Срочная помощь сексуальнозависимым, (18+) Опции

[mechanik]

- Значит, на следующий день пришел я по адресу, а там, вроде, офис. Верхний этаж высотки, никакой медицины, но все очень круто, - Федор даже не глянул в сторону наполненной стопки, что на моей памяти случилось впервые, - у них и полы с подсветкой. Очкастая там же на посту. Встретила и сразу в душ повела. А душ у них, я тебе скажу…
- Зеркала и фотки интересные?
- Нет там никаких фоток, но душ замысловатый, - Федор мечтательно прищурился на потолок, - он то поливает со всех сторон, то обдувает, то опять поливает, а запах, как осенью на лесной поляне. И, кстати сказать, велено было мыться без одежды, то есть, значит, без трусов.
- Уже что-то.
- Это все та – очкастая. Я ей говорю: «А ничего, что я тут голый? Может, выйдите?», а она: «Все в порядке. У меня работа такая". Я говорю: «Так, давайте поработаем?». Даже не фыркнула, так и стояла фонарем. А дальше самое интересное. Взяла она у меня кровь из пальца на анализы и в зал повела…
- Чего, так голым и повела?
- Почему голым? Балахон выдала серый до пяток. Вот, заходим мы с ней в зал, а там сумрак и койка посереди белеет. Большущая такая. Меня, прямо, оторопь взяла. «Да уж, - думаю, - вылечат меня сейчас от сексуальной зависимости раз и навсегда», – Федор, постучал кривым мизинцем по стопке, потом без выражения на лице выпил. - Короче, уложила меня сестричка на эту койку, да и вышла. Я лежу, жду. Койка не мягкая, а прямо нежная. Тишина – аж в ушах звенит. Глаза понемногу к темноте привыкают, но смотреть особо не на что: комната пустая, над головой потолок белеет. Продолжаю лежать, настроение падает, зря думаю, с этой бодягой затеялся. Потом музыка началась. Не то, чтобы совсем музыка, а так: бум – блямс, бум – блямс. Сначала тихо, еле слышно, потом громче, гуще так. Я определенно решил ноги делать и тут глядь, а рядом докторша моя стоит, улыбается. Прикинь, лежу на гигантской койке, как цветок на блюде, фея в двух шагах и балахон на ней типа моего. Материя легкая, под ней такие изгибы вижу, такие выпуклости! Соображаю, как все это будет колыхаться и двигаться, ну и конечно, организм, как бы сказать, начинает реагировать. А она ладонь приподняла и вроде запела. И тут треснул я напополам. Одной частью чую, что под балахоном она, как я, в чем мама родила, а другой – все, вообще, ни к чему, только бы голос ее слушать. Лежу бревном сучковатым, но все-таки помаленьку начинаю прикидывать, как оно дальше пойдет. Не верю, что одним вокалом кончится, но уже так спокойно стало, легко, как в детстве. Понимаю, что по любому все хорошо будет.
- Эк, тебя угораздило. Это тухлый, банальный гипноз. Факт.
- Банальный – небанальный, фак – не фак. Шелуха это, - С легкой улыбкой он неотрывно рассматривал потолок. Там, сплели узор лучи закатного солнца. Пробившись сквозь городскую хмарь, они угодили в целлофан колбасных упаковок и преломились, как в хрустале.
- Короче, все хорошо, но тут меня поворачивать начало. Знаешь, как с перепою, если лечь резко: голова назад валится, а ноги вверх и мутит, само-собой. Если б не докторша, я наверно струхнул. А она, докторша, уже рядом совсем. Руку мне на грудь положила. Ладонь у нее - что кипяток жжется, но приятно. И вот я, значит, вместе с койкой все назад запрокидываюсь, но соображаю тем временем. Основная мысль – понятно, про докторшу. То есть, вот сейчас прям, она - ко мне или вовсе не собирается? И как мы с ней будем, ежели меня конкретно крутит? А сестричка та, анализы изучает или, к примеру, на мониторы глазеет, чем тут занимаемся? А дальше совсем чудеса пошли.
- Конечно чудеса, - проворчал я, - рядышком полуголая леди песни поет, а ты бревном на койке и весь в размышлениях.
- И тут, прикинь, замечаю тихое движение за макушкой, - Федор оторвал взгляд от потолка и задумчиво взглянул на меня. – Ты вот сдрейфил и не пошел…
- И не собирался.
- А я чуть не обделался, как шевеление учуял. Пустая же комната была, и значит подкралось впотьмах чего-то. Сейчас вспомнить смешно, чего я за те полсекунды не передумал, а оказалось… - Федор неожиданно замолчал. В наступившей тишине стали слышны уличные голоса. Какая-то женщина доступно объясняла вяло отбрехивающемуся мужику и всем окружающим, почему ее спутник жизни козел.
- Ну, не томи, - не выдержал я. - Чего оказалось-то?
- Понимаешь, там все не просто… - он опять умолк, уставившись на мои старые, приделанные к стене часы-ходики. Сварливая тетка продолжала распекать нерадивого мужа.

[Странник450]

Интрига, интрига. Продолжение бы!

[mechanik]

Интрига, интрига. Продолжение бы!

Будет, будет

[Странник450]

Будет, будет

Ждемс. Без этого как его, членовредительства?

[mechanik]

- Может ты и прав, - наконец вымолвил он, - может и гипноз все это, но помирать стану - не забуду. Я-то дернулся тогда, чуть шею не свернул и, понимаешь, увидел, что только на полкойки лежу, а на второй половине - девушка. Койка-то длинная. Мы с ней затылок к затылку, не то что макушками тремся, но недалеко. А койка складывается, как книжка складывается. Представляешь?
- Нет.
- Вот и я – нет. Это не казалось, что все подо мной крутится, а на самом деле оно так было. Я, значит, разворачиваюсь вверх ногами, лицом к ней, она мне навстречу...
- Голая была?
- Она на меня смотрит, я - на нее, и нет больше ничего. Я все позабыл: и где нахожусь, и докторшу окаянную, - Федор оглядел стол и уныло качнул головой. – Это, как раз в жизни солнце увидеть.
- Да. Сдуру ослепнуть можно, – осторожно согласился я. – Ты случайно ничего такого не курил?
- А знаешь, что интересно? И на ней такой же точно балахон был. То есть, кроме силуэта ни хрена не разглядеть на самом деле, а я всю ее видел. Глаза особенно…
- Про глаза потом. Чего дальше-то было?
- А ничего. Свет потух и зажегся. Тишина. Никого. Я один на койке. Через секунду сестра - эта выдра очкастая явилась. «Спасибо, - говорит, - а теперь пройдемте в душ».
- Ага. Забавно. Я что-то ожидал в таком духе.
- А я вот не ждал. Сначала обалдел просто и голова кружилась. Потом так обидно стало – не передать. «Уроды! - думаю. - Убью нафиг». Очкастую, вот как пить дать, на месте и порешил, если бы в балахоне не запутался. Матерюсь, барахтаюсь, как муха в киселе, а ей – фиолетово. «Не волнуйтесь так, - говорит, - процедура по техническим причинам откладывается, но Вам, как добросовестному участнику, будет выплачено вознаграждение. Следующий сеанс через три дня». И знаешь, я растерялся как-то. Думаю: три дня и снова девушку ту увижу, потом думаю: может она не ушла еще? Ждет на улице, а я тут.
- Так не бывает. Накачали тебя чем-то. Вот и вся девушка. Я же говорю – опыты медицинские.
- Э нет, - Федор, криво улыбнувшись, встал с табуретки, уперся лбом в окно, - была! Знаешь, почему мизинец у меня гнутый такой?
- Пацаном на скутере в столб въехал. Сам рассказывал.
- Вот! Это у меня тоже не отнять.
Стервозное контральто на улице сменилось неразборчивым бормотанием, звуками ударов, визгливо закричал и тут же смолк иностранец из ближнего зарубежья.
- Так что? - я глянул снизу вверх на застывшее лицо Федора. – Вся история?
- Красиво дерутся, - сообщил Федор.
Я нехотя повернулся к окну. Нехотя – потому, что не люблю мордобой даже по телевизору, а все ж таки повернулся - не знаю почему.
Сухопарый нескладный мужик подскакивал рядом с мощного телосложения женщиной. Та уверенно оборонялась длинным зонтом, а свободной левой успевала раз за разом доставать физиономию противника. Неподалеку растерянно оглядывался по сторонам щуплый гастарбайтер. Сквозь весеннюю редкую еще листву сияло уходящее солнце. От угла неторопливо полз милицейский газик, с нарядом полиции на борту.
- Давным-давно, Верки еще на горизонте не было, познакомился я с одной девчонкой. И как-то так у нас ней все сразу случилось. При том, что и у нее, и у меня это в первый раз было.
- Это ж когда? – хмыкнул я. – Школа, звезды, лагерь у речки?
- И вот она на меня точно так же смотрела: испуганно немножко, в напряжении страшном, но и с надеждой.
- Вряд ли.
- Не вряд ли, а так было.
- Может и так, да только ты наверняка не туда смотрел и не о том думал, в первый раз-то.
- У тебя, видать, по-другому было, а я все до подробностей помню. Иногда снится, представляешь? И вот, прикинь, те же глаза, тот же самый взгляд, - Федор, оглянулся на меня. - Давай выпьем по маленькой. У мужика ни одного шанса и менты ему не помогут.
- Ну, ты хоть кого уговоришь, - я аккуратно наполнил стопку в его ладони. – Так как же? Глаза – ее, взгляд, говоришь, опять же ее, может и остальное под балахоном – она?
- Нет. Та девчонка в аварию попала – никто не выжил.
Я не нашелся чего сказать. Федор внимательно осмотрел стопку, потом выпил, но еще хуже, чем прошлый раз - как сок прокисший, и снова уставился в окно.
-Ты прав, так не бывает, - тихо сказал он, - потому, что все самое важное в жизни только раз случается и никогда больше. Вот - мужик, он же просто ошибся когда-то, может разминулся с кем-то или встретил не вовремя. Теперь существует бессмысленно, как я. На работе ждет, когда смена кончится, дома дебелизор смотрит про бандюков и такую же политику. А что делать? Вот, решил жену побить, и то не смог.
- Когда умру, похороните, а на плите надгробной напишите: «Умер от отвращения», - я потянулся было за выпивкой, но раздумал, - не мной придумано, а жаль.
Неразборчивое бормотание с улицы стало громче. Битва перетекла в новую тактическую фазу. Мужику все же удалось схватить зонт. Он вцепился в него обеими руками, мадам тоже вцепилась и бойцы вошли в клинч. Милицейский газик тихо стоял рядом.
- Так и знал, что не поймешь. Ты-то Дон Хуан: «Пришел, увидел, переспал», любой секс-бомбе – сапер, а я тут со своими заморочками. Это ведь Раневская - насчет памятника? Как пить дать, она.
- Ага, я значит хмырь аморальный, а ты от немеряной духовности прямиком в большую койку для интимных процедур. Твои стоны о смысле жизни, роковых ошибках и прочие страдания про любовь – это диагноз. Называется «Кэсэвэ».
- Наверняка, какая-то гадость, – Федор подозрительно уставился на меня.
– Это типовой легкий крах среднего возраста отдельно взятого мужчины, у тебя серьезно осложненный походом в подозрительную больничку.
- Умеешь ты опошлить. Я тебе факты конкретные, а ты… - окончательно расстроившись, Федор плюхнулся обратно на табуретку. – Вот хоть про мужика, которого сейчас ни за что в участок свезут, разве я не прав? Он что, с детства мечтал удава в жены взять?

[Странник450]

Понравилось, диалоги у вас живые, и сразу рисуют картинку. По тексту, не выдыхаетесь. И милиция хорошо вписалась, и само течение беседы правдоподобное. Будем ждать, будем ждать.Mechanik, только не спешите, что бы не скомкать и прочее. И интересна подоплёка больнички.

[Странник450]

И ещё, по моему вы постепенно уходите от банальной половухи, в серьёзную тему. Подозреваю, что Федора не с проста, что то за дело во взгляде девушки, и воспоминания... Но, впрочем не буду бежать впереди паровоза.

[mechanik]

Понравилось, диалоги у вас живые, и сразу рисуют картинку. По тексту, не выдыхаетесь. И милиция хорошо вписалась, и само течение беседы правдоподобное. Будем ждать, будем ждать.Mechanik, только не спешите, что бы не скомкать и прочее. И интересна подоплёка больнички.

Странник, спасибо за теплые комменты!
Правда, я уже начинаю кряхтеть на предмет – «а вот следующий кусок текста хуже наверно получится или вовсе не получится и единственный мой заинтересованный читатель только плечами пожмет или сочувственно отпишется». Блин! И ведь так и будет. Пойду забудусь сном.

[Странник450]

Странник, спасибо за теплые комменты!
Правда, я уже начинаю кряхтеть на предмет – «а вот следующий кусок текста хуже наверно получится или вовсе не получится и единственный мой заинтересованный читатель только плечами пожмет или сочувственно отпишется». Блин! И ведь так и будет. Пойду забудусь сном.

Mechanik, будьте обьективны, сравнение великая вещь. Спешить не надо, это да, если заметили, что начанаете комкать, то лучше остановиться на день, два, подумать над сюжетом, над изюминкой, если угодно. У вас есть большой плюс, вопервых лёгкость стиля, и правдоподобность, а во вторых ваши персоонажи, не кривляются, они остаются самими собой, нет ерничания и глумливости, чем страдают многие. Я зачитал до дыр всех старых авторов, которые мне нравятся, и лет пять назад решил прочесть, что ни будь из современников. Пошёл в книжный, выбор огромен, смотрел, прикидывал, и купил одну книжку. Дома открыл и начал читать. Е, моё! На третьей странице понял, что зря я с этой книгой связался, повествование дерганное какое то, герои кривляются друг перед другом как дворовая шпана, читать противно, и картинки не видно совсем, объяснил как смог. Короче выбросил книжонку ту. У вас герои настоящие, описание на мой взгляд отличное, к примеру Федор посмотрел в окно а там кильдим, скандал, а разговор продолжается, и эта казалось бы мелочь, добавила реализма. Ещё хорошо выводите характер героев. Многие понапишут страниц, и такой он и сякой, и страдалец, а нет у читателя сочувствия к персонажу, читатель не верит! Потому, что картон, а не гг. Вы можете коротким штрихом нарисовать живой характер, как с тем дедом из второго вашего рассказа, где он сказал внуку, что бы тот дощечку на место поставил. И ведь сразу стал виден характер деда, дед ожил! Лично я сразу вспомнил деда своего. Ваш стиль напомнил мне Стругацких, не подражание, а именно своё, ваше. Подражание чему либо почти всегда выглядет жалко, куцо. Но у вас именно своё. Напомнило За миллиард лет до конца света. Но только ваш. По сюжету. Помните какая изюминка была в той книге? А именно предложение человеку продаться. Казалось бы затертый сюжет, ни чего оригинального, а у Стругацких это вышло в замечательную вещь.Казалось бы, чего нового, многие торгуют собой в повседневной жизни сплошь и рядом, а Стругацкие на примере ГГ показали его внутреннее мучение, борьбу с собой. Не спешите. Я в прошлый раз говорил о большой форме, ну так почему бы нет? Всегда интереснее читать интересный роман, чем интересный рассказ, учитывая то, что читать становится вообще не чего! На счёт малого колличества отзывов не стоит переживать в силу того, что многим из тех кому ваша вещь понравилась, просто лень писать отзыв. Я сам из таких. А многим для этого надо зарегистрироваться, короче целый гемор. Если ваш внутренний человек говорит, что так не пойдёт, значит не пойдёт, а если вы считаете, что ваш персонаж должен быть именно таким и ни каким иным, значит оставляйте. Повторюсь, у вас хороший стиль, лёгкий и пишете реалистично. В конце концов фантастические декорации второстепенно, а то как поведет себя человек, его мировоззрение, чувства и прочее, главное. В силу своих причин я не смогу больше комментировать, но рассказ ваш дочитаю до конца, обязательно. Желаю вам удачи.

[Странник450]

Mechanik, что хотелось бы добавить. Здесь много образованных людей к чьим советам можно и нужно прислушиваться, но какими должны быть герои и атмосфера произведения, это ваше личное дело. Приведу такой пример, кажется где то читал. Приходит к ценителями скульптор, приносит своё творение, и говорит, вот мол, хотелось бы показать вам. Вот, Венера, э,э,э Ми,...Милоская, нда. Ну, что же, говорят показывайте, что у вас там. Угу, угу. Это все конечно хорошо, но почему она у вас голая? Не хорошо, батенька, титьки е неё торчат, на виду все. Вы этим оскорбляете многих женщин, ведь не у все из них такие же! Ти,...тити. И вызываете не здоровый ажиотаж у мужской части зрителей. Переделайте. Ну, мужик забирает скульптуру, уходит и возвращается через несколько дней. Показывает им. Ну, вот же, можете все таки! И титек уже за рубашкой не видно, и в штанах она у вас! Но почему же, уважаемый, она без рук? Отвалились или что? Можно подумать что она иждивенка, а одета в рабочее! Странно это. Мужик опять переделал, приносит. Ну, вот, совсем другое дело, говорят, а почему без головного убора? Многим не понравится. И вырожение лица какое то... Вот, вот слюну пустит. Доработайте! Доработал, и получилась колхозница.
Ну, вот собсно все. Удачи вам. Буду читать продолжение. Удачи.

[mechanik]

Mechanik, что хотелось бы добавить. Здесь много образованных людей к чьим советам можно и нужно прислушиваться, но какими должны быть герои и атмосфера произведения, это ваше личное дело. Приведу такой пример, кажется где то читал. Приходит к ценителями скульптор, приносит своё творение, и говорит, вот мол, хотелось бы показать вам. Вот, Венера, э,э,э Ми,...Милоская, нда. Ну, что же, говорят показывайте, что у вас там. Угу, угу. Это все конечно хорошо, но почему она у вас голая? Не хорошо, батенька, титьки е неё торчат, на виду все. Вы этим оскорбляете многих женщин, ведь не у все из них такие же! Ти,...тити. И вызываете не здоровый ажиотаж у мужской части зрителей. Переделайте. Ну, мужик забирает скульптуру, уходит и возвращается через несколько дней. Показывает им. Ну, вот же, можете все таки! И титек уже за рубашкой не видно, и в штанах она у вас! Но почему же, уважаемый, она без рук? Отвалились или что? Можно подумать что она иждивенка, а одета в рабочее! Странно это. Мужик опять переделал, приносит. Ну, вот, совсем другое дело, говорят, а почему без головного убора? Многим не понравится. И вырожение лица какое то... Вот, вот слюну пустит. Доработайте! Доработал, и получилась колхозница.
Ну, вот собсно все. Удачи вам. Буду читать продолжение. Удачи.

Спасибо Вам!!
Ушел думать.

[mechanik]

Я мельком взглянул в окно – в основном все оставалось по прежнему: и зонт, как промежуточная цель битвы, и сцепившиеся супруги, и хладнокровные стражи порядка в «бобике». Среднеазиат старательно сливался с местностью, отступая в сторону гаражей. Солнце по своим делам уходило за крышу соседней многоэтажки.
Повернувшись к столу, я оценил суровый мужской натюрморт с недоеденными консервами, полупустыми банками, кучками смятого целлофана на столе и под столом, почти выпитой бутылкой и полным отсутствием тарелок.
- Насчет того бедолаги не скажу, - я настежь распахнул форточку, догадываясь, что до утра ничего не проветрится и, значит, спать мне в ароматах холостого застолья, - а вот по «фактам конкретным» позволь усомниться.
- Давай, усомняйся, а только так и было.
- Чего было-то? «Свет погас-зажегся, и нет никого». Это сколько ты впотьмах куковал, пока все разошлись?
- Согласен - загадка, ну и что? Пойду на следующий сеанс и выясню. Чего бояться-то? На органы не разберут – овчинка моя давно выделки не стоит.
- Прибедняешься. Если в тебе как следует покопаться, - я взял со стола банку и принялся выуживать со дна последний огурец. - Если, стало быть, покопаться… обязательно найдется что-нибудь коммерчески интересное. Я, например, уверен, что твой главный орган…
- Голова?
- Нет, вот за голову я как раз спокоен, в этом смысле.
- Да ну тебя. Хотели бы, так уж разобрали.
- Ты согласен, что это эксперимент? Причем, известно на ком, но непонятно зачем. Эти твои гуру сексуальной независимости - хоть узнал, что за контора?
- Сейчас ты начнешь трындеть и плясать на костях как бабуин, но я только название знаю: «ООО Магнолия» - на пропуске было. Сидят в большущем бизнес-центре на последнем этаже, все чинно-благородно, никаких вывесок. По первому адресу ходил, где лектор выступал, а мне говорят: эта Магнолия у нас помещение в аренду брала и уже съехала.
- Печаль.
- На самом деле, я, когда в том душе ноги мыл, уже прикидывал, как внутри поснимать и в сеть выложить – авось кто откликнется. Конечно, засада сидит при входе, - Федор сделал постную физиономию, сложил губы бантиком, заговорил пискляво, видимо изображая зловредную медсестру. – Пожалуйста, мобильный телефон положите туда и всю остальную технику, которая у Вас при себе, то-оже. Спасибо-о, а теперь идите сюда, раздевайтесь догола.
- Плохо. Контора, похоже, серьезная и, что еще хуже, твоя вдова никуда не съедет, – вздохнул я. - Ноги-то зачем мыл? Очкастая велела?
- Да нет, это я уже после сеанса. В креме каком-то успел изгваздать и пятки, и рожу, и… - Федор запнулся. – В общем, неважно. Ты как-то шпионскими очками хвалился со спрятанным фотиком. Дашь?
- Бери на здоровье. В прихожей под зеркалом комод. В нижнем ящике валяются. Батарейки года три как сдохли.
- Лишь бы фотик не сдох. Пожалуй, пойду я. У тебя одни гадости на уме, а завтра второй сеанс, все и проясню, - Он помолчал и добавил. - Порешу их нафиг, ежели что.
- Ежели что?
- Вдруг ты прав? Девчонка ведь и правда - как испарилась. И на улице ее не было.
Федор ушел. Настала пора убирать свинятник на кухне. Я посидел, размышляя, что еще он мог «изгваздать» в таинственном заведении, потом выглянул в окно. Супружеская пара, очевидно помирившись, направлялась в сторону ближайшего подъезда. Муж нес зонт на плече, как добытый в бою меч. У гаражей полиция запихивала в «бобик» несчастного иностранца. Солнце ушло, и замечательный узор на потолке исчез. Железные ходики на стене как всегда показывали на полвосьмого, и это как всегда ничего не значило.


- - -

[NatashaKasher]

Прочитала до сих пор, очень интересно, и хорошо написано!

Несмотря на то, что это сильный риск писать в форме диалога да и рассказ-в-рассказе, но... Пока что Вам удаётся! Буду ждать продолжения

Из замечаний: как-то слабовато мотивация Федора прописана. Мне лично показалось непонятным, нафиг он туда попер, от чего, конкретно, хотел излечиться? И не возникло ли у него опасения, что может стать импотентом? Так сказать, ультимативное излечение от сексуальной зависимости...

[mechanik]

это сильный риск писать в форме диалога да и рассказ-в-рассказе...

Да, это оказалось ловушкой.

[mechanik]

В следующий раз я увидел Федора через полгода и со спины не узнал. Солидный мужик вылез из припарковавшегося лексуса, постоял, разглядывая собственное авто, потом неторопливо направился к подъезду. Скудное ноябрьское солнце попеременно отражалось на глянцевой коже штиблет еще не знакомых с ядовитой солью московских улиц. Большой портфель чуть поблескивал металлической отделкой.
Дом, в котором я живу ведомственный, точнее говоря, институтский. Квартира мне досталась как доблестному, нуждавшемуся в улучшении жилусловий, инженеру околокосмической техники. Соседи были такими же. С тех пор прошло некоторое количество лет, я давно уволился, многие из нынешних жильцов никогда не слышали о нашем институте, на первом этаже обосновались гордые сыны Кавказа, но в целом публика та же – небогатая, более-менее интеллигентная. Дядя с министерским портфелем на фоне нашей многоэтажки смотрелся, как тот самый лексус в суровом отечественном сервисе для жигулей.
На тротуаре, перед самым поворотом к подъезду, есть нехилая выбоина, в дождливую пору принимающая вид маленькой безобидной лужи. Я шел следом за незнакомцем, прикидывая: нырнет туда или нет. Благополучно миновав лужицу, он неожиданно оглянулся. Наши взгляды встретились.
- Здорово, сосед, - дружелюбно пророкотал Федор, - давно не виделись.
- И тебе не хворать.
- Стараемся, - Он медленно и как-то задумчиво протянул руку для пожатия. - Ты совсем не изменился.
- Поводов не было. А ты точно, не заболел?
- Почему спрашиваешь?
- Да, так.
Мы вошли в подъезд. Федор все так же дружелюбно рассматривал меня, но помалкивал, а когда пришел лифт сразу, по-хозяйски, нажал кнопку моего этажа.
- Не против, если к тебе зайдем? – осведомился он. – Раз уж встретились.
- Есть тема?
- Две! – Он встряхнул звякнувший стеклом портфель. – Очень достойные темы.
- Не. Это – не темы, но чаем угощу.
Он только хмыкнул.

- - -

В прихожей Федор огляделся с видом экскурсанта, повесил пальто, но разуваться не стал, а сразу потопал на кухню.
- Здесь по-прежнему тихая гавань, - изрек он, устраиваясь, - И ходики знакомые на стене и обои. Как же у тебя хорошо!
- Портфель со стола убери. Я тут ем иногда.
- Экий, ты. Лучше посмотри, что внутри, - он вытащил из глубин портфеля бутылку, - «Карвуазье икс-о империал», пробовал?
- Не случалось. Зеленый чай будешь?
- Это который в пакетиках?
- Который в чайнике. Так, что произошло? Устроился на работу в Кремль? Выиграл миллиард?
- Можно и так сказать, - он повертел в руках красивую бутылку. – Правда, не хочешь?
- Ага.
- Ну и ладно, целее будет, - Федор вернул коньяк в портфель, откинулся на спинку жалобно пискнувшего стула. Я немедленно отправился в прихожую за табуретом.
- Я тебе реально благодарен, причем дважды, - Федор бережно поставил портфель на табурет, – не знаю, в который больше. Помнишь - о медицинской лаборатории рассказывал?
- Исследования половой озабоченности?
- Не озабоченности, а зависимости. Это ведь судьба - не окажись я там и шанс бы не выпал. Само собой, кое-что и от меня потребовалось, - Он одобрительно покивал сам себе. – В общем, все как обычно: не выкладываешься - никакой случай не впрок.
- А давай ты с портфелем поменяешься?
- Это как?
- Это легко. Ты - на табуретку, портфель – на стул. У вас обоих появится шанс не рухнуть.
- Как есть зануда, - Федор неторопливо пересел на табурет, а портфель, после некоторого размышления поставил на пол около стенки. - Я вот думаю: если бы ты не сдрейфил и сходил по тому пригласительному, у тебя все равно ни хрена бы не вышло.
- Возможно, - я поставил чайник кипятиться и сел за стол напротив гостя, - а чего такое вышло у тебя?
- А все. О чем мечтал, то и вышло. Сушки хоть дай, а то уйду, и не узнаешь, чего прошляпил.
- Будут сушки. Я пока к тебе новому привыкаю, вода как раз скипит. Ну, рассказывай. Нашел прекрасную незнакомку?
- А-а, - Федор неожиданно поскучнел, - нашел, конечно. На самом деле, твои шпионские очки все и разъяснили.
- То есть, ее как таковой не было вовсе?
- Отчего же? Была, но это все мимо. У меня конкретно другая жизнь началась. К примеру, в нашем институте я теперь кое-какие вопросы решаю. Недавно с мужиками проект замутили, если срастется - в шоколаде будем. На личном фронте, тоже все норм.
- Семья оценила героя?
- Еще как оценила. Я, знаешь, не первый год женат, - Федор тщательно разгладил ладонью скатерть. - Верка моя, она, как бы это выразится, не очень заводная. То есть, пока-а это она раскочегарится, я бывало уже и того. Заканчивал, так сказать, выступление. А отсюда и недопонимание в семье случалось, и разные проблемы в быту.
Он смахнул со стола несуществующие крошки, испытующе поглядел на меня, - Ты бобыль и женат-то никогда не был, навряд ли поймешь, но это неважно, потому что в прошлом. Мне теперь, что сексом заняться, что по свежему воздуху пройтись – одна только полезная физкультура.
- Это хорошо?
- Польза огромная! Вот представь: живешь впроголодь - все о еде думаешь, потом - бац! Диета! А кругом реклама деликатесов. Это же – стресс. И зачем?! Я теперь свои правила здоровья и благополучия соблюдаю.
Чайник забулькал и отключился. Пока я метал на стол сушки и чашки, Федор продолжал развивать мысль о правильных удовольствиях, толпах дураков на улице и плавно возвращался к себе – успешному.
- А причем медицина? – встрял я, когда он начал заходить на третий круг. – Складная койка и персонал?
- Значит так, - Федор отложил сушку и посуровел, - это специальная государственная инновационная фундаментально-прикладная программа.
- Звучит, как «распил бюджетных денег».
- Там очень серьезные люди. Между прочим, программа закрытая.
- Уже?
- Чего «уже»? Засекреченная говорю программа. Государственная тайна.
- Точно - воруют.
- В основе - новейшая разработка. Точнее – древнее знание, но в свете последних достижений. Такого вообще ни у кого нет. И не перебивай! - Федор бабахнул кулаком по столу. - Все очень серьезно. Я многим рискую, так что будь любезен – помолчи.
- Черта с два, - я не торопясь отпил горячего чая. – А еще стукнешь мебель - выгоню.
Федор насупился, запыхтел как добропорядочный гражданин, обнаруживший в собеседнике вольнодумца, потом вновь принялся за сушки.
- Пользуешься, что рассказать больше некому, - проворчал он. – И с каких пор ты, вдруг, непьющий?
- Ни с каких. Рассказывай по порядку. Значит, пришел ты в лабораторию для секса, а там?
- Дался тебе секс… Короче история такая: эта самая лаборатория левой оказалась. Денег гору вбухали или даже две. Наверняка олигарх какой-нибудь замутил под свои делишки. Короче, ухитрился я и предбанник, и душ их снять. Зал – не получилось, да и фиг с ним. Выложил фото в сеть и на следующий же день - гости. Очень такие вежливые люди.
- Вежливые с пулеметами или в штатском?
- В штатском. Двое.

[mechanik]

- В штатском. Двое. Один худой, другой - потолще. Удостоверения показали, в гости попросились. Хорошо Верки дома не было. У нее на корочки - бзик. Как увидит, сразу орет и на скандал рвется. Обязательно думает, что претензию какую предъявить хотят, да еще денег срубить. Короче – начальники жизни. А я сразу смекнул откуда ветер, впустил, конечно. Вытащили они фотки знакомые и доброжелательно спрашивают: «Это Вы их в интернете разместили? Это Вы где снимали? Это Вы зачем?» А я что? На духу, оба адреса и все как было. Тут они, само собой, посуровели. «Вы участие приняли, - говорят, - в незаконной деятельности группы лиц и можете быть привлечены к ответственности».
Федор взял паузу и принялся составлять из баранок башню. Я тоже помалкивал, глядя на филигранные движения толстых как сардельки пальцев.
- Ну вот, - продолжил он, водрузив последнюю четырнадцатую сушку, - а я в ответ: «Что ж, товарищи офицеры, надеюсь моя информация вам помогла» и гляжу на них безо всякого выражения, потому что раз пугают, значит надо чего-то. Просто так за решетку и милиция определит.
- Просто так, милиции ни к чему, - вяло возразил я, наблюдая за тихим покачиванием четырнадцатиярусной башни, - причина нужна.
- И я о том же. Который потолще, по инерции начал было про незнание, которое ни хрена не освобождает, а худой его обрезал и тихо так: «Вы ведь не держите дома наркотики? Это хорошо. Пожалуйста, не говорите никому о нашем визите, а то вдруг здесь два грамма героина найдется…» Попрощались оба вежливо, да ушли, а я думать остался.
Федор опять умолк, меланхолически прихлебывая остывший уже чай. Я попытался снять верхнюю сушку, и башня, конечно, рассыпалась. Пока мы вместе ловили прыгавшую по столу еду, я заметил массивный знак супружеской принадлежности, украшавший Федоров палец. Раньше сосед колец не носил, уверяя, что это все равно как этикетку на себя наклеить или тату выколоть – никакого смысла, если не ходишь регулярно в соответствующий клуб по интересам.
- И вот, нарисовалась передо мной развилка, - Федор сгреб не успевшие разбежаться сушки в кучу, но башню строить не стал. - Накануне мымра очкастая мне телефон дала. Де мол - консультировать они готовы круглые сутки, и так, между прочим: «А если кто интересоваться станет, Вы нам сразу дайте знать, не подведите, пожалуйста». И как-то мне отчетливо стало, что ежели не откладывая позвонить, ничего у тех вежливых засранцев не получится, но, с другой стороны, и в тюрягу не хотелось ни разу. На тот момент я сильно пожалел насчет фотографий. Так и сидел – телефон разглядывал.
- Стало быть, воздержался от звонка?
- Да нет, позвонил, - он мрачно отодвинул от себя чашку. – Ты вообще знаешь, как нормальный кипяток делают? Помойка теплая, по правде, а не чай. Я на следующий день позвонил. С работы.
- Остыл значит. И как? Дозвонился?
- Никто трубу не взял. У тебя, правда, во всей квартире ничего кроме сушек?
- Могу пельмени сварить.
- Пельмени… - Федор укоризненно покачал головой. – Иду я после работы, мысли поганые. Тут, как в фильме ужасов, волжаночка служебная рядом тормозит, и вылезает тот, который худой. «Все, - думаю, - хана. Да здравствует, народная тайная полиция…»
Федор сердито посмотрел на мой холодильник, - Черт с тобой, вари свои пельмени. Авось не отравимся.
- Вчера ел. Нормально.
- Нормально – это когда приятные девушки вкусным кормят или хоть жена.
- Кому девушки из лаборатории, кому хоть жена, - я водрузил кастрюлю с водой на плиту, - а кому пельмени. Всяк по своему развлекается.
- И вот значит, усадили меня в волжаночку. Едем. Мы с худым сзади, который потолще - за рулем. За окошками люди по своим делам гуляют, а мы неспешно так, молчком: Арбат, Знаменка, Манеж и тем же ходом вверх на Лубянку. «Приплыли» - думаю. Но нет! Сворачиваем правей, еще вправо, и без остановок к Красной площади.
- Значит все-таки Кремль?
- ГУМ.
- Тоже неплохо.
- Выходим из машины, поднимаемся на пятый этаж...
- Подожди, дай стряхнуть.
- Чего?
- Лапшу с ушей. Спецслужбы, значит, не за смутьянами следят и всякими прочими иностранными агентами, а с утра до вечера эксперименты в сексе наблюдают, в ГУМе пять этажей, а там отродясь - не больше трех…
- Это все обывательские заблуждения. На самом деле, любая спецслужба без секса, все равно, что паровоз без свистка – ехать можно, но скучно, а что в ГУМе пять этажей – тебе любой скажет, кто хоть раз на том служебном лифте катался. Теперь вспомни мой лексус и не перебивай.
Федор вытащил из портфеля запечатанную сигару и принялся хлопать себя по карманам. Вообще говоря, мне нравится аромат дорогих настоящих сигар – это запах приключения, это – негромкое эхо скрипа канатов, комфорта, риска и романтики, то есть - чего вместе на самом деле и не бывает, но помечтать-то можно?

[NatashaKasher]

Дом, в котором я живу ведомственный

Тут хорошо бы тире перел "ведомственный".
А вообще классно закручено, жду продолжения!

[mechanik]

Тут хорошо бы тире перел "ведомственный".

Где-то слышал историю про малолетнего двоечника, который, совершенно отчаявшись справиться со знаками препинания, написал весь диктант без единой запятой, в самом конце нарисовал два десятка злополучных знаков и громко скомандовал: "Марш по местам!!!". Не знаю, как у него, а у меня этот фокус никогда не получается
но очень хочется...

А вообще классно закручено, жду продолжения!

Еще чуть-чуть подкручу, авось не сломается ...и закруглюсь.

Из замечаний: как-то слабовато мотивация Федора прописана. Мне лично показалось непонятным, нафиг он туда попер, от чего, конкретно, хотел излечиться? И не возникло ли у него опасения, что может стать импотентом? Так сказать, ультимативное излечение от сексуальной зависимости...

Я где-нибудь постараюсь озвучить, как Федор объясняет, "нафиг он туда попер", но реальный мотив у него очень конкретный - тоска:

Вот - мужик, он же просто ошибся когда-то, может разминулся с кем-то или встретил не вовремя. Теперь существует бессмысленно, как я.

ну и так далее...

[mechanik]

Федор вытащил из портфеля запечатанную сигару и принялся хлопать себя по карманам. Вообще говоря, мне нравится аромат дорогих настоящих сигар – это запах приключения, это – негромкое эхо скрипа канатов, комфорта, риска и романтики, то есть - чего вместе на самом деле и не бывает, но помечтать-то можно? С другой стороны, у меня давно не было дымящих гостей, и я засомневался - открыть окно или ограничится форточкой.
- Ты не против? - Федор вытащил маленький хитрый ножик, снял с сигары обертку, срезал кончик, и снова принялся хлопать по карманам.
- Кури на здоровье.
- Ну, вот. Доставили, значит, меня до места. Большой, серьезный кабинет ничего лишнего, даже окон. За столом – тетя вся в черном и в черных-же очках. Мы вошли, она ручкой махнула и больше я своих провожатых не видел. «Проходите, - говорит, - присаживайтесь. Знакомиться будем». Минут десять она со мной знакомилась - рассказывала мне про меня подробности из жизни.
- Интимные?
- В том числе. А потом говорит: «Вы нам подходите. Все у Вас на сегодняшний день хорошо. Добро пожаловать в цех. Можете называть меня - Старшая».
Федор, наконец, нашел зажигалку, с наслаждением затянулся и тут же выпустил целый клуб дыма. Я понял, что форточка не спасет.
- Зачем настежь-то, - проворчал Федр, - не май-месяц. И вот значит – цех… Перестань хрюкать. Ничего смешного, все серьезно.
- Прихожу на пляж, а там – станки, станки…, - я вытащил из морозилки пачку пельменей, но высыпать в кастрюлю не стал – вода еще не закипела.
- При чем тут пляж? Прикинь, стена в кабинете на глазах исчезла. Я потом этот фокус много раз видел: вот, есть стенка и через полсекунды - нету. Там, за ней, в общем, ничего особенного – полумрак и кабинка белая. Старшая говорит: «Сначала душ. Необходимо очистить ваш кожный покров. Не удивляйтесь – волосы тоже смоются. Проходите. Раздевалка там же».
- И чего? Правда - смылись?
- Никак не привыкну, - вздохнул Федор, - ерунда, конечно, но некомфортно. Верка натурально в обморок грохнулась, когда первый раз брови снял.
- Зачем?
- Поправить хотел - как-то они нехорошо сидели.
- Зачем изуверство такое, спрашиваю.
- Ты можешь на минуту отвлечься от пельменей? – рассердился Федор. – Я же не радио – в спину бубнить. В общем, была определенная исследовательская программа и, как Старшая говорит, совершенно случайно, наткнулись на эффект коллективного резонанса. Подробности тебе не скажу, потому что все равно не поймешь. Короче, начали копать глубже и нарыли серьезный народно-хозяйственный эффект, а попутно всплыло, что наши с тобой предки, на своем примитивном конечно уровне, это дело уже пользовали.
- Что за эффект?
- Это секретно, но поверь, из-за ерунды никто бы не затевался.
Федор сложил губы в виде буквы «О». Над столом проплыло кольцо сигарного дыма и тут же сгинуло. Свежий воздух из распахнутого окна безжалостно разорвал его в клочья.
- Знаешь, я когда тот буклетик у тебя стащил, думал - прикольное чего-то, может туса какая, то – сё, движуха… Тут ведь как – либо живешь правильно, без авантюр и геморроев, вспомнить не о чем, либо заносит по самое «не балуй», - Федор попытался запустить еще одно кольцо. Получилось так себе. - Короче, захожу в кабинку, там вроде все в тумане, но сырости особой нет. Раздеваюсь, поворачиваюсь в рассуждении, где тут, собственно, душ и, можно сказать, носом утыкаюсь в голую докторшу. Помнишь, я тебе рассказывал: в той лаборатории докторша была, красотуля? Так вот, прикинь - она! Тут я вспоминаю, что уже разделся и ладошками пытаюсь, значит, трусы изобразить, тут же до меня доходит, что и докторша нагишом, и примерно в те же полсекунды ощущаю - чего-то со мной не так. Что не так, понять сразу не могу, а докторша - цап за руку и тащит куда-то.
- Ну, известно куда.
- Ничего подобного и мне уже конкретно все не нравилось. Я уперся было, говорю: «Давайте, девушка, притормозим. Что, скажите, происходит?». На самом деле, я матом выразился, но смысл такой. Она мне через плечо улыбается, кивает и тем же аллюром дальше. То есть, это я только хотел упереться. В этой красотке лошадиных сил оказалось, не меньше чем в бульдозере. Представляешь картину?
- Жуть. Хотя, по жизни ровно так и бывает.
- Не знаю, чего у тебя бывает. Я первый раз в таком забеге участвовал. А тут еще… я потом только сообразил… полное ощущение, что вниз головой повесили. В висках стучит, под ногами чмокает, кругом темнота, дождь проливной…
- В смысле душ?
- Да, как тебе сказать, - Федор неопределенно покачал сигарой в воздухе, - я по той дорожке потом не раз ходил. Умом знаю, конечно, что душ, но-о…
- Это называется – измененное состояние сознания.
- Возможно. И вот, значит, тащит она меня на буксире в таком состоянии, а впереди уже сполохи синие в черноте мелькают… «Все, - думаю, - каюк!» И тут, прикинь, слышу, вроде окликает кто-то. Померещилось на секунду, что та девчонка из неправильной лаборатории, зовет меня.
- Ошибся?
- Да.
Федор замолчал, уставившись в распахнутое окно. Я покосился на кастрюлю – вода не думала закипать - и тоже взглянул за окно. Небо затянуло мутной хмарью. Ноябрьский ветер снимал с деревьев износившиеся листья и разбрасывал по серым, промокшим улицам. Голоса отечественной попсы заунывно трындели про Прасковью из Подмосковья.
- Я ведь ни разу голос той девчонки не слышал. Сам себе напридумывал. На самом деле, это докторша пела. Она перед началом всегда поет. В общем, добрались мы… Сполохи – это как раз цех и был…
- Цех - это вообще что?
- Ты хочешь, чтоб я тебе – колхознику, на пальцах про андронный коллайдер объяснил?
- Ага. Мы – колхозники народ смышленый, в общем-то.
- Ну, хорошо. Коллективный резонанс – это синергия глубокой физики и нейрологии.
- Сам понял, чего сказал?
- Если примитивно – это как бы стоячая ментальная волна накопленных гармоничных мысле-эмоций. Языческие боги, мифические герои, все прочее в этом духе и есть коллективные резонансы.
- Перестаю различать, где дурака валяешь, а когда в тебе жертва экспериментов бредит, – вдохнул я, доставая тарелки, – давай так, пургу про ментальные волны и стоячие мысли ты расскажешь подходящему экстрасенсу или доктору. Ага?
– Хорошо! У тебя когда-нибудь был секс одновременно с несколькими женщинами?
- С какой целью интересуетесь?
- Просто не знаю, как объяснить, что там происходит. Вот, о чем ты размышляешь во время секса?
- Не размышляю.
- Что, просто так – упал, отжался? Смотри, кастрюля кипит.
- Иди к черту.
Вода в кастрюле, и правда, закипела, я высыпал в нее полпачки пельменей, подумал и вытряхнул остальное. Федор тем временем упорно и безуспешно запускал колечки дыма. После очередной неудачи Федор задрал голову и, с видом эксперта исследующего сомнительный объект, уставился на мои стенные ходики.
- Это неправильно, - заключил он, отложив сигару и вновь принимаясь за сушки, - даже аморально. Зачем столько лет держать в доме стоячие часы?
- Сами встали. Просто, больше не завожу.
- А смысл? Время вперед идет, а ты застрял где-то там давно. Очень глупо не принимать перемен.
- Где хочу, там и застрял, - Я уселся напротив Федора. – Давай дальше про докторшу.
- Нет, погоди. Я же помню, ты с нетрезва рассказывал про какую-то неудачную свою любовь и что-то там с часами.
- Мало ли у меня любовей было…
- Сейчас вспомню, как ее звали. Ты из-за нее ходики остановил.
- Подумаешь – ходики, - Мне вовсе не хотелось трогать эту тему. - Я с подругами, по молодости, в какие только авантюры не лез. Такое придумывали – вспомнить стыдно… но, чтоб среди бела дня в ГУМе... Странное, между прочим, место твои гуру выбрали.
- Они не выбирали. Ты когда-нибудь слышал о Камелоте?
- Это проект так называется?
- Можно сказать. Только это очень древний проект. У тебя пельмени убежали.
- Ну, ты же не радио, - проворчал я, хлопоча у плиты, - а я не восьмиглазый пятиног.
- Не контролируешь ситуацию, - заключил сосед, – хреновый из тебя капитан.
- Ну ладно, - я осторожно слил воду из кастрюли и принялся выгребать пельмени в тарелку, - допустим, что-то слышал: британский эпос, Ланселот, леди Годива и все такое. Столько хватит пельменей?
- Хватит. Британцы тут сбоку. Наше это все. И Камелот здесь на самом деле, в Москве всегда был и есть.
- Эка его угораздило. Сметану дать?
- Лучше вилку. Так вот, ГУМ стоит на том самом месте, где надо.
- Понятно, - кивнул я, выкладывая на стол все, что нужно для поедания пельменей, - а теперь колись, зачем пришел?
- Вспомнил! Аленой ее звали, твою любовь. Точно, да?
- Ты не ответил на вопрос.
- А чего в бутылку-то сразу? Ну да, мне посоветоваться надо. Понимаешь, там, конечно, большая специфика и ты сейчас опять начнешь: «А ничего ли я не глотал? А чего курил?» Кстати, дай что-нибудь под пепельницу. Так вот, цех изнутри – это синие молнии, ночь, ветер, черное озеро под грозой. А потом озеро на тебя опрокидывается. Представляешь?
- Нет.
- Короче, там - в озере я наедине с резонансом. Грубо говоря - с феей.
- Ага. И как оно - с феей?
- По разному, честно сказать. В этом как раз вопрос.
- То есть, у тебя с действующей феей кое-какие проблемы?
- И что? - он с ожесточением принялся поедать пельмени. – Вот чего в этом смешного?
- Хм-м. Так, что ее не устраивает? Или тебя?
- Фея-то она, фея… Ты можешь закрыть идиотское окно?! Заморозил вконец. И достань, наконец, рюмки, иначе не разберемся.

[NatashaKasher]

Сейчас вспомню, как ее звали. Ты из-за нее ходики остановил.
- Подумаешь – ходики, - Мне вовсе не хотелось трогать эту тему. - Я с подругами, по молодости, в какие только авантюры не лез. Такое придумывали – вспомнить стыдно… но, чтоб среди бела дня в ГУМе... Странное, между прочим, место твои гуру выбрали.

Тут как-то это в лоб. То есть, понятно, что ему не хотелось. Может быть как-то по другому дать это понять.

А вообще, очень круто.