Техник, Автор: Любезный тролль Опции

[Каркун]

Автор: Любезный тролль


Техник



Максима раздражал сбой в системе биодобавок третьего отсека, который продолжался уже четвёртый день. И что там стряслось? Обычно корабль восстанавливает себя сам — все системы продублированы, изоляция от «отдыхашек» максимальная, материалы надёжные, автоматический контроль безупречен.
Но иногда приходится и руками чинить. Не так часто, но ведь для того техники и нужны! Значит, пришла пора вылазки. Максим отогнал лёгкий страх: в зоны обитания «отдыхашек» он забирался всего пару раз, и оба — под строгим присмотром наставника, ещё во времена стажировки.
Взглянув на экранные часы, Максим решил повременить с ремонтом: с минуты на минуту начнётся ежедневное обращение капитана — такое пропускать не стоит! А пока можно проверить остальные показатели корабля.
Техник погрузился в изучение графиков и гистограмм. Давление и состав воздуха, влажность и температура, радиационный фон и напряжённость электрического поля, освещённость и уровень вибраций — все показатели в норме. Разве что биодобавки в третьем отсеке...
Прозвучал сигнал начала обращения, приятный и тягучий, радующий слух. На центральном экране появилось добродушное лицо, знакомое любому человеку на борту, от техника до последнего «отдыхашки». Позади — камин с весело играющим огнём и окно с видом на звёздное небо, сбоку — корзинка с фруктами.
На памяти Максима капитан сменился лишь однажды, пятнадцать лет назад. Максиму тогда едва исполнилось семь, и он лишь начинал постигать путь техника. На очередном обращении вместо сморщенной старушки Ольги появился зрелый мужчина Дмитрий. И все поняли, что он — новый капитан: на шее Дмитрия висел золотой медальон, символ капитанов.
За эти годы Дмитрий состарился, но изменился мало: всё та же добродушная улыбка, всё те же мудрые серые глаза, всё тот же медальон. Разве что на волосах проступила седина, да морщин стало побольше. Но это был всё тот же душка капитан.
Максим не вслушивался в его речь. Он и так знал, о чём скажет капитан: последние новости с Земли, уменьшение расстояния до экзопланеты, мотивирующая концовка о том, какие все молодцы. Всё это не важно. Куда важнее сам капитан, да здравствует он, который каждый день обращался к экипажу, словно общался лично с каждым, даже с самым никудышным «отдыхашкой». И это было прекрасно.
— Да здравствует капитан! — шепнул Максим после окончания обращения и дал команду управляющему компьютеру: — Пятый уровень, третий отсек, сектор семь. Изолировать для ремонтных работ.
— Приступаю к изоляции. Расчётное время освобождения сектора — семь минут.
Через десять минут Максим уже торопился по служебным коридорам к нужному сектору. Одну руку оттягивал ящик с инструментами, другую — переносной терминал, связанный с центральным компьютером. Наконец нужная дверь открылась, и техник очутился в жилой зоне. Повсюду были разбросаны следы жизнедеятельности «отдыхашек»: куски бумаги, карандаши, кисти, фишки от настольных игр, пара книг.
Максим покачал головой. Какая же радость, что он практически не сталкивался с «отдыхашками». Видел их несколько раз сквозь стены, прозрачные с его стороны — и этого вполне хватало. Неряшливые, в непрактичной аляповатой одежде, вечно смеющиеся, кричащие... Но самое главное — ничем полезным не заняты! Цель их жизни — передать опыт и знания последующим поколениям таких же «отдыхашек» — до тех пор, пока полёт не завершится. Да и то: большую часть дня они болтают, играют, дурачатся. Скукотища смертная, наверное. Не сравнить с весёлой и важной жизнью техника.
Максим улыбнулся, радуясь своей роли. Техники — самые главные члены экипажа на корабле. Люди, которые знают всё о нём и ежеминутно держат руку на его пульсе. Ну и ещё есть медики, хотя люди выходят из строя не так уж часто — куда реже оборудования.
Поставив инструменты на пол, техник принялся исследовать стены. Он нажимал на невидимые кнопки, и на ровной поверхности проявлялись очертания защитных кожухов. Максим ловко подцеплял их и снимал. Причина неполадки обнаружилась через полчаса — две завернувшиеся трубки, основная и резервная. Ну, понятно теперь, почему четыре дня барахлило — такое автоматика не выправит.
Когда Максим водрузил защитный кожух на место, за его спиной послышалось шуршание,. Он вздрогнул, чуть не выронив терминал, и обернулся.
— Кто здесь?
Однако подозрительные звуки прекратились.
— Показалось... — хмыкнул Максим, щёлкнул кнопками терминала и вышел в служебную дверь, до этого сливавшуюся со стеной.
Возвращаясь, техник прикидывал так и эдак, что же случилось. Сами по себе трубки не могли завернуться. Да ещё и обе разом. Но кто мог их повредить? Доступ за кожухи имеют только техники. Зачем кому-то из них ломать корабль? Да нет, глупости. И вообще: кто захочет отключать биодобавки? Ведь с ними в пищу поступают все необходимые организму вещества: минеральные соли, витамины... Максим не вникал слишком глубоко, какие именно.
Пусть этим медики занимаются. А он — техник.

***

Жак не находил себе места.
С детства граждан учили, что есть цель. Что через много лет корабль приземлится на другой планете, где они обустроят колонию. У каждого из колонистов своя роль. Кто-то займётся биологией, кто-то — строительством, кто-то будет картины рисовать. С этим всё понятно — потому на корабле и передаются роли, из поколения в поколение.
Вот Жак — историк. Будет новым летописцем. Станет ценным советником администрации колонии — с его-то огромным опытом земных поколений!
Жак зло сплюнул.
— Как же, новый летописец...
Он знал, что не долетит. Он родился на корабле и умрёт здесь же. Всё, что он может — передать опыт следующему историку. И сам он никогда не увидит, как выглядит новая планета, не вдохнёт её воздух, не ступит на поверхность.
Удивительно, но ещё четыре дня назад это не беспокоило его. Он послушно штудировал книги из библиотеки и мечтал об ученике. Казалось, нет ничего важнее и возвышеннее!
Но потом что-то изменилось. Мечты об ученике поблекли, идея передавать опыт потеряла краски, а вот желание увидеть планету стало сводить с ума. Быть частью огромного проекта и никогда не увидеть его результат — просто невыносимо...
Пару дней назад Жака осенило: а вдруг вообще нет никакого корабля? Жак прочитал несколько книг о восстании машин, о коварных тёмных властелинах... Раньше он считал это выдумкой, игрой воображения авторов. А на самом деле? Не могли же люди просто придумать это? Наверняка закралась какая-то доля правды.
Вот только какая? Может, всё вокруг — фикция, и на самом деле они на Земле? О таком Жак тоже читал. Вдруг это подсказка? И достичь поверхности очень легко — надо только вырваться из бункера. Но как это сделать?
Прозвучал сигнал начала ежедневного обращения капитана, такой противный, режущий слух. Почему раньше он так нравился Жаку? Центральный экран загорелся, и к нему потянулась гудящая толпа улыбающихся граждан. Жак присоединился, чтобы не вызвать подозрений.
На экране появилось слащавое лицо, знакомое любому человеку на борту, от граждан до последнего «прислужника». Какой же он неприятный...
Историк не вслушивался в речь Дмитрия, а тайком разглядывал соседей. Граждане влюблённо пялились в экран, не замечая ничего вокруг. Неужели и сам Жак раньше был таким же? Его передёрнуло. Что происходит? Это омерзительно! Словно не люди вокруг, а куклы. Нет, однозначно, тут дело нечисто.
Всё больше Жак убеждался, что вокруг лишь бутафория.
— Да здравствует капитан! — раздался многоголосый возглас после окончания обращения. Историк крикнул громче всех. Не стоит выделяться из толпы раньше времени.
Раздался вой сирены — учебная тревога. Сейчас все граждане покинут помещение, и его изолируют. Зачем — непонятно. Граждане шептались, что приходят загадочные «прислужники» и творят какие-то ритуалы.
Жак усмехнулся. Вот он — путь к спасению! Сзади раздалось:
— Сева, ты чего медлишь? Скорее, двери же заблокируют!
— Да-да, я сейчас, не ждите! — отмахнулся историк. Когда товарищи скрылись за углом, он не пошёл вслед, а спрятался за ближайшим шкафом.
Вдруг его прошиб холодный пот. А если изолированное помещение обработают химикатами или смертельным облучением? Вот дурень, надо же сперва выяснять. Он вжался в шкаф, мысленно прощаясь с жизнью.
Долго ждать не пришлось. Прямо из стены появился человек. Его одежда отличалась от костюма гражданина — обтягивающая, со множеством карманов, монотонного тёмно-синего цвета... Безвкусица, в общем. Даже никаких бантов и рюш!
Похоже, слухи не врали: один из «прислужников» собственной персоной. Он начал делать непонятные пассы возле стен, и от поверхности отделялись куски, обнажая хитрую машинерию.
Жак наблюдал из-за шкафа и не знал, что делать дальше. Обнаружить себя? Но какова будет реакция «прислужника»? Вдруг он вооружён? А как иначе-то, если они в бункере? Подкрасться сзади и оглушить? Слишком опасно. Потом наверняка появятся другие «прислужники» и отомстят. Что же делать? Историк с досадой понимал, что не имеет ни малейшего плана действий.
Когда «прислужник» закончил возиться, Жак неуклюже переступил и задел ногой лежавшую на полу книгу.
— Кто здесь? — закричал «прислужник», обернувшись на звук.
Несчастный историк снова вжался в шкаф всем телом, стараясь не дышать. Ему казалось, что стук его сердца слышно даже в соседних отсеках.
Но нет, всё обошлось. «Прислужник» хмыкнул, собрал вещи и исчез в стене. Жак бросился следом, забыв о недавнем страхе. Однако от двери не осталось и следа. Сколько историк ни вглядывался в поверхность, сколько ни прощупывал, не удалось обнаружить даже малейшие щели.
Впрочем, Жак не слишком огорчался. Теперь он знал, как можно выбраться отсюда.

***

Максим не мог успокоиться. Прошло уже два дня, но его мучил вопрос: как вышло, что обе трубки подверглись механическому повреждению? За защитным кожухом! Наконец он не выдержал и запросил у компьютера доступ к видеоархиву.
Наставник учил: это крайнее средство, и нельзя вторгаться в личную жизнь «отдыхашек». Но ведь зачем-то видеонаблюдение сделано? Похоже, настал тот самый крайний случай.
— Шесть дней назад поломалось... — нашёптывал Максим, листая архивные записи. — Вот тут она должна быть. Но... Её тут нет. Как же так?
Максим повторил команду, перепроверил результаты. Сомнений быть не могло: в день поломки камера ничего не регистрировала. Словно отключилась. Но почему не пришёл сигнал? Барахлит автоматика? Вопросы, вопросы...
Десять минут — и Максим снова в том же секторе, снова изолированном от «отдыхашек». Он обратил внимание на вмятину в стене — как будто кто-то пытался вскрыть защитный кожух. Техник подошёл и ощупал повреждение. Нет, ничего критичного, до плановой замены ещё далеко.
Протестировав камеру — ничего подозрительного — Максим открыл дверь в служебный коридор. Но тут откуда-то выскочил «отдыхашка» и встал у двери спиной к технику.
Максим опешил. Этого не было в инструкциях. «Отдыхашки» всегда уходили, когда звучала сирена. Но как тут спутаешь? Взъерошенный, в безразмерном цветастом балахоне с сотней пуговиц и бирюлек — он точно не техник и не медик. Почему же он не ушёл?
Шумно вдохнув пару раз, точно собираясь с мыслями, «отдыхашка» проскользнул в дверь и быстро побежал по служебному коридору.
— Эй, стой! Ты куда? Туда нельзя! Выходи обратно!
Максим ринулся следом, схватив сумку с инструментами, и дал сигнал закрыть дверь.
Впервые в жизни он не знал, что делать. Инструкции строго запрещали какое-либо насилие по отношению к «отдыхашкам». Однако и пускать их на служебную территорию тоже не годится. Однако доселе не случалось, чтобы «отдыхашка» сам, по доброй воле, захотел попасть туда. Обычно они разбегались, завидев техника — если контакт отчего-то происходил. Это какой-то неправильный «отдыхашка»!
Вскоре Максим взял себя в руки. Инструкции инструкциями, но мало ли что незваный гость натворит! На бегу техник открыл в терминале карту служебных коридоров, прикинул дистанцию до «отдыхашки» и скомандовал:
— Блокировка дверей АМ-116 и АМ-177.
Секунда — и их отрезало от остального корабля. Техник вздохнул с облегчением и пошёл в сторону «отдыхашки» — теперь-то чего бежать?
«Отдыхашка» сидел у заблокированной двери и плакал. Максим присел рядом. Он не знал, чем помочь бедняге. Ну ладно бы аппарат какой-нибудь сломался и стал вести себя неправильно. Его можно разобрать и починить, заменить неисправные детали, перезагрузить, в конце концов! Но что делать, если человек барахлит? Как его перезагрузить?
Гость посмотрел на техника и простонал:
— Теперь вы меня уничтожите?
Максим опешил.
— Уничтожить? Зачем? Я отведу тебя обратно, и... больше так не делай.
«Отдыхашка» пару раз моргнул.
— А я не хочу обратно! Мне надоел этот эксперимент! Выводи меня наружу, я не подхожу.
— Куда наружу? Наружу корабля? Но там же... космос. Ты там сразу... сломаешься. И медики тебя не восстановят.
— Да перестань! Какой космос? Какой корабль? Я всё понял, можешь меня не обманывать. Мы на Земле. Нет никакой конечной цели. Выпускай меня.
Техник непонимающе уставился на гостя.
— Да что ты такое говоришь? Откуда ты такой? Кто ты?
— Я — Жак, — нехотя выдавил «отдыхашка». — Историк.
Максим усмехнулся. Ну ладно бы химик или физик... Но историк, гуманитарий, самый бесполезный член экипажа, «отдыхашка» в квадрате! Вот до чего доводит безделье...
Тут его осенило.
— Слушай, Жак. Я знаю, как тебя убедить. Пойдём, я тебе докажу, что мы на корабле. Ты всё сам увидишь, а потом вернёшься обратно и продолжишь заниматься своими историковскими делами. Идёт?
Историк недоверчиво взглянул на Максима и медленно кивнул.

***

Жак не терял времени даром.
Два дня он потратил на изготовление оружия. Разумеется, хозяева бункера максимально обезопасили граждан: ничего колюще-режущего, бьющегося, взрывоопасного. Но не зря же он прочитал столько умных книг! Через два дня из игральных палочек, скотча и подтяжек он смастерил рогатку, а в качестве снарядов выбрал увесистые шахматные фигуры. Теперь будет чем защищаться в случае опасности.
Настал черёд испробовать бронебойные способности рогатки. Пока никто не видел, он зашёл в угол, где видел «прислужника», и изо всей силы выстрелил пешкой в стену. Там осталась существенная вмятина, и ожидаемо завыла сирена учебной тревоги.
Жак ликовал. Как просто оказалось вызвать «прислужника»! Интересно, придёт тот же самый или другой?
Он спрятал рогатку в карман и затаился на прежнем месте. Увидев знакомое лицо «прислужника», историк удовлетворённо ухмыльнулся. От прежнего страха не осталось и следа — лишь уверенность в своих силах. Правда, стоя перед дверью в незнакомый коридор, он затормозил, но всё же нашёл смелость переступить порог.
Однако оторваться от преследователя не удалось: коридор закончился тупиком. Чёрт побери, и как Жак сразу не подумал о системе защиты! Он поколотил дверь — бесполезно.
Послышались шаги «прислужника». Жак нащупал в кармане рогатку. Нет, пожалуй, рано. Ну, оглушит он «прислужника» — а что дальше-то делать, раз всё заблокировано? Вот если попытаться его разжалобить, разговорить...
План удался. Уже через полчаса «прислужник», представившийся Максимом, показывал Жаку центральный пульт управления. Датчики, счётчики, графики, мониторы... Историк не понимал ни слова. А вот Максим сиял от радости.
— Ну, смотри ещё раз. Тут основные показатели корабля. Видишь цифры? Это количество людей на корабле. Вот тут запасы съестного и топлива. Можно увеличить. Видишь список контейнеров? Этот используется сейчас, в нём осталось два процента ресурсов. Когда они иссякнут, контейнер отцепится и станет космическим мусором. Зачем? Чтобы при приземлении лишний балласт не мешал. Смотри дальше: это — параметры целостности обшивки...
Жак решил подловить завравшегося «прислужника».
— И что, обшивка тоже иногда портится? И ты лично выходил её латать?
— Конечно! Техники для того и нужны, чтобы в любой момент принять необходимые меры. Термоядерные реакторы я чинил только в теории да на симуляторах, а вот в открытый космос уже пару раз выходил.
Максим светился от гордости, но историк лишь заскрежетал зубами. Не получилось вывести враля на чистую воду. Что ж, придётся сыграть по его правилам.
— Хорошо, Максим. Я ошибался. Мы в самом деле на корабле.
— Ну, вот и славно, — просиял тот. — Пошли обратно.
Вот кремень, ничем его не взять! Словно он сам верит в то, что они на корабле. А может, так и есть? И «прислужники» — лишь часть эксперимента? Но тогда надо переходить на уровень выше.
— Нет, погоди. Давай поговорим о капитане.
— Да здравствует он! — закричал Максим.
Жак вздрогнул.
— Да-да, да здравствует. Скажи, ты с ним часто видишься? Он созывает вас на собрания?
— Нет, — засмеялся Максим, — мы никогда не виделись. Распорядок общий для всех: мы следим за кораблём, вы — готовите будущих колонистов. Никто с капитаном не встречается лично. Разве что медики?
— Как никто? А как же тогда капитаны меняются? Вот была Ольга. Но Дмитрий же откуда-то взялся?
Вопрос явно завёл «прислужника» в тупик. Жак продолжил наступать:
— Выходит, есть место, где выращивают капитанов. Как историков, физиков, медиков... Или таких, как ты. Целый отсек, наверное. Но об этом месте никто не знает. Вот ты знаешь?
Максим покачал головой.
— Элита. Класс неизвестных избранных. И условия жизни у них, наверное, получше наших. Настоящие джакузи вместо тесных ионных душевых. Свежие фрукты на завтрак! Да ты сам видел, возле капитана всегда стоят.
Историк на ходу вспоминал из прочитанных книг признаки аристократии.
— Представляешь, сколько на них тратится ресурсов? А мы тут прозябаем!
«Прислужник» смотрел на Жака испуганным глазами.
— П-послушай, Жак. Ты прав, всё это странно. Но я же техник! Я в курсе, как расходуются ресурсы. Мой родной уровень — пятый, но я имею доступ и к другим. Нигде нет утечек. Могу показать графики...
— Да ну? А ты вообще в курсе, где на корабле находится каюта капитана?
Вопрос не в бровь, а в глаз.

***

Максим раньше не задумывался об этом. Как чинить разного рода неполадки — вот чему их учили наставники. Но где находится каюта капитана, да здравствует он? Этого никто не знал, да никому и не было дела. Капитан появлялся раз в день на экранах всех мониторов — разве не достаточно?
«Отдыхашка» напирал:
— А как ты думаешь, зачем от нас скрывают это? Да как раз для того, чтобы вольготно пользоваться драгоценными ресурсами, как вельможи! Сколько их там, у капитана, помощников и стажёров? Вот и подумай! Если бы капитан не трясся над своей властью, он бы не скрывался от нас.
— Послушай, я не знаю, кто такие вельможи, что такое власть, и зачем капитану над ней трястись. Ты говоришь странные вещи. Перерасхода энергии нет, об этом говорят все системы.
Жак застонал и посмотрел в потолок.
— Как бы тебе объяснить... Представь, что системы врут. Не знаешь, что значит «врут»? Показывают не то, что на самом деле. Вот представь: возле каюты капитана стоит устройство, которое искажает сигналы. Там перерасход кислорода, а наружу отправляются сигналы, что всё в норме. Там электричество взахлёб тратится, а наружу сообщается, что всё в порядке. Представил?
Удивительно, но Максим чётко понимал эти слова. И откуда только историк узнал о них? В какой-нибудь исторической книге вычитал? Максим долго взвешивал все за и против такого предположения. «Отдыхашка» нервно переступал с ноги на ногу.
И техник сделал из слов Жака неожиданный вывод.
— Слушай! Если всё так, то капитан в опасности! Целый отсек, который не диагностируется извне! А если там произойдёт авария? Это надо срочно исправить. Починить поломку, если она есть, и спасти капитана, да здравствует он!
Жак почему-то скривился:
— Да-да, спасти капитана... Для начала найти бы его.
— Найдём... Я же техник.
Максим открыл на центральном мониторе общую карту корабля. Первый уровень — сразу нет. Он вообще не приспособлен для жизни. Второй занимали медики и вычислительные мощности. Тоже не то. Третий...
Жак нетерпеливо ходил взад-вперёд за его спиной.
— Ну, скоро ты?
— Потерпи. Это не так просто. Я согласен с тобой, что проблема есть, и её надо решить. Проблема, конечно, скорее теоретическая, но проверить всё равно стоит. А раз она касается капитана, да здравствует он, то — в приоритете. Я радуюсь тому, что решаю такую сложную и нестандартную задачу. Но зачем ты торопишь меня?
«Отдыхашка» прорычал что-то невразумительное. Наконец техник ткнул пальцем в экран.
— Нашёл! Я думаю, капитан живёт здесь, на шестом уровне. Тут нет ни технических помещений, ни жилых, но этот сектор потребляет необычно много энергии для такого пустого места. И как я раньше не обращал внимания?
— Пойдём туда скорее!
Максим покосился на Жака. Ещё час назад техник собирался выпроводить историка обратно в зону «отдыхашек». Но раз такие дела... Как можно следовать инструкциям, если капитан, да здравствует он, в опасности? Вдруг странный «отдыхашка» ещё пригодится?
— Хорошо, пойдём. Но вот тут в конце — двери, от которых я не знаю кода. Странно. Очень странно. Я, техник — и не знаю кода. Ладно, разберёмся на месте.
Техник и «отдыхашка» пошли по лабиринту коридоров и упёрлись в тупик, о котором предупреждал Максим. Стандартная круглая дверь, рядом — кнопки для ввода кодов и сканер отпечатков. Максим поднёс ладонь к сканеру, но тот лишь противно пискнул.
— Ну, дела! Отказ в доступе. Как же так, я ведь техник! Да, каждый техник ответственен за свои отсеки и уровни, но мы можем подменять друг друга во время отдыха или профилактических медицинских процедур. Если что-то вдруг сломается, ближайший техник должен быть готов помочь. Кстати, есть идея!
Он подошёл к двери и начал прощупывать её.
— Что ты делаешь? — с интересом спросил Жак.
— Сейчас я внесу нарушения в систему. Но потом обязательно починю обратно. Обычно так делать не стоит! Но это крайняя мера, и если бы не приоритетное задание...
Пара неуловимых движений — и внешняя оболочка отделилась. За ней скрывались печатные платы и микросхемы. Жак опасливо отошёл на два шага назад и заткнул уши.
— Так... Ну, схема электроники тут стандартная, и на том спасибо. Сейчас вот тут один проводочек отсоединим — и всё, внешний контроль потерян... Так, а вот тут ещё один проводочек — и замок больше не заблокирован...
Максим подцепил дверь, и она отъехала в сторону. Затем он набрал нужные коды на планшете и отрапортовал:
— Ну вот! Техник с шестого уровня не придёт. Я дал знак, что на месте и готов к устранению неполадок. Дверь починю позже — видно, тут давно профилактику не делали... Хорошо, что мы пришли.
Взломщикам открылась просторная комната. Всю стену напротив входа занимало окно с видом на открытый космос. Слева стояла стойка непонятного назначения, а вот справа... Справа техник с «отдыхашкой» увидели знакомый камин и стол с фруктами.
У Максима перехватило дыхание. Неужели они попали в святая святых, комнату, откуда капитан обращается к экипажу?

***

Жак не стал терять времени даром и подскочил к столу. Повертев в руках округлый жёлтый фрукт, он надкусил его, но тут же выплюнул.
— Тьфу... Парафин... Бутафория...
— А откуда ты знаешь вкус парафина? В книгах прочитал?
Историк не ответил, а Максим подошёл к камину и нагнулся, присматриваясь.
— Да тут просто голограмма! Перерасхода кислорода нет. Похоже, ты ошибся.
— Не может быть! Значит, это не та комната, а обманка! Надо найти настоящую. Смотри, там несколько дверей!
Жак нервничал. Похоже, его подозрения не оправдались: они и впрямь на космическом корабле. Но с пустыми руками он точно не уйдёт!
— Добрый день, молодые люди.
Историк резко обернулся. Вот ты какой, капитан. С виду — самый обычный человек. Такой же, как и другие историки, физики... Да те же «прислужники»!
Шальная мысль посетила Жака, и он сжал рогатку в кармане, глядя на золотой медальон на шее капитана.
— Да здравствует капитан... — восторженно прошептал техник, у которого от волнения затряслись коленки.
— Чем могу быть полезен, юноши?
Историк заметил, что голос капитана дрогнул. Внешне Дмитрий оставался спокоен, но Жак знал из книг — он волнуется. Хорошо всё-таки быть историком!
— Прости, пожалуйста, мой капитан! — пролепетал Максим. — Мы думали, что в системе твоего обеспечения проблемы, но, похоже, ошиблись... Мы уже уходим.
— Как бы не так! — закричал Жак и выудил из кармана самодельное оружие.
Максим, похоже, понял, что капитану угрожает опасность, прыгнул в его сторону и сбил своим телом. Дмитрий охнул, падая.
Но Жак успел достать из другого кармана первую попавшуюся шахматную фигуру и выстрелил. В воздухе противно просвистело, и чёрная ладья ударила в грудь капитана. Тот застонал.
— Неплохо, неплохо! — прорычал историк, хищно разглядывая символ капитанов на шее поверженного Дмитрия.
— Что ты делаешь! Ты... — закричал Максим, не в силах подобрать нужное слово. — Ты... вывел из строя капитана!
— А ты смышлёный! Да, ранил, но я не хотел этого. Я планировал убить его, и если бы не ты...
Жак не успел закончить фразу: Максим достал из кармана отвёртку и что есть силы бросил в историка. Тот не успел пригнуться, и она больно ударила его в лоб увесистой рукоятью.
— У-у-у-у, па-а-а-адла! — прошипел он, потирая синяк, и выстрелил в ответ.
Белый слон полетел в сторону окна и звонко отскочил от стекла, оставив царапину.
Максим ошалело посмотрел на след от выстрела, потом — на Жака, затем снова на царапину.
— Ты что, умом повредился? — закричал он. — Там — космос! Ты хочешь, чтобы мы все тут... вышли из строя?
Жак уже целился снова, натягивая в рогатке брошенную Максимом отвёртку. Через миг она вошла крестообразным наконечником прямиком в правый глаз Дмитрия. Однако вместо крови оттуда посыпались искры. Капитана передёрнуло, и откуда-то из его чрева раздались звуки:
— Фатальный сбой... Непоправимая ошибка интерфейса...
Максим и Жак застыли, глядя на капитана с недоумением. Первым опомнился историк: он подскочил к Дмитрию, сорвал с шеи медальон и выбежал из комнаты.
Напоследок он прокричал:
— Па-а-а-адла! Он ещё и робот! Но баста — теперь я капитан!

***

Второй раз за день Максим растерялся. Что делать? Бежать за этим ненормальным или чинить капитана? Похоже, медики тут не понадобятся: нужен именно техник. Он посмотрел на часы терминала, который так и не выпустил.
— Так, до обращения ещё далеко. Держись, капитан, да здравствуешь ты! Я вернусь!
Он выскочил из комнаты вслед за предателем. Шаги Жака ещё доносились, и Максим побежал, ориентируясь на звук.
Вскоре звук прекратился. Техник насторожился. Опасный «отдыхашка» мог выскочить из-за любого угла, но он вряд ли ушёл далеко. Всё равно, рано или поздно вернётся в комнату капитана — только оттуда он мог поведать кораблю о новом титуле.
Однако ждать его там — слишком опасно. Про открытый космос Максим, конечно, приукрасил — вряд ли стекло сделали таким непрочным, чтобы небольшое усилие повредило его. Но всё же лучше отвести «отдыхашку» подальше от капитана и уже в безопасном месте нейтрализовать его.
Вж-ж-ж-ж-жик!
Когда Максим выглянул из-за очередного поворота, прямо перед его носом пролетел чёрный конь. Техник успел заметить, как мелькнул Жак. Пригнувшись, Максим побежал за ним.
Они плутали по артериям шестого уровня, и Жак то и дело отстреливался. Когда же его патроны закончатся? Сколько он набрал их?
К огорчению Максима, расстояние до комнаты капитана не сокращалось, словно историк специально кружил рядом. Хотя откуда ему знать схему коридоров?
Техник решил разговорить «отдыхашку».
— Жак, зачем ты это сделал? Чего ты пытаешься добиться?
К его удивлению, предатель ответил почти сразу:
— Да затем! Капитан на корабле — самый бесполезный член экипажа! Мы летим на автопилоте, нами никто не управляет. Чем он занят? Письма принимает да к народу обращается? Так это кто угодно может делать! Даже я! И я теперь капитан, я, я!
— Но ведь это ложь. Ты не капитан, да здравствует он, ты — историк. Как раз ты самый бесполезный человек на корабле.
Но «отыхашка» словно не слышал техника:
— А он ещё и робот... Подумать только, сотни людей под властью робота! Не бывать такому! Люди не сдадутся роботам! Теперь я капитан! А эту железяку я просто отключу. Р-р-р-раз и навсегда. И прекратится гнёт бездушной машины. Теперь да здравствую я! Кстати, почему мы всегда говорим эту фразу? Тут все словно зомби, как под наркотой! А шесть дней назад я словно прозрел!
Максим не знал, что такое зомби или наркота, но вспомнил, что именно шесть дней назад начались проблемы с биодобавками в третьем отсеке пятого уровня. Как раз там, откуда Жак. Вот почему он такой агрессивный: очевидно, его гормональный уровень изменился.
У Максима не укладывалось в голове, как можно пытаться поломать капитана. Ну и что, что он робот — не человек, что ли? Однако Жак сделал это, а теперь, похоже, пытается отключить и техника. Значит, надо... надо убедить его, что у него всё получится.
— Но ты... — продолжал «отдыхашка». — Как ты мог, Иуда? Продался железякам за тридцать сребреников...
— Хорошо, Жак, — медленно начал Максим. — Ты убедил меня. Я признаю, что ты капитан. Выходи, и вернёмся в капитанскую комнату. Вместе отключим прежнего капитана, да здрав... — он вовремя осёкся.
— Нашёл дурака! Сначала я тебя отключу.
Максим высунул руку из-за угла.
— Смотри, я не скрываюсь. Не надо меня отклю...
И закричал от боли, прижимая к груди руку, ушибленную белым ферзём.
— Ах ты па-а-а-адла! — закричал он. — Ну так поймай меня, если сможешь!
И Максим заплутал по коридорам. Его расчёт оправдался: вместо того, чтобы доламывать капитана, глупый «отдыхашка» бросился вслед за техником. Максим мчался, вилял, прыгал, пригибался, поворачивал, ежесекундно рискуя быть подстреленным. Левая рука висела беспомощной плетью — а если «отдыхашка» попадёт в голову?
К счастью, Жак был неважным стрелком и никак не мог попасть в движущуюся цель.
Максим уводил преследователя от капитана. Начались жилые помещения шестого уровня. Техник не успевал дать команды на изоляцию, и «отдыхашки» бросались перед ним врассыпную — лишь разноцветные балахоны мелькали. Правильно, бегите, нечего вам тут делать!
Он стремительно нырнул в лестничный переход между уровнями — нет времени ждать лифт. Пятый уровень, четвёртый... Жак уже на лестнице, кричит сверху. Сколько у него ещё патронов? Третий уровень... Снова в коридор.
Вскоре жилые помещения закончились, а вместе с ними и визг напуганных «отдыхашек».
Бегом. Налево, вперёд, налево. Тупик. Код. Дверь открыта.
Пара секунд — и вслед за Максимом в эту дверь вбежал Жак.
— Что же ты, Максим? — кричал он вслед. — От судьбы не убежишь! Закончилась твоя служба. Как новый капитан говорю: ты уволен!
Максим не отвечал. Он бежал по кольцевому коридору пищевого контейнера, возвращаясь к входной двери. Проскочив в неё, он приложил здоровую руку к сканеру и упал ничком, как подкошенный.
Дверь стала закрываться, и техник услышал разъярённый вопль приближающегося «отдыхашки».
Но тот не успел. Крик оборвался.
Максим встал и поглядел сквозь двойные стёкла дверного иллюминатора. Жак бился в истерике, что-то кричал, изо всех сил дубасил дверь кулаками, разбивая их в кровь.
Техник отвернулся и присел у двери. Что же делать? Неисправный человек нейтрализован, но что дальше? Выпускать нельзя: он сразу начнёт выводить из строя технику и других людей. Оставить тут, в контейнере — наверное, вариант...
Какие уж тут инструкции по невмешательству в жизнь «отдыхашек», если такое происходит? Он же ставит под угрозу всю миссию!
Максим достал планшет и стал считать.
— В контейнере осталось два процента еды... В расчёте на одного человека получается... Так... Ага, почти шестьдесят лет.
Отложив планшет, техник задумался. Да, испорченного «отдыхашку» можно оставить тут на всю его никчёмную жизнь. Но что, если сюда однажды забредёт другой техник и выпустит его? Или другой «отдыхашка» — он же позовёт на помощь...
Максим снова заглянул в иллюминатор. Жак бесился, его кулаки покраснели от ударов по стенам. Увидев Максима, он выстрелил чёрным королём. Техник покачал головой и снова достал планшет.
— Нет, «отдыхашка», оставлять тебя нельзя... Два процента от одного контейнера... Так, осталось лететь пятьдесят лет... Значит, среднее потребление пищи надо будет уменьшить... Уменьшить... На одну десятую процента. Что ж, справимся. Наверняка в запасы пищи закладывался какой-то люфт...
Он переключился на управление кораблём и набрал команды для ручной отстыковки пищевого контейнера. Посмотрел ещё раз на «отдыхашку» и, вздохнув, нажал на пуск.
Контейнер за стеклом вздрогнул и стал отдаляться. Жак, поняв, что происходит, начал рвать волосы на голове. Через минуту он со злостью бросил в иллюминатор медальоном.
— Прости, Жак. Я не желаю тебе ничего плохого. Но я знаю: ты очень опасен. Ты не оставил мне выбора. Я не хочу выводить тебя из строя раньше срока. Ты проживёшь долгую жизнь. Только не с нами. Ой... Ты же ничего не слышишь.
Максим смотрел на удаляющийся контейнер с беснующимся «отдыхашкой», пока тот не превратился в маленькую светящуюся точку. Да и та вскоре исчезла.
А потом техник прислонился спиной к двери и впервые в жизни заплакал. Он всхлипывал и не мог понять, с чем связан перебой в слёзных железах. Ведь он не поломал Жака. «Отдыхашка» остался жив и здоров. Максим всего лишь отключил его от остальных людей. Всего лишь отключил...

***

Когда Максим вернулся к Дмитрию, тот лежал неподвижно и повторял всё ту же фразу. Техник склонился над ним:
— Ну, и как же тебя чинить, мой капитан, да здравствуешь ты? В документации вряд ли есть твоя блок-схема.
Максим осмотрелся. У него был только один вариант решения проблемы, проверенный годами работы на корабле: полная замена неисправного блока. Наверняка где-то рядом есть склад с запчастями. Он уверенно пошёл туда, откуда полчаса назад вышел капитан, да здравствует он.
За поворотом обнаружилась неосвещённая комната. Здоровой рукой Максим достал фонарик из кармана, посветил и присвистнул: на полках стояли сотни различных человеческих голов в стеклянных колбах. Засунув фонарик в карман, он взял колбу наугад и вернулся обратно.
— Так-с, посмотрим...
Он осторожно открыл колбу, заполненную резко пахнущей жидкостью, и вынул голову. Из шеи выступали не кости с сухожилиями, которые он видел на картинке в кабинете медиков, а пучок проводов. Присмотревшись, Максим разобрался с устройством замка и нащупал нужную кнопку на затылке Дмитрия. Капитан замолчал, а его голова щёлкнула и послушно отделилась от тела.
Максим достал планшет и стал записывать схему соединения проводов головы с туловищем. Закончив, он аккуратно отсоединил её, прикрепил новую и защёлкнул.
Отойдя на пару шагов, он посмотрел на результат своей работы и удивлённо хмыкнул. Только сейчас он заметил, что новая голова — женская. Тем временем она открыла глаза, посмотрела на Максима и улыбнулась.
— Спасибо, Максим, — раздался мелодичный женский голос. — Миссия была на грани срыва. Если бы не ты, и власть захватил Жак, мы бы не добрались до конечной цели.
— Мой капитан...
— Зови меня Ирина.
— Ирина... Так ты не человек? Тогда зачем это всё — фрукты, камин...
Ирина засмеялась.
— Потому что люди должны думать, что я человек. Разработчики сделали меня максимально похожей на людей. У меня даже мимика такая же. Моё тело стареет подобно людскому, и я даже питаюсь тем же, чем и все остальные пассажиры. Людям куда проще воспринять то, что их капитан — обычный человек, и смена капитанов происходит так же, как смена техников, медиков, физиков, историков и всех остальных.
— А что в этом плохого? Я даже обрадовался, когда узнал, что ты машина. С машинами куда приятнее общаться, чем с большинством людей.
— Ты техник. А вот те, кого ты называешь «отдыхашками», вряд ли будут так же благожелательны. Жак был отчасти прав: я бесполезный член экипажа. Как человек, я не выполняю никаких функций. Я — лишь символ стабильности.
Максим нахмурился.
— Подожди, Ирина, так ты слышала наш разговор с Жаком?
— Конечно. Я же робот. Я подключена ко всем системам корабля, я знаю обо всём, что здесь происходит. Можно сказать, сейчас ты говоришь с кораблём.
— И ты знала, что мы идём к тебе? Почему не остановила?
— Потому что нет у меня такого права — останавливать людей. Вы вольны делать всё, что захотите. Я не могу вам указывать. Я — символ стабильности. Но живёте вы сами. Правила придумываете сами. Традицию кричать «Да здравствует капитан!» придумали тоже сами люди. Где-то через две сотни лет полёта.
Максим прошёлся взад-вперёд, переваривая услышанное.
— Ирина, ты всё равно не права! Разве ты не несёшь функции? А ежедневные новости со старой Земли?
Ирина помолчала, загадочно улыбаясь. Максим выжидательно смотрел на неё.
— Ладно, чего уж... Максим, я сама их выдумываю. Последние новости с Земли пришли около шестидесяти лет назад. И весьма печальные... Я думаю, сейчас человечество уже уничтожено. Вы — всё, что от него осталось. Поэтому очень важно, чтобы миссия закончилась успешно. Ты не просто починил меня и остановил Жака, ты спас всё человечество. Если бы он захватил власть, мы бы не долетели. Достаточно увеличить уровень потребления пищи на один процент — и тоже провал. То же самое с потреблением кислорода, воды. Всё рассчитано до мелочей, и я вовсе не злой тиран, скрывающий от экипажа ресурсы.
— Ну, дела... А биодобавки? Они делают нас менее... менее...
— Агрессивными, — подсказала Ирина. — Да, это так. На корабле не нужна внутривидовая конкуренция, как в живой природе. Но экспедиция подходит к концу, и пора от этих химикатов отвыкать. Я попробовала полностью отключить добавки в одном отделе... Ты сам видел результат. Надо подходить более аккуратно. Но мои создатели не провидцы, не смогли предусмотреть всего.
Помолчали. Максим начал понимать, кто заворачивал трубки и отключал камеру!
— Ладно, Ирина... Я пойду работать дальше.
— Ступай. Только не стоит никому говорить о том, что ты увидел и узнал. Даже коллегам-техникам, даже наставнику. Никому. Поверь, я очень благодарна тебе. Ты сделал великое дело. Но...
Максим молчал. Ирина отвела взгляд.
— Но для тебя лично ничего не изменится. Прости меня. Я не могу нарушать распорядок на корабле, как бы ни хотела. Не могу сделать так, чтобы «отдыхашки» перестали чураться тебя. Чтобы они воспевали твой подвиг. Я даже не могу сделать тебя старшим техником — твоего наставника мне просто некуда деть.
— А мне и не надо, — пожал плечами Максим, подумав. — О том, что я сделал, не стоит петь песен. Я сделал то, что должно, но песни... Не надо, правда. Что до наставника — так я на своём месте, и мне нравится это место. Придёт моё время, тогда и стану старшим.
Ирина пристально посмотрела на Максима, медленно приблизилась и осторожно поцеловала его в губы. Максим невольно улыбнулся. Впервые после расправы с Жаком. Он почувствовал, что сердечная мышца стала работать нестабильно.
— Ступай, мой герой. О досрочно отключенном контейнере не волнуйся — я уже подправила историю, объясняться перед другими техниками не придётся.
Максим кивнул и попятился из комнаты, не в силах оторвать взгляд от Ирины. О том, как он будет объяснять медику ушибленное предплечье, техник даже не задумывался.
У самой двери он остановился как вкопанный.
— Ирина, так нельзя.
Капитан подняла бровь.
— Как, Максим?
— Оставлять всё, как есть. Надо готовиться к прибытию уже сейчас. Постепенно уменьшать долю биодобавок, открывать людям правду. Наладить контакт техников и «отдыхашек». Нельзя допустить, чтобы новая информация обрушилась на них сразу после приземления. Их мозг переполнится, и они сломаются, как Жак. Какой смысл в миссии, если на новой планете они всё равно поломают друг друга?
Ирина покивала в ответ.
— И что ты предлагаешь?
— А вот что...

***

Максим с перевязанной рукой стоял у центрального экрана системы контроля пятого уровня и изучал показатели и счётчики. Всё как раньше, как и днём ранее, как и за неделю до этого или год. Всё в норме, и это прекрасно.
Но теперь добавилась ещё одна радость. Которую мог чувствовать только Максим и больше никто из техников.
На большом экране началась трансляция ежедневного обращения капитана Ирины. Максим улыбался, глядя на неё. Всё та же улыбка, всё те же глаза. И медальон. Уже другой — прежний улетел вместе с взбунтовавшимся историком. Наверное, у капитана есть целый набор запасных. И правильно: головы есть, и медальоны должны быть.
Ирина говорила, и её слушал каждый человек на корабле, будь то техник, медик или «отдыхашка». И каждый без исключения чувствовал, что капитан обращается лично к нему, что смотрит через экран именно на него.
Но Максим знал, на кого смотрит Ирина на самом деле.
Когда трансляция закончилась, техник засмеялся и закричал:
— Да здравствует капитан!
Впереди ждал насыщенный день: надо утрясти с медиками график поддерживающих упражнений после уменьшения биодобавок. А потом — встречи с «отдыхашками», лекции, запись на экскурсию по служебным помещениям.
Ведь если правила мешают жить, значит, их надо менять.