Проба пера. Постапокалипсис классический.), На суд уважаемых господ. Опции

[nmgvladimir]

Планируется роман с несколькими сюжетными линиями. С зомбаками, киберами и еще всякой хренотенью. Это глава первая. Есть еще несколько. Если задница будет достаточно крепкая, может даже его закончу в обозримом будущем.)) Собственно, интересно мнение уважаемых, а можно и не очень, форумчан.

Глава 1. Людоед.
- Здорово,дед! – вполне дружелюбно обратился парень через смотровую щель. – Зачем притащился? Купить, продать?
- И то и другое – Игорь Петрович раскрыл рюкзак, из него скалилась медвежья пасть. – открывай, наконец.
За дверью лабаза послышалась возня, грохот засовов и тяжелая бронированная дверь медленно и бесшумно отворилась, ровно на столько, чтобы мужчина с рюкзаком смог протиснуться внутрь.
-И какого черта вы вечно шифруетесь? Кто вас тронет в остроге? Устроили секретную базу. –
Парень, высокий, непомерно широкий из-за бронежилета, поддетого под армейский бушлат, не обратил внимания на ворчание гостя. Его занимало только содержимое рюкзака.
- Ну, доставай, еще ведь на той неделе обещал принести, у меня покупашка с островов уже извелся весь и меня задолбал - мочи нет. Я уж не знал, что ему сбрехать. – парень довольно и нетерпеливо заглядывал через плечо Игоря Петровича, пока тот разворачивал поклажу. – Ох, хороша шкура. Как ты дед их так выделывать умудряешься?
«Дед» мрачно хмурился. Игорь - для местных при разговоре с ним, людоед - для них же за его спиной, Игорь Петрович Хлебов – по потерявшему нынче смысл, паспорту, с фотографии в котором весело глядел четырнадцатилетний пацан. Паспорт был единственной вещью оставшейся у Игоря из прошлой жизни. Больше ничего, даже улыбки, не осталось. Еще разве что воспоминания, но их он предпочитал не ворошить. И еще остался он сам – хмурый, седой, обветренный мужик сорока пяти лет, которому на вид мало кто мог дать меньше шестидесяти. Лучший охотник на побережье.
-Как умудряюсь, это мое дело. Зубы мне не заговаривай. Порох, капсюли, гильзы, дробь. Мука- килограмм десять . – Игорь разложил шкуру на широком столе посередине лабаза.
Лабазник сразу посмурнел. – Порох дам, дробь, гильзы, капсюлей с десяток. А вот мука…Десять килограмм! Ты не охренел «дед»? Где я тебе ее возьму?
«Дед» начал сворачивать шкуру.
-Да постой, постой. Дам муки килограмма полтора. Петрович, ты же знаешь, что ее сейчас днем с огнем не сыскать. Капсюлей накину штук двадцать еще. Может тебе еще что нужно? Договоримся.
-Ты знаешь, что мне нужно, Святослав. - Игорь спокойно в упор глядел на парня. Тот на взгляд не отвечал, смотрел вниз и, казалось, раздумывал – надо ли ему продолжать разговор или плюнуть и на шкуру и на покупашку и, что самое главное, на самого охотника.
Святослав был сыном купца, и дело торговое любил с детства. Любил торговаться, любил надуть простака какого-нибудь, любил с обозом ходить по побережью, выменивая добро, хоть и опасное это было дело, любил удивлять своим товаром покупателей и гордился, что всегда мог достать нужное. Но вот нужное «деду» было ему не по нутру. Живой товар достать дело не хитрое, но зато отвратное, и честные купцы не любили им промышлять, а уж тем более для Людоеда… Но и шкура эта была ему нужна- с островитянами лучше не шутить. А такую - только у Игоря можно достать.
-Ладно. Есть одна - приблудная. Недавно пришла по дороге. Ни кому еще не принадлежит, в общем доме отлеживается. Поговорю с отцом, и завтра заберешь. - проговорил парень. – И на черта они тебе? Куда ты их деваешь? И впрямь съедаешь что ли?
- А вот это не твое дело, может и съедаю. Завтра к 9 утра приведешь ее к воротам. Шкуру оставляю. Отпирай свой бункер. Если что, то я в ночлежке буду.- сказал охотник и закинул рюкзак за спину. – Порох остается за тобой.
Он шагнул за порог, через закрывающуюся дверь доносились чертыхательства Святослава. Игоря не беспокоило недовольство торговца, ведь за шкуру тот сможет получить куда больше затраченного. Одна ничья девка и банка пороха – смешная цена, а разговоры про чистоту рук просто ерунда. Барыш у лабазников всегда перевешивал «честь купеческую». Игорь мог и сам достать «живой товар», но ему нужна была законная сделка, тогда недовольство местных падало не только на него, но и на здешних набольших. Так проще и безопаснее, тем более, если ты людоед.
Разговоры и слухи по побережью разносятся быстро и держатся крепко, врастают в почву людского интереса, ведь удобрены они скукой. Про Игоря любили потрепаться, когда он не слышит. Мол, в первые годы, когда еще хозяйство на ноги не встало, когда еще острова их под свою руку не прибрали, когда еще людей ничейных бродило по земле тьма, пристрастился Петрович к человечине и вот теперь тянет его на старое иногда. Молодежь, в сытости выросшая, кипятилась, те, кто постарше, бывало опускали глаза, про людоедство если разговор заходил. А некоторые и просто посмеивались тихонько. « Кричите, кричите, а поголодаете, посмотрим, как запричитаете» -ясно говорили их взгляды. Тяжелы были первые годы после конца света. Ни еды, ни жилища, ни защиты. Когда сбились в остроги, стало легче, но все равно с голоду мерли. А вот когда острова их под охрану взяли, вместо того что бы грабить, народ пояса ослабил. Теперь не только зимой, но и летом можно было за стену выходить, с опаской конечно, а все же можно. И людское мясо стало вне закона. В острогах. Игорь же не в остроге жил, и потому, что он с людьми делал, которые ему в собственность отходили, никто не знал.
Женщин, девушек и девочек Игорь Петрович стал покупать семь лет назад. Первую девчушку он купил случайно, просто из жалости в пограничном остроге. Туда она приплелась ночью, села под стеной и заскулила. Летом дело было, и как она от перевертышей убежать смогла было не понятно, ну, да и не такое случается. Охрана ее подняла на стену, отправила в общий дом. Там девчушка отлежалась, откормили ее отмыли и оказалась она такой пригожей, что сразу на нее много охотников выискалось.
В пограничье пришлые были довольно ходовым товаром. Часто появлялись они неизвестно откуда у острожного частокола, спасаясь от всех ужасов мира разом. В селение их пускали, конечно, давали пищу, крышу над головой, а после продавали. А что же с ними еще делать? Они ж приблудные, чужие. Вот и девочку эту продать собирались, а для чего она кому-то понадобилась, и уточнять не надо -уж больно хороша была.
Игорь тогда в пограничье пришел за сталью. Ее самые отчаянные из ближайшего города приносили. Он как раз в лабаз шел, когда крики услышал из общего дома. И так у него что-то скрежетнуло внутри от услышанного, что не удержался и заглянул, хоть и не его это дело было. Девчонка ревела, упиралась и просила не отдавать ее покупателю - крупному, добротно одетому мужчине, начинавшему злиться от всего этого балагана. Тот что-то выговаривал попечителю, настойчиво и нетерпеливо, торопясь поскорее забрать свое законное приобретение. Так бы и ушел охотник заниматься своими делами дальше, но терпение у выговаривавшего закончилось и он крепко приложил девчушку по лицу. Та упала и замолкла, вся сжавшись и замерев. Жизнь научила Игоря проходить мимо бед и горя, ведь изменить он ничего не мог, а всем не поможешь. Но эта – то мыслишка и поскребывала у него на душе - всем, понятно, не поможешь, но ведь хоть кому-то можно. Стоял он, смотрел на это, и все гаже становилось ему.
- Уважаемый, день добрый. Не продашь? – сказал Игорь, входя внутрь и кивком указывая на девочку.
-Что? – покупатель смотрел не понимая.
-Девку, говорю, не продашь ? – повторил Игорь.
-Ее? Ты ни чего не перепутал ? Я сам ее только купил.
-Ну и купил, а теперь продай, зачем тебе такая? А я ее к делу приставлю, мне ее красота ни к чему, отхожу пару раз шомполом по щекам и шелковая будет. - сказал Игорь. Кривая ухмылка прошла по его лицу.
Покупатель понял, наконец, что это серьезно и задумался. Приди Игорь раньше, тот бы его просто послал, но теперь ситуация поменялась. Девка оказалась строптивой, а ему нужна покладистая. Сам он попользуется, конечно, но в дальнейшем ее ждет дом утех и лишние проблемы могли перевесить прибыль от ее красивой мордашки. Да и не только строптивость смущала, слишком горьким был плач, а такие чахли через одну в его деле.
- Зачем она тебе, мне все равно. А вот хватит ли у тебя добра заплатить, это вопрос? – произнес он, наконец.
- А это, смотря, сколько запросишь.
Покупатель назвал цену. Большую цену. Игорь прекрасно понимал, что тот хочет не просто исправить глупость с покупкой, но и так ее исправить, чтоб лицо не потерять. Торговались недолго и оба остались довольны. Один – тем, что проблему свою решил, а главное тем, что еще и заработал кое – что. Другой – тем, что сделал дело нужное и правильное, ну и тем, что не переплатил тоже.
Так он первый раз купил живой товар. Он понял, что поступил верно и решил продолжать. И каждый раз, когда узнавал, что есть какая – нибудь ничейная на продажу, приходил посмотреть, поговорить или узнавал все нужное через местных. Иногда - забирал ее с собой, иногда – не видел смысла тратиться . Не всем из них была уготована отвратная судьба, и не для всех такая судьба казалась отвратной. За семь лет он совершил 23 сделки. Сегодняшняя, со Святославом, была двадцать четвертая.
Он был бы не прочь сразу забрать приблудную и уйти из острога, но Игорь знал, что решение примут только утром, спать же придется в ночлежке. Хотелось бы ему под навесом на воздухе ночь провести, как летом, но зима она и есть зима - можно и замерзнуть. За себя он не боялся, а вот народ местный очень удивится, узнай, что Игорь-людоед всю ночь на морозе проспал, а утром встал, как ни в чем не бывало.
В ночлежке было все как всегда – в трапезном зале стоял тяжелый дух не самых чистых мужских тел, кислый запах самогонного перегара, дым от лучин и все это накрывал гул разговоров. Игорь прошел прямо в кабинетик хозяина заведения.
-Привет, спать уложишь? – он давно знаком был с хозяином.
-Здорово, здорово – бородатый нечесаный мужик смотрел на охотника, что-то прикидывая.- Полно у меня сегодня. В призальной каморке ляжешь?
Игорю не улыбалось провести ночь, отгородившись от трапезной лишь тонкой дощатой перегородкой, но выбирать, видимо, не приходилось.
-Хорошо, только постели нормально, ну, ты знаешь.
Хозяин ночлежки знал - Игорь любил спать на чистом и хорошо доплачивал за это. Таких странных посетителей у него считай, что и не было, но за плату он мог найти и приличное белье. Отдав гостю ключи, он ушел распорядиться насчет чистых простыней и прочего.
По пути в каморку Игорь дал знак одной из женщин, принимающей заказы . Она расторопно подошла к нему и выслушала : клюквенный сок сейчас и простоквашу с картофельными драниками к семи утра. После этого она выскользнула из зала, чтоб передать заказ. Трапезная отличалась от того, что он помнил из прежней жизни и видел во время редких киносеансов, что устраивали изредка в острогах. Не было барных стоек, витрин с красивыми полками и бутылками, стояли тяжелые столы и скамьи из грубо отесанного дерева, ни одного окна, несколько дверей, стены обшиты не строганной доской. Так что любой, кто хоть немного мог соображать, понимал, что красота в зале полностью отсутствовала в угоду практичности. Могло случиться любое побоище и трапезная ни как бы не пострадала, разве что пришлось бы заменить пару досок и починить скамью, другую. А сойтись в кулачной свалке народ любил, и опять же не от злости или дурного умысла, а от скуки. От скуки пили, от скуки сплетничали, от скуки изменяли, от скуки били морды, от скуки уходили ватаги в города, чтоб вернуться ополовиненными или вообще не вернуться. Жизнь на побережье как бы остановилась в последние десять лет, ведь теперь не нужно было рвать жилы, чтоб прокормиться, не нужно было отбиваться от перевертышей, не нужно было, изнемогая, строить и пахать, выжигать леса и торить дороги.
Размышляя обо всем этом, Игорь готовился заснуть, не смотря на шум и тяжелый дух, идущие из соседнего помещения. Уснуть ему удалось не сразу, он долго лежал, выпил два стакана сока, теплого и сладкого. Это расслабило его и помогло, наконец, забыться неуверенным и чутким сном. Он вполне бы мог лежать без сна еще целый час или опять проснуться от шума в зале, но все произошло так, как произошло. Игорь спал и не слышал, о чем говорили за столом, отделенным от его каморки только стеной из неплотно пригнанных досок.
За этим столом сидели трое. Это были местные , только что сменившиеся с караула на стене и у ворот. Они за выпивкой обсуждали прошедшую смену..
-Их пятеро было. Понятно, что не с нашего острога, с города, скорее всего. А может еще откуда, разберешь их разве? Все с огнестрельным, с ножами за сапогом, рюкзаки в каких сети носят. – рассказывал крепкий с проседью в волосах немолодой мужик неторопливо и обстоятельно.
-Рыбаки что ли? – молодой белобрысый его явно не слушал. Нетерпеливый взгляд его обегал зал раз за разом, ища развлечений.
-Сам ты… рыбаки! Сети у них на людей.
-А ты почем знаешь? – еще один молодой, но темноволосый, с интересом слушал рассказчика.
-Я –то? Знаю. Приходилось в город ходить пару раз. Видал я, как городские бабу свою беглую поймали. Прямо на бегу достают и кидают, а потом вяжи и хоть что делай с пойманным, все равно уже не выпутается. Точно, такие рюкзаки и есть - он задумчиво глядел в кружку.
- И? Чего хотели-то они? – темноволосый еще больше заинтересовался.
- Человека они искали, чего еще.
-Кого? Не томи уже. – теперь и белобрысый слушал внимательно.
- То-то и оно, что Людоеда искали, и кому он понадобиться мог только, не пойму. Но что его, это точно. Все как есть сказали: и один живет не в остроге, и охотник, и до баб охоч и описали точно. Слыхали, мол, что в наш острог он пришел. А он и верно мимо нас утром проходил. К лабазнику пришел, к Святославу. Старший так и сказал, что здесь он, мол, до утра пробудет, если нужен, то ищите в ночлежке. – рассказчик замолчал, вздохнул. – Зря вот только он это рассказал. Эти пятеро послушали, переглянулись, а потом развернулись и ушли. Сначала-то мы ни к чему. Мало ли чего бывает. Потом уж додумались, что неспроста это. На Игоря, видать, сети припасли.
-И черт с ним – белобрысый махнул рукой на это. – За ним так за ним. Нашел по кому убиваться. Одним людоедом будет меньше на побережье. – он хохотнул над собственной шуткой.
- Да какой Игорь людоед? Чего балаболишь? Не с острога нашего, это верно, но мужик он нормальный, охотник какой опять же. Он нам в свое время столько мяса таскал и перевертышей уводил, чтоб рыбаки смогли проскочить. Ржешь тут сидишь, паскудник , рожа вон какая, поперек себя шире. А, да что с вами говорить . – немолодой остыл так же быстро, как и вскипел.
Парни слегка смутились, но было видно, что рассказы старшего воспринимали не совсем серьезно. Не могли они себе представить, что еды не было в остроге, и что перевертыши сплошным кольцом у стен толклись. Случалось, конечно, что в лесах с ними встречались охотники или обозники. Нет нет да и разорвут кого. Все это было, но то, что рассказывали старожилы, оставалось какими-то страшными сказками, а людоед был персонажем из этой сказки. Странный, молчаливый дед, который куда-то уводил девок и женщин. И потому любить его было не за что.
-Ладно, чего ты разошелся? Все с твоим Игорем нормально будет, опять девку купил, говорят, чтоб пусто ему было. Только вот не пойму, чего ты разогорчался? Ну рассказали, теперь его предупреди и все. Сам же сказал, что он где-то тут сегодня. Отсидится недельку или наймет кого в провожатые, все ж знают, что у него есть чем рассчитаться. Делов-то. – темноволосый пожал плечами и хмыкнул.
-И верно! Что же я не подумал? А ну ка, плесни еще, сейчас пригублю и узнаю, где спит. Он хоть и неплохой мужик этот Игорь, но все таки мурашки по коже от него . Так что надо для храбрости. Эх, как же я сам не допер. – лицо его просветлело, а алкоголь отправился внутрь, разогревать для храбрости.
Ближе к утру два парня – один с темными волосами, а другой со светлыми – вели домой сильно хмельного мужичка раза в два старше них. Примерно через час после этого открыл глаза Игорь у себя в каморке. Он на удивление крепко спал всю ночь, ни разу не проснувшись.