Провинциалка, Автор: Алексей Григоров (Алексей2014) Опции

[Каркун]

Провинциалка


Автор: Алексей Григоров (Алексей2014)



Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон,
Я увожу к погибшим поколеньям.
Данте Алигьери



I

– В конце концов, друзья посоветовали обратиться к вам, - её голос дрогнул. – Ведь ещё не поздно, доктор?
«Ну, и что психотерапевту с полувековым стажем посоветовать этой молоденькой, испуганной, но не сломленной женщине? Судя по досье, сама должна неплохо разбираться: первых попавшихся на Фронтир не брали, да и на эксперимент шла самостоятельно…»
– Что значит «поздно», милочка?! – я сурово нахмуриваюсь и надуваю щёки (облик «рассерженного Айболита» с лихвой окупает бесконечную возню с имиджем a-la Чехов): – Девочке всего пять. Уже полгода как землянка, москвичка, в конце концов!
– Москвичка, – она устало машет рукой. – Это, похоже, и стало последней каплей…
– Ничего не пойму! Ведь вы прервали контракт и вернулись на Землю исключительно ради ребёнка? Разве проблемы начались здесь? Помню, помню, какая была сенсация: «Первый ребёнок, рождённый вне Земли!», «Новая Аэлита!» и прочее… – я осекаюсь под её взглядом.
– Да, мы были совсем юные. Легко согласились на «ещё один опыт». Макс был в восторге, я тоже не вполне представляла последствия, и вот…теперь муж продолжает терраморфирование Марса, чтобы нам здесь хватало средств.
– Позвольте, полный анализ не выявил ни одной соматической причины, ни одного отклонения в развитии! – всё-таки приходится сыграть недоумение. – А обеспокоенность замкнутостью Лины, проблемами её взаимоотношений со сверстниками, не могут ли стать ошибкой субъективного – вашего, Рина! – диагноза? Понимаю озабоченность нелюдимостью девочки, но разве здесь не следствие гиперопеки на станции…э…э…
– «Купол-М». Да, доктор. Это ясно. И вернулись мы не только за солнечным светом, обычной тяжестью, земным воздухом. Лине нужны друзья, общение. Не балующие её три сотни взрослых, а обычные дети, постарше и помладше. Нужна возможность веселиться и плакать в компании, поклянчить платье «как у Маши» и поябедничать на «вредного Мишу». Но этого нет! Когда увидела, что группа совершенно игнорирует дочь, то просто не поверила: так не бывает! Они могли бы, не знаю, как-то конфликтовать, обижать её. Могли бы разделиться на принимающих и бойкотирующих новенькую. Ни-че-го! Как будто она колючий кактус, который надо обходить. – Посетительница едва не плачет, но сдерживается. – В первой группе неприятие относилось, скорее, лично ко мне, и только со стороны родительниц и педагога. Им казалось «неэстетичным в наше время» рожать, словно сто лет назад. На дочь они смотрели с какой-то брезгливостью, и мы ушли. Во второй группе не было вообще ничего! Поверьте, это страшно…
– Так, так, – я снова её отвлекаю, – а в том, первом коллективе с детьми всё было нормально?
– Не уверена. Понимаете, трудно заметить что-то особенное во всём сразу. Ведь в «Куполе» совершенно иначе…и не было других детей.
– Расскажите, чем Лина занималась на Марсе. Нет, не распорядок дня, не развивающие игры: как налажен быт, общение? Вы, наверное, обратили внимание на мой облик... – она улыбается, на сей раз тепло, понимающе:
– Тоже терапия? – я киваю и подмигиваю.
– Да, конечно, я догадалась. Знаете, вы и на Марсе покажетесь пережитком. Молодёжь, наверное, кличку навесила бы, но по-доброму. У нас там действительно не так: всё удобно и всё не так…бесчеловечно.
– То есть? – теперь надо, чтобы она сама определила причину аномалии. Останется лишь сделать вид, будто оказал помощь, указал путь… Порой я себя презираю.
– Ну, наши автономные модули рассчитаны ещё в конце двадцатого века, концепция «Экополис», если помните. Всё подвергается многократной переработке, отходы направляют на создание почвы. Даже тепло не излучается понапрасну. А коллеги украшают любые свободные уголки с энтузиазмом художников-самоучек. Для Лины были специальные посылки, трансляции программ. У нас прекрасные люди! Только врачи советовали не заигрываться с гравитацией, какой-то синдром…
– Да, «госпитальный». Но с вашим оборудованием и высококлассными специалистами? Вы зря испугались.
– Ох, доктор! Но если всё вместе и привело к этой дезадаптации?
«Так! Почти точно. Однако надо ещё назвать внешний фактор. Неужели не заметила? Не верю!»
– Ну, милочка! Рано, рано ставим диагноз. Да и верен ли он – гадательно. Впрочем, возможно, кое-что добавите из своих наблюдений. Как вам нынешняя столица?
Рина вздрагивает и на несколько мгновений замирает, как бы вслушиваясь в себя.
«Господи, ей самой нужно пройти реабилитацию!»
– Доктор…вот вы уже немолодой человек и поймёте, каково это – вернуться после долгого отсутствия в родимый дом, а найти вместо него замок из сказки? Замок исполнения желаний…прекрасный и – чужой.
Я понимаю. Ностальгия постоянно гонит в Исторический центр, за Садовое кольцо, туда, где даже время замедляет бег. Облака над Иваном Великим, горб Старого Арбата, осенние листья на скамейке у Чистых прудов: хрупкий драгоценный щит, ограждающий душу от мира порталов. Мира без дорог и строений, мира туманных дверей Заэкранья.
– А как вы привыкали к нашим «замкам»? Хотя, что ж спрашивать, сам-то хорош: до сих пор не научился обходиться без настраивающих гаджетов!
– И вы тоже?! Знаете, алгоритмы управления так многообразны…без пультов и прочего непривычно, а шунты…в Космосе нельзя, тут – не хочется чувствовать себя частью машины. Но это полбеды! Вас не смущают разнесённые на невообразимые расстояния комнаты, офисы, станции обслуживания – и лёгкость их достижения? Не пугают светящиеся двери вместо привычных строений? Безлюдье, и в то же время – открытость всему на свете?
«Бедные девочки! У обеих новейший вариант квази-агорафобии, не иначе. Самому не по себе, когда, идя из приёмной в кабинет, перемещаешься на Бог весть какой отрезок пространства-времени. Любопытно, кстати, из чьего прошлого мне доставлена приёмная…или я сам доставляюсь в чью-то? Никогда не мог серьёзно обдумывать эти парадоксы!»
– Видите ли, Рина, если так тяжело приспособиться взрослым, это совсем не значит, что ребёнок дезадаптирован. Совсем напротив!
– Да, конечно. Я признаю удобство новых технологий. И нынешняя переработка отходов до молекулярного уровня с последующей рекомбинацией – выдающееся достижение. И порталы снимают все трудности коммуникаций, сложности строительства, но всё же…Доктор! Ведь для нормального взаимодействия с «замком» надо стать его частью?!
«Спасибо тебе, девочка! Это и есть причина ваших затруднений… Плохо подумал, неправильно: это не их затруднения, это наша беда! Комфорт, довольство – вот чему жертвуем психическое здоровье, вот что вызывает умственный застой, душевную чёрствость, способствует вырождению. И что ей сказать? Только правду!»
– Да, наши дети осваивают «эффект сочувствования жилища» с рожденья. Ваша девочка опоздала на три года. Сверстники в лучшем случае пожалеют её, если смогут, но…мне не жаль Лину! Это она – нормальна. Большинство жителей Земли поражены синдромом Золотого Века. Мода на жильё в разных углах мира, лёгкость перемещения и самодостаточность небезопасны. Мы почти не общаемся, угасают чувства любви, дружбы, ощущение родства. Мы работаем на износ нервных клеток, но, отдыхая, вновь и вновь будоражим нейроны в поисках наслаждений. И здесь «замки», всё Заэкранье – нерадивая нянька, что потакает любым капризам, откладывая наказание до седых волос.
– Может быть, нам с Линой уехать куда-нибудь в глушь? Тайга, остров, что угодно?
– Боюсь, через пару лет порталы будут в любом уголке планеты. От прогресса не спрячешься, девочка.
– Тогда вернуться на Марс? Или готовить дочку к Дальнему Космосу?
– И это не лучше: вы сами не захотите риска для ребёнка. Одиночество среди взрослых, радиация, да мало ли опасностей?
– И что же тогда?! – женщина в отчаянии заломила руки. Я приобнял её за плечи, сдерживая истерический порыв.
– Не терять надежду. Вы можете стать «живущими прошлым». Таких, как я, около четверти миллиона, не так мало! Квартира в Исторической части Москвы – как в начале позапрошлого века, только удобнее. На улицах нет транспорта, кроме велосипедов. Нет спешащих и толпящихся людей, нет шума и мусора. Попробуйте пожить консервативно, этакими провинциалами…с видом на Кремль!
– А как же остальные? Те, что живут меж зеркальных дверей?
– Будем надеяться на очень древнюю мудрость: «И это пройдёт!»

II

Велосипеды оставили за углом, через площадь. Ко входу подбирались с разных сторон. Девочки пошли прямо, Алик сказал – «психическая атака» какая-то…сам он мастерски прокрался в тени, прижимаясь к цоколю вокзала. Неумело копируя предводителя, следом пропыхтел Ник. С противоположной стороны их маршрут ящеркой в зеркале отобразил Юл. На самом деле, вход на бывшую станцию метро никем не охранялся, только взад-вперёд носились рободворники (с недавних пор «Павелецкая» стала их базой обслуживания), но…куда ж без романтики?! Отрепетированным ещё в детсадовском возрасте «гуськом» компания проникла внутрь. Этот момент Алик считал самым опасным во всей операции: как знать, вдруг именно в эту минуту кто-нибудь придёт проверить автоматизированное хозяйство. Зачем? А кто их, взрослых, разберёт?! Однако всё обошлось. Оставив Ника наблюдать за входом, четвёрка отважно устремилась к цели.
- Вот это да! – не сдержался десятилетка Юл. – Прям как в муравейнике!
Лина поморщилась: метровые цилиндрические дворники совсем не походили на хлопотливых насекомых. Да, работают. Да, суетятся. Да, бегают без столкновений, не как детвора на катке…но они же такие скучные! Не остановятся пообщаться, а она видела, как муравьи щекотятся - разговаривают антеннами усиков! Ладно, не на роботов же они пришли любоваться? Девочка помогла подружке снять рюкзак с баллончиками: Мика была ниже ростом. Самой Лине помог командир.
- Так, боекомплект доставлен, – удовлетворённо заметил Алик. Похоже, ему было немного не по себе, и он голосом пытался изобразить уверенность военачальника.
Глаза разбегались от широты открывающихся возможностей: стены, пол, потолок, поверхности стеллажей-ангаров, корпуса обесточенных рободворников…ух, сколько «объектов» удастся пометить Знаком Борьбы! Юл раздал защитные маски и перчатки. Друзья переглянулись. Алик кивком головы подтвердил указанную каждому цель и сорвал колпачок с первого краскораспылителя…
- Вот вы где! – громкий возглас мгновенно приклеил подростков к полу. От входа к ним приближался высокий парень, тянущий за ухо незадачливого дозорного. Ник хныкал – по-видимому, больше от страха и растерянности, чем от непривычного уху положения. Юл пискнул и попытался спрятаться за спиной командира. Лина вышла из оцепенения: пришелец был знакомым, даже более – это был старший брат Юла.
- Рэм! Как ты нас нашёл? Не ругайся, пожалуйста! – девочка слегка покраснела, встретив насмешливый взгляд студента.
- Шпионил, да? Такие они, взрослые…Им, значит, всё можно! – переходя в атаку Алик, как обычно, захлёбывался словами.
- Успокойтесь, «борцы», – последнее слово отчего-то оказалось таким колким, что Лина стала пунцовой, даже веснушек не разглядеть. – Просто родители волнуются, вот и попросили разобраться, куда это «Команда-пять» направилась.
- Значит, всё-таки следил? – маленькая копия Рэма едва сдерживал слёзы: до сих пор отношение к старшему брату были на грани обожания и полного копирования и вот…
Рэм несколько стушевался. Нет, он всего лишь возвращался из Заэкранья, где весь день гонял с приятелями по флай-бордингу меж скал залива Халонг. Уже в Москве принял сигнал отца и перехватил велосипедный «маячок» младшенького. По большому счёту ничего особенного в вылазке компании не было, хотя…
- Так, красавцы! Не ныть, а дать сведения союзнику: что тут у нас? Операция луддитов или сезон охоты на морлоков?
Вытаращенные глаза и открытые рты мелкоты были настолько комичны, что Рэм расхохотался, упустив с плеча ремень флай-борда. Доска звонко хлопнула по розово-серой облицовке пола.
- Стоять-бояться! – резкий выкрик показался раскатом эха от звука падения. По крайней мере – младшим. Однако Рэм резко обернулся, успевая оттеснить за белую колонну неуклюжего Ника. Теперь вся команда была у него за спиной.
От входа медленно двигалась группа людей. Это была совсем другая «пятёрка»: крепкие парни лет по восемнадцать–двадцать, коротко стриженные, в однотипной свободной одежде и низких сапожках. Спугнутые количеством людей, рободворники устремились к стеллажам-стойлам.
- «Гоши»! – прошептал Алик, пытаясь протиснуться вперёд, к плечу Рэма. Тот улыбнулся: - Остаётесь в арьергарде, командир! Приказ: беречь женщин и детей…Да, и флай-борд подержи пока.
Мрачная компания приблизилась. Хмурый здоровяк выдвинулся вперёд, но заговорил другой, тонкогубый с острым взглядом:
- Нарушаем, значит? Вовлекаем малолетних в Заэкранный вандализм? Малышня, ну-ка, живо к мамочкам! А этого летуна портального мы, значит, поучим…
- Он москвич! Отстаньте от нас! Он мой брат! Рэм свой! – в разнобой завопила команда.
- Спокойно, спокойно, ребята! Всё нормально! – студент повернулся, слегка отталкивая ладонями Лину и Мику. В то же мгновение первый «гоша» ринулся на него. Продолжая наклон вперёд, Рэм мгновенно перекатился через голову, в последний миг захватив ногу атакующего. Резко добавил пяткой в корпус падающего крепыша. Грузный шлепок о гранит. Поверженный застыл ничком, а Рэм кувыркнулся влево. Вовремя! Над головой мелькнула подкованная подошва сапога предводителя. «Гоша» не мог остановиться: инерция развернула его спиной. Рывок за шиворот и подсечка опорной ноги! Второй взлетел и спиной опрокинулся на упавшего, стукнувшись затылком о пол. Двое оставшихся неуверенно переглянулись: похоже, их смутила яркая струйка крови «вождя» и мысль о собственной уязвимости. Оставался ещё один, по виду – самый старший из пришельцев. Спокойно, даже расхлябанно он вышел вперёд. Рэм внимательно следил за его перемещениями, никак не мешая врагу. «Гоша» сделал несколько тревожащих выпадов и попробовал захватить куртку студента. Рэм легко сбил атаку. На попытку броска в ноги он просто сместился и обидно пнул оппонента в седалище. Тот едва удержался на ногах, оскалился и полез за пазуху. В тот же миг Рэм бросился на противника, не дожидаясь «сюрприза» в виде какой-нибудь заточки либо кастета. Оба упали и, перекатываясь, завозились на окровавленном граните. На помощь своему ринулись двое оставшихся.
- А-и-и-и-и! – невероятный визг Лины на мгновение остановил нападающих. Один запнулся о подкатившегося «мусорщика» и упал. На него кинулись Юл и девчонки. Отвлёкшийся на эту сумятицу последний враг пропустил удар флай-бордом от Алика и тоже рухнул. Тем временем Рэму удалось провести болевой приём на руку, однако «гоша» – видимо, по привычке – похлопал ладонью по полу. Машинально Рэм отпустил соперника. Зашевелились и начали приподниматься верзила и командир. Стряхнул подростков и оттолкнул рободворника предпоследний боец…
- Стойте! – «третий номер», стоя на коленях, наконец-то высвободил руку из-за пазухи. – Мы Добровольный патруль! Вот моё удостоверение.
Некоторое время было тихо, только покряхтывали-постанывали ушибленные бойцы. Рэм ознакомился с удостоверением через блок-браслет: всё верно, официальная организация, но тогда – в чём дело?!
Лина нервно всхлипнула:
- Но ведь «гоши» - злые! Все ребята знают: они Заэкранных бьют, москвичей наружу не пускают. Рэм, они тебя забрать хотели!
- Хм? – парень вопросительно посмотрел на потрёпанных противников.
- Не совсем так, сестрёнка, – начал старший. – Мы, конечно, против того, чтобы москвичи в порталы уходили. Ну, в смысле, чтоб – навсегда. Если туда-сюда, тогда ладно. Вот шунты эти электронные в мозгу, переселение абы куда – это Зло. Люди – мы! А они там – киборги! Понимать надо…
- А к нам зачем прицепились? – Рэм ещё сомневался в чистосердечии недавних врагов.
- Так сигнал был, что много движения на «Павелецкой». Заэкранники тут часто хулиганят: то витрины бьют, то памятники краской обливают…ну, мы сюда. А Юрка тебя увидел – с флай-бордом, возле детворы – вот и сорвался.
- Подумал, что ты мелких глупостям учишь, – процедил, морщась от боли, предводитель, – а как ты Пашку кинул, так и вовсе замкнуло.
- Ну, извини, – неловко выговорил Рэм. Тот коротко кивнул, подумал и подал руку. Студент ответил на рукопожатие. Старший присмотрелся:
- Дзюдо?
- Самбо.
- У Ксаныча занимаешься?
- У него…Москва, выходит, маленькая!
- Слушай, и чего тебе дома не сидится? Небось во всём Заэкранье наследил?
- Ну, было. Сейчас из Вьетнама, к слову. А вы что же, так-таки дальше Садового не выползаете?
- Почему? Выходим иногда. Для знакомства, понимаешь…только без шунтов трудно. Хотя и незаметно, само собой. Ты не думай, мы не грабители какие. «Гоши», конечно, «гопников» на слух напоминает, но это мелкие выдумали, а бабульки и разнесли…Бляху видишь, с Георгием? В его честь.
- «Дракон», выходит, - порталы?
- А это, брат, каждый сам решает: порталы или люди, какие порталами для гадостей пользуются. Ну как, пойдёшь в нашу дружину?
- Думать буду. И – мальков чего не зовёте? Вон орлы какие!
«Орлы» восторженно заорали и запрыгали, став похожими на шумный цыплячий выводок.
- Ага, - кисло улыбнулся пятый «гоша», – вон тот неплохо меня доской…да и девчата с малышом боевые. Только этот рыхлый как?
Обиженный Ник насупился и засопел:
- Зато…зато я полицию вызвал, вот! Когда только Рэм первого кидал…Уже подлетают, слышите?
Все ошеломлённо замерли, уставившись на пухлого «стратега». С улицы послышался звук сирен двух из четырёх глайдеров московских сил Охраны правопорядка.
- Т-а-а-а-к. И что теперь делать? Как бы не штурманули…Родители мне за такую «помощь»… Вам, наверное, тоже не стоит с полицией лишний раз из-за ерунды общаться?
- Ну, если всем, то можно вниз попробовать уйти. Там секции складов, ходы знаем, но ведь накроют.
- Нет! – и вновь пронзительный голос Лины заставил всех вздрогнуть. – Мы с Микой выйдем и всё-всё объясним: как в Знак Борьбы играли, как Рэм нас забрать хотел, как вы пришли и немножко пошумели.
Студент и дружинники переглянулись с одобрительными кивками, а Юрий даже показал большой палец.
- Только вот…Рэм, объясни, пожалуйста, что это за операция нудитов, которые охотились на морковов? Ну, ты говорил…
Парень прыснул, за ним – «гоши», потом Алик и остальные, даже не понимая причин своего веселья. Смех нарастал как прилив. Звонкий, дружный хохот стал полной неожиданностью для полицейских. Поняв, что ничего страшного не предвидится, они тоже начали улыбаться. Казалось, над весенним городом смеялось само Солнце. Но его маленький двойник – рыжая девочка – обиженно, чуть не плача хлопала ресницами.
- Ой, сестрёнка! Ты кого угодно уморишь, хоть самого заевшегося Заэкранщика! Ладно, не обижайся: дам книжку почитать. Стародревняя, ещё на бумаге, от бабушки.
- Правда?! Спасибо, Рэмочка! – Лина подпрыгнула и чмокнула парня в щёку, вогнав «спасителя» в краску. И вновь вспыхнул молодой, задорный, очищающий смех.

III

Утро третьего дня нового года. Холоднее, чем обычно в это время. Ночной, тонкий – «сахарный» – снежок на тротуарной плитке пока не привлёк рободворников. Возле площадки порталов незначительная суета. Сегодня многие решили уподобиться перелётным птицам: оживление на лицах, атрибуты летнего отдыха, щебечущие обсуждения экзотических тёплых стран. Несколько любителей зимнего спорта выглядят суровыми адептами какого-то воинствующего Ордена Гипербореев на фоне прочих «пленников солнца». Всё как обычно. Только некоторую дисгармонию вносит странно застывшая пара.
Две фигуры стоят волнорезом среди прибывающего людского прилива. Стоят уже несколько минут, превращаясь в привычную часть портальной станции – декоративную скульптуру, элемент убранства или прочую неодушевлённую деталь архитектуры.
Двое смотрят в лица друг друга, не обращая внимания на окружающих. Молодой мужчина одет старомодно и тускло в сравнении с яркими нарядами авантюристов выходного дня. Девушка привлекает взгляды не обычным спортивным костюмом, но солнечным оттенком волос, выбившихся из-под вязаной шапочки. Они молчат. Прощаются?
Его взгляд тосклив, плечи поникли. Она смотрит открыто и немного – почти незаметно! – сочувственно. Всё давно переговорено. Прошло время задушевных бесед, обиженных монологов и бурных споров. Как обычно, лишней оказалась помощь друзей. Как обычно, бесполезными были попытки родных. Пришло расставание.
Он старше. Жил здесь всегда, с рожденья привык к размеренному быту старого города. Полюбил однообразие быта, изредка позволяя себе увлечься на день-другой ароматом чужих земель или гомеопатической дозой экстрима. Как моллюск в раковину, врос в семейно-клановые отношения рабочего коллектива. Измениться было бы немыслимо, но…вот – Она!
Она моложе на десятилетие. Совсем девчонка? Немногие на Земле имеют опыт межпланетного перелёта! К открытому небу пришлось привыкать на улицах города, а теперь ей тесно здесь, в провинциальном укладе Москвы. Недостаточно и Заэкранья. Она вся – постоянно меняющаяся Жизнь. Птица, рвущаяся из клетки.
Он ломал себя, свои привычки. Ради неё – или только своего чувства к ней? – был готов стать таким, «как она пожелает». Быть спутником её свободы – что может быть лучше?! И… пугался своего порыва.
Она поощряла его. Какое-то время, казалось, была увлечена. Но опыт принёс разочарование. Место любви прочно заняла жалость. Жалость к хорошему и слабому человеку. Но ей необходимо крепкое плечо соратника, а не лишний груз за спиной. Она должна уйти!
Сегодня он провожает её. Молча, держась за руки. Вначале – по нарочито тёмным в предутренний час дворам. Потом – по звонкой черепахе мостовой. Сейчас – перед входом в туманную дверь чуждого ему мира. Там достраивают лифт на Луну, где уже работает центр оверсан-перелётов. Там с её родного Марса скоро стартует экспедиция к Титану. Там она найдёт себя! Места для него там нет…
Нечего сказать. И сердце не болит, стонет, словно затихающий звук одиночного удара в колокол. Он вспомнил восточные стихи об инее, вызывавшем такой звук, и грустно улыбнулся. Её губы дрогнули, но слова остались непроизнесёнными. Шагнув вперёд, он впервые решительно обнял её. Глаза в глаза!
Через минуту, обожжённый поцелуем на морозе, он уходит. Не оборачиваясь. Плохо различая путь сквозь набежавшие слёзы.
Она вздыхает, смущённо улыбаясь одобрительно кивнувшему пожилому туристу. Мгновенное колебание – и она шагает в арку портала.