№ 37 И кое-что из Бродского, Турнир миниатюр "Маятник" Опции

[NatashaKasher]

Ирина стояла за сценой и кусала губы. Она так стремилась к этому дню, так ждала его. И вот дождалась. Было слышно, как зал наполняется гомоном. Премьера. И она, Ирина, сегодня - Жизель.
Пируэт в полноги, пока никто не видит, одёрнуть шопенку, носочек тянем. Жизель! Как Павлова, Уланова, Шовире…
Вот свет перетекает на сцену. Музыка. Это нас еще не касается. Ещё пять минут и двенадцать секунд. Наконец, нужные такты. Улыбка. Выход.
Никогда она так не выкладывалась. И это было счастье. И счастье кончилось, когда механизм сцены замер, опустив ее в могилу. Ещё нельзя было расслабиться, выдохнуть. Впереди выход на поклон, цветы… Только не было этого.
Был внезапный общий свет, замерший занавес и незнакомый голос в микрофон, попросивший соблюдать спокойствие и как можно быстрее покинуть помещение театра. Дальше она не слушала. Пробежав через трюм, рванула дверь туалета, забилась в кабинку и разрыдалась.
За дверью девочки, Юля и Софья, кажется, спорили у умывальников о каком-то ужасе: «И что, все умрут?» – «Не говори глупостей!» Потом завалилась Олюньчик, кошка драная. Стекло в пуанты перед просмотром – это точно она. Если бы не порванная завязка, торчать Ирине...
Батильда! Батильда и есть. И Паша этот её. Тьфу…
Потом тишина.
Ирина подождала ещё немного и выбралась из своего убежища.
Зачем я тут осталась, – думала она, – ждать, что с кладбища придут вилисы и затанцуют до смерти?
Надо было стереть грим, переодеться, но она зачем-то пошла обратно в зал. Пусто. Темно. Вспомнилось детство, когда бабушка, работавшая в цирке смотрителем, позволяла ей бегать по пустой арене.
Чтоб не стоять просто так Ирина протанцевала финал, подсвечивая себе экраном телефона. Но никто не аплодировал, не было ни цветов, ни сияния рампы. И тут ей показалось, что снаружи кто-то кричит.
Она замерла, прислушиваясь. Крик не повторился, но ощущение ужаса, о котором судачили выдры из массовки, захлестнуло ее и погнало на лестницу, на балкон.
По аллее шли люди. Нет. Люди так не ходят … одинаково. А балерины вообще не ходят по улице так… Ирина проводила взглядом одну из вилис, с упорством механизма пытавшуюся преодолеть живую изгородь стриженного боярышника.

***
Мила не понимала зачем и куда люди торопятся по вечерам. Самая плодотворная работа – когда уйдет последний человек, и наступит тишина, слегка разбавленная звуками города за окном. У нее был отгороженный шкафом маленький столик, ноутбук, лампа, термос с кофе. Она была корректором.
Сегодня последней уходила Алёна.
– Ты долго? – спросила она, обернувшись к шкафу.
– Три полосы еще.
– Ну, пока.
– Пока.
Алёна пошла к выходу и тут погас свет. Мила подняла глаза от ноутбука.
– Вот, черт! По-моему, во всем парке. Авария, что ли?..
– Иди уже.
Хлопнула дверь.
Мила вернулась к вёрстке, и пока не всплыло окошко «низкий заряд батареи», успела закончить полосу.
Начиналась мигрень. Она приняла таблетку, запив остатками кофе, и сложила ноутбук. Электричества так и не дали. Она заперла дверь на ключ и шагнула в темноту. Часы показывали начало двенадцатого.

***
Фонари не горели. Мила шла мимо темных деревьев знакомой аллеи, пытаясь вспомнить-угадать. Яблоня, тополь, липа, осина. Нет, осиной тут и не пахнет. Клен, вот что. Русский и канадский… или американский? Надо посмотреть в справочнике. В кронах – невидимые – кричали вороны. Как будто пытались о чём-то предупредить, предостеречь.
На театральной площади было посветлее.
Мила подняла глаза и вздрогнула. В нескольких метрах от неё афишная тумба – АДАН. «ЖИЗЕЛЬ», «ПРЕМЬЕРА!» – стоял высокий мужчина в наброшенной на плечи куртке, полотняных домашних штанах и шлёпанцах. Он курил и, странно вытянув шею, смотрел куда-то вбок.
Услышал шаги, обернулся.
– Мне эти люди не нравятся, а вам? – спросил он шёпотом.
«Сумасшедший», - подумала Мила, но тут и сама увидела, что в их сторону, обтекая театр, движется толпа. Это было так неожиданно страшно, что она закричала и попятившись.
Мужчина вздрогнул и выронил сигарету.
– Эй!
Голос раздался со стороны театра.
– Эй, сюда, скорее! – белое пятно на одном из балконов. – Скорее, я открою! Тут…
– Бежим? – предложил мужчина.
И они побежали.
Как корректор, Мила безжалостно вымарала бы эту бездарную сценку из фильма про монстров. Однако из жизни вымарать не получилось.

***
Когда они ввалились внутрь, девушка в балетном костюме (не пачке, пачка – другая) быстро задвинула щеколду.
– Всё в порядке? – спросила Мила и поняла, что вопрос идиотский.
– Спасибо… – просипел мужчина. Забег дался ему тяжело. – А вы кто?
– Жизель, – на автомате ответила Ирина.
И все трое расхохотались. В театре стояла тишина. Снаружи никто не ломился.
– А я – Милиция, – сказала Мила. – Кроме шуток. По паспорту. Но все называют Мила.
– Ирина, – представилась Жизель.
– А у вас сигаретки нету? – вклинился мужчина и, пережив очередной приступ смеха, смущённо добавил, – Василий я.
Курил Василий беспрерывно. Собственно, на улице он оказался потому, что кончались сигареты. Он вышел, но в магазине не было света. И в соседнем. Так добрался до парка. Сигарета в пачке была последняя, и он выронил её, когда бежали.
– Вообще-то я физик-теоретик, дома работаю, только за куревом выхожу… А у вас имя красивое, это меня мать, будто в насмешку назвала. Ну сами посудите, какой я им Вася, издевательство одно. А у вас точно нет…
Мила вынула из сумки пачку More и вопросительно посмотрела на Ирину.
– Курите, – девушка пожала плечами, – чего теперь…

***
– Теперь неплохо бы кому-нибудь позвонить, – решительно сказала Мила и стряхнула пепел в форточку. Снаружи в неверном свете луны раскачивались тени.
– Связи нет, – пожаловалась Ирина. – И зомби…
– Зомби, это, или нет, ещё надо понять, – сказал Василий. – Укусит или не укусит, умрёшь или не умрёшь.
– Ходячие мертвецы, восьмой сезон. – Мила, для которой сериалы служили способом отстроиться от работы, была неплохо подкована в вопросе. – Мы не знаем зомби это или нет. Нас просто что-то напугало.
– И света нет, – вздохнула Ирина. – Мне бы переодеться, только одной страшно.
– Мы проводим, – решила за всех Мила.
И они пошли в глубину театра, подсвечивая себе телефонами.
Василий снова заикнулся насчет сигарет. Похоже, не врал, что курит беспрерывно. Мила его одёрнула, а Ирина пожалела
– У парней должны быть, но там заперто, а ещё в буфете…
– Мне очень надо…
Мила собиралась съязвить насчёт мародёрства, а потом подумала: какого чёрта! Ни завтра, ни послезавтра никто не придёт, никто не спросит. Потому что у нас конец света. Ждали, ждали – и вот. Апокалипсис! Откровение Иоанна – мать его! – Богослова!
Ирина появилось в лосинах, футболке и короткой курточке. Глаза были заплаканные. Косметику она смыла, – водопровод, в отличие от электричества, работал.
– Не понимаю, – всхлипнула она, замерев в неудобной позе (плечи назад, ноги в третьей позиции, носочек тянем). – Мы, и вдруг конец света… а как же балет?
– П…здец, – подал голос Василий, – накрылся тазиком… Кто-нибудь слышал о физике-теоретике, выжившем после… Я без сигарет точно сдохну.
– А о балерине?
– И корректоре, – резюмировала Мила.
– В смысле? – удивился Василий.
– В смысле в редакции работаю… Работала.

***
В буфете нашли булочки с сахаром, минералку и тонкие сигареты с кнопкой (Василий немедленно закурил).
Ирина от булочки отказалась. Она давно была равнодушна к еде, в хоряге этому учишься быстро. Голод, если и чувствовала, не понимала. Вспомнила, как ела на ужин кефир вилкой. Когда вилкой – долго и кажется, что еды много.

***
Потихоньку рассвело.
Шныряли и клевали что-то съедобное воробьи, важно переваливались голуби. Ночных ворон не было ни видно, ни слышно.
Ирина вгляделась с балкона. Зомби никуда не делись. Всё так же бродили, раскачиваясь. Ни на кого не нападали. Ни на что не обращали внимания.
– По-моему там кто-то сидит? – сказала из-за спины Мила. – Вон, на скамейке…
Ночь далась ей тяжело. Засыпать без книги или сериала она попросту не умела.
– …надо бы посмотреть. Где там наш физик-теоретик?
– Спит он. – Ирина махнула рукой. – Да я сама схожу, только у двери надо покараулить.

***
Она выскочила и огляделась. Зомби были далеко, и, отсюда казались обычными прохожими. Только чугунный Ленин озирался непонимающе.
Ирина пробежала через площадь, свернула в аллею. На скамейке сидела знакомая старуха. Ирина видела её тысячи раз по дороге из общаги в театр. И всегда вокруг – птицы. Вот и сегодня… Ирина неожиданно для себя затормозила. Сегодня, что-то было не так.
Слишком ровная осанка, слишком одинаковые движения. Старуха сидела и бросала на асфальт… стеклянные шарики. Такие, из пакетика. Декоративная дребедень для украшения…
Старуха кидала. Голуби подлетали, но еды не было.

***
– Ну что? –спросила Мила.
Ирина покачала головой. Потом внезапно сказала:
– По-моему, они не страшные, – Ирина замялась, - они грустные. По крайней мере, те, кого видела.

***
Нельзя было оставаться. Надо было идти, найти людей, узнать или понять, что случилось. Они собрали кое-какие припасы (в гримёрке у мужиков нашёлся даже настоящий арбалет), позавтракали – Мила с Василием булками, Ирина яблоком – и двинулись в путь.
Они шли по улицам. Здесь везде были люди. Назвать их зомби не поворачивался язык. Люди ходили, стояли на остановках, открывали и закрывали двери. Мамаша катила в никуда пустую коляску.
– Тупик, – сказал Василий и закурил. – Тупиковые движения.
– Интересно, как это началось? – спросила Ирина.
– Мы узнаем, – Василий затянулся. – Обязательно узнаем.
Мила шагала и вспоминала стихи. Это было что-то из Бродского. Сначала не получалось ухватить, но внезапно строчки пришли:

Твой Новый год по тёмно-синей
Волне средь моря городского
Плывёт в тоске необъяснимой,
Как будто жизнь начнётся снова,
Как будто будет свет и слава,
Удачный день и вдоволь хлеба,
Как будто жизнь качнётся вправо,
Качнувшись влево.

Мила знала. Это маятник. Качнувшись в темноту, он обязательно придёт к свету. Только ждать этого – месяц… год… десять лет? И не лучше ли сидеть, как та старушка на лавке… Мила вздохнула.
– А может мы остались одни? – спросила Ирина.
– Такого не может быть. – откликнулся Василий. – Вероятность этого равна ноль целых…

[mgk]

Постапокалиптический маятник. Выжили балерина, физик-теоретик, корректор. Остальные не умерли, но превратились в бессловесных зомби. И все.
Хочу продолжения, этого мне мало!

[zubr]

Очень атмосферно, привет "Чёрному лебедю" Ароноффски. Вопросов у меня много, а претензия одна. Вопросы, и не то, чтобы вопросы, а некоторые непонятки. Например: "Вилисы" разве не с двумя "Л"? "More" до сих пор продают? Работала у нас одна Милиция, но её звали не Мила, а Миля, ну и ещё там немного... А претензия в следующем - маятник... Ну, он как бы есть, но с тем же успехом рассказ можно было выставить на конкурсы с темой "Новый год", "город, которого нет", "ни о чём ни жалей", ну, вы поняли.

[Мой дядя]

Не рассказ. Скорее, начало повести или романа. Потому что все сюжетные линии обрываются в момент достижения нужного количества знаков.

[Parf]

Это прекрасно, у меня нет слов. Опять всё прям про мою жизнь.

Рассказ очень атмосферный и кинематографичный. Прямо вижу описываемые события, а в ушах звучит тихая музыка и мерное щёлканье маятника.

[Путешественник]

Из царапнувших мелочей:
- в балете не массовка, а кордебалет,
- "сериалы служили способом отстроиться от работы" - отстраниться от работы.

Из крупного: шикарно написанная атмосферная завязка. А где сам рассказ? Нам показано начало конфликта: вдруг что-то произошло и все люди превратились в нечто вроде зомби, кроме ряда избранных. И чем этот конфликт разрешился? А он и не разрешился! Действие даже не начало развиваться.
Автор, это подстава! Так не честно!

[Parf]

По-моему, этот рассказ не требует продолжения.

[felidae]

Отрывки отличаются по стилю и настроению. Мы как будто "играем" за разных персонажей. Вроде о них мало сказано. Но виден и характер, и даже какая-то предыстория. Обрывочные мысли балерины, которая нервничает перед важным спектаклем. Она будто в трансе. И следом серьёзная Мила. Прямо выстраивается образ героев. Без лишних описаний.

И... В общем, это все плюсы.
Маятник притянут за уши. За большие такие уши, которые ещё и растянулись в процессе притягивания. Потому что тащили издалека и по плохим дорогам.
Ещё и обрезали в конце. Да, видно, что обрезали под количество знаков. Заготовка, которая не имела отношения к теме конкурса. Это заметно.
Это не открытый финал. Не интригующая концовка, которую надо самостоятельно додумать. Сюжет ни к чему не приводит и заканчивается ничем.

Полетели люди в космос.
Столкнулись с пришельцами.
Конец.

Попал человек в прошлое.
Конец.

Попал человек в другой мир.
Конец.

В королевстве эльфов начался экономический кризис.
Конец.

Пошёл рыцарь спасать принцессу.
Конец.

Летит метеорит к Земле.
Конец.

Хотя последнее в принципе логично.

PS. Вот на что был расчёт? Плохо подогнанная под тему заготовка, как бы она хорошо не была написана, всё равно плохо подогнанная заготовка. Да ещё и весь маятник - это чужие стихи.
Если добавить рассказ о космосе стишок про Деда Мороза, не получится рассказ про Деда Мороза. Это не так работает.

[Андрей Мансветов]

Если мне чего-то и не хватило в рассказе, так это записанной буквами декларации того, что в постапокалипсис выжили случайные люди. Кто-то из показанной троицы мог бы додуматься и прорефлексировать на эту тему. Всё остальное там есть и всего достаточно. И маятник отнюдь не является прикрученным к левой заготовке элементом (собственно, маятник по своим объективным характеристикам и принципу действия в любом случае является штукой, прикрученной к другой штуке). Идея о маятнике - в рассказе главное. Герои приходят не к развязке (ну, какая развязка, один мир закончился, другой ещё не начался) а к катарсису. и так будет происходить, и маятник будет качаться пока не кончится завод в часовом механизме вселенной. Собственно, то, что "Действие даже не начало развиваться", говорит, что рассказ не о действии, а об ощущении - ощущениях людей, не живущих по-настоящему в нашем унылом мире. Балерина живет танцем, корректор словом, а физик, если бы не курил, вообще ничего бы не узнал о человечестве. людьми им приходится становиться только из-за зомби-апокалипсиса.
такие вот мысли. А написано хорошо.

[Kukaracha]

Не знаю...почему досталось бедному Бродскому непонятно и жалко его. Ничего нового, никакой новой идеи, но читать не скучно и то хорошо.

[kxmep]

Если добавить рассказ о космосе стишок про Деда Мороза, не получится рассказ про Деда Мороза. Это не так работает.

Легко.
Хотите пари?

[Parf]

Если мне чего-то и не хватило в рассказе, так это записанной буквами декларации того, что в постапокалипсис выжили случайные люди. Кто-то из показанной троицы мог бы додуматься и прорефлексировать на эту тему. Всё остальное там есть и всего достаточно. И маятник отнюдь не является прикрученным к левой заготовке элементом (собственно, маятник по своим объективным характеристикам и принципу действия в любом случае является штукой, прикрученной к другой штуке). Идея о маятнике - в рассказе главное. Герои приходят не к развязке (ну, какая развязка, один мир закончился, другой ещё не начался) а к катарсису. и так будет происходить, и маятник будет качаться пока не кончится завод в часовом механизме вселенной. Собственно, то, что "Действие даже не начало развиваться", говорит, что рассказ не о действии, а об ощущении - ощущениях людей, не живущих по-настоящему в нашем унылом мире. Балерина живет танцем, корректор словом, а физик, если бы не курил, вообще ничего бы не узнал о человечестве. людьми им приходится становиться только из-за зомби-апокалипсиса.
такие вот мысли. А написано хорошо.

Ура! А я уж боялся, что мне одному (ну, ещё автору) понятно, о чём рассказ.

Пока это лучшее из мною прочитанного.

[Born]

Вероятность этого равна ноль целых…

И ведь не заметил пока никто. Впрочем цитата не столь очевидная.
Герои живые, особенно вечнокурящий физик. Девушки более блеклые. Показалась с психологической точки зрения недостоверной сцена, когда они все смеются. Если это психологическая разрядка, то автор не подвел к ней. Очень понравилось, что Мила начала вспоминать стихи в сложной ситуации. Стихи помогают отвлечься, остаться собой.
Несмотря на объяснения Андрея Мансветова, я ничего этого не увидел, особенно, что маятник здесь главное. То, что во внезапном апокалипсисе выживут случайные люди очевидно. Как связать апокалипсис с маятником вообще непонятно. То есть понятно, что жизнь у них резко изменилась, качнулась в сторону, но с чего они взяли, что она качнется назад. Если автор ставил целью показать как обычных людей вырвало из привычной среды, то не удалось. Мало как раз ощущений этих людей. Половина рассказа нам представляют героев.
А написано и правда хорошо.

[Zaniraya]

Очень атмосферно, привет "Чёрному лебедю" Ароноффски.

Ну а у меня это привет пятому Страшному кино )). Отчасти и «Walking Dead»-у. Но там вся фишка в том, КАК выживали. Подробно, по-продуктово, по-человеково, по-шагово. А тут: – А мож мы одни осталися? – А, не парься, мож и нет!

Стоило столько всего городить ради вот этого...

[Ябадзин]

Двойственное впечатление осталось... Как-то результат не очень соответствует "замаху".
Вроде написано хорошо, зримо и с эмоцией. Но тема немного банальная (зомби), фантдоп не самой первой свежести.
Герои живые, но никакого конфликта не разворачивается, кульминация слабенькая.
Вроде ситуация требует действия, но как-то замерло все в статичности, особенно в финале.
Больше остается впечатление как о зарисовке, для которой где-то существует лежащая в столе рукопись, развертывающая происходящее.
Можно было ярче выделить сеттинг\эмоциональный фон, если уж идет акцент именно на происходящем в эту минуту зомби-ап. Но показано очень скупыми штрихами.


PS:
Да, причем тут Бродский - не уловил. Как по мне, белыми нитками пришито для наличия маятника.
Никакой смысловой или эмоциональной связки с показанным в рассказе не прочувствовал.

[Рыжая вешка]

одёрнуть шопенку

- вот даже погуглить пришлось, так это неоднозначно просчиталось...

тонкие сигареты с кнопкой

- давно не курю. Это как?

После felidae и сказать нечего... Приди-приди и в мой рассказ!
Поправьте меня, но вероятность кажется в целых числах измеряется...
Самая первая часть запутана. Особенно, когда начинаешь воспринимать её вкупе с остальными. После её прочтения как-то подумалось, что балерина сама зомби/автомат/илиещётамкто.
Написано великолепно. Но вот о чём?...
Удачи на конкурсе.

[Parf]

Поправьте меня, но вероятность кажется в целых числах измеряется...

Поправляю: вероятность - это как раз ноль целых и...

[Рыжая вешка]

Поправляю: вероятность - это как раз ноль целых и...

Пасиб. Что-то стала забывать...

[Гость_korz1973_*]

Обманули. Ждал. Читал. Переживал. Гадал. И ничего.

[Виктор Не]

Моему восприятию помешали шаблоны вроде: "Мамаша катила в никуда пустую коляску". Так читаешь, вроде начинает брезжить идея, а потом снова шаблон или еще что-то отвлекающее. в итоге с недоумением воззрился на концовку.

После прочтения комментариев соглашусь с

... Собственно, то, что "Действие даже не начало развиваться", говорит, что рассказ не о действии, а об ощущении - ощущениях людей, не живущих по-настоящему в нашем унылом мире. Балерина живет танцем, корректор словом, а физик, если бы не курил, вообще ничего бы не узнал о человечестве. людьми им приходится становиться только из-за зомби-апокалипсиса. ...

Но, по мне, маятник прикручен за уши, тут я согласен с felidae.