Получаются ли вступление интересным или нет? Опции

[Pulseofmalstrem]

Добрый день. Я занять написанием фэнтези романа, и прошу со стороны оценить первые несколько вступительных абзацев. Позволяют ли они заинтересовать читателя или нет? Удачно ли выбрана точка входа в произведение? Вот текст:

Любовь к необъятному подталкивала Аль к краю карниза, откуда с наибольшей полнотой открывалась бездонная пропасть, окружавшая Одинокую Башню. Далеко внизу бушевал безбрежный океан первородной материи, тягучей как смоль в кипящем котле, податливой словно глина на гончарном круге, бесформенной будто очертания незавершенной картины. По неспокойной глади этой первобытной субстанции бежали могучие волны аморфного вещества, на каждый оттенок которого не нашлось бы собственного слова. Над бурлящей поверхностью безликого моря вздымались пурпурные клубы, бардовые клочья и изумрудные облака полупрозрачного дыма. Велики были счеты меж рукотворной Башней и первозданной бездной: свирепая стихия постоянно силилась поколебать единственный оплот искусственного света во владения изначального мрака, но тщетно.

Необустроенная вселенная завораживала Аль, еще не вышедшую из той нежной поры юности, когда любопытство еще не пресытилось повседневной рутиной. Девственно чистые просторы неухоженного мира казались манящими, ведь в их глубине могло скрываться нечто неслыханное. А ведь когда-то нигде не обрелось бы ничего, хотя бы отдаленно ей незнакомого, но то позабыто. Поначалу, мысль, что детство для неё отнюдь не в новинку, безумно смущала, но затем она свыклась с новым началом, смирившись с полной утратой былых воспоминаний. В конце концов постигшая её метаморфоза абсолютно естественна: каждая бессмертная обитательница Башни иногда теряла саму себя. Увы, бесконечная жизнь всякой из них неминуемо сползала в пучину отчаяния, избавлял из которой лишь пугающий сон забвения. Царил непреложный закон: от беззаботной молодости к печальной старости умножалось страдание, замыкая собой петлю существования.

Где-то высоко свистели воздушные порывы, свободно гулявшие между каменных парапетов, обильно усыпавших верхние этажи. У самых кончиков шпилей не спеша зарождался буйный ветер Эйкидон, вновь собиравшийся обрушиться жесточайшей бурей. В преддверии ненастья гасли наружные огни, и включались в работу створчатые механизмы, укрывая прогулочные балюстрады под прочной стальной чешуёй. Вскоре каскад приготовлений докатился до облюбованного Аль смотрового балкона: плотный металлический колпак плавно отсек уютную веранду от внешних угроз. День завершился, и наступила ночь, ознаменованная периодичным Эйкидоном. Какое-то время Аль неподвижно стояла, прикасаясь рукой к железной преграде, оберегавшей её от жуткого шторма. Защитный барьер едва уловимо вибрировал – снаружи разыгрался очередной ураган, насладиться воочию которым она бы мечтала. Расстроенно вздохнув, Аль поплелась обратно домой, где её заждались кипы неоднократно прочитанных и столь же многократно забытых книг. Жаль только, что пока она едва-едва разбирала изящные кольцевые иероглифы, предпочитая разглядывать картинки, надеясь освоить трудную науку чтения как-нибудь потом.

Скромное жилище Аль вмещало письменный стол, пару стульев и обширную библиотеку, ломившуюся под весом многочисленных философских трактатов, нравоучительных повестей и длиннющих романов. Здешние стены украшали портреты любопытных незнакомок, каждой из которых она когда-то была. Любая из них несмотря на различия неуловимо походила на всех остальных: аккуратно уложенные волосы неизменно с заколкой или бантом, элегантное платье обязательно разных тонов и расцветок, и самое важное – впечатанный в грудь сияющий самоцвет, содержавший душу и дарующий радость обладания чуждым ей телом. Оторвав взор от стройных рядов своих предшественниц, она невольно скользнула взглядом по чудному вместилищу её нестареющего духа, который пленительно переливался бело-оранжевым. В этой милой игре бликов и отблесков отзывалось что-то невероятно родное, и оттого необычайно притягательное. Не удержавшись, она с довольной улыбкой легонько коснулась волшебного камушка, служившего средоточием её существа, в теплом мерцании которого хотелось потонуть навсегда. Наконец, оторвавшись от приятного самолюбования, Аль вознамерилась отыскать себе интересное чтиво, призванное скрасить затянувшийся вечер. Поистине, огромный выбор предлагали переполненные полки. Ошибка недопустима! Но на чем бы остановиться? Её пальчик скользил по бесчисленным корешкам, и ни один из них её так и заинтересовал. Ни в коем случае нельзя просить старших озвучить историю, которая скучна… Глубокомысленные фолианты о бренности бытия, нескончаемые нудные драмы, унылые мемуары – ни то, ни то! И тут всплыл сборник старинных мифов и легенд. Что могло подойти ей более, чем хорошая сказка? Конечно, ничто! Итак, решено!

Схватив нужный томик, она поспешила к мудрой Хиль – любезной наставнице, потратившей прорву сил, воспитывая Аль. К сожалению, юная ученица оказалась не слишком прилежной: не торопилась самостоятельно учиться понимать письмо, стараясь скорее злоупотреблять заботой опекунов. Из комнаты Хиль доносилось желтоватое свечение – стало быть хозяйка у себя. Осторожно прильнув к слегка приоткрытой двери, Аль украдкой заглянула в узенькую щелочку: внутри усердно корпела белокурая красавица, не покладая рук хлопоча над дополнительными главками хроники минувших лет. Приметив незваную, но всегда желанную гостью она, отложила труды и легким движением руки пригласила её войти, а та не преминула принять приглашение.

Дальше должен быть небольшой диалог и собственно сказка, в которой мы более глубоко раскрываем тематику закольцованного существования, внутренности Башни и прочего, попутно рассказывая в теории красивую маленькую историю. Это один из вариантов вступление, достаточно ли он интересен и можно ли его как-то технически улучшить? Есть еще вопрос по слогу: не слишком ли помпезно, нет ли очевидно лишних украшательств и тому-подобного, что мешает воспринимать текст. С одной стороны мне кажется, что начало слегка затянутое выходит, с другой стороны мне хочется мало-помалу все-таки раскрывать культуру и мифологию мира, поскольку она все-таки должна заметна отличаться от толкиеновского шаблона и идти совсем другим путем, а потому мне волей неволей придется писать подробнее, иначе читатель просто не поймет: ему будет неоткуда достроить.