№15-3 Лулия Алькамар_38264, Автор: Kukaracha, Группа №3 Опции

[Распорядитель Ту...]

Нанятый извозчик вез меня от Знаменской площади на Миллионную улицу. Поездка была не из приятных, меня жестко подкидывало на ухабах. Пролетка хоть и рессорная, но трясло на мостовом булыжнике не слабо. Минут через десять я привыкла к тряске и поддалась очарование летнего вечера. Воздух был в вечерней, сизой дымке, небо затянуто сиреневыми облаками, но там и здесь солнце пробивалось сквозь их толщу. Эти игры света окрашивали серый Петербург в розовые тона и странно украшали его. Несмотря на сезон отпусков Невский проспект казался оживленным, и я с любопытством разглядывала по сторонам. На перекрестке, с бочкой на колесах застрял водовоз в рытвине, лоточник, увешанный коробами в лентах, зацепился за женщину и уговаривал ее купить гребни под черепаху, дворники, в фартуках и фуражках с околышем, переругивались у подъезда. Почтальон, опершись на решетку, сковыривал налипший на сапог навоз. В два ряда по Невскому плыли кареты, ландо, коляски с элегантными пассажирами и не очень, грузовые дроги, подводы, ломовые колымаги с грохотали по булыжнику, доверху нагруженные дровами, сеном и прочим скарбом. Дорогие рестораны, кондитерские и магазины еще открыты, но посетителей мало, не сезон. Барский, деловой и чиновничий Петербург проводит лето в имениях и на дачах. После нескольких напряженных дней, усталость наконец одолела меня, я боялась задремать, поэтому, на всякий случай, подперла ногами нессесер под пристяжной кожаной полостью. В этом несессере все мои сокровища : деньги, портативный бэктаймер, электрошокер и энциклопедия на солнечных батареях, спрятанная в книжку Золя - Марсельские Тайны.

У парадного подъезда особняка Бесновского я расплатилась с извозчиком, и позвонила в резные двери.
- Жози Камье, - назвала я себя огромному швейцару с роскошными усами. В этот вояж я должна быть француженкой. Иностранцам много прощается. Я прекрасно говорю по-русски, но всякие мелочи, из-за которых можно попасть впросак, могут выдать вояджера с головой. Кроме того, нас учили, что легенда вояджера всегда должна звучать достоверно, а иностранцам прощаются странности.

Швейцар пропустил меня вовнутрь огромного вестибюля с колоннами. Я с удовольствием отдала ему манто из тяжелого бархата. И без него я чувствовала себя шоколадным трюфелем, завернутым во множественные обертки. Рассмотрела себя в огромное, в золотом багете, зеркало. Вчера я купила платье с турнюром на Большой Морской улице у модистки Шозье, и за ночь посадили по фигуре. Панталоны, чулки, пояс, корсет, сорочка -шемизе, лиф, верхняя с юбка и нижняя, подушка ватного турнюра впивались мне в ребра и бедра как клубок кусачих змей. Я постоянно запутывалась в этих воланах, рюшах и бантах. В гостинице я заплатила горничной, чтобы она причесала меня, и теперь колючий шиньон с лентами туго стягивал мои волосы на затылке.

Возникший в одной из дверей камердинер, поклонился мне и повел вверх по парадной лестнице, а затем по анфиладе роскошных комнат. Невероятное богатство досталось графу после несчастных смертей двух его старших братьев. И все наследство сосредоточилось в руках младшего Бесновского. Особняк был огромным, и отделан со вкусом, граф скупал антиквариат по всей Европе. Я отметила, что во многих комнатах мебель была в белых чехлах, и обрадовалась, что успела застать графа в городе. Наконец камердинер открыл дверь, пропустил меня вперед и попросил подождать графа "которые скоро будут". Судя по письменному бюро и шкафам я оказалась в кабинете. Обитые шелком стены, резные, кожаные стулья, в шкафах из черного дерева блестели золотом переплеты книг. Граф, несомненно, обладал хорошим вкусом.

На крышке бюро я разглядела два моих письма. Первое граф проигнорировал, на второе ответил, пригласив меня к себе на обед. И вот я здесь. Не так уж и сложно, всего навсего представиться француженкой и написать графу, что мы якобы встречались с ним Париже у его артдилера - Терлье, который якобы приходится мне родным дядюшкой. Это было рисковано, но я надеялась что память у Бесновского не такая острая, и ничего страшного не произойдет, если он не сможет вспомнить скромную девушку, вяжущую чулок у окна, в доме поставщика антиквариата. Я присела на кресло и закрыла глаза, эти несколько дней дались мне нелегко.

Две недели назад шеф вытащил меня из офиса в уличное кафе и почему-то шепотом сказал:
- Лиза, есть работа.
- Пошлите меня подальше и подороже, - обрадовалась я. Как фрилансер, вот уже пару месяцев я сидела без работы. А деньги так легко разлетались, недавно я сняла приличную квартиру, а на покупку нового сенсорного костюма для адвенчера ушла большая часть моих скромных сбережений.
- В этот раз Россия, 1869 год. Недалеко...
- Не мой период, - сказала разочарованно. - И не моя страна.
У меня не было большого опыта в вояжах, я всего лишь год как получила лицензию. И моей специализацией была Франция времен Капетингов - период фанатичного католицизма, зачумленных городов, вечного страха смерти от болезней или колотых ран. Восемь лет я шлифовала наречия по диалектологической карте Франции темных веков, изучала историю, культурные и религиозные обычаи, поведенческие паттерны. Сдавала экзамены по адаптации и выживанию.
- Я знаю... но понимаешь.., - он затарабанил пальцами по столу. - Марина пропала. Две недели прошло с момента отправки.
Две недели! Я вскочила в волнении. Вояджеры всегда возвращались в тот же день, через пару минут после отправки. Никто не хотел терять даже секунды своей жизни в прошлом. Качественно мы жили в настоящем, среди друзей и родных, в прошлом была только работа, которая и так забирала дни, а иногда и месяцы нашей жизни. Дело в том, что биологически мы живем столько же, сколько и все остальные. И месяцы проведенные в прошлом, будут отняты у нас в настоящем.
- Комиссия уже отправила спасателей? - спросила я шефа.
- С Комиссией, боюсь, все не просто...Тут такое дело, да сядь ты.., - он продолжал шептать. Глаза его испуганно бегали.
Тут до меня начало доходить.
- Это был черный вояж? - спросила я.
Шеф кивнул. Дело было серьезным. Если вояджер пропадал в прошлом, Комиссия, которая регулирует все, что касается вояжей в прошлое, должна быть оповещена немедленно. Но если Марина отправилась в прошлое нелегально, значит Комиссия ничего об этом не знала. Шеф взял меня за руку.
- Лиза.., - сказал он умоляюще.
- Я не работаю вчерную, Иван Алексеевич, зря вы меня посвящаете в ваши левые дела. Могу и настучать...
- Лиза, Марина не вернулась.., - напомнил он мне. - Если ты не поможешь, скоро это выйдет наружу. Ее дисквалифицируют и скорее всего закроют, если, конечно, она вообще вернется.
- Закроют вместе с вами.
- Ну да, ну да, - отмахнулся он. - Но это ладно, скорее всего произошло что-то неприятное. Тебе ничего не придется делать, ты только доставишь ее обратно, отправим тебя в точно в стрелку, до того, как она могла напортачить, и всего делов. А я заплачу вам обеим.., - и он назвал совершенно невозможную цифру.
Конечно заплатишь, - подумала я, - Ведь на кону стоит все, не только твоя карьера, но и свобода. У шефа не было выбора, довериться мне, было самым безопасным из всех вариантов. Марина была мне не только коллегой, но и близкой подругой. Но насколько близкой? - засомневалась я теперь, ведь она никогда не рассказывала мне о черных вояжах. Вот откуда у нее всегда были деньги. Если бы шеф мог, он и сам отправился бы за ней, но у него не было лицензии, а капсулы настроены и работают только с вояджерами, внесенными Комиссией в базу.

Официально мы работали для НИИ, академий и музеев, институтов истории. Доставали предметы, незначащие для хода истории. Последний мой вояж был по запросу от реставраторов Сент Шапеля. Им нужен был состав красителей для восстановления витражей. Вояжи в прошлое жестко регулировались. Нас в мире всего семьдесят два человека с лицензией. Каждый официальный вояж мучительно согласовывается несколькими инстанциями. Обывателям со стороны трудно представить бюрократизм в нашем деле. Но нельзя позволить обывателям шастать в прошлом, и вмешиваться в историю. Этим занимаются только профессионалы.
- Что доставала Марина? - спросила я шефа.
- Жемчужину Лулию Алькамар, из коллекции Бесновского.
Я открыла панель, встроенную в кофейный столик, и зашла в поиск. Идеально симметричная, каплевидная жемчужина в восемьдесят девять карат. Первый ее референс в истории - казна Великих Моголов.
- Так рисковать из-за этого хлама! - возмутилась я.
Минералы стоят копейки, любой из них можно заказать в поделочной принтерной. Размер, цвет и чистота на выбор. За сутки сделают реплику Кохинора или Перегрины. Но к сожалению, есть коллекционеры, которым непременно нужны оригиналы, отягощенные историей. На нашем сленге их называют "коллекто-ориджинале". Такому важно, чтобы минерал болтался в серьге Карла пятого, а потом на груди у Марии Антуанетты. Это, как правило, богатые люди, готовые щедро платить за обладание подлинниками. Добытое в черных вояжах навсегда оседает в частной коллекции. Они не могут похвастаться ею, не могут отдать в музей или выставить для публики. Это странные люди, им важен сам факт обладания раритетной вещью.

Читая статью о жемчужине дальше, я всплеснула руками.
- Но ведь сейчас жемчужина находится в Амстердамском музее!
- Ну что ты как маленькая, Лиза? - спросил с укоризной шеф.

Такие засвеченные в истории артефакты нельзя бесследно украсть из прошлого. Всегда есть след, где и в чьих руках находились эти драгоценности. И если Лулия Алькамар находится сейчас в музее, это означает, что либо Марина не смогла ее выкрасть, либо это подделка, которую Марина подложила взамен настоящей. Подделки-реплики были настолько хорошо сделаны, и даже состарены, что самая придирчивая, даже химическая экспертиза, часто не может найти разницу между оригиналом и копией. Мир прошлого кишел подделками. Некоторые из оригиналов, возможно, подменивали даже несколько раз, и совершенно невозможно было разобраться где копии, а где оригиналы.
- Хорошо, я согласна,- сказала я, закрыв панель.
Шеф кинулся меня обнимать, но я отстранилась.
- Это мой последний вояж с вами, Иван Алексеевич. И только из-за Марины.

В кабинете у Бесновского было тихо, зашел лакей, зажег несколько аргандовых ламп, хотя за окном было еще очень светло. Вышел, тихо скрипя туфлями. Тикали огромные, напольные часы. От усталости я задремала. Я прибыла под Шлиссельбург 21 июля 1869 года. В тот же день, и время, что и Марина, отправленная сюда две недели назад. Мы должны были выйти из капсулы одновременно, и я бы уговорила ее вернуться. Пару дней нам все равно пришлось бы провести около станции, для сеттлинга, нельзя снова перемещаться сразу без интервала, можно умереть от перепадов кровяного давления. Но прибыв на место, я обнаружила что капсула Марины пуста. Таймер заморожен на времени ее прибытия, за две недели до моего. Станция была обустроена хорошо и вкопана недалеко от Шлиссельбурга, в лесополосе у Невы. Я не знала что и думать, мне захотелось убить шефа. Зачем он это сделал? В любом случае, мне нужно было провести здесь два дня, мне не хотелось загреметь в госпиталь на долгие месяцы. Я вытащила нессесер, замаскировала станцию, и пошла вдоль реки. Под каким именем Марина могла остановиться в Петербурге, я не знала. Оставался только один вариант, найти Бесновского, за жемчужиной которого Марина охотилась.
Внезапно дверь открылась, и в нее вошел высокий мужчина во фраке. Я равнодушна и к мужчинам, и к женщинам, мне хватает необходимой иногда разрядки в сети адвенчера, но тут я отметила физическую привлекательность графа. Лицом и статью, он скорее был похож не на аристократа, а на красивого, лихого разбойника с большой дороги, которого отмыли и одели в дорогой фрак. Женщины падки на такой типаж, они любят, когда их режут глазами.
- Дорогой граф, я так рада вас видеть! - воскликнула я по-французски.
Он подошел и поцеловал мне руку.
- Я не думал, что увижу вас в Петербурге!
- После того, как вы расхвалили этот город, я просто не могла не приехать. Помните как мы говорили о России у моего дядюшки - Терлье!
Убедительно картавила я, выбрав акцент жителей юго-востока Франции.
До вояжа я практически ничего не знала о Бесновском, но у меня была с собой энциклопедия с архивами эпохи, и в гостинице я успела кое-что прочитать. Анри Терлье - парижский антиквар, очень много работал с меценатами, он был артдилером графа в Европе, через его руки проходили почти все закупки артефактов для российских коллекционеров.

В этот момент в комнату ворвалась высокая и стройная дама, разодетая в шелка и увешенная драгоценностями. Зависла странная пауза, лицо графа застыло, он беспомощно обернулся на бюро, где лежали мои письма, и я поняла, что бедняга забыл как меня зовут. Я улыбнулась даме и воскликнула :
- Помните граф как вы сказали : Дорогая Жози Камье, Петербург полон прекрасных вещей. Теперь я понимаю, что именно вы имели в виду.
Атмосфера тут же разрядилась, дама расцвела от комплимента, лицо графа разгладилось. Я дала ему возможность выйти из глупой ситуации и он ею воспользовался.
- Конечно помню, дорогая Жози Камье! Ваша французская находчивость пришла на выручку моей славянской неуклюжести. Натали, позволь тебе представить племянницу Терлье - Жози Камье.
Он явно заметил, что я догадалась о том, что он меня не помнит. Действительно, трудно вспомнить человека, которого ты никогда не видел. Я надеялась на то, что граф вообразит меня незаметной фигурой, сидящей в углу со спицами и чулком, в доме старого антиквара. Такую племянницу можно было и запомнить.
Натали Шалова - любовница графа была инженю в Михайловском театре. Я читала о ней в энциклопедии для вояджеров. Больше хорошенькая, чем красивая, именно то, что любят мужчины. Белое личико с кошачьим ртом, маленькие, изящные руки и ноги, несмотря на высокий рост. Узкие рукава ее платья и тонкая талия придавали фигуре рюмочную хрупкость. Это была страшная сердцеедка, после Бесновского оплачивать ее туалеты в Альбер Бризак бросится один из великих князей. Граф и актриса выглядели вполне влюбленными, однако я знала, что через год Бесновский женится на Софье Головиной - своей кузине со стороны матери, не очень красивой и не очень плодовитой. У него будет всего лишь одна дочь, которая и унаследует огромное состояние этой семьи.
Если бы я была знатной дамой, Бесновский никогда не представил бы меня своей любовнице, но так как я была всего лишь племянницей его антикварного дилера, это было acceptible.
- Как вы находите Петербург? - спросила Шалова сверкая длинными, бриллиантовыми серьгами.
Я рассыпалась комплиментах.
- Вы путешествуете одна? - изумилась она. - Россия - страна мужчин. Без сопровождения горничной я не могу даже взять извозчика! У нас, к сожалению, это дурной тон и приличные дамы не ходят одни.
Да ладно, - подумала я. - Куртизанка, сошиалите, дама с камелиями. Ее французский хромал, но она довольно сносно изъяснялась.
- Как поживает ваш дядюшка Терлье? - спросил граф с любезной улыбкой.
Я еще раз отметила как он был красив.
- Он все такой же милый дядюшка, - ответила я уклончиво. - Я не видела его целый год. В последнее время его сильно мучила подагра. Красное вино и барашек, вы знаете французскую болезнь...
Граф закивал головой, он был очень приятным человеком.
- Какие у вас планы в Петербурге? - спросила актриса, осматривая мое скромное платье, которое по сравнению с ее туалетом выглядело тряпкой.
- Я поступаю гувернанткой к князю Бахметьеву. Буду присматривать за его дочерьми.
Жалость отобразилась на лице Шаловой, но она ничего не сказала, только пожала плечами.
- Мы будем обедать в тесном кругу, сказал Бесновкий, посмотрев на часы. Совсем по свойски, всего лишь несколько человек, летом в Петербурге никого не остается.
Граф предложил мне руку, и мы пошли в столовую. Он начинал мне нравится еще больше. Никакой спеси, галантен и учтив с гувернанткой, которую вроде бы встречал раньше, но не помнит. Огромный стол был накрыт на четыре куверта. Подсвечники были увиты живыми розами, все сверкало серебряными приборами, фарфором и хрусталем. На стене, над камином из красного гранита, висел огромный портрет женщины в белом платье из органзы, от игры вечернего света лицо ее было затенено, но я заметила на шее огромную, каплевидную жемчужину. Лулия Алькамар, - подумала я, и сразу же невольно попятилась. Я узнала женщину на портрете, это была Марина.

- Разрешите представить вам наших гостей, - сказал граф, глаза его следили за мной неотрывно. Кроме нас троих и слуг, в столовой было еще двое мужчин. Когда граф представил мне первого, я не запомнила его имени, в таком волнении я находилась. Потом, он улыбаясь, подвел меня к толстому, лысому коротышке.Толстяк обнял меня и расцеловал в обе щеки. Я опешила и невольно отстранилась.
- Боже мой, - сказала я, чтобы оттянуть время. Непонятно было как вести себя дальше.
- Похоже, вы так давно не видали своего дядюшку, что не можете узнать его. А он по счастливой случайности тоже в Петербурге, - сказал Бесновский.
Все четверо, улыбаясь, смотрели на меня.
- Дядюшка, - наконец сказала я в отчаянии, и сама обняла антиквара. Надо было готовиться к худшему. Но Терлье почему-то только посмеивался.
Или я схожу с ума, или они все здесь сумасшедшие, - подумала я. Здесь была какая-то тайна, которую нужно было разгадать. Портрет Марины напугал меня и в то же время обнадежил, след был взят, и я немного расслабилась. Дядюшка Терлье, к моей радости, не задавал вопросов, которые могли бы застать меня впросак. Разговор шел о самых общих темах. Мы расселись за столом, мой стул оказался между Шаловой и Терлье, а граф и другой мрачный, сутулый господин сели напротив. Мрачный господин, как выяснилось, был братом Шаловой и звали его Михаилом. Он жил у Бесновского, но я так и не поняла чем он занимался.
- Где вы остановились? - спросила Шалова, теребя изумрудную брошь на лифе.
- В Большой Северной.
- Вам там комфортно?
- Таких гигантских клопов я не видела в жизни. Персидский порошок они едят на десерт.
Все засмеялись.
- Там действительно скверно, и вы могли бы остановится у меня, пока не переедете к князю, - предложил граф. - Оставайтесь прямо сегодня.
Шалова закусила губу и отложила вилку.
- Мы все равно уезжаем завтра в поместье. Я намереваюсь там прожить до осени.
Я сразу согласилась, понятное дело, что все здесь было не просто, но отказаться от этого предложения я не могла. Нужно было выяснить все до конца. Я то и дело рассматривала портрет. Да, это несомненно была Марина, или женщина удивительно похожая на нее. Марина всегда была красавицей, думаю, это ей помогало в вояжах. Прозрачная органза к золотистой коже, жемчужина в золотом с бриллиантами кулоне покоилась в глубоком вырезе платья. Уродливое украшение, - думала я, - эта Лулия Алькамар. Уместна на тюрбане какого-нибудь Тимурида, но на женщине она выглядит громоздко.
Когда официант раздавал с подноса спаржу и горошек, я спросила :
- Прекрасная работа, чей это портрет?
Шалова вскинула голову и напряглась. Было видно что портрет ее беспокоит.
- Это женщина, которой Алекс когда-то очень увлекся, - сказала она зло блестя глазами.
- Это все в прошлом, - сказал мрачно Бесновский.
- Мне не нравятся портреты приведений, - продолжала Шалова, как будто не замечая, что ее любовнику не нравится этот разговор. - Но Алекс не хочет избавиться от нее. Фамм-фаталь оставила глубокую рану в его сердце.
Губы графа сжались в линию.
- Что с ней стало? - спросила я, пренебрегая всеми приличиями, надеясь что после такого тона, взятого Шаловой, это было не так уж и неуместно.
- Она умерла, - ровно сказал Бесновский.
- Не может этого быть! - воскликнула я.- Когда?
Все замолчали. Даже лакеи замерли у сервировочного стола. В зловещей тишине я слышала как антиквар проглотил вино. Я поняла, что сейчас не время задавать эти вопросы.
- Как поживает моя сестрица Аннет? - попытался перескочить Терлье разрядить атмосферу.
- О, у нее родилась еще одна дочь, - ответила я, не задумываясь. Мне было все равно, я понимала, что участвую в каком-то фарсе. И что бы я не говорила, это не имело абсолютно никакого значения.
- Господи Исусе, в пятьдесят восемь лет?
- У нас в Шамбери такой свежий воздух.
- И жаркое из мозгов, самое лучшее жаркое во Франции,- засмеялся он почему-то.
Это почему-то развеселило и всех присутствующих. Мы стали говорить о якобы наших родственниках. Я несла полную чушь, а Терлье со всем соглашался и хохотал. Когда я сказала что его племянник - Гастон умер, он заметил :
- Я всегда ненавидел этого осла!
Шалова повеселела, рассказывала байки о театре. И как Бесновскому пришлось занести пачку ассигнаций директору, чтобы ей дали хорошую роль в новом сезоне. После десерта, Бесновский предложил перейти всем в курительную, где подали кофе и ликеры. Взяв под руку графа, я шепнула ему :
- Мне очень нужно поговорить с вами наедине.
- Хорошо, когда все уедут, я приду к вам в спальню.
Однако, - подумала я, но не нашлась как возразить ему.

Около часу ночи дядюшка Терлье, наконец, уехал. Брат Шаловой - Михаил, как я поняла приживал у графа, пользуясь его связью с сестрой. Лакей проводил меня до спальни. Кровать уже была расстелена, и сонная горничная предложила мне помочь раздеться. Но я отослала ее и зачем-то заперла дверь на задвижку, но потом снова открыла, хотя мне было не по себе. Почти вся мебель в особняке была покрыта чехлами, ведь граф готовился к отъезду. С мебели в спальне их сняли, но люстру оставили запакованной в белый мешок, и зеркала на стенах были занавешены полотном. Я присела на кровать и отколола шиньон, от которого у меня разболелся затылок. Сколько же нужно ждать? Из несессера я достала портативный бэктаймер на поясе и пристегнула его. В случае опасности можно перенестись во времени на десять секунд назад и изменить ход событий. В большинстве случаев он бесполезен, но я знала несколько историй, когда он спасал жизнь вояджерам. Заткнула электрошокер за пояс, рассовала деньги в лифе платья, если придется бежать, они пригодятся. На счет энциклопедии я не переживала, она полностью сгорит, если к ней прикоснутся чужие руки. Уходя из прошлого, мы должны его оставлять совершенно очищенным от будущего.
Я погасила лампу и уже час сидела в темноте. Бесновского все не было. Наконец дверь скрипнула и в комнату с масляной лампой вошла Шалова.
- Можно к вам, Жози? Не спится, и так одиноко мне стало, а Алексис заснул. Он много пил сегодня.
Она прошла в угол и зажгла лампаду перед образами. Хрустальное распятие заиграло радугой от света. Мне стало жутко. Шалова была в ночной рубашке с заплетенной на ночь косой. Отсвет свечи дрожал на ее лице. Без платья и украшений, она была похожа больше на подростка, чем на женщину. Все это действовало на меня угнетающе.
- Здесь зеркала за полотнами, - сказала я, давайте откроем их, Натали. А то как при покойнике.
Шалова села на кресло возле столика с кувшином и чашей для утреннего туалета.
- Мы и есть при покойнике. Вы же знаете, что Алексис в трауре, - с укоризной сказала она. - Та женщина, на портрете...
Волосы на руках у меня зашевелились.
- Когда она умерла? - спросила я.
- Видите, Жози, завешены зеркала? В России это значит, что не прошло и сорока дней.
Она закрыла глаза, будто бы от усталости.
- Как она умерла?
- Она утонула. В Мойке...
Шалова разговаривала со мной, но вела себя как кошка, которая не осознает моего присутствия. Она как будто находилась в другом месте и вслушивалась во что-то еще, чего я не могла слышать и видеть. В углу зашуршало, наверное мыши. Актриса вышла из оцепенения.
- Ее похоронили?
- Какое вам дело, Жози? - вдруг как бы вернулась она в мир, где я существую. - Странные женщины приходят неизвестно откуда, лезут с вопросами, которые нельзя задавать. Зачем вы здесь? Вы так бестактно сегодня обидели графа...Вам нужно поучиться манерам, дорогая Жози, прежде чем ходить на обеды в приличное общество. Надеюсь, князь Бахметьев не будет сажать вас за семейный стол, а столоваться вы будете вместе с прислугой... Алекс предложил вам жить в своем доме из вежливости, а вы и остались. Зачем вы здесь? Что вам нужно?
Безумные ее глаза светились нехорошо, она вглядывалась в меня, и я совершенно ясно почувствовала как она меня ненавидит. Я решила выложить карты, пока меня не выгнали из этого дома.
- Я знала ее, женщину с портрета. Я ищу ее по просьбе ее родственников. Расскажите мне все, и я тотчас уйду, - предложила я.
- Конечно, уйдешь. Вы все должны уходить туда, откуда пришли. Эта женщина была из преисподней, она сводила Алексея с ума. Порождение ада, она иссушила его душу, он был как помешанный от нее, - шептала она яростно, но потом вдруг как будто устала, откинулась на спинку стула и уже спокойно продолжала : Хотя теперь уже неважно, ведь она умерла. - Она вскочила, подбежала к окну и долго всматривалась вниз, как будто ожидая какого-то знака, повернулась ко мне и сказала:
- Хотите увидеть тело? - спросила она и зевнула. Я вздрогнула, мне стало жутко. Почему то моя рука потянулась к кнопке на бэктаймере. Я нащупала пояс на всякий случай.
Мы вышли в темный коридор, прошли по нему и свернули на узкую, винтовую лестницу для прислуги.
-Как ее звали? - спросила я.
Свеча впереди заколебалась.
- Как будто вы не знаете...Мариной, конечно, - она обернулась и нежная, насмешливая улыбка появилась на ее лице.

На ступеньках мне показалось, что позади меня кто-то дышит, хотя я и не слышала шагов. Мы спустились по черной лестнице и вышли в огороженный двор особняка. Во дворе не было ни души, стояла тишина.
- Как тихо, - сказала я.
- Да, люди почти все уже в имении. И мы уедем завтра, сразу после похорон.
Сиреневые тучи разошлись только в одном месте, и в этой дыре светила желтая, как масло, луна. Мне показалось это слишком драматичным и потому неприятным. В ее свете хорошо были видны конюшенный и каретный сараи, служебный корпус, ворота, замыкающие двор.
- Сюда, за людскую кухню, - сказала Шалова. И свернула за кирпичное, двухэтажное строение.
Ее ночная рубашка светилась белым пятном. Странно, что ей не было холодно, меня всю трясло то ли от холода, то ли от страха.

Невысокий лабаз с округлой крышей стоял отдельно, за рядом служебных помещений. Дверь в него была настолько низкая, что мне пришлось согнуться. Шалова поставила лампу на земляной пол и попросила :
- Помогите мне, Жози.
Мы вместе подняли люк в полу. Вниз вела крутая, деревянная лестница, оттуда веяло ледяным холодом.
Это был графский ледник, где обычно держали мясо и битую птицу.
- Она там? - спросила я. Лезть вниз мне не хотелось.
- Да. Если хотите увидеть, спускайтесь, я вас здесь подожду...
- Вы первая, - предложила я.
В этот момент мое горло стиснули чьи-то крепкие пальцы. Кто-то сзади схватил меня, и я перестала дышать. Чувствуя, что скоро потеряю сознание, я нажала на поясе кнопку бэктаймера. Время отбросило нас всех на десять секунд назад. Мы с Шаловой склонились над лазом в ледник.
- Она там? - спросила я, отстегнув от пояса электрошокер. Выпрямилась, стремительно повернулась и выстрелила в темную фигуру позади меня. Мужчина забился в судорогах, а Шалова начала истошно кричать. Я узнала в душившем меня -Михаила.
- Вы с ума сошли, вы с ума сошли! Вы убили его! - верещала актриса, бросившись к лежащему на полу телу.
- Замолчите, Натали, а то мне придется убить и вас. Не надо шума, - сказала я ей по-русски, однако я совершенно не знала, что делать с актрисой дальше. Я свесила лампу в лаз, но внизу было слишком темно, и ничего не видно.
- Марина, - позвала я как дура. Как будто мертвые могут слышать.
В этот момент раздался выстрел прямо у меня над головой. Я вскочила, Шалова сидела все так же около брата, но в ее трясущейся руке дымился револьвер. Пуля попала в кирпичный свод, со стены посыпалась крошка. Актриса, видимо нашла оружие брата и решила им воспользоваться. От грохота и вспышки меня оглушило, но я тут же бросилась на Шалову и попыталась отнять у нее револьвер. Она оказалась на удивление сильной, и мне никак не удавалось перехватить оружие. Одной рукой я держала ее за косу, а второй отводила револьвер от моего лица. Совершенно невозможно было снять с пояса шокер. Сопротивляясь, Натали выстрелила еще несколько раз. Мы катались по полу, отпустить ее я не могла, это было бы слишком опасно. И вдруг как-то все странно вышло из под контроля. Еще чьи-то руки вмешались в нашу борьбу, я вдруг заметила что лабаз стал хорошо освещенным, и теперь, огни от многих ламп светили мне в лицо. Меня подняли на ноги, и я увидела разнявших нас Бесновского, его камердинера и еще несколько мужчин.
- Она убила его! - закричала Шалова. - Отдай мне револьвер, Алекс!
- Да жив он, - сказала я по-русски, и пнула тело ногой. Михаил застонал и зашевелился.
- Он хотел меня задушить. Граф, мне нужно немедленно переговорить с вами...
Но меня никто не слушал, один из мужчин скрутил мне руки за спиной.
- Там, внизу труп Марины, - сказала я в отчаянии. - Скорее всего, они ее убили.
- Не слушай ее, Алекс. Она лгунья! И теперь заговорила по-русски!
Бесновский побледнел, подошел к лазу и подал знак камердинеру, который тут же стал спускаться вниз по лестнице.

Поднимали Марину из ледника два лакея. Сама она была не в состоянии двигаться. Спасло ее термобелье, из спецматериала и то, что она была завернута в несколько мешков. Да и в леднике ее держали недолго, всего два дня. Крепкое здоровье спасло ее от переохлаждения. Я вынула рогожу, которой был забит ее рот, отвела мокрые пряди волос с глаз и сказала :
- Привет, подруга.
На нее было страшно смотреть, но как бы она не была слаба, она нашла силы улыбнуться. Бесновский сам, дрожащими руками, распутывал веревки и мешковину, в которую она была завернута. Шалова держала на коленях голову брата, и тихо выла. Михаил уже был в сознании, но все еще не мог двигаться.

Мы прожили неделю у Бесновского. Я в своей спальне, а Марина в графской. В таком состоянии она не могла вернуться, и, мне кажется, не хотела. Шалова со своим братом были немедленно выдворены из особняка. У меня было очень много вопросов к подруге, но я видела, что ей не до меня. И только со временем, все встало на свои места. В 1865 году, четыре года назад, а в нашем времени всего лишь три месяца назад, она была в Петербурге по заданию Госкосмоса. У графа в коллекции был необычного состава урановый метеорит. Этот камень убил корову во дворе у крестьянина Тульской губернии, который преподнес его Бесновскому. Марина приехала к графу на Миллионную и просто предложила купить камень. И как потом говорил Бесновский : Сначала метеорит убил корову, а потом и самого графа. Связь продолжалась три года, и трудно было сказать, кто больше увяз в этом романе. Марина пожертвовала тремя годами своей жизни в настоящем, чтобы провести их с Бесновским, я думаю, что чувства ее были очень сильными. Их связь была в радость им обоим, но подруга знала, что это не может продолжаться вечно, и что Бесновский должен жениться на своей кузине 1870 году. Никакой вояджер сознательно не пойдет на вмешательство в ход истории. А факт оставался фактом, Бесновский должен был женится.

В один из дней, Марина ушла от графа, инсценировав свою смерть. Это была жестокая и глупая выходка, но она ревновала Бесновского к будущему и к другим женщинам, которых у него было немало. К тому же, ей не хотелось, чтобы он искал ее. На набережной Мойки нашли жакет и шляпу. Граф был безутешен.

Когда заказали жемчужину, Марина не смогла устоять перед черным вояжем, ей снова хотелось увидеть графа. Но, к сожалению, Бесновского в тот момент не было в городе, и она столкнулась на Миллионной с Шаловой и ее братом, которые тут же узнали ее. Михаил был авантюристом, приживал при графе и бессовестно пользовался его богатством. Шаловы не могли допустить, чтобы Бесновский вышел из под их влияния, и решили избавиться от соперницы. Десять дней ее держали в подвале, но у них не хватило духу удавить ее, поэтому они поместили ее в ледник, надеясь что там она там замерзнет. Дворовые и домовые слуги были отосланы в имение, это позволило брату и сестре воплощать свой темный умысел.

Марина поправлялась медленно, ее отмороженные пальцы на ногах лишились чувствительности. Я думала что обойдется, но на пятый день появились признаки инфекции. Нужно было срочно возвращаться домой. Мы уехали из Петербурга, когда граф отлучился из дома. На ялике, который мы наняли до Шлиссельбурга, завернутая в шаль Марина сидела бледная и грустная :
- Я снова не попрощалась с ним.
- Он уже привык, наверное. Да и что ты могла ему сказать? Сама подумай. Ни-че-го.
Конечно, мне было жаль ее.

Я не видела Марину целый месяц, я знала, что она лежала в госпитале, и регенерация тканей прошла успешно. Не знаю что меня удерживало от встречи с ней. То ли обида, за глупый риск, которому они подвергли меня, то ли протест против того, как небрежно они обращались с прошлым. Я оставила компанию сразу же после возвращения. Иван Алексеевич заплатил мне обещанное, и больше я не хотела иметь с ними никакого дела. Мне пришлось вернуться в свою старую квартиру и продать костюм для адвенчера. Нужно было искать новую работу. Марина сама позвонила мне и попросила прийти в наш любимый ресторан. Она выглядела очень хорошо, даже слишком хорошо, для того, что ей пришлось перенести. Таких как она ничто не берет, и я ей в этом завидую. Легко жить не каждому дано.
- Иван Алексеевич просит тебя вернуться, - сказала она после того, как расцеловала меня в щеки.
- Я рада что у тебя такие прекрасные отношения с шефом. Ведь он подставил тебя всего лишь дважды. Сначала отправив в черный вояж, а потом задержав мое прибытие на две недели. Как это можно назвать?
- Коммерческий интерес. Это всего лишь деньги, Лиза. Он надеялся, что когда ты найдешь меня, Лулия Алькамар уже будет со мной. - Мы помолчали. - Но он не смог просчитать все, бедняга, - она улыбнулась. Из выреза блузки она вытащила жемчужный кулон на золотой цепочке.
- Безумие, - сказала я. - Настоящая?
Марина сняла цепочку и протянула мне через столик. Гладкая жемчужина была холодной на ощупь и так хорошо ложилась в ладонь. Она была идеальной формы и совершенно симметричная.
- Лунная жемчужина, так называли ее великие моголы. Видишь в ней палевость? Летописец Шаха Джахана писал что очарование Лулии Алькамар не в ее размере, и не в ее идеальной форме, и не в уникальности, а в в том, что глядя на нее человек испытывает ночную грусть, похожую на ту, которую переживает глядя ночью на луну. Это чувство восхищения перед вечностью ночного светила и осознания бренности человека под ней.
Я присмотрелась, жемчужина на самом деле отливала желтизной.
- Какая романтичная, экзистенциальная пошлятина, - сказала я.
- Я не украла ее, Лиза, Бесновский сам одел мне ее на шею.
- Да кто бы сомневался, - съязвила я и покачала головой. - Марина-Марина...
- Он все равно женился бы на Софье, он должен был жениться на ней. Ты же знаешь, я не имела права влезать! Я и так отдала ему три года своей жизни, вырвав кусок отсюда.
Я пожала плечами. Это был ее выбор, где провести часть своей жизни. За десять секунд здесь, она вернулась на три года старше. Но она прожила эти три года с Бесновским, счастливых три года.
- Значит в Амстердамском музее подложенный фейк? - спросила я.
- Ну да... В тот день, когда мы ушли от Бесновского, я положила реплику- подделку в его кабинете, на бюро.
- Молодец, - сказала я с сарказмом. - Все успела. Любовь любовью, а сладкие пирожки пирожками. Когда ты отдашь оригинал заказчику?
Мне не хотелось выпускать из рук жемчужину. Мне нравилась ее гладкость, перламутровый перелив на боках.
- Иван Алексеевич в этот раз перебьется. Я дарю ее тебе, на память. Ты заслужила.
Я засмеялась, продать ее было невозможно, значит жемчужина останется со мной навсегда, как сувенир из далекого Петербурга. Я вспомнила как ехала на извозчике по Невскому проспекту. Как на глазах менялись цвета этого прекрасного города от игры света. И мне захотелось вернуться туда. Не мой период, не моя страна, но кто знает...
Марина взяла меня за руку и сказала :
- Я лежала в подвале десять дней, с веревкой на шее. Каждый день Шалов приходил, плотно затягивал петлю, но не решался. А рядом был крюк, на котором я могла бы удавиться сама, если бы хотела. Но всякий раз когда эта мысль приходила мне в голову, знаешь что давало мне силы? Я знала что ты придешь!
- Как же ты могла знать?
Она протянула мне книгу с закладкой посередине, улыбнулась и встала : Прости дружок, у меня еще одна встреча.
- Надеюсь не с заказчиком очередного черного вояжа?
Она загадочно улыбнулась, поцеловала меня и направилась к выходу, придерживая на плече ремешок от сумочки.

Я открыла книгу на закладке. Это были воспоминания Анри Терлье - французского поставщика императорского двора, антиквара и дилера ценных предметов.
"Лето 1859 года я провел в Петербурге..."
Дальше следовало описание провоза через Европу римских скульптур для купца Хлудова, и с какими трудностями Терлье пришлось столкнуться на на российской таможне. Я скользнула глазами до знакомой фамилии.
"Граф Бесновский купил у меня меня табакерки времен французской реформации, которые я привез в большом количестве. Многие из них были вынуты из карманов баронов и герцогов прямо перед гильотиной. Табакерки эти повергли графа в состояние бессильной злобы. Он сказал, что надеется, что ужас французской революции больше никогда и нигде не повторится. В Петербурге Бесновский слывет за оригинала и водится с разными людьми, что впрочем, общество легко ему прощает, за его огромное состояние. Был у него на обеде, довольно забавном. Молодая женщина представилась графу моей племянницей. И, конечно, же Бесновский знал, что я вырос без семьи, сиротой в Дижоне. Он свел нас на обеде. Было странным, что он впустил к себе в дом эту интриганку. Но граф и сам был не без странностей, вокруг него часто находились люди сомнительного характера и происхождения. Жалко что он не очень избирателен в своих знакомствах. Он подговорил меня подыграть этой женщине, чтобы вывести ее на чистую воду. У самозванки был странный диалект, на котором во Франции никто не говорит. Может быть она росла в Бельгии или Швейцарии, но точно не была француженкой. Удивительно, что ее познания французской истории искусства были безупречны. Хотя манеры ее поражали своей грубостью и вульгарностью для женщины. Она пыталась говорить о том, о чем приличная женщина не позволит себе высказываться в обществе. Взгляды ее по разным вопросам были слишком радикальны даже для меня. Я уехал после обеда домой, но дама осталась ночевать у графа. Этой ночью у Бесновского произошло что-то невероятно скандальное, газеты писали о криках и выстрелах в особняке. Однако ни граф, ни полиция не делали никаких заявлений. В обществе судачили о ссоре между женщинами графа, что неудивительно, потому что он был известным сердцеедом. Я видел его спустя неделю после этого случая, но он ни словом не обмолвился о том, что же произошло той ночью. Он был в самом плохом и даже жалком состоянии духа. Он расстался с мадемуазель Шаловой, и, вероятно, сильно переживал по этому поводу."

Лулия Алькамар, - произнесла я себе как молитву, допила кофе и положила жемчужину в карман.

[Умаксуман]

Работа, скорее, понравилась. Антураж удался, тема интересная. Хотя автор не стал глубоко влезать и заморачиваться. Сразу вспоминается Сильверберг с его "За чертой", там просто набор парадоксов, начиная с "парадокса удвоения", в том смысле, что экскурсовод, который возит туристов смотреть на распятие Христа, уже находится на Голгофе в таком количестве экземпляров, что вынужден гримироваться
Еще в недостатки рассказа записал бы развязку, она получилась в стиле послесловия, просто отстраненное описание. Скучновато, нет ударного аккорда.
по мелочам:

нагруженные дровами, сеном и прочим скарбом

Сено - не скарб. Скарб - это вещи, имущество. Сено - фураж

резные, кожаные стулья

Получилось, что стулья сделаны из кожи.

не задавал вопросов, которые могли бы застать меня впросак

застать врасплох, а попасть впросак

с заплетенной на ночь косой

Вообще, насколько я понимаю, на ночь волосы распускали.

Совершенно невозможно было снять с пояса шокер.

А разве героиня не пользовалась шокером чуть раньше? Или опять повесила на пояс?

но на пятый день появились признаки инфекции

Здесь лучше бы написать "гангрены". Все же гангрена от обморожения - это некроз, а не инфекция

А рядом был крюк, на котором я могла бы удавиться сама

Стоп. А Марина не была связана?

. Хотя манеры ее поражали своей грубостью и вульгарностью для женщины

Ну, и это несколько напрягает. Еще можно скушать то, что никто не следит куда и КОГДА перемещаются вояджеры во времени, но то, что разведчицу не удосуживаются натаскать на должные манеры, язык, выяснить правдоподобность ее легенды, уже не лезет ни в какие рамки. Тем более, что курьеров, типа, всего 70 на весь свет. Штучный товар-то

[Агния]

Много вещей, уважаемый автор, объёмных, весомых - они местами затмевают людей, которые вышли плосковато, комиксно.. Уверена, что найдутся читатели которым будет интересно, и дай бог, как говорится. Но..эта работа явно писана не для меня.

[Мышель]

История хорошая, антуражная. Читается с интересом, хотя местами затянуто.
Правда, впечатление сильно портит стилистическая небрежность. В предыдущих комментах на отдельные ошибки уже указывали. Поэтому отмечу только системные:
Управление -

разглядывала по сторонам

Нелогичный порядок слов:

На перекрестке, с бочкой на колесах застрял водовоз в рытвине,
коляски с элегантными пассажирами и не очень

Неверный выбор слов ряда -

Барский, деловой и чиновничий

- напрашивается "дворянский".
Не считая мелкие ляпы типа "вовнутрь"
И, вишенкой на торте,

Бесновский сам одел мне ее на шею.

Одеть кого-то/надеть что-то. Традиционно озверела.
Допила кофе и немного успокоилась. Обидно же.
Так что рассказ чистить и чистить. И получится здорово.
И продолжение бы почитала.

[Алексей2014]

Да - читабельно. Вполне себе нормальный НФ-детектив. Что почистить - уже указали. Меня ещё в последней части - в "Воспоминаниях" - год смущает: 1859, ранее везде 1869 был. Опечатка?
В целом впечатления положительные, особенно понравилась идея подсовывать в прошлое подделки. Похоже, целая серия намечается? Удачи, Автор!

[NatashaKasher]

Опять на коленке кто-то писал.
Так-то складно, но ляпов, ляпов! И объяснялок, и повторов...

и поддалась очарование

Очарованию.

я с любопытством разглядывала по сторонам.

"Оглядывалась по сторонам" или "разглядывала окружение".

попытался перескочить Терлье разрядить атмосферу.

камердинер, поклонился

Запятая между подлежащим и сказуемым.

Повторные объяснения:

капсулы настроены и работают только с вояджерами, внесенными Комиссией в базу.

Понятно, не каждого в прошлое посылают.

Но нельзя позволить обывателям шастать в прошлом, и вмешиваться в историю.

Да поняли уже, только с лицензией, таких мало...

Этим занимаются только профессионалы.

О боже!!!

Действительно, трудно вспомнить человека, которого ты никогда не видел. Я надеялась на то, что граф вообразит меня незаметной фигурой, сидящей в углу со спицами и чулком, в доме старого антиквара.

и ничего страшного не произойдет, если он не сможет вспомнить скромную девушку, вяжущую чулок у окна, в доме поставщика антиквариата.

Дважды про чулок в углу! Почему именно вот эту картину он должен представить себе?

Иностранцам много прощается.

иностранцам прощаются странности.

Противоречия:

Я читала о ней в энциклопедии для вояджеров.

В энциклопедии она читала! Хорошо, что не в Википедии. И собственного "дядю" не узнала. И манер не знает, и акцент не тот... Профессионалка, называется...

И, конечно, же Бесновский знал, что я вырос без семьи, сиротой в Дижоне.

Бесновский, конечно же знал, а супер-пупер агентка не потрудилась выяснить?

Белое личико с кошачьим ртом

Вот таким?

В большинстве случаев он бесполезен, но я знала несколько историй, когда он спасал жизнь вояджерам.

Ни фига себе "бесполезен"! Вообще, дюже рояльный гаджет.

- Коммерческий интерес. Это всего лишь деньги, Лиза. Он надеялся, что когда ты найдешь меня, Лулия Алькамар уже будет со мной.

Это вообще! Как, интересно, он мог на такое "надеяться"? Агентша не возвращается, неизвестно, куда пропала. Давайте-ка зашлём подружку туда через две недели, может быть, с агентшей как раз всё в порядке, и жемчужина всё ещё при ней... А почему две недели? Ну а какая разница? Главное всех запутать. Причём, ничего подружке не скажем, пусть думает, что её в точку засылки посылают. То-то она удивится... Наверняка не будет два дня ждать и возвращаться, как нормальный человек поступил бы, а пойдёт и, разумеется, всё разрулит, что бы там ни произошло...
Бред какой-то, логики ноль. А та не удивилась, что её шокером экипируют и бэктаймером этим, и деньгами и прочим, хотя её миссия всего лишь прибыть на место, вернуть подругу и всё?

Ну и главное... для чего вся эта временная кутерьма писалась? Автор с таким уменеем писать мог бы создать что-то настоящее, а навялял что-то мишурное, хоть и гладкочитаемое.

[cineromanistka]

Очень тщательно нужно почистить и отредактировать текст, но идея интересная, нетривиальное воплощение истории "попаданца". Рассказ понравился; даже на фоне постоянных ошибок и стилистических огрехов хотелось дочитать и узнать, в чем же дело. После того как героиня обнаруживает свою подругу в погребе и спасает ее, автору видимо стало не особо интересно, и он просто объяснил читателю, что к чему, особенно не заморачиваясь деталями, а хотелось бы такой же динамики, как вначале. По мелочи: французские фамилии разнообразны, и однотипные "Камье", "Безье" и так далее немного царапают. Фамилия коварной Натальи (Шалова) говорящая? Если нет, то эстетически очень спорно. Автору спасибо и удачи!

[Матильда]

Словно перевод машинный прочла. Видно, что автор работал над историей, но... Эти пролетки, усатые дворники, графья и мебелЯ – китч от литературы.

[крокодил77]

Очень неплохая история вышла. С чем автора и поздравляю! Оценка будет отличной.

[Литера]

тут уже много участников кое-что уже разобрали из цитат, поэтому я не буду делать. очень слабая работа. и еще очень женская.

[devastator squad]

Что-то мне сразу Сивер и Пушкин вспомнились. Однако там было лучше. В принципе, легко читалось, к автору никаких претензий - ошибки явно от невычитанности. Но история на женскую аудиторию, а потому не сильно меня захватила.

[Незабудка]

Понравилось)
Про ошибки и без меня сказали, но даже они не помешали насладиться мне атмосферой рассказа.
Я бы посоветовала доработать и куда-нить попробовать пристроить.

[Гость_Игорь_Нилов_*]

Я прекрасно говорю по-русски, но всякие мелочи, из-за которых можно попасть впросак, могут выдать вояджера с головой.
Вот так и в рассказе. Вроде бы, дельный сюжет испорчен невычитанностью, стилистическими ошибками и штампами. Поработай автор над языком рассказа и историческими деталями (для атмосферности), думается, результат был бы куда лучше. Да, и умилил сюжетный ход, когда отъявленные проходимцы Шаловы не смогли убить (не хватило духа!) Марину. Как-то по-детски это выглядит, явная натяжка.

[Джек Скеллингтон]

Минут через десять я привыкла к тряске и поддалась очарование летнего вечера.

Очарованию вечера

Несмотря на сезон отпусков Невский проспект казался оживленным, и я с любопытством разглядывала по сторонам.

Разглядывала что?

ломовые колымаги с грохотали по булыжнику

верхняя с юбка и нижняя

То ли слова пропущены после "с", то ли "с" лишняя.

подушка ватного турнюра впивались мне в ребра и бедра как клубок кусачих змей.

Видимо из-за перемещения во времени бёдра мадам скрутились в клубок, да ещё и кусачих змей.

Приведены далеко не все ляпы из текста, но даже их малая толика говорит о том, что:
- текст не вычитан перед публикацией;
- текст не читался вслух.

Если не принимать во внимание стилистические погрешности, то текст показался мне скучным и слабым, с логическими провисами и морем объяснялок и пояснений - особенно ближе к концу.
Вроде бы везде в тексте было действие, как вдруг, словно на автора напала смертная тоска, он взял и через неправильно расставленные запятые просто перечислил, где тут собака зарыта.

Ощущение некоторой нудятины имело место быть. Да и артефакт мне не показался сколько-нибудь значительным: вот если бы подрезали Эйфелеву башню ненароком...

в общем, женский роман про любофф в псевдоисторическом антураже.
Не зацепило.

[Грейсон Киппен]

Оставил этот рассказ на конец, так как не знаю как его оценить. Я живу в Питере, а потому мне понравился антураж. Перемещение во времени, особенно в такую эпоху - это очень здорово) но вот сюжет меня не впечатлил.Не нашёл я той изюминки, которая бы его поддерживала.

[Алексей2014]

Поработай автор над языком рассказа и историческими деталями (для атмосферности), думается, результат был бы куда лучше.

Да ладно! Чай, не хуже Пикуля в это отношении.

[Агния]

Да ладно! Чай, не хуже Пикуля в это отношении.

Хуже. Антураж затмевает всё.

[Гость_Игорь_Нилов_*]

Да ладно! Чай, не хуже Пикуля в это отношении.

Может быть. Несколько поднапрягли табакерки времён Французской реформации (это у нас втор половина 16 века) Табак был завезен во Францию в 1556 году. «До XVI века табак произрастал только в Северной и Южной Америке. В 1556 году Андре Теве привёз семена табака из Бразилии во Францию и вырастил их в окрестностях Ангулема. В 1560 году табак появился при дворе испанского короля Филиппа II как декоративное растение. Французский посол в Португалии Жан Вильман Нико привёз из Испании нюхательный табак в Париж» Т.е. по времени совпадает с Реформацией. Но! Одолевают сомнения, что табакерки прям так распространились до конца XVI века, чтобы ими торговали чуть ли не оптом «артдилеры» из Парижу. Да, и к томуже первые табакерки были незатейливы и вряд ли представляли высокую художественную ценность. Вообщем, такие вот сомнения по табакеркам ))

[Алексей2014]

Хуже.

такие вот сомнения

После пикулевских ляпов, типа "Понёва была изодрана, а из-под дранья просвечивала нежная кожа большой и обильной груди" у нашего Автора всё гораздо пристойнее.

[Верник]

Вначале столько описаний, столько подробностей и деталей, что я подумал было, девушка записывает всё происходящее в память для последующей демонстрации дома, в будущем. Или работает аватаром для своих современников, транслируя онлайн из прошлого. Ан нет. Оказалось всё более материально. Ещё граф показался картонной декорацией, которую двигают по сцене. Его образ слишком расплывчат. Может, так и должно быть со второстепенным персонажем по замыслу Автора? А так, если убрать лишнее, получится вполне годный детектив. Удачи Автору.