2 Тихий край. (23 550), Группа 2 Опции

[Распорядитель Ту...]

Я редко говорил жене, что люблю её. Редко проявлял какие-то чувства к ней и делал что-то за рамками обыденности. Наверное, поэтому она не стала меня дожидаться. Почему-то это волновало меня сейчас больше, чем копатели, загнавшие меня в болото.

- Замучила жажда, Гилберт?! Хочешь попить болотной жижи? – ехидно кричал спрятавшись за деревом их предводитель, перезаряжая своё ружьё.

- Спасибо за заботу, Марк! Думаю да, пополню запасы! – стараясь держать марку ответил я этому престарелому мерзавцу. Расклад был самым что ни есть отвратительным: я сидел за одиноким деревом, сзади меня окружала банда черных копателей, обидевшаяся, что я украл их находки, а впереди раскинулись Зелтонские Болота, где вроде и обитали туземные племена с которыми через местных купцов торговала добрая половина континента, но без проводника и двадцатилетнего опыта делать было нечего. Пересчитав заряды амулета, я немного расстроился: два «обморока» и одна «вспышки» - это маловато для банды из пятерых опытных копателей, поголовно вооруженных пистолетами, в придачу с ружьем, которым мастерски владел Марк. Конечно их палаши не были зачарованы, они не носили никакой брони кроме рубашек и курток, и вряд ли были так же хороши в бою один на один как я, но истории, где одинокий путник отбивается от пятерых бандитов, остались в легендах и сказках. В реальности, даже опытный маг имел не больше чем половину шансов в таком столкновении. Что уж говорить про обычного пройдоху типа меня, с ворованным пистолетом, тремя пулями, парой чумных амулетов и неумением сидеть на месте.

- Гилберт, послушай! Сунешься вперёд – захлебнёшься, и все останутся в пролёте: никто ничего не получит, - надрывая свою луженую глотку громыхал Марк. Мог спорить, что он сейчас ухмылялся сквозь дым трубки, невольно роняя пепел на воротник своего коричневого милтонского плаща. И показывал своим парням в такого же цвета куртках окружать меня. Кто-то из них попытается подползти незаметно, чтобы рубануть меня и отобрать свёрток. Или полезут на меня вдвоём, даже втроём, чтобы наверняка: нападут с разных сторон, третий будет прикрывать с близи, остальные двое издалека. Идея стянуть чашу казалась все менее удачной.

Я почувствовал запах табака с какао. А ведь это значит, что Марк расслабился, значит он считает, что у него есть время покурить, значит его не волнуют следы этого едкого запаха, которые останутся висеть в этом месте добрые сутки.

- Понимаешь, Гилберт, в нашем деле ведь как: если хочешь выносить с Топи всякие побрякушки да амулеты, будь добр заноси местному капитану подкормку, да пожирнее, а уж если отвалить ему совсем большой кусок вкусностей, он так обрадуется, что забудет сколько людей было в отряде и не услышит витающих над лесом выстрелов.

На этих словах он выстрелил по укрывшему меня дереву и попал менее чем на фут выше моей головы, мощной пулей вырывая из ствола кусок дерева. Конечно, большую сосну одиноко стоящую на островке в самом начале топей им пробить будет трудно, но им этого и не надо. Заряды у них есть, время тоже, будут изматывать меня или пытаться подкрасться сзади. А потом выпотрошат у меня все что им нужно, на кого работаю, кто послал, свяжут руки, привяжут камни на ноги и кинут в болоту, забрав чашу, которую потом за баснословные деньги продадут одному алкензскому купцу, что и нанял их найти его…

***

- Значит ты уже три года как дезертировал? – недоверчиво спросил глава копателей, выковыривая дробь из тушеной куропатки, обильно приправленной специями, которую я заказал ему в этой столовой, стоящей в самом начале тракта ведущего на Зелтон.

Здесь, недалеко от Милтона, собирались либо едущие на северо-восток, к нашему главному порту различные купцы или дельцы, или идущие вглубь болот, по хиленькой дороге копатели и искатели разного вида приключений, пытавшиеся нажиться на тамошних кладах. Когда-то там обитали племена, давшие начало большей части современных народов, но с поднятием уровня океана и началом образования тех самых болот, вынужденных двигаться вглубь континента, разделяясь на маленькие группы, которые становились племенами, а затем и народами. Океан поднялся быстро и поэтому Племена Черного Ворона уходили в спешке, оставляя свои богатства разбросанными по низине, ставшей потом Зелтонской Топью.

- Да, - сказал я глядя в вытянутое лицо старика, с шрамом на левом глазе, маленькой бородавкой на правой щеке и жиденькими седыми волосами, собранными в хвост. Его острые брови говорили мне о вздорном характере, а гладко выбритое лицо и общий опрятный вид сообщали, что человек этот был высокого о себе мнения и до сих пор считал себя молодым и красивым копателем. Судя по слухам, лет тридцать назад, Марк был тем ещё дамским угодником, благо легкие деньги копателя делали многие пути короче и проще.

- И почему же? – хлюпая чашкой горячего травяного чая спросил меня Марк.

- Ну… После илтонской битвы, или вернее сказать бойни, я понял, что нашей гуманной, человечной и возвышенной Республике плевать на меня так же, как и старой, прогнившей и обветшалой Империи, поэтому я и дал дёру. Три года вот хожу вдоль тракта, берусь за всякий заработок, в основном грязный и неприятный. Ходил в основном к югу от дороги, но дыхание Республики была там все сильнее, вот и решил податься к северу от тракта, к Топям, там говорят можно хорошо заработать.

- Складно говоришь. - отхаркивая мокроту сказал Марк, - С Иргом где познакомились?

- Ну есть один городок, Витлонгорк, вёрст сорок на юг вдоль реки если ехать, охраняли там одного дельца. Дело было… - я посмотрел на Ирга, сидящего по левую руку от Марка, у самого прохода, тот сдержанно кивнул, - было достаточно скользким, делец этот состояние сколотил во время Переворота, не совсем скажем так законным путем и на старости лет все чаще стал бояться ножа в бок, яда в чай или заклятья в ночи. Когда Республика вернулась в город… ну в общем пришлось пролить кровь. Так вот и отрезал я себе путь южнее тракта.

- И стало быть решил раз всякий сброд идёт в копатели, то почему бы не пойти к ним, так? – глядя прямо на меня спросил главный черный копатель южной части болот.

- Если честно, то да, - с вызовом ответил я, - Варианта у меня сейчас все-равно два: или лазить по болотам в поисках побрякушек, или пролазить через щель на границе с Империей и стучаться в её Наёмный Легион. Так на болотах хоть и гнить буду, но и денег больше, и по своим бывшим соседям стрелять не надо ради подданства. Как-то так.

- Знаешь, в Топях, - он выделил это слово, - разным приходится заниматься и с разным сталкиваться, так что ярмо наемника тебе ещё может благом показаться. В общем пойдёшь с нами. Не будь последний наш заход таким печальным ни в жизнь бы тебя не взял, но дело выгорает большое, руки твои пригодятся. И спина. Чтоб носить или чтоб пулю получить зависеть от тебя будет, понятно?

- Да.

- На первый раз получишь пять процентов от доли, вдвое меньше чем ребята, но этого хватит тебе на добрых пять лет тихой скромной жизни, если ты захочешь такую. За точность в расчетах можешь не переживать, любого спроси на болотах, кто хоть раз обманул своих копателей, долго с опарышами в трясине общался. С деньгами тут строго. И как бы нас не вырисовывала столичная молва сбродом бешеных псов, порядки у нас тут строгие и спорить со старшими не принято. А для тебя в этом походе старшими будут все. Я – самым старшим. Понял?

- Так точно, - я решил ответить по-военному.

- Иди к себе и собирайся, выходим через час.

Я встал из-за стола и направился к лестнице, чтобы подняться в свою комнату.

- Гилберт! – Марк, хмуро посмотрел на меня - Не хитри. Даже не вздумай.

- Но я и не…

- Вот и отлично, иди.

Я кивнул и поднялся в комнату.

***

Наступающие сумерки казалось присели погреться у костра. Осень только начинала потихоньку заползать с севера в эти места, но ночью на болотах было уже достаточно зябко, чтобы держать всю ночь большой костер и размешать свои спальники рядом. Палатки остались в лагере, задерживаться сегодня на Буграх не планировали, но нежданная находка под самый вечер спутала планы: раскопав под одним из холмиков глиняную чашку с непонятными знаками, Марк отослал троих на Зеленую стоянку, где мы оборудовали свой лагерь на время поисков клада, оставаясь там лишь на одну-две ночи в неделю, остальное время проводя в юго-восточной части болот шаря по островкам твердой земли в поисках неведомых никому кроме предводителя знаков.

- Сегодня будет тяжелая ночь, - хмуро вникая в костер побурчал Певчий, наш провожатый, чья мать, дочь старчего одного из племен была близка с одним копателем, и этот союз не одобряли ни аборигены, выгнавшие её из племени беременной, ни копатели, отправившие отца её ребенка лично разговаривать с Матерью Топи, - духи поднимутся из болот, тени выйдут из деревьев, кары спустятся с небес, нам не пережить эту ночь…

- Певчий, хорош заливать. - буркнул я. Хоть его связь с болотами и делилась пополам, была она сильнее, чем у всех остальных вместе взятых.

Мы сидели у костра вдвоём, Ирг спал, умотавшись раскопками, Марк отошёл на ближайший пригорок сверяясь с картой и проводником духов, амулетом который стоил таких денег, что не каждый алкензский купец, имперский граф или республиканский министр могли себе его позволить. Добыл его он в самом начале своих деяний, когда был ещё молод, чёрен и видел обеими глазами одинаково хорошо, история эта была тёмная и страшная, зато давшая ему не только могучий амулет, но – что важнее – громкое имя среди всех копателей и людей, что вели с ними дела. За эти пять недель, что мы рыскали в округе Зелёной стоянки я втянулся в отряд, начиная с молчаливого перетаскивания камней и ношений самого тяжелого груза, придя к мрачным шуточкам за костром от которых покатывались все ребята и даже вечно хмурый Марк бывало улыбался. Опыта у меня было гораздо меньше, но я быстро учился, упорно работал и знал, когда надо было затыкать уши и отворачиваться, а когда можно было пошутить про местного капитана, имевшего болезненную тягу к получению взяток.

- Я не заливаю, Гилберт, - вздыхая продолжил Певчий, - Топь и так недовольна, что мы продаем свои потроха и кости на забаву вам. Империя, Республика, ей всё одно, для неё вы не просто чужаки, вы те, кто предал это место, кто вырос и возмужал вдыхая воздух гор и степей, а о своём доме вы позабыли, для вас тут сыро и холодно, вам ломит тут кости, вам слишком зябко тут зимой… Словно капризные дети вы убежали, а мы остались…И сейчас вы пришли и потрошите её нутро в поисках силы и славы, а мы вместо того, чтобы с остервенением защищать наше - и ваше кстати тоже – прошлое, подались вам в услужение ради мешка муки, пары монет и бочки пороха. Мы остались здесь, практически вросли в эти болота, леса и холмы, мы хранили память, бережно кормя богов, разговаривая с духами и умасливая кары, мы делали вид, что помним прошлое… Но стоило прийти вам в славе и страхе, и мы дрогнули, ушли глубже в леса, стали одной ногой в болото, и оно впервые потянуло нас, потянуло потому, что мы сломались, сломались все. Только те, кого называем мы стариками и ворчунами остались верны Матери Топи, но их мало и голоса их тонут за звоном монет.

Ошарашенный таким словесным потоком от вечно молчаливого Певчего, я все же спросил:

- А ты тогда почему помогаешь Марку? Почему уже пятнадцать лет ходишь с ним? Он ни разу не говорил про тебя, как например про Ирга, что ты часть отряда, но – чёрт возьми! – пятнадцать лет! И после этих лет такие вот слова? Ведь если ты правда веришь во всё это и всё это чувствуешь, то тебе давно пора бежать.

Он ухмыльнулся, не отрывая взгляда от костра:

- Ты новый человек здесь, Гилберт. Топь ещё ни разу не говорила с тобой, болота не манили тебя, тебе не хотелось уйти вглубь леса, а все, кто здесь пробыл больше пары месяцев чувствуют этот зов, только вот вы все пришлые, а я хоть и на половину, но принадлежу народу Топи, и слышу его каждый день. Поначалу заливал голоса местным прожжённым пивом, а узнав, приползя однажды к матери на коленях с разодранными в кровь ушами, стал пить ещё больше, потому что погряз в такие черные дела с Марком, что дороги назад не было.

Он встал и подошёл прямо ко мне:

- Но то что он ищет сейчас, это взбудоражит не только всю Топь, весь мир покачнётся и силы придут в движение, заполняя пустоту от того, что будет лишь игрушкой у людей. И Матерь топи не будет ждать пока у неё вырежут сердце, она вырежет его нам сама.

На этих словах он развернулся, отошёл к своему спальнику, сел на него скрестив ноги и сгорбив спину стал бормотать что-то на странном чуть заикающимся языке.

- Что с ним? – спросил пришедший после общения с проводником духов, смотря на спину Певчего.

- Блин, да говорил что-то про Матерь Топи, духов, богов и всеобщую кару, если мы что-то там потревожим.

- Пф, не обращай внимания, чего ты ещё ждёшь от дикаря-метиса. Его поманили происхождением от папаши алкензсца, а потом ткнули мордой в болото и заставили его любить, вот он и бесится. Духи! Чушь! Ложись спать, завтра нам придётся копать весь день, понадобятся силы.

Снедаемый словами Певчего я долго не мог уснуть. Казалось, что я засыпал, но мысль про Матерь Топи тревожила меня и будто бы приподнимала ото сна, оставляя покачиваться между двумя своими сущностями. Ощущая всё это я резко просыпался, смотрел на тлеющий костёр, спящий отряд, мерцающие огни болота, оглядывался и ложился дальше, проваливаясь в глубь болота, где окружив меня со всех сторон со мной начинали говорить обтянутые верёвками с болтающимися камнями гонцы Матери Топи. Я просыпался и проваливался несколько раз, пока совершенно изможденный не проснулся окончательно.

Болота накрыл густой туман, Ирг и Марк стояли у спальника Певчего. Подойдя к ним я уставился на выплывающее из белёсой пелены почерневшее тело нашего проводника с гигантской дырой вместо сердца.

***

Я всегда подозрительно относился к магии и алхимии. Я видел действия заклинаний и зелий, при мне люди общались с духами, а священники разных религий творили настоящие чудеса, но я не мог до конца проникнуться всем этим. Может быть дело было в родителях, оголтелых Республиканцах, проникнутых идеями материализма, которые не ходили в храм, не верили в духов, а магов называли фокусниками и шарлатанами. Может быть юность на подсобной работе в порту, с пониманием того, на какие поступки люди готовы ради куска хлеба, а высшие существа стыдливо обходят его стороной. Может быть год в военном училище и два на фронте, когда я понял, что даже сильные и опытные маги разрываются ядрами так же, как и обычные солдаты, а старые и мудрые целители престают справляться с потоком раненых на второй-третий день, скатываясь до уровня рыночных дешёвок.

Но недели на болотах изменили меня. То о чём говорил Певчий происходило и со мной: непонятная обеспокоенность, потеря чувства времени, апатия, странные сны, усиливающиеся с каждым днём голоса в голове. И чувство. Чувство, что всё, что они тут делают очень и очень неправильно. Картины во снах, картины страшного огненного потопа, сметающего весь континент, картины падающего с небес Алкенза и утопающей в водах Олы столицы. Картина мертвого Певчего. С вырванным сердцем.

Матерь Топи имела отличное чувство юмора: оставить отряд без проводника, чувствовавшего как менялись тропы, как под вчерашней упругой и крепкой поляной исчезала земля, оставляя обманчивый зелёный ковер на поверхности, как перетекали с места на место духи, разбивая сознание встречного человека, опутывая его страхами и видениями, как пробегали тритоны, вестники Матери, и как ходила по пятам…

- Великая Выдра – это она выгрызла ему сердце. - прошипел Ирг, он резко повернулся к Марку и злобно выкрикнул – Ты знал, чёртов старик! Знал за чем мы сюда идём и не говорил нам, ты кинул нас сюда как котят в колодец!

- Заткнись! – громыхнул Марк, – Кажется ты забываешься! Вы все здесь только потому, что ничегошеньки не умеете кроме как ковыряться в торфе, отыскивая побрякушки для богатеньких идиотов, да нырять в Омут Страха отыскивая амулеты для колдунов со всего континента! Вы здесь не из-за меня, не-е-е-ет, вы здесь из-за собственной лени и глупости, а я кормил вас все эти годы! Давал вам работу! Находил людей под товары и товары под заказы, я сам с вами копался в дерьме каждый раз, сам считал каждую копейку и все было честно, и когда тебя прижали имперские охотники, за твои похождения с дочкой баронессы, я лично отвалил им сто золотых, чтобы они ушли назад, и ты мне сейчас будешь говорить про предательство?

- Я говорю, - насупился Ирг, - что ты мог бы нам сказать, что это не самый обычный поход!

- Да у нас и не бывает обычных походов, Ирг! Иначе бы мы не были лучшей бандой копателей на Южном Болоте!

За их спором я не заметил, как, окрестности постепенно потемнели, привычные болоту одинокие вскрики заглохли и передо мной появился образ Выдры. И хотя я нутром чувствовал, что это всего лишь видение, страх опутал меня и мне почудилось, что я погружаюсь в трясину. Погрузившись в неё с головой, под собой я увидел утопающий в огне мир. Дома плавились от жара, по улицам были разбросаны горящие тела, двинув голову на север я увидел, как вода в реках превратилась в лаву, а ещё выше, стояла стена огня, которая была когда-то Зелтонской топью. И в самом центре болот, я увидел распластанную и разодранную Матерь Топи, над трупом которой стоял Марк, передающий какую-то маленькую глиняную чашку с непонятными узорами мужчине, одетому как типичный алкензский купец. Купец взял чашу, и передал её какому-то мужчине. И стоило тому взять чашу, как весь мир залило жаром. Я резко влетел в своё тело.

Морок прошёл, Ирг и Марк перестали ругаться, склонившись над Певчим, а с запада послышались ребята, возвращавшиеся обратно, с двумя большими тележками, лопатами и мешками. Вчера мы собирались провести тут весь сегодняшний день, срывая этот небольшой холмик, но после ухода Певчего мне казалось, что мы пробудем здесь не дольше пары часов, чтобы до обеда вернуться Зелёную стоянку, а там, наспех собрав вещи, попытаться повинуясь странной карте Марка, самим медленно и аккуратно, двинуться к тракту, куда в таком случаем можно было бы попасть под самые сумерки, избавив себя от ночи с разъярённой Матерью Топи.

Мне стала вдруг так понятна ярость Матери: она молчала долгие годы, пока копатели потрошили её внутренности, она позволяла свои пасынкам служить им, но влекомые ненасытной жаждой наживы мы все переступили черту, и тогда она решила покарать нас всех. Быстро и жестоко. Ибо цели купца, её заказавшего были настолько чудовищны, что даже мгновенное затопление Болота со всеми его обитателями, не было такой страшной ценой. Меня передернуло. Я не хотел захлебнуться тиной, не хотел пусть и косвенно быть причастным к страшной смерти сотен людей, я хотел хоть как-то всё исправить и помочь.

«Тогда верни чашу домой…» раздался шёпот в моей голове. Словно понимая, насколько непроходимым невеждой я был, Матерь лично обратилась ко мне. Я вспомнил, что видел это чашу у Марка в сумке. Чёрт! Да Марк действительно нас всех поимел: чаша была у него со вчерашнего вечера, но он хотел выпотрошить весь холм, набив тележки и мешки дорогими безделицами.

«Жадность… Марк слишком жаден, даже для копателя… Уйди вы сразу вчера у вас был бы шанс выбраться… К несчастью для всего мира… Но блеск камней… Иди! Бери и беги! Верни мне чашу пока не поздно! Верни мне её лично!» зашелестел голос.

Я медленно отходил от ребят, которые словно бы заторможенные смотрели на Певчего, подошёл к сумке Марка, стараясь не шуршать нащупал там какие-то побрякушки и вынул: в руках была чашка и смятый клочок бумаги. Сунув это в карман, я прихватил лежавший рядом пистолет и медленно отполз к своему спальнику, взял мешок и начал спускаться к болту по восточной стороне.

- И пусть Ворон примет его к себе, - с ударением произнёс последние слова упокоенной молитвы Марк, - Гилберт, нужно будет выкопать… Гилберт! Стой!

Кинув им под ноги одну свою «вспышку», ослепляющую и оглушающую на минуту всех, кроме последнего владельца заклинания, я кинулся на утек.

***

… и тогда, после покупки, хозяин купца расколет Чашу Ворона и поглотит знания первого из Великих Вестников. Опьянённый могуществом он и его сторонники начнут очередной бунт. По началу никто в Республике не воспримет их всерьёз, ну мало чтоли за тридцать лет после Переворота было волнений, бунтов и путчей. Диктатор привык перемалывать такие сотнями. Но тут они оступятся, сломают зубы, подавятся и страна погрязнет в хаос междоусобной войны. А Империя не в силах устоять перед искушением вернуть свои земли и помочь всё ещё живущим в Республике роялистам ринется в праведный для себя и губительный для своих бывших подданных бой. Соседние страны не в силах будут устоять перед соблазном отхватить граничащие с ними департаменты, которые всегда можно объявить своими исконными землями. Так на доброй половине континента вспыхнет война. Это всё и надо было тому безликому купцу и его таинственному хозяину.

- Послушай, Гилберт, я начинаю уставать, - прохрипел Марк, - а когда я страдаю из-за чьей-то глупости, я начинаю злиться, а тебе лучше не знать, что я делаю, когда злюсь. Ты не выйдешь с этих болот, падонок! Ты загнан туда, на этот островок, или беги вперёд хлебать жижу, или возвращайся назад, и, быть может, умрёшь быстро! Решай, а то скоро тебе придётся стрелять по пацанам, когда я прикажу им выволочить тебя из-за этой чёртовой сосны.

Как же убедителен он был. Похоже выбора не оставалось: я вспомнил войну, вспомнил ту семью под Илтоном, вспомнил хмурый взгляд Певчего – я не буду ещё раз брать на себя чужую жизнь! А эта чёртова чаша…

Я выпрыгнул из-за дерева и выпустил по своим бывшим коллегам оставшиеся у меня «обмороки» и «вспышку» и побежал прямиком в центр болота. Как я и думал, все заряды ушли в молоко, только «вспышка» немного задела ребят

- Стой! Идиот! Куда ты! – кажется совершенно с искренним переживанием закричал Ирг.

Раздался выстрел, и лопатка моя превратилась в малоприятное месиво. Стрелял скорее всего Марк, только у него хватало хладнокровия и ненависти на такие поступки. Остальные, наверное, стояли нахмурившимися. Ну те, кого не задела «вспышка».

Упав лицом прямиком в тину, я нащупал в кармане куртки чашу, сжал её в руках и под приближающиеся всхлипы шагов нырнул в гущу. Лично, так лично.

***

«Ты принёс» теплым молоком растеклось по моей голове. «Спасибо. Жалко. Будь здесь. Я говорю с Вороном».

Вокруг меня был нескончаемый белый туман, никаких направлений не было, как и времени, так что «Быть» здесь мне было хоть и жутко, но совсем не тяжело.

«Ворон. Старый ворчун. Сердится на вас, призывает покарать всех. И тебя тоже» Я нервно сглотнул. Вернее, я подумал, что сглотнул, так как мои истинные движения были мне невдомёк.

«Я отпускаю тебя. Возвращайся. Помни, что они сделали. Не повторяй. Помни свой поступок. Ты плохой человек, но в тебе есть сострадание. И я запомню твои шаги. Иди и не возвращайся сюда никогда, ибо ты не достоин жить, но и смерти здесь не достоин. Пусть другие боги и вестники решают твою судьбу.»

***

Я пришёл в себя ковыляя по становящейся всё тверже тропинке, судя по Солнцу был полдень. Кажется, я узнавал это место и мне становилось страшно. Потому что, судя по светилу, с момента моего нырка в глубь Болота прошло меньше часа, так как его положение на небе практически не изменилось, но встающий на горизонте тракт, куда втекала эта тропинка, и выплывающий справа трактир говорили о том, что я преодолел за это время добрых двадцать вёрст, причём напрямую, минуя тропы и Зелёную стоянку. Чаши не было, зато в абсолютно сухом, как и я кстати, рюкзаке лежали все мои вещи и карта Марка. Развернув её я ошалело присвистнул, и выйдя на тракт бодро побежал к трактиру, исполняя приказ Матери скорее покинуть Топь. Может я и был плохим человеком, но с этой картой мог многое исправить.

И начать стоило с подарка бывшей жене.

[Генрих]

Эх, и накрутил...

[Виктор Не]

черных копателей

Чёрными они стали с появлением журналистов. А так это простые копатели, кладоискатели (они ищут клады, да).

остались в легендах и сказках. В реальности, даже опытный маг

И это в фентези, не смешно?

Мог спорить, что он сейчас ухмылялся сквозь дым трубки

Я почувствовал запах табака с какао. А ведь это значит, что Марк расслабился,

Тут какие-то косяки, вроде как он просто курит составляя план захвата, потом оказывается не просто, а нарасллабоне!

На этих словах он выстрелил по укрывшему меня дереву и попал менее чем на фут выше моей головы, мощной пулей вырывая из ствола кусок дерева.

Выстрелил и вырывал кусок аж до настоящего времени, крут.

сказал я глядя в вытянутое лицо старика, с шрамом на левом глазе, маленькой бородавкой на правой щеке и жиденькими седыми волосами, собранными в хвост

к концу предложения я понял, что он глядел в хвост старика. Вот как предписано, каждого героя описывать внешность, и полную биографию, так автор и делает.

долго с опарышами в трясине общался.

с червями, опарыши в трясину не полезут

Ошарашенный таким словесным потоком от вечно молчаливого Певчего

А я просто устал от этого потока.

мысль про Матерь Топи тревожила меня и будто бы приподнимала ото сна, оставляя покачиваться между двумя своими сущностями.

Он между своими сущностями покачивался? ГГ оказывается, не так прост.

Картина мертвого Певчего. С вырванным сердцем.

Матерь Топи имела отличное чувство юмора:

Автор нагоняет саспенса, и тутже "юмор". Где чувство стиля?

Я резко влетел в своё тело.

Аж помял бампер.

Раздался выстрел, и лопатка моя превратилась в малоприятное месиво.

Да да ГГ не прост, ремонтная система отрапортовала ему о степени повреждений лопатки, и даже дала картинку с камеры заднего вида.

«Быть» здесь мне было хоть и жутко, но совсем не тяжело.

Чувство стиля?

Да да, я видел мессадж про экологию, и и прочие, но не трогает. И много-много букв, Некоторые пассажи (про то как всембудетплохо) даже повторяются, не дословно но всёж.

[Джуффин Халли]

Много имен, названий и действующих лиц, которые на самом деле не действуют. Сложное начало и слишком простой финал, похожий на разрубание Гордиева узла. Ведь если герой спасся, нырнув в топь - что мешало сделать это сразу?
Смущает также незнание анатомии. Пуля, превратившая лопатку "в месиво" - ей была остановлена, не раздробив ребра, не разнеся в фарш грудную клетку? Странная пуля. Или автор путает лопатку с другой частью тела?
Впрочем, мир достаточно атмосферный, читалось с интересом, нов основном из-за сюжета, ибо периодически - действие буксовало, отчего читать было трудно. Своеобразный эффект "пагубы".
Общее впечатление - часть романа, оказавшаяся в роли рассказа.

[greatzanuda]

Жуткая фраза: «Когда-то там обитали племена, давшие начало большей части современных народов, но с поднятием уровня океана и началом образования тех самых болот, вынужденных двигаться вглубь континента, разделяясь на маленькие группы, которые становились племенами, а затем и народами».
С языком беда, совсем беда. А вот сюжет неплохой.

[Horra Ora]

Как я не люблю чувствовать себя учительницей русского языка, когда читаю рассказы. А, читая этот рассказ, я именно в этой роли себя и чувствовала. Потому что читала и расставляла запятые, и правила ошибки. И это вместо того, чтоб следить за сюжетом и смыслами.
А сюжет вообще-то неплох. И написано хорошо (если не смотреть на грамотность).
Так, значит, ГГ пошел в копатели от безысходности. Копали они, копали и однажды такое откопали, что страшно подумать, что будет, если эта вещь окажется в чужих руках. Здесь я упустила (или не было) описания, что это за Чаша чуднАя такая была. А еще интересно, как выглядит Великая Топь. Конец сжатый, словно, действительно, искупался в топи, и она была холодная Здесь бы как раз объяснения, а мы тупо спасаем свою ж...жизнь, конечно.
В целом, рассказ ничего, доработать бы. И дать на вычитку бете.
Спасибо. Всего хорошего!

[Полудиккенс]

Боюсь, финал автору не грозит. Текст такого уровня, что не вижу смысла останавливаться на чем-то конкретном. Много читать хороших книг, как завещает в таких случаях яйценосная Кукарача...

[Алхимик]

Мне понравилось фентези. Нечто наподобие "Чёрного отряда" Глен Кук. Почитал бы такой цикл. Накручено, правда, так, что не во всём разберёшься. Но все эти полутона и полунамёки на нечто таинственное и могущественное, в общем-то, часть жанра. Нормально.

А это и вовсе,похоже, политический обзор текущий ситуации.

По началу никто в Республике не воспримет их всерьёз, ну мало чтоли за тридцать лет после Переворота было волнений, бунтов и путчей. Диктатор привык перемалывать такие сотнями. Но тут они оступятся, сломают зубы, подавятся и страна погрязнет в хаос междоусобной войны. А Империя не в силах устоять перед искушением вернуть свои земли и помочь всё ещё живущим в Республике роялистам ринется в праведный для себя и губительный для своих бывших подданных бой. Соседние страны не в силах будут устоять перед соблазном отхватить граничащие с ними департаменты, которые всегда можно объявить своими исконными землями. Так на доброй половине континента вспыхнет война. Это всё и надо было тому безликому купцу и его таинственному хозяину.

Удачи.

[Рыжая вешка]

без проводника и двадцатилетнего опыта делать было нечего

- т.е. проводник отдельно, опыт отдельно?

забрав чашу, которую потом за баснословные деньги продадут одному алкензскому купцу, что и нанял их найти его…

- кто на ком стоял? (С)

двинув голову на север я увидел

- ну, автор и выражения у вас...

встающий на горизонте тракт, куда втекала эта тропинка

- и это туда же

Читала я это, читала. Читала, читала... И поняла. Это - часть чего-то большего. Ибо не мир не прописан, ни герои. Вот на первый взгляд вроде бы всё и понятно: ходилка-бродилка в мире сталкеров. Но тут уже и фентези потянуло... Хотя не достаточно. Оно здесь как... как... как-то не к месту мне кажется. Образ ихней болотной матери, наоборот, порадовал. Но как-то она здесь тоже стороной прошла. Усилить бы её влияние. Но это - чистое имхо. По стилистике и пунктуации надо серьёзно работать, хотя с фантазией всё нормально.
*уходит, напевая
- Шла я как-то в лес домой, вижу: чёрт идёт за мной, плюнула на плешь ему и послала к лешему...

[Demo]

Сюжет достаточно прост, но интересен. Напомнил концовку "Принцессы Мононоке". Текст читается тяжело из-за засилья причастных и деепричастных оборотов, а также вводных конструкций. Я понимаю, что с помощью них писать гораздо легче, но нужно же себя как-то контролировать и разбивать предложения на более простые там, где это возможно. А, применительно к рассказу, возможно это почти везде.

Отдельная благодарность от меня за то, что автор расширяет границы повествования и создает ощущение того, что это болото находится не в каком-то вакууме, а в целом мире с Империей, Республикой, какими-то событиями и т.п. Может быть, для сюжета это все не так важно, но лично для меня это всегда ценно.

[Б. Солврев]

Напомнил концовку "Принцессы Мононоке"

Спасибо, что помогли найти то, что давно искал и запомнилось в детстве. (Знал что поисковое случайное сталкерство по терминам может иногда принести плоды)

[Ибрис]

Интерес к истории у меня появился с этой самой чаши)))
Может я привыкла к языку и пошло легче, а может вступление показалось слишком рваным... Там столько словесных хитросплетений! С одной стороны они создают атмосферу (хотя это чистое сталкерство с легким привкусом магии, мне почему-то нарисовался вестерн) и показывают натуры героев (сразу почувствовалось, что ваш парень не плохой и что-то важное сделает ). С другой - слишком отвлекают. Думаю, если этот текст хорошо почистить по языку, будет классно. Я приветствую метафоры, необычные словосочетания и сочные своеобразные выражения. У вас таких много. Просто их нужно тонко чувствовать, чтоб они ловились читателем, а не мешали. И лучше, чтобы кто-то при вычитке мог подсказать со стороны. Я тоже люблю навертеть, но моя мама корректор, она помогает, находит каждый раз у меня причуды, которых не бывает в словесной природе.

Вот, например:

Я нервно сглотнул. Вернее, я подумал, что сглотнул, так как мои истинные движения были мне невдомёк.

Лучше:
Я нервно сглотнул - так мне показалось... Я не чувствовал своё тело.
И лишних слов нет и ощущения героя яснее, а то начинаешь думать: "в смысле невдомек? почему? ". И такого в тексте много.

Еще эти обороты, они динамику сбивают. Да и текст ведь от первого лица. Одно дело герой лежит и мечтает, тогда - да, мысли могут быть изящные с размышлениями... А другое - убегает, тут уж совсем отрывочно должно быть.

Например:

Я пришёл в себя ковыляя по становящейся всё тверже тропинке, судя по Солнцу был полдень. Кажется, я узнавал это место и мне становилось страшно. Потому что, судя по светилу, с момента моего нырка в глубь Болота прошло меньше часа, так как его положение на небе практически не изменилось, но встающий на горизонте тракт, куда втекала эта тропинка, и выплывающий справа трактир говорили о том, что я преодолел за это время добрых двадцать вёрст, причём напрямую, минуя тропы и Зелёную стоянку.

Можно как-то так:
Я пришел в себя. Тропинка под моими ногами становилась все тверже. Солнце в зените - значит полдень. Казалось, я узнавал местность... Меня охватил страх. Судя по светилу, я пробыл в болоте меньше часа, ведь солнце оставалось где и было. На горизонте же показался тракт, в него и втекала тропа, а справа вынырнул трактир. Я преодолел уже целых двадцать верст! Причем напрямую, минуя затопы и Зеленую стоянку!

Стой! Идиот! Куда ты! – кажется совершенно с искренним переживанием закричал Ирг.

Можно так:
Стой! Идиот! Куда ты! – заорал Ирг. Он и впрямь переживал за меня


Еще одна проблема - комбинирование глаголов.
Настоящее, прошедшее:

Кажется, я узнавал это место и мне становилось страшно.

Кинув им под ноги одну свою «вспышку», ослепляющую и оглушающую на минуту всех, кроме последнего владельца заклинания, я кинулся на утек.

Правильнее будет:
Я швырнул им под ноги "вспышку", ослепившую и оглушившую всех, кроме последнего владельца заклинаниями и кинулся наутек.
Ведь вы говорите не о свойствах вспышки, а об эффекте в конкретный момент.

Да, и конец... Может лучше не подарок бывшей, а увидеться с ней, навестить. А то подарок банально как-то, по-современному...

Рассказ произвел на меня впечатление, всколыхнул душу.
Пишите и дальше. Успехов!