Верю-не верю, Дуэль №8. На деньги Опции

[Каркун]

Верю-не верю

До сих пор не могу забыть этот запах – успокаивающий аромат старых досок и сухой земли. После той ночи, он будто отпечатался в моей памяти. В подвале у меня так пахло. Захотелось ночью опят маринованных, да что-то никак не мог банку отыскать – вот и задержался под землёй. А в это время всё и произошло. Когда наружу вылез, увидел только разноцветные сполохи по всему небу. А жена всё видела – кричит, что я самое интересное проморгал. Такого сияния в небе, говорит, ещё тысячу лет никто не увидит. Ага, и через месяц умерла в мучениях – язвы были такие, что, казалось, через них внутренности вывалятся.
Сам, наверное, таких бедолаг видел, которые от язв умирали? А ты сам-то, где той ночью был? В подвале, в изоляторе временного содержания? Да, мне плевать за что – это же было тогда, в прошлой жизни. Повезло – сберегла тебя родная ми…, тьфу ты чёрт, полиция.
Спрашиваешь! Конечно, знаю – газеты читал, как же. Какой-то мощный поток гамма-излучения из дальнего космоса. Вроде, взрыв сверхновой гамма-звезды, или что-то такое. И ведь учёные наши, дармоеды высоколобые, знали, что некоторые звёзды могут испускать направленные потоки смертельных гамма-лучей. Но всё твердили: для этого должно совпасть слишком много факторов, вероятность ничтожна.
А ещё говорили, что ведут наблюдения за космосом. Ха! Так свет от звёзд до Земли сотни лет добирается, и всё, что они наблюдали, происходило сотни лет назад. Вот и получилось – бац, и шарахнула какая-то звезда, невзирая на ничтожную вероятность. И саданула не так, как наши футболисты – в белый свет, как в копеечку. Вдарила мастерски, как в бильярде – кием узкого луча гамма-частиц с дальнего конца «стола» прямо по нашему шарику.
Что? Конечно, из-за этого всё и понеслось к чертям лохматым – вся наша прежняя жизнь. Ты чего, прикидываешься? Или, в самом деле, газет не читал? Вот ты лопух! Я и говорю – мало того, что этот поток гамма-частиц сам по себе немеряно народа в могилу свёл, и мою благоверную в том числе, он ещё с нашей Земли магнитное поле смахнул. Сдёрнул напрочь, как нетерпеливый жених пеньюар с молодой невесты.
А без того поля всё совсем плохо стало. Во-первых, техника сразу накрылась – вся без исключения. Потому как везде напиханы реле, электромоторчики, процессоры, а без земного магнитного поля электричество исчезло, как явление. Самолёты попадали, лифты застряли, насосы встали, связь пропала – хаос и паника повсюду. Но и это ещё ладно – без защиты магнитного поля солнечный ветер и всякая космическая радиация стали до самого грунта добивать. Траву и деревья повыжгло, а зверь или человек, ежели днём из норы высунется – обеспечена мучительная смерть от лучевой болезни.
Ну, а про остальное ты и сам в курсе. Я имею в виду голод, ночные драки за банку консервов, горы мёртвой скотины, вонь, эпидемии – всё и сразу. В общем, конец света. Тьфу, ты чёрт, заболтал ты меня. Я и забыл про что рассказать-то хотел. А история занимательная.
Дело было этой зимой. Сколотилась у нас тогда крепкая община – мужики, бабы – человек под сто пятьдесят. Днём прятались в старом бомбоубежище, а ночью выходили харч добывать. Жили скудно, но совсем с голодухи не подыхали. Я бабой обзавёлся, всё вроде хорошо, но чего-то гложет изнутри. Не устраивает такая крысиная жизнь – начали ворчать людишки по углам: «Лучше уж сдохнуть». Вот тогда этот мужик и припёрся.
Пустите, говорит, погреться. Мы других не особо любезно встречаем – или сваливай, или камнем в лоб словишь. А этого не прогнали, потому как было в нём что-то такое, что рука не поднималась на мороз погнать. А он беспокойный такой - с одним поговорит, других поспрашивает, с третьими анекдоты травит. Я к нему с подозрением поначалу отнёсся – не люблю таких, что норовят всем понравиться, в доверие втереться. А потом, не заметил как, а уже с ним о жизни рассуждаю. Выговорился, и прямо легче стало. И слушать он умел, не то, что ты – лезешь со своими вопросами, с мысли сбиваешь.
В общем, пробыл с нами ночь, день, а потом уходить собрался. Ему все: «Оставайся с нами». А он: «Нет, дела у меня – надо дальше идти». Говорит, днюха у него, бёздник, день рождения, через неделю. Приходите, говорит, все – будем отмечать. Народу намечается много. Тушёнки, сухарей и доширака с ролтоном – без счёта. Обещал даже выпивку организовать. Мы рассмеялись. Откуда у бродяги такое богатство? А он заявляет: «Вы поверьте, и всё будет хорошо. Главное верить».
Ну, наши и начали, было, верить, пока он не сказал, что день рождения будет на солнышке отмечать, под открытым небом. Общинники наши сразу скисли – поняли, что с психом дело имеют. А он твердит своё, чтобы верили и ничего не пугались, и что всё будет хорошо и приятно. А ещё, какой-то сюрприз обещал, который, мол, всю нашу жизнь в корне поменяет.
Что, и ты такого мужика встречал? Ваших тоже на пир заманил? А ты чего не пошёл? Ясно - тушёнку у соседей тырил, пока никого не было. Не очень вежливо, конечно, но мудро. Грех не воспользоваться ситуацией. Так и я не лучше тебя. Нет, по сумкам не лазил, конечно, во всяком случае первые два дня, но на праздник к тому чуваку не пошёл. Не смог поверить. Ну, извините, не верю я, что человек может такие запасы, что теперь на вес золота, раздать незнакомым людям просто так, в честь дня рождения. И пусть этот странный мужик выглядел самым честным из людей, но я ждал от этого приглашения на пир какой-то каверзы. И что ещё за сюрприз такой?
Но это я, а остальные всю неделю только об этом и трепались. Всё решали: верить - не верить, идти - не идти. Насчёт сюрприза гадали – может, это какой защитный тент, через который свет проходит, а всякая вредная фигня – ни-ни. Или юбиляр какой аптечный склад нашёл с запасом суперлекарств, способных избавить человека от проблем, вызванных солнечным ветром. Будто забыли, сколько их же товарищей, земля им пухом, пытались экспериментировать с лекарствами и защитными материалами. Я не забыл.
Однако, община будто в массовую истерию впала. Удочку именинник закинул грамотно, и к назначенному сроку большинство решило идти на этот безумный пир. И виновник торжества не обманул – пришёл, как обещал, будто под дверью ждал всё это время. «Ну, что, придёте»? ― говорит. А у наших уже глаза засияли, как у малышей на новогоднем утреннике, и они хором, как один: «Придём»! Ну, он сказал, мол, правильно сделали, что решились. Сказал, что не пожалеют об этом, потому как только те спасутся, у кого вера в сердце жива. Я это запомнил, потому что единственный над этой фразой расхохотался. Ну, в самом деле, кем он себя возомнил? Спаситель, блин.
Помню, все на меня зашикали, как гуси на велосипед, а этот юродивый головой только покачал укоризненно. Потом велел всем на рассвете прийти на центральную площадь, и вышел. Ясно, что той ночью никто не пошёл на промысел – все к большому торжеству готовились. Я, как мог, пытался их образумить, потом плюнул и стал просто развлекаться, наблюдая за предпраздничной суетой в нашей общине. Как ты сказал? Ну, да, точно – будто на свадьбу собирались. Да, оно и понятно – народу именинник обещал много, а в грязь лицом перед незнакомцами никто ударить не хотел.
В общем, за час до рассвета, наш подвал забурлил и выплеснулся наружу разодетой в пух и прах толпой мужиков, баб и ребятишек. Остались только я, да ещё четверо таких же, кто не желал верить пришлым сказочникам-болтунам, пусть даже таким убедительным, как этот. А остальные, которые «с верой в сердце», так и не вернулись. Ни к вечеру, ни через день, ни спустя неделю. Твои тоже не вернулись? Не удивительно. Я ведь ходил потом на площадь, и никаких следов не нашёл – ни остатков пиршества, ни человеческих останков. Толпы умирающих от лучевой болезни по городу также не бродили. Все будто испарились, или на небеса вознеслись – вот и не верь в чудеса после этого.
Конечно, можно предположить, что этот мужик был хитрым вербовщиком рабов для какой-то крупной общины. Однако, в этом случае, какие-то следы должны были остаться. И охотники за рабами действуют всё-таки менее изобретательно, используя грубую силу. В общем, загадка для меня оказалась слишком сложной. А потом и мне пришлось из подвала сбежать. После того, как один из соседей решил меня спящего придушить – думал, я под матрацем что-то очень ценное прячу. А я там нож прятал. Так что душитель, булькая кровавыми пузырями на порезанном горле, остался на полу, а я, дождавшись заката, свалил из убежища. Знал, что нападения не прекратятся – уж очень мы озверели, после того, как друзья и подруги наши исчезли. Безо всякой причины за ножи и дубины хватались. А у вас как? А-а, так ты один не пошёл на праздник. Повезло тебе - значит, не с кем было подвал и припасы делить.
Стал я по ночам по улицам шататься, а дни в подвалах и канализационных колодцах пережидал. И в одном из домов нашёл кипу журналов – такие раньше по квартирам назойливые сектантишки разносили, Свидетели Иеговы. Журнальчики скучные, мутные, но картинки мне нравились – такие яркие, светлые и люди на них все добрые, улыбчивые. Прихватил несколько журналов, чтобы хоть, глядя на рисунки, отвлечься от вечной ночи и опасностей, стерегущих повсюду.
И вот, как-то пролистываю такой журнальчик, и узнаю, нет, не лицо даже, а глаза. Их взгляд ни с каким другим не спутаешь – прямой, открытый, и в то же время заинтересованный. Точь-в-точь, как у того мужика, что всех на пир собирал. И на картинке этой журнальной сидит он на возвышении в лучах восходящего солнца, а перед ним люди стоят смиренно и с улыбочками на сытых лицах. А в статье рассказывается о Страшном Суде. Вроде как, в конце времён вернётся на Землю сын божий, чтобы судить всех последним судом. И страшные катаклизмы будут предшествовать этому.
И тех, чьи сердца открыты для веры и раскаяния, божий посланник уведёт в Рай, где их ждёт вечное блаженство. А грешники, чьи души полны гордыни и неверия, попадут в Ад. Просекаешь, о чём это? Будто про нас написано. Бред, конечно. Но если призадуматься – мы ведь в преисподней оказались, в самом настоящем Аду. А где те, кто пошёл на праздник с тем парнем? То-то и оно – только гадать можно. Но, что касается меня, то больше всего я жалею о том, что не поверил тогда ему, и не пошёл вместе с остальными. Ни о чём в жизни так не жалел.
Во, видал, какой кусок кожи от меня отвалился? Рассыпаюсь понемногу. И что странно – вот боль меня гложет, кожа лоскутьями с меня сыплется, волосы пучками лезут, а жить всё равно хочется. Ясно, что недолго осталось, а всё барахтаюсь. Даже в нашем чистилище есть свои радости. Вот я с тобой поговорил, и мне как-то легче стало. Так что, спасибо тебе за приятный разговор, а ещё больше спасибо за жаркое, которое, благодаря тебе, у меня будет на ужин. И, хоть не такой уж ты толстый, скорее даже наоборот, но и на скромный запас вяленого мяса твоей плоти хватит – за это тебе тоже поклон от меня.
Нет! Нет, и не уговаривай. Думаешь, я не знаю, что ты в засаде делал? Если бы не мой опыт и реакция – ты уже, наверняка, мою тощую лодыжку догрызал бы. А я с тобой, хоть поговорить успел напоследок. Мы же люди с тобой, пусть и проклятые, но люди. У нас душа имеется, которую излить надо перед тем, как…
Ну, прекрати рыдать. Мы же здесь все ненадолго – не я, так другой бы тебя изловил и съел. Время теперь такое, вернее, конец всех времён. Да и место… Ну, ты и сам всё знаешь. Высшая мера нам от Страшного суда.
Да, брось, не дёргайся, не кричи, а лучше закрывай глаза – и я сделаю всё быстро, так, чтобы ты не мучился. Лучше подумай – вдруг, через несколько минут не ты сам, так твоя душа окажется в Раю. Попробуй поверить. Может, хоть в этот вагон нам позволят вскочить.