№13-1 Ликвидамбар_27113, Автор: Мышель, Группа №1 Опции

[Распорядитель Ту...]

Торговые центры Антона бесили. Многолюдье нервировало. Несмолкающий человеческий гул с внезапно прорывающимися бессмысленными отрывками разговоров вызывал мигрень. От запахов, внезапно накатывающихся волнами, смешавшими в себе испарения фастфуда, пот, и ароматы контрафактных духов, в горле поднимался комок. А особенно раздражали установленные у эскалаторов столбики – крупному мужчине, особенно с объёмными покупками, приходилось протискиваться боком, цепляясь за ступени и собственные колени отвратительно шуршащими пакетами.

Да и сами эскалаторы, переплетённые в воздухе наподобие безумных лестниц Эшера, вызывали подсознательное опасение. Почему-то неприятные ощущения возникали только в торговых центрах. Даже путешествие по прозрачному кишечнику гигантского монстра, удачно замаскированного под систему эскалаторов аэропорта Шарль де Голль, не вызывало столь отрицательных эмоций.

Сегодняшний день не стал исключением, хотя и причин-то особых и не было – народу мало, ни толчеи, ни шума. Пожалуй, сейчас раздражал не сам торговый центр, а необходимость внепланово тащиться в него посреди рабочего дня. Вот почему нельзя было заранее предупредить об этом идиотском сборище и заказать подарок по интернету? Что это вообще за мода – устраивать взрослые посиделки по случаю детского дня рождения? Да и компания совсем незнакомая, Ларисина: институтская подружка, выскочившая замуж за профессора. Интересно, где это студентка-филологиня нарыла учёного-химика? Ладно, перетерпим, кафедральные сплетни – тема по прошлой жизни привычная. Как же вовремя он свалил в бизнес из этой затхлой атмосферы!

Настроение немного улучшилось. Даже улыбнулся, вспомнив, как Лара инструктировала его по поводу подарка: - Третий этаж, магазин слева от эскалатора. Купишь деревянную лошадку-качалку. Только не лошадку, а ослика. И не деревянного, а плюшевого.

Вот только не предупредила, что стоит это чудо больше семи тысяч. Ничего так подарочек для трёхлетнего спиногрыза. Да и весит почти как живой осёл. Ну, отношение к пошлым денежным вопросам и трудозатратам у Лары всегда было лёгкое.

Именно эта лёгкость его и привлекла: казалось, что девушка стремительно летит по жизни, и все препятствия опасливо разбегаются с траектории. А если не успели отскочить - всегда находится сильный мужчина, который их пнёт, отшвырнёт и изничтожит. Ведь главное, чтобы самой не пришлось тратиться и напрягаться. Как тут не вспомнить Нюсю, которая его от всех проблем ограждала.

Да, куда-то не туда его мысли завели. С чего бы вдруг бывшая жена вспомнилась? И на Лару взъелся – ну, забыла она про этот день рождения. Наверное, просто пустота и тишина в депрессию вогнали: галереях и магазинах – никого, в безлюдных переходах - только звук собственных шагов. Понятно, середина дня, через пару часов будет не протолкнуться. Антон недовольно повёл плечами, перехватил поудобнее осла, и ускорил шаг, подсознательно стремясь уйти из этого гигантского склепа.

На самом выходе из галереи Антон поскользнулся. Неуклюже взмахнул рукой, чтобы удержать равновесие, гигантский пакет глухо обо что-то стукнулся, отлетел вверх, раздался негромкий хруст. Обернувшись, чтобы оценить нанесённый ущерб, увидел на аляповатой низенькой тумбе массивный горшок с каким-то растительным уродцем. Фиолетовые лапчато-зубчатые листья, похожие то ли на кленовые, то ли на конопляные. Неприятные на вид колючие шарики на длинных стеблях. На полу – отломавшаяся веточка с тремя листочками и пара шариков. Стараясь не задеть колючки, зачем-то поднял ветку и понюхал. Землисто-животный запах с привкусом табака. Табак был особенно неприятен – курить Антон бросил лет пять назад, когда только открывал свой парфюмерный бизнес.

Брезгливо тряхнул рукой: показалось, что смолистый аромат мгновенно впитался в кожу. Запершило в горле, во рту появилось ощущение колкой горечи. Антон резко выдохнул, и отбросил листья. Веточка упала рядом со своей копией – только раздавленной. Видимо, именно на ней он и поскользнулся. Запах стал сильнее, и теперь казался не столько противным, сколько знакомым. Вспомнил! Как же можно было сразу не узнать диоровский Pure Poison! Учитывая, что дышал он этим почти каждый день, да ещё и в жуткой концентрации: его директор по персоналу, злобная, но невероятно эффективная Алла Игоревна, которую он перетащил с собой из загибающегося института, выливала на себя как бы не по флакону каждый день. За что заслужила в народе прозвище “чистая отрава”, или, ласково, “отравушка”.

Усмехнулся, подхватил покупку, и направился к лифтам. Через пару шагов притормозил и вернулся к деревцу. Наклонился, рассматривая прикрученную к тумбе табличку: “Бонсаи. Ликвидамбар смолоносный, амбровое дерево. Можно приобрести в салоне “Сады Семирамиды”, первый этаж, у главного входа”. Понятно, почему запах показался знакомым – уже за первый год торговли духами, в собственной, тогда ещё единственной крошечкой лавчонке, нанюхался этой амбры до тошноты. Вместе с мускусами, бергамотами, пачулями, туберозами , кумаринами и прочими дамскими радостями. Да что там, на раз отличал отзвук дубового мха - от мха просто древесного. А уж марку духов назвать по лёгкому остаточному шлейфу – вообще как нечего делать.

Этот внезапно прорезавшийся талант снискал Антону немеркнущую популярность в дамских кругах. Правда, через пару месяцев на осточертевший до зубовного скрежета вопрос “а угадайте, какие у меня сегодня духи”, начал отвечать в большинстве случаев по-хамски: - Как всегда, турецкий контрафакт. Под Диориссимо. И чем всех вас продукция Малой Арнаутской улицы так привлекает?

В ответ получал злобный взгляд, обычно сопровождавшийся вопросом о местонахождении той самой Арнаутской. Правда, знакомиться с девушками стало легко. Чем он активно и занимался: отношения с Нюсей, полностью погружённой в свою диссертацию, и категорически отказавшуюся подменять продавщицу в магазине, резко испортились. Последней каплей стали попытки использовать его новоприобретённый дар в хозяйственных целях: - Понюхай салатик, колбаску, мясо, не протухли?

Вот пусть теперь локти кусает, покупая скидочную дешёвку в магазинах его сети! А нечего было так истерически смеяться, когда он со всей дури нюхнул подтухшую красную рыбу.

Антон подобрал фиолетовые листочки, положил в карман. Опять поморщился от запаха – что-то было неправильно. Наклонился к горшку с деревцем, аккуратно потянул носом воздух: так и есть, посторонняя фруктовая нота. Неправильная, кисловато-плесневая. Пригляделся, и увидел за стволом, у стенки, кусок недоеденного персика с косточкой. Раскисший, с пятнышком плесени. В горле опять запершило, от отвращения задёргался угол заслезившегося глаза – как тогда, с рыбой.

Отшатнувшись, Антон резко пошёл к выходу из галереи, волоча по полу пакет с несчастным ослом. Завернул за угол, подошёл к эскалатору, с трудом протиснулся между столбиками, зацепившись пиджаком и порвав упаковку. И уже не увидел, как вызвавшее столько эмоций и воспоминаний деревце окуталось бледным цикламеновым сиянием, начало бледнеть, как будто истаивая, стало совсем прозрачным, и исчезло вместе с горшком и частью тумбы.

***

Прямо под торговым центром, но глубоко, очень глубоко, на границе гранитного и базальтового слоёв, продолжалась рутинная работа. Хаотическое, на первый взгляд, переплетение энергетических и ментальных потоков заполняло разноцветным серпантином верхнюю половину огромной пещеры. Под самым сводом все линии соединялись в узкую воронку, уходящую вверх, к поверхности земли. Тонкие полупрозрачные линии соединяли мешанину потоков с растущими вдоль стен белёсыми деревьями, напитывая светом и крупные колючие плоды, висящие на длинных стеблях, и листья.

Старший Собиратель, легко скользя по сейсмическим волнам, двигался по кругу, перекидывая нити с одних плодов на другие, какие-то объединял в одну, другие безжалостно обрывал. И попутно инструктировал молодого эйна, впервые заступающего на самостоятельное дежурство.

- Надеюсь, что ты ничего не напутаешь. Хотя если немного напутаешь – не так уж и страшно. Ну, потеряем немного энергии, все с этого начинали. Ты всё запомнил?

Полупрозрачный, по молодости ещё не приобретший определённого оттенка, новичок пренебрежительно пошевелил парой щупалец из пышного венчика: - А инструкции на что? Если что – вызову и посмотрю.

- До чего же вы все, молодь, одинаковые. Ничего, опыта наберёшься, обтешешься. Ладно, повтори главные запреты.

Светлые щупальца даже потемнели от раздражения: - Да сколько же можно. – Выпрямил веретенообразное тело в уставной позиции и продекламировал: - Запрещено пересекать вероятностные каналы. Запрещено перемещать вероятностные каналы. Запрещено касаться вероятностных каналов.

Старший помолчал, выражая сомнение переливами зелёного, и двинулся к выходу, бормоча: - Будем надеяться, что обойдётся.

Освободившись от докучливых нравоучений, молодой дежурный выбрал самую стремительную сейсмическую волну, и стремительно облетел свои владения, на ходу ловко перекидывая нити и связи. Совершил безумный кульбит, и приземлился. Распластался на полу, триумфально пошевелил псевдоподиями: - Наконец-то!

Сейчас он совершит то, ради чего вынес долгие годы учёбы и муштры, бездумного зазаубривания скучных исторических хроник и инструкций. Он докажет, что был прав, и прославится в веках. А что запреты – так никто не запрещал перемещать что-нибудь с поверхности. Просто не догадались, что это возможно. А он придумал!

И вероятностные линии он трогать не будет. Ну, если только совсем немного. Вообще-то Мастера с ними управляются, и ничего, конец света не наступил. Перекидывают объекты, выбранные по им одним известным критериям, из одной вероятности в другую. И, действительно, добиваются всплеска эмоций. Он специально наблюдал и фиксировал порядок действий – ничего сложного.

А как возмущались эти же Мастера на защите диплома, в котором он доказывал, что деревья пора менять! Что ликвидамбары, перенесенные с поверхности во времена первопоселенцев и освоения планеты, ещё в третичном периоде, выродились, и нуждаются в замене. Что сбор эмоций современных поверхностных популяций нужно вести с абсолютно новыми растениями, а не с деградировавшими потомками тех, которыми улавливали страх, голод, ярость и похоть древних гоминидов. Что новые деревья легко встроятся в систему и угроза голода исчезнет навсегда. Ну, ничего, они ещё поклонятся!

Ещё раз облетел пещеру. Вроде бы всё нормально. Сверху шёл слабый, но ровный поток эмоций. До пикового периода ещё далеко, да и тогда чувства пойдут тусклые, невкусные. То ли дело у однокурсников, которые устроились в лабораторию под циклопическим круглым зданием!

Там эмоции хлестали мощными неукротимыми волнами: безумная надежда, истерический восторг, чёрное отчаяние, яростный гнев… Пусть редко, один раз за бесконечное количество дежурств, но сколько! Это здесь один дежурный может собрать и распределить жидкую кашку зависти, вожделения и скуки, а там и несколько смен, поднятых по тревоге, едва справлялись. Только вот куда все эти деликатесы деваются потом? Что-то в гарантированном рационе ни разу не попадались. Одно лишь безвкусное месиво, выходящие из его лаборатории и кучи других, тупо собирающих скудный урожай.

А вот деревья, по слухам, там едва справляются. А одно, вроде бы, даже взорвалось. Так что пора, пора всё менять.

Вытащил из клубка конец резервной вероятностной нити, прозрачно-хрустальной, почти невидимой. Присоединил к свободным энергетической и ментальной, протащил через самый крупный колючий плод, связал в подобие крошечной сеточки, выбрал подходящую гравитационную волну и направил плетение резко вверх, немного в стороне от главной воронки. Замер, ожидая результата. Подумал, что на его эмоциях средняя семья могла бы кормиться не один период.

Ничего, ничего, ничего. Ладно, поиск и должен занять какое-то время. Облетел пещеру, автоматически поправил перекосившиеся нити, несколько перекинул на свежие накопители. Собрал и отправил на склад заполненные. Ещё круг. И ещё. Вот оно! Посреди пещеры, в самом центре, под клубящимися проводниками эмоций, появилось крошечно деревце! Сначала прозрачное, еле видимое, постепенно наливающееся цветом и обретающее материальность. Маленькое – ну ничего, вырастим. Листья не бледные, а ядовито-фиолетовые. И, восторг! Увешанное плодами! Теперь только подсоединить его к системе, и вечная слава ему обеспечена.

Деревце было аккуратно извлечено из горшка и, вместе с комом влажной земли, плавно отправилось на сейсмической волне к давно присмотренному месту, пустовавшему между дряхлыми гигантами. Горшок и огрызок тумбы были небрежно отброшены в дальний угол, приземлились там с глухим треском, и скрылись в полумраке. Юный экспериментатор обвился вокруг растения и начал осторожно подсоединять к нему разноцветные нити. Всё получалось, как он и планировал. Вот и первый плод начал стремительно наливаться алым цветом. Ярким, слепящим.

Огрызок персика оказался погребён под глиняными осколками и остатками земли. Некоторое время ничего не происходило. Затем на поверхности подгнившей персиковой шкурки появились крошечные чёрные точки. После нескольких минут неподвижности они зашевелились, двигаясь почти синхронно, и взлетели.

Три дрозофилы, единственные из всего выводка пережившие перемещение, взлетели. Закружились в безумном синкопированном танце, и ворвались в переплетение сияющих нитей. Мчавшаяся впереди пролетела через почти невидимую и неощутимую для неё хрустальную нить, наткнулась на более плотную энергетическую, и вспыхнула, намертво их сплавляя. Пламя миниатюрного взрыва подтянуло и ментальную нить, образовав плотный узел. Уходящая на поверхность воронка вздрогнула, пошла радужными разводами.

На поверхности, в торговом центре, невидимые глазу тончайшие волоски, присосавшиеся ко всем биологическим объектам, и собирающие эмоции, дрогнули. Люди на доли секунды замерли, потом продолжили путь как ни в чём не бывало. Нити успокоились. Все, кроме одной.

***

Не успел Антон встать на первую ступеньку, как завибрировал телефон. Неловко, одной рукой достал аппарат, открыл мессенджер. Понятно, стоило уехать из офиса, как всё посыпалось. Зависла на таможне поставка, завис платёж, заболел юрист и никто не знает, где последний договор. А идиот-заместитель, вместо того, чтобы разруливать, требует ценных указаний. Уволить бы придурка, а нельзя – нужными людьми навязан. Ну, ничего, вот отправит его региональные офисы инспектировать…

Набирая одним пальцем короткие ответы - “нет”, ”да”, ”подождут”, ”подключи бухгалтерию” - и всё больше раздражаясь, Антон машинально поворачивал, переступал, протискивался, переходя с эскалатора на эскалатор. В какой-то момент связь пропала. Антон вынырнул из транса и огляделся. Судя по времени и количеству поворотов, он давно уже должен быть в гараже. А находится неизвестно где. Безликая межэтажная площадка, убегающая вниз лестница. Вторая линия рядом не двигается, вход перегорожен цепочкой с криво висящей табличкой “Приносим извинения за неудобство. Для подъёма можете воспользоваться лифтом тремя пролётами ниже”.

Что делать, придётся спускаться. Вот уж не подумал бы, что здесь столько этажей. Поворачивая к следующему пролёту, поймал краем глаза своё отражение в огромном зеркале, занимающем почти всю стену. Инстинктивно остановился, опустил
пакет на пол, пригладил волосы. Мутноватое зеркало какое-то, радужная рябь по поверхности идёт, как будто под стекло разноцветные волоски запаяны. И отражение его как будто в кокон замотано. Присмотрелся: кокон померк, зато стало видно, что пиджак помялся от тесных объятий с ослом, и пуговица одна оторвалась. Разозлился – ведь только на прошлой неделе купил в Лондоне, на Савиль Роу. Учитывая стоимость костюма, дороговато подарочек обошёлся, стадо живых ослов на эти деньги купить можно, да ещё пару слонов в придачу.

Немного подумал, содрал с подарка упаковку, бросил в угол, подхватил животное под мягкое брюхо, и побежал по лениво движущимся ступеням вниз. Через три пролёта, действительно, в стене возник прямоугольник лифтовой двери. С не горящими огоньками и не отзывающейся на нажимания, удары и мат кнопкой.

Возникло ощущение абсурда. И обречённости. Поставил ослика на пол, сел верхом, вытянув вперёд длинные ноги. Немного покачался, потом дёрнул животное за мягкое плюшевое ухо: - Ну, скотина, давай, вези меня наверх.

Скотина отозвалась, издав странный скрежещущий звук – видимо, в каркасе что-то треснуло. Антон резко поднялся и, бросив ослика на произвол судьбы, решительно рванул вверх по замершему эскалатору. Сколько там пролётов было? Шесть, семь? Ерунда, в забеге на Статую Свободы участвовал, в спортклубе на эллипсе и побольше наматывал, так что и десять пролётов легко одолеет.

Впереди появилась ярко освещённая площадка, воздух над ней дрожал и переливался серебряно-лиловым сиянием. Артём уже занёс ногу над финишной гребёнкой, как в недрах эскалатора что-то заскрежетало, и ступени бодро побежали назад. Чудом удержавшись на ногах, попытался обогнать взбесившей механизм, но лестница только ускорила ход. В отчаянии собрался плюхнуться на ступеньку, но вдруг увидел, что соседняя лестница движется наверх. Примерился, чтобы перепрыгнуть на другую сторону, но не успел – на межлестничном разделителе вдруг возникла ажурная решётка.
А на параллельном эскалаторе – бывшая жена Нюся. Как всегда, с тяжёлым узлом золотистых волос, в развевающемся свободном платье.

Увидела Антона, заулыбалась, махнула рукой – мол, подожди меня, и рванула вниз, против движения. Как ни странно, обогнала его и встретила на выходе. Антон попытался отодвинуть её с дороги и добраться до лестницы, ведущей на свободу, но не успел. Нюся закинула руки ему на плечи, привстала на цыпочки и впилась в губы страстным поцелуем.

Подумав, что раньше за Нюськой такого не водилось, Антон на поцелуй ответил не менее жарко. Уже через мгновение пара оказалось у стены, рядом с огромной кадкой с каким-то неприятным на вид растением. Зажатая в угол девушка часто дышала, тесно прижималась, и движением бёдер помогала юбке, сминаемой уверенной мужской рукой, двигаться вверх. Сняла левую руку с плеча, слегка изогнулась, подцепила и потянула вниз трусики.

Антон рванул пряжку ремня, и вдруг почувствовал сильный удар в спину. Развернулся, пытаясь защитить Нюсю. И увидел её же, возмущённо потрясающую маленьким кулачком. Ошарашенно завертел головой: у стены – бывшая жена. Привычная, такая же, как до развода. Смущённо поправляет юбку и пытается натянуть полуспущенные трусики. Рядом – копия. Но не полная. С короткой стрижкой, в джинсах и футболке с принтом Йельского университета.

На Антона смотрит заинтересованно-издевательски, на настоящую Нюсю – сочувственно.

- Что, драгоценный, до сих пор в полном подчинении у собственного члена? Приходуем всё, что стоит на месте, а что движется – догоняем и тоже приходуем?

- Нюсь, послушай, ведь это – ты.

- Не Нюся, а Анна. И даже если я - и что? Если мне не изменяет память, мы развелись. Сколько там лет назад – пять, семь? И у тебя нынче очередная секретарша. Как её, Лолита?

- Лара. И она не секретарша, а менеджер.

- Велика разница.

- Но я ведь не сам…

- Скажи ещё, что я на тебя набросилась и попыталась изнасиловать. Не смешно.

Повернулась к робко стоящей в углу девушке: - Пойдём, милая, плюнь ты на этого козла слюной, не стоит он этого. Да и вообще ничего не стоит.

Обняла свою копию за талию и решительно повлекла к размеренно бегущим вверх ступенькам.

Антон рванулся за ними, но опоздал. Девушки словно растворились в серебристом сиянии, а перед ним возникла ребристая металлическая стена с жирной красной надписью “Ремонт”. С краёв букв змеились потёки краски, напоминающие кровь.

Пару раз стукнулся головой о стену, отозвавшуюся жестяным звоном. Пнул ногой прогнувшегося в спине осла. Опрокинул на землю горшок с деревом и растоптал ногами. Задохнулся от гнева и приторного, смолисто-земляного запаха. Неприятно ухмыльнулся, дорасстегнул ремень на брюках, и помочился на отвратительную кучу.

Потом развернулся, подхватил инвалидного ослика и направился к ведущему вниз эскалатору. Ни о чём не думая, без страха, без эмоций, переставлял ноги, аккуратно поворачивал, чтобы перейти на следующую лестницу, спускаясь всё ниже и ниже.

Иногда вокруг были только стены с редкими рекламными плакатами. В основном – с духами. То кляйновская “Эйфория”, то “Эссенция времени” Труссарди. Потом – социальная: “А ты позвонил жене?”

А иногда рядом возникал эскалатор, бегущий вверх. Антон даже не пытался на него перебраться. И потому, что было уже всё равно. И потому, что твёрдо понимал, что не получится. И, главное, потому, что не хотел столкнуться с теми, кто там возникал.

Трое в чёрных плащах с закрывающими лицо капюшонами, и один – в таком же белом, несли на плечах гроб. В гробу восседал его бывший завкафедрой, и грозил Артёму пальцем. За ними проследовала дражайшая матушка, в реальности проживающая в Дании с пятым мужем. Стояла, опираясь на руку эльфийского вида томного блондина, с торчащими из пышной шевелюры остроконечными ушами, и смотрела на сына грустно и укоризненно.

Проехала гигантская мышь с окровавленной головой, зажатой в монструозной железной конструкции. Промчалась стая котов, за ними гналась адская гончая с горящими глазами.

Мелькали знакомые и незнакомые лица, били крыльями птицы. Артёму стало скучно, и он уставился на ослиные уши. Приятные на ощупь, успокаивающе серые, без радужных проблесков и серебряного отсвета.

На очередной площадке дорогу преградила огромная серебристая плакучая ива. Один в один как так, под которой они с Нюськой любили отдыхать в Серебряном Бору в студенческие годы. Артем заметался, попытался протиснуться между стволом и стеной. Чуть не застрял, с трудом вывернулся. Сел на пол, обнял ослика и заплакал.

***

В лабораторию набилась толпа эйнов. Мастера неверяще смотрели на крошечное деревце, аккумулировавшее больше эмоций, чем все вместе взятые древние гиганты, на ярко пылающие крошечные плоды.

Молодой исследователь, внезапно приобретший отчётливую сиреневую окраску, принимал поздравления, скромно пошевеливая венчиком щупальцев. Сейсмические волны, на которых взлетали, пытаясь рассмотреть чудо, всё новые и новые любопытные, подняли небольшой вихрь, взметнув скопившуюся в углах пыль.

Две уцелевшие дрозофилы, активно занятые продолжением рода на жалких остатках персика, были буквально сметены с него и закинуты в центр сияющей паутины. По печальному стечению обстоятельств, одна из них попала на новообразованный узел. Короткая вспышка, лёгкое движение струн и волокон, микроскопическое облачко пепла, осевшее на десяток новых соединений.

Последняя оставшаяся в живых путешественница благополучно добралась до противоположной стены и повисла на ней, дожидаясь скорого естественного конца.

***

Антон открыл глаза, поддёрнул рукав свитера и посмотрел на часы. Ничего себе, почти час куда-то пропал. Похоже, что задремал. Вроде бы на минуту присел отдохнуть на диванчике перед эскалатором – эта чёртова качалка весит как живой осёл, да и стоит не меньше. Ну, не удивительно. Вчера эксперимент в лаборатории только к утру закончили. Да и всю последнюю неделю в таком же режиме работали.

Дико устал. Но делать нечего, обещал Анюте в гости к её лучшей подруге сходить, на день рождения дочки. Детишки отгуляли утром, а теперь взрослых собирают. С качалкой жена здорово придумала, сам бы на таком ослике качался. Дорого, конечно, но ему повезло – ухватил витринный экземпляр, за три тысячи вместо семи.

Подхватил животину за мягкое пузо, легко проскочил между столбиками эскалатора, спустился в гараж, по дороге ответив на паническое “где ты” спокойным “уже еду”. По дороге с удовольствием осмотрел себя в огромное, во всю стену, зеркало. Поправил волосы, одёрнул задравшийся от тесного контакта с осликом свитер. Удачно он его прикупил в Лондоне, когда ездил на конференцию. Коллега повёз посмотреть на культовую Савиль Роу, увидел он в витрине этот свитер, и понял, что без него не уйдёт. Про цену, естественно, Анюте соврал. Ну, она тоже без подарков не осталась.

Быстро, без пробок, добрался до Ленинградки, удачно припарковался. У нужного подъезда чмокнул заждавшуюся Анюту, дал погладить ослика, а покачаться – не дал.

Новорожденная была в восторге, её родители – тоже. Подруга, полная и выглядящая лет на двадцать старше Анюты, с восторгом смотрела на Антона, и с обожанием – на престарелого супруга. И где только этот студентка-филологиня заарканила профессора-химика?

Супруг, бывший Антонов завкафедрой и рецензент на триумфальной защите докторской, выглядел бодро, и явно гордился ролью молодого отца. С умеренной настойчивостью расспрашивал и Антона, и Анюту о специально созданной под антоновы разработки лаборатории. При этом явно ощущалось, что основным мотивом допроса было не научное любопытство, а облегчение – с такими перспективами заведование кафедрой новому золотому мальчику российской науки будет явно не интересно.

Отдали должное салатикам и пирогам. Уложили виновницу торжества спать. Ослик занял почётное место у кроватки. За тортиком и шампанским все шутили по поводу грядущей нобелевки. Антон отшучивался и налегал на тортик.

Извинился, вышел на лестничный балкон покурить, позвав с собой Анюту. Жена, разумеется, пошла. Но, как всегда, морщилась, традиционно требовала бросить это безобразие. Вот она новые духи купила, а он ничего и унюхать не способен.

Антон смотрел на светящийся в темноте кончик сигареты и посмеивался. Потом пошарил в кармане, достал веточку с тремя оранжевыми пальчато-зубчатыми листочками, и торжественно вручил жене.

- Вот, понюхай. Лучше всяких духов пахнет. Я нечаянно в торговом центре ослом задел и отломал. Ну, и для тебя прибрал. Называется дико – ликвидамбар.

Анюта поправила тяжёлый узел рыжих волос, понюхала веточку, воткнула куда-то за ухом, закинула руки Антону на плечи, привстала на цыпочки и с чувством поцеловала.

***

Глубоко-глубоко под землёй, где-то на границе гранитного и базальтового слоёв, в огромной пещере, заполненной светящимися нитями, вдоль стен которой стоят низкорослые деревца с ярко светящимися гигантскими плодами, продолжалась рутинная работа. Мастер с помощником нарезали бесконечные круги, поправляя и перекидывая нити, собирая накопители, под завязку заполненные деликатесными эмоциями.

В тёмном углу из жалких раскисших остатков персика вылезла на поверхность стайка только что вылупившихся дрозофил. Крошечные насекомые обсохли, побродили по мякоти, и взлетели, вонзившись в самый центр сплетения сияющих струн. Большинство сгорели, создав новые соединения в цепи, немногие пролетели насквозь, единицы вернулись обратно.

***

Десять утра. Торговый центр распахивает двери. Пожилая дама поднимается на третий этаж на лифте, выбирает самую дешёвую игрушку. Немного поколебавшись, покупает в галерее и себе мороженое. И, с наслаждением слизывая ледяную сладость, неловко протиснувшись между слишком близко стоящими столбиками, встаёт на первую ступеньку эскалатора. Настроение – превосходное. Через стеклянный купол ярко светит солнце, внизу – отразившиеся от зеркал солнечные лучи создают блистающую радужную завесу. И почему-то пахнет дорогими духами.

[Виктория Павлова]

Честно, вообще ничего не поняла. Совершенно. написано местами неплохо, и даже кое-где ощущается саспенс, но смысла ноль. Чего это за загадочное дерево с приятным запахом? Что за существа в недрах Земли? Чего они хотят? При чем тут дрозофилы? Значил ли что-то ослик? Почему в конце изменилась цена и жена? Деревья реальность меняют? Чего тетка с мороженным в конце означает? Понимания ноль. Наверное, за этим что-то стоит, но автор, к сожалению, не смог собрать слова в осмысленный текст. Рассказ нужно доработать.

[Kivvi]

Честно, вообще ничего не поняла. Совершенно. написано местами неплохо, и даже кое-где ощущается саспенс, но смысла ноль. Чего это за загадочное дерево с приятным запахом? Что за существа в недрах Земли? Чего они хотят? При чем тут дрозофилы? Значил ли что-то ослик? Почему в конце изменилась цена и жена? Деревья реальность меняют? Чего тетка с мороженным в конце означает? Понимания ноль. Наверное, за этим что-то стоит, но автор, к сожалению, не смог собрать слова в осмысленный текст. Рассказ нужно доработать.

тут озвучены вопросы, многими из которых озадачилась и я.
Идея с деревьями-вампирами мне понравилась, реализация хороша. Как понимаю, они добывали энергию для каких других существ. Наличие дрозофил не поняла. Тетку с мороженным видимо постигнет та же участь, что и Антона, который в результате почему-то вернулся к бывшей с подешевевшим осликом. Загадка, как так вышло.
В целом задумка хороша, но что-то где-то упущено, то ли мною, то ли автором. Много вопросов. Но впечатление хорошее. Спасибо!

[Мышель]

Вызвать хотел грозу, а получил... То и получил, что обычно получается у желающих улучшить нормально работающее.
Многовато сущностей. Линия Антона - забавный вариант слияния и изменения реальностей. Особенно сцена с раздвоившейся женой. Хорошо, что у него всё хорошо закончилось, и в правильную реальность попал.
Линия обоснуя всего этого безобразия - подземных сущностей, питающихся эмоциями - тоже ничего. Такая жутковатая картинка получается, хотя запутанная. Но интересная. Со стадионом хорошо вышло. Видимо, недавним чемпионатом навеяло. А потом ещё и дрозофилла добавилась, замкнув какие-то линии. С некоторым трудом, но вникла. Судя по финалу, мухи будут размножаться, летать туда-сюда, а количество несчастных случаев в торговых сетях - увеличиваться. Не пойду-ка я сегодня в Метрополис. Гадость это - торговые центры.
В целом позабавило и породило подозрительное отношение к эскалаторам.
А, может быть, разделить всё на два рассказа?

[Виктор Не]

И уже не увидел, как вызвавшее столько эмоций и воспоминаний деревце окуталось бледным цикламеновым сиянием, начало бледнеть, как будто истаивая, стало совсем прозрачным, и исчезло вместе с горшком и частью тумбы.

- хотел было написать, что до этого момента вообще не затягивает, и такое возможно стоит размещать пораньше в тексте, но увы, когда дочитал, передумал.

Стояла, опираясь на руку эльфийского вида томного блондина, с торчащими из пышной шевелюры остроконечными ушами, и смотрела на сына грустно и укоризненно.

Омг, и тут эльфы.

Ну что сказать, автор? Я прочитал это, смотрю вроде автор что-то хотел сказать, но честно говоря, я не понял. Острого желания ковыряться, копать, и изучать текст не вызвал, или настроение у меня такое, а может меня испугало выражение "сейсмические волны".

[Виктор Не]

Судя по финалу, мухи будут размножаться, летать туда-сюда, а количество несчастных случаев в торговых сетях - увеличиваться.

Ну я так понял, что не несчастных, а приводящих к более сильным эмоциям.
Этакий генератор превратностей судьбы на мухах. Хотя по мне такое больше на фарс тянет.

[Horra Ora]

Вот раздражают же эскалаторы в одну сторону! Однажды так в аэропорту спустилась к своему выходу, потом понадобилось наверх...и только на лифте можно. Кошмар! Чувствуешь себя запертой. А если бы ещё и с ослом наперевес! Ууу...
Так, ладно, это по эскалаторам. По рассказу что? А что, а что...занимательно, я бы сказала. А ещё интересно. Интересно, что же этим хотел сказать автор? Вот где обидно-то! Автор пишет замечательно, просто хоть глаза оставляй на экране, не оторвёшься от чтения... Но, блин, не понятно, что же произошло...
Этих бы инопланетян я вообще убрала, упоминанием бы лёгким, без описаний. Они совсем из другой оперы, выбиваются из текста и описанием, и смыслом. Про ГГ мне интересно было читать, про тех, что под землёй — нет. Обыдно панимаш((( Обманули ожидания чего-то ахового. Хотя может оно и было, только я не поняла((
Но читать понравилось. Спасибо) и удачи!

[Полудиккенс]

Не знаю, почему столько комментаторов озадачены описанными событиями. Как по мне, далеко не самый высокий рейтинг у этого рассказа по шкале непонятности. Какой-то подземный неизвестный народ питается человеческими эмоциями, вся ихняя машинерия включает в себя еще возможность альтернативного развития событий, растительность на поверхности земли является чем-то вроде этих эмоций приемника... мухи в ихнем стерильном помещении нарушили тонкую правильную организацию... сложно, конечно, но не сказал бы, что вот уж прямо ни хрена не понятно...
Мне показалось, что явная сказочность подземных этих жителей диссонирует с очевидным намерением автора писать критический реализм жизни надземной. Эта еще антропоморфность эйнов, инструкции, защита дипломов вообще придают событиям пародийный оттенок. Мне понравился пассаж про накал эмоций под театром, как я понимаю, и жалкое их подобие в реальной человеческой жизни. Мне не понравился пассаж с задиранием юбки и спусканием трусов бывшей жене прямо на лестничной площадке торгового центра, показалась мне подобная страсть художественным преувеличением... впрочем, я не великий специалист по задиранию юбок, больше балаболю... Если в целом, то прочел скорее с интересом, довольно замысловато автор закручивал, интересно было, куда выкрутит...

А, это не театр, подсказывает мне Мышель, это стадион! Я, как ни в малейшей степени не болельщик, даже как-то сразу и не понял, я думал, круглое большое здание - это опера какая... ну я и балбес... Слава Мышель, которая, как обычно, зрит в корень и для себя, и для меня!

[Виктор Не]

Ну я, к слову, решил что круглое здание, это цирк. Хотя может, конечно, быть и стадион.

[Полудиккенс]

А я вообще сначала решил, что ликвидамбар - это сатирическое название для торгового центра, как-то все это у меня ассоциировалось с амбаром, где продаются неликвиды... хотя тут ликвиды, но вот у меня было так...

[NatashaKasher]

Значит так, мужик наступил на веточку и почувствовал странный, незнакомый запах:

Землисто-животный запах с привкусом табака. Табак был особенно неприятен – курить Антон бросил лет пять назад, когда только открывал свой парфюмерный бизнес.

Брезгливо тряхнул рукой: показалось, что смолистый аромат мгновенно впитался в кожу. Запершило в горле, во рту появилось ощущение колкой горечи. Антон резко выдохнул, и отбросил листья. Веточка упала рядом со своей копией – только раздавленной. Видимо, именно на ней он и поскользнулся.

Ну, бывает. Наступил на вонючее растение.
Однако, через некоторое время, запах оказывается знакомым:

Запах стал сильнее, и теперь казался не столько противным, сколько знакомым. Вспомнил!

Долговато же он вспоминал, что столь особый запах был ему "знакомым"!
Тем более что:

его директор по персоналу, злобная, но невероятно эффективная Алла Игоревна, которую он перетащил с собой из загибающегося института, выливала на себя как бы не по флакону каждый день.

Как он мог не распознать столь характерный запах сразу же, а столько времени вспоминал?
Ну понятно, мужчина же, не разбирается в запахах... Однако:

Понятно, почему запах показался знакомым – уже за первый год торговли духами, в собственной, тогда ещё единственной крошечкой лавчонке, нанюхался этой амбры до тошноты.

Стоп! Только же что была озвучена совсем другая причина по какой запах был знакомым. Я думала, что запах оказался знакомым, потому что у него на работе тётка целый флакон на себя выливает! А оказывается, запах показался знакомым совершенно по другой причине. А сотрудница, по кличке "отравушка" здесь совершенно не причём.

И вообще, мужик великий специалист по запахам, как выясняется!

Я всё ещё сбита с толку таким поворотом событий... Ну ладно... Наверно далее этот его талант нюхания будет иметь некое значение в сюжете?
Нет, далее появляется некий ослик... жена... инопланетяне под землёй...
Это, видимо, всё проникнуто глубочайшим смыслом и символикой, но проблемы того веретенообразного студента под землёй настолько забили мне мозг, что я ничего уже не соображаю...

Мне кажется, это тот случай, когда сокращение пошло бы рассказу на пользу. Выделить главное, убрать к делу не относящееся, и может очень огранично выйти, как сейчас говорят.

[Мышель]

А я вообще сначала решил, что ликвидамбар - это сатирическое название для торгового центра, как-то все это у меня ассоциировалось с амбаром, где продаются неликвиды... хотя тут ликвиды, но вот у меня было так...

А у меня первое восприятие было - "жидкий амбар".
По поводу же круглого здания - получился психологический тест на культурно-ценностную ориентацию личности. У меня - стадион, у Викторе Не - цирк, а у Вас - опера. Устыдилась и загрустила. Это на меня так чемпионат повлиял, правда, я совсем не такая...
Ну, что тут можно сказать? Только "Слава интеллектуалу и меломану ПД!"

[Полудиккенс]

По поводу же круглого здания - получился психологический тест на культурно-ценностную ориентацию личности. У меня - стадион, у Викторе Не - цирк, а у Вас - опера. Устыдилась и загрустила. Это на меня так чемпионат повлиял, правда, я совсем не такая...
Ну, что тут можно сказать? Только "Слава интеллектуалу и меломану ПД!"

Сказать по правде, я в жизни в опере не был. Часто только мимо ходил в студенчестве. В Минске театр оперы и балета как раз такое большое здание круглое отдельно стоящее, вот мне и щелкнуло из подсознания.

[Виктор Не]

Ну у меня стадионы обычно овальные, хотя никто им не мешает быть и круглыми, или автору, не вдаваясь в подробности, их таковыми называть.

[NatashaKasher]

Я была всю дорогу уверена, что "круглое здание" - это и есть тот самый пресловутый торговый центр! Под которым всё происходит... разве нет? (И что это обо мне говорит?)

[Виктор Не]

Разве нет?

Сверху шёл слабый, но ровный поток эмоций. До пикового периода ещё далеко, да и тогда чувства пойдут тусклые, невкусные. То ли дело у однокурсников, которые устроились в лабораторию под циклопическим круглым зданием!

Там эмоции хлестали мощными неукротимыми волнами: безумная надежда, истерический восторг, чёрное отчаяние, яростный гнев… Пусть редко, один раз за бесконечное количество дежурств, но сколько! Это здесь один дежурный может собрать и распределить жидкую кашку зависти, вожделения и скуки, а там и несколько смен, поднятых по тревоге, едва справлялись.

Кстати и "циклопический" и набор эмоций (и периодичность) действительно больше подходят стадиону.

[Полудиккенс]

Кстати и "циклопический" и набор эмоций действительно больше подходят стадиону.

Что касается набора эмоций, то я воспринял этот пассаж поначалу в том смысле, что в театре художественные драмы намного интересней с эмоциональной стороны, чем реальная человеческая жизнь. Трагедии трагичнее, комедии комичней, пантомима более пантомимска. Теперь, когда я вижу, что это и правда про стадион, мне это все нравится в меньшей степени, не так, как раньше.

[NatashaKasher]

Да, это я лоханулась...

[Алексей2014]

А у меня первое восприятие было - "жидкий амбар".

А у меня при первом взгляде "Свирепый Бамбр" возник

И да - круглый стадион не слишком циклопичен. Может, это про Колизей вообще? Вот уж где эмоции проявлялись, а?!

[Полудиккенс]

И да - круглый стадион не слишком циклопичен. Может, это про Колизей вообще? Вот уж где эмоции проявлялись, а?!

Возможно так же, что это планетарий. А эмоции идут от Канта, который стоит внутри и поражается звездному небу над нами и нравственному закону внутри нас. Если вдуматься, то автор наверняка имел в виду именно это!