Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

4 страниц V   1 2 3 > »   
Ответить в данную темуНачать новую тему
Мы
Аннелиза
сообщение 7.12.2015, 12:15
Сообщение #1


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 32
Регистрация: 7.12.2015
Вставить ник
Цитата




Не спрашивайте, откуда мне это известно, но сперва был Голос, и лишь потом появился я. Он словно бы создал меня, слепил из множества осколков, фрагментов памяти, лишенных самостоятельной силы. С самого начала я был его покорным рабом.

Голос сказал: «ПРОСНИСЬ» - и я проснулся, и некоторое время ждал в темноте, заменявшей мне мир. Голос сказал: «СМОТРИ», и я открыл глаза и увидел высоко над собой пластиковый потолок и тронутые ржавчиной балки. Голос сказал: «СЛУШАЙ», и я услышал стук своего сердца, смутный гул огромных цехов — надо мной, подо мной, повсюду — и прерывистый, постепенно затухающий лязг, как если бы кто-то железный, спотыкаясь раз за разом, уходил от меня все дальше, в неведомую, манящую глубь.

Наконец я получил приказ чувствовать и ощутил холод ложа, жесткость крахмальной простыни, укрывающей меня до груди, застывшее озерцо слюны в уголке рта, нарастающий зуд в ногах, безвольную тяжесть левой руки и странную пустоту на месте правой. Хотя рот мой не помнил вкуса пищи, я не чувствовал голода или жажды. Грудь поднималась и опускалась, нос пропускал воздух, глаза не уставали от света. Я был абсолютно исправен, готов действовать, и эта готовность была моим главным чувством, каким-то стержнем, обслуживать который предстояло сознанию. Неведомо как, но я знал, что рожден для Чего-то, и потому совсем не удивился, когда Голос сказал: «СВЕРЬ СЕБЯ С ОБРАЗЦАМИ». Это было логично: коль скоро передо мной стоит неведомая, но важная задача, я должен соответствовать некоему стандарту, необходимому для ее выполнения.

Я сбросил с себя простыню и сел на операционном столе — нежно-розовый, шелковистый, дрожащий и безволосый, в окружении капельниц и хирургических ножей. Не считая крохотного островка, где я появился на свет, комната была абсолютно пуста. Стены ее, когда-то синие, облупились, потрескались и местами разбухли от влаги. Источником света служила панель на потолке. Единственная дверь была приоткрыта, за ней в полумраке виднелись ступеньки, ведущие наверх. Встав на пол, я очутился в луже воды, скопившейся под столом, и вызвал в памяти Образцы – два силуэта разных пропорций, один широкоплечий, с развитой мускулатурой, другой широкобедрый, с выступающей грудной клеткой. Это были люди, мужчина и женщина, и я, подобно им, тоже был человеком.

Скрытые доселе знания о человеческой анатомии хлынули в мой мозг, и я приступил к анализу своего тела. Методично, не пропуская даже самых затаенных мест, я ощупал себя и пришел к неутешительным выводам. Даже если не принимать во внимание отсутствие правой руки, на месте которой я увидел багровый рубец, до совершенства Образца мне было далеко. Прежде всего, в половом отношении я был существом ущербным: лишенный пениса или вагины, я не мог назвать себя ни самцом, ни самкой. Все выделительные органы заменяла примитивная клоака, в которую, судя по всему, выходили и мочеточник, и прямая кишка. Хотя по голосу я определил себя как представителя мужского пола, телосложение мое было неопределенным, и отсутствие волос лишь усложняло идентификацию. Напуганный, я воззвал к Голосу, но тот потребовал от меня успокоиться, взять себя в руки, быть достойным неведомой цели. Хотя я не мог не подчиниться, мне все же доставила удовольствие мысль, что он прав. В конце концов, конечности мои гнулись, пальцев везде было ровно пять, моторика действовала безукоризненно, и я в полном согласии с чужой волей признал себя пускай и неполноценным, но, в целом, годным для исполнения своей миссии — что бы за миссия то ни была.

Пора было двигаться, искать ответы, и первым делом я решил обмотать себе ноги, ибо они к тому времени уже порядком замерзли. Разорвав простыню, я заметил на ней номер 2316, но не придал этому никакого значения. Не беспокоило меня и то, кто я, кем создан, что со мной будет. Я был рабом, целеустремленным рабом, я должен был идти, и вот, нагой, с обмотанными ногами я отправился в путь.

Отворив дверь, я вдохнул воздух лестницы, и он был уже другой, непохожий на тот, каким я дышал в своей комнате. Он был суше, и в нем чувствовался привкус масляной смазки. Машинный гул здесь был слышнее, перила лестницы слегка вибрировали ему в такт, и даже через обмотки я чувствовал могучее гудение, пронизывающее ступени. Меня окружал полумрак, единственный свет исходил из комнаты за спиной, и жалкие крохи проливались откуда-то сверху, словно я стоял на дне глубокого колодца. Не помню, сколько длился мой подъем, без часов я совсем потерял ощущение времени. Кроме того, отметок на этажах не было, и я не мог сказать, как высоко уже зашел. Периодически мне попадались пустые площадки с намертво заваренными дверьми, я пробовал стучать по ним, и они отзывались звоном, свидетельствующим о том, что за ними находится пустота. Я не испытывал страха, но спустя какое-то время заметил странную вещь, наведшую меня на мысль, что в этом месте я действительно не один, и мой таинственный гость, чей лязг я слышал при пробуждении, действительно существует и сейчас находится где-то надо мной, полусотней пролетов выше. Пока я стоял на месте, все было тихо — но к каждой серии моих шагов, к их глухому шуршащему звуку примешивалось легкое царапанье, как если бы что-то острое слегка задевало камень ступеней. По-видимому, он торопился лишь поначалу, а теперь шел медленно, раззадоривая мое любопытство.

Так или иначе, разрыв между нами постепенно сокращался. На последнем отрезке, когда чужие шаги уже не мерещились, а звучали явно, не маскируясь под мои, я помчался по лестнице со всех ног. Несмотря на обмотки, пару раз я довольно сильно ушиб пальцы — и каково же было мое разочарование, когда таинственного незнакомца я упустил в последний миг, как раз тогда, когда он закрывал за собой одну из тех злополучных дверей, что встречали меня на каждом пролете. Кое-что я успел увидеть — черноту за дверью и ускользающий в эту черноту фрагмент не то щупальца, не то хвоста, извивающийся по полу змеею. Этот отросток, несомненно принадлежащий моему гостю, выглядел как набор сочленений с заострением на конце, и, хотя движения его были вполне живыми, металлический блеск выдавал в нем искусственную природу.

- Подожди! - крикнул я, но дверь уже захлопнулась, и все, что мне оставалось — колотить по ней единственной рукой, пока от ударов не начало ныть предплечье. Раздосадованный, я уселся на ступеньки и хлопнул себя по щеке. Кем бы оно ни было, это существо, я мог добиться от него ответов или даже помощи! Быть может, оно могло рассказать, чего ждет от меня дремлющий в моей голове Голос. Провал, провал с самого начала!

Я отвешивал себе пощечину за пощечиной, придумывал прозвища пообиднее — неполноценный, уродец, кретин — как вдруг в дверь постучали. Это был короткий, почти насмешливый стук — раз, два, три — но он говорил о том, что незнакомец не ушел, что он все это время оставался здесь. Взволнованный, я приложил руку к железу и почувствовал — скорее нутром, чем кожей — что с той стороны двери этот таинственный Он сделал то же самое, и что сейчас нас отделяет друг от друга лишь тонкий слой металла.

Оно выросло у меня в голове, какое-то самостоятельное воспоминание, независимое от воли Голоса, порожденное не программой, заложенной в меня, но материалом, из которого я был сделан. Это походило на вспышку, взрыв клеточной памяти — так или иначе, я понял вдруг, что эту руку, или щупальце, или зонд, который я ощутил по ту сторону двери — я знал и раньше. Его помнило мое тело, бедное и несовершенное: в его пределы эта конечность вторгалась самонадеянно, нагло, без спроса — сшивая сосуды, переставляя органы, подготавливая к запуску чувства, внедряя ядро в тщательно подготовленный мозг.

Мое тело оказалось умнее меня. Раз за разом проходя один и тот же маршрут, стоя перед запертой дверью, чувствуя за ней кого-то Иного, оно отпечатало в себе: это все не впервые, до тебя были другие, ты — один из. Погоня, сегментированный хвост, прикосновение высвободили это знание, и я увидел себя в своей комнате, на операционном столе, а надо мной, в свете переносной лампы маячили нерешительно застывшие лапы со скальпелями в отростках и трехглазая голова на телескопической шее. «К-ВОТТО» - значилось у нее на лбу; «К-ВОТТО» - так звали моего создателя, а я, лежавший перед ним, как вскрытая лягушка, одновременно и был в этом видении собой, и не был.



Несомненно, тело принадлежало мне – бессознательную боль его я чувствовал, как свою - и, вместе с тем, оно имело волосы, обе руки, и пах его был пахом мужчины. Отличалась и кожа: мой розовый, шелковистый, блестящий покров казался пародией на ровную молочную белизну прежнего меня. Хотя при начальном осмотре я не придал этому значения, ныне я очнулся словно бы с содранной шкурой, без верхнего слоя самой надежной, природной своей одежды. Осознать это было неприятно, и меня пронизала невольная дрожь отвращения. Вся воля Голоса была бессильна против этого чувства: несмотря на всю свою пригодность, я утратил больше, чем получил, и ныне, как никогда раньше, ощущал себя обманутым, обворованным, сляпанным кое-как. Одновременно я понял и другое - то, что произошло, было не моим провалом, а тщательно модулированной ситуацией: кем бы ни был этот «К-ВОТТО», он хотел, чтобы я вспомнил, хотел, чтобы я сравнил и усомнился в себе. Я все еще не знал, союзником его считать или тайным врагом – в конце концов, не будь его, я не стоял бы сейчас здесь, перед захлопнутой дверью – и все же подсознательно понимал, что сомнения затрудняют мою задачу. Неясно как, но было очевидно: там, куда я направляюсь, мне следует полагаться на Голос, а лишние колебания ведут к гибели.

Едва картина померкла, я услышал за дверью шаги. «К-ВОТТО» уходил, эта его задача была выполнена, но оставались еще и другие, знание о них тоже было частью видения. Я знал, что он отправился к нашей общей цели, отправился коротким путем. Мне же оставалось только идти наверх – несовершенному, но полному решимости выяснить правду и исполнить свое предназначение.

Я поднимался по лестнице, и постепенно вокруг меня светлело. Стены здесь были шершавее тех, что остались внизу, пунцовой чувствительной кожей я ощущал каждую их неровность, каждые выбоинку и бугорок. Местами их испещряли трещины, не раз я натыкался на ручейки, безмолвно стекающие к ступеням. Гул, сопровождавший мое восхождение, теперь слышался еще отчетливей, его составляли словно бы разные голоса – низкое гудение огромной системы, короткие ревы моторов, монотонный вой сирены, тяжкие удары металла о металл и визг торможения, растяжения, сжатия. Все вокруг меня действовало, жило своей тайной жизнью, и я почувствовал желание прикоснуться к ней, узнать, чему служат эти невидимые механизмы.

Наконец я добрался до последнего пролета, и дверь, оснащенная пыльной лампочкой, оказалась не заперта. Я толкнул ее и очутился в круглом белом зале, служившем, судя по всему, распределительным узлом, ибо проход, из которого я вышел, был в ней одним из многих. Над каждой дверью светилась панель, и почти все они вели вниз – как я понял, к таким же комнатам, как та, в которой я появился на свет. Еще одна дверь скрывала за собой кладовку, полную ржавых деталей – едва я зашел внутрь, как закашлялся от поднятой пыли. Пластиковый пол зала был неровным, его покрывала густая сеть бороздок и царапин, которые кое-где складывались в подобия следов трехпалой ступни. Мог ли таинственный «К-ВОТТО» быть тем, кто их оставил? Сколько же раз тогда пришлось ему ходить от двери к двери? Все эти вопросы мне пришлось отложить на потом, ибо я жаждал выхода, а последняя дверь была им почти наверняка. Желто-красная, с винтовой ручкой, она выглядела почти новой; едва я коснулся ее прохладной поверхности, Голос заговорил со мной.

Впервые я услышал от него связную речь, не механическое указание, и рабская моя доля обрела новую ипостась. Мне предстояло быть не просто марионеткой, но существом, способным принять решение, отчасти самостоятельным, свободным от неусыпной опеки – и все же под колпаком обстоятельств, перед которыми я был бессилен.

«ЗАПИСЬ ОДИН», - сказал Голос. – «МЫ НЕ МОЖЕМ ГОВОРИТЬ С ТОБОЙ ДОЛГО, КОНТРОЛЬНОЕ ЯДРО РАССЧИТАНО НА ПЕРЕДАЧУ ПРОСТЫХ КОМАНД. СЛУШАЙ И ЗАПОМИНАЙ: ОН БЕЗУМЕН И НЕ ПУСТИТ ТЕБЯ ПРЯМОЙ ДОРОГОЙ. ПРИДЕТСЯ ОБМАНУТЬ ЕГО, КАК В ПРОШЛЫЙ РАЗ. БЕРЕГИСЬ ВЕЩЕЙ, СТИМУЛИРУЮЩИХ REM-ПРОЦЕСС. ВПЕРЕД.

(продолжение следует)
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Гость_Monk_*
сообщение 7.12.2015, 16:03
Сообщение #2





Гости



Цитата




Любопытно. Но есть вопросы.
Как и почему новоиспеченное существо умело читать? Он так копается в своих мозгах, анализируя то и это - но почему-то не задается этим простым вопросом. Как я это прочел? Какой это язык? И так далее.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Аннелиза
сообщение 7.12.2015, 16:23
Сообщение #3


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 32
Регистрация: 7.12.2015
Вставить ник
Цитата




Цитата(Monk @ 7.12.2015, 16:03) *
Любопытно. Но есть вопросы.
Как и почему новоиспеченное существо умело читать? Он так копается в своих мозгах, анализируя то и это - но почему-то не задается этим простым вопросом. Как я это прочел? Какой это язык? И так далее.


Дело в том, что программа ядра, которая им управляет, просто не дает задаться такими вопросами. Кроме того, в ядре заложены самые разные знания - от медицинских до сложных технических. Я просто посчитала, что незачем объяснять, откуда он знает язык - это как бы данность. Кроме того, это не существо, а человек, просто "испорченный".

Сейчас еще кусочек.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Аннелиза
сообщение 7.12.2015, 16:23
Сообщение #4


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 32
Регистрация: 7.12.2015
Вставить ник
Цитата




Конечно, в этом было больше загадок, чем пользы, и все же я вздохнул свободнее и повернул ручку. Дверь подалась плавно, без скрежета, петли ее были хорошо смазаны. Передо мной открылись высокий потолок, весь перевитый трубами, и узенькая дорожка между двумя рядами огромных цистерн. Выкрашенные в приятный бежевый цвет, все они были снабжены кранами и хитроумной системой датчиков с подсвеченными циферблатами. На ближайшей ко мне цистерне было написано «73%», соседка ее щеголяла ровно очерченными «90%», остальные, доступные моему взору, колебались от пятидесяти до тридцати двух. Насколько я мог понять, то была концентрация хранящегося в цистернах вещества; датчики же показывали давление, температуру и отсутствие вредных примесей. Я сам не заметил, как в рассуждениях своих легко перешел на сложные технические термины: видимо, ядро, ранее снабдившее меня знанием медицины, содержало в себе самые разные сведения.

Хотя сперва я не обратил внимания, не все в этом хранилище было неподвижно. Цистерны стояли на месте, но автоматический насос жил непонятной, однако, несомненно, имеющей собственный смысл жизнью. Когда я вошел, он бесшумно закачивал жидкость из цистерны в дальнем ряду; теперь же, закончив эту работу, он с мягким гудением перемещался под потолком по специальному рельсу. Остановившись над цистерной с показателем 45%, он моргнул зеленым огоньком, и я услышал шипение гидравлики, скрип открываемого люка и сытое «бульк», когда рыльце насоса опустилось в густую жидкость.

Насосавшись из обоих цистерн, аппарат двинулся к левой стене. Сначала мне показалось, что это тупик, но стоило ему подъехать вплотную, как в ней открылась дверца, и насос, помигав зеленым огоньком, заехал в нее по рельсу и пропал.

Оставшись в одиночестве, я принялся искать очередную дверь. Протиснуться между цистернами не вышло, пришлось подлезть под них, благо размещались они на своего рода «кроватях», четвероногих станках, удерживающих огромный вес на расстоянии в тридцать-сорок сантиметров от пола. Измазавшись в жесткой, колючей пыли, я выяснил: дальше прохода нет. Хотя звук работающих механизмов говорил о близости неведомых цехов, комната эта не имела выхода. Единственной дорогой из нее был люк, в который уехал насос.

Что ж, выбора у меня не осталось, я должен был каким-то образом залезть на цистерну. Но как это сделать с одной рукой? Снова я проклял свое тело и «К-ВОТТО», который надругался над ним. Первые несколько попыток кончились неудачей. Я забирался на металлические стебли, соединяющие датчики с цистерной, но не мог удержать равновесия и падал на холодный кафельный пол. Наконец, мне удалось застыть в относительном покое, и обнаружилось следующее препятствие: хотя сама по себе цистерна не была высокой, и я видел крышку люка, за которую мог зацепиться, ее круглый бок мешал мне прижаться к ней, как следует, я сползал всякий раз, как пытался добраться до верха.

Вновь открылась дверца в стене, и в комнату вернулся насос, вернулся за очередной порцией вещества. Упусти я его сейчас, и придется снова ждать, балансируя на узких металлических трубках, от которых уже начали болеть ступни. Вот насос подъехал к углу, и я бросился на свою цистерну, прижимаясь к ней изо всех сил, сдирая ногтями краску, карабкаясь, словно червяк, по ее гладкой поверхности. Мгновение — и пальцами, безымянным и указательным, я ухватился за краешек крышки! Победа! Боль в руке нарастала, но, подтянув тело, я сумел закинуть наверх ногу и через несколько секунд уже стоял на цистерне. Насос как раз высасывал последние капли, когда, перескакивая с бочки на бочку, я настиг его и обнял, как самого близкого человека, его прозрачный, до верха полный синевой резервуар.

Сконструированный так, чтобы выдерживать значительный вес, насос даже не закачался от дополнительной тяжести. Он легко поднялся со мной к потолку, и я ощутил затылком и спиной тепло, исходящее от труб. Дверь открылась перед нами, насос заехал внутрь, наступила тьма, колени мои заскользили по гладкому полу служебного тоннеля. Несколько раз рельс менял направление, дважды уходил вверх, и мне приходилось держаться за резервуар изо всех сил, чтобы не сорваться во время подъема. Наконец за поворотом забрезжил свет, и, пройдя вместе с насосом через такую же точно дверь, я увидел запущенную комнату, где на всем - столах, бесчисленных пробирках, стеклышках, микроскопах, лампочке, ввинченной в треснувший патрон - лежал густой слой пыли. Пыльной казалась даже дверь с неровной надписью "ЖИЛОЕ". На правой стене висела доска с приколотыми к ней бумагами, слева же стену заменяла прозрачная, чуть колышущаяся пленка, за которой виднелись уходящие далеко вдаль ряды металлических цилиндров, каждый размером с мой торс. Как я ни старался, я не смог увидеть конечную стену этого чудовищно протяженного зала; тем временем насос издал короткий отрывистый писк и устремился прямо к прозрачной перегородке. Сперва мне казалось, что он порвет ее, как целлофан, однако увиденное напомнило скорее погружение в воду. Сперва насос коснулся барьера самым краешком, отчего пленка покрылась рябью, затем резко подался вперед и в одно мгновение очутился на другой стороне - так, что на месте проникновения на секунду образовалась воронка. Я попытался проделать то же самое, но потерпел неудачу. Барьер не желал пропускать меня, я мог немного продавить его, но не порвать. Хотя на ощупь он был влажным, рука моя оставалась сухой. Не в силах пробиться, я мог лишь наблюдать за тем, что происходит внутри, в таинственном хранилище.



Вновь пискнул насос, и цилиндры, ряд за рядом, начали раскрываться, словно цветы. Внутри у них оказались стеклянные колбы, наполовину заполненные чуть желтоватым раствором, образующим на поверхности густую пену. То, что плавало в этом растворе, я принял сперва за какие-то клубни, но, приглядевшись, сообразил, что это куски мяса разных форм и размеров. Совсем свежие, ярко-красные, с белыми прожилками сала; застарелые, с взлохмаченными волокнами, наполовину сгнившие; ссохшиеся, мумифицированные, обращенные в камень - вся эта плоть застыла каждая в своем времени, пронзенная острыми щупами, выставленная на обозрение, как триумф неведомого мясника. Все щупы оканчивались датчиками, их головки гроздьями возвышались над пеной, и каждая светилась желтым или синим огнем.

Четыре синих, три желтых - насчитал я на одной колбе. Двенадцать желтых, синих ноль - на другой. Сперва я решил, что соотношение огоньков определяет порядок работы насоса (синие - норма, желтые - необходимо вмешательство), но затем понял, что ошибся. От колбы к колбе механизм перемещался хаотически, руководствуясь алгоритмом, ведомым ему одному. Вот он проигнорировал ближайший "желтый" образец и обратился к тому, чьи огоньки делились примерно поровну. Следом, отъехав подальше вглубь зала, насос почтил вниманием три "синих" колбы и две смешанных, после чего посетил подряд четырнадцать "желтых", в разных рядах и на разном расстоянии друг от друга. Во всех случаях процедура сводилась к впрыску ярко-синей жидкости, которая, к моему удивлению, при попадании в раствор никак не изменяла его цвет. Затем произошло нечто странное. Покончив с очередной колбой (один синий, три желтых), насос двинулся было к соседнему ряду, но вдруг дернулся и застыл на полпути. Отчего-то это показалось мне умышленным, наигранным, если такое слово применимо к машине. Конечно, насос внезапно мог испортиться, но почему именно теперь, при мне, а не в один из множества предыдущих рейсов? Возможно, то была паранойя, вспышка подозрительности, в которой разрядилось напряжение последнего времени, однако в сочетании с видимой бестолковостью действий поломка навела меня на мысль о запрограммированном притворстве - как если бы аппарату приходилось время от времени доказывать, что он - нормальная машина, занятая положенным трудом. Его внезапный ступор словно говорил наблюдателю: смотри, я ломаюсь, всем механизмам это свойственно - и эта якобы естественная, подлинная неисправность отчасти маскировала абсурдность его работы. Хотя у меня не было никаких доказательств, я не мог отделаться от мысли, что и движения насоса, и его впрыскивания - не реальный процесс, преследующий какую-то цель, а всего лишь имитация, рассчитанная на невнимательного зрителя.

Я не успел подумать об этом, как следует - внимание мое привлекло к себе иное. У стола, расположенного ближе к двери, пушистый, чуть матовый покров пыли нарушали знакомые мне следы - серия ямок, оставленных странной трехпалой стопой. Чистым выглядел и микроскоп на столе: казалось, его совсем недавно обтерли, зарядили, снабдили свежим препаратом, оставили стоять на виду.

Любопытство оказалось сильнее осторожности, я прижался глазом к окуляру, и окружающий мир - пыльный, заброшенный — исчез. Мы словно обменялись с ним возрастом — теперь лаборатория сияла чистотой, а я был стариком с шумами в голове и ноющими коленями. Я сидел за столом и надиктовывал послание в Блок Четыре, послание Гадайе, которую презирал.

- Я абсолютно против того, чтобы поручать непосредственную процедуру медицинскому роботу, - говорил я в крохотный передатчик, висящий у меня на шее. - Первое: для доступа в Контрольную комнату необходимы образцы ДНК — пять наших по отдельности или, как выяснил Мальбран, одна родственная сразу всем. Лично мне не нравится такая система, однако она надежна. Доступ к оборудованию имеют или все, или никто. Второе: с К-ВОТТО определенно что-то не в порядке. При закрытии главного входа он получил большую дозу радиации, это могло повлиять на его программу. Третье: даже если мы поверим, что робот функционирует нормально, и вручим ему образцы наших тканей, мы не сможем запрограммировать его на правильную настройку аппаратуры. Это мог сделать Мальбран — но Мальбран остался снаружи. Таким образом, наша единственная надежда на пробуждение — предложение Кремны, проект «Сын» . Я знаю, это звучит абсурдно — вручить нашу судьбу в руки подобного существа, но, по крайней мере, мы сможем контролировать его через ядро, чего никогда не смогли бы с К-ВОТТО. Единственное, что я могу доверить твоему любимцу, Гадайе — уход за Сыном. Едва тот пробудится в Контрольной комнате, рядом с нашим резервуаром, К-ВОТТО проверит его жизнеспособность и внесет модификации, если это будет необходимо. Таким образом…

Я не успел договорить — затылок мой словно пронзил раскаленный штырь, и мне понадобилось какое-то время, чтобы сообразить — я кричу, кричу, КРИЧУ от боли. Теперь я точно знал, где в моей голове скрыто ядро, и что услышанное ему совсем не понравилось.

"REM-ПРОЦЕСС", - механически, словно загоняя гвозди в мозг, чеканил Голос. - «НЕДОПУСТИМЫЙ REM-ПРОЦЕСС. ОБЪЕКТ — ЦИМБАЛ, БЛОК СЕМЬ. СТЕПЕНЬ ПОДРОБНОСТИ — 46, 2, РЕКОМЕНДОВАНА ПЕРЕФОРМОВКА, РИСК ДЕЗАДАПТАЦИИ — 12 и 7. ИНИЦИИРОВАНА ВРЕМЕННАЯ БЛОКАДА».



На какой-то миг я почувствовал, что разум мой — плотина на пути у бурной реки, и потоки чужих слов и мыслей вот-вот смоют ее, как соломинку. Затем это чувство ушло, и я вновь ощутил себя собой, единоличным обладателем тела и разума. Кем я был — осталось лишь памятью. Ядро отстояло мою целостность. Ядро спасло меня, и все же, хотя я по-прежнему вынужден был следовать его указаниям, оно не могло заставить меня не думать.

Держа руку на микроскопе — этот предмет почему-то действовал на меня успокаивающе — я принялся сопоставлять факты, встреченные мной по пути.

Первое, сказал я, совсем как недавний старик. То, что я увидел сейчас, было сродни пережитому на лестнице при соприкосновении с К-ВОТТО. Без сомнения, и там, и здесь картину мне показала скрытая в моем теле память. Десятки, а то и сотни раз мы подходили к железной двери, смотрели в заботливо очищенный микроскоп. Но почему в последний свой поход я был другим? Почему так изменилось мое тело? И, Господи — всплыло во мне неизвестное слово, символ чего-то пугающего, окончательного, того, что было для старика всем во всём — почему, будучи собой, я был одновременно и им, этим другим, совсем не похожим на меня человеком? Как совмещались во мне белокожий мускулистый мужчина и дряхлая, больная развалина?

Ответа не было, и я перешел ко второму пункту. Старика — меня — звали Цимбал, и эта лаборатория располагалась в некоем Блоке Семь. Был еще и другой Блок, Четыре, там жила Гадайе, которую он — я — считал презренной выскочкой, воровкой, коварным и низким существом. Всего же старик упомянул пятерых, из которых один - Мальбран - был мертв на момент записи.

Третье. Дотронувшись до микроскопа, я активировал REM-процесс, от которого предостерегал меня Голос. Это позволило мне узнать о себе больше. Следовательно, Голосу не нужно, чтобы я знал о себе слишком много. Следовательно, цель моя не является такой уж безусловной. Подумав так, я удивился: при рождении подобный ход мыслей был мне абсолютно чужд. Видимо, что-то впиталось в меня уже необратимо, и возврата к беспечальному детству не было. Как многое меня не пугало до этого времени – и сколь многого я должен был сознательно не бояться теперь!

Какое-то время я был занят лишь тем, что пытался взять себя в руки. Я — чей-то Сын. Я должен был проснуться в контрольной комнате, а не там, где проснулся на самом деле. «К-ВОТТО», возможно, неисправен. Он сделал меня тем, кто я есть. Возможно, при рождении я был изменен — в лучшую или худшую сторону. Моя задача — запустить процедуру. Предыдущий "я" не справился. И все остальные - тоже.

Старик опять встрепенулся, и опять стрельнуло болью ядро. «ИДИ», - получил я приказ. - «ВСЕ ЕЩЕ МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬСЯ». Взяв с собой микроскоп, я открыл дверь лаборатории и очутился в белом, ярко освещенном коридоре. Мой путь лежал вперед, за пределы Блока. Ядро не противоречило этому, возможно, то был верный маршрут, в рамках которого мне разрешалось проявлять самостоятельность.

И я решил ее проявить. Ядро предупреждало меня о REM-объектах, оно умело сурово наказать меня за неповиновение, но не могло его предотвратить. У него были свои ограничения, свои правила. Ядро не хотело разрушить свое орудие — раз за разом терпящее поражение, однако единственное и незаменимое. Вместе с тем, оно считало это орудие неразумным, в его программу не укладывалось, что для кого-то наказание может быть приемлемой ценой правды, боль — компромиссом между изменой и преданностью, сумятица в мыслях — желанной, помогающей осознать, что есть я, и почему это «я» содержит в себе «мы». REM-объекты несли мне вред, истина угрожала успеху, и все же за завесой неизбежной миссии я мог разглядеть какую-то собственную историю, сложенную из чужих воспоминаний.

Кем я был в этом мире? Какое меня ожидало будущее? Какое прошлое предваряло мое пробуждение? Хотя с рождения прошло не много времени, я уже успел осознать, что на обычную человеческую судьбу мне надеяться нечего. Любой другой в моей ситуации искал бы спасения, выхода, бегства, сохранения своей идентичности, единственной и неповторимой. Я же, будучи изначально рабом, растиражированным многократно, оказался свободен от иллюзий. Ядру был нужен я вообще, а не моя нынешняя личность. В контексте задачи она не имела никакого значения. Мысли? Чувства? Все содержимое моей головы было абсолютно бесполезно — но именно поэтому оно, вплоть до ничтожных мелочей, казалось мне особенно важным. Из всех явлений на свете здесь и сейчас у меня был один только я. И вот, вооруженный этой одинокой, суровой, старческой мудростью, я смирился с грядущей болью, и жажда REM-объектов, жажда «самости» охватила меня.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Гость_Тридцать три_*
сообщение 7.12.2015, 16:37
Сообщение #5





Гости



Цитата




Ниасилил. Многабукафф. Ацтой.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Гелиал
сообщение 7.12.2015, 16:47
Сообщение #6


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 3356
Регистрация: 12.10.2015
Вставить ник
Цитата




Как-то слишком мало действия и информации на такой относительно большой объем текста. Грубо говоря, закончив чтение знаю только, что очнулся мужик без "лишних" частей тела, у него в мозгах ядро, вокруг комплекс с какими-то непонятными персонажами вроде ВОТТО и все, за исключением нескольких мелких деталей.
PS Пока больше похоже на научную фантастику, а мистикой и ужасами даже не пахнет.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Аннелиза
сообщение 7.12.2015, 17:03
Сообщение #7


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 32
Регистрация: 7.12.2015
Вставить ник
Цитата




Цитата(Тридцать три @ 7.12.2015, 16:37) *
Ниасилил. Многабукафф. Ацтой.


Больше терпения, и все получится cool.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Аннелиза
сообщение 7.12.2015, 17:13
Сообщение #8


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 32
Регистрация: 7.12.2015
Вставить ник
Цитата




Цитата(Гелиал @ 7.12.2015, 16:47) *
Как-то слишком мало действия и информации на такой относительно большой объем текста. Грубо говоря, закончив чтение знаю только, что очнулся мужик без "лишних" частей тела, у него в мозгах ядро, вокруг комплекс с какими-то непонятными персонажами вроде ВОТТО и все, за исключением нескольких мелких деталей.
PS Пока больше похоже на научную фантастику, а мистикой и ужасами даже не пахнет.


Действие развивается неторопливо, а мистика и ужасы начнутся где-то в середине.

А еще мы знаем, что главный герой - далеко не первый, кто пытается выполнить неведомую миссию. А еще мы знаем, что предыдущий он выглядел совсем иначе, гораздо более "цельным". А еще - что главный герой и есть тот старик, чей микроскоп он обнаружил. А еще мы знаем, что есть какая-то Контрольная комната, доступ в которую обеспечивают пять образцов ДНК, принадлежащих другим людям. А еще мы знаем, что есть другие Блоки. А еще мы знаем, что есть какой-то проект "Сын", который является единственной надеждой на пробуждение.

В общем, не так уж и мало здесь информации, если задуматься cool.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Аннелиза
сообщение 7.12.2015, 17:14
Сообщение #9


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 32
Регистрация: 7.12.2015
Вставить ник
Цитата




С микроскопом под мышкой я шел по сияющим коридорам, и синие двери без номеров тянулись вдоль моего пути, как верстовые столбы. Память просачивалась через блокаду по чуть-чуть, каждую ее порцию знаменовали алые всполохи боли. Блок Семь насчитывал двести семнадцать комнат, но старик жил здесь один. Каждые три дня он менял комнату и переносил свои вещи в новую. Последнее, что я помнил, будучи им - шорох костюма-двойки, повисшего на спинке стула, стыд за дряблое тело и тонкий укол в шею - холодная, холодная игла. Здесь наши пути расходились: один Цимбал - жидкий, покоящийся в шприце, тот, от которого произошел я - по почтовой трубе отправился в Контрольную комнату, другой же - настоящий? подлинный? - продолжился отдельно от меня, в своем пространстве и времени. Что он сделал, куда отправился - оставалось для меня тайной. Доподлинно я знал лишь одно: там, где его ждали, он требовался нагим, а, значит, костюм его все еще оставался здесь.

Еще один REM-объект у меня под носом! Осознав это, я решил вернуться и осмотреть комнаты, пропущенные по дороге. Все они оказались не заперты, и большинство было обставлено без всякой индивидуальности, на один казенный, почти спартанский манер. Кровать, журнальный столик, два стула, трубка почты, уходящая в потолок, и редко-редко - полка с истлевшими трупиками книг. Последнее кольнуло меня страхом: сколько времени должно было пройти, чтобы рассыпалась в прах бумага? Услужливое ядро, столь щедрое, когда речь касалась научных знаний, снабдило меня навыками библиотекаря, и по бурым гробам обложек я попытался восстановить дату издания. Хотя бы цифра - крохотный, но такой желанный намек! Напрасный труд: никто в целом свете не узнал бы того, на что я столь дерзко нацелился. Книги были безнадежно испорчены, их плотный наружный картон обращался под моими пальцами в труху. Я не ведал настоящего времени, единственное, что само искало меня - это прошлое. Пока я бродил из комнаты в комнату, пока приседал, словно женщина, испражниться, и бурая моя струйка ударяла из клоаки в сияющий белизной пол, старик вырисовывался во мне все яснее, и ядру, хотя оно и прыскало болью, чем дальше, тем больше приходилось мириться с его присутствием.

Цимбал был стар, он помнил небо, поле и дом, помнил улицу, где стояла пивная, и маленький университет, в котором читал историю биотехники. Он помнил даже свое удивление от письма, в котором сообщалось, что он, человек ничем не примечательный, избран государственной лотереей на пост распорядителя "КОМПЛЕКСА-КА". Удивительно, но природой комплекса Цимбал интересовался мало: скопившиеся в нем равнодушие к жизни, презрение к любимой некогда науке и всему, что исходило от людей, оставили в его памяти лишь фрагменты общего замысла. Гораздо большее значение имела усталость от кафедры, бестолковых студентов, навязчивых коллег - и вот он согласился и получил для жительства Блок Семь, ставший его темницей.

Как и все сотрудники комплекса, он прибыл туда не сам по себе: приняв специальную пилюлю, Цимбал заснул, был во сне доставлен на рабочее место, снабжен нашейным передатчиком и краткой инструкцией распорядителя. Многого от него не требовалось: автоматика работала безупречно, он принимал от автонасоса порции ресуррина (так вот как называлось вещество в цистернах!), наблюдал за ростом капсульных образцов и изучал их ткани под микроскопом, который я ныне держал за пазухой. Данные не имели смысла, ибо всегда были одни и те же. Неясной, правда, оставалась сама природа образцов - наполовину живых, наполовину мертвых - но процедура работы с ними была разбита на такие удобные, раз за разом повторяющиеся операции, что вскоре таинственная новизна превратилась в рутину, и всякий интерес к ней в Цимбале угас. Раз в неделю приходила партия пищи, раз в две - проверка в лице инспекторов. Они рассматривали пробы, читали отчеты Цимбала, и все это выглядело, как простая формальность, бутафория, поддельный интерес к не имеющим значения фактам. Цимбал понимал это, но молчал - больше от равнодушия, нежели из благоразумия. Не спрашивал он также, зачем его Блоку столько комнат, почему все они обставлены так, словно их вот-вот собираются заселить, отчего насос то работает безупречно, то странным образом барахлит. Все это Цимбал с самого начала оставил за пределами своего разумения. Умея с детства ограничивать мир самим собой, он не испытывал страха перед огромностью комплекса, не боялся одиночества и, если хотел, мог вовсе не слышать гула машин, день и ночь занятых своим неизвестным делом. Тем не менее, в какой-то момент он все же попросил себе помощника - медицинского робота модели К-ВОТТО. Робот умел говорить, его искусственный интеллект был остр, однако же простодушен. Он с радостью выполнял всю сложную работу, но не задавал вопросов, уверенный, что любые трудности жизни Хозяин давно уже разрешил за него. Так они жили, пока на связь не вышли обитатели остальных Блоков - и мир в душе Цимбала оказался разрушен.

Все началось с задержки поставок, потом нарушился график инспекции, и поток сообщений с поверхности иссяк. Когда запас продуктов подошел к концу, заговорил передатчик на шее Цимбала. Это был Мальбран, чей Блок Один располагался непосредственно рядом с выходом. Он сообщил старику, что руководство приняло решение о консервации комплекса, и предложил скоординировать дальнейшие действия с тремя другими распорядителями, каждый из которых отвечал за конкретный этап процесса. Сам Мальбран руководил «итоговой формовкой»; что это значит, он открыть отказался, однако снабдил Цимбала частотами остальных Блоков, дабы тот сам выяснил все, что нужно. Следующие два дня старик беседовал с коллегами, которые в своей мизантропии оказались ему под стать. За все время, что он имел с ними дело, они ни разу не видели друг друга в живую. Разговор между Блоками происходил в форме монолога: сперва Цимбал выслушивал адресованное ему послание, затем надиктовывал свое. Когда речь зашла о более тесном сотрудничестве, Гадайе из Блока Четыре предложила использовать в качестве посыльного К-ВОТТО.

Тогда Цимбал узнал, что такое ревность. Это был его робот, его идея заполучить слугу и друга. Почему он должен уступать его призрачным голосам? Уступить, однако, пришлось: самому Цимбалу оказалось не под силу выйти из Блока в подземную темноту, пройти несколько миль по связующему мосту над пропастью и забрать ящики с консервами, которыми согласился поделиться с ним сосед. Это мог сделать лишь К-ВОТТО, и, отпуская его, Цимбалу пришлось смириться с тем, что помощником, быть может, воспользуются чужие.

Два дня спустя робот вернулся к патрону. Он обошел все четыре Блока, видел людей, говорил с ними, и простая его натура начала меняться не в лучшую сторону. Больше всего ему понравилась Гадайе: эксперт по робототехнике, программист и владелица более сотни микроимплантов, она беседовала с ним, как с равным, и не скрывала, что видит его пребывание у Цимбала не сотрудничеством, но разновидностью рабства. Иным оказался Миниц, бывший архитектор, ведающий отпуском рессурина в Блоке Десять. Из страха перед "КОМПЛЕКСОМ-КА" он прятался в самодельном саркофаге и с К-ВОТТО во время визита последнего общался через видеозапись. Не считая камер и проекторов, Блок Миница был наименее оснащенным из всех, ибо здесь, с разливки ресуррина, процесс, бывший душой комплекса, лишь начинал свой долгий, таинственный путь.

Процесс. До самого конца он висел перед умственным взором Цимбала, как серия не связанных друг с другом процедур, горсть бусин, лишенных единой нити. Миниц разливал ресуррин, но кто доставлял его к Цимбалу в отдаленный Блок Семь? Гадайе изучала "REM-процессы" и программировала "ядра" - но что значили эти слова в контексте общего дела? Хотя пятеро распорядителей трудились в одной упряжке, никто не желал раскрывать свои секреты. Высокомерие, равнодушие, страх разделяли их не хуже, чем километры мостов и тьма за пределами Блоков.

- Конечно, вы не можете понять, - говорила другая женщина, Кремна, обитающая в Блоке Четырнадцать. - Вы просто мелкая сошка, перекладыватель бумажек, лабораторная мышь. Если бы вы прочли распоряжения, поступающие ко мне с поверхности, то содрогнулись бы от масштабов стоящей перед нами задачи. Я говорю это, не хвастаясь, мне безразлично, что вы подумаете обо мне. Я просто хочу, чтобы вы понимали: я - лицо, облеченное высочайшим доверием, на мне держится этот проект - не на вас, не на Мальбране, на мне! - и я не потерплю нарушений субординации! Внешний мир рассчитывает на нас, Цимбал. То, чем мы здесь занимаемся - кульминация пятидесяти лет непрерывной работы. Мы не должны были узнать друг о друге, но я согласна терпеть вас и остальных, если вы будете помнить свое место. Не заглядывайте ко мне в Блок, не связывайтесь со мной первым, не досаждайте мне мелочами - таковы правила нашего общежития. Надеюсь, у вас хватит ума им следовать. А нет - поверхность найдет способ вас урезонить, будьте уверены.

Такова была Кремна, "проектировщик формы", автор проекта "Сын". Яростный противник любых контактов, она согласилась на объединение последней - и только потому, что доступ в Контрольную комнату требовал ДНК всех пятерых. Цимбал не винил Кремну за эгоизм и напыщенность, куда больший гнев вызывала у него Гадайе с ее попытками переманить К-ВОТТО на свою сторону. Возможно, попытки эти существовали исключительно в голове Цимбала, однако он сделался с роботом холоден, сух и придирчив. Славные дни их совместного одиночества остались в прошлом. Хотя каждое расставание по-прежнему отзывалось ревностью, Цимбал отсылал К-ВОТТО все чаще и, наконец, в очередном послании сообщил Гадайе, что они оба могут катиться к черту. Все было кончено, К-ВОТТО перестал быть "его роботом". Когда пришло сообщение, что Мальбран погиб на выходе из комплекса, а К-ВОТТО, сопровождавший его, облучился, старик только хмыкнул.



Не успела нить памяти размотаться полностью, как у самого выхода из Блока, в крайней комнате справа, я обнаружил костюм Цимбала. Он словно оставил его минуту назад - ни единой пылинки не осело на его ворсистую поверхность. Уныло-коричневый, переживший тысячу стирок и глажек, костюм висел на спинке стула, и, казалось мне это или нет, воздух вокруг него словно пульсировал энергией воспоминаний. Мне оставалось только протянуть руку и коснуться этого воплощения старости, но едва я вознамерился это сделать, как вновь напомнило о себе ядро.

- НЕТ! - сказал Голос.

Но мне было уже не так больно.

- НЕТ! - приказ впился в мою голову сотней иголок, то огненных, то ледяных.

Но я уже научился терпеть.

Осторожно поставив микроскоп на пол, я накинул пиджак на плечи и с некоторым трудом втиснулся в узкие, короткие брюки. Хотя костюм ощутимо жал, вместе с ним ко мне пришло чувство защищенности. Я больше не противостоял этому миру открытой кожей. Межблочный холод больше не угрожал мне. Запахнувшись в пиджак плотнее, я почувствовал, что в грудь мне упирается нечто круглое. Во внутреннем кармане обнаружился нашейный передатчик Цимбала - тот самый, по которому он связывался с другими Блоками. Теперь все, чем владел старик, принадлежало мне.

Голос протестовал. Он требовал вернуть костюм на место, избавиться от передатчика, следовать старому маршруту. Когда же увещевания оказались бесполезны, а боль - бессильна, он вдруг оборвался на полуслове, так что эхо его последней фразы словно зависло под куполом моего черепа. На мгновение наступила тишина, а потом в ушах зазвучал торопливый, сбивчивый шепот.

- Это послание идет в обход механизмов ядра, не знаю, насколько хватит резервной емкости. Буду краткой: я - Гадайе из Блока Четыре, и если ты слышишь эту запись, значит, памяти в тебе уже слишком много. Это опасно: все мы - я, Цимбал, Мальбран, Миниц, Кремна - назначены в консервацию, и если одним из нас ты станешь слишком сильно, тебя поглотят раньше, чем успеешь моргнуть. Верь мне, я знаю, о чем говорю. Даже наши собственные ядра, которые тебе придется внедрить, содержат нас в разбавленном виде, чтобы избежать повторения. Теперь слушай. Сейчас у тебя в руках передатчик Цимбала, ты должен раскодировать последнюю запись. Это послание Миница, он отправил его прямо перед общим сбором, когда все, кроме него, уже оставили свои передатчики в Блоках. Иди в мой Блок, найди декодер, узнай, о чем говорил Миниц. Это не помогло нам, но поможет тебе.

Неожиданно шепот превратился в обычный голос - резкий, нервный, визгливый.

- Да, да, можешь обвинить меня в мошенничестве и саботаже! Я просто хочу использовать резервный модуль ядра, чтобы он не пропал даром!

- Вы рискуете целостностью данных, Гадайе, - заговорил другой голос. - От этого зависит и ваша жизнь. Не думаю, что послание Миница настолько важно, чтобы ради него переделывать основную структуру.

- Послушай, через три минуты мы все превратимся в желе, давай не будем тратить время на пререкания. Это всего лишь…

Запись оборвалась, и ядро вновь вступило в свои права. "…КОМЕНДОВАНА ПЕРЕФОРМОВКА", - закончил Голос свою тираду, и я, повернув ручку двери, вышел из Блока в непроглядную тьму.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Рыжая
сообщение 7.12.2015, 18:28
Сообщение #10


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 2470
Регистрация: 17.3.2011
Вставить ник
Цитата




*** Стилистика оч даже не плохая. Но переизбыток "был" - все-таки наблюдается.
По сюжету - скучно, затянуто, монотонно, не цепляет.
Не смогла дочитать.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Аннелиза
сообщение 7.12.2015, 18:30
Сообщение #11


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 32
Регистрация: 7.12.2015
Вставить ник
Цитата




Цитата(Рыжая @ 7.12.2015, 18:28) *
*** Стилистика оч даже не плохая. Но переизбыток "был" - все-таки наблюдается.
По сюжету - скучно, затянуто, монотонно, не цепляет.
Не смогла дочитать.


Это не весь рассказ, к сожалению. Конца вы так и не увидели smile.gif

А по событиям - да, начинается все неспешно, волны никто не гонит. Человек просыпается, исследует окружающий мир, встречает загадки smile.gif

Да вы и читали всего минут пять-десять, за это время даже то, что выложено, не прочитаешь sad.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Гость_Тридцать три_*
сообщение 7.12.2015, 18:34
Сообщение #12





Гости



Цитата




Аннелиза, это просто скучно. Текст не цепляет абсолютно. Ну, по крайней мере, мне скучно, и меня не цепляет. Сорри...
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Дина
сообщение 7.12.2015, 18:35
Сообщение #13


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 4655
Регистрация: 21.11.2010
Вставить ник
Цитата
Из: Киев




Цитата(Аннелиза @ 7.12.2015, 17:30) *
Человек просыпается


Начните с чего-нибудь другого. Это такой писательский боян, что уже невозможно видеть его в тексте и не испытать аллергию.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Аннелиза
сообщение 7.12.2015, 18:35
Сообщение #14


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 32
Регистрация: 7.12.2015
Вставить ник
Цитата




Цитата(Тридцать три @ 7.12.2015, 18:34) *
Аннелиза, это просто скучно. Текст не цепляет абсолютно. Ну, по крайней мере, мне скучно, и меня не цепляет. Сорри...


Наверное, вас и не должно цеплять, 33.

Это все очень индивидуально. Для меня человек, проснувшийся в гигантском комплексе, где происходит невесть что - это загадка, тайна, холодок по спине smile.gif Для вас - нет. Кто прав? smile.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Аннелиза
сообщение 7.12.2015, 18:38
Сообщение #15


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 32
Регистрация: 7.12.2015
Вставить ник
Цитата




Цитата(Дина @ 7.12.2015, 18:35) *
Начните с чего-нибудь другого. Это такой писательский боян, что уже невозможно видеть его в тексте и не испытать аллергию.


В данном случае нельзя начать с чего-то другого, ибо человек на самом деле не просто просыпается - он появляется на свет. Там же сказано:

Цитата
сперва был Голос, и лишь потом появился я. Он словно бы создал меня, слепил из множества осколков, фрагментов памяти, лишенных самостоятельной силы. С самого начала я был его покорным рабом.


То есть рассказ начинается с того, что герой создается, а только потом просыпается. А потом он еще начинает видеть, слышать, чувствовать, и так далее smile.gif

Да и ваш день, Дина, начинается с того, что вы просыпаетесь, встаете, чистите зубы. Неужели это тоже баян? smile.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Гость_Monk_*
сообщение 7.12.2015, 18:39
Сообщение #16





Гости



Цитата




Цитата(Рыжая @ 7.12.2015, 19:28) *
По сюжету - скучно, затянуто, монотонно, не цепляет.
Не смогла дочитать.

Рыжая, классическая фантастика всегда немножко скучна. Она - для определенной аудитории, людей, которые любят думать и не торопятся с действием. А здесь мы имеем как раз нечто в классической форме. Для современного читателя, возможно, скучновато. Но лично мне даже Лем был местами скучен, именно из-за таких вот подробностей.
Правда, я до конца тоже не дочитал. Но мне просто лень. smile.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Рыжая
сообщение 7.12.2015, 18:40
Сообщение #17


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 2470
Регистрация: 17.3.2011
Вставить ник
Цитата




Цитата(Аннелиза @ 7.12.2015, 19:30) *
Да вы и читали всего минут пять-десять, за это время даже то, что выложено, не прочитаешь sad.gif


*** Ваша фраза напоминает слоган: "Сверху шоколадка, а внутри - кокос..."
Но обязательно ли доходить до кокоса?
Рецензенты обычно читают лишь 3-5% текста. Им этого вполне достаточно)
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Аннелиза
сообщение 7.12.2015, 18:42
Сообщение #18


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 32
Регистрация: 7.12.2015
Вставить ник
Цитата




Цитата(Рыжая @ 7.12.2015, 18:40) *
*** Ваша фраза напоминает слоган: "Сверху шоколадка, а внутри - кокос..."
Но обязательно ли доходить до кокоса?
Рецензенты обычно читают лишь 3-5% текста. Им этого вполне достаточно)


Может быть smile.gif

В любом случае, действие здесь разворачивается достаточно неспешно просто потому, что спешить-то и незачем. Я не стала делать стремительную завязку, упор в основном на атмосферу.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Рыжая
сообщение 7.12.2015, 18:45
Сообщение #19


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 2470
Регистрация: 17.3.2011
Вставить ник
Цитата




Цитата(Monk @ 7.12.2015, 19:39) *
Рыжая, классическая фантастика всегда немножко скучна. Она - для определенной аудитории, людей, которые любят думать и не торопятся с действием. А здесь мы имеем как раз нечто в классической форме. Для современного читателя, возможно, скучновато. Но лично мне даже Лем был местами скучен, именно из-за таких вот подробностей.
Правда, я до конца тоже не дочитал. Но мне просто лень. smile.gif


*** Ага, маленькая девочка Рыжая в жизни классической фантастики не читала...)

Мне очень интересно поведение автора, которая тут же начала убеждать всех, что мы не поняли ее произведения)
И вообще - не видим великого в обыденном и узко мыслим.
Ничего не напоминает?)
Не знаю как Вы, а я с подобной реакцией сталкивалась уже много-много раз)
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Аннелиза
сообщение 7.12.2015, 18:46
Сообщение #20


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 32
Регистрация: 7.12.2015
Вставить ник
Цитата




Цитата(Рыжая @ 7.12.2015, 18:45) *
*** Ага, маленькая девочка Рыжая в жизни классической фантастики не читала...)

Мне очень интересно поведение автора, которая тут же начала убеждать всех, что мы не поняли ее произведения)
И вообще - не видим великого в обыденном и узко мыслим.
Ничего не напоминает?)
Не знаю как Вы, а я с подобной реакцией сталкивалась уже много-много раз)


Я никого ни в чем не убеждаю.

Я просто говорю, что действие развивается неспешно, никто не нагоняет волны. И уж точно я не упрекаю кого-то в непонимании. Здесь попросту нет ничего такого, что можно было бы не понять smile.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

4 страниц V   1 2 3 > » 
Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 17:30