Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

3 страниц V  < 1 2 3  
Ответить в данную темуНачать новую тему
Алиса и Диана в тёмной Руси, повесть-сказка в 2 книгах
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 28.5.2019, 23:50
Сообщение #41


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 13. На богатырской заставушке


А заставушка богатырская вон она, недалече стоит. Ну как застава? Целая крепость оборонная! А внутри город. Ну как город? Городишка для сказочных богатырей непобедимых. Там и терема, и постройки хозяйственные, и конюшни для коней верных да для кобылушек застоялых. Ноздрями фыркают, пшеницу белояровую едят. Токо кто пшеницу ту сажает? Неведомо. Мужика вокруг не видать. Ах да! То Микулушка Селянович балуется, пашет наш оратаюшка, забавляется, как от ратных подвигов отдохнёт. А потом и козочек сядет доить. О! Как надоит, погреба от сыров ломятся, крынки стонут: краями жирно-жёлтыми, молочными в рот просятся, прокисают. В общем, сыто живут наши воины, на жизнь не жалятся. Мечи да щиты куют и лес валят на колышки-заборышки, а то и кашу пшенную варят: сами едят, нахваливают, голубей почтовых кормят да про своих бурушек, сивушек не забывают. А ещё котов-ведунов, да верных псов холят и лелеют, лесным зверям обидушку не дают. На волчью сыть лишь хазара и кидают, ведь те хуже всех: и татара хуже и могола, и печенега, и половца. Но то история долгая. Нам сегодня не о том речи дивные вести.
Вот привезли сахалинских красавиц вояки к себе домой. Первым делом за стол посадили, яствами завалили, представились:
— Илья Муромец я, крестьянский сын.
— Чурило Пленкович с тех краёв, чи Крым.
— Михаил Потык, я кочевник сам.
— Алешенька Попович хитёр не по годам.
— Святогор большой — богатырь-гора.
— И Селянович Микула — оратай. Плуг, поля.
— Ну и Добрыня Никитич рода княжеского.
— С князем киевским пил да бражничал!
И дружиннички заржали, как кони резвые. А что им ещё делать, мордам холёным?
— Вы, дочки, кушайте, их не слухайте, нагутарят они тут вам всякое непотребное, — нахмурился Илья Муромец.
И дети налегли на богатый, сытый стол. Дичь, рыба, хлеба, потроха, квашеная капуста, каши, разносолы, пареная репа и молоко! Не знали девочки до этого момента, что ненавистное и такое вонючее козье молоко покажется им раем небесным.
— Попрошу бабушку козу завести, — мурлыкала Диана от удовольствия.
— Ага, — вторила ей Алиса. — Токо ты это, веганка. Забыла?
— Угу.
А Тимофей важно расхаживал по столу и клевал всё подряд. А потом и вовсе закатился в жалобном курлыканье, страдая от несварения в желудке. Его напоили тёплой водой и отправили спать на лавку.
Доченьки наелись и оглядели богатырский терем. Всё в нём было такое большое: и столы, и табуретки, и полати, а печь так та вообще, как дом Зубковых во Мгачах. Хозяева даже для сестёр положили несколько подушек на стулья, чтобы они достали до стола.
Богатыри загребли наевшихся гостей в охапку и понесли в баньку. Алёша Попович кинулся их было попарить, да девушки прогнали его прочь:
— У нас не положено, у нас бани раздельные!
— Брысь, поди срамно у них совместно париться! — оттолкнул его Добрыня и вежливо постучался в дверь, — Одежонку киньте постирать.
Принцессы разделись и выкинул наружу свои грязные шмотки без угрызения совести: мужланам стоялым всё равно удаль девать некуда — постирают, не переломятся. И давай мыться, париться, вениками друг друга нахлёстывать.
— Хорошо!
— Ещё бы!
А пока девы красные купались, их походная одежда как бы сама собой в корыте отстирывалась, шлёпалась, полоскалась в могучих руках Михаила Потыка. Вот на этот плеск и сбежались остальные богатыри, побросав дела хозяйственные.
— Невидаль то какая, бабы к нам в гости пожаловали!
— Да не бабы, а щеночки малые.
— Дитятки, две щепы, не более.
— Тростиночки, худы да замусолены.
Пока мужской род обсуждал женский, сёстры вывалились на свежий воздух чистые, румяные, простыночками обмотанные. И раскрыли рты от удивления — столько воинов-великанов они в жизни не видели и даже на картинке. А детинушки богатырские, смущаясь, назвали себя да низко кланялись:
— Балдак Борисьевич, Бова Гвидонович, Бутман Колыбанович, Булат Еремеевич, Василий Буслаев, Василий Игнатьевич, Волх Всеславьевич, Глеб Володьевич, Данила и Никита Денисьевичи Ловчанины, Дунай Иванович, Иван Гостиный сын, Иван Годинович, Михайло Данилович, Калика богатырь, Колыван Иванович, Константин Саулович, Михайло Петрович Казаренин, Пётр и Лука Петровичи — королевичи из Крякова, Рахта Рагнозерский, Садко Новгородский, Самсон Самойлович, Сухмантий Одихмантьевич, Соловей Будимирович, Ставр Годинович,
Хотен Блудович, Дюк Степанович, Василий Казимирович.
— Всего нас тридцать шесть славных витязей. А вас как звать-величать, девицы заморские?
И Алиса придирчиво оглядев великанов-буянов, завела свой привычный рассказ: кто они такие, откуда идут и что делают здесь, в суровом царстве-государстве, да куда путь держат, чего несут, кого спасать им понадобилось. Мужчины присели прямо на траву и внимательно слушали, а по ходу пьесы то реготали, то плакали. Сказочницу они знали, кивали башками аршинными:
— Помочь старушке надобь! Да, да. А то как же?
Диане по сто раз одно и тоже слушать было скучно, и она отправилась заставу осматривать, кошечек гладить, собак стороной обходить, к лошадкам присмотреться, коз за титьки подёргать, да свою высохшую одежду с верёвок снять.
— Пойдём одеваться, — потянула она рассказчицу, едва та успела захлопнуть рот.
Мадемуазели оделись в баньке и вышли оттуда тоже... Ну типа победительницами всех драконов на свете: модные камуфляжные курточки и штаны так и пищали от лёгкого ветерка: «Мы солдатки хоть куда, нам война — пустяк, игра!»
Богатыри заулыбались:
— Вот это по нашему!
— На поляниц удалых уж дюже похожи!
— Есть такое.
— А где ваши поляницы? — поинтересовались девчонки.
— Ну дык это, на своей заставушке сидят, нас к себе не пущают.
— Во-о-он там они, за Чёртовым пригорком живут. А с нами токо бьются и махаются, ежели близёхонько проезжают.
— С мужицким родом не знаются, гордыя!
Дети-милитари вгляделись в тот пригорок: нет, не видать отсюда бабьего поселения. Но так как у сестрёнок мать, как грибами, проросла былинами, то Алиса уже знала кое-что. Она сощурилась и многозначительно произнесла:
— А почему в наших книжках половина из вас женились на бывших поляницах?
Мужики хмыкнули, крякнули, почесали репы, развели руками: не знаем, мол.
— Зато я знаю, — буркнула младшенькая. — Цветы в лапы и вперёд! Тоже мне, ухажёры!
— В руки, — поправила её старшая.
— Во-во, в руки. Как маленькие, ей-богу!
— Ну слава Ладе, супруге Сварога, — выдохнули богатыри. — И что, помогут нам забрачеваться цветы эти?
Алиса внимательно оглядела двор:
— Не помогут. Надо поляниц мясом задабривать, а также блинами, пирогами и творогом.
— У-у, пробовали, не берут! У них и своего добра хватает.
— И от кольчужных изделий напрочь отказываются!
Алиса вспомнила, что дамы любят украшения, но в памяти тут же всплыли сундуки с самоцветами Чуди белоглазой. Её затошнило и она промолчала о бриллиантах там всяких.
Диана же припомнила: из каких огромных безобразных чашек, сделанных на скорую руку, кормили её былиннички, и её тоже затошнило (а может, как веганку, молока напившуюся), но она твёрдо сказала:
— Женщины любят роскошную посуду.
— Ах да, — сообразила Алиса. — Ну такие чашки, кружки узорчатые, блюдца ажурные, бокалы хрустальные, кастрюльки сердцу милые. Наши тётеньки аж пищат, когда в магазинах фужеры рассматривают.
Зачесали лбы дуралеи-вояки, задумались:
— Про хрусталь нам не ведомо.
— Но красивую посудину выковать смогём!
— Смогём, смогём!
И убежали богатыри в наковаленки — отливать да чеканить медные чашы, гравировать узоры на серебряных кубках, котелках, ножах и ложках. Уж больно они жениться хотели!
Но не все убежали, семь спасителей остались развлекать боярышень, байки баить да на гусельках яровчатых играть.
— А передайте вы, милашки, нашей несчастной Сказочнице новые истории. Как прозреет, пусть их в амбарную книгу и запишет.
— В летопись.
— В рукопись.
— Мы их сами придумываем. Правда, правда!
И завели они свой первый сказ:

— О ТОМ КАК БОГАТЫРИ ЗА СЧАСТЬЕМ В БОЛОТО ХОДИЛИ.
— А на что нам, богатырям, счастье далося? Едем туды-сюды, бьёмся и без него не сдаёмся!
— Не, о счастье мы ничего не слыхали. Поехали что-ли, его поискали?
— Сказали искать, значит, надо.
— Найдём, нам же будет награда!
Собрались, отправились в путь: по полям, по лесам прут, не продохнуть! Лешего встретили, видели и русалку, Мамая ещё раз убили, не жалко! А про счастие слухи не ходят. Богатыри по болотам бродят. Наткнулись на водяного:
— Где счастье зарыто?
«В броде!»
Ну в броде, так в броде — полезли в болото. Вот дуракам охота! Увязли в трясине, стоят, по сторонам глядят: не квакает ли поблизости счастье? К ним цапля носатая: «Здрастье, знаю я вашу беду, увязли по самую бороду! Кто же спасёт вас теперя?»
— Слетай, Цаплюшка, позови Емелю!
Цапля покладистой оказалась, долго не пререкалась, а в путь отправилась за Емелей. Летала она две недели. Это время Богатырям показалась адом! Погибли б с таким раскладом, да Емеля парень отзывчивый, (он лишь к печи прилипчивый) доехал на печке к болотцу быстро и вытащил сталкеров коромыслом.
— Вот это счастье! — богатыри вздохнули, когда от грязей лечебных отдохнули.
— Да, да, и народу поведаем где счастье сидит, кем обедает, — поскакали добрые витязи дальше.
А цапля крылами машет и курлычет тревожно: «Спасать дураков разве можно?»
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 1.6.2019, 6:20
Сообщение #42


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 14. У богатыря без зазнобы жизни нет


А вторая сказка была такая:
— КАК ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ В РОСТОВ ЗА ПЛОВОМ ХОДИЛ.
Дело было почему-то в Ростове. Пошёл Добрыня туда за пловом, там восточное блюдо научились готовить. Грех не попробовать, а попробовать стоит. Попёрся во двор к ростовскому княже:
— Кто меня пловом обяжет?
Ну, пловом не обязали, а повязать, повязали. А как повязали, плачет:
— Я пожрать пришёл, а вы так, значит?
— Ах, пожрать он пришёл! А мы то глядели: гора прёт! На всякий случай оковы надели. Развязывай его, ребята! Плов готовь, Добрыня невиноватый. Лиха беда — лишь начало. Мы, ростовские, хлебами встречаем (ну если не сразу, то позже) и угощаем пиром почёстным!
А у князя глаза соловелые, щёки от вин раскраснелые, брюхо откормлено. И дочка его помолвлена за купца непростого, за Тугарина-змея плохого. Князю эта женитьба не нравится! Ведь Тугарин всё время буянится: то деревню какую спалит, то Ростов по бокам подпалит. Даже войско его боится, он на зверя похож и бриться сроду не собирается. Княжья дочка слезой умывается. Пока пир почёстный гудел, да плов Добрынюшка ел, припёрся Тугарин на праздник, сел за стол, умял плова тазик. Добрыню сие разозлило:
— Некрасиво так есть, некрасиво!
Отрыгнул на него Тугарин и меж глаз богатырешке вдарил. Никитич согнулся разочек, разогнулся, разобиделся очень, схватил змея и давай вертеть! Повертел, покрутил да позволил лететь до самого Киева-града, до богатырской заставы, там рады будут новой забаве поляницы удалые.
— Они у нас незамужние, может, нам по случаю нужные?
А как Добрынюшка змея закинул, так проклятый век сразу сгинул. Разгулялся ростовский люд:
— Где тут плов за так раздают?
Князь на Добрыню Никитича ни нарадуется, сватает ему дочку свою. Тот не отказывается.

Заскучали богатыри, пригорюнились. А Алиса с Дианой уже спали сладким сном, посапывали, яко птенчики малые. Отнесли рыцари их на перины белые и тихонечко вышли во двор — мечтать о чём-то своём, небывалом, несбыточном. Тимофей же, наоборот, выспался, переварил всё, что напихал в своё брюхо и ползком пополз подслушивать богатырские разговоры. Вскоре ему стало понятно, что мужланам очень срочно понадобились жёны да детки малые, и они даже подарки приготовили невестушкам по совету хозяйственной Алисы и любительницы всего прекрасного — Дианы. Ворон поморщил скудный лобик и разбурчался: «Ой, ну что ты! Нунь обдетиниться былинным приспичило. А то! Кто же будет воевати опосля их смертушки-коловертушки? Хотя...»
Чернь крылатая никогда не видела поляниц вблизи. Только по наслышке о них и знала.
«Любопытно было бы взглянуть на воинственных баб!» — подумал ворон.
А вслух промолвил:
— Эх, хлопчики сотрапезнички, как к девам ратным соберётесь, возьмите-ка вы с собой моих сиротинушек. Давать советы они мастерицы, вот пущай дипломатами меж двумя враждующими сторонами и выступят. Оно ведь знаете как: девка девку всегда поймёт!
— Шо? — опешили вояки.
— Я говорю, возьмите нас с собой к зазнобушкам в качестве переговорщиков.
— Чё?
— Ну типа сватов. Чего тут непонятного?
— А-а! — дурьи головы поняли, наконец, ход мыслей мудрого ворона и согласились. — Возьмём, отчего ж не взять.
— Угу, — махнула клювом птичка и полетела осматривать мужицкую заставу.
— А не крылатый ли это шпион бабы Яги? — задумался Святогор.
— Плевать, — отмахнулся Василий Буслаев. — Яга у нас где сидит?
— Где?
— В моём могучем кулаке!
— Ну да, ну да, — согласились дружиннички. — Нам Яга, что мышь писклявая. Возьмём с собой малышек.
— Значит, так тому и быть! — поднялся Чурило Пленкович. — А теперь айда спать.
Разбрелись воины по теремам, по тёмным горницам, завалились кто на лавку, кто на полати, а кто и на кроватушку. И задрожала сыра земля от храпа богатырского! Тимофей аж с дозорной башни свалился:
— И какие жёны с этими увальнями уживутся?
— С такими же, как они сами! — фыркнули лошадки в стойле и захрапели ничуть не слабее своих хозяев.

Взошло красно солнышко, и петухи Микулы Селяновича залились золотистыми голосами, не оставив ни единого шанса дрыхнуть всем тварям дрожащим на сто миль вокруг. Им завторили петухи из-за Чёртова пригорка, из заставушки поляниц. Заулыбалось красно солнышко, кинуло яркие лучи в спаленку гостьюшек заморских. Вытаращила глаза Алисонька, вытаращила глаза Дианочка. Закрыли они белыми ручками свои ушки малые:
— Невыносимо слушать!
— Похоже на кукареканье петухов.
— Динозавры это. Куры так не поют.
Упали со страху и курочки с насестов — проснулись, значит. Петюни успокоились. Продрали очи ясные все витязи ратные. Побежали баньку, потом за столы с яствами и на стройподготовку... Ан нет. Солёными огурчиками с румяной картошечкой сахалинок угощают, да льстят и челобитничают:
— Гой еси вы, девы красные! Соблаговолите нас спровадить к поляницам удалым в качестве дипмиссии, а ежели попроще, то будьте нашими сватушками.
— Сватами, то есть свахами.
— Сосватайте, то бишь, нас. У вас речи умные. А баба бабу завсегда поймёт.
Тимофей слетел с частокола, откуда он осматривал местность, залетел в косящато оконце и уселся на буйну голову Алисе:
— Соглашайтесь. Прошвырнёмся туда-сюда, на женщин-воинов посмотрим.
Буйной голове такая идея вовсе не понравилась:
— Нам спешить надо, Сказочница ждёт, слезами утирается.
— Успеете поспешать, обернёмся пуще ветра. — положил конец размусоливанию Дунай Иванович. — А как подсобите нам, так и отвезём вас быстрее стрелы калёной к вашей Сказочнице!
— К нашей общей Сказочнице, — поправила его Диана. — Это шантаж?
Богатыри утвердительно кивнули подбородками, схватили в охапку дочек, а также изделия кованые — подношения невестам. Вскочили на коней резвых и поскакали. В караульщиках оставили лишь Балдака Борисьевича от роду семилетнего. Мол, мал ещё, рановато ему женихаться.
А как поскакали, только пыль столбищем встала, да голосили козы не доеные.
— Балдак и подоит, — надеялись.
— Меня забыли! — хлопал крыльями чёрный друже, догоняя подружек.

Чёртовую сопку в два счёта обогнули и приехали. Застава поляниц почти ничем не отличалась от заставы богатырей. Ну забор размалёван да цветаст, ну скатерти на столах, занавесочки на окнах вышиванные. А так всё то же самое. Даже и описывать не будем. Время, как говорится, дорого: Сказочница ждёт, рыдает слепошарая.
«Туки-туки» постучались женихи в деревянные ворота, которые нашим девочкам показались выше неба. Тишина. И тут с караульной вышки раздался голос-гром:
— То ни рысь пробегала, рыкнула; ни лиса проскакала, тявкнула; ни медведь прокосолапил, взревел; а то тридцать пять козявочек к стенам наших прилепилися, а в наездничках у них муравьишечки.
— Ты другим стихами песни пой, коровка божия! — закричал на неё гусельник Садко, за обидушку да за злобушку пробрали его речи насмешливые. — Открывай ворота, а то выломаем.
— Кто же так женихается? — засмеялась Динка.
— Тс-с... — зашипела Алиса на великовозрастного дурня. — Вы отъедьте подальше, поклонитесь низко и скажите, что приехали в гости с подарками.
Скривили богатыри губы сальные, сжали скулы злые, но сделали, как велела молодая сваха. Отъехали они на сто аршин, слезли с бурушек, поклонились низко-низко и возговорили сладко-сладко:
— Гой еси, поляницы удалые! Встречайте добрых витязей расстегаями да супом гречишным. Мы явились к вам не с пустыми руками, а с приданым — с посудой резной, узорчатой, краше на всём белом свете нету.
Заинтересовалась с вышки-башенки поляница, высунула свой шелом наружу:
— А для кого приданое это?
— Для вас. Надумаете замуж выходить за кого, так и будет с чем к молодым мужьям в дом идтить.
— Замуж?
— Замуж. А чё тут такого?
— А за кого замуж?
— Ну не знаем. За кого захотите.
— Вы что ли женихи?
— Ну может и мы? А чем плохи то?
Залился шелом пляницы звонким хохотом и исчез. Ждали богатыри долго. День. Два. Три. Стучались, скреблись в дубовые двери оборонные; припасы, с собой прихваченные подъедали, да новые сказки нашим детушкам рассказывали:

— БОГАТЫРЬ И СИЛА СИЛЬНАЯ.
— Ты покуда, воин, скачешь?
— Покуда умом не тронулся.
— А куда путь держишь, не скажешь?
— На Кудыкину гору.
— Понятно.
— Понятно, так и проваливай!
— А ты меня идти с собой не отговаривай.
— Вот чёрт чумной привязался!
— Ты, рыцарь, сам в любови мне признался.
— Когда ж это было?
— Сам намедни возжелал: хочу, чтоб сила меня любила. Вот я и есть твоя Сила могучая!
— Что за зараза скрипучая за мной увязалась? Хочу, чтоб ты отвязалась!
Как сказал, так и стало: Сила сильная от него отстала. Стало плохо герою сразу, пошёл искать на себе заразу, лопнул блоху, две.
— Всё не то! Что за тяжесть во мне? — развернулся, домой поскакал.
Забыл, покуда скакал. А дома жена с пирогами, тесть с ремнём да тёща с блинами. Хорошо! Да так хорошо, что больно. Не думал воин о воле вольной больше никогда в жизни, Кудыкину гору не поминал, он и так всё на свете знал. А силищи лишней нам отродясь не надо, нам со своей нет сладу!

Вздохнули богатыри ещё раз, приуныли, заскучали, размечтались о жёнах с пирогами. А солнце хмурится, к закату клонится. Разморило нашу братию. Хотели уж было прилечь, но тут высунулись из двухкольчатого забора шеломы поляниц удалых и запели:

— Не отдай меня, мать, за рубеж умирать! Не отдай меня, отец, заграницу под венец! Не отдай меня, родня, я у вас чи как одна! Не пущайте меня к князю — чужеземнейшей заразе! Двери позапирайте, никуда не пускайте! Замков навесьте, на каланчу залезьте и смотрите в поле чистое: не идёт ли сила нечистая во главе с князем Володимиром да с воеводой Будимировым. Как увидите их, так кричите, скоморохи из ворот выходите и спляшите же пред дураками, замордуйте моими стихами! И падёт князь, падёт войско! А вы силок бросьте на Будимирова, богатырешку всеми любимого, и волоком к нам тащите, да под замки заприте вместе со мною, красой молодою. А там и за свадебку хвалёну да сладеньку! Гуляй Россия без Будимира!

— Славно придумали! — заломил соболью шапку Соловей Будимирович. — Токо вы всё об старинке поёте. Нет уж давно моего тятечки в живых. Отворяй запоры новому поколению, так сказать!
Ворота подумали маленько, помолчали и с тяжким скрипом начали потихоньку отворяться.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 3.6.2019, 4:46
Сообщение #43


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 15. Баю-бай, богатырь засыпай


Створы отворились, дубовый тын охнул и встал крепче прежнего. Под кровлей ворот заблестели тринадцать маковок могучих шлемов девок-воинов.
— Свят, свят, свят! — перекрестился богатырь Калика. — Чёртова дюжина, пойдём до дому от греха подальше.
— Погодь, не спеши, — остановил его Бова Гвидонович, тому в опасную затею пускаться было не впервой. — Войдём тихонечко, полобызаемся с девицами и назад. Сидеть у них до петухов никто ж и ни неволит.
— Ни неволит, — охнули тридцать пять отважных воинов и полезли целоваться с поляницами удалыми.
Девки долго отплёвывались и утирали сахарные уста платочками.
— Заходите, люди добрые, берите что хотите, — подлетел к богатырям Тимофей, он обследовал хозяйство поляниц, пересчитал их добро и остался довольным.
— Пш... — шикнули на него маленькие хозяйки.
— Как вас звать-величать, красавицы? — обратился Василий Казимирович к большим хозяйкам подворья и поклонился низко-низко.
Остальные мужланы, глядя на него, тоже отвесили поклоны и по очереди представились длинным списком своих имён.
Воительницы хмыкнули и тоже назвали себя поимённо:
— Василиса Микулишна, Настасья Микулишна, Настя Королевична, Златыгорка, Савишна, Марья Моревна, Хозяйка яблочек молодильных, Девка-Турка, Марина Игнатьевна, Мария Лебедь Белая, Девушка-чернавушка, последняя Амазони, Казачка-наездница.
Илья Муромец спрятал в ножны свой ножище-кинжалище, махнул плечом аршинным и достал из сумы подарки дивные — расписную посудину.
Ой, что тут сделалось с хоробрыми воительницами! Заверещали, побежали на блескучие серебро и медь, выбитые узорами. Расхватали столовые приборы и в горенку! Токо женихи их и видели.
Ну что делать? Слезли мужчины с коней, отпустили их на вольные хлеба попастись, а сами побрели вслед за вороном хоромы богатыш осматривать, починять то что завалилось, перекосилось, прогнило да заплесневело. Только не успели они ничегошеньки, ночь накрыла деревеньку. А раз поляницы в дом не зовут, деваться некуда, улеглись плотники на ступенечках терема самого справного. Алису и Диану укутали плащами походными, да и сами задремали. А чёрный разведчик юрк под дверку, на одной петельке болтающуюся, и айда подслушивать под столом разговоры дев сердцекаменных.
Девы же подарки рассмотрели, расчувствовались, всплакнули даже, налили в кубки новые зелена вина, пригубили и призадумались:
— Чо делать с богатырешками будем?
— В полон взять!
— Прополоть наши грядки их обяжем.
— Пущяй починят то что хотели, а опосля усыпим их медовухой терпкою и убьём сгоряча, да как бы понарошку.
На том и сговорились девки сильные, разошлись по теремам и легли почивать.
Дюже не понравилась Тимофею их задумка несусветная. Прокрался он к богатырям, тюкнул по лбу Муромца и рассказал ему всё. Нахмурил брови Илюшенька:
— Приляг, утро вечера мудренее.
Утро вечера оказалось и впрямь мудренее: запели первые петухи (в ужасе подскочили сахалиночки) потом вторые запели и третьи. Проснулось войско-рать. Подмигнул воевода ворону и распределил фронт работ промеж своими дружинничками.
Ох, как быстро замелькали богатырские руки, замахали невесть откуда взявшиеся топоры. Раз и два, и три — всё готово, посмотри! Засияли, заблестели терема, амбары, свинарники и конюшни в славном поселении удалых поляниц. Алиса с Дианой лишь успели до колодца добежать и умыться, да выслушать вещания пернатого друга о коварных планах воинственных ведьм.
Как утёрли мужики после работушки лбы потные, так на расписное крылечко и вышли девы-павы не в наряжищах-кольчужечках, а в белых платьях, на руках несут хлеб с солью, низко кланяются, зовут работников завтракать да испить мёда сладкого.
А воевода дружину взад ворочает:
— Мы это, пойдем во поле чистое, цветочков лютиков нарвём и вмиг верстаемся!
Такая идея понравилась всем враждующим сторонам. Побежали богатыри за ворота по зелёной травушке. И давай ромашки, лютики срывать да в букеты складывать. А Илья подозвал к себе девчонок-мгачинок и шепет им (ворон подслушивает):
— Как напьются мои соратнички зелья лютого, уснут вечным сном, так вы плесните в кружечку живой воды, да смочите ей их губы сладострастные.
— Может, поскачем отсель? — забеспокоилась бывшая кошка.
— А не лучше ли всё рассказать твоим названным братьям, дабы избежать беды?
— Ай да молодцы! — отвечает им Муромец. — Гутарить по нашему вы уже научены, а вот в психологии богатырской до сих пор не кумекаете. Богатырь, он же пока палицей по носу ни получит, не уразумеет ничегошеньки!
— А-а, — девочки сделали вид, что им понятна мысль воеводы и стали беспокойно срывать цветок за цветком.
— А мы справимся?
— А то как же! — хмыкнул Илья, игриво засвистел и тоже сорвал цветочек.
— Не свисти, денег не будет, — нахохлился Тимофей, отчаянная идея воина ему дюже не понравилась.
Диана посмотрела на облака, вдохнула и спросила неизвестно у кого:
— А почему небо перестало былины рассказывать?
— Потому что вы сейча не в Заболотье находитесь, а в Сечи Богатырской. Тут и так каждая травинка былинкой пахнет.
— Ну да, наверное, — погрустнела Алиса, предстоящая гибель друзей не очень то радовала детское сердечко.
Вот и пышные букеты готовы, глаза мужицкие горят. А кони сытые в сторонке фыркают, головами мотают, хозяевам как бы говорят: мол, не люба нам ваша затея.
— Баста, айда во двор пировать да праздновать! — воскликнул Дюк Степанович.
И толпа с гиканьем бросилась к невестушкам, к хлебу с солью, к столам накрытым яствами.
Битый час шёл пир горой: рот пошире открой и никогда не закрывай, может, влезет каравай, а если влезет два, то так и знай, пришла беда. И беда пришла. Напившись отравленной бражки, мужланы жутко устали и упали замертво прямо на накрытые столы. Алиса и Диана, по плану Ильи Муромца, спрятались в сараюшке. К ним прилетел шпион ворон с докладом:
— Наши други спят мёртвым сном, а поляницы волокут их к помойной канаве на долгое, так сказать, хранение.
— А Муромец, а Муромец?!
— Тот храпит пуще всех. Он мёд пил и мне подмигивал: мол, откачают нас девчата, а удовольствие получить завсегда надо!
— Госпадя! — заломила руки Диана. — Таких пьяниц даже во Мгачах днём с огнём не сыщешь.
Алиса зыркнула на неё горьким взглядом:
— Много ты о Мгачах знаешь! Малявка ещё.
Стемнело. Богатырши-ведьмы отправились баиньки. А маленькие диверсантки крадучись поползли к канаве. В зловонной жиже валялись-отдыхали хмельные воины. Девочки побили их по щекам, потормошили, пощупали пульс. Пульса не было. Старшенькая судорожно покопалась в своём портфеле, достала термос царя-самодура, попробовала открутить крышку-кружечку, та не поддавалась. Алиса поднатужилась и использовала всю свою мышечную силу. Крышка ни в какую! За Дело взялась Диана. Кружка ехидно не сдвигалась с места. На глянцевой поверхности сосуда проявилось лицо Ивана-царевича, подмигнуло внучкам и исчезло. Обескураженные девчонки потрясли термос ещё пару раз, всплакнули, и по просьбе крылатого советчика, запихали его обратно в рюкзачок.
— Выползайте подобру, поздорову на свежий воздух, в поле, — прокаркал ворон.
— А как же богатыри, кто им поможет?
— Сами виноваты.
— Мы не можем уйти, бросив друзей в беде!
— Пропоют петухи, выйдут утречком поляницы проведать своих женихов, а тут вы сидите. Кинут они вас в раскалённую печь, как соперниц неугодных. И термос ваш туда же. Кто тогда Сказочницу спасёт?
— Как же быть?
— Я сказал, они сами виноваты. Теперь пусть дохлые и валяются на съеденье воронью. Нашему брату тоже питаться чем-то надо!
Девчата не оценили чёрный юмор чёрной птицы, но бывают в жизни непреодолимые обстоятельства, и тогда нужно сделать выбор. Такой особый вид выбора: какую сторону его ни сделай, он будет терзать совестью до самой смерти. И неважно, близка ли смерть иль далека.
Подумав ещё немного, дочки выбрали сперва помочь маме, то есть старушке Сказочнице. Собрав всю свою волю в кулак, малышки закрыли глаза всем богатырям, и мучимые совестью, побежали к воротам. Ворота грозно покосились сквозь мрак на беглянок и звякнули железными запорами.
— Закрыто! — охнули сёстры.
— Не зря я тут обследовал каждый уголок, — мурлыкнул Тёма. — Идите вдоль забора налево, там будет лисий лаз.
— ???
— Лисички нору прорыли курочек тягать.
— А-а-а!
Младшая кошачьей походкой пустилась на поиски норы, старшая за ней следом, а ворон предпочёл воспользоваться крыльями — взлетел на частокол и поскакал по нему, указывая путь тихим курлыканьем. Жуткий храп богатырш провожал нежданных гостьюшек: «Пока, пока, хра-хра-хра, не возвращайтесь никогда, а то хра-хра-хра, похороним навсегда!»
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 5.6.2019, 2:37
Сообщение #44


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 16. Встреча со старым другом Ягодником



Ограда богатырш казалась бесконечной, да и в высоту она достигала трёх метров. Искать в кромешной темноте какую-то норку под дубовыми бревнами — дело почти немыслимое даже для пронырливой Динки. Метр за метром — твердь, твердь и твердь вдоль тына. Вдруг Тимофей отчаянно курлыкнул, слетел вниз, уселся на голову Алисы и ещё раз курлыкнул:
— Где-то тут.
— Ну тут так тут, — младшенькая обнюхала траву и принялась разгребать её руками. — Есть лаз! Нашла.
Норка была небольшая. Но и наши девушки тоже не шибко откормленные. Дина пролезла первой, затем рюкзак с живой водой и толкающая его Алиса. Тёма перелетел. Выползли. Всё. Свобода! Шелестящее муравой поле манило похлеще манны небесной.
— Бывают же на свете такие злые бабы! — возмутилась Дина.
— И пьяницы мужики, — буркнула Алиса, её уже не так сильно мучила совесть.
«А может, всё-таки так? — всплакнула совесть. — Они же вам жизнь спасли, отмыли, накормили, спать уложили.»
— Я вернусь и всё исправлю! — твёрдо сказала старшая. — Мы вернёмся. Обе.
— Вернёмся, успокойся уже, — хмыкнула её сестра. — А вон и лошадки былинничков. Спят походу. Стоя спят, прикинь!
— Лошади спят стоя. Не знала что ли?
Нет, малышка ещё многого не знала, но она уже бежала к спящим животным и твердила мамкин стишок: «Кони, кони, коняжки, какие они симпотяжки! Сяду на коняжку, возьмусь за упряжку и умчусь куда-нибудь. Баба с дедом не найдут!»
Жеребцы почуяли угрозу и проснулись. Повели ноздрями, пофыркали и успокоились. Запах малявок был им знаком. А малявки то были и вправду малявками. Богатырские кони ого-го какие большие! Девчонки им по колено. Алиса печально уселась на землю и стала рассуждать:
— У нас проблемы. Пешком не дойдём. Вот где мы сейчас находимся? В Богатырской Сечи, потом пойдёт Тёмная Русь, а уж потом Заболотье. На коня нам не залезть. Дорогу мы не знаем. Что делать то будем?
— Ничего! — Дианка по хвосту забралась на приглянувшегося ей скакуна и весело махала руками с высоты.
Деваться некуда, пришлось лезть. Молодая леди подала руку старшей леди и с нечеловеческой силой забросила её на Бурушку, а затем подняла конское ухо и что-то жарко в него зашептала. Конь гневно заржал:
— Ну, Илья Муромец, спи-почивай, свою дурь на ус мотай!
— Кто на рожон полезет, тот с него и не слезет! — поддакнул мудрый ворон и уселся между своими падчерицами.
Топнул Бурка копытом, встал на дыбы и оторвался от земли. Стал он скакать с горы на гору, с холма на холм; реки, озёра перескакивать, а широкие раздолья промеж ног пускать. Сестры зажмурились, держались за его гриву, да друг за дружку цеплялись. Страшно!
Скок-поскок, скок-поскок, позади Богатырская Сечь, впереди Тёмная Русь. Ночь сменилась утром ясным, выкатилось солнышко красное, перекувыркнулось через себя три раза, улыбнулось и замерло у горизонта, приготовившись медленно-медленно ползти по небосводу. Приземлился боевой конь на тёмнорусской полянке и мягко так детей с себя скидывает:
— Я отдохну, а вы это, попаситесь.
— Попасёмся уж, чего уж, — буркнули наездницы и плюхнулись на ягодные кусты.
Жирная голубика и черника запели, призывно зазвенели у детских носиков «динь-динь-дзинь». Школьницы, ворон и даже Бурка жадно накинулись на сочные, крупные, голубые и синие бусинки. Наелись. Задремали.
Долго ли спали человечки и животные, нам неведомо, но проснулись они от того, что почувствовали, как кто-то бьёт их палкой по бокам. Путешественницы подскочили и увидели маленького старикашку в лохмотьях, отважно размахивающего своим хлыстом — веточкой орешника. Старичок был странный: сам ростом с пень, на ногах лапти, на спине колючки как у ёжа, на которых висели гроздья разных ягод, а волосы и борода его были из зелёных листьев, на голове гнездо с морошкой. Дети выпучили глаза. Алиса вырвала ветку из рук чудного старикашки и закричала:
— Здравствуй, дедушка Ягодник! Ты совсем не изменился, старый дурак.
Лесной дед опешил. Сел, задумался, потом встал и сказал в сердцах:
— Нет, ну надо же разрешения спрашивать, прежде чем ягодку срывать!
— Ты нас не помнишь? — удивилась Алиса. — Забыл? А знаешь, ведь лес кругом, а в лесу ягода ничья, то есть общая или даже всеобщая.
Диане стало жаль безумного старичка, она решила ему угодить, встала перед ним, поклонилась три раза и произнесла:
— Дедко Ягодник, дедко дух лесной, позволь набрать в лукошко ягоды немножко!
И тут Ягодник расплакался:
— Конечно я вас помню, скучал даже. Сильно скучал, — и он полез обниматься с внучками.
Вырвавшись из жарких объятий нежити, сёстры с благодарностью взглянули на лошадь, та самодовольно фыркнула: «То ли ещё будет!»
— Ну рассказывай, как ты тут жил без нас? — спросили сахалиночки у лесного духа.
— Ну я... А по-старому, ягоду от зверья охраняю, от всяких разных вороватых птиц её берегу, — Ягодник зыркнул на Тимофея. — Видите какая она висит справная, обильная, никем не тронутая. Ну почти никем.
Ягодник опять недобро зыркнул на людей и на сивку, продолжающую жевать чернику.
— Жадина-говядина! — обозвала его Алиса. — Получается, что у тебя зверята голодают.
— Ага, от меня, скупердяя, к «добрейшему» Грибничу бегут. Можно подумать, папашка ваш щедрей меня!
— Грибнич! — вспомнили сестры. — Как он там?
Ягодник отвернулся и насупился:
— Не знаю.
А Диана вспомнила своё кошачье прошлое, и кое о чём догадалась:
— Послушай меня, милый Ягодник. Сам посуди, ну каким таким образом звери и птицы будут просить у тебя разрешения сорвать ягодку, да к тому же ещё низко кланяться? Допустим, когда я была кошкой, то о многих вещах даже и не догадывалась. Бывало, поест вся семья Зубковых и хором говорят «спасибо» бабе Вале или маме (смотря кто из них пищу готовил), но я только вздрагивала от этого. А успокоившись, продолжала облизывать свою мордочку. И мне тогда никто не объяснил, что существуют какие-то там правила вежливости, и что я должна вместе со всеми хором кричать «спасибо».
— И? — старикашка не уловил ход человеческой мысли.
— Что и? Ты объяснил своей живности, что прежде чем ягодку срывать, надо разрешения спрашивать и низко кланяться?
— Нет.
— Ну вот. Объяснишь, тогда и требуй!
— Чего требовать?
— Чтобы кланялись, ласково просили у тебя ягодку и только потом срывали её.
Нежить нервно зачесался:
— А я не хочу, чтоб мою ягоду обрывали! Хоть спрашивая, хоть не спрашивая. Не хочу и всё! Вон она висит какая красивая. А оборвут, на что я тогда любоваться буду? Сожрут все мои угодья, и сгинут все мои угодья. Кому я тогда нужен буду? Я же ягодный дух, хозяин ягодок и их служка. Послушай, послушай, глупая кошка, об чём они поют.
Ягодник нагнул голову Дианы прямо к матовым веточкам. И деточка услышала слабый писк голубики: «Жить хотим, жить хотим, солнце круглое хотим, мы лучи его едим!»
— Они живые! — расплылась младшенькая глупой улыбкой.
— Ай, — махнула рукой Алиса. — В этой тёмной Руси всё живое. Тут мораль вбивать бесполезно. У каждого своя правда и свои заскоки.
Диана задумалась:
— И в реальном мире всё то же самое: и заскоки, и правда, и ложь. Деда Ваня вроде бы и сам чокнутый, а слышала, что он про наше правительство говорит?
— Ты только смотри не ляпни кому-нибудь дедовские выводы. А то это, того, посадят.
— Куда посадят?
— Ай, малявка ты ещё. Потом объясню. Популярно и на примерах.
— Как моя учительница?
— Ага.
— Хватит споров жарких, — устал их слушать сивка Бурка. — Поскакали к вашему Грибничу.
— Ура! — заверещали школьницы и полезли на жеребца.
Пернатый друже за ними. Ягоднич снова расплакался, он не ожидал, что так быстро останется опять один-одинёшенек, и снова мимо его носа поползут века, наполняя лесную опушку тоской и печалью.
— Ты что, подумал, что мы тебя бросим? — возмутилась Алиса. — А ну быстро прыгай в седло!
Тёма недовольно подвинулся, подумал немного и переместился скакуну на холку.
— Я сейчас! — обрадовался лесной дух и исчез.
Вскоре он появился с огромным лукошком всяких-разных ягод и лихо запрыгнул на конский зад. Алиса ехидно хмыкнула:
— Я из твоего лукошка есть не буду, а то у меня ещё где-нибудь на теле вырастут ягоды.
Ягодник обиделся, прижал корзинку к себе покрепче:
— А то мои ягодки вам жизнь ни спасли?
— Спасли, — согласилась Диана, но сарказм выпер и из неё. — Поехали уж, пущай твои угодья облысеют! Зато зверьё насытится. А чо?
Ягодник хотел было слезть с коня, но Бурушка поскакал быстрее ветра, приговаривая:
— Судьба, она странная штука, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Сиди уж дед-барадед, свезу тебя я на обед. А как нажрёшься, глядишь и подобреешь!
Ягодник вспомнил развесёлый обед у царя-самодура:
— К Ивану-царевичу потом полетим?
Скакун кивнул. Дух обрадовался и замер в предвкушении. Сестрички тоже:
— Всех друзей соберём?
— Всех.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 9.6.2019, 3:02
Сообщение #45


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 17. Гулянка у царя самодура


Скок-поскок, скок-поскок. Вот и грибные полянки. Скинул конь седоков прямо на грибы. Помяли, потоптали грибочки наши путешественники. Бурушка больше всех постарался!
— Ах, вы засранцы! — услышали они голос сверху.
Путники подняли головы и увидели Грибнича, раздувшегося до небес. Но вскоре он сжался и превратился в маленького матерящегося старикашку. Обликом чудак был похож на Ягодника, но черты лица были другие, такие же как и у реального отца Алисы и Дианы. А вместо ягод на его волосах, спине и в лукошке, торжественно восседали грибы.
— Извини нас, дедушка Грибнич! — поклонилась ему до земли Алиса и прыснула со смеху. — Это царь Иван тебя матюкаться научил?
— Нас он тоже матюкаться учит, но только ртом деда Вани, — прыснула Дианка.
Грибнич перестал бурчать, ещё раз окинул скорбным взглядом потоптанные грибы, пшыкнул на богатырскую лошадь, поздоровался троекратным поцелуем с Ягодником и внимательно рассмотрел девчонок.
— Подросли, — вздохнул он. — А как там ваш папашка упырь поживает?
Дочки хором рассказали как он, Грибнич поживает на Сахалине. Ой, то есть их отец. А также мама сказочница, бабушка ягуся и дед самодур. Ну и о том, что в Заболотье живёт настоящая Сказочница, мол, она ослепла, и им просто необходимо её вылечить. Грибнич и Ягодник слушали, переживая за каждую мелочь в похождении малышек, за их родственников и конечно же за обитателей сказочного леса, особенно за всем нужную старушку Сказочницу.
— Пора! — устал клевать помятые сыроежки ворон.
Но не тут то было! Затрещал валежник, еловые ветки задрожали и на полянку вывалился мужичка в лаптях, рваных одеждах, с длинной бородой и серо-зелеными запутанными волосами, в которых торчали листья да ветки. Лицом сер, без бровей и ресниц, но с большими зелеными глазами, светящимися изумрудным блеском.
— Леший! — заверещали девицы и кинулись его обнимать, а если точнее, то раздирать на части или даже на куски.
— Привет, красавицы, — прохрипел лесной хозяин и сдался, в общем, сдулся и превратился в колючего ёжика.
Попробуй теперь его обними! Диана посадила ежа на лошадиную гриву, там же поселился и Тимофей. Ягодник пинком забросил на коня Грибнича, вспрыгнул сам, протянул руку сестрёнкам и легко усадил их в седло. Бурушка лягнул невидимого противника, встал на дыбы и поскакал, сам зная куда. К бабе Яге, короче.
Вон она кверху задом на грядках стоит. А новый друг ворон сидит на её заднице. Жеребец прыг и встал одной ногой на грядку. Бабка в обморок! А как ведьму откачали, так радости не было предела! Аж солнце со страху за тучку спряталось: «Ну их! Мало ли чего?»
Оказалось, что бабушка жила по-старому, по внучкам скучала, Тимофея поминала, во все миры заглядывала, за всеми наблюдала, всё на свете знала. И про спасение горе Сказочницы тоже.
— Вот и ладушки, вот и ладушки, — Ягуся, бурча и икая, покатилась в избушку на курьих ножках за блинами, пирогами и расстегаями.
А как вернулась с котомкой, так прыг на Бурку! Остальные члены команды покрякали на земле чуть-чуть да и тоже прыг-прыг. И девчонок закинули. А Тёмыч из лошадиной гривы даже не высовывался — молодого ворона боялся. Сидел там себе тихонечко в волосах, по бывшей хозяйке всхлипывал да ёжа пытался укусить.
Поскакали! На ходу подхватили бегающего по полям Полевичка. Но проскакали мимо горохового поля, мимо вновь озверевшей Гороховой бабы. И не доехали сопки Горюхи, где злой змей Горыныч свою жертву поджидает. Не доехали и до озера Чудесяки-Превращаки, где Водяной с Водяницей строго-настрого берегут голубые воды от нехороших девочек. А поскакали, полетели прямо к яблоневому саду!
И прилетели. Наливные яблоки на ветках висят, в рот просятся. А где дворец царя самодура? Да вот же он. Вернее, два дворца: один большой и старый, а другой маленький и новенький. Ан нет, кое-где уже и ставенька перекосилась.
— И ступеньки скрипят! — недовольно заметила Дина.
Гости толкались на крыльце и стучались в двери. Ёжик усиленно превращался обратно в Лешего. Вороньё легонько цапалось друг с другом. Конь с жадностью поедал яблоки прямо с дерева, оно было чуть выше его спины. И все остальные яблоньки тоже.
— Самодурище дрыхнет что ли? — ворчал житный дедушка Полевик.
Через некоторое время (не знаю конкретно через которое) дверь отворилась и на пороге появился заспанный царь Иван в рваном, засаленном, целый год не стираном шмотье. Он зевнул, продрал глаза и только потом понял, кто к нему припёрся. Далее последовали объятия и само собой, поцелуи. Но сёстрам (а особенно Алисе) весь праздник испортило то, что вредный царь вернулся к своим вредным привычкам: к лени, грязи и пьянству. Да, да, от него несло перегаром. Поди, яблочной наливкой вчера побаловался. Но ничего! Зато вся остальная команда радовалась, накрывала во дворе стол и ждала той самой заветной наливки.
Дедок как раз за ней и попёрся в погреб. Сахалинские девочки и Тимофей уселись под деревом и мрачно кусали яблоки. Алиса:
— Какого рожна я ему пыталась помочь?
Диана:
— Горбатого...
Ворон:
— Могила исправит.
Алиса:
— Да они все тут, как мгачинские пьяницы!
Ворон:
— Таков человек.
Диана:
— Они не люди.
Ворон и Алиса:
— А кто они?
Диана:
— Сказочные герои.
Ворон:
— Герои?
Алиса:
— Да уж герои!
На этом их идиллия закончилась. Нежить и царь подхватили девчонок на руки и начали тискать. Тимофей под шумок пытался поцеловаться с бабой Ягой. А потом все уселись за стол, налегли на бабушкину выпечку, а также пили эту чёртовую наливку (благо, у самодура был яблочный сок для детей) и вели длинные разговоры. Каждый рассказывал о себе. Девочки тоже. И конечно же о слепой Сказочнице.
— Вся сказочная страна под угрозой из-за её слепоты! — забеспокоился Иван.
— Поможем! — постукала Алиса по своему рюкзачку. — Но немного грустно от того, что мы не пригласили к столу Гороховую бабу и Водяных.
— Вот поэтому и не пригласили, — огрызнулся Леший. — Держи живую воду покрепче, пока её никто не покрал!
— А-а! Ну а как змей Горыныч поживает?
— Озлобился. Ловит жаб и жрёт их!
Тимофей аж поперхнулся, он тоже любил жрать жаб.
Пока сказочный народ веселился и горланил песни, сёстры наелись, покинули пиршество, нашли в сарае деревянные тазики, набрали в них воды из колодца и с тяжёлым сердцем затеяли в теремочке генеральную уборку. Бабая Яга смекнула и побежала топить баньку: «Надобь опосля этих двух работяек покрепше попарить. Ай и самодура тоже!»
Так и вышло. Надраив Ванькину хату до блеска, усталые малышки хмуро поплелись в раскалённую баньку, баба Яга с ними — отходить веничком трудяжек.
— Мы уедем, а дед Иван опустится, зарастёт грязью, и его новый дом с годами развалится, — сокрушалась Алиса, лёжа на лавке.
Яга вздохнула:
— Не опустится, я обещаюсь за ним следить. Навещать его буду. По жопе веником ходить, опять же.
— Правда? — обрадовались девчонки.
— Честное пионерское!
— Поклянись.
— Клянусь своим последним зубом!
Сёстры заулыбались:
— Не даром вы в нашем мире муж и жена.
Напарившись, накупавшись, леди выпрыгнули из бани в вырытую Водяными прорубь, то есть в озеро. А в парилку нырнули мужики. Бабу Ягу замучила совесть, и она голая поплелась отстирывать свои лохмотья, одежонку царя и заодно одежду девочек. Ай да и тряпьё четверых старичков-лесовичков.
Пока вещи и лохмотья развевались на ветру, друзья пили чай в простынях да в полотенцах, и беседовали.
Леший: «Хорошо!»
Ягодник: «Хорошо то как!»
Полевик: «Надобь почаще у Ваньки собираться.»
Грибнич: «Ага.»
Баба Яга: «Почаще.»
Самодур: «С нетерпением буду ждать.»
Молодой ворон «тюк» Тимофея.
Тимофей «тюк» молодого ворона.
Подрались!
Бурка нетерпеливо: «Нам пора.»
Что тут началось!
Слёзы, сопли, прощание.
Грусть, печаль. Летит конь, везёт двух поникших малых детушек и их чёрную птицу через леса, через болота к загадочной стране Заболотье. А веселье у царя самодура только-только начинается.
Нежити перекрестились с облегчением слева направо:
— Уф, рецензоры ускакали!
— Лёгкого им пути! — радостно произнёс дед Иван и засеменил в погребок с пустым графином за новой порцией любимой наливочки.

Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 15.6.2019, 0:24
Сообщение #46


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 18. Наконец-то у Сказочницы


Прыг-скок, прыг-скок. Вот и тёмнорусь позади. Прыг-скок, прыг-скок. И Сечь Богатырская уже тоже в зад коню хмуро уставилась. Прыг-скок-поскок, до Заболотья один «скок». Ещё два прыжка и избушка Сказочницы, наконец-то!
Скинул Бурка седоков наземь, развернулся и поскакал, не прощаясь, к своей лошадиной дружинушке, во поле русском пасущейся, недобрым словом друзей-богатырей поминающей.

Сказочница сидела на ступеньках своей хаты и шамкала губами новую сказку. А так как положить её бумагу она не могла, то нашла другой способ запомнить былинку: старушка вязала длинный-предлинный чулок, завязывая слова в узелочки. И о чудо! Каждый узелок пищал именно своё слово, ну, если надавить на него пальцами. А затем можно будет легко записать навязанное, прощупав весь чулок от начала до конца.
— Сказочница! — закричали девчонки как только поднялись и огляделись.
Малышки побежали к бабульке-матушке, та поспешно убрала спицы, чтобы случайно не уколоть юных принцесс. Принцессы чуть ли ни растерзали её своими целовашками да обнимашками. И захлёбываясь от счастья, сообщили:
— Мы нашли живую воду, попей!
Алиса судорожно открыла портфельчик, достала термос, открутила крышечку, налила в неё живой воды и поднесла ко рту пожилой женщине. Сказочница нащупала руками крышку-кружечку и сделала один глоточек. И... Мир вокруг обрёл свои прежние краски: расцвёл, раззеленелся листьями да травами, запестрел Алисой и Дианой, раскраснелся закатом, и зачернел вороном Тимофеем. Сказочница рассыпалась в благодарностях и обмякла. Квашня квашнёй! Но зато зрячая. Дети запрыгали от счастья.
— Пойдёмте в дом, — заспешила старушка. — Вечеряет.
«Скрип-скрип-скрип», — запели ступеньки, поднимая трёх человек в такую же скрипучую и певучую избу. А ворон улетел подкрепиться в ягодно-лягушачий рай Заболотья.
Избушка как будто очнулась от долгого сна и ласково заурчала свои былины: «И выехали два брата Ливика далече чисто поле, раздернули шатры полотняные, начали есть, пить, веселитися на той на великой радости, сами говорят таково слово: не честь и не хвала молодецкая, а не съездить нам ко князю на почестный пир».
Хозяйка пшыкнула на дом, и тот заткнулся. А сёстры вдруг вспомнили спящих мёртвым сном напировавшихся богатырей:
— Бабушка! А мы друзей бросили, не спасли, не оживили! — и взахлёб рассказали о своих мытарствах по сказочной стране.
Бабка дослушала их историю до конца, нахмурилась и пошла ласково разглядывать залежавшуюся без дела книгу сказок, трогать листы, шуршать страницами, вдыхать бумажный аромат. Насладившись своими прошлыми трудами-письменами, она повернулась к дочкам:
— Я так думаю, не надо богатырям мешать лежать у поляниц. Не мертвы они, а в коме. Поваляются, побалдеют... то есть попреют, отдохнут от трудов ратных. А поляницам безделка будет: ходить мимо туда-сюда, к мужескому полу приглядываться, выискивать себе суженых. Вон у них теперячи выбор какой! Женихов тьма-тьмущая. Невест, однако, маловато, — старушка вдруг забеспокоилась. — Как бы те богатыри, которые в бобылях останутся, распри с женатыми ни затеяли. Вот беда тогда будет, так беда!
— Бабушка, а кто такие бобыли? — робко спросила Диана.
Сказочница махнула рукой и устало присела на табуретку:
— По вашему, обнищавший, одинокий, бездомный человек. А по нашему, любой холостяк, тот, у которого жены нету.
— А наши дяденьки точно не мертвые лежат? — недоверчиво переспросила Алиса.
— Точно, лапочка, точно.
Бабушка погладила обеих девочек по головкам, кряхтя, поднялась и полезла по сусекам. Нашла муку, замесила тесто, разожгла огонь, сходила к колодцу за водой. А когда вернулась, сёстры уже спали на полатях прямо в одежде.
Вскоре в хате запахло пирогами. Сказочница взялась за веник, за тряпки и не дожидаясь помощниц, навела в доме порядок. Затем она поставила самовар, достала из печи пышные булки, смазала их мёдом и стала ждать, когда дети проснутся.
В окно постучался Тимофей. Старушка впустила птичку. Хотела было с ним поговорить обо всём, но ворон куда сел, там и задремал. Хозяйка поскучала, поскучала, с тоской поглядела на большую книгу сказок, ещё раз поглядела... И решила к ней не подходить, пока гости в доме. Она знала, стоит ей нырнуть в заветные переплёты, и никакая сила её оттуда уже не вытащит.
«Потом, попозжа», — пробормотала писательница, уронила руки на стол, опустила на них голову и тоже прикорнула.
Пронёсся вечер, прошла ночь, прогудело утро в окно. Закукарекал петух. Три его курочки побежали откладывать яйца. Вот и вся живность Сказочницы. Но и этой живности хватило, чтобы разбудить сестрёнок. А пока они зевали и продирали глаза, старушка уже суетилась по хозяйству и наливала в деревянные чашки иван-чай. Тимофей сидел на столе и клевал сладкую булочку, да квашеную капусту.
— А я баньку истопила, — тихо сказала хозяйка дома.
— Угу, — кивнули дети, по разочку откусили, отхлебнули бабушкины угощения, тоскливо посмотрели на Сказочницу. — Мы домой хотим, там помоемся, там и отъедимся.
— Понимаю, по мамке соскучились.
Сёстры кивнули и потупили взгляд. Тимофей оторвался от трапезы, жалко заморгал, из его чёрных бусинок глаз начали выкатываться бусинки слёзы. Он захлопал крыльями и сел на плечо Алисы. Девочка обняла птицу, заплакала и прошептала:
— Ты должен остаться, на Сахалине тебе будет плохо.
Ворон закивал. А бабушка открыла дверь и запустила внутрь пронзительные лучи солнца. Хата залилась светом. Но свет за дверью на этот раз был какой-то особенный: белый-белый, как вход в пустоту, как лестница на небо или даже в рай.
— Ну что ж, идите, — сказала старушка и легонько толкнула девушек к выходу.
Дети робко сделали шаг навстречу судьбе.
— Постойте! — окликнула их Сказочница. — А как же прекрасная фея?
Сестрёнки медленно повернули головы:
— Какая фея?
А Сказочница закрыла глаза и как будто прочла, а не сказала:
— Алиса всё чаще уходила в лес с блокнотом в руках, рисовала и мечтала только об одном: «Я фея. Да, да, я в сказочном мире прекрасная фея!» Она гадала: «Ну кто я в том загадочном мире, ну кто?» И даже хотела втайне убежать в тёмнорусь навсегда.
Старшенькая смутилась:
— Нагулялась я тут у вас уже. Нет меня в сказке, иначе б я сюда ни попала, — девочка вгляделась в сморщенное лицо Сказочницы и вздохнула. — Хочу к маме, пока она молода.
— Да, да, — выдохнула младшенькая. — И к деду с бабушкой, пока они живы. И к папке, покуда он совсем не испортился и ни превратился в Грибнича.
Все выдохнули, хохотнули и стали прощаться. Алиса вспомнила про свой рюкзак с живой водой и побежала за ним в другой конец хаты. Рюкзачок совсем исхудался.
«Придётся папке новый покупать», — вздохнула детка, достала термос царя-самодура, повертела его в руках, подумала и протянула старушке:
— На, коль будет совсем от хвори тяжко, хлебни! И рюкзак бери, он крепкий. Если залатать, то можно за грибами с ним ходить или за травами.
— Да я как-то к корзинкам привыкла, да к баяну.
— Бери, бери, баян у нашего деда есть — деревяшка неудобная, а корзинки руки к земле тянут.
— К земле, — согласилась бабулька. — К земле... Вот и вы заспешили домой. Ваши дед с бабкой как помрут, так внучки их и похоронят. А кто меня хоронить будет? Он?
Каргуся с тоской взглянула на Тимофея, тот отвернулся, скрывая свои бусинки слёзы. Девочки почернели:
— Попьёшь живой воды и будешь жить дальше. Там ещё много осталось.
— Ладно, — ухнула пожилая женщина, обняла дочек в последний раз и с силой вытолкнула их за дверь в белую-белую бездну.
— Кар-кар-кар! — истошно заголосил ворон и поперхнулся.
Сказочница осторожно закрыла дверь, и загадочный свет исчез.
— Пойдем, пойдём, Тимофей, кушать, самовар уж битый час остывает, — засуетилась новая хозяйка птицы.
И только теперь она позволила себе выпустить из глаз солёную, прозрачную жидкость. Слёзы?
— Ай нет, показалось.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 19.6.2019, 4:48
Сообщение #47


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 19. Последняя


Алиса летела целых полтора дня в воздушном пространстве и думала: «Где-то рядом должна лететь моя сеструха.»
Девочка крутила головой по сторонам, но Дины нигде не было:
«Это странно, что я возвращаюсь домой не через геологоразведочную шахту, а по небу. Хотя, какое это небо? И не небо вовсе, а пустота. Совсем нестрашная пустота, вроде как сон. Да, наверное я сплю.»
Вдруг вдали замелькали буквы: «Добро пожаловать в Правь.»
«Ну хорошо, — подумала Алиса. — В Правь так правь.»
И она медленно подлетела к невесть откуда взявшемуся деду с длинной бородой, в красной рубахе и с трезубцем в руке, а из другой его руки сверкали молнии. Дедушка хитро улыбнулся и сказал:
— Здравствуй, дочечка, чего хотела?
Дочка закончила свой полёт, встала ногами на что-то мягкое рядом с дедом и пожала плечами:
— Домой хотела. И это, сестру увидеть. Где она?
Дедушка разочарованно поник, ещё раз сверкнул молнией, и тут же из ниоткуда появилась ничего не понимающая Диана.
Дети кинулись друг к другу. Дед молчал. Молчание затянулось. Девчонки немного оробели.
— А я бог Сварог, — внезапно сказал старец. — Я сварганил этот мир. Просите чего хотите, пока я добрый.
— Дык мы это, домой хотим, во Мгачи, — улыбнулась Диана.
— Врёте, — сказал Сварог. — Кто-то из вас желал поискать себя даже в Прави.
— Я, — смутилась Алиса. — Ну я просто обдумывала все варианты. Извините.
— Возомнила себя богиней? — хмыкнул бог. — Ну иди, поищи себя среди наших, у нас богинь-красавиц много, авось и отыщёшь.
Алиса разочарованно осмотрела пространство: зияющая пустота от края до края и ничего более. Нет ни солнца, ни облачка! А главное, ноги... Её ноги упирались не в материю, а в мягкую, колышущуюся пустоту. Стоит только взмахнуть всего одной-единственной мыслью, сгустившаяся пустота разжиждется и тело полетит.
— Нет, — сказала старшая. — У меня пропало желание выискивать себя тут. Здесь скучно. Не хочу быть вашей богиней. У нас свой бог есть, наверное. Не знаю. В моей семье не принято о нём говорить.
Она уже догадалась, что Правь — это не её сложноустроенный мир с предполагаемым единобожием, а продолжение сказочного мира. По сути, та же самая сказка, только скучная. И даже если она и выполняет тут роль какой-нибудь богини, то и пусть себе выполняет тихонечко. А сегодня, сейчас ей очень хотелось на Сахалин, чтобы хоть ещё немножечко пожить в человеческом теле со своими папой, мамой, дедушкой и бабушкой в тёплом мгачинском домике, походить в школу, помечтать о будущей профессии и так далее. Судя по выражению лица Дианы, ей хотелось того же самого.
— Нет, — замотала головой Алиса. — Мы в реальный мир хотим. Там у нас тоже есть свой рай и ад.
— А ты уверена, что попадёшь в тот рай и ад, а не в нашу Навь, Явь или Правь?
— Не уверена, — потупила взор Алиса. — Я больше не смогу быть вообще уверенной в чём либо. Никогда не смогу!
Диана нахмурила брови:
— Итак, дедушка, по вашему миру мёртвых у нас нет никакого желания лазить. В вашей Яви мы только что побывали. И в сказочном раю, по-видимому, тоже. Отпусти нас домой. А когда мы там состаримся и умрём, то сами разберёмся в какой из миров нам лететь. Ладно?
Сварог хмыкнул:
— Логично, только разбираться будете не вы. А я или бог реального мира. Хотя реален ли тот мир? Вот в чём вопрос.
У Дианы глаза вдруг блеснули бледно-голубым светом:
— Всё относительно, детка!
Сварог почему-то испугался.
— Ладно, ладно, идите, бог с вами, — промямлил он, отшатнулся от гостьюшек и щёлкнул пальцами.
Девчонки оторвались от пустотной тверди и полетели! Они летели ровно полтора дня без тоски и печали, без голода и холода, видя друг друга и пытаясь переосмыслить всю свою жизнь. А когда жизнь полностью переосмыслилась, они внезапно приземлились у знакомого им холма. И увидели деревянную дверцу.
— Наконец-то! — сказала Дина, взялась за дверную ручку и открыла её.
Неприветливая темнота пугала, но не бывшую кошку. Первый пошел! Второй пошёл! Девчушки залезли внутрь. В пещере было светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками милых дам оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул, и глаза девушек наткнулись на другую дверку, на ней было написано: «Это Сахалин, детка!»
Туда и надо было ползти. И они поползли. Диана доползла до заветных дубовых досок, толкнула их головой, дверной проём открылся, и мгачинский лес качнувшись, показал малышкам свою мягкую, добрую полянку: «Всё, приехали, вылезай, поспешай, в печи зреет каравай!»

— Мама! Дед! Баба Валя! — сиреной скорой помощи ревели сестры и скатывались с горки к дому.
Копошащаяся в огороде спина Ивана Вавиловича дрогнула, правая рука схватилась за сердце, голова медленно повернулась в сторону несущихся с пожара внучек, а тело почему-то обмякло, и ноги стали ватными.
— Что случилось? — прохрипел дед и присел от сердечной боли на корточки.
Валентина Николаевна оторвала зад от капустной грядки и тут же снова уронила его на землю.
Инне Ивановне ронять на плодородную почву было нечего — она ушла в магазин.
Внучки повалили деда (бабушка и так уже валялась):
— Как же мы по вам соскучились!
А когда старики немного очухались от жарких объятий свихнувшихся внучат, то очень сильно разозлились:
— Вашу мать, до инфаркта доведёте!
— Наша мать!
— Где она?
— За хлебушком ушла да за колбаской, кормить придурочных детей хоть чем-то, да надо!
Сестры отлепились от бабы с дедом и полетели в магазин. Переполошив всю очередь, набросились на мать. Мгачинцы хотели было сдать Зубковских выкормышей в психушку, но передумали, пожалели:
— Они ведь токо-токо младшенькую нашли!
— Да ладно уж.
— Хай с ними, пущай до своей хаты идут, а там как знают...
По дороге домой выяснилось, что никто из родственников не заметил, как дочки с утра улизнули в лес. Но когда вернулись — сиё событие было очень заметно. А сколько суток они в лесу провели? Да бог его знает! Может час, а может и меньше.
За обеденным столом девчушки рассказали о своих приключениях в Заболотье. Дед Иван только хмыкал и хватался за сердце:
— Во, заливают!
Баба валя разливала чай по кружкам, мотала головой и страшно ругалась:
— Аж три кочана капусты из-за этих мерзавок загубила!
А мама Инна молчала. Она уже приняла решение записать слова любимых дочек и подарить новую чудесную сказку всем-всем детям на планете!
— И взрослым.
Ой, а кто это сказал?
— Сварог, — вздохнул бог Сварог. — Ну я пошел?
— Иди, чего уж там.


Ну вот и всё. Жаль расставаться, но придётся. А теперь сними свои наушники и иди делать уроки. А то это, буковки нашей Сказочницы кому-то ж надо уметь разгребать... Загребать... Читать, ёпель мать! Да, да ты эту повесть не только прослушай, но и прочти. Люблю я, когда своими глазками в текст пялятся, мозги натужно морщат, стараются. Автор.

Пояснения


Крикса-Варакса — детская болезнь (нередко от испуга), сопровождающаяся раздражительностью и плаксивостью; существо; вызывающее плач ребенка; фантастическое страшилище, бука, которым пугают детей. «На мальчика криксы напали». Криса нападает на ребенка, отчего малыш начинает беспокоиться и плакать, особенно по ночам. Стремление оградить новорожденного от крикс, крикливцев, забота о нормальном сне и спокойствии младенца проявляется уже в первых рукодействиях над новорожденным. Облик криксы в очерчен неясно: это нечто назойливое и «крикливое», неопределенное, но опасное. Криксу можно «откликать» «откричать», «вынуть», «выкурить», изгнать, заговорить, передать, переместить: «Криксы-вараксы! Идите вы за крутые горы, за темные лесы от младенца!» «От крикс, бывало, парню оружейку сделают- над изголовьем повесят, а девке- прялочку». Криксы нападают главным образом на детей (иногда только новорожденных, до крещения) и не дают им спать. Если ребенок кричит, надо нести его в курник и, качая, приговаривать: «Криксы-вараксы! идите вы за крутые горы, за темные лесы от младенца такого-то». Крикса — плакса. Варакса — пустомеля. «Криксы-вараксы скакали из-за крутых гор, лезли к попу в огород, оттяпали хвост попову кобелю, затесались в малинник, там подпилили собачий хвост, играли с хвостом» (А. М. Ремизов).

Болотника (багника) именовали «болотным дедкой», «кочечным» (от слова «кочка»), «болотяником». Его представляли угрюмым неподвижным существом, сидящим на дне болота, безглазым толстяком, покрытым слоем грязи, с налипшими водорослями, улитками, рыбьей чешуей; или же человеком, поросшим серой шерстью, с длинными руками и закрученным хвостом. В отличии от другой нечистой силы, болотник не умеет менять свой облик. Болотник заманивает человека или животное в трясину и губит его. Приманивает болотник свою жертву, крякая по-утиному, ревя по-коровьи, дико стонет или хохочет. Когда человек застревает в трясине, болотник хватает его за ноги и затягивает вглубь. В отличии от других демонов, он не боится громовых стрел, так как они теряют силу, соприкасаясь с поверхностью болота. Болотники гибнут при осушении болот и зимой, когда болото вымерзает.

Морские люди — про них говорят «половина человека, а половина рыбы». Когда волнуется море, на поверхность его выплывают морские люди и поют песни.
В других местах этих морских людей называют фараонами, смешивая старинное предание о морянах с библейским сказанием о фараоновом воинстве, потонувшем в волнах Черного моря. Рассказывают, что люди эти с рыбьими хвостами и что они обладают способностью предсказывать будущее. Они жестокие мужья и даже способны съесть собственных детей, если будут голодны. Вероятно, морские люди являются персонификацией штормового моря: это они поднимают бури и топят корабли, если ранена русалка. Хотя морские люди обычно более свирепые и безобразные, чем русалки, их меньше интересуют смертные. Только один вид морских людей выходит на берег, чтобы соблазнять женщин — селки (шелки), прекрасные люди-тюлени. Внешне похожи на тюленей с карими глазами. Добрые, нежные и грациозные. Тюленьи шкуры позволяют им жить в море, однако они время от времени должны выныривать, чтобы глотнуть воздуха. Шелки— потомки людей, изгнанных в море за свои проступки. Вот почему их так тянет на сушу. Могут выходить из воды один раз в 9 ночей. Когда выходят из воды, сбрасывают с себя тюленью шкуру и принимают человеческое обличье, превращаясь по рассказам в темноволосых красавиц или юношей. Если парень или девушка найдёт сброшенную шелки шкуру, то может принудить шелки к супружеству. Дети от таких браков рождаются с перепонками между пальцев ног и обладают целительными способностями. Но такой брак, как и в случае с русалками, часто длится очень недолго.

Лоскотухи - одни из низших духов, обычно вредоносные. Скорее всего, русалки стали называться лоскотухами из-за того, что щекочут до смерти. Лоскотать означает и "болтать", и "трещать", и "щекотать". По лоскотуха означает собственно: лоскочущая, щекочущая, щекотунья. Лоскотухи – русалки, души девушек, умерших зимою, весною или летом. В полях они "залоскачивают"(защекочивают) насмерть парней и девушек. Чтобы уберечься от русалок-щекотух, в период приблизительно с Троицы до начала Петровского поста старались не ходить в одиночку в лес или к воде, а также в засеянное рожью поле, особенно после захода солнца; носили с собой отпугивающие русалок травы (чеснок, полынь). Наиболее опасными считались недели до и после Троицы.

Морской царь — владыка над всеми морями, над всеми обитателями моря и морскими стихиями. Столь же древен, как и само Море. Разъезжает по морям в раковине, запряженной морскими псами или морскими конями. На голове у него венец из морского папоротника, в одной руке он держит весло, которым укрощает при необходимости волны, Морские стихии, в другой — острогу или трезубец, которым он возбуждает стихии, вызывает бури, сражается со своими противниками и карает ему непослушных. Чертоги его находятся в морской пучине, во глубине океана. Служит ему бесчисленное морское воинство. Когда царь Морской гневается или когда он веселится (может затащить к себе человека, способного его развлечь), на море поднимается страшная буря, гибнут корабли и люди. Женой Морского царя является Белорыбица. Есть у них и дети, но только все дочери. Выдать бы их замуж, да женихов-то где взять? Вот и старается Морской царь во всех сказках затащить какого-либо юношу к себе в подводное царство. Былинный морской царь живет в богатых палатах и слывёт страстным любителем музыки.

Мара (Морена Кащеевна, Морана) – богиня плодородия и смерти, покровительница колдовства. Мара, Лада и Жива (Леля) – три богини-дочери, рожденные из искр, что сыпались от ударов молота Сварога о предвечный камень Алатырь. Мара светлокожая, темноволосая и черноглазая красавица, воплощение льда и достоинства. Мара жила во дворца из чистого, искристого небесного льда и ей подчинялись все духи воды и холода. Она водила дружбу с Ягой. Мара отдавала Яге души людей, а Яга взамен позволяла богине смерти спускаться в Навий мир, в который ни бог, ни живой человек не имели хода. По одной из легенд Мара одно время была женой Кащея. Хитрая и обольстительная богиня фактически напросилась в жены Кащею. Однако в итоге Мара обманула Кащея, она сковала древнего мага чародейскими цепями в казематах его же собственного дворца. В результате Марена так и не обрела семейного счастья, оставшись наедине со своей силой. Длинными зимними ночами богиня смерти безраздельно властвовала над русской землей, до краев наполняя Навь душами людей, погибших от зимней непогоды. На исходе зимы славяне праздновали начало нового года и прогоняли Мару из Явьего мира, символически сжигая ее тело на Масленицу.

Кот Баюн — персонаж русских волшебных сказок, огромный кот-людоед, обладающий волшебным голосом. Он заговаривает и усыпляет своими сказками подошедших путников и тех из них, у кого недостаточно сил противостоять его волшебству и кто не подготовился к бою с ним, кот-колдун безжалостно убивает. Но тот, кто сможет добыть кота, найдёт спасение от всех болезней и недугов — сказки Баюна целебны. Баюн сидит на высоком железном столбе. Обитает за тридевять земель в тридесятом царстве в безжизненном мёртвом лесу, где нет ни птиц, ни зверей. В одной из сказок о Василисе Прекрасной кот Баюн проживал у Бабы-Яги.

Ичетик — злой дух из рода водяных. Это духи убитых, самоубийц и утопленных матерями младенцев. Дух самоубийцы или убитого остается на месте, где совершено убийство. Проезжая мимо таких мест, слышат свист и стоны. Духи гоняются за людьми. Духи утопленных в воде младенцев обращаются в маленьких ичетиков. Ичетик зеленый, весь облепленный пиявками и водорослями, с длинными волосами, выплывает в сопровождении лягушек и водяных гадов. Любит играть в карты, пить бражку и пакостить по-мелкому: заливать посевы, смывать кладки, подмывать мосточки и крутые берега. Как и водяной, ичетик не упускает случая затянуть под воду ребенка или подвыпившего взрослого. Его иногда можно увидеть в образе утонувшего животного или дохлой, плавающей кверху брюхом рыбы. Вся разница в том, что ичетик только представляется мертвым и может навести морок на людей, а то и сильно напугать. Встреча с ним предвещает несчастье, а о грядущих неприятностях ичетик предупреждает звуками: как будто кто-то громко хлопает по воде хвостом. Спит он с Никиты осеннего (5/18 сентября) до Никиты вешнего (3/16 апреля).

Моховой — крошечный дух, покровитель лесного мха, обитающий в болотистой местности. Зеленого или бурого цвета, живет во мху. Представляется в образе бодренького старичка, одетого в бараний кожух (теплый тулуп), с ярко-зелеными волосами и волосатым тельцем. Он может появляться перед людьми и в образе свинки или барана, а если захочет спрятаться, то легко превращается в кочку. Моховой может свистеть и аукать, хлопать, петь, хохотать и плакать.По роду занятий мохового можно смело отнести к постовым: он следит, чтобы ягоды не собирали в неурочное время. Тех, кто ему попадется на этом, Моховой строго наказывает, либо в такое место заведёт, из которого очень уж трудно выбраться самому, или заставит кружить путника по лесу — на одном и том же месте, водит да водит кругами до той поры, пока вконец свою жертву не измотает. Но обычно Моховой не ведёт людей на верную погибель, а лишь помучив их преизрядно, он потом отпускает ослушников подобру-поздорову.

Дивьи люди, чудь белоглазая. Когда-то в Уральских горах жил таинственный народ. Долгие годы жили они счастливо и мирно. И жили так, пока не стали на уральской земле строить заводы и фабрики. Это заставило дивьих людей надолго уйти под землю и построить там целые подземные города, в которых до сих пор обитают. Более того, они владели сверхъестественными способностями и тайными знаниями. С внешним миром дивьи люди общались посредством многочисленных пещерных ходов. Чудь только самую хорошую руду отбирала, лазя под землей наподобие кротов. Это маленькие карлики и одноногие люди, получеловеки об одном глазу, одной руке и одной ноге, которые, чтобы двинуться с места, принуждены складываться надвое — и тогда бегают с изумительной быстротою. Они плодятся, выделывая себе подобных из железа. Дым и смрад, исходящие из их кузниц, разносят по белому свету повальные болезни: мор, оспу, лихорадки и т.д.

Песиглавцы одевали на себя песьи головы и шкуры, отличались необычайной выносливостью, свирепостью и жестокостью. Древние славяне противопоставляли безудержной злобе песиглавцев свое хитроумие и смекалку. Постепенно племя песиглавцев было истреблено в бесконечных войнах и набегах, которыми они промышляли. В истории осталась только память о песиглавцах, носивших на голове звериные морды для устрашения, и их кочевом племени, жившем разбойными нападениями.
Полкан — герой русских былин, пес, богатырь, песиголовец, один из героев былинного эпоса: Полкан бьет королевича Бову, подобно русским богатырям, целым дубом, но побежден Бовой и делается верным его другом.

Могол – огромная, могучая птица, обладающая невероятной силой и живущая в подземном царстве Смерти. Ее песни одурманивают человека и завлекают его в глубины Навьего мира. Птица Могол смогла унести сурицу, бывшую на горе Березань. Это она проделала для того, чтобы оживить Бога Перуна. Могол летает между двумя мирами, миром Яви и миром Нави. Однажды она помогла Мудрому Велесу, вынеся его на своей спине из глубин подземного царства Нави, и напоив его живой водою из Ирийских источников. Могучая птица Могол подчиняется только одному лишь Хозяину и Повелителю Нави, Прижизненному Испытателю и Посмертному Судье, Великому Разрушителю Пространства и Времени, Хранителю Пламени Вечности Черному Богу Чернобогу. Навья птица Могол помогает Черному Змею бороться с представителями светлых сил. Иногда случается так, что побеждают Навьи силы, но моет быть и совсем наоборот. Волшебная птица Могол больше всего на свете любит своих птенцов, и ради них она готова выполнить любое поручение любого человека или Бога, как это не раз происходило прежде. Птица Могол летает в огромной стае Навьих птиц. И среди всех летящих птиц, заметно выделяется своими гигантскими размерами и бесконечной силой черная птица Могол.

Сварога – бога-кузнеца создал самый первый бог Род. Деяние Сварога – создание других богов и Земли. Найдя однажды древний камень Алатырь, Сварог произнес заклинание, камень начал расти и превратился в огромный бел-горюч камень. Благодаря ему Сварог вспенил океанские воды. Пена застыла, и таким образом появилась первая земля. Но настоящая сила бога – это огонь и его кузнецкий молот. Сварог – бог солнца, владыка небесного огня, символа новой жизни. В его руках способность повелевать самой жизнью. Сварог творит дела собственными руками. У него четыре лица, которые всегда смотрят во все стороны горизонта.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 24.9.2019, 3:05
Сообщение #48


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Алиса и Диана в богатырской Сечи


Эх ты, торопыга, надо было подрасти, окончить школу, прежде чем открывать эту книгу. Уж больно плохо она влияет на неокрепшие мозги. Ничего забавного ты тут не найдёшь, окромя длинной и нудной лекции о вреде алкоголя. Чё, чё? Ты говоришь, что уже большой. Брешешь, поди! Ну да ладно, я бы детворе с пелёнок вдалбливала об этой поганой привычке, из-за которой можно просрать всё и даже душу. Согласен? Ну тогда слушай.


Глава 1. Сёстры планируют поход в Заболотье


Прошёл ещё один учебный год. Сёстры подросли и стали чем-то похожи на девушек. Алисе исполнилось аж целых четырнадцать лет (старуха и в зеркало не гляди), а Дианке тринадцать. Старшая заканчивала восьмой класс, а младшая опять смогла одолеть две программы — третьего и четвёртого классов.
— За спиной у ребёнка уже начальная школа, обалдеть можно! — восхищались взрослые и не догадывались, что это полностью заслуга её сестры, которая днями и ночами сидела с Динкой и заставляла её штудировать гранит знаний.
И снова, снова никто не замечал великого подвига Алисы, хоть плачь! Всем вокруг казалось естественным, что одна родственная душа тянет к свету знаний другую родственную душу.
— Но кто, кто сказал что наши души родственники? — возмущалась Алиса, — тела «да», но души... Кто их знает, эти души?
После приключений в тёмной Руси, она стала очень мнительно относиться к людям, особенно к их внутреннему содержанию, то есть к душе. А ещё четырнадцатилетней красавице хотелось не сидеть с сестрой-незнайкой и работать бесплатной учительницей, а гулять на улице парами, ну сами понимаете: мальчик с девочкой, мальчик с девочкой, мальчик с девочкой. Но не тут-то было, опять эта... та, которую надо, “кровь из носа” поставить на ноги, пихает ей палки в колёса. Но бросить учебники третьего-четвёртого классов и бежать невеститься ей не давала совесть (ведь это она толкнула четырехлетку в тоннель), а ещё медленно и верно зарождающаяся любовь к сестре. Но гормональные всплески не давали ей этого понять, и Алечеке порой, как в младенчестве, хотелось укусить малолетку за голову, когда та упорно не хотела понять, что такое дроби, ну или определить падеж существительного.
Динке, кстати, в свои тринадцать лет тоже уже можно было смело идти невеститься, но она не понимала что это такое? Все подростковые взрывы почему-то обходили стороной её пост-трансформированное тело. Почему? Никто не знал, то есть никто не догадывался об этом. Ну зубрит в Зубковской семье зубрёныш науку, ну и пусть себе зубрит. А чего тут такого? Не бегать же ей за пацанами третьеклассниками?
Ха! А может быть дело в том, что у всех школьников на планете есть некая заморочка — они влюбляются только в одноклассников. Редкие исключения обсуждаются всей школой и почему-то осуждаются общественностью. Родители, так те вообще тут же начинают паниковать, ведь в родном классе, как в прайде, каждый ребёнок — свой; а молодые люди из других ячеек общества — это «чужие», от которых неизвестно чего и ждать.
Но как бы там ни было, Дианка зубрила себе и зубрила, не обращая ни на кого внимания, окромя родного деда, да и то, только по той причине, что тот сам дёргал внучку. Надо же было старому пердуну рассказывать кому-то о политической ситуации в стране и мире. А так как взрослые люди гнали дедка взашей с его политикой, то он весь свой полит.яд обрушивал на неокрепшие мозги приёмыша (так он до сих пор называл Динку).
Алиса радовалась, когда Иван Вавилович заводил свою волынку и уходила перекусить, ну или поваляться на диване, от чего у неё нарастала ненужная масса в ненужных местах и это был ещё один повод не мчаться невеститься, а сидеть и обзывать себя «булкой».
А Динка внимательно слушала пожилого человека и удивлялась каждому слову. Дед нарисовал ей страшный мир, где одни дяди стараются сожрать других дядей, а заодно и всё человечество. Ребёнку становилось плохо от этого, она с тоской вспоминала свою беззаботную кошачью жизнь и окутанное подвигами пребывание в Заболотье. Поэтому ей не очень хотелось взрослеть и ждать, когда её сожрёт очередной вседержитель. Но несмотря на это, тяга к школьным знаниям у бывшей кошки была огромна, но и тоска по сказочному миру просто невероятна.
— Знания нужны везде! — разумно рассуждала Алиса и продолжала обучать сестру математике и даже художественному видению пространства.
— Заболотье, Заболотье, Заболотье! — рисовала младшенькая сказочный мир цветными карандашами и красками.
А старшая страдала о другом:
— Ну как же там наши спасители богатыри, а вдруг они спят мёртвым сном и никогда, никогда не проснутся? Вот я бы... вот мы бы... принесли им живую воду и оживили! Ведь это мы посоветовали богатырям поехать к злыдням-поляницам! — теребила она сестру.
— Эх, Алиса, Алиса, — вздыхал голос с неба. — Ну опять ты мне житья не даёшь со своим переполненным до краёв чувством вины! Забыла о чём тебе говорила Сказочница: «Не надо богатырям мешать лежать у поляниц. Не мертвы они, а в коме. Поваляются, отдохнут от трудов ратных. А поляницам безделка будет: ходить мимо туда-сюда, к мужескому полу приглядываться, выискивать себе суженых.»
Но в том то всё и дело, что девчонка забыла её слова! А снова увидеть Сказочницу Алиске вовсе не хотелось: безрадостная перспектива любоваться на мать в старости! Но и за это девица себя корила:
— С беспомощной Сказочницей в любой может что-то случиться. Вон она какая: и в нашем мире непутёвая — клуха клухой, даже папку вернуть в семью не может!
— А может плохо старается или не старается вовсе? — предполагала Диана и продолжала рисовать.
— Ну да, наверняка не старается, — хмурилась старшенькая и с тоской рисовала... нет, не папку Грибнича, а своего друга ворона Тимофея и продолжала канючить о новой вылазке в сказочный лес.
— Нет, оно то оно — оно! — бубнила Дианка словами своей бабушки в ответ на стенания сестры. — Ну хорошо, наберём мы в термос живой воды, припрём его на заставу, а где гарантия, что он откроется? Помнишь как он заблокировался?
— Раз заблокировался, значит так надо! Но мы что-нибудь придумаем, — отвечала мама Инна, которая была вхожа в тайные разговоры дочек.
Она вовсе и не препятствовала подружкам в их желании вновь прогуляться по сказочной Руси. Но бабушка голосовала против опасного мероприятия, она тоже была в курсе планов внучек, потому что её дочке надо же было с кем-то делиться своими переживаниями.
— Я просто вижу положительный результат от таких походов! — смущалась Инна на недовольство Валентины Николаевны, — Во-первых: второй ребёнок вернулся в семью, а во вторых: первый ребёнок стал добрее. Да и твой муж немного помолодел: теперь ему есть кого политически подковывать!
Баба Валя морщилась, махала рукой и уходила в сарай шамкать проблему супругу:
— Вань, они все больные, мечтают о тёмной Руси и о каком-то там Заболотье. Может, это заразно?
Но деда Ивана в ответ на бабское шушуканье и игру в «испорченный телефон» заботило только одно: чтобы эти две засранки не упёрли из хозяйства лопату, ведро или кайло.
— Ищи-свищи потом свою утварь! — старик нервно оглядывался по сторонам, проверяя всё ли на месте.
Баба Валя горько плевала и уходила ковыряться в теплице, там ей было гораздо уютнее, вроде бы как в своём домике.
— На курьих ножках, — вздыхал голос с неба, и всё само по себе утрясалось и успокаивалось.

Но время медленно и верно приближалось к закрытию школьного сезона. И вот наступили летние каникулы. Бывшие ученики побежали к пока ещё холодному и не очень ласковому Татарскому проливу — жечь костры и купаться. А наши дочки всерьёз задумались об очередной вылазке в сказочную страну. Дианка делала вид, что не хотела туда, а якобы мечтала о пионерском лагере имени Павлика Морозова. Алиса же упорно напоминала ей, что их поход в ту реальность в этой реальности займёт не более получаса, а в лагерь Дину всё равно не отпустят:
— В лагерях они чёрти чем заняты, эти дети, учат друг друга плохому, да и только!
Старшая хотела объяснить младшей, что лишь в советском прошлом дети в лагерях вели себя правильно. А в девяностые и в сегодняшние нулевые они творят там всё что хотят, предоставленные сами себе. Но объяснить такое можно было с высоты лет и с длинноты пережитого времени. Поэтому за объяснениями девчушки бежали к маме. Мама тоже не обладала властью над временем и не могла рассказать дочкам, что пройдёт ещё лет десять и возникнет такое новомодное образование как #яжемать, которое окрепнет, разрастётся в огромного монстра и заставит более трепетно и ответственно относиться к своей работе учителей и воспитателей в детских лагерях отдыха. Поэтому мама смущалась и неловко блеяла:
— Мы не хотим потерять тебя как личность.
В общем, подростку было отказано в пребывании на территории летнего оздоровительного лагеря. И казалось, что все, кроме Дины, знали: лазить по сказочным лесам более безопасно для взрослеющей личности, чем по реальным накопителям гормонально бунтующей биомассы. А пока вся семья отмахивалась от Дианки, Алиса до мелочей продумывала вылазку в Заболотье:
— Вот эту одежду мы оденем в путь, — раскладывала она на диване вещи. — Эту обувь, а с собой возьмём много еды (так как ты тоже понесёшь рюкзачок), ещё упакуем плед, нож, термос, спички, зажигалку и лопатку.
Девочка с опаской покосилась на деда, а мама Инна вздохнула и приняла волевое решение:
— Я сама куплю вам лопатку, нож, термос и прочее. Хотя термос... Как сделать так, чтобы он открылся при любых обстоятельствах?
— А никак! Волшебство есть волшебство, — задорно вякнула Диана.
— Ну тогда возьмите не только термос, но ещё и несколько плотных полиэтиленовых пакетов, — предложила мать. — Наберёте живую воду в один пакет, завяжете его, засунете в другой пакет, завяжете и так ещё пару раз. А когда надо, сделаете надрез, и вода выльется! Только нести такую жидкость надо очень аккуратно.
— Вот то-то и оно! — сверкнула глазами Диана. — А если полиэтилен в итоге превратится в железо?
Но тут их рассуждения прервала пришедшая к Зубковым в гости тётя Нина — бабушкина подружка, а по совместительству медсестра в мгачинской поликлинике. Она каким-то чудесным образом тоже была в курсе замысла сестёр.
— Никаких пакетов, загрязняющих окружающую среду, брать с собой не нужно! Я дам вам лекарство, которое поднимет на ноги даже слона. А ну пошли учиться делать уколы в попу.
— Нин, ты что, с ума сошла? — подоспела ошалевшая от всего происходящего наша бабушка. — Что ещё за лекарство такое?
— Магнезия, просто магния сульфат, народное, так сказать, средство от похмелья! — ответила тётя Нина и весело засмеялась. Она была младше своей подружки на целых пятнадцать лет, а поэтому хохотать была пока в состоянии (чего за бабой Валей не замечали уже чёрт знает сколько лет).

Глава 2. О том как дочек спроваживают со двора


А пока весёлые девочки отрабатывали на конопатой жопе деда технику внутримышечных инъекций, баба Валя горько икая, поплелась варить своё собственное зелье от богатырского похмелья — ну чистой воды баба Яга! А Инна Ивановна, тоже горько всплеснув руками, побежала в магазин с длинным списком старшей дочери — покупать дорожный инвентарь.
К следующему дню всё было готово для отправки детей в другую Галактику. Тьфу ты! Непонятно куда и зачем. Тем не менее, решили отметить это дело великим застольем и обильными вливаниями в организмы кваса... и не только его. А пока взрослые в семье Зубковых и тётя Нина ели, пили веселились, и гундели дурными голосами русские народные песни, отпрыски собирались в дальнюю Галактику. Тьфу ты! В Заболотье. Они почему-то были уверены, что попадут именно туда. По крайней мере, им так хотелось. Из-за Тимофея, Сказочницы? Ну конечно же из-за ворона Тимофея! А Сказочница... ну что Сказочница... вон она сидит за общим столом безумно уставшая, квасом балуется и не только им...
— Нервы, видишь ли, она лечит да папку, поди, вспоминает! — психанула Алиса.
— Нет, не вспоминает, тебе показалось, — поникла Диана. — Если бы вспоминала, позвонила бы ему.
Госпадя! Ну как, как мне, как автору, объяснить этим придурочным подросткам, что грибная нежить писателю — не товарищ. Так, случайное переплетение судеб для зачатия очень нужных (в реальном и в сказочном мире) детей. Когда, когда же сами переростки поймут это наконец? Эй, Алиса, Дина, вы поняли о чём тут мать тут пишет, нет? Ай, не прочли ещё. Потом полистают, покумекают и простят за жизнь неловкую родителей, и мать за эту повесть.
— За повесть? Они только на твоей могиле простят тебя за эту повесть.
Ой, да кто ещё тут мешается, сгинь!
— Голос с неба, тот самый который тебе сказочки корябать помогает.

А пока автор — недоделанная #яжемать (которая так и не превратилась в здорового и крепкого монстра) пререкалась с внутренними и внешними голосами, её чада всецело были заняты сборами.
В новенькой фляжке весело плескалось бабушкино зелье, в термосе питьевая вода, в кармашке рюкзака шуршали одноразовые шприцы с упаковкой сульфата магния; а второй рюкзак самодовольно хрюкал, доверху забитый хлебом, салом и луком. Ну, а что вы хотели: чтобы растущему детскому организму положили в дорогу колбасу и разносолы? Фиг вам, экономический кризис в стране ещё не закончился, а уж во Мгачах тем более.
О-хо-хох, провожать сестёр в тот злополучный тоннель никто не отважился. А и чего их провожать? Они же быстро: туда и обратно! Да и отрывать от весело дребезжащего стола свои попы, ох, как тяжко! Ну и ладно, наши дочки сами оделись потеплее, обулись и отправились на сопку под дикий истерический хохот Ивана Вавиловича. Представили себе эту картину? Нет, а зря. Подружки миновали огород, картофельное поле, самоотверженно полезли в сопку (с наклоном в 15 градусов), а тяжёлое сморщенное лицо деда чёрной тучей всё висело над внучками и изрыгало гром, и молниии:
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
— Зря мы ранцы набили такой тяжестью, — пыхтела Диана, с опаской косясь на грозовую Иван-тучу. — Пока до чёртового лаза допрёмся, сдохнем!
— Иди, иди, — ткнула её в спину более рослая и сильная девушка. — Ты всего лишь лёгкий плед несёшь со всяким хламом, а я сало тяжеленное!
Ну вот и заброшенная геологразведочная шахта развалилась чёрным зевом голодной земли посреди подлесья. Жуть! Смех деда Вани трусливо улизнул обратно в свою хату. Походницы остановились. Надо лезть.
Ну надо так надо. Алиса шмыгнула первой. Не успели сёстры проползти и метр сырого пространства, как за ними захлопнулась неизвестно откуда взявшаяся дверь. И вдруг в пещерке стало светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул гостьюшкам, и глаза впереди ползущей девушки наткнулись на еще одну дверь, на которой было написано: «Богатырская Сечь». А Дина оглянулась назад и увидела, что на той двери, которая захлопнулась за ее спиной, было накорябано усталой писательской рукой: «Это Сахалин, детка!»
— Ух ты! — только и успела выдохнуть старшенькая и долго не раздумывая, головой толкнула дверку в тёмную Сечь.
И тут на девчат обрушился яркий солнечный свет. Они, кряхтя и чертыхаясь словно старушки, выползли наружу и встали с колен. Дверь в лаз, как всегда, с шумом захлопнулась и обзавелась, на этот раз, пудовым богатырским замком, который ни с первой попытки, но всё же замкнулся, а затем с шумом вздохнул, успокоился и захрапел.
— Дурачок какой-то! — вякнула Дианка, показав на замок и покрутила пальцем у виска.
Алиса неодобрительно помотала головой на действия сестры:
— Не плюй в колодец, пригодится воды напиться, — крякнула он ей.
— Чё? — не поняла младшая извилистых мыслей старшей.
— А ничё! Замок нам может ещё понадобится — домой попасть, а ты на него дразнишься.
— Да, да, нехорошо это, — приоткрыл глаза замок и умолк, глаза исчезли так же внезапно, как и появились.
— Прости мою душу грешную! — прыснула Динка на такие чудеса и загигикала.
— Дура! — отмахнулась от неё сестра и осмотрелась.
Их ноги стояли на жухлой траве, а со всех сторон света хмурился горизонт. И куда ни плюнь: бескрайние поля и небольшой «пуп земли» — бугорок из которого они выползли. Алиса отвернулась, она не хотела рассматривать дубовую дверь и висящий на ней замочище, отрезавший им путь домой.
— Вот тебе и Заболотье! — горько кивнула четырнадцатилетняя на «степь да степь кругом».
— Это же круто! — не поняла её стенаний та, коей исполнилась чёртова дюжина лет. — До богатырей рукой подать.
— Рукой, — ухнула филином Алиса. — А до моего друга Тимофея и ногой не достанешь.
И она принялась кусать свои губы от досады. Диана уже знала, чем это может закончится: пойдёт кровь, потекут слёзы и вся жизнь младой Алисы свет Олеговны окажется пустой и бессмысленной в этом сжиженном пространстве Вселенной. Срочно, срочно нужно было остановить эту зарождающуюся очередную панику, и Диана сделала невероятную для своей кошачьей лени вещь:
— Пошли! — буркнула она и потянула сестру куда глаза глядят.
А они глядели на юг. Нет, на север. Впрочем, неважно. Казалось и само солнце не знает где тут у него восток, а где запад; оно смешной лепёшкой болталось в небе и глупо улыбалось, разглядывая как под ним, в самом низу бегают и мельтешат туда-сюда до зубов вооружённые монголы в поисках русских витязей, а на самом краю богатырской Сечи медленно передвигаются две гражданские барышни в неизвестном направлении.
И передвигались бы они так долго-долго, да притомились. А притомившись, перекусили, завернулись в тёплый бабушкин плед и уснули.
— Дзинь! — брякнуло солнце обидчиво и тоже укатилось спать.


Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 28.9.2019, 2:00
Сообщение #49


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 3. Встреча с Луговиком


Проснулись красавицы от того, что кто-то с серьёзными намерениями принялся выкручивать им носы.
— А-а-а-а-а! — закричала Алиса от боли.
— А-а-а-а-а! — подавилась Диана от таких же чувств, и обе в ужасе выпучили зенки. — Ты кто?
Над ними стоял маленький, мохнатенький, сморщенный, зелёный человечек в одежде из трав. Он отпустил человеческие носы и самодовольно прошамкал:
— Я дух луга, родственник Полевика, помогаю росту трав, готовлю их к цветению и сенокосу. Это всё мои владения. — провёл он рукой вокруг. — А вы то кто?
Заспанная Алиса приподнялась на локтях, и пока её сестра безуспешно пыталась поцарапать безобразника, ехидно процедила:
— Здравствуй дедко Луговик, извини что мы тут твою траву немножечко примяли. Не обессудь, не у кого было разрешения спросить.
Луговик поморщился, взглянул на утреннее хмурое солнышко, прикрытое серой тучкой, подумал-подумал немножко, и неловко изворачиваясь от Дианки, запричитал:
— Луговичок бывает очень сердит, когда люди покос прозевают или косари припрутся не в ту пору. Тогда луговому духу траву заплетать приходится так, что её не разорвать. Или нужно высушить на корню, тогда и железны косы будут враз тупиться — сколько их ни точи, ну или просто обломаются о кочки. Ведь на будущий год трава на плохом покосе будет плохо расти. А ещё следит Луговик и за жадными травниками — лишняя трава им впрок не пойдёт. Также он может вредить людям, заснувшим в поле, особенно на меже: навалится им на грудь и душит до смерти иль насылает на них лихорадку.
Бывшая кошка после такой многозначительной лекции аж перестала цапать лектора и закатила глаза:
— Ох-хо-хох! Ты это о себе что-ли? Душит он спящих, видите ли. Следит за всеми. А делом заняться не пробовал?
— Каким делом? — опешил нежить. — Дык я и так делом занят — слежу за всеми, давлю-придушиваю кого ни надь. А вас и не трогал шибко, так... чуток пошалил, да и токо.
Диана аж скривила рот:
— Давит он кого ни надь, пошалил он токо! А работать не пробовал?
— Как это? — опять опешил нежить.
— А так, чем и все деды заняты: огород вспахать, прополоть, теплицу поставить...
— И в теплицу бабу Валю посадить! — закончила её детский лепет Алиса. — Ты что, совсем дура что ли, не видишь что он нечисть, а мы не во Мгачах?
Диана обиделась:
— Всё дура да дура! Когда я у тебя умной стану? Нечисть... Ну и какая разница между моим дедом и нечистью, тем что дед про политику умеет складно трындеть?
— Что? — настала очередь удивляться Алисе. — Ты что, серьёзно не видишь разницы между людьми и нечистью?
Дина беспомощно посмотрела на сеструху-старуху:
— Не-а, не вижу. Царь Иван — это и есть наш дед Иван. В чём отличие то?
— О-о-о-о! — закатила глаза Алиса. — Царь Иван и дед Иван — это люди. Баба Яга и баба Валя — это тоже люди... наверное. Ну ещё и богатыри да Сказочница. А Леший, Грибнич, Полевик и все остальные кого мы тут встречали — это светлая и тёмная нечисть.
— Что такое «нечисть»?

Ну вот, приплыли. А пока Алиса пытается объяснить своей непутёвой соратнице того чего не знает сама, я как писатель, расскажу вам это лучше её. Нежить (мертвый, не жилец), нечисть или нечистая сила — это общее название для всех существ, которые после смерти ведут себя, как живые. Нечисть бывает бестелесная (духи, привидения) и материальная (такая, как в моих сказках) — это русалки, домовые, кикиморы, черти, бесы... Потусторонних сил огромное множество, они приносят человеку беду, несчастье, смерть. Но некоторых можно задобрить, и тогда они служат человеку. Легенда гласит, что нечистая сила появляется на свет от плода любви самоубийц и уже существующей нечисти, которую изначально создал сам дьявол. Поэтому работа (то есть созидательные процессы) не входят в функцию нежити, а вот чинить гадости — это их прямая и генетическая задача.

— А ворон Тимофей? — вдруг спохватилась слушательница Дина. — Он тоже нечисть?
— Тёма? — растерялась Алиса. — Тёма — это птица. Ты же видела, он и в реальном мире был птицей. Значит, он настоящая птица и больше никто.
— Токо говорливая дюже, — хмыкнул приунывший от детской болтовни Луговичок.
Алиса побледнела, вскочила и стала трясти зелёного деда за плечи:
— Ты, ты, ты... ты знаешь Тимофея? Ну как он, как он там?
Луговик попытался отбиться от придурочной, но ему это не удалось, она обхватила обеими руками горло нежити и повторила свой вопрос с таким видом, что если старикашка-какашка не ответит правдиво и всерьёз, то от него останется лишь какашка:
— Ты, ты, ты... ты знаешь Тимофея? Ну как он, как он там!!!
Зелёный человечек посинел, а Диана укусила старшенькую за руку:
— Оставь животину в покое!
Она не поверила в бредни про перерождение мертвяков и была уверена, что нечисть — это звери. Ведь была же она кошкой — была. Ну значит и все тут живущие — животные жующие. Логика непонятная, но железная. Не уверена. Не спорю.
А Алиса испугавшись своего беспричинного гнева, ослабила хватку. С ней бывало такое, она часто сама себя боялась. Хм... вроде бы все Криксы-вараксы вылетели из её сердитой души. Может ещё кого-нибудь нужно выгнать оттуда? Но как? Пойти к попу-батюшке? Ну нет, это исключено. В тёмной Руси его нет и быть не может! Святой Китеж-град совсем в другой сказке находится. А церковь во Мгачах только к 2013 году достроят. Так что разбирайся-ка ты, маленький человечек, сама со своей больной душой, и не жди-ка податей от неба. Ну на крайний случай свечу зажги да у своей бабки Вали спроси: как, мол, всю нечисть вытравить из тела? Она тебя и научит. Не иначе!
И пока старшая девушка ковырялась в своих эмоциях и в снова разрастающейся до небес совести... Ой-ё-ёй, не будем об этом! Луговичок вновь позеленел, выпутался из рук вражины и обиделся почему-то не на неё, а на автора:
— Зря ты так меня описала, я вовсе не злой!
Здрасьте приехали! А какой ты дух?
— Я, я, я... сомневающийся.
Прекрасно, тогда помоги девчатам в этой сказке. Ну или Лешего позови.
— Не надо звать никакого Лешего, я сам! — вдруг заверещал Луговик, но не потому, что искренне был готов помочь людям, а потому что терпеть не мог конкуренции на своём поле.
Ну хоть так. Помогай красавицам сам. Но Луговик демонстративно отвернулся от всевидящего ока писателя. А Алиса устав ковыряться в себе, обмякла и присела на траву.
— Опять не спросила разрешения? — раздосадовался дух лугов и полей.
— Какого разрешения? — вяло спросила Алиса.
— Ты не сказала: дедко Луговичок, разреши сесть на траву. И не поклонилась три раза.
Алиса вдруг почувствовала себя так, как чувствует себя мама Инна, когда подходит к своим детям и пытается их повоспитывать, а на неё уже сверкают свирепые маленькие глазки протуберантного периода: «Чтобы ты ни сделала, мамочка, чтобы ты ни сказала, ты уже во всём виновата!»
Во, во, почувствуй теперь себя также, милая деточка! Что бы ты тут ни сделала, на какую бы грядку ни посадила свою попу, ты кругом будешь виновата в этом светлом и чудесном мире.
— Да, да, — согласилось ясно солнышко.
И весело выкатилось из-за тучки, а потом вытянуло свои невесть откуда взявшиеся руки и выдавило тучку дождём на землю. Эх, прятаться от осадков было некуда.
— А-а-а! — заверещали девчонки, а младшая по старой памяти ещё и заметалась в поисках норки или лавки, чтоб забиться под неё и переждать сырую погоду.
А Луговик наоборот, обрадовался, подставил болотное лицо каплям и запел:
— Расти, расти моя травка, подрастай муравка, младая в руки не давайся, косарей пугайся, хоронись богатыря...
— А вот это уже зря! — подпела ему Дина и по-свойски, ну типа, как зверь зверю, прорычала. — Колись балабол, откуда знаешь ворона Тимофея? И показывай, где богатыри живут.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 30.9.2019, 7:03
Сообщение #50


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 4. Ворон и Сказочница у себя дома


— Бр-р-р! — затряслось солнышко от Динкиного рыка и с испугу выпустило во все стороны лучи.
Жар обдал вымокших девушек, и от их одежды начал исходить пар. Пар поднялся и из травяной одежды Луговичка, он поизвивался, поиздевался над хозяином и заструился в сторону Заболотья.
Пока сёстры чертыхались, обсыхали, угощали хлебом с салом своего нового товарища, струйка пара приближалась к дому Сказочницы. А та сидела на ступеньках своего дома и сочиняла новую небылицу. Слова-сверчки выпрыгивали из её рта, залетали в открытую дверь, кружили над большой книгой сказок и сами складывались в слова. Это Сварог, одарил её таким волшебством. Когда Алиса и Диана улетели от него, так толком и не поговорив, он с любопытством опустил свой взор во двор к Сказочнице. И рассмотрев все её близорукие проблемы, устроил так, чтоб в случае очередной слепоты, бабушка не хныкала, а продолжала работать. Хотя мне, как писателю-философу, не совсем понятен ход мыслей Сварога. Я бы на его месте подарила сочинительнице пару здоровых крепких глазных яблока.
— Ну ты ведь же не на моём месте, поэтому молчи!
Ой, а кто это?
— Кто-кто, голос с неба.
А-а, ну ладно, я продолжу. Струйка пара от лугового духа окутала сидящую на ступеньках сказительницу и что-то быстро зашептала ей в ухо, а закончив, осела на плечо старушки парой серебристых капель. На другое её плечо приземлился обеспокоенный ворон и покосился на подозрительно трясущиеся шарики жидкости. Он хотел было принять удар на себя: проглотить непонятную вражью отраву и сдохнуть, не дав, тем самым, хозяйке их слизнуть. Но хозяйка взяла птицу в руки, прижала её к груди и запричитала:
— Тёма, милый, девчонки вернулись!
— Кар? — не понял Тимофей.
— Я говорю, Алиса с Дианой тут!
— Кар, кар, как? — подавился пернатый от волнения.
— Да никак! — обиделась на него бабка, уже давно впавшая в детство. — Наши внученьки, говорю, тут.
— Где тут? — опять не понял Тёмыч.
— А ну тебя! — всплеснула руками Сказочница и расплакалась.
— Ну вот, опять, — каркнул чернокрылый друже, решив, что у женщины очередной приступ депрессии на фоне старческого слабоумия.
А Сказочница и правда тут же забыла причину своих слёз. Поплакав непонятно об чём, она успокоилась и позвала ворона обедать. На обед же небеса им послали пустые щи да пшенную кашу. Нет, щи конечно были полными, просто в старой Руси так называли постные щи (или вегетарианские). А в тёмной Руси пусто-щи так вообще были основным блюдом. Ведь Леший и прочие лесные духи строго-настрого запрещали людям охотиться. Ну... только над богатырями и поляницами они власти не имели. Да разве сладишь с великанами-буянами?
Сказочница хлебала щи и косилась на свою заветную былинную книгу. Чернила в чернильнице засохли за ненадобностью, и это сильно расстраивало бабульку.
— Когда в руках работы нету, руки усыхают, — жаловалась она ворону.
— Носки вяжи! — посоветовал тот. — И вообще, дел немерено: дрова не наколоты, вода до бани не наношена.
Ворон не ел пустых щей, он втихушку охотился. И перебирая лапами по столу, сетовал, что он не мужик и не может наколоть дров, да наносить воду для подружки. Мысленно ругая судьбу и бесчувственного Сварога: «Ну что ему стоит превратить меня в старичка-лесничка!» — Тёмка случайно наткнулся на серебристые капли на плече старушки.
Он снова подозрительно к ним приблизился, осмотрел со всех сторон и передумал помирать.
— Что это? — спросил он хозяйку.
Сказочница перевела взгляд на своё плечо и вспомнила:
— Тёмушка, милушка, дочки прибыли!
— Кар? — не понял чёрнокрылый.
— Алиска с Динкой!
— Кар, кар, как? — подавился пернатый от волнения.
— Да никак! Наши внученьки.
— Кар? — опять не понял Тёмыч.
— А ну тебя! — воскликнула Сказочница и расплакалась.
Эта маленькая история грозила превратиться в бесконечную историю и гонять наших друзей по кругу, но до глупой птицы вдруг дошла вся суть происходящего, и он клюнул бабку в голову:
— А ну давай, рассказывай про моих мгачинских дев, живо!
Сказочница крякнула от боли, замахала на него руками и вспомнила о чём ей шептала струйка пара. Она закивала головой, заулыбалась и рассказала о новом пришествии двух юных сахалинских душ в сказочную страну. У Тёмыча от наплывших чувств чуть ни разорвалось его маленькое сердечко: «Бух, бух, бух, бух!»
Слышите как оно бьётся? Но ворон до боли в печёнке не хотел показывать пожилой даме своих чувств к девчатам. Он уже знал что такое ревность, и какие разрушительные силы она в себе несёт. Мудрец не захотел провоцировать хозяйку на нехорошие эмоции, а поэтому опустил голову, вздохнул и как бы невзначай прокурлыкал:
— Надобь лететь, придётся помочь этим клухам добраться до богатырей.
— Ну надобь так надобь, — согласилась Сказочница и сделала вид, что не заметила хитрых глаз дружочка.
— Ты не будешь скучать?
— Не, не буду!
— Тогда я это... скоро... туда и обратно.
— Угу.
Ворон вроде бы хотел улететь, но зачем-то продолжал переступать с ноги на ногу, каждый раз рискуя влезть в пустые щи.
— Ну чего ещё тебе, лети уж! — начала раздражаться старуха, норовя спихнуть иссиня-чёрную тушку со стола.
— Да, да, лечу. Ты токо это...
— Чего?
— Кур не забудь покормить, козу подоить, дрова наколоть, воды наносить, баню истопить, помыться и постирать чего-нибудь.
Сказочница понюхала вою одежду и рассердилась:
— Лети, лети отсюда, ёжкина кукла, без тебя разберусь что мне надо делать, а что не надо!
Довольный ворон вспорхнул, как бы нечаянно перевернул миску с пустыми щами и вылетел из дома. И под весёлую бабью брань, расправил крылья и воспарил ввысь.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 4.10.2019, 8:23
Сообщение #51


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 5. Планетники


Алиса с Диной медленно брели по лугу туда, куда вёл их Луговик. Он сказал, что покажет красным девам дорогу прямо к заставушке удалых поляниц. Но так ли это на самом деле знал лишь сам нечистый дух. Он внимательно выслушал жизненную историю пришельцев с того света, но никак не мог понять: зачем таким милым и наверняка послушным детям, спасать ненавистных ему богатырей.
— Богатырь, он зверя бьёт, мясо жрёт, а шерсть на шубу пускает, — рассуждал защитник лугов и полей. — Вот возьми ты ту же лисицу. Кости да кожа, там и жрать нечего! А шубы тем детинам так и вовсе ни к чему, у нас глянь-ка, лето круглый год.
— Лето, лето, — поддакнуло солнце.
Дианку крайне возмутили слова Луговика, ведь её до сих пор тошнило от скоромного, она даже от сала морду ворочала, как бы ей ни хотелось поесть посытнее, чем жевать пусто-хлеб:
— Получается, что дядькам-воинам мало скотины во дворе, они ещё и гоняются за такими милыми, милыми, милыми сердцу мышами-полёвками?
Нет, нет, песцами и соболями (просто бывшую кошку не туда занесло).
Алиса же была истинной мясоедка, но её почему-то тоже удивило поведение богатырей. Наверное потому что ни её отец, ни дед не были охотниками. Так, рыбачили немного, да и только.
«А рыбачить — это хорошо или плохо?» — задумалась Алиса, но вслух сказала:
— Мы обязательно их отругаем, лекцию прочтём.
— Три лекции! — поддакнула младшенькая.
— Это они от безделья озоруют, — вздохнуло солнышко. — Богатырям Мамаев не успеваю поставлять, они же косят их целыми улицами. Я же не железное!
Солнце развело свои лучи-руки и устало высунуло язык.
Девушки посмотрели вверх.
— Не железное? Ну, ну... — Алиса попыталась припомнить химический состав солнца.
Но светило её опередило:
— Ты шо, девица, попутала чи как? Панамку надо одевать, вишь как башку напекло! Я на 92.1% состою из водорода, 7.8% у меня — гелий и токо 0.01% приходится на углерод, железо и другие элементы. А каждую секунду из меня выгорает 700 млрд тонн водорода. Ой какое я сирое да несчастное!
Солнце сделало вид, что рыдает, да так сильно, что выпустило из глаз лучи-слёзы и обдало ими неприкрытые головы горе-учениц. А у горе-учениц и вправду головы были неприкрыты, они терпеть не могли носить панамки и даже шапки. Бывало выйдут зимой из дома, пройдут зону видимости следящих за ними родственников, и хвать шапку с головы да в карман! А, знакомо такое? Во-во, а потом у вас гаймориты, менингиты там всякие, фарингиты, ларингиты, тонзилиты, гнойная ангина, острый бронхит, запущенный грипп и двусторонняя пневмония лёгких. Ну, а дальше вы — хроники. И сами уже понимаете, что никому такие соплежуи не нужны: ни невестам, ни женихам, ни работодателям.
— Вот прямо сейчас пообещайте мне носить шарфы, шапки и не запихивать в портфели перчатки! — громыхнуло девчонкам в уши солнышко, подслушивающее рассуждения автора.
Девушки сделали вид, что не услышали. А жаль! И продолжили шагать дальше, ухитрившись таки согнав лучи-слёзы со своих голов (они опасались, что у них снова что-нибудь вырастет на волосах, поэтому бились отчаянно). Победив солнечных зайчиков, Дианка задумалась:
— А кто такие Мамаи?
Алиса знала кто такие Мамаи, дед Иван часто поминал Мамаев недобрым словом, да и историчка тоже.
— Это татаро-монголы, те воины, которые нас тут в прошлый раз затоптали, — девочка поморщилась от нахлынувших воспоминаний. — А сам Мамай — это человек, их воевода, ордынский вождь. Значит и войско — Мамаево.
А как оно... — Диночка опасливо взглянула на пылающий жёлтый диск в небе. — Как оно Мамаев для богатырей мастерит?
Алиска хмыкнула:
— Солнце что ли, а и правда, как?
У Луговичка вытянулось от страха лицо:
— Не спрашива...
Но было уже поздно. Разгорячённое таким вопросом светило потянулось к знакомой тучке и выкрутило её, как тряпку. Из тучи посыпались какие-то сущности, похожие на привидения, но с более жуткими мордами и с более длинными шлейфами. Они закружили над нашими героями и заорали дурными глухими голосами:
— Дай молока от чёрной коровы и яйцо от чёрной курицы! Дай молока от чёрной коровы и яйцо от чёрной курицы! Дай молока от чёрной коровы и яйцо от чёрной курицы!
От них некуда было деться, они со всех сторон окружили трех недоростков. Луговик, так тот вообще карлик по сравнению с сёстрами, он вцепился в спину Алисы, обнял её железной хваткой, вжался в одежду и напрочь отказывался покидать свой живой бронежилет. Старшенькой с висящим на ней Луговике отмахиваться от врага и вовсе стало тяжко, и она снова вспомнила слова своего мудрого деда: «Сдохни прежде, чем враг занесёт на тебя руку с ножом!»
Алиса упала от усталости на мягкую шелковистую траву и закрыла глаза, как ей казалось, навечно. Диана конечно же возмутилась таким ходом событий, так как вся нечисть, под одобрительные ухмылки солнца, обрушилась на неё. И младшая поотмахивавшись ещё минуту-другую, тоже рухнула от усталости, но с открытыми от ужаса глазами. Она ведь не помнила науку деда, вернее не знала её. Ванятка давал внучке уроки выживаемости очень давно, ещё задолго до второго пришествия младшенькой в семью. А потом и сам забыл о своей дурости.
Тучкины отпрыски склонились над павшими в бою воинами и смрадно дыша людям в лица, вновь заголосили:
— Дай молока от чёрной коровы и яйцо от чёрной курицы! Дай молока от чёрной коровы и яйцо от чёрной курицы!
Диана захлопнула глаза, а Алиса процедила сквозь зубы лежащему под ней Луговику:
— Что делать то будем?
— Отдай! — просипел старикашка, его спасало то, что на спине у красавицы надет портфель, а значит, между Алиской и землёй есть немого места, которое и занял хозяин лугов и полей.
— Что отдать? — не понял лживый «труп».
— Провизию им отдай.
— Хлеб с салом что ли? — уточнила девица, которой очень не хотелось расставаться с едой.
— Да.
— Сколько отдать, половину? — продолжала жадюга гнуть свою линию.
— Всё, всё отдай.
— Ну ладно, — согласилась школьница, так как привидения заорали в её уши настолько сильно, что те грозили разрывом барабанных перепонок.
Аля повернулась на бок и стянула рюкзак, а затем посадила своё тело на попу, и стараясь не смотреть на нечисть, вытряхнула содержимое сумки. По знойной жёлтой траве покатились три буханки хлеба и «плюх-плюх» — тяжёлыми, почти бриллиантовыми кусками, шлёпнулись три драгоценных шмата сала. Вся тучкина нежить кинулась драться за провизию. А Луговик отцепился от Алисы и зашептал:
— Бегом отсюда, они теперь надо-о-олго тут застрянут!
— Да? — девчонки подскочили и побежали.
Они бежали долго, так долго, насколько хватило их младых и незатейливых сил. Троечницы по физкультуре! А потом они упали замертво, но уже не притворно. А чуть-чуть отдышавшись, Алиса пшыкнула на лугового деда:
— Надо было им одну булку хлеба кинуть и всё!
Луговик, не знающий что такое мертвецкая усталость, вдруг обиделся и принялся расхаживать туда-сюда по лежащей Алисе:
— Дурна твоя башка! Это ж духи бесплотные, они всё видят. Половина их войска увязалась бы за нами и не отстала, никогда бы не отстала!
Старшенькая закрыла глаза и провалилась в тревожный сон, полный кошмаров и мгачинских сплетен про неё, Алису. А Диана уже храпела. Это солнце постаралось, трусливо спряталось за облака и не слепило в их милые личики.

Когда мои дочки проснутся, события начнут развиваться стремительно, и девчатам будет недосуг выяснять что за духи на них напали: «Ну духи и духи, что с них взять!»
Ан нет, это не совсем обычные духи. Пока Алису терзают во сне сплетни и её любимые угрызения совести, а Дианкино сознание провалилось в чёрную яму, я расскажу тебе, дорогой читатель, о тучкиных детках.
Существа, пребывающие в дождевых и градовых тучах, называются Планетниками. Планетники тянут тучи по небу или наоборот, держат их, чтобы не шёл дождь; сбивают туманы в тучи, наполняют облака водой при помощи радуги и посылают на землю дожди; а также толкут железными цепями лёд, превращая его в град, а градом наказывают народы за грехи. У Планетников неопределённый облик. Если они спускаются к людям, то непременно просят поесть, он еда должна быть от скотины чёрного цвета. В облаках же Планетники питаются мукой, которую крестьяне бросают на ветер, чтобы откупиться от нечистой силы. К святым людям Планетники относятся со страхом и готовы им услужить: предупредить о буре и граде. Планетниками называют ещё и обыкновенных людей, умеющих предсказывать погоду и разгонять тучи с помощью заговоров и молитв.
Встречали таких чудиков? Да сколько угодно! Их даже по телеку показывают.

Баю-бай, засыпай,
баю-бай, придёт Мамай,
завтра новый день,
бередень, бередень, бередень.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 8.10.2019, 9:33
Сообщение #52


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 6. Долгожданная встреча


«Тюк, тюк, тюк!» — легонько тюкал ворон Алиску в лоб, он не мог дождаться когда бывшая хозяйка проснётся.
И хозяйка, конечно же, очнулась, распахнула глаза, хотела инстинктивно замахать руками, но тело её было где-то там, а сознание ещё дальше. Через несколько секунд всё слилось воедино и девушка произнесла своё фирменное, недовольное:
— Чё?
Это всегда означало одно и тоже: «Какая ещё может быть школа? Отстань, мать, дай поспать!»
Тимофей наклонил голову так, что его левый глаз внимательно рассматривал правый глаз Алисы.
— Тёмыч? — вяло пробормотала спящая красавица и снова уснула, её уставший мозг решил, что это сон.
Тёма взял себя в руки, то есть в крылья и решил подождать, когда его милые принцессы выспятся. Он решил нахохлиться и подремать на груди одной из них, но вдруг пред ним предстал дедушка Луговик и смахнул адову птицу со своей подзащитной.
— Кыш, тварь смердящая! — пшыкнул он на ворона.
Тимофей обиделся:
— Это я то смердящая, где ж ты видел вонючих птиц?
— Отойди от девки! — снова зашипел нечистый дух.
Чернокрылый послушно отлетел и кивнул нежити:
— Пойдём поговорим.
Тёмыч уже настроился: обманом или другим ходами (вплоть до драки) увести злой дух от своих подопечных, но после короткой словесной перепалки:
— Ты чё?
— А ты чё?
— Я ничё! — выяснилось, что оба хотят привести попаданок к богатырям.
Пришлось каждому рассказывать свою историю о похождении двух сахалинок в тёмной Руси. На том и сошлись. Тимофей вернулся к спящим подружкам: покрутился возле них и уселся живот Алисы. Затем он подозрительно покосился на хозяина лугов, всё-таки нахохлился и решил таки вздремнуть. А Луговик недоверчиво хмыкнул и растворился в пространстве.

Прошло ещё какое-то время и солнце решило, что уже утро, оно весело бросило несколько солнечных зайчиков на детские лица. Хошь не хошь, а пришлось рассупониваться и отколупывать свои тела от сон-баюн-травы.
— Тимофей! — заорала Алиса.
— Тимофей! — запричитала Диана.
— Кар! — застрял комок в горле у мощной птицы.
— Цыц! — вырос из-под земли луговой дух. — Мамаи услышат ваш ор и прибегут.
Все затихли. Перспектива снова быть раздавленными татаро-монгольским войском не радовала ни Алису, ни Диану, ни чёрнокрылую птицу.
Молча наобнимавшись со приятелем, дети кое-как привели себя в порядок, рассказали о своих злоключениях, сделали по глотку воды из термоса и голодными отправились в путь.
Теперь их вел Тимофей. Луговик, убедившись, что ёжкин ворон друг, а не враг этим двум приблудшим душам, не захотел идти дальше.
— Птичка дорогу знает! — помахал он им на прощание. — Я пойду, однако, попробую шугнуть Планетников в обратушку на небко синее.
И хлопнув в ладоши, исчез. А поле вокруг путников изменилось, оно стало жёлтым от одуванов и бледно-фиолетовым от клевера. Ух! Руки сестёр потянулись к цветочкам, но не для того, чтобы наплести веночков, а чтобы душистые соцветия отправить в рот и хоть как-то, но насытится. Ну вот, теперь можно было идти и есть на ходу. Тем более, то тут, то там виднелись листья щавеля, черемши, подорожника, мокрицы, манжетки, сурепки, лебеды, сныти — листья съедобных трав, не соседствующих на одной поляне в реальном мире, но тут то совсем другой мир. Ай да Луговик, ай да молодец! Девчонки не знали, что эти травы съедобны, они уважали лишь щавель и немножечко черемшу, ну и осокой баловались иногда. Пришлось Тимофею рассказывать какую травку можно рвать и есть сырую:
— Не переусердствуйте однако, а то живот заболит.
— Теперь идти гораздо веселее!
— Ну рассказывай, как ты жил весь этот год, как там наша Сказочница? — нетерпеливо спросила Алиса на ходу.
И ворон затянул свою волынку о том, как ему хочется помочь несчастной бабке наколоть дров, наносить воды, залатать крышу и так далее, но у него нет ни рук, ни ног, и вообще, только речь человеческая, а больше ничего человеческого у него больше нет.
— Очень, очень жаль, — закончил ворон скорбно.
— Как она там сама, здорова? — раздражённо спросила Диана, так как адовые муки по поводу перевоплощений её дюже расстраивали.
Тимофею пришлось подробно описывать проблемы и заботы своей хозяйки, а также все её старческие болячки: склероз, остеохондроз, варикоз... Ну и конечно рассказал о её новой способности записывать сказки с помощью слов-сверчков.
— Вот это да! — хмыкнула Диана и уже ласковей посмотрела на птичку. — Говоришь, ей Сварог помог со словами-сверчками, и ты, как дурачок, сетуешь на него за то, что он не может сам догадаться превратить тебя в мужичка-старичка? Хм... А ты не догадался попросить его об этом?
— Кар-кар, как? — опешил ворон.
— Как, как! — ехидно подмигнула Динка и ткнула пальцем в небо. — А как все просят: «дай боже что нам негоже», ну или «дай боже всё уметь, да не всё самому делать»!
— Ой-ё-ёй! — закатилась Алиса на слова сестры. — Ну что ты несёшь? Не все же пословицы нашей бабы Вали можно впихнуть в данное конкретное обстоятельство. Тут нужно как-то по-другому поступить...
Старшая и очень умная школьница припомнила все фильмы и книги, где люди обращаются к наивысшим силам и многозначительно изрекла:
— Надо, надо... — девочка подумала ещё немного. — Надо вырезать из дерева иконку, а на ней лик божества и попросить у этой деревяшки того, чего хочется.
Тимофей внимательно выслушал предложение умницы и нервно заморгал.
— Ты уверена, шо сиё поможет?
— Не уверена, — пробормотала Алиса, — но надо попробовать.
— Блин! — засмеялась от природы мудрая Дианка. — Совсем офигели? Надо просто встать, вытянуть руки к небу и прокричать:
— Сделай, бог, меня мужиком! Ну и добавь там тоси-боси и «пожалуста».
Чёрные бусинки глаз чёрного ворона стали ещё чернее и смелая птица оторвалась от земли, и отчаянно взмыла вверх:
— Сделай, Сварог, меня человеком, пожалуйста! — каркал он так громко, как мог.
Он каркал долго, так долго, пока ни выдохся и камнем полетел вниз.

Ох, ты чёртова птица! Услышал твой голос, услышал, услышал твой голос хан Батый, что из войска мамаева. Остановил хан свою силу чёрную и направил её всю без остаточка на наших детушек неразумных.
«Тук, тук, тук!» Слышишь топот копыт? Это тучей серою неприглядною Мамаи несутся прямо на двух беспомощных выкормышей сахалинских. А они о том и не ведают, идут, веночки плетут, песни поют, птичьи россказни слушают.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 10.10.2019, 10:49
Сообщение #53


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Глава 7. Как деда Вий в помощниках хаживал


Вдруг чёрнокрылый басенник встрепенулся, всколыхнулся, припал к траве и прислушался. А услышал он бешеный топот копыт. Оторвал Тимофей голову от земли, взвился в воздух и тревожно запорхал вокруг девушек:
— Войско, войско мамаево прёт сюда!
— Войско?
— Да ты брось!
Но не успели детоньки поверить или не поверить другу, как вдали показалась тёмная пыльная точка, стремительно разрастающаяся в первую воинскую фалангу, за которой и не виднелась даже, а предчувствовались следующие ряды. Тякать куда-либо было уже поздно. Диана зажмурилась, страстно желая проснуться. А Алиса, помня что сделалось с ними после прошлой встречи с монголами, отчаянно крикнула ворону:
— У меня в рюкзаке есть живая вода!
Но откуда ни возьмись, запорхал над нашими друзьями ястребок-канючок, кинулся он им в ноги, и разверзлась земля, и полетела в земную глубь Алиса, и полетела в земную глубь Диана, и кинулся вслед за ними Тимофей. А ястребок-канючок не кинулся, а поднялся он высоко-высоко над землёй и исчез.
Закрылись недра земные, проскакали по гладкой поверхности злые воины: то ли на север, а то ли на юг они ускакали — никто не ведает, даже солнце. В общем, всё дальше и дальше они ускакивали от этого места, пока не превратились в пыльную серую точку и сгинули. А мы с вами провалимся под землю — вслед за нашими героями. У-у-у-у-у-у — ничего я там не вижу, а вы?
— Эй-эй-эй! — послышался голос Алисы.
— А-а-а-а-а-а! — послышался плач Дианы.
— Заткнись! — снова Алискин голос.
— А-а-а-а-а-а, сама заткнись! — снова Дианкины хлюпанья.
— Кар, кар, как? — непонимающий сложившейся ситуации голос ворона.
Затрепыхал слабый огонёк, это старшенькая достала зажигалку. Диана перестала реветь, а Тимофей начал приходить в себя. Огонёк зажигалки в кромешной темноте — довольно-таки сильный свет. Вскоре стало ясно, что путники внутри «рукава» какой-то пещеры и нужно решать в какую сторону идти: налево или направо. Тимофей рванулся сначала в одну сторону, потом в другую и сказал:
— В той стороне воздух чище, нам туда, — и он махнул крылом налево (или направо, а впрочем, неважно).
Процессия молча двинулась туда, куда указала птица. Каждый думал о своём. Ворон о мерзопакостных гномах: «Не дай бог, если они нам встретятся на пути!»
Алиса о Дивьих людях: «Не дай бог, если они нам встретятся на пути!»
А Диана ёжилась от воспоминаний о любимом подземном существе своей бабушки — безобразном Вие. Бывало усядется старая карга в кресло, пересмотрит в который раз фильм «Вий», а потом носится за внучками и орёт как ненормальная: «Поднимите мне веки! Поднимите мне веки!»
— Вий! — каркнул ворон, подслушав мысли младшенькой. — Как же я сразу не догадался, это же он нас спас!
— Заливай! — буркнула Диана, ей тепрь самой было обидно, что кто-то читает её мысли.
— Да, да, это точно он, я у Сказочницы в книге читал последнюю сказку про Вия. Сейчас я вам её расскажу!
— Ну давай, трави, и так идти страшно, а ты нагоняй, нагоняй на нас жути ещё пуще, чем баба Валя! — бурчала Динка.
Но Тимофей то знал, что он не баба Валя, поэтому начал травлю, то бишь травить... тьфу ты, рассказывать:
— Собрался Вий помирать, лежит в своём подземелье, Смерть призывает. Пришла к нему Смертушка. А он: так, мол и так, старый я стал, веки в землю вросли, гномы их поднять не могут, вынь из меня душу, чтобы я на тот свет отойти смог. Вздохнула Смерть, полезла душу из Вия вынимать: шарила, шарила — не нашла в нём души. Улетела Смерть от пусто-Вия, остался он один. И решил он у бога Ховалы душу попросить. Лежит Вий, Ховалу зовёт. Но не подумал старый Вий, что Ховала от времени суток добр или зол бывает: ночью он добру служит, а днём — злу. А как Вию подумать об этом? Всю жизнь он под землёй провёл, да ещё с закрытыми глазами. И как назло, Вий стал звать Ховалу ночкой тёмною. И явился к нему добрый Ховала, глаза огнём горят, а вокруг головы ещё шестнадцать огненных глаз сияют. Поведал Вий о своей проблеме и душу у высшего существа просит. Ну что ж, расщеперил Ховала грудь у Вия и вдохнул туда добрую душу. Обрадовался Вий и передумал умирать — жить ему почему-то захотелось. А ещё захотел он на белый свет посмотреть, на солнце красное, на небо синее, на траву-мураву колючую! (На этих словах вся наша троица глубоко вздохнула и попробовала поискать глазами солнце красное, небо синее, траву-мураву колючую. Но тщетно!) Крикнул Вий своих слуг — гномов, те тут как тут. Попросил он их отрезать ему веки. Отрезали гномы Вию веки. Открыл Вий свои очи и ослеп — не вынесли его глаза яркого света факелов подземных. А как ослеп, плачет. Гномы же как увидели горючие слёзы Вия, зашушукались: мол, у Вия душа появилась! Непривычно было Вию душу иметь. Захотел он наверх подняться, воздуха свежего глотнуть. Встал с кровати, а наружу выйти не может — ноги корнями в землю проросли. Приказал Вий гномам корни от ног его отрубить. Отрубили гномы корни от ног его. И посыпалась из тела Вия сыра-земля. Как высыпалась вся, подняла она Вия наружу почвой плодородной, а сама дальше растекаться пошла по лугам, по пашням — крестьянам на радость. И Вию низко-низко откланялась. Неловко стало Вию, стеснительно: он к гнуси да к проклятиям привык. А тут надо же, ему кланяются. Затрепыхала душа его и вырвалась наружу птицей малою. Полетела птичка в небо, к солнцу красному навстречу и запела свои песни голосом серебристым. А тело Вия рухнуло наземь железом да каменьями. Вот так и исчез Вий навсегда и навеки! Ну? Поняли? Поняли кто вас спас!
Диана ещё раз буркнула на ходу:
— Поняли, чего уж там! Понятно что Вий нам тут точно не встретится.
— Остаются гномы...
— И Дивьи люди, — поддакнула Алиса.

«Не, не, не!» — заявляю я на правах автора. Про гномов уже писано-переписано, аж подташнивает малёхо. А Дивьи люди не тут живут, а в Заболотье. Так что так шагайте да шаги считайте: ать два, ать два, ать два.... Ой, опять мой шагомер зашкаливает. Пойду другой покупать. Ну пока покуда.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

3 страниц V  < 1 2 3
Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 19.3.2024, 13:30