По ту сторону Солнца, Автор: alzbeta kamosh (Мартина Екатерина) Опции

[Каркун]

Автор: alzbeta kamosh (Мартина Екатерина)


По ту сторону Солнца



C трудом разогнув спину, Лигия тяжело поднялась на ноги и, вздохнув, потянулась. Свет свечи тускло подрагивал, заставляя тени на стенах танцевать в сумрачном безмолвии и рождать иллюзию света. Молодая женщина повернулась к черному окну, занавесила его старой пыльной занавеской, обогнула старый дубовый стол, за которым постоянно работала до поздней ночи, прихватила свои немногочисленные записи, свечу и вышла в коридор.
Деревянный пол, такой же старый, как всё в этом безнадежном мире, отчаянно и рвано скрипел. Но больных не беспокоил этот тоскливый скрип. Одни были слишком измучены своими болезнями, чтобы очнуться и сделать Лигии замечание, другие делали свои последние вздохи. Утром их вывезут из больницы и похоронят.
- Всё хорошо, Адиль? – шепотом осведомилась Лигия, подходя к девушке, дремавшей в уголке.
- Насколько это возможно, - вздохнула та, обмахиваясь листком бумаги: близился исход августа, но духота не спадала даже ночью. – К утру еще несколько умрут.
Лигия кивнула и вышла в душную лесную тишь. Небо было ясным, и луна проливала свой серебристый свет на неровную тропу. Неподалеку угадывались немногочисленные силуэты одноэтажных срубовых домов поселения Элизиум, затерянного где-то у подножия мертвых заснеженных гор. Окна зияли обсидиановой бездной и глядели на женщину широко распахнутыми глазами. Лигия поежилась и поторопилась домой. За три месяца она так и не привыкла возвращаться поздней ночью в одиночестве. После того, как ее муж пропал, у Лигии не осталось провожатых.
За последние несколько месяцев многие семьи потеряли своих родных. Кого-то унесла болезнь, а кто-то просто исчез. Бежать исчезнувшие не могли, ибо бежать было некуда. Лес, в котором находился Элизиум, являлся самым плодородным островком и самым пригодным местом для обитания на несколько сотен километров вокруг. Почти все соседние поселения вымерли, а выжившие жители перебрались ближе к подножию гор. Никто не знал, сколько людей еще оставалось в мире. Катастрофическое истощение природных ресурсов, войны, природные катаклизмы, голод и болезни уничтожили города, крупнейшие мировые центры, культурные наследия. Человечество откатывалось назад не на сотни, а на тысячи лет. Но некоторые знания еще были подвластны человеку, что и позволило ему выживать и по сей день.
Через десять лет после того, как миру пришлось признать свое умирание, Землю навестили Шептуны. Они прилетели на огромных кораблях и остались на планете, не вступая в контакт с человеком. Их невозмутимое невмешательство длилось около девяти лет, пока год назад не начались первые исчезновения.
Один из их кораблей и теперь висел за лесом, и небо от его лучей переливалось изумительной многолучевой радугой. Лигия никогда еще не видела подобного цветового разнообразия. Но от этого щедрого и яркого водопада веяло смертью, и женщина нырнула в дом, заперев дверь на засов.
- Опять путаешься до ночи с этими мертвяками, - старуха, мать ее мужа, по своему обыкновению встретила ее ворчанием.
- Не все из них мертвяки, - холодно ответила Лигия. – Некоторые выздоравливают. Как Нана? Сильно беспокоила тебя днем?
- Она - невыносимый ребенок! – рявкнула старуха, спохватилась, с опаской покосилась на дверь комнаты Наны и ушла, фыркнув. – Ложись спать, чтобы я тебя не слышала!
Лигия тихо вошла в комнату и подошла к кровати, в которой мирно спала Нана – девятилетняя темноволосая девочка. Нана была племянницей Лигии, дочерью ее младшей сестры, которая бесследно исчезла год назад. Мать не могла бы сбежать без Наны. Это было единственное на свете, чем она дорожила. Теперь Нана была единственным, чем дорожила и Лигия. У нее более никого не осталось.
Спустя несколько минут Лигия переоделась, умыла лицо холодной водой, зажгла свечу, поставила ее на небольшой столик рядом с кроватью и мрачно поглядела на себя в зеркало. Ей еще не было тридцати, но горе и заботы обесцветили ее лицо, уничтожили свет ее огромных серых глаз и в некоторых местах посеребрили ее длинные темные волосы. Когда-то она была красивой и когда-то это имело для нее значение. Теперь на планете почти не осталось ни красоты, ни счастья, ни жизни. С каждым годом на свет появлялось все меньше здоровых детей. Среди мужчин и женщин с огромной скоростью распространялось бесплодие. Лишь из-за этого недуга выжившие еще не умерли с голоду. На Земле скоро останутся лишь эти вечные горы с заснеженными вершинами и выжженные солнцем пустыни. Не останется ни истории, ни знаний, ни страха умирания, ибо не останется живых, которые могли бы знать и бояться. Не останется и загадочных кораблей, ибо даже эти существа не пожелают оставаться на мертвой планете.
Лигия затушила свечу, поднялась и выглянула в окно. Многоцветие огней корабля вдали резким контрастом врезалось в гагатовое небо, заглушая свет звезд. Лигия легла в кровать и негодующе накрылась тонким одеялом. Она ненавидела эти корабли. Они забрали ее сестру, ее мужа, отца, а теперь забирали единственное, что могло вселить надежду, - сияние звезд на ночном небе.

Больница, в которой Лигия дарила надежду на спасение самым, казалось бы, безнадежным больным, раньше принадлежала ее отцу. Он работал в ней с самого первого дня ее основания, спустя несколько недель после основания Элизиума. За почти двадцатилетнюю историю поселения доктор Аим спас множество людей от различных недугов и травм, но он не мог уберечь людей от исчезновений. Как не смог уберечь и себя. После его исчезновения во главе больницы встала Лигия. Отец многому научил ее. Несмотря на недостаток опыта, молодая женщина работала, не покладая рук. Она из последних сил верила, что люди еще могли выжить и возродить планету, которую сами же довели до комы. Она хотела верить. Ради Наны.
Процедура передачи тел умерших родственникам, утренний обход и запланированная на эти часы бумажная работа были закончены. Лигия отпустила своих помощниц пообедать, а сама вышла на крыльцо, чтобы полюбоваться всполохами солнечных лучей, окропивших пока еще изумрудную листву своими золотыми брызгами. Жители поселения усердно работали, и Лигия с удовольствием наблюдала за оживленным участком главной площади. Земля Элизиума упорно вспахивалась, и беднеющая почва еще была способна кормить людей. Скоро придет пора убирать урожай, после глава Элизиума поровну распределит его. Не всем семьям хватало еды до весны, тогда глава семьи приходил на рынок и предлагал что-то в обмен на еду: одежду или орудие труда, полезное для хозяйства. За работу в больнице Лигии и ее помощницам давали еду. Часто Лигия приносила домой что-нибудь вкусное, и Нана с жадностью растущего ребенка набрасывалась на лакомство.
Также одним из самых распространенных занятий среди жителей Элизиума была охота и рыбная ловля в ближайших озерах. Однако почти все крупные звери либо ушли, либо вымерли от болезней, и теперь охотникам попадалась добыча поменьше. Лишь озера уже который год подряд позволяли многим людям пережить особенно голодные дни.
Лигия решила немного пройтись и направилась к холму неподалеку от больницы, с которого открывался изумительный вид. Добравшись до него, она окинула очарованным взглядом бескрайние просторы изумрудных полей, обрамленных стеной густых лесов. Безоблачное небо сияло до того насыщенным голубым оттенком, что, казалось, проведи по нему пальцем, и из него дождем польется сладкий голубой сок. По обе стороны от тропы, обласканные теплым ветром, трепетали желтые, сиреневые, белые, розовые цветы. Хризолитовые луга влажно сияли россыпью перешептывающихся росинок.
Перед Лигией чистым полотном развернулся горизонт. Молодая женщина чувствовала, как с каждым дуновением ветра из нее выходила капля туманящей горечи и тяжелой оглушающей тоски. Он омывал ее лицо своим нежным теплом, избавляя от слез ее кожу и стенаний ее душу. Птичьи трели сладостной музыкой опускались на ее сердце и заглушали боль. Это не было исцелением, но облегчение временно и успокаивающе заполняло гудящую пустоту. Здесь было слишком тихо и хорошо. Эта тишина и нега медленно выводили ее из темноты.
До чего красочен оставался этот край заснеженных вершин, малахитовых лесов и светло-лазуритовых озер. Пока в этом мире были такие луга, пока голосистые птицы царствовали в небе, Лигия видела, что Земля продолжала дышать и бороться за свою жизнь.
«Ты просто не можешь умереть, - думала она, закрыв глаза и полной грудью вдыхая сладкий аромат травы. – Ты создана такой прекрасной, ты — сама жизнь! Ты жила миллиарды лет. Ты — вечность. И мы будем вечность лелеять тебя и хранить. Мы больше не совершим наших ошибок!..»
…Лигия уже возвращалась, когда услышала нарастающий гул перепуганных людских голосов. Сердце ее сжалось, ибо ей еще не приходилось слышать столь яркого испуга и недоумения в этом стройном многоголосом хоре. Лигия со всех ног побежала к больнице. Толпа жителей собралась вокруг и медленно начала отступать, провожая настороженным взглядом невысокого сутулого человека, шедшего по живому коридору и смотревшего на Лигию. Пристально, не мигая.
- Ах! – громко вскрикнула она и тотчас закрыла рот обеими ладонями, словно этот крик напугал ее. – Отец!..
Девушка сорвалась с места и бросилась к своему отцу. Она крепко обняла его, затем бегло осмотрела: он стал совсем сед, а морщины глубже прорезали родное лицо. На нем не было видимых повреждений, лишь только руки стали трястись заметнее. Ему было всего шестьдесят лет, но выглядел он на все восемьдесят.
- Ах, папа! – тихо вскрикивала она, позволяя себе то, чего не позволяла много месяцев – слезы. – Да как же?.. Да где же?.. Так долго!..
- Лигия, доченька… - пробормотал он, улыбаясь грустно и отчужденно. – Я долго шел, выдохся. Мне нужно присесть и выпить воды. У нас мало времени и много дел.
Он взял дочь за руку, обнял ее, затем повел в просторное бревенчатое здание больницы. Доктора Аима усадили в удобное потрепанное кресло в его кабинете, который теперь занимала его старшая дочь, принесли ему воду и еду. Доктор сделал глоток, затем попросил оставить их с дочерью вдвоем.
Лигия потрясенно разглядывала отца. Он пропал более семи месяцев назад, но вел себя так, словно они не виделись всего день. Лигия и мечтать не смела о том, что когда-нибудь снова увидит его. Доктор с пытливым интересом оглядывал некогда свой кабинет и подмечал малейшие в нем изменения. Казалось, он вовсе не обращал внимания на дочь, которая до крови закусила губу и вздрагивала от беззвучных рыданий и беспорядочных всхлипываний.
- Нана в порядке? – лаконично спросил он.
- Да, с ней все хорошо.
- Вижу, ты все еще ведешь картотеку пациентов, - пробормотал доктор со странной ноткой печали в голосе. – Почему ты тратишь время на это бессмысленное занятие?
- Ты всегда вел картотеку, - всхлипнула Лигия, недоуменно глядя на него, не понимая, почему он задает в такую минуты свои странные вопросы. – И ты раньше не считал это занятие бессмысленным.
- Теперь все бессмысленно, - последовал ответ. – Кроме нас… Прости мне мою спешку, Лигия, - деловито произнес он после очередной долгой паузы, во время которой он вновь принялся задумчиво рассматривал когда-то свой кабинет. – Они дали мне мало времени.
- Кто «они»?.. – Лигии хотелось прочистить свою голову, чтобы лучше улавливать суть их бессмысленной беседы. – О чем ты говоришь? Тебя не было так долго! Где ты был? Что с тобой произошло? Кто забрал тебя? И как тебе удалось вернуться?
- Меня никто не забирал, - слегка усмехнулся доктор Аим. – Меня позвали, и я пошел на зов. Я поступил верно.
- Кто тебя позвал? – Лигия мысленно признала, что кто-то из них двоих явно был не в себе.
- Создатели.
- Создатели чего? – ахнула та, и ей захотелось разрыдаться от того страшного предчувствия, которое охватило ее душу.
- Всего живого на Земле.
Лигия попыталась отодвинуть свою истерику и вновь очень внимательно поглядела на отца: симптомов буйного помешательства не было. Он говорил уверенно и спокойно, голос его был по своему обыкновению глубок и нежен. Человеку с таким голосом верили безоговорочно. Нежнейший бархат, которому нельзя было не верить.
- Прошу, выслушай меня, Лигия, и не перебивай, - тихо проговорил тот, положив свою старческую руку на ее пальцы. – Мы не должны бояться кораблей с Шептунами. Они не враги нам. Они прилетели за нами, ибо нет здесь более жизни, да и неоткуда ей более взяться.
- Зачем мы нужны им?
- Для продолжения жизни. Они помогут выжить нашему виду.
- Зачем им помогать нам?
- Они – наши создатели.
«Так! – подумала Лигия, прижав дрожащие пальцы ко лбу. – Спокойно. Истерить нельзя, у отца просто путаются мысли…»
Но тут доктор Аим приготовил для своей дочери новый удар:
- Лигия, они ждут тебя.
- Зачем?! – гаркнула та, стиснув волосы и от изумления перестав всхлипывать.
- Лигия, я прошу поверить мне. Они позвали меня, чтобы я помог выжить остальным жителям Элизиума, которые тоже оказались на корабле. Лигия, мы погибаем. Болезни, голод, радиация, а это невыносимое Солнце?.. Оно сожжет нас!
- Все те, кто исчез, находятся на корабле? – выдохнула она и сжала виски: ошеломляющая информация туго доходила до нее.
- За исключением тех несчастных, которых мне не удалось спасти, да, - доктор Аим поднял на дочь глаза и выстрелил одной лишь фразой: - Элиас тоже там, он ждет тебя.
Лигия бесстрашно встретила эту новость и отчеканила:
- Ты лжешь, отец. Он пропал, он погиб. Сам он никогда не оставил бы меня.
- Элиас на корабле, Лигия. Создатели ожидают тебя. Сходи к ним, и ты все увидишь сама.
- Зачем они позвали вас? – после продолжительного молчания спросила она, до боли стиснув зубы. – Зачем они зовут меня?
- Они хотят забрать людей с Земли на другую планету, пригодную для жизни. Они создали нас, Лигия, они создали жизнь на Земле миллиарды лет назад, они развивали ее. Жизнь – это кропотливая тяжелая работа, которая стоила им стольких сил и времени. Они не могут позволить нашему виду погибнуть.
- Чем так хорош наш вид, что они так дорожат им? – Лигия не могла сдержать злого сарказма в своем тоне.
- Мы можем размножаться, мы тоже способны создавать жизнь. Но для этого нам не нужны миллиарды лет. Они отбирают тех мужчин и женщин, которые способны создавать жизнь. Лигия, они обо всем расскажут тебе подробнее, ты все поймешь. Ты поверишь им.
- Тогда зачем они зовут меня? За восемь лет брака я так и не смогла забеременеть. Я бесплодна. Я буду для них обузой.
- Ты – доктор, Лигия. Ты – молодой, но уже такой талантливый и опытный доктор. Ты будешь нужна всем тем, с кем полетишь в другой мир к новой жизни.
Лигия подпрыгнула и начала мерить кабинет шагами, стискивая кулаки.
- А как же Нана? – рыкнула она, зло посмотрев на отца.
- Нана полетит с вами. С тобой и Садаей.
- Садая тоже на корабле… - выдохнула Лигия, и на сердце стало тяжело: она почувствовала себя брошенной. – Как она могла оставить Нану, свою дочь, и уйти, только потому что ее позвали какие-то недоумки?
- Они не недоумки, дорогая. Мы прозвали их Шептунами не зря. Их шепотливый рассказ способен убедить каждого. К тому же, все мы знали, что ты сможешь позаботиться о девочке.
- Но а кто позаботится обо мне?! – надрывно выкрикнула Лигия эту страшную фразу, одернула себя и словно онемела.
Доктор Аим вздохнул, тяжело поднялся из-за стола, подошел к трясущейся дочери и обнял ее. Его дрожащая рука гладила ее по голове, и он прошептал:
- Моя бедная девочка, тебе столько пришлось пережить по нашей вине. Но все это ради всеобщего блага. Ты – врач, ты спасаешь жизни, ты должна понять меня.
Лигия всхлипнула и промолчала. Она сделала вид, что поняла. Но все же ей хотелось кричать.

Поздно вечером, когда наигравшаяся с дедушкой Нана легла спать, Лигия с закрытыми глазами сидела за обеденным столом одна, подперев голову кулаком. Левой рукой она рассеянно катала по дереву стола свое простенькое золотое обручальное кольцо, когда-то выкупленное Элиасом у одного из странствующих торговцев, когда они еще ходили по свету. Сегодня она сняла его с пальца первый раз за много лет.
Лигии следовать чувствовать радость и облегчение, ибо все, кого она потеряла, были живы, и она могла вновь их обрести. Но она не могла отделаться от болезненной мысли, что они оставили ее одну. Отец повесил на нее свою больницу с ее умирающими, сестра швырнула ей свою дочь, которая несколько месяцев не могла отойти от потрясения и даже сначала ненавидела тетку и отчаянно изводила ее. А Элиас нанес сокрушительный удар, оставив ее один на один с необходимостью выживания. Как правило, во всех семьях Элизиума главными добытчиками были мужчины. Но Лигии тоже пришлось стать мужчиной: она должна была прокормить склочную бабку, ребенка и бороться за жизни многочисленных пациентов своей больницы. Должно быть, только эта круглосуточная борьба за свою и чужие жизни удержала ее от соблазнительного выбора пойти и утопиться в ближайшем озере.
«Почему?» - этот вопрос неотступно преследовал ее целый день.
- Почему? – мучительно прошептала она, поглядела на волчком крутящееся на столе золотое кольцо и с грохотом прихлопнула его ладонью.
- Ты знаешь, кто ответит на твой вопрос, - раздался за ее спиной теплый голос отца.
- Ты должен приглядеть за Наной, - ледяным тоном проговорила Лигия, не оборачиваясь.
- Разумеется. Я пригляжу и за больницей. Все же я знаю в ней каждый уголок.
Улыбка в голосе отца казалась ей гротескной. Она была невыносимой.
- Эти… Создатели… не убьют меня на подходе к кораблю? – Лигия внесла в слово «Создатели» как можно больше презрения.
- Они не убивают тех, кто пришел с миром, - последовал ответ. – Они не убивают никого.
- Прекрасно, - рыкнула та, встала из-за стола и ушла в свою комнату, более не сказав отцу ни слова.

Лигия не спала всю ночь. Встав за час до рассвета, она быстро собрала рюкзак, взяв немного вещей и еды. Поцеловав спящую Нану, Лигия вышла в промозглый рассветный туман и исчезла в его безмолвной дымке.
Жара стояла уже в такой ранний час. Пришельцы посадили свой корабль километрах в десяти от Элизиума, и Лигия взмокла уже через четверть часа после начала пути. Тропа к кораблю извилистой зарастающей лентой лилась через лес. Птичьи трели рассеивали ее глухую злость, густой шелест листвы смягчал ее стенающее сердце, а тревога о девочке затуманила ее обиду.
Она не знала, о чем будет говорить с этими Создателями, и не представляла, как они выглядят. В детстве, еще до Заката Времен, отец часто рассказывал ей сказки о пришельцах. Они представлялись ей зелеными или коричневыми монстрами, которые ставили на людях свои чудовищные опыты, убивали их и забирали себе все ресурсы Земли. Но теперь отец отзывался о них иначе. Они были и Создателями, и Спасителями. Лигии было почти плевать, она не верила им. Она шла на корабль, чтобы поговорить с мужем и убедиться, что ее отец не сошел с ума. Что она не сошла с ума.
Наконец, через два часа дороги по неровным тропам и бугристым холмам Лигия добралась до огромного корабля серебристого цвета, возвышавшегося над округой, словно гора. Корабль напоминал чашу или кубок с широким основанием, но без ножки. Лигия слышала, что в полете верхняя часть закрывалась круглой крышей, что делало корабль похожим на овал или слегка удлиненный шар. Она впервые видела столь огромное сооружение и впервые подошла к нему столь близко.
«И как эти черти создали такую махину?..» - подумала Лигия, но тотчас вспомнила огромные здания, которые видела в далеком детстве. Быть может, эти постройки еще сохранились, но люди давно покинули свои города.
Лигия огляделась, не увидела ни души, выпила немного воды, потопталась на месте, поразмыслила, набрала в грудь побольше воздуха и направилась к кораблю. Когда она подошла ближе, ничего не поменялось. К ней никто не вышел.
«Может, покричать, и меня услышат?» - нерешительно подумала женщина, и вдруг шепот мягко коснулся ее слуха одним лишь словом:
«Входи!»
Лигия вздрогнула, ибо ей показалось, что шепот этот прозвучал в ее голове. В чаше открылся небольшой прямоугольный проход, корабль засеребрился многоцветными переливами, словно на его поверхности была вода, а ветер тревожил ее гладь. Лигия застыла, но она никогда не была трусливой. Глубоко вздохнув и заставив себя успокоиться, она вошла в корабль.
Лигия оказалась в большом светлом зале со странными золотистыми узорами на глянцевых стенах. Потолок был столь высок, что гостья не смогла разглядеть его. Проход закрылся не сразу, словно Шептуны давали ей возможность передумать. В противоположной от входа стене высоко над полом был еще один проход, но более просторный и в форме арки. Лигия огляделась: других проходов не было, лишь глухие стены и арка высоко наверху.
«Проходи вперед…» - ласковый шепот вновь коснулся ее разума, и у Лигии странно потеплело на сердце, ибо в отзвуках этого шепота ей почудился голос матери, которую очень давно забрала болезнь.
- Отменный психологический прием, - фыркнула Лигия, зло скрипя зубами. – Нет, меня не проймешь такой дурью.
Она решительно зашагала вперед, и вдруг из воздуха появилась широкая длинная ступенька, словно сотканная из мерцающей и рябью переливающейся водной глади. Лигия приподняла правую ногу и поставила ее на ступень. Встала обеими ногами. Ступень была прочной. Тотчас к ней выплыла вторая ступень на уровень выше. И третья, и четвертая. Лигия быстро поднялась по водной переливающейся светом лестнице и вошла в широкий светлый коридор. Ступени не исчезли, они так и остались висеть в воздухе, словно ожидали, что гостья передумает.
«Приветствуем тебя…»
Лигия вздрогнула, ибо очередная волна тепла от этого шепота опустилась на ее голову и пролилась ей на плечи. А затем она увидела и его обладателя. По коридору к ней плыло странное существо. Оно, как и ступени позади, словно было соткано из переливающейся на свету воды. Так в свете солнца сияют апрельские ручьи, бегущие с гор. Так дрожит гладь озера на сильном ветру. Так шепчут морские волны, шепот которых иногда приходил к Лигии из детства во снах. Вся эта сияющая рябь имела женский силуэт и один с нею рост. И лицо у существа было женское, только прозрачное.
- Я… - Лигия прочистила горло, бесстрашно подняла голову и заявила: - Я пришла увидеть своего мужа.
«Он ждет тебя… - шепнуло ей существо. – Прошу следовать за мной…»
«Это может быть ловушкой, - думала Лигия, нерешительно идя за Шептуном. – Но если я уйду сейчас, все будет тщетно!»
Существо провело ее по нескольким похожим коридорам, и вскоре они очутились в огромном светлом зале, наполненном солнечным светом. Под потолком находился прозрачный купол, через который торжественно сиял лазурный небосвод. Лигию поразила пышная растительность зала. Здесь росли чудесные деревья, а цветы переливались всеми цветами радуги. Здесь журчали прохладные звонкие ручьи. Здесь порхали бабочки и птицы. И здесь были люди, мужчины, женщины и даже маленькие дети. Лигия тотчас узнала нескольких жителей Элизиума. Многие из женщин были беременны.
- Доктор Лигия! Доктор Лигия! – раздались радостные возгласы, и к ней подбежали ее старые знакомые.
Их лица сияли радостью, но Лигии было тошно: она помнила, как долго искали их родственники, как мучились безвестностью, как страдали они и метались от одного дома к другому, умоляя о помощи. Она увидела здесь мужчину, слабая здоровьем жена которого едва не умерла от голода в Элизиуме этой зимой. Лигия с трудом выходила ее. Она видела здесь женщину, муж которой погиб, пока искал ее в лесах – провалился под лед. А она была уже на сносях и светилась от своей радости.
- Лигия! – этот голос, о котором она мечтала уже три месяца, стиснул ей горло.
Она видела, как к ней бежит ее муж. Лигия оцепенела, ибо уже не надеялась вновь увидеть это красивое лицо, эту сияющую улыбку, надежную ширину плеч. Элиас подхватил ее и сжал в объятиях так крепко, что Лигия едва не задохнулась. Аромат его кожи пронзил ее и больно стиснул сердце.
Но через несколько мгновений головокружения и счастья она все же начала приходить в себя и вспомнила тот единственный вопрос, который хотела ему задать: «Почему?»
- Я все объясню тебе, но позже, - словно прочитав ее мысли, ответил Элиас. – Создатели хотели поговорить с тобою. Идем.
Ее, оглушенную, еще не освобожденную от пут сладкого тумана, привели в большую темную комнату. Поглядев вверх, Лигия вместо потолка увидела синеватую черноту, словно над нею распахнула свои объятия беззвездная ночь. Элиас остановился немного позади. Шептун тихим ветром прошелестел рядом с нею, провел рукою по воздуху, и в центре комнаты ярко вспыхнула крохотная белая точка.
«Смотри…»
На темных стенах заискрились светящиеся блики, окутывая Лигию и разлетаясь прочь. Точка в центре быстро росла, превращаясь в огромный сияющий шар. Вскоре он стал настолько огромен, что поглотил комнату свои светом, и Лигия закрыла глаза ладонями, ибо нестерпимо ярким был этот свет. Все взорвалось ослепительным белым огнем, но через мгновение померкло, и Лигия увидела, как помещение окутало множество сияющих звезд. Они заполнили все пространство, медленно вращались вокруг Лигии, ложились на стены. Гостья протянула руку, чтобы потрогать эти маленькие сгустки света, но они прошли сквозь ее руку и преломились.
«Вот как вы умеете говорить!.. – догадалась Лигия. – Вы мне будете показывать…»
«Это - Рождение Времен… - певуче и шепотливо пояснил голос Шептуна, стоявшего рядом и переливавшегося, словно озерная вода на ветру. – Это Наше Рождение. Мы родились вместе. Мы – неотделимы. Мы – жизнь…»
Элиас, стоявший позади супруги со сложенными на широкой груди руками, лишь молча кивнул. Должно быть, он множество раз слышал этот рассказ.
Затем Лигия, наблюдавшая, как рядом со светящимися точками вырастали точки побольше, превращаясь в планеты и другие небесные тела, оказалась на одной из них. То была небольшая планета с кристально чистыми реками, изумрудными лугами, синими лесами, огромными скалами и укромными пещерами.
- Это Земля? – спросила Лигия. – На ней было так много рек…
«Нет, - ответил Шептун, и ей показалось, что этот шепот ветром всколыхнул ее волосы. – Это не Земля, это наш дом, самый первый и прекрасный, рожденный первым, задолго до Земли…»
- Эта планета находилась так далеко от Земли, что мы никогда не смогли бы достичь ее даже в мечтах, - тихо добавил Элиас, упорно не желавший встать рядом с Лигией. – Никакой технический прогресс не помог бы нам забраться так далеко в космос.
«Праматерь настолько огромна, что ваш разум не в силах охватить ее!..» - в шепоте появился отзвук торжества.
- Что за Праматерь? – деловито осведомилась Лигия, разглядывая нестерпимые по красоте просторы первой планеты.
- Они называют Вселенную своей Праматерью, - пояснил Элиас.
«Праматерь создала нас, - говорил Шептун. – Она подарила нам жизнь и велела нам приумножать эту жизнь повсюду…»
Лигия видела, как появлялись все новые небесные тела, как прозрачные бесформенные переливающиеся сгустки воды и света, называющие себя Создателями, навещают то одну, то другую планету и пытаются заставить жить мертвые каменистые пустоши или бушующие огненные моря.
Где-то появлялись новые организмы, ничтожные и слабые существа, которые лениво ползали по камням и пытались выжить. Постепенно эти твари превращались в более приспособленных и разнообразных существ. Они видоизменялись, преображались, и со временем на мертвых камнях появлялись и вырастали поселения и целые города. Ни один из них не был похож на те города, которые Лигия видела своими глазами в далеком детстве или по картинкам. Здесь были невероятные по высоте и конструкции постройки, здания, сооруженные прямо на вершинах гор, касавшихся небес, или на деревьях, до того огромных, что с их вершин можно было увидеть половину планеты. Здесь были плавучие города, созданные прямо на морских просторах, ибо суши здесь не было.
В этих городах и поселениях жили невообразимые по наружности и многообразию существа: огромные, словно сами горы, с невероятным числом конечностей или без них, или небольшие, не больше кабана. Некоторые предпочитали жить в высоко развитых городах, другие в небольших поселениях, третьи прямо в пещерах или на камнях и лугах под открытым небом.
То была жизнь. Она бурлила и размножалась, раскидывая свои ласковые объятия повсюду. Создатели дарили жизнь всему, к чему прикасались. Ибо так велела им Праматерь. И форма жизни на каждой новой планете отличалась от предыдущей.
«Но все они были слабы, - говорил Шептун. – Одни погибали от катаклизмов, другие были не способны размножаться, не умели защищаться или не умели жить в мире с другими. Мы должны были создать тех, кто умел бы жить, размножаться, и хорошо приспосабливаться к разным условиям жизни…»
- Но разве вы не в силах и жить, и приспосабливаться? – удивилась Лигия. – Вы же первый народ! Ваши предки появились на свет вместе со Временем.
«У нас нет ни предков, ни потомков, - последовал ответ. – Это мы видели зарождение Времен, это нами создавалась жизнь во всех сторонах владения нашей Праматери. Но мы не в силах размножаться. Однако мы можем Создавать…»
У Лигии защемило сердце, и она глубоко вздохнула, чтобы заглушить пронзившую ее душу боль: она тоже не могла размножаться, но она умела сохранять жизнь и дарить шанс на ее продолжение. Делало ли это ее похожей на них?..
«…Однажды мы узнали, что где-то очень далеко во владении нашей Праматери рождается Звезда. Рождение новых звезд – надежда на новую жизнь. Этой Звезде было суждено помочь нам создать самое прекрасное место для обитания…»
Лигия наблюдала, как в комнате, из сгустков газа и пыли, частицы которого собирались воедино, формируется огромный огненный шар, настолько яркий, что она заслонила рукой глаза от света. Рядом с этим светилом начинали появляться планеты, значительно уступавшие этому светилу по размерам.
- Это же Солнце! – выдохнула Лигия, пораженная своим открытием. – Это наше Солнце!
«Вы, люди, дали этой Звезде очень красивое имя, - говорил ей Шептун. – И на всех ваших языках и наречиях оно звучало красиво…»
Лигия во все глаза смотрела, как среброногие Создатели появляются то на одной, то на другой планете Солнечной системы. Они осматривали каждый сантиметр нового места обитания. Они прилетали сюда группами на чашах своих кораблей, они забирали с собой образцы почвы или воды и долго их изучали.
- У них были большие планы на Марс, - проговорил Элиас.
«…мы сочли планету, которую вы называете Землей, безжизненной. Мы всегда уничтожаем безжизненные планеты, ибо они не имеют права Жить… Мы столкнули Землю с другой планетой…»
- Интересно, - сердце Лигии покрылось горькой чернотой. – То, что не может создавать жизнь, не имеет право на жизнь… Ваша логика убийственна и преступна для тех, кто называет себя Создателями.
- Лигия, - с укоризной произнес Элиас. – Позволь им закончить. Земля не погибла. Более того, она приспособилась, и они осознали, что на такой планете можно попытаться создать такую форму жизни, которую они так долго стремились создать: умеющую жить, приспосабливаться, размножаться».
Лигия смотрела, как Шептуны многократно навещают изменяющуюся Землю. Они лишь слегка подталкивали эту жизнь, но в остальном она развивалась сама. Шептуны зародили жизнь в океане, начав, как обычно, с одноклеточных организмов. Но спустя время они вернулись и увидели такое многообразие существ, которого не ожидали.
«Мы еще никогда не видели подобного… - говорил Шептун. – Земля не только боролась за свое существование, она сама создавала и приумножала жизнь. На других планетах мы всегда участвовали в развитии жизни, но не здесь. Это небольшая планета стала нашим главным союзником и нашей главной надеждой. Жизнь на этой планете умела преодолеть любые катаклизмы и вновь пробиться к Солнцу…»
Лигия видела невероятно красивую планету, которая жила и дышала лентами прозрачных рек, зеленым покровом морей и бескрайними просторами океанов. Растительность была настолько пышна и разнообразна, что к горлу Лигии подкатил ком – сейчас сохранилось всего несколько видов деревьев, кустарников и трав. Она увидела огромных ящеров, о которых отец часто читал ей в детстве. Динозавры царствовали во всех уголках Земли – от морского дна до небесных просторов.
«Мы создали людей еще задолго до динозавров, но мы не могли найти им подходящего дома. Они умирали на других планетах, и мы решили отправить их на Землю. Но жизнь на Земле развивалась, не желая подчиняться нашей воле. Она сама находила свои пути и процветала… Пока она не была готова принять людей, словно догадываясь, что они способны сделать с нею…»
Лигия видела, как существа, похожие на людей, только выше ростом, с более длинными руками и ногами и более бледной кожей, пытались жить на Земле, но погибали от зубов или рогов истинных господ планеты, - динозавров. Люди были не в силах бороться с их размерами, свирепостью и числом.
- Это вы убили динозавров, – с отвращением проговорила Лигия. – Вы убили их, чтобы посмотреть, способна ли жизнь на Земле возродиться после очередного катаклизма. Чтобы они подвинулись и дали людям дорогу к трону.
«Нет, не мы погубили их, - ответил Шептун. – Мы лишь не стали вмешиваться и останавливать тот метеорит, который перевернул весь ход жизни на Земле»
- Тот метеорит оказался подозрительно удобен для вас, - фыркнула Лигия, наблюдая за тем, как огромный светящийся шар вгрызается в поверхность Земли и уничтожает все на ней сущее.
Лигия видела, что после метеорита жизнь на Земле начала развиваться в более благоприятном для людей русле. Постепенно млекопитающие начали приобретать облик и размеры, близкие к современным, и на Землю вновь ступила нога человека, но уже в ином облике: человек был невысок, сгорблен, кожа его была землистого цвета, а мускулатура плохо развита. Они походили на чахлые пожелтевшие ростки. Наружность ее прародителя была непривлекательна, а поступь слаба и тяжела, словно этот вид доживал свой последний век. Возможно, так оно и было. Шептуны не смогли приспособить их к жизни на других планетах, люди начали умирать, и их забросили на Землю, последнюю их надежду.
Рядом с человеком серебристым сгустком и стражем шел Шептун. Затем Шептун остановился, а человек пошел дальше, осматриваясь и привыкая. Шептун все стоял, словно впервые провожал своего ребенка в школу, а человек шел. Через некоторое время человек обернулся, но Шептун уже исчез, оставив свое дитя выжить или умереть в его новом доме.
И люди расцвели, начали размножаться, строить свои первые жилища, развивать хозяйство, города, устраивать свои первые войны. Шептуны, или Создатели, призванные создавать и дарить жизнь, открыли отсчет последних тысячелетий Земли, которая до появления человека жила и процветала миллиарды лет.
- Что ж, - мрачно заключила Лигия. – Вы создали существа, которые умеют жить, приспосабливаться, размножаться, и уничтожать жизнь не хуже, чем размножаться. Вы добились своей цели. Что теперь?
«Ваш вид, на который мы возлагали такие надежды, на грани вымирания, - сказал Шептун. – Мы не можем допустить, чтобы это произошло…»
- Они нашли другую систему с Солнцем, они нашли другую планету с условиями, которые будут пригодны для жизни, - сказал Элиас. - Земля погибнет. У нее есть еще около пятнадцати-двадцати лет. Но люди будут жить.
- А толку-то? – возмутилась Лигия. – Люди уничтожат и эту планету! – Лигия повернулась к Шептуну и негодующе воскликнула: - Да неужели вы ничего не поняли?! Вы точно создали нас по своему образу и подобию, ибо вы, как и мы, не умеете учиться на ошибках. Земля не хотела принимать нас, ибо уже знала нашу разрушительную сущность, она знала, что мы погубим ее. Она противостояла вам. Вы понасоздавали своих одноклеточных, а она превратила их в разнообразие организмов. Она создала динозавров по своим правилам и законам, со своим видением жизни, а вы уничтожили их, чтобы навязать ей свое видение. Она постоянно пыталась уничтожить людей то ледниковым периодом, то ураганами, землетрясениями, цунами, извержениями вулканов. Она говорила вам, что не желает, чтобы мы жили на ней! Но вы не слушали! И поплатились. Мы уничтожили Землю, скоро она погибнет окончательно, а вы потеряете свое самое удачное поле для своих идиотских экспериментов. Отвезите нас на другую планету, и мы уничтожим ее по тому же сценарию.
«И все же вы, как и мы, создаете жизнь. Или храните ее. Вы исцеляете раны, болезни и спасаете жизни…»
- За те миллиарды лет, что вы бороздите безбрежное пространство своей Праматери и навязываете свои законы, вы давно должны были понять, что жизнь всегда будет подчиняться своим собственным законам. Вам не все подвластно на этом свете. На мой взгляд вы, созданные, чтобы Создавать, чтобы Служить своей Праматери, попрали все ее начинания, отказались от ее воли и потерпели поражение. Жизнь – вот каким был ее наказ, а что создали вы? Паразитов, которые готовы не только уничтожить все вокруг, но и самоуничтожиться. Со временем человек уничтожит всю Вселенную, ибо рожден, чтобы уничтожать.
«Подобным вам нет организмов во владении нашей Праматери, - заявил Шептун. – Вы – наше продолжение. Мы не вечны, и вы когда-нибудь займете наше место»
- Но после войны человеческая природа ослабла, - сказала Лигия. – Скоро все будут люди бесплодны.
- Ты только что видела множество женщин, которые способны опровергнуть твое заключение, - кротко заметил Элиас. – Людям нужны лучшие условия, и тогда они снова будут рожать. И рожать здоровых детей.
В глубине души Лигия была благодарна Шептунам за их намерение спасти последних людей и возродить их. Но ее многомесячная мрачность, потрясения последних часов ожесточили ее. Она была уверена, что человечество не заслужило такого шанса. Оно уничтожало себе подобных всю свою историю, он никогда не ценило того, что ему было дано, оно попирало жизнь и всячески подавляло ее. Сколько войн произошло за человеческий век? Сколько людей погибло от насильственной смерти? Наконец, человечество устроило Третью Мировую Войну, но победителей не оказалось. Война закончилась тем, что людям пришлось объединиться для выживания. И скоро все их ничтожные усилия все равно закончатся всеобщим умиранием. Неужели эти существа заслуживали еще одного шанса?
«Заслуживали, - с тоской подумала Лигия. – Среди людей остается еще много детей. Хотя бы они должны выжить…»
- Они хотят отвезти на другую планету людей, которые могут размножаться, - сказал Элиас, пристально глядя на свою супругу.
- Я уже поняла это, - невесело хмыкнула Лигия. – Только я не понимаю, причем здесь я. Зачем они позвали меня и показывают мне этот кошмар? Я не могу иметь детей.
- Во-первых, это еще не точно, - строго сказал Элиас. – У некоторых семей дети появляются через 10 лет после свадьбы. И у нас нет техники для обследования. А во-вторых…
- Ты же по этой причине и бросил меня, - мягко сказала Лигия, но глаза ее обратились в лед. – Да, ты оставил меня, оставил свою мать и маленькую девчонку выживать.
- Нет, Лигия, все это вздор, мы должны поговорить. Я все объясню тебе. Они позвали тебя, чтобы…
- А от кого беременеют местные женщины? – ясным звенящим голосом осведомилась Лигия, повернувшись к Шептуну. – Вы собрали на свой корабль всех самых плодовитых мужчин и женщин Элизиума и других поселений, чтобы они возродили жизнь на новой планете. Это так?
«Это так», - ответил Шептун.
- Как вы узнаёте, какие из мужчин и женщин способны иметь детей, - Лигия зло усмехнулась: - По запаху, что ли?
- Они проходят здесь обследование.
- И как поступают с теми, кто не может?
- Отпускают их домой.
- Что ж, ваши намерения вполне серьезны, раз ваши подопечные уже приступили к своему долгу, - усмехнулась Лигия.
Она медленно подошла к своему мужу, к своему любимому мужу, и с каждым шагом сердце ее сжималось от боли все сильнее. Лигия тихо спросила:
- Как это происходит здесь? Вы сами ищете себе пару для размножения? Или Создатели сводят вас?
- По-разному, - холодно и нехотя ответил тот. – Либо берут биологический материал у мужчины и женщины и сами…
- Как это было у тебя, Элиас? Первое, второе или третье?
- Третье, - нехотя ответил тот, и кулаки его сжались. – Женщина забеременела.
- И ты знаешь, кто это женщина?
- Знаю.
Лигия прикрыла глаза, покачнулась, но удержалась на ногах.
- Лигия… - услышала она бархатный голос своего мужа словно издалека. – Я готов пойти на все, лишь бы они дали нам с тобой шанс вместе покинуть это гибнущее место и завести семью в новом доме…
- Заткнись, - рыкнула она, повернулась к Шептуну и тихо потребовала:
- Изложите, наконец, четко, зачем вы звали меня, и я уйду.
«Ты – та, кто умеет хранить жить, та, которая исцеляет, - Шептун приблизился к ней. – Твои способности и знания помогут твоему виду по ту сторону Солнца…»
- Мой отец куда более опытный доктор, возьмите его с собой.
«Ему осталось не так много времени, он стар».
- Быть может, вы научитесь дарить нашему виду вечную жизнь, - фыркнула Лигия. – Благодарю за увлекательный рассказ, прощайте.
«Лигия… - прошелестел Шептун, впервые назвав ее имя. – Мы ждем главу вашего поселения. Мы желаем говорить с ним…»
Она вышла из помещения, чеканя шаг и мечтая разорвать всех на свете, мечтая вырвать из груди сердце и раздавить его камнем, лишь бы оно так сильно не болело.
- Лигия! – воскликнул Элиас, схватил ее за локоть и остановил. – Как ты можешь? Я не в силах исправить то, что произошло, но все это делается ради всеобщего блага. Твоя помощь понадобится в другом мире. Ты не посмеешь отказываться из-за своего эгоизма!
Лигия обернулась и с размаху ударила его по лицу, прорычав:
- Я не смею бросать ту безнадежную и бесплодную горстку людей, которую вы оставляете подыхать здесь. Если мой отец желает, пусть летит. Я останусь и постараюсь сделать все, что смогу, чтобы помочь выжить последним людям Земли. Я отправлю с вами Нану и поговорю с главой Элизиума, чтобы он поговорил с этими Создателями. Я постараюсь уговорить людей отправить с ними как можно больше детей. Но я не полечу с вами. Мне нет там места. Мое место здесь.
- Лигия?..
Она увидела младшую сестру, которая стояла посреди коридора и придерживала свой выдающийся живот. Она увидела сестру, которая так же, как остальные, бросила ее и свою маленькую дочь.
- Здравствуй, Садая, - неприветливо проговорила Лигия.
Она с удовольствием надавала оплеух бы и ей, если бы та не была беременна.
- Ох, Лигия… - Садая неуклюже, но торопливо подошла к сестре, уткнулась лицом ей в шею и зарыдала навзрыд.
Она плакала долго, захлебываясь, а Лигия терпеливо стояла, не двигаясь. Она не собиралась утешать сестру, не собиралась обнимать ее или гладить по белокурым волосам, как когда-то в детстве. Она ненавидела и себя, и ее за то, что ей все же придется отдать Нану обратно матери.
- Как Нана? – наконец, через несколько минут спросила Садая.
- Уже прекрасно.
- Лигия, я благодарна тебе на всю жизнь. Прости меня, но я делала все это ради Наны. Я – не выдающийся врач, я ничего не умею. И я не могла иначе заработать на место на корабле. Они должны знать, что я могу иметь детей. Теперь мы с Наной улетим. И ты полетишь с нами. Тебе не придется расставаться с ней. И вам с Элиасом будет там так хорошо…
- Элиасу будет хорошо с его ребенком, - только лишь произнесла Лигия. - Я приведу Нану к кораблю к вашему отбытию. Твои старания не пройдут даром.
Молодая женщина не стала слушать, что говорили ей сестра и муж. Она закрыла уши руками и кинулась бежать. Выскочив из корабля, она побежала так быстро, будто от этого зависела ее жизнь. Как только густая стена леса закрыла ее от окружающего мира, она ничком рухнула на траву и зарыдала так отчаянно и громко, как не рыдала еще никогда.

Натал Атрей, глава Элизиума, внимательно выслушал рассказ Лигии о Создателях. Когда она закончила известием о том, что Создатели желают говорить с ним, Натал усмехнулся, откинулся в своем большом кресле и, заложив руки за голову, принялся задумчиво рассматривать потолок своего небольшого кабинета.
Натал был еще достаточно молодым мужчиной тридцати восьми лет, темноволосым, высоким, крепким и приятным в общении. На пост главы Элизиума его избрали четыре года назад, и жители, в целом, были довольны своим выбором. Просто даже такому умному и дальновидному человеку, как Натал Атрей, не всегда удавалось совладать с суровыми реалиями погибающего мира.
- И начерта я им сдался? – пробормотал он.
- Будут показывать тебе все то, о чем я рассказала тебе, а мой муж, должно быть, убедит тебя полететь с ними, - грустно пожала плечами Лигия.
- Он уже убедил тебя лететь с ним? – Натал внимательно поглядел на нее.
- Я… я не знаю.
- Вот как? – казалось, тот не удивился. – Ты не хочешь продолжить жизнь со своим супругом в другом мире?
- Пусть летит с матерью своего будущего ребенка. Даже если я полечу, мы не сможем быть вместе.
- За эти три месяца он успел заделать кому-то ребенка? – презрительно осведомился Натал.
- Не знаю, кто именно заделал – он или Создатели, но суть одна – ребенок его, - Лигия на мгновение прижала ладонь ко лбу и сказала: - Я не должна оставлять Элизиум, Натал. Пусть по ту сторону Солнца окажется рай, но какая надежда останется у людей, если я уеду? Я – единственный врач. Мой отец стар, а у меня есть время научить жителей врачевать. Я могу улететь отсюда только тогда, когда не останется никого, кого бы я могла лечить.
Натал долго молчал и пристально глядел ей в глаза. Натал, Лигия и Элиас были давними друзьями. Особенно они сблизились после исчезновения доктора Аима. Натал всячески помогал Лигии в поисках, а когда понял, что поиски тщетны, старался снабжать больницу всем необходимым. Если бы не его помощь, Лигия едва ли справилась бы с исчезновением своего мужа.
- Если ты решишься улететь, - тихо проговорила Лигия, - ты должен найти себе замену. Но до этого ты должен сходить к Создателям, послушать, что они скажут тебе.
- С чего ты решила, что я намерен улететь?
- Они говорят весьма убедительно.
- Но тебя они не убедили.
- Если бы я могла рожать, если бы на мне не было целой больницы и всех остальных, я, быть может, и полетела бы, - искренне ответила Лигия. – Кроме того, я не хочу видеть, как мой муж воспитывает ребенка от другой женщины. Он всегда хотел детей. Наконец, его мечта осуществится.
- Ты решила точно? – сурово поинтересовался Натал.
- Нет, но я скоро решу.
- Хорошо. Но я уже решил - я останусь.
Лигия едва не подпрыгнула от изумления и воскликнула:
- Но Натал! Послушай Создателей, они могут всех вас спасти!
- Почему ты не можешь лететь, Лигия? – перебил ее тот. – Не только же из-за Элиаса.
- Я уже сказала тебе…
- Ты не хочешь лететь, ибо веришь, что жизнь на Земле можно сохранить. Ты хочешь остаться, ибо Земля – твой дом, и ты любишь его. Я тоже верю, Лигия. У нас с тобой есть ответственность перед людьми, мы не вправе оставлять их. Но ты действительно можешь улететь и оставить здесь своего отца, не испытывая при этом угрызений совести. Да, он стар, но он способен передать кому-нибудь свои знания. Ты нужна и там, и здесь. Я приму любой твой выбор, Лигия. И порицать тебя я не смею. Мне будет спокойно за тех людей, если ты полетишь с ними.
Лигия кивнула и улыбнулась: беседа с Наталом всегда помогала ей принять окончательное решение. Но теперь она запуталась окончательно. Пора было начинать новую жизнь, но Лигия не могла понять, где именно ей следовало ее начать: там, в другом мире, при свете нового солнца, или здесь, в умирающем, но еще живом и пульсирующем?

Когда Лигия вернулась домой, ее встретил Элиас. Его мать тихо плакала, прижав платочек к глазам, Нана радостно прыгала по комнате, а, увидев Лигию, счастливо заверещала:
- Лигия, я скоро увижу маму! Она ждет меня на корабле! И у меня будет брат или сестра!
Лигия улыбнулась ей, поцеловала ее и холодно поглядела на Элиаса. Ей хотелось обнять его, вновь услышать терпкий аромат его кожи, почувствовать бугры его напряженных мышц, тепло его объятий, прикосновения. Ей вдруг подумалось, что она могла бы быть счастливой вместе с ним в другом, новом мире. Но она вспомнила радостных беременных женщин с корабля. Одна из этих женщин носила его ребенка. И ей стало тошно.
Лигия не то фыркнула, не то всхлипнула и убежала в свою комнату, хлопнув дверью. Следом за ней в комнату вошел Элиас, обнял ее, и Лигия всем существом своим почувствовала, как тосковала по нему и как не хотела еще целую вечность тосковать по нему на сгорающей Земле.

…На улице уже стемнело, когда Лигия, наконец, поднялась с постели и подошла к стулу, на котором висела ее светлая сорочка. Она взглянула в окно, на мириады цветных лучей, которые уносились ввысь с корабля Создателей, и опустила голову.
«Куда идем мы?..» - мысленно прошептала Лигия, мечтая, чтобы Создатели ответили на ее безответный вопрос. Но Создатели молчали. Сегодня они не желали говорить с нею.
Лигия обернулась и со вздохом, полным сладкой горькой истомы, оглядела обнаженного Элиаса, лежавшего с закрытыми глазами. Выражение лица его было безмятежным. В эти мгновения он был похож на ребенка, уверенного в том, что впереди его ждет счастливая и яркая жизнь. Он верил Создателям, верил слепо, как дети верят своим родителям.
Лигия оделась и медленно опустилась на стул. Последние часы, наполненные жаром и нежностью, туманили ее мысли, но прежний холод уже сковывал ее сердце, и она поняла, что никогда не сможет принять ту будущность, которая сулила ей жизнь в другой части Вселенной.
Вдруг Элиас поднялся, подошел к ней, обнял ее и прошептал:
- Я поступлю так, как захочешь ты. Я останусь или улечу. Только скажи…
- А чего хочешь ты? – отсутствующе спросила Лигия. – Создатели дают тебе шанс начать новую жизнь и даже завести семью, настоящую, с ребенком. Глупо отказываться от такой удачи.
- А ты?
- Возвращайся на корабль, к своим Создателям. Для тебя уже не должно иметь значения, полечу я с тобой или останусь.
- После беседы с тобою они передумали. Теперь они намерены брать всех, кто захочет полететь. Что если захотят полететь все? Тебе некого будет лечить.
- Захотят не все, Элиас. Не все поверят им.
Элиас натянул штаны, накинул рубашку и, выходя из комнаты, заявил:
- Я сделаю все, чтобы ты полетела со мной.
Лигия промолчала. Он уже сделал все, чтобы она осталась.

Создатели не обманули Элиаса. На следующий день Натал вернулся с их корабля и заявил, что они могут забрать всех, кто желает лететь. Но, к изумлению Лигии, желающих покинуть Землю оказалось мало. Они не доверяли Создателям и побаивались их. Заявление Натала и сомнения Лигии в конец смутили жителей. Отец и муж каждый день упрашивали дочь лететь, но она не намеревалась обсуждать с ними свои планы. Она любила и отца, и мужа, но горечь предательства не давала ей покоя. Через две недели уговоров они сдались и перестали поднимать этот вопрос. До отбытия корабля оставалась еще неделя.
Однажды, когда у Лигии появилось полчаса отдыха, она пришла на изумрудный холм, чтобы вновь полюбоваться открывающимися просторами. Она сидела, обняв колени и положив на них голову. Ее щеки коснулся теплый свежий ветер, ласково, словно то была рука матери.
«Лигия…» - раздался шепот в ее голове.
Позади нее стоял Шептун.
- Здравствуйте… - несколько растеряно проговорила она.
Шептун подплыл к ней и сел рядом. Подобием руки провел он по густой траве, и солнечные блики, отразившись, окутали его руку ярким светом. Создатель сиял на солнце, переливаясь тысячами вспышек и цветов. И столько красоты было в этих бликах, что Лигия поняла: они создали жизнь прекрасной и полной – по своему образу и подобию.
«Вы, люди, самое невероятное, что нам приходилось видеть, - принес ей ветер его слова. – Вы полны и жизни, и света, и жажды уничтожения. Вы многогранны и противоречивы. Вы – одни из самых слабых существ, которые когда-либо жили во владениях нашей Праматери, но вы умеете приспосабливаться, исцелять, вы сильны духом. Вы сильны даже тогда, когда умирает тело. Вы уничтожили свою планету, вы сполна поплатились за это. Вы должны жить!»
- Жить, чтобы уничтожить еще одну планету? – тихо проговорила Лигия, не меняя своей позы. – А потом еще и еще… Что за расточительство?
«Мы более не допустим подобного…»
- Я убеждена, что лучше попытаться исправить то, что натворил, чем бросить все и совершать новые ошибки, - вздохнула Лигия. – Исправляя, мы научимся ценить то, что у нас есть. Но чему мы научимся, если вы снова и снова будете предоставлять нам надежное убежище, взамен тому, которое мы уничтожили? Для чего? Для чего вы вообще дали нам жизнь?
«Чтобы вы хранили эту жизнь, как храним ее мы».
- Мы – разрушители по своей природе, а не хранители. А вы всегда идете наперекор законам жизни, которых не должны нарушать. Из этого не выйдет ничего хорошего. Рано или поздно вы потерпите поражение. Пусть вы Создатели, пусть мы обязаны вам жизнью, но вам никогда не подчинить саму жизнь своей воле, ибо у нее на все свои пути.
«Как не подчинить и тебе, Лигия… - ответил Шептун, и рука его, переливающаяся рябью, коснулась ее длинных волос. – Ты не в силах обратить необратимое. Земля погибнет, и вы погибнете вместе с нею. Мы же вновь дадим вам жизнь, как уже когда-то ее дали».
- И я благодарю вас от всей души за свое рождение, за рождение миллионов других людей, за спасение тех, кого я люблю.
«Нам отрадны слова твои. Нам отраден лик твой. Ты – жизнь. И мы ждем тебя на рассвете…»
Дуновение ветра накрыло Создателя, и он исчез. Лигия сжала кулаком траву и землю рядом с собою, зажмурилась и сквозь слезы улыбнулась.

Следующим утром Лигия вела за руку Нану, которая весело прыгала со своим рюкзаком за спиной. Рядом с нею шел угрюмый доктор Аим и нес небольшую сумку, набитую, скорее, документами и книгами, чем одеждой. Их сопровождали Натал Атрей, около тысячи человек, желающих улететь, и десять человек провожатых.
Это было прелестное новорожденное утро. Птицы медленно просыпались и лениво расправляли свои крылья. Солнце неторопливо выкатилось на чистый аквамариновый небосвод. И засверкала роса на траве и листьях, и засмеялись лучи сквозь прорези густых развесистых крон, и засияли снежные вершины далеких гор, и зашелестела рябью вода прозрачного озера. И пролилось тепло на сердце Лигии, и стало ей спокойно и радостно на душе.
Через час они вышли к серебристой чаше Создателей, которые терпеливо ждали своих гостей, чтобы дать им новую жизнь. Среди людей, которые последнее время жили на корабле, Лигия увидела Элиаса и Садаю. Садая увидела Нану издалека и торопливо заковыляла к ней, придерживая свой беременный живот. Когда Садая обняла свою дочь, она зарыдала навзрыд и начала объясняться, путая слова.
Элиас со своей неотразимой солнечной улыбкой шел к Лигии, и у той едва не подкосились ноги, но мрачный взгляд Натала отрезвил ее, и молодая женщина мужественно встретила взгляд своего мужа.
- Я рад видеть тебя, Лигия, - нежно проговорил Элиас и хотел обнять жену, но Лигия отстранилась.
- И я рада видеть тебя, - со вздохом проговорил та, наблюдая за тем, как Нана радуется воссоединению с матерью, как люди идут к кораблю, здороваются с его обитателями.
В Элизиуме осталось еще около пяти тысяч человек. Они не поверили ни Наталу, ни Лигии, ни Создателям, и решили доживать свой век на Земле. Число оставшихся повлияло и на выбор Лигии. А если она принимала решение, она практически никогда его не изменяла.
- Пойдем, - тихо сказал ей Элиас, протянув ей руку, когда уже почти все люди ступили на корабль. – Все готово к отлету.
- Нана, - подозвала Лигия племянницу, и сияющая девочка подбежала к ней. – Ты летишь в новый мир, там ты должна позаботиться о своем брате или сестренке. Там ты должна жить в мире со всем, что тебя окружает. Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду любить тебя и никогда не забуду.
Улыбка девочки померкла, Элиас застыл. Доктор Аим лишь повержено опустил плечи. О выборе старшей дочери он узнал накануне.
- Ты не полетишь с нами? – удивилась Нана.
- Не сегодня, - улыбалась Лигия. – Но когда-нибудь Создатели все же пришлют за мной корабль, и мы снова будем вместе.
Лигия расцеловала девочку, обнялась с ней, из последних сил сдерживая слезы, отпустила ее и подтолкнула к матери. Элиас испугался. Он схватил жену за руки, кричал и умолял ее полететь, пытался доказать, что она совершает ошибку, едва не вытряс из нее душу. Он вставал на колени, моля о прощении. Но Лигия вдруг почувствовала, что более не боится жить без него. Что изменилось бы от ее страха? Она была не в силах дать ему того, чего он так хотел.
- Элиас, - с мягкой улыбкой произнесла Лигия, - в Элизиуме осталось пять тысяч человек. Я не могу оставить их. Создатели сказали, что в мире еще есть люди. Их мало, всего несколько сотен тысяч, но мы можем их найти и воссоединиться с ними. Мы можем выжить, Элиас. Как могу я оставить Землю, когда у нас столько возможностей?
- Я останусь с тобой, - выдохнул тот.
- Нет, ты улетишь. Ты можешь создавать жизнь, ты уже ее создал. Скоро у тебя родится ребенок, и ты будешь нужен ему.
Лигии было странно видеть слезы мужа, но он не мог остаться с ней. Он хотел служить своему новому дому и работать ради его процветания, не покладая рук. Лигия же хотела служить тому дому, в котором родилась. Теперь, почти проводив всех самых любимых людей в другую жизнь, она сможет бороться за ту жизнь, которая у нее осталась, которая осталась еще у тысяч людей.
- Лигия! – горько воскликнула Садая. – Ну что тебе делать здесь, в этом заброшенном месте?!
Лигия счастливо улыбнулась и с воодушевлением ответила, пожав плечами:
- Выживать, завоевывать жизнь и обращать необратимое!

…Лигия стояла на холме и наблюдала за тем, как серебристая чаша поднимается ввысь, как закрывается круглая крыша, превращая корабль в овал. Она наблюдала, как золото солнца переливается на его зеркальных боках, и улыбалась, сглатывая слезы. Создатели уносили новую надежду человечества в неизведанные дали, в чужие галактики, к новому Солнцу. Там теперь тоже должна была быть жизнь.
Жизнь, которую придется создавать заново, жизнь непредсказуемую, полную, с новой надеждой, с учетом старых ошибок, под родительской защитой Создателей.
- Присмотрите за ними, Шептуны, - прошептала Лигия, махнув кораблю на прощание.
Лигия полной грудью вдохнула чистый горный воздух, и странное облегчение обняло ее за плечи. Она была счастлива. Теперь она будет жить на своей родной планете и исполнять свой долг. Жить без сожалений и страха, обращать необратимое, хранить и исцелять. И с этого мгновения, каждый раз глядя в небо, она будет знать, что где-то за небом, по ту сторону Солнца, теперь тоже есть жизнь.

[Melady]

Странный, двоякий по ощущениям рассказ. Земля, как живое существо меняет облик одноклеточных и перерождает, фантазирует.... Лигия - врач, не может оставить тех, кому не дано вновь познать радость материнства... А может быть, дано? Страх за жизнь, меняет саму жизнь и принципы - что хорошо, а что плохо. И кто лучше? Те что улетели, или те кто остался?
Рассказ чувственный, требующий осмысления.
Тема раскрыта .

[Natica]

Впечатлило. Образы, сюжет, идея - красиво и трогательно. Концовка показалась затянутой, но в целом понравилось. Удачи автору!

[Ferenika]

Понравилось. Спасибо, автор, прочитала с удовольствием.

Резануло огромное количество паразитов "свой, свое, своя и т.п.". Если выкинуть 99% из них, смысл никак не пострадает, а читаться будет легче.

[Александр Басов]

Автор:
Окна зияли обсидиановой бездной и глядели на женщину широко распахнутыми глазами.

В погоне за красивыми оборотами речи рождаются вот такие чудовища.

[Ябадзин]

Жалостливо и неестественно. Все поведение людей и героев настолько неестественно, что слов нет. Да и сама ситуация, которая показана.
Весь рассказ - фактически один сплошной монолог\диалог, без действия, без развития героев, статичный, не вызывает эмоций.
Меня не проняло.

[Гость_Ушелец_*]

Шептуны. Использование этой кальки не есть хорошо с моей скромной точки зрения. Вообще, считаю, для того, чтобы написать самостоятельный рассказ, а не римейк-продолжение чего-то известного, не стоит брать давно раскрученные другими авторами образы и названия. Ну и, невычитано, конечно же.

[Жирафа_Анюта]

Чувственно,правда.Лирично,совсем не жалостливо.Лигия прописана неплохо,она не боец до мозга костей,но старается и выживает,как может.Правда,не совсем понятно,как она собирается бороться за выживание оставшихся на Земле людей,если планета погибает.Но,думаю,автор может это доработать.
Деталей бы еще сюда:раскрыть образ Создателей,жизнь Лигии до встречи с ними,жизнь в самом поселении.
Но это же тоже все дорабатываемо)Огрехи надо вычищать обязательно.
Растрогал последний абзац,такая вдохновляющая картинка в голове нарисовалась)Прелестно!)

[Гость_Pablo_*]

Я бы назвал это произведение "женским рассказом", по аналогии с романами для женщин. Лично меня - не впечатлило, хотя язык (не путать с исполнением!) - очень даже на уровне. Удачи!

[Тимелия Люрик]

Почти классическая мелодрама: некое абстрактное зло, погубившее нашу планету и люди - ни одного мерзавца и душегуба к тому времени не осталось в живых, разве что вредная старуха, которая следит за девочкой, но одной вредной старухи будет маловато для такого длинного рассказа.. впрочем, может быть так и надо..Почти рай...птички поют, красотища,..еще бы с радиацией справиться и все... живи не хочу. И правильно ваша Лигия не полетела с этими шептунами, зачем?
Немножко затянуто с выбором ГГ, а так лирично... позитивно, плюс..

[Александр Басов]

Автор:
занавесила его старой пыльной занавеской, обогнула старый дубовый стол, за которым постоянно работала до поздней ночи, прихватила свои немногочисленные записи, свечу и вышла в коридор. Деревянный пол, такой же старый, как всё в этом безнадежном мире, отчаянно и рвано скрипел.

Автор пытается писать "красиво", вставляет яркие эпитеты, но вместе с тем встречаются повторы, требующие замены синонимами. И, знаете, рвано скрипел, как-то не очень. Я понял, что вы имели в виду, но это не делает фразу литературной.

делали свои последние вздохи.

Не самый удачный глагол для описания последних мгновений жизни.

- Всё хорошо, Адиль? – шепотом осведомилась Лигия, подходя к девушке, дремавшей в уголке.
- Насколько это возможно, - вздохнула та, обмахиваясь листком бумаги: близился исход августа, но духота не спадала даже ночью. – К утру еще несколько умрут.
Лигия кивнула и вышла в душную лесную тишь.

Однокоренные слова в соседних предложениях качество текста не улучшают

Окна зияли обсидиановой бездной и глядели на женщину широко распахнутыми глазами. Лигия поежилась и поторопилась домой. За три месяца она так и не привыкла возвращаться поздней ночью в одиночестве. После того, как ее муж пропал, у Лигии не осталось провожатых.

Про окна я уже упоминал. "Поежилась и поторопилась" в сочетании звучат плохо. Тогда уж поежилась и заторопилась. Местоимения в процитированном тексте можно вообще убрать.

Лес, в котором находился Элизиум, являлся самым плодородным островком и самым пригодным местом для обитания на несколько сотен километров вокруг. Почти все соседние поселения вымерли, а выжившие жители перебрались ближе к подножию гор. Никто не знал, сколько людей еще оставалось в мире. Катастрофическое истощение природных ресурсов, войны, природные катаклизмы, голод и болезни уничтожили города, крупнейшие мировые центры, культурные наследия. Человечество откатывалось назад не на сотни, а на тысячи лет. Но некоторые знания еще были подвластны человеку, что и позволило ему выживать и по сей день. Через десять лет после того, как миру пришлось признать свое умирание...

"плодородным островком" - сомнительный термин. Да и плодородием лесные почвы никогда особенно не отличались. Иначе не занимались бы наши предки подсечно-огневым земледелием. "культурные наследия" во множественном числе? А зачем? "знания... подвластны" - еще один сомнительный оборот. Тогда уж - доступны. "миру пришлось признать свое умирание" - ну коряво же, право слово!

[Александр Басов]

Их невозмутимое невмешательство длилось около девяти лет, пока год назад не начались первые исчезновения.
- Опять путаешься до ночи с этими мертвяками, - старуха, мать ее мужа, по своему обыкновению встретила ее ворчанием. Нана была племянницей Лигии, дочерью ее младшей сестры, которая бесследно исчезла год назад. Мать не могла бы сбежать без Наны. Это было единственное на свете, чем она дорожила. Теперь Нана была единственным, чем дорожила и Лигия. У нее более никого не осталось.

Невмешательству обязательно быть невозмутимым? Одного его недостаточно? Мать мужа обычно называют свекровью. Или захотелось написать "мать ее..." с особым подтекстом? Ну, "былями" грешат все, я - не исключение. Пропалываю, как могу.

Спустя несколько минут Лигия переоделась, умыла лицо холодной водой, зажгла свечу, поставила ее на небольшой столик рядом с кроватью и мрачно поглядела на себя в зеркало.

Знаете, союз "и" в этом предложении превращает все в некий ритуал. Для того, чтобы посмотреть на себя в зеркало, необходимо совершить эти действия.

Ей еще не было тридцати, но горе и заботы обесцветили ее лицо, уничтожили свет ее огромных серых глаз и в некоторых местах посеребрили ее длинные темные волосы. Когда-то она была красивой и когда-то это имело для нее значение.

Местоимения нещадно выполоть! Это сорняки в тексте!

Теперь на планете почти не осталось ни красоты, ни счастья, ни жизни.

Вот не нравится мне эта фраза. В одну кучу спихнули слишком разные понятия и перечислили, как будто речь идет о консервных банка, рваных тапка, клочках бумаги

Не останется ни истории, ни знаний, ни страха умирания, ибо не останется живых, которые могли бы знать и бояться. Не останется и загадочных кораблей, ибо даже эти существа не пожелают оставаться на мертвой планете. Лигия затушила свечу, поднялась и выглянула в окно. Многоцветие огней корабля вдали резким контрастом врезалось в гагатовое небо, заглушая свет звезд. Лигия легла в кровать и негодующе накрылась тонким одеялом.
Больница, в которой Лигия дарила надежду на спасение самым, казалось бы, безнадежным больным, раньше принадлежала ее отцу. Он работал в ней с самого первого дня ее основания, спустя несколько недель после основания Элизиума. За почти двадцатилетнюю историю поселения доктор Аим спас множество людей от различных недугов и травм, но он не мог уберечь людей от исчезновений. Как не смог уберечь и себя. После его исчезновения во главе больницы встала Лигия.

"страха смерти", не? "негодуще накрылась..." - это мне даже представить сложно. Местоимения выпалывать, повторы исключить.

Добравшись до него, она окинула очарованным взглядом бескрайние просторы изумрудных полей, обрамленных стеной густых лесов. Безоблачное небо сияло до того насыщенным голубым оттенком, что, казалось, проведи по нему пальцем, и из него дождем польется сладкий голубой сок. По обе стороны от тропы, обласканные теплым ветром, трепетали желтые, сиреневые, белые, розовые цветы. Хризолитовые луга влажно сияли россыпью перешептывающихся росинок.
Перед Лигией чистым полотном развернулся горизонт. Молодая женщина чувствовала, как с каждым дуновением ветра из нее выходила капля туманящей горечи и тяжелой оглушающей тоски. Он омывал ее лицо своим нежным теплом, избавляя от слез ее кожу и стенаний ее душу. Птичьи трели сладостной музыкой опускались на ее сердце и заглушали боль. Это не было исцелением, но облегчение временно и успокаивающе заполняло гудящую пустоту. Здесь было слишком тихо и хорошо. Эта тишина и нега медленно выводили ее из темноты.

Местоимения! "Чистым полотном развернулся горизонт". Вроде бы происходит посреди леса. Как-то за деревьями горизонт не сильно виден. Ну, да автору виднее, где там героиня находилась. "бескрайние просторы полей" плохо сочетаются с рассуждениями о жизни впроголодь. "облегчение временно и успокаивающе заполняло гудящую пустоту" Громоздко же, автор! Прочитайте вслух. Шершавый тяжелый текст.

…Лигия уже возвращалась, когда услышала нарастающий гул перепуганных людских голосов. Сердце ее сжалось, ибо ей еще не приходилось слышать столь яркого испуга и недоумения в этом стройном многоголосом хоре. Лигия со всех ног побежала к больнице. Толпа жителей собралась вокруг и медленно начала отступать, провожая настороженным взглядом невысокого сутулого человека, шедшего по живому коридору и смотревшего на Лигию. Пристально, не мигая.
- Ах! – громко вскрикнула она и тотчас закрыла рот обеими ладонями, словно этот крик напугал ее. – Отец!..
Девушка сорвалась с места и бросилась к своему отцу. Она крепко обняла его, затем бегло осмотрела: он стал совсем сед, а морщины глубже прорезали родное лицо. На нем не было видимых повреждений, лишь только руки стали трястись заметнее. Ему было всего шестьдесят лет, но выглядел он на все восемьдесят.
- Ах, папа! – тихо вскрикивала она, позволяя себе то, чего не позволяла много месяцев – слезы. – Да как же?.. Да где же?.. Так долго!..
- Лигия, доченька… - пробормотал он, улыбаясь грустно и отчужденно. – Я долго шел, выдохся. Мне нужно присесть и выпить воды. У нас мало времени и много дел.
Он взял дочь за руку, обнял ее, затем повел в просторное бревенчатое здание больницы. Доктора Аима усадили в удобное потрепанное кресло в его кабинете, который теперь занимала его старшая дочь, принесли ему воду и еду. Доктор сделал глоток, затем попросил оставить их с дочерью вдвоем.

Местоимения!

[Александр Басов]

Лигия потрясенно разглядывала отца. Он пропал более семи месяцев назад, но вел себя так, словно они не виделись всего день. Лигия и мечтать не смела о том, что когда-нибудь снова увидит его. Доктор с пытливым интересом оглядывал некогда свой кабинет и подмечал малейшие в нем изменения. Казалось, он вовсе не обращал внимания на дочь, которая до крови закусила губу и вздрагивала от беззвучных рыданий и беспорядочных всхлипываний.
- Нана в порядке? – лаконично спросил он.
- Да, с ней все хорошо.
- Вижу, ты все еще ведешь картотеку пациентов, - пробормотал доктор со странной ноткой печали в голосе. – Почему ты тратишь время на это бессмысленное занятие?
- Ты всегда вел картотеку, - всхлипнула Лигия, недоуменно глядя на него, не понимая, почему он задает в такую минуты свои странные вопросы. – И ты раньше не считал это занятие бессмысленным.

Фокус восприятия на героине. Не очень уместно здесь называть ее отца доктором. Какой он для нее доктор? Отец, папа, родной человек. Я понимаю, что автор старался избежать повторов, но в данном случае "доктор" использовать нежелательно. Хоть и находятся они в клинике, в его бывшем кабинете. Героиня воспринимает его только как отца и никак иначе.

Они прилетели за нами, ибо нет здесь более жизни, да и неоткуда ей более взяться.

Сомнительно звучит фраза, и дело даже не в повторе. Слишком категоричны слова персонажа, как будто разговаривают два последних человека на планете.

- Зачем?! – гаркнула та, стиснув волосы и от изумления перестав всхлипывать.

"Гаркнула" - не самый удачный эпитет. Так и представляешь какую-то базарную бабу, которая гаркнула. "Стиснув волосы" - странно звучит. Зубы стискивают. С волосами такую процедуру провести можно, но описательный момент должен быть шире. В кулаке стиснула, или еще как.

Они позвали меня, чтобы я помог выжить остальным жителям Элизиума, которые тоже оказались на корабле.

Громоздко! Это же врач говорит. Образованный человек. Изящнее нужно строить фразы.

- Ты лжешь, отец. Он пропал, он погиб. Сам он никогда не оставил бы меня.

Нелогично. Куча народа исчезла, но автор нигде не дает намека, что уходили они по своей воле. Если героиня считает, будто живой муж обязательно вернулся бы к ней, и мысленно похоронила, то зачем такая грубость по отношению к отцу? По поводу местоимений дальше упоминать уже не буду. Надеюсь, автор понял.

Улыбка в голосе отца казалась ей гротескной. Она была невыносимой.

Улыбка - не относится к явлениям звуковой природы. Улыбка в голосе - странно. Усмешка - еще куда ни шло.

- Прекрасно, - рыкнула та, встала из-за стола и ушла в свою комнату, более не сказав отцу ни слова.

Снова попытка автора избежать повтора. Но использование "та" по отношению к персонажу, на котором в данный момент фокус восприятия, неуместно. И, да, автор, не кажется ли Вам, что героиня слишком часто рычит?

Пришельцы посадили свой корабль километрах в десяти от Элизиума, и Лигия взмокла уже через четверть часа после начала пути.

Он вроде бы в небе все время висел, не?

Тропа к кораблю извилистой зарастающей лентой лилась через лес. Птичьи трели рассеивали ее глухую злость, густой шелест листвы смягчал ее стенающее сердце, а тревога о девочке затуманила ее обиду.

Автор, если вчитаться в текст, получится, что птичьи трели рассеивали глухую злость тропы.

бугристым холмам

Из разряда "масло масляное". Описывать холм при помощи производного от слова "бугор" смысла не имеет. Это явления одного порядка.

Потолок был столь высок, что гостья не смогла разглядеть его. Проход закрылся не сразу, словно Шептуны давали ей возможность передумать. В противоположной от входа стене высоко над полом был еще один проход, но более просторный и в форме арки. Лигия огляделась: других проходов не было, лишь глухие стены и арка высоко наверху.

Лигия приподняла правую ногу и поставила ее на ступень. Встала обеими ногами.

Автор, механистическое описание действий вредит восприятию рассказа. Особенно в сочетании с короткими предложениями, не дающими дополнительной информации читателю. Так можно дойти до перечисления всех мышц, которые, сокращаясь-расслабляясь, обеспечили героине поднятие нижней конечности над уровнем пола. Интересно я сейчас написал? Захватывает действие?

[Александр Басов]

Лигия быстро поднялась по водной переливающейся светом лестнице и вошла в широкий светлый коридор.

Здесь уместнее взять слово в кавычки. Ранее героиня только сравнивала незнакомое явление с водой. А в этом предложении пошла конкретика, хотя нет никаких подтверждений, что ступенька сделана из воды.

Лигия вздрогнула, ибо очередная волна тепла от этого шепота опустилась на ее голову и пролилась ей на плечи.

Как бы это переформулировать. Если автор хочет показать какой-то особенный эффект от шепота, то не стоит так буквально сравнивать с неким физическим явлением. Особенно после недавних сравнений с водой. А то читатель подумает, что пришельцы на героиню что-то вылили.

Вся эта сияющая рябь имела женский силуэт и один с нею рост.

Это как? Из разряда сравнения теплого с зеленым. Понятие силуэт не подразумевает какого-то конкретного размера, даже в сочетании с прилагательным "женский".

- Лигия! – этот голос, о котором она мечтала уже три месяца, стиснул ей горло. Она видела, как к ней бежит ее муж. Лигия оцепенела, ибо уже не надеялась вновь увидеть это красивое лицо, эту сияющую улыбку, надежную ширину плеч. Аромат его кожи пронзил ее и больно стиснул сердце.

Автор, ну, поосторожнее с эпитетами. Понятно, что Вы хотите сказать, но не стоит делать это настолько прямолинейно и безыскусно.

На темных стенах заискрились светящиеся блики, окутывая Лигию и разлетаясь прочь.

Из предложения следует, что героиня тоже находилась на стенах.

- Эта планета находилась так далеко от Земли, что мы никогда не смогли бы достичь ее даже в мечтах, - тихо добавил Элиас, упорно не желавший встать рядом с Лигией. – Никакой технический прогресс не помог бы нам забраться так далеко в космос.

А его и не приглашал никто. В тексте об этом не сказано ничего.

Ни один из них не был похож на те города, которые Лигия видела своими глазами в далеком детстве или по картинкам. Здесь были невероятные по высоте и конструкции постройки, здания, сооруженные прямо на вершинах гор, касавшихся небес, или на деревьях, до того огромных, что с их вершин можно было увидеть половину планеты. Здесь были плавучие города, созданные прямо на морских просторах, ибо суши здесь не было.

Помимо "былей": в данном случае не "по картинкам", а "на картинках". Дальше о "былях" упоминать не буду. Надеюсь, автор сам их перелопатит. Где-то уместнее изменить форму глагола, где-то применить причастный оборот.

Лигия во все глаза смотрела, как среброногие Создатели появляются то на одной, то на другой планете Солнечной системы.

Термин появился в тексте впервые. Раньше героиня не наблюдала у пришельцев какой-то конкретной формы тела. Силуэты, сгустки...

Лигия видела невероятно красивую планету, которая жила и дышала лентами прозрачных рек, зеленым покровом морей и бескрайними просторами океанов.

Сомнительный эпитет по отношению к морю. Что это за покров, да еще и зеленый? Избыток одноклеточных водорослей? Тогда зачем этим восхищаться?

Но жизнь на Земле развивалась, не желая подчиняться нашей воле. Она сама находила свои пути и процветала…

Это звучит так, словно жизнь процветала вопреки Создателям.

Люди были не в силах бороться с их размерами, свирепостью и числом.

Я, конечно, могу сейчас поиздеваться над фразой, но затеял это все не для стеба. Автор, не над "числом", над "численностью".

- Это вы убили динозавров, – с отвращением проговорила Лигия. – Вы убили их, чтобы посмотреть, способна ли жизнь на Земле возродиться после очередного катаклизма. Чтобы они подвинулись и дали людям дорогу к трону.

Откуда такая "динозаврофилия"? Да еще с отвращением. Или героиня намекает, что без динозавров люди заскучали? Не от кого бегать стало?

Наружность ее прародителя была непривлекательна, а поступь слаба и тяжела, словно этот вид доживал свой последний век.

Вот как это совместить в своем воображении?

Шептуны не смогли приспособить их к жизни на других планетах, люди начали умирать, и их забросили на Землю, последнюю их надежду.

Рядом с человеком серебристым сгустком и стражем шел Шептун.

Долго пытался понять, что за серебристый сгусток и страж составили компанию человеку и Шептуну. Потом дошло, что запятой не хватает. "Рядом с человеком, серебристым сгустком и стражем шел Шептун"

Но ее многомесячная мрачность, потрясения последних часов ожесточили ее.

Автор, ну, Вы поняли. Я надеюсь на это.

[Александр Басов]

У некоторых семей дети появляются через 10 лет после свадьбы. И у нас нет техники для обследования.

Чего-то я не понял. Где логика?

Она не собиралась утешать сестру, не собиралась обнимать ее или гладить по белокурым волосам, как когда-то в детстве.

Автор, многовато же повторов. Обедняют они текст. Тут можно было несколько предложений привести в пример, я остановился на этом.

Следом за ней в комнату вошел Элиас, обнял ее, и Лигия всем существом своим почувствовала, как тосковала по нему и как не хотела еще целую вечность тосковать по нему на сгорающей Земле.

Если применить такой эпитет, то читатель может ожидать какой-то немыслимой огненной катастрофы, хотя ранее речь шла о медленном угасании.

«Куда идем мы?..» - мысленно прошептала Лигия, мечтая, чтобы Создатели ответили на ее безответный вопрос. Но Создатели молчали. Сегодня они не желали говорить с нею.

Они и до этого с ней не особенно говорили. Только когда к кораблю вплотную подошла. Кстати, в тексте часто давались намеки, что инопланетяне что-то нашептывали людям, звали к себе, оттого и прозванье такое получили. Автор, как вышло, что героиню этот шепот обошел стороной? Объяснений в тексте нет.

в конец смутили жителей.

Это наречие. Пишется слитно. "вконец"

Вы уничтожили свою планету, вы сполна поплатились за это. Вы должны жить!»

Странная логическая цепочка. Ладно, что с инопланетянина взять...

Следующим утром Лигия вела за руку Нану, которая весело прыгала со своим рюкзаком за спиной.

Лишнее, если только автор не хочет уточнить, что девочка имеет обыкновение носить и чужие рюкзаки.

Рядом с нею шел угрюмый доктор Аим и нес небольшую сумку, набитую, скорее, документами и книгами, чем одеждой.

Из чего это следует? Не хватает уточнений, которые дадут понять читателю, что это именно так.

Это было прелестное новорожденное утро.

Для поэзии эпитет прекрасный. Когда пишете прозу, стоит осторожнее подбирать выражения.

и зашелестела рябью вода прозрачного озера.

А вот тут совсем не поэтично.

Через час они вышли к серебристой чаше Создателей, которые терпеливо ждали своих гостей, чтобы дать им новую жизнь. Среди людей, которые последнее время жили на корабле, Лигия увидела Элиаса и Садаю.

Такие повторы исправляются заменой на причастный оборот.

Элиас со своей неотразимой солнечной улыбкой шел к Лигии, и у той едва не подкосились ноги, но мрачный взгляд Натала отрезвил ее, и молодая женщина мужественно встретила взгляд своего мужа.

Вот попытался я представить эту сцену. Женщина смотрит на своего мужа и одновременно видит взгляд человека, находящегося в другой стороне, приблизительно рядом с ней. Это как? Или она постоянно крутит головой?

- Я рад видеть тебя, Лигия, - нежно проговорил Элиас и хотел обнять жену, но Лигия отстранилась.

Попытка избежать повтора приветствуется, но когда в одном предложении слова разделены противительным союзом "но", понятия подразумеваются как разные. То есть, Элиас хотел обнять жену, а отстранилась Лигия. По смыслу это разные женщины. Понимаете? Поставьте после "жену" точку и дальше начните "Лигия" с новой строки. Будет лучше.

- И я рада видеть тебя, - со вздохом проговорил та, наблюдая за тем, как Нана радуется воссоединению с матерью, как люди идут к кораблю, здороваются с его обитателями.

Я уже упоминал, что "та", по отношению к главной героине - не очень уместно. К тому же здесь громоздкая конструкция "та, наблюдая за тем"

Там теперь тоже должна была быть жизнь.

Лучше бы перформулировать.

Лигия полной грудью вдохнула чистый горный воздух, и странное облегчение обняло ее за плечи.

Теперь о сюжете. Не все так плохо, как виделось при чтении по длинной диагонали. Очень длинной. Если опустить всю сантабарбару, (мужчины - они создания черствые, я - не исключение) то есть несколько занимательных моментов. Земля - как одушевленное существо, не желавшее принимать людей, ее же в конечном итоге почти погубивших. Неплохо. Создатели выглядят не очень убедительно, все-таки мудрые инопланетяне, с огромными возможностями. Но это до тех пор, пока не начинаешь мерить их человеческой меркой. Автор уточняет, что люди - во многом похожи на своих создателей, а назвать человечество совершенным, язык точно не повернется. Только здесь мы наблюдаем обратный эффект выражения "яблоко от яблоньки..."
Текст требуется перелопатить, но идея просматривается. Автор не зря старался.

[Salladoretz]

Female fantasy detected! Дикая, пустопорожняя, самоповторяющаяся бабья хтонь.

[karpa]

Начало мрачное. Постапокалипсис.
Идея самая что ни на есть популярная на этом конкурсе: Создатели. Но творцы и сотворенные, по воле автора, оказываются между собой в непримиримом конфликте, словно родители и дети. У этих выросших детей все равно остаются вселенские претензии к Создателям (родителям) и тяга: "назло родителям" сделать наоборот, не так, как они предлагают. Автор показал чисто детскую игру "бедного человечества" против "родителей-прародителей".
Сюжет Шептуны предлагают переселиться на другую планету, а героиня с Элизиумом долго думают.
Персонажи - живые, эмоциональные, капризные, психически недозрелые. Главный персонаж Лигия, - автор выводит ее без акцентов, словно соседку по лестничной клетке. Да, она делает свою работу, но читатель видит, что на лишь наблюдает за тем, кто выживет, а кто нет. Это равнодушие, а не долг врача. Почему бы не придать Лигии истинно героически-эпические черты? Она врач, верна клятве, например, - клятве Гиппократа. Истинный доктор, болеет за людей, в конце концов лечит, исцеляет, что-то активно делает, а не констатирует факты, ведя историю болезни и заполняя карточки. Автор ее показал женщиной, но не показал профи и врачом.
Фон есть, но имеет как излишние красивости, так и более или менее хорошее описание окружающей среды. Не описано подробно поселение Элизиум, а дано широкими мазками.
Конфликт в рассказе, задуманный автором, как планетарная катастрофа вследствие третьей мировой войны - только обозначен. Это слабое место в сюжете. Нужны не просто подробности, а разумное видение с обозначением: "кто виноват?"
Язык - местами неплохой, местами натужный и корявый. Текст не вычитан.

Тема раскрыта, но рассказ хотелось бы видеть более ярким и доработанным, а так - он еще сильно сырой.

Удачи автору,

[Александр Басов]

Истинный доктор, болеет за людей, в конце концов лечит, исцеляет, что-то активно делает, а не констатирует факты, ведя историю болезни и заполняя карточки.

Все это так, но в данном случае, героиня выглядит как врач, подверженный синдрому эмоционального выгорания, что вполне вписывается в общую картину упадка и угасания жизни на планете. Героический суетливый доктор, с красными от недосыпания глазами, непрерывно бегающий от пациента к пациенту, здесь ни к чему.

[karpa]

Все это так, но в данном случае, героиня выглядит как врач, подверженный синдрому эмоционального выгорания, что вполне вписывается в общую картину упадка и угасания жизни на планете. Героический суетливый доктор, с красными от недосыпания глазами, непрерывно бегающий от пациента к пациенту, здесь ни к чему.

-- Нормальный врач - не вписывается. Нормальный доктор не бегает "с красными глазами", а лечит. Истерическая черта женских персонажей, как большинство якобы женских особенностей, - излюбленный ход сценаристов в телесериалах. Потому как зрелищно и есть на что посмотреть. По характеристикам же нервной системы таковых, насколько я помню, не более, чем других (в упрощении из 4-х типов, пропорция1:1:1:1). ГГ Лигия - в этом отношении могла бы быть истинно героиней рассказа, но этого нет.
-- Что вы, друг мой, зависли на этом рассказе, - он ваш?

[constp]

Читается тяжело. Да еще и затянуто неимоверно.
Лекция в середине текста раздражает.
Ну, и мотивация героини осталась мне непонятна.

Для начала текст надо вычистить. И поработать с главной героиней.
Пока она кажется безвольной. Даже не понятно, почему вокруг нее построен сюжет.