом, подперев голову рукой, которой хотел бороться, смотрел на стену и молчал. Глядя на него молчали мать и сестра.
- У человека должно быть место - начал он в той же задумчивости - где он может отдохнуть, расслабиться, успокоиться. И это место должно быть - дом. Да, жизнь сложная, нервная, непредсказуемая. Идеальным быть невозможно. Не редко, а может и зачастую, у человека за день накапливается отрицательный потенциал. С ним жить нельзя, от него надо избавиться. Если человек его выплёскивает на людей, находящихся рядом, то это плохо. В большинстве случаев это близкие люди. И этот отрицательный потенциал так не уничтожается. Даже наоборот - сохраняется и генерируется. Так в нас аккумулируется зло. Тогда надо начинать с себя: не отвечать на зло, не собирать его в себе, а как-то отводить и уничтожать, как громоотвод отводит и уничтожает молнию. Просто кому-то надо первому начинать. Это не легко, но в противном случае, всё будет только хуже...
Геннадий ещё какое-то время молча сидел задумавшись, потом встал и направился к выходу. У двери он поднял с пола свой пакет и, выставив его напоказ, сказал - "Я купил себе новые джинсы и две рубашки. На будущее - не покупайте мне рубашки сорок первого размера. Они мне малы. Сорок второй, а то можно и сорок третий".
После того как сын ушёл, мать тихо, еле шевеля губами, произнесла - " Мальчик вырос...". Однако дочь это услышала.
- Мальчик перерос! - почти крикнула она - С такими рассуждениями он вообще никогда не женится.
Ночью Геннадий лежал на кровати и смотрел в темноту. Вспоминая разговор с родственниками, он сам себе удивлялся - как такое мог сказать? И почему ничего подобного не говорил раньше? Нет, он ни жалел о сказанном. Даже наоборот - на душе было как-то легко, тело тоже расслабилось, словно избавилось от сковывающего панциря. И вот именно эта свобода души и тела, была для него теперь новым, неизведанным чувством. Лёжа на кровати и глядя в темноту, он, как будто, одновременно изучал и наслаждался им.