№18 Парейдолия, Литературный турнир "Брат таланта" №6 Опции

[Аптекарь]

Вата. Рот плотно набит волокнистыми комьями. Ваты было так много, что вытолкать её языком удавалось с большим трудом. Ещё сложнее было дышать. Семён изловчился и выдавил из распахнутого рта склизкий пучок, который тут же с отвратным чавканьем распластался на грязном асфальте. Легче от этого не стало. Вата, будто живая, нарастала новыми волокнами, стискивая зубы и распирая щёки. Семён помнил, что должен сделать нечто важное, но все его мысли теперь были заняты попытками освободить глотку. Он не хотел лезть в рот пальцами, но пришлось… Один влажный комок, другой, третий… Он попытался кричать, но вышел лишь сухой сдавленный хрип.

Семён открыл глаза. Открыл? Нет, с болью разлепил закисшие веки. Глотка катастрофически пересохла – ясно, откуда этот кошмар с ватой во рту. Взгляд долго не мог обрести ясность – вся комната колыхалась в сером, липком тумане. Знакомые вещи из родной обстановки, расплывшись в жутковатые силуэты, дрожали в напряжении, будто хищные твари перед финальным прыжком. Семён уже успел позабыть те стародавние времена, когда его могли встревожить эти фокусы в исполнении собственного воображения. Однако, посмотрев вниз, он вздрогнул и, кажется, даже негромко вскрикнул. Парочка огромных, с кулак, чёрных пауков ползли в его сторону.

Семён напрочь позабыл про необходимость анализировать свои ощущения и критически оценивать всё на свете, как прилично взрослому человеку. Он мгновенно скинул с себя одеяло и вскочил на ноги, выдавив из дивана тяжкий пружинный стон. Внезапный ужас окончательно согнал остатки сна и прояснил взгляд. Теперь Семён с некоторой долей стыда признал в «пауках» собственные носки. Небрежно скомканные, они уютно расположились посреди комнаты.

Семён усмехнулся своему недавнему испугу. Он, как любой нормальный мужик, самец, метил свою территорию, разбрасывая по ней носки. Делать иначе не позволяла природа. В таких мелочах, как раскиданные носки, мужика надо останавливать. По другому никак. А остановить Семёна теперь некому. Она, ставшая уже родной, уехала на прошлой неделе. Сказала, что насовсем. Теперь даже телефон беглянки молчал. Последний разговор состоялся четыре дня назад. Да и не разговор даже, а так… Больше молчание в трубку. Семён узнал только, что у неё, там, уже выпал снег. И продолжает заметать тихие улицы. Семён так и не понял, зачем ему это знание – он уже привык к грязи под ногами и непрошибаемым небесам цвета старого бетона. Эта сумрачная плита с каждым днём опускалась всё ниже, и грудь стискивало в странном предчувствии… или просто от жесточайшей тоски.

С этой болью нужно было что-то делать. Семён решил бороться с давящей грустью по-своему, по-мужски. И прошлым вечером он отправился в поход по барам. Однако, загул не удался. Точнее, Семён не получил того, что хотел. Всё, что удавалось вспомнить из ночных похождений – угрюмые лица, раздражение, крикливые отказы и сумрачные силуэты, источающие ощущение какой-то необъяснимой тревоги. Семён даже не мог вспомнить, как сбежал от этих бесконечных разочарований и вернулся домой. Всё – в памяти лишь тьма и туман, которые словно луч маяка пронизывала единственная мысль об ущербности этого мира.

Семён пытался заставить себя встать и выйти на воздух, но его хватило только на то, чтобы напиться воды и снова упасть на диван. Пить пришлось из-под крана, стиснув губами хромированную трубку. Припасенная с вечера газировка не пошла – пузырьки газа, тонкими трассами пронизывающие толщу жидкости, напомнили Семёну прозрачных червей, которых никак не хотелось допускать себе внутрь. Даже прекрасно осознавая, что всё это – лишь причуды воображения.

Он ворочался, смотрел в потолок, мысленно складывая из трещин в краске нелепые картины, перекатывался на другой бок, чтобы ненадолго забыться дремотой. Потом вздрагивал от собственного храпа, и заново принимался за бессмысленные диванные упражнения. Наконец, он решил включить телевизор, чтобы испытать себя новой порцией разочарований. Однако, эфир отозвался лишь однообразными помехами. Семён проверил антенну – на месте. Но все каналы предавали только шум – и для ушей, и для глаз. Семён с пульта активировал автопоиск.

Несколько минут ожидания оправдались размытой картинкой, заснеженной слоем помех. На фоне студийного оборудования напряжённо застыла девушка-диктор, но не с привычным профессии бесстрастно-приветливым выражением на лице – она явно была встревожена. Даже напугана. Казалось, она ждала лишь сигнала, чтобы вскочить и броситься прочь из студии. Сквозь шумы пробивался голос:

― …самая мощная вспышка за всю историю. Поток солнечной плазмы на порядки превышает даже показания события Кэррингтона – сильнейшего геомагнитного шторма середины девятнадцатого века. Подобное явление может катастрофически отразиться не только на оборудовании, но и на здоровье людей. Одну минуту… Мне сообщают, что ещё в городе начался мокрый снег с усилениями ветра. Городские службы просят не выходить из дома, не пользоваться личным и общественным транспортом, избегать больщих деревьев и плохо закреплённых рекламных конструкций.

Помехи усилились, но Семён успел заметить на экране какое-то движение, после чего диктор вскочила с выражением ужаса на лице и крикнула, срываясь голосом на мышиный писк:

― Бегите и прячьтесь…

Изображение окончательно пропало. Семён сглотнул, не в силах осознать то, что только что видел. Постановка? Розыгрыш? Или ему опять померещилось? Сегодня ему постоянно мерещилась всякая гадость. Надо всё же выйти на свежий воздух. Он подошёл к окну и убедился, что снег и в самом деле добрался до его двора. С холодным приветом от сбежавшей любимой. Снегопад был настолько плотным, что вполне заслуживал называться метелью. Вихри снежинок метались в густеющих сумерках, искрясь в свете уличных фонарей. Тьма наступала стремительно. Метель с каждой минутой набирала силу. Похоже, идти на воздух – идея не самая лучшая.

К тому же, нечто странное привлекло внимание – огромные фигуры метались среди снежных вихрей, заслоняя порой фонари. Семён понимал, что это лишь игра сумеречных теней в пронизанном снежными кристаллами воздухе, но неприятный холодок вполз под воротник футболки. Семён зябко поёжился.

― Беги и прячься… Прячься!

Семён обернулся и вскрикнул, как-то мерзко, по-бабьи. Но это был искренний страх – перед ним стояло, изготовившись к нападению, долговязое чудище. Оно почти набросилось на растерянного человека, но глаза успели привыкнуть к сумраку комнаты, искажённой дрожащими бликами от телевизора. Семён выдохнул, поняв, что испугался собственных штанов, которые ночью накинул поверх полированной дверцы шкафа. От неожиданных переживаний разболелась голова, до того стоически державшая удар любого похмелья.

Проклятый экран продолжал шипеть помехами, будто нашептывая:

― Прячьс-сс-сс-я-я.

Семён удивился, почему до сих пор не выключил бесполезный телеящик. Он сделал шаг в сторону дивана, на котором оставил пульт. И в тот же миг проблема решилась без его участия – экран погас. Также перестали светить фонари на улице и окна соседних домов. Тьма поглотила всё. Коротко вспыхнули фары машин, после чего всхлипнул, жалобно угасая, хор автосигнализаций.

Семён протянул руку, стараясь нащупать телефон. Смахнув несколько бумажек и стакан с недопитым чаем, ладонь коснулась гладкого экранчика. Маленькое окошко, способное вывести из ночной мглы – надо лишь найти телефон диспетчерской, но пустеющий серым частокол из разной длины палочек говорил о том, что связи нет. И ещё… Семён успел заметить в сиянии экрана какие-то странные блики. Он обернулся, хотя и понимал, что увидит опять какую-нибудь ерунду, вроде штанов или скомканного одеяла. Однако, тусклый свет выхватил из мглы тварь, страшнее которой Семён не встречал в самых отвратительных кошмарах. Он испугался настолько, что не смог ни сдвинуться с места, ни сбросить оковы ужаса яростным криком. Он просто оцепенел. Но тварь дёрнулась, зашипела, пузырясь едкой слюной, и Семён вздрогнул. Телефон выпал из ослабших рук. Перед тем, как погаснуть, аппарат успел высветить снующих под ногами пауков и насекомых, которые при свете дня были носками, обёртками от еды и клочками скомканных бумаг.

Семён усилием воли заставил себя сделать шаг. На онемевших от страха ногах он качнулся и, едва не упав, опёрся на стену. Ещё пара вымученных шагов, и он втиснулся в угол. Что случилось? Как такое возможно? Неужели эти твари всегда обитали поблизости, на краю периферийного зрения? Всегда успевали прикинуться обычными вещами, кучами тряпок и мебелью, будто ждали чего-то. А теперь всё изменилось. Магнитный шторм тому виной или что-то ещё – разбираться некогда. Понять хоть что-то можно будет, лишь дожив до утра.

По оконному стеклу громко царапнуло. Что это – кусочки льда или когти чудовища? Лучше не думать об этом. И ни в коем случае не пытаться представить, тех, кто шуршит, чавкает, стонет и сопит в тёмной комнате. Семён плотнее втиснулся в угол, распластавшись плотью по стене. Словно заклинание, он принялся мысленно повторять одни и те же слова, пытаясь убедить в чём-то незримых тварей и себя самого: «Меня нет, я не живой. Я вещь, предмет, влажное пятно, пузырь отслоившихся обоев, странный узор, элемент декора, деталь интерьера. Никто меня не замечает, никому я не нужен, я вне любой пищевой цепи. Я бесполезен».

Странно, но с этими мыслями к страху добавилась тоска, комом подкатив к горлу. Семён стиснул зубы. Надо выдержать до первого света. До первого света он – вещь. Предмет неживой природы.

Без чувств и эмоций. Никому не нужный и не интересный.
И это будет несложно представить.
Он уже не раз прикидывался чем-то подобным.

[Max Krok]

Семён решил бороться с давящей грустью по-своему, по-мужски. И прошлым вечером он отправился в поход по барам.

он – вещь

Он уже не раз прикидывался чем-то подобным.

кого-то очень сильно достали мужики... чувствуется, что автор боролась между желанием сделать этого наглотавшегося ваты ушлёпка главной мрачной тварью и собственной задумкой о тварях - носках, штанах и т.п. предметов мужского быта.. думаю, что выбирать нет нужды - и то и то удалось вполне, и мужик и его носки достаточно объемно поданы, как мрачные твари... вот только вспышка - лишняя... получается, что без неё не все мужики твари и не все носки и штаны, так мрачны, как в рассказе...
автору хочется пожелать большой и чистой любви...

[Kivvi]

Очень интересные переходы. Нагнетается-нагнетается обстановка и бац! носки. Нагнетается-нагнетается и бац - штаны! Позабавило. Правда показалось описаний многовато. Есть что-то в этом тексте. И тоже думаю, что автор женского пола. Носки эти...

[Эээх]

Не сложилось однозначного впечатления.
И, да, я всегда носки кладу в одно и то же место. И оно не посреди комнаты.

[Гость_Константин Ловцов_*]

Один влажный комок, другой, третий… Он попытался кричать, но вышел лишь сухой сдавленный хрип

Какая-то суховатая слюна у вашего главного героя, уважаемый автор. Т очнее сказать - авторша, ибо рассказ настолько феминистичен. Просто фантастически феминистичен. Боюсь, что это кандидат на низший балл, хотя, прочитано далеко не всё. Увас есть надежда!

[Агния]

Описания ощущений понравились, в них хочется поверить, а вот всё, что за пределами чувствований тела - послабее. Но сама идея сделать вот так - без сюжета, на одних ощущениях - смело) и питерская хмарь, давящая бетонной плитой, узнаваема)

Просто фантастически феминистичен. Боюсь, что это кандидат на низший балл, хотя, прочитано далеко не всё. Увас есть надежда!

У нас, знаете ли, не принято снижать рассказу баллы за феминистичность.

[Алхимик]

Написано хорошо. Однако, если рассказ назван парейдолией, то где-то в тексте должно быть объяснение чего это такое, ибо это не общеизвестно. По смыслу-то понятно, что какой-то психоз. Но вдруг спутаешь один психоз с другим или тем паче с "делириум тременс"? Возникала такая мысль по мере прочтения. И это недостаток рассказа. В остальном вполне удачно передана мрачная атмосфера психоза.

Кстати, Вики в которую полез за объяснением термина, подсказывает, что есть аналогичный рассказ Чайны Мьевила о том как парейдолические образы охотятся за человеком. Вот думаю теперь, нет ли в этом совпадении торжества теории единого информационного поля, окутывающего всю нашу планету?

[Виктор Не]

Семён изловчился и выдавил из распахнутого рта склизкий пучок, который тут же с отвратным чавканьем распластался на грязном асфальте. ... Семён открыл глаза. ... вся комната колыхалась в сером, липком тумане.

рассказ начинается с фантастики, как я люблю. Семён живёт в комнате с асфальтом, видно не терпит одинчества. И обладает способностью видеть сквозь веки, что там по его асфальту рапластывается.

Он, как любой нормальный мужик, самец, метил свою территорию, разбрасывая по ней носки.

дорогой автор, дарю жизненное наблюдение: попадались индивиды, кои метят носками территорию за тумбочкой и под кроватью. Любителей метить центр комнтаты не встречал, видно попадаются сплошь агорафобы.

Всё – в памяти лишь тьма и туман, которые словно луч маяка пронизывала единственная мысль об ущербности этого мира.

смелая метафора, почти как "чёрный луч надежды", или "мрак озарения".

сбросить оковы ужаса яростным криком

надо как-нибудь попробовать этот способ.

Но тварь дёрнулась, зашипела, пузырясь едкой слюной

— бедненькая, — подумал Штирлиц.

Семён плотнее втиснулся в угол, распластавшись плотью по стене.

того кто так умеет и нужно бояться, а не пауконосков.

А так не ахти. Как выше заметили, саспенс почуять мешает запах носков и прочие предметы быта. Получился какой-то мойдодыр для взрослых. Дяди, не разбрасывайте шмотки по хате!

И это будет несложно представить.
Он уже не раз прикидывался чем-то подобным.

- никогда такого не было и вот опять.

[Мой дядя]

Описание алкогольного синдрома? Или наркотической ломки?
Понятно, что доведя себя до такого состояния носового платка испугаешься до усрачки. Только зачем это читателю?

[Мышель]

"Совсем белый, совсем горячий..." Стандартный алкогольно-наркотический бред. Но хорошо, душевно прописанный. Да, носки тоже не совсем вменяемы, если на открытом пространстве кучкуются - обычно они по потайным местам прячутся.
А вот ближе к финалу тема обострилась:

Поток солнечной плазмы на порядки превышает даже показания события Кэррингтона

То есть по телевизору объявляют, что человеческой цивилизации конец - потому что превышение показателей Кэррингтона даже на один порядок (то есть в 10 раз) - это уже безоговорочный кирдык. А здесь - на порядки, т.е. больше, чем в сто раз. И сразу после этого - снег, мол, мокрый пойдёт, от щитов подальше держитесь. Вот пытаюсь сообразить - это автор так специально шутит - тогда респект, или вечная наша беда с математическим понятием "порядок"?
А в целом - тварей навалом, всё мрачно, да ещё и конец света... Не впечатлило.

[Алхимик]

"Совсем белый, совсем горячий..." Стандартный алкогольно-наркотический бред.

Это делириум тременс - белая горячка. А парейдолия совсем другое расстройство, оказывается.

[Мышель]

Это делириум тременс - белая горячка. А парейдолия совсем другое расстройство, оказывается.

Как отдельное заболевание не выделяется. Чаще всего встречается на втором этапе алкогольного делирия, т.е. может рассматриваться как одно из проявлений белочки. Белочка, зелёные чёртики, мышь повесившаяся... Но если вам не нравится, согласна, пусть будет парейдолия как результат приёма наркотиков. А там ещё и намёки на апофению присутствуют, а с ней намного веселее получается. А слово-то какое красивое, намного лучше, чем пропердоль парейдолия.

[сивер]

Рассказ об интоксикации?
А где хоть миллиграмм фантастики?
Рассказ без малейших замечаний возьмут на любой конкурс реалистической прозы.
Замечания по тексту - слишком много физиологических подробностей.
Они высушили текст.
Если физиологию заменить на искры воспоминаний и жизненных замечаний, будет куда интересней.
Текст вполне можно доработать и отправлять на конкурсы реала.
Автору желаю удачи.

[zubr]

Тоже название зацепило. Хотел отругать автора за то, за что и всегда - не должен читатель лазить в Википедию, чтобы понять рассказ. Но, ничего - узнал что-то новое. Хотя, себе автор и ловушку устроил, т.к. парейдолия звучит похоже на делирий, вот многие и подумали... Хотя, какой делирий после единственного ночного загула по кабакам. Для него нужен, как минимум, запой. А парейдолия, если верить википедии и здоровым свойственна - на грани сна и бодроствования, на расстоянии и тот же пример с лицом на Марсе. Помню в армии с чуваком одним смотрим в другой конец казармы и видим(оба) вырезку с фото "Битлз". Откуда, думаем. Подошли, а это след на штукатурке от выдранного выключателя. С определённого ракурса и на расстоянии смотрелось, как изображение чуваков в белых рубашках и черных пиджаках. В целом рассказ не так уж плох. Даже жутковато местами. Бодрит. И, как в "Гуркасинах", ГГ тоже в фазе расставания. А носки я сам размещаю в местах, как жена считает, не тех. Чтоб взять удобней и не искать.

ЗЫ. Пробежался, по-обыкновению, по комментариям. Как, всё-таки здорово, что у нас читатели-критики одновременно и сами писатели. Они и того, чего в рассказе нет, додумают. Гляжу, некоторые герою и "белочку" пригласили и даже наркозависимость... Хотя, с другой стороны - носкофил страшная вещь

[Kivvi]

носкофил страшная вещь

носкофобы страшнее

[grark]

Парейдолия - разновидность зрительных иллюзий. Автор выбрал название правильно, видимо, часто сталкивается в личной жизни. А остальные не сталкивались и полезли в поисковики. Но с фантазией у автора не плохо. Вам (кому-нибудь!) пузырьки от газировки напоминали червей? Сомневаюсь. А выражение "...бессмысленные диванные упражнения..."? Похоже, это - ГГ на диване ворочался. Так что можно было на конкурсе оставить, что модератор и сделал. Теперь читатели оценят. Да ничего вообще-то, читается вещь. Чего ругаться-то?

[Эээх]

Перечитал. При всем качестве написания, суть рассказа от меня ускользает.
Фантастика ли это? Или просто бред сумасшедшего, наложившийся на природный катаклизм?
Нет, не могу оценить высоко рассказ в целом.

[mgk]

Надо полагать,что парейдолия - это боязнь вещей, лень искать смысл в инете:-)
А так похоже на описание бреда свихнувшегося и перепившего от горя мужика.

[Эээх]

mgk
Это когда вещи кажутся чем-то одушевленным

[zubr]

Надо полагать,что парейдолия - это боязнь вещей, лень искать смысл в инете:-)

А зря, новая информация не всегда во вред. Хотя, тоже ненавижу эти понты с заковыристыми словечками.